Я. Люди. События. История четвертая

История четвертая. 2006 год
Горе-прорицатель

  Неожиданно вспомнились слова песни из  старого советского фильма «Служили два товарища». В фильме  песню  исполнял гениальный Ролан Быков.
  «…Вот пуля пролетела и ага, вот пуля пролетела и ага…»
  Вот десять лет уж пролетело и ага… Что «ага»? Пришел конец?  Чему?
  Пришел конец молодости? Не пришел. Сорок пять…  Не совсем молодость, но еще не старость…
  Вторая молодость приходит к тому, кто первую сберег, - так пелось еще в одном песне из моего подросткового возраста.
  И еще лезет в голову сущая банальность: тебе столько лет, на сколько ты себя ощущаешь.   Чаще всего я ощущаю себя на… тридцать пять. И молод, и бодр, и здоров, и энергичен…
  Почему именно тридцать пять? Потому что с этого возраста я ощутил себя мужчиной в полной мере – женился на любимой женщине. Семья  стала  полноценной. Дети рады за меня, я рад за них – появилась заботливая мать, которая не кричит на каждом углу – как я их люблю! – а доказывает свою любовь на деле.
  Я совру, если скажу: двоих мальчишек мне достаточно для полного счастья. Раньше было достаточно, после  женитьбы на Наташе у меня появилось  объяснимое желание расширить свою семью. Желание укрепилось в голове  не сразу.  Присматривался к  жене, сходился характерами, а когда понял – мы друг другу подходим, я сделал правильный выбор, то и желание  расширить семью созрело  окончательно.
  Как задумали, так и случилось:    через три года  Наташа призналась, что ждет ребенка. Я был на седьмом небе от счастья. Ни отцу, ни мальчишкам мы ничего не сказали. Но отец, человек бывалый, без труда разгадал нашу тайну: Наташку постоянно   тошнило. И  лицо у нее стало  зеленого цвета. Нет бы набирать вес, а она худела на глазах.
  Наша радость длилась недолго. Через два месяца у Наташи случился выкидыш.
  Через год опять радость, и снова… тоже самое.
   Три беременности  прерывались на третьем месяце беременности, четвертая – на пятом, когда моей радости уже не было предела: опасный рубеж мы перешагнули.
     Ко всему меня  «добили» диагнозом: больше у Наташки детей не будет. Чуда ждать не приходится.
  Я как мог поддерживал жену… А кто подержит меня – мужчину, который мечтал о своих детях. Да, Мишка с Федькой мне родные дети. Но не по крови. И  я не видел их в младенческом возрасте.
  Как я мечтал взять на руки  крошечный комочек  и прижать к себе…
  Мечты имеют право сбываться и имеют право не сбываться. Чем-то я прогневил высшие силы – у меня мечта не сбылась.
  Никогда не появилась мысль расстаться с женой. Никогда. Но… любовь постепенно утекла, как вода сквозь сито. Ничего не осталось, ничего не задержалось в душе, в сердце. Нет, кое-что осталось. Жалость… Уважение… Как без уважения.  И дружба. Наташка – мой  хороший надежный друг. Это дорогого стоит.
  Отец по-прежнему абстрагируется от невестки. Как говорил я в подростковом возрасте:  в  упор  не видит. То есть, не замечает. Иногда «снимает очки», чтобы окончательно меня не добить своей отстраненностью. Не от меня и детей, естественно, от невестки, которая делает вид, что ее все устраивает.  Никогда не затрагивает тему моего отца в душевном  разговоре со мной. Но надо быть слепым, чтобы не заметить  очевидного.
  После нашей свадьбы отец  предпочел «не путаться под ногами» и ушел жить на  квартиру своей матери, моей бабушки. Это его выбор.  Поначалу почти не появлялся у нас,  мы встречались с ним на нейтральной территории, но потом  немного поостыл, время от времени приходит к нам и даже остается ночевать.
   Последнее время я начал замечать, что он пытается мне что-то сказать. Не молчит, а заводит разговор, начиная привычно: « Рома, у меня есть свое мнение, и ты обязан  его, мнение,  выслушать…» - « Батя, не начинай», - вежливо пресекаю я всяческие разглагольствования отца на тему моей личной-семейной  жизни.  Сообразителен, черт возьми!
  Отец безумно любит внуков, но мечтает о наших совместных детях с Наташей. Без труда можно догадаться, что последует за вступлением, не сулящим ничего хорошего.  А  последует вот что: « Тебе нужна другая жена… Я всегда говорил, что  Наталья  тебе не пара…»
  Когда он это говорил? Он говорил, что из ТАКИХ женщин получаются хорошие жены. Таких – это непорядочных, гулящих… Как он просек, что Наташа – непорядочная, гулящая?! Думаю, никак. Просто хотел видеть рядом со мной другую женщину: с образованием, из интеллигентной семьи.  Мне под стать.
  Но умный мужчина -  мой батя – десять лет назад  сообразил, что «между нами любовь», и  перестал  ворчать. Но меня-то не обманешь. Я тоже не лыком шит, тоже знаю своего отца как облупленного: если молчит – это не значит, что смирился с моим выбором. Товарищ коммунист «сидит в окопе» и  ждет. Чего ждет?  Опрометчивого шага невестки, который заставит отца пойти в атаку… на меня.  И вот теперь у него, как я понимаю,  появился  на руках козырь… Каким же образом он накопал на Наталью компромат? Как убедился в своей правоте -  нынешняя жена мне  не пара!  Моя версия: даже зачать ребенка не может, а годы  идут, ускоряя шаг.
  Однажды отец сразу перешел к делу,  без вступления «Рома, у меня есть мнение, и ты обязан…»:
- Еще неизвестно, от кого она понесла в прошлый раз, - сорвалось  у него с языка без всяких предисловий, чтобы я «не соскочил»  с темы.
  Я был погружен в свои  обеспокоенные мысли, поэтому не сразу сообразил, о ком он толкует и о чем, вообще, идет речь.
- Кто куда понес? –  нахмурился  я.
- Жена твоя понесла, кто же еще! – взорвался мой батя.
  Наташка задержалась на работе, мальчишки,   получившие высшее техническое образование два года назад,  взяли в сентябре отпуск и укатили на  Черноморское побережье.   Поэтому в квартире мы  были одни, могли говорить на повышенных тонах. В основном на повышенных тонах говорил отец – «строил» меня по привычке, я сдерживался, чтобы не довести глубоко пожилого человека до инфаркта.
- В Багдаде все спокойно, спокойно, спокойно, - проговорил я шутливо, чтобы разрядить обстановку. Вспомнил слова из любимого фильма из моего детства «Волшебная лампа Алладина».
- У меня за тебя, Ромка, душа болит, - признался отец, сбавив обороты.
- Каку гангрену за себя взял, эта Ульянка хуже карасину,  -  ему в тон проговорил я, вспомнил очередной шедевр – мультфильм «Волшебное кольцо».
- Ему бы все шутки   шутить!
- Не надо печалиться, вся жизнь впереди…
- Ты всё пела – это дело, так пойди же… - вздохнул отец, не договорив. И принялся бурчать, - вся жизнь у него впереди. О будущем думай, а в настоящем не плошай. Годы-то идут… бегут, - сел он на любимого конька, время упустишь, и что потом? В семьдесят лет становиться отцом… как-то… нехорошо.
- Чего ж хорошего,  - утвердительно кивнул я. -  Будут принимать  за деда, не за отца. Вопросами разными донимать. И будут правы. Надо не только родить, но еще и воспитать, на ноги поставить, - нравоучительным тоном произнес я, как будто проводил воспитательную работу с моложавым стариком, сидящим передо мной, который   огорошил неожиданным признанием.  – И чего это ты удумал?!
- Кто удумал? Ты о чем? – не сразу сообразил отец, а, сообразив, врезал мне подзатыльник.
- Папенька, за что? – запричитал я.
- Сам знаешь, за что! Балбес великовозрастный,  иначе тебя не назовешь...  Ромка,  не пойму причину твоей радости! Есть причина, так откройся, расскажи, поделись с отцом. Будем вместе веселиться.
- Грустишь – плохо, веселишься – опять плохо,  - вздохнул я.
- В чем дело, признавайся! Вижу, что-то тебя гложет. А веселье твое напускное.
- КГБ не дремлет, - без прежнего хи-хи ха-ха  брякнул  я.
- С пацанами что-то не так? – забеспокоился батя.
- Со вчерашнего дня не могу до них дозвониться,  телефоны отключены, я не нахожу себе места, -  разоткровенничался я, изменив привычке не волновать отца понапрасну. Но волнение достигло наивысшей точки, хотелось  с кем-то поделиться, найти слова утешения. 
- Какой же ты… сумасшедший папаша!  Детишкам уже жениться пора, а ты за ними ходишь, как за малыми детьми.  Себя вспомни в их годы. Часто ты обо мне вспоминал?! Как загуляешь…
- Я? Загуляю? Товарищ, вы  меня с кем-то путаете. Я был и остаюсь образцовым сыном.
- Не спорю.  Вот раньше не было мобильных телефонов и с одной стороны было хуже, а с другой – лучше.
- Не спорю, - повторил я за отцом.
- Взять тебя в их годы. Доехал до места, отбил телеграмму и все. Я знал, когда ты вернешься и терпеливо ждал твоего возвращения. Волосы на себе не рвал, головой о стену не бился.  Хотя ты бы мог черкнуть пару строк в письме, чтобы отца успокоить. А сейчас что? По несколько раз на день перезваниваетесь. Одни и те же дежурные вопросы: как дела, как погода, что нового?   Вдруг не ответил – уже паника!
- Ничего хорошего в голову не приходит, - признался я.
   Все-таки не зря поделился с отцом  своей проблемой:  ждал слов утешения  и дождался.
- Ромка, сынок, у нас отличные парни, ничего ужасного не сотворят, в плохую историю не попадут. Тем более, их двое, один за другого в ответе. Не волнуйся, скоро объявятся. – Отец погладил меня по голове. Как маленького. В носу защипало.
- Скорее бы они вернулись.
- А ты не подумал, что  через год-другой наши птенцы вылетят  из гнезда? Что тогда с тобой будет?
- Молоды еще разлетаться, пусть сначала на ноги станут, оперятся.
- Тебя забыли спросить, разлетаться им или сидеть под твоим крылом. Совесть имей, папаша сумасшедший! Ты меня  спрашивал, когда женился?  Мое мнение тебя интересовало? – сел отец на любимого конька.
- Мне уже тридцать пять было, - напомнил я, скорчив мину неудовольствия.
- А по мне, что тридцать пять, что двадцать пять, что пятьдесят – мой сын, мой ребенок.
- Я не вылетел из гнезда, остался жить с тобой, - вставил я.  – Ты  разъехался с нами по своему желанию, никто тебя не гнал из дома.
- Сам, конечно, - кивнул папенька, - но у меня на то была причина.  И тебе известно, какая.
- Куда б ни шел, ни ехал ты,  конечная точка пути одна, - монотонным тоном проговорил я, позаимствовав начало фразы из патриотического стихотворения поэта Исаковского. Не люблю  равнять неземное с земным, то так вышло.
  Отец никак не отреагировал на мое сдержанное возмущение, продолжил свой монолог так, как будто его никто не прерывал. Монолог  превратился в  странный диалог: говорят двое, но один другого не слышит. Я постарался абстрагироваться, но  с трудом.
- …Раньше все так жили – одной семьей, а нынче все иначе. Может быть, оно и правильно – время сейчас  другое, разные поколения с трудом уживаются под одной крышей, никто никому не уступает, все норовят показать свой характер, свой норов… Мы – исключение, - торопливо добавил батя.
  Мой мобильный телефон, лежащий на столе, неожиданно зазвонил, напугав меня и отца.
- Объявились! – повеселел я, - сейчас я им задам.
- Сумасшедший папаша, - с удовлетворением  заметил  отец…

  2006 год. Новый век уж  шестой  год шагает по планете.
  Говоришь:  родился в прошлом веке,  и чувствуешь себя… чуть ли участником Великой Октябрьской революции. Старцем себя чувствуешь, замечая задумчивые взгляды юных отпрысков, мысленно подчитывающих твои преклонные года.
  Год начался в воскресенье – уже лучше! И начался, как всегда, «весело» – Газпром отключил Украину от российского газа в связи  с тем,  что не удалось согласовать цену на газ. Украина хочет покупать у нас  газ дешевле, мы хотим выгодно продавать свое природное богатство…
  В феврале начались массовые протесты в исламском мире против публикаций карикатур на пророка Мухаммеда…
  В марте в Гаагской тюрьме от инфаркта миокарда скончался бывший президент Союзной Республики Югославия Слободан Милошевич.
  В марте же прошли президентские выборы в Белоруссии, а у нас – единый день голосования.  Не надо говорить, кого выбрали президентом Белоруссии.  Мой батя уже не стремиться на ПМЖ в  бывшую Союзную республику. И причина кроется не в президенте Белоруссии, а в нашем президенте: старший Хруцкий на выборах президента страны  голосовал за… Путина. Он сразу заявил, что этот человек  способен навести в стране порядок. Но отец по-прежнему считает себя коммунистом. Однако к политическим спорам охладел, не окончательно, но без прежней коммунистической  непримиримости.
 Из хорошего:   десятого февраля в  итальянском Турине открылись ХХ Зимние Олимпийские игры. Наша сборная выступила отлично. И никаких допинговых скандалов!  Почему? Потому что  не было политической возни, Россия еще не научилась отстаивать свои интересы, не заявила о себе во весь голос. А  только попытавшись,  стала для всего мира врагом номер один…
  Дима Билан занял второе место на конкурсе Евровидение, уступив  хард-рок группе «Lordi»  из Финляндии…
  Двадцать девятого марта произошло полное солнечное затмение.
  Не к добру это, - высказался отец, озадачив счастливых внуков, наблюдавших за редким природным явлением  через  закопченное стекло…
  Этот год «отличился» небывалым количеством  авиакатастроф по всему миру. Из причин на первом месте – человеческий фактор, потом  идут метеоусловия, техническая неисправность  воздушного судна…
  США ввели санкции против Венесуэлы… за недостаточное сотрудничество в борьбе с терроризмом. Введено эмбарго на экспорт вооружений.  Кого пытаются напугать? Президента страны Уго Чавеса? Или народ Венесуэлы, который боготворит своего лидера?
  Мой отец   является  жарким поклонником эксцентричного Уго Чавеса. 
   На ту же тему: США исключили Ливию из списка стран, поддерживающих террористические организации, и предложили возобновить с ней нормальные дипломатические отношения. В связи с чем такая «любовь»? Ливия отказалась от продолжения ядерной программы. А если бы не отказалась? Посмели бы США и их пособники-приспешники «ввести» в страну демократию со всеми вытекающими последствиями?  Посмели бы «освободить» ливийский народ, «несчастный и обездоленный»,  от ига Муаммара Каддафи?
  Полковник Каддафи - еще одна уважаемая моим отцом политическая фигура.
  Забегая вперед, скажу – кадры его растерзания привели отца в  бешенство. Он опять мне напомнил, что  обязан был  помочь  лидеру Социалистической  Народной Ливийской Арабской Джамахирии! Чем? Предоставить политическое убежище в своей квартире.
  Мне не смешно. Мне горько. Без зазрения совести…  некоторые личности, весьма обязанные полковнику,  разожгли на территории Ливии, развитого спокойного государства,  неутихающий пожар войны.
  А ведь Каддафи предупреждал… Провидец… Зачем сдали Ирак? Саддама Хусейна? Дали слабину, получите.
  Я становлюсь политическим спорщиком,  как мой отец.
  Лучше оставить эту тему…
  Девятого  июня  в Германии прошло открытие  чемпионата мира по футболу.
  Чем запомнился чемпионат? Главным образом тем, что в финальном матче за звание чемпиона мира  Зинедин Зидан  нанес  удар  головой итальянцу Марко Матерацци. Зидана удалили с поля, сборная Италии в итоге победила. Но никто не осудил Зидана, хотя, без него сборная Франции выглядела слабее, потому и проиграла…
  В июле вышла в обращение купюра номиналом пять тысяч рублей…
  Теперь о частном. В нашей семье ничего  особенного не произошло. Все живы и здоровы, некоторые – не вполне здоровы. Я говорю об отце. Но он жив, по-прежнему радует нас своими придирками.
  До нового года еще далеко, произойти может всякое. О плохом думать не хочется,  надеюсь  только на приятные новости…   

