Волчица Элли и волк Брэнс: Эпизод 2 — Листики летают
В один из ярких осенних дней, тех дней, когда кажется, что воздух стал вдвое прозрачнее летнего, а небо унеслось куда-то уже совсем высоко и набрало в той вышине невозможный и неповторимый свет, Брэнс вяло сидел под деревом у реки и думал. Он часто думал не пойми о чем, с точки зрения обыкновенного волка, или даже с точки зрения собаки: например, не об охоте, не о жирных, нагулявших вес за лето утках, а о том, что «листики полетели».
- Брэнс, о чем ты думаешь? - нетерпеливо спросит его, бывало, Элли.
- Листики полетели, - отвечает Брэнс. Чем слегка бесит сестру свою.
Элли считала, что Брэнс нарочно говорит вздор. А он просто отвечал сестре, что думал; всё складывается, как пазл — что же тут непонятного. Какие еще утки. Заметь лучше, что нереальный свет льется сквозь зеленую крону могучего дерева.
- Сам ты нереальный, - говорила, бывало, Элли. Разворачивалась и бежала за жирными, тяжелыми, вкусными утками.
Листики полетели с дерева, они подхватываются ветром и уносятся вдаль, и это, несомненно, чрезвычайно живописно — только волкам подобные зарисовки малоинтересны. Они — хищники, и не наблюдают за крутящимися в потоке ветра листиками. Но Брэнса давно уже никто не критиковал ни за несвойственную бодрым волкам вялость, ни за отказы выходить на охоту.
...И сейчас два молодых волка затаились на другом берегу реки. Они выслеживали уток. Одного из волков Брэнс знал: это был друг его сестры, Дживс. В задачу Дживса входило насобирать двадцать уток и закатить пир. Тогда волчья стая официально могла признать Дживса самостоятельным охотником и позволить Дживсу жениться. Жениться на Элли. Дживс был амбициозен, деятелен, поджар и агрессивен. Они с Элли были хорошей парой. Элли хотела за него замуж. И Дживс рвал жилы, чтобы успеть насобирать двадцать уток, пока утиная стая не полетела дальше. Утки остановились-то на реке всего вчера вечером.
Бросок, еще бросок... И вот Дживс, изо всех сил гребя лапами по воде, несет в зубах очередную утку на берег. Бросок, еще бросок... его приятель принимает добычу и складывает на берегу. А Дживс снова то замирает, выжидая, то, поднимая тучи брызг над водой, бросается вперед. Для Брэнса всё происходящее — тоже пейзаж. Движущиеся картинки.
Он наблюдает издалека, издалека...
И тут случилось непредвиденное. Брэнс увидел их первым, этих вечных противников любого волка. Брэнс приподнялся, позвал: «Дживс!» Он хотел бы крикнуть громче, он хотел бы, чтобы Дживс его услышал! Но Дживс с приятелем были на другой стороне реки, и они были не то что заняты даже... они были увлечены до невозможности этими утками. Всё, что мог сделать Брэнс — увидеть и запомнить. Он увидел людей с ружьями, он запомнил их. Он смотрел, как подстреленным Дживсу и приятелю Дживса охотники связали лапы и закинули в джип, и он, Брэнс, почувствовал, он просто-таки всей своей вздыбленной шкурой почувствовал, как в нем
активируется волк. И он понял, Брэнс, что Элли никогда ему не простит, если сейчас... сейчас он не поможет вызволить Дживса.
Кидаться к своим оповещать было поздно. Брэнс бросился в реку и как-то странно для себя резво преодолел быстрое течение. «Спринтер я», - привыкший отмечать мысленно все свои действия, подумал Брэнс.
«Спринтер я», - подумал он еще раз, выбравшись на берег и отряхнувшись. - «Мама всегда мне говорит: будь стайером, а не спринтером. Думай, что ты делаешь. Ну, думать и запоминать, что я делаю, чтобы потом отчитаться, я буду, а вот стайером сейчас быть нельзя. Погнал, живо!»
И Брэнс рванул за джипом, чихая в вихре песка, который джип любезно за собой поднимал. Так начались подвиги Брэнса. Нет, никто бы не поверил, из тех, кто его знал, какие трюки Брэнсу предстоит придумывать и как действовать. Да и Брэнс бы сам не поверил, скажи ему кто заранее. Но об этом сказка впереди, а нам пора баиньки.
Брэнс... да, он сам себе удивится. Но это завтра, а сегодня весь день, и всю ночь, он летит, стелясь по дороге, неустанно, как терминатор, преследуя черный джип, увозящий и уток, которых браконьеры тоже быстро постреляли, и Дживса со связанными лапами, а также друга Дживса, выглядывающего из окна и округляющего глаза на летящую по ночной уже трассе тень Брэнса. Друг Дживса узнал его, Брэнса, он будто слабо и как-то удивленно улыбается и что-то говорит вниз — лежащему, наверное, Дживсу. Трасса пустынна, почти нет других машин, и только фонари молча будто смотрят на Брэнса. «Беги, парень», - кажется Брэнсу, что они свечением своим говорят ему это, и ночная трасса похожа на сюр, на сюрреалистический пейзаж, и уже начинается город, по краям дороги первые многоэтажные дома. Брэнс знает, что здесь опаснее, чем в степи. Но Брэнс не отстает от джипа... кроссы он умеет бегать с детства — ежеутренние кроссы в школу для элитных собак.