(Кто прочитал ... и если такое бывает, пусть что-нибудь, да напишет... Я понимаю, что мы все нафиг никто никому не интересен по большому счету)
Город жил своей обычной жизнью. С утра все куда-то спешили, не замечая друг друга. Антон привычно шел к себе на работу и обдумывал план действий на предстоящий день. Всем кто его знал, казалось, что так было всегда, и он успешный и уверенный в себе человек всю жизнь ходил по этой улице. Проходил через дворянское гнездо, где в старых домах была сосредоточена элита всей страны. Иногда среди них встречал знакомые лица и здоровался с некоторыми из них, мило улыбался и о чем-то говорил. Они, чувствуя на себе внимание, иногда здоровались и с ним, и иным проходящим народом, который был для их просто обслугой. Порой они не замечали этот народ и просто проходили мимо, не замечая с высоты своей плывущие внизу корабли.
Когда он шел вдоль Национального Банка и поворачивал на улицу Шелковичну, а затем Липскую ему встречались известные политики, депутаты. Зорким глазом он замечал как чуть поодаль, за ними неразрывно следовали их тени - телохранители. У каждого уже был привычный маршрут, как в заведенном часовом механизме. Все двигалось, и этот механизм жил, полной грудью вдыхая кислород власти через свои чиновничьи легкие.
Наблюдая, как они, да и сам он бегут на работу, причем таким нескончаемым потоком, искренне удивлялся, как из года в год увеличивается их количество. Сколько он помнил на своем веку, что в аппарате управления каждых несколько лет, к руководству приходила новая метла и объявляла, что аппарат будет сокращен. Об этом заявлялось на всю страну, но ничего не менялось. Все оставалось как всегда.
В своих мыслях он иногда уносился далеко за пределы своего существования и вспоминал, то время когда таким же нескончаемым потоком также все шли на завод. В этом было что-то праздничное и задорное. Молодежь и старики работали на производстве рядом и как бы добавляли друг, другу позитива общаясь между собой по обычным производственным вопросам.
Мир перевернулся – в сердцах подумал Антон, глядя на эти толпы никому не нужных работяг.
Ему показалось, что в толпе спешащих чинуш мелькнуло знакомое лицо. Что-то кольнуло к сердцу и пот прошиб его.
- Не может быть! Это так было давно… Неужели Гарик? Неужели судьба забросила и его в этот сумасшедший мегаполис?
Он, кажется, узнал человека, с которым судьба столкнула его еще в ранней юности и так далеко отсюда.
Ноги его понесли в общей толпе за знакомым лицом. Вот он увидел, как Гарик повернул в сторону Кабинета министров. Затем как то легко перешел улицу, возле гостиницы «Киев» направился в Верховную раду. Привычно кивнув охране, зашел в здание.
Вот те на! - опять подумал огорошенный событием Антон - Неужели такое возможно?
Он медленной походкой пошел к себе на работу и целый день только и думал об этой мимолетной встрече.
Ему вспомнились события, которые с ним произошли еще в юности…
Антону казалось, что то, что происходило чистой воды фантастика и никому из его знакомых такое присниться не могло даже во сне. А было это практически в незапамятные времена, когда также светило солнце, а мир окружающий казался огромным и невероятно красивым. Иногда же он становился просто неуютным и коварным!
Вот и сейчас же, когда он это вспоминал, ему представлялось, что такого не могло быть, но оно было, и были все персонажи, о которых вспоминалось всегда. Мало того они были яркими и живыми, и он думал, думал. Думал и смотрел на тех, кто ходил в этом мире рядом с ним. Фигуры, что составляли суть мира, двигались, и он их наблюдал из своего ковчега… и мечтал, что все это закончится. А состояние досадной ошибки, которой просто нет и быть, не должно куда-то уйдет.
Был мороз и солнце. Автобус выехал из Донецка и пересек условную границу города, выехал на Ждановскую трассу. В автобусе сидели и стояли мужчины и женщины, бабушки и дедушки. Они тоже ехали по каким-то своим делам и о чем-то думали, всматриваясь в замерзшие окна автобуса. Мелькали поля и кое-где виднелись чернеющие в утренней дымке посадки. Полоски промерзающей земли, как старые костные остовы динозавров, обметенные зимним ветром, намекали на то, что здесь видимо есть какая-то жизнь. Скоро наступит весна, и вся эта заметель превратится в живые поля кукурузы, подсолнуха или еще какой-то сельской культуры.
