Я, мы и театр Высоцкого, гл. 2.
Глава 2.
Часть 1.
АВАНГАРД и ещё раз авангард, движущая сила Таганки.
Воспоминания очевидца.
«В театре на Таганке давали спектакль «Жизнь Галилея» по пьесе Бертольда Брехта с Владимиром Высоцким в главной роли в постановке Юрия Любимова. Билетов, конечно, не было, а так хотелось попасть на этот спектакль. Пришлось применить массу усилий, обзвонив всех знакомых- театралов. И удача улыбнулась мне, билеты достали, да какие – на первый ряд партера. Восторг и ожидание чуда переполняли мою душу. До того я бывала в столь модном в те времена театре, но с живым Высоцким мне предстояло встретиться впервые. Я надела в театр свой новый джерсовый костюм… Вечер складывался прекрасно…
Спектакль начался… В зале попеременно звучало и хоровое пение, и современная музыка, что, по сценарию, должно было подготовить зрителя к печальному финалу, но при этом давало надежду на победу прогресса. Всем известно, что Галилео Галилей - итальянский физик, механик, астроном, философ и математик, был влюблен в науку и жизнь…
Жажда жизни, смешанная с жаждой знаний, влюбленность в науку, его энергетика – все это было в образе, который нёс зрителям Высоцкий-Галилей…
Постановка спектакля не была традиционной. Стены декораций были выстроены из картонных ячеек для яиц, а в руках персонажей пьесы были современные портфели, сигареты, что, по задумке режиссера, символизировало связь времен.
А на сцене тем временем разворачивались сложные события. Священники резко и громко обличали Галилея в ереси и требовали его жесткого наказания. Налицо был неразрешимый конфликт между наукой и мракобесием. Не зря же на сцене находилось два хора – хор мальчиков и хор монахов. Один из хоров поддерживал ученого, другой — осуждал, понуждая его к отречению.
Самого Галилея пока на сцене не было, действие разворачивалось как бы в его комнате с весьма условным декоративным оформлением. На краю сцены у самой рампы стояла большая емкость, доверху наполненная водой. За ней я наблюдала с большим подозрением с тех самых пор, как только мы заняли свои места в зале. "Для чего столько воды", – думала я с опаской. Высоцкий-Галилей решительно вышел на сцену из боковой двери, он был полуодет, быстро подбежал к заждавшемуся его тазу с водой, набрал в ладошки воду и забросил её на себя – в подмышки, на грудь, на лицо. Он мылся по-настоящему, резко и быстро. Во все стороны полетели брызги. Я же сидела напротив него. И как же я горько пожалела, что не взяла с собой в зрительный зал, условно говоря, зонтик, потому что через секунду была уже абсолютно мокрой. Мой новый, дорогой, первый раз надетый, шерстяной костюм мгновенно намок, прямо на мне. Еще бы, в тазу воды было, сколько хочешь. Собравшиеся на сцене персонажи пьесы о чем-то громко говорили актеру, он им также эмоционально отвечал. Но я этого уже не слышала. Потому что все мысли мои удалились от Галилея уже далеко, и я только и думала о том, как я буду выглядеть… я начала замерзать, потому что прямо на нас шёл поток холодного воздуха, поступавшего из почему-то открытого запасного выхода.
Краем глаза я увидела, что Высоцкий со сцены исчез. Я подумала – не к добру. Так и получилось. Он вернулся на сцену, и на этот раз в его руках была огромная и уже раскрытая на середине книга, видимо, Библия. Он что-то прокричал священнослужителям, подошел к краю сцены на то самое место, где стоял таз с остатками воды, и резко, с шумом захлопнул книгу. Из неё поднялся и сдулся сквозняком в мою сторону огромный столб пыли или пудры, уж не знаю точно, которая тут же села на мой многострадальный и уже абсолютно мокрый костюм.
