* * * * *
Вторник
Проснувшись поутру, я сначала обрадовался тому, что не слышу бульканья воды в бочках – значит, по крайней мере, дождя нет, но потом вспомнил про лилкин глаз и настроение испортилось. Я спустился вниз. В доме никого не было, только на диване в комнате Маська вылизывала Лилку. На Лилку уже был надет плексигласовый ошейник и это, в вместе с обработанными зелёнкой ранами, придавало кошке какой-то аэрокосмический вид.
- … А на обратном пути мне тётя Китти повстречалась – рассказывала Лилка, пока Мася трудилась над её спиной – она сказала, что сейчас мне наподдаёт, а я забралась на забор и сказала, что её не боюсь. Тогда тётя Китти испугалась и сказала чтобы я немедля слезла, а колотить она меня передумала, но я не поверила и пошла по забору, а потом что-то хлопнуло, меня в глаз ударило, я с забора упала и прямо на стекло внизу…Во-от…Потом меня дядя Бабай с Кормильцем-Поильцем нашли, а дальше я ничего не помню.
- Значит я зря сегодня ночью Китти отбуцкала, - сказала Мася, прервав умывание Лилки, - впрочем, так ей и надо.
- Тётя Кошка, может я уже чистая? – жалобно пискнула Лилка.
- Ты чёрте чем пахнешь, а выглядишь так вообще жуть, - ответила Мася, - так что лежи и не дёргайся, пельмешка.
Тётя Кошка придавила Лилку лапой и принялась намывать ей загривок.
Я вышел на улицу. Ветра почти не было, не холодно, но впечатление такое, будто воздух на две трети состоит из воды. На скамейке под берёзой, нахохлившись, сидел Бабай. Я сел рядом с ним на мокрую скамейку и погладил Кота по спине. Бабай муркнул и посмотрел на меня.
- Привет Бабай, - поздоровался я.
- А ты правда будешь моим Кормильцем-Поильцем? – спросил меня Кот.
- А ты будешь со мной разговаривать?
- Тебе зачем? - обеспокоился Бабай, - Не положено…
- Жаль, - вздохнул я, - Можно было бы денег срубить по лёгкому.
- Это как? – ещё больше забеспокоился Кот.
- Организовали бы с тобой кошачью клинику, - мечтательно сказал я.
- Так мне что ж теперь на помойку или в приют? – испугался Бабай.
- Перестань, Бабаюшка, - успокоил я Кота, - мне просто очень нравится с тобой разговаривать.
- Правда?
Послышались шаги и оживлённый разговор.
- …говорю вам, некому больше! – кого-то убеждал Пузырёв, - Дебил он редкостный и духовушка у него есть!
- Поймите,- спокойно отвечал ему собеседник, в котором я без труда признал соседа - официального хода делу не дано, да и проблематично это. Свидетелей нет…
- Коперник есть, - вставил Лёлик.
- Кто? – не понял Валерий Михайлович, - приятель ваш? Но ведь он ничего толком не видел! Он, может, покажет место, где нашёл кошку, и только. Сейчас пойдём, посмотрим там что к чему, но кажется мне, придётся занятся банальным шантажем, и прошу вас доверьте это профи…эээ…ну в общем мне.
Они вышли из-за угла дома.
- О! Вот и Коперник проснулся! – обрадовался Лёлик, - Пойдём искать, где ты вчера Лилку нашёл.
- Из калитки направо, первый поворот, - тихонько сказал Бабай, спрыгивая со скамейки, - Дальше покажу.
Я повёл Лёлика и соседа как сказал Бабай, впрочем, оказалось, что я и сам неплохо запомнил путь, и помощь Кота серьёзно понадобилась лишь раз.
- Так, - сказал Валерий Михайлович, когда я всех привёл к мостику, - трава примята, но вряд ли это кошка сделала.
- Это я тут помял всё, - сказал я, - Я с той стороны по кровавым следам пришёл.
- Угу, - сказал сосед и направился вдоль канавы.
Метрах в десяти от кювета отходила неглубокая канавка, видимо когда-то служившая межой между двумя участками. Теперь участок слева был заброшен и в скором времени станет как Лёликов Лес, справа участок был явно жилой, но хозяев видно не было.
- Пойдём туда, – кивнул сосед.
Канавка упёрлась в глухой досчатый забор с кирпичными столбами.
- Председателев забор, - сказал Пузырёв.
Прямо у забора из земли торчал длинный осколок стекла, на остром конце которого на запёкшейся крови прилип клочок белой шерсти.
- Вот! – заорал Лёлик, - Сюда она упала!
- Тихо, молодой человек, - сказал ГэБэшник, - мы всё-таки тут неофициально.
Из-за забора послышалась серия негромких хлопков перемежающихся металлическим лязгом и блямканьем.
- А вот это уже интересно, - сказал Валерий Михайлович, - идёмте!
Он пошел вдоль забора, и вскоре мы наткнулись на ажурную кованую калитку, через которую прекрасно просматривался задний двор председательского дома. Посреди двора, спиной к нам, стоял Дюша и возился с пневматической винтовкой. Вдруг он вскинул оружие и бегло произвёл пять выстрелов по стоявшим внутри большого деревянного ящика пустым пивным банкам. Три из них упало, четвёртая только шелохнулась, а пятая осталась стоять как вкопанная.