  Есть фразы, которые ассоциируются у меня с тем или иным человеком. Например, когда дети  заявили, что в сентябре на море отдыхать комфортно, сентябрь – бархатный сезон, я сразу подумал о жене. Именно так она высказалась о сентябре в нашу вторую по счету встречу, в холле здания городского суда.  Так говорят тысячи, если не миллионы, а поди ж ты -  связываю фразу именно с Натальей.
  Я никогда не спрашивал, откуда у нее деньги на поездку. Не мое это дело.   Наталья  без хвастовства  рассказывала, что жила в шикарной гостинице, питалась в ресторане, накупила себе кучу разных обновок. Призналась: давно себя не баловала подарками, средств не было.  Не было, и вдруг появились. Кто был так щедр? Организация, которая дала ей пинок под зад, грубо выражаясь? Или? Имею ввиду  богатого поклонника с его отступными? Или облагодетельствовал другой человек, с которым Наталью связывают… коммерческие дела? Какие?  Какую услугу она ему оказала?  Речь не идет о выдаче государственных секретов. Что может знать работник низшего звена «закрытого» предприятия? Ничего такого, что  заинтересовало бы резидента иностранной разведки. У Натальи не было специального доступа  к секретным документам, мне это известно.  Якобы случайно завел разговор на интересующую меня тему – устал терзаться ненужными предположениями.  И у вытащил из жены то, что хотел вытащить. И клещи не понадобились.   Выглядела Натка при этом вполне спокойной, в мои глаза смотрела  честными глазами.   Ничего не знаю!  Еще и пошутила: «Учите матчасть, страшно бьют»:  фраза из известного анекдота.
  Я ей поверил и мысленно обругал себя: совсем ненормальный, если в голову приходит чушь о  шпионских  операциях.    Наталье тоже досталось: зачем  откровенничала об отдыхе  в бархатный сезон?  Зачем мне лишняя информация?
  Зачем-то!.. Прекрасный ответ! Самое главное – исчерпывающий.  Успокаивающий  ответ для людей с богатой фантазией.
  Допустим, я  слушал из любопытства.  Или из желания слушать. Нравится даже не  то, что говорит любимая женщина, нравится слушать ее голос.  Я   ее голосе  тону. Это не так: если  тону, то наслаждаюсь, не понимаю смысла.  Я понимаю смысл. И лезу в дебри, пытаюсь найти ответ, который мне нужен и не нужен одновременно.
  Пытаюсь тренировать свои мозги, пребывающие в режиме ожидания нового расследования?  Заскучал? Или здесь что-то другое?   
  Знаю одно - у меня просто так ничего не бывает.  Не от скуки, не от желания тренировать. Если зацепился за какую-то мысль, буду ее думать. Отпихивать, забывать на  время, но вновь возвращаться  к ней.
  К этой мысли – откуда у Натальи взялись деньги на поездку и на всё остальное  – я возвращаюсь часто. В то время  Наталью «сократили», если  предприятие и  выплатило какие-то деньжата, то сущую мелочь. Сильно  не разгонишься.
   Случилось все это  одиннадцать лет назад. События - поездка к морю, мелкие радости и все прочее  – совсем не грандиозного масштаба.  Чего я прицепился?!  Неужели я ревную  Наталью к другому мужчине? Не шпиону! К мужчине, который выступил спонсором?  Ее право отправляться на отдых с кем угодно, хоть с чертом лысым. Между нами в то время, одиннадцатилетней давности,  еще  не было никаких отношений.  Случайно пересеклись в холле  здания городского суда.  Порадовались встрече, обменялись номерами телефоном и разошлись как в море корабли.  Думал ли я, что  наша встреча даст толчок к развитию отношений? Не думал. Сначала Наташа была одной из многих: короткий роман без продолжения. Но чем-то она меня зацепила, я влюбился, женился.
   Я не зря  вспомнил об ассоциативной связи, когда мне повстречалась бывшая одноклассница моих пацанов Варя Скорлупкина.
    Немного отступлю. Ее отношения с мальчишками не пошли дальше детских заигрываний.  Все-таки девчонки-одноклассницы редко воспринимают своих сверстников всерьез.  Считают мальчишек  «недоразвитыми». Я сам ходил в «недоразвитых» до определенного момента.  Уж не знаю, что во мне привлекало одноклассниц, что подтолкнуло их заинтересоваться бывшим «недоразвитым».  Предполагаю – мой интерес к противоположному полу. Я смотрел на девочек не так, как смотрели другие пацаны,  говорил иначе, чем они, без подтруниваний. Это сейчас, с высоты своего возраста, я могу рассуждать. А тогда не задумывался. Я влюбился в Риту Державину, она ответила мне взаимностью – разглядела  меня в толпе «недоразвитых».
  Другое дело с моими пацанами. Детский интерес к Варе благополучно миновал.   В старших классах  ребята  в серьез увлеклись изобретательством, переключились  на более интересное, занимательное. Им вдруг  хотелось удивить всех, добиться славы. Но ни одно свое изобретение они не довели до конца. Сами признались – знаний маловато.  И пошли учиться в технический  вуз, знания получать. Мишка забыл о своем увлечении хоровым пением, Федор – о собственном ателье. Я был только рад, что они всегда и всюду вместе.
  Отец еще не в курсе, что мы  с Натальей купили детям две однокомнатные квартиры в одном доме, в одном подъезде. Пусть привыкают к самостоятельности.   Будто бы рядом   и будто бы врозь.  Не хотелось резать по живому – отрывать детей от себя, но, подумав, решил «отрезать пуповину». Преследовал  одну цель – парни должны найти вторые половинки. 
  Если средства позволяют заслуженно баловать детей, то почему бы не побаловать. Наталья не проявила инициативу с приобретением недвижимости, боялась, что я заподозрю ее в желании «избавиться от детей». Я сам заговорил об этом, а она меня поддержала.
   Несколько лет назад меня  назначили на должность заместителя генерального директора по экономическим вопросам. Наталья работает главным бухгалтером  на предприятии, которое занимается проектированием и изготовлением  металлопластиковых окон, дверей и чего-то еще, в подробности я не вдавался.   Предприятие солидное, в числе первых  появилось на рынке. На должность она попала благодаря личным связям. Оба собственника предприятия ее старые знакомые. Я познакомился с ними  благодаря своей жене.   Нормальные мужчины, без закидонов. Так и заявил Наталье.  Она  призналась, что в девяностые они не всегда соблюдали законы уголовного кодекса. А кто соблюдал, спрашивается?!
  У обоих мужиков семьи, взрослые дети. Все серьезно. Я не ревновал жену. Доверие – не доверие, я не об этом.  Не ревную и все. Голову в песок не засовываю,  но и в  ее мобильном телефоне не копаюсь.  Низко.
  У меня нет оснований ей не доверять. Так будет правильнее…
   Но вернемся к  Варе Скорлупкиной.
   Мы столкнулись на парковке возле  супермаркета. Я загружал пакеты с покупками в багажник, Варя подъехала на своем авто. Завидев меня, подошла и воскликнула:
- Роман Александрович, как я рада, что вас встретила!
  Я сразу вспомнил Дину Чайку, мать моих пацанов. Когда мы с ней встретились, спустя какое-то время после выпуска из школы, она точно так же воскликнула: «Рома, как хорошо, что я тебя встретила!»
  А потом события покатились камнепадом с горы…
- Здравствуй, Варя, - отчетливо выговорил я, намекнув, что неплохо бы поздороваться.
- Здравствуйте, Роман Александрович! – отчеканила девушка. И опять, - как хорошо, что мы…
- Я тоже рад.
   Варя очень похорошела.  Изменилась, конечно. Столько лет прошло с нашей последней встречи!   На ней были кожаные брючки, кожаный пиджак, туфли на каблуке. Вокруг шеи с элегантной небрежностью обмотана косынка красного цвета. 
- Роман Александрович, мне нужна  ваша помощь, - призналась девушка, невольно объяснив свою радость от встречи со мной, при этом  теребила пуговку на кожаном пиджаке, выказывая волнение. Так разнервничалась, что расстегнула пиджак и принялась обмахиваться  полами пиджака.  На улице было совсем не жарко, напротив, было промозгло, сыро, дул не сильный, но достаточно холодный ветер.  Октябрь, чего ж тут  удивительного.
  Я не успел ничего сказать, обеспокоиться, залюбовался ее точеной фигурой. Дурак старый.  Варя застегнула  единственную пуговицу большого диаметра – чтобы меня не смущать.  Но вряд ли она уловила мой интерес к ее персоне, обратное действие  тоже являлось признаком  волнения, нерешительности: она  сама не  приняла  окончательного  решения, надо ли обращаться ко мне за помощью.  Оставила последнее слово за мной.
- Варюша, я  готов тебя выслушать. Садись в мою машину.
  Варя села на пассажирское сидение, я – на водительское.
- Как Миша и Федя? – вспомнила она.
- Все хорошо, трудятся.
- Я тоже работаю… Помогаю папе. У него… разноплановый бизнес. Но речь не о папе…
- О ком же пойдет речь? – спросил я, устав ждать продолжения. – О твоем парне, я правильно подумал?
- Да, у меня есть  парень.  Руслан Поночевный.  Поэтическое имя, не  правда ли? – с гордостью обратилась ко мне с вопросом Варвара.
  Я подумал, что у парня нет других   особенностей, кроме поэтического имени.   Не удостоил ее ответом, лишь пожал плечами. 
- Руслан… он… как бы это выразиться… суеверный до неприличия. Сначала я не обращала внимания, потом стала раздражаться.  Не вслух, про себя.  Потом его  поведение, скажу честно,  начало вызывать  подозрения.
- У кого? – сглупил я.
 Несмотря на предчувствия, которые меня обманывают редко, я веселился:   Варя вела себя как маленькая девочка, которая  пытается настроиться на серьезный разговор, но у нее никак не получается настроиться. Не сомневаюсь, что она обеспокоена поведением своего Руслана Поночевного, и не берусь утверждать, что встреча со мной повлияла на нее, но мне показалось, что ей уже не хочется обсуждать Руслана. Его поведение уже не вызывает обеспокоенности.
  Девушка мне нравилась. Хотелось бы иметь такую невестку – симпатичную, неглупую и… доверчивую. Кому-то не импонирует данная черта характера, мне – весьма, потому как доверчивость  – показатель   неиспорченности, любого толка.  Доверчивость сродни искренности. Это мое личное мнение. Мне совсем несвойственна зависть, но таким  по-детски доверчивым  людям я немного завидую. Скажете – жизнь их «не ломала», потому и доверчивые? Потому не научились хитрить и изворачиваться? Возможно. Но, опять же это мое личное мнение, многие из нас  рождаются хитрыми, изворотливыми и «с каменюкой за пазухой». И как жизнь их не колошматит, они не  умеют разделять черное и белое, верны  себе – обратного действа не происходит, увы. А ведь возможно превращение   гада последнего  в птичку певчую, когда гад поймет, что жизнь одна, не стоит разменивать жизнь на мелкие пакости, тем более – на крупные, за которые жизнь  их накажет: видимо, жизнь уже заявила о своих способностях палача, испортила человеческую душу.  Но еще не все потеряно,  причиной резких перемен в лучшую сторону  может стать   любовь, которая, как известно,  творит чудеса.   Раньше все люди были врагами, всех ненавидел, в один момент  превратились в лучших друзей, теперь всех люблю.   
   Варя Скорлупкина относится  к категории тех людей,  общение с которыми доставляет мне громадное удовольствие.  Я заранее знал, что приложу все силы и умения, как говорили в прошлое, стабильное и счастливое, время, и помогу  ей.  Выведу на чистую воду ее Руслана…
   Мой глупый вопрос -   у кого  вызывает подозрение поведение молодого человека -  поставил Варю в тупик.  Разочарование пока никак не проявилось, но  обещало проявиться в скором будущем.  Пока  девушка впала в ступор: уж  чего-чего, а  таких вопросов  от меня, наимудрейшего, она никак не ожидала.
  Я улыбался с таким счастливым видом,  словно успел решить все ее проблемы  одной левой и жду благодарности. 
- У меня, естественно,  - выдавила из себя девушка  и недовольно поджала губы, чем еще сильнее меня развеселила.
  Надо спасать ситуацию.  Я откашлялся -  нашел единственный способ расстаться  с улыбкой,   и вопросил  уже серьезно:
- В чем же  выражается пристрастие Руслана  к суевериям?
  Кажется, я снова  попал впросак. Варя покосилась в мою сторону, потом перевела взгляд на дверцу автомобиля, как бы размышляя, уйти или повременить.  Решила повременить, а я решил впредь контролировать каждое слово.
- Он часто уезжает в командировки, - с хмурым видом призналась Варя. То ли командировки приятеля ее раздражали, то ли беспокоило поведение взрослого мужчины, к которому она обратилась за помощью, советом, подсказкой. Я молчал, как рыба,   был весь во внимании. – Руслан  неделю здесь, неделю на выезде. И каждый раз отправляется в Владивосток.
- А что во Владивостоке? Он отправляется  туда по делам? – скорректировал я вопрос, чтобы Варя не принялась перечислять  имеющие достопримечательности Владивостока. А она может. Наивная и доверчивая. Но не дурочка.
- По делам. Он работает  в отделе снабжения на одном  крупном предприятии.
- На каком?
  Варвара назвала трехзначный номер. Мне это предприятие было известно – бывший «ящик». И нынешнее предприятие оборонной промышленности.   Что изготавливали на предприятии ранее – секрет Полишинеля. Чем занимаются сейчас,  никого не интересует. Скорее всего, тем же самым. Главное – предприятие работает, люди получают заработную плату.
-  К тому же Руслан  родом из Владивостока, там же  окончил технический университет, а по окончании университета перебрался в наш город, ему тамошний климат не подходит. Вы не думайте, Роман Александрович, что Руслан  весь из себя болезненный. Он  здоровый, крепкий  парень. Вполне допускаю, что у него была другая причина для переезда. Не хочет говорить, не надо. Но в командировки  в родной город ездит с удовольствием – у него  там живут мать и отчим.
- Пока я ничего не понимаю.
- Так я до главного не дошла! – воскликнула Варя и, наконец, заулыбалась, как улыбаются дети, которым удалось обвести вокруг пальца взрослого человека. -   Перехожу к главному. Я всегда  доставляю на своем авто   Руслана   до аэропорта.  Мне не сложно.  Мне хочется побыть  с ним еще какое-то время,  но он запрещает мне покидать автомобиль, требует, чтобы я сразу уезжала. Мы прощаемся с ним в салоне, он выходит,  делает мне ручкой, я уезжаю. Утверждает, что это плохая примета.
- Что – это? Покидать авто?
- Ну, да. Мне кажется, что у молодого мужчины не может быть никаких суеверий.   В каком веке мы живем?! Но это еще  не все… Мы собираемся пожениться.  Уже кольца купили. Но дату свадьбы еще не назначали.  И вот  недавно вернулись домой из ночного клуба, время  далеко за полночь,  а дверь  не заперта, замок не взломан. Я решила – сама забыла закрыть, но на всякий случай проверила обручальные  кольца. Вдруг не забыла закрыть  дверь на замок, вдруг в квартиру проник вор. Украл ценные вещи, в том числе обручальные кольца, и был таков… Проверила… А колец-то тю-тю, нет обручальных колец.   Получается – вор пробрался ко мне в квартиру. Что делать? Бросилась звонить в милицию.  Не сразу дозвонилась.  Пока милиция ехала, я обнаружила пропажу большой суммы денег. Еще  исчезли наручные  часы, очень дорогие. Часы мне недавно подарил папа на день рождения. Я забыла их надеть в тот вечер. Часы лежали  на тумбочке в спальне, а деньги – в  шкатулке, шкатулка была запрятана  в шкафу, тоже в спальне.   На другие безделушки вор не позарился, хотя, они тоже стоят немалых денег… Руслан считает  пропажу обручальных колец плохой приметой…    Недавно обронил: может, нам не надо жениться? Это знак свыше…   
  Мой сын Федор высказался бы одним словом: наивняк. И был бы прав. Руслан  обманывает  наивную девушку, по уши в него влюбленную. Его поведение   перед вылетом в славный город Владивосток тоже  понятно: в  здании аэровокзала его ждет  другая - коллега по работе и очередная возлюбленная в одном лице.  С ней он летит на авиалайнере в город Владивосток… Или еще куда-нибудь. Совмещает приятное с полезным.
   Вот  простое объяснение  «тараканов в голове» у молодого мужчины по имени Руслан, по фамилии Поночевный.   Жениться Руслан не желает, заигрался в женихи-невесты, зашел слишком далеко в своих играх, решил вопрос самым простым  способом. 
  Но я не стану  бросаться  своими догадками, для начала все проверю.
- Варя, ты билеты на самолет  хотя бы раз видела?
-  Зачем мне обижать Руслана своими подозрениями?! Я ему доверяю, - менее уверенно добавила она. – И в его мобильном телефоне  я не копаюсь.
-  Похвально.
  Варя призадумалась: является ли похвальным  ее поведение. Не знаю, каков был ответ, но она снова   отвернулась от меня, поджав губы.
-  Варя, твой Руслан – материально обеспеченный человек?
- Он нормально  зарабатывает. Но не олигарх, конечно. Руслан часто делает мне подарки.  Очень милые.
 Не дорогие, -  мысленно добавил  я и  поиронизировал, назвав жениха Вари   влюбленным бессеребреником.   И то, и другое, по моему жесткому мнению, было ложью. Я загорелся желанием вывести влюбленного бессеребренника на чистую воду.  Внезапно накатила грусть – почему таким хорошим девушкам, как Варя, везет на таких кавалеров, как Руслан?!
  Дело не стоит выеденное яйца. Так мне показалось.
  Но не все так просто, как кажется на первый  взгляд.
- Роман Александрович, я вижу, что вы заранее настроены против Руслана. Не надо его подозревать во всех смертных грехах. 
- Варя, ты тоже его подозреваешь в неверности? Ведь так? – вырвалось у меня.  Но, сказав «А», идут далее.  Я не исключение – пошел далее в своих обличительных заявлениях. – Потому ты и обратилась ко мне за помощью. И его якобы суеверия здесь ни при чем.
-    Руслан меня любит. И я его люблю. Но он мужчина, я женщина: по-разному выражаем свои чувства.
-  Сейчас ты скажешь, что мужчине позволено то, что не позволено женщине. Варя, не надо меня разочаровывать.
- А вы, Роман Александрович,  мною… очарованы? – спросила она, отодвигаясь от меня подальше, насколько позволял салон автомобиля. Вжавшись в дверцу, она искоса на меня взглянула и промолвила, - насколько мне известно, вы женаты.
- Разве это мне может помешать, - продолжил я игру, в которую никак не включалась моя собеседница. Ей было не до шуток, не до игр,  впрочем, как и мне.  Но зачем выказывать свое настроение?
- Вам бы всё шутить, - улыбнулась Варя.
- Вот и славно – ты уже улыбаешься. Я рад.
 И я рада, что встретила вас. Часто вспоминаю, как вы ловко раскрыли уголовное дело.   Вы очень умный. И вы… свой.
- В чем это выражается? – ошарашенно спросил я.
- Вы ведете себя с  молодежью на  равных, не поучаете, слушаете весь наш  бред, пытается вникнуть в ситуацию и помочь.  К отцу я бы ни за что не обратилась за помощью. У отца разговор короткий -  бросай Руслана  и дело  с концом. Тоже мне цаца нашелся! Он тебя недостоин! И все  в таком духе!   И это самое мягкое, чего от отца можно ожидать. Руслану точно не поздоровится, если отец разойдется не на шутку.  Поэтому я очень рада, что мы встретились. Сама бы ни за что к вам не пришла.
- Могла бы и прийти. Мои ребята были бы   только рады.   
- Роман Александрович, вы… я… на вас очень надеюсь.
- Постараюсь оправдать твои надежды…
  Осталось понять, что на самом деле хотела сказать девушка, застучавшая каблучками по  асфальту. Я провожал ее взглядом до тех пор, пока она не скрылась в магазине. 
  Неужели Варя  что-то недоговорила, решила скрыть от меня  некое важное событие? Естественно, касающееся ее отношений с Русланом Поночевным, с молодым человеком с редким именем…  Чего я прицепился?!
 Я попытался представить  Руслана.  Как должен выглядеть парень, который встречается  с такой привлекательной девушкой, как Варя?  Должен и выглядит – разные понятия.   Внешность не имеет значения.  Взглянул на него и понял – настоящий!  Мужик! Надежный, честный, сильный. Все-таки честный на первом месте. Так мне кажется. 
 -  А сам-то ты честный?  - вслух произнес  я и зачем-то посмотрелся в   автомобильное зеркало. Непроизвольно провел ладонью по  щетине.  – Мачо, черт побери.
  Куда-то я не туда полез, углубился  не в ту сторону: плевать с высокой колокольни на то, как выглядит Руслан Поночевный. Дело это не меняет.  Пусть он и первый парень на деревне, если он нечестен перед своей девушкой,  я об этом узнаю.  Раскрою глаза Варе, утаивать информацию не стану.   
  И опять посмотрелся в зеркало. С чего вдруг возник такой  интерес к своей   внешности?  Не девица красная.  Пытаюсь найти десять отличий между сорока пятилетним мужчиной и среднестатистическим  молодым парнем? Отличий много, больше десяти. 
   Несмотря на отличия,  надо признать, что выгляжу я неплохо. Сказываются гены и отсутствие вредных привычек.   Меня сильно напрягает мой возраст? Нисколько. Или правильнее сказать – пока не напрягает. Но уже тянет подвести некоторые итоги жизни… Не к добру…
   А ну-ка переключайся, брат Хруцкий, на решение проблем Варвары Скорлупкиной. И не сиди истуканом, заводи мотор и  двигай отсюда!..

   Варвара Скорлупкина сообщила, что ее друг Руслан  улетает в любимый город Владивосток уже завтра.
  Я  приехал заранее. Припарковался, занял выгодную позицию для наблюдения и  приготовился  к долгому ожиданию.
  Ждать пришлось не так долго. Каких-то полтора часа.
  Знакомый автомобиль Вари подкатил к  зданию  аэровокзала за два часа до времени вылета. Я увидел сцену прощания. После чего высокий рослый парень (таким я его в принципе и представлял) покинул салон, вытащил  из багажника чемодан на колесиках, махнул рукой и скрылся в здании. Варя  тотчас уехала. Видимо, следовала указанию. Я  не сдвинулся с  места, хотя, заранее знал, что последую за Поночевным, чтобы увидеть еще одну сцену – на этот раз сцену встречи.
  Не знаю, на что купилась Варя, но мне Поночевный сразу не понравился. 
  Какая отвратительная рожа, - подумал я, повторив слова профессора-историка  из «Джентльменов удачи». Так он охарактеризовал Доцента, опасного преступника. Но сразу же пришла на ум другая характеристика, из другого фильма, на этот раз  из «Места встречи…»: такие бабам очень нравятся. Это о Фоксе, еще одном преступном элементе.
  Рожа, конечно, у Руслана была не отвратительная, но совсем не симпатичная. Выражение лица отталкивающее.  Заметно на большом расстоянии. То ли на лице  застыло пренебрежение ко всему и всем, то ли злость, с трудом скрываемая, то ли высокомерие… Тоже мне павлин-мавлин! Видали мы таких. Погрози пальчиком, и убежит сломя голову. Трус и подлец.
  Не слишком ли  скорые выводы я делаю? С чего бы это?  С того, что этот хмырь по имени Руслан Варюше не подходит. Вот мой Мишка очень бы  ей подошел.
  Я плохо помню, как выглядел родной отец Михаила, но мне кажется,  старший сын  совсем на него непохож. В детстве  был похож на мать, на  Дину Чайку,  с возрастом сильно изменился. Все говорят – вылитый отец. Это обо мне. Со стороны людям виднее. Я только рад, что Мишка похож на меня.
  Про Федьку говорят, что он похож на  деда, на моего отца.  И это правда.
  Удивительные превращения  в жизни происходят.
  Федькину кандидатуру в качестве жениха Вари я не рассматриваю: он не пропадет, найдет себе девушку.  Иное дело  - застенчивый Мишка.   Того и гляди, что какая-нибудь особа окрутит его и женит на себе. В любом случае я перечить не стану. Пусть женится на ком хочет. Набьет шишки, его право. Впредь будет умнее.
  Чего я жду? Надо идти в здание аэровокзала!
   Как я себе не приказывал, продолжал сидеть. Меня будто приклеили к сидению. Прошло полчаса.  Я сидел и пялился на поток людей, вытекающих и втекающих в здание.  В глазах рябило.
  Надо что-то предпринять, - вяло подумал я и остался на прежнем месте.  По стеклу забарабанили капли дождя.
  Я подумал -  даже дождь за меня:  приказывает не высовываться.
  И тут из здания показался Руслан с тем же самым чемоданом. Отличие было в одном – на ручке чемодана    болталась бирка. Якобы человек только что сошел с траппа самолета.
- Уже интересно, - вслух высказался я.
  Руслан повертел головой, видимо, не заметил нужного человека или нужный автомобиль, и пристроился в сторонке, под козырьком.  Ему не пришлось долго ждать. На этот раз к нему подрулил не «Opel», за рулем которого находилась Варвара Скорлупкина,  а  «Volkswagen Passat В6». Не хухры-мухры – в то время очень модный и престижный авто.
  И все бы ничего, но за рулем «В6» сидела еще одна моя знакомая. Не кто иной, как дочь моих приятелей, Инны и Викентия Яковлевых. Инна Яковлева, в девичестве Пархоменко, была моей студенческой любовью. В браке  Яковлевы родили двух  пацанов, потом на свет появилась  долгожданная дочурка. Девочку назвали  Софья. Недавно Софье исполнилось двадцать лет. Машинку  ей подарил на день рождения папа,  успешный бизнесмен.
  В девяностые годы Викентий возил шубы из Греции – был  «челноком». Сам торговал шубами на рынке. Потом купил ларек, еще и еще. Спустя годы появился  большой  магазин, потом сеть магазинов  «Шубы из Греции».  Кешке, что называется, «поперло».  Молодец. Сыновья тоже при семейном бизнесе.  Один окончил юридический, другой – экономический.  Кешка с Инной  постоянно путешествуют. Кешка постепенно отходит от дел, решил переложить  управление бизнесом  на плечи  сыновей, но пока продолжает  держать руку на пульсе. Как без этого:  меховой бизнес  – его детище!  Софья учится в медицинском. Без помощи  богатенького папочки. Девчонка всегда была умной и сообразительной не по годам…    Однако угодила в лапы проходимца.
  То, что Руслан альфонс и проходимец, я понял сразу. И теперь мне придется освободить от его влияния  сразу двух девушек, судьба которых мне небезразлична...

