Юбилей

               
               
               
     Николай Иванович Баев, в прошлом видный муниципальный руководитель, встречал семидесятилетний юбилей не в лучшем расположении духа: мешали  разногласия с женой, второй в его жизни; обострилось чувство вины перед детьми, которых он оставил в свое время; как магнитом притягивал к себе внук. Эти противоречия всколыхнули  его не вот сейчас, они соседствовали в нем с помыслами и заботами о простых домашних делах  на протяжении нескольких лет, а обострились вполне естественным путем, как и следовало ожидать, в результате реакции на предстоящий юбилей.
     Жизненные итоги складывались не в его пользу, отдавало дефицитом самого дорого материального начала – отцовского благоразумия. Психологические нестыковки сотрясали сознание, как это и должно было случиться при поспешных и непродуманных мерах в отношении с близкими людьми. И как человек, который ревниво оберегал свое доброе имя, он старался аналитическим путем пересмотреть некоторые житейские позиции, а по возможности трансформировать их исходя из возраста и духовных запросов.
     Неосознанно, а иногда и наперекор своей половине, он засиживался долгие часы в доме первой жены, где обитали его бывшие домочадцы. Но ему казалось, что этого мало и для них, и для себя, что надо бы сделать большее, чтобы они прочувствовали любовь отца и деда. Внутри, кажется. прямо под сердцем, пульсировала червоточина и  омрачала его. Он все острее осязал почти физическую боль - близкие ему люди, о которых должен постоянно заботиться,  в отрыве от него. Он еще не ответил себе на вопрос: кто именно виноват в этом, однако  вводы напрашивались сами собой.
     Может быть, сам того не сознавая, Николай Иванович накачивал мыльный пузырь. Ведь семья, с которой он довольно давно сосуществовал раздельно, воспринимала факт разрыва, как неизбежность –  жизненную ситуацию, не требующую пересмотра: сын был с ним на одной ноге; дочь все время улыбалась, а внук давал себя крепко обнимать, не отворачивая лицо даже от небритых щек. Но было в их поведении и еще нечто такое, что заставляло часто одергивать себя, как он поступал в детские годы под надзором взрослых, когда  позволял лишнее. Или  ему просто казалось, что он поступает неправильно, старческая мнительность – неизлечимая болезнь, но признав ее наличие, значило добровольно списать себя в утиль  - этого он не мог себе позволить из самолюбия. 
     Подготовкой к юбилею Баев занимался с сыном чуть ли не в тайне от жены, во всяком случае, в подробности ее не посвящал, на вопросы отвечал односложно, сценарий мероприятия обрисовывал в общих чертах. Ему казалось, что он сделает  правильно, если жена придет на юбилей в кафе налегке, как и все с каким-нибудь подарком или без него – было все равно. Но жена оказалась куда дальновидней и предусмотрительней мужа. Давно почувствовав холодок в супружеских отношениях, она решила, что юбилей – прекрасный повод устранить недоразумения и вернуться к прежнему состоянию в семейной жизни. Поэтому жена позаботилась о «живой» музыке, а в качестве солиста пригласила на вечер скрипача – известного в округе виртуоза-музыканта. И поскольку она хорошо пела под гитару, то почти после каждого тоста выходила  к микрофону, завораживая присутствующих   старинными романсами. Это в известной степени разрядило обстановку. Николай Иванович улыбался жене, несколько раз вальсировал с ней, а когда она пела, в знак уважения часто вставал с места.
     Между тем вечер шел своим чередом – гости произносили тосты, повара подкладывали на стол деликатесы, пустые бутылки сами собой исчезали, а их место занимали другие, содержимое которых вносило особый колорит в застолье. Скрипач, в самом деле, оказался талантливым музыкантом. Его скрипка ошеломляла присутствующих необыкновенным ритмом. А сам он, видимо, настолько был влюблен в инструмент, что постоянно улыбался только ему, почти касаясь лицом грифа.
     Старинные романсы жена Николая Ивановича исполняла с особенным чувством, и хотя слова нередко тонули в мелодии, все равно певица добивалась своего – она приковывала внимание публики, завораживала ее. Местное кафе обворожительно балансировало на грани ладно скроенного ресторана и музыкального салона. Певицу активно поддерживал скрипач -  музыкальный дуэт, видимо, заранее отреперированный сентиментальной Ириной. И все это было адресовано юбиляру. Со стороны могло и в самом деле показаться, что  действительно на старости лет чета Баевых в супружеских отношениях достигла настоящей гармонии.
     Тем не менее, непонятная и почти незаметная для окружающих тень, время от времени омрачала волевое лицо Николая Ивановича, и он все больше смотрел вниз, покусывая губы.  Это было классической чертой его характера, когда он стоял перед каким-то серьезным выбором. Нет, он еще не принял решение, до этого было еще далеко, но странности уже спрятать было нельзя.
