За четыре с половиной десятилетий совместного ведения домашнего хозяйства, наши с женой отношения привели к тому, что праздные наши разговоры о том о сём через десяток минут своего продолжения приобретают характер разборок. Мы вспыхиваем и разбегаемся по своим делам. Однако, не проходит и часа, как из эфира раздаётся сигнал вызова и телефон начинает излучать нежность, ещё не так давно так горячо возбудившейся женщины, которая уже и не жена мне, а самая лучшая подруга. Так всё чаще называю я её и, глядя в её ясные очи, и за глаза называю - даже и без повода.
Так вот случается иногда, что пресловутый тот излучатель нежности доносит до меня голос подруги, не вполне благостный.
- Я так больше не могу!
- Что случилось? -пытаюсь я понять причину такой её экзальтации, но мой голос как бы не услышен ею.
- Уедем куда-нибудь!
- Куда же, моя душенька?
- Ну, куда нибудь!
- И всё же, насколько далеко?
Дальше наш разговор приобретает характер делового обсуждения деталей наших (наших!) запросов и возможностей, вовсе не для того, чтобы растворить вспыхнувшее вожделение в кислоте повседневности, а, наоборот, вырастить кристалл конкретных мероприятий. Так, не откладывая дело ни в какой ящик, мы совершаем некое путешествие в мир, который доселе пребывал в отсутствии нас, сохраняя до сей счастливой поры запас впечатлений, которые мы вот сейчас черпаем всеми частями тела.
На этот раз голос подружки был не столько экзальтирован, сколь категоричен.
- Бросай всё. Выезжай. Встречаемся у Вечного огня.
Уже еду, по ходу соображая - куда это направит меня моя повелительница. И будет ли нам там хорошо. "Я поведу тебя в музей - сказала мне сестра" - вертится в язвительном уме автора несдержанных графоманских фантазий фраза из детского стихотворения известного каждому автора двух государственных наших гимнов(или, кажется трёх, или сколько их там произведено во все наши времена?). Далее мой исполненный ехидства ум начинает обозревать вид расцветающих вокруг новостроек, выискивая в этом благом процессе червоточинки. Столь быстрый процесс! И как он согласуется с надёжностью и безопасностью конструкций, достаточно ль для строительства проведено инженерно-строительных изысканий, скрупулёзно ли выполнены проектные разработки и обеспечены ли нормативы качества совершаемого монтажа; ещё я спрашиваю себя, а доступно ли, допустим, новое жильё потребителям, испытывающим нужду не только в жилье, но и средствах к существованию? Далее мои мысли уходят во глубину дебрей урбанизации. Совсем недавно ошеломлённый открытием такой демографической реальности, как факт того, что за полтора столетия развития производительных сил Сибири, численность её населения увеличилась на какие-там, несоразмерные величию достижений, пять миллионов человек и сейчас ещё уменьшается, обращаясь перед лицом младшего брата по дружбе навек, в совершенную уже мизерность. При том что население огромного региона практически представлено жителями нескольких крупных городов, а, значит, пространства действительно обезлюдивают. Деградируют, а то и вовсе исчезают селения, давшие толчок предприимчивости и деловой хватке населения, умевшего найти себя в непростых природных условиях выживания.
Теперь мы живём в городах, которые на свой лад называем столицами, да ещё чуть ли не мегаполисы и вообще, городские агломерации Чтобы что? Чтобы как-то проявить себя в толпе потребителей, и даже заявить о себе, как личности?
"Где работать мне тогда, чем заниматься" - о нашем ли времени писал пролетарский поэт в стихотворении для детей?
А, между тем, я проезжаю Глазковский мост через Ангару и переключаюсь на впечатления, описанные мной в опусе 23, название которого выглядит так
"Впечатление, всякий раз всплывающее при моём посещении старого ангарского моста"
Кулисами мысов изрезанных равнин
Уходит вдаль река вечнозелёных вод.
Возлюблена людьми с доисторических глубин,
Лишь ты одна не изменяешь ход
Тысячеактной пьесы под названьем Vita.