- Черт! – выругался Дюша и начал снова набивать обойму.
- Два штрафных круга! – громко сказал Валерий Михайлович.
Дюша вздрогнул и рассыпал пульки.
- А можно мне стрельнуть? – тут же продолжил сосед.
- Н-ну, заходите, - не особо любезно сказал Дюша.
Валерий Михайлович толкнул калитку, и мы зашли на двор. Дюша протянул ГэБэшнику винтовку и сказал:
- Сейчас банки поставлю…
Сосед снарядил обойму, и вогнал её куда следует. Дюша расставил банки и отошёл к нам. Валерий Михайлович взвёл толкающий поршень и встал в стойку. Далее последовало пять выстрелов слившихся в одну очередь. Все пять банок дружно упали на землю.
- Ух, ты, здорово! – искренне удивился Дюша.
- Ничего сложного, - сказал сосед, прислоняя винтовку к дереву, - просто нужно стрелять в верхнюю часть банки, чуть в сторону от оси, тогда она наверняка упадёт.
Дюша опять бросился поднимать банки, Валерий Михайлович увязался за ним что-то вещая о премудростях стрельбы из винтовки. Я огляделся и понял, что если ящик с банками стоял как сегодня, то случайно в кошку на заборе попасть просто невозможно. Для этого нужно было повернуться почти вполоборота.
- А у вас всегда так ящик стоит? – невзначай спросил у Дюши сосед. – А то ведь не дай бог чего…
- Да нет, ящик рикошеты ловит, там ведь видите, жестяной лист под 45 градусов, а таскать его ну нахрен – тяжелый, - не почуяв подвоха, ответил Дюша.
Они вернулись на огневую позицию. Дюша быстро зарядил винтовку и произвёл серию выстрелов согласно рекомендациям соседа. Четыре банки упало, пятая лишь вздрогнула.
- Я же говорю – чуть в сторону от оси, - сказал Валерий Михайлович и направился к ящику.
Всё происходящее сначала повергло Лёлика в ступор, а теперь он начинал медленно закипать. Пузырёв видимо ожидал немедленного и бесповоротного торжества справедливости в стиле Стивена Сигала «пришёл – увидел – набил морду», а тут началось разведение каких-то малопонятных антимоний.
- Винтовка слабенькая, - сказал ГэБэшник, возвращаясь к нам, - видите, пулька банку пробила и в ней и осталась.
Он вытряхнул из банки на ладонь кусочек свинца и принялся его рассматривать.
- Скажите, а вы только по банкам стреляете? – спросил Дюшу сосед, после некоторой паузы.
Дюша едва заметно вздрогнул и побледнел.
- Да-а, - выдавил он из себя.
- Вчера вечером кто-то подстрелил вот его кошку, - сказал ГэБэшник, указывая на Пузырёва, - в результате кошка потеряла глаз. Из раны была извлечена вот эта пуля, - Валерий Михайлович достал из кармана полиэтиленовый пакетик.
- Так это была… Это не я! Мало ли…– стал отпираться Дюша.
- Полноте, - оборвал его сосед, - Очень приметная пуля, - бельгийская, дорогая, а вот ствол вашей винтовки в отвратительном состоянии и каждая пулька, вылетевшая из него, имеет характерную царапину – любой эксперт подтвердит, что пули выпущены из вашей винтовки.
- Я случайно…рикошет наверное…- принялся оправдываться Дюша.
- А тогда как же вы объясните, что из вашей винтовки на прошлой неделе у магазина был ранен в ногу Маликджан Нубергариев, - спросил Валерий Михайлович, - вот пуля, которую извлекла из раны Екатерина Алексеевна.
Сосед с ловкостью фокусника извлёк из кармана второй пакетик.
- Эта пуля идентична той, что ранили вчера кошку и той, что я только что вытряхнул из банки, - спокойно сказал он.
- А-а-э…- что-то проблеял Дюша.
- Заявления от потерпевших – дело получаса, и тогда, учитывая ваши подвиги, три года «условно» могут стать реальным сроком, - не обрашая внимание на дюшины междометия, завершил ГэБэшник.
- Я… я не хотел…Лёлик, я не знал что это твоя кошка…Честное слово…Неужели ты из-за этой помоечной уродины устроил весь этот цирк? Да заплачу я тебе…Хочешь, десяток таких кошек притащу!
Я боязливо взглянул на Пузырёва. Он мгновенно побледнел, по скулам гуляли желваки, я почувствовал, что просто так это не кончится.
- Ах ты ж сука…- выдавил из себя Лёлик.
Правая рука Пузырёва сжалась в кулак, удар был настолько быстрым, что я даже не увидел движения. Дюша несуразно мотнул головой, веером полетели кровавые сопли-слюни, и, отлетев на несколько шагов, он треснулся спиной об поленницу.
- Ты чего совсем дурной! – тут же потерпевше заголосил Дюша.
- Я вас, конечно, понимаю, но не стоило так, - сказал Валерий Михайлович, - Руку не ушибли?
В этот момент хлопнула дверь, и из дома на двор выскочил председатель.
- Что вы себе позволяете! – тут же набросился он на Лёлика, - Что за самосуд, я сейчас полицию вызову! Я же сказал, машину угнали, и кто за рулём был знать не знаю!
