ДИКАЯ ПРИРОДА РОССИИ. КАРТОГРАФИРОВАНИЕ ДИКОЙ ПРИРОДЫ И КУЛЬТУРНЫХ ЛАНДШАФТОВ. Ч.1.
В своих работах, я уже указывал, что на основе использования геоинформационных технологий или ГИС-оценки нами было установлено, что общая степень сохранности дикой природы Российской Федерации составляет 59,8% при том, что отмечается очень большой «разброс» величин данного показателя в России.
Максимальная доля сохранившихся природных территорий регистрируется в Хабаровском крае, Чукотском, Ямало-Ненецком и б. Корякском автономных округах (75 и более % от общей территории субъекта). Сохранность дикой природы в Европейской части России не превышает 5% для большинства субъектов; 19 российской административных субъектов дикой природы на своей территории не сохранили.
Полученные результаты геоинформационной оценки распределения культурных и природных ландшафтов (дикой природы) в административных субъектах России обеспечивают информационную база для дальнейшей детализации границ, создания географической базы данных и мониторинга состояния культурных, антропогенных и природных ландшафтов (дикой природы) России.
В двух сообщениях я привожу результаты имеющихся и выполненных мной культурно-географических и этнокультурных районирований России. В этих проектах было выполнено также территориальное сопоставление антропогенных и культурных ландшафтов, сохранившихся участков дикой природы и территорий традиционного проживания и жизнедеятельности коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока России.
Гениальное предвосхищение нашего великого соотечественника академика В.И. Вернадского о научном использовании «сильной «стороны» человеческого восприятия ныне может быть успешно относится науке, которая при оформлении любой проблемной ситуации старается обозначить комплекс, связанных между собой вопросов. Выбираются главные, те которые способны определять тип и характер, направленность, методы и средства исследовательской деятельности.
Наука исследует не единичные вещи, а именно сущности – устойчивые формы движения изменчивых вещей, в ней философская категория пространства получает множество воплощений, преломляясь через призму объектно-ориентированных подходов различных научных дисциплин.
История таких исследований насчитывает тысячелетия, но только XX веке пришло понимание того, что в науке, несмотря на ее претензию, на строгую рациональность, наблюдается много иррационального, метафорического, что не может быть объяснено лишь в логике постпозитивистской науки (Степин).
Только такое восприятие – обеспечивает сопровождение динамики жизни, поддерживает непрерывный процесс постижения реальности, поскольку нам жизненно необходимо получение «снимков» ситуативного отображения действительности в режиме «нон-стоп», «онлайн», и в географических координатах «реального времени» [1].
Очевидно лишь, что в столь «текучем пространстве» возникает множество проекций отображения природных, правовых, экономических, социальных, политических, культурных аспектов жизни, которые непросто «препарировать» и разграничивать обычным научно-исследовательским инструментарием, а тем более, выбором формальной делимитизации линейных границ экономического «начертания» географических объектов .
В последней четверти ХХ в. общемировым концептуальным стержнем понимания специфики оптимального взаимодействия человека и природы стала парадигма устойчивого развития, включающая себя разработанные в нашей стране концепции «географической среды», «сотворчества человека и природы», «коэволюции человека и природы», опирающееся на фундаментальные взгляды геолога В.И. Вернадского, биолога Л.Н. Берга, русских философов-космистов и труды советских географов .
Существующие возможности современной науки подводят нас к «…такому пониманию пространства-времени, в котором и пространство яснейшим образом перестает быть неподвижным пространством геометрии. Оно становится неустойчивым, динамическим, текучим пространством» [7].
В научной географии так когда-то понимание географической картины мира сформировалось под влиянием учений В.В. Докучаева о зонах природы, А.А. Григорьева о географической оболочке и ее динамических процессах, В.И. Вернадского о роли живого вещества в становлении современной природы Земли и эволюционно-стадиальном ее развитии, Л.С. Берга о ландшафтном устройстве живой природы. В этой связи контакта с пространством и временем для человека не существует вне внематериальных тел и событий, а познание такового основывается на реконструкции инвариантных структур, данных в значениях следов хозяйственной (экономической) деятельности исторически закрепляемых в культуре и социуме.
Мы неизбежно и неотвратимо погружены в среду, и экологические проблемы современности – «…суть порождение разных сторон антропогенной деятельности, выходящей далеко за географическое поле. География же – это одна из фундаментальных наук, описывающая и объясняющая основы мироздания», - так суммировал свой шестидесятилетний исследовательский опыт, академик В.М. Котляков (С. 4). Поэтому проблемно-ориентированный подход является характерным инструментарием современной науки, поскольку в обществе всегда находятся области человеческой деятельности, требующие максимальной научной поддержки, таковыми будут – природа и культура, и их многообразие взаимодействия.
А вопросы теоретической географии в нашей стране периодически «горячо» и обсуждаются, интересуют определенный круг специалистов, хотя обычно лишь методические аспекты и новые технологии привлекают внимание широкого круга участников. Экономические же компоненты являются результатом внутренней дифференциации целого и играют роль его функциональной связности, но системность их пространственного представления успешно способна выразить средствами науки лишь общественная или социально-экономическая география .
