ВКЛАД ЛЮТЕРА В АУГСБУРГСКОЕ ИСПОВЕДАНИЕ
Юджин Клуг (1980)
http://www.ctsfw.net/media/pdfs/kluglutherscontribution.pdf
Почему Лютер претендовал на Аугсбургское исповедание (АИ)? Оно было в конце концов научным и литературным творчеством Меланхтона, который придал окончательную форму этому великому документу, одному из благороднейших и самых влиятельных трудов Реформации. Роль Меланхтона в его создании, конечно, неоспорима, однако именно Лютер задал этой книге доктринальную канву и содержание. Это подверждается множеством свидетельств, которые вовсе не трудно подтвердить и продемонстрировать. Корни АИ определенно восходят к работе Лютера, проделанной в течение 1520-х гг. Титанический размах этого труда таков, что даже самый смелый ум будет далек от задачи раскрыть все выводы из него. Трудность заключается не в раскрытии того или иного заявления Лютера, которое как-либо соединено с определенными частями АИ, но в адекватном охвате всех источников, из которых вытекают различные статьи. Аугсбург во многих отношениях был просто лучшим, очень позитивным и объективным по способу изложением всей совокупности богословской мысли Лютера, общей позиции лютеран и их места в Реформации. Оно выразило то, что лютеранские исповедники хотели донести до императора и мира в отношении своей веры и чистого учения, и особенно драгоценное Евангелие как основу Слова Божия. Эта позиция имела прецеденты на протяжении всего дела Лютера, будучи озвучена им публично в своих трактатах, проповедях, письмах и лекциях.
Швабах, Марбург и статьи Торгау
Наш предмет является более сложным, чем просто ссылки на документы, непосредственно предшествовавшие АИ. Обычно в этой связи упоминается 15 Марбургских статей, в написании которых Лютер играл ведущую роль, хотя и вместе с другими (Меланхтон, Йонас, Бренц, Агрикола, Осиандер) участниками собеседования 24 октября 1529 г. с партией Цвингли (Буллингер, Эколампадий, Бусер, Хедио) (1). Эти тезисы, предложенные под большим давлением со стороны Филиппа Гессенского, были разработаны, чтобы подчеркнуть пункты согласия между двумя протестантскими фракциями. В этом они, казалось, имели достаточный успех, с заметным исключением 15-й статьи о Вечере Господней. На самом же деле, однако, будет ошибочно заключить, что это был единственный момент расхождений, заслуживающий внимания. Были и другие различия, и этот факт становится ясен в т.н. Швабахских статьях, которые Лютер вместе со своими единомышленниками (прежде всего с Меланхтоном) были подготовлены раньше, в августе 1529 г. в рамках подготовки к совместной встрече протестантских князей и других деятелей. Они получили свое название от того места, где были впервые опубликованы или отпечатаны. Несомненно, Лютер имел копию этого документа, выезжая на Марбургский коллоквиум. По совету лютеранских князей он был также представлен в Шмалькальдене 29 ноября 1529 г., где, однако, он был мало одобрен со стороны посредничающих князей, частично склонившихся к цвинглианству, хотя сам Цвингли здесь не присутствовал.
Таким образом, Швабахские статьи предшествовали тезисам в Марбурге и были написаны богословами из Виттенберга, испытавшими давление со стороны некоторых протестантских князей, в частности, Филиппа Гессенского, добивавшегося компромисса между лютеранской и цвинглианской сторонами. Политические соображения поэтому играли здесь немалую роль. В начале 1529 года католическая сторона смогла успешно приступить к пересмотру правила Шпайерского сейма Cuius regio eius religio (чья власть, того и вера), который предоставил определенную меру терпимости и свободы вероисповедания протестантам. Последние опасались имперского давления, а некоторые стояли за союз, даже если он означал компромисс. Сравнение двух наборов тезисов показывает не только то, что статьи Швабаха представляют форму и рамку марбургских, но и то, что первые несколько в большей мере стремились показать различия, существующие между лютеранами, с одной стороны, и цвинглианами и сектантами - с другой. Лютер, который, как всегда, выступал против всех компромиссов с истиной, нес основную ответственность за их содержание.
Между тем 21 января 1530 года император Карл V вновь созвал протестантских князей на сейм, и 1 марта они прибыли к саксонскому двору. Курфюрст Иоганн Твердый немедленно поручил своим богословам в Виттенберге подготовить документ, который мог бы объяснить лютеранскую позицию по спорным вопросам. Для этой цели были срочно составлены Статьи Торгау. Лютер и его сторонники должны были прибыть в резиденцию князя 20 марта с указанным документом. На самом деле была некоторая задержка, и богословы получили тезисы лишь 3 апреля в Торгау при встрече с курфюрстом для обсуждения тезисов. Партия курфюрста, ландскнехты и богословы далее должны были отправиться в Кобург для отдыха и второй сессии, продолжавшейся 15-24 апреля. Оттуда они выехали в Аугсбург, куда прибыли 2 мая. Для безопасности и по приказу курфюрста Лютер остался в своем «царстве птиц», как он по словам своего секретаря Вейта Дитриха назвал Кобургский замок. Статьи Торгау были направлены против злоупотреблений в римской системе (3). Эти статьи явно сыграли важную роль в формировании последней части аугсбургского документа (Статьи 22-28), которые касаются конкретных нарушений. Статьи Швабаха, в свою очередь, имеют существенное значение для статей 1-21 с доктринальным содержанием.
