Затягиваю шнурки кроссовок - слишком сильно, некомфортно и даже больно. Ну наконец-то! Сейчас почувствую себя человеком, сейчас буду двигаться, бежать, стараясь успеть.
“Надо позвонить маме, - думал он, - вот сейчас отвечу на пару писем и ближе к вечеру перезвоню”. Но после пары писем было совещание, а потом уже надо было спешить домой. “Ничего страшного - позвоню завтра”. А назавтра клиент по телефону срочно потребовал прислать отчет, или хоть что-то, чем мы занимались последние месяцы. Вечером думал пораньше домой прийти, сына увидеть, но из-за этого отчета не получилось.
Он резко нажал на педаль, машина почти не раздумывала - зарычала и рванула вперед. 100-120-140-160 км/ч. Автомобиль словно летел над дорогой, слишком чувствительно реагируя на любое прикосновения и виляя. “Еще, еще, хочу быстрее!” 180…
“Завтра сяду, и напишу этот рассказ. Ну завтра же я его точно напишу! Или не напишу? Нет! Не напишу. Срочно! Сейчас! Сесть и бить по клавишам, заполняя заснеженную пустынную страницу крючками букв.”
Ветер шумит в ушах, начался дождь. Капли хлещут по лицу, мокрые щеки немеют от холода. Так намного легче. Совершенно точно, что так намного легче. Но что-то ускользает от меня. Я пытаюсь понять, но никак не могу ухватиться за ниточку, бегу быстрее, задыхаюсь, шнурок развязывается. Чертов кроссовок!
Отчет отправил клиенту, стало легче, но ненадолго. Сначала затяжное совещание о дальнейших грандиозных планах на ближайший квартал, а потом это письмо от клиента. Он не то, что недоволен, а делает вид, что искренне и сильно удивлен: мол договаривались совершенно о другом, может мы перепутали файлы? Да ничего не перепутали, неужели опять переделывать?.. Сын уже так вырос, совсем взрослый стал. Кажется, что в какой-то из вечеров приду с работы, и он меня не узнает.
Лениво появились несколько слов. Кучка ничего из себя не представляющих слов. А что же дальше? Что я хотел сказать?
Бегу, задыхаясь, бегу. Широко открываю рот, ловя хлещущие по лицу капли. К матери так и не заехал, не успел. И уже никогда не будет шанса заехать. На работе начался аврал. Почти все из моего отдела ушли, все мои товарищи, столько лет поддерживавшие меня, не выдержали. Они устали надеяться и ждать. Я остался один, по ночам в одиночестве пытался доделать работу, чтобы успеть. Казалось, что успеваю, но, как выяснилось, никому мои отчеты оказались на самом деле не нужны. Однажды пришел ночью с работы и понял, что в квартире - никого. Жена с ребенком ушла. Она не против, чтобы мы виделись, но у них своя жизнь, а я теперь волен жить своей: делать проекты сколько душе угодно, могу хоть жить на работе. Права забрали. Отдал машину бывшей жене. На работе давно не был. Не знаю - может уже уволили. Плевать мне на эти проекты. Я все равно не успеваю. Не успел. Шнурок опять развязался. Сука! Кто делает эти ублюдочные кроссовки?! Наклоняюсь стащить кроссовок, теряю равновесие и падаю. Все равно был мокрый, а теперь еще грязный. Хотя нет, грязный тоже был и без того, уже много лет. Бегу босиком, мелкие камни впиваются в подошвы, дышать тяжело, но не больно. Гораздо больнее в груди, резкая боль усиливается, вокруг темно. Бежать! Бежать! Бежать! Я должен успеть в конце концов! Я успею.
Он сидел и смотрел вдаль, сквозь стены. Уже несколько часов он сидел в одной позе, да что часов, казалось, он так мог сидеть днями. Теперь, просыпаясь, он садился, подбирал ноги под себя и смотрел в одну точку, сквозь серую стену. Казалось, теперь время остановилось, теперь оно стало мягким и податливым. Они стали друзьями. Он понял, что обогнать или обмануть его невозможно. Он давно хотел попросить доктора выкинуть стоявшие в углу старые кроссовки, которые заставляли его вздрагивать, когда взгляд случайно падал на них. Но он не говорил без необходимости - слова мешают ходу времени, а он не хотел нарушать Порядок. Он был уверен, что может уйти в любой момент, но идти было некуда. И совсем не хотелось. Единственное, чего бы он хотел, это выбраться рано утром на заре в поле, по влажной от росы зеленой траве пойти к молодому жеребцу. Приблизиться к этому красивому и сильному животному, готовому резко сорваться с места и стремительно убежать в любую секунду. Ощущая на лице горячее дыхание, посмотреть в его большие карие глаза, обнять за шею, и глядя вместе под ноги, думать сначала об одном и том же, а потом сказать ему: “Ну что ты, родной! Не переживай так! Все это не по-настоящему.”