Григорий возился с часовым механизмом, принесённым ему на днях для ремонта, когда в дверь неожиданно постучали. Невысокий старик с объёмным телом нехотя отложил свою работу в сторону и неспешно встал. Скрипя суставами и дощатым полом старой двухкомнатной хрущёвки, он проковылял к входной двери. Приподняв грубо склеенные очки в роговой оправе, мужчина посмотрел в глазок. Сразу же узнав незваного гостя, он слегка скрипучим басом проговорил через дверь.
– А, это ты, Уолен. Подожди, я сейчас открою.
Переваливаясь с ноги на ногу, он подошёл к старой «совковой» вешалке, которая не менялась здесь лет тридцать, порылся в карманах поношенной куртки и извлёк массивную связку ключей. После нехитрых манипуляций с замком дверь отворилась.
В тесную прихожую вошёл молодой человек лет двадцати пяти в невзрачной коричневой зимней куртке. Он стянул с себя большой чёрный рюкзак и осторожно поставил его на пол. При этом раздался глухой звук, словно внутри рюкзака лежало что-то тяжёлое. Старичок улыбнулся, догадавшись, что его гость пришёл не с пустыми руками, но из вежливости вначале обратился к молодому человеку.
– Ты весь продрог. Пешком шёл?
– Да, – бросил парень в ответ, расстёгивая свою видавшую виды куртку.
Старик понимающе кивнул: столь долгую прогулку по морозу вряд ли назовёшь приятной. Значит, у гостя банально кончились деньги.
– Тогда проходи скорее на кухню – буду тебя горячим чаем поить.
Григорий поспешил ставить чайник. Уолен, взяв с собой рюкзак, последовал за ним.
Спустя несколько минут они уже неторопливо пили чай за небольшим белым столом. Такой стол давно пора было выбросить: глядя на него, можно было предположить, что за ним делили трапезу на протяжении нескольких поколений. Однако его нынешнему хозяину было, похоже, всё равно.
Уолен отпил чая и, наконец, нарушил молчание.
– Вкусный чай. Где Вы его берёте?
– Собираю в лесу. Каждое лето мой внук возит меня в лес собирать дикие травы. Он высаживает меня утром в одном месте, а к обеду забирает в другом.
– И он Вас оставляет одного в лесу? Неужели не беспокоится за Вас?
– Конечно, беспокоится, – старичок откинулся на спинку стула и махнул рукой. – Но я считаю, что не стоит обо мне беспокоиться, я прожил долгую и интересную жизнь. А сбор чая ему не интересен. Он мой чай даже пить не может – у него от этого понос. Вы, молодёжь, скоро совсем от натуральных продуктов отвыкнете.
Вновь повисла тишина. Но на этот раз её нарушил Григорий.
– Как Тики?
Уолен опустил глаза.
– Всё ещё болеет, – пробормотал парень. – Я дал ей Ваш отвар, и ей стало немного лучше, но она по-прежнему не встаёт с постели.
– Ничего, не переживай, – поспешил подбодрить его пожилой мужчина. – Девочка сильная, справится. Я и не таких выхаживал.
Опять наступила пауза. Разговор никак не клеился. Старик знал, что парень пришёл к нему с определённой целью, поэтому решил больше не медлить.
– Ну что, перейдём к делу?
Уолен кивнул и расстегнул рюкзак. Григорий, словно фокусник, извлёк откуда-то большое белое вафельное полотенце, как будто всё это время прятал его в рукаве. Из недр рюкзака показалась небольшая фигурка. Это был садовый гном, перепачканный липкой землёй. Уолен аккуратно положил его на полотенце.
Старик так же незаметно достал белые медицинские перчатки и стал торопливо натягивать их на свои маленькие пухлые руки, совсем не похожие на мужские.
– Так… Что у нас тут?
Фигурка оказалась довольно тяжёлой. Сквозь чёрную грязь местами виднелся золотистый блеск. Однако это было не золото и не позолота, а всего лишь латунь. Пальцы старика скользили по тонкой гравировке, которая угадывалась под слоем грязи. Григорий восхищённо причмокивал губами и качал головой.
– Да, удивительная находка. Невероятный улов.
Парень улыбнулся.
– Когда я увидел его, то сразу понял, что Вам он понравится. Сколько за него дадите?
– Тысяч восемь, наверное, – старик с грустью вздохнул. – Это всё, что я могу тебе дать.