Когда процесс оформления был завершен, аугсбургский документ прославился своим примирительным, умеренным тоном. Он "целиком оборонительный, а не наступательный", как утверждает Филипп Шафф в своей краткой характеристике (4). В целом с этим утверждением можно согласиться. Кроме того, практически каждая тема, затронутая в Швабахе и Торгау, как представляется, вошла в окончательный документ, который был прочитан 25 июня 1530 года в Аугсбурге.
Лютер в Кобурге
Обширная переписка Лютера в течение этого времени является весьма примечательной (5). Очень часто историки отмечают только его нетерпение, проявленное в переписке с Меланхтоном и другими коллегами из-за того, что они не смогли держать его в курсе событий. Тем не менее, Лютер в течение своего вынужденного изгнания не мог заниматься ничем, кроме как писать, и он писал полным ходом (6). К 29 апреля его "Наставление духовенству, собравшемуся в Аугсбурге", было закончено. Текст был отправлен в Виттенберг для печати, и 7 июня 500 экземпляров прибыли в Аугсбург и тут же были распроданы (7). Император, который объявил о созыве Сейма 8 апреля, наконец , прибыл 15 июня. Своим присутствием он явно стремился произвести впечатление на делегатов, чтобы оказать давление на евангельскую сторону. Лютеране следовали совету Лютера, который в письме курфюрсту от 15 мая рассудил, что если "город принадлежит ему", то в этой ситуации лучше последовать власти во всех вопросах не решающего значения. Но когда вопрос встал об угрозе вере, то, верные примеру Лютера, лютеранские князья продемонстрировали героическое сопротивление любому компромиссу со стороны их коллег. Они гордо стояли и отказались поклониться папскому легату кардиналу Кампеггио или снять перед ним шляпы, когда он благословлял толпу, приветствовавшую вьезд императора в Аугсбург. Карл V попытался заставить их участвовать в процессии поклонения святым дарам, и они также отказались. На требование запретить лютеранским богословам проповедовать маркграф Георг Бранденбургский ответил императору. "Если от меня потребуют отрицать моего Бога и Его Евангелие, я предпочел бы здесь встать на колени перед Вашим Императорским Величеством и пусть мне тут же отрубят голову" (8).
В конце концов, однако, евангельская партия последовала совету Лютера не обострять ситуацию, настаивая насвоих правах, в том числе публичной проповеди. Для Лютера ключевым вопросом было "укрепить свое сердце зависимостью от Слова и веры" (9), как он писал в прекрасном письме отцу 15 февраля 1530 года. Известие о смерти своего любимого родителя Лютер получил 5 июня. В тот же день он писал Меланхтону из Кобурга: "Мне слишком тяжело писать сегодня, и это мое право - оплакивать такого отца, который в поте лица сделал меня тем, чем я стал" (10). Это было заявление, типичное для этого послушного раба Божия. Он знал Четвертую заповедь, и он уважал власть где бы то ни было, дома или в государстве.
Если была рука, успокаивавшая волнение лютеранских участников Аугсбургского сейма и удерживавшая их от необдуманных решений, это был Лютер. В то же время он нажимал на таких лидеров, как Филипп Гессенский, чтобы они стояли твердо и избегали компромиссов в таких вопросах, как Вечеря, чтобы не подвести всю лютеранскую общину (11). 20 мая 1530 г. Лютер писал своему курфюрсту Иоганну Твердому, убеждая его проявить терпение и жесткость среди того, что он назвал "утомительным положением" (12). На самом деле такая ситуация явно возникала часто. С одной стороны, богословы во главе с Меланхтоном навсегда утвердили аугсбургские формулы своей "Апологией", как сначало называлось и само исповедание, но, с другой стороны, все они должны были терпеливо ждать императора, пока он отдыхал в Италии, а затем в Инсбруке. Ранее в другом письме к курфюрсту (15 мая) Лютер высоко оценил работу Меланхтона по предложенным формулировкам исповедания. Он заявил: "Я прочитал "Апологию" мэтра Филиппа, которая мне очень нравится, и я не нахожу чего-либо, что надо улучшить или изменить в ней" (13). Ясно, что этот документ представляет собой консенсус, который задолго до того, как он был обнародован, благодаря совместным усилиям Лютера и Меланхтона, затем в статьях Торгау и Швабаха и, наконец, благодаря всему богословию Лютера за предыдущие годы, которое Меланхтон знал и уважал больше, чем кто-либо другой. Только в вопросах стиля и формулировок Лютер мог признать , что было бы более "подходящим" для Меланхтона написать окончательный документ, как это имело место в Аугсбурге, так, чтобы он "не мог пройти столь тихо и спокойно". Отчасти это замечание отражает искреннее восхищение Лютера литературной гибкостью Меланхтона; в частности, он позволял себе мягкие насмешки над постоянным беспокойством Меланхтона из-за формул, его бесконечной возней с текстами, а также над сохранившейся эразмианской струей, которая всегда была за компромиссными позами или фразами. Юстус Йонас в письме от 12 июня 1530 года спросил Лютера, намерен ли он писать Меланхтону из - за продолжающегося беспокойства последнего и влияния этого на возможный исход аудиенции с императором (15). Лютер знал своего коллегу слишком хорошо; его письма продолжали поступать практически ежедневно, и он вынудил Меланхтон постоянно держать его в курсе событий, понимая, сколь хорошим будет результат, если он сможет убедить Меланхтона возложить свои заботы на уважаемой наставника и друга.