   Влюбленная парочка доехала до  города.  После недолгих перемещений по запруженным улицам «В6»  припарковался  у кафе. Софья и Руслан вышла из салона. Надо признать, они очень хорошо смотрелись вместе. Оба высокие, красивые, счастливые.
  Если бы я не был знаком с Софьей, то  пошел бы за ними в кафе. Пришлось остаться.
  Мне повезло: пара села  за столик у окна, сделали  заказ. Я вооружился биноклем, запоздало вспомнив, что прихватил его с собой, и принялся за ними  наблюдать. И вовремя.
  Руслан достал  из внутреннего кармана пиджака бархатную коробочку,  не похожую на коробку для колец. Эта коробка была продолговатой формы.  Показательно открыл коробку и в открытом виде протянул Софье. Она сначала застыла, потом  издала звук восхищения (так я предположил), схватила коробочку, достала из коробки… часики и надела себе на запястье. Руслан помог  ей застегнуть часики, после чего парень и девушка слились в поцелуе. Рука Софьи покоилась на мужском плече, в связи с чем я смог рассмотреть подарок на женском запястье.
- Кто бы сомневался, - выдал я, не сдержав возмущений.
  Похищенные из квартиры  Вари часы – подарок ее отца  -  в данный момент  Руслан презентовал Софье.  Варя мне показывала фотографию, где она выставляет часы напоказ.
  Получается, что обручальные кольца, часы и деньги из квартиры Скорлупкиной похитил Руслан Поночевный? Но Варя утверждала, что квартиру они покинули вместе, и кольца были на месте. По возвращении она обнаружила пропажу колец, позвонила в милицию, потом  обследовала  другие «закрома родины» и пришла к выводу, что  шкатулка пуста – деньги исчезли  и нет часов на тумбочке.  Я поинтересовался у Вари, сколько денег было в шкатулке?   Она ответила, не так много  и назвала расплывчато-приблизительную сумму. -  Сколько? – повторился я, чтобы понять, «стоила ли игра свеч».  Варя подумала и назвала сумму личных накоплений. Действительно, не так много, но и не мало.  Похититель мог вполне распихать похищенные деньги   по карманам.
  Из ночного клуба Руслан не отлучался.  Когда очистил шкатулку?  Или у  него был подельник? В этом я сильно сомневаюсь. Подобные Руслану аферисты действуют в одиночку.
  А если так: из квартиры пропали обручальные кольца. Пока Варя звонила в милицию, ее  сообразительный  друг решил  под шумок украсть  деньги и часы.
  Но кто взял обручальные кольца?
  Я увидел всё, что хотел увидеть. Куда пара отправится после ужина, я тоже знал  - на квартиру Софьи.  Некоторое время Руслан у нее поживет, а потом отправится в любимый город Владивосток.   Зайдет и выйдет из здания аэровокзала, и попадет в объятия еще одной своей жертвы,  Вари Скорлупкиной…
  Надо срочно  переговорить с Варварой. 
   Я ей позвонил, предупредил, что  еду к ней.  Варя спросила, есть ли новости,  я ответил:
- Все новости при встрече.
  Неужели я рад, что всё сложилось так, как сложилось? Мне не жаль Варю, ее чувств к проходимцу? 
  Я рад. Мне жаль. Но радость перевешивает жалость…

   Варя пребывала в тоске и унынии по причине  отъезда любимого человека. С порога сообщила, что у Руслана отключен телефон, а она очень волнуется – все-таки долгий перелет. Вот недавно произошла очередная авиакатастрофа…
- Не думай о плохом, - глупо посоветовал ей  я – человек, который пришел с плохим известием.
- Вы что-то выяснили? – спросила Варя с опаской.
- Пока нет, - соврал я, несколько удивившись своей таинственности. Ведь так мечтал выложить ей правду с порога,  затем забросать словами   утешения, куда-то пригласить, позвонить Мишке, чтобы он… случайно оказался в нужном месте. Наша жизнь состоит из случайностей…
  Мои слова   не стали успокоительной таблеткой для Вари.  Скорее всего, она  мне не поверила: победа  явно читалась на  моем  лице.   Добытые сведения   при расследовании – это уже маленькая, не окончательная, победа для любого детектива.
  Я засуетился, встал, сел, встал, прошелся по комнате, снова сел.  Мысленно обозвал себя «старым идиотом». Собрался с силами и заявил с таким видом, словно читал приговор суда – сухо и беспристрастно.  Но слова  совсем не походили на приговор, к тому  в глазах плясали чертики.  Где вы видели, чтобы у судьи в глазах плясали чертики?!
- Варвара, я приехал кое-что  выяснить у тебя. Это очень важно. – После слов поднялся с  места, обошел стул, на котором сидел и  замер, ухватившись за спинку стула. 
- Что же? – напряглась девушка, сверля взглядом мои  руки, решившие отломать что-то  на стуле.
- Варя… - вступил я слишком громко.  Даже испугался своего зычного голоса и непроизвольно вдавил голову в плечи.
- Да? – подобралась девушка,  выпрямив спину.   Теперь она смотрела мне в лицо, ждала приговора.
- Варя, меня интересует… даже не знаю, как ты отнесешься к моему вопросу…Но раз я веду расследование по твоей просьбе, то имею право знать… И не думай, что это праздный вопрос…
- Роман Александрович, ну, не томите меня! – воскликнула девушка и изогнула губы коромыслом – вот-вот заплачет.
  Ко мне пришло озарение, я спросил совсем не то, что хотел спросить еще пару минут назад.
-  Я хочу всего лишь узнать: у тебя   до Руслана кто-то был?  У тебя были отношения с молодым человеком? Это…
- Не праздное любопытство, - повторила за мной Варя, - я все поняла, вы имеете право знать, вы ведете расследование по моей просьбе.
   В ее голосе сквозило недовольство. Все-таки мой вопрос ей не понравился,   я переступил дозволенную  границу, которую установила молодая «пограничница».
   Да,  меня озарило, да, меня интересовал прежний парень Варвары, да, это было не праздное любопытство. От ее ответа зависело мое дальнейшее расследование. Но поначалу я хотел  задать другой вопрос, о моем  сыне Мишке. Не  в лоб спросить – как ты к нему относишься, вспоминаешь ли школьные годы?  Подобраться к сути окольными путями.  Личный интерес, как обычно,  превысил любительско-детективный. Пока размышлял, как правильно подступиться, с чего начать, в голове, как это бывает, переключился тумблер. Новый поворот меня не раздосадовал:  я не выступил свахой. Или сватом.
   Это неправильно – выступать сватом.  Давал себе слово не лезть в жизнь детей, вот  и не лезь.  Мишка созреет для серьезных отношений без вмешательства извне. Это первое. Второе: Варя не поверит ни одному моему слову о Руслане, решит, я наговариваю.
- И все-таки…, - обронил я, мысленно ругая себя последними словами.
- Это имеет значение? – спросила Варя. Я кивнул. -  Если это так важно, то…  был у меня парень. Но мы расстались. Я его разлюбила.
- Разлюбила до того, как встретила Руслана, или  все  дело в Руслане?
- Мы познакомились с Русланом в  компании, на дне рождения  дальней родственницы моего  бывшего. Я  увидела Руслана и… Ну, вы  знаете, как это бывает.
  Я усмехнулся. Потом посерьезнел.
-  В тот же вечер я сказала Климу… его Кимом зовут… что нам надо расстаться.
- Он спросил, почему? 
- Я не стала ничего ему объяснять.  Думаю, он догадался обо всем без лишних слов.
- Отстал?
- Как бы не так! Обивал пороги, умолял вернуться. Но я была непреклонна. Почему я должна из жалости ставить крест на наших с Русланом отношениях.
- И в итоге…? – Сегодня с отличаюсь недоговоренными вопросами. Но мне нравится иметь дело с умными девочками, которые понимают меня с полуслова.
- В итоге Клим устал от  уговоров. Я его давно не видела, не знаю, что с ним, и не хочу знать. У него своя жизнь, у меня  своя.
- Так ли…? – не поверил я.
- Думайте, что хотите.
- Я хотел бы поговорить с Климом…
- Клим Прятин. Проживает по адресу… вместе с матерью. Роман Александрович, так вы его видели! – вспомнила Варя. -   Как-то я   приходила  с Климом к вам в гости. Не к вам конкретно, к Маше и Феде, - поправилась она.
- Да-да, что-то  припоминаю… - солгал я. Но ложь была половинчатой. Парня, с которым Варя приходила к моим пацанам, я совершенно не помню.  Вообще, запамятовал, был ли я дома, или мы столкнулись на пороге, когда они уходили.  Но никогда не забуду, как после их ухода изощрялись мои отпрыски, давая характеристики Вариному ухажеру.  Мои «добрые» мальчики нашли миллион эпитетов для него.  Мне пришлось только удивляться их красноречию.   В воспитательных целях я их осадил, пообещал дать ремня, чем еще больше развеселил великовозрастных парней.
  Я попытался вспомнить Клима Прятина. Некий образ в тумане.   Что мне бросилось в глаза? Начнем издалека.  Увидел и подумал… Нормальный парень…. Немного несовременный… И самое яркое пятно – он болезненно ревнив.  Безумно влюблен, знает о себе всё –  Варваре  не пара, боится  ее  потерять, поэтому  контролирует каждый ее взгляд, брошенный на потенциального  соперника.  Я помню, как он смотрел на моих пацанов.  Прожигал  их взглядом.  В  старое  время вызвал бы на дуэль.
  Что я подумал тогда о Варе? Хочешь-не хочешь, а подумал, привык делать  выводы из увиденного, отработано до автоматизма. Рыцарь ей безразличен, но ей импонирует его поклонение. Импонировало  до поры, до времени…
  Озадачив Варю своим нежеланием вдаваться в подробности, я отправился на квартиру  Прятиных…

   Мне открыла дверь старуха в  длинном бесформенном пестром платье. Вглядевшись, я понял – не совсем  старуха, лет  шестьдесят, плюс-минус.  Скорее, плюс. Возраст  прибавляли  безжизненные глаза и  седые волосы, торчащие во все стороны. Я спросил Клима.
- Вы кто? -  поинтересовалась она. И, не дождавшись ответа, пригласила войти.
- Я частный детектив. Хотел бы  обсудить с Климом один деликатный вопрос.
- Даже не знаю...
- Клим дома? Если его нет, скажите, когда он будет.
- Даже не знаю, - обреченно повторила женщина.
- Что-то произошло?
  Женщина зашла издалека.
-  Поздно я Климушку  родила. Мне уже сорок стукнуло.  Так радовалась – теперь не одна.  Сама-то в детдоме выросла…  Хорошим мальчонкой он рос. Но всегда был впечатлительным. Чуть что  - в слезы. Как девочка.  Мальчишки его дразнили. Хотела его в спорт отдать, но ни в одну секцию его не взяли. Он   увлекся шахматами – его выбор, я не настаивала.  В шахматном кружке нашел себе  друзей. Очень изменился. Потом в институт поступил. В институте познакомился с Варей Скорлупкиной. Влюбился в нее. Она его жалела, не более того.   Я мать, меня не обманешь. 
   Женщина печально вздохнула. Ее рубленые фразы топором били по моей голове. Я жалел  мать, жалел самого Клима, несчастного влюбленного. И Варю жалел. Надо было, не надо было ей встречаться с этим парнем, не мне решать, не мне осуждать. Рубленые фразы сменились полусвязными предложениями, пропитанными материнской  болью.
 - Долго они дружили, я уж подумала, может чего и случится? В смысле, поженятся, деток заведут. Однажды Климушка пришел домой сам не свой. Я долго допытывалась, он признался: Варя ему дала отворот-поворот. А я что? Я успокоила: жизнь на этом не заканчивается. На Варе свет клином не сошелся…  Клином у Клима… Каламбур…  Мальчик мой  пытался  помириться с Варей… Признаюсь, я тоже к ней ходила, просила за Клима. Не обязательно  встречаться, просто общайся с ним по-хорошему.  Все-таки есть  что вспомнить, старые друзья.  Всё зря… Тогда Климушка… себе вены перерезал, - безразличным голосом сообщила несчастная мать, пролившая все слезы. -  Хорошо, я  вернулась  домой раньше времени. Спасла его…  Счастье? Счастье. Я так думаю.  Все у нас теперь будет хорошо. Время лечит.  И врачи помогают. Хорошие врачи, понимающие… Климушка  сейчас восстанавливается в… специализированной больнице. Это не психушка. Совсем нет, - резво закачала головой  женщина.  – В этой больнице нет никакой тюремщины. Даже домой отпускают на выходные, если  лечащий врач разрешит. И я к сыночку часто-часто  прихожу, мы гуляем по парку. Там парк большой, красивый. Деревья, лавочки.  Сейчас-то уже прохладно, а летом было очень хорошо.  Птички поют. Климу нравится.
- Я могу его навестить?
- А вы не будете его нервировать?  - оживилась она, недобро взглянув на меня, вмиг превратилась из мягкой кошечки в тигрицу.
- Возможно, я ограничусь разговором с медперсоналом.
- Лучше так. Лучше Климушку не тревожить,  - снова вернулась  в образ кошечки пожилая  женщина.
- Хорошо, я не стану его тревожить.
- Он только-только восстанавливаться начал. Оживился. Не замыкается в себе.  О Варе не спрашивает, - понизив голос, сообщила мать.  - Уже показатель улучшения состояния… А вы о Варе хотели с ним поговорить? – опомнилась она. – Раз молчите, то о Варе. Пожалейте несчастную мать, очень вас прошу. Если с Климушкой что-то случится, я тоже на себя руки наложу.
- Я вам обещаю – с Климом встречаться не буду! Я сам отец двоих  взрослых детей. И я  вас понимаю.
- Я вам верю. У вас лицо… хорошее…
- Жаль, уже время позднее, в больницу меня не пустят. А так бы хотелось поставить все точки над «I» уже сегодня.
- Не расскажите?
- Не думаю, что дело, которое я  расследую, как-то касается вашего сына, но я обязан   удостовериться кое в чем. И  чем раньше, тем лучше.
- Я дам вам номер телефона медсестрички. Очень душевный человек. И специалист прекрасный.   Она… благосклонно относится к Климу. И именно ее отношение к нему послужило толчком к выходу из той пропасти, в которую он угодил… Я Варю  не виню…   Кто ж знал, что Клим так тяжело воспримет расставание.    В его восприимчивости есть и моя вина – так его воспитала. Всегда жалела, никогда не ругала. Все «сю-сю, сю-сю». Безумная материнская любовь…

   У медсестры Дарьи Морозевич как раз выпало дежурство. Когда она услышала, что речь пойдет об  Климе Прятине,  сразу согласилась поговорить.
  Вскоре через проходную прошмыгнула пухленькая девушка в униформе  и в наброшенной на плечи куртке.  Она повертела головой, я поспешил к ней. 
  На улице сильно похолодало, я предложил поговорить в моей машине.
  Не стал ходить кругами и спросил напрямую:
-  Дарья,  скажите честно -  Клим мог покинуть ночью больницу? 
  Девушка ответила вопросом:
- Какое число вас интересует? – и затравленно посмотрела на меня. В салоне моего автомобиля было тепло, но она  задрожала, как  будто просидела не менее получаса в промышленном холодильнике.
  Я назвал то число, когда из квартиры Скорлупкиной были похищены ценные вещи и деньги.
  Дарья гордо расправила плечи, вздернула подбородок, дав понять, что ее не сломить. 
- Я вам сразу скажу – перед сном я делаю всем пациентам инъекции  препарата, прописанного доктором. Это снотворное.    И пациентам  спокойнее, и персоналу. Так что никто из пациентов не в состоянии  покинуть  пределы больницы даже при всем желании, - без доли сомнения заключила Дарья.
-  У меня нет доказательств, но я точно знаю, что Клим покидал лечебное учреждение. Почему? Потому что вы его пожалели, не сделали полагающуюся инъекцию.  Он вас об этом попросил или вы сами проявили инициативу,  мне без разницы, о халатности речь не идет,  поднимать вопрос  о нарушении вами дисциплины перед  начальством не стану.  Меня интересует – покидал Клим Прятин пределы лечебного заведения или не покидал?
- Я  выполнила свою работу, - стояла на своем Дарья, - что было дальше, не знаю. Ночь выдалась спокойной, я вздремнула на диванчике.
- Мечтали  посидеть на диванчике вдвоем с Климом, полюбезничать. Вам он нравится, я сразу догадался.  Но вашим мечтам не суждено было сбыться.  Ночью Клим сбежал из больницы. И  когда  вы  увидели, что его кровать пуста, вы…   Даша, что вы сделали?
- Я… Я… Да, Клим мне нравится.  Что с того!  Он нормальный парень. У него был нервный срыв, но сейчас уже всё хорошо.  Клим  такой… необычный.  По-джентльменски   относится к женщинам. У меня таких парней никогда не было.
- Клим вам  рассказал о прошлом. Рассказал с подробностями. Поэтому вы знали, где его искать.   Я прав?
- Рассказал,  - выдохнула девушка.  –  Варя, его бывшая, мизинца Клима не стоит.   Еще неделя-другая  и он полностью  избавится  от зависимости  от этой женщины. Рядом буду я. Мы уже хорошо понимаем друг друга.
- Я рад, что у Клина есть такой надежный друг… Даша, я жду. И обещаю – буду нем, как могила…
  В тот вечер Дарья не стала делать Климу инъекцию снотворного.  Мечтала поболтать с Климом, выпить чаю. Переделав все положенные дела, заглянула в палату к особенному пациенту и обмерла. Кровать была пуста. Она попыталась успокоиться, собраться с мыслями. Для начала проверила все  палаты, туалеты. Отчаявшись, выскользнула на улицу, пробежалась по парку. Клима нигде не было. И зачем  ночью ему бродить по парку?  Куда он мог направиться? К Варе, своей большой любви, больше не к кому.  Ко всему  у него есть ключи от ее квартиры.  Сам  признался.
  Дарья  показывала  Климу тайный  лаз –  в заборе  была нарушена полная «композиция» - не хватало одного металлического прута. Проход возможен для очень худосочных людей, коим  являлся Клим.  Пухленькая Даша еще пошутила – спецпроход для спецлюдей.
  Уже подходя к дому Вари, девушки, о которой ей было известно всё, вплоть  до мельчайших подробностей -   постоянно обсуждаемая тема с  особым пациентом,  она заметила в скверике жалкую фигуру на скамейке. Даша без труда узнала Клима.  Он позволил  уговорить  себя  вернуться в больницу. О происшедшем никто из персонала не узнал.
  В карманах больничной одежды Клима Прятина  Даша  обнаружила   только ключи от квартиры Вари. Ни  обручальных колец, ни денег у Клима не было.
  Мне пришлось рассказать о происшествии в квартире Скорлупкиной.  Дарья заверила меня: Клим никогда бы не взял часы и деньги.  Я был с ней полностью согласен. Рассуждения по поводу обручальных колец мы опустили.    Не сговариваясь, мы сошлись во мнении, что, не отдавая отчета своим поступкам,   Клим мог прихватить кольца из квартиры Вари. Мало ли что пришло в голову не окончательно выздоровевшему парню.  В квартире Варвары он побывал, Дарья поняла это  по сбивчивому рассказу.
  После моего телефонного звонка, Дарья догадалась, что речь пойдет о той ночи,  поэтому прихватила чужие ключи и вручила мне их. Еще и облегченно вздохнула при этом, как будто выполнила  тяжелую работу.
  Приняв ключи, я  потребовал подробностей: что за сквер, на какой скамейке сидел Клим Прятин? Дарья доходчиво мне объяснила…
   Уже через десять минут я был в сквере и  искал нужную скамейку.
  Воспользовавшись фонариком,  я стал скрупулезно осматривать прилегающее пространство. Пока безрезультатно.
  А с чего я взял, что пропажа должна находиться в нескольких метрах от того места, где сидел «лунатик» Клим? В сердцах он забросил кольца подальше?  А если обронил?
   Я вернулся к скамейке, принялся разгребать  руками опавшие сухие листья.  В ложбинке возле одной из ножек скамейки обнаружился пакетик с двумя обручальными кольцами. Я не стал продолжать поиски, потому что знал -  пропавшие часы прихватил Руслан Поночевный. Впрочем, как  и деньги из шкатулки.   
  Я направил  стопы к Варваре.  Очень хотелось воспользоваться ключами,   которыми владел некоторое время назад Клим Прятин.  Но я вовремя себя притормозил:  девушка   испугается ночного вторжения неизвестного и потеряет сознание. Или треснет меня по башке тяжелым предметом.  И будет права.
  Несмотря на поздний час, Варвара  не спала, читала книгу «под телевизор, так веселее», - объяснила сама.
  Я протянул ей пакетик с кольцами.
- Боже! Вы их нашли! Какое счастье! –  с этими словами девушка повисла на мне, обхватив мою шею руками. Я стойко вынес объятия. Она почувствовала мое напряжение, отпрянула и вопросительно  взглянула на меня.
- Кольца взял Клим Прятин, - признался я.  – Клим знал,  что ты собираешься замуж за Руслана Поночевного?
- Я  встретила  на улице мать  Клима. Хотела сделать вид, что не заметила, но она меня окликнула. Я  спросила  у нее о  сыне. Она сухо  ответила, что  с ним все хорошо, наверное, скоро женится на хорошей девушке. На «хорошей»  - выделила, тем самым  два понять, что я  плохая, в подметки ее сыну не гожусь. Я  призналась, что выхожу замуж, уже и  обручальные кольца купили.  И дату свадьбы назначили. Приврала слегка.
- Мать  загорелась желанием довести новость  о твоем замужестве до сына – авось новость   ослабит  зависимость  сына от тебя. Клим решил с тобой поговорить.  Надеюсь, никаких  криминальных мыслей в его голове не было. 
- Уверена, не было.  Клим и мухи не обидит.
- И вот, Клим собрался  с тобой поговорить. Сбежал из больницы. Пришел к тебе. Открыл дверь своим ключом. В квартире, несмотря на поздний час,  тебя не застал. Его взгляд упал  на тумбочку, на которой  лежали в пакетике два обручальных кольца.  Клим засунул кольца в карман и  покинул твою квартиру.
- Ну да, ну да,   раз нет колец, то и свадьбы не будет, - заторможено  высказалась Варвара.
- Тебе его жаль?
-  Жаль, скрывать не буду.  И все равно я не стала бы рушить свою жизнь ради него, в угоду его Чувству.  Это неправильно… Что случилось после того, как Клим покинул мою квартиру?
- Он долго сидел в сквере, на вашем месте.  Кольца он или выронил из рук, или они выпали из кармана. Я  обнаружил их под опавшей листвой,  возле ножки скамейки.
- Клим самостоятельно вернулся в больницу, с ним ничего не случилось?
- За ним прибежала медсестра.  Ее зовут Дарья Морозевич. Хорошая девушка, она симпатизирует Климу.  Она знает о его прошлом с его же слов.   
  Я протянул Варваре  ключи от квартиры, которые хранились у Клима. 
- А часы? А деньги? Я не думаю, что и ключи, и деньги взял Клим, но… он мог случайно прихватить. Надо опять сходить в сквер и поискать.
- Кроме обручальных колец Клим больше ничего не взял из твоей квартиры. Я в  этом уверен.
- Тогда кто взял деньги и часы?
- Ты хочешь знать правду?
- Роман Александрович, а вы как думаете – мне нужно знать правду?
- Я нисколько не сомневаюсь.
- Тогда я готова вас стойко выслушать.
- Лучше тебе одеться и поехать со мной…