Парень поднял брови от удивления.
– Правда? Что-то Вы расщедрились на этот раз, – в голосе Уолена прозвучали саркастические нотки.
– Поверь, мой мальчик, большая плата будет питать твою алчность, а это не в моих и тем более не в твоих интересах. Лучшим вариантом для тебя было бы отдавать всё это бесплатно, но я же не могу позволить тебе умереть с голоду.
– Это довольно редкая вещица, и она заслуживает справедливую цену. Отсутствие денег убивает меня гораздо быстрее, чем эта Ваша мифическая алчность.
– Я знаю, о чём говорю. Давай я тебе расскажу, как это происходит. Сейчас, когда ты отправляешься в свои путешествия для себя, ты черпаешь в них силу, жизненную энергию. Но если я буду платить тебе больше, то приоритеты изменятся. Ты будешь ходить по таинственным местам в поисках артефактов, просто для того чтобы потом продать их мне. Ты будешь тащить их всё больше и больше, тем самым постепенно истощая свою душу и воображение. Ведь каждый найденный тобой предмет – это часть тебя. Я специально занижаю цену, чтобы для тебя эти вещи казались ценнее денег.
– Но мне сейчас очень нужны деньги, – попытался возразить Уолен. – Мне надо купить лекарства для Тикки.
Старик неожиданно помрачнел.
– Именно об этом я и говорю. Нет и ещё раз нет! Ты встаёшь не на ту дорожку. Ты прекрасно понимаешь, что твоя девушка справится с болезнью и без этих дорогих лекарств. Ты просто давишь на мою жалость, чтобы выбить лучшую цену. Не прикрывайся своей девушкой в таком деле. Это не обычная торговля, на этом нельзя сделать больших денег, зато погубить себя вполне возможно. Хочешь заработать денег – найди работу.
Лицо Уолена побагровело – в любой момент он мог взорваться. Однако Григорий довольно быстро смягчился.
– Ладно, я не сержусь на тебя, ты ещё слишком молод, чтобы понять это. Я лишь пытаюсь оградить тебя от поступков, о которых ты можешь пожалеть в будущем. Что ещё там у тебя есть?
Немного нервничая, парень достал из рюкзака маленькую железную коробочку с прорезью, напоминающую самодельную копилку. Однако она была настолько плоская, что в неё вряд ли смогла бы пролезть даже самая мелкая монета. Вместе с тем коробочка была тяжёлая – в ней явно что-то было.
– Вот, – он подал её Григорию, чтобы тот мог рассмотреть поближе. – Сколько ни пытался, я так и не смог её открыть.
Старик отложил гнома в сторону и принял новый предмет, взвесил его на руке, поднёс к уху и потряс – внутри коробочки что-то застучало.
– Хорошо, – пробормотал себе под нос Григорий.
Вслед за этим Уолен вытащил небольшую стеклянную банку, в которой лежали кусочки засохшего мха.
– Вот ещё посмотрите. Это я срезал со скамейки в одном парке. Как только я принёс его домой, он тут же высох.
Старик взял в руки склянку, повертел, посмотрел сквозь неё на свет, как будто пытаясь пронзить содержимое взглядом.
– В этом нет ничего удивительного: эти вещи по определению имеют странную природу, ведь они созданы твоим воображением, а значит могут жить только в тех таинственных местах, что ты посещаешь. Здесь же они моментально теряют свою силу, так как не могут питаться твоей творческой энергией и становятся неподвижными, словно умирают. То же самое происходит с рыбой на берегу.
– Я давно хотел спросить, – Уолен прервал речь старика. – Вы тоже посещаете таинственные места?
– Вовсе нет, – безразлично бросил в ответ Григорий.
– Откуда же Вы так много о них знаете?
– Я имею ввиду, что не посещаю их в полном смысле этого слова. Я лишь ищу те места, где граница наших миров проходит так близко, что порой выбрасывает таинственные вещи, подобно тому, как море выбрасывает на берег останки утонувших кораблей. Я собираю эти странные вещи для своей коллекции. Ну, и иногда покупаю их у таких, как ты.