25 июня
25 июня 1530 года настал один из величайших дней в мировой истории, когда Аугсбургское исповедание было впервые публично прочитано перед императором. Он добивался латинской версии, но на торжественном открытии курфюрст Иоганн Фридрих смог настоять на немецкой на том основании, что сейм проходил в немецкой земле. В результате этого согласия обе версии получили одинаковый статус. Немецкий текст зачитал д-р Кристиан Байер, канцлер Саксонии, и получил архиепископ Альбрехт Майнцский, а латинскую копию дали императору и его советникам, причем лютеране могли подтвердить аутентичность обоих текстов (увы, ни один из оригиналов не сохранился).
Нам нет необходимости подробно останавливаться на общем ходе событий в аугсбургской аудитории. В зале было около 200 человек, а снаружи собралась нетерпеливая толпа, с напряжением слушавшая каждую статью из уст Байера (16). Лютер принял к сведению тот факт , что документ произвел хорошее впечатление, в соответствии с информацией, которую он получил в докладах Аугсбурга, и он был также впечатлен мужеством евангелических князей, которые спокойно поставили свои подписи под документом (17). С другой стороны, Меланхтон встретил следующее утро в мрачном настроении и писал Лютеру, что "мы находимся в глубокой беде и вынуждены проливать много слез" (18). Лютер по понятным причинам был раздражен меланхолией своего коллеги. По сути дела он заявил: только через мой труп!
29 июня, получив в руки копию Аугсбургского исповедания, прочитанную на сейме, Лютер написал Меланхтону в очень суровом тоне. "Я получил вашу Апологию, и мне интересно, чего вы добиваетесь. когда спрашиваете, что и как можно уступить папистам. Лично мне более чем достаточно того, что уже пришлось сделать. День и ночь я занят этим делом, рассматривая его и так и сяк, обсуждая каждую мелочь и перекопав ради этого все Писание, но уверенность в нашей правоте во мне только растет, и я все более убежден, что с Божьей помощью я больше ничего не пересмотрю и не выброшу" (20). В том же письме Лютер, впечатленный мужеством князей, призвал Меланхтона выйти из-за его мантии и начать биться самому. "Мне не нравится , что вы пишете в своем письме , что у вас есть мой авторитет в этом деле. Я не хочу быть тем, кто учит жить, даже если меня поймут правильно. Если это также не ваше дело, то я не хочу, чтобы его называли моим. Если это только мое дело, то я займусь им без вас" (21).
Лютер и Меланхтон
В основном, как Лютер и предположил, сомнения Меланхтона вытекали из его неопределенности в учении о Церкви, ослаблявшей борьбу против монолитного папской организации. "Если Христос не с нами, - спрашивает Лютер в этом же письме, - я искренне хотел бы знать, где Он тогда во всем мире?". На самом деле этот вопрос можно было и расширить: "Если мы не Церковь и не часть ее, то где находится Церковь? Являются ли ею герцоги Баварии, Фердинанд, Карл V, папа, турки и подобные им?". Лютер ткнул Меланхтона носом в страницы Писания, заявив: "Если у нас нет Слова Божия, то мы не являемся Его народом". Лютер завершил это письмо желанием, почти угрозой, что он может приехать лично в Аугсбург, несмотря на императорский запрет, потому что Меланхтон стал "столь слабым" под нашептываниями сатаны (22). Тем не менее Лютер очень высоко оценил Меланхтона, когда он писал в письме к своему любимому коллеге от 30 июня: "Я могу быть более решителен в бою, тогда как вы более стойки сердцем. В общем деле вы бываете тверже меня... Я, с другой стороны, могу быть спокоен и мужествен, ибо знаю определенно, что все делаю правильно, что делаю это ради Бога и Христа, умершего за мой грех, без чего я был бы в полном отчаянии... Поэтому я уже не мучаюсь ни в малейшей степени от этих угроз папистов. И я прошу вас во имя Христа не презирать этих обещаний и утешений" (23).