Теоретическим соотношением, утверждал Гегель, необходимо видеть специфическую форму практического отношения и тем самым выявить соответствующие аспекты субъективности, лежащие в основе объективно-мыслительных структур. Тем не менее, наука обслуживает прагматичные запросы общества, ведь человек не может жить без удовлетворения своих потребностей, как и вне пространства-времени своей жизнедеятельности.
Экономика, в отличии от географии, может рассматриваться как система научного изучения и широкого понимания общественной (хозяйственной) деятельности человека, измеряемой или рассчитываемый как «полезный смысл» в отношении государства, страны, народа, локального сообщества, или абстрактного (среднего) индивида.
В диалектике возникновение любых объектов и систем и изменение их свойств во времени имеют свои основания в предшествующих состояниях материи; эти основания называют причинами, а вызываемые ими изменения – следствиями. На основе причинности организуется деятельность человека, вырабатываются научные прогнозы; сущность причинности – порождение причиной следствия. Так следствие, определяясь причиной, оказывает обратное воздействие на нее, что и объясняет исключительность распространения философского учения детерминизма во многих конкретных науках.
Современное тотальное повсеместное «онаучивание» всех областей жизни базируется на квантификации, классификации и манипуляции сферой опыта, ко¬торый сложился в процессе исторической адаптации к природе и коммуникации между людьми.
Как убедительный доказательный пример вышеназванного можно привести утверждение, что концептуальное понятие «культурный ландшафт» давно и успешно разрабатывается в отечественной культурной географии, основываясь на различных и часто противоречащих друг другу концепциях, во многих случаях органично включающих научную и вненаучную компоненты .
Поиск «метаязыка» культурного ландшафта сродни поиску «геокода» в англоязычной культурной географии как ключевой структуры коммуникации человека и места. А.Г. Исаченко была выполнена интересная в традиционном для отечественного ландшафтоведения «ключе» работа по обоснованию модели ландшафтной структуры всей Земли и соответствующего выделения ландшафтных макрорегионов мира, таковая может быть совмещена с другими матрицами-моделями для глобального анализа разнообразных природно-общественных закономерностей и выявления ландшафтно-географических взаимосвязей важных в условиях современной высокой степени антропогенной нарушенности природы планеты.
Его классификация ландшафтов по степени воздействия человека обозначена следующим образом :
- условно неизмененные, или первобытные ландшафты. Ландшафты, которые не подвергались прямому хозяйственному использованию и воздействию;
- слабоизмененные ландшафты, которые подвергались экстенсивному хозяйственному воздействию (охота, рыбная ловля, выборочная рубка леса), которые затронула «вторичные» компоненты, основные связи не нарушены, а изменения носят обратимый характер. Они включают тундровые, таежные, пустынные, экваториальные ландшафты, которые еще не вовлечены в активное хозяйственное использование;
- нарушенные (сильно измененные) ландшафты, они были подвергнуты интенсивному стихийному воздействию, которые затронули многие компоненты, что привело к нарушению внутренних связей в ландшафтах;
- культурные ландшафты – рационально преобразованные ландшафты, в которых структура целенаправленно изменена в интересах общества, на территории культурного ландшафта экологическая среда оптимальна для жизни людей.
Очевидно, что пока в изучении культурной географией «территориального распространения отдельных элементов материальной и духовной культуры, их выраженности в ландшафтах и связях с географической средой» (Стрелецкий В.Н.) не исключает глубокое исследовательское проникновение в контекст представлений о географическом пространстве через образы разных местностей, мест и территорий, посредством интерпретации отношений местных сообществ к той природной и социальной среде, в которой развивается локальная культура.
Но любая территория, содержащая природные составляющие, человеческим обществом через конкретных его представителей, рассматривается вполне прагматично, будь это количественное фиксирование принадлежащей кому-то территорией с возобновимыми или невозобновимыми ресурсами, природным капиталом, национальным богатством или иной ценностью, объектом, средой или условием, способную принести прибыль.
Или с позиции экологического сознания, где возможно быть определенной ценность с позиции поддержания биосферных функций, экосистемных услуг, биоразнообразия и т.п., заметим, что все имеющиеся и используемые подходы в большинстве своем никак не учитывают культурную составляющую .
Здесь нужна не просто наука, необходим более чем эффективный человеческий инструмент, и лишь в малой степени, комплексная научная дисциплина или скорее междисциплинарный подход, способный обеспечить необходимый исследовательский набор, включить в себя успешную методологию, обеспечивать адекватность применяемых методов предмету исследований и использовать максимально эффективность современных технологий в выше обозначенном проблемном поле.
«Сформулировать проблему часто бывает важнее, чем найти ее решение, которое нередко зависит от умения пользоваться математическим аппаратом и опыта эксперимента. - писал А. Эйнштейн. - Умение ставить новые вопросы, видеть новые возможности, рассматривать старые проблемы под новым углом зрения требует творческого воображения и приводит к подлинным успехам в науке» .
Следовательно, современная география пока лишь «встраивается» в процессы создания, совершенствования тех или иных технологий, но не служит как ранее, непосредственно человеку в его гуманистических устремлениях, или даже в прагматичности помощи освоения новых территорий. Это легко объяснимо и в традиции научной рациональности, поскольку в современной науке широко используются постструктуралистские оппозиции: тождество / различие; единство / множественность; гомогенность/ гетерогенность; системность / внесистемность; интеграция / дезинтеграция; линейность / объемность и т.п.
Фото Андрея Субботина