- Мы просто хотели…- начал было ГэБэшник.
- Насрать мне, что вы хотели! – оборвал его Свистулёв-старший – Вы вломились на мой участок, избили сына…
- Орать прекратите! – рявкнул на него Лёлик, - Ваш сын мою кошку покалечил!
- Ты сопляк, ещё будешь мне указывать, что мне делать! – совсем взбеленился председатель. Он живо подскочил к Пузырёву, и, я думаю, что его удар был бы ничуть не слабее лёликова, но тут вмешался Валерий Михайлович. Сосед ловко перехватил кулак Свистулёва и как-то увёл его руку вниз. Председатель сдавленно ойкнул и присел на колено.
- Вячеслав Иванович, - спокойно сказал ГэБэшник, - жестокое обращение с животными реальная статья, для вашего сына, учитывая все превходящие обстоятельства, с вполне реальным сроком, так что давайте пока просто спокойно поговорим.
- Пошли вон, сволочи…- прошипел председатель, лицо которого стало апоплексично-малинового цвета, - не имеете права...
- Не стоит так нервничать, Вячеслав Иванович, - сказал товарищ полковник, отпуская руку председателя, - мы ведь с вами пока частным образом разговариваем, без протокола, но если вы не хотите договариваться, он ведь может и появится, а это, сами понимаете, такая канитель – закружится – не остановишь.
- Понятия не имею, о чём вы говорите! – пошёл в отказ Свистулёв, - Если у вас есть доказательства и факты, то прошу в официальном порядке, а сейчас покиньте мой участок – это частная собственность!
- Садоводству в прошлом году выделили кредит на ремонт моста и дорог, - продолжил Валерий Михайлович, не обращая внимания на реплику председателя - Судя по состоянию моста на лицо нецелевое расходование средств.
- Да, и ещё украл четыре троллейбуса и трамвайные рельсы с перекрёстка Дерибасовской и Решильевской! – с вызовом сказал Председатель, - Денег с трудом хватило на внутренние дороги! Документы есть!
- Верю,- спокойно сказал Валерий Михайлович, - Только стоимость работ завышена минимум вдвое.
- Я тут не причём, - сразу сдал назад Свистулёв, - Спрашивайте у хозяина фирмы–подрядчика. Мне выставили счёт – я оплатил, а уж как там считали – не моё дело!
- Конечно не ваше, но вот ведь какое дело – фирмой-подрядчиком верховодит Стибаслов Аркадий Геннадиевич, ваш непосредственный командир по ВЧ № 33614, где вы на пару сумели уворовать казённого имущества на 7 миллионов рублей. Так что есть у меня подозрение, что и в данном случае вы работали вдвоём.
Председатель мигом сменил цвет лица на пепельно-серый.
- Бездоказательно…- выдавил он из себя.
- Не так сложно, как вам кажется, Вячеслав Иванович, - породолжил прессовать Свистулёва сосед, - Впрочем, не особо это и нужно. Магазин в садоводстве работает с явными нарушениями законодательства, помещение не сертифицировано, лицензии на торговлю алкоголем нет, ну и ещё продажа спиртного в ночное время, продажа пива и сигарет заведомо несовершеннолетним, использование труда нелегалов, неуплата налогов наконец. Лет на пять тянет, а то и на все восемь, учитывая вашу армейскую службу.
- Это не мой магазин, - выдавил из себя Свистулёв.
- Знаем, Вячеслав Иванович, - кивнул гэбэшник, - Он оформлен на вашу жену. В таком случае, ей будет небезынтересно узнать, в какой бильярд вы играете по вторникам.
- Это шантаж, - просипел председатель.
- Ну что вы! – урезонил его Валерий Михайлович, - Я же пока просто пытаюсь уговорить вас сделать то, что вы и так обязаны сделать! Подумайте! А то ведь если мы, как вы настаиваете, заведём официальный порядок, проблем у вас будет заметно больше, и чтобы решить их понадобятся совсем другие деньги.
- Хорошо, - после длительной паузы сказал председатель, - Ваши условия?
- А вот у потерпевшего спросите, - спокойно сказал Валерий Михайлович и показал на Лёлика, нервно курившего чуть поодаль.
- Сколько? – спросил у него Свистулёв.
Лёлик некоторое время думал, нервно смоля сигарету, потом выбросив окурок сказал:
- Лилкин глаз уже не вернуть, так что деньги мне не нужны. Сделайте мост через Каменку, бронзовую табличку при нём, и я думаю, этого вполне достаточно.
- Какую ещё табличку? – вконец растерялся председатель.
- Ну, мол, мост построен и всякое такое…Текст согласуем.
- Мост построить…- хмыкнул Свистулёв-старший, - Это сколько же денег…
- Сами думайте, - сказал Валерий Михайлович, - Ход делу дать не сложно…
- Ладно…- сказал председатель, вероятно решив, что построить мост всё же проще.
