Без родины 2 - Глава 6

               
                ГЛАВА ШЕСТАЯ.

    Я вхожу в  фойе  дома культуры и вижу  рекламные стойки с брошюрами,  а также   молодых людей в  одинаковых черных костюмах. Они  беседуют  с народом, который ожидает  открытия актового зала. Я подхожу  ближе, чтобы выяснить, на какое мероприятие  я попал, и узнаю, что сейчас пройдет съезд независимых предпринимателей.
– Независимых от кого?– спрашиваю я. Но вместо ответа  молодой человек   вручает  мне красивую цветную открытку  с олимпийскими кольцами и  словом  «Вей».
– А что это,   Вей? – интересуюсь я.
– Вам  все расскажут  на нашей конференции! –  загадочно отвечает «черный костюм».
 К счастью,  от неведения страдать приходится недолго:  пускают в актовый зал. Я вхожу и  вижу на сцене человека в белоснежном костюме, чем-то похожего на артиста разговорного жанра. Он стоит возле передвижной  школьной доски  с микрофоном в руках.
– Похлопаем себе, друзья! Ведь мы этого достойны! – говорит он, когда присутствующие рассаживаются.
– Громче! – настаивает  ведущий, – и дружнее! Генерируйте любовь, любовь  друг к другу и ко мне! И  улыбайтесь, как я   вам.
    Вторично  аплодисменты  получаются гораздо лучше. Удовлетворенный  ведущий пишет мелом  на доске  имя и фамилию,  после  чего говорит:
– А теперь похлопаем  человеку,  который  больше всех продал  товара Вей! Пусть он почувствует нашу любовь и благодарность за то, что спасает человечество от аллергии и  болезней, продавая  качественный продукт! Хлопайте! Хлопайте! Хлопайте!
  Страсти  начинают накаляться,  собрание  блаженных   на глазах  превращается  в толпу  спортивных болельщиков. Кое – кто радостно свистит и топает ногами, когда на сцену поднимается сильно волнующийся мужчина моих лет. «Белый костюм»  широко разводит руки  и забирает его в свои объятия. Следуют трёхкратные  «брежневские» поцелуи, после которых  аплодисменты переходят в овации. Мужчина получает  великолепную открытку с нарисованным кубком  и  букет  пластиковых цветов.  В соседнем со мной  ряду люди утирают слезы радости. Выпросив у ведущего автограф, счастливчик возвращается на свое место.
 Объявляется перерыв, после которого, как обещают, будут еще награждения.
  Я вылетаю в фойе с намерением  найти Вадика и сказать ему все, что я думаю  о цирке, в который он меня затащил. Но  Вадик  находится сам  и  ведет  меня за собой, не слушая возражений.
– Идем, идем! – говорит он, –  «Золотой» хочет тебя видеть!
– Это  тот,  со сцены? – спрашиваю я, на ходу  извинительно улыбаясь людям, которые шипят на настойчиво продвигающегося Вадика.
– Да! – отвечает он мне.
– А почему «золотой»? – спрашиваю я.
– Уровень посвящения, – объясняет Вадик, – всего семь. Бронзовый, серебряный,   золотой  –  это  третий.
  Я хочу  узнать еще подробностей, но мы уже  приходим за кулисы.  Вадик, улыбаясь,  выталкивает  меня вперед со словами:
– Вот  он, Григорий Алексеевич, мой ПК – перспективный клиент!
  Излучающий радость  мужчина в белом костюме  набрасывается на меня.  Я  получаю редкую возможность испытать  железные объятия  и  три феноменальных поцелуя.  Пока я вытираю лицо и думаю:  «какой ужас!»,  Вадик  с заискивающей интонацией  спрашивает у мужчины:
– Теперь  можно  получить первый уровень и приступить к продажам?
– Да – а! – растягивая гласные, говорит мужчина, – если твой ПК зарегистрируется в мою группу и что-нибудь купит у меня!
– Извините! – говорю я, и  без каких–либо объяснений ухожу от них.
    Наверно,  я  бы и совсем ушел, но на выходе из дома культуры  меня отлавливает  добрая старушка–вахтер. Она  со слезами на  глазах попросила  глянуть, почему не работает сигнализация.