                Х           Х
 
     Роль тамады на юбилейном вечере по просьбе Николая Ивановича исполнял старший по рангу сослуживец, тоже пенсионер, Матвей Васильевич Изгарский, который отличался спокойным нравом, рассудительностью и не меньшей, чем он сам, эрудицией. Выбор был во всех отношениях удачный, и тосты с комментариями сыпались как из рога изобилия. А поскольку заискивать было не перед кем, да и незачем, участники юбилейного вечера были предельно откровенными и в оценке юбиляра субъективных мнений не допускали.
     Жена многословию предпочла шикарный романс о взаимной любви. Младший брат тонко иронизировал относительно  биографических данных юбиляра. Сестра мягко благодарила его за поддержку и внимание к себе. Из уст сына, Ромы,  в адрес отца прозвучали долгие лета Дочь, к сожалению, могла поздравить его по телефону, так как находилась в командировке. А внук задорно прокричал в микрофон милое заученное поздравление. Свояченница и произнесла толковую речь, и лихо, несмотря на зрелый возраст, отплясала с тамадой «Барыню».  Остальные участники юбилейного вечера, в зависимости от того, в каких отношениях состояли с юбиляром, говорили о  его высоких производственных свершениях, необыкновенных деловых и человеческих качествах, что вполне соответствовало действительности, поскольку на самом деле Николай Иванович был личностью незаурядной.
     Точку зрения семьи выразила сестра Николая Ивановича.
    - Коля, - сказала она мягким, грудным голосом, - ты, как старший брат , всегда заботился о нас, и мы сделаем для тебя все, чтобы ты был, как и раньше, счастлив.
    - Да, да! –  поспешно поддержала ее Ирина, почувствовав далеко идущий намек, - мы постараемся…
     Николай Иванович относился к категории людей решительных, обладающих цельным характером - он никогда не сомневался, что поступает верно и взвешенно. И когда в свое время расставался с женой, то нисколько не жалел о последствиях – так было надо сделать, потому что его не покидали раздражительность и желчь, если она была рядом. Да и сейчас, в дни душевного кризиса, он и мысли не допускал, чтобы вернуть былое. Заботили родовые корни –  со временем он понял, что со второй женой его одолевает одиночество, а угрызения совести  мешают спокойно спать.
     Николай Иванович всегда нравился женщинам, а в зрелые годы - в особенности: высокий, стройный, со светлой улыбкой на породистом лице, с завораживающей ямочкой на подбородке – он олицетворял собой тип  мужчины на все случаи жизни. Деревенское воспитание, подчеркивающее ширь души, обогатилось высшим образованием, а острый, проницательный ум быстро расчистил  все дороги в новых условиях. Первая жена поначалу была довольна своим положением, как-никак ее муж не на побегушках и не кланяется в ноги вышестоящему начальству, но впоследствии ее стало коробить повышенное внимание посторонних женщин: она повышала голос, одергивала его на людях, а дома закатывала скандалы. И однажды съехала с сыном и дочерью на съемную квартиру,  правда, впоследствии разжилась особняком, так как была тоже не последним человеком в округе.
     Холостяцкая жизнь поначалу устраивала Николая Ивановича – полная свобода, что только не пожелаешь, все сбывается. Алименты не обременяли его, дети запросто приходили к нему домой и на работу. Недостатка в друзьях он никогда не ощущал, скучать было некогда, тем более дело, которому посвятил лучшие годы жизни,  запрашивало и ту энергию, которую  расходовал на семью. Однако золото, которое блестит, быстро привлекает внимание, в особенности искателей приключений. И как-то раз на горизонте появилась женщина, которой предстояло стать его второй женой.
     Николай Иванович принял Ирину на работу в расчете на то, что она в известной мере будет украшать приемы и званные обеды с высокопоставленными чиновниками. Изящная, музыкально одаренная, с хорошо поставленным голосом,  избалованная публика, пожалуй, и на этот раз клюнет на его удочку, что позволит открыть двери заветных кабинетов. Но девица только наполовину исполнила заготовленную роль, во всем остальном была сдержанной и целомудренной, а однажды даже сбежала от иностранца, который возжелал оставить на российской земле после визита экологически чистое потомство. Было ли это игрой в кошки мышки, хорошо отработанной домашней заготовкой, судить трудно. Однако Ирина не кривила душой, поступая нестандартно - Николай Иванович нравился ей как мужчина, хотя разница в возрасте была великоватой.
     Ирина переступила порог его дома без волнения и дрожи в ногах, ненавязчиво предложив прибраться в холостяцкой берлоге. Неизвестно, после какого по счету делового визита, они выпили по чашечке кофе, бутылка вина появилась на столе нечаянно, а гитара в ее руках оказалась по просьбе благодарного холостяка.        Нетривиальный  голос и загадочные взгляды требовали совершить непоправимую ошибку, от которой даже шалаш кажется раем, не говоря о благоустроенном доме.