Меланхтон попросту забыл красноречивое послание Лютера собранию нотаблей в Кобурге перед отъездом в Аугсбург. Там Лютер обратился к ним, призывая быть готовыми к любому кресту или страданию, к которому Бог может призвать на их пути. Он заявил: "Если вы предадите себя Писанию, вы получите утешение во всех ваших скорбях, в которых в противном случае ничем не сможете себе помочь" (24). В той же проповеди Лютер признал , что все делегаты должны быть готовы гораздо больше рисковать ради Слова Божьего , чем " паписты и прочие сволочи осмеливаются рисковать ради гнусной корысти", и этот путь должен быть очевиден для каждого верного христианина, "потому что Он [Бог] будет защищать Его Слово просто потому, что это Его Слово" (25). Можно сделать отсюда вывод , что Лютер был бесчувственным по отношению к Меланхтону и давлению, с которым он столкнулся как лидер лютеранской партии. Уже на следующий день после того, как он накинулся на Меланхтона, Лютер признался в письме к Спалатину, что он был "слишком сердит и напугал Филиппа". "В конце концов, мы люди, а не божества, и наши тревоги и недуги, естественно, вполне человеческие" (26). Лютер не мог сказать ничего кроме похвалы об Исповедании и о тех, "кто храбро представили и защитили его в Аугсбурге". "Вчера я внимательно перечитал всю Апологию, и я чрезвычайно доволен" - писал Лютер Меланхтону 3 июля 1530 года, напомнив в этом же письме, что грех сомневаться в поддержке Бога (27). В письме к Николасу Хаусману 6 июля Лютер говорил об Аугсбурге как о "нашем исповедании, которое подготовил Филипп", и о том , как "один епископ заявил в частной беседе: «Это чистая правда, мы не можем отрицать это" (28). "Я чрезвычайно рад жить в этот момент , когда Христос публично провозглашается Его исповедниками в таком большом собрании с помощью этого действительно прекрасного исповедания" - писал Лютер Конраду Кордатусу 7 июля (29). Юстасу Йонасу он написал еще через два дня: "Я могу только позавидовать вам, ибо сам не имел возможности присутствовать при этом дивном исповедании... И все же я рад и имею то утешение, что это моя Вена, и мое дело защитили" (Лютер имел в виду спасение Вены от турок в 1529 г.(30)). "Не надейтесь на единство или уступки, - советовал Лютер в письме к своим коллегам в Аугсбург, - ибо партия императора не даст их. Наше дело было сделано, и помимо этого не может быть ничего лучшего. Домой!" (31).
Но торг продолжался, и не в последнюю очередь по разделению власти между светскими и церковными сферами. На этот счет Лютер писал Меланхтона (в полном согласии с тем, что было сказано в АИ, особенно в ст.28): "Слово Божье является авторитетом, и его повеления должны соблюдаться без оговорок и примесей" (32). Папские богословы, Экк и другие, по приказу Карла V попытались написать опровержение, из рук вон плохо поддержанное Писанием. Тем не менее им угрожали лютеранам как с "официальным ответом еретикам". Будучи осведомлен о влиянии этого давления, 26 августа 1530 года Лютер написал курфюрсту: "Ваша высокая милость, конечно, знает, что одним из наших основных принципов является то , что не следует ничему учить и делать ничего такого, что не основано прочно на Слове Божием". Таким образом, не могло быть согласия в отношении причастия "под одним видом", ибо это было "чисто человеческое изобретение, и никоим образом не подтверждается Словом Божьим" (33). То же самое относится и к пониманию мессы как жертвы, приносимой Богу. С явным раздражением Лютер писал 8 сентября жене, терпеливо ждавшей его дома в Виттенберге: "Если говорить о том, достигли ли мы цели на сейме, то мы сделали и предложили достаточно, но паписты не хотят уступить нам и волоса" (34).
22 сентября император, наконец, объявил перерыв до 15 апреля 1531 года, заявив, что лютеранская партия была справедливо выслушана и что она не может быть осуждена исходя из доказательства ошибок в имеющихся опровержениях. Курфюрст Саксонии покинул город со своей партией на следующий день, 23 сентября, не получив копию опровержения. Меланхтон сделал широковещательные заявления, получив при этом опровержения через друзей в Нюрнберге. Его попытки получить ответную реакцию на этот документ в конечном итоге привели его к Апологии Аугсбургского Исповедания, написанной как дополнение к нему для продолжения сейма весной 1531 г.
"Наставление" Лютера
Наставление Лютера духовенству в Аугсбурге иногда несколько стыдливо называют "Аугсбургским исповеданием Лютера" (36). Нет никаких сомнений во влиянии этого документа на лютеранство. Его охотно принимали и еще охотнее читали. С подлинной заботой о мире и людях, отеческим тоном Лютер призывает меньше зависеть от человеческой мудрости и ухищрений ума, и больше - от Бога, Который один по-настоящему мудр. Он защищает лютеранскую сторону против ложных обвинений в коварной и мятежной деятельности, как у сектантов и бунтовщиков. Мир наша цель, утверждает Лютер, наряду с чистой проповедью Евангелия, так как Сам Бог повелевает это в Его Слове. Четко опровергнув идею, что лютеране могут рассматриваться как еретики, Лютер подробно говорит о злоупотреблениях в римском учении и практике, препятствующих Евангелию. Первым среди них является продажа индульгенций, "позорное и возмутительное идолопоклонство", с учетом того факта , что "Евангелие в конце концов является единственным истинным отпущением грехов" (37). Также он приводит грубые искажения , которые появились в Церкви в результате того, что так называемое таинство покаяния превратилось в инструмент контроля и манипуляции душами. Исповедь и отпущение грехов могут иметь смысл, считает Лютер, если они остаются в качестве добровольной привилегии грешника, но "если мы должны своими делами добиваться удовлетворения от Бога, это, - гремит Лютер, - хуже чем сам ад" (38). Его критика извращений мессы является столь же резкой; он описывает процедуру, посредством которой сакраментальное общение Бога с людьми было превращено в жертву, приносимую людьми Богу, и он задается вопросом, "почему Бог терпит это так долго" (39). Монашество, замечает Лютер, "стало настолько важно в римской практике. что стать монахом так же хорошо, как и креститься" (40). Незнание простых библейских истин настолько велико, что даже ученые священнослужители на самом деле не знают основы - смысла Декалога, Символа веры, Молитвы Господней. Лютер мысленно возвращается к своему рукоположению и в ужасе восклицает: "Мой викарный епископ, когда он сделал меня священником и вложил в мои руки чашу, говорил именно эти слова: "власть совершать жертву ради живых и мертвых. То , что земля не поглотила тогда нас обоих, было несправедливо великим долготерпением Божьим!" (41). Процесс отлучения явного грешника, говорит Лютер далее, был развернут от правильной работы призыва грешника к покаянию к бессмысленным жадным механизмам вымогательства у бедняков" (42). Опять же, Лютер не находит никаких библейских свидетельств в пользу удержания чаши от мирян или запрета духовенству вступать в брак. Что касается последнего, Лютер бросает вызов: "Теперь , если бы это было правдой, как кощунственно заявляют каноны, что пастырь вместе с собственной женой не может служить Богу, то разве это не отмена Шестой заповеди?" (43). Лютер не возражает против безбрачия отдельных служителей, но он повторяет вполне обоснованный библейски принцип, что "пастыри должны быть, даже если нет епископов, орденов или монахов" (44). Лично он нашел существующие требования к пастырскому служению изнурительными, а состояние народа - плачевным, и он вздыхает: "Я очень устал от этого" (45). Пастырство в приходах должно быть Богом установленной вещью. Так, "если они не хотят быть епископами и пасти Церковь во имя Бога, пусть они будут банщиками во имя дьявола" - раздраженно заявляет Лютер о существующем положении в Церкви (46).