Я поняла: это все. Реквизиторы хорошо постарались и напудрили книгу от души. А Высоцкий-Галилей со свойственным ему темпераментом и энергией большого и мощного актера, убеждал священников в своей правоте и, конечно, ничего не видел и не слышал. Он играл спектакль на одном нерве, с полной отдачей, и все чувства у него в этот момент были настоящими…
А для меня это был конец.. В этот момент мечтала только об одном – уйти незаметно, пока меня в таком виде никто не видит…
Потом я читала великолепные отзывы об этой работе и Ю.Любимова, и В.Высоцкого, и вообще о спектакле в целом. Так оно и было, я не сомневаюсь. Но я в этот театр с тех пор не ходила, слишком много впечатлений для одного раза.
Но все-таки даже короткое соприкосновение с актерской работой В.С. Высоцкого оставило во мне ощущение его мощного темперамента и неповторимости таланта.
Алла Изрина.
Фрагмент рассказа «Воспоминание из прошлого». ПРОЗА.
Старый зал театра. Уютный, тесный. Вход, проход между сценой и первым рядом кресел минимальный. Габаритному зрителю только – только протиснуться. С первого ряда и смотреть надо было вверх на артистов. Его перестраивали не раз солдаты, пододвигали или наоборот, отодвигали, ремонтируя зал и сцену.
Авангард режиссёра Любимова, одна из сторон, единение зала с действом актёров.
Игру со сцены в массы. «… мы, с самого начала спектакля как бы договариваемся со зрителями…», слова Высоцкого.
Не все понимали новаторство, были и коллективные жалобы… на первый ряд.
Вечерние спектакли проходили с аншлагом, первый ряд – это 20 зрителей обладателей дорогих билетов.
Часть 2.
Воспоминания очевидца.
Заядлого театрала, коллекционера, бесценного свидетеля ранней Таганки,
Давида Залимановского.
«В старом здании театра было всего с приставными креслами - 400 мест. В продажу поступало 50 билетов, а всего зрителей набивалось более 500.
Официально, 20 рядов по 20 мест…, во время антракта из-за духоты и сильной жары открывали справа пожарный вход и выходили подышать или покурить. Довольно спокойно можно было пробраться в зал и досмотреть действие,… спектакль можно было смотреть любыми кусками.
Ходили на артистов, песни и постановку.
В «Добром человеке из Сезуана» с Золотухинским «Водоносом» и песнями - сонгами:
Шагают бараны
Бьют барабаны,--
Кожу для них дают
Сами бараны.
Главные действа происходили перед спектаклем. Это посещение буфета, который находился, вход с фойе - на втором этаже. Стояло 4 столика на 4 человека.
Слева в углу пили пиво артисты с Таганки. Тогда ещё не было приставучего надоедливого фанатства.
Юрий Любимов ярко выделялся среди артистической публики. Джинсы считались признаком иностранца. "старики", а в 70-м Любимову было за полтинник, вообще не одевались вызывающе по "мирикански". Чувствовалась бравада человека,… всё у него схвачено…
С артистами вёл себя, держа расстояние.
Артисты - пацаны голодраные. Это позже Марина стала Высоцкого прибарахлять.
А так и в случайной кинохронике он в одной и той же одежде.
Моё отступление в кино.
1968 год, г. Измаил, Одесская область, съёмки фильма «Служили два товарища».
Вспоминает местная жительница Надежда Романюк: «Удивило, как бедно они были одеты. Мы, жители портового города, смотрели на них чуть ли не с жалостью. Янковский… не женат…, на танцах не дают прохода… Высоцкий женщин сторонился – весь в работе. Всегда в образе».
… До спектакля Любимов не появлялся в театре на людях. В буфете его никогда не было.
В фойе ни-ни.
Рассядется приникшая публика почти на колени друг дружке.
Тишина, входит небожитель, садится в районе 7-го ряда. Молча, как укротитель подаёт фонариком знак.
-Ап!
Раздаются аккорды…
Никто из зрителей в буфете или фойе к артистам не подходил, но видеть их рядом было приятно. А для этого надо было попасть в театр за полчаса до спектакля.
А в «Десяти днях» по Риду основное действие - это пение артистами блатных и нэпмановских песен перед спектаклем.