Невольно Антону вспомнился его друг Юрка, с которым они мальчишками гоняли по замерзшим ямам и строительным котлованам, представляя себя охотниками на динозавров. Как давно это было! - подумалось ему.
Наконец автобус въехал в поселок и остановился. Народ просто вывалил на остановку и начал расходиться по своим делам. Он, молча, посмотрел на закрывшийся автобус. Ему вдруг показалось, что в замерзшем, автобусном окне сидит рыжий, веснушчатый мальчишка с испуганными, голубыми глазами.
Под ногами скрипел снег. Все казалось неуютным. Стены, какого-то учреждения и виднеющиеся корпуса зданий за ними смотрели угрюмо и холодно. Хотелось вернуться домой или на худой конец пойти в школу, но только бы не видеть все это.
С мамой они пересекли контрольный пункт, и зашли на территорию какого-то учреждения похожего на тюрьму. Несмотря на морозный день по территории ходили люди в каких-то страшных халатах и медики. Окна в зданиях смотрели на мир зарешеченными глазами и создавали дополнительное впечатление неприветливости и отчужденности от реальности… На улице было очень холодно и когда они зашли в помещение Антон с облегчением вздохнул. Мама передала медсестре какие-то документы. Антон с ней скупо попрощался, Мама ушла, домой. Женщина, которая принимала документы, ему сказала, что придется здесь пожить три, четыре недели, так как нужно обследоваться на предмет его состояния здоровья.
Мягко говоря, в школе он вел себя не очень адекватно и у него возникали так называемые психологические срывы. Или это ему вбили в его сознание и он так начинал думать…?
Фаина Александровна Филиппенко – его классная руководительница имела к нему какие-то претензии. Она написала на Антона характеристику, где прямо обозначила, что у него психопатические черты характера. Затем весь состав мальчиков, как будущих призывников руководитель по НВП (начальная военная подготовка)водил в военкомат. Там всех осматривали доктора, что-то писали в медицинских карточках. На смех товарищей стоящих тут же в очереди доктор осматривала их мужские достоинства, просила повернуться к ней спиной и согнуться. В этот момент всем, кто еще не дождался своей очереди, было очень смешно, но приходил их черед и они все проделывали также сами. Ну, вообще все как обычно. Антону, как говорится, повезло, благодаря той же Фаине Александровне, на него обратила отдельное внимание какая-то злобная докторица в возрасте. Сейчас бы Антон сам поставил ей диагноз и сказал бы «хронический недо-б», а тогда он посчитал, что наверное так и надо. Ему выписали какую-то бумагу на обследование и затем передали в школу. Затем вызывали маму и разговаривали с ней. Антону, конечно, ничего об этом не говорили, а просто поставили перед фактом, что нужно провериться. Дома с ним на эту тему тоже никто не говорил. Да и с кем говорить?
Вечером приходил пьяный отец и начинал свой душевный разговор с любимой женой. Обычно он заканчивался мордобоем и дальнейшим примирением уже глубокой ночью, в постели. Если же матери не было, мордобой за типа невыученные уроки доставался Антону, а матери все остальное уже на следующий день или вечер. В общем, семейная жизнь у Антона была веселой. Он понимал, что родителям не до него и поэтому старался свою жизнь построить по-своему и взрослел можно сказать по своим правилам.
Так он оказался на Караванной. Определили его, несовершеннолетнего пацана в какую-то общую палату, где их было человек пять-шесть.
Возраст этого удивительного сообщества, был абсолютно разный, но Антону повезло еще. В палате с ним был именно этот Гарик. Почему он оказался здесь Антон не знал. Внешне он был спокойный, уравновешенный парень. Кто-то сказал, что он сын одного из больших руководителей в городе.
Жили они в хорошей трехкомнатной квартире, возле кинотеатра «Звездочка». Затем, после этого жизненного опыта Антон и Гарик еще некоторое время общались друг с другом. Что-то у ребят было общее в восприятии жизненных обстоятельств.
