Глава первая
----- . . . -----
В один из дней, свободных от полетов, Алекс предложил зайти в бар попить пива. За стойкой он спросил:
– У тебя есть опыт работы по наземным целям?
С некоторых пор Алексей был уже готов к тому, что в любой момент ему может быть задан вопрос – подготовленный заблаговременно или экспромтом, от ответа на который будет зависеть дальнейшее к нему отношение и, как следствие, принятие решения о целесообразности использования в изначально запланированном качестве. Для себя он твердо уяснил: только оставаясь человеком без прошлого, сможет, в конце концов, однажды предугадать финальную часть этой чертовой игры в кошки-мышки. В то же время нельзя было переигрывать. Поэтому с простодушным видом ответил:
– Могу только предположить, что да, поскольку оборудование кабины, связанное с вооружением, в том числе прицельное, мне хорошо знакомо. Если бы слетать на полигон, то в воздухе в районе цели руки сами, наверное, что-то вспомнят.
– Ну, что ж, – как-то отстраненно произнес Алекс. – Скоро такая возможность представится, командованием базы принято решение освободить тебя от воздушных боев и заняться подготовкой к выполнению бомбометаний и стрельб по наземным целям.
– Какой в этом смысл? – насторожился Алексей. – Во-первых, 21-й МиГ – это фронтовой истребитель, прицельное оборудование которого в основном предназначено для уничтожения воздушных целей. Во-вторых, у ваших тактических истребителей широкий спектр применения, в том числе, по наземным и морским целям.
– Послушай! – Алекс сделал паузу, словно обдумывая ответ. – Я уже говорил, что конечный замысел начальства мне не известен. Исполняю лишь очередные указания.
– И, конечно, ты имеешь в виду указания руководства авиабазы?
– Я уловил твой сарказм, Алексей. Кажется, мы давно уже поняли друг друга – тебе известен мой работодатель, а я о тебе знаю больше, чем ты сам. Поэтому не надо держать меня за дурака. Надеюсь, я правильно применил это русское выражение?
– В принципе, правильно, – невесело усмехнулся Алексей. – Но не принимай на свой счет, с моей стороны это была просто шутка. Возможно, не совсем удачная.
Алекс согласно кивнул, давая понять, что не обижается. После небольшой паузы сказал:
– Не нравится мне твое настроение в последнее время.
– Действительно! Чего это я захандрил? Вроде бы нет для этого оснований, – не без злости произнес Алексей.
– Все понятно. – Алекс взглянул на часы – близился вечер. – Сейчас идем переодеваться, и через полчаса отъезжаем в Лас-Вегас.
– Переодеваться во что? – удивился Алексей.
– В костюм с галстуком, я поведу тебя на экскурсию в казино.
– Ну, в казино, так в казино. – Алексей воспринял эту новость с явным безразличием. – А как там насчет выпить?
– Ты даже не представляешь, как там просто на этот счет.
Въезжали в Лас-Вегас после наступления темноты. И опять этот сказочный город поражал воображения Алексея сияющим блеском множества огней всех цветов радуги. Всего минут через двадцать Хаммер остановился у высокого, сплошь застекленного здания, из длинного мигающего названия которого на фасаде Алексей успел прочитать только первое слово – Рио. Они прошли через несколько залов с игровыми автоматами, карточными столами зеленого сукна и, наконец, оказались в совсем небольшом зале с рулеткой, которую в этот момент раскручивал крупье. В игре принимали участие три или четыре человека, а зевак, окруживших стол, было раза в два больше. Алексей не заметил, откуда появился официант с подносом, на котором стояли два стакана, наполненные виски со льдом. Если бы кто-нибудь попросил его в двух словах охарактеризовать обстановку в залах, он просто коротко сказал бы – деловая. Приглушенный мягкий свет, степенная публика. Негромкая симфоническая музыка, никакой суеты.
Алекс объяснил правила игры и достал из кармана пиджака десять фишек.
– Держи, это осталось от моей игры. А это, – он вынул из другого кармана еще десять штук другого цвета, – подарок от заведения советскому летчику. Эти фишки в десять раз дороже моих.
На немой вопрос Алексея Алекс ответил:
– Я знаком с директором казино и предупредил, кто сегодня будет у него в гостях. Садись за стол, есть железный закон природы, проверенный временем – новичкам в казино везет.
В это время возле них опять появился официант с виски, чем и воспользовался Алексей. Он залпом осушил свой стакан и сел за стол. Прозвучало сакраментальное «Делайте ставки, господа»… «Ставок больше нет». Алексей три раза подряд ставил на «Зеро», и все три раза на глазах у изумленной публики шарик успокаивался на заветной цифре. После этого Алекс сгреб все фишки и под аплодисменты вытащил из-за стола успевшего захмелеть Алексея. Обменяв в кассе фишки на доллары, он с восторгом произнес:
– Я ж говорил, что новичкам везет – ты выиграл неприличную сумму.
– Насколько неприличную? – с трудом выговорил Алексей.
– Тридцать тысяч.
– Долларов? – изумлено спросил Алексей.
– Ну, конечно же, не рублей.
– Ну, и хрен с ними. Куда мне их тратить? Возьми себе.
– Найдем, на что потратить. По крайней мере, сегодня. Возвращаться не будем, остаемся здесь. В твой номер сейчас придет проститутка, которая останется с тобой до утра.
– Ты шутишь, Алекс? Что я с ней буду делать? Я устал, разве не видишь?
– Тебе не надо ничего делать, все сделает она. За это «все» уплачено.
----- . . . -----
Весь следующий день Алексей провалялся в своем в номере, пытаясь отоспаться после бессонной ночи. Но сон не шел. Время, проведенное с молоденькой проституткой, не принесло какого-либо облегчения. Наоборот, перед глазами в полудремотном состоянии то и дело всплывали лица жены и сынишки, умножая психические и нравственные страдания, обостренные чувством вины, которые он испытывал на протяжении всего времени после того дня, когда к нему вернулась память. В какой-то момент Алексею удалось отключиться, но ненадолго, потому что даже во сне его не покидала навязчивая мысль о том, что от чувства безысходности в сложившихся обстоятельствах однажды захочется свести счеты с жизнью.
Из депрессивного состояния Алексея попытался вывести Алекс, затащив его вечером в пивбар. Частично ему удалось это сделать, когда сообщил о предстоящих полетах на полигон.
– Завтра у тебя еще один день отдыха, постарайся привести себя в порядок. А послезавтра с утра изучаем документацию по полигону и вооружению. После обеда – ознакомительный полет для изучения мишенной обстановки.
– Все понятно, кроме одного – что имеется в виду под предложением привести себя в порядок?
Алекс не успел ответить, его пригласил к телефону бармен. Взглянув после короткого разговора на часы, он направился к выходу, мимоходом бросив:
– Поднимись к себе в номер и жди.
Алексей послушно направился на второй этаж, прихватив с собой пару бутылок пива, включил телевизор. Не найдя ничего интересного, остановился на музыкальном канале, где в записи шел концерт музыкальной группы «Иглз». Как раз в этот момент зазвучала песня «Отель Калифорния». Алексею она нравилась, он знал содержание текста, но в нынешнем своем состоянии не захотел слушать, выключил. В это время в дверь постучали.
С досадой отставив в сторону бутылку пива, которую намеревался открыть, Алексей крикнул:
– Входите, не заперто!
Но никто не вошел. Подождав несколько секунд, Алексей нехотя поднялся с кресла. «Наверное, не понимают по-русски». – Когда распахнул дверь, пожалуй, меньше бы поразился, если бы увидел в этот момент американского президента. Перед ним стояла, весело улыбаясь, Бетти Вильсон. На ней были надеты летняя белая майка и легкая юбка из цветастого ситца, едва прикрывающая коленки. То есть, было понятно, что вошла она не с улицы. Немая сцена продолжалась, пока Бетти не спросила:
– Так и будешь стоять столбом? Боишься пригласить в свой номер постороннюю женщину?
Алексей ничего не ответил, только молча привлек к себе Бетти, нежно обнял, и их губы слились в долгом, сладком поцелуе. Он понял, что и в нынешней жизни все-таки есть дорогой и близкий ему человечек. А это означало, что планы по сведению счетов с жизнью откладываются на неопределенный период. Наконец, переведя дух после поцелуя, он бережно отстранил Бетти от себя, оглядывая ее с ног до головы, словно не веря в появление этого чуда.
– Как? Откуда?
– Глупее не мог придумать вопросы? – засмеялась Бетти. – Самолетом. Из Африки. В командировку.
– Ну, да... – Алексей вдруг помрачнел. – Как я сразу не догадался… Служба.
– Ну, что ты, Алеша? Ты уже не рад этой встрече? Посмотри мне в глаза. Если бы не моя служба, смогли бы когда-нибудь пересечься наши пути?
Алексей смутился.
– Да, действительно. Извини. – Он усадил Бетти на диван и сам сел рядом. – Ты когда прилетела?
– Ну, чуть больше часа прошло после посадки.
– А где остановилась?
Бетти со смехом обняла Алексея.
– Вот за этой стеной. По-моему, ты от внезапно свалившегося на тебя счастья немного поглупел. Или я ошибаюсь? – лукаво спросила она.
– Конечно, ошибаешься. Вроде бы не похож на глупца.
– Я про счастье, дурачок! – Бетти так заразительно засмеялась, что увлекла за собой Алексея. Они долго хохотали, как малые дети. – Внезапно Бетти остановилась. – Что это? – нахмурив брови, спросила она, кивнув в сторону стола.
Алексей с недоумением пожал плечами.
– Пиво.
– Как?! После такой долгой разлуки Ромео собирается угощать свою Джульетту пивом?
– У меня, действительно, что-то случилось с головой. Нет, конечно! Только шампанское! Извини, совсем забыл, что ты после перелета голодна. Сейчас же идем в ресторан. Ты не представляешь, какой я богач – в казино выиграл кучу денег.
– Ну-ка, ну-ка, посмотри мне в глаза! Ты без меня превратился в игрока? В повесу, ведущего разгульный образ жизни? Наверное, и девочек заказываешь в номер? – Но тут же прикрыла своей ладонью губы Алексея. – Молчи. Ничего не говори. Ты не представляешь, насколько мудрая твоя Джульетта.
----- . . . -----
Утром следующего дня за завтраком Алекс, как ни в чем не бывало, трепался о всяких пустяках и предстоящих полетах на полигон, заигрывая с чернокожей официанткой. Будто бы и не было в предшествующие дни сумрачных разговоров о депрессивном настроении Алексея. И только на аэродроме, в помещении тренажера истребителя F-5, Алексею, наконец, прискучила такая показная непринужденность.
– Алекс, ты ничего не хочешь мне сказать?
– О чем ты?
– Ну, кажется, теперь меня ты хочешь за дурака подержать?
– Не понимаю. – Алекс с трудом подавил улыбку. – Но если ты о Бетти, то вопрос не ко мне.
– Не твоя работа?
– Шутишь?
– Ну, что за дурацкая манера отвечать на вопрос вопросом?
– Бетти в командировке по каким-то своим вопросам. Я здесь не причем.
– Ну, хорошо. Сделаю вид, что поверил тебе, – улыбнулся Алексей.
Алекс на карте показал расположение авиационного полигона, находящегося в двадцати пяти километрах от аэродрома в долине, окаймленной несколькими грядами сравнительно невысоких гор, и схему мишенной обстановки. Затем на тренажере выполнил несколько полетов с имитацией атак наземных целей как с простых, так и со сложных видов маневра.
– Можешь повторить? – спросил Алекс, покидая кабину тренажера.
– Могу, но какой в этом смысл? Мы же с тобой полетим на полигон на МиГе, а не на F-5.
– Ты прав, не будем терять время. – Алекс посмотрел на часы. – До первого вылета четыре часа. Обедаем, и часа два остается еще на отдых.
– До первого? – спросил Алексей. – Ты же говорил об одном полете на сегодня.
– Ничего. Если все будет нормально, второй полет выполним с вооружением.
Обедал Алексей без аппетита, что не ускользнуло от внимания тихонько ухмыляющегося, но помалкивающего Алекса. Войдя в номер и не находя себе места, минут через пять Алексей вышел и постучал в соседнюю дверь. На стук никто не вышел, дверь оказалась заперта. Зато из своего номера выглянула улыбающаяся физиономия Алекса, напомнила, что Бетти находится в этом городе в командировке, и отсутствует, естественно, по служебным делам. Затем эта же физиономия настоятельно порекомендовала не нарушать предполетный отдых, и исчезла, захлопнув за собой дверь.
Алексею ничего не оставалось, как последовать рекомендации своего опекуна. Он разделся с твердым намерением поспать, но поминутно прислушивался к каждому шороху, раздававшемуся в коридоре. И все-таки незаметно задремал, проснувшись вскоре от телефонного звонка. Он бросился к аппарату, но услышал голос Алекса, сообщавшего о том, что пора выезжать. Перед тем, как спуститься вниз, он сделал еще одну попытку оказаться в соседнем номере, но с тем же результатом.
По приезду на аэродром, заметив возле своей спарки тележку с двумя блоками для неуправляемых ракет советского образца, Алексей с удивлением взглянул на Алекса.
– Не удивляйся. Я же говорил, что в тех странах, куда вы поставляете свою технику, у нас есть друзья.
– Ты говорил о предателях в тех странах.
– А что, есть разница? Вот смотри, есть у вас поговорка: скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты. А можно сформулировать иначе: скажи мне, кто твой враг, и я скажу, кто мой друг. Все очень просто – предатели по отношению к твоей стране автоматически становятся друзьями моей.
– Людоедская философия, – проворчал Алексей.
– Ладно, не хмурься – это всего лишь аллегория. И вообще, оставляй свои мрачные мысли за бортом – увидишь свою Бетти вечером. – Алекс засмеялся, не глядя в сторону Алексея, и поднялся по стремянке в заднюю кабину.
После взлета Алексей занял заданную высоту и взял курс на северо-восток, включив секундомер. Вскоре они оказались в заданной точке и по команде руководителя полетов на полигоне, определившего номер мишени, Алексей начал строить маневр для выхода на боевой курс. При этом он понял, что для атаки с простого вида маневра, когда требуется всего лишь спикировать на цель с заданной высоты, никаких особенностей полигон не представляет. Гораздо хуже оказалась ситуация для построения сложного, противозенитного маневра, когда пришлось снижаться на траверзе цели до высоты сто метров. Мишенное поле настолько было зажато со всех сторон горами, что боковое уклонении цели из-за опасности столкновения с горами приходилось держать минимальным, и выходить на боевой курс с боевого разворота на форсажном режиме. Что Алексей с успехом и продемонстрировал удивленному Алексу, который после полета пристально посмотрел ему в глаза и спросил:
– Так, значит, говоришь, руки вспомнили?
– Как видишь, – ничуть не смутился Алексей. – Почему-то ему сейчас стало безразлично, что будет думать Алекс о его памяти. Возбужденный от удачно выполненного полета, он все равно не прекращал думать о том, что вечером снова увидит Бетти. – Блоки подвешивать будем?
– Будем! – с не меньшим азартом подтвердил Алекс. Ему теперь не терпелось увидеть, с каким результатом Алексей выполнит стрельбу боевыми ракетами.
А результат оказался ожидаемым. Все шестьдесят четыре неуправляемые ракеты в четырех заходах легли точно в цель, и от какого-то списанного старого самолета, по докладу руководителя полетов, остались одни осколки.
Перед возвращением в отель Алекс с кем-то долго говорил по телефону. Алексей, хотя уже сносно говорил по-английски, не прислушивался к разговору, поскольку был поглощен одной мыслью – что ожидает его дома. И с ужасом вдруг поймал себя на том, что чужую гостиницу в чужой стране назвал вдруг своим домом. Но тут же услышал голос Алекса:
– Завтра выполнишь то же самое на боевом самолете в трех… Нет. Пожалуй, в четырех полетах. И двинемся дальше.
Последняя фраза насторожила Алексея. Но мысли о Бетти, не дававшие покоя в течение дня, опять взяли верх над всем остальным.
----- . . . -----
Бетти не оказалось в отеле ни в этот вечер, ни на следующее утро. «Ну, конечно, я идиот, – решил про себя Алексей. – Узнать, что прилетела в командировку, и не спросить, на сколько дней. Кретин! Успела за день выполнить какое-то поручение начальства и сейчас, наверное, где-то на подлете к африканскому побережью». Он хотел уже поинтересоваться у Алекса, что тому известно о Бетти, но тут же передумал, вспомнив о его американской прямолинейности и не желая выслушивать шутки по поводу своих отношений с девушкой.
Все четыре полета на полигон он выполнил с безупречной точностью, продемонстрировав попадание в реальные мишени с первых заходов. После чего Алекс объявил ему, что сегодняшний вечер и весь следующий день в его полном распоряжении, а задача на следующие полеты будет кардинально усложнена.
– Кстати, ты выполнял пуски ракет класса «воздух-земля» с радиолокационным наведением? – спросил Алекс. – Но сам сразу же и продолжил свою мысль, не дожидаясь ответа Алексея: – Впрочем, чего это я? Нет, конечно. В программах летной подготовки в ваших училищах это не предусмотрено, как и в наших. Только в строевых частях. И в Алжире, я точно знаю, такая задача перед тобой не стояла. Ну, ничего. Сегодня – завтра я слетаю на разведку в одно симпатичное место, и потом начнем осваивать новый для тебя вид боевой подготовки. А сейчас возвращайся домой без меня.
Алексей в этот вечер долго не осмеливался подойти к номеру, который занимала Бетти. Наконец, без всякой надежды решился, и даже вздрогнул, когда дверь вдруг подалась, и вслед за этим раздался испуганный вскрик. Бетти в это время выходила из ванной, а из одежды на ней было только наброшенное на голову полотенце.
– Как?! Дверь не была заперта? – испуганно произнесла Бетти, падая в объятия подоспевшего Алексея, изображая обморок.
Алексей бережно уложил ее на диван и, присев рядом, долго молча любовался ее телом, нежно поглаживая влажные волосы. Бетти тоже молчала, приложив другую его руку к своим губам. Двум влюбленным, очевидно, было, о чем помолчать в эти минуты. Но, если бы каждый из них мог проникнуть в мысли другого, было бы и о чем поговорить.
– У тебя грустные глаза, Алеша, – первой нарушила молчание Бетти. – О чем ты думаешь?
– Прекрасная Джульетта исчезла так же внезапно, как и появилась здесь. Я решил, что теперь уже точно никогда ее не увижу. Как у Шекспира – нет повести печальнее на свете…
– Ты все это время думал обо мне? – Глаза Бетти засияли, она даже привстала на диване, затем крепко обняла Алексея. – Но я опять рядом, а в глазах твоих по-прежнему грусть. Значит, дело не только во мне? Скажи!
Алексей не ответил на вопрос Бетти и только тяжело вздохнул.
– Ну, хорошо. Я подожду. Я терпеливая.
Они еще некоторое время молча любовались друг другом, затем Алексей спросил:
– Все-таки я хочу знать, ты надолго здесь?
– А тебе плохо без меня? – Бетти смешно сощурилась, пытливо всматриваясь в глаза Алексея. – Только не врать! – После небольшой паузы она услышала:
– Ты не поверишь! Мне без тебя не плохо, а очень плохо!
Бетти опять легла, сладко потянулась и, смеясь, произнесла:
– Ну, тогда приготовься к тому, что я здесь пробуду не долго, а очень долго!
Алексей из номера Бетти уже не вышел. Тела их слились воедино, глаз они не сомкнули до рассвета. Затем в изнеможении, в объятиях друг друга, отключились до полудня.
