Очередная поездка в район. В машине четыре человека.
Ещё не успели пристегнуть ремни, ещё бросает по ухабам, а я тороплюсь задать шофёру вопрос.
А началось всё с сарафанного радио.
Уже давно я поняла, что стоит только сказать несколько слов, как они тут же станут достоянием всех.
И станут темой для рассуждений.
Можно выключить свет. Обрезать провода и спилить столбы в деревне. А они уже спилены, и давно нет радио.
Свекровь моя, бывало, посмотрит на столбы, где тянутся провода, по которым идёт электрический ток, и скажет:
- А хорошо поют цыгане! Душевно!
- Как поют, если радио нет?
- Не знаю. Но я слышу. Через электричество проходит как-то.
Доверчивые женщины. Они привыкли верить всему, что напечатано.
Вот перелистывает Фаина календарь отрывной.
А там напечатано.
"Глубоко вздохните и задержите дыхание от одного до четырёх раз..."
- Это для здоровья! – подумала она.
Чего мелочиться одним разом? Лучше сразу четыре раза!
- Чо со мной стало! Спаси бог, чтобы я ещё так вздохнула! Голова кругом. Саму шунёт. Еле дошла до соседки. Она меня карвалолом отпоила.
Нет радио. Нет отрывных календарей.
Зато внимательно смотрят старухи все передачи про медицину, заглядывают с интересом, обсуждают.
Но сарафанное радио будет жить всегда, если из всего населения останется даже несколько человек.
А ведь раньше у людей не было времени для разговоров. Вручную корчевали лес для угодий, мостили дороги, сеяли, косили и жали. К празднику делали густое и сладкое сусло, а из него настоящее пиво.
А всё началось с телефонного звонка.
- Берегитесь! Волк в деревне среди бела дня!
И снова звонок.
-Не могу найти мужа. Там где-то волк бегает. А у меня скотина в поле на привязи.
- Саша! Неужели, правда, днём в деревне волка видел? – спрашиваю я нашего шофёра, который возит нас по просьбе.
Саша разгорячился от воспоминаний. Руки уверенно лежат на руле.
- Правда!
Возле зимовки Лии он сидел, там, где рында висит. Потом в сторону зимовки Михаила потрусил.
Я машину остановил. Колька дверцу открыл. Кричит с перепугу:
- Волк!
А волк побежал дальше в сторону Глазихи.
А Колька теперь и днём дверь в дом закрывает.
- Да, обнаглел серый. Голод и днём гонит его в деревню за лёгкой добычей.
Может, это и не волк? А помесь волка с собакой?
- Волк! А следы какие! Вот! - показал он рукой. У собак след круглый, а у волка выступающий вперёд.
Разговор перешёл на другие темы.
Но этим всё не кончилось. Сегодня мне надо было сходить в деревушку.
А там сфотографировать один из домов. На зиму в этой деревушке только в одной из пяти изб светится огонёк. И живёт там пожилая женщина или по-деревенски просто старуха, бойкая ещё.
Я подумала, что если хозяйка дома не уехала, то спрошу у неё разрешения. Ведь нужный мне дом всё-таки чья-то собственность.
Когда-то этот дом принадлежал людям, которые давно его покинули и увезли с собой трёхлетнюю девочку. А девочка выросла и хочет увидеть родительский дом.
Шла я ровной дорогой. С обеих сторон густо, стеной ветвились зелёные ивы. Сквозь них ничего не было видно. А росли они в глубоких придорожных канавах. Вот на горке показались избы. Хозяев нет. Я открыла калитку, поднялась по крылечку. Да, на двери замок. Для верности по местному обычаю и батажок в сторожа приставлен.
Сделала несколько снимков и прошла вперёд. Там у другого дома Степан мыл машину.
- Степан, как там мать? Уехала?
- Приехала. Да вы заходтите.
Постучалась. Шагнула за порог. Чистота. Уют. У печи лежат крупные луковицы. А хозяйки нет.
