Морские волки катают столичных барышень на яхтах, катерах и водных мотоциклах. Они небриты, закручены бнданами. Бандана на голове бандана на шее, бандана на руке. У них хриплые голоса, от них пахнет всегда перегаром. Барышни визжат на крутых поворотах. Мачо довольно ухмыляются. Когда разговор заходит об искусстве, оказывается, что мачо и тут в курсе. Он сам пишет стихи, сочиняет музыку, и, с похмелья , вдыхая разбавитель, мажет холсты красками. Когда дело доходит до знакомства более близкого, мачо, накатив очередной стакан водки, бесстрашно подскакивает к роялю и вдруг из рояля вырыкивается нечто, напоминающее неее, не 7.40 и не Мурку, но Аппассионату. Об этом неложно свидетельствуют и порыжевшие ноты на пюпитре. Барышни замирают от восторга.
Бледные юноши, хилые и умученные борьбой за гуманитарные ценности, ревнуют своих спутниц. Но барышень ничем не удержишь. Поборов стыдливость, некоторым из них удается прикоснуться и к более интимным удам южных, пляжных мачо. И потом они долго рассказывают своим подружкам подробности своего приключения. Подружки осуждают и завидуют одновременно. Спутники, борцы за демократические идеалы, ревнуют, унывают, скандалят, разрывают со своими избранницами. Но потом опять почему-то соединяются… и так и в 20 лет и в 30 и 50 и даже в 60 . О, где вы, «дамы с собачками» былых времен? У них все таки были курортные романы... а не ****ки