----- . . . -----
После обеда Алексей недвусмысленно намекнул, что очень устал, поэтому хотел бы отдохнуть, но только непременно лежа, и в обществе Бетти. На что получил тоже вполне конкретный ответ:
– Ты не учитываешь, Алеша, что я русская по происхождению. И, если помнишь, благодаря своей бабушке хорошо знаю русский язык.
– И что это означает? – не понял Алексей. – Какая связь знания русского языка с послеобеденным отдыхом?
– Это означает, дорогой мой, что я также знаю русские пословицы и поговорки. Одна из них – осади коней! То есть, пожалей бедную женщину, у которой до сих пор дрожь стоит в ногах после бурной ночи. Понимаю, конечно, что энергии в тебе – через край. Но давай прибережем ее до вечера. А сейчас у меня для тебя сюрприз.
Рядом с отелем стоял ярко-красного цвета, сверкающий на солнце кабриолет. Естественно, это был Кадиллак. Алексей давно уже перестал чему-либо сильно удивляться, но все-таки посмотрел на Бетти вопросительно.
– В прокате взяла, на такую машину я еще не заработала. Садись.
– Далеко едем?
– Просто прокатимся – обожаю за рулем ездить. У тебя есть дома машина? – Не дождавшись ответа, она взглянула в его сторону и поняла свою оплошность. – Извини ради Бога, Алеша!
Алексей в ответ только улыбнулся, и кабриолет плавно стронулся с места. Бетти аккуратно, не спеша, вела машину по городским улицам, но после выезда из города в нее словно бес вселился. Они устремились в северном направлении по прямому, как стрела, шоссе. Увидев, что стрелка указателя скорости застыла в положении между ста двадцатью и ста тридцатью, Алексей удовлетворенно воспринял скорость, но тут же вспомнил, что это не километры, а мили и не на шутку разволновался. В силу профессиональной привычки хотел сделать замечание, но, увидев красиво развивающиеся под воздействием набегающего потока воздуха золотисто-рыжие пышные волосы Бетти и застывшую на губах счастливую улыбку, понял, что его вмешательство в лучшем случае будет молча проигнорировано. Поэтому решил, что должен просто довериться ей и любоваться красивой молодой женщиной, уверенно управляющей мощным автомобилем. Они мчались по безлюдной пустыне Невада под палящим солнцем, то въезжая в лощину, сжимаемую с обеих сторон невысокими горами, то вновь вырываясь на простор, когда горы внезапно отодвигались на некоторое время в стороны. Изредка попадались встречные машины, а иногда они проносились мимо крохотных населенных пунктов, лежащих в стороне от трассы. И вдруг внимание Алексея привлекла одна деталь, которая изначально почему-то оставалась незамеченной – вокруг шеи Бетти развевался длинный шелковый шарф красного цвета, оба конца которого трепетали позади нее, медленно сползая с шеи от встречного потока.
– Бетти, притормози! – крикнул Алексей.
Послушно сбросив газ, Бетти плавно уменьшила скорость и вскоре остановила машину на обочине.
– Что-то случилось? – спросила она удивленно.
– Нет, но… – Алексей смущенно снял с шеи Бетти легкий, практически невесомый шарф. – Странно, почему я не заметил его раньше? Наверное, потому, что он с машиной одного цвета…
– Но почему ты остановил меня? Что-то вспомнил? – Не дождавшись ответа, она развернула машину и резко нажала на педаль газа. – Может быть, случай с Айседорой Дункан? Шарф, который задушил ее, тоже был красного цвета.
Алексей опять промолчал. Назад они возвращались еще на более бешеной скорости, но Алексей уже не обращал на это внимания, погруженный в собственные невеселые мысли, в том числе о провокациях и провокаторах. Вечером, в постели, обняв Алексея, Бетти спросила:
– Тебе по-прежнему нечего мне рассказать?
– Совершенно нечего, кроме того, что я, кажется, пропадаю от любви. – Он нежно ее поцеловал, а Бетти, зажмурившись от удовольствия, прижалась к Алексею еще крепче.
----- . . . -----
Алекс развернул карту десятикилометрового масштаба с уже проложенным маршрутом строго на север от аэродрома и обозначенной целью.
– И что за цель? Чем поражать будем? – спросил Алексей, изучая маршрут.
– Пока ничем. Сделаем пару заходов для ознакомления и назад. Все-таки далековато для спарки – четыреста километров. С подвесным баком пойдем. Маршрут сам по себе не сложный, вдоль трассы до поворотного пункта на высоте четыре тысячи метров – ниже нельзя, горы до трех с половиной. Ориентир поворотного характерный и заметен с любой высоты – схождение нескольких дорог. Здесь отворачиваем вправо на курс тридцать градусов со снижением до трех тысяч, и через пятьдесят километров мы у цели. Цель – на восточном склоне вот этой короткой горной гряды на высоте две тысячи сто – представляет собой несколько пещер. Как только окажемся в этой точке, – Алекс ткнул карандашом в центр долины, зажатой со всех сторон горами, – выполняем правый разворот на курс двести семьдесят. Это и будет нашим боевым курсом. Я вчера на вертушке туда летал, четыре пещеры в ряд, расстояние между ними метров по двести-триста. Две атаки и – домой на дозаправку. Сегодня запланировано два полета и завтра – два.
– Завтра со стрельбой?
– Нет, на спарке только имитация, стрельба будет на боевом. Помнишь, я спросил тебя про пуски ракет с радиолокационным наведением? Так вот, на боевом перед тобой будет стоять задача загнать «Буллпап» в пещеру. Знаешь, наверное, наше изделие – в училище еще должен был изучать авиационное вооружение вероятного противника.
– Название знакомое, но характеристик этой ракеты я не вспомню, даже если когда-то изучал, сам понимаешь.
– Понимаю. Ракета, в общем-то, простая – класса воздух-земля, осколочно-фугасная. Вес боевой части четыреста пятьдесят килограмм, общий вес полтонны. В режиме автоматического сопровождения радиолокационного прицела производишь пуск и продолжаешь удерживать цель в оптическом прицеле до ее поражения.
– И что, на мой истребитель можно подвесить вашу ракету?
– Да не вопрос. Пусковое устройство «Буллпап» наши ребята уже доработали под балочный держатель МиГа.
– Все-таки я не понимаю, на кой черт понадобилось разрушать эти ваши пещеры? Террористы там укрылись, что ли?
– Разрушать ничего не будешь, Алексей. Ну, кто из командования решится выпустить тебя в воздух с таким мощным вооружением? А вдруг ты русский шпион, и захочешь расхреначить нашу взлетно-посадочную полосу? – Алекс рассмеялся. – Будут подвешены простые болванки, с радиоэлектронной начинкой, но без боевой части.
– А смысл?
– Считай, что смысл – в дальнейшем изучении возможностей твоего любимого истребителя. И вообще! Я говорил тебе уже не раз, что сам не все понимаю, поэтому не приставай к простому исполнителю. Кстати, про взлетно-посадочную полосу была шутка. Думаю, что руководство базы и нашей конторы тебе доверяют – ты же на полигон летал с полными блоками.
– Ну, насчет доверия можешь не вешать мне лапшу на уши.
– Это еще почему?
– Да потому, что топлива мне заливали не более двух тонн.
– Как определил? – изумился Алекс. – Ведь на расходомере устанавливали полную заправку, две семьсот пятьдесят.
Алексей рассмеялся.
– Я не могу сейчас сказать, в смысле – не вспомню свой налет на этом типе. Но, думаю, достаточный, чтобы задницей чувствовать, как ведет себя самолет при заходе на посадку. С учетом высоты аэродрома над уровнем моря, с тем остатком топлива, который показывал расходомер, я бы упал до полосы как минимум метров за пятьсот.
– Ладно, замнем для ясности. Так у вас говорят? Все-таки понять должен – отсюда до Лос-Анджелеса лететь всего ничего, меньше четырехсот километров. А это, как-никак, столица штата.
– А теперь ты меня пойми, Алекс! Мне наплевать на заморочки твоего начальства, хоть половину баков не заправляйте. Но летчик в любой момент должен знать, на что ему рассчитывать. Или в вашей авиации по-другому?
Вместо обещанных четырех полетов за два дня они выполнили восемь. Задача оказалась не так проста, как виделась Алексу с вертолета, в том числе, в психологическом плане. Высота гор, окружающих долину, над которой начиналась атака, после ее завершения превышала высоту полета, и после вывода из пикирования при переводе истребителя в набор высоты на большой скорости приходилось быть предельно внимательным, чтобы не зацепить вершину какой-нибудь незамеченной отдельной горушки. И если на спарке вдвоем без особого труда решались такие задачи, то на боевом истребители летчику надо основательно попотеть, чтобы полет завершился благополучно.
И все-таки оба остались довольны результатом – Алексей был готов выполнить поставленную задачу на боевом МиГе.
----- . . . -----
Два дня ушло у Алексея на отработку атак наземной цели на боевом истребителе без боекомплекта. Затем в течение двух недель в общей сложности он произвел пуск ракет «Буллпап» в количестве тридцати штук, загоняя их в пещеры, вход в которые с дистанции разрешенного пуска казался размером с наперсток. Но радиолокационный прицел в режиме сопровождения работал безупречно, а действия советского летчика получили высокую оценку наблюдателей с вертолета, среди которых находился и Алекс.
– В твоем распоряжении неделя отдыха. Возможно, даже больше, – объявил Алекс после завершения запланированной программы.
– Что ты хочешь этим сказать? – насторожившись, поинтересовался Алексей.
– Только то, что сказал. Отдыхай, меня не будет несколько дней.
Алексей крепко задумался. С учетом специфики последних полетов стало понятно, что их целью было не только изучение возможностей советского истребителя. Вполне вероятно, что его готовят либо к какой-то показухе, либо – к серьезной акции, решил Алексей. Но, будучи в изоляции от внешнего мира, не зная международной политической обстановки, даже весьма приблизительно трудно было что-либо предположить. Конечно, о том, что понятия не имеет, какие воспоминания могут быть связаны с Афганистаном, Алексей соврал Алексу. Но что он, собственно говоря, знал об этой войне? Ведь в руках американцев он оказался спустя всего лишь месяцев семь-восемь после ввода советских войск в Афганистан. Да и та информация, которой располагали советские военные специалисты, находящиеся в спецкомандировке за рубежом, была весьма и весьма скудной.
«Попробую поговорить с Бетти, – решил Алексей. – Ясно, что она не случайно и неспроста здесь появилась – возможно, кому-то пришла в голову мысль таким образом лечить меня от депрессии. Еще одно доказательство того, что я им нужен для какой-то определенной цели. Ну, что ж, надо признаться, что их расчет оказался верным – аналитики в ЦРУ не напрасно едят свой хлеб. И если Бетти на самом деле влюблена в меня, то не должна отказать в незначительной просьбе».
Правда, Бетти снова неожиданно куда-то исчезла, словно в предчувствии предстоящего серьезного разговора с Алексеем. Но через пару дней появилась, и опять вечером повезла Алексея в казино, где ему посчастливилось выиграть в рулетку еще более крупную сумму. Конечно же, Алексей не задумался над вопросом, чем могло быть вызвано такое везение. Для этого должны были пройти годы.
Единственное отличие от первого посещения игорного заведения состояло в том, что в этот вечер Алексей не пил виски в таком количестве, как в первый раз, поэтому не утратил способности трезво мыслить. Но все же с трудом решился начать задуманный разговор с Бетти, да и то после бурной постельной сцены.
– Скажи мне, Бетти, только честно – если по долгу своей службы вынуждена врать, то лучше промолчи, – ты знаешь, к чему меня готовят?
Бетти долго молчала, потом спросила:
– У тебя есть сигареты?
Они оба закурили, и в этот момент Алексей понял, что находится на верном пути.
– Хитрец ты, Алеша! Разве можно в такое неловкое положение ставить любимую женщину? Ты не оставляешь мне выбора.
– И все-таки?
– Скажем так, я кое-что знаю… О чем-то могу только догадываться. Тебя готовят к какой-то акции в Афганистане. И эта акция, насколько я могу предполагать, будет носить провокационный характер в отношении Советского Союза. Больше ничего не скажу, потому что большего не знаю. Веришь мне?
Алексей испытующе посмотрел в глаза Бетти и тихо спросил:
– А у меня есть выбор?
– Так нечестно, Алеша! Ты обидел меня. Знаешь ведь, что я тебя полюбила, а любящая женщина не может врать своему любимому.
– Ну, извини меня. Верю, конечно. А можешь выяснить какие-нибудь подробности?
Бетти отрицательно покачала головой и обняла Алексея.
– К сожалению, не могу. Более того, я почти уверена, что и Алекс не знает деталей. Мы с ним составляем лишь отдельные звенья в какой-то длинной цепочке. Он, конечно, на связи с Лэнгли, но, по-видимому, просто регулярно информирует о проделанной работе.
– Лэнгли?
– Ну, это адрес нашей конторы, то есть, штаб-квартира ЦРУ.
– Да, конечно. – Алексей открыл бутылку виски. – Будешь?
– Наливай! Ты какой-то не такой, как всегда.
– Ну, надо же! С чего бы это?
– Ладно, извини. Понятен твой сарказм. Конечно, я попробую узнать больше. Но, честно говоря, пока не представляю, каким образом.
– Для начала ты должна рассказать мне обо всем, что связано с введением наших войск в Афганистан.
Бетти удивленно посмотрела на Алексея.
– А ты что, вспомнил о чем-то из прошлой жизни? Я ведь ничего не сказала о ваших войсках в Афганистане.
– Алекс как-то обмолвился мельком об этом.
– Хорошо. Только завтра, сейчас уже поздно – это, во-первых.
– А во-вторых?
– Ну, какой ты недогадливый, Алеша! Я хочу тебя!
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
МОСКВА, ЦЕНТР
ПО СООБЩЕНИЮ НАДЕЖНОГО ИСТОЧНИКА, В ЦЕНТРАЛЬНОМ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОМ УПРАВЛЕНИИ РАЗРАБАТЫВАЕТСЯ ОПЕРАЦИЯ ПО ПРОВЕДЕНИЮ У ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ГРАНИЦЫ СССР АКЦИИ, НОСЯЩЕЙ ПРОВОКАЦИОННЫЙ ХАРАКТЕР В ОТНОШЕНИИ НАШЕГО ГОСУДАРСТВА. В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ УТОЧНИТЬ ДЕТАЛИ ОПЕРАЦИИ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТСЯ ВОЗМОЖНЫМ ВВИДУ УЗКОГО КРУГА ЛИЦ, ВЛАДЕЮЩИХ ИНФОРМАЦИЕЙ, А ТАКЖЕ УРОВНЯ СЕКРЕТНОСТИ В ОТНОШЕНИИ РАЗРАБАТЫВАЕМОЙ ОПЕРАЦИИ «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. ОСОБОЙ ВАЖНОСТИ».
ЗАПАД,
РЕЗИДЕНТ
Глава вторая
----- . . . -----
Бетти не заставила себя долго ждать с информацией, которая интересовала Алексея. На следующий день после завтрака она куда-то отлучилась, а через пару часов они опять мчались на том же Кадиллаке в северном направлении, но всего километрах в десяти от базы Бетти свернула с шоссе в сторону, и они оказались в уютном придорожном ресторанчике. Заказав себе апельсиновый сок, а Алексею пиво, Бетти сказала:
– Здесь спокойнее.
– А что, в отеле нас прослушивают? – Алексей не столько удивился, сколько приготовился услышать нечто совершенно секретное в отношении своей дальнейшей судьбы. Но Бетти с некоторым безразличием произнесла:
– Не знаю, но у вас в таком случае говорят, что береженого Бог бережет. Сразу скажу, что ничего сверхъестественного ты сейчас не услышишь – сейфов с документами под грифом «Совершенно секретно» я не вскрывала, и даже не запытала до смерти ни одного носителя секретной информации. А всего лишь просмотрела открытые материалы по всему, что связано с войной в Афганистане. Откровенно говоря, ничего интересного – ваши увязли в этой несчастной стране, как когда-то американцы во Вьетнаме. Различные кланы насмерть дерутся за власть. Вы умираете, помогая одним из них, а мы поддерживаем оружием и военными советниками других. С таким же успехом могло быть наоборот. – Бетти отвела взгляд в сторону, словно устыдившись за скудность информации, и достала из сумочки сигареты. Оба закурили.
– Это все, что ты хотела мне рассказать? – разочарованно спросил Алексей.
– Ну, не совсем. Весь мир осуждает Советский Союз за вторжение, за исключением, разумеется, так называемого социалистического лагеря. – Бетти вдруг рассмеялась. – Господи! Как же у вас любят это слово! Где заключенных держат – лагерь. Пионерский – лагерь. Спортивный – тоже лагерь. Еще и социалистический.
– Ты туристический упустила, – вставил Алексей. Но Бетти пропустила мимо ушей его сарказм.
– Сейчас в Москве проходят олимпийские игры. Так вот, многие страны объявили бойкот и не пустили своих спортсменов участвовать в соревнованиях.
– Я догадываюсь, что это за страны.
– Ладно, Алеша, извини – мы не об этом сейчас. В настоящее время в международной прессе много шума из-за применения вашей авиацией объемно-детонирующих авиационных бомб. Ты что-нибудь знаешь об этом оружии?
– Знаю. Это бомба с жидким взрывчатым веществом. Происходит обыкновенный ее подрыв, жидкое взрывчатое вещество превращается в тяжелый газ, который растекается по складкам местности, попадает в скрытые места, и затем взрывается. Шансов выжить – никаких.
– Вот. А знаешь, как использует эти бомбы ваша авиация в Афганистане? Ими забрасывают пещеры в горах, где прячутся душманы.
Услышав о пещерах, Алексей моментально насторожился.
– Ты хочешь сказать…
– Я сказала то, что сказала, а ты попробуй проанализировать свои тренировочные полеты, в которых ты загонял ракеты в пещеры.
– Нет, это все ерунда, полная бессмыслица использовать в ракетах такого класса объемно-детонирующие заряды. И к чему готовить для этих целей провокацию с участием советского летчика, если наша авиация уже с успехом использует такой вид оружия? Тут что-то другое.
– Ну, хорошо. Я все-таки заглянула в один документ с грифом «Секретно». Какие ракеты подвешивали к твоему истребителю?
– Буллпап, с боеголовкой осколочно-фугасного действия весом четыреста пятьдесят килограмм. Но первый полет был с более легкими ракетами, стокилограммовыми.
– А теперь внимание! Существует еще одна модификация буллпап, о которой ты наверняка не знаешь – с ядерным зарядом. Она практически ничем не отличается от осколочно-фугасной, которую ты вряд ли запомнил в деталях. Поэтому расчет на то, что ты будешь в неведение от используемого тобой оружия. Ядерный взрыв, крик на весь мир о том, что русские варвары применили ядерное оружие в борьбе с освободителями своей страны от агрессора, с далеко идущими последствиями.
– Я догадываюсь, какие последствия ты имеешь в виду: нашу страну тут же забросают ракетами с такими же головками – это катастрофа планетарного масштаба. Подходящая пещера наверняка уже приготовлена – взрыв получится вроде как подземный. В этом случае воздействие поражающих факторов минимальны, главное – факт применения русскими ядерного оружия. Все продумано, за исключением одного: откуда уверенность твоего начальства в том, что я соглашусь на эту авантюру?
– Ну, во-первых, представь, что ты о ядерном заряде был бы не в курсе. А поставленную перед тобой задачу преподнесут, скажем, под благовидным предлогом оказания помощи советским войскам в уничтожении крупной группировки душманов. И во-вторых, тебе просто-напросто надо будет сделать выбор между жизнью и смертью в случае твоего отказа. Поверь, для нашей конторы, как, впрочем, и для вашей кагэбэшной, моральных преград не существует в принципе при выполнении поставленных задач. Как говорится, цель оправдывает средства. А самая надежная гарантия того, что будешь использован в осуществлении запланированной акции – твоя амнезия. Согласен? – Пронзительный взгляд Бетти в самую глубину глаз Алексея не оставил у того сомнений, что она догадывается о вернувшейся к нему памяти.