  По ночному городу мы быстро добрались до дома Софьи Яковлевой, дочери моих  институтских друзей.    И только подошли к нужному подъезду, как к подъезду лихо, с визгом  подкатила уже знакомая мне «В6».   Из салона вышли двое. Молодой человек и девушка. Девушка заметила меня первой.
- Дядя Рома, какими судьбами?! – с улыбкой произнесла Софья.  – О! Ты не один, с девушкой. Познакомишь?
  Варя стояла за моей спиной. Не спешила появляться. Она догадывалась, зачем я привез ее в чужой дом. 
- Добрый вечер, - поздоровался я. Чмокнул Соню в щечку, кивнул   Руслану.
  Я ждал, что вот-вот выпрыгнет черт из табакерки – Варька из-за моей спины, но она там затаилась, уж не знаю,  почему.
- Дядя Рома, познакомься, это мой жених Руслан.
  И тут пришло время «черта».  «Черт» не выпрыгнул, величественно выплыл  из-за моей спины и отчетливо  произнес:
- Картина Репина «Не ждали».  Русланчик, как погода в Владивостоке?  Встреча в аэропорту состоится в точно условленное время? 
- Варя? Ты как здесь?
- Вот приехала… с дядей Ромой, - сообщила Скорлупкина и схватила меня за руку.
- У вас… отношения?! Варя, как ты могла?! –  театрально осудил ее  Руслан, позабыв о присутствии  своей второй невесты.  Актер из него, прямо скажем, никудышный.
- Не понялаааа, - с угрозой протянула сообразительная Сонька.
- А что тут непонятного, - вступил  я, - этот  молодой человек крутит любовь с вами  обеими. И часики, которые он тебе, Сонечка, подарил сегодня в кафе, били похищены у Варвары,  еще одной его…хм… невесты.
  Сонька тут же стянула с запястья часы и вернула их законной владелице. После чего накрутила на руку длинную  ручку сумочки со всей  недевичьей силой   опустила тяжелую сумку  на голову альфонса. Альфонс втянул голову в плечи, что-то запричитал типа «ты  всё не так поняла», получил еще пару ударов, после чего ретировался вприпрыжку.
- Если  деньги не вернешь, я накатаю на тебя заявление в милицию! – крикнула ему вдогонку  Варя.
- Верну!  Завтра же! –  бросил на ходу Руслан и  увеличил темп бега.
-  Вот скажи, дядя Рома, как я  могла так купиться на симпотную мордашку! – в итоге заключила Сонька, проводив убегающего кавалера взглядом, в котором явно  читалось омерзение от происходящего. – Дядя Рома, как?! Я?!
- Сам удивляюсь. А не опрокинуть ли нам с вами, девчонки, по рюмашке за  одержанную победу в короткие сроки над  дрянными  людишками? Давай,  Софья Викентьевна, приглашай в гости!
  Варька захлюпала носом, Сонька, глядя на нее, тоже начала вытирать бегущие по щекам слезы.
- Дурочки! – с любовью произнес я и обнял девушек за плечи.
- Только не говори, что на нашем веку таких будет еще ого-го сколько, - гнусавым голосом  сказала Сонька.
- ТАКИХ -  нам  без надобности, - скоро отозвался я.  – Нам нужны другие мужики, положительные во всех отношениях. А это был неудачный опыт. Не все учатся на чужих ошибках, многие – на своих.
- Такие  дурочки, как мыыыы,  -  замычала зареванная   Варька.
- Я Соня, - назвалась Яковлева, шмыгнув носом 
- Я Варя, - назвалась Скорлупкина. – Я с Мишей и Федей Хруцкими училась в одном классе.
- Я с со всеми Хруцкими выросла. Сколько живу на свете, столько их знаю. Спасибо тебе, дядя Рома.
- Не жалеешь? Не хочется мне сказать – где ты взялся на мою голову!
- Думаю, рано или поздно я бы разобралась, что к чему, - подумав, призналась Софья. – Но лучше раньше, да лучше…
   Когда я вернулся в родной дом,   Наташка уже спала. Что и понятно – скоро рассвет.  Когда я пристроился рядом с ней на кровати,  спросила хриплым голосом:
- Который час?
- Поздно уже, - расплывчато ответил я и чмокнул ее в теплую щеку.
- Другая бы жена с тобой давно развелась: постоянно где-то бродишь по ночам, - сладко зевая,  без всякой злости доложила жена.
- Я по делу.
- Кто бы сомневался. И как зовут… это дело?
- Их было сразу две, -  пошутил я.
- Ну и муж у меня! Сорок пять, а он ягодеет и ягодеет - ягодка он у меня. Ни одна женщина не может пройти мимо, чтобы не одарить томным  взглядом.
- Что ж ты мне раньше не говорила о женском интересе! -  возмутился я.
- А то ты не знаешь, - хмыкнула Наталья. – Но я тебе доверяю.
- И я тебе.
- Расскажешь о своем новом расследовании?
-  Завтра. А сейчас спи. Спокойной ночи…

  На следующий день жизнь  вернулась в привычное русло. Мы позавтракали, попрощались у подъезда и разошлись по своим делам.
   Наташа крайне редко   донимала меня своими телефонными звонками  в рабочее время, только к экстренных случаях, считала неприличным быть назойливой, подталкивать моих коллег к пересудам, но сегодня изменила себе, позвонила  спустя пару часов после расставания у подъезда.   Я сразу заподозрил неладное.  И оказался прав.
  Наталья   сообщила следующую новость:  на одного из соучредителей их фирмы совершено нападение в сквере, расположенному  неподалеку от его дома.  Мужчина совершает  ежедневные утренние прогулки в одно и то же время.    Его привычки известны многим.
- Он жив? – спросил я.
- Слава Богу – жив. Но находится  в больнице. Пока не пришел в сознание.
 Я потребовал подробностей. 
  Поначалу  я решил, что пострадал  щуплый Гаврила Васильевич Куропаткин – легкая добыча и  человек со вздорно-склочным  характером. «Благодаря»  характеру  Гаврила Куропаткин обязан был рано или поздно нарваться  на неприятность.
  Оказалось, я сильно ошибался -  в сквере совершено нападение на Матвея Алексеевича Рыбальченко, лысого здоровяка  с бычьей шеей. Не скажу, что Матвей – добряк из добряков, но он  умеет держать себя в рамках приличия. До поры, до времени. Но чтобы его вывести из себя надо сильно  постараться. А кто выведет из себя, очень об этом пожалеет: Матвей в молодости занимался боксом, навыки и умение не забылись.  К тому же ведет, как оказалось,  здоровый образ жизни – регулярно бегает по утрам в сквере, посещает «качалку»,   с вредными привычками давно распрощался.  Как заявляют оба приятеля: своё выпили в молодости. Не трезвенники, но выпивают редко и в небольших количествах – для поддержания разговора, во избежание лишних вопросов.
  В то раннее утро Матвей Рыбальченко  привычно совершал пробежку по   дорожкам сквера.   Предпочитает  бегать  спозаранку, чтобы  без свидетелей. В это время суток  даже собачники еще спят. Но в то злополучное утро один собачник все же был в парке, на  счастье Рыбальченко, бегуна-одиночки.
  Мужчина с собакой на поводке появился в сквере, еще не успел спустить  собаку  с поводка, как  обратил внимание на  человека, который только что бежал  трусцой и вдруг рухнул на землю, как  сраженный пулей.  Поначалу собачник решил, что бегун элементарно споткнулся. Бывает с каждым. Сейчас поднимется, отряхнется и потрусит дальше как ни в чем не бывало. Не поднялся, не отряхнулся, не потрусил. Продолжал лежать. Собачнику  было плохо видно место падения – мешал неработающий фонтан с девушкой-статуей  посередине, но,  если бы  мужчина поднялся, он бы заметил.     Собачник поспешил на помощь.  Когда он обошел фонтан и до  упавшего человека  оставалось  метров  двести - деревья уже расстались  с листвой, сквер  просматривался хорошо, он без труда  заметил другого человека, который тоже направлялся   к тому же месту, что и он.  В голову собачника закралась разумная мысль – а надо ли вмешиваться? Опять же  другой человек достигнет пострадавшего быстрее, а у него не так много свободного времени. И уже собрался двинуть по своим делам,   но  собака  уперлась и не пожелала последовать за  ним. И не только не побежала, но зарычала и  пару раз громко гавкнула – возмутилась.   Лабрадор Димка просто так никогда не  рычал и не нарушал тишину  ненужным собачьи лаем. Димка был  правильно воспитан.  Собачник вновь обратил взор  на то место, где лежал спортсмен-любитель. Человек, спешивший ему на помощь,  успел приблизиться и… замереть в странной позе.  Собачий лай заставил его сменить позу, вернуться в естественное положение.  И только тогда собачник понял, что незнакомец держит в руках то ли увесистую палку, то ли бейсбольную биту.  Собачий лай лишил  его возможности  совершить нападение на беззащитного человека, лежащего на  асфальтированной дорожке сквера.  Злодей непроизвольно повернулся на звук,  а сообразительный собачник освободил Димку, рвавшегося в бой, от ошейника.   Общение с грозным лабрадором в планы злодея не входило, он припустил наутек. Увесистую палку или биту он не выпустил из рук.  Димка добежал в два счета до лежащего без движения человека  и повернул голову в сторону отставшего хозяина. Хозяин Димки  зорко следил за злодеем.      Лишь в одном  месте  злодей остановился, что-то  подхватил с земли, прибавил скорость  и скрылся с глаз. Димка переминался на лапах и возмущенно поскуливал: что ж ты не отдал приказ преследовать врага?!  Но раз приказ  не получен, он будет охранять пострадавшего.  Тут подоспел хозяин.    Похвалил четвероногого друга, склонился над  незнакомцем, распластавшимся на животе.  Незнакомец был жив,  собачник убедился в этом  известным способом. Кажется, находился  без сознания, но его глаза были  широко открыты.  Неприятное зрелище.  Но, может быть, это такая особенность данного  человеческого организма.
   Хозяину лабрадора ничего не оставалось, как  позвонить по  своему мобильному телефону в милицию и в «Скорую», после чего терпеливо ждать их приезда. В сторону пострадавшего он старался не смотреть – зрелище-то неприятное.   Успокоил себя тем, что это обычный сердечный приступ,   а незнакомец с палкой – обычный вор,  решивший  воспользоваться ситуацией.   
  За все время ожидания пострадавший   ни разу не пошевелил ни рукой, ни ногой.    Собачник, несведущий в медицине,  пришел к окончательному выводу  – инсульт. Что он мог сделать, так это подложить под голову пострадавшего свою куртку, скрученную валиком. Лабрадор  Димка от чувств и сострадания лизнул   мужчине  щеку, а его хозяин вновь отступил.
   Приехавшим милицейским  собачник не смог описать  злодея – расстояние было большим, и октябрьское утро началось с легкого тумана. Но что успел заметить, так это черную шапочку на голове  и темную, возможно тоже черную, одежду.  Ему льстил интерес к его заурядной персоне, захотелось блеснуть красноречием, раз не смог дать четкого описания преступника:
- Это был черный человек, но не негр, - неудачно пошутил он и был отпущен восвояси после того, как были записаны его данные…
 
  Когда мы с Наташей приехали в больницу навестить  Матвея  Рыбальченко,   лечащий врач сообщил, что больной постепенно возвращается к жизни. Мы хотели прорваться в палату,  но  в палате уже находился следователь.   
  Сначала  следователю, а потом и нам  Матвей Алексеевич поведал о  происшествии в сквере и о своих ощущениях, последовавших после  нападения.
  В то утро он чувствовал себя великолепно.  В сквере не было ни души,  прозрачный туман  стелился по земле, обещая днем хорошую солнечную погоду.   В общем, никаких нехороших предчувствий.  И вдруг Матвей почувствовал о области шеи резкую боль, рухнул на землю, а подняться не смог, как и позвать на помощь. Хотя, кого звать – вокруг ни души, несмотря на то, что вышел на утреннюю пробежку позже обычного, замешкался дома.    Тело как будто одеревенело, язык не ворочался. Но голова работала четко, слух  выхватывал природные  звуки и шорох. Как будто кто-то шел по  аллее, шурша опавшими листьями.  Звук становился всё громче – человек приближался к нему. Так ему казалось, так ему хотелось.  Если бы Матвей мог, он бы  облегченно  вздохнул.  Но еще хорошо, что дышит – жив!
  Вот  в поле зрения попали  ноги. Мужские, судя по размеру. На мужских ногах были кроссовки. Кроссовки, как кроссовки, ничего особенно-выдающегося, но их  появление для пострадавшего сродни чуду.   Человек в кроссовках не спешил оказывать помощь, задавать дежурные вопросы, уместные в подобных случаях.  И тот момент Матвей вдруг ощутил приближение опасности.  Смог бы зажмуриться, зажмурился бы.   Не смог, палился, как дурак, на кроссовки. Человек в кроссовках закряхтел,  слегка приподнялся на носки,  как будто занимается гимнастикой, связанной с поднятием рук над головой.  Матвей уже  приготовился к смерти, попытался вспомнить какую-нибудь молитву, не вспомнил, мысленно попрощался с  женой и детьми.  Отчетливо понял - еще пару секунд и всё закончится.  Жаль, что так рано и так глупо.   
  И вдруг раздался короткий собачий лай. Человек  в кроссовках напрягся, Матвей сразу догадался, сам не понял, как. Или ему хотелось, что он напрягся, передумал совершать то, что хотел совершить - явное злодейство, уже совершенное наполовину.  Опасный человек   пошел прочь.  Когда ноги в кроссовках  исчезли,  Матвей окончательно успокоился.  Мысленно поблагодарил собаку-спасителя, ее хозяина, на ногах которого тоже были кроссовки, но не те, что на ногах преступника.
    Доктор, который проводил обследование,  сообщил, что на шее пострадавшего имеется след от  инъекции.  Что весьма странно. Пострадавший сообщил, что сначала почувствовал боль в области шеи, потом рухнул на землю.  У Матвея Алексеевича Рыбальченко  взяли кровь на анализ.  Кровь отправили в токсикологическую лабораторию на экспертизу.
 Следователь зря время не терял,  продолжал терзать больного человека  вопросами.  Именно в такой форме выразил нам свое возмущение Матвей.
- Что интересовало следователя? – спросила  Наталья, с сочувствием поглядывая на  начальника.
- И ты туда же, - вспыхнул Рыбальченко.
  Наталья только собралась рассказать о моих детективных способностях, но я незаметно ее одернул.
- Проклятое женское любопытство, - нашлась моя жена. – Если ты не желаешь говорить, если это тайна следствия, то мы, пожалуй,  пойдем.
- Выздоравливай,  Матвей, - подхватился я.
- Не уходите, - заканючил больной, - нет никаких тайн… Следователь спрашивал о наших отношениях с Гаврилой.
  Гаврила Куропаткин – еще один соучредитель и близкий друг Рыбальченко. Вопрос следователя меня нисколько не удивил.    Матвей  заявил, что доверяет Гавриле  как себе, пусть следователь  ищет настоящего преступника.  Версия с участием в преступлении Гаврилы Куропаткина – тупиковая.   Следователь поинтересовался  отношениями  Матвея с подчиненными.  Вдруг он кого-то сильно обидел, обиженный   решил отомстить.  На что Матвей ответил, что с подчиненными он общается постольку-поскольку.  И будто бы никто зла на него не затаил. Конкуренты?  Фирма, принадлежащая Куропаткину и Рыбальченко, появилась  первой на рынке. Отлично зарекомендовала себя. А их последователи им не конкуренты. Именно так,  высокомерно,  заявил Матвей Алексеевич.
  При  словах – «обиды никто не затаил» - Натка невольно хмыкнула.  Естественно, я взял ее хмыканье на заметку. Когда мы покинули  здание больницы, оказались на свежем воздухе, я  спросил, почему.
-  Матвей, конечно, не такой псих, как Гаврила, но тоже не подарок.  Он человек настроения. Если настроение плохое -  лучше на глаза не попадаться. Если  настроение хорошее –  благодетель, дамский угодник, человек - большое сердце.  Но чаще всего Матвей Алексеевич пребывает в состоянии среднего арифметического – не орет, не злится и  замечает только тех людей, которые  ему нужны по тем или иным вопросам.
- В плохом настроении Рыбальченко сносит головы всем подряд?
- Когда как. Но всегда у него первой в очереди на раздачу   безответная секретарша.
-  Наташка, ты тоже попадаешь под раздачу?
- Как без этого – главбух всегда виноват. Но я не обращаю внимания, привыкла.  Матвей – человек отходчивый.  Накричит и извинится.  Это Гаврила так все вывернет, что ты еще и виноват останешься.  Они хозяева, им все можно, не то что нам, простым смертным. Рома, ты не думай, что я  позволяю на «себе ездить».  Со мной тоже, знаешь ли, лучше не ссориться. Слишком много знаю. Себе же дороже будет.
- Он слишком много знал,  как говорил один  мой знакомый. Покойник, -  задумчиво протянул я, вспомнив фразу из кинокомедии Гайдая «Бриллиантовая рука».  Мне было совсем невесело. Фраза вырвалась автоматически.
-  Рома, куда ты клонишь? -  Наталья совсем не  испугалась, смотрела на меня выжидательно-игриво. Хотя знала о моей особенности – если что-то вырвалось, то неспроста.  Но слишком поспешно отвела взгляд, занялась невидимым пятном на модном плаще. Я внимательно следил за ее действиями, пытался рассмотреть то, чего не было.
- Что за отношения у Матвея  с секретаршей?  - требовательно вопросил я таким тоном, как будто я был не лояльным мужем, а скандалистом,  находящимся в постоянном поиске  скандала – не так встала, не так села, суп пересолила, детей неправильно воспитала.
- Какие отношения могут быть у начальника и секретаря? Рабочие.
- Отношения могут быть разными, и тебе это известно. Дурочку из себя не строй.  И оставь  в покое свой несчастный плащ, - мягко, но настойчиво попросил я. – Наташа, что происходит?
- Моего начальника хотели убить, всего лишь, -  с  иронией заметила  она. Придвинулась ко мне поближе,  заглянула в глаза и поинтересовалась с долей кокетства,  – а ты,  когда спрашивал об отношениях Матвея и секретарши, имел в виду МОИ отношения с Матвеем?   Не ожидала. Неужели ты меня ревнуешь?   - И повторила вопрос в развернутой форме, делая значительные паузы между словами, - Рома, ты меня ревнуешь к  этому лысому борову?
- Ты радуешься или огорчаешься? – не сообразил я.
- Хочу понять.
- Сам бы хотел понять… Я не о ревности… О твоем странном поведении. Когда я чего-то не понимаю, я начинаю злиться.
- Я знаю.
- Ты напугана, я  чувствую это.
- На этот раз твоя  интуиция тебя подвела. А что касается отношений Матвея с секретаршей, то могу честно признаться:  на  заре основания предприятия у них были близкие отношения.  Но прошло много лет, любовь, если она  была,  давно канула в вечность.      Матвей  постарел, остепенился,   не  смотрит по сторонам с охотничьим азартом, и   секретарша уже не годится на роль любовницы. Ей  около сорока. Но  одна дама и в сорок хороша собой, а  на другую смотреть страшно.   Бывшая любовь Матвея Рыбальченко из второй группы,  она давно махнула на себя рукой, она толстая и некрасивая.  Любит сладкое и мучное больше, чем мужчин.  Так незаметно и  достигла ужасающей цифры на весах.
- У нее есть муж? Или взрослый сын?
- Выбираешь человека на роль мстителя?
-  Почему бы и нет. Они могли не знать о любовной связи жены и матери, но слышали от нее жалобы на вздорного начальника. Вполне возможно, что у нее на нервной почве появилось какое-то заболевание.  Родные настаивают на ее увольнении, а она упирается, ни в какую не хочет уходить с работы, чем вызывает непонимание.
- Нет у нее никого.  Была только мать, и ту она недавно похоронила. Матвей дал ей денег на похороны,  поддержал. А то, что он  вспылит иногда,  она воспринимает как должное.  Привыкла уже,  внимания не обращает.
- Ты не обращаешь, секретарша не обращает, а кто-то мог затаить обиду. Попался под горячую руку начальника, незаслуженно получил… А что?  Тонким уколом Матвей мог попасть в самое чувствительное место. Может быть, насмеялся над его физическим недостатком или унизил перед дорогим ему человеком. Подчиненный долго добивался женского внимания, столько сил потратил, был близок к победе и на те вам, такой облом. Девушка заметила то, чего не замечала. Всему конец, огорчению нет предела. Что делать? Мстить! Пусть обидчик умоется кровью.
- Зуб  за зуб, око за око, кровь за кровь. Вендетта получается, -  задумчиво протянула Наталья,  на этот раз оценивая взглядом свои изумительные по красоте и стоимости туфли. Я не жлоб, даже совсем наоборот, но таких трат не понимаю. Но приминаю.
- Наташ…
  Жена  подняла на меня глаза, вскинула  брови в ожидании продолжения. Не дождавшись,  рассудила:
 - Один человек убивает другого человека  словом, другой человек, в отместку,  устраняет  его физически. 
-  Вернемся к Гавриле Куропаткину.   Матвей   тебе не рассказывал  о желании другого соучредителя  продать  свою долю в бизнесе?  Тот вдруг решил отойти от дел, перебраться  в теплую  страну.  И продал бы  свою долю, да бизнес-партнер -  Матвей Рыбальченко - не позволяет.
- Намекаешь, что покушение на Матвея – дело рук Гаврилы Куропаткина?  Бред полный!   Никогда бы Гаврила   не пошел на убийство Матвея. Любое дело решили бы полюбовно. Они в девяностые такооое творили! Лучше нам не знать.  Они больше, чем друзья и бизнес-партнеры.
- Но раз ты говоришь, значит, кое-что тебе известно об  их лихом прошлом?
- Кое-что, без подробностей. И рэкетом промышляли, и другими нехорошими делами. Но все это в прошлом, ты верно сказал.  Сейчас и страна другая, и они другие -  законопослушные граждане.
- Так уж и законопослушные, - не поверил я. – Горбатого могила исправит.
- Занижение налоговой базы имеет место быть. Или по-русски:  налоги в казну не доплачивают. Ничего удивительного в этом нет.   Не хочется людям делиться  с государством, и таких жадин-говядин пруд пруди.   Кому я объясняю?!
- Наше предприятие честно платит налоги.
- Потому что ваше предприятие - солидное акционерное общество, которое дорожит  своей репутацией. В руководстве сплошь люди сознательные, честные. В девяностых…  Рома, не о том говорим, - отмахнулась Наталья.
-  А если   ниточки тянутся из далекого прошлого? Из тех же девяностых?
- Зачем было ждать столько лет?
-  Месть надо подавать в холодном виде. Или обиженный человек не имел возможности отомстить обидчику – находился  далеко… В местах лишения свободы, к примеру.
    Наталья попыталась скрыть свое  напряжение, но меня не проведешь.
- Тебе что-то известно? Если известно, скажи сразу.
- Рома, мне ничего не известно, -  констатировала  жена. – У меня с Матвеем и Гаврилой было шапочное знакомство. И не смотри на меня, как Ленин на буржуазию, я ни с кем из них не спала. Спустя годы мы случайно встретились, я искала в то время работу, сказала им об этом, они спросили, чем я занимаюсь, я ответила. Меня пригласили на должность бухгалтера, со временем повысили до главбуха. Как раз бывшая главбух ушла на пенсию.  Кому я всё рассказываю! Ты и так все это знаешь.
   Все, да не все, - подумал я…