Я подумал, было, что разборки, наконец, закончились, и можно будет пойти позавтракать, как вдруг Дюша, выкатил глаза и из-за спины отца истошно завопил:
- Папа, ты что? Они же на понт тебя берут! Какой мост? За что? Да пошли они со своими претензиями в…
Договорить куда мы должны пойти он не успел. Мощный удар папашиного кулака, прервал Дюшину истерику. Он отлетел назад, опять треснулся спиной о поленницу и сполз на землю. Поленница накренилась, и спустя мгновение, рухнула на Дюшу.
* * * * *
- Ну, чего там? – спросила нас Татаурова, когда мы вернулись.
- Да ничего, - мрачно ответил Лёлик, - Дюша, засранец, Лилку из духовушки подстрелил.
- Специально? Зачем?
- Он думал она ничейная, - пожал плечами Пузырёв.
- Ну и мудак же этот твой Дюша, - выругалась Танька и в сердцах закурила.
- Во-первых, он не мой, а во-вторых, я давно тебе говорил, что он мудак, но ты мне всё не верила, - ответил Лёлик и тоже закурил.
- А с рукой что?! – ужаснулась Татьяна.
- А что с рукой? – не понял Пузырёв и посмотрел на руку.
Кисть правой руки у него отекла и превратилась в сплошной синяк.
- Ух, ты, красота, - удивился Лёлик, - это я хорошо приложился…
- Обо что?
- Об Дюшину физиономию, - пояснил Пузырёв супруге.
Татаурова недовольно хмыкнула и выбросила недокуренную сигарету под яблоню.
- Завтракать пойдём, - сказала она нам и пошла на кухню.
Завтракали мы остатками вчерашнего ужина. Лёлик сидел мрачнее тучи, разговор не клеился.
- Чего ты такой кислый? Рука болит? – спросила его, наконец, Танька.
- Лилку жалко, - ответил ей Пузырёв, - и Коперник сегодня уезжает, да и рука болит тоже…
- Коперник, ты сегодня уезжаешь? – расстроилась Татаурова, - Жаль…
- Ничего не поделаешь, - грустно сказал я, - Мне послезавтра на работу. The time is gone, the song is over…
- Thought I`d something more to say[*77], - вздохнув, закончил фразу Лёлик.
- А грибы солить кто будет? Я не умею, - хозяйственно озаботилась Татьяна.
- Ой да там делать нечего, я тебя научу! – успокоил я её.
- Нет уж, - заупрямилась Танька, - Ты давай делай, а я смотреть буду, а то я одна боюсь.
- Ну ладно, - согласился я, - нужна крупная соль, укроп зонтиками, чеснок, смородиновый лист и горчица. Есть?
- Найдём, - уверенно сказала Татаурова, после некоторого раздумья.
- Вот и неси, - сказал я ей, - а я пока грибы сварю.
- Зачем? – удивилась Татьяна.
- Так надо, - ответил я.
- Ну, надо, так надо, я, что против что ли? Только ты без меня не кипяти, я быстро, - сказала Танька и убежала на улицу, надо полагать за укропом и смородиной.
- Ладно, я гляжу, вы тут при деле, - сказал Лёлик, вставая из-за стола, - пойду я полежу, рука тюкает, сил нет…
- Таблетку прими, диклофенак или ортофен какой, аспирин на худой случай, - сказал я ему вслед и выволок из-под стола кастрюлю с горькушками. Вода в кастрюле была чуть желтоватая и по краям уже начала слегка пузыриться. Я слил на крыльце воду, залил грибы свежей, и поставил кастрюлю на огонь. Вернулась Татаурова. Она принесла солидный пучёк укропа и большой смородиновый лист.
- Так хватит? – спросила она меня.
- А почему лист один? – поинтересовался я.
- Ну ты же сказал смородиновый лист…- растерялась Танька.
- Смородиновый лист это листья смородины, неси ещё и не очень большие, - сказал я.
- Ага, - кивнула Татьяна и опять убежала, а я принялся снимать обильную пену с закипающих грибов. Через пару минут Танька принесла с десяток листьев и принялась искать чеснок.
- И банку какую-нибудь грамм на 600 с крышкой найди, - сказал я ей.
- Банка зачем? – спросила она меня, звеня стеклом в буфете.
- Солить в ней будем, - ответил я и уменьшил газ, потому что грибы, наконец, закипели, и их стало вышибать из кастрюли.
- А влезет? – усомниласть Татаурова, - Может, побольше банку взять, там ведь целая кастрюля грибов.
- Ну, не целая, - ответил я, - к тому же они ещё уварятся и прижмутся, так что в самый раз банка будет.
- Ну, как знаешь. На вот тебе чеснок и банка, - сказала Танька, - Чего ещё надо?
- Горчицу,- напомнил я ей.
- Вот горчица, - ставя на стол банку со столовой горчицей, ответила Татаурова.
- Это чего? – не понял я.
- Горчица, - несколько неуверенно ответила Танька.
- Нет, семена нужны, - сказал я ей.
- А у меня нет семян, - растерялась Татьяна.
- Ну ладно, можно и без них, - успокоил я её.
- Подожди, я сейчас! – сказала Танька и опять куда-то умчалась. Не было её довольно долго, я за это время сварил грибы, слил воду и поставил обильно парящую кастрюлю на дровяной навес немного остыть. Тут же со стороны сарая на навес вспрыгнул Бабай и деловито сунул нос в кастрюлю. Запах ему явно не понравился, он уселся рядом и принялся умываться.