Возникшую непродолжительную паузу нарушила Бетти. Она взяла его за руку.
– Мне кажется, ты хочешь что-то сказать, но не решаешься, Алеша. – Взгляд Бетти, колючий еще несколько секунд назад, источал в эти мгновения столько нежности, что Алексей решил сдаться.
– Я вспомнил все, Бетти. Всю свою жизнь – от начала до конца.
– Я догадалась. Только ты не прав относительно конца, жизнь продолжается.
– Но я не хочу того продолжения, которое маячит впереди. Дома меня ждут любимая жена и сын. Именно ждут. Независимо от того, какой информацией обо мне они располагают. Я в этом уверен. Как уверен и в том, что никто не считает меня на родине предателем – не те сейчас времена. Алекс либо соврал мне, либо просто не владеет информацией.
– Для чего ты мне это все рассказываешь? – К удивлению Алексея, взгляд Бетти опять стал жестким, если не сказать – враждебным.
– Бетти, дорогая! Что с тобой? Неужели ты не можешь понять мое состояние? Помоги мне вернуться в свою страну!
– Дорогая? Помочь вернуться к любимой жене? А обо мне ты подумал? Что будет со мной? Думаешь, я отдалась тебе по приказу моего начальства? – Темно-карие глаза Бетти гневно сверкнули и тут же наполнились слезами.
Конечно же, Алексей не мог заранее предполагать такого поворота событий. Он растерянно смотрел на плачущую, мгновенно превратившуюся из опытной сотрудницы Центрального разведывательного управления в обыкновенную, несчастную молодую женщину, ставшую за довольно короткое время очень ему близкой, и не находил слов. Алексей встал, обнял Бетти за плечи. Так и вышли они из ресторана молча, без слов, два человечка из совершенно разных миров, чьи пути пересеклись однажды по чьей-то злой воле, подарив такие счастливые, но такие короткие мгновения. Остановившись возле машины, они еще долго молча смотрели друг другу в глаза, и сердце Алексея готово было разорваться на части от тоски по родным людям, которые ждали его за тысячи миль отсюда, и от любви и жалости к этой, как оказалось, беззащитной перед жизненными перипетиями маленькой женщине.
Алексей тяжело вздохнул.
– Девочка моя, ты же понимаешь, что нет у нас перспективы. Теперь, когда я догадываюсь о предстоящей операции, я твердо знаю, что не оправдаю надежд твоего начальства ни при каких условиях, а исход ты сама мне обрисовала. Кстати, мне хотелось бы узнать об одном алжирском летчике из эскадрона, в котором я летал. Его зовут Надир.
– Его звали Надир.
– Звали?
– Да. Он погиб через месяц после того, как ты был сбит.
– При каких обстоятельствах?
– Разбился во время полета на сложный пилотаж. Официальная причина – ошибка в технике пилотирования.
– Не может быть! Что угодно, но не ошибка в технике пилотирования – Надир был классным летчиком.
– Он был не только классным летчиком, он был еще и нашим агентом. И привлекался к твоей вербовке. Но ты на удивление оказался крепким орешком, поэтому в срочном порядке задействовали план «Б». И вот еще что. Если летчик взлетел с магнитной миной в нише шасси, никакая классность его уже не спасет. – Слезы в глазах Бетти внезапно исчезли, она села за руль и сухо произнесла:
– Ты прав, Алексей. Нет у нас с тобой никаких перспектив.
----- . . . -----
Алексей мучился ожиданием неизвестно каких событий несколько дней после того, как холодно расстался с Бетти. Наутро ее не оказалось в отеле – как и прежде, она удалилась в неизвестном направлении молча, по-английски. Но самым неприятным сюрпризом для него стал неожиданный запрет покидать отель до особого распоряжения. Об этом Алексею сказал лейтенант из подразделения охраны авиабазы, подменявший иногда по какой-то причине водителя Хаммера, на котором они с Алексом ездили на аэродром. Запрет этот не был абстрактным, а подкреплялся вооруженными часовыми, неназойливо маячившими неподалеку от входа в отель и менявшими друг друга в течение суток.
Вновь почувствовав себя арестантом после достаточно длительного периода относительной свободы, Алексей пришел в отчаяние, понимая безысходность создавшегося положения, которая невольно подчеркивалась демонстративным ограничением передвижения. Не было и речи о построении каких-либо планов побега, находясь в глубине территории чужого континента. По ночам опять начали сниться жена с сыном. В такие минуты Алексей, как правило, просыпался, и до утра уже не мог сомкнуть глаз.
Бетти появилась так же неожиданно, как и скрылась. В один из вечеров, когда Алексей, не выдержав мук неизвестности, позволил себе расслабиться, распивая в одиночку виски, в номер вошла – даже не вошла, а ворвалась, как вихрь, Бетти, и бросилась ему, сияя счастливой улыбкой, на шею. Они долго стояли так, обнявшись, и Алексея почему-то совсем не интересовал вопрос о том, чему была рада его нечаянная любовь – то ли встрече после принужденной какими-то одной ей известными обстоятельствами разлуки, то ли тому, что хочет сообщить любимому приятное известие. Наконец, Бетти пристально посмотрела в глаза Алексея, затем перевела взгляд на стол с бутылкой виски.
– Что это, Алеша? Неужели жест отчаяния? Ты опустил руки и отказался от борьбы за свое будущее?
– Не надо считать меня слабовольным, Бетти. Задавать такие вопросы легче, чем ответить на них в моем положении. – Вспомнив, чем закончился их последний разговор перед расставанием, и сопоставив его с резкой переменой настроения Бетти, Алексей невольно насторожился.
– Извини, больше не буду. Но и пить тебе не дам… одному. – Бетти весело рассмеялась. – Доставай еще один бокал. – Раскрыв дорожную сумку, она высыпала на стол апельсины, выложила огромный ананас и ушла в ванную. Возвратившись, села Алексею на колени и крепко его поцеловала. – Много времени провела за рулем, устала. Скажи, Алекс не появлялся?
– До сегодняшнего дня не видел его. И вообще… Меня опять, кажется, арестовали. На часового с автоматом у входа обратила внимание?
– Не бери в голову – вынужденная временная перестраховка начальства. Ну, если Алекс до сих пор отсутствует, серьезный разговор откладывается до завтра.
– Но… – робко попытался возразить Алексей, догадавшись, что Бетти хотела сообщить ему что-то важное.
– Никаких «но»! Ты соскучился по любимой женщине или нет? – нарочито строго спросила Бетти. – Мы сейчас допьем виски, и угадай с трех раз, чем будем заниматься до утра?
Проснувшись довольно поздно, утомленные любовными ласками Алексей и Бетти некоторое время нежились в постели, затем заказали в номер легкий завтрак и кофе. И только после этого, приведя себя в порядок, Бетти разложила на столе аэронавигационную карту.
– Алеша, я не знаю, что из этого может получиться, но другого пути помочь тебе я пока не вижу. Посмотри сюда – около трехсот километров юго-западнее нашего аэродрома ведется строительство еще одной авиабазы, даже название для нее уже готово – «Эдвардс». Летчик-испытатель был такой у американцев – Глен Эдвардс.
– У американцев? – с интересом взглянул на Бетти Алексей.
– Ну, да, – несколько смущенно ответила Бетти. – А чему ты удивился? Или забыл, что я русская по происхождению?
– Да нет. Все нормально, – улыбнулся Алексей. – Продолжай.
– Ну, так вот. Там взлетно-посадочная полоса уже готова, длина ее около десяти километров. Но она грунтовая.
– Ничего себе! – опять удивился Алексей. – Это ж для кого такая длинная? Неужели для встречи инопланетных кораблей?
– Если я скажу, что не знаю, ты мне поверишь?
– Я тебя понял, больше не задаю глупых вопросов.
– В общем, эта ВПП должна тебя интересовать только в качестве ориентира. Она расположена на обширном по площади плато и видна с воздуха на большом расстоянии. Севернее в десяти километрах имеется еще одна полоса – действующая. Но временно, по причине того, что вблизи ведется строительство различных объектов, полоса эта не эксплуатируется, но используется в качестве запасного аэродрома для данной базы. Правда, она короткая, всего полтора километра. Ты сумеешь сесть на эту ВПП?
– На чем? – удивленно спросил Алексей.
– Как это, на чем? На своем МиГе!
– Да не вопрос! Только я не пойму, ты что задумала?
Бетти отложила в сторону карту, положила руки на плечи Алексея, внимательно всмотрелась в его глаза. Затем, прильнув к его груди, тихо произнесла:
– Алеша, у меня не выходит из головы тот наш разговор. Если раньше я не очень задумывалась о твоем самочувствии, поскольку считала, что прошлая жизнь твоя в забвении, то теперь места себе не нахожу. Ты прости меня, я была неправа. Понимаю, как тебе больно.
Увидев, что в глазах Бетти блеснули слезы, Алексей осыпал ее лицо нежными поцелуями. Сердце его опять было готово разорваться на части.
План Бетти был на первый взгляд довольно прост. В первом же тренировочном полете Алексей снижается в пилотажной зоне на предельно малую высоту и вне досягаемости радиолокационных средств уходит в район строящейся базы «Эдвардс». Выполняет посадку на полосу, возле которой она будет ждать его с машиной.
– Не все так просто, милая Бетти! Во-первых, мы с тобой не знаем, дадут ли мне здесь еще полетать. Во-вторых, в этом направлении рельеф очень сложный, придется маневрировать между гор, и не факт, что я с предельно малой высоты быстро сумею найти аэродром посадки. Конечно, если ты можешь оставить мне карту, я проложу несколько вариантов маршрута, смогу подготовиться. А еще хотелось бы знать частоту приводной радиостанции аэродрома посадки
– Карта в твоем распоряжении. Она навигационная, со всеми данными аэродромов, в том числе и радиочастотами. Так что готовься. Ну, а чтобы тебе запланировали хотя бы один полет, ты сам должен что-то придумать. Уговори Алекса сделать это для поддержания уровня натренированности – ты ведь сколько уже не летаешь?
– Ну, допустим. А что потом?
– После посадки, пока здесь очухаются и хоть что-то поймут, я отвезу тебя в Лос-Анджелес – это всего около восьмидесяти километров, домчимся мигом! В этом большом городе я найду место, где тебя можно будет спрятать и обдумать дальнейший план.
– Послушай, девочка моя! Ты думаешь, я не понимаю, чем ты рискуешь с этой авантюрой? Срок тебе будет светить немалый в случае провала. Я не могу на это согласиться.
– Ты еще не знаешь моих возможностей – у меня будет надежное алиби, это во-первых. А во-вторых, я ведь не прикреплена к тебе в качестве шпионки, передо мной совсем другие задачи в отношении тебя поставлены, если еще не догадался.
----- . . . -----
Конечно же, Алексей давно понял, что Бетти появилась здесь в дни, когда у него начало формироваться депрессивное состояние, чтобы поддержать морально-психологическое состояние на приемлемом уровне. Поднять, так сказать, его жизненный тонус. В то же время он был далек от мысли, что Бетти не лукавила, отрицая роль информатора ЦРУ. Но выбор у Алексея был невелик – «Либо грудь в крестах, либо голова в кустах», – вспомнил он старую солдатскую поговорку. Пока отсутствовал Алекс, он тщательно изучил по карте рельеф местности, проложил несколько вариантов маршрута к предполагаемому аэродрому посадки, с учетом естественных и искусственных препятствий, запомнив курс полета на всех этапах маршрутов. Пройдя у самого себя контроль готовности к предстоящему перелету, Алексей за ненадобностью вернул карту Бетти, которая знала, как от нее избавиться.
Но вернувшийся из командировки Алекс сразу же разбил едва теплившуюся надежду на приобретение возможной свободы, объявив, что через два дня предстоит перелет за океан. Как назло, Бетти накануне появления Алекса опять где-то растворилась, хотя ее отсутствие, равно, как и присутствие, с учетом новых обстоятельств, не могли уже оказать какого-либо влияния на ситуацию. Этот факт не замедлил сказаться на самочувствии Алексея, что, в свою очередь, не ускользнуло от внимания наблюдательного Алекса. Он пригласил Алексея после ужина в пивбар, где с плохо скрываемой озабоченностью спросил:
– Ты нормально себя чувствуешь? Не приболел?
– Нет, все в порядке со здоровьем, – постарался, насколько возможно, бодро ответить Алексей. – На протяжении всего вечера, проведенного в баре, ему показалось, что Алекс о чем-то хотел с ним поговорить, но почему-то не решился.
Через два дня томительного ожидания стало известно, что перелет переносится на неопределенное время, и это послужило поводом поговорить с Алексом о возможности выполнения полетов хотя бы раз в неделю для поддержания навыков в технике пилотирования. Но Алексей, нервничая, откладывал этот разговор до появления Бетти, как вдруг Алекс сам затронул эту тему.
– Пока никаких задач нам не ставили, но дурака валять не будем. Поэтому на этой неделе я запланирую полетик на сложный пилотаж с тобой на спарке. Сегодня у нас понедельник? Пожалуй, даже завтра.
– На спарке? – невольно вырвалось у Алексея. Но Алекс пропустил мимо ушей интонацию его нечаянной реплики.
– Да, у меня тоже есть желание подниматься иногда в воздух. А на боевом слетаешь через день-два в горы по тому же варианту, для закрепления приобретенных навыков, но без боекомплекта.
Нервное напряжение несколько сошло с Алексея. Вновь появилась, хотя и призрачная, но все-таки надежда на какой-то исход – благополучный или совсем наоборот, его, казалось, уже не интересовал этот аспект. По крайней мере, должна наступить какая-то определенность. Но время шло, а Бетти не появлялась. В четверг, как и обещал Алекс, на утро пятницы Алексею были запланированы два полета на отработку атак по наземной цели. И только поздно вечером, когда он, совершенно расстроенный, укладывался спать, раздался легкий стук в дверь его номера.
– Надеюсь, я не опоздала? – упав в объятия Алексея, спросила Бетти.
– Завтра в десять утра первый вылет.
– Есть еще и второй? – Бетти на мгновение задумалась. – Хотя, это не имеет значения, второго может не быть. Поэтому уже в десять я буду на месте. Ты готов?
– Как пионер, хотя напрягла ты меня основательно – я терялся в догадках.
– Надеюсь, напряжение не сказалось на твоих сексуальных возможностях? – засмеялась Бетти и направилась в ванную, нетерпеливо на ходу сбрасывая с себя одежду.
«Нисколько, – усмехнулся про себя Алексей, восхищенно окидывая взглядам ее обнаженную фигуру. – И я постараюсь тебе доказать это».
Несколько раз за ночь, нарушая предполетный режим отдыха, они отдались друг другу с такой страстью и таким ожесточением, словно предчувствовали скорую, если и не окончательную, то длительную разлуку. Алексей не помнил, как отключился, проснувшись от настойчивого телефонного звонка. Бетти уже не было в номере, а в окно светило яркое августовское солнце. Удивленно-сердитый голос Алекса по телефону напомнил, что неплохо было бы успеть позавтракать перед полетами.
----- . . . -----
Выслушав на брифинге навигационную и метеорологическую обстановку, Алекс сказал, что по неотложным делам вынужден отлучиться, напомнив Алексею, чтобы не опаздывал с вылетом. План полетов в этот день был плотным, поэтому в случае непредвиденного сбоя руководитель летной смены будет аннулировать не вписывающиеся в запланированное время полеты.
До вылета оставался час, и Алексей использовал это время, мысленно представляя карту с проложенными на ней маршрутами, чтобы еще раз убедиться в своей готовности максимально использовать рельеф местности для скрытого от радиолокационных средства маневрирования при выходе на аэродром посадки, где его будет ждать Бетти. Один из наиболее коротких маршрутов не мог быть использован, поскольку основывался на предположении, что уходить в сторону авиабазы «Эдвардс» Алексей будет из пилотажной зоны, расположенной всего в пятидесяти километрах северо-западнее аэродрома вылета. Общая протяженность маршрута в этом случае составляла всего триста двадцать километров. А с учетом полета на импровизированный полигон дальность до аэродрома посадки возрастает в три с половиной раза – тысяча сто двадцать километров, почти полтора часа в воздухе со средней скоростью восемьсот пятьдесят километров в час. Конечно, с момента исчезновения самолета с экранов радаров останется всего шестьсот километров, но это тоже немало – сорок с лишним минут неизвестности и аварийный остаток топлива к моменту посадки. «Ладно, отставить панику! – обругал себя Алексей и, не торопясь, направился к стоянке МиГа. – Будто у тебя есть выбор».
Автоматический радиокомпас он настроил на частоту привода аэродрома «Эдвардс» еще на рулении. Взлетев в запланированное время, ровно в десять часов, взял курс на полигон и занял заданную руководителем полетов высоту. Стрелка радиокомпаса уверенно остановилась на пеленге двести сорок градусов. «Привод работает, это хороший знак», – подумал Алексей, прослушав позывные радиомаяка». Но предательский нервный озноб, начавшийся еще с момента запуска двигателя, не отпускал. «Да пошли вы все!» – громко, стараясь перекричать шум работающего двигателя, вслух произнес Алексей и грязно выругался. А еще через пару минут он всем телом привычно ощутил, как слился воедино со своим истребителем в четко, без перебоев работающий механизм.
Над полигоном, доложив о начале работы, он не стал имитировать ни одной атаки, и, введя самолет в крутую нисходящую спираль, в считанные секунды занял высоту над рельефом местности сто метров с выходом из спирали на юго-западный курс. Установив скорость девятьсот километров в час, он устремился к первой, попавшей в поле зрения ложбине в горной цепочке, уклонившись вправо от заданного курса градусов на двадцать. Оказавшись между двумя параллельными, близко расположенными друг к другу грядами гор с направлением север-юг, Алексей резко довернул на курс сто восемьдесят, едва не столкнувшись после выхода из ложбины с противоположным склоном. Сердце его бешено заколотилось при виде стремительно проносившихся мимо безжизненных скальных пород. Устремив напряженный взгляд вперед, он понял, что неминуемо выйдет на свой аэродром, если не отвернет вправо для исправления уклонения от заданного направления. Но разрыва в горной цепи не предвиделось. Пришлось выполнить подскок до высоты около двух тысяч метров, отвернуть вправо, чтобы тут же провалиться до предельно малой высоты. Так и продолжал он полет галсами, маневрируя между неожиданно возникающими на линии пути препятствиями, сохраняя общее направление на юго-запад, ориентируясь по солнцу, пока, наконец, не выскочил из горных ловушек на обширную долину. Алексей посмотрел на время полета – полчаса с момента отворота от полигона пролетели как несколько минут. Он прислушался к радиообмену. Что-то ему показалось странным, но от сильного нервного напряжения Алексей сразу не мог понять, что его насторожило. И вскоре догадался: его никто не разыскивал, хотя с момента пропадания отметки от его самолета на экранах радаров прошло немало времени. В таких случаях, прежде чем поднимать поисково-спасательные средства, руководитель полетов начинает запрашивать позывной не отвечающего на запросы летчика через другие экипажи, находящиеся в воздухе. Но размышлять по этому поводу времени уже не оставалось – расходомер показывал недопустимо малый остаток топлива, а стрелка радиокомпаса хаотично болталась из стороны в сторону. Медлить было нельзя, и Алексей энергично перевел самолет в набор, заняв высоту полета для захода на посадку шестьсот метров. И тут же в наушниках прозвучали позывные привода аэродрома «Эдвардс», а стрелка радиокомпаса показала, что аэродром находится впереди справа под десять градусов. Довернув на стрелку, Алексей через минуту увидел взлетно-посадочную полосу на удалении не более пяти километров. Выпустив шасси и закрылки, он произвел посадку сходу, выпустил тормозной парашют и, остановившись в конце полосы, выключил двигатель.
