4 августа
По морям, по волнам…
Я снова на пароходе. Теперь это большой трехпалубный теплоход "Николаевск". Билет достался только на палубу. Сначала устроилась было на скамейке, на открытой веранде, но, как только судно набрало ход, стало холодно, и все разбежались кто куда.
Сидели на полу на палубе. Рядом со мной разместились женщина с ребенком: голубоглазым славным мальчиком лет пяти, из Ростова-на-Дону. Они добирались до Пахочи, куда после окончания института уехал муж, инженер-механик пищевой промышленности. Плыть нужно двое-трое суток, а она оказалась без денег: не пришел перевод от мужа. С первых же минут качки оба почувствовали себя плохо, мальчик заплакал. Я кинулась искать кого-нибудь из теплоходного начальства.
Мне удалось договориться с женщиной – администратором, которая устроила их в кубовую каюту. Зная черствость и равнодушие представителей разных служб как в своем городе, так и в других тоже, не очень рассчитывая на успех, порадовалась, что все удалось уладить. Когда же женщина, узнав, что они – не мои родственники, еще и поблагодарила меня, я пришла просто в умиление. Здесь, на краю света, люди еще не утеряли человечности. Цивилизация развращает и обездушивает человека.
После этого я перебралась на верхнюю палубу, на корме. Там расположились все туристы. Зрелище впечатляющее. Вповалку лежат на полу – кого укачивает, некоторые сидят, читают, смотрят в подзорные трубы, бинокли, фотографируют. Снова открылся великолепный вид Петропавловской бухты. Сопки, уходящие вдаль, скалы «Три брата». На причале все еще стоит «Советский Союз». Дальше смотреть не смогла. Укачало. Устроилась тоже на полу, положив рюкзак под голову. Сразу стало легче, только очень промерзла.
Вдруг все встрепенулись и кинулись с фотоаппаратами к борту: нас догонял красивый серый, военный, как выяснилось, корабль. По левому борту выстроились моряки. Неожиданно с него раздался громкий тревожный голос: «На «Николаевске»! Слышите меня?
Поднимите руку». И далее: «Вы находитесь в опасной зоне. Выходите быстрее». И вскоре промчался мимо.
Это немного всех всколыхнуло. Стало тревожнее, но интереснее. Затем снова все притихли. Качка уже начинала изматывать. Наконец, по радио объявили, что через пятнадцать минут будем в Жупаново. Всем, кто выходит, приготовиться. Туристы зашевелились.
Провожать меня пришли женщина с ребенком, которым я помогла.
В Жупаново причала нет. Высадка пассажиров происходит на самоходную баржу, которая подходит к пароходу и затем довозит до берега. Все столпились у выхода. Высаживались медленно, так как пограничники проверяли документы, да и сами теснились, мешали друг другу. Туристов оказалось много. Барже пришлось делать три рейса.
И вот мы на берегу. Вокруг ничего. До турбазы, сказали, четыре километра. Взвалили рюкзаки и отправились. Однако она оказалась довольно близко.
Жупаново
Турбаза в Жупаново – четыре деревянных спальных домика по восемь комнат на шесть – семь человек в каждой, административный дом, где находится директор, бухгалтерия, комната для инструкторов. В отдельных зданиях – столовая, магазин, медпункт. Обслуживающего персонала не хватает. Нам сразу же предложили, желающим, кому позволяет время, поработать здесь. Среди администрации – директор и его жена, исполняющая несколько обязанностей: кладовщика, продавца, также на нескольких должностях и другие.
Инструктора – студенты из разных городов. Наш инструктор Сережа - студент юридического института из Свердловска. Похоже, главная цель всех работающих здесь – заработать деньги, о порядке и организации вроде бы совсем не заботятся. Во многих домиках нет света, о радио и не мечтается, киноустановка постоянно ломается. И другой никакой работы не ведется. Туристы предоставлены сами себе. Да, впрочем, турбаза здесь – перевалочный пункт. Туристы находятся на ней два дня перед походом и один или несколько, ввиду непредвиденных задержек, по возвращению.