Пели, В. Высоцкий - гитара, когда «не болел».
В. Золотухин – гармошка, Б.Хмельницкий - на аккордеоне, Антипов, Славина. Текст песен: Бертольт Брехт, Александр Блок, Федор Тютчев, Давид Самойлов, Коган, А. Вознесенский, но были и разнообразные интерпретации.
Помню, Золотухинско-Антиповское,
«Во семнадцатом году революция была, моя милка с перепугу, поросенка родила!»
В это время, начали к 50- летию, (1967), издавать 200 т. «Всемирной литературы».
Первый том: Данте «Божественная комедия» с политипажами с гравюр. Г. Доре.
Доре относился к запрещённым графикам, так как он иллюстрировал Библию подарочную и каноническое издание 1905 г.
Первые тома «всемирки» стоили при номинале - 1р.50 коп. - до 5 рублей.
Менялось: две книги - два билета на 20 ряд. Вот через них я и посмотрел весь репертуар Таганки… Когда В. Высоцкий отсутствовал - билеты падали в цене. Вместо шли идеологические спектакли. Из-за болезни артиста «пришлось» некоторые смотреть по 5 раз.
Все старались посмотреть 10 дней, Гамлета, Пугачёва, Галилея, Антимиры, Послушайте! Маяковского, Товарищ, верь.
В обмен на книги, мы семьёй посещали театр с 1965 по 1980 гг. В. Высоцкий появился в 1964. После его смерти я посмотрел Трифоновский «Дом на набережной», «Обмен», «Сёстры!».
Без В. Высоцкого театр осиротел.
При въезде в новое здание, театр потерял шарм. Несмотря на то, что там всё ещё работала плеяда старой гвардии. С некоторыми мне пришлось близко общаться.
С В.Высоцким лично знаком не был, много раз находился рядом.
Заметки из воспоминаний фрагмента рассказа в сокращении, частью редактированные мной. Давид, думаю, возражать не будет. Причина, сжатый формат читателям литературных сайтов.
Без сокращений воспоминания о Таганке на его странице ПРОЗА, Давид Залимановский.
Часть 3.
Очевидцы незабываемых встреч в театре свидетельствуют.
Первая.
«Моя встреча с Высоцким».
… Однажды, это было в 1979 году, мне посчастливилось его увидеть. Наша встреча, если её можно так назвать, произошла на служебном входе «Театра на Таганке», в то время, когда я ждала там Семёна Фараду…
Увидев Высоцкого, я так растерялась, что не смогла сдвинуться с места, не подошла к нему, не попросила автограф. Он с каким-то скучающим видом сидел на краешке вахтёрского стола, и, свойственным ему, пытливым взглядом осматривал присутствующих в помещении. Служебный вход театра был довольно обширный, там размещался небольшой гардероб для сотрудников театра. Помню как сейчас, народу было немного, кто-то с кем-то разговаривал, но больше по углам. Рядом со мной, на расстоянии вытянутой руки, стояла какая-то женщина. Первое, что мне пришло в голову, это поделиться своей радостью, ведь я впервые в жизни видела живого Высоцкого!
- Вон, смотрите, Высоцкий, - зашептала я ей.
- Где, где?...
- Да прямо перед вами!
Не знаю, куда она глядела, но Высоцкого нельзя было не видеть, он сидел перед нами как на ладони. Я даже разглядела, в чём он был одет: на нём были брюки из чёрного мелкого вельвета и такого же чёрного цвета небольшая импортная куртка из добротной плащёвки. Он был без головного убора, с короткой стрижкой. Одной ногой он опирался в пол, другая свисала со стола. Был момент, когда наши взгляды встретились. Меня словно током прошибло, это был взгляд человека, прошедшего огонь, воду и медные трубы… Это был луч рентгена… Он просветил меня насквозь! Я будто почувствовала себя обнажённой.
Я хорошо запомнила, что в тот вечер в театре шёл спектакль «Мастер и Маргарита». Высоцкий не был в нём занят. Возможно, он просто кого-то ждал… Потом ко мне вышел Семён Фарада, мы с ним заговорили, и Высоцкий исчез из моего поля зрения. Но его взгляд я не забуду никогда, он остался во мне как вспышка молнии.
