Неделя без дождей. Природа подсыхает, трава становится прямее, светлее, легче. Напоенные влагой зелёные листочки теряют своей буйство.
Беру серп, обжинаю нескошенные стебли у стволика молоденькой плакучей ивы.
Плюх! Что-то из-за кустика по низкой траектории пролетело и упало в прудик.
-Что, кто?
Прудик вчера чистила сачком, взбаламутила всю воду. Оттого
вода сверху тонким светломраморным слоем прозрачна, а дальше непроглядна своей зеленовато-коричневой темнотой.
Боится, не показывается. Мелькает темная змейка уходящая под воду.
У лягушки такая длинная лапка. Туловища не видно в темноте воды.
На второй день издалека заметив, ныряет как-то боком, прощально извиваясь опять одной лапой. Все тихо.
На третий день сначала подпускает метра на три, разглядывает, опять плюхается.
Подхожу. Сидит на нижнем бортике. Большая. Перепрыгивает на другую сторону сидит и смотрит.
-Не бойся.
Осторожно приближаюсь. Устроилась по-хозяйски, не шевелится и не думает пугаться.
- Умная? Думаешь, что самая важная в мироздании?
Темная, как загорелая. Будто с южного болота. Невозмутимая. Показывает свои пупырышки, пятнышки, круглые глазки.
-Красивая.
Припрыгал лягушонок горчично-серый, тоже плюх. Суетливый, туда-сюда, еще маленький, всего боится. Прыгает легко и нравится ему.
Похолодало. Вечерний туман прячет в себя дальние деревья, дома.
Гости исчезли.
Жук прудовик с туловищем, как большая черная фасолина, обследует донышко мелкой бухточки.
- Кормится?
Водомерки снуют без разбору.