- Это грибы, - сказал я ему.
- Я уже понял, - муркнул Кот, - есть совершенно невозможно! Как там Лилка?
- Вроде ничего, - пожал я плечами, - с утра её тётя Кошка умывала, а потом мы к Дюше ходили…да ты ведь сам всё видел!
- Видел, но ничего не понял,- ответил Бабай, - Чем всё кончилось?
- Председатель за выбитый глаз обещал мост построить, - сказал я ему.
Бабай прекратил умываться, и некоторое время задумчиво сидел с поднятой лапой и высунутым языком, а потом изумлённо посмотрел на меня.
- Не понял, - сказал Кот и по-собачьи потряс головой, - А Лилкин глаз тут при чём?
- Ну председателев сын, Дюша, который в Лилку стрелял, уже имеет непогашенную условную судимость, а если сейчас Лёлик, как котовладелец напишет заяву на Дюшу, его привлекут за жестокое обращение с кошками и впаяют уже реальный срок, плюс условная судимость станет реальной.
- Интересно как, – сказал Бабай, - А председатель причём?
- А председатель украл деньги на дороги и мост, и ещё по вторникам жене изменял… - я почувствовал, что на самом деле получается какая-то ерунда, - И сынка ему тоже жаль… ну вот и…чтобы замять всё это он теперь строит мост…- закончил я.
- А если он обманет вас? – недоверчиво спросил Кот.
- Не обманет, у нас Валерий Михалыч есть, - ответил я уже безо всякой уверенности в здравом смысле наших переговоров с Дюшей и его отцом, - он, эта… большая шишка в органах…
- Каких ещё органах?
- Ну, внутренних дел, наверное…
- Ах, внутренних дел… - многозначительно протянул Бабай - Как у вас у людей всё сложно шиворот-навыворот… Ладно, Бог с ним, я в ваших человеческих делах всегда мало что понимал. Вы сами-то в себе разобраться не можете…Кстати говоря, ты не передумал? А то одно дело приходящий кот, а другое жить вместе.
- Сегодня после обеда поедем домой, - ответил я.
- Уже?! – удивился Бабай, - Тогда мне нужно отдать последние распоряжения, сдать дела и всё такое.... К двум вернусь.
Бабай вздохнул, поднялся и пошел по своим делам. Я поглядел ему вслед и в очередной раз подумал, что Кот прав на все сто процентов и даже, наверное, немного больше. Мои размышления прервала Татаурова, которая вернулась с поисков.
- Нашла! – сказала она мне, протягивая непочатую упаковку семян горчицы.
- Ну, пойдём делать, - сказал я, подхватил кастрюлю и пошел на кухню.
Я посадил Татьяну чистить чеснок, а сам вымыл смородиновые листья и укроп.
- Вот смотри, - сказал я, когда всё было готово, - на дно лист смородины, укроп, чеснок кусочками, чуть горчицы и немного соли, потом грибы, опять соль, грибы и всё снова. И так пока грибы не кончатся. Потом прижать, как следует, выгнать воздух вилкой и закрыть сверху листьями смороды.
- И всё?– удивилась Татаурова.
- Всё, - кивнул я, - через неделю можно будет есть.
- Я-то думала…дай попробую, - Танька оттёрла меня от стола и под моим присмотром за десять минут засолила грибы.
- Делать нечего, - сказала она, вытирая полотенцем руки.
- А я о чём! – ответил я ей.
- Пойдем, покурим, - сказала Татьяна, зачем-то поставила банку с грибами в неработающий холодильник и вышла с кухни.
На улице было довольно тепло, ветра не было, начинал садиться туман.
- А когда сегодня уезжаешь? – спросила Танька, прикурив сигарету.
- Ну вот после перерыва и поедем, - ответил я.
- С кем? – не поняла Татаурова.
- С Бабаем. Мне его Екатерина Алексеевна сосватала.
- Ага…- рассеянно кивнула Танька, - а Маринка чего скажет?
- Мы давно киску хотели завести, да всё никак не получалось, а тут всё само срослось.
- Ну да, кошки всегда как-то сами заводятся, - согласилась Татьяна и кинула окурок в малину, - Пойду Маську с Лилкой покормлю, а то они с утра не жрамши, - сказала она и направилась к дому.
- Подожди, - сказал я Татауровой, - я сейчас Лилку к Екатерине Алексеевне на укол отнесу, а потом и покормишь.
- Я пока всё приготовлю, - сказала Танька, - Сделаю им печеньку, а то без холодильника всё одно испортится.
Мы зашли в дом. На веранде за столом в три слоя засыпанным детальками «Лего» сидел Сасик и увлечённо конструировал желтую подводную лодку. Лёлик мирно посапывал на диване, на кресле рядом сидела Лилка. Я подхватил кошку и понёс её на улицу. Тут же откуда-то вынырнула Мася.
- Куда её опять несёшь? – забеспокоилась тётя Кошка.
- Лиле укол надо сделать, чтобы зажило всё быстрее, - сказал я Маське.
Мася проводила нас до парников, но дальше не пошла. Екатерина Алексеевна, несмотря на погоду, сидела в кресле на открытой веранде своего дома.
- Здравствуйте Екатерина Алексеевна, - поздоровался я.