  Мне хотелось поговорить с собачником, но  следователь отказался дать мне его координаты,  что  и понятно – кто я такой!  А  Матвей Рыбальченко  ничего не знал о своем спасителе. Оставалось  отправиться  вечером  в сквер, где произошло  утреннее происшествие,  и самостоятельно поискать  свидетеля и спасителя. 
  Но ближе к вечеру позвонил  сын Мишка и сообщил, что  они с Федором придут  к ужину. Дед тоже будет, он и  ему  позвонил и пригласил от нашего имени.   Меня, как обычно, поставили перед фактом. Но я  был рад этому известию.  Встреча  с детьми, которые не баловали меня своими визитами, всегда была за счастье.  Прежде чем расстаться до  ужина все-таки не удержался, задал всего  один вопрос:
- Что-то случилось?
- Чтобы ты дожил до вечера, сообщаю – ничего не случилось. Новостей нет, ни хороших, ни плохих, просто соскучились. Нельзя?
- Можно и нужно! – расчувствовался я.
  В связи с  семейным ужином  прогулку по скверу  пришлось перенести на завтра.
    Ужин прошел в дружественной обстановке: я, как всегда, люблю  употреблять в речи  штампы из информационной программы «Время» времен развитого социализма.  В присутствии детей и отца у меня  всегда  отличное настроение, я забываю о проблемах. Наталья тоже выглядела успокоенной. Тем более, здоровье Матвея  Рыбальченко у медиков опасения не вызывало…
  Поздно вечером, когда  принял душ и выключил воду,  я  услышал, как Наталья с кем-то разговаривает по телефону. Слов было не разобрать.  Телефонный разговор прервался до того, как я покинул ванную.   Наталья сделала вид, что спит. Я лег рядом. Сна не было. Настроение резко ухудшилось. Я таращился в потолок.
  Не поворачивая ко мне головы,  Наталья сообщила:
- Матвей звонил.
- Как он?
- Гораздо лучше. Уверенно идет на поправку.
  Позвонил за полночь, чтобы сообщить, что он идет на поправку, -   подумал я и показательно зевнул – якобы нет дела ни до звонка Матвея, ни до самого Матвея. И вообще – ужасно хочу спать, нечего мне тут изливаться в  объяснениях.
  Как я могу разобраться в деле нападения, если от меня скрывают правду?! Что они все недоговаривают?
   Гаврила Куропаткин, когда примчался сегодня в больницу, выглядел так, как будто только что узнал о смерти близкого родственника.  Верхняя губа нервно дергалась, смотреть  неприятно.  Порхал над другом, как заботливая матушка. То подушку поправит, но  стакан воды подаст. А едва заметный след от укола рассматривал так пристально, словно   тот даст ему ответ на вопрос – кто покушался на жизнь Матвея Рыбальченко.    Руки у Гаврилы так дрожали, что вода  из стакана выплеснулась прямо на  постель. Гаврила долго извинялся, ладонями сушил мокрое пятно.   Со стороны  его поведение выглядело подозрительно.
  О чем тревожился? Боялся за свою шкуру?  Или был расстроен, что покушение не удалось довести до конца?
  Виновен? Не виновен? Если не Гаврила, то кто? Что-то мне подсказывает, что злодей ему известен. И не только ему.
 О чем  Наталья разговаривала с Матвеем?  И с Матвеем ли?
  Я не буду опускаться  до того, чтобы копаться в ее мобильном телефоне.
  Если Матвей позвонил ей только для того, чтобы успокоить, то почему  Наталья обеспокоена? 
   Как бы я сам не был обеспокоен, сон  подкрался незаметно. Я не успел  окончательно погрузиться в сон, чтобы ничего не слышать, как на поверхность   меня выдернул голос жены, которая решила, что я по–прежнему  не сплю:
- Рома, представляешь, в него выстрелили из пневматического ружья с летающим дротиком.
- В кого? – спросонья не понял я.
- В Матвея, в кого же еще. – Наталья повернулась ко мне и шепотом затараторила, - преступник использовал курареподобный препарат, который приводит к временной парализации.  Человек падает, как бревно, и… делай с ним что хочешь. Хочешь палкой или бейсбольной битой бей по голове, хочешь души голыми руками…  Передозировка курареподобным препаратом  приводит к летальному исходу. Хотелось бы знать,  почему преступник не довел  дозу яда до нужной   смертельной дозы. Меньше было проблем. А то выстрелил, парализовал и собрался добить  Матвея  бейсбольной битой. Зачем?
- Возможно, хотел что-то ему сказать перед смертью, -  пораскинув мозгами, ответил я.  Сон как рукой сняло. – Матвей тебе поэтому звонил? Сообщил последние новости? 
-  Естественно. А ты  о чем подумал?.. А что ты имел в виду, когда говорил о желании преступника высказаться? – опомнилась жена. -  Ты предполагаешь, что  прежде чем добить свою  обездвиженную  жертву, он  хотел объяснить причину своего  нездорового желания? Но зачем ему убивать Матвея?  Неужели  это все-таки месть?   И корни преступления тянутся из далекого прошлого?
- Получается, что  так,   других соображений у меня нет.
- Откуда у  преступника пневматическое ружье с летающим  дротиком, откуда он взял курареподобное вещество? Ты что-нибудь понимаешь?  Я – нет.  Где можно взять эту  гадость?  В магазине точно не купишь.
- Да уж. В свободной продаже  яда кураре и им подобных нет. 
-  Получается он, преступник этот,  имеет свободный доступ к этому страшному веществу…  в виду  своей профессии. Или кто-то из его ближайших родственников имеет доступ. Что за профессия? Лично мне ничего не известно.  Рома, ты все знаешь, - польстила мне жена, - вот скажи,  где применяют  пневматические ружья с летающим дротиком  для усыпления… нет, усыпление ему не подходит – смысла нет усыплять, жертва не услышит его пламенную  обвинительно-объяснительную речь, -  на ходу  размышляла она, - где применяются такие… средства  для парализации? А? 
-  Я знаю, что нечто подобное используют на спецпредприятиях по отлову бродячих животных. Сотрудники предприятия получают заявку от населения, приезжают на место, выстреливают в бродячую собаку… Доза такова, что животное не умирает, обездвиживается, потом животное перевозят в питомник…  Так говорят.
- А на самом деле?
-  На самом деле, животное умирает от удушья.
- Кажется, я тоже  где-то об этом читала. Или передачу смотрела по телевизору. Не это главное. Главное – Матвей. Если в него выстрелили и обездвижили, но он должен  был умереть через… - Наталья вопросительно посмотрела на меня.
-  Где-то через  двадцать минут.  Если в планах у злоумышленника было убийство курареподобным ядом.
- Зачем понадобилась бейсбольная бита? Сжалился, решил добить, чтобы не умер от удушья? Быть такого не может.
- Я тоже так думаю.
- Тогда что?
-   Доза яда была мизерной. Преступник  был уверен, что его жертва будет на время обездвижена и хотел насладиться своей властью над ним.
- Как я уже говорила: хочешь бейсбольной битой бей, хочешь ногами пинай, хочешь  гадости неси -  ответа не будет… Садист-убийца… Иначе не скажешь… Чем же ему так насолил Матвей? – задалась вопросом Наталья. -  Ромка, но у нас есть в руках  ниточка, которая  приведет к преступнику!
- Ты говоришь о спецпредприятии, занимающимся отловом  бродячих животных?
- Конечно!  Его  надо искать среди сотрудников!   
- Тише, ты весь дом разбудишь, - осадил я. – Утро вечера мудренее. Давай спать. Завтра рано вставать.
  Я закрыл глаза. Наталья  подползла ближе и зашептала мне на ухо:
- Ромка,  я вот тут подумала… зря я тебя втянула в это дело.  Оно яйца выеденного не стоит. Уже завтра милиция выйдет на след преступника.  Что ж они не смогут сложить  два и два? Смогут. Много ума не надо.   Не думаю, что в городе очень много организаций, которые занимаются отловом бродячих животных…
  Что-то ты юлишь, милая моя, - подумал я.
  Ни я, ни Наталья не могли  себе представить, как события начнут развиваться дальше…

  Если человек  заряжен на убийство, долгие годы мечтал отомстить, то он достигнет своей цели, рано или поздно. Будет хитер и не всегда изобретателен.
  Так произошло с Гаврилой Куропаткиным. Нападение на него почти не отличалось от нападения на Матвея Рыбальченко, шло по тому же сценарию, но разница между ними была  огромной, потому что окончилось плачевно  для Гаврилы Куропаткина. Да-да, ему повезло меньше, чем его другу и партнеру  Матвею Рыбальченко.
   Спустя  несколько дней после первого преступления -  нападения в сквере на Рыбальченко - Гаврила Куропаткин  вечером не вернулся домой. Супруга не сразу забила тревогу. Муж частенько оставался ночевать в  загородном доме,  внутренняя отделка  которого подходила  к завершению. Вот-вот и будут отмечать новоселье, к общей радости владельцев. О своих ближайших планах Гаврила  не всегда ставил в известность свою супругу. 
  Кстати сказать, на соседнем участке строил  дом Матвей Рыбальченко, но медленными темпами – городская жизнь его вполне устраивала. Он был урбанистом до мозга костей,  погружался в уныние от загородной тишины,   кривился от восторгов приятеля,  который  рассказывал об освоении земли на участке в  половину гектара. 
  Причина бурного восторга Гаврилы приятелю была понятна: в отличие от  семьи Рыбальченко семья Куропаткиных проживала  в доме,  который стоял неподалеку от  оживленной автотрассы. По трассе день и ночь сновали  автомобили, рефрижераторы и прочий транспорт, включая и специальный,  оглашающий окрестности всеми видами сирен. Особое раздражение у  Гаврилы вызывали байкеры на своих железных конях,  предпочитавшие устраивать гонки в ночное время. На жалобы жителей близлежащих домов  милиция никак не реагировала. Поутру жители отправлялись  службу злыми и не выспавшимися. 
  Гаврила мечтал  о тишине и покое  в любое время  дня и ночи.  Потому форсировал  строительство загородного дома.  Когда дом более-менее превратился в жилое помещение,  после тяжелого трудового дня он отправлялся за город. Особенно его тянуло в свой дом, когда   случались неприятности. Как теперь,  после покушения на Матвея Рыбальченко.
  Супруги Куропаткины давно находились в   тех отношениях, когда чувства прошли, осталось привыкание и желание  свободы.  Но свободы ограниченной – после короткого отдыха друг от друга, супруги вновь воссоединялись.   
  О покушении на жизнь Рыбальченко супруга Гаврилы Куропаткина ничего  не знала, но заметила, что муж чем-то встревожен. Значения не придала – не впервой. Захочет, сам расскажет. Раз ночует в доме, то дела плохи.  Разберется сам, без помощников и советчиков. И какой она ему советчик?! 
    Утром  Куропаткина вспомнила, что у ее подруги детства сегодня юбилей. Приглашение получено давно, приготовление  с покупкой подарка, нового платья, новой обуви и аксессуаров  произошло сразу, без  промедления. И надо же такому случиться, что дата выпала из головы. Причина была в старшем сыне, который  собрался разводиться с женой.   Желание развестись возникло по глупости:  новоиспеченный  супруг обвинил новоиспеченную супругу в неумении готовить.  И самое скверное, что она не желает учиться.    Свекровь, благосклонно относившаяся  к тихой, неглупой  и сдержанно-привлекательной невестке, решила провести ликбез по кулинарии. Временно обосновалась на «дневной стационар» в квартире сына. Возвращалась домой ближе к вечеру и наслаждалась тишиной. Никогда ее так не радовало отсутствие мужа.   
  В то утро вспомнила о юбилее подруги, заодно и о муже, с которым  ей  необходимо прибыть в ресторан в точно назначенное время.
   Куропаткина  несколько раз попыталась  дозвониться до мужа, но телефон бесил ее длинными гудками – муж не желал разговаривать с женой. Жена окончательно разозлилась,   вспомнила все нехорошие слова, обратила слова на мужа. Но параллельно продолжала названивать ему.  В итоге ее обуяло беспокойство. Снизошла и позвонила прорабу, который руководил отделочными работами их  загородного дома. Прораб спросил у сторожа, сторож ответил, что хозяин вчера не появлялся.   И тогда Куропаткина  забила тревогу. Обзвонила все больницы, морги.  Опомнилась и  набрала номер секретарши: вдруг муж заработался, остался ночевать в  кабинете. Сама верила в это с  трудом, но мало ли, в жизни все бывает…  Секретарша  сообщила безразличным голосом:
-  Гаврилы Васильевича пока нет. 
- И не было? – сглупила взволнованная Куропаткина.
- Вчера он был, - прежним сухим голосом ответила секретарша, хотела добавить: лучше смотреть надо за мужьями, в то неровен час… Но промолчала, по обычаю, чтобы себе не навредить.
   Недолго думая, Куропаткина кое-как оделась и поспешила в подземный гаражный кооператив, в котором за  Гаврилой Куропаткиным числилось сразу три гаража.  Женщина хотела проверить, на месте ли автомобиль мужа.  Путь к гаражному кооперативу пролегал  мимо детского сада, огороженного невысоким забором из белого кирпича. На территории  детсада гомонили ребятишки,  благотворно влияя на нервную систему взволнованной женщины. Она почти успокоилась, даже хотела повернуть назад, а, неожиданно подвернув ногу – тропинка вдоль детсадовского забора не предполагала к прогулкам на каблуках, но была самым коротким путем к гаражному кооперативу,  решила – надо возвращаться. Надо взять себя в руки. Надо  ждать. Заняться приготовлением к вечернему торжеству. Гаврила заявится на работу, секретарша ему ехидно доложит: звонила жена! Гаврила ей перезвонит и начнет отчитываться – не контролируй! Разве она его контролирует?! Никогда… Или было пару раз, но это совсем не контроль,  ей необходим был его совет. Всего лишь.
  Женщина повращала ступней ноги. Будто обошлось без вывиха. Сделала несколько нерешительных шагов в направлении своего дома, но снова остановилась.  Оценила комья грязи на обуви. Подумала, зачем ее сюда занесло? Могла бы пойти другой дорогой или, вообще, остаться дома.
  Что-то сердце тревожно защемило. В голове зашумело, как будто внутри черепной коробки поднялся ураган.
 Это сказывается волнение, - подумала женщина, - в моем возрасте такие встряски ни к чему. И с чего вдруг я начала дергаться и других людей  дергать! Ох, достанется мне от Гаврюши… Гаврюша… Как давно  так его не назвала. Все отец или Василич – уважительно… Нет, надо идти и проверять. Вдруг  с ним случилась  беда  прямо там, в гараже…    Дура! Сейчас сама беду накликаешь! – мысленно возмутилась Куропаткина и снова изменила направление движения.   
  Не обращая внимания на колдобины на тропинке, женщина прибавила шаг.   Грязь слетала с ее ног, как с гусеницы трактора.
  Была и другая дорога к гаражному кооперативу, через  небольшой зеленый оазис. Парком его не назовешь, но  некогда молодые саженцы, появившиеся  несколько десятилетий назад сами по себе - вероятно семена надуло ветром,   выросли, «сплотились», создав  постоянную тень и прохладу.  Но даже в жаркие летние  дни  сюда редко кто заходил.  Возможно, из-за молодежных копаний, которые облюбовали заброшенный  оазис дикой природы. Здесь они  устроили свои посиделки с  выпивкой, бранью и драками. 
  Супруга Куропаткина проверила гараж. Автомобиль мужа стоял на месте,  что ее еще больше обеспокоило. В обратный путь она решила отправиться через опасное место – через дебри дикой природы, зная, что муж иногда  возвращается домой именно этим путем. Она всегда считала это мальчишеством,  ругалась:  если есть острое желание пощекотать нервишки, то можно найти другой способ. Кто бы ее слушал.
  В утренние часы оазис дикой природы был пуст. О  недавнем присутствии аборигенов напоминала пустая стеклянная тара, объедки еды и поломанная гитара. Женщина с опаской покосилась на  всё это и прибавила шаг. Но голова вертелась почти на триста шестьдесят градусов, чтобы не упустить из вида    что-нибудь подозрительное. Например, некий предмет, принадлежавший ее супругу. Предмет свидетельствовал бы о том, что он здесь проходил. Прошел и… не дошел до дома. Сердце колотилось, выпрыгивало из груди. Как бы женщина не волновалась, не трепетала от каждого звука, даже от треснувшей под ногой сосновой шишки,  сухой ветки, она цеплялась взглядом за каждую мелочь, за любую инородную для данной местности, обитаемо-необитаемой, вещь. Сначала она  не сразу поняла, что за инородный предмет  лежит возле старого дивана, обтрепанного, засаленного,  полуразвалившегося.  Диван имел такой отвратительный вид, что  к ее горлу подступила тошнота. Но у нее не было времени для всяких  несвоевременных  недомоганий. 
  Женщина с осторожностью направилась в сторону дивана, возле которого стоял колченогий стол, были раскиданы в  хаотичном порядке стулья, табуреты. Видимо, молодежь сносила в свои владения  найденную на свалке мебель, бывшую в  долгом употреблении и пришедшую в полную негодность. 
   Вдруг зазвонил мобильный телефон, который  женщина все время своего пути сжимала в руке, чтобы не пропустить звонок.    От неожиданности  и напряжения она едва не потеряла сознание.  Но взяла себя в руки и ответила на звонок.
  Звонила секретарша мужа, чтобы узнать, есть ли новости. У Гаврилы Васильевича   на девять часов назначена деловая встреча.  Переносить встречу  или   он скоро появится?
- Какая встреча?! – взревела на всю ближайшую округу  Куропаткина, напугав  немногочисленных птиц и кота, появившегося из-за осины. Кот сверкнул глазами, перешел женщине дорогу и скрылся за ближайшим деревом. Присутствие животины ее успокоило. Не говоря больше ни слова, она отключилась, мысленно послав секретаршу куда подальше. Чтобы окончательно взять себя в руки, пробубнила под нос:
-  На девять часов у него  назначена деловая встреча. Перенесут встречу, никуда не денутся.
  Она более уверенно направилась к стоянке аборигенов, временно отсутствующих.  Теперь она  могла хорошо рассмотреть и диван,  и другую «обстановку».  И будто бы совсем успокоилась.
  Но не доходя нескольких метров до стойбища,  сместилась вправо,  поцарапала ногу обо что-то острое, не обратила внимания на боль.  Возникло острое, безотчетное, желание увидеть то, что  находится за  старым диваном.   
  Увидев, не сразу поняла, что за диваном лежит человек. Одна рука на груди, другая вытянута вдоль туловища. Со стороны кажется, что человек устал и прилег отдохнуть. Так бы показалось, если бы не изуродованная голова, не изуродованное лицо.
  Она узнала его сразу, хватило одного  взгляда. По инерции сделала несколько  шагов, осела, доползла до тела на коленях…
  Последующие события она помнила  плохо…
 