Где в прах береговой идёт за родом род.
Пласты племён твоим песком замыты -
Лежат безмолвно, как и теперешний народ.
И вот теперь - я здесь. Живу познаньем мира.
Но проза дней мою сбивает спесь.
И тем я уязвлён. Пока спасительная лира
Не выведет меня - к единому из мест...
... Да, день натужен был, непрост.
Равно, как и другие меры времени.
Но я взойду на этот старый мост,
Коррозией лихих эпох изъеденный.
... Теперь - лишь стоит оглянуться
Окинув взором створ реки -
В усталого меня ворвутся
Ангарской свежести речные ветерки.
Спокойных вод откроется теченье -
До самой глубины струится изумруд.
Так трепетно захочешь окунуться,
Туда, где растворится гнет незримых пут.
О, как я знаю это удивленье,
Когда бросаешься в жару к пучине вод.
Ожог студёный совершит перерожденье:
Измучен был, и вновь родился. Вот
Твоё, река, извечное стремленье -
Пройдя заносчивость людей, рождающих лишь сор,
Остаться чистой, как и в день творенья -
Являя нам немой спасительный укор.
20:34 5.06.05
И вот уже моя подружка встречает меня на остановке, и мы идём благостным деньком начавшейся осени к набережной - мимо вечного огня в гирляндах из кощунственно многозначных искусственных цветов. Там, в обихоженном скверике, продвинутая молодёжь развлекает себя на все лады: тут и привычные уже скейты; и новинка для меня - хождение по натянутому меж деревьями канату , по которому я, может быть, тоже мог бы пройти не разу не оступившись, окажись он растянутым по земле; тут случаются старомодные поцелуи молодых особей - старики здесь такого себе не позволяют.
Наконец, мы выходим к набережной - её перила увешены замками, каждый из которых сиволизируюет союз влюблённых сердец. Интересен обычай новых времён - но имеет ли он продолжение в смысле удаления из гирлянд союзов распавшихся?
Но не этот каверзный вопрос продолжает занимать моё внимание. Наш с подружкой взор устремлён в воды реки. Речная свежесть обнимает нас, и завораживает струение вод, начавшихся в неведомых нам временах и пространствах. Это побуждает нас покинуть былую реальность ради реальности - нет не новой, и не старой, а реальной вот так просто, без каких-либо дополнительных определений .
Ещё сознание моё сопротивляется этому воспоминанием детства, когда прозрачность зелёных вод не так была окрашена зеленью водорослей, а хрустальной зеленью глубины обнаруживала себя на подложке из подводных камней, колеблемых в преломлении света, отражённого, и дошедшего до тебя из толщи стуящейся субстанции - для неё не существует такой категории, как время. Она струится - от начала и до конца?-в своё никуда - совсем как твоя предстоящая жизнь.
И тут мой рассеянный воспоминаниями взор остановился на...
...Что же теперь остановило мой взгляд? Кажется что-то знакомое, прежде случившееся то ли мимолётной картинкой, кадром ли забытого фильма, слайдом ли какой-то реальности, запавшей глубоко в душу... Что? - настойчиво ищет ответ прихотливое сознание. И таки его находит. Нет, то была не реальность, а, напротив того, чистейший вымысел из реальности виртуальной. Этой картиной заканчивается история, названная мной "Берег спасения"
http://www.proza.ru/2015/11/25/774
"Вдруг там, не под самим - нависающим над водою - обрывом, а дальше – там, где отмель погружается в темноту морских глубин - что-то подобием серебряного отблеска лунного диска блеснуло, пропало, и снова объявилось нашествием на пределы охряной подводной луговины, сплошь усеянной каменьями - ровными и не очень, большими и малыми - все вместе образующими причудливые углубления и гроты, среди которых - рваными полотнищами волновались по воле водных струй - заросли водорослей, ещё тех, переживших, безо всякого для себя ущерба, невиданной силы катаклизм.
Серебристая эта субстанция надвигалась из пучины в направлении берегов всё больше и больше, заполняя собой уже всю отмель от края и до края и, казалось теперь, что не будет этому конца. Вот что-то произошло там, внизу, такое, отчего тёмной кровью подёрнулось зеркало серебра, и, сразу же - словно тёплым молоком плеснули от всех щедрот - разбавилась загадочная субстанция. Как будто бы усталый кочевник так изготовил себе большую чашку чая старинного рецепта, чтобы восстановить себя после утомительного странствия в мирах, и собраться с силами, чтобы жить дальше.
Это был огромный косяк сельдей. Материнский ли он был, или составился из нескольких других косяков, прошедших длинный, - исполненный множественных потерь на своём протяжении – путь созревшей плоти, повинующийся непреложному повелению природы дать начало своему потомству. И уж ему продолжить предначертанное, дабы не пресеклась на пространствах планеты жизнь во всём своем разнообразии .
Все вместе они пришли сюда в поисках места для нереста, потому что - в довершении всех бед и опасностей, везде подстерегающего каждого каждый миг – случилось так, что смешалось всё в старинном механизме навигации косяка, и они не смогли найти обычные места нерестилищ. А время метать икру уже подошло, уже созрели в каждой самке сотни тысяч икринок , уже распирали плодоносную плоть, рвали ткани ястыков и начинали истекать прочь из материнской утробы, когда встала на пути косяка благословенная эта отмель и не в губительные глубины ушли спелые икринки, а легли на благодатное дно отмели мириады будущих жизней. Тут и самцы дождались своей участи – исторгнуть секрецию спелых молок, чтобы там, в кроваво-молочном хаосе оплодотворилось предназначенное, и началась жизнь - единственная в совокупности многих, ради только того что предопределено мирозданием для единственной из планет во множестве вселенских миров."
И, действительно, среди подводного мира реки Ангары взгляд мой увидел в зарослях донных водорослей некую проплешину, кусочек чистого дна речного и там заметил серебряный проблеск - рыбка? - надо же! Да она не одна! Целый косяк мальков не пугливо блуждает в реке у самой границы воды и набережной. Да он не один. В одну и другую сторону от тебя табунятся косяки мальков, отнюдь не случайным появлением здесь. Они живут здесь . Другие рыбы выметали икру, в которой вы созрели для жизни; да естественным образом появились на свет и достаточно уже подросли, чтобы, затуманенный рутиной жизни, чей-то взор обнаружил вас в нашей обыденной повседневности. Не сомневаюсь уже, что многие из мальков, подчиняясь законам эволюции достигнут зрелости и дадут начало жизни новой , которая продолжается, несмотря и на что.
Всё-таки наша жизнь побеждает всё, что противно её сути!
И тут я изменил своему правилу не задавать праздные вопросы случайным людям. Я спросил человека, только что пришедшего к парапету и занявшегося делом подготовки снастей для рыбной ловли на спиннинг:
-Разве ловится рыба на удочку в нашей реке?
- А как же! Да ещё какая! Харюза нормальные. А на прошлой неделе - ленок помотал меня, прежде чем я его добыл.
Этого ответа мне было достаточно чтобы я продолжил эту тему, внутренним своим монологом: - Дай-то Бог, и огради нас от нашего безрассудного пожирания вечности.
Тут мимо нас прошла не малая стайка человек в одеждах монахов Шаолиня. Были они веселы и благостны. А в нашей реке стайка мальков от чего-то радостно взыграла, блеснув на солнце живым серебром.
В фарватере же реки - то тут, то там - чернели лодки, стоящие на своих якорях. Несомненно, там были рыбаки, но вряд ли они представляли сколько бы существенную угрозу популяции видам рыб в хрустальной воде реки, назови ты её хоть Ангара, хоть дочь Байкала, да хотя бы и, вообще, Рекой нашей Жизни.
Значит, есть способ быть, здраво отражая существующую реальность в своём сознании и так реализовывать свою потребность в действии, чтобы не создавать угрозу основам самой жизни.
Чем не весёлое приключение довелось пережить нам в этот день?!
;13.;09.;2017 12:06:12