- Здравствуйте Коля, - кивнула мне старушка, - Как наша пациентка?
- Вот принёс укол делать, - ответил я, показывая кошку.
- Сейчас сделаем, - сказала Екатерина Алексеевна, с трудом встала и пошла в дом. Я вдруг остро ощутил, как безумно много довелось пережить этой женщине за свою длинную жизнь, большую часть которой она вообще прожила под чужим именем, не имея никакой возможности рассказать кому-нибудь, как оно было, и подивился причудам и обстоятельствам того, что я сейчас, наверное, единственный, кто знает историю пани Анны Колачек.
Укол Лилка перенесла на редкость спокойно, только слегка дёрнула лапой, когда я воткнул иглу в бедро. Екатерина Алексеевна протянула мне ампулы и пару инсулинок.
- Мы с Валерой сегодня уедем, - сказала она, - Вы возьмите, Коля, лекарство, уколите кису вечером и завтра с утра, и, пожалуй, больше не надо, а я вернусь, сниму ей швы.
- Я тоже сегодня уезжаю, мне на работу, - ответил я, - Лилку Татьяна уколет, она умеет.
- Значит мы с вами больше не увидимся, - грустно сказала Екатерина Алексеевна,- Жаль что так поздно узнала вас…Так вы и Бабая заберёте?
- Конечно, заберу, - уверенно сказал я.
- Зайдите, пожалуйста, ко мне, я попрощаюсь с ним,- попросила старушка.
- Хорошо, - кивнул я.
Екатерина Алексеевна проводила меня до крыльца и опять уселась в кресло на веранде.
Едва она устроилась, на колени к ней вспрыгнул Бабай и принялся будюкаться головой под руки.
- Ах ты моя зая, сам пришел, - ласково сказала Екатерина Алексеевна, наглаживая Кота, - Прощай Бабаюшка, не увидимся уж больше, прости меня, если обидела тебя невзначай, я не со зла… Будь хорошим котом, не безобразничай, и береги Колю, как меня берёг…
- Уж я постараюсь, пани Анна, - ответил Кот, устраиваясь на коленях у хозяйки, - и поверьте моему опыту, не только у кошек девять жизней…
Бабай ещё раз ткнулся головой под руку и запел грустную-грустную песню без слов. И тогда пани Анна заплакала…
* * * * *
Вернувшись в дом, я положил Лилку на кресло и пошел готовиться к отъезду. Труднее всего было отбрыкаться от Татьяны, которая всё порывалась накормить меня обедом. Лёлик, узнав, что со мной едет ещё и Бабай, вызвался подвезти нас.
- Сам понимаешь, до станции никак, а до леса без проблем, - сказал он.
Потом пришел Сасик и предложил сыграть в КПСС.
- Во что? – не понял Пузырёв.
- Ну это так же как мы играли в ВВП, только расшифровывать нужно будет КПСС, - пояснил Сасик.
- Откуда только таких слов набрался, - пробурчал Лёлик и пообещал обязательно сыграть вечером, потому что сейчас дядя Коперник уезжает.
- Без дядя Коперника не интересно, - расстроился Сасик и ушел к Насте.
- Ну вроде как и всё, - сказал я через полчаса беготни, - осталось Бабая упаковать.
- Возьми Маськину котоперевозку, - предложил Лёлик, - потом вернёшь, нам она до конца сентября не понадобится.
- Коперник, ты что, собрался в этой рубашке домой ехать? – вдруг спросила Татаурова.
- А что такого? - не понял я.
- Ну страсть же Божья, а не рубашка, давай я тебе футболку что ли дам…
- Да у меня своя есть, - ответил я Таньке.
- Вот и одень её, а то выглядишь как оборванец, - сказала Татьяна.
Я порылся в сумке и достал оттуда чистую футболку. Когда я снял рубашку, Татаурова сдавленно ойкнула, а Лёлик просто заржал. Всё тело выше пояса было в чёрных полосах и зелёных пятнах, причём рисунок был настолько чёткий, что я, вроде, как и не раздевался.
- Конечно, - сказал Пузырёв, отсмеявшись, - ты в ней уже который день – сначала в лесу вымок, потом вчера от нервов взмок – вот и отпечаталось всё.
- Дай я тебя хоть салфетками оботру, - сказала Татаурова и принялась драить мне шею и спину. Я тоже взял салфетку и попробовал оттереть левую руку, однако рисунок не сходил, а только размазывался, и в результате кожа приобретала странный серо-зелёный оттенок.
- Ерунда получается, - констатировал факт Лёлик, когда мы с Танькой извели пол упаковки салфеток.
- Когда наконец у нас на даче можно будет по-человечески помыться? Как вот теперь Коперник домой поедет? – спросила в ответ Татьяна.
- Пусть оденет футболку, а то что останется попробуем оттереть, - предложил Пузырёв.
- Это что, я зря ему полспины отмыла? – возмутилась Татаурова.
- Ничего не зря, - уверенно ответил Лёлик, - теперь руками будем заниматься!
- Слушайте, может, я пойду в бочке с мылом вымоюсь и все дела? – спросил я.
- Там же холодно! – сказала Танька.
- А так грязно! – ответил я – Дайте мне мыло, полотенце и пусть кто-нибудь поливает из ковшика.