Еще не совсем веря в благополучный исход полета, и на мгновение забыв о том, что привело его на этот аэродром, Алексей расстегнул ремни подвесной системы и, расслабившись, закрыл глаза, на минуту предавшись наслаждению наступившей тишиной. Затем открыл фонарь кабины и, встав во весь рост, начал осматриваться в поисках машины, на которой должна была подъехать и ждать его приземления Бетти.
Но что это? По рулежной дорожке, примыкающей к полосе справа, от строений, находящихся неподалеку, к его самолету медленно приближался армейский Хаммер. Первой у Алексея возникла мысль о том, как эта хрупкая на вид женщина управляет таким монстром? Второй… Второй мысли уже не суждено было появиться, потому что из остановившегося «Хаммера» вышел… Алекс.
Глава третья
----- . . . -----
Алексей спрыгнул на бетон, сошел с ВПП и молча лег на участок земли, покрытый каким-то чудом не выгоревшей от испепеляющего солнца травой. Лег на спину и закрыл глаза, а подошедший Алекс смотрел на него, не предпринимая попытки начать разговор. Затем сел рядом и достал сигареты, протянув одну Алексею. Оба закурили и продолжали молчать, пока ситуация не стала походить на комичную. Алекс тихо спросил:
– Послушай, Алексей, вам перед убытием в спецкомандировку московские начальники не рассказывали случай, происшедший в Алжире с неким Анатолием Филатовым?
Алексей не ответил сразу, очевидно, пытаясь что-то вспомнить. Затем безучастно произнес, не глядя в сторону Алекса:
– Знакомое имя, но не помню, в какой связи.
– Ну, и напрасно. Это офицер вашего генерального штаба, который был завербован нашими ребятами во время его работы в Алжире в аппарате военного атташе.
– Ну, и что? Мало у нас было таких предателей, что ли? Наверняка рано или поздно они проваливались, получая по заслугам.
– Так-то, оно так. Но не об этом я хотел тебе сказать. Дело в том, что наша резидентура, в лучших своих традициях, подложила под этого парня своего агента в виде симпатичной барышни и зафиксировала постельные сцены. Фотоматериалы были предъявлены…
Алексей не дослушал до конца повествование Алекса об этом историческом факте из жизни спецслужб и вскочил на ноги, как подорванный. Рубашка, успевшая высохнуть от пота после напряженного полета, мгновенна опять взмокла со спины.
– Бетти? Ты хочешь сказать… Нет, ничего не говори. – Он с досадой пнул ногой защитный шлем, лежавший на траве, подошел к самолету и положил руки и голову на крыло, словно пытаясь обнять единственного друга, которому он мог еще доверять в предложенных обстоятельствах.
Выждав пару минут, Алекс взял его шлем и направился к Хаммеру.
– Садись в машину! Есть, кому перегнать твой истребитель на базу. – Из Хаммера вышел летчик эскадрильи «Агрессор», а к самолету уже приближался топливозаправщик.
Первую половину пути оба молчали, затем Алексей, не выдержав внутреннего напряжения, спросил:
– Я еще увижу Бетти?
– Не знаю, – с совершенным безразличием ответил Алекс. – Перед нами стояли разные задачи, и какой-либо координации в наших действиях не существовало. Об этой авантюре мне стало известно накануне, когда я получил приказ встретить тебя после посадки на авиабазе «Эдвардс». Непонятна логика, которой руководствовалось начальство при подготовке этой акции. Могу только догадываться, что решили проверить тебя на лояльность, и ты не выдержал этой проверки.
– И что меня ждет?
Алекс промолчал. Но, по большому счету, Алексея ответ на этот вопрос сейчас мало интересовал. Перед его взором маячил образ обаятельной медицинской сестры, оказавшейся сотрудницей американской разведки. Такой милой и такой коварной соблазнительницей, в чьи любовные сети он попался, как неопытный в амурных делах мальчишка. Ни дать, ни взять – Мата Хари. Одного не мог понять Алексей, как можно было изображать такую горячую влюбленность со слезами на глазах и отдаваться с неподдельной пламенной страстью по долгу службы? И все это лишь для того, чтобы в нужный момент организовать нелепую авантюру с побегом.
По возвращении на базу Алекс попросил Алексея оставаться в отеле, а вечером, заказав ужин в номер, пригласил его к себе. После того, как половина бутылки виски была выпита при обоюдном молчании, Алекс заговорил.
– Ты спросил, что тебя ждет. Считай, что не было никакой попытки побега.
– А что же было? – изумленно спросил Алексей.
– Была тренировка с выполнением посадки на незнакомом аэродроме после потери визуальной ориентировки. Как и почему, не спрашивай – тебя это не должно интересовать. И готовься к длительному перелету. Думаю, не позднее, чем через два дня.
После выпитой бутылки виски они расстались, как и прежде, друзьями. Алексей долго не засыпал, вспоминая проведенные в этой постели ночи с Бетти. А потом вдруг почувствовал, что заснуть мешают не только сладкие воспоминания, а что-то еще. Он провел рукой по подушке, нащупал под наволочкой нечто, напоминающее лист бумаги и включил настольную лампу, стоявшую у изголовья на тумбочке.
Алёша, прости, если можешь. Я понимаю, как больно тебе читать мое коротенькое послание. Знаю, что сейчас ты не в силах что-либо понять из того, что вокруг тебя происходит, и ругаешь меня последними словами. Не ищу себе оправдания, только время расставит все точки над i. Надеюсь – в обозримом будущем.
Я тебя люблю!!!
Твоя, если не возражаешь, маленькая девочка Бетти.
----- . . . -----
И опять перелет через океан на семьсот сорок седьмом Боинге с посадкой в Марокко, в течение которого все мысли Алексея сконцентрировались на двух субъектах, ближе которых волею судьбы на протяжении последнего года у него не было, и быть не могло по определению. При мысли о том, что друзьями стали советский летчик и шпион Центрального разведывательного управления – организации, в результате интриг которой и тщательно спланированной операции Алексей оказался в ее же цепких лапах, ему становилось и грустно и смешно. Можно было бы, конечно, внести поправку на то, что Алекс и он подружились в период болезни под названием «амнезия». Но факт остается фактом – Алексей, без преувеличения, привязался к этому человеку, несмотря на то, что при этом Алекс оставался по сей день для него человеком-загадкой, и каждый очередной его ход в разыгрываемой партии предугадать не представлялось возможным.
А Бетти? Сейчас, после недавнего прозрачного намека Алекса на традиционное использование спецслужбами женщин в деле вербовки иностранных агентов, Алексей, мысленно произнося ее имя, и вовсе терялся в догадках. Кто она? Коварная соблазнительница, мастерски и цинично разыгрывающая, как по нотам, влюбленную простушку? Или на самом деле, презрев правила разведчиков всего мира не влюбляться в своих агентов, дала волю чувствам, покорившись провидению? Первое предположение казалось неоспоримым по результатам неудавшегося побега, но разрушалось после прочтения оставленной Бетти короткой, но о многом говорившей записки. Как бы то ни было, мрачные мысли Алексея о предстоящей встрече с неизвестностью отодвигались на второй план, едва перед глазами всплывали выученные им наизусть строки, написанные на удивление красивым почерком и дающие надежду на то, что он еще увидит и прикоснется к этому милому существу.
После посадки на том же марокканском аэродроме, с которого вылетали в штаты, произошла замена экипажа и дозаправка самолета топливом, и у немногочисленных пассажиров Боинга появилось не меньше трех часов для того, чтобы размяться на твердой почве после длительного полета. Алексей со своим неизменным попутчиком зашли в пивбар, расположенный на территории авиабазы и предназначенный, видимо, исключительно для американских военнослужащих. Это дало повод Алексею спросить Алекса о том, почему именно Марокко его начальство избрало для проведения операции по захвату советского летчика. В принципе, по большому счету этот вопрос его мало интересовал. Дело в том, что, выйдя из самолета, Алексей не мог себя сдержать, чтобы интуитивно не начать визуальный поиск, осматривая территорию базы, в надежде на чудо увидеть вдруг устремленную ему навстречу улыбающуюся Бетти. И это не ускользнуло от внимания Алекса. Поэтому, предупреждая его ненавязчивые вопросы, Алексей и решил задать ничего, в общем-то, не значащий вопрос в виде отвлекающего маневра.
Алекс не сразу ответил. Выпив по бутылке пива, они не спеша продолжили незапланированную экскурсию по авиабазе.
– Видишь ли, Алексей, эта страна исторически удобна для решения различных вопросов, стоящих перед ЦРУ в данном регионе. В том числе, благодаря Гибралтарскому проливу – контроль, как ты можешь догадаться, над входом в Средиземное море. Наша контора, как ни в одном другом североафриканском государстве, чувствует себя здесь вольготно по очень простой причине: благодаря ее поддержке король уже много лет находится у власти – вдаваться в подробности не буду. Кроме того, наш персонал активно участвовал в создании и оснащении королевских спецслужб, что немаловажно. Поэтому при решении любых вопросов в интересах США мы не встречаем препятствий со стороны местных властей.
– Понятно, – пробормотал Алексей, не очень-то вникая в содержание ответа Алекса. Он уже понял, что чуда не свершится – Бетти здесь нет, и с тоской поглядывал на северо-восток. Там, всего лишь на расстоянии каких-то трех тысяч километров, находится его родина, а он, советский офицер, в компании сотрудника Центрального разведывательного управления направляется к месту предполагаемой провокации в отношении своего государства. Глядя на спокойно шагавшего рядом Алекса, он терялся в догадках, знает ли тот, что от болезни Алексея не осталось и следа? И, если знает, сам догадался или не без помощи Бетти? «И вообще, – подумал Алексей. – Кто вы, мистер Тэйлор? Что за птица перелетная? Уверены ли вы в успехе выполнения поставленной вашими хищными руководителями задачи?».
Алексей открыл глаза, почувствовав сквозь сон выпуск шасси, что говорило о начале захода на посадку. Было раннее утро, солнце едва выглянуло из-за горизонта, но Алексей уже понял, что полет выполняется над пустынной местностью, пересеченной грядами невысоких горных хребтов. «Опять та же безжизненная картина, что в Сахаре и Неваде, – подумалось Алексею. – С той лишь разницей, что в отличие от красно-коричневых преобладают светло-песчаные тона». Но внезапно его внимание привлекло огромное озеро в окаймлении невысоких гор, значительно оживлявшее пейзаж, всего лишь в двух-трех километрах от взлетно-посадочной полосы, которую он успел заметить, когда Боинг находился в левом развороте на посадочный курс.
– Афганистан? – спросил Алексей, увидев, что Алекс тоже уже не спит.
Алекс с неподдельным удивлением взглянул в его сторону, отрицательно качнул головой, затем насмешливо спросил:
– Разве я говорил, что летим в Афганистан? Что-то не припоминаю.
Алексей вдруг вспомнил, что на самом деле не было разговора о конечном пункте маршрута. Была только команда Алекса готовиться к перелету, но информация Бетти о предполагаемой акции не оставляла сомнений в том, что их путь лежал в Афганистан.
«Черт возьми, я опять прокололся!», – встревожился Алексей. Но Алекс только улыбнулся и спокойно произнес:
– Аэродром Кохат, Пакистан.
----- . . . -----
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
МОСКВА, ЦЕНТР
ПО СООБЩЕНИЮ ИСТОЧНИКА, С СОПРЕДЕЛЬНОЙ ТЕРРИТОРИИ ЗАПЛАНИРОВАН ВЫЛЕТ ИЗДЕЛИЯ 75 СО СПЕЦПОДВЕСКАМИ НА БОРТУ, ПИЛОТИРУЕМОГО СОВЕТСКИМ ВОЕННЫМ ЛЕТЧИКОМ.
СОПРОВОЖДЕНИЕ С ПОЛНЫМ БОЕКОМПЛЕКТОМ…
ПРЕДПОЛОЖИТЕЛЬНО ЦЕЛЬ – СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ОБЪЕКТ С КООРДИНАТАМИ…
ЮГО-ВОСТОК,
РЕЗИДЕНТ
Этого Алексей никак не ожидал. Если Афганистан, несмотря на то, что там шла война, и американцы собирались использовать его явно не на той стороне, на которой ему хотелось бы, но худо-бедно эта страна хоть как-то, на самом мизерном уровне, ассоциировалась с близостью к Советскому Союзу, потому что имела с ним общую границу. Хотя бы абстрактно можно было построить некое подобие плана освобождения из крепко опутавших Алексея щупальцев «американских друзей». И неважно, что расстояние до границы с Таджикистаном от этого чертова Кохата было в десятки раз меньше, чем от штата Невада – преодолеть его не будет никакой возможности. В этом Алексей убедился сразу после выхода из самолета, когда увидел в дальнем конце стоянки несколько французских Миражей. Понятно, что при выполнении полета по любому маршруту они будут висеть у него на хвосте.
Невеселые мысли, роившиеся в голове Алексея, внезапно были прерваны налетевшим вдруг шквальным ветром из-под невесть откуда появившейся тяжелой свинцовой облачности. Засверкали молнии, с пронзительным треском пронзающие расстояние между нижней кромкой облаков и землей, и через мгновение хлынул ливневой дождь. Это было похоже на чудо после многих месяцев, проведенных Алексеем на изнуряющей жаре в двух пустынях без капли дождя. В считанные секунды он вымок до нитки, но не стал прятаться в ожидании наземного транспорта, как остальные пассажиры, под крылом Боинга, с наслаждением подставляя лицо ниспосланной с небес живительной влаге. Вскоре подкатил такой же, как на авиабазе Неллис, но довольно потрепанный армейский Хаммер, из которого выглянул чернокожий водитель в форме сержанта американской армии и сделал знак рукой Алексу, из чего Алексей сделал вывод, что они знали друг друга.
Дождь прекратился также внезапно, как и начался, но небо все еще было затянуто низкой облачностью. Взглянув на вымокшего Алексея, Алекс со смехом произнес:
– Ты не расстраивайся раньше времени. Это удовольствие надолго – здесь в самом разгаре сезон дождей.
Алексей ничего в ответ не сказал. После случая с посадкой на базе Эдвардс они мало разговаривали друг с другом, хотя каждый пытался сделать вид, что ничего особенного не произошло. Естественно, у Алекса это получалось лучше. Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Алексей начал смотреть в окно в надежде увидеть что-нибудь интересное, но городской пейзаж, если можно было его назвать городским, практически ничем не отличался от того, что ему приходилось видеть в Алжире. Такая же мусульманская страна, такие же узкие улочки с низкими строениями, спрятанными за высокими заборами. Мужчины, одетые в традиционную мусульманскую одежду в основном белого цвета, и те же изредка встречающиеся, закутанные по самые глаза, женщины.
Алекс оказался прав – вновь пошел дождь. Причем, с такой силой, что дворники на лобовом стекле Хаммера даже на максимальной скорости не справлялись с потоком воды. Вскоре они свернули в узкий переулок, оказавшись в тупике перед закрытыми воротами. Учитывая время в пути и несколько поворотов как вправо, так и влево, Алексей решил, что они крутились где-то вблизи аэродрома.
Водитель просигналил, сдвижные ворота открылись, и Хаммер въехал в просторный двор с двухэтажным, но сравнительно большой площади, капитальным зданием, оказавшимся, как он понял впоследствии, собственностью американцев, служащей одновременно для работы и проживания персонала базы, на территории которой они оказались. Во дворе и на крыше здания стояли мощные антенны, в том числе спутниковые, из чего Алексей сделал вывод, что американцы обосновались здесь прочно и надолго, прогнозируя, что Советский Союз втянулся в афганскую авантюру на срок, не меньший, чем они сами увязли когда-то во Вьетнаме. И Кохат, очевидно, является одной из пакистанских авиабаз, через которые поставляется различная техника и вооружение афганским моджахедам.
Апартаменты с отдельным от служебного входом оказались не менее комфортабельными, чем в отеле Неллиса, что сразу отметил про себя Алексей. «Умеют американцы создать уют даже на чужой территории», – подумал он, вспомнив ужаснейшие условия в пересыльной гостинице для советских военных специалистов в алжирской столице. Но вопрос комфорта тут же отошел на задний план при мысли, что близка развязка событий по исполнению возникшего в чьем-то воспаленном мозгу и разработанного плана использования вооружения с ядерным зарядом.
Чтобы унять нервный озноб, возникший при погружении в мрачные рассуждения, Алексей поспешил принять душ, попеременно поливая себя то холодной, то горячей струей воды. Это помогло, и он попытался направить мысли в сторону поиска возможных вариантов собственного спасения. Но, сколько ни напрягался, любой из них напоминал вытаскивание себя за волосы из болота. За этим бессмысленным занятием и застал его Алекс, приоткрыв дверь.
– О чем бы ты сейчас не думал, заходи ко мне – позавтракаем.
– Вообще-то, я хотел поспать. Частые смены часовых поясов расшатывают нервную систему и портят настроение – не находишь?
– Возможно. Но ничто так не поднимает жизненный тонус, как бокал качественного американского виски и жареная баранина, которую здесь отменно готовят.
----- . . . -----
Алексей был сильно удивлен, когда увидел, что стол в номере Алекса сервировала женщина, закутанная в хиджаб. Заметив вошедших мужчин, она отошла в сторону и вопросительно, если, конечно, по одним глазам можно было что-либо прочесть в ее взгляде, поскольку все остальные части лица были скрыты, взглянула на Алекса. Тот, очевидно, поблагодарил ее на незнакомом Алексею языке, и женщина, опустив голову, бесшумно выскользнула из номера.
– Что это было? – спросил Алексей.
– Не что, а кто, – с нарочитой назидательностью ответил Алекс. – Это была официантка из нашей столовой. Отныне прием пищи мы будем осуществлять в номере – тебе не следует лишний раз светиться. Если тебя удивляет, почему не наши девчонки с голыми ногами, тут все очень просто – наше руководство экономит на расходах. Местному обслуживающему персоналу командировочные не надо платить.
– Ясно. По-моему, молодая женщина. Или мне показалось?
– Чтобы это понять, надо заглянуть кое-куда. Но настоятельно не рекомендую это делать, поскольку пуштуны – очень гордый и горячий народ. Чревато. Родственники-мужчины зарежут, если узнают, что ты, кроме глаз, что-нибудь еще у нее увидел. – Алекс засмеялся.
– А ты на каком языке с ней заговорил?
– Пушту.
– А откуда знаешь?
– Ну, я же специалист по востоку, если ты еще не заметил.
– Бывал здесь раньше?
– Приходилось.
Основательно захмелев с дороги уже после второго бокала виски, Алексей спросил:
– Слушай, Алекс! Может быть, ты все-таки расколешься относительно моего ближайшего будущего?
– Легко, – ответил Алекс и посмотрел в окно, по которому стекали потоки воды от непрекращающегося дождя.
– Поскольку мы оказались здесь в сезон дождей, надо будет ловить погоду, чтобы облетать матчасть после сборки.
– Какой сборки? – не понял Алексей.
– Сборки твоих МиГов, спарки и боевого, – невозмутимо произнес Алекс. – Спарку переправили сюда еще неделю назад, а боевой – сегодня, на том же борту, на котором мы летели. Технический состав, который будет этим заниматься, тоже с нами прилетел. На это уйдет не меньше недели, после чего будем планировать полеты на облет.
– И это все, что ты мог сообщить мне?
– Ну, да, – удивленно ответил Алекс. – Ведь ты же о ближайшем будущем спросил. – Он плеснул виски в бокалы. Еще по одной – и отдыхать. Я тоже чертовски устал. И, кстати, никуда пока не выходи из здания. Все передвижения по территории только со мной. – Сняв трубку с телефонного аппарата, Алекс что-то пробормотал пьяным голосом на языке пушту. – Все, Алексей, иди в свой номер, сейчас кто-то придет наводить на столе порядок.
