Накаркал

 

      Так, Анатолий Андреевич, - говорю я. -   Давай с ребятами  поквартирный обход, а мы  пока займемся  осмотром.
      - Пошли, - бросает  начальник  угро операм с участковым, и все уходят.
      Мы остаемся  впятером. Я, эксперт-криминалист,  двое грустных понятых  и труп. С   ножевыми  ранениями грудной клетки.
      Он откинулся на спинке стула за столом,  на котором остатки еды, посуда, да  пустые бутылки из-под водки.
      Рядом на полу валяется  финский нож с наборной рукояткой. Орудие убийства.
      Нам уже известно, что  потерпевший «залетный», а хозяин испарился. Он, кстати, ранее судимый и нигде не работает.
      Осмотром трупа устанавливаем, что это тоже сиделец. На спине  наколка - два церковных купола, а на предплечье  аббревиатура «СЛОН».
      - Тот еще кадр, -  щелкает фотоаппаратом капитан. Я молча киваю.
      Купола - число ходок, расшифровка надписи «смерть лягавым от ножа».
      Спустя  примерно час, когда понятые, подписав протокол были отпущены,  в коридоре  слышатся шаги и в комнате появляется  начальник угро вместе с участковым. 
      - Убийцу задержали, говорит он. -  На квартире у подруги.  Мои с ним  на опорном пункте.
      -  Добро,- отвечаю я, выписываю направление судебным медикам  на вскрытие и протягиваю   участковому.
      - Организуй доставку в морг, Николай Семенович.
      Участковый, недовольно бормоча,   выходит.
      Дело в том, что на обслуживаемой нами территории (города Первомайск, Золотое и Горское), штатных  труповозок не  имеется. Приходится обходиться своими силами.
      В опорном пункте милиции, в наручниках сидит  хмурый тип. Рядом, по углам,   два оперативника.
      - Ну что?  Будем писать явку с повинной? - усаживаюсь за стол напротив. -Зачем лишил жизни человека?
      - Он обозвал меня «козлом», - бурчит  задержанный. - Давайте бумагу.
      Когда явка с повинной оформлена, а к ней протокол, -  опера увозят  убийцу в Первомайск, а  в кабинете появляется участковый.
      - Жмура отправил,- докладывает он. - Остановил попутный самосвал, загрузили
в кузов, а направление дал водителю.
      -   Молоток,  Семеныч,- говорит начальник угро. - Счастливо оставаться.
      После чего вместе с криминалистом, мы выходим наружу.
      На дворе   глубокая ночь, моросит осенний дождь, вымотались все за сутки как бобики.
      Я  дежурю  по прокуратуре, коллеги в обычном режиме.
      С утра в Золотом был висельник,  потом  выезжали в Светличное  на изнасилование, а теперь вот в Горском,  это самое убийство.
      -  Ну, думаю, на сегодня все, - широко зевает криминалист. - Щас приедем домой, выпью сто грамм  и сразу в люлю.
      -  Не говори гоп, - хмыкает начальник угро. - Накаркаешь.
      После этого мы садимся в его служебные «Жигули» и  отъезжаем.
      По ветровому стеклу шуршат дворники, изредка шипит рация, окраина.
      На трассе Анатолий прибавляет скорость,  и мы берем курс на Первомайск. Туманно мигающий   огнями у  горизонта.
      Через несколько километров скатываемся в пологую долину, пересекаемую железнодорожными путями, с кирпичной  будкой  у переезда и поднятым шлагбаумом.
       У него женщина в брезентовом плаще,  размахивает руками.
       Тормозим. Анатолий  приоткрывает дверцу. - В чем дело мамаша? 
       - Ой лышенько! -  подбегая вопит дежурная.- Убили!
       -  Кого?
       -  Там вин, лэжить. Пид насыпом, - заливается она слезами.
       Мы переглядываемся, выходим, и в сопровождении дежурной  спускаемся под насыпь рядом с переездом.
       Там,  на гравии, в неестественной позе лежит тело.
       - Накаркал, - зыркает Анатолий на криминалиста. Тот вздыхает.
       -  Как это случилось? - спрашиваю я у женщины.
       -  Та як, -  всхлипывает  она  - На ходу выкинули из машины. Я як раз выйшла на обход, а його и выкинули.
       - М-да, - говорю я, - дела.  И  мы наклоняемся над  бездыханным телом.
       Затем  криминалист  приносит из   своего чемодана  фонарик,  возникает тусклый круг света.
       - Твою мать! -  задрав на теле рубаху, восклицает Толя. - Это ж вроде наш труп?
       - Ага, -  соглашается криминалист, тыча пальцем. -  Вон и знакомые наколки.
       - Так говорите на ходу? -  оборачиваюсь я к дежурной.
       -  Ну да, - кивает она. - Промчався як чорт. Аж пидскакував.
       Теперь все становится ясным.
       Водитель гнал, желая поскорее избавиться от неприятного груза, на переезде самосвал подскочил, и тот вылетел из кузова.
       - Так, щас свяжемся  с ГОВД,  -  говорит Толя.
       Мы карабкаемся вверх, он открывает дверь автомобиля  и по рации вызывает дежурного.
       -  У вас там  никакой водила не проявлялся?
       -   Есть такой, на ЗИСе, - следует ответ. - Говорит у него украли труп. Щас пишет объяснение.
       - Одни дебилы, б… -  оборачивается ко мне начальник угро. А потот орет в микрофон, - отставить объяснение!  Пусть едет на Золотовский переезд! Немедленно!
       - Слушаюсь, - говорит дежурный, после чего    отключается.
       Потом мы сидим в машине и слушаем, как по крыше стучит дождь. Настроение ниже плинтуса.
       Наконец впереди на трассе возникают далекие огни, а потом  рядом с шипом останавливается самосвал. Без заднего борта.
       - Как же ты так, родной?  -  выйдя наружу, спрашиваю я у  расстроенного  водителя.
       - Та хотел как быстрей, - разводит тот руками. - А оно вон как вышло.
       Затем вчетвером снова загружаем скорбный груз в кузов и везем в  морг.
       Самосвал впереди, мы сзади.
       - Ну что, нашли свой труп? -  интересуется пожилой санитар, когда мы с Толей появляемся  в мрачном зале. - А то у нас только бумага.
       - Нашли, - говорю я. - Принимай, дядя.
       Когда груз сдан, выходим наружу.
       Небо на востоке светлеет, пять утра.
       В девять на службу.