– Что-то я не совсем понимаю…
– Ладно, попробую объяснить на примере. Вот ты прогуливаешься по лесу. Особенно зимой, когда белый снег скрывает всё лишнее и легко сосредоточиться на чём-то конкретном. Идёшь себе, идёшь… И вдруг замечаешь небольшую свалку. Ну, знаешь, одну из тех, что оставляют после себя нерадивые отдыхающие, сваливая весь мусор в одну кучу. Ты испытываешь непреодолимый интерес к ней, будто она зовёт тебя. И вот ты уже направляешься к этой свалке и начинаешь копаться в ней, то и дело озираясь, потому что тебе стыдно. В детстве это делать гораздо проще. А теперь стыдно, постоянно думаешь о том, как это выглядит со стороны и что подумают о тебе люди. Я сам столько раз проходил мимо подобных мест по той же причине. И от этого мне тоже немного стыдно, ведь какая разница, что подумают окружающие.
Но я отвлёкся. Вот ты роешься в этой свалке и находишь там странную такую вещицу. Вроде бы ничего особенного в ней нет, а ты её уже к сердцу прижимаешь, как родную. На самом деле она не из здешнего мира. Её вытолкнуло с той стороны. Дети эти вещи хорошо чувствуют, поэтому их и тянет в такие места. В детстве мы недооцениваем наше любопытство, а сейчас… Сейчас у нас другие заботы. Теперь понимаешь?
Парень неуверенно кивнул.
– Ну а ты эти вещи из своих снов таскаешь. Однако в этом есть кое-что интересное. Сами по себе эти странные вещи не имеют формы. Они обретают материальную сущность, только когда встречаются с такими существами, как мы. Вот ты приносишь мне этого гнома, – старик вновь взял фигурку в руки. – И я могу его увидеть и даже потрогать. Но это твоя вещь, в ней остаётся частица твоего сознания. Возможно, это воспоминания о детстве или ещё чёрт знает о чём, может, даже о прошлой жизни. Ты скорее всего и не догадываешься о том, что в ней таится некая сила. Но вместе с тем я могу держать эту вещь в руке. Таким образом общаются наши души. Удивительно, что ты просишь за это деньги.
Григорий громко засмеялся, вслед за ним начал смеяться и Уолен. Некоторое время они просто сидели и хохотали.
Потом старик задумался на минуту и, будто вспомнив о чём-то важном, кряхтя, встал из-за стола, попросил не следовать за ним и удалился. Молодой человек услышал из глубины большой комнаты, как щёлкнул шпингалет на двери чулана, затем раздались шаги. Звук был глухим, словно шли по бетонным ступеням. Однако Уолен не решился пойти туда, чтобы взглянуть, и покорно ждал. Вскоре Григорий вернулся, держа на ладони небольшую керамическую фигурку. Это был китайский старец в синем одеянии. Кое-где старая краска отслоилась, и можно было разглядеть тусклый блеск олова. Григорий протянул фигурку Уолену, тот, в свою очередь, осторожно взял её двумя пальцами.
– Это тебе в качестве дополнительной платы. Это лучше, чем деньги, – старик подмигнул. – Быть может, она принесёт тебе удачу.
– Спасибо. А что с этим? – парень кивнул в сторону предметов на столе.
– Та-а-ак, – Григорий окинул их взглядом опытного оценщика. – За гнома восемь и по две за остальное. Итого двенадцать тысяч.
Парень развёл руками.
– Ну, в целом неплохо, за один-то раз.
– А я что говорил? – улыбнулся старик.
– И фигурка купца.
– Точно.
Через несколько минут они уже стояли в прихожей. Григорий отсчитывал деньги, Уолен терпеливо ждал.
– Вот, держи. Не трать понапрасну. Ты, можно сказать, продаёшь душу.
– Да, знаю. Только что-то она совсем мало стоит.
– Это потому что она бесценна. Храни её и открывай только близким людям.
– Хорошо.
Уолен вышел, и старик запер за ним дверь. Затем он не спеша прошёл на кухню, надел перчатки, взял гнома, коробочку и банку и понёс их в ванную. Там Григорий положил их в таз, насыпал порошок и наполнил таз водой. Порошок зашипел и запузырился, как сода в уксусе, и старик принялся чистить принесённые предметы с помощью небольшой щётки.
Когда эти странные вещи были отмыты и высушены, Григорий направился с ними к двери чулана. За ней оказалась лестница, уходящая глубоко вниз. Такой лестницы не могло быть в обычной двухкомнатной хрущёвке, однако для старика это было вполне обыденно.