Татьяна Гармаш. Фрагмент рассказа в сокращении. ПРОЗА.
Вторая.
Евгений Говсиевич, рецензия. ПРОЗА
«… я дважды был на "Пугачёве". Один раз монолог Хлопуши исполнял ВВС, и это было что-то!! Монолог всего минут 8. Его удерживает цепь. Он рвётся к Пугачёву.
ВВС до пояса раздетый. Видно как тело покрывается потом, все жилки на лице раздуваются, хрипит со страшной силой: "Пустите меня....". В конце монолога он обессиленный падает на цепь. Буря оваций в течение несколько минут. А второй раз Хлопушу играл Губенко. Ни одного жидкого хлопка.
Около театра всегда во время дня спектакля было море народа - вся площадь бурлила. Все спрашивали "лишнего билетика". Но и задавали второй вопрос; "А Высоцкий играет?".
Часть 4.
Из моей книги «О Высоцком! Замолвить слово!», 2013.
Леонид Алексеевич Филатов, актёр театра на Таганке, говорил, «… близкими друзьями мы с ним не были…»… С Высоцким…, до 1974 года.
«Потом сдружились…», «… он мне доверял, подсказывал, учил…».
«Мы были товарищами, он - старший, я – младший».
Одесса, 80-е годы, кратковременные приезды «по случаю», «без афиши», после многочисленных съёмок в кино или во время их. Редкие откровения на встречах с пограничниками, моряками – ветеранами ЧМП, после уговоров, намёков... Не будет рассказывать, не на чем будет поехать, имелся ввиду транспорт, по его изыскательским делам.
В то время был увлечён поиском следов проживания в Одессе, обнаружения могилы актрисы немого кино Веры Холодной. … Надо отметить, интерес был союзный, писала пресса.
Истории других артистов, кто был на съёмках кино, снимался в нашем городе с 20-х годов, для своей книги, так говорил.
«У нас спектакль. По роли у Володи пауза, текст мой. Вдруг он заговорил, быстро и непонятно. Я от неожиданности напрочь забыл свой текст, он замолчал, в зале захихикали.
Вытянули мы эту сцену, всё хорошо закончилось, зрители довольные остались.
После извинился, говорит, что у него четверостишие созрело и он его, чтобы не забыть «проиграл в голове», оказывается, голосом тоже.
Владимир Семёнович обладал удивительным даром театрального артиста. Закончился спектакль, он забыл и роль, образ и сам спектакль, и даже театр. Переключился на другое, быстро и без последствий для душевных сомнений, всё ли сделал для роли.
Другие живут, переживают, не могут выйти из образа длительное время и со мной бывало.
Мы к спектаклю тщательно готовимся, проигрываем, а у него всё на раз – два!
Пришёл, увидел, победил!
Ни тебе сомнений, ни огорчений. Уверенность необычайная, талант безразмерный!»
«Игра на публику. Быть в центре внимания. Володя это дело любил, делал специально, мастерски.
Не позёр, игра. Если надо, с увлажнённым взором, артист! Своё мнение и речь, заслушаешься!
Про политику, руководителей, знаменитых людей.
О товарищах, известных и нет. О событиях, принятых решениях.
О катаклизмах в обществе и природе.
О женщинах приятных и не очень.
Обо всём другом, весело, с картинками, «со смаком», изощрённым матом, с подковыркой, зло, с издёвкой.
Приколы, анекдоты, где правда, где трёп.
Я ему говорю, с тобой в разведку бы пошёл, возьмешь?
Грустно, если меня пошлют».
… «В последнее время, как бы советовался. Оставить театр временно, года на два. Ощущение, на совсем.
«Устал, нервы, чтобы вдруг не сорваться. Не переживу… Проблем накопилось разных».
Просил никому не говорить, как будто не знал меня.
«По театру, если решит, сам объявит…».
Конец.
Сайты ПРОЗА, СТИХИ.