Танька пожала плечами и дала мне огромное махровое полотенце и новый кусок земляничного мыла.
- Только мыться сами будете, - сказала она, - я на такое смотреть не могу, у меня нервы не выдерживают.
Я вышел на улицу и решительно направился к бочке под водосточной трубой. Чем ближе я к ней подходил, тем меньше желания мыться у меня оставалось. Я попробовал воду на ощупь, и она показалась мне не очень холодной. Я отдал Лёлику полотенце и поёжился. Тут Пузырёв не долго думая, зачерпнул воду и плеснул мне на спину.
- Ты что совсем озверел! - взвыл я, больше от неожиданности, чем от холода.
- А по другому ты бы перед этой бочкой до марковкина заговья стоял, - ответил мне Лёлик.
Я быстро намылил руки и грудь. Холода уже почти не ощущалось и стало даже жарко.
- Спинку потри! – попросил я Лёлика и отдал ему мыло.
Второй раз я взвыл, когда с меня стали смывать тёмно-серую пену, а третий раз растираясь полотенцем.
- Футболка-то где? – спросил меня Пузырёв.
- В доме осталась, - ответил я и пошёл к крыльцу.
На скамейке около берёзы, прижав уши, сидел Бабай.
- А что это вы там такое делали? – испуганно спросил меня Кот.
- Я мылся, - ответил я ему.
- Господи Боже мой, уж лучше языком…хотя как вам? И вообще пачкаться меньше надо - проворчал Бабай
- Скоро поедем Бабаюшка, никуда не уходи,- сказал я ему, проходя мимо.
- Да здесь я, здесь,- буркнул в ответ Кот и принялся намывать себя за ухом. Было видно, что он нервничает перед поездкой.
В доме никого не было. Я надел футболку с Гомером Симпсоном, душащим своего сына Барта, подхватил сумку и направился к выходу. На диване, сплетясь в плотный клубок, в обнимку, спали Мася с Лилой. Я не удержался и погладил обоих. Лилка муркнула в ответ и сделала потягушки, а тётя Кошка обхватила её лапой за шею, ткнулась мосей в плексиглас воротника, и спросонья запела колыбельную:
Спи, моя радость, усни
В доме погасли огни,
Киски затихли в саду,
Киски уснули в пруду,
Киска за печкою спит,
Киска в окошко глядит,
глазик скорей закрывай,
Баю-бай!
В комнату зашел Пузырёв с маськиной котоперевозкой в руках.
- На, держи, - сказал он,- тебе помочь Бабая упаковывать?
- Не, я сам,- ответил я.
- Ну, как знаешь, я пойду пепелац из гаража выкатывать, - пожал плечами Лёлик и ушел.
Я вышел вслед за ним и прямиком направился к скамейке.
- Так, лезь сюды, - сказал я Коту и открыл перед ним котоперевозку.
- Только без рук, - ответил Бабай, с опаской глядя в открытую дверцу, - Сам залезу!
- Если хочешь, можешь пешком…- предложил я.
- До станции? Лапами? – удивился кот – Нет уж, раз есть котопереноска, так и неси меня в ней.
- Тогда залезай быстрее, а то на электричку опаздаем.
- Сейчас, погоди, - Бабай жалостливо посмотрел на меня – Как это всё-таки унизительно…Вольный кот и вдруг в клетке…
- Почему в клетке? – удивился я – Это твой кошачий паланкин, а я твой личный носильщик.
- А! – обрадовался Бабай, - Так это же совсем другое дело! Только давай ты в электричке откроешь верхний люк в клетке, пусть все видят, что я не арестованный, а это просто дом такой.
- А ты будешь хорошо себя вести? – спросил я Бабая.
- Ну что я совсем глупый, что ли? – укоризненно ответил Кот. Он пригнулся, боязливо заглянул в котоперевозку, потом жалобно посмотрел на меня и спросил:
- Слушай, а у тебя дома гуляльный ящик есть?
- Это что такое? – не понял я.
- Ну, это такой специальный ящик за окном, - принялся объяснять Кот, - В нём можно посидеть, на птичек посмотреть, воздухом свежим подышать…
- Нет, ящика нет, - сказал я, - но есть балкон, там можно гулять.
- М-м-м! Балкон! – мечтательно сказал Бабай,
Он живо залез в котоперевозку, и некоторое время шумно возился внутри, устраиваясь поудобнее.
- Ну, поехали скорее! – сказал, наконец, Кот.
Я закрыл дверцу, подхватил котоперевозку за ручку и пошел к машине. Бабай сидел смирно и с важным видом глядел по сторонам. На дороге у калитки, в автомобиле, нас ждал Лёлик.
- Мы что в машине поедем? – испугался Бабай.
- Только до леса, дальше пешком, - успокоил я его.
- Ладно, по крайней мере, никто не увидит…- проворчал в ответ Бабай.
- Погодите! – послышался из-за дома Танькин голос.
Мы дружно обернулись. Татаурова почти бежала к нам с каким-то свёртком в руках.
- Вот! – сказала она и всучила мне свёрток.
- Это что? – спросил я.
- Котлеты, - ответила Танька, - Ну чтобы было, что поесть вечером. И не смей отказываться, а то обижусь, а здесь без холодильника всё равно пропадёт.