Еще в палате был какой-то научный сотрудник Валерий, хулиганского склада, лет под тридцать, по фамилии Козлов. По его рассказам, которые Антон слышал иногда в беседах с другими ребятами, он работал в каком-то НИИ, где исследовалось состояние человека в невесомости. Валера рассказывал, как их погружали в скафандрах в бассейн и оставляли на какое время болтаться погруженными в воду. Раньше такие вещи не освещали в общей литературе. Видимо человек он был интересный, и Антон старался прислушаться ко всему, о чем тот рассказывал. Его очень привлекали такие неординарные вольнолюбивые люди. Этот Валерий ему напоминал то ли народника из 19 века, то ли революционера из старых романов Н. Чернышевского.
Дня через два, к ним, в палату поступил настоящий больной. Звали его Наум. Это был молодой парень лет 18, склонный к полноте, с абсолютно неадекватными глазами. Над ним все, кто считал себя относительно нормальным, посмеивались. Он не был агрессивным, но действия его иногда шокировали всех, кто видел его. Природа его жаждала общения, но обстоятельства сковывали, и он расслаблялся откровенным онанизмом, если видел что-то подходящее среди женского медицинского состава. Пару раз Антон заходя в палату видел это безумие и старался сразу выйти. Вообще он брезгливо смотрел на этого Наума и старался обходить его стороной.
Некоторых ребят по палате Антон уже забыл, но отдельные личности, которые попали в этот мир, запомнились ему навсегда. В соседней палате его поразил Стас. Это был высокий, очень худой молодой человек лет 27. От него веяло типичной достоевщиной, да и сам он выглядел, как «Раскольников» в знаменитом романе Федора Ивановича.
У него, несмотря на закрытость заведения, был довольно большой круг общения среди персонала и пациентов. Вальяжной походкой он прогуливался по коридору и, чувствовал себя видимо очень комфортно. Поговаривали, что он наркоман и сюда попал за какие-то темные дела. Внешне он был спокоен, и казалось, что такой человек не может представлять никакой угрозы. Однако Антон ошибался! Ну, о чем может додуматься такой молодой пацан? Он был из мира неблагополучной, бедной семьи, где все было законсервировано и обычно. Спасали книги, увлечение историей, астрономией и солнце, постоянно сопровождавшее в жизни. Да, он пытался держаться в этом мире независимо, но иногда над ним его старшие товарищи подшучивали и он, конечно, нервничал и даже психовал. Со стороны, наверное, это было некрасиво и пару раз его ставили на место такие местные старички.
Однажды Антон с с Гариком прохаживались по коридору и тут же, ходил один из местных неадекватов. Росту и объему он был недюжинного. И здесь же ходил Стас. Что-то между ними произошло, и Антон увидел, как этот гигант набросился на Стаса. В следующее мгновение все увидели амбала на полу лежащим, с бледным лицом и синеющими губами. Врачи сбежались и оказывали уже ему срочную медицинскую помощь, делали искусственное дыхание. Он, конечно, пришел в себя и поднялся с пола, затем как пьяный пошел к себе в палату. Ребята рассказали, что Стас владел каким-то искусством мгновенного нанесения удара в жизненно важные органы человека.
Конечно, для Стаса это все не прошло даром, и он получил свою порцию аминазина, но с этого момента Антон больше старался со Стасом не спорить и честно обходил его стороной. Опыт был получен надолго. Взгляд его глаз он запомнил навсегда.
Вообще его жизнь в этом экстремальном месте проходила довольно интересно и опыт, который там приобретался, давал ему множество тем для размышления. Антон находился как бы внутри этого неведомого мира и усиленно смотрел на театр людей, обдумывая ситуацию, в которой внезапно оказался.
Вскоре он с удивлением узнал, что в этом заведении была даже художественная самодеятельность и часто густо, на какие-то праздники женская половина устраивала для мужчин самые настоящие концерты с песнями и танцами. Для местных мужиков это был настоящий праздник, и они естественно, как молодые кобельки… в антрактах пользовались возможностью пообщаться с «артистками» поближе.
Об этом все в отделении знали и даже обслуживающий персонал, по-моему, смотрел на все это спустя рукава. Во всяком случае, Антон лично видел, выходящих из палат и поправляющих одежду местных девушек и ребят.
