Ночь настала. За окошком ветер шепчет, еле слышен.
Фонарем луна повисла над моею темной крышей.
Дверь открою тише мыши. Узкой в сад пройду тропою,
Тусклым светом меж кустами ускользнет она змеёю.
Там в саду в укромном месте, средь листвы сирени влажной
Лодку свойств необычайных я храню для цели важной.
Нет знакомств у ней с волнами моря синего и речка
Не качала над водами лодку с тайного местечка.
Распущу я легкий парус, парус тоньше паутины,
Поплыву дорогой лунной во вселенские пучины.
Поплыву я над землею чутким сном тревожно спящей,
Оглянувшись с сожалением вслед планеты уходящей.
Что ищу я в звездной каше, на пути далеком млечном.
В этом вертепе кромешном, безрассудно бесконечном.
Не могу сказать, что стало скучно жить мне в старом свете
И к далеким звездам гонит бесконечных странствий ветер.
Искаженного пространства мне страшны водовороты
Провалится в черных дырах — так и вовсе нет охоты.
--------------------
Нет! Хочу сказать я звездам. Мы устали от волнений!
По Земле тысячелетия грозовые мчатся тени.
Не проходит дня без боли жизни, сгубленной напрасно.
Без насилия, разрушений на планете столь прекрасной.
Да мы движемся к рассвету, но так долог путь и труден,
Что сметает поколения жесткий шквал кровавых буден.
Мы в страстей противоборстве вторим старые ошибки
Мы уже дошли до грани роковой последней сшибки,
Там где рвется связь столетий, наша память станет прахом,
Только прихотью невежды, лишь руки безумной взмахом.
Станут тленом наши знания - цепь единая из звений.
К одному звену другое ткал её пытливый гений.
И это все? Конец развития? В нашей сложности ль причина
Это грозное крушенье, столь бесславная кончина!
Видно рано мы гордились, что природой дан нам разум,
Если может в час единый уничтожить всё он разом,
Если нашу страсть к познанию, тягу к творчеству, к горению
Применяем мы так разно - кто к добру, кто к разрушению.
--------------------
Среди массы тел небесных, раскрутив бока тугие,
Сгустком сладостной надежды есть планеты, как земные.
В мудром кружеве молекул, где всё просто и всё сложно
Семена таятся жизни. Прорастают там где можно.
Значит я найду планету, где вечерние закаты
Зажигают горизонты, краской огненной богаты,
Где бы волны в белой пене терпеливо берег били,
Петухи б в селениях дальних по утрам зарю будили.
Где с листвою шептался ветер в поздний вечер, еле слышен.
Фонарем луна висела бы на чьей-то темной крышей.
Как один все планетяне одного бы знали Бога -
Связь с друг другом их важнее устремлений всех любого!
Над концом всех дел, поступков предавалися раздумью,
И тогда, конечно, разум не служил уже безумию!
--------------------
Но в ответ молчали звезды, и галактики молчали,
Разбегались в удивлении, рваные поджав спирали.
Видно не было им дела до моих душевных пятен.
По своим живут законам - мой язык им непонятен.
Лишь у звезд под боком греясь, чья-то пыльная туманность.
Растрепала гневно космы, осудив меня за странность.
Стало стыдно мне топтаться средь созвездий, стало ясно -
У истоков мироздания жду ответа я напрасно
И, покончив с малодушьем с сердцем, тронутом тревогой
Я домой вернусь на Землю ранней утренней дорогой.
Я спешу - опасность близко! Все страшней шабаш у воен.
Если Землю не спасу я - значит жизни не достоен!
Может в споре, быть иль не быть, над истории изломом
Стану я последней каплей, буду я последним словом.
--------------------
Оттого ль мы во Вселенной так печально одиноки.
Что уже когда-то где-то истреблялись жизни соки?
Жалкий след цивилизаций - вот безумств расчет и смета!
Некому судить, а также не с кого спросить ответа!
На обугленных планетах, молчаливых как гробницы
Лишь с упреком смотрят в небо храмов мертвые глазницы.
Так судьбу свою вручаем тем, кого главой мы ставим,
И решая нашу участь в русло нужное ль направим?
Не плыву мечтать я к звездам. Я теперь, Земля, с тобою.
Страшно жизнью рисковать мне в диких бойнях, я не скрою.
Трудно выйти под удары силы грубой и под пули,
Что в минуту малодушья душу слабостью согнули.
Но проклятого вопроса не минуть мне стороною.
Быть иль не быть - вот в чем дело! И ответ теперь за мною...
Истомина Анна-2
г. Севастополь
По мотивам периода Карибского кризиса, Фиделя Кастро и Че Гевара.
Окончательная редакция сентябрь 2017г.