Не знаю даже, как поточнее выразить то, о чем хочу сказать. Наверное, у каждого есть что-то такое потаенное, такое личное, что, будь он открытым или закрытым человеком, никому не доверит. Я не о поступках, я о том, что бережно хранится в душе, скрываясь ото всех. Не потому, что не доверяешь людям, просто это так важно для тебя, так дорого, что признаться кому-либо совершенно невозможно, не нарушив хрупкости этой своей святыни.
Так и получилось, что приехав из Владивостока в свой первый отпуск на родной Урал, я мучительно захотела увидеть свои березы. Но признаться в этом никому так и не смогла. Поэтому, мной был разработан некий план, грешивший многими недоработками.
Чтобы добраться до заветных берез, надо было преодолеть две деревни. И я позвала с собой двоюродную сестру, заманив ее тем, что в деревне Горшки в сельпо есть очень интересные товары. И мы утренним автобусом по мокрым дорогам преодолели десять километров. До сельпо добрались по осенней грязи.
А там! Огородный инвентарь соседствовал с валенками и калошами, ситцевые платья висели рядом с ватниками, мыло лежало рядом с баранками и конфетами, гвоздями и пряниками, лейки были увиты шлангами, да много чего ждало здесь покупателей. Мы прельстились развесными конфетами. Нам отвесили морских камушков, арахиса и подушечек с прилипшими волосиками из грубого мешка, завернув все в кулек из крафтовой бумаги.
Но это была только часть моего отчаянного плана. Посетовав на то, что ничего особо интересного здесь нет, я позвала сестру прогуляться до Суздалов, где, собственно, и росли эти мои березы. Но опять же, упор сделала на очередное сельпо. Транспорт туда не ходил, а пройти пешочком надо было три километра. Не так и много для молодых ног. Прошедшие дожди и осенняя распутица сделали дорогу тяжелым испытанием.
Конечно, мы были в резиновых сапожках. Но глубина, даже и не луж, а жидкой грязи, почти равнялась высоте нашей обуви. Так и брели. Я-то, понятно, за своим сокровенным. А вот сестра моя оказалась заложницей моей скрытности. И по этому поводу, я испытывала угрызения. Но добрались, изрядно устав при этом.
И тут - новая трудность. В Суздалах сельпо в самом начале улицы, к тому же, оно оказалось закрыто. А березы в конце деревни. И как мне быть?
Набрав побольше воздуха в грудь, я, как можно более безликим голосом, предложила сестре прогуляться еще и за околицу. До сих пор удивляюсь ее покорности. И сейчас благодарна ей.
Дошли мы до берез моих. Но не раскрылась душа до донышка. Я поняла, что мои глубоко спрятанные чувства нуждаются в одиночестве. Стеснялась я их. Не могла открыться полностью долгожданной радости. Постояли чуток и побрели обратно. Опять по жидкой грязи, ничего не видя вокруг, глядя под ноги, чтоб не оступиться.
И вдруг на дороге сзади тарахтенье. Нас догоняет, весь забрызганный грязью, старенький трактор, а за рулем совсем молодой парнишка, да веселый такой.
- А вы откуда, девчата, вроде, не местные?
- Да на березы ходили смотреть, - смеется моя сестра.
- А че на них смотреть? Их везде полно!
- А нам эти нравятся.
- Ну, садитесь, подвезу.
Мы с радостью взгромоздились в кабину. И так весело, с шутками-прибаутками доехали с трактористом Петрушей до Горшков. А там уже и асфальт.
Домой мы добрались уже к вечеру, решив пройти оставшиеся десять километров пешком, потому что слишком долго еще пришлось бы ждать рейсового автобуса.
Рассказали родителям, какого лешего нас весь день где-то носило.
Уже из Владивостока, спустя годы, я написала своей сестре эти строчки:
На краю земли, у моря, тех берез зеленый свет,
Не дает любить чужбину вот уж слишком много лет.
И когда опять дорога приведет меня туда,
Я возьму тебя с собою, как в далекие года.*
(коллаж автора)
* Это первая часть моих воспоминаний о дорогих мне березах.
Основной рассказ написан уже давно и многими прочитан, по событиям он относится к более позднему периоду и называется «Ностальгия».
Ссылка: http://www.proza.ru/2014/10/09/321