Иногда на меня нападает непреодолимое желание — кого-то крепко обнять и не отпускать долгое время. Желание это не объяснимо, ведь людей я боюсь, хотя и обнять хочется далеко не каждого в этом приступе. Этому желанию я никогда не поддавалась. Знаешь, один раз жертвой чуть не стал твой брат. Но ты не подумай, я его не люблю. Точнее, люблю, но не так, как тебя. И тебя мне хотелось обнять. Но ты, вроде, не очень это одобряешь. Точнее, не одобрял когда-то.
А помнишь, мы собрались гулять поздней осенью? Стояли лютые морозы, но кого это волновало? Не нас точно. Тогда с нами была моя знакомая. Уже и не помню, как её зовут. Я долго выбирала, во что одеться: в пуховик или осеннюю кожанку. Сумасшедшая, не иначе. Ведь рядом был ты. Мы долго гуляли по лесопарку, нас засыпали огромные снежные хлопья, и всё вокруг стало чёрно-белым. Точнее, бело-чёрным. Мы говорили о чём-то, не помню, а я смотрела на тебя. Тебя не смущало это? А вот мне никогда не забыть, как раскраснелся твой нос, как белые хлопья ложились на твои ресницы. Тебя это нисколечко не тревожило. А знаешь, почему я молчу? Я слушаю, а потом записываю. Секрет прост.
А потом пальцы ног, запрятанные в толстых зимних сапогах, в мягких, но колючих шерстяных носках, закоченели, и мы отправились в мою квартиру: тёплую, маленькую, уютную. Вы пошли мыть руки под горячей водой, пресной и мутной. Я поставила на плиту чайник. В жёлтой кухоньке стало ещё теплее. Ты пришёл и сел на скрипучий табурет. А знаешь, что сделалось со мной? Опять это странное, необъяснимое желание обнять тебя. Единственный раз я поддалась ему и крепко обняла тебя, сжимая так сильно, как хотелось. Ты этого не ожидал, но я почувствовала, как крепко ты сжал меня в объятиях. Душа вырывалась наружу. И именно тогда тебе начали нравиться объятия. Не правда ли?