После регистрации распределились по домикам. Мы оказались в третьем, в шестой комнате. Семь человек. Познакомились. Двое из Свердловска, двое из Ташкента, другие – из Иркутска, Хабаровска, Саяногорска. Девушки из Ташкента, Саяногорска и Хабаровска – гидростроители. Одна – финансист в воинской части, еще одна – механик. Я представилась инженером. Все еще никак не осмелюсь называть себя журналистом, но и инженером – уже смешно: давно занимаюсь другим делом. Рассказывать же о двух институтах – еще глупее.
5 августа
Утром едва поднялись. Вставать не хотелось. Холодно. Ночью замерзли. Все же раскачались. А энтузиасты даже побежали делать зарядку, и я в том числе. Затем собрались группой – тридцать четыре человека. Состав хороший. Большинство мужчин. Как узнали позже, много – военных. У них бесплатные путевки. Все из разных мест. Представились: Москва, Ленинград, Волгоград, Полтава, Ташкент,
Иркутск, Хабаровск, Свердловск. Целая группа – пять человек разного возраста: от двадцати двух до пятидесяти – военные инженеры из Загорска, академии.
Инструктор рассказал о Камчатке. Затем был завтрак. Подали бутерброды с красной икрой. В обед ели чудную уху из красной рыбы – не знаю какой…
В свободное время отправились в село Жупаново. Дорога рядом с океаном, среди высоких трав. Его необъятный простор прекрасен. Особенно восхищалась Марина. Белые гребни волн бьются о берег. Цветы тоже крупные. Много саранок. Как объяснил инструктор, крупность растительности здесь объясняется недостаточным количеством солнечных дней. Чтобы поглотить больше света, растения имеют большую площадь листьев.
Поселок Жупаново ныне распадается. Прикрыт ранее действующий рыбозавод. Закрыли школу. Много пустующих домов. Лишь стоят воинские части.
Особенность этого места – изолированность. Выбраться можно только пароходом, который идет из Пахочи. В случае шторма пароход не подходит, и приходится долго ожидать следующего, а ходят они один раз в две недели. Это пугает, и люди уже сейчас начинают беспокоиться.
В группе почти все - бывалые туристы, особенно мужчины. Объездили много интересных мест. Сегодня накупили массу проспектов о Камчатке, значков и белую фуражку с надписью «Камчатка»-турист. Самое смешное, что сшита она в Киеве.
Марина из Ташкента – большой романтик. Ее подруга Аля – реалист. Все подвергает сомнению. Я с Мариной нахожу больше общего. Спорили об уровне жизни у нас и за границей. У Али все взахлеб: там хорошо. Мы возражали. Марина – мастер на клички. Уже окрестила «академиком» мужчину средних лет с бородой; «черным котом» - инструктора, так как его фамилия Котов, а одет он во все черное и с черной бородой. Алю назвали скептиком. Она лежит на кровати и читает проспект о Долине гейзеров, возмущаясь восторгами автора. Больше того, расстроена, что Долина гейзеров закрыта, и она туда не может попасть. Лежит и ропщет. Ядовитость Алиных стрел позже мне придется испытать на себе. Альбина поддерживает ее в том, что сейчас так стали писать, что много врут. И привела пример о Саяно-Шушенской ГЭС. Аля обрадовалась, что нашла единомышленника. Альбину за это обеспечили кличкой «единомышленник». Всех военных обозвали «полковниками». А ребята из Загорска получили общее название «мальчики Загорские». Были еще и «братья», но об этом позже.
6 августа
Весь вечер лил дождь. И настроение соответственно тоскливое. Все же отправились побродить по берегу океана. Волны с шумом хлестали о берег, и было что-то грозное, тревожное в его присутствии. Океан, как ничто другое, удивительно олицетворяет собой живое существо, причем существо могущественное и страшное, властвующее над людьми. Вечером мне каждый раз становится тревожно и тоскливо здесь. Опасности, таинства этой загадочной земли, о которых уже много наслышалась: землетрясения, извержение вулканов, стихия океана – все это как-то настораживает и волнует. И особенно осознается изолированность от мира и одиночество.
7 августа
Утром настроение совсем иное. Дождя нет. Слегка рассеялся туман, и прямо из лагеря открылся великолепный вид на сопки и вулканы в океане. Черные горы с белыми ребрами – снежниками, острые вершины и необозримая голубизна океана. «Киношники» бегают с аппаратурой.