– Если  не включится, мне придется  ночевать здесь. Ты  ее устанавливал, помоги, будь ласка! – просит она.
     Я вынуждено  направляюсь   в небольшую подсобку  рядом с гардеробной,  где на стене висят шкафы с оборудованием.  Неисправный предохранитель  отнимает  у меня с минуту.  Закончив, я  неожиданно вижу,  что обратный  путь  мне  преграждает  сегодняшний призер по продажам, который  все еще держит   открытку и букет.  Пристальный взгляд мужчины вызывает у меня недоумение, и я считаю нужным спросить:
– Простите, вы случайно  здесь стоите, или у вас  какой-нибудь вопрос?
– Да, вопрос! – Он важно кивает головой,–   правда, что ты собираешься в Настино храм восстанавливать?
– Пока идет речь  только  о  молебне. – Отвечаю я.
– Ну,  молиться можешь, а восстанавливать не думай! – говорит мужчина  назидательным тоном.  Нарочитый вид  призера и  манера произносить слова  вызывают у меня раздражение. Я  говорю  с вызовом:
– Вам какое дело? Занимайтесь своими продажами!
– Дело-то как раз мое!– говорит  мужчина, покрываясь капельками пота  на выбеленном гримом лице, –  я  живу в Настино. Содержу базу отдыха,  выращиваю в теплицах овощи.  Уплачиваю  в местный бюджет  налоги. А вот ты откуда взялся, и  в тот момент, когда я  жду от администрации района  документы  на  участок  земли  под  храмом?
– Зачем вам кладбище?  На могилах  ни пахать, ни строить ничего нельзя!  – хмуро  говорю я.
– Я  хочу заново воссоздать  древнюю  религию, когда-то  существовавшую  в  этой местности.    Холм,  на котором  стоит храм, был центром  поклонения. На его вершине приносили жертвы  арийские жрецы! – восклицает мужчина  с  неестественным  блеском в глазах.
– Да вы  больной на всю голову! Вы же умудряетесь  одновременно в двух сектах состоять! –  я настолько удивляюсь сделанному открытию,  что у меня  даже злость на мужчину  проходит.
– А вот за секту   тебе придется ответить! –  говорит он, и, желая освободить руки,  ищет глазами, куда  можно отложить призы.
– Так вот ты где! –   за спиной мужчины   появляется Вадик, – а я к тебе в общежитие бегал! Куда ты пропал, идем, скоро начнется самое интересное!
– Он пойдет, когда я разрешу! – говорит  мужчина, – а я с ним  не договорил!
– Да  пошел ты!– я решительно толкаю   мужчину из  дверного проема. Он сопротивляется,  несколько секунд длится бестолковая возня, которая заканчивается тем, что мой противник падает,  разорвав свою открытку.  Я  перепрыгиваю через него,  хватаю Вадика, и  быстрым шагом покидаю место стычки.
Уже стоя  на свежем воздухе,  мы слушаем   в ночной темноте несущиеся с крыльца дома культуры  вопли: 
– Я тебя еще встречу, Россланов! Ты у меня за все поплатишься!
– Зря ты  с ним,  грубо! – говорит  Вадик, – это ж бывший мент! У него везде связи   и полная тараканов башка. Будет мстить.
– Узнал я его! Он  из меня, в начале девяностых, показания выбивал. А база отдыха у него откуда? –  интересуюсь я.
– Да тогда же, в девяностые,   стал  владельцем. – Говорит Вадик, – Хозяйство   завел, босявок набрал, бьёт их,  заставляет работать за еду.
– Босявки?  Кто такие? – я никогда не слышал такого слова.
– Молодые опустившиеся  наркоманки. – Объясняет Вадик, –  находит  их на улицах Москвы, и увозит в Настино.
– Так это же уголовщина! И его до сих пор не привлекли?
– А нет заявлений, родственники не возражают: ведь он им наркоту не дает.  Хоть как-то жить лучше, чем умереть от передозировки,  или замерзнуть зимой в грязном подвале.
– Понятно... –  говорю я, и  мы молчим некоторое время. Затем Вадик, убедившись, что на крыльце  дома культуры никого нет, говорит мне, что хочет вернуться обратно, на собрание.
Я прощаюсь с ним, и мы расходимся.