Алексей ушел к себе. Дождь все сильней барабанил в окно, призывая к тому, чтобы упасть и не просыпаться до следующего утра. Он понял, что Алекс в курсе планов не только на ближайшую перспективу, но продолжает валять дурака. Прислонив голову к подушке, Алексей начал проваливаться, но притормозил, когда перед закрытыми глазами начал издалека появляться чей-то женский образ, но, так и не обретя конкретные черты, сменился вдруг на карту Юго-Восточной Азии. Перед тем, как совсем отключиться, Алексей сонно пробормотал: «Облачность… Облака – это хорошо. Это просто замечательно».
Он проснулся среди ночи от тишины, вызванной внезапным прекращением проливного дождя, в первые мгновения не понимая, где находится. Когда вспомнил события прошедшего дня, смертельная тоска навалилась на него с новой силой. Алексей открыл форточку зарешеченного окна и закурил – покой и сон окончательно покинули его. Но почему он увидел во сне карту Юго-Восточной Азии с четко обозначенной границей между Афганистаном и Таджикистаном? Может быть, это все-таки шанс? Даже если один из тысячи? Напрягая память, Алексей попытался представить расстояние до таджикской границы. «Увидеть бы в оригинале эту чертову карту, – подумал он. Ну, даже если пятьсот-шестьсот километров, для моего истребителя это не расстояние. Хотя наверняка меньше». Мысли лихорадочно перескакивали с одной на другую, не давая сосредоточиться. «В облаках, только при десятибалльной облачности можно уйти, да и то, если у Миражей, прикрывающих его, не будут подвешены ракеты с радиолокационной головкой самонаведения. Но, допустим, ушел, а что делать с подвесками? Если даже не катапультироваться над своей территорией, а выполнить посадку на первом попавшемся аэродроме, где гарантия, что не произойдет радиоуправляемый подрыв ядерного заряда на территории СССР? Эффект от этого будет несравнимо выше, чем пуск этих ракет на территории Афганистана. Выполнить аварийный сброс, при котором не должны взвестись взрыватели? Но и от этого американцы могли застраховаться, осуществив необходимую доработку».
Так, ни к чему не придя, и задремал к утру Алексей с тяжелой головой под шум вновь усилившегося дождя. И все-таки, засыпая, он успел подумать о том, что сон с картой и таджикской границей мог быть предостережением от полета в направлении СССР.
Глава четвертая
----- . . . -----
Как и предполагал Алекс, в течение недели инженерно-технический состав произвел сборку обоих бортов. Правда, возможности облетать их не было еще несколько дней из-за непрекращающихся дождей, но, главным образом, из-за низкой облачности и грозового положения в районе аэродрома. Все это время Алексей безвылазно просидел в гостинице, впрочем, как и Алекс, который лишь иногда куда-то исчезал на короткое время. Изоляция от внешнего мира, невозможность с кем-либо общаться сильно угнетали Алексея. Даже прием пищи осуществлялся только в номере Алекса, очевидно, из соображений все той же безопасности, дабы пресечь возможные попытки Алексея вступить в контакт с обслуживающим персоналом – официантками и горничными. Хотя, по разумению Алексея, какой, к чертям собачьим, может быть контакт с закутанными по самую макушку мусульманками. Он даже не мог понять, одна официантка появляется регулярно в номере Алекса, или разные. Как и горничная, осуществляющая уборку у него в номере, во время которой Алексей должен был уходить к Алексу. Однажды Алексею все же показалось, что официантка проявила к нему интерес. Хотя, в чем он выражался, он так и не понял – то ли взгляд задержала на нем дольше, чем обычно, то ли взгляд этот был сочувствующим, то ли любопытствующим. Но в одном Алексей убедился – еще месяц такой жизни, и он сойдет с ума.
Но все в жизни проходит. Ушла и непогода, и в первый же ясный солнечный день Алексей с Алексом дважды подняли в воздух спарку. Пилотировали над полосой – в первом полете на средних высотах, во втором – по просьбе командира авиабазы на предельно малой высоте, местному персоналу интересно было увидеть эффектный пилотаж советского истребителя. Данный аспект, разумеется, не волновал Алексея. Но сколько ни всматривался он в сторону запада-северо-запада, ничего любопытного, кроме бескрайнего горного массива, не увидел. Единственное, что привлекло его внимание и удивило, пара F-16, дежурившая в воздухе во время обоих полетов МиГа, потому что на стоянке, кроме Миражей, Алексей другой техники не заметил. Независимо от того, решил он, кто пилотировал F-16, данный факт был явной демонстрацией того, что без сопровождения МиГи подниматься в воздух не будут. И вряд ли в кабинах этих истребителей находились пакистанские летчики. В противном случае у руководства базы могли возникнуть к американцам неудобные вопросы.
Следующий день оказался для Алексея сюрпризом. После приезда на аэродром он вдруг с досадой узнал, что оба полета на боевом МиГе выполнит Алекс. Алексею пришлось довольствоваться лишь тем, что, сидя в удобном шезлонге возле вышки руководителя полетов среди пакистанских летчиков, собравшихся посмотреть пилотаж легендарного советского боевого МиГа, и пить вместе со всеми крепкий кофе. Как бы это ни казалось странным в сложившихся обстоятельствах, но в ожидании вылета он ощутил волнение, опасаясь того, что не будут с должным эффектом продемонстрированы пилотажные свойства его родного истребителя. Но Алекс оба полета выполнил безукоризненно. Весь персонал базы, собравшийся на аэродроме, был в восторге, особенно от выполнения вертикальных фигур сложного пилотажа на предельно малой высоте, когда были видны струи воздуха, срывающиеся с законцовок крыла от больших перегрузок.
– Ну, и что это было? – спросил Алексей, когда возвращались в гостиницу. – Держите меня практически взаперти, могли бы для разрядки дать один полетик.
– Алексей, ну не я решаю такие вопросы, давно уже должен был это понять.
– И по-прежнему не хочешь мне ничего рассказать?
– Не сейчас, – тоном, не допускающим возражений, проворчал Алекс.
Обедали практически молча. Правда, Алексей, насупившись, все-таки не удержался от высокой оценки выполненных Алексом полетов, и предложил выпить за это. Но тот перенес выпивку на ужин, сославшись на занятость. А когда Алексей вернулся в свой номер, то обомлел от неожиданности – на столе лежала полетная карта десятикилометрового масштаба, аккуратно сложенная в небольшой формат, как это принято у летного состава любой авиации мира. Первым желанием его было вернуться к Алексу, но что-то остановило.
Алексей запер дверь, развернул карту и первое, что сразу сделал – вычислил расстояние от Кохата до Таджикистана. По кратчайшему маршруту вдоль афгано-пакистанской границы получалось всего триста пятьдесят километров, но этот вариант нереален по очень простой причине – ему не дадут сразу после взлета занять произвольный курс, тут же прижмут со всех сторон, и последует принуждение к посадке на аэродроме вылета. Напрямую через Афганистан всего на сто километров дальше – тоже не расстояние. «Но что это мне сейчас дает? – Алексей задумался. – С магнитным курсом все более-менее понятно, с территории Афганистана с курсом триста сорок-триста пятьдесят – и я через пятнадцать-двадцать минут дома. Для решения задачи остается самая малость – знание координат своей цели, наличие десятибалльной облачности и… И что, в таком случае, делать с ядерными подвесками? Опять тупик». Алексей нервно закурил, тупо уставясь в карту, и вдруг увидел маленький, аккуратно нанесенный шариковой ручкой, крестик, который он в волнении сразу не заметил. Крестик стоял в шестидесяти-восьмидесяти километрах юго-западнее Джелалабада в пойме какой-то горной реки. Это было ущелье, образованное высокими, не менее четырех тысяч метров, горами с достаточно пологими склонами. «Значит, вполне вероятно, крестиком обозначен объект, куда я должен загнать Буллпап», – решил Алексей и задумался. Затем он вновь склонился над картой, еще толком не осознавая, что хотел увидеть. И увидел – такой же крестик стоял в южной части Афганистана у города Кандагар. «Какого черта! – вспылил Алексей, не обратив при этом внимания на то, что произнес ругательство вслух. – Такая же история, как с авиабазой Эдвардс?». Он со злостью швырнул карту на пол и лег на кровать. Минут пять лежал, уставившись в потолок, затем опять разложил карту на столе. С учетом полета до цели с последующим уходом на Кандагар, дальность до аэродрома посадки составляла более шестисот километров.
Складывая карту в первоначальное состояние, Алексей все-таки пришел к выводу, что это не проверка, а реальный шанс уйти. «Но почему? Не будут сбивать, потому что направление – южная часть Афганистана, где еще нет, по-видимому, советских войск и, значит, не ведутся боевые действия? Таким образом, провокация теряет смысл? Мировая общественность не поверит американцам? – Алексей почувствовал, как учащенно забилось сердце. – Кто же этот таинственный благодетель, который подкинул карту? Неужели Алекс? Во время обеда он, кажется, не выходил из номера. Кажется? Может быть, все-таки выходил, а я не обратил внимания? Но с какой стати Алекс будет организовывать мой побег, становясь преступником в глазах своего руководства? С другой стороны – кто, если не он?». Не найдя ответа ни на один вопрос, Алексей спрятал карту в шкаф для одежды, логично рассудив, что какое-то продолжение в скором времени должно последовать.
----- . . . -----
И Алексей не ошибся. За ужином, как и обещал, Алекс открыл бутылку виски, которую они благополучно и прикончили. Причем, Алекс, в отличие от Алексея, оказался пьян, как никогда, что объяснялось очень просто. Во-первых, Алексей был внутренне возбужден по известной причине. Во-вторых, при разливе он взял инициативу в свои руки, в итоге – огненной воды больше досталось Алексу. В результате такого нехитрого приема Алексей надеялся услышать от пьяного собутыльника то, что было на его трезвом уме. Но фокус не удался – во все времена шпионов любого государства учили контролировать себя, в каком бы состоянии они не находились. В добавок ко всему, после окончания трапезы, когда в номер вошла официантка, раздался телефонный звонок. Алекс, выслушав кого-то, пробормотал, что напился некстати, и вышел, пообещав скоро вернуться. Алексей уже выходил вслед за ним, когда какие-то необъяснимые силы заставили его притормозить и оглянуться – официантка стояла с непокрытой головой и улыбалась.
– Бетти?! – воскликнул Алексей и прислонился спиной к двери, словно боясь упасть при виде неожиданной сцены.
– Что ж ты так орешь, ненормальный? – Бетти стремительно приблизилась и прикрыла рот обалдевшего Алексея своей теплой ладонью. Затем они начали осыпать друг друга горячими поцелуями.
– Но как?! – спросил, наконец, изумленный Алексей. – И зачем волосы перекрасила?
– А ты много видел местных женщин со светлыми волосами? – со смехом спросила Бетти. – Она повернула ключ в дверном замке и нетерпеливо подтолкнула Алексея к кровати.
– А как же Алекс? – пробормотал Алексей, лихорадочно пытаясь раздеть Бетти и, не понимая, как это можно сделать по-быстрому, окончательно запутался в ее восточном одеянии.
– Не задавай глупых вопросов, милый. – Бетти тихо засмеялась, и в результате каких-то неуловимых движений ненавистный хиджаб оказался на полу. – Алекс находится в надежных руках. Надо думать, надолго.
– А на кой черт ты напялила колготки? – задыхаясь от накатившего желания, спросил Алексей.
– Ну, какой же ты все-таки глупый! Ползи выше – это чулочки, дурачок! – хохотнула Бетти. – Ты совсем одичал здесь без меня. Должна же я в полной мере следовать исламским предрассудкам, как ты думаешь?
Но смысл последних слов Алексей уже не мог уловить. Он с ожесточением принялся утолять свой сексуальный голод, успев с удовлетворением отметить про себя, ощущая впившиеся в спину острые ноготки Бетти, что она со стоном отвечает ему тем же. В считанные минуты все было кончено.
– Ты что-то про Алекса сказала, – переведя дух, произнес Алексей.
– Я сказала, что он появится не скоро, – промурлыкала Бетти, обнимая Алексея и покрывая его лицо жадными поцелуями. – Вероятнее всего, только к утру, поскольку в настоящее время находится в объятиях своей новой пассии.
– Откуда ты знаешь?
– Во-первых, работа у меня такая. Во-вторых, эта пассия – мой агент, служит в подразделении связистов, обслуживающих эту базу.
Алексей приподнялся, чтобы взглянуть Бетти в глаза. Она поняла его намерение.
– Не задавай лишних вопросов, Алеша. Подробности тебе ни к чему.
– Тогда, может быть, расскажешь, что произошло в штате Невада при моем так называемом побеге? Зачем тебе понадобилась эта проверка?
– Какая проверка? Ты о чем? – удивилась Бетти.
Алексей, в свою очередь удивленный ее вопросами, рассказал о разговоре с Алексом после посадки на авиабазе Эдвардс.
– Вот негодяй! Не верь ни одному его слову! Алексу каким-то образом стал известен наш план, и он в то же утро выложил мне все. Я была в шоке. До сих пор не представляю, где мы прокололись. Такое ощущение, что и машина, и все придорожные кафе близ Неллиса были взяты на прослушку. Короче говоря, он поставил условие: я под любым предлогом выпадаю из операции, а он не докладывает руководству о случившемся. Пришлось на время исчезнуть. Ты мне веришь?
Алексей снова откинулся на спину и уставился в потолок.
– Я уже не знаю, кому из вас верить. И в каком, интересно, качестве ты здесь оказалась, если выпала из операции?
– Ну, это Алекс думает, что нейтрализовал меня. На самом деле я здесь для того, чтобы осуществлять дальнейший контроль подготовки и проведения операции «Факел».
–Факел? Интересное название. Соответствует. Надо полагать, что степень секретности этого мероприятия наивысшая, а ты сейчас открытым текстом выбалтываешь мне государственную тайну, не опасаясь последствий. И я должен верить в эту чушь?
– Алеша! Во-первых, жучков здесь нет – проверено. Во-вторых, ты так ничего еще не понял? Не понял, что я безумно в тебя влюблена? – В глазах Бетти блеснули слезы.
– Ну-ну, успокойся, девочка моя. Просто я зверски устал от неизвестности. А что, неужели Алекс утратил доверие руководства?
– Нет. Но именно потому, что степень секретности – «Особой важности», было принято решение об осуществлении надзора за проведением операции. Обычная в таких случаях практика.
– Погоди, попробую угадать. С самого начала, в госпитале Центра допросов в Марокко молоденькая наивная медсестра, которая нахально залезла ко мне в койку, уже осуществляла контрольно-надзорные функции? И Алекс до сих пор остается в неведении?
Бетти не ответила, только улыбнулась и теснее прижалась к Алексею. Он все понял, а после долгого поцелуя спросил:
– Полетная карта – твоих рук дело?
– Какая карта? – томно, нараспев, ответила Бетти.
– Что-о-о? – встрепенулся Алексей
– Да шучу я, шучу! – рассмеялась Бетти. – Слишком много вопросов для одного вечера, а время идет. Поэтому прежде чем я удалюсь, ты сейчас повторишь все, что сделал со мной полчаса назад. Но только медленно. О-о-очень медленно. Представь, что ты не истребитель, а летчик транспортной авиации.
– И насколько медленно мы располагаем?
– Часик, один только часик, – проворковала Бетти, и вдруг оттолкнула Алексея, привставшего с определенными намерениями, и быстро уселась на него верхом. – Вот так, мой дорогой, и не иначе – свысока я буду контролировать каждое твое движение и по глазам – малейшее желание.
Через два часа Алексей в полном изнеможении вернулся в свой номер.
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
МОСКВА, ЦЕНТР
ПО СООБЩЕНИЮ ИСТОЧНИКА, ВВИДУ СМЕНЫ СОБСТВЕННИКА РАНЕЕ УКАЗАННОГО ОБЪЕКТА ПРОВЕДЕНИЕ ОПЕРАЦИИ «ФАКЕЛ» ОТКЛАДЫВАЕТСЯ НА НЕОПРЕДЕЛЕННЫЙ ПЕРИОД.
ПРОШУ ПОДТВЕРДИТЬ ГОТОВНОСТЬ КАНДАГАР С УЧЕТОМ ПЕРЕНОСА ОПЕРАЦИИ ПО ВРЕМЕНИ.
ЮГО-ВОСТОК,
РЕЗИДЕНТ
----- . . . -----
Шло к концу лето тысяча девятьсот восемьдесят первого года. Если бы не авантюра с полетами в районе алжирско-марокканской границы, закончившаяся гибелью Абдаллы и пленением марокканскими спецслужбами Алексея с последующей передачей его в руки ЦРУ, спецкомандировка советского военного летчика-инструктора капитана Шевцова близилась бы к завершению. Но в который уже раз в человеческой истории нашел подтверждение афоризм «Пути Господни неисповедимы», вышедший, если верить библии, из послания римлянам апостола Павла. По решению госдепартамента США, Центральным разведывательным управлением в режиме чрезвычайной секретности была разработана операция под кодовым названием «Факел». Большинство стран, входящих в Организацию объединенных наций, ввод советских войск в Афганистан посчитало актом агрессии политического руководства Советского Союза. Впоследствии, спустя два года после настоящих событий, президент Рейган назовет СССР империей зла. А сейчас надо было как-то скомпрометировать коммунистический режим в глазах мирового сообщества, чтобы, с одной стороны, окончательно посеять страх в сердцах всего человечества перед сверхдержавой, размахивающей ядерной дубинкой, а с другой – развязать руки Пентагону для дальнейшей эскалации гонки вооружений. Кому конкретно из ястребов американской внешней политики пришла в голову людоедская идея осуществить ядерный взрыв, доподлинно неизвестно. Но для будущих историков вряд ли это имеет какое-либо значение, если акция получила одобрение Белого дома.
Техническая сторона вопроса, связанная с определением подходящей кандидатуры, благодаря вовремя подвернувшимся необдуманным действиям капитана Шевцова в регионе, представляющем интерес для Соединенных Штатов, была реализована в кратчайшие сроки. С выбором места и времени проведения операции поработали аналитики отдела Ближнего Востока и Южной Азии разведывательного департамента ЦРУ. Выбор пал на труднодоступный, но только, разумеется, не для авиации, горный массив в нескольких десятках километров к югу от афганского города Джелалабада, в котором на высоте около четырех тысяч метров располагался мощный укрепрайон – база и опорный пункт вооруженного формирования наиболее агрессивной оппозиции существующему правительству – афганских моджахедов. По большому счету, Соединенным Штатам было наплевать, какое количество моджахедов найдут свой конец в родных горах, несмотря на оказываемую им помощь. Поскольку понимали, что в случае победы над советской армией их джихад неизбежно перекинется и на американских граждан, таких же неверных, которых священная война призывает идти и убивать.
Аэродром Кохат стал наиболее удобным местом дислокации советского истребителя. Во-первых, дальность до цели не превышала ста пятидесяти километров. Во-вторых, маршрут полета пролегал над горным массивом. Оба этих фактора, с учетом опыта Алексея в выполнении полетов на боевое применение по наземным целям в аналогичных условиях, обеспечивали внезапность выхода на цель. Заранее была выполнена аэрофотосъемка объекта американским самолетом-разведчиком, поскольку тренировочные полеты с выходом на цель по вполне понятным причинам не предполагались, но снимки и маршрут полета планировалось представить Алексею непосредственно перед вылетом.