Однако Ирина не нуждалась в любовной связи, над которой тихо хихикали бы ее подружки в розовые кулачки,  ее не устраивал статус дворовой девки, пассии для свиданий на час – таких особ у Николая Ивановича было предостаточно. И чтобы выиграть с ними битву, она добилась большего – стала его единомышленником. Начальник все чаще советоваться с секретаршей, поручил курировать отдел кадров, ключевой в производстве. Она искусно заведовала своим отделом, между прочим, собирая информацию о людях – потенциальных работниках организации. 
     Прошло немало времени, пока они не узаконили свои отношения и под шампанское не  сыграли свадьбу. Донельзя счастливые, молодожены благодарили судьбу за столь головокружительный поворот, считая, что два умных человека  именно так и должны были поступить.
     Ирина, наконец-то прочно утвердившись в доме на правах полновластной хозяйки, инициировала  благоустройство:  сауна с бассейном, теплица, оранжерея – все это возникло не просто так, а ее стараниями. Баевы процветали. Им завидовали. На них равнялись. Дети, с его стороны  сын и дочь, с ее – дочь, вполне уживались под одной крышей, ни одна из сторон препятствий не чинила, цивилизованно решая все, что касалось базового стояния новой семьи.
     Когда для Николая Ивановича прогремели пенсионные колокола, он как будто бы обрел второе дыхание: вплотную занялся домашним хозяйством, ремонтом старенькой автомашины, обустройством водяной скважины, помог жене возвести цветочный магазин. Но со временем в нем что-то стало потихонечку ломаться. Он и сам не понимал, отчего чаще обычного прикладывался к стакану, огрызался на замечания жены, запустил свои дела, а жене перестал помогать в ее цветочном бизнесе.
     Империя Баевых продолжала процветать. Однако под ее сводами уже не было того единодушия, которое царило несколько лет назад. И если императрица продолжала ревностно оберегать каждую ее пядь, то император готов был махнуть на все рукой. Куда как проще казаковать – охотиться, рыбачить, играть в шахматы с друзьями. От нечего делать он даже продвинулся в интернете как публицист – сочинитель аналитических статей о коррупции и  благах капитализма с его рыночными отношениями.
     Ирина не сидела, сложа руки. После долгих, но бесполезных увещеваний супруга она отгородилась от него и его друзей и родственников железным занавесом, окунувшись с головой в цветочный бизнес и музыку. Это было ее первой роковой ошибкой, после корой Николай Иванович еще больше насторожился и ушел в запой. Что касается друзей, это еще ничего, с ними он всегда мог встретиться на нейтральной полосе. Но вот дети… Он привык их видеть всегда рядом.
     Вторую непоправимую ошибку Ирина допустила на юбилейном вечере, особо подчеркнув, что она очень добрая, что муж всегда слушался ее, особенно на работе при подборе кадров. Надо было видеть лицо Николая Ивановича в эту минуту – не тени, а туча сошла на него и вот-вот должна была разразиться гроза с ослепительным блеском молнии и оглушительными раскатами грома. Но он сдержался на этот раз: выпил немного, да и не хотел портить праздник себе и людям.
Сказать на публике такое…  В коллектив он вложил всю свою душу, опыт и знания. Каждого человека лично проверил на профессионализм, выносливость и стойкость. Нет, конечно. он пользовался услугами Ирины, но постольку поскольку считал нужным. В остальном на кадровую политику не могло повлиять  даже вышестоящее начальство, не говоря о секретарше, пусть даже она было его женой.
     Однажды Николаю Ивановичу подсунули от администрации некоего специалиста – вроде бы толковый технолог, но уж каким-то скользким он показался ему. Через месяц  проштрафившийся начальник участка подал заявление «по собственному желанию». Не выдержал испытательный срок, приложился к бутылке во время рабочего дня.
     Если работник терял в его глазах доверие, то ему лучше и легче было уволиться «по собственному желанию», чем продолжать работу дальше.
                Х          Х
Ирина покидала юбилейный вечер, в отличие от остальных участников, в расстроенных чувствах. Неосторожно и неосознанно она испортила мужу праздник, хотя столько сделала, чтобы он состоялся, а себе вынесла приговор с далеко идущими последствиями.
     Николай Иванович был последовательным до конца. Вел себя спокойно и ровно. Вот только сыну не позволял далеко отлучаться ни на минуту.
     - Сегодня ты будешь со мной, - твердо сказал он, а немного помолчав, добавил, - и всегда будешь со мной. Приедет дочь, и дочь будет со мной.
     Ирина покорно склонила голову перед мужем. Как умная женщина, она поняла, что в будущем доверие мужа вернуть будет не просто.