  Поначалу подозрение в убийстве Гаврилы Куропаткина  пало на молодежь, которая постоянно веселилась   в заброшенном  месте. Но почерк убийства был очень похож на  неудавшееся покушение на  Матвея Рыбальченко.
  Если с Рыбальченко преступнику помешал лабрадор Димка и его хозяин, то  с убийством Гаврилы помех не возникло.
  Завсегдатаи, они же любители  дикой природы, заявили, что в прошлый вечер и в прошлую ночь  здесь не появлялись из-за непогоды. И действительно,  мелкий дождь зарядил еще  с вечера и продолжался всю ночь. Прекратился только к утру.
  Получается, преступник   заранее знал о привычках обоих приятелей.  Не откладывая дела в долгий ящик, он переключился с Рыбальченко на Куропаткина…

  Когда Наталья говорила о милиции, способной «сложить два и два», она  была права. Милиция сложила и  получила правильный результат: вплотную занялась организациями, которые занимаются отловом бродячих животных, занялась проверкой сотрудников, которые непосредственно имеют дело с пневматических оружием и веществами для усыпления и  временной парализации животных. 
  Но они не знали, кого нужно искать.
  Я догадывался, поэтому находился в выигрышной ситуации.
   Откуда у меня такая осведомленность?  Благодаря моей жене.   Не ее какому-то заявлению,   подтолкнувшему к озарению, а благодаря ее  поведению, озадачившему меня. Всё произошло в тот момент, я рассуждал о мстителе, которому пришлось отсрочить свою месть по причине его нахождения в местах заключения.  Наталья  повела себя подозрительно:  как-то вся сжалась и испуганно воззрилась на меня, как будто мститель, вернувшийся из мест заключения, это я, а она –  объект  моей мести.  Я сделал вид, что не заметил ее внешних изменений, уж не знаю, что творилось у нее внутри, и продолжил рассуждать более красноречиво о мести, о долгих годах ожидания, о целенаправленности. Человек выжил в трудных условиях благодаря своей цели.  Любой заключенный считает себя невинно осужденным. И не всегда бывает неправ. Вдруг он и впрямь невинно осужденный? Его элементарно подставили.  Кто подставил?  Ответ прост: два бизнесмена, Куропаткин и Рыбальченко.   
   Один мой не озвученный вопрос остался без ответа:  почему моя супруга тоже дрожит, как осенний лист? Что ей известно? Какую роль она играет в чужой игре?  Что связывает ее и троих мужчин, двое из которых мне известны?
  Я мысленно перенесся в тот день, когда мы встретились с Наташей в холле здания городского суда.   Я живо представил нашу встречу,  без труда восстановил в памяти наш диалог.
  Наталья  поведала мне,  что  за убийство ее сестры Норы осудили ее жениха.    Суд приговорил преступника к одиннадцати годам лишения свободы в колонии строгого режима.  Теперь перейдем к расчетам. Встреча с Натальей Эльциной   случилась за год до нашего бракосочетания, в девяносто пятом году, в сентябре.  Убийство Норы  произошло в начале марта. Следствие по делу шло приблизительно полгода.  Эти полгода прибавились к сроку заключения.
  Если бывший жених Норы отсидел «от звонка до звонка», то он должен  был выйти из мест заключения… в этом  году. О как. 
  Не подозрительно ли всё это?
  Но какая связь между убийцей Норы и двумя бизнесменами? Наталья говорила, что они не гнушались  в девяностые  ничем. Случайно обронила? Или специально  подвела меня к определенному выводу?
  Чтобы не увязнуть в  своих вопросах, необходимо для начала узнать фамилию бывшего жениха Норы Эльциной, которого суд приговорил к одиннадцати годам лишения свободы. Наталья тогда возмутилась: «Мало дали!»
  А заслуженно ли осудили  его на  одиннадцать лет? Совершал ли он убийство своей невесты, которая, к тому же, ждала от него ребенка?  Если совершил убийство  беременной женщины, то иначе как зверем его не назовешь? Зверь готов мстить людям, которые были свидетелями убийства, спустя одиннадцать лет? И да, и нет. Точного ответа у меня нет. 
  Я попытался встать на место зверя, влезть в его шкуру. И пришел к следующему выводу: готов мстить, если получил срок незаслуженно – он не убивал свою беременную подругу…

   За долгие годы своей нелегальной деятельности в роли частного сыщика я успел обзавестись связями в нужных кругах.  Поэтому мне было к кому обратиться за помощью. Меня интересовало уголовное дело одиннадцатилетней давности. Была убита Нора Эльцина, родная сестра моей жены.
  Уже  к вечеру  я знал фамилию человека, совершившего преступление.
  Ярослав Прасолов.   В ту пору он был старше своей невесты на два года. Получается, сейчас ему сорок семь лет.
  Из уголовного дела (показания Натальи Эльциной) я узнал следующее.
  Ярослав Прасолов  вместе с будущей супругой Норой и ее двумя сестрами  решили прогуляться по набережной  реки.   Мартовская погода радовала теплом и солнцем.  Кооперативное движение процветало по всем направлениям, включая и общепит. Различных  кафешек на набережной было достаточно, но все столики были заняты.  В теплый воскресный день многие предпочли     прогулку  по свежему воздуху нахождению в  помещении.  Долгая холодная зима всем надоела, хотелось тепла, ласковых солнечных лучей. Сидеть, ни о чем не думать, ничего не делать, только созерцать, глупо улыбаться.
  Девушки расстроились, Ярослав вспомнил, что  вдали от всех  заведений, пользующихся в этот день огромным спросом,   недавно открылось еще одно кафе. Квартет  в составе трех женщин и одного мужчины направился  туда.  К их радости кафе пустовало. Ярослав попросил официанта вынести столик на веранду. Вскоре от желающих  посидеть на веранде не было отбоя. Солнце пригревало не по  ранне-весеннему, ветер дул слабый,  закуска и выпивка  добавляли  веселья.
  Нора слегка пригубила бокал с красным вином. Нелли и Наталья пили коньяк, Ярослав – водку.  В одиночку опустошил поллитровку.  Но  вел себя благоразумно, даже излишне заботливо – по сто  раз спрашивал невесту, не холодно ли ей? Чего ей хочется?   Поначалу забота радовала, потом, когда забота превратилась в навязчивость с пусканием слюней,  начала  раздражать. Нора резко ответила  жениху.  Тот выкатил глаза и начал истерить:
- Надоел? Да? Так и скажи! А то сидит, глазки строит всем подряд!
- Кому это я глазки строю?! Ты что, ополоумел?
- Наверное, нам пора домой, - мягко вставила Нелли.
- Тебе пора, ты и иди, - брякнул  будущий родственник и припечатал ее  грубым словом.
  Нелли обиделась и ушла, ничего не сказав сестрам.  Наталья  собралась последовать за ней, но Нора схватила ее за руку и  не пустила. 
- Иди-иди, никто тебя силком не держит! – не на шутку разошелся пьяный Прасолов. 
  Наталья обратилась к сестре Норе:
- Тебе нравится такое обращение,  оставайся, а я пойду. Проспится, тогда я с ним поговорю.
  Нора опять уцепилась за руку сестры, умоляла не оставлять ее одну.  Она не может уйти и бросить Ярослава одного, из жалости. Наталья услышала ее мольбы,  ей тоже было жаль, но не будущего родственника, а беременную сестру, из которой Прасолов «вил веревки», опустилась на стул и постаралась не смотреть в его сторону. 
   Прасолов одумался, скрипя сердцем, извинился, и заказал  девушкам десерт, себе –  кружку пива, для восстановления душевого здоровья.  Наталья искоса взглянула на него и поняла, что близится «продолжение буйствующего банкета», просто так пьяный Прасолов не успокоиться. Пора брать ноги в руки и бежать.
  Но Нора уперлась и не хотела уходить.   Наталья не сдавалась:
-  Пойдем домой, а он пусть здесь остается.
- Как же я его брошу одного, - прошептала  в ответ  Нора, -  сейчас он  пиво допьет, и сам домой засобирается. Вот увидишь.  Вдвоем мы его доведем до дома, одной мне с ним не справится.
- Еще не хватало этого борова на себе тащить, - буркнула Наталья.  – Не февраль, упадет, не замерзнет.
- Не скажи, ночи еще очень холодные…
- Ну ты, метеоролог, не надоело терпеть унижения?
- Ната, я, конечно, перед тобой виновата…
- Забыли, - вставила  сестра, не желая возвращаться в прошлое, когда Нора увела у нее жениха.
- Знаю, виновата. Но я прошу тебя не лезть в  мою  жизнь, я сама разберусь.
- Вот и разбирайся, а я пойду.
  И Наталья бы ушла, на этот раз никакие уговоры на нее бы не подействовали, но вмешался Ярослав Прасолов.  Перешептывание сестер не осталось незамеченным и опять подтолкнуло к конфликту.
- Наташка, и ты туда же! Тоже  мужики понравились? Делите, кто кому достанется?
- Какие мужики, ты о ком вообще говоришь?! –  с вызовом спросила  Наталья. 
- Вон те, - он указал на один из столиков, за которым сидели двое мужчин.
 Мужчины  постоянно поглядывали в их сторону, но никаких действий не предпринимали.   Наталья,   сидевшая  к мужчинам спиной,  не удержалась от любопытства и повернула голову.    Один из мужчин   сделал  приглашающий жест.   Наталья поспешно отвернулась.
- Когда Нелька  уходила из кафе и проходила мимо их столика, - зашептала Нора, - этот мужик  приподнялся с  места и что-то ей сказал. Нелька  только отмахнулась и пошла дальше.  Гад такой, - заключила она на всякий случай.
- Я  вообще ничего не видела,  - с сожалением произнесла Наталья, словно пропустила важный момент в пьесе и теперь не может разобраться в витиеватом сюжете.
- Как же тебе увидеть – глаз на спине нет, - пискнула Нора.
- По мнению Ярослава – есть! Раз я тоже, как и ты, строю им глазки, -  поморщилась сестра.
   Наталья не сдержалась и снова повернула голову. Распирало любопытство.  На этот раз  оба мужчины указали на два свободных стула: мол, присоединяйтесь, в обиду вас не дадим.  Наталья сдержанно улыбнулась.
- Шлюхи, - заключил Ярослав  Прасолов. – Вы обе шлюхи!
- Заткнись, придурок, - «любезно»  посоветовала ему Наталья. Но ее нервы были на пределе. Она резко вскочила со стула и приказала сестре следовать за ней.
  Нора  натянуто улыбнулась, попыталась сгладить взрывоопасную ситуацию.
-  Сестричка, еще пару минут, и мы все вместе пойдем домой.
- Довольно, я ухожу. И ты, Нора, пойдешь со мной. 
    Ярослав  психанул и больно схватил  за руку свою невесту.
- Куда это ты собралась? К ним?!
  Один из потенциальных кавалеров    резко вскочил, с зубодробящим звуком отодвинув свой стул, приблизился к их столику и голосом, не предвещающим ничего хорошо, спросил у наглеца:
- Нельзя ли повежливее с дамой?
- А не пошел бы ты… - «вежливо» обратился к нему Ярослав Прасолов.
  Мужчина схватил Ярослава за воротник  куртки и  предложил отойти для серьезного разговора.  На помощь грубияну-жениху подоспела глупая бесхарактерная Нора.
- Пожалуйста, оставьте его в покое. Вы же видите, человек выпил лишнего. Когда он трезвый, он тише воды, ниже травы, - запричитала она.
  И все бы закончилось благополучно, незваный защитник  бы внял просьбе Норы, но Ярослав, всегда тихий и покладистый человек – тише воды, ниже травы, сегодня  стал другим человеком – буяном и скандалистом. Он начал судорожно  махать кулаками, в итоге угодил кулаком в лицо Норы. Та схватилась за скулу.  Наталья стукнула будущего родственника  ладонью по лбу. Взбешенный родственник с силой  оттолкнул ее  от себя. Наталья села на пятую точку.  Другой незнакомец, менее привлекательный, чем первый, тут  же подоспел ей на помощь. Потасовка в итоге зачахла, так и не разгоревшись. Обиженные сестры согласились на предложение незнакомцев перебазироваться в другое место: Нора – от злости и желания досадить    Ярославу, Наталье ничего не оставалось делать, как присоединиться к обиженной сестре, случайно пострадавшей в неравной схватке. 
- Лучше с ними,  - шепнула на ухо озадаченной сестре Нора и пояснила, - все-таки защита от  этого пьяницы. Неизвестно, что он еще может отчебучить.
- И за этого человека ты собираешься  замуж, - не сдержалась  от высказывания Наталья.
-  Сердцу не прикажешь…
  Мужчины предложили посидеть в одном ресторанчике, небольшом и уютном,  там же, на набережной, женщины согласились без особого желания.   Отступать было поздно. Посидят немного и уйдут,  ничего в этом  предосудительного нет.  Они выбрали столик у окна. Мужчины поразили эрудированностью, хотя, с первого взгляда показались «одноизвиленными».  Именно так охарактеризовала мужчин Наталья, привычно шепнув сестре.  Неожиданно  они провели приятный вечер.   Мужчины не давали женщинам грустить.
  Когда совсем стемнело, и в помещение зажегся верхний свет, с улицы  помещение хорошо просматривалось, все посетители были как на ладони.    Слегка отрезвевший Ярослав, блуждающий по набережной с одной целью – найти беглянку и строго наказать, наконец-то, увидел ее   в ресторане в обществе сестры и тех самых мужиков.  Недолго думая, он  направился  туда. 
- Добрый вечер, - огорошил их своей вежливостью Ярослав. – Приятного всем вечера.
- И тебе, - отозвалась Нора. Губы почему-то онемели.
  Остальные промолчали. Мужчины безразлично поглядывали в его сторону, Наталья превратилась в  тигрицу, готовую защитить своего детеныша. Детенышем, естественно, была сестра Нора.
- Девочка моя, пойдем домой, - предложил ей жених заботливым голосом. – Тебе пора баиньки.
  Мужчины вопросительно посмотрели на Нору, дескать, одно твое слово и этот человек отстанет от тебя.
- Он хороший, - некстати охарактеризовала Ярослава его невеста. – Он не со зла меня ударил. Так вышло… случайно. Я не обижаюсь.
- Хороший, когда спит зубами к стенке, - вставила ее сестра.
- Наталья, не встревай, когда тебя не просят, - осадит ее потенциальный родственник и посоветовал, - тебя никто не трогает,  вот и  не лезь. – После чего с материнской заботой вновь обратился к  невесте, - милая моя,  пойдем домой.
- Я пойду, – полувопросительно  произнесла Нора. Как не пойти, если она  милая. О ней заботятся.
- Иди. Твое право, прощать его или не прощать. Но я тебя предупреждаю – ничего хорошего с этим…  человеком  в будущем тебя не ждет.
- Ты перегибаешь палку, - едко заметил Ярослав, обидевшись на  сомнение относительно него, как человека.
- Сама разберусь, -  бросила   Нора и ушла  вместе  с Ярославом…
  Наутро Ярослав позвонил Наталье и сообщил, что убил Нору.
  Как все произошло, он не помнил. Даже не помнил, как вернулись домой.  Кажется,  решил «добавить, для успокоения расшатанной нервной системы».  А потом – вообще кромешная мгла…
  Наталья объяснила следователю:
- Потому и отпустила сестру с Ярославом, что он выглядел адекватным. Будто бы протрезвел.
  Главными свидетелями  выступали: Наталья Эльцина, родная сестра погибшей Норы, официант ресторана Гордей Цацуненко, который видел, как подвыпивший мужчина увел одну из женщин,    и двое  мужчин, с которыми женщины  проводили время…   
  А теперь самое интересное.   Компанию двум сестрам составили…   Матвей Алексеевич Рыбальченко и Гаврила Васильевич Куропаткин.
  Вот тебе и случайное знакомство с отягчающими последствиями…
  После суда над Ярославом Прасоловым моя будущая жена отправилась на черноморское побережье.  Откуда деньги,  Зин?  Постоянно ощущала  проблему с деньгами, и вдруг… неожиданно разбогатела.  Деньги свалились на голову, как снег в летнюю пору – неожиданно. Получила расчет на предприятии? Сомнительно. Если бы и получила, то   курам на смех – мелочь на хлеб. А Наталья   отдохнула с шиком, оплатила бухгалтерские курсы, какое-то время, пока не нашла новую работу по новой специальности, била баклуши. На какие шиши жила, спрашивается?
 И что мне прикажете делать? Как узнать правду? И нужна ли она мне?
  Я точно знал – не отступлю.
  Что меня сразило наповал больше всего? Не то, что моя жена лжесвидетельствовала, хотя никаких подтверждений этому  у меня пока  нет, а  то, что я, прожив с ней некоторое  время, так и не распознал эту женщину.
  Чем дольше я размышлял, тем больше убеждался в своей правоте – в деле об убийстве Норы Эльциной все не так, как на бумаге, в уголовном деле.   Уголовный срок получил не тот человек,  не настоящий убийца.
  К чему бы… случайным знакомым так заботиться о бухгалтере без опыта работы или с мизерным опытом работы, что одно и тоже.  Кем Наталья приходится  двум бизнесменам?  Будто бы никем,  случайная знакомая, коих у них было предостаточно. И  вдруг сразу  «из пешки в дамки»  -  усадили на  должность главбуха.   Имеет место быть шантаж?
  Конечно, можно,  открыться Наталье: «Я читал уголовное дело,  я все знаю»… Выдержать паузу и ждать.  Посмотреть на ее  реакцию. Будет молчать, расскажу о своих догадках.  И опять буду зорко следить за ее реакцией. 
  Я знаю и одновременно не знаю свою жену. Согласно первому  утверждению я уверен – Наталья будет  стоять на  своем.  В ее интересах, чтобы я ошибся в своих предположениях. А где доказательства? Доказательств у меня нет. И вряд ли будут.  Все участники уголовного дела не скажут мне правды, потому как  чистосердечные признания не в их интересах.
   Но я не сдамся.  Слабое звено в цепочке  подозреваемых – моя жена. Она женщина, ее можно запугать.  Как бы мне не было противно.
   Я ей   скажу: «Дело твое,  но стоит задуматься, отчего стали происходить странные нападения? Сначала на Рыбальченко, но ему дико повезло, потом на Куропаткина, тому повезло меньше.  И почему именно сейчас, спустя одиннадцать лет после суда над Прасоловым?»  Невзначай поинтересоваться: «Не знаешь, он  вышел из колонии?  Вернулся в город?»
  Я целый день собирался с мыслями, ничего делать не мог, в итоге передумал вести откровенный разговор с женой. Решил зайти с другого края.
  Адрес, по которому проживал  Ярослав Прасолов, мне был известен. Как известно место его работы – фирма «Забота», которая занималась… отловом бродячих животных. Странное название  для фирмы с  подобным видом  деятельности…
 