Так называемое, обследование проходило довольно спокойно и его практически не трогали никакими процедурами. Раза два, три в неделю вызывали к доктору. Доктором, который вел Антона, была вдумчивая, спокойная женщина лет под 45. Она беседовала с Антоном на разные житейские темы и что-то себе записывала. Он искренне верил ей и доверительно рассказывал свою версию происходящего, читал какие-то стихи, постоянно заполнял анкеты и вообще выполнял все ее рекомендации. Так мирно и спокойно проявлял Антон свою психопатическую сущность, мирно сосуществуя с женщиной в белом халате. Прошло после этого уже много лет, но в сердце у Антона не было абсолютно никакой злости к этой женщине, которая просто хорошо и честно делала свою работу.
Но его пребывание в этом месте заключалось еще и в том, что всех, кто больше всего соответствовал более или менее нормальному поведению постоянно брали на тяжелые работы во дворе больницы. Выйти за пределы не представлялось никакой возможности, и Антон с Гариком также выполняли эту трудовую повинность, которую необходимо было выполнить.
Утром их одевали в какую-то рабочую робу. И затем, уже в советском изобретении - фуфайках, рукавицах и теплых шапках они шли на тяжелые работы по строительству или рытью канав. И это в мороз минус 20-25 градусов. Ощущение было неповторимое. Особенно, когда в руках лом или кайло. Что-то копать в такую погоду, было просто невозможно и приходилось в этих траншеях все продалбливать этим инструментом. Каких-то поблажек со стороны старших товарищей при таких работах у ребят не было. Да, наверное, ни Антону, ни Гарику это и не надо было. Они старались работать, можно сказать, за двоих.
Возвращаясь в помещение и разглядывая мир уже через решетчатые окна, Антон мысленно ставил себя на место героя известного стихотворения М. Лермонтова «Сижу за решеткой…». Думаю, что это его положение его как то даже забавляло.
В этом возрасте, в организме молодого парня жизнь бьет ключом и, как оказывается иногда по голове.
Антон много думал о своей семье, о людях к которым он был искренне привязан. Ему помогало увлеченность литературой, которую он читал запойно. Он уже перечитал Некрасова, Достоевского, Толстого Льва и конечно же Алексея, его Аэлиту. О событиях на Марсе он постоянно мечтал и думал, что вот придет время и встретит такую же прекрасную девушку Аэлиту и никакой господин Гусев ему не помешает в этом. Доде, Дюма, Э. Золя, что-то из Мопассана, Гюго и Диккенса он уже давно прочитал.
Попав в условия, в которых оказался, Антон начал усиленно присматриваться к людям, что его окружали. Он очень задумывался о смысле жизни. И вообще, что это такое жизнь?
В этом же отделении лежал очень больной человек и со слов врачей, он умирал. Ему уже подсоединили кислородную подушку. Никто к нему из обслуживающего персонала не подходил, и он доживал свои последние часы, просто усиленно вдыхая кислород, который ему милостиво кто-то из врачей или медсестер дал.
Говорят, что этот человек убил кого-то и его через какое-то время поместили в это отделение. Здесь он находился уже очень давно, и вот пришло его время, уходить.
Милосердие и человеколюбие было очень распространенным явлением в то сложное время.
Вот и Антон, начитавшись всякой «толстовщины» рассуждал, что каждый человек имеет право на жизнь. Даже если он был когда-то плохим человеком. Ведь все люди рождаются на белый свет хорошими маленькими детишками, и всех питают любовью наши родные и близкие. Ему было искренне жаль этого человека. Он решился подойти к нему и посмотреть ему прямо в глаза. Он думал увидеть там вселенную мыслей или хотя бы искру божью. Но там ничего не было. Там было дно… Да именно дно и конец. Ему так его было жаль, что сердце разрывалось на части, но он, ни чем не мог ему помочь. Этот больной человек практически не реагировал на внутренние переживания Антона. Он смотрел на Антона своими прозрачными узкими зрачками и отчаянно глубоко и часто дышал. Им двоим никто не мешал. Люди были заняты своими проблемами, и не было им дела, до того, что рядом умирает целый мир. Антон долго еще смотрел ему в глаза и желал ему жизни и … чтобы «открылась бедна неведомого мира», где все красивее и лучше. Он очень хотел, чтобы этот больной человек в последнее свое мгновение осознал, что кто-то жалеет о его уходе из этого мира людей … и может быть сказок.
