Что-то я давно не сидела за «буком», не общалась со своими мыслями.
Осень наступила. Так не слышно, на кошачьих лапках. И, вроде тепло ещё, а с утреца знобит. И уже выходишь на улицу, запахивая куртку и застёгивая её не все застёжки. А ведь ещё и льда нет и даже инея на траве.
Ну, да мы тепличные растения, уже и из дома-то редко выходим.
Бабушки старушки… так. Если на балкон только или в лавку за хлебом. Уже и на скамейке не хочется зябнуть, какие уж там сплетни о соседях… Теперь – печка, телевизор и вязание. У кого-то семечки,у кого-то телефон. Вот и все развлечения. Да ещё если дети соберутся за стол – посидим, пообщаемся.
Теперь и я влезла в эту осень. На сколько лет… не знаю. Грустно. А что делать? Как – то надо доживать, ждать свою зиму. А чего в ней хорошего? И тоскливо и холодно. Это оттого что рядом нет родного человечка, не к кому головушку преклонить, пошептаться на ночь, поспорить, побаловать пирожками да борщом. Просто так, молча рядом посидеть. Да что, я одна такая что ли? Тысячи бабушек так живут. Кто-то внуками, кто детьми, а кто-то соседскими ребятишками.
Радость, её ведь не море надо – капельки достаточно… Есть и такие, кто животину нянчит – кошку, собачку, попугайчика, чтоб говорить не разучиться. Животные они всё понимают. И даже печалиться умеют.
На улице дождик. А меня и телевизор не развлекает. Как-то темно стало, пасмурно на улице и оттого нет настроения. Чего-то жду, а чего и сама не знаю.
А вообще – хочу квартиру!
Свою.
Сама, одна пожить. Устала от этого колхоза, шума.
Вот. Опять вы меня осудите. Кто-то рад был бы этому колхозу, а я вредина, оттолкнуться хочу.
Но ведь это на день на два, на месяц, на год… а я всю жизнь в этом аду. Готовь, стирай, убирай и т.д. они уже все взрослые, у всех свои семьи, а всё равно – к маме. Вроде бы и приятно – не забывают… и в то же время у меня нет свободы. Бегу в магазин и сотик с собой – а вдруг! Позвонит. А вдруг – что-то случилось, а вдруг…. И постоянная тревога. За каждого и любого в отдельности.
Да знаю я, даже одна буду жить (если буду) всё равно буду ждать каждую минуту звонка в дверь или телефонного. Такие уж мы – мамы.
А что говорю – ад… Это не верьте. Это сладкий ад!
Я ведь до сих пор себя казню за то что не видела, не заметила, как старший вырос. Увидела вдруг. В садике был утренник. Прощальный. Перед школой. И он, такой большой, взрослый, по сравнению с младшими… Я сидела и плакала. Я ведь за младшими и не видела, как он рос. Как трава при дороге. Помощник.
Сходи туда, принеси то, покарауль брата, сестру. В три с половиной года уже в магазин ходил. Сам. Благо, магазин за домом был. Близко. Сначала давала точно деньги. А уже в четыре года и сдачу научился считать.
Младших купала вместе в ванне до школы, чтоб быстрее отстреляться с этим делом. Да и играли они в ванне. Добро первый этаж был – не страшно, если нальют на пол.
Лет в пятнадцать сын второй выпрягся и не стал таким послушным. Видно время пришло. Я уже тяжёлая ходила с младшим и провожала Валентина в училище. А поскольку он не очень жаловал это ученье, вела его за руку. Шли через поляну, что перед нашим домом, и он внезапно вырвал свою руку из моей. Отскочил на приличное расстояние и смеётся – догони! Ну, догони!
Вот стервец. Знает, что я с животом и не побегу за ним.
Я рукой махнула – ты же всё равно домой придёшь… Развернулась и пошла по своим делам.
Вот так они все отскакивали от дома, когда приходило это время. Их время.
Нет, я не в обиде на них. Хорошие дети. Умные. Каждый по-своему любим. Просто, я устала за них бояться и переживать. Хотя, это сладкое чувство – тревога. Мамина тревога.
И, наверно, на смертном одре так же будут мысли одолевать – как они там? Без меня? Может что надо?