  После  окончания рабочего дня  я  еще долго сидел в своем кабинете, размышлял, потом   отправился на квартиру Прасолова.
  Человек, открывший мне дверь, никак не выглядел на сорок семь лет. Время, проведенное в колонии, никого не красит, не молодит, включая  и Ярослава Прасолова.
 Я не стал вилять, сразу назвал себя – Александр Хруцкий, муж Натальи Эльциной.
- Чего надо? – со злостью спросил Ярослав.
- Хочу знать правду.  Я уверен - вы  не убивали свою невесту Нору.
- Какая теперь разница – убивал, не убивал, я свое отсидел, все одиннадцать лет.  И теперь хочу начать  новую жизнь.
  Мне надоело вести разговор на лестничной клетке, я протиснулся в захламленную прихожую.
- Чего ты, чего? – возмутился Ярослав. – Я тебе  в гости не звал!
- Я вы знаете, что недавно был убит Гаврила Куропаткин? Тот самый человек, который  выступал  свидетелем  в вашем уголовном деле.   Он тогда утверждал, что вы вместе с Норой  покинули ресторан.  А другой свидетель, Матвей Рыбальченко, едва остался жив.  На него тоже совершено нападение.
- И чо?! Я-то тут при чем? Не при делах я?
- Это вы в милиции расскажите, когда вас задержат по подозрению в убийстве Куропаткина и  в нападении на Рыбальченко.  А  милиция рано или поздно  обязательно на вас выйдет.  Метод убийства уж очень необычный.
- Какой еще метод?!
  Я откровенно всё рассказал, углубился во все тонкости, поразил, а может быть и не поразил,   своими познаниями, не забыл сделать выводы.
- Это не я! –  нервозно взвизгнул  Ярослав и сразу сник. – Сам подумай, зачем мне  его убивать?  Дело прошлое…. Не скрою, я сомневался в том, что убил Нору.   Сначала согласился – да, убил.  Но потом  задумался.  Долго думал, все эти годы…
- И что надумали? – спросил я, не дождавшись продолжения. 
- Должен был  я хотя бы что-то вспомнить, должен!  Ну, никакого проблеска! Даже не помню, как домой вернулись.
- Вдвоем? Вдвоем с Норой вернулись?
  Вопрос очень удивил Прасолова.
- Вдвоем, -  с трудом выговорил он с явным сомнением в голосе. И опять сорвался на крик,   -  не помню я, черт побери!   Утром проснулся, лежу на полу, в руке нож… И Нора рядом лежит… вся в крови. И лицо белое-белое… Неживое. Я Натке позвонил… Она примчалась, милицию вызвала, меня забрали…
- Вы ревнивый?
- Что? – не сразу сообразил Ярослав. Он  опять оказался  в том жутком прошлом и не успел   вернуться в настоящее.
- Вы… ревновали свою невесту?
- Вообще-то нет, но как выпью, крыша съезжала. Она красивая была. Они будто бы тройняшки с сестрами, но все разные. Я легко их различал. Нора самая красивая. Я ее очень любил. И она  меня любила… Я ведь… двоих тогда убил. Нора ребенка моего носила… И почему я не умер в колонии? Лучше бы умер.
- Ярослав, вы опять можете угодить в колонию по ложному обвинению.
- Опять…  Это все слова.  Зачем это тебе, мужик?  В чем твой интерес?
-  Мне нужна правда. Мне не нравится,  что настоящий преступник ловко уходит от наказания, а  другой человек  становится невинно осужденным.
- Если бы не Натка… Ей я поверил тогда…
- Вы заходили в  ресторан за Норой? – зашел я с другой стороны.
- Снова здорова, - хлопнул себя по бедрам  Прасолов, - чего ты пристал, как банный лист?! Если я ничего не вспомнил за одиннадцать лет, то не вспомню и сейчас. Иди отсюда подобру-поздорову. Не береди мне душу.
- Я-то уйду, а ты  сядешь за убийство Куропаткина и за покушение за Рыбальченко.  Тебя оговорили тогда, одиннадцать лет назад, оговорят и сейчас. Кому-то очень это нужно. Преступник преследовал свои цели,  ты очень кстати вышел на свободу.
    Прасолов, не слова не говоря, распахнул входную дверь, дав понять, что пусть свободен, меня никто  не удерживает в его квартире.  Я никуда не торопился.
-  У Наталья был ключ от вашей квартиры? – неожиданно вырвалось у меня.
- Ключ… был.  И у Нелли ключ был.
- Нелли меня сейчас не интересует. Получается, что вы ничего не помнили, а свидетели утверждали, что вы заходили в ресторан, выглядели адекватным, увели с собой невесту, вернулись домой,  заревновали ее в очередной раз и, не отдавая отчета своим действиям, убили ее ножом. Каким ножом?
- Кухонным. На нем были мои отпечатки.
- Нож принадлежал вам?
- Я что, помню? Нож как нож. Я не занимался  готовкой. Нора была знатная кулинарка. Она  бы точно сказала, наш нож или не наш.
- Вы дали признательные показания?
- А куда мне деваться, если есть свидетели. Ушли вместе, вернулись домой, я еще выпил, а потом устроил скандал…  Наверное.
- Соседи слышали ваш скандал?
- Тогда говорили, что в моей квартире закричала женщина, но быстро смолкла. Никто не стал вызвать милицию – смолкла же. Поверь, не мог я ее убить. Я ее пальцем никогда не трогал.  А в тот день я  случайно ее зацепил кулаком, хотел  ударить этого, мордастого, который  меня за шкирку схватил, а попал по Норе. Случайно все вышло… Беременная она была… Я не мог…
- Не мог, но подписал признательные показания.
- А кто, если не я… Получается, я… Так получается?
- Надо разбираться, - вздохнул я.
- А чего это ты все осматриваешься, осматриваешься? Что  ищешь?  Удивляет, что   у меня не прибрано…
- Сам не знаю, - признался я. -  Слушай, Ярослав,  а к тебе ненароком никто  не заходил на днях? Например, с социологическим опросом? Или  участковый, которого ты видел первый раз? Для проверки зашел, поговорил, посидел и ушел, - «глубокомысленно» высказался я, слишком нервничал. От ответа Прасолова многое зависит, но он об этом не догадывается. – Давай, вспоминай, незнакомцев в твоем доме не было?
- Как же, был один, - подумав, сообщил Ярослав Прасолов, - газовщик приходил.  Сказал… плановая  профилактика газового оборудования.  Что-то пошерудил, проверил, дал мне бумажку какую-то подписать и ушел.
- Ты постоянно при нем был?
- Чего ж я буду  над душой стоять. Я вернулся в кухню, когда он меня позвал. Сказал, все проверил, все в порядке и предложил расписаться.
- И к соседям он с проверкой заходил?
- Почем я знаю, - передернул плечами Прасолов. – Могу спросить, если надо.
-  Спроси, если не трудно!
- Не  трудно. Ты погоди, я  скоро.
  Ярослав позвонил в соседнюю квартиру, переговорил, вернулся озадаченным.
- Баба Нюра всегда дома, она никуда не выходит, у нее ноги болят.  Так она говорит, что к ней никто не приходил, газовые краны не проверял. И другой соседке она  позвонила, к той тоже никто не приходил. Получается, ко мне одному приходил газовщик. Зачем? Можно позвонить в газовую службу, спросить…
- Я и без звонка в газовую службу тебе скажу -  никакой это был не газовщик. Ему что-то было нужно в твоей квартире.
- Я ничего не понимаю.
- Сначала некто пытается убить двух свидетелей, причем применяет пневматическое ружье с летающим дротиком с курареподобным ядом. С какой целью? Чтобы подставить тебя.
- Зачем я ему сдался? Освободился, живу себе, никого не трогаю.
- На этот вопрос у меня пока нет ответа. Но я точно знаю, что он пришел к тебе под видом газовщика с определенной целью.
-  Хотел оставить улику? Пневматику, например? – на полном серьезе выпалил Ярослав. - Так  я домой  оружие не приношу. У нас все четко – взял, вернул, расписался.
- А кто-то мог позаимствовать  пневматику   во временное пользование?
- На время? Вполне возможно. За деньги все возможно.  Но никто тебе правду не скажет, кому ж  охота  угодить под статью!
- Значит, мы допускаем, что некий человек мог взять на время оружие и прилагающие к  нему штучки-дрючки. Хорошо заплатил и взял. Потом вернул… Как ни в чем ни бывало, - повторил я слова Ярослава. – Об этом не узнала  ни одна живая душа, кроме того человека, с кем он договаривался. Но этот человек будет молчать.  В его же интересах молчать, иначе пойдет как соучастник преступления. Далее злоумышленник решает подбросить тебе улику.
- Какую еще улику?
- Бейсбольную биту, которой он убил парализованного Гаврилу Куропаткина, предварительно выстрелив в него из пневматического ружья. Куропаткин не мог оказать сопротивления, получил удар по голове и скончался.  Все исполнено так, чтобы следствие пришло к выводу – убийство совершил ты, из мести. Выстрелил, подобрался ближе, объяснил причину своего острого желания расправиться с человеком и убил.
- Я не убивал. Мне нет смысла убивать свидетелей. Чего уж теперь.
- Если бы не они, ты бы избежал наказания.
- Каким образом?!  Мы с Норой были в квартире одни! Больше никого не было!
- Но свидетели показали, что ты ревновал, скандалил, случайно зацепил невесту кулаком по скуле. От обиды она ушла с другой компанией. Ты протрезвел…
- Я не протрезвел… Если бы протрезвел, то помнил бы, как увидел  ее в ресторане, как уговорил пойти со мной, - заметил Прасолов.
- Но тебя видели двое мужчин, Куропаткин и Рыбальченко, плюс  Наталья и официант. Других свидетелей не нашлось: убийство было совершено не в ресторане,  никто не опрашивал  посетителей, и без них хватило свидетелей.   Вы с Норой ушли, эти трое посидели  еще какое-то время, потом мужчины проводили Наталью до дома и распрощались, обменявшись номерами телефонов. Натальи им позвонила, когда случилась трагедия. Это известно из  ее свидетельских показаний.  И мужчины, и официант  подтвердили, что вы ушли вдвоем…
- Слышал я весь этот бред. Но раз  говорят, значит, так все и было.
-  Ярослав, я  хотел  бы осмотреть  твою кухню. Не возражаешь?
- Пожалуйста.
- Газовщик больше нигде не бродил?
- Зашел в прихожую, потом сразу в кухню.  При нем был небольшой чемоданчик, бейсбольную биту в него не спрячешь.
- Как он был одет?
- В объемной куртке. Как с чужого плеча. И длинная очень, похожа на полупальто.  Куртку он не снимал.
- Вот тебе и ответ.
 Я принялся тщательно обследовать шестиметровую кухоньку. Старенькая   мебель, газовая плита, обеденный стол, три табурета. Два подвесных шкафчика. Газовый шланг тянулся к газовой плите, шланг заслоняла  двухстворчатая тумба, используемая в качестве рабочей поверхности. В данную минуту на тумбе лежала  разделочная доска, на доске -   недорезанная любительская колбаса и ломоть  хлеба. Я непроизвольно заглянул за  тумбу, как будто решил проверить  надежность  газового шланга. Шланг изгибался змеей и соединял кран и газовую плиту. Полы за тумбой были грязными, липкими,  давно не мытыми. Я  с трудом разглядел  на полу  инородный предмет.  Достать его можно только в том случае, если отодвинуть тумбу, намертво приклеенную к полу, покрытому старым линолеумом. При этом предварительно освободив все полки.  Никакого желания возиться  и  терять время у меня не было. Помогла смекалка.
- Ярослав, у тебя случайно нет старых деревянный клещей, которые применяли в далеком прошлом для выварки  белья? – спросил я у хозяина. Хозяин озадаченно смотрел на меня. Я пояснил, -  раньше белье кипятили  в выварке, подобными деревянными клещами мешали белье  в выварке. В каждом доме было такое приспособление.  Но смекалистые люди, в  числе которых и я, находили и другое применение клещам. Например,   с их помощью  доставали  из недосягаемых мест  упавшие предметы.
- Кажись, есть. От мамани остались. Маманя-то моя померла, не дождалась меня.
- Жаль, -  только и смог сказать я,  нисколько не удивившись слезе, скатившейся по небритому подбородку Ярослава.
-  Сейчас посмотрю на балконе, там всякий хлам валяется, - опомнился хозяин.
  Он умчался на балкон, а я пока присел в ожидании на табурет. Ярослав вернулся быстро и протянул мне вещь из моего далеко детства и юности.
 У меня имелась сноровка, поэтому я  с первого раза ухватил предмет клещами. Но вытащил его  в четвертого раза – предмет был достаточно тяжелым.
  Предметом оказался бейсбольная бита со следами  засохшей крови.
- Что это? – с трудом двигая языком, спросил Прасолов и сразу запричитал, -  это не мое, точно не мое, клянусь.
- Что и следовало доказать, - вымолвил я без намека на  радость. Напротив, в голосе слышалась усталость. И разочарование.
- Говорю же – не мое!
- Я тебе верю, не кричи. Зачем тебе оставлять дома важную улику. Ты бы от нее избавился после убийства Куропаткина.
- И что мне теперь делать?
- Рано или поздно следствие на тебя выйдет. У тебя судимость, ты работаешь в фирме, которая  имеет дело с пневматическим оружием и ядовитыми веществами.  Опять же в прошлом был знаком и с Рыбальченко, и с Куропаткиным, и с Натальей Эльциной, и с официантом Гордеем Цацуненко.  В твоей квартире проведут обыск,  обязательно обнаружат  орудие убийства и опять ты, Ярослав, окажешься, в колонии. Закроют тебя на долгие годы за  покушение на убийство Рыбальченко и за убийство Куропаткина.  И доказывай  потом, что  ты не верблюд.
- Но как же так! - всплеснул руками Прасолов. – Почему я такой невезучий!
- Одиннадцать лет назад настоящему убийце был нужен  козел отпущения, и он его без труда нашел. А потом что-то случилось, ему снова понадобился козел отпущения.  В   голове настоящего убийцы созрел план, оставалось  дождаться появления  козла отпущения, чтобы все прошло гладко. Ты вернулся в родной город,  план заработал.
- После твоих слов я убедился, что не убивал Нору. Меня подставили. Знаю, все осужденные так говорят, но я не убивал.
- Я верю.
- А кто же убил?
- Пока не уверен, но догадки кое-какие есть.
- Если кто-то покушался на жизнь Рыбальченко, потом расправился с Куропаткиным, то Наталье тоже грозит опасность?
- Думаю, на этом  преступления закончатся.
-  Убийца - официант? Гордей Цацуненко, кажется? Но зачем ему убивать двух бизнесменов?  Их что-то связывает? – неожиданно спросил Ярослав Прасолов…
 
   Всю дорогу домой  размышлял над словами Прасолова о Гордее Цацуненко.    Мне необходимо с ним встретиться и  кое-что  обсудить.
  После суда над Ярославом Прасоловым Гордей Цацуненко через пару месяцев открыл собственное кафе. Не подозрительно  ли? Одна свидетельница разъезжает по морям, останавливается в дорогих гостиницах, ни в чем себе не отказывает – сама мне говорила,  другой открывает свой бизнес. С чего бы вдруг? Откуда на их голову обрушилось богатство? Ясно откуда – от богатых дяденек,  Куропаткина и Рыбальченко. Причина? Один из них убил Нору Эльцину. Ее сестра, что самое ужасное, и официант Цацуненко дали против Прасолова свидетельские показания. А на самом деле? На самом деле две пары, действительно, посидели в ресторане,  потом  отправились еще куда-то.  Там случился конфликт между  Норой и одним из  мужчин. Скорее всего, с несдержанным  Куропаткиным, который в пылу гнева схватился за нож.   Уж не знаю, кто предложил свалить убийство на Прасолова,  надеюсь,   не моя жена… Хотя что это меняет… 
  Я всегда считал себя прорицателем. Тяжело признавать свои ошибки, тяжело принимать  горькую правду.
  Эх, ты, горе-прорицатель…  Но довольно посыпать голову пеплом. 
  Значит, так. Троица решает свалить вину на пьяного Прасолова.  Они едут на  квартиру  Ярослава. Наталья открывает дверь своим ключом.  Соседи спят, никто ничего   слышит.  Подельники оставляют тело Норы на полу, прикладывают руку спящего мертвецким сном Прасолова  к рукоятке ножа… Да, забыл…  Наталья издает какое-то восклицание – для спящих соседей, чтобы они после  подтвердили:  кричало женщина!
  Утром Прасолов звонит Наталье и сообщает трагическую весть. Кто убил ее сестру? Он же и убил, больше некому.
    «Свидетели» - Наталья и  Цацуненко -  получают обещанный «гонорар», и разбегаются на все четыре стороны. Однажды судьба  сводит Наталью с   Рыбальченко и  Куропаткиным.   Наталья получает место бухгалтера в  их успешно развивающейся фирме.  Имел место шантаж? Не думаю,  этих крепких ребят не запугаешь, а кто попытается, долго не проживет.  Дали место по доброте душевной, из любви к ближнему,  или…? 
  Надо отбросить ненужную  в данных обстоятельствах ревность.
   Рассуждаем далее без эмоций. Наталья. Зачем Наталье убивать Рыбальченко и  Куропаткина? Незачем. Цацуненко.   Зачем Цацуненко  убивать этих двоих?  Незачем. Так мне кажется.  Остаются  Куропаткин и Рыбальченко. Куропаткин мертв. Рыбальченко выжил.   
  Почему, когда вышел из мест заключения Ярослав  Прасолов, завертелся новый круговорот событий? На этот раз не спонтанный! Убийца заранее подготовился, все рассчитал.
 Неужели  все-таки Цацуненко?  Почему одиннадцать лет назад бизнесмены обратились именно к нему за подтверждением – убитая Нора Эльцина  покинула  ресторан  в сопровождении своего жениха Ярослава Прасолова?
  Одного свидетельского показания Натальи им было мало.
  Получается, они были  раньше знакомы с Цацуненко…  Я его никогда не видел, но почему-то он мне представляется  человеком, который за деньги продаст родную мать.  Подкупать я его не собираюсь, но запугать попробую…