И тут, как это нередко случается, произошло непредвиденное. То ли разведка сплоховала, то ли по какой-то другой причине американцы облажались при утверждении времени проведения акции, но перед самым прилетом Алексея в Пакистан в районе цели завязались ожесточенные бои. В результате штурма одной из мотострелковых бригад Советской армии база моджахедов оказалась в руках у русских. Естественно, факт нанесение удара советским летчиком по расположению своих войск не совсем вписывался в рамки спланированной провокации, и мог вызвать у мировой общественности массу вопросов. Однако американцы понимали, что в условиях ведения боевых действий в отсутствии линии фронта, то есть, фактически в партизанской войне, сиюминутный успех не означал, что завтра или через неделю, через месяц противоборствующей стороной не будет взят реванш. Именно по этой причине руководство ЦРУ не видело смысла в сложившихся обстоятельствах разрабатывать альтернативный план операции. Оставалось только ждать.
Всего этого Алексей, находясь который год в информационном вакууме, разумеется, не знал. Поэтому время томительного ожидания грядущей развязки, вылившееся в несколько недель, пагубно начало сказываться на его психике, что не могло не встревожить Бетти, которая изо всех сил старалась скрасить существование Алексея, основанное практически на правах заключенного. Это стало возможным благодаря тому, что какая-то барышня, со слов Бетти – ее агентесса, крепко взяла в оборот Алекса, и тот резко снизил контроль за своим подопечным, по вечерам, а нередко и на всю ночь, оставляя Алексея вне поля своего зрения. Бетти по-прежнему периодически добросовестно исполняла обязанности официантки попеременно с местной женщиной, в редкие минуты уединения с Алексеем скрашивая его тоскливое одиночество, разумеется, в меру своих женских сил.
Вскоре после первой с Алексеем встречи она посвятила его в несравнимо более рискованный, нежели в Неллисе, план побега. Но от отчаяния Алексей был уже готов на самый безрассудный шаг, лишь в короткие мгновения близости с Бетти отключаясь на какое-то время от реальной действительности. Как он и предположил, обнаружив в своем номере полетную карту, спасительным аэродромом посадки был выбран аэродром в Кандагаре, который пока еще находился под контролем моджахедов, и где Алексея должен принять надежный человек.
– Я не могу назвать тебе его имя, Алеша, по простой причине – сама этого не знаю. Мне объяснили, что он большой человек в одной из группировок, которая сражается с правительственными войсками. Но люто ненавидит американцев, несмотря на оказываемую Соединенными Штатами помощь оппозиции. В подробности операции, в которой ты участвуешь, не посвящен – лишь в общих чертах. В дальнейшем ты должен будешь следовать его указаниям – это все, что я могла для тебя сделать.
– Погоди, Бетти. Я, видимо, чего-то не понимаю, и меня это сильно напрягает. Почему бы мне не сесть на аэродром, занятый нашей авиацией?
– Алеша, это проблема, которую я не смогла решить. Мы с тобой не знаем, что произойдет с ядерным боезапасом, если он останется на борту. Произойдет ли его ликвидация в воздухе? Если это маловероятно, то где с большей вероятностью можно ожидать взрыв – на аэродроме, занятом моджахедами с присутствием американских советников и специалистов, или русскими?
– Это, конечно, вопрос.
– Вот. Поэтому при выборе аэродрома я руководствовалась наименьшим риском.
– Я верю тебе, девочка, и безмерно благодарен. Если честно, мне на все уже наплевать, устроит любой конец. Осталось только решить пустяковую задачку с несколькими неизвестными.
После последней фразы Алексея Бетти насторожилась. Но Алексей, увидев ее вопросительный взгляд, произнес:
– Не волнуйся, милая. Задача логическая, и я найду ее решение.
----- . . . -----
Наконец, как только советская мотострелковая бригада снялась с позиций удерживаемого ею горного укрепрайона, моджахеды скрытно, в условиях ночи, знавшие, как свои пять пальцев, сложные оборонительные сооружения со множеством пещер и лабиринтов глубоких тоннелей, практически без потерь выбили из своего лагеря несколько немногочисленных подразделений правительственных войск.
Алексей знал от Бетти причину затянувшегося ожидания. После тщательного изучения им маршрута полета в район цели, но, главным образом, второго участка маршрута до Кандагара, Бетти забрала карту и вот уже несколько дней не появлялась в гостинице, чем повергла Алексея в очередное уныние. Алекс, как и прежде, продолжал время от времени исчезать, но в один из вечеров поставил на стол бутылку виски, сообщив, что объявлена трехдневная готовность к полету. Без всяких предисловий он выложил суть полетного задания, умолчав, естественно, о типе используемых ракет, и разложил перед Алексеем карту со штилевой прокладкой маршрута, а также несколько снимков аэрофотосъемки в районе цели, чем немало рассмешил Алексея. И, хотя Алексей постарался сдержать эмоции, Алекс внимательно посмотрел на него, словно что-то заподозрив, и спросил:
– У тебя есть какие-то вопросы ко мне?
– Есть, конечно. Кого буду расстреливать? – Алексей не смог скрыть иронию в своем вопросе. – Своих, что ли?
Вместо ответа Алекс разлил по стаканам виски. Выпив, оба закурили. Немного помолчав, Алекс сказал:
– Видишь ли, в чем дело. В Афганистане существует множество партий вооруженной оппозиции. Наиболее крупные из них объединились в союзы – например, так называемый «Союз семи», или «Пешаварская семерка». И есть еще «Пешаварская восьмерка». Восьмерка состоит из партий афганцев-шиитов, это наиболее мягкое направление Ислама. А семерка представлена наиболее радикальным направлением – суннитами. В настоящее время все эти партии объедены борьбой с общим противником – Советским Союзом. Но рано или поздно вы уйдете из этой страны, и я очень сильно сомневаюсь, что в качестве победителей. Поверь, я знаю, что говорю, потому что имею представление об этом народе. Так вот, после этого здесь начнется резня, то есть, борьба за власть, по сравнению с которой нынешняя война покажется просто шалостью. И нам, то есть, Соединенным Штатам, не хотелось бы, чтобы к власти пришли такие, как Юнус Халес, командующий восточной группировкой моджахедов, цель которых – создание на территории Афганистана Исламского государства. Если это произойдет, содрогнется весь мир. И этот Юнус сейчас находится, по оперативным данным, вот здесь. – Алекс ткнул пальцем в место на карте, где была обозначена цель.
– В целом, идея понятна, – усмехнулся Алексей. – Но почему я? У вас нет летчиков, что ли? И пакистанские пилоты неплохо справились бы с задачей, насколько я знаю… – Алексей внезапно замолчал, вспомнив, что для Алекса у него по-прежнему амнезия, а он чуть не проговорился о том, что в Алжире знал пакистанских летчиков-инструкторов, которые в недавно созданном летном училище работают по контракту.
– Ты с ума сошел, что ли? – Алекс опять плеснул в стаканы виски. – Мы же, как и Пакистан, помогаем моджахедам в борьбе с СССР.
– Ну, хорошо. Допустим, твоя логика мне понятна. Но наша авиация разве не в состоянии выполнить такую простую задачу?
– Ваша разведка ни черта не знает, что творится в этой стране. И вообще, вы воюете, как слепые котята. Влезли, не подумавши, и губите людей почем зря – и своих, и чужих.
Возникла продолжительная неловкая пауза, во время которой они допили виски и выкурили еще по одной сигарете. Первым заговорил Алексей.
– В случае удачного полета что будет со мной дальше?
Алекс несколько помедлил с ответом. Затем, избегая встречи взглядом с Алексеем, произнес:
– Думаю, найдется еще для тебя интересная работа аналогичного плана. А сейчас иди отдыхать. Я тоже устал.
Выходя из номера, Алексей непроизвольно оглянулся и увидел на столе новую бутылку спиртного. Алекс явно нервничал. Вспомнив последний разговор с Бетти, в котором обещал решить логическую задачу с несколькими неизвестными, Алексей вдруг решил, что Алекс не надеется в скором времени увидеть его живым. Поэтому и нервничает. Поэтому стал частенько в последнее время в одиночестве прикладываться к бутылке, что было видно невооруженным глазом по утрам. «Ну, что ж. Понимаю тебя, дружище, – подумал Алексей. – Но боюсь, что не оправдаю надежд твоего начальства, которое не без твоей помощи, вольной или невольной, полагает, что изначально принятое решение о превращении меня в послушного робота реализовано».
----- . . . -----
Алексей вышел во двор перекурить перед сном. Сентябрьское небо было безоблачным и звездным. Закончился сезон дождей, а вместе с ними растаяла надежда на то, что может появиться возможность скрыться в облаках от истребителей сопровождения. Но Алексей решил, что этим неизвестным можно пренебречь. По сути своей, его отправляли на смерть в эпицентре собственного ядерного взрыва, отсюда напрашивался вывод, что сопровождение – это, во-первых, демонстративная показуха, направленная на устрашение. Во-вторых, будет осуществляться до некоего рубежа возврата, дабы убедиться в том, что цель полета будет достигнута, и в то же время истребители сопровождения не попадут под поражающие факторы ядерного взрыва – ударную волну, световое излучение и проникающую радиацию.
Вторым неизвестным в предстоящей задаче являлись возможные действия противника после истечения расчетного времени выхода на цель. Понятно, размышлял Алексей, что на этот случай определенными силами будет осуществляться дежурство в воздухе, но опять-таки – вне досягаемости тех же поражающих факторов. И если к тому времени не произойдет утечка информации о предполагаемом уходе советского летчика на аэродром Кандагар, запас времени для соответствующего маневра будет вполне достаточным. Алексей по пребыванию в Алжире помнил, как во время тренировочных полетов на самостоятельный поиск и уничтожение воздушных целей из положения дежурства в воздухе было тяжело обнаружить МиГ-21 с камуфляжем под пустыню, летящим на предельно малой высоте. Можно даже поблагодарить командование эскадрильи «Агрессор» на авиабазе в Неллисе за то, что не стала менять камуфляж его истребителя. «И это неизвестное можно зачеркнуть», – не без колебаний решил Алексей.
Тяжелее всего было найти решение о том, как быть с третьим неизвестным, маячившим в условии задачи. Что делать с ядерными подвесками – произвести сброс или садиться с ними в Кандагаре? Алексей еще раз взглянул на звездное небо и ушел в свой номер в надежде, что, как некогда придумали русские народные сказочники, утро вечера мудренее. Но сон не шел, и к середине ночи он решил, что сбрасывать ракеты нельзя. Решение сложной задачи, как это часто бывает, оказалось на поверхности. Осуществление подрыва спецподвесок, в воздухе ли, или после посадки вместе с летчиком, лишено здравого смысла. В этом случае нечего будет предъявить мировой общественности в качестве доказательства агрессивных, античеловечных действий Советского Союза – и метал, и тело летчика просто-напросто растворятся в момент взрыва. А вот в случае аварийного сброса нельзя было исключить того, что врыв боевой части ракет будет запрограммирован при контакте с поверхностью земли. В конце концов, какая разница, где взорвалось? Главное – факт применения русскими ядерного оружия налицо.
О том, какого приема можно ожидать после посадки в Кандагаре, Алексей уже не думал. Засыпая, он твердо решил, что будет следовать указаниям Бетти. И будь, что будет – Алексей, как и абсолютное большинство летчиков, был фаталистом. Но буквально в предрассветные часы он увидел странный сон. Во время тренировочных прыжков с парашютом, которыми так любят мучить летный состав начальники парашютно-десантных служб, Алексей приземляется на склон высокой горы. Купол парашюта гаснет, и он начинает скатываться по крутому склону, пытаясь зацепиться за какой-нибудь выступ или одиноко растущее небольшое дерево, внезапно возникшее на пути его падения. Но только в кровь исцарапал руки, поломал на пальцах все ногти, но все попытки хотя бы немного уменьшить скорость падения тщетны. Алексей начинает понимать, что сейчас случится непоправимое и… в ужасе просыпается. Он долго приходил в себя, интуитивно чувствуя, что сон мог быть вещим. Все зависело только от того, сумел бы он зацепиться за какое-нибудь препятствие, чтобы остановить падение, или рухнул в бездонную пропасть. Значит, опять неопределенность. И все же он снова задремал, и тут же увидел Алекса, который со скорбным выражением лица произнес: «Прости, Алексей! Я не хотел…», и начал удаляться во тьме. Что он не хотел, Алексей так и не узнал, потому что, как обычно бывает во сне, у него пропал голос – сколько ни пытался докричаться до Алекса, тот так его и не услышал.
Глава пятая
----- . . . -----
Их обоих через день разбудили еще до того, как начинала заниматься заря. «Получается, – мысленно отметил Алексей, – даже Алекс не знал точной даты вылета». На аэродроме их ждал легкий завтрак, после которого Алекс ненадолго куда-то исчез, а в это время из ангара техники выкатили истребитель Алексея с двумя подвешенными ракетами Буллпап яркой красно-белой раскраски, резко контрастировавшими с камуфлированным МиГом. Он сразу обратил внимание на отличие, хотя и незначительное, боевой части от тех ракет, с которыми летал на полигон в Неллисе. Самолет сразу же окружили плотным кольцом вооруженные бойцы, судя по внешности, явно не пакистанского происхождения. Как раз в это время появился Алекс. Взглянув на часы, сказал:
– Время еще есть. Отойдем, покурим.
Алексей обратил внимание на то, как Алекс прикуривал сигарету. Тот заметно нервничал. Перебросились несколькими ничего не значившими фразами, затем Алекс как-то неуверенно произнес:
– Я вот что хотел сказать… Вслед за тобой поднимут пару «Миражей». Некоторое время они будут тебя сопровождать.
Алексей внимательно посмотрел Алексу в глаза, но тот отвел взгляд в сторону.
– Я хочу сказать, чтобы ты не обращал на них внимание.
– В каком смысле?
– В самом прямом. Выполняй полет, как будто ты один в воздухе.
«Бедняга Алекс – подумал Алексей. – В последний момент решил предупредить, что я в опасности. Но, очевидно, знает, что разговор прослушивается – либо на одежде жучек, либо диктофон в кармане. Поэтому намекнул очень осторожно – сказал о выполнении полета, а не задания. А дальше, по его замыслу, я должен сам сообразить, есть ли у меня какой-либо шанс на выживание. Ну, что ж, спасибо и на этом, дружище». А вслух нарочито бодрым голосом произнес, похлопав Алекса по плечу:
– Не переживай! Все будет выполнено в лучшем виде.
– Ну, в таком случае – удачи!
Они обменялись крепким рукопожатием и разошлись в противоположные стороны, Алекс – к ожидавшему его Хаммеру, Алексей – к своему истребителю, окруженному охранниками. С тоской бросив взгляд на север, мысленно произнес: «Бетти права – нельзя мне со смертоносным грузом лететь к своим». До вылета оставалось пятнадцать минут.
Заняв после взлета высоту тысяча метров и довернув на курс триста градусов, Алексей нажал на часах кнопку включения времени полета. Ровно через десять минут он должен выйти в район цели. Взглянув в перископ обзора задней полусферы, Алексей улыбнулся – как и следовало ожидать, на дистанции метрах в пятистах болталась пара Миражей, которые явно демонстрировали свое присутствие. «Ну, что ж, ребята, – подумал Алексей. – Я рад вашему пристальному вниманию ко мне. Значит, все идет по плану». Он отдал ручку управления самолетом от себя, резко теряя высоту. Оказавшись на уровне вершин освещенных восходящим солнцем гор, он увидел, как Миражи, выдерживавшие до этой секунды принижение относительно него в несколько метров, как подорванные, рванули вверх, стараясь при этом оставаться в секторе обзора перископа МиГа. «Что, в штаны наложили? – засмеялся Алексей. – Понятно, что не хочется сыграть в ящик из-за какого-то сумасшедшего русского летчика». Через пять минут Миражи начали отставать и вскоре отвернули вправо с набором высоты, но, судя по всему, на аэродром вылета не собирались пока возвращаться. Алексей понял, что этот маневр пакистанских пилотов означал уход с заданного рубежа от предполагаемого эпицентра взрыва и одновременно перекрывал воздушное пространство в направлении советско-афганской границы. «Наверняка не одни вы там будете дежурить – продолжал размышлять Алексей. – Ну, и флаг вам в руки. Не дождетесь!». Он взглянул на часы – до цели оставалось три минуты. Высота гор повышалась, но Алексей так и продолжал выдерживать высоту полета, прижимаясь к их вершинам, периодически меняя курс для обхода тех, которые оказывались на линии пути.
Через минуту он тщательно осмотрелся, не найдя ничего подозрительного на визуальной видимости, и перенес взгляд на экран радиолокационного прицела, работавшего все это время в режиме обзора. Экран был чист, ни одной цели, не считая помех на фоне земли от горных массивов. Это означало, что в пределах дальности действия прицела Алексей не наблюдал отметок от каких-либо воздушных судов. Но это не исключало, впрочем, всяких неожиданностей. Поэтому, когда вышло время выхода на цель, Алексей даже не стал отвлекаться на то, чтобы рассмотреть наземную обстановку в районе предполагаемой базы моджахедов. Подумав: «Живите пока», – он лишь довернул влево на юго-западный курс, увеличил скорость до девятисот километров в час и усилил визуальную осмотрительность, не забывая контролировать экран радиолокационного прицела. До Кандагара оставалось тридцать пять минут полета на скорости девятьсот.
В это время в эфире послышались чьи-то позывные и радиообмен на незнакомом Алексею языке, явно направленный на то, чтобы прояснить обстановку в районе базы боевиков, которая должна была, по замыслу Госдепартамента США и ЦРУ, прекратить свое существование еще минуту назад. «Не срослось что-то у вас, бравые американские парни», – вслух подумал Алексей. Но все-таки нервы его были напряжены до предела. Максимально прижавшись к горам, минуть через пятнадцать он с удовлетворением увидел, что их высота снижается, и только сейчас вспомнил об изделиях, подвешенных под крылом самолета. Убедившись, что ракеты на месте, выключил все, что касалось вооружения, поскольку после запуска двигателя вынужден был включить под контролем какого-то типа в гражданской одежде, который, стоя на стремянке рядом с техником самолета, контролировал все действия Алексея.
Прошло еще десять минут, и вдруг Алексея мгновенно прошиб холодный пот, когда сработала система оповещения облучения самолета. Причем, с передней полусферы. Сработала звуковая, и одновременно замигала световая сигнализация, а то, что произошло через мгновение, повергло Алексея в шок. Или наоборот – вывело из ступора – трудно было сообразить. Справа, на одной с ним высоте, медленно пристраивался… МиГ-21 такой же модификации с бортовым номером 01. И увиденное Алексеем не было галлюцинацией. «Ноль первый», установив безопасный интервал, качнул пару раз крылом и вышел вперед, что означало на авиационном языке «Следуйте за мной».
----- . . . -----
Алексей понял, что сигнализация сработала от облучения наземной радиолокационной станцией аэродрома Кандагар, а МиГ с бортовым номером 01 оказался лидером, взлетевшим ему навстречу, чтобы сопроводить гостя до посадки. Моментально с него слетел груз тяжелых воспоминаний о событиях минувших лет, гнет тягостных мыслей о будущем, еще час назад скрытом завесой плотного тумана. Алексей почувствовал дрожь в теле, оттого что резко ушло напряжение, но руки послушно завели истребитель на посадку вслед за самолетом-лидером.