Я понял, что сопротивление бессмысленно и сунул свёрток в сумку.
- Ты эта… приезжай ещё, - сказала Татаурова и вздохнула.
- Вот мои из Чернопопии приедут, и я их обязательно на выходные настропалю сюда, - пообещал я, - за одно и за грибами сходим.
Я уселся на переднее сидение и пристроил котоперевозку с Бабаем на коленях.
- Поехали что ли, - сказал я Пузырёву.
Лёлик кивнул и достаточно быстро повёл автомобиль по узким улицам садоводства.
Не доезжая до опушки леса сто метров, Пузырёв затормозил перед огромной лужей.
- Всё, дальше никак, - сказал Лёлик.
- Ладно, дальше мы сами, - ответил я, вылезая из машины.
- Будь здоров! Жаль, что ты уезжаешь.
- Такова жизнь, тут уж ничего не поделаешь. До новых встреч!
Я вытащил котоперевозку с Бабаем и захлопнул дверь машины. Вдруг Лёлик опустил стекло и высунулся из автомобиля.
- Слушай, Коперник, а ты бани строить умеешь? – спросил меня Пузырёв.
- Ну, чисто теоретически, - ответил я.
- Ладно, созвонимся, - сказал он, газанул и принялся сдавать назад.
Я посмотрел, как лихо он выруливает на окраинную улицу, разворачивается и уезжает вглубь садоводства. Тогда я повернулся и пошел к лесу. Когда мы дошли до того места, где неделю назад воевали с бродячими собаками, Бабай в котоперевозке для храбрости запел грозную боевую котопеснь:
Драки мы не хотим,
Но себя защитим,
Острый коготь нам даден недаром,
Если пёс нападёт,
Лапой в нос огребёт,
С громким мявом,
Могучим ударом![*78]
* * * * *
Сразу после ручья Маринка сбросила скорость и включила поворотник.
- Где там твой поворот? – спросила она меня.
- Вон, метров триста впереди, - сказал я.
- Вижу, - кивнула Маринка.
Мы свернули с шоссе на неширокую асфальтовую дорогу, ведущую вглубь леса. Деревья практически смыкались над дорогой, солнце мелькало сквозь уже тронувшиеся желтизной кроны осин и берёз.
«С воздуха совсем незаметно. Удобно скрытно перебрасывать резервы для нанесения флангового удара по прорвавшемуся противнику» - почему-то подумал я.
- А там точно мост есть? – спросила меня жена.
- Должон быть, - ответил я, - Лёлик сказал, на той неделе закончили.
- Весело будет, если там не проехать, - заметила Маринка, - Как Лександер?
Я обернулся назад. Лександер спал, Бабай лежал у заднего стекла и смотрел на убегающую вдаль дорогу.
- Спит, - сказал я Маринке.
- Ты бы Пузырёву позвонил, пусть встречает, - сказала мен Маринка.
Я достал телефон и набрал Лёлика. Ответил он почти сразу.
- Лёгок на помине, - сказал мне Пузырёв, - Вы где?
- Уже с шоссе свернули, - ответил я.
- А так вы на мосту остановитесь, я к вам подсяду, - обрадовался Лёлик.
- У моста притормози, там Лёлик - сказал я жене, закончив разговор.
- Чего это он на мосту делает? – удивилась Маринка.
- Сейчас узнаем, - пожал я плечами.
Машина легко взлетела на пригорок и почти сразу открылся вид на Каменку и мост через неё.
- Вот он,- сказал я.
Маринка сбросила скорость и остановилась около Пузырёва.
- Здравствуйте мистер, - сказал я, вылезая из машины.
- Привет, Коперник! – поздоровался Лёлик и протянул мне руку.
- Ух, какой мост вам построили! – искренне восхитился я, пожимая руку Лёлику
- Екатерина Алексеевна умерла,- сказал Пузырёв, прикуривая сигарету – сегодня похоронили, вечером поминки, нас звали. Марин, вылезай, покурим! – сказал он моей жене.
Пузырёв с Маринкой принялись дымить, попутно обмениваясь последними новостями.
Я рассеянно оглядел мост. Строение было весьма основательное, с четырьмя бетонными столбиками ограды и чугунными решетками перил. Свежий асфальт жирно отсвечивал на солнце. Председатель своё слово сдержал и теперь, по крайней мере, лет десять, доехать до города можно будет очень просто.
- А табличка где? – спросил я Лёлика.
- Вон, только что приделали, - ответил Пузырёв и показал рукой на один из бетонных столбиков.
Действительно, ярко сияя на солнце, там висела на четырёх болтах, латунная табличка
сантиметров тридцать на сорок, на которой было выгравировано:
Этот мост построили Джамшут и Маликджан
При техническом и финансовом содействии
Свистулёва В.И.
Благодаря кошке Лиле и её правому глазу.
Спб 2015 – 17.
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
*76 – The time is gone, the song is over…Thought I`d something more to say - Время вышло,
песня спета, и добавить нечего (англ.). Строка из песни «Time» группы Pink Floyd
с альбома Dark side of the moon 1973 г.
*77 – в 1938 году по мотивам этой котопесни была сочинена песня «Если завтра война»
( муз. братьев Покрасс, слова В.И. Лебедев-Кумач.)