Скоро этот человек, о котором так страдал Антон ушел из этого мира, и растворилась его душа среди звездных скоплений далеко за пределами человеческого сознания. Антон не умел, еще правильно молится, но искренне верил в то, что душа этого человека найдет успокоение от тяжелой человеческой жизни в лучшем мире. Ведь его родная бабушка, которую он очень любил, учила его, что нужно любить ближнего своего искренне и честно. Вспомнив этот эпизод из своей жизни, он подумал: «Как же много она перенесла!»
Его мысли и воспоминания неслись дальше в прошлое, и он вспомнил, что уже на следующий день, после ухода этого человека ему пришлось поучаствовать в работах по разгрузке мешков соды, и кажется порошка. Был уже вечер, на улице стало совсем темно, но ему с Гариком и еще парочкой таких, же горемык пришлось вечером поработать. Возле морга, им дали задачу разгрузить из грузовой машины мешки и занести их внутрь одного из помещений, что были во дворе. Кто-то сказал, что это морг, где находятся покойники. Антон боялся в обычной жизни мертвецов, но в этой ситуации, где его не спрашивали, что он боится, а чего нет, он не подал виду, что ему страшно. Можно сказать, он очень замаскировался под парня, которому все по барабану.
Света в помещении было маловато, но Антон с Гариком выгрузили соду и порошок. Уже когда собирались выйти на улицу, Антон увидел, на носилках скрюченное, знакомое, мужское тело. Присмотревшись внимательней, увидел, что это тело человека, которому он еще вчера смотрел в живые глаза. Ноги его были согнуты в коленях, большой мужской орган со всем хозяйством свисал между ногами. Антон обратил внимание, что тело покойника было очень сухощавым и довольно хорошо сложено. Удивительно, что оно не двигалось, и было абсолютно неподвижным.
«Странно как то видеть такого человека мертвым - подумал Антон. Да и не страшно было почему-то смотреть на этого человека даже в этом жутком месте.
Когда они вернулись в палату, Антон долго не мог заснуть и размышлял о жизни и смерти. Первый раз в своей жизни прикоснулся к этой мировой загадке. Вот и сейчас, когда прошло столько времени, эта встреча иногда заставляет его приоткрыть окно в памяти прошлого и бродить, бродить и о чем-то думать.
Где-то там, далеко в прошлом остались Юрка, Гарик, Козлов Валера, Стас, Фаина Александровна, мама, отец и другие персонажи этого мира.
Уже давно! Очень давно растворился в прошлом мир Караванной. Пришли солнечные дни в жизнь Антона. Он практически не вспоминал об этом событии в его жизни. Новые, счастливые дни принесли ему много тепла и света. И лишь иногда, где-то там, в глубине его души он видел глаза умирающего человека, который может быть чем-то помог ему пройти мимо больших ошибок, которые встречают путники в жизни.
Со временем Антон выработал свои правила жизни и эти правила хранил глубоко в душе и соблюдал их.
Но пришло новое время и оказалось, что эти правила только его и, ни чьи другие. Он как мог, старался сохранить их в себе, своих близких и родных. Но время неумолимо меняло людей, взгляды и даже сам мир вдруг начал стремительно изменяться.
Антон, конечно, нашел свое место в этом мире. И многое ему удалось, но конечно хотелось как всегда большего, и он искал свой путь и старался, как мог.
Эта неожиданная встреча в толпе всколыхнула в нем старые воспоминания. Вспомнилось все, что было давно забыто где-то там, в далекой юности.
Как незаконченные сюжеты с лицами, пронеслись картины событий в водовороте времен. Кольнуло сердце, Антон недоуменно посмотрел на спешащую Лилю, что работала в канцелярии Александра Федоровича. Сердце защемило чуть сильнее. Он машинально потер левую сторону груди. - Нужно позвонить Любаше на работу. Как она там? Как хочется быстрее домой!
14.09.2017