Русалка. Почти по Андерсену. Глава 10

Игорь Филатов 2
                10.               

          Два дня море штормило. Оно ревело, злилось, бросалось на берег лохматыми волнами, стараясь унести с собой всё, до чего могло дотянуться. Морю совсем не нужны были забытые полотенца, лодки и прибрежные постройки, просто у моря было плохое настроение. Величавое безразличие к тем, кто оскверняет его берега, вдруг сменилось ненавистью и тяжелой, исступленной злобой. Оно исходило ею, как цепной пёс, вся его исполинская мощь вкладывалась в эту злобу. Трудно было поверить, глядя на клочья пены и мутные грохочущие валы, что это та самая вода, которая несколько дней назад была разлита синим оливковым маслом до самого горизонта: ленивая, безмятежная, бесконечная...
                .   .   .

         Митя стоял на берегу и понимал: сегодня он снова не увидит Асю. «Ну что ж, хотя бы высплюсь», —  решил он.
        В воздухе висели брызги, по небу шли тяжелые серые облака. Равнодушные чайки, неуклюже переваливаясь, ходили по песку и ждали конца шторма, они знали: им будет чем поживиться  —  море отходчиво. На душе у Мити было муторно…
        Когда он уже собрался уходить, на самом краю пляжа замаячила фигура в красной куртке с поднятым капюшоном. Фигура подошла ближе, и Митя узнал Изабеллу Борисовну. Она кивнула ему, подошла и стала рядом.
        —  Не повезло с погодой.  —  грустно сказала Изабелла Борисовна.
        Митя согласно покачал головой. Помолчали... Изабелла Борисовна многозначительно посмотрела на него из-под капюшона и спросила:
        —  Вы не слышали прогноз на завтра?
         Митя пожал плечами. Изабелла Борисовна вдруг очаровательно улыбнулась:
         —  Митя, если не ошибаюсь? А у меня к Вам дело. Как удачно, что мы с Вами встретились. Евгений Борисович сказал мне, что Вы отвечаете за костюмы к празднику.
          Митя кивнул головой. Изабелла Борисовна понизила голос и заговорщически прикоснулась к его руке:
        —  Он так хорошо о Вас отзывается... Просто влюблён... —  она подождала Митиной реакции, но Митя молчал. —  Дело вот в чём… Наш коллектив... Вы, конечно, слышали  —  «Зодчие»… Мы здесь отдыхаем и работаем: готовим программу для конкурса студенческой песни… В Болгарии, в сентябре... Вы бывали на наших концертах? Нет? Я Вас приглашаю... У нас потрясающая программа!
        Лицо её стало озабоченным:
      —  Так вот, на празднике мы будем изображать разбойников, и нам нужны костюмы. Чем Вы можете нам помочь, Митя?
         Митя задумался, потом покачал головой:
        —  Париков у меня уже нет  —  черти и русалки все разобрали. Есть какие-то шкуры и еще костюмы для спектаклей агитбригады. Я посмотрю… У сторожа вы можете взять ружьё, а у Евгения Борисовича есть кинжал, но это уж Вы просите сами. Что ещё?  —  Он подумал ещё немного.  —  Чёрной ткани я Вам дам сколько угодно, можете сделать плащи и банданы. Вот, пожалуй, и всё.
          Изабелла Борисовна внимательно слушала, качала головой, а на лице её было написано: «Да, костюмы... конечно... Но ведь можно говорить и о костюмах, а подразумевать, что угодно...» 
        —  У вас будет музыкальный номер?  —  спросил Митя.
        —  Разумеется! —  Изабелла Борисовна выпятила нижнюю губу. —  Шикарный! Латиноамериканские ритмы с элементами фанка и арт-рока. Мои мальчики влюблены в арт-рок.
          Она придвинулась ближе к Мите и, словно невзначай, прикоснулась бедром к его ноге. Митя содрогнулся, а она таинственно прошептала:
       —  Знаете, какую вещь я хочу обработать в этом стиле?
       —  «Болеро»?  —  вырвалось у Мити
      Изабелла Борисовна выпучила глаза, потом расплылась в улыбке:
       —  Как Вы узнали?  —  последовала целая серия многозначительных взглядов.  —  Митя! Вы так легко прочитали мои мысли, что мне делается страшно! Вы опасный человек!
          Митя улыбнулся:      
       —  Не для Вас, Изабелла Борисовна.
       —  Намекаете на возраст?  —  она шутливо погрозила ему пальцем и почти прижалась к нему. —  Это не по-джентльментски. Кстати, а сколько Вам лет, Митя? Двадцать? Двадцать два?
       —  Девятнадцать. —  ответил Митя и безжалостно добавил: —  Я Вам в сыновья гожусь.
          Изабелла Борисовна вспыхнула, бросила на него испепеляющий взгляд и тяжело задышала. Она хотела что-то сказать, но вдруг сникла и отвернулась. Мите стало стыдно. Изабелла Борисовна, не оборачиваясь, тихо сказала:
        —  У меня никогда не будет такого сына. Это жестоко, Митя…
         Она ушла, а Митя долго ещё стоял, смотрел на волны и думал, думал... Мысли его были растрёпаны, как пена на волнах. Он уже несколько дней ощущал в душе полный разброд и неопределенность. Не мог понять, как жить, как относиться к Светке, к Изабелле Борисовне, к матери, которая ушла от митиного отца, как говорили, по большой любви. Как быть дальше в отношениях с ребятами? Для чего учиться? Для чего вообще жить? Он уже понимал, что трещина легла между ним и миром, в котором он ещё недавно занимал определённое место и где ему была уготована не самая плохая судьба. Митя чувствовал: скоро ему придется делать выбор, правда, пока ещё не понимал, какой...
         Между прочим, он решил серьёзно поговорить с Ваней Свешниковым, чтобы тот перестал разносить по лагерю сплетни про Изабеллу Борисовну.