   Во второй половине дня я решил смотаться в кафе, принадлежавшее Гордею Цацуненко,  хотел застать его на месте.  Но, подумав, нашел в телефонной книге номер телефона кафе «Гордость» (однокоренное слово с именем его владельца) и предварительно позвонил. Девушка мне сообщила, что хозяина сегодня не будет. Естественно, я поинтересовался, как мне с ним  связаться.  Уже собрался приступить к осаде несговорчивой девицы,  стоявшей на страже интересов ее работодателя, но девушка без долгих проволочек призналась:
- Наш шеф находится в  больнице.  Я подробностей не знаю, но кто-то пытался его убить.  Сейчас его жизнь вне опасности. Не знаю, пустят ли вас к нему, но стоит попытаться.
  Я бы таких доверчивых  и болтливых работников гнал  в три шеи. Но девушка мне очень помогла, поэтому я ее горячо поблагодарил.  После чего отправился в больницу номер восемь, куда поместили Гордея Цацуненко после неудавшегося покушения… 
   Три медсестры   о чем жарко перешептывались. Я догадался – обсуждают пациента Цацуненко. Видимо, особо любопытная медсестра подслушала его разговор со следователем и решила поделиться новостями.  Девушки были так увлечены разговором, что не заметили меня.
  Я понял одно -  Цацуненко не знает, кто на него напал.  Его автомобиль находился в сервисе, поэтому он уехал домой на частнике. Номера автомобиля он не заметил, водителя не рассмотрел. В безлюдном месте водитель остановил автомобиль,  оглушил пассажира, обчистил карманы  и сбросил в водоем.
  На первый взгляд – обычное ограбление.  Если бы не  связь  Цацуненко с Рыбальченко и Куропаткиным и события давнего и недавнего прошлого.
 Гордею Цацуненко повезло – он быстро пришел в себя и самостоятельно выбрался из воды. Добрался до заправочной станции, где ему оказали первую помощь, вызвали «Скорую» и милицию.
  В завершении своей пламенной речи любопытная особа заявила:
- Я же вам, девочки, говорила, что у нас в городе орудует маньяк! Я вы мне не верили!
- Как страшно  ходить по улицам, - запричитала другая.
   Сегодня был мой день:   всякий раз я наталкивался на болтливых людей и легко получал информацию.
  Пока медсестры делились сочиненными на ходу страшилками, я  проскользнул мимо них и добрался до палаты Гордея Цацуненко.
  Цацуненко спал. Его забинтованная голова покоилась на подушке. На бинте  виднелось небольшое  пятнышко крови.    Даже во сне на лице пострадавшего застыла гримаса боли. 
  Гордей что-то почувствовал и открыл глаза. Осмыслил – перед ним не доктор, не медсестра, перед ним незнакомец, поэтому  с  ужасом  уставился на  меня.   Он был так напуган, что у него отнялась речь, хотел позвать на помощь и не смог.   Если бы я не знал, что еще до моего прихода с пострадавшим  беседовал  следователь, я бы решил -  в результате нападения у него  возникла проблема с речью. 
- Не волнуйтесь, я не причиню вам вреда, - упокоил я  больного с выпученными глазами  и доброжелательно всучил кулек с апельсинами – показатель моего  лояльного  отношения.
- Вы кто? – с трудом выдавил из себя Гордей. Голос при этом был как из преисподней.
    На вид ему было не больше тридцати. На самом деле -  тридцать шесть.  Хорошо сохранился. И совесть не мучает. Едва не поплатился за  грехи прошлого. И настоящего?
- Я  частный детектив. Параллельно с нашей доблестной милицией веду расследование одного уголовного дела. Следы привели меня к вам, Гордей Михайлович.
- К…какого еще уголовного дела? Я чист перед законом… Это на меня совершено нападение, я чуть не погиб, - взвизгнул он, усердно теребя пальцами края  пододеяльника.  И доверительно сообщил, - хорошо, черепушка крепкая, быстро пришел себя и сумел выбраться... Получается – сам себя спас, - повеселел и осмелел он. 
-  Почему  вы не рассказали следователю правду? – пошел я ва-банк.  Его наглое поведение меня бесило.
- К…какую еще правду, - опять начал заикаться Цацуненко. – Я, действительно, незнаком с человеком, который на меня напал.  Он хотел меня  убить и ограбить. Убить не убил, а   бумажник и мобильный телефон  забрал.
- Надеетесь вымолить у преступника помилование? Думаете, он не  предпримет  вторую  попытку?
- О чем вы?! Я ничего не знаю, отстаньте от меня. Вам лучше уйти, иначе я позову охрану.
- Но только  после того, как я вам расскажу одну   историю… Нехорошая история, честно вам скажу, с душком. 
-  Уходите!
- Спокойно, - осадил я нервного больного. И отстраненным голосом  продолжил, - более одиннадцати лет назад  была убита  молодая женщина, Нора Эльцина.  Она была беременной.   За убийство осудили ее жениха, Ярослава Прасолова, который  не смог вспомнить, что произошло в ту злополучную ночь. Он был сильно пьян.  Кто  на самом деле убил беременную женщину? На самом деле  ее убил другой человек, и вам  известно его имя. За лжесвидетельствование вам хорошо заплатили, вы смогли открыть свой бизнес.  Вас, свидетелей,   было четверо – трое мужчин, включая вас, и женщина, сестра убитой.  Женщина  не могла убить свою сестру, к тому же у нее не было достаточной суммы денег, чтобы откупиться. Вы, как я понимаю, тоже не убивали Нору Эльцину. Получается убийцей является или Куропаткин, или Рыбальченко. Который из них? Молчите? Ладно. Пока следствие не связало воедино покушение на Рыбальченко, убийство Куропаткина и покушение на вашу жизнь. Но это всего лишь пока. Не думаю, что в деле участвовал кто-то чужой.   Наталья Эльцина не в курсе последних событий. Она думает, что убийство Куропаткина  и покушение на Рыбальченко – это месть ее несостоявшегося родственника,  Ярослава Прасолова, невинно осужденного за убийство. 
   Я говорил уверенно, хотя, совсем не был уверен в непричастности Натальи.  Хотел с ней накануне поговорить по душам, но не решился. Моя жена из тех людей, которые никогда не признаются в своих  проступках, в проступках разной степени неблаговидности, тем более таких, как соучастие в убийстве.
  Я продолжил с прежним безучастным видом:
- Убийца Куропаткина долго вынашивал свой план. Ждал, когда Прасолов выйдет на свободу. Возможно, Некто, в своих корыстных интересах,   посодействовал его устройству на работу в организацию, которая занимается отловом бродячих животных. Но убийце позарез   был нужен  подельник.   Он обращается за помощью к вам, Гордей Михайлович, сулит крупное вознаграждение. Вы соглашаетесь. Однажды преступив  закон, почему бы еще раз не преступить… за хорошее вознаграждение на поправку ресторанного бизнеса. Я наводил справки, бизнесмен  из вас никудышный, дела в кафе идут из рук вон плохо. Того и гляди, придется закрыть заведение. Вам назвать имя вашего спонсора? Пожалуйста! Это небезызвестный вам  Матвей Алексеевич Рыбальченко. Знаете такого? Вижу по глазам, знаете.   Вы подыгрываете Рыбальченко. Изображаете нападение на него. Появление собачника с лабрадором приходится весьма кстати. Рыбальченко нарочно вышел на пробежку чуть позже привычного времени.   Конечно, ему были нужны свидетели,  которые помешают «преступнику» довести задуманное  до победного конца.  «Преступник», он же подельник Рыбальченко,  ретировался, испугавшись собаки, на ходу прихватил пневматическое ружье и скрылся.  Рыбальченко очень рисковал, но риск - оправданное дело, если речь идет об успешно развивающемся бизнесе. Чем мешал  Гаврила Куропаткин Матвею Рыбальченко?  Куропаткин хотел продать свою долю в бизнесе, а   Рыбальченко был против? Никакие уговоры не помогали? Так? Или он вам озвучил другую версию? Неужели Куропаткина замучила совесть? Он хотел честно рассказать, кто на самом деле  убил Нору Эльцину, какую роль в этом деле сыграли другие действующие лица? Бредовая мысль иногда рождается в моей голове, не правда ли?.. Что ж вы воды в рот набрали, Гордей Михайлович?!  Хотя бы кивните. Ну, и ладно, я привык к монологам. Не впервой.  Путем подкупа и шантажа  Рыбальченко  сделал вас  своим  подельником.  Не думаю, что Гаврилу Куропаткина убивали вы. Это сделал сам Рыбальченко.  В себя он верит, а вот в вас… Вы трус,  Гордей Михайлович. И ненадежный человек.  Корысть стоит у вас на первом месте.  Куропаткин мог вас перекупить.
- Я бы попросил меня не оскорблять, - пролепетал Цацуненко.
-  Гляди-ка, голос прорезался, - хмыкнул я. – Лучше вам  снова заткнуться.  Если хотите говорить по существу дела, говорите,  а просто так воздух сотрясать…  Я продолжу с вашего позволения…  Рыбальченко знал  привычки своего давнего приятеля.  Тайно покинул больничную палату, дождался его в лесочке и жестоко расправился с ним.  После убийства вернулся в больничную палату. У Рыбальченко  есть алиби.  Его и подозревать-то никто не будет, на  его жизнь тоже покушались.  Следствие будет работать в трех направлениях:  преступник «положил глаз» на их фирму,  всему виной конкуренция или это месть  человека,  которого оба бизнесмена чем-то обидели. Со временем первые два будут отброшены, все усилия направлены на поиски мстителя.  И его найдут. Но для его задержания  необходимы  доказательства того, что  преступление совершил он. Рыбальченко снова потребовалась ваша помощь.  В квартире главного подозреваемого милицейские должны обнаружить улику, бейсбольную биту, которой ударили по голове  несчастного Куропаткина. Вы  приходите на  квартиру Ярослава Прасолова под видом работника газовой службы и «забываете» на его кухне  предмет, о которой я говорил выше.   Но как быть с отпечатками пальцев Прасолова? На бейсбольной  бите  не осталось  никаких отпечатков. Вот незадача!  И  опять же, зачем Прасолову   оставлять важную улику у себя дома?  Она ему еще понадобится?  Неужели он решил покончить со всеми свидетелями? До одного? 
- Не ерничайте.
- Надеялись, что все пройдет гладко, как прошло одиннадцать лет назад? – не обратив внимания на его слова, продолжил я. -  Увы и ах! На этот раз вам  крупно не повезло.
- Вы о себе?
-  Не будем переходить к обсуждению моих незаурядных способностей.  Вернемся к «нашим баранам». Накануне Рыбальченко  предложил  вас подвезти. Ваш автомобиль находился в сервисе.  По дороге он неожиданно напал на вас,  оглушил и выбросил в водоем. Вам крупно повезло. У вас, действительно, крепкая черепушка. Вы выбрались из воды, вам оказали помощь.  Вы догадываетесь, что против Рыбальченко у вас нет шансов, поэтому решили его задобрить тем, что скрыли от следствия правду. Вы его боитесь, уверены, что он откупится, останется на свободе, и тогда вам не сдобровать. Но вам и так не сдобровать. Вы опасны для Рыбальченко. Подумайте над моими словами.  Я - добрый самаритянин,  поэтому предоставляю вам возможность сделать свой выбор… Пишите чистосердечное…  Прощайте…

  На следующий день меня пригласил к себе следователь.
  Оказывается, гражданин Цацуненко  указал на Прасолова, как на человека, который мог ему отомстить. Прасолов, с его слов,   затаил обиду, вышел на свободу и теперь по очереди избавляется от свидетелей его уголовного дела.
  Всё, как по писанному…
  Сказать точно,  управлял ли Прасолов автомобилем, на котором Цацуненко ехал домой поздним вечером, сам Цацуненко утверждать не мог.  На голове водителя была бейсболка,   в салоне было темно.   То, что у Прасолова нет личного автотранспорта, никого не смутило: мог угнать чужое авто. 
  Рано утром милицейские ввалились в дом Ярослава Прасолова, провели обыск,  ничего подозрительного не обнаружили (бейсбольную биту я прихватил с собой и спрятал в надежном месте) и отвезли  Прасолова в участок, где предъявили обвинение в нападении на Гордея Цацуненко.   Ярослав  Прасолов  заявил, что на вчерашний вечер у него есть алиби. Алиби – это я, Роман Хруцкий. Я приходил к нему, и мы долго разговаривали. О чем? Не имеет значения, к делу это не относится.
  Я подтвердил, что пробыл у Ярослава Прасолова с такого-то по такое-то время.
  Получилось, что на момент нападения на Цацуненко Прасолов находился в своей квартире вместе со мной.
   Ярославу помогло еще одно обстоятельство: вещество, которое   обнаружено в крови Рыбальченко после тщательного исследования в токсикологической лаборатории,  хотя и  относится к курароподобным ядам, но не применяется на спецпредприятии по отлову бродячих животных, на котором работает Прасолов.
  Ярослава Прасолова пришлось отпустить за недостаточностью улик…
  А я вновь подумал  о себе, как о горе-прорицателе.  Я ошибся.  Рыбальченко не пытался убить Цацуненко, своего подельника, изобразив ограбление, Цацуненко и Рыбальченко заодно. Нападение на Цацуненко было инсценировано.  Зачем?  Якобы, это еще одна месть Прасолова. Изменен только способ расправы.
  Актеры-самоучки разыграли всё отлично, подтолкнули следствие в нужном им направлении. Но никак не учли, что  к волку-одиночке Прасолову   кто-то придет в гости в поздний час  и станет его алиби. И самое главное – исчезнет важная улика.
  Теперь Рыбальченко  в курсе, что я обо всем догадался.  Его подельник  Цацуненко поспешил  доложить сразу  после моего ухода из больницы.  Я опасен для Рыбальченко, человека безжалостного.  Что ему стоит закрыть мне рот раз и навсегда? 
  Получается,  за мою жизнь не дадут и ломаного гроша? Получается так. 
  Я не собираюсь играть в кошки-мышки, воевать с преступным  миром в лице Рыбальченко, и опять же подставлять своих близких. Я пойду и поделюсь своими соображениями со следователем. Тем более, далеко от  участка я не ушел… Так и сделать? Или геройствовать?  Ради кого? Ради чего?  Ради игры, которая меня заводит?.. Или всё дело в Наташке? Я не знаю, как повернется следствие, причастна ли она к преступлениям? Вдруг Рыбальченко не станет скрывать имена своих подельников? Вдруг ему помогал не только Цацуненко? 
   Что будет, то и будет.  Моя нерешительность, промедление поможет Рыбальченко убрать слабое звено, Гордея Цацуненко. Нет Цацуненко -  нет проблемы. Расколоть Рыбальченко весьма сложно. Чистосердечное он не напишет. Нужны доказательства.
  Я решительным шагом вернулся в кабинет следователя…
 
  Спустя  время следователь сидел в  больничной палате Гордея Михайловича Цацуненко   и вел допрос. Цацуненко недолго увиливал,   в итоге  во всем признался.   И перебрался в тюремный лазарет.
   А Рыбальченко оказался в СИЗО.
  Вечером Наталья рассказывала мне в лицах, как происходило задержание Матвея Рыбальченко. Я слушал, не перебивая, и  изображал крайнее удивление.  Не думаю, что Наталья купилась на мой удивленный вид. В конце монолога сказала:
- Проходя по коридору в наручниках, Рыбальченко повернул голову   в мою сторону и процедил сквозь зубы: «Пригрел змею на груди».  К чему бы это? Можно подумать, я в чем-то перед ним виновата… Рома, признайся, ты причастен к его задержанию?
-  Я проводил собственное расследование по твоей просьбе.
-  Это я знаю. Хочу  разобраться…
- Наталья, я давно хотел с собой поговорить.
- Только не говори, что ты нашел другую, - нервно хихикнула она.
   Она хотела меня   сбить  с  мысли, ей это не удалось. Я был решителен. Настало время  во всем разобраться.  Мне нужна правда. Любая.
- Наверное, ты никак не ожидала, что всплывут старые грехи. Весь план Рыбальченко базировался  на одном человеке. На убийце твоей сестры Норы, на Ярославе Прасолове, который  отсидел положенные по суду одиннадцать лет и   недавно вышел на свободу. Недаром ты тряслась, как осиновый лист, когда узнала о нападении на Рыбальченко. Ты сразу догадалась, кто мог это сделать.
- С какой стати мне трястись? Я была свидетелем, честно обо всем рассказала. Не я же его приговорила к одиннадцати годам лишения свободы!
- А ты не нервничай.
- Я не нервничаю. Я не пойму, в чем ты меня подозреваешь?!
- Я подозреваю тебя в даче ложных показаний.  Сама расскажешь, как было дело, или  предоставишь эту возможность мне, а по ходу рассказа будешь корректировать?
- Мне нечего тебе рассказывать, - пролепетала жена.
-  Ничего другого я от тебя не ожидал, -  с явной угрозой в голосе произнес я. – Ты упустила свой шанс.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Если бы ты честно обо всем рассказала, мы бы могли…  жить дальше без твоего прошлого.   
-  Рома, зачем тебе уходить в прошлое! – в отчаянии воскликнула жена. – Я же не спрашиваю, как ты жил до меня, -  сверкая глазами, она «бросила камень в мой огород». 
- Наташа… Мы должны откровенно   поговорить. 
- Ром, ты меня любишь? Хотя бы капельку?
- Люблю, -  сухо ответил  я. – Мне тебя жаль,  не скрою. Ты запуталась.  Давай распутывать клубок вместе.
- Вместе, - чуть слышно повторила она. – Звучит обнадеживающе…
  Наталья глубоко вздохнула, как перед погружением в морские глубины, и  начала рассказывать…
  После ресторана  они вчетвером поехали на квартиру, которую бизнесмены использовали для развлечений.  Наталья была пьяненькой, плохо соображала, потому и согласилась, а Нора не хотела возвращаться  к жениху.
  Они разделились на пары. Наталья с Рыбальченко уединились в единственной комнате, Нора с Куропаткиным остались на кухне. Спустя короткое время из кухни послышался громкий голос  Куропаткина. Потом вскрик Норы. Когда Наталья  и Рыбальченко вбежали в комнату, они увидели распростертое на полу тело Норы. Из  ее груди торчала рукоятка ножа.  В двух шагах от распростертого тела  стоял Куропаткин и непонимающе озирался по сторонам, как будто искал злодея, совершившего убийство. Злодей в кухне был один и им являлся  Гаврила Куропаткин, руки которого  были испачканы  в крови.   
  Уже после случившегося Рыбальченко рассказал Наталье следующее.
   Мать Гаврилы Куропаткина умерла, когда мальчику не было шести. Отец быстро женился, привел в дом новую жену, мачеху для сына. Мачеха относилась  к мальчику неплохо, но была очень требовательной. И постоянно говорила: «Ты не так делаешь». Чтобы он не делал, всё было не так.   Будто бы безобидная фраза, но  со временем   она начала  приводить  мальчика в бешенство, он терял над собой контроль.    В заброшенном сарае он соорудил чучело, прицепил на грудь чучела картонку с надписью «мачеха» и  после очередной фразу «ты не так делаешь» бежал сломя голову в сарай и колотил чем только мог  по чучелу, представляя его мачехой. Злость быстро проходила, мальчик возвращался домой. О всплеске агрессии напоминали красные глаза и  иногда сбитые костяшки рук.
  Когда Гавриле  исполнилось  шестнадцать, он убил мачеху. Заранее позаботился об алиби – ночевал у друга, отец в ту ночь был на дежурстве. Из квартиры Куропаткиных пропали деньги и ценные вещи, поэтому следствие пришло к выводу – убийство совершили грабители. Повезло мальчишке, иначе  тоже стал бы жертвой грабителей.  Деньги подросток постепенно растратил,  а немногочисленные ценные вещи закопал в лесу и не оставил отметины, чтобы не появилось желание их откопать, сдать в скупку и тем самым  выдать себя. 
  Случаи агрессии  случались и позже. Но дело ограничивалось одними кулаками.  До убийства  точно не доходило. И вот…
  Когда он принялся разрезать торт на ровные кусочки – очень старался, мачеха приучила к  аккуратности, ничего не подозревающая Нора взяла в руки другой нож,  встала рядом и заявила:
- Дай я разрежу, ты не так делаешь. -   И тем самым  приговорила себя.   
   Обезумивший Куропаткин вырвал из ее рук нож (его нож был испачкан в креме, а он был аккуратистом – странное поведение при безумии) и одним сильным ударом убил женщину.
  Куропаткин быстро опомнился.  Увидел, что сотворил и начал рыдать и валяться по полу.  Рыбальченко решил прикрыть друга и компаньона. Но в первую очередь думал о себе – Гаврилу «закроют», он скиснет, признается в  убийстве Норы Эльциной, а потом и в других делишках, коих за плечами столько, что не все сразу вспомнишь. Но малой толики хватит, что  получить пожизненный срок.
  Наталью  запугали. Она согласилась помочь. Кто ее осудит – сестру не вернешь,  а  жить  хочется…
  Кроме  трех «свидетелей» того, что Нора ушла с Прасоловым, нужен был еще один – работник кафе. Им оказался Гордей Цацуненко, мечтавший открыть собственное  заведение общественного питания.  И его мечта сбылась…
- Тебе тоже заплатили? – спросил я.
- Да. Но я не хотела брать деньги. Потом подумала – на что буду жить?  Платят мне копейки, грозят сокращением… Рома, надо было тебе давно всё рассказать. Но я подумала, дело прошлое…  Зачем прошлое ворошить… Рома,  я виновата… Знаю… Рома, Ромочка, пожалуйста, не бросай меня. Я не могу без тебя. Я люблю тебя. Прости меня, Ромочка…
   Я ее  простил. Я добрый самаритянин.
   И все равно горе-прорицатель…

   Ночью у Наташки случился сердечный приступ.    Пока ехала «Скорая» я бегал по квартире, искал лекарства, что-то ей предлагал… Она сжимала посиневшие губы и виновато смотрела на меня…
  В больнице жена пробыла неделю, потом  запросилась домой. 
  Я договорился с участковой медсестрой, чтобы она приходила делать ей уколы – нельзя прерывать на полдороге процесс лечения.
  Наташка шла на поправку. Мы начали выходить на улицу, гулять по парку. Осень плавно переходила в зиму. По утрам уже подмораживало. Днем солнце выглядывало редко, совсем нас не баловало.  Наташка куталась в теплое пальто, засовывала ладошку мне в карман. Я сживал ладошку своей горячей рукой.
- Ромка, когда я окончательно поправлюсь, давай возьмем ребенка из детского дома? Мальчика или девочку. Нет, лучше девочку, мальчики у нас есть. Ты согласен?
- Почему, нет. Какие наши годы. Воспитаем.
- Вот и отлично, - повеселела жена.
  С того дня она стала прежней Наташей. Двигалась скоро, улыбалась, делала по дому нехитрую  работу. Медсестра по-прежнему приходила  к нам. Теперь два раза в неделю.
  Ничто не предвещало трагедии.
 Однажды я вернулся домой, привычно объявив о своем появлении:
- Я дома! Наташка, ты чего сидишь в темноте?
  Я с улицы заметил, что наши окна не освещены. Решил – жена задремала.
-  Наташка,  просыпайся!..
  Она лежала в кухне на полу. Вокруг головы образовалась красная лужица.   Не отдавая отчета своим действиям, я сбегал в ванную, схватил полотенце, принялся прикладывать полотенце к разбитой голове жены. Звать ее, трясти…
  Позвонил детям.  Они приехали быстро. Все это время я сидел рядом с телом жены и держал на  ее голове  полотенце, пропитанное кровью.
  Когда к человеку подкрадывается горе, он  часто  совершает поступки, не поддающиеся объяснению.
  Оказалось, у Натальи резко упало давление. Закружилась голова. Она упала и ударилась  виском  об угол кухонного шкафа. Смерть была мгновенной…
  Мы похоронили Наталью. Дети перебрались ко мне, не хотели оставлять меня одного наедине со своими мыслями.
  Спасала работа. Но я постоянно возвращался к событиям недавнего прошлого. Жалел, что докопался до истины. Заставил жену вернуться в прошлое. 
  Жили-были три сестры, не осталось ни одной…
  Я все больше погружался в сумрак. Мальчишка волновались за мое здоровье.  Отец предлагал пойти на прием к врачу.
- К какому врачу? К психотерапевту? Или к психиатру?  - взвился я. – Или сразу – вызвать спецбригаду, чтобы отвезли меня в психушку?
- Уже какие-то эмоции,  и то ладно, - успокоился отец, - а то слова из него не вытянешь. 
- Что за привычка говорить о присутствующих в третьем лице! – продолжал возмущаться я.
- Когда я  так говорил? – округлил глаза батя.
 Я ходил по замкнутому кругу, как   тигр в клетке.
- Рома, на этом жизнь не заканчивается, -  сказал отец, покряхтывая, поднялся с кресла и присоединился ко мне. 
  Ходить вдвоем по замкнутому кругу в небольшой  комнате было нелепо. Я невольно улыбнулся. Не знаю, было ли это улыбкой, скорее, звериным оскалом.
- Ромка, поговори со мной. Не теряй зря времени.  Вдруг будет поздно.
-  Батя, ты умеешь успокоить, -  нахмурился  я.
- Ты должен быть готов.  Сам знаешь, сколько мне лет. Еще удивляюсь, что столько протянул с больным сердцем.
- Батя! – рявкнул я, - не добивай меня!
- Хорошо, не буду. Но ты не молчи, не закрывайся в себе. У меня руки опускаются, когда вижу тебя таким несчастным. 
-  Батя, как хорошо, что ты у меня есть.
  Мы дружно дошли до дивана и сели. Отец для порядка покряхтел, хитро взглянул на меня и произнес:
- Так просто ты от меня не отделаешься.  Мне еще правнуков надо дождаться… Или внуков. 
  Знать бы тогда, как он окажется близок к истине…