В заключение своего "Наставления" Лютер составил список из 30 пунктов, которые параллельны АИ и Катехизису, появившемуся годом ранее, когда Лютер также написал ряд песнопений для всенародного поклонения (его гимн Ein Feste Burg также появился в октябре 1529 г.). Последнее слово работы было напоминанием католической партии, императору и прелатам, что если в решении этих религиозных вопросов начнет использоваться сила, лютеране этого никогда не сделают; это будет "бремя только Рима" (47).
Лютер как автор
Филипп Шафф несомненно прав, когда он оценивает соответствующие роли Лютера и Меланхтона в создании АИ следующим образом: "Таким образом, Лютер произвел доктринальную часть Исповедания, в то время как научный и методический ум Меланхтона выработал его окончательную форму, и его мягкий, миролюбивый тон вдохнул во все начинание умеренность и консерватизм. Другими словами, Лютер был первым автором, Меланхтон вторым по содержанию и единственным автором стиля и темперамента Исповедания" (48). Кто-то мог бы захотеть выяснить, как разделились силы между этими двумя великими душами , которые создали конечный продукт в Аугсбурге. Тщательное изучение трудов Лютера покажет, что большая часть формулировок, если не стиля, у него не отличается от Меланхтона. Кто мог бы, например, когда - нибудь бросить вызов невероятному превосходству Лютера в Малом катехизисе, его содержании и форме? Время показало, что это один из самых драгоценных камней христианской литературы с любой точки зрения. Большой катехизис стоит лишь недалеко позади его и по содержанию, и по форме. Эти книги, в свою очередь, должны рассматриваться и оцениваться в контексте работ , которые предшествовали им по праву, например 10 проповедей на Катехизис в 1528 году (хотя это была уже третья серия проповедей на него в этом году!).
История проповедей Лютера по Декалогу, Символу веры и Молитве Господней восходит к тому же времени, когда он стал постоянно проповедовать в городской церкви Виттенберга. Сюда же относится его "Домашняя постилла", чрезвычайно богатое богословски и пастырски произведение, которое никак нельзя сбрасывать со счетов, как и молитвослов 1522 года, и достаточно бегло прочесть ее, чтобы убедиться в этом. Если дело доходит до отслеживания источника высказываний в отношении злоупотреблений в Церкви в таких вопросах , как индульгенции, практика исповеди и покаяния, римская месса, которая для Лютера была величайшим святотатством, монашеские ордена, соблюдение безбрачия, смешение церковной и светской власти - нужно прочесть лишь несколько трактатов, проповедей, конспектов и писем, чтобы найти , что каждая жалоба, озвученная публично в Аугсбурге, видела свет ранее в каких-либо работах Лютера. Он столь жил содержанием святого Слова Божия, что все, что касалось веры и жизни, Лютер привел через него в надлежащий и истинный фокус. И хотя в Аугсбурге ничего не было сказано о соотношении церковной и светской власти, эта тема давно была обработана Лютером в многочисленных работах о Церкви и обществе (49).
Большое исповедание Лютера
После всего сказанного отметим, что самый значительный вклад Лютера в окончательную форму АИ следует искать в заключительной III части его "Большого исповедания" (1528), особенно в разделе о Вечере Христа. Этот документ в целом должен рассматриваться как одно из самых глубоких богословских произведений Лютера, бок о бок с написанным как ответ Эразму "Рабством воли" (1525). "Большое исповедание" на самом деле берет свое название от своего последнего раздела, в котором Лютер пункт за пунктом исповедует свою веру в простой и ясной форме. В первых двух частях его рассуждения в защиту реального присутствия Тела и Крови Христа в Вечере Господней весьма полемичны, зачастую замысловаты. Он считал их окончательным ответом антисакраменталистам, хотя за ним со временем должен был последовать и ряд других. Приложив к этой теме немалые усилия, Лютер понял, насколько правильное понимание таинства переплетается с правильным взглядом на Личность и природу Христа. Это исповедание - одна из лучших христологических работ, когда-либо написанных. Неудивительно, что именно этот документ наиболее часто из работ Лютера цитируется творцами Формулы Согласия (1577), особенно в статьях 7 и 8 о Вечере и Личности Христа.