После заруливания на стоянку фонарь кабины открыл человек в тюрбане и автоматом Калашникова за спиной, очевидно, техник самолета. Некоторое время с мрачным любопытством он в упор смотрел на Алексея, затем, не сказав ни слова, слез со стремянки, давая возможность сделать то же самое летчику. Несмотря на раннее утро и поздний сентябрь, после затяжных пакистанских дождей сухой воздух пустыни показался Алексею нагретым до предела. «И все-таки это свобода», – подумал он, все еще находясь в состоянии эйфории под впечатлением от встречи в воздухе, и осматриваясь в надежде сейчас же увидеть того, с кем состоялась эта встреча. Но внимание Алексея привлекла толпа вооруженных людей, сгрудившихся возле крыла с подвешенной ракетой, что-то оживленно обсуждающей. Алексей среагировал немедленно, попытался разогнать этих идиотов, но в грудь его тут же уперся ствол автомата Калашникова. Бородач в чалме что-то злобно прошипел, а на плечо Алексея легла чья-то рука. Он оглянулся. Летчик среднего роста, плотного телосложения, в защитном шлеме и летном комбинезоне советского образца строго смотрел на Алексея, но вдруг широко улыбнулся, снял шлем и с удивлением воскликнул на русском языке:
– Товарищ инструктор?
– Акмал? – изумился Алексей. – Глазам своим не верю. Какими судьбами?
– Ну, этот вопрос, – все еще смеясь, ответил человек, которого Алексей назвал Акмалом, – логичнее прозвучал бы в твой адрес.
Акмал был одним из первых курсантов Алексея, которых он учил летать, будучи еще лейтенантом. В силу одинакового возраста, за два года летного обучения между ними установились дружеские отношения. С тех пор питомец Алексея сильно возмужал, значительно прибавил в весе и, хотя выглядел старше своего возраста, был узнаваем. Да и лет-то всего ничего прошло – не более семи.
Шум за спиной Алексея не прекращался, и он быстро заговорил:
– Акмал, дорогой! Все вопросы потом. А сейчас надо убрать этих людей от самолета. Я тебя умоляю! Ракеты с ядерными боеголовками.
Акмал резко изменился в лице и подошел к толпе, после чего всех вояк как ветром сдуло от самолета.
– Что ты им сказал? – удивился Алексей.
– Сказал, что перестреляю всех, если не уберутся отсюда за пять секунд. – На лице Акмала не было и тени улыбки. – А теперь расскажи, Леша, что произошло. Меня просили принять советского летчика, который попытается вырваться из лап американцев. Но без подробностей. – Акмал подозвал одного, по-видимому, из своих подчиненных, стоявших неподалеку, и дал какие-то указания.
– Пойдем, позавтракаем. Выпьем кофе, и ты мне все расскажешь. А самолет твой сейчас будет взят под охрану.
– Да, но…
– Я знаю, что ты хочешь сказать. Не волнуйся. У меня здесь находятся американские советники по самым разным вопросам – ракеты будут обезврежены. И не удивляйся, этим ребятам плевать на идеологические соображения, они работают на тех, кто им платит.
Алексей догадался, что Акмал, чьи приказания беспрекословно выполняются, стал большим начальником, и это вселило в него надежду на скорое возвращение в Советский Союз. За чашкой кофе, ни минуты не сомневаясь в честности своего бывшего ученика, Алексей в общих чертах рассказал о том, что произошло с ним за прошедшие два года. Опустил он, естественно, из рассказа все, что было связано с Бетти.
Акмал, не перебивая, выслушал внимательно повествование своего летчика-инструктора, и был потрясен его приключениями.
– Шакалы! – с брезгливостью произнес он, когда Алексей закончил свой рассказ. – Ничего святого нет – столько людей хотели погубить. В общем, так. Поживешь пока в гостинице здесь, на аэродроме. Гостиница хорошая, номера со всеми удобствами, с кондиционером. Кушать будешь здесь же, в столовой – я распоряжусь. Все необходимое тебе принесут. Ну, белье, туалетные принадлежности и прочее. Можешь гулять в пределах аэродрома – никто тебя не тронет. А я пока в ближайшие дни попробую выяснить, как тебе помочь. Это не просто будет сделать, сразу хочу предупредить. Документов у тебя нет никаких, обстановка в нашей стране тебе известна. К тому же, в каком ближайшем городе есть советское консульство, кроме Кабула, не могу сказать.
Акмал еще многого не мог сказать. Например, того, что через пару дней моджахеды сдадут Кандагар, который уже не раз переходил из рук в руки, правительственным войскам. А также того, что еще до начала штурма несколько МиГов, базирующихся в Кандагаре, не без участия Алексея возьмут курс на один из южных аэродромов Пакистана.
----- . . . -----
Алексей лишился безмятежного сна на вторую ночь пребывания в Кандагаре. Разбудил его Акмал.
– Вставай, Леша! Сейчас начнется обстрел аэродрома, надо вывести самолеты из-под удара в зону ожидания.
– Какие самолеты? – не сразу сообразил тот спросонок.
– Наши самолеты, Леша, наши МиГи. Не волнуйся, это ненадолго. Мы с тобой поднимем спарку.
Уже на стоянке самолетов в ночной тишине со стороны города послышались выстрелы, как из стрелкового оружия, так и орудийные. Но никакой паники среди моджахедов не наблюдалось, самолеты – три боевых и одна спарка, готовились к вылету, как во время плановых полетов. Взлетали при выключенных огнях взлетно-посадочной полосы по-одному, с минутным интервалом. Но при яркой луне такой взлет не представлял сложностей. А вот после набора высоты Алексей, находящийся во второй кабине, насторожился, когда увидел, что Акмал, пилотировавший самолет, установил курс на юго-восток. Он помнил по карте, которую изучал перед вылетом из Кохата, что через семь-восемь минут полета с этим курсом они пересекут границу с Пакистаном. «Какого черта?» – выругался он с досадой и нажал кнопку самолетного переговорного устройства.
– Акмал, я не вижу, чтобы мы занимали зону ожидания. Долго мы будем идти с этим курсом?
– Леша, не надо нервничать, – беззаботно и даже весело, как показалось Алексею, ответил Акмал. – Мы сядем на запасном аэродроме, и будем отдыхать оставшуюся часть ночи.
– Запасной в Пакистане? Я правильно понял?
– Это не имеет значения, – теперь уже резко ответил Акмал. – Не задавай лишних вопросов, Алексей.
Через двадцать минут после взлета они сели на хорошо освещенную полосу, и после заруливания на стоянку Алексей понял, что их здесь ждали. Трое летчиков с боевых самолетов подошли к Акмалу и Алексею, поздоровавшись по-русски. Алексей понял, что пред ним тоже выпускники советского летного училища, но более поздних лет. В это время совершил посадку транспортный самолет американского производства «Геркулес», который был замечен Алексеем в Кандагаре. О чем-то переговорив со своими пилотами, Акмал сказал Алексею:
– Вас сейчас отвезут в гостиницу – это недалеко, на территории аэродрома, а я встречу технический состав. Завтра обо всем поговорим.
Когда Акмал направился к заруливавшему на стоянку транспортнику, Алексей, глядя ему вслед, не хотел думать о плохом. Но уже в начале следующего дня, после завтрака, с ужасом понял, что угодил в очередную ловушку, когда поинтересовался у Акмала происхождением советских истребителей и тем, что произошло ночью.
– Вот об этом я и хотел с тобой поговорить, Леша. Кандагар ночью взяли правительственные вооруженные формирования при поддержке советской мотострелковой бригады. А я, как ты уже догадался, не воюю на стороне правительства. Да, до определенного времени я был командиром эскадрильи в истребительном полку, но решил порвать с нынешним правительством, и с тремя летчиками, моими единомышленниками, мы угнали два боевых истребителя и спарку. Сначала в Кандагар, а теперь вместе с тобой оказались в Пакистане. – В наступившей паузе Акмал пристально посмотрел в глаза Алексея, затем продолжил. – Но, прежде чем сделать задуманное мною предложение, я хотел бы вернуться к разговору о том, как и почему ты оказался в Кандагаре, но теперь более подробно.
Алексей понял, что Акмал, если и не надеялся уличить его в возможной неискренности, то подстраховаться, очевидно, все-таки решил. И поэтому не видел препятствий в том, чтобы изложить свои приключения от начала до конца со всеми подробностями. Вернее, почти со всеми, потому что твердо решил для себя ни при каких обстоятельствах не упоминать не только имени Бетти, но и ее существование во всей этой истории. А еще Алексей вспомнил годы службы в училище, когда Акмал, как и остальные курсанты, смотрел на своего летчика-инструктора, как на Бога, внимательно прислушиваясь к каждому его слову, ловя взглядом каждое его движение, зная, что только от летчика-инструктора, и не от кого больше, зависит его дальнейшая судьба. Только инструктор решит, выпустить его в самостоятельный полет на боевом истребителе, или поставить на нем крест, сделав запись в летной книжке о нецелесообразности дальнейшего летного обучения. Прошло несколько лет, и теперь Акмал, его бывший курсант, является хозяином положения. И, вполне возможно, сейчас судьба его, капитана Шевцова, находится в руках этого, не по годам сурового человека, чья истерзанная войной страна лежит в руинах из-за действий некогда дружественного северного соседа.
----- . . . -----
Акмал терпеливо слушал Алексея, не перебивая. Затем еще долго молчал, что-то, очевидно, обдумывая. Затем произнес:
– Как-то не все складывается в этой истории. Особенно, в заключительной стадии. Хотелось бы знать, кто этот таинственный персонаж, который оставил в гостинице карту с обозначенным аэродромом, где тебя должны были ждать. Наверное, ты что-то упустил в своем рассказе. – Акмал испытующе посмотрел на Алексея.
Конечно, чтобы пазл сложился, надо было знать, что недостающими элементами для этого являлась исключительная роль Бетти в происшедшем, а также участие еще каких-то бойцов невидимого фронта, в чем Алексей нисколько не сомневался. Но, чтобы Акмал больше не возвращался к этому вопросу, он сказал:
– Ты же понимаешь, через что мне пришлось пройти – мог и упустить какие-то мелочи. Если честно, не верилось в благополучное завершение этого перелета, но выбора-то не было. А кстати, мне тоже небезынтересно было бы узнать, кто тебя попросил обеспечить посадку МиГа в Кандагаре?
– Те, кто ненавидит американцев, как и я, – уклончиво ответил Акмал. – Ладно, пока оставим эту тему. У меня к тебе, Леша, есть более серьезный разговор.
Алексей догадывался, что ничего хорошего в предстоящем разговоре он не узнает. Поэтому молчаливым кивком головы дал понять Акмалу, что готов его выслушать.
– Как ты уже знаешь, я не воюю на стороне правительства. Но я вообще не хочу воевать. И не потому, что трус, боюсь смерти. Ты за годы общения с мусульманами должен был убедиться в том, что мы вообще смерти не боимся, в отличие от христиан и сторонников прочих религий. Просто задача поставлена передо мной и моими летчиками иная. Война рано или поздно закончится, и неважно, какая из исламских группировок придет к власти – новому государству в любом случае потребуется такой род войск, как военно-воздушные силы, и летный состав, преданный идеям Ислама. И я хочу приступить к их созданию уже сейчас. Но для этого мне надо для начала подготовить летчиков-инструкторов с твоей помощью и начать учить курсантов. Первоначальное летное обучение они проходят в Пакистане на учебных самолетах. Но дальше пакистанские власти бесплатно учить не хотят. Жаль только, что спарка одна. Но это пока. Друзья обещали оттуда, – Акмал кивнул в сторону севера, – подогнать еще одну или две. – И это, очевидно, означало, догадался Алексей, что будут еще перебежчики, вернее – перелетчики, из правительственных ВВС. – Я начал создавать авиационную базу в Кандагаре, но обстоятельства, как ты понимаешь, таковы, что придется продолжить пока на этом аэродроме. Как ты отнесешься к моему предложению?
Алексей задумался. Он уже приготовился к худшему варианту, предполагая, что предложение Акмала будет связано с выполнением боевых вылетов, что автоматически в случае согласия ставило бы Алексея в один ряд с предателями родины. Поэтому вздохнул вроде бы с облегчением, и в то же время понял, что свидание с родным отечеством откладывается на неопределенный период. То есть, в данном случае хрен редьки оказался не слаще. И все-таки, рассчитывая на порядочность Акмала, он спросил:
– Ты сможешь ответить мне на два вопроса? Первый – твое предложение расценивать как просьбу или приказ? А второй вопрос относительно обещания помочь мне возвратиться на родину. Оно остается в силе?
– Мы с тобой взрослые люди, Алексей, и вот что тебе скажу. Это моя просьба в ответ на твою просьбу. Я ведь сразу тебя предупредил, что вопрос сложный, его решение потребует длительного времени. Тем более, что я сейчас тоже нахожусь в другом государстве, что усложнит процесс. А ты тем временем займешься своим профессиональным делом. Как говорится, ничего личного. Надеюсь, мы с тобой поняли друг друга.
Конечно, Алексей понял своего бывшего курсанта. Как понял и то, что оказался заложником идиотских обстоятельств. И не факт, подумалось ему, что Акмал займется вопросом его возвращения в Союз прежде, чем выжмет из него все соки в качестве летчика-инструктора по подготовке авиационных кадров для своей страны – будущей победительницы в борьбе с «неверными». Если вообще займется. Но вслух мрачно произнес:
– Да, я понимаю тебя, Акмал. Наверное, это будет справедливо – долг ведь платежом красен. – Алексей не сумел скрыть нахлынувшие на него эмоции.
– Ну, не стоит драматизировать возникшую не по нашей с тобой вине ситуацию, – покровительственно похлопал Алексея по плечу Акмал. – Все будет хорошо, Алеша, верь мне. У тебя есть несколько дней для того, чтобы хорошо отдохнуть и набраться сил перед началом полетов, пока я буду заниматься решением организационных вопросов с местным начальством. У тебя есть еще вопросы ко мне? Может быть, бытовые?
– Есть. Мне надо расслабиться, то есть – снять стресс.
– Я тебя понял, – Акмал хитро улыбнулся. – Вообще-то, поклонение вашему Бахусу здесь не одобряется. Но для тебя я постараюсь найти. Коньяк или виски?
– А как насчет простой советской водки?
После ужина, вернувшись из столовой в свой небольшой гостиничный номер, Алексей обнаружил в прикроватной тумбочке две бутылки «Столичной». Мысленно поблагодарив Акмала за проявленное внимание, он в этот же вечер напился, что называется, в хлам. Засыпая, попробовал набросать в уме план побега, то есть, перелета в Кандагар, занятый советскими войсками. Но, несмотря на близость афганской границы и небольшое расстояние до аэродрома посадки, что-то в его план не вписывалось. Алексей мучительно напрягал затуманенный алкоголем мозг, пытаясь собрать разбегавшиеся в разные стороны мысли, но так и не нашел нужного решения, мысленно заматерясь перед тем, как впасть в забытье.
----- . . . -----
Утром, похмелившись, Алексей пришел к выводу, что вернуться к мысли о построении каких-либо планов можно будет только с началом полетов, когда станет понятен принцип их организации. Но через несколько дней, в первую же летную смену понял, что придется оставить эту затею до лучших времен.
Прежде чем начать готовить трех пилотов, Рашида, Салеха и Ахмеда, к полетам в качестве инструкторов, Алексею надо было проверить их общий уровень летной подготовки. Поэтому он запланировал каждому из них контрольный полет на сложный пилотаж, хотя Акмалу такой подход не очень понравился. Он считал, что нет необходимости жечь топливо, достаточно лишь выполнить с каждым из них по два полета по кругу, чтобы дать оценку их действиям при выполнении посадки. Но Алексей настоял на своей методике, уж очень интересно ему было посмотреть, какие меры предпримет Акмал, чтобы у Алексея при вылете с полной заправкой не возникло желание махнуть через кордон. С большим скрипом Акмал согласился при условии, что задание будет выполняться над полосой, а не в пилотажной зоне.
Как и следовало ожидать, вслед за взлетающей спаркой один из свободных пилотов поднимал в воздух боевой МиГ и висел над аэродромом на большой высоте до тех пор, пока Алексей с проверяемым летчиком не выполнял посадку. Не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что боекомплект пушки был полным. Да и вообще, думать о том, что на самолете с двойным управлением можно совершить побег, если один из членов экипажа против этого мероприятия – чистое сумасшествие.
Алексею оставалось только положиться на судьбу и с головой окунуться в летно-инструкторскую работу, в ожидании, что Акмал в конце концов выполнит свое обещание, и весь этот кошмар однажды закончится. Конечно, не меньше этого Алексея волновал вопрос о том, как сложатся отношения с летчиками, которых он должен был подготовить к инструкторским полетам до прибытия на базу молодняка. И здесь не все оказалось однозначным. Благожелательное отношение к себе, которое с течением времени начало переходить в привязанность, он почувствовал со стороны Салеха. Рашид с Ахмедом никаких недружественных шагов в повседневной деятельности в отношении Алексея не предпринимали, но контакты с ними ограничивались только полетами – предварительная подготовка, разбор полетов и ничего более. Алексей не особенно задумывался о причинах такого отношения к себе. Но было очевидно, что уровень летной подготовки Салеха отличался несколько в лучшую сторону, и те двое это чувствовали. Зависть к товарищу, возможно, и порождала неприязнь к советскому летчику-инструктору. Салех же даже в свободные от полетов часы находил время, чтобы пообщаться с Алексеем. Он живо интересовался Советским Союзом, разумеется, когда рядом не было сослуживцев. И Алексей однажды даже решился спросить Салеха о его отношении к советско-афганской войне. Но тот умело уклонился от обсуждения этой неудобной для него темы.
Время от времени Алексей напоминал о себе Акмалу, но в ответ каждый раз слышал одно и то же: надо еще немного подождать. А вскоре произошло то, что во многом определило дальнейший ход событий в жизни Алексея: в одну из ночей на аэродроме произвел посадку учебно-боевой МиГ, угнанный из ВВС правительственной армии Афганистана летчиком, которого Акмал представил как своего заместителя по афганской авиационной группировке на территории Пакистана. Звали его Фарид. При первом же с ним знакомстве Алексей вдруг подумал о том, что относительно комфортное существование его на этой базе, если вообще уместно в данных обстоятельствах говорить о комфорте, подходит к концу. Глядя на Фарида, он вспомнил начальника командного пункта на авиабазе Бешар, который в советских военных специалистах видел исключительно врагов Ислама. Фарид был похож на него внешне и по характеру. На вид лет сорока, худощавый, невысокого роста, неулыбчивый, с болезненным блеском в глазах. Во время общения с такими типами возникало ощущение, что при неосторожно оброненном слове в адрес Аллаха или пророка незамедлительно можно получить нож в спину или пулю в затылок.
Вслед за этим на базу прибыла первая группа курсантов после прохождения первоначального летного обучения в пакистанском училище летчиков. И жизнь Алексея потекла в привычном для него русле с бесконечным количеством взлетов и посадок при выполнении курсантами разработанной им же программы летного обучения на самолете МиГ-21. Конечно, этот процесс по нагрузке коренным образом отличался от инструкторской деятельности в родном училище, и даже в Алжире. Никакие медицинские нормы по количеству полетов и налету в часах за смену, а также ограничения по температурному режиму не соблюдались. А толку от того, что Алексей подготовил, как ему казалось, себе в помощь троих летчиков-инструкторов, было мало – его загружали по самое «не могу». Но Алексея такое положение вещей даже устраивало – при максимальной нагрузке меньше времени оставалось на вынужденное общение с Фаридом, который при всяком удобном случае старался продемонстрировать свое неприязненное отношение к нему. Правда, к данному обстоятельству Алексей отнесся, в общем-то, нейтрально. А вот отношение к нему Акмала стало постепенно меняться не в лучшую сторону. Он стал избегать встреч с Алексеем, и все более неохотно и уклончиво отвечал на его вопросы относительно дальнейшей судьбы. Естественно, такие перемены в настроении Акмала Алексей связал с появлением на базе Фарида. Стало очевидным его влияние не только на Акмала, в глаза бросалось неформальное лидерство его заместителя среди личного состава всей афганской авиационной группировки.
