Большая проблема на объекте притормозить бригаду от разгула во время праздников. Понимая, что разрядка необходима, всё же люди вкалывают по полгода с небольшими выходными, иногда приходится устраивать скромные посиделки, чаще всего это дни рождения. После застолья предупреждаю ребят, что бы отдыхали без фанатизма, но иногда тормоза отказывают и несёт их вперёд и вверх со страшной силой. Так же получилось и тот раз. Утром все выглядели мягко сказать неважно.
Мне нужно было срочно ехать в город за материалами. Уехал, поставив задачу на день и попросив быть повнимательнее, так как нужно было нарезать швы в верхнем слое покрытия взлётной полосы. После возвращения на объект меня ждал неприятный сюрприз – швы в покрытии были нарезаны с такой чудовищной кривизной, что это сразу же бросалось в глаза. Турецкая сабля отдыхала и нервно курила в стороне. И что было самым досадным, исправить их не было совершенно никакой возможности.
Мой руководитель со стороны вышестоящей организации, человек въедливый и дотошный, в тот же вечер при осмотре объекта обнаружил наш косяк и беспрекословно заявил, что эту работу принимать к оплате не будет, потому что это явный мой брак.
Я робко попытался убедить его в обратном, не придумав сходу ничего лучше, как объяснить кривизну швов преломлением лучей света на нагретой за день поверхности взлётной полосы. С довольным смехом выслушав мои разглагольствования, он сказал, что завтра совместно замерим все швы, чтобы снять все вопросы, составим акт замеров и выясним, кто прав.
Нужно было срочно что-то предпринимать, директор давно вынашивал мысль наказать нас рублём и сейчас был как никогда близок к осуществлению своей мечты. Ну и на нашей зарплате это мгновенно отразилось бы самым негативным образом, кроме того он растрезвонил бы на весь свет о наших злостных нарушениях и о своей невероятной бдительности.
Сдаться без боя мысли не возникало, нужно было в кратчайшие сроки придумать что-то спасительное. После недолгих размышлений озарение пришло – тот, кто накосячил, сам же и исправит свой брак!
Вечером после ужина назначаю двух самых толковых «специалистов по замеру» и провожу с ними подробный инструктаж, начертив схему на бумаге – как стоять, куда смотреть и на какое расстояние сдвигать шнур по моему сигналу.
Утром сияющий как медный пятак директор, с довольной улыбкой потрясая распечаткой из строительных норм и правил о допустимых размерах кривизны швов, настойчиво приглашает меня на замер швов проблемного участка. Устанавливаем на одной стороне полосы точно по шву нашего специалиста, переходим на другую сторону, устанавливаем второго и натягиваем шнур.
Даю условленный сигнал рукой, и когда мы отворачиваемся от них, ребята незаметно отодвигают шнур в нужную сторону. Смещаемся с моим кровожадным руководителем в центр взлётной полосы для замера, замеряем и с удивлением обнаруживаем, что отклонение не больше пары миллиметров. Директор не на шутку озадачен, больше не улыбается, поочерёдно смотрит налево и направо, взволнованно говорит:
- Ничего не понимаю, будем ещё раз перемерять.
Я воспрял духом, жизнь начинает налаживаться и пользуясь случаем, начинаю вдохновенно и живописно рассказывать ему о преломлении лучей света на нагретых поверхностях, об угле зрения, об эффекте миража в пустыне и т.д. В общем жизнерадостно гоню откровенную и бессмысленную пургу. Производим повторный замер на соседнем шве. Результаты оказываются всё те же.
Замеры всех без исключения остальных проблемных швов дают тот же плачевный и совершенно необъяснимый для разума моего принципиального директора результат. Он с видимой неохотой отказывается от намеченной мести и составления акта, долго потом, сгорбившись, стоит на обочине взлётной полосы, разговаривая со мной на второстепенные темы и задумчиво любуясь на шов в виде турецкой сабли, который при дальнейшем замере оказывается идеально ровный.
Подозрительно прищуриваясь заглядывает мне снизу в глаза. В глубине души он видимо начинает смутно чувствовать, что его только что основательно поимели, но не может понять, как.