Лютер почувствовал, как ошибки в доктрине, как правило, пересекаются одна с другой, как в случае этих двух статей. По этой причине он чувствовал необходимость в третьей и последней части своего труда кратко суммировать статьи веры. Более того, поскольку он видел , как "расколы и ошибки увеличиваются с течением времени" (50), его решением было "исповедовать свою веру перед Богом и перед всем миром по каждому пункту. Я намерен следовать этому до смерти, и да поможет мне Бог устоять в этой вере, чтобы уйти из мира и предстать перед судилищем Господа нашего Иисуса Христа" (51). К тому времени он уже неоднократно испытывал вражду и неприязнь людей из-за лжи, которая ни в коей мере не представляла его истинные чувства и убеждения. Таким образом, он чувствовал , что настало время заявить истины веры, как им учит Писание и как они укоренились в его сердце. Он писал поэтому: "Возможно, кто-то скажет после моей смерти: будь Лютер жив сейчас, он не учил бы той или иной статье и не защищал бы ее, ибо он не все понял достаточно. Позвольте мне сказать раз и навсегда, что милостью Божией я проследил все эти статьи через Писание, исследовал их снова и снова в свете его, как безусловно защищаю сейчас таинство алтаря. Я знаю, что я говорю, и я хорошо понимаю, что это будет означать для меня на последнем Суде в пришествие Господа Иисуса Христа" (52). Поскольку Лютер ссылается здесь на свою защиту Причастия, которая охватывает около 200 страниц в основной части трактата, было бы интересно и уместно для понимания вклада Лютера сопоставить этот текст с версией АИ, которая была на руках у Меланхтона в Аугсбурге.
Большое Исповедание:
Точно так же я и говорю и признаю, что в Причастии истинное Тело и Кровь Христовы принимаются устами, когда мы едим и пьем хлеб и вино, даже если священники, которые раздают их, или те, кто получает их, не верят или иначе злоупотребляют таинством. Это не зависит от веры или неверия человека, но только от Слова и таинства Бога, даже если кто-то изменяет Слово Божье и извращает его как враг таинств, как это часто делается в наше время. Они на самом деле получают только хлеб и вино, потому что у них нет Слова, но они извратили его по своим мечтаниям (53).
Аугсбургское Исповедание:
10: О Святом Причастии. О Святом Причастии (Вечере Господней) наши церкви учат, что Тело и Кровь Христовы воистину присутствуют и раздаются тем, кто причащается (вкушает Вечерю Господню). И они осуждают тех, кто учит иначе.
13: Об употреблении Таинств Алтаря. Об употреблении Таинств наши церкви учат, что Таинства заповеданы не только для того, чтобы служить отличительными признаками вероисповедания среди людей, но, скорее - чтобы быть признаками и свидетельствами воли Божьей по отношению к нам, учрежденными для пробуждения и утверждения веры в тех, кто употребляет их (Таинства). Поэтому мы должны употреблять Таинства с верой, чтобы веровать в обетования, предоставляемые и учреждамые Таинствами. Поэтому наши церкви осуждают тех, кто учит, что Таинства, как внешние, формальные деяния, дают оправдание, а также тех, кто не учит, что при употреблении Таинств требуется вера в то, что грехи прощены (54)
Сопоставление этих двух утверждений покажет очевидные аналогии между ними, а также тот очевидный факт, что АИ должно было говорить о Вечере, имея в виду римо-католические аберрации, особенно прежнюю теорию причастия ex opere operato, тогда как заявление Лютера 1528 года более направлено против антисакраменталистов с их отрицанием реального присутствия истинного Тела и Крови Христовой. Краткость формулировок АИ сама по себе напоминает лаконичное, поразительно меткое объяснение Лютером природы и смысла Вечери в Малом Катехизисе: "Это является истинным телом и Кровью Господа нашего Иисуса Христа, под хлебом и вином, для нас, христиан, чтобы мы могли есть и пить Его".
Аналогичным образом формулируется учение о Богочеловеке.
Большое Исповедание:
Я верю и знаю, что Писание учит нас, что Второе Лицо Бога, а именно Сын, единственно пришел к нам как истинный Человек, зачатый Святым Духом без участия человека, и Он был рожден от чистой, святой Девы Марии как реальной естественной матери, как это четко описывает св. Лука и предсказывали пророки, так что ни Отец, ни Святой Дух не стал человеком, как учили некоторые еретики. Кроме того, Бог Сын получил не тело без души, как у еретиков, но и душу, то есть полное человечество, и родился как обещанное истинное Семя или дитя Авраама и Давида и Сын Марии по Своей природе, во всех отношениях истинный Человек, кроме того, что Он пришел без греха, будучи зачат от Духа Святого. И этот Человек есть истинный Бог и в то же время совершенный Человек, так что святая Дева есть истинная Мать не только Человека Христа, как учат несториане, но Сына Божия, как говорит Лука: "Рождаемое Святое наречется Сыном Божиим".