Где-то голос её слышу.
А она следом за мной через порог с улыбкой. Присели. Я смотрю на её лицо. А в глазах горе отражается. Недавно ездила на похороны младшей дочери. Остались дети и внуки.
- Лида, пойдёшь ли за хлебом?
-А пойду!
Лицо её посветлело
Мы вышли на дорогу.
- До чего дошло, - начала я разговор.-
Среди бела дня волк в деревне!
- Это он от нас в Коротковскую прибежал. Уповод было. Галя стоит в красной куртке у окна, ждёт меня. Потом вижу: она на дорогу смотрит. Вышла я. Вместе в магазин ходим.
- Куда смотришь? Чо там?
- А собака чужая, вся всклоченная, серая к тебе бежала. Метров тридцать от меня была. Я топнула ногой на неё и крикнула:
- Куда бежишь!
Так она обратно понеслась.
- Волк это был! - продолжила Лидия разговор.
Он от нас и побежал в другую деревню. Там его Сашка и увидел.
А я бы сразу узнала. Не раз видела волков.
- Расскажи.
- Я в то время ещё в Заберезнике жила. А на работу надо было ходить по тропинке через поля. Там горох был. Рву горох. Иду себе. Из гороха собака на тропинку вышла незнакомая. Серая, большая. Я смотрю на неё. А она на меня. Туман кругом. Потом догадалась:
- Волк! Комплекс-то на болоте поставили. Ума-то не было у тех, кто придумал это. Коровы вечно в воде и холоде стояли. Потолки высокие, под крышей только пакля. Несчастная скотина. А за комплексом чищенье, болота. Часто там выли волки. Волчат обучали.
Видно, волчонок подросший, вышел на мою тропинку. Повезло мне, будь их несколько, не ходила бы по земле.
А другой раз мы с братаном решили вечером в клуб сходить. Ноябрьская была. Братан пошёл сапоги одеть, чтоб теплее было. А я приоделась, думаю: пойду вперёд. Догонит.
Ох, и весело у нас было раньше в клубе! Народу много! Не одна молодёжь. И наш возраст.
Лучшие гармонисты были Мишка Польников да Ванька.
В одном углу Метелицу пляшут. Там четыре пары надо. Фигуры разные, переходы под частушки. Пляшем, бывало – только вьёт!
В другом углу танцуют.
А в третьем углу – дерутся.
Пошла я. А с верхнего сарая спрыгнул Дружок, большая рыжая собака. Всегда он за мной ходил. Я в сердцах и скажи:
- Опять ты?! Волки-то тебя съесть не могут!
Идём. У меня фонарика нет. От скирды тень метнулась. Шарик мне под ноги кинулся. Прижался. Я остановилась. Ползёт на меня волк. Передние лапы перебирает. К прыжку готовится. А Шарик жмётся к ногам. Волку собака нужна. Я пятилась так назад. Какой клуб?! До самого дома пятилась. Спиной обернуться нельзя.
А другой раз медведя видела.
Шла я утром около шести утра на дойку. Туман. Холодно. С краю поле с овсом.
Вижу: на краю поля мужик стоит большой. Что за мужик? Иду. Ближе подходить стала. А он, видать, учуял запах человека. Сытый. Что ему я? Опустился на четыре лапы и в сторону чищенья пошёл.
И я представила себе, как же страшно было дояркам в то время ходить на комплекс. Пересекались на тропинках и дорогах следы людей и зверей.
А зимой в стужу и метель преметало снегом эти тропинки. А они ставили вдоль них из суковатых веток палки.
Вот дошли мы с ней до развилки дорог. Две женщины нам повстречались. Улыбаются, нагрузились обе покупками. Остановилась моя попутчица. И я знаю, что долго они будут говорить. Пошла дальше.
Пусть в беседах с людьми горе отпустит её сердце, хоть ненадолго.
- Приходите ко мне, Татьяна Ивановна!
Я много знаю! - крикнула она мне вдогонку.