Глава шестая
----- . . . -----
Однажды, слетав для проверки готовности к самостоятельному вылету с курсантом из летной группы лейтенанта Салеха, и проведя краткий разбор полета, Алексей почувствовал, что Салех хочет о чем-то поговорить с ним с глазу на глаз. Момент был удобный, если предположить, что Фарид установил за Алексеем негласный контроль. Отпустив курсанта и сделав относительно его полета Салеху пару незначительных замечаний, Алексей спросил:
– Мне показалось, или ты на самом деле хочешь о чем-то со мной поговорить?
– Как ты догадался? – удивился Салех.
– Ты знаешь, у меня настолько обнажились нервы с тех пор, как я оказался в руках американцев, что иногда стало казаться, будто я начинаю читать чужие мысли. – Салех понимающе кивнул – Алексей однажды посвятил его в историю своих приключений, когда между ними сложились доверительные отношения.
– Да, ты прав, Леша. Я недавно случайно стал свидетелем разговора Фарида с командиром. Он настоятельно просил Акмала перестать возиться с тобой и сдать американцам.
– И какой в этом смысл? – удивился Алексей. – Я для американцев уже не представляю никакого интереса. Просто отработанный материал.
– Ты ошибаешься, потому что не владеешь ситуацией, а также не знаешь Фарида. Он представляет интересы наиболее радикальной исламской группировки в нашей стране суннитского направления. А дело вот в чем. Ракеты с ядерными боеголовками каким-то образом оказались в руках именно этой группировки, лидеры которой провели секретные переговоры с американцами, и пригрозились предать огласке план неудавшейся операции «Факел», если те не заплатят весьма круглую сумму в обмен на молчание.
– То есть, имеет место банальный шантаж, – усмехнулся Алексей. – А откуда тебе стало известно название этой операции? Я не рассказывал тебе о таких подробностях.
– Я же сказал, что случайно услышал разговор о тебе.
– Ну, допустим. А как американцы отреагировали на шантаж, ты случайно не услышал? – улыбнулся Алексей.
– Они поставили два условия. – Салех не обратил внимания на иронию Алексея. – Первое – вернуть, естественно, ракеты.
– О втором условии нетрудно догадаться, – продолжил Алексей. – Это будет гарантией того, что, если мировой общественности что-то и станет известно об операции «Факел», то это останется на уровне слухов без прямых доказательств. – Он некоторое время помолчал, пытаясь осмыслить услышанное. – А скажи, Салех, честно – почему ты это все мне рассказал?
– Я понимаю, Леша, что сейчас тебе трудно верить кому-либо и во что-либо. Но вот что я тебе расскажу. Наш полк базировался в Шинданде, где моим командиром эскадрильи был Акмал. Однажды, когда мы облетывали с ним спарку после регламентных работ, прозевали пыльную бурю, надо был следовать на запасной аэродром, которым был Герат. Но Акмал принял решение сесть в Кандагаре – я не знал, что как раз в то время он оказался занятым исламистами – обстановка менялась скоротечно. Но Акмал был в курсе. Как и Рашид с Ахмедом, – потом стало понятно, что между ними была договоренность. В общем, я в этой компании оказался случайно.
– Но во время перелета в Пакистан ты перегонял боевой самолет, мог вернуться обратно в свой Шинданд.
– Не мог. Ты не знаешь наших обычаев, меня никто не стал бы выслушивать – привели бы приговор в исполнение немедленно.
– Понятно. А какова сейчас обстановка в районе Кандагара?
– Я понимаю ход твоих мыслей. В Кандагаре сейчас правительственные войска, но забудь об этом варианте. Пока ты летаешь с курсантами, один из нас дежурит в воздухе с заряженной пушкой – сам ведь знаешь об этом. На меня можешь не надеяться. Если и «заклинит», к примеру, пушку, что абсолютно нереально при ее надежности, то парень, который будет находиться у тебя в передней кабине, катапультирует вас обоих при направлении в сторону границы. Эти мальчишки проинструктированы соответствующим образом, так что моя жертва будет напрасной. Понимаешь, о чем я?
– Я тебя понял, Салех. И спасибо за информацию. Правда, я пока не знаю, чем она может мне помочь. – Алексей невесело усмехнулся. «Во всяком случае – подумал он, – за полгода пребывания на этой базе я впервые услышал конкретные новости, проливающие свет на перспективу моего существования».
– Ты не отчаивайся сразу, – поспешил успокоить Алексея Салех, увидев, как тот изменился в лице. – Акмал пока возражает против предложения Фарида. И, знаешь, что? Ты видел северо-восточнее в десяти километрах большое озеро? Это местная достопримечательность. Там постоянно бывает много туристов со всего мира. Подойди к Акмалу и скажи, чтобы для смены обстановки он отпустил тебя на экскурсию в выходной день, а меня назначил сопровождающим.
– А он не будет возражать против тебя?
– Не будет. Он же знает, что Рашид с Ахмедом по-русски почти не говорят. В качестве гида моя кандидатура самая подходящая.
----- . . . -----
Алексей давно уже обратил внимание на это озеро, выделяющееся на фоне унылого пустынного ландшафта яркой голубой окраской. При выполнении полета по кругу, после взлета с северо-западным курсом, маршрут от второго к третьему развороту проходил точно над этим озером. И с высоты пятисот метров нетрудно было заметить временами большое скопление народа на его берегах.
Акмал не очень удивился просьбе Алексея, даже свой джип с водителем обещал дать для поездки. Такую щедрость Алексей расценил по-своему. Очевидно, не совсем доверяя Салеху, Акмал решил подстраховаться. Хотя предосторожности были явно излишними в чужой для Алексея стране, да еще в условиях пустыни. Присутствующий при разговоре Фарид не проронил ни слова, но бросил на Акмала взгляд весьма красноречивый.
Оставив водителя с джипом на специальной стоянке, и побродив по берегу озера, с наслаждением вдыхая весенний влажный воздух, Алексей с Салехом подошли к открытому кафе со столиками у самой воды. Они сидели в тени от раскидистых крон нависших над водой высоких деревьев, напомнивших Алексею плакучие ивы, и пили пиво. День только начинался. Солнце, недавно выглянувшее из-за невысоких гор, окаймлявших озеро, периодически заходя за легкие прозрачные облака, создавало на водной поверхности причудливую цветовую гамму – от светло-зеленого оттенка до голубого и насыщенного бирюзового. Но любое чудо природы могло сейчас радовать глаз Алексея, но никак не душу, которая давно уже была, как говорится, не на месте. Он вспоминал Бетти, жену с сынишкой, и опять Бетти, мимолетным видением ворвавшуюся в его жизнь и канувшую в неизвестность.
Воспоминания прервались каким-то шумом, раздавшимся за спиной. Алексей оглянулся и увидел на стоянке два только что подъехавших автобуса, из которых с веселым гамом высыпали туристы, по виду европейцы. Одни стали разбредаться по берегу озера, другие, что помоложе, занимали свободные столики кафе. Алексей прислушался к разноязычному гвалту, втайне надеясь услышать если не русскую речь, то хотя бы славянскую. Но публика оказалась в основном франкоязычная, с небольшой примесью английского и немецкого. С грустью вздохнув, Алексей откинулся на высокую спинку стула и закрыл глаза, мысленно представив себя в толпе туристов таким же свободным, как и все эти любители путешествовать по миру. Забывшись на некоторое время, он услышал вдруг рядом с собой тихий женский голос.
– Вы не будете возражать?
– Нет, – машинально ответил Алексей, не сразу сообразив, что вопрос, как и его ответ, прозвучал на русском языке. А когда открыл глаза, увидел на месте Салеха улыбающуюся сквозь слезы Бетти. Словно электрический разряд пронзил все его тело. Он едва не лишился самообладания, но Бетти вовремя положила свою нежную ладонь на задрожавшую руку Алексея и, слегка прижав ее к столешнице, тихо произнесла:
– Да, милый, это не мираж в пустыне. Перед тобой твоя маленькая девочка по имени Бетти.
Они молча смотрели друг другу в глаза, понимая, что никакими словами не смогут в настоящий момент выразить те чувства, которые оба испытывают. Из глаз Бетти одна за другой катились по щекам слезинки, и Алексей был уже готов схватить ее в охапку, прижать к себе и целовать, целовать ее глаза, губы, мокрые от слез щеки. Но Бетти, словно угадав его нестерпимое желание, прикрыла на секунду глаза и едва заметно отрицательно качнула головой.
– Как ты здесь оказалась? – Алексей, наконец, взял себя в руки.
– Как видишь, я не могу жить без любимого. Повсюду следую за тобой хвостом, – улыбнулась Бетти.
– Ты мой ангел-хранитель?
Бетти не ответила. Она достала из маленькой сумочки носовой платок, промокнула мокрые от слез щеки и с чувством произнесла:
– Я люблю тебя, Леша, и сделаю все от меня зависящее, чтобы вытащить тебя отсюда. Только потерпи еще немного, родной мой! Есть люди, поддерживающие со мной связь по некоторым вопросам, которые сумеют уговорить Акмала отпустить тебя. Но не давить на него, а именно уговорить. В противном случае можно просто все испортить. Сам знаешь, как в одном вашем фильме сказали: восток – дело тонкое. И еще, можешь полностью довериться Салеху в необходимом случае, но, думаю, ты и сам это уже понял.
Алексей при произнесенном Бетти имени Салеха только сейчас вспомнил, что он был здесь не один, и непроизвольно оглянулся.
– Не волнуйся. – Бетти улыбнулась своей очаровательной улыбкой. – Он сейчас водителя пивом угощает. Да, чуть не забыла – берегись Фарида, это очень опасный человек. И, если я не ошибаюсь, связан с ЦРУ. Даже если вдруг по какой-то причине он изменит к тебе свое отношение, держись от него подальше – коварство приверженцев радикального Ислама известно.
– Я уже это понял.
– Ну, хорошо. А нам пора прощаться, Лешенька. – В глазах Бетти опять блеснули слезы.
– Как? Уже? – сердце Алексея сжалось от нахлынувшей тоски.
– Да, родной мой. Это необходимо в целях нашей с тобой безопасности. А здесь шпионов – как собак…
Бетти также внезапно, как и появилась, исчезла в толпе туристов, а через какое-то время к столику подошел и сел на свое место, как ни в чем не бывало, Салех, и заказал еще пива.
----- . . . -----
Алексей у озера не решился задать вопрос Салеху, что бы это значило, считая, что может поставить его в неловкое положение. А во время возвращения на базу тем более не стал этого делать из опасения, что водитель мог знать русский язык. Правда, все-таки надеялся, что Салех сам начнет разговор. Но тот с таким безмятежным видом дремал после выпитого пива, что можно было подумать, будто его вовсе не касалось происшедшее на озере, и вообще он ничего не видел и знать не знает.
А в первый же летный день после выходного произошло непредвиденное. Как обычно, Алексей выполнял полеты по кругу с курсантами для отработки взлета и посадки. И неизменно в этот период над аэродромом в зоне ожидания дежурил боевой МиГ. Несмотря ни на что, Акмал по-прежнему не доверял Алексею, или просто демонстрировал видимость недоверия, давил, так сказать, на психику – как говорится, на то и щука в реке, чтобы карась не дремал. Только в этот раз Акмал сам решил выполнить с этой целью полет на боевом самолете, чтобы не создавать перерыв, поскольку в последние месяцы из-за занятости наземными делами крайне редко выходил на полеты. Во время захода на посадку в крайнем полете Алексей увидел километрах в десяти южнее аэродрома известные признаки зарождения песчаной бури – несколько пыльных поземков, с угрожающей скоростью увеличивавшихся в размере. Кроме него и Акмала в воздухе никого не было. Но, если Алексей с курсантом выполнил заход на посадку при еще достаточно благоприятной погоде, то за пару минут до посадки Акмала аэродром начала накрывать пыльно-песчаная смесь. Правда, видимость еще не уменьшилась до критической, но порывы бокового ветра уже превысили максимально допустимую скорость, установленную для истребителя. Надо было обладать виртуозным мастерством, чтобы посадить самолет в таких условиях. Алексей зарулил на стоянку и, покидая кабину, бросив при этом взгляд в начало полосы, понял, что катастрофа неизбежна. До касания полосы оставалось каких-то два-три метра высоты, когда на самолет, снижавшийся с очень большим углом сноса, компенсировавшим боковое уклонение, обрушился невероятной силы порыв ветра, заряженного огромным количеством песка. Касание произошло уже вне полосы на правую основную стойку шасси с одновременным резким увеличением крена и ударом о грунт законцовкой крыла. Картина была потрясающей – крыло отламывается, как у игрушечной модели; самолет, продолжая вращаться, лишенный всякой опоры с правой стороны, переворачивается на спину, окутывается поднятой с земли пылью с одновременным возникновением черной дымовой завесы, сквозь которую медленно, как бы нехотя, прорываются языки пламени. Когда к месту падения подъехали пожарные машины, было очевидно, что спасать некого. И Алексей понял в этот момент, что надежда на скорое освобождение, которую ему подала два дня назад Бетти, растворилась в этом же дыму и пламени, заживо похоронившем Акмала. И все-таки он подошел к останкам догорающего самолета, возле которого в скорбном молчании стояли летчики и технический состав, многие из которых впервые стали свидетелями авиакатастрофы. В том месте, где была кабина самолета, лежал обгоревший остов катапультируемого кресла и искореженный защитный шлем в куче черного пепла. Больше ничто не напоминало о находившемся в самолете в момент катастрофы летчике. Фарид, увидев подошедшего Алексея, криво усмехнулся, и, не сказав ни слова, энергично направился в сторону штаба.
Шквальный ветер внезапно стих, облако из смеси песка и пыли медленно начало оседать на землю. Алексей подошел к Салеху.
– Видишь, какой несправедливой бывает судьба. Кто бы мог подумать… Задержись Акмал в воздухе минут на десять, остался бы жив.
Салех неопределенно пожал плечами, затем спокойно ответил:
– Значит, так было угодно Аллаху. Сейчас, Леша, надо думать, как тебе выбраться отсюда. Жаль, что так получилось – Фарид теперь вцепится в тебя мертвой хваткой.
Алексей понял, что сейчас самое время задать Салеху вопрос, занимавший его в день возвращения с прогулки у озера.
– Скажи, пожалуйста, ты по доброй воле хочешь мне помочь, или должен выполнить чье-то поручение? И ни с этим ли поручением была связана наша туристическая поездка?
Салех несколько помедлил с ответом, затем произнес:
– Мне кажется, это не имеет значения. Хотя, конечно, я понимаю, что для тебя вопрос немаловажный. А поездка на озеро… Я не знаю, что ты имеешь в виду. Но, если там что-то произошло, то чисто случайно.
– И ты не знаешь, кто такая Бетти? – Алексей окончательно убедился в том, что встречу с ней организовал Салех по чьему-то распоряжению.
– Бетти? – удивленно переспросил Салех. – Впервые слышу это имя. – После непродолжительной паузы тяжело вздохнул. – Жаль, очень жаль. Акмал искренне хотел тебе помочь. – Он посмотрел вверх, солнце практически не пробивалось сквозь песчано-пылевую завесу. – Видимости не будет как минимум дня два. А в ближайшую летную смену я запланирую методический полет с тобой – скажу Фариду, что у меня возникли проблемы на посадке при пилотировании из кабины инструктора. Это, пожалуй, единственный шанс уйти в Кандагар.
Алексей почувствовал, как что-то екнуло в груди. Но, наученный горьким опытом, не позволил переполнить себя эмоциями.
– И ты думаешь, у нас не будет в воздухе пастуха, как обычно?
– Думаю, нет. Фарид мне доверяет.
– А как же быть с тем фактом, что тебя считают предателем, и незамедлительно поставят к стенке, если вернешься к своим в Кандагар? Ты сам говорил мне об этом.
Салех усмехнулся.
– Надеюсь, что ты замолвишь за меня слово. Всё. Пойдем отсюда, Аллах забрал Акмала.
----- . . . -----
И все-таки Алексея донимало недоброе предчувствие. Накануне полетов его вызвал Фарид и без всяких предисловий заявил:
– Американцы требуют твоей выдачи, и я склонен удовлетворить их требование.
Алексей молчал. Он был уже готов к такому повороту событий, и смотрел в упор на Фарида, думая о том, что, очевидно, этот исламист хочет увидеть, как советский летчик начнет умолять его не делать этого, а он будет наслаждаться унизительной картиной, пока не убедится, что моральный дух Алексея сломлен. А потом милостиво предложит отложить на время решение этого вопроса в обмен на что-то еще более унизительное, оскорбляющее его человеческое достоинство.
– И ты ни о чем не хочешь меня спросить? – не выдержал паузы Фарид.
– О чем, например? – невозмутимо вопросом на вопрос ответил Алексей.
– Ну, хотя бы о том, чего от тебя хотят американцы.
– Считай, что спросил, довольно дерзко произнес Алексей.
Фарид зловеще усмехнулся. Он все еще надеялся сломить этого непокорного русского летчика.
– Видишь ли… Американцы всегда до конца доводят задуманное. Несмотря на то, что операцию с ядерным взрывом не удалось реализовать, они все равно намерены продемонстрировать миру кровожадность коммунистов. Тебя напичкают наркотиками и организуют пресс-конференцию, в ходе которой ты во всем признаешься и расскажешь, что пуск ракет сорвался по банальной причине: от волнения ты просто забыл включить нужное оборудование и произвел посадку в Кандагаре, не зная о том, что этот аэродром накануне был отбит у русских нашими повстанцами.
– Ты посвящен в подробности этой провокации? – удивился Алексей. – Давно работаешь на ЦРУ? Впрочем, это неважно.
– А что, по-твоему, важно?
– Американцы не смогут предъявить миру каких-либо доказательств того, о чем ты сейчас рассказал.
– Как вы, русские, наивны! Американцам наплевать на мировое общественное мнение и на отсутствие каких-либо доказательств. Они знают, что весь мир знает о том, что они врут. И все равно эти свиньи продолжаю врать.
– Если они свиньи, то почему ты работаешь на ЦРУ и стремишься сдать меня?
– Потому что американцы помогают нам бороться с вами.
Алексей понимал, что Фарид просто пока шантажирует его, и хочет что-то предложить. И, очевидно, придется принять любые условия в обмен на лояльность, поскольку сейчас важно выиграть время в надежде, что завтра-послезавтра план Салеха сработает.
– Ну, хорошо. Что ты хочешь от меня взамен?
– Я хочу, чтобы ты принял Ислам.
Алексей не удивился этому требованию. Он давно уже перестал чему-либо удивляться.
– Зачем тебе это?
– Ну, как же? Советский военный летчик, коммунист… И вдруг решает порвать со своим коммунистическим прошлым. Мы предадим этот факт огласке и продемонстрируем всему миру, что даже коммунисты, приобщаясь к Исламу, понимают, что это единственная верная религия. Что, кроме Аллаха, нет другого божества, а пророк Мухаммед – его единственный посланник.
– И что потом?
– Потом? – Фарид на некоторое время сделал вид, что задумался. – Пока ничего сверхъестественного. Продолжишь готовить летчиков для наших ВВС. А я тем временем посмотрю, что можно сделать для тебя в плане возвращения на родину.
Алексей сразу ничего не ответил. Он смотрел на Фарида и внутренне усмехался, понимая, что ни одному слову этого исламиста нельзя верить. Выдержав довольно продолжительную паузу, произнес:
– Мне надо подумать.
– Не вопрос. Конечно, подумай. А чтобы легче думалось, не планируй себя в эти дни на полеты, отдохни.
А вот это было неожиданным. Алексей напрягся, но быстро взял себя в руки, чтобы не привлечь внимания Фарида, и, не возражая, пошел к выходу. Но Фарид тут же окликнул его.
– Пару методических полетов по кругу тебе все-таки придется завтра выполнить – Салех просил об этом. Какие-то проблемы возникли у него на посадке из кабины инструктора.
Алексей облегченно вздохнул и закрыл за собой дверь.