Аугсбургское Исповедание:
3: О Сыне Божьем. Также наши церкви учат, что Слово, то есть Сын Божий, вочеловечился во чреве блаженной Девы Марии, так что существуют две сущности - божественная и человеческая, неразделимо соединенные в единой Ипостаси, в одном Христе, истинном Боге и истинном Человеке, рожденном от Девы Марии, воистину пострадавшем, умершем и погребенном, что Он может умилостивить Отца к нам, и быть жертвой, принесенной не только за первородный грех, но также и за фактические грехи всех людей. Он также сошел в преисподнюю и воистину воскрес в третий день. После этого Он вознесся на Небеса и сидит одесную Отца, царствует во веки, владычествует над всеми тварями и освящает тех, кто верует в Него, посылая Святого Духа в их сердца, чтобы управлять, утешать, животворить их и защищать их от дьявола и власти греха. Этот же Христос снова придет явно, дабы судить живых и мертвых, и т.д., согласно Апостольскому Символу Веры.
Большое Исповедание:
"Мой Господь и Господь всех, Иисус Христос единственно есть истинный Сын по Своей природе, истинный Бог и истинный Человек. Я верю также, что сей Сын, рожденный от Бога и Марии,Господь Иисус Христос, пострадал за нас грешных, был распят, умер и погребен, чтобы избавить нас от греха, смерти и вечного Божия гнева Своей невинной Кровью, и что на третий день Он воскрес из мертвых, вознесся на Небеса и сидит одесную Бога Отца Всемогущего, как Господь над всеми господами, Царь над всеми царями и над всеми тварями на небе, на земле и под землей, над жизнью и смертью, над грехом и праведностью" (55).
Каждая аугсбургская статья может быть таким образом прослежена к заявлениям Лютера в "Большой Исповеди" (56). Иногда они практически идентичны по длине, часто очень близки по формулировке, даже если не по фразеологии. Надо надеть шоры, чтобы не видеть такого сходства и зависимости. Конечно, как уже было сказано, этот документ не был единственным источником. Тем не менее, он может по праву быть назван одним из самых значительных, если не самым серьезным предшественником окончательного аугсбургского проекта.
Вывод
Знаменитые Застольные беседы Лютера не имели большого влияния до недавнего времени, пока такие ученые, как Хайко Оберман, не придали им большее доверие и вес. К тому же их просто не было, пока эти фрагменты после Аугсбурга не стали собирать. Вейт Дитрих, проживая рядом с Лютером в Кобурге в изнурительные месяцы 1530 года, был одним из первых, кто стал собирать заметки Лютера, его комментарии по случаю и проповеди. Он отметил, к примеру, что Лютер высоко ценил труды Меланхтона, его исповедание и другие богословские сочинения, заявив, что "Апология Филиппа превосходит всех учителей Церкви, даже Августина, а также Илария, Амвросия и Феофилакта" (57). Это действительно высокая почесть! Для Лютера то, что произошло в Аугсбурге, было настоящим чудом.
В июне 1532 г., через два года после Аугсбургского исповедания, Дитрих записал следующие замечания Лютера: "Наша вера - это странная вещь: я верю, что Человек, Который был распят, есть Сын Божий, хотя я никогда не видел Его и не встречался с Ним на земле. Он подобен камню в сердце моря, о котором я ничего не знаю , кроме того, что говорит Евангелие: Я Господь! Но тогда, если Он так говорит, пусть так и будет! Я мог оценить Его силу на сейме в Аугсбурге, где ярость всех царей и князей вооружилась против Него... Целых два года теперь прошло с тех пор, как я один вынужден был сказать: "Он есть Христос!". И Он по-прежнему есть Христос. Чудо на сейме почти забыли, как будто его и не случилось" (58).
На самом деле, конечно же, Лютер не верил, что это событие будет когда-либо действительно забыто. То, что совершил в Аугсбурге Бог, "будет нашим знаменем до Судного дня!" (59). Это совершило Слово. Император и папа "хотели потушить его, но пламя росло и росло" (60). В августе 1577 г. прозвучало новое заявление веры. Трудно найти более сильные и правдивые слова. "Настоящим заявлением мы еще раз от всего сердца подтверждаем свою верность этому христианскому Аугсбургскому Исповеданию, основанному на Слове Божьем. Мы остаемся верными его простому, ясному и чистому (беспримесному) значению, в тех словах [в том виде], как оно выражено, и считаем данное Исповедание чистым христианским символом, который в настоящее время истинными христианами должен быть принят в соответствии со Словом Божьим [который благочестивые сердца должны принимать по непревзойденному авторитету Слова Божьего], подобно тому как в прежние времена, относительно возникавших в Церкви Божьей определенных великих противоречий, были предложены символы и вероисповедания, с которыми истинные учителя и слушатели того времени связывали себя сердцем и устами. Мы намерены также, по милости Всемогущего, до самого нашего конца твердо держаться [учения] этого, заявленного несколько раз христианского Вероисповедания, в том виде, как оно было представлено в 1530 году императору Карлу V, и ни в данном, ни в каком-либо другом писании не будем стремиться даже к малейшему отступлению от неоднократно упоминаемого Вероисповедания, равно как мы не намерены представлять другое или какое-то новое исповедание" (61).
I . Martin Luther, Sammtliche Schrijien. ed. Johann Georg Walch (St. 1-ouis:Concordia Publishing House, 1901), 17. pp. 1138 f.. Henry Epster Jacobs.The Book qf' Concord (Philadelphia: Genera1 Council Publication Board,
1912). pp. 69 ff.
2. Дрозды, обитавшие в замке Кобург, были развлечением для его жителей. Cм. Jaroslav Pelikan and Helmut T. Lehmann, rds.. Luther Works (St. Louis and Philadelphia: Concordia Publishing House and Fortess Press. 1955-1972). 49, pp. 287-295, в т.ч. письма к Меланхтону и Спалатину 24 апреля 1530 г.
3. Англ. пер. H. E. Jacobs, op. cit., pp. 75-98.
4. Philip Schaff, ed., Creeds of Christendom (New York: Harper and Brothers.1899), 1, pp. 233 1.
5. Он оставался в Кобурге до 13 октября.
6. Особое место среди работ Лютера в течение этих месяцев заняли его экспозиции некоторых псалмов, особенно его красивый Комментарий к его любимому Псалму 1 ; переводы Иеремии, Иезекииля и Малых Пророков; и все же он он жалуется , что его время в Кобурге было "пустой тратой времени".
7. Ср. письмо Йонаса Лютеру от 13 июня 1530 Sr. L. 21a. 1477.
8. L W 49, 298.
9. Carolus Gottlieb 3retschneider, ed., Corpus Reformarorurn (Halis: A.Schwetschke et Filium, 1835), 11. p. 115. Also quoted in E. G. Schwiebert,Luther and His Times (St. Louis: Concordia Publishing House, 1950). p.
725. Это мужество настолько потрясло императора, что в свою очередь, он воскликнул на своем плохом немецком: "Не рубить голову!"
10. Margaret A. Currie, tr., Letters of Maktin Luther (London: Macmillan and Co., 1908), p. 217.
11. L W 49, 299. Letter of May 20, 1530.
12. L W 49, 306.13. L W 49. 297.14. Ibid.15. St. L. 21a, 1471.
16. В письме к Лютеру 27 июня 1530, Юстус Йонас сообщил, что Карл V появился, проявляя большую любезность и интерес, что он внимательно слушал, и что некоторые из католических лидеров кивали с одобрением; в другом докладе он, однако, говорит о том, что на двухчасовой сессии император задремал St. L.16, 883 f.
17. St. L. 16. 882.18. St. L. 16, 896.
19. См. также письмо к камерарию от 26 июня, St. L. 16. 897.
20. L W 49, 328.21. Zbid., 330.22. Zbid.. 33 1 f.
23. St. L. 16, 906,. 16, 906. Сравнивая их разные темпераменты, Лютер говорил Меланхтону в "Застольных разговорах": "Из любви Филипп хочет быть полезным для всех. Если бы паписты пошли этим путем, я бы не справился, а Филипп позволил бы себя сожрать тем, что не щадят никого. Но Бог совершает одно и то же в разных людях" " LW 54, 355.
24. LW 51, 204. 25. L W 5 1, 205. 26. L W 49, 336. 27. L W 49, 343.28. L W49, 348 ff.
29. L W 49, 354. 30. L W 49, 368 f. 31. LW49, 377.32- L W 49, 383.33. tW49, 40734. L W 49, 416 f.
35.Ср. авторское введение к трактату, L W 34, 7. 36. Ibid., 10.
37. Ibid., 16.38. Ibid., 19.
39. Ibid., 22 ff. Лютер позже в "Застольных разговорах" в начале 1532 г. комментировал жертву мессы: "На сейме паписты пытались нас запугать и угрожали. Они хотели добиться от нас признания, что месса есть жертва хвалы. Я готов уступить им это, лишь при условии, что они со своей стороны признают, что эту хвалу воздает не только священник в алтаре, но все причастники" LW 54, 139.
40. Ibid., 28. 41. Ibid., 30.42. Ibid., 33.43. Ibid., 42.44. Ibid.. 44.
45. Ibid.. 50.46. Ibid., 52.47. Ibid., 60 f. 48. Op, cit., 229.
49. Неполный список здесь будет включать в себя Against Insurrection and Rebellion, 1522;Temporal Authority: To What Extent It Should Be Obeyed, 1523; Admonition to Peace. 1525, Against the Robbing and Murdering Hordes of Peasants, 1525; An Open Letter on the Harsh Book Against the Peasants.1525; Whether Soldiers. Too. Can Be Saved 1526; On War Against the Turk, 1529; Комментарий к Псалма 82,1530, произведенный whiIe Лютер был в Кобург. К этому списку должны быть добавлены те, в равной степени значимые произведения, которые Лютер, написал по вопросам брака, экономики, образования, и другим вопросам, имеющим отношение к повседневной жизни христианина и гражданина в XVI в.
50. L W 37, 360.51. Ibid.52. Ibid.
53. L W 37, 367.
54. AC X and XIII; Concordia Triglotta (St. Louis: Concordia Publishing House, 1921), pp. 47, 49.
55. L W 37, 362.56. AC 111; Triglotta, p. 45.57. L W 54, 34.
58. L W 54, 39 f. 59. LW54, 186.60. Ibid.
61. FC Preface 4-5; Theodore G. Tappert, tr. and ed., me Book of Concord The Confessions of the Evangelical Lutheran Church ( Philadelphia:Fortress Press, 1959), p. 502.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn