Дэвид Джейкобс. Ангел смерти. 2010 г

ДЭВИД ДЖЕЙКОБС
24 ЧАСА: РАССЕКРЕЧЕНО
11. АНГЕЛ СМЕРТИ.


24 DECLASSIFIED
DEATH ANGEL
DAVID JACOBS

2010

Based on the hit FOX series created by
Joel Surnow & Robert Cochran

НА ОСНОВЕ СЕРИАЛА «24 ЧАСА» ТЕЛЕКАНАЛА FOX,
СОЗДАННОГО ДЖОЭЛОМ САРНОУ  И РОБЕРТОМ КОХРЭЙНОМ

ПЕРЕВОД:
СЕВЕРНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
(2015 г.)

______________________________________


На моем сайте «СЕВЕРНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ» вы можете прочесть 11 романов о Джеке Бауэре и Контр-Террористическом Отделе из цикла романов «24 ЧАСА: РАССЕКРЕЧЕНО», написанных по мотивам культового американского телесериала телеканала FOX «24 ЧАСА».
В 2005 году издательство «HarperCollins» начало выпуск серии романов, озаглавленной «24 часа: Рассекречено» («24 Declassified»). В рамках этого цикла предполагалось выпустить 24 романа, однако в конечном итоге до 2010 года включительно (когда сериал прекратился) вышло 11 книг. Они написаны известными профессиональными американскими писателями, являющимися авторами и многих других книг, написанных по мотивам ряда других американских сериалов.
Все романы цикла «24 часа: Рассекречено» оригинальны и не дублируют ни один из сезонов «24 часов». Действие в них происходит главным образом еще до первого сезона, в первые несколько лет после создания КТО. Самые ранние из описываемых событий датируются концом 1990-х – 2000 годом. Однако действие некоторых романов происходит уже в 2000-х годах.
Романы следуют за форматом шоу, они состоят из 24 глав, каждая из которых охватывает один час одного чрезвычайно насыщенного событиями дня в жизни главного героя – оперативника Контр-Террористического отдела Лос-Анджелеса Джека Бауэра. Многие персонажи шоу появляются и в романах этого цикла: Тони Алмейда, Нина Майерс, Райан Шапель, Ричард Уолш, сенатор Палмер, Морис О’Брайан, Майло Прессман, Джейми Фаррелл и другие.
Все переведенные мною книги лучше всего читать на моем сайте "Северный Корреспондент" https://sites.google.com/site/severkorrespondent/, так как все они снабжены большим количеством иллюстраций и гиперссылок, проясняющих текст.
 

______________________________________


После нападения на Всемирный торговый центр в 1993 году внутри подразделений Центрального разведывательного управления был создан внутренний отдел, которому было поручено защищать Америку от угрозы терроризма. Штаб-квартира Контртеррористического Отдела (КТО) находилась в Вашингтоне, округ Колумбия, а местные подразделения КТО открылись в нескольких американских городах. С момента самого своего создания КТО столкнулся с враждебностью и скептицизмом со стороны других федеральных правоохранительных органов. Несмотря на бюрократическое сопротивление, в течение нескольких лет КТО стал главной силой в войне против террора. После событий 9/11 некоторые ранние миссии КТО были рассекречены. Вот рассказ об одной из них.

_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______


1. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 11 И 12 ЧАСАМИ УТРА.

 

11:04
Мотель «Конец следа»,
Лос-Аламос, Нью-Мексико

Джек Бауэр уже был готов выехать на встречу с Питером Ри, когда кто-то постучал в дверь его комнаты в мотеле, в номер восьмой.

Звук почти полностью потонул в дрожащем хрипе кондиционера. Эта штука производила больше шума, нежели комфорта прохлады. В ней вообще было мало что от кондиционера, равно как и в «Конце следа» было не так уж много от мотеля. Это было второсортное жилье, клиентами которого были в основном бизнесмены, едущие куда-то по делам, и туристы с ограниченным бюджетом.

Комната была узким квадратным помещением с низким потолком. В ней была односпальная кровать и длинный шкаф с двумя рядами ящиков. Круглый стол и стул с прямой спинкой без ручек сгрудились в заднем углу. Мебель была из какого-то синтетического материала, покрытого темно-коричневой пластиковой отделкой под дерево. Кабельный телевизор крепился на шкафу, а пульт управления лежал на ночном столике. Ванная комната была размером с гардероб.

Анонимное и обезличенное, место это вполне удовлетворяло потребностям тех, кто обычно его занимал. В мотеле не было стойки ресепшна, ночных служителей или швейцаров, чтобы следить за входящими или выходящими посетителями. Мотель был удобно расположен на полпути между собственно городом Лос-Аламос и большим комплексом лабораторий к югу от Месы.

Кажущиеся изоляция и уязвимость Джека здесь были специально им тут подстроены, чтобы побудить противоположную сторону выйти из укрытия и сделать попытку напасть на него. Он сам сделал себя мишенью – человеком-приманкой и человеком-ловушкой, и это могло сработать двумя способами.

 

Джеку Бауэру было около тридцати пяти лет, это был аккуратный, спортивный, атлетически сложенный, чисто выбритый мужчина с короткими волосами песчаного цвета и острыми синими глазами. На нем была легкая коричневая джинсовая жилетка, серая футболка, брюки цвета хаки и высокие, до лодыжек, походные ботинки. Он выглядел примерно как хороший, порядочный приятель, заботливый и сострадательный человек. Каким, впрочем, он и был на самом деле – за исключением тех случаев, когда он был на задании.

А теперь он был именно на задании.

Он был откомандирован с поста специального агента-руководителя Контр-Террористического отдела Лос-Анджелеса на временное задание по оперативной работе, что называется «в поле», в Лос-Аламосе, штат Нью-Мексико.

В Лос-Аламос, который сам именовал себя Атомным Городом, и в котором была рождена атомная бомба и по-прежнему велись обширные исследования в области развития передовых ядерных и других вооружений.

 

Айронвудскую национальную лабораторию, ключевую в комплексе в Лос-Аламосе, в течение последних шести месяцев накрыла волна убийств. Пять важных сотрудников погибли при жестоких и таинственных обстоятельствах. В числе жертв были ученые и сотрудники служб безопасности. Первые смертельные случаи были подстроены так, чтобы выглядеть как несчастные случаи или смерти от естественных причин.

За прошедшие несколько недель интенсивность возросла, и теперь уже без притворства, в последних двух смертельных случаях, являвшихся не чем иным, как отъявленными, открытыми убийствами. Убийца — или убийцы – становились все наглее с каждым новым несчастьем.

Все случаи внутреннего шпионажа на территории США входят в компетенцию ФБР. Но существует одно исключение: ЦРУ уполномочено расследовать случаи шпионажа на всех ядерных научно-исследовательских объектах.

 

Основанный в период после первой атаки на Всемирный Торговый центр в 1993 году, КТО был создан как подразделение ЦРУ по борьбе с терроризмом дома, в Соединенных Штатах, и за рубежом.

Чем бы они ни были, Айронвудские убийства выходили далеко за рамки обычного шпионажа. Убийство лиц, связанных с учреждением, отвечающим за научные исследования и разработки Америки в области сверхтехнологичного оружия, – достаточная причина для вмешательства КТО в это дело.

 

Но было кое-что большее, что заставило откомандировать сюда Джека Бауэра с поста главы Лос-Анджелесского подразделения КТО.

Подстегивающим элементом было имя из прошлого, которое вдруг всплыло в Айронвудском деле:

Annihilax*

__________________

* Англ. annihilate – истреблять, уничтожать, от позднелатинского annihilatus, причастие прошедшего времени от annihilare – свести к нулю, от лат. ad- + nihil – к ничтожеству, к нулю.

……………………………………

 

В конце существования феодальной Японии ослабление, а затем и упразднение власти сёгуната и отход от власти военной касты самураев высвободили большое количество оказавшихся вдруг ненужными воинов и меченосцев, внезапно спустившихся с небес на грешную землю.

Эти оказавшиеся бесхозными и ничего, кроме войны, не умевшие делать люди, известные как ронины, больше не были связаны клятвой верности императору и стали жить так, как умели, продавая свои клинки и навыки тем, кто мог им платить, будь то военачальники, амбициозные провинциальные тираны, враждующие кланы или синдикаты азартных игр, которые сколачивались татуированными людьми, известными как якудза.

Результатом была эпоха анархии, беззакония и ультранасилия, длившаяся не одно поколение, от которой пострадали как дворянство, так и простые люди.

Точно так же конец соперничества сверхдержав времен Холодной войны между Соединенными Штатами и Советским Союзом подготовил почву для нынешней эпохи глобальной интриги. Тысячи профессиональных разведчиков с обеих сторон оказались без работы. В их число входили вполне карьерные профессионалы и наемные агенты шпионских услуг, теперь оказавшиеся сокращенными. Среди них были мастера шпионажа, аналитики, техники, специалисты в черной магии убийств и саботажа, полувоенные типы и солдаты-наемники.

 

Подобно ронинам Старой Японии, легионы подпольных операторов теперь торговали своими навыками по всему миру лицам, предлагающим высокие цены. Менее щепетильные из них отыскали новых работодателей в лице обеспеченных неясным денежным финансированием террористических организаций, безжалостных индустриальных картелей, наркобаронов и синдикатов организованной преступности.

В этой новой смертоносной среде выделялась горстка имен, особо выдающихся в подпольной среде экстра-класса элиты профессиональных убийц по найму.

Кто или чем был этот Annihilax? Человек-одиночка или лига убийц?

Ответ был неизвестен даже тем, кто заключал контракты, поступая на службу в эту машину убийств. Известно было лишь то, что Annihilax не имел гражданства, корней, не обременял себя преданностью никакой стране, вероисповеданию или идеологии, за исключением преференций тем, кто предлагал (самую) высокую цену. И даже такая лояльность простиралась лишь до тех пор, пока задание не было успешно выполнено. После завершения дела прежний работодатель был вполне уязвим для любого другого своего конкурента, который мог сделать его мишенью, если только позаботится об удовлетворявшем Аннигилакса вознаграждении.

Агент-истребитель брался лишь за самые дорогие и манящие контракты. Запутанная сеть постоянно меняющихся контактов и посредников подготавливала почву для сближения между Аннигилаксом и потенциальным клиентом. Когда контракт был завершен, огромные выплаты депонировались на секретных счетах на швейцарских и оффшорных банковских аккаунтах.

Железная гарантия Аннигилакса обеспечивала полный возврат средств клиенту — минус предварительный гонорар и расходы, понесенные в ходе подготовительных мероприятий — в случае отказа выполнить контракт, выполнить договор и нанести удар. Внутренней установкой в среде тех, кто знал, а именно среди конкурентов в элите профессиональных убийц, было, чтобы такое возмещение никогда не производилось.

В число мишеней включались главы государств, магнаты крупного капитала, криминальные боссы, руководители разведки, генералы, наемные лидеры, политические диссиденты, свидетели, сотрудничавшие в расследованиях экстра-класса, те, кто знал слишком много, и те, кто стоял на пути богатых и сильных клиентов к тому, что они очень желали заполучить.

Пять лет назад судьба подстроила такой тайный заговор, чтобы пути Джека Бауэра и Аннигилакса пересеклись.

Толчком послужило открытие НАТО торгов по контракту на разработку нового легкого бронированного автомобиля (ЛБА), устойчивого против самодельных взрывных устройств, таких, как бомбы для легковых и грузовых автомобилей, столь излюбленных террористами во всем мире. Договор на оснащение всех боевых сил НАТО этим новым ЛБА сулил успешному претенденту прибыль в миллиарды евро.

 

Хотя вообще-то об этом не принято говорить с посторонними, но факт хорошо известен профессиональным торговцам оружия – что появление нового выгодного контракта в сфере их деятельности часто сопровождается целой эпидемией насильственных смертей среди конкурирующих производителей вооружения. Дестабилизация соревнования путем уничтожения его главных участников, продавцов и проектировщиков оружия способна лишь увеличить вероятность выигрыша приза самым решительным из числа конкурентов.

 

НАТОвский контракт на создание ЛБА не стал исключением. Ведущие специалисты различных североамериканских и западноевропейских дилеров оружия в погоне за выигрышной ставкой стали систематически сметаться с доски: кого-то выбросили из окон, кого-то кинули под автобус, кого-то убили во время, казалось бы, случайных уличных ограблений. Этот плацдарм тайных убийств располагался в Брюсселе, Бельгия, там, где находилась административная штаб-квартира НАТО.

Оперативники Агентства военной разведки (DIA) Пентагона выяснили, что один из восточноевропейских картелей вооружения от имени разработчика оружия заключил контракт с Аннигилаксом, чтобы отсеять своих соперников и уверенно взять контракт.
 


Зная о блестящих характеристиках Джека Бауэра как бывшего члена Delta Force и лучшего контртеррористического оперативника, DIA просил, чтобы операцию по поиску и уничтожению Аннигилакса возглавил Джек.

История этого эпического поединка остается засекреченной и не может быть здесь изложена. Можно лишь сказать, что после безжалостной тайной войны, в которую с обеих сторон были вовлечены многочисленные жертвы, Джек Бауэр в конечном счете преуспел в нейтрализации убийц, собранных Аннигилаксом для реализации брюссельского контракта.

 

Неумолимое расследование Джека, почти не знавшее пределов в методах достижения цели, убедили его в том, что Annihilax – не группа, а какой-то один человек. Он проследил его путь вплоть до предпоследнего заговорщика, до предпоследнего звена в цепочке, ведущей к главному убийце. Этот человек, Борис Земба, был убит Annihilax’ом, чтобы предотвратить раскрытие личности его хозяина.

Брюссельские убийства прекратились, и Annihilax исчез без следа.

Будь то посредством запугивания, либо из-за страха, взяточничества или благодаря комбинации всех трех факторов, и несмотря на неистовые протесты неудачливых конкурентов, но восточноевропейский картель все-таки заключил договор с НАТО. Annihilax выполнил свою часть сделки и заработал свой гонорар.

Никаких возмещений издержек не потребовалось, и победоносный рекорд остался за ним непобитым.

 

В результате этот новый легкий бронированный автомобиль стал бесполезной тратой труда и денег, он оказался опасным только для своих же пассажиров, и его пришлось заменить другим за счет огромных расходов для налогоплательщиков.

Через год американские спецслужбы сообщили, что Annihilax был убит, сделав ставку не на ту лошадь в ходе кровавого восстания в Конго. Джек Бауэр сильно сомневался в этом. Не было найдено тело и даже не было установлено имя повелителя убийц, и он считал, что убийца все еще на свободе.

Прошло несколько лет, и не было ни звука, ни даже видимости какой-либо из операций Аннигилакса. Те, кто по идее были лучше всего осведомлены, топ-рейтинг-исполнители в элите убийц, полагали, что длительная тишина доказала, что их ненавистный конкурент удалился от дел или действительно был мертв.

Тем временем они разобрали все контракты на убийства, которые в противном случае ушли бы Аннигилаксу.

 

Но теперь Агентство национальной безопасности перехватило загадочный фрагмент, взломавший эту призрачную тишину. Обрывок сообщения, закодированный уникальным шифром, принадлежащим только Аннигилаксу, Агентству национальной безопасности недавно удалось перехватить во время его загрузки на орбитальный спутник связи.

Хакеры и прочие взломщики шифров АНБ так и не смогли расшифровать код. Фрагмент, которым они теперь владели, оказался одинаково неуязвимым ко всем их совместным усилиям, но его идентичность, соответствие шифрованной подписи Аннигилакса была неоспоримой.

Известно было, однако, что сообщение было передано откуда-то из Лос-Аламоса, Нью-Мексико. Этого было достаточно, чтобы привести Джека Бауэра в Атомный Город.

……………………………………

 

Теперь Джек перешел в переднюю часть комнаты, приподняв изгиб занавески, закрывавшей огромное окно, чтобы выглянуть на улицу и посмотреть, кто стучится в его дверь.

С другой стороны двери стояла пожилая женщина с грустным лицом в униформе, которую носят горничные мотеля, лицом к его двери. Она с обеих стороны была окружена служебной тележкой и четырехколесным холстяным контейнером, установленным на раме из труб. На тележке был своего рода поднос с отделениями, в которых лежали свежие полотенца, постельные принадлежности и т.п.; а холстяной вагончик был заполнен такими же, но использованными видами белья, которые она собирала для стирки.

Джек изучал новоприбывшую в течение долгой паузы. Она была незнакома ему. Он жил в этом мотеле последние десять дней, и не заметил ее среди штатных сотрудников. И он был человеком, который привык замечать мелочи. Это было частью его работы. Непростой работы – остаться в живых.

Она пристально глядела на дверь, чопорно сложив руки перед собой, по-видимому не осознавая, что ее изучают.

 

Джек отпустил занавеску, и та упала на свое место. Он полез под свой джинсовый жилет, ощупав рукой торец пистолета, который он носил в кобуре под левой рукой. Он расстегнул ремешок безопасности наверху кобуры и немного сдвинул пистолет, чтобы высвободить и быстро выхватить его, если ему понадобится быстро привести его в действие. Оружие и кобура были скрыты под жилетом от случайных наблюдателей, которые не знали, что искать.

У него под одеждой не было защитного кевларового жилета. Откровенно говоря, было просто чертовски жарко, чтобы подвергать себя дискомфорту без убедительных и непосредственных причин.

Возможно, эта причина теперь находилась на расстоянии вытянутой руки; он не знал. Но уже слишком поздно было надевать теперь на себя жилет.

Джек сделал глубокий вдох, высвободившись и заставив себя стать свободным и расслабленным. Напряжение замедляет время реакции. Он придал своему лицу маску мягкой нейтральности к происходящему. Стоя с одной стороны двери, он отпер и открыл ее.

Это было похоже на открытие двери духовки пекаря, работающей на полную катушку. Волна горячего сухого воздуха ворвалась в комнату, засушливая жара высокого солнца пустыни, приближавшегося к своему полуденному зениту в субботу в конце августа.

Джек встретил жару, не моргнув глазом, но ему потребовалось определенное усилие. Он чувствовал, как жара высасывает из него влагу.

Мотель был двухэтажным строением, состоявшим из длинного главного здания с двумя короткими крыльями, торчащими из него под прямым углом. Фасадом он был обращен на юг, в форме перевернутой буквы U, обращенной к шоссе, бегущему с востока на запад. Между ним и обочиной был вымощенный участок земли.

 

Дорога с обеих сторон была уставлена бензоколонками, фаст-фудом, мойкой, минимаркетами, магазинами дешевой электроники, дисконтными магазинами одежды, и т.п.

Номер Джека на первом этаже западного крыла мотеля выходил окнами на восток. Белый бетонный передник подобно перрону около десяти футов в ширину тянулся вдоль фундамента здания. Его дальний конец был очерчен линией припаркованных автомобилей постояльцев, внедорожниками и пикапами, и на их поверхностях ярко отражался солнечный свет. А от тротуара шли мерцающие волны жары.

Где-то там за Джеком Бауэром следила пара агентов ФБР.

Его напарником по расследованию считался специальный агент ФБР Винс Сабито и пара подчиненных ему людей, которых он привез с собой из местного агентства Бюро в Санта-Фе.

Отношения между ФБР и ЦРУ были, как известно, плохими, а КТО являлось частью ЦРУ.

Рабочие отношения между двумя агентствами на какое-то время улучшились, но время это уже прошло, и с тех пор отношения вновь ухудшились, приблизившись более или менее к прежнему тону взаимной подозрительности, враждебности, недоверия и ревнивому охранению собственной территориальной подведомственности.

Сабито и его агенты должны были быть на стороне Джека, но ему по-прежнему предстояло найти способ избавиться от них до встречи с Ри.

Но сначала — эта женщина.

Она стояла с другой стороны открытой двери в скудной тени балкона второго этажа. Она и сама была похожа на обитательницу пустыни, худая и костлявая, как будто выжженная солнцем сверху донизу вплоть до непреодолимого для солнца минимума волос, кожи и костей.

 

Она была высокого роста, лишь на несколько дюймов короче полных шести футов Джека, даже в подходящей к обстановке обуви на низких каблуках, которую она носила. Возраст ее тоже был неопределенен – где-то от сорока до шестидесяти лет. Прямая спина говорила в пользу первого, в то время как морщинистое, обветренное лицо – в пользу последнего. Ее железно-седые волосы были откинуты назад и связаны в деловую булочку на макушке.

Ее бледно-желтая фирменная одежда была отделана белым кантом, подол был на несколько дюймов ниже колен. В такую же стандартную униформу были одеты и другие горничные, которых Джек видел во все время своего пребывания в мотеле.

Нет, не совсем в такую же. У всех других были короткие рукава. Это платье было с длинными рукавами и с широкими белыми расстегнутыми манжетами.

Сервисная тележка стояла с правой стороны от неё, холстяной контейнер – с левой. И они стояли в стороне, оставляя путь открытым для любого, кто мог проходить по бетонному порогу. Пока там не было никого.

«Ничего, если я приберусь в комнате сейчас, мистер?», спросила женщина резким голосом с носовыми протяжным звуками, характерными для родившихся на Юго-Западе.

“Нормы сегодня нет?”, спросил Джек. “Обычно она прибирается в комнате”.

“Она ушла сегодня”.

“Кажется, я вас раньше здесь не видел”, сказал он.

“Я работаю здесь только по выходным”, вздохнула она. “Мне много комнат надо прибрать, так что мне хотелось бы начать, если это будет окей для вас, мистер”.

«Конечно, входите». Джек отступил, чтобы она могла войти.

Она пересекла порог, закрыв за собой дверь. «Не хочу впускать жару, пока буду менять постельные принадлежности».

 Джек кивнул, повернулся к ней спиной и пошел вглубь комнаты. Ранее он повернул телевизор на стенде-подставке, так что теперь он был обращен экраном к передней части комнаты. Он был выключен, и его мертвый стеклянный глаз служил зеркалом, так что он мог видеть, что происходило у него за спиной.

Правой рукой горничная коснулась расстегнутой манжеты своего левого рукава и вытащила оттуда длинное оружие, похожее на стилет. Она бросилась вперед, пытаясь воткнуть его в широкую, незащищенную спину Джека.

Только он уже не находился там, когда она сделала то, что должно было стать смертельным ударом. Он отступил, и оружие разрезало пустой воздух. Джек продолжал двигаться, повернувшись к ней боком, чтобы представлять собой наименее выгодную для удара мишень.

Она полуприсела, согнув ноги в коленях и вытянув в полную длину наносившую удар руку, в ее кулаке скрывалась рукоятка чего-то длинного, тонкого, острого и сверкающего. Ее оружие оказалось вязальной спицей около десяти дюймов в длину. Острие было достаточно смертельным само по себе, но в нем было что-то еще. Острый конец был покрыт серой пластиковой защитной крышечкой, мало чем отличающейся от колпачка обычной чернильной ручки.

Она владела длинной иглой как старый опытный боец на ножах, держа диск иглы размером с десятицентовую монету за конец, упирающимся в заднюю часть ладони, а остальная часть острия выходила из верхней части ее сжатой руки.

Она нанесла свой первый удар и промахнулась. Джек был уже рядом с ней, схватив рукой, оттягивая вниз и захватывая запястье руки, державшей иглу. Похоже было на то, как будто он схватил змею, сильную, мускулистую и извивающуюся. Она крутилась, пытаясь вырваться, но не могла вырваться из его хватки.

Свободной рукой своей она через себя ударила его растопыренными пальцами, пытаясь выколоть и вцепиться ему в глаза. Он отклонил голову за пределы ее досягаемости, все еще сжимая ее запястье.

Она ударила его коленом, но он и к этому был готов. Он повернулся так, что колено врезалось ему в бедро, вместо того чтобы протаранить ему промежность, на что она рассчитывала. Часть его ноги онемела от сильного удара, но он сумел сохранить равновесие.

Она сменила тактику, ударив каблуком ему по стопе.

От боли у него перехватило дыхание, и он почувствовал, что его хватка ослабла. Она тоже почувствовала это и удвоила свои усилия в надежде вырваться, но прежде чем она смогла это сделать, он схватил другой своей рукой ее за предплечье.

 

Одним быстрым движением, каким-то неясным перемещением он резко отклонил ее руку назад и вонзил иглу глубоко ей в шею. В момент удара пластиковая защитная крышка раскололась и развалилась, показав на мгновение какую-то темную краску на острие иглы, прежде чем она вновь исчезла. Раздался хруст, когда стальной наконечник проник внутрь плоти, сквозь хрящи и кости.

Смертельный удар, однако не обязательно приводящий к немедленной смерти. При естественном ходе вещей она могла бы прожить еще минуту или две, прежде чем окончательно умерла бы. Но тут было какое-то темное вещество, окрасившее острие иглы, чем бы ни был токсин, прикрытый защитным колпачком.

Несколько ударов сердца – и потенциальная убийца была поражена судорогой, одной массивной, с головы до ног общей дрожью тела. Затем она стала твердой и неподвижной. Глаза ее выпучились, как будто они пытались выскочить из орбит. Они смотрели куда-то, ничего не видя. Ее рот приоткрылся – чтобы вздохнуть или что-то выкрикнуть? Осмысленный свет покинул ее глаза, и жизнь оставила ее тело, когда отравленная игла выслала её ракетой в вечность.

 Он отпустил ее, и она упала на пол с глухим стуком. Она лежала на спине лицом вверх, с иглой, торчащей из шеи, похожей на ручку. Струйка крови, темной, как будто черной, катилась от угла рта к подбородку. Джек стоял, глядя на нее сверху вниз, и ему показалось, будто минула целая вечность. Через некоторое время он покачал головой, как бы очнувшись, и сказал: «Хм!»

Голос его звучал смешно у него самого в ушах. Он тяжело дышал. «Проклятье», пробормотал он.

Он хотел взять ее живой, но все обернулось слишком быстро. У него не оказалось времени вытащить пистолет, она ударила его прежде. Если бы он попробовал это сделать, она убила бы его. Все произошло очень близко, слишком близко.

Он насквозь вспотел, и он почувствовал, что что-то охлаждает его. Это работавший кондиционер продолжал свое бесконечное вибрирование и хрипы.

Она была умна, ударив каблуком ему в стопу, пытаясь высвободиться. Кости в стопе тонкие и хрупкие. Он пошевелил пальцами ног в ботинке. Они все двигались. Переломов не чувствовалось. Он мог ходить, опираясь на ногу, и это все, что имело сейчас значение.

У его походных ботинок были стальные носки и специальный прочный верх, ботинки, какие носят строительные рабочие для защиты от тяжелых грузов, которые могут свалиться им на ноги и раздробить их. Удача к этому не имела никакого отношения. Он специально выбирал ботинки, чтобы они были хороши для уличных боев, а в этом случае неприятности могут накинуться на него с любой и каждой неожиданной стороны, и он делал все, что могло работать на него, чтобы помочь самому себе выкарабкаться и увеличить свои шансы на выживание.

Джек теперь напоминал сам себе какой-то классический способ охоты на тигров. Охотник привязывает козу к дереву в качестве приманки и затем скрывается в невидимом укрытии. Когда тигр бросается на козу, охотник стреляет в тигра. Проблема была в том, что он был одновременно и козой, и охотником.

Серый пластмассовый защитный колпачок, закрывавший отравленное острие иглы, раскрошился на несколько крупных фрагментов. Несколько кусочков лежали на ковре возле трупа.

Джек поднял руки перед собой, переворачивая и осматривая их, проверяя, не осталось ли каких-либо серых пластиковых осколков, которые может быть прицепились к ним. Часть этого яда, возможно, разбрызгалась по внутренней части колпачка, и он хотел удостовериться, что он был чист от него.

Они выглядели чистыми. Он осмотрел свои жилетку, рубашку и брюки, и они тоже вроде были чистыми.

Он обошел тело и направился в переднюю часть комнаты, передвигаясь с явной хромотой, отдававшей ему в левую ногу, куда она его ударила. Он приподнял занавеску и выглянул наружу.

Рядом шумели, но это как всегда, как обычно. Какая-то женщина пыталась справиться с полудюжиной шумных, гиперактивных детей, а ее муж грузил какие-то чемоданы в багажник своего автомобиля.

Самый старший по возрасту ребенок был мальчиком приблизительно лет десяти, другие были все помладше, включая малыша с пистолетиком в руках, которого мать держала за руку, без особого энтузиазма пытаясь поддержать хоть какой-нибудь порядок среди своего выводка. Весь этот клан не был в состоянии обратить хоть какое-нибудь внимание на ту смертельную схватку, которая только что состоялась в номере восьмом.

Его быстрый визуальный осмотр места не обнаружил признаков враждебных или подозрительных элементов. Никаких следов агентов Сабито с пушками также не было, хотя они не могли быть далеко. Джек опустил занавеску и запер дверь.

Он оглянулся на распростертое на полу тело. Это придаст мне солидности в глазах Винса, сказал он себе, криво усмехнувшись.

Он вошел в ванную и включил свет. Ему казалось, что он выпрыгнул бы из кожи, если кто-нибудь сейчас сказал бы ему «Буух!».

Он теперь более тщательно осмотрел себя на предмет наличия пятен от разрушенного защитного колпачка отравленной ядом иглы. Он посмотрел на себя в зеркало над раковиной, повернув голову и так и сяк, оглядел лицо и шею, нет ли на них каких-нибудь серых пятен от испачканной пластмассы, которые могли бы прицепиться к коже. Он ничего не нашел.

 
Он провел пальцами по волосам, взъерошив их, чтобы смахнуть любые пятнышки, которые могли попасться в них, так, чтобы они упали в раковину. На волосах тоже ничего не было.

Он вздохнул, потому что не знал, с чем имел дело.

Он отряхнул одежду, а затем присел, чтобы всмотреться в кафельный пол в поисках каких-либо серых осколков, и опять ничего не нашел.

Он вымыл руки в раковине с мылом, тщательно намылив предплечья до локтя, затем смыл. Он включил холодную воду и провел по ним мочалкой. Он вытер лицо и шею прохладной влажной тканью.

Он заметил свое отражение в зеркале. Он был похож на черта, с ввалившимися глазами и впалыми щеками. Вздувшиеся, как толстые карандаши, вены выделялись на обеих сторонах его лба. Кожа побледнела под глубоким загаром, получив землистый оттенок. В ярко-голубых глазах плавали широкие черные зрачки.

Он подумал о трупе в главной комнате. По сравнению с нею он не выглядел слишком уж плохо. «Тебе бы нужно было встретиться с кем-нибудь другим», сказал он вслух.

“Девочка”, поправился он, после паузы.

Он расчесал волосы пальцами, придав им нужную форму. Он усмехнулся сам себе в зеркало, обнажив зубы.

 

Он вошел в гостиную и присел на корточки рядом с телом. Он закатал левый рукав убийцы, обнажив ей руку ниже локтя. Тело ее было обескураживающе теплым. К внутренней стороне ее предплечья ремешком был прикреплен красный кожаный чехол, в котором раньше лежала отравленная игла.

Он быстро обыскал труп, стандартно похлопав ее по бокам сверху вниз, как полицейский, но все оказалось пусто. Обыск в ее карманах привел лишь к кольцу с набором отмычек, чтобы открывать комнаты. Никаких удостоверений, никаких личных документов.

Он и не ожидал найти что-либо. Она была профи, и она пришла чистой, ни с чем, и это делало невозможным идентифицировать ее или ее работодателя.

Джек выпрямился, поморщившись, когда острая боль пронзила его левую голень и стопу. Теперь, когда прилив адреналина закончился, боль от ее ударов дала о себе знать. В районе бедра болело где-то глубоко в мышцах, куда она ударила его коленом. Усилены ли ботинки или нет – все равно было больно там, куда она ударила своим каблуком. Это случилось тогда, когда он перешел в полный режим выживания и повернул ее же оружие против нее самой.

Он осмотрел нападавшую. Как старший специальный агент КТО Лос-Анджелеса он знал лица и досье сотен профессиональных убийц, как иностранных, так и доморощенных. Этот противник был незнаком ему на первый взгляд, и теперь, когда он поближе осмотрел ее, этот ее статус остался неизменным.

Местное дарование, возможно, нанятое для нанесения удара. Это соответствовало шаблону.

Манере действий Аннигилакса.

Именно так повелитель убийц действовал в Брюсселе, набирая команду головорезов, большинство из которых были родом из Бельгии, Нидерландов и Германии.

Джек взглянул на часы. Время было 11:11. Трудно было поверить в то, что всего лишь семь минут прошло с момента первого стука в его дверь.

Он достал мобильный телефон и позвонил Питеру Ри, офицеру контрразведки Айронвуда, который запросил срочную личную встречу с ним в полдень. Ему не удалось соединиться с Ри. Джеку это тоже не понравилось. Он оставил Ри голосовое сообщение.

“Кто-то пытался убить меня. Она маскировалась под горничную. Сейчас она мертва. Я иду по графику. Буду с опозданием приблизительно на десять-пятнадцать минут. Позвоните мне, как только сможете”, сказал Джек.

“И берегите себя”, добавил он.

Сотовые телефоны его и Ри были на безопасной линии и защищались от прослушки, но Джек не хотел быть более конкретным, чем то, что он уже сказал.

Затем он позвонил Винсу Сабито. Сабито поднял трубку на третьем гудке. «Сабито», сказал он. Телефон Сабито тоже был на безопасной линии и тоже скремблировался.

“Это Джек Бауэр”.

“И чего вам надо?” Сабито был не из того рода людей, которые напрягали себя излишними претензиями на дружелюбие или даже коллегиальность.

“У меня есть кое-что для вас, что вас заинтересует”, сказал Джек.

“Да ну? А что?”

“Убийца. Она мертва”.

“Она—?! Женщина, хм? Что случилось?”

«Она намоталась на неправильный конец своей собственной отравленной ядом иглы».

“Вы в мотеле”. Это было утверждение, а не вопрос. Сабито знал, где находился Джек. Его люди торчали снаружи, как столбы, следя за ним.

“Я сейчас буду там. Оставайтесь на месте”, сказал Сабито, прервав связь.


 

11:17
Мотель «Конец следа», Лос-Аламос

Джек Бауэр стоял в тени балкона второго этажа, прислонившись спиной к закрытой двери своей комнаты. Он ждал, когда приедут ФБРовцы.

Ожидание не было долгим. У Сабито было несколько сторожевых псов, торчавших на другой стороне улицы в закусочной при парковке. Закусочная оживленно делала деньги на бизнес-ланчах, и место вокруг нее и парковки было вполне прилично забито автомобилями.

ФБРовский автомобиль мариновался, как шпроты в консервной банке, вместе со всеми другими машинами, и Джек вначале не заметил его. Затем он отъехал, и когда это было сделано, ошибиться было невозможно, потому что машина явно спешила.

 

Темный седан последней модели вдруг выкатился за пределы парковки. Разъединившись с Джеком, Сабито, должно быть, позвонил агентам и сказал им выдвигаться, чтобы они подстраховали место происшествия и не дали Джеку уйти. Седан слишком поспешно попытался выбраться с места своей стоянки, и ему пришлось тормознуть и резко остановиться, чтобы не быть перепаханным встречным трафиком.

Водитель автофургона, которому едва удалось избежать столкновения с ним, вовсю засигналил сердитыми протестующими нотами довольно долго, пока не укатил на восток по шоссе.

Когда улица очистилась в обоих направлениях, седан широко развернулся в противоположном направлении, пересек встречные полосы движения, как на запад, так и на восток, и стрелой метнулся к «Концу следа». Замедлив движение, чтобы избежать столкновения с пешеходами, он нацелился на западное крыло мотеля, вынюхивая место, где можно было припарковаться рядом, там, где стоял Джек. Вблизи он смог рассмотреть, что седан был синим, но таким темно-синим, что был почти черным.

Из автомобиля вышли двое и направились к нему. Специальные агенты ФБР Хикман и Коутс – он уже встречал их прежде.

Коутс был за рулем. Он был большим и похожим на медведя, как бывший футбольный судья. Веса в нем было много, и похоже, он не ладил с жарой. Лицо и шея у него были красными, как у рака, и покрыты потом. На верхушке его круглой головы была нахлобучена узкополая соломенная шляпа, на размер или два меньше нужного. Его темно-синяя куртка, спортивная рубашка с открытой шеей и брюки – все это выглядело мятым и в беспорядке.

Он бросил ключи от машины в правый карман куртки. Джек принял это к сведению; это многое упростит для него.

Хикман, старше Коутса по званию, был опрятен, аккуратен и компактен. На нем был легкий летний костюм, галстук и блестящие черные туфли. Даже если жара и досаждала ему, он старался этого не показывать. Его коротко подстриженные темные волосы были разделены тщательным пробором на сторону, как будто он расчесывал их с помощью линейки. Он был похож на бухгалтера, специализировавшегося на изъятии заложенного движимого имущества.

Джек кивнул им обоим. Указывая на свою комнату, он сказал: “Там, внутри”.

Он вошел внутрь, за ним остальные. Коутс был последним и быстро закрыл за собой дверь, чтобы какие-нибудь гражданские снаружи не увидели труп. Хотя рядом никого не было, он так или иначе это сделал.

Джек сделал несколько шагов внутрь комнаты и резко остановился, заставив людей из ФБР также остановиться на месте, чтобы не наткнуться на него. Они нетерпеливо замялись за ним, вытягивая шеи, чтобы получше разглядеть тело.

«Следите за своими шагами», предостерег Джек.

“Да, мы знаем. Мы уже прежде бывали на нескольких местах преступления”, саркастично сказал Коутс.

“Но не на таких, как это. Тут ядовитая игла. Кончик был прикрыт серой пластмассовой крышечкой, чтобы защитить ее от случайной царапины и не подхватить дозу яда. Колпачок разрушился, когда игла вошла в нее. Вот видите эти серые частички на ковре? Вряд ли вы захотите, чтобы какие-нибудь из них пристали к подошве ваших ботинок”.

 

“Как вы узнали, что игла была отравленной?” спросил Хикман.

“Когда вещество поразило ее, она стала вот такой”, сказал Джек, щелкнув пальцами.

Хикман задумчиво кивнул. «Правильно подмечено», сказал он. Они с Коутсом веером разошлись вокруг Джека, двигаясь вглубь комнаты, чтобы осмотреть труп, осторожно ступая вокруг него.

Джек наткнулся на Коутса, врезавшись в него. Он положил руку на плечо этого крупного мужика, как бы с целью не упасть. «Почему бы вам не смотреть туда, куда вы идете?», рявкнул Коутс.

“Простите”, сказал Джек.

Хикман спросил: «Так что же именно произошло тут, Бауэр? Как это случилось?»

«Она пришла менять простыни и полотенца – так она сказала. Затем она накинулась на меня, когда думала, что я не следил за ней».

“И…?”

“А я следил за ней”, сказал Джек невозмутимо.

Коутс засунул большие пальцы за угол передних карманов брюк, раскачиваясь взад и вперед на каблуках. «Может быть, она подумала, что вы собирались надуть ее, не дав ей на чай».

Джек чуть отошел в сторону с прохода. Он встал, прислонившись к шкафу и сложив руки за спиной. Остальные глазели только на труп. Джек протянул руку себе за спину и осторожно положил какой-то предмет за пластмассовое ведерко со льдом, скрыв таким образом этот предмет из виду. Никто не заметил, что он сделал.

Хикман пристально осмотрел труп, как аудитор, ищущий в записях бухгалтерской книги десятичную запятую на неправильном месте. Он посмотрел на Джека. «Вы можете опознать ее личность?»

Джек покачал головой. “Я думал, вы сможете”.

“Я не могу установить ее личность”. Хикман обратился к Коутсу. «А ты, Ред?»

“Я в минусе. Она похожа на какую-то тетку какой-то девицы. За исключением вязальной спицы, воткнутой ей в горло”, добавил он.

“Что насторожило вас в ней, Бауэр?” спросил Хикман. «Как вы узнали, что она обманщица?»

Джек обратился непосредственно к Хикману: «Я здесь уже достаточно долго и знаю большинство из обслуживающего персонала, и я никогда не видел ее раньше. Само по себе это не так уж и много, но это меня заинтересовало. Затем она была одета в форму с длинными рукавами. У всех остальных горничных была форма с короткими рукавами. Длинные рукава в такую жару? Это звучит неправдоподобно».

Лицо Коутса стало кислым и скептическим: «Может быть, другие ее наряды были в прачечной. Или у нее уродливые руки и она не хотела их демонстрировать».

“Я тоже об этом подумал. Тогда я протестировал ее иначе. Я спросил ее, почему та обычная горничная, Норма, не прибирается в моей комнате, как обычно. Она сказала, что у Нормы сегодня выходной”.

 

“И?”

«Норма – это просто имя, которое я сам выдумал. Горничную, которая убирает комнату, зовут Кармен», сказал Джек.

Хикман кивнул едва заметным наклоном головы, как бы признавая, что тот выиграл раунд.

«Вы настоящий Шерлок Младший». Коутс снял свою соломенную шляпу и обмахал ею лицо. Редеющие пряди его светло-оранжевых волос были зачесаны назад, на блестящую в веснушках лысину.

Хикман присел и стал выворачивать карманы у женщины. «Пусто», сказал Джек. «Я уже ее обыскал».

“Уверен в этом”, сказал Коутс злобно. “Вы ничего не скрыли бы от нас, правда, Бауэр?”

«Она была профи в своем деле – в нападении. Она не стала бы носить с собой что-то, что могло бы указать на ее подлинную личность».

Хикман встал, инстинктивно поправив смятые стрелки на брюках. «Посмотрим, что выкопает лабораторная команда. Ее техника, кроме того, может дать определенные надежные наводки и зацепки. Вообще это довольно экзотично… Здесь в округе мы нечасто сталкиваемся с убийствами посредством отравленных ядом вязальных спиц».

“Вы уверены?” спросил Джек.

Коутс ощетинился: «Что вы имеете в виду?»

“Цепочка айронвудских смертей началась с доктора Яна. Сказали, что будто бы сердечный приступ”

 «Такое бывает. Ему было уже больше пятидесяти, и перед самой смертью у него была пара сетов тенниса под палящим солнцем».

«У него был чистый лист по состоянию здоровья, судя по последнему медосмотру, и вообще не было никакой истории болезни сердца».

“Вскрытие не пропустило бы чего-нибудь столь заметного, как проколотая иглой рана, Бауэр”.

“Этот яд настолько мощный, что держу пари, что даже царапина или булавочный укол этим ядом вызывают мгновенную смерть. А симптомы могли напоминать сердечный приступ или инсульт”.

“При новых обстоятельствах, полагаю, нам следует назначить эксгумацию”, сказал Хикман. “Мы можем найти нечто новое, при условии, что этот яд – один из тех, что не распадаются в течение короткого времени после того, как его введут в организм”.

«Возможно, вы также захотите распространить ее фотографии среди членов теннисного клуба», предложил Джек, указывая на труп. «Кто-то, возможно, заметил ее на территории около того времени, когда Ян упал замертво».

Как будто вдохновленный этой мыслью, он вынул свой сотовый телефон и использовал его функцию фотокамеры, чтобы сфотографировать труп с нескольких различных углов обзора. Он отступил назад, чтобы захватить полное изображение тела, затем приблизился ближе, чтобы щелкнуть несколько снимков головы, включая полные виды анфас и в профиль.

Несчастный вид Коутса усилился. «Что вы делаете?»

«Делаю несколько снимков на добрую память для близких, покажу им дома», сказал Джек. Он положил сотовый обратно в поясной чехол. Он направился в переднюю часть комнаты.

«Куда вы идете?», потребовал Коутс.

 

«Собираюсь загрузить фотографии в сеть КТО и посмотреть, смогут ли наши файлы прояснить личность убийцы. Использую цифровой коммуникатор в своем внедорожнике», сказал Джек. «Есть возражения?»

“Вы чертовски правы —”

«Не забредайте слишком далеко, Бауэр», сказал Хикман, отрезав своего напарника. «Сабито хочет опросить вас, когда прибудет сюда».

“Я не работаю на Винса. У меня свои собственные боссы, перед которыми я отчитываюсь, и им нужна эта информация как можно скорее”. Джек открыл дверь наполовину. “Я буду тут неподалеку снаружи”.

Хикман пожал плечами, как будто вопрос был незначительным. Джек вышел. Хикман начал: “Ред —”

Коутс уже направлялся к двери. «Душно здесь. Думаю, я подышу воздухом самостоятельно”.

“Не дави на него. Но и не теряй”.

“Да вряд ли!”

………………………….


 


Автомобиль Джека был припаркован у номера восемь. Это был коричневый Форд Экспедишн, автомобиль КТО со всей отделкой и наворотами.

У КТО были филиалы в большинстве крупных городов США, но его присутствие в Лос-Аламосе было практически нулевым. Штаб-квартира ближайшего дивизиона находилась в Эль-Пасо, штат Техас.

Агент КТО/Эль-Пасо приехал в Лос-Аламос и доставил Экспедишн Джеку, чтобы он пользовался им во время своей командировки, а обратно улетел домой на базу на самолете.

Машина была в целом той же самой моделью с теми же самыми опциями и специальными модификациями, как и автомобили, использовавшиеся КТО Лос-Анжелеса. С одним известным исключением. Машины Лос-Анджелеса были черными. Юго-западная модификация была коричневой, чтобы лучше противостоять солнцу пустыни.

Джек полез в правый передний карман брюк и вытащил карманный электронный ключ. Внедорожник был оборудован обнаруживающими любое движение датчиками антивмешательства, вызывающими бесшумную вибрацию тревоги в электронном ключе, если кто-либо влезет в него.

Тревога была отключена; в Экспедишн никто посторонний не залезал. Джек вполне допускал мысль, что Сабито мог внедрить в автомобиль радиокомпас или жучок, чтобы отследить передвижения Джека.

Джек нажал кнопку на электронном ключе, чтобы разблокировать внедорожник. Он был припаркован головой вперед, чтобы быстрее рвануть с места. Оглянувшись через плечо, он увидел, как Коутс слоняется у сине-черного седана, наблюдая за ним.

Джек открыл боковую дверь водителя и сделал шаг назад. Опечатанный внедорожник пекся под солнцем в течение нескольких часов. Жара внутри была ужасающей. Он сделал глубокий вдох и забрался в него, оставив дверь открытой, чтобы хоть частично жара вышла.

Он включил зажигание, и тонко настроенный двигатель ожил резкой властной волной. Нажимая на кнопки управления, он опустил окна и включил кондиционер. Потребовалась минута или две, чтобы мощные вентиляторы закачали холодный воздух в салон.

Он посмотрел на Коутса, стоявшего неподалеку, рядом с седаном. Коутс в ответ посмотрел на него, нахмурившись. Без сомнения, он подозревал Джека, что тот планирует смыться. Тем не менее, он не мог быть абсолютно уверен в этом, потому что Джек должен был включить двигатель, чтобы запустить кондиционер, а также привести в действие свою цифровую медиа-станцию.

Экспедишн был оборудован сложным комплексом систем электронных коммуникаций и обработки информации. Он был также снабжен оружейным отсеком, содержащим огромный арсенал вооружения.

Джек Бауэр не лгал; он лишь чуть затуманил правду. Он действительно намеревался загрузить фотографии в сеть КТО, где обширный резерв банков данных и суперкомпьютеров смог бы обработать его данные, чтобы опознать противника. Он так и сделает.

Позже.

Но пока ему нужно было поджарить другую большую рыбку.

Он нажал на сцепление, а затем просто выехал. Позади себя он услышал сдавленный негодующий крик Коутса: «Эй!»

 

Внедорожник выехал с парковки, повернул направо и направился на запад по шоссе. Он поехал вдоль него умеренным темпом, соответствовавшим скорости трафика.

К тому времени Коутс уже вскочил в седан, чтобы броситься в погоню. Он не поехал никуда, никуда без ключей от своей машины. Джек просто выкрал их ранее, еще в комнате мотеля, когда он как бы случайно неуклюже наткнулся на агента ФБР. Мошенничество 101: сбейте ориентир или направление, толкнув его или подстроив какую-нибудь другую такую же уловку, а тем временем наклонитесь и залезьте ему в карман.

В прошлом Джек Бауэр неоднократно работал под прикрытием, выдавая себя за уголовника, чтобы внедриться в какую-нибудь операцию банды или в синдикат. Попутно он набрался многих уловок из арсенала этого ремесла. Очистка карманов была одним из тех воровских навыков, которые он освоил, дабы сохранить свое прикрытие, а для скрытого оперативника, такого, каким он сам являлся, это иногда было весьма полезно.

Он взял вправо на втором пересечении, куда он и встроился, и начал серию маневров, чтобы другим взять его след стало бы гораздо труднее. Может быть, у Хикмана был запасной комплект ключей, но даже если бы он у него и был, Джек будет очень далеко от него, прежде чем седан заведется и бросится за ним в погоню.

Джек не оставил людей из ФБР совершенно обездвиженными в мотеле. После того, как он отобрал у Коутса ключи, он спрятал их за пластмассовым ведерком со льдом на прилавке в своем номере. После того, как он убедится, что он их тормознул, он позвонит и скажет им, где найти ключи.

Хикман и Коутс будут адски обозленными на Джека из-за того, что он устроил им такую хохму. Он вынужден был признать, что это был злой трюк но ––

Он искренне сожалеет!

 

Он был далеко от базы и действовал в одиночку здесь, на незнакомой территории. Насколько ему было известно, либо Хикман или Коутс – либо, если уж на то пошло, Сабито – могли бы указать ему на убийцу.

Пока что он играл в одиночку, без чьей-либо помощи, следуя собственным соображениям, и наказывал сам себя всякий раз, когда такое действие казалось необходимым.

Это единственный способ остаться в живых для тех, кто борется с Аннигилаксом.

Шагните далее; затяните винты паранойи еще на одну отметку. Джек прямо сейчас мог ехать в засаду.

Питер Ри был гораздо бОльшим неизвестным из всех, кто был вовлечен в расследование. Он вполне мог использовать их заранее намеченную встречу, чтобы заманить Джека в смертельную ловушку. В ловушку, которая подстроена более прочно и неизбежна, чем та, которую Джек только что сорвал.

Или же –– Ри мог быть только пешкой, невольной жертвой основной уловки, чтобы вывести Джека в зону убийства. Единственный способ узнать правду – это явиться на место встречи.

Мотель назывался «Конец следа», но для Джека Бауэра это было только начало.

 
 



________________________________________


2. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 12 ЧАСАМИ ДНЯ И 1 ЧАСОМ ДНЯ.

 

12:10
Солончаки, округ Лос-Аламос

Местом встречи являлась придорожная зона для стоянки автомобилей в районе местных солончаков, которых еще называют «сухими озерами». В округе Лос-Аламос не нужно было куда-то долго ехать, чтобы оставить цивилизацию позади себя и очутиться в натуральной пустыне гор, каньонов и равнин.

Зона отдыха для автопутешественников была расположена вдоль Олд-Сайпапу-роуд – уединенной дороги из двухполосного асфальтобетона, соединяющей пересеченную пустынную местность с главными дорогами в город и лабораторные комплексы. Она пролегала по земле, не годившейся ни для сельского хозяйства, ни для скотоводства. Такая дорога, что даже местные жители пользовались ею только для того, чтобы пересечь участок бесплодных земель на пути к чему-либо получше.

Для GPS-системы Форда Экспедишн никакого труда точно определить участок не составило. У Джека было все в порядке с указаниями местоположения, и он уже получил общее представление о ландшафте местности вокруг Лос-Аламоса, но иметь систему компьютерного поиска места на всякий запасной случай было отрадно.

Как только он вышел на Олд-Сайпапу-роуд, Джек увидел несколько других машин, и большинство из них двигалось в противоположном направлении, направляясь на север, к городу. Джек же ехал на юг, к месту встречи.

Придорожная зона для парковки машин проезжающих была на противоположной стороне дороги. Там виднелась одинокая машина, в которой он узнал автомобиль Питера Ри. Однако самого Ри нигде не было видно, равно как и кого-либо другого.

Ри сам выбрал это место, и в теории оно казалось хорошим. Оно было отдаленным, изолированным, открытым, и прямо посередине ничего. Казалось бы, неуязвимым для наблюдения или засады.

Дабы не рисковать, Джек не стал подъезжать непосредственно к этому месту, а вместо этого продолжал двигаться на юг примерно одну восьмую часть мили, прежде чем замедлился и остановился, чтобы обследовать местность.

Пейзаж был напрочь лишен каких-либо признаков пребывания здесь человека. На дороге во всех направлениях не было ни единого автомобиля, и на всем протяжении этого просторного ландшафта с его чисто пустынным воздухом можно было наблюдать лишь одну длинную дорогу.

Джек вытащил мобильник, чтобы позвонить Ри еще раз. Как и прежде, никакого ответа не последовало. Ри был вне доступа со времени его последнего разговора с Джеком, который состоялся в 10:30 утра. Это случилось, когда он сказал, что у него есть важная зацепка в этом деле, и что он должен переговорить с Джеком только наедине и только лично.

 

Джек предложил выйти и встретиться с ним в Айронвуде, но этот вариант был категорически отвергнут. Ри сказал, что Айронвуд «небезопасен» именно из-за того, чтО он хотел сказать ему, и вместо этого предложил эту придорожную зону в пустынных солончаках у Олд-Сайпапу-роуд как место для их встречи. Это не слишком далеко от города и в то же время обеспечивало приватность и уединение.

Джек чуть ли не умолял Ри по крайней мере намекнуть ему о том, что он нашел. Ри отказался обсуждать это, даже по безопасной телефонной линии. Джек согласился с условиями. Он не мог винить Ри в том, что другие, возможно, посчитали бы избыточными предосторожностями, граничащими с паранойей. Айронвуд стал связующей точкой насилия и внезапных смертей. То, что казалось паранойей в нормальных обстоятельствах, стало теперь выглядеть лишь как действия более или менее в рамках здравого смысла.

Таким был последний разговор Джека с Ри. С тех пор – тишина.

……………………

Автомобиль Ри стоял на месте назначенной встречи, но где его водитель? Тот факт, что он по-прежнему не отвечал на звонок по сотовому, был плохим предзнаменованием, зловещим. Несмотря на широкое и открытое во все стороны пространство и солнечное синее небо, пустынный пейзаж нес в себе какую-то ауру угрозы.

Джек решил ковать железо пока горячо, вернув себе инициативу. Он полностью развернул внедорожник и направился на север к месту встречи.

Зона придорожной автостоянки была на восточной стороне дороги. На посыпанном гравием участке земли показался побеленный бетонный блок туалета со стойкой платного телефона рядом с ним. В стороне к северу был чахлый кустик с парой столиков для пикника под ним.

За этой придорожной остановкой для автомобилей ниже на восток стелилась земля, погружавшаяся в низкий, широкий и пыльный бассейн, усеянный корявыми, чахлыми деревьями, валунами и ростками кактусов. Пейзаж был высушенным, как кости скелета, ни пруда, ни лужи, ни какой-нибудь струйки или малюсенького потока воды не было видно на горизонте. Почва была красновато-коричневой, как пески Марса. Таковы были эти солончаки.

Вдалеке на дальней стороне этих песков по горизонту с севера на юг бежала линия коричневых гор. Автомобиль Ри стоял слева от бетонного блока уборной. Он был припаркован головой вперед, лицом к пескам и под прямым углом к дороге.

 

Снизив скорость, чтобы въехать в придорожную зону, Джек решил не останавливать свою машину вдоль автомобиля Ри. Под колесами захрустел гравий, когда он подкатился и остановился за автомобилем Ри. Он поставил внедорожник под прямым углом к машине и параллельно шоссе.

Джек вынул пистолет и вышел из машины. Он оставил двигатель работавшим на случай, если придется быстро уходить. Он пригнулся к земле, прикрываясь внедорожником.

Он не был пуленепробиваемым, но, по крайней мере, он обеспечивал хоть какое-то прикрытие. Не только от любого сидящего в засаде, который мог скрываться внутри или возле автомобиля Ри, но и от любых других спрятавшихся, допустим в здании туалета.

Обмундирование Джека состояло из отслужившей свой срок бейсболки и темных солнечных очков. Многолетний опыт работы в условиях пустыни у себя дома и за рубежом научил его не выходить под солнце с непокрытой головой и без солнцезащитных очков. Поляризованные темные очки, с изгибом и продлением вокруг по краям, имели особо важное значение. Безжалостное солнце пустыни, особенно на такой высоте, может легко и негативно повлиять на глаза неакклиматизированных пришлых лиц, быстро вызывая проблемы со зрением и даже солнечную слепоту.

 

Воздух был абсолютно неподвижен, ни единого дыхания ветерка. Жара была кошмарной. Температура, должно быть, перевалила за стоградусную отметку [Фаренгейт, т.е. около 37° по Цельсию], а это относительно умеренная температура для этой местности в данное время суток и в данное время года.

Джек кружил вокруг передней части внедорожника с пистолетом в руках, пригнувшись и приближаясь к автомобилю Ри со стороны водителя. Он держался так, чтобы машина стояла между ним и туалетом. Приблизившись к ней, он увидел, что весь интерьер и окна были забрызганы кровью.

Он опустился на одно колено рядом с автомобилем, держа голову под линией двери, которая служила ему в качестве прикрытия. Он заглянул под автомобиль, убедившись, что никто не прятался под машиной или перед ней.

Он вскочил на ноги и направил пистолет через открытую дверь водителя в салон. Единственным пассажиром внутри был труп, который лежал, согнувшись в три погибели, на переднем сиденье.

Джек продолжил свое движение, он обошел автомобиль и бросился к бетонной постройке туалета. На двери в северной стене значилось «Дамы». Он прижался спиной к стене слева от двери.

Пригнувшись, чтобы представлять собой минимальную мишень, он, нырнув, обежал северо-восточный угол, готовый взорвать любого противника, который мог скрываться за зданием. Площадка вокруг оказалась пустынной.

Он на цыпочках подкрался к юго-восточному углу и нырнул вокруг него, чтобы оказаться на восточной стороне здания, где располагался вход в мужской туалет. На этой стороне тоже никого не было.

 Затем пришло время нервной задачи зачистки объекта внутри. Он проверил мужской туалет первым, не пренебрегая осмотром кабинки. Все было чисто, пустынно и функционально, пахло дезинфицирующими средствами и кремнистой пылью. Туалет был незанятым, за исключением его самого.

Женская уборная также оказалась чистой, и он вернулся наружу. С юга по направлению на север показалось какое-то движущееся пятнышко. Это была первая машина, которая проехала по шоссе в любом направлении за последние десять минут. Она шла с хорошей скоростью, приблизительно в шестьдесят миль в час. Светло-голубой пикап.

Когда он приблизился, Джек понял, что он стоял там прямо с пистолетом в руке. Он опустил его и повернулся так, чтобы телом, словно щитом, скрыть его от пассажиров приближающегося автомобиля.

Пикап двигался не снижая скорости. Джек мельком увидел человека в ковбойской шляпе за рулем и женщину, сидящую рядом с ним. Двое молодых людей в рабочих футболках и джинсах сидели в кузове позади кабины, разговаривая и смеясь.

Один из них помахал Джеку рукой, и он тоже поднял руку в дружественном приветствии.

Владелец ранчо и его жена и какие-то ими нанятые для работы парни, едущие в город днем в субботу, предположил Джек. Маленькая иллюстрация нормальной повседневности, которая делала сцену убийства еще более жуткой в сравнении с этим.

Пикап сократился до точки в северной полосе и скрылся из виду с глаз долой.

Джек посмотрел на столы для пикника под горсткой тонких ветвей чахлого деревца с покрытыми пылью листьями. Там вообще не было места, чтобы кому-то спрятаться. Он не мог себе представить, чтобы кто-то выбрался сюда на пикник в эту заброшенную местность; наверно, это выглядело бы как пикник на Марсе.

Джек засунул оружие в кобуру и подошел к автомобилю со стороны водителя. Он шел осторожно, следя за каждым своим шагом. Немощенная придорожная зона состояла из сухой почвы и гравия. Был шанс, что на неутрамбованной земле могли остаться следы убийцы или следы шин от его автомобиля.

 

Или ее автомобиля. Почему убийца обязательно должен быть мужчиной? Убийца, который покушался на Джека, был женщиной. Предполагать, что убийца был мужского пола, означало разоружить подозрения наполовину и, возможно, допустить роковую ошибку. Не допустил ли Питер Ри именно такую роковую самонадеянность?

В любом случае, на почве могли остаться ценные подсказки, которые могли бы быть подняты и изучены служебными криминалистами. Джек хотел оставить как можно меньше своих следов, насколько это было возможно, осматривая место преступления.

Приблизившись к автомобилю, Джек заметил кое-что настолько существенное, что заставило его внезапно остановиться. Почва вокруг автомобиля была разровнена, чтобы уничтожить любые следы преступления. Просто зачищена убийцей, чтобы стереть все следы и доказательства.

Характерные следы правильного разрыхления почвы нарушили усыпанную гравием, красновато-коричневую землю, указывая тем самым, что здесь поработали граблями или просто разгладили ее. Не только та область, которая непосредственно окружала автомобиль, но и обширный участок слева от него.

Размером с автомобиль? Могло это место быть тем, где убийца остановил свою машину? Оно тоже было разглажено, были стерты не только все человеческие следы, но и все возможные контрольные отметины марки шин.

Джек пошел по прямой линии к машине Ри и заглянул через открытое боковое стекло водителя. Салон был похож на скотобойню. Кровь забрызгала крышу, окна, ветровые стекла, приборную панель и сиденья.

От лица Питера Ри мало что осталось. А также от его головы.

 

Он лежал, распростершись на переднем сиденье своего автомобиля. Должно быть, он сидел за рулем, когда его прикончили выстрелом, и воздействие выстрела выбило его из сиденья водителя, оставив его скрюченным в муках агонии внезапной, насильственной смерти.

Верхняя часть его тела лежала на боку на пассажирском сиденье. Его ноги были согнуты в коленях, а ступни были на полу со стороны водителя. Его голова и плечи вклинились в пассажирскую боковую дверь. Его правая рука свисала вниз с края подушки сиденья, болтаясь несколькими дюймами выше коврика со стороны пассажира.

Оценка Джека Бауэра, что задержки в мотеле заставили его прибыть примерно минут на десять позже на их назначенную в полдень встречу с Питером Ри, была примерно верной.

Как только он отправился в свою поездку по шоссе и вышел на открытую дорогу, он шел с хорошей скоростью, чтобы как можно скорее добраться до места встречи. Но убийца добрался сюда раньше его.

Питер Ри был убит выстрелом в лицо в упор. И не просто из какого-то там пистолета, и даже не из крупного калибра типа 357-го или 44-го Magnum’а. Судя по характеру повреждений, он должен был находиться на прямом прицеле дробовика.

 

И еще, не было никаких сомнений, что убитым был именно Питер Ри. Американец корейского происхождения, у этого офицера контрразведки были характерные линии и формы волос и ушей, которые Джек принял во внимание во время их предыдущих встреч.

Джек попытался сам проникнуть в голову убийцы. Почему дробовик? Даже обрезанная штуковина была значительно более громоздкой по сравнению с пистолетом. Ведь бессмысленно было разрушать лицо жертвы, чтобы попытаться скрыть его личность, потому что это можно легко определить с помощью простой проверки отпечатков пальцев.

Навести ужас? Это возможно. Дробовик был запугивающим оружием, которое превращало всё в настоящее месиво. Может быть, убийство было специально задумано именно таким образом, чтобы навести ужас, вселить некоторый страх в души тех, кто был настолько глуп, чтобы вмешаться в эту акцию. Бауэр уже наблюдал эту тактику раньше, у профессиональных убийц, таких, как Annihilax.

Другой вопрос: Как владеющий дробовиком убийца сумел завалить такого старого опытного оперативника, каким был Питер Ри?

Джек просунул голову в открытое окно. Не очень это было приятно, но он узнал несколько вещей. Ри был вооружен. Было видно, что из-под пиджака у него выпирала кобура пистолета. Почему он не воспользовался им?

В зажигании не было ключей от машины. Карманы пиджака и брюк Ри были вывернуты, что указывало на то, что его обыскали. Бардачок был открытым –– также обысканным?

 Джек отстранился, несколько раз глубоко вздохнув. Перегретый воздух прохрипел в его легких. Рассеянно взглянув вниз, он кое-что заметил: круглое отверстие в земле у шасси между боковой дверью водителя и задней дверью.

Он присел на корточки, чтобы лучше его рассмотреть. Парковка была покрыта слоем рыхлой земли и песка. Они хорошо сохраняли отпечатки. Отверстие в диаметре было чуть шире 25-центовой монетки и около двух дюймов глубиной. Он не мог понять, чем было проделано это отверстие.

Оно находилось достаточно близко от нижней кромки автомобиля, так что убийца, возможно, пропустил его, когда разглаживал землю, чтобы замести следы. Может быть, слепящие блики солнца пустыни заставили его пропустить его. Джек обратил на это внимание.

Он покрутился вокруг задней части автомобиля. Там он нашел недостающие ключи от автомобиля, которые висели в замке в багажнике, куда и был вставлен ключ. Предположительно убийца открыл багажник, чтобы обыскать его.

Джек воспротивился мимолетному импульсу отпереть и открыть багажник и заглянуть туда самому. Он мог быть заминирован.

Грунт с пассажирской стороны автомобиля был тоже весь разглажен. Убийца был тщателен – но, возможно, недостаточно тщателен.

Джек искал на сей раз именно это, и он был даже уверен, что найдет это – другое из числа тех любопытных круглых отверстий, проделанных в земле. Второе отверстие находилось в тени колеса далеко позади правой передней шины. Как и его близнец с другой стороны автомобиля, это отверстие было также шириной с 25 центов и в два дюйма глубиной. Любопытно…

 

Он побродил вокруг автомобиля, чтобы увидеть, есть ли что-нибудь еще, что он мог бы выявить в качестве улик. Линия деревянных бревнышек шириной с телефонный столб и высотой не выше бампера ограждала край придорожной зоны, чтобы остановившиеся здесь автомобили не скатывались с края прямо перед тем, как земля там начинала уклон вниз.

На дальнем конце импровизированного ограждения путался какой-то хилый кустарник. В листве Джеку бросилось в глаза что-то белое, там, где вроде ничего не должно было быть. Это было место, где недавно от куста оторвали ветку.

Он догадался, что покрытая листвой ветка была сорвана убийцей и использована им, чтобы подмести землю и санировать место преступления.

Джек посчитал, что увидел все, что можно было увидеть. Он вернулся к своему внедорожнику и воспользовался цифровой медиа-станцией, чтобы загрузить фотоизображение горничной-убийцы со своего мобильного телефона в сеть КТО.

Устройство спутниковой связи позволяло ему передавать данные непосредственно на базу КТО Лос-Анджелеса, в оперативный центр, где дежурные аналитики на своих рабочих местах – компьютерных «рабочих станциях» – введут их в систему сетевых суперкомпьютеров, имеющих доступ не только к банкам данных КТО и ЦРУ, но также связанных с военными и правоохранительными органами и авуарами данных национальной безопасности. Он также послал краткий устный отчет об убийстве Питера Ри.

После этого ничего не оставалось делать, как держать ответ перед критиками. Он позвонил Винсу Сабито и сказал ему, где его можно найти.

 

12:37
Солончаки, придорожная зона, округ Лос-Аламос

Коутс набросился на Джека Бауэра. Хикман пытался сдержать своего напарника, но это было бесполезно, как пытаться сдержать борзую перед медведем. Коутс не обращал на него внимания и продолжал рваться к Бауэру.

Джек подождал, пока Коутс почти приблизился к нему, а затем в последнюю секунду нырнул и отступил, уклонившись от удара Коутса.

Коутс по инерции продолжал двигаться и пролетел еще несколько шагов вперед, перед тем как резко остановиться. Шляпа его слетела с головы и сделала полукруг по придорожной пыли. Он повернулся, собираясь сделать еще одну попытку атаковать.

«У тебя остался один только шаг», сказал Джек как ни в чем не бывало.

Багровое лица Коутса, казалось, разбухло еще больше. Он опустил голову, как атакующий бык.

«Коутс! Брось это», сказал Винс Сабито. Он был главным в команде ФБР, которая была послана сюда местным агентством из Санта-Фе.

Среднего роста, крепыш Сабито строением своего тела напоминал пожарный гидрант, с непропорционально широкими плечами, мощно развитой верхней частью тела, короткой толстой талией и кривыми ногами. Блестящие волосы, черные, как тушь, были зачесаны назад со лба. Его брови представляли собой густые черные горизонтальные линии, которые почти, но не совсем, встречались друг с дружкой над широким плоским носом. Он был смуглым, с узкими серыми глазами, сильными челюстями и большим подбородком.

В кобуре у него под мышкой был 357-й Magnum; пистолет этот был похож на своего владельца – такой же короткий, приземистый и заряженный большим количеством огня.

Коутс стоял чуть в стороне, опустив голову, глядя исподлобья на Джека, руки его сжались в кулаки. Он тяжело дышал. Он грязно обозвал Джека. Но это лишь означало, что активная фаза закончилась.

Сабито сказал: «Кончай ****еть».

«Слышишь, Коутс? Кончай», вмешался Ферни. Название его должности было исполнительный помощник. Он был марионеткой Сабито и его подпевалой. Тонкий, крепкий, он носил узкие очки, которые лентой закрывали его глаза, как солцнезащитный козырек.

“Давайте попробуем и сделаем вид, что все мы профессионалы”, сказал Сабито.

«Вы называете это профессиональным – то, что сделал Бауэр, выкрав мои ключи от машины?» Коутс был расстроен и выглядел, как человек, у которого болит зуб. «Профессиональным мошенничеством, может быть!»

“Я сказал вам, где находятся ключи”, указал Джек.

 «Конечно, когда нам было уже поздно ехать за вами!», вздохнул Хикман. «В этом и был весь смысл упражнения», сказал он с видом усталого человека, объясняющего очевидное.

Федералы приехали на двух автомобилях, один из которых был записан на Хикмана и Коутса, а на другом на место преступления приехали Сабито и Ферни. Автомобили стояли на обочине с восточной стороны дороги, чтобы избежать дальнейшего загрязнения места преступления. Автомобили были практически одинаковыми последними моделями седанов, и разница между ними была только в том, что машина сторожевых псов была сине-черной, а их босса – полностью черной.

Джек задал сам себе праздный вопрос, было ли это тонким индикатором звания и положения внутри Бюро.

Хикман поднял шляпу Коутса, стряхнул с нее пыль и вручил ее обратно Коутсу. Коутс пробормотал в ответ нечто вроде благодарности и нахлобучил ее себе обратно на голову.

Коутс не хотел, чтобы все так просто закончилось. «Если вы спросите меня, то вся эта ситуация дурно воняет», сказал он. На лице его и шее появилось еще больше красного цвета. «Этот тип самовольно смылся, чтобы оторваться от нас, и вот уже через час мы находим его прямо в эпицентре еще одного убийства!»

«Не вы меня нашли, а я сказал вам, куда ехать», заметил Джек. «И первый инцидент не был убийством, это была самооборона».

Сабито выступил вперед, встав между ними двумя. “Независимо от того, что вы попытаетесь тут изобразить перед нами, Бауэр, у вас было весьма напряженное утро”, сказал он.

“Это именно то, что нам надо, не так ли?”

“Не знаю, но мне это понравилось. Поясните”.

«Да, вам бы лучше объясниться!», сказал Ферни возмущенно. Он стоял позади Сабито, почти зависнув над его плечом.

«В Айронвуде что-то прогнило. За последние шесть месяцев там было пять подозрительных случаев смертей людей, связанных с объектом. Затем в один и тот же день – сегодня – они пытаются убить меня и убивают Ри», сказал Джек.

“Он мог бы остаться в живых, если бы вы не играли в эти хитрые игры и не пытались бы разыгрывать одинокого волка, отбившегося от стаи”.

Джек принял это, не моргнув глазом. «Это удар ниже пояса. Ри запросил встречу и сказал, что я должен был явиться на нее один. Он определял условия, а не я».

“Это вы так говорите”.

«Дело в том, что вдруг все поменялось. Тайный инициатор убийств в Айронвуде нервничает. До сих пор он был доволен тем, что все идет по его собственному плану, оформляя убийства таким образом, чтобы они выглядели как смерти от естественных причин, несчастных случаев, случайного уличного насилия –– всем чем угодно, только не тем, чем они на самом деле являлись: частью замысла оптовых убийств.

«Теперь он занервничал и забыл об осторожности. Он посылает двух убийц на открытые убийства, и посылает к черту свою хитрость. Он где-то наследил, и он боится, что следы найдут. Каким бы ни был ответ, мне кажется, Ри нашел их».

Сабито пожал плечами так, что массивная верхняя часть его тела стала похожей на одно титаническое подергивание плеча. «Кто знает?»

«Кто-то посчитал, что у него что-то есть, в противном случае они не прострелили бы ему голову», сказал Джек.

 

«Может быть, это все тот же кто-то, кто думает, что у вас есть какая-то информация, и он попытался вас убить, а, Бауэр?»

“Может быть”.

Сабито вел себя обманчиво спокойно, но он был зол и теперь посчитал нужным показать это. Он подошел близко к Джеку и сказал ему в лицо: “Что вы скрываете, Бауэр? Что сделало вас мишенью? Что вам известно такого, о чем вы не говорите? Если у вас есть что-то, вы должны пролить свет на это прежде, чем вы кончите как Ри и унесете свои знания в могилу”.

“Говорите, Бауэр!”, поддакнул Ферни.

У него кое-что было, черт возьми. Джек действительно скрывал от Сабито, удерживая ключевой фактор дела – Annihilax. Спецслужбы всего мира, и определенно ФБР, считали, что Annihilax мертв. Лишь горстке оперативников в КТО, ЦРУ и DIA (Агентстве военной разведки) было известно другое.

 

Факт перехвата Агентством национальной безопасности фрагмента зашифрованного кода повелителя убийц был строго засекречен. Даже тот факт, что они оказались в состоянии сделать это, был совершенно засекречен. Воскрешение Аннигилакса было ультра-засекречено на основе доступа к этой информации лишь для горстки избранных, и начальственные высокие шишки решили, что у Бюро пока не было необходимости знать это. Исходя из того, чтО знало Бюро, оно считало, что КТО придавал этому делу ложный террористический уклон, и с точки зрения ФБР он вмешивался без всякого приглашения в то, что должно было являться исключительно ФБРовским расследованием.

Джеку Бауэру было запрещено разглашать эту информацию. Он тяготился этим ограничением. Но покуда он не был уполномочен разглашать ее, он не мог стать на один уровень с Сабито и раскрыть истинный характер противника, с которым они боролись.

“Если бы у меня что-то было, я бы сказал вам”, сказал Джек, хладнокровно солгав.

Сабито не купился: «Так же, как вы сказали о вашей встрече с Ри?»

Джек перешел в наступление: «Возможно, он не доверял вашему подразделению, чтобы справиться с этим делом должным образом. Случилось так, как он сам хотел, и так, как сыграл я. Вы, ребята, отрицали даже наличие определенной преступной схемы вплоть до самого последнего убийства, когда был ликвидирован Морроу».

На лице Сабито показалась вспышка неловкости, указавшая на то, что последнее замечание Джека ударило в больную точку. Он отступил, в буквальном смысле слова, сделав несколько шагов назад. Ферни был вынужден живо отбежать, чтобы не столкнуться с собственным боссом.

Стало полегче. Лицо Сабито стояло перед ним так близко, что Джек почувствовал его горячее дыхание на своей коже.

 

«У меня были подозрения задолго до Морроу. Но начальство чувствовало иначе, и я должен был выполнять приказы. Когда Морроу убили, все изменилось, и я оказался в состоянии занять более активную позицию», сказал Сабито.

«После сегодняшнего это совершенно иная ситуация. Теперь уже нет сомнений в том, что это, а только в том, кто это», сказал Джек.

“Только помните, что мы, как предполагается, являемся партнерами в этом расследовании”

“Я сотрудничаю”.

“У вас забавные методы доказать это, Бауэр”.

Тут Джек дал Сабито урок повышения квалификации исходя из жизненного опыта. “Есть два способа выиграть такого рода задание, как это: в качестве мистера Внутри или мистера Снаружи. Первый путь состоит в том, чтобы работать под прикрытием и проникнуть внутрь организации противника. Рыть кротом изнутри как инсайдер, тайный агент. Здесь это не вариант, потому что мы не знаем, куда инфильтрироваться.

 

«Это оставляет нас в опции номер два: человек извне, аутсайдер. Забудьте о работе под прикрытием и всяких хитростях и идите противоположным путем. Привлеките к себе максимальное внимание и устройте большой шум. Покажите себя и продолжайте наносить тяжелые удары в надежде на активизацию противника. Они не знают то, что вы знаете, или даже если вы ничего не знаете вообще, но если вы действуете достаточно сильно и активно, вы можете напугать их и простимулировать выйти из укрытия, чтобы сделать попытку вас убить. Сделайте себя мишенью и храните надежду, что они клюнут на эту приманку. Если они это сделают, и вы выживете, то вы перехватите инициативу.

«Вот так я и играю сейчас – в мистера Снаружи», заключил он.

Сабито с трудом на это покупался: «Да, и посмотрите на то, с каким якобы успехом это подействовало. У нас один мертвый убийца и один мертвый офицер контрразведки».

“По крайней мере, нам удалось заставить занервничать другую сторону”, сказал Джек.

«Смотрите, чтобы вы не заигрались и не закончили свою роль в качестве мистера Мертвеца».

“Почему, Винс, я никогда не замечал, чтобы вас это как-то обеспокоило”.

«Да я и не беспокоюсь. Я просто не хочу заполнять потом кучу всяких бумажек».

Джек вполне в это верил. «Для того чтобы продемонстрировать наш вновь обретенный дух сотрудничества, позвольте мне указать на несколько вещей, которые я заметил в убийстве Ри».

«Жду не дождусь этого», сказал Сабито.

Он и Джек подошли к автомобилю убитого, Ферни семенил в нескольких шагах позади Сабито. После некоторой паузы вслед за ними медленно проплыли туда же Хикман и Коутс.

 За несколько шагов от автомобиля Сабито посмотрел через плечо на них и остановился. «Давайте все затопчем место преступления, чтобы удостовериться, что мы избавились от любых улик», сказал он, и в голосе его сочился сарказм.

Все остальные замерли на месте.

«Убийца уже позаботился об этом», ответил Джек просто. «Видите, как почва разглажена вот таким образом – этими полукруглыми завихрушками? Убийца отломил от куста ветку и просто чисто подмел тут землю, чтобы замести следы».

Сабито бросил быстрый косой взгляд на Джека, с сомнением в лице. «Как вы это узнали?»

«Приглаженная сверху земля – это просто видно». Джек указал на зелень за столбиками ограждения. «Там свежее пятно на том кусте, откуда и была сорвана ветка. Из ветки с листвой получается неплохой веник, чтобы чисто все здесь подмести».

Коутс пробормотал себе под нос: «Шерлок Младший».

«А что касается этих отпечатков ног, идущих вокруг автомобиля с обеих сторон?» спросил Хикман.

«Это мои», сказал Джек. Сабито посмотрел на него долгим тяжелым взглядом. «Я должен был убедиться, мертв ли Ри или жив», объяснил Джек. Он сменил тему. «Обратите внимание на ключи в багажнике автомобиля. Убийца обыскал машину, в поисках чего? – инкриминирующих доказательств или свидетельств, если таковые имелись. Предполагая, что у Ри что-нибудь было».

«Полагаю, вы взглянули в багажник?» спросил Сабито.

Джек покачал головой. «Я нет. Там может быть мина-ловушка, чтобы убрать шпионов. Ну вы знаете, повернете ключ, поднимите крышку багажника и запустите бомбу».

 

«Звучит довольно надуманно».

“Примерно как использование замаскированной под горничную убийцы, которая мастерски владеет отравленной ядом иглой?”

Коутс продрался вперед: «Вы же не купитесь на эту выдуманную чепуху, Винс?»

Сабито вперил в него свой холодный сероглазый взгляд: «Вы собираетесь открыть багажник, Ред?»

“Да, я открою его —”

«Подождите минутку, чтобы остальные из нас смогли выйти из диапазона, в случае, если там взрывной механизм”.

Это охладило прыть Коутса. «Эээ...» После некоторой паузы, он пришел к заключению: «Пусть ребятки-подрывники этим займутся. За это им и платят», сказал он.

Сабито кивнул. «Угу. Я думаю, что можно оставить здесь все как есть пока». Он повернулся к Джеку. «Что еще у вас есть?»

«Метки на кустах расширяют пространство с левой стороны от автомобиля», показал Джек. «Мое предположение, что это место, куда убийца подъехал и остановил свою машину рядом с Ри. Ри сидел в машине, дожидаясь, когда я появлюсь. Другие окна были опущены, так что он, вероятно, был на холостом ходу с включенным кондиционером. Убийца вышел из своей машины, приблизившись к нему со стороны водителя. Ри опустил стекло, вероятно, чтобы поговорить с убийцей. Убийца застал его врасплох и выстрелил ему в упор в лицо. Похоже на выстрел из дробовика, судя по степени повреждений».

“Я уже посмотрел на него. Я согласился бы с версией относительно дробовика. Обрез, вероятно, так как его легче привести в действие”, сказал Сабито.

«Тут большой вопрос: О чем думал Ри?» спросил Джек.

«Это вы говорите».

«Его пистолет в кобуре нетронут. А между тем он смльно беспокоился о собственной безопасности, чтобы устроить секретную встречу в этом труднодоступном месте. Удаленное местоположение на открытом пространстве, где он мог видеть любого, кто приближается к нему издалека.

«Его стекло приспущено. Почему? Таким образом он мог говорить с подъехавшим, который подошел к нему с этой стороны. А ведь он уже был начеку из-за убийцы – либо убийц – сделавших своей мишенью персонал Айронвуда. Если бы подъехавший был незнакомцем, Ри не был бы застигнут врасплох. Он был готов к неприятностям. У него был бы пистолет в руке, готовый к действиям. Но он этого не сделал».

«Ваша точка зрения...?»

 

“Что убийца не был незнакомцем. Что это был кто-то, кого он знал, кто-то, кому он доверял. Коллега или друг. Кто-то, кого он не подозревал вплоть до того момента, когда ему прострелили голову”, заключил Джек.

“Возможно”, сказал Сабито.

“У вас есть версия получше?”

“Альтернативная”.

“Я весь внимание, Винс”.

“Предположим, что убийца был незнакомцем, но только кем-то настолько невинно выглядевшим, что Ри ничего и не заподозрил? Такого типа, чтобы даже подозрительный парень никогда бы не вычислил убийцу. Школьница в косичках, скажем, или бойскаут в форме. Монахиня или священник, старая леди или ребенок с веснушчатым лицом или что-то в этом роде”.

“А почему не карлик, маскирующийся под малыша с леденцом на палочке?”

«Почему бы и нет? Черт, они же пытались вас убить с помощью фальшивой горничной. Это показывает, что они погружены во всякие уловки, увертки, в камуфляж и обман. Кто-то идеально замаскированный приблизился к Ри, сделав вид, что спрашивает дорогу. И как хороший и дружелюбный человек он опускает стекло, чтобы ответить и получает полное лицо картечи».

“Неплохо. Возможно, так и было сделано”, уступил Джек. “Хочу показать вам еще кое-что”.

Он обратил внимание Сабито на отверстие, проделанное в земле рядом с шасси со стороны водителя автомобиля Ри. «Видите это? Это вам что-нибудь напоминает?»

“Да, дыру в земле”.

«Я тоже не знаю, что это такое, но есть еще одна такая же, с другой стороны автомобиля. Я покажу ее вам через минуту. Возможно, она была оставлена убийцей».

Сабито присел на корточки, чтобы рассмотреть ее, вглядываясь в нее искоса и щурясь с разных углов. «Хрен его знает. Единственное, что я думаю об этом, это что убийца, может быть, случайно коснулся стволом ружья земли внизу, пока он подметал тут. Если это была одностволка, а не двустволка. Ширина как раз была бы такой».

“Я тоже об этом подумал”, сказал Джек. “Но можете ли вы представить себе убийцу-профи, который знаком с оружием, делающего такие вот глупости? Это же прекрасный способ блокировать ствол несколькими дюймами утрамбованной земли и снести стрелку голову в следующий раз, когда он выстрелит из него, если он забыл прочистить и отсоединить ствол”.

«Черт, он уже выстрелил. Он всегда мог раскрыть и прочистить его позже».

“Неаккуратно – очень неаккуратно для убийцы, который столь методично стирал свои следы на месте преступления. Но самое странное, что другая точно такая же дыра есть с другой стороны автомобиля».

Джек провел Сабито вокруг к пассажирской стороне и показал ему идентичное отверстие, воткнутое в землю позади передней шины.

«Странно. Чертовски странно», сказал Сабито. «Может, сделать перерыв. У меня есть команда криминалистов, которая делает гипсовые слепки отпечатков. Может помочь нам определить марку и модель дробовика – если этим и были оставлены следы».

“А если не этим они были сделаны, то чем?”, задал вопрос вслух Джек.

Сабито отвел Джека в сторону, чтобы другие не услышали. «Не люблю просить у кого-нибудь одолжения, но вы меня смутили и поставили в трудное положение, Бауэр».

“Как это?”

Сабито робко взглянул на него. «Я был бы вам признателен, если бы вы умолчали о том, как вы ускользнули от моих людей – вытащив ключи от машины у Коутса и все такое. Просто чтобы я не выглядел полным ослом перед своим начальством в штабе».

“На моих устах печать молчания, Винс”, торжественно сказал Джек.

 
 


________________________________________

3. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 1 И 2 ЧАСОМ ДНЯ.

 

1:24
Шоссе 302, округ Лос-Аламос
Коричневый внедорожник стоял на обочине, так что Джек Бауэр смог принять сотовый звонок из КТО Лос-Анджелеса.

Он был на пути к Южной Месе и Айронвудской национальной лаборатории, когда раздался звонок. Он съехал на обочину и остановился, чтобы сосредоточиться на разговоре, а также на случай, если ему нужно будет загрузить что-то со спутниковой связи, подключенной к цифровой медиа-станции.

Он оставил Сабито и его людей позади в придорожной зоне солончаков, где они ждали специальную команду криминалистов ФБР, которую везли из местного агентства в Санта-Фе. Сабито привлек шерифа округа Лос-Аламос и его помощников, чтобы оградить место преступления, и в то же время он держал полицию округа в неведении обо всем, кроме того, что совершено убийство, и бюро было бы признательно, если бы полиция держала зевак и любопытных подальше от этого места.

Дорога 302 соединяла Олд-Сайпапу-роуд с главным шоссе, ведущим к Южной Месе.

Этот участок дороги был таким пустынным и так мало использовался, что Джек остановил машину прямо посередине, чтобы поднять трубку, не заблокировав проезд. В поле зрения не было ни единой машины.

Ему это нравилось. Значит, за ним не было хвоста.

Звонок был от Нины Майерс, его начальника штаба с Лос-Анджелесской базы и действующего старшего специального агента, занимавшей эту должность в его отсутствие.

У него с Ниной была долгая история отношений, и профессиональных, и личных. Они были коллегами, друзьями и любовниками. Несколько месяцев назад их давние платонические отношения вырвались наружу, превратившись в страстный роман. Это случилось во время грубого разрыва в браке Джека с его женой Тери.

 

Джек гордился почти фотографической памятью, но хоть убей, он не мог вспомнить, кто сделал первый шаг, он или Нина. Каким-то образом они вдруг слились в лихорадочных объятьях, и однажды начавшись, этому не видно было конца. Их связь переросла в роман, непреодолимую страсть, одновременно дикую и нежную, всепоглощающую.

Какое-то время это стало одержимостью, подталкивавшей Джека к отделению от Тери и даже к тому, чтобы покинуть дом, который он делил с нею и с их дочерью Ким. Джек разрывался между этими двумя женщинами, но в конце концов его брак и семья оказались слишком важными для него, и он сдался, не сделав заключительного шага.

Когда он рассказал Нине о своем решении, что он собирается попытаться примириться с женой, она, по-видимому, не слишком оказалась удивлена. Несчастлива, разочарована, опечалена и разгневана – да; но не удивлена. Она была существом острого восприятия и ощущала всё, через бесчисленные реакции и подергивания в поведении своего возлюбленного, которого неудержимо влекло обратно домой. Это не уменьшило ее привязанности к нему.

Они расстались «как взрослые» и согласились вести себя так же, как в своей профессиональной жизни, где они продолжали работать вместе сплоченной командой день и ночь.

После расставания Нина продолжала демонстрировать ту же, казалось бы, неизменную лояльность и преданность на своей должности начальника штаба Джека, какая у нее была и до этого, и Джек приложил все усилия, чтобы относиться к ней на работе с прежней теплотой, но все же оставаться в рамках деловых отношений. Теперь они были друзьями, коллегами и бывшими любовниками.

И все же — их недавняя близость действительно приводила иногда к некоторым неловким моментам, которые они оба упорно старались замять.

Прелестная Нина была отчаянно компетентна в искусствах секса и шпионажа. Он как будто вновь увидел ее теперь, с короткими каштановыми волосами, с высокими скулами, прекрасно отточенное лицо с манящим и оценивающим пристальным взглядом, который не пропускал ничего. Хладнокровно самодостаточную и элегантную, но способную развязать пламенную бурю обнаженной страсти и грубой, раскованной чувственности…

Джек выбросил эти мысли из головы. Воспоминания. Подавив их рефлекторно, как будто хлопнув закрываемой дверью в своей голове.

С этим покончено. Это никогда не должно произойти вновь. Но это все равно происходит, напомнил ему внутренний голос.

……………………

 

«Быстро же ты справилась», сказал Джек, вернувшись к текущему моменту.

“Что?”, переспросила Нина Майерс, ее голос выражал недоумение, по крайней мере он так дошел до него с другого конца сотовой связи.

Теперь настала очередь Джека на мгновение запутаться. «Та женщина – мастерица отравленной иглы. Нет ли опознания ее личности?»

“Еще нет”.

“А. Я думал, ты именно поэтому звонила”.

“Пока все не так удачно, как хотелось бы, Джек”. Она подавила смех, низкий и хрипловатый. Она мягко, но стремительно вернулась назад к делу. “Мне только хотелось бы, чтобы это было просто установлением личности убийцы. Но тут кое-что действительно опасное: политика”.

“Ого”.

“Терпеть не могу когда бы то ни было беспокоить тебя ерундой, подобной этой, и особенно теперь, когда ты вне офиса на специальном задании. Я бы справилась с этим сама, если бы могла, но на этот раз оно само неожиданно свалилось с неба”.

“Ну давай, Нина, говори”. Тон Джека был настороженным.

“Кое-какие новые данные появились по старому делу с мечетью маулана”, сказала она.

Джек вовремя заставил себя подавить стон. Он старался удержаться и не повышать голос. “С тем случаем одни только обратки. Но вот тебе и преимущества, когда ты здесь, вне офиса, на временном задании. Это не ко мне. Ты – действующий руководитель подразделения, Нина. Теперь это твоя головная боль».

«Ну не совсем», сказала она. «Джордж Мэйсон буквально охотится на меня последние два дня, стараясь все мне тут перекрыть».
 
Джордж Мейсон был помощником административного директора КТО Лос-Анджелеса. Джек считал его скорее мелочным крючкотвором-бюрократом, нежели офицером разведки. Мейсон был амбициозным чиновником, офисным политиканом, нацелившимся на высокие посты. Он так жаждал заполучить должность Джека, что можно было почти физически почувствовать потребность отстраниться от него как от миазмы.

Дело мечети Мауланы являлось постоянным раздражителем нервов, постоянной проблемой, которая как бы не желала уходить в небытие. Яркий пример максимы о слишком большом количестве поваров, которые портят суп. Мечеть находилась в пределах Большого Лос-Анджелеса и была давней мишенью тайных расследований КТО. Религиозным лидером, связанным с мечетью, был маулана Шахид Зубайр, внешне вполне благочестивый и набожный старец, уважаемый в кругах знатоков за свои энциклопедические знания шариата, мусульманского религиозного права. Маулана был его титул в духовной иерархии.*
- - - - - - - - - - - -
*Маулана (араб. ;;;;;;;; ) — покровитель, защитник. Подробнее см. в Википедии по ссылке.
- - - - - - - - - - - -

 

Обширное расследование КТО с привлечением осведомителей, тайных агентов и слежки с помощью электронных систем и прослушки в конечном итоге показало, что Зубайр был вербовщиком для Аль-Каиды, который отправил целый ряд фанатиков – потенциальных моджахедов по подпольному трубопроводу, другой конец которого выходил к тренировочным лагерям террористов на границе ничейной земли между Пакистаном и Афганистаном.

После того, как им там промывали мозги джихадистским мировоззрением, они проходили школу черной магии саботажа, изготовления бомб и убийств, а затем возвращались в США, чтобы сколачивать тут свои подпольные ячейки, готовясь к будущим террористическим актам. КТО Лос-Анджелеса провело ставшую печально известной операцию, арестовав в ходе масштабной предрассветной зачистки маулану, его сообщников и вернувшихся в США джихадистов.

То, что должно было стать окончанием успешного расследования, оказалось лишь началом длительной канители. Послышались обычные подозрения со стороны «борцов за гражданские права», протестовавших против вторжения правительства в места религиозного богослужения, даже при том, что это место духовного поклонения служило базой вербовки, предварительным центром идеологической обработки и связующим центром террористических ячеек.

Паства мауланы поставляла большой блок избирателей, которые массово голосовали в соответствии с требованиями своего лидера, вызывая вымученные вопли протеста со стороны городских, окружных политиков и их коллег из штата, которые извлекали выгоду из их поддержки.

 

Хуже того, сектор политической разведки Управления полиции Лос-Анджелеса, действуя самостоятельно, завербовал этого маулану в качестве тайного осведомителя / источника для собственных операций по борьбе с терроризмом. Зубайр виртуозно заигрывал с ними, кормя их подсказками против конкурировавших с ним сектантов в других мечетях, а между тем сохраняя свои операции втайне от полицейских дрессировщиков, которые считали, что управляют им.

Все это получило огласку, конечно, и война обвинений и контр-обвинений продолжала вестись безостановочно в новостном режиме 24/7.

…………………….

«С Джорджем Мейсоном я могу справиться», сказала Нина Майерс. «Я уже почти справилась с ним. Но он через мою голову вышел на Альберту Грин, и теперь она давит своим собственным неподражаемым способом”.

Это добавляло в ситуацию осложняющий фактор. Альберта Грин работала на босса Джека, регионального дивизионного директора КТО Райана Шапеля. Джордж Мейсон был мини-версией Шапеля, человека честолюбивых амбиций и маккиавеллиевской двуличности, который целился ни много ни мало как на важный пост в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния.

Официально Альберта Грин являлась помощником регионального дивизионного директора; в действительности же это означало, что она оказывала сильное давление на Шапеля, используя свое мастерство в тактике юридического крючкотворства, и выполняла грязную работу, которой Шапель хотел избежать и непосредственно с ней не связываться.

 

Джек тихо выругался себе под нос.

«Что, Джек? Я не расслышала последнюю часть из того, что ты сказал».

“Да нет, ничего. А чего хочет Мейсон?”

“Он хочет, чтобы Тони Альмейда был опрошен на предмет той роли, которую он играл в деле мауланы”.

“Это смешно! Тони был уже подвергнут всем возможным допросам по этому вопросу. Его показания все на записи. Там достаточно всего даже для Мейсона, чтобы накрутить и запороть всё”.

«Он думает, что судебное дело всё четко пришьет в папки, если Тони даст показания на судебном разбирательстве».

На сей раз Джек действительно выругался вслух. “Скажи Мейсону, чтобы вытащил голову из задницы, прекратил слушать только самого себя и игнорировать обстоятельства. Какой идиот! Тони работал в этом деле под прикрытием. Он не может дать показания без срыва прикрытия, ведь тогда он теряет свою ценность подпольного оперативника”.

 

“Альберта Грин думает иначе. Она говорит, что он может дать показания по закрытой телевизионной линии с залом суда, в судебной палате с присутствующими там прокурором и защитником. Он может быть приведен к присяге в прямом эфире и ответить на вопросы. Изображение его лица и голос могут быть цифровым образом изменены так, чтобы его нельзя было опознать”.

«Любой мало-мальски способный адвокат сможет выяснить, какую именно роль сыграл Тони, задавая правильные вопросы».

“Я не спорю, Джек. Я просто рассказываю тебе, что говорит Альберта Грин”.

“Не беспокойся об этом. Важная вещь тут, что об этом говорит Шапель?”

«Ничего. Ни слова. И не думай, что я его об этом не спрашивала. Альберта наскакивает, как будто она выполняет директиву Шапеля, но, когда я обсуждала проблему с ним лично, он дал понять, что он тщательно нейтрален во всей этой ситуации. Он отфутболил мяч обратно нам, заявив, что решать вам, и он не стал бы мечтать о вмешательстве”.

Конечно не стал бы, подумал Джек. Шапель, как обычно, играл на обе стороны, находясь посередине. Он прикрылся независимо от того, по какому пути всё это пойдет. Если дело проворонят, а маулану оправдают, то это будет ошибкой Джека Бауэра за непредоставление ключевого свидетеля. Если дело закончится обвинительным приговором, Шапель встанет в позу, будто бы он поддержал своего старшего специального агента КТО Лос-Анджелеса, дозволив ему провести собственное разбирательство без излишнего давления или вмешательства со стороны своего босса.

УмнО.

 

“… Джек?”

“Даже если бы Альмейда был доступен, чтобы дать показания по секретной связи, я бы не позволил этого. Это ставит под угрозу компрометации его самого и наших осведомителей в мечети, а также методов ведения операций всем нашим отделом. А это знание наших методов дало бы последующим террористам огромное преимущество, зная, чего нужно избегать.

“Но к счастью, это вопрос лишь академический. Поскольку Тони Альмейда в настоящее время выполняет тайное задание под прикрытием, что делает невозможным его доступность сейчас и в ближайшем обозримом будущем”.

“Никто не знает этого лучше меня, Джек”.

Да, Нина Майерс знала. Они с Тони Альмейдой были одной статьей. Парой. Нина соединилась с Тони в качестве реакции после расставания с Джеком. Он не мог винить ее в этом. Альмейда был хорошим человеком и топ-оперативником. После разрыва у Джека остались Тери и Ким, к которым можно было вернуться. У Нины Майерс осталась лишь квартира одинокой женщины.

 

Несмотря на существующие правила, служебные романы были единственно естественными в такой сфере деятельности. Агентство закрывало на это глаза, пока это делалось осторожно и не мешало текущим операциям и морали отдела.

Оперативному сотруднику сложно, а иногда и вообще невозможно, поддерживать постоянные отношения с посторонним, гражданским лицом.

Так что теперь Нина Майерс и Тони Алмейда были парой, тайной парой. Они скрывали это, так же, как скрывали это Джек и Нина в офисе, когда были вместе. Но Джек вполне мог распознать все признаки близости между ними двумя; в конце концов, он сам находился в таком же положении. Взаимные пристальные взгляды, слишком долгие, дружеские пожатия рук, которые означали нечто большее, определенную сдержанность, когда он сталкивался с Ниной и Тони за приватным разговором у офисного кулера с дистиллированной водой или за общим столом в офисном кафетерии.

“Я выбрал Тони Альмейду, потому что это человек, больше всех подходящий для такой работы”, сказал Джек.

Нина Майерс не знала, что это была за работа, и была слишком профессиональна, чтобы задать вопрос, на который Джек мог только отказаться отвечать. Лишь двое знали текущее задание Тони Алмейды: Джек Бауэр и Райан Шапель. Теперь, когда Тони глубоко погрузился в него, ни один из них не знал никаких точных подробностей.

«А кто говорит иначе? Тебе нет необходимости защищаться, Джек».

“А кто защищается?”, спросил он, защищаясь.

 

«А никто и не предполагает, что ты выбрал его, потому что хотел, чтобы он был за пределами офиса по личным причинам – чтобы разбить роман, который ты считал неприемлемым, правда ведь?»

“Я думаю, ты знаешь меня со стороны лучшей, чем эта, Нина”.

«Иногда я задаюсь вопросом, насколько хорошо кто-нибудь знает кого-то. Все, что мы видим, - это действия, а не то, что в сердце».

“Я желаю лишь лучшего для тебя, Нина”.

«Знаю, Джек. Ты сделал это слишком ясно».

“Нина—”

«Забудь об этом. Это было несправедливо с моей стороны», сказала она. Ее тон изменился, стал исключительно деловым. «Так что мне сказать Джорджу Мейсону и Альберте Грин?»

“Я знаю, что я хотел бы сказать им, но мы пропустим это. Скажи им, что Тони Альмейда на конфиденциальном задании и недоступен вплоть до следующего уведомления. Скажи им, пусть обращаются к Шапелю, если это так чертовски важно. Именно он выдает поручения агентам.

«Я честно скажу, что на данный момент я не знаю, где Тони, и не могу выйти на контакт с ним прямо сейчас, даже если бы захотел. Он сейчас на операции и действует абсолютно автономно», сказал Джек.

«Разве не все мы так же?» Тон Нины был хладнокровно ироничен. «Береги себя, Джек, и если случайно каким-нибудь образом ты свяжешься с Тони––»

“Я нет”.

«Конечно. Но если все же…, то я бы попросила тебя, чтобы ты сказал ему то же самое: Береги себя».

“Тони в состоянии позаботиться о себе, Нина. Что-нибудь еще?”

“Это все пока. Я буду держать тебя в курсе любых изменений в ходе текущего задания, как только они появятся”.

“Спасибо”.

“До свиданья, Джек”.

 


________________________________________

4. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 2 И 3 ЧАСОМ ДНЯ.

 


2:17
Корона-драйв, КПП № 8,
Лос-Аламосская национальная лаборатория

Округ Лос-Аламос, 110 квадратных миль высокогорной пустынной местности, семь тысяч футов над уровнем моря, граничит на западе с горной грядой Джемез, а на востоке – с долиной реки Рио-Гранде. Он состоит в основном из групп так называемых мес – изолированных холмов-архипелагов на фоне голубого неба, с плоской вершиной и крутыми склонами, разделенных каньонами.

Сам город Лос-Аламос находится на месе, известной в среде местных жителей как “Холм”. Население его составляет приблизительно восемнадцать тысяч человек, и там больше докторов философии, чем в любой другой точке земного шара. К югу от «Холма» находится Южная Меса.

Южная Меса – это и есть тот обширный участок, на котором расположен большой научно-исследовательский комплекс Лос-Аламосской национальной лаборатории (ЛАНЛ), занимающейся разработкой ядерного оружия.

Джек Бауэр остановился на Контрольно-пропускном пункте № 8, на одном из форпостов по периметру безопасности ЛАНЛ. Он находился на западном конце Корона-драйв – главной магистрали, протянувшейся с востока на запад через Месу.

Южная Меса не была полностью закрыта для посторонних лиц. Несколько дорог, которые пролегали через нее за пределами периметра огражденной ЛАНЛ, были открыты для широкой публики. Но проезд по Корона-драйв был ограничен, он был доступен лишь персоналу лаборатории и другим лицам с необходимыми для безопасности документами.

КПП № 8 был одной из закрытых пропускных гауптвахт, контролировавших въезды и выезды из комплекса. При подъезде к ним заметно выделялись знаки «ТОЛЬКО ДЛЯ ИМЕЮЩИХ ЗНАЧОК».

Форд Экспедишн Джека остановился на въезде. Охранник в синей форме с пистолетом в кобуре на боку вышел из сторожевой будки, чтобы проверить документы прибывшего.

Необычный уровень безопасности ЛАНЛ – продукт ее уникального исторического происхождения. Несмотря на свое жизненно важное значение для национальной обороны, она не находится под контролем вооружённых сил или федерального правительства. Начиная со времен Второй Мировой войны лаборатория относилась и управлялась Калифорнийским университетом, являясь составной частью в структуре его управляющей администрации, работающей по контрактам в нескольких штатах в области научных разработок, их развития и применения, в которую включена также Национальная лаборатория Лоуренса Ливермора. И все же, как это ни парадоксально, все связанные с ядерной областью открытия ЛАНЛ юридически являлись собственностью Министерства энергетики.

 

Подобно тому, как ЛАНЛ находилась под гражданским контролем, ее безопасность обеспечивалась частным подрядчиком, корпорацией «SECTRO». Охранники в синей форме, патрулировавшие и обеспечивавшие безопасность этой территории, именовались Силами SECTRO.

Местный протокол безопасности использовал двойную систему идентификации: бейджик с фотографией с удостоверения личности, который должен быть заметен на одежде всегда, и соответствующая удостоверению личности смарт-карта, которая обрабатывалась сканерами считывания бейджиков на входах во все зоны ограниченного доступа.

Для выполнения задания Джеку Бауэру был выдан временный заветный синий значок и смарт-карта с Q-уровнем доступа – высшим рейтингом безопасности, дававшим ему практически неограниченный доступ ко всем объектам комплекса.

Специальное разрешение позволяло ему иметь с собой оружие и беспроводные устройства на всем этом объекте – а это были пункты, которые, как правило, запрещались для всех, кроме немногих привилегированных. Учитывая попытку двойного убийства за последние несколько часов, Джек почувствовал некоторую уверенность в том, что пистолет находится у него под рукой.

У Джека бейджик-удостоверение с фотографией висел на шнурке на шее. Он достал свою смарт-карту из бумажника и протянул ее охраннику.

 

Охранник тщательно исследовал его небольшую фотографию в углу карты, гарантировавшую, что она принадлежит законному владельцу. Он пропустил карту через щель сканера в КПП; она оказалась верной.

Он вернул карту Джеку. Он дал своему партнеру в сторожевой будке знак пропустить, и тот нажал на переключатель, который поднял желто-черный полосатый шлагбаум, чтобы пропустить внутрь коричневый внедорожник.

«Можете проезжать, сэр», сказал он, помахав Джеку рукой.

“Спасибо”, сказал Джек.

Он проехал через открывшиеся ворота и пошел на восток по Корона-драйв. Дорога представляла собой прямую линию, простиравшуюся через плоское плато, над которым сияло яркое синее небо без единого облачка. Колеса внедорожника взбивали за собой тонкую белую линию пыли, когда они катились по дорожному покрытию.

Окрестности несли на себе явный отпечаток беспорядочно расползающегося ультрасовременного технопарка. Участки по обе стороны дороги были разделены на обширные огражденные полосы пространства, внутрь которых были вписаны скопления кубов и прямоугольников лабораторий, офисных зданий и электростанций, переплетенных сетями передач.

Как всегда, когда он приезжал в это место, Джека охватывало нечто вроде благоговейного трепета пред лицом всемирно-исторической важности того, что его обитатели именовали «Лабораторией».

 

Она возникла во времена Второй Мировой войны как колыбель для разработки Манхэттенского проекта – совершенно секретной и очень опасной программы создания атомной бомбы. Высокогорная пустыня была идеальным местом для размещения здесь предприятия, соединяя в себе удаленное местоположение, редкое в здешних местах население и обширные пустоши для тестирования целей и задач. Ученые, стремившиеся обуздать энергию первостепенной важности, генерируемую расщепленным атомом, и превратить ее в систему доставки бомб, фактически неуклюже копались в основополагающей материи самого Мироздания.

 

16 июля 1945 года на местном испытательном полигоне Тринити была успешно взорвана первая ядерная бомба. Нью-Мексико — “Земля Очарования”, судя по девизу штата — стала местом сурового испытания нового Атомного века.

Огромная работа продолжается в условиях не уменьшающейся срочности и сегодня. За фасадами внешне вполне безобидных зданий одни из самых острых умов планеты исследовали внешние границы материи, энергии и пространства-времени, непрерывно трудясь, дабы удерживать высокотехнологичный арсенал Америки вне конкуренции. Оружие уничтожения и сдерживания, величайший триумф которого заключается в том, что его никогда не придется использовать в тех целях, для которых оно изначально предназначалось и разрабатывалось.

 

Все это часть бесконечной гонки, где второе место так легко могло стать последним. Или ничем вообще.

………………….

Полторы мили этой дороги привели Джека Бауэра к Айронвудской национальной лаборатории. АйНЛ: эпицентр чумы убийств, преследующей Лос-Аламос.

Объект располагался к северу от Корона-драйв, около ста ярдов от дороги. Периметр был огражден железной сеткой высотой в десять футов, сверху дополнительно красовались несколько рулонов острой как бритва проволочной спирали. Между Айронвудом и его ближайшими соседями справа и слева было достаточно много пустого пространства, как будто он жаждал простора.

Джек свернул налево на двухполосную дорогу, ведущую к главному входу. Он был укреплен охраняемой проходной, мало чем отличающейся от КПП № 8. Там тоже находились вооруженные охранники Сил SECTRO.

 

Джеку пришлось еще раз остановиться и пройти процедуру идентификации. И синий бейджик Q-доступа вновь продемонстрировал свое магическое действие. Вскоре его пропустили, и он проехал в парк при здании.

Группа зданий располагалась на низком уклоне вверх. Административное здание было обращено фасадом на юг, это был многоэтажный куб с вертикальным белым бетонным поребриком, из глазурованного желтого кирпича. Позади и справа от него стояло продолговатое строение с плоской крышей, которое примерно напоминало по размеру и форме колледж или гимназию. Оно было практически без окон, за исключением нескольких узких, как щель, окон высоко вверху, почти у верхушки здания с разных его сторон, которые по ошибке можно было принять за горизонтальные декоративные украшения. Там размещался центр лазерных экспериментальных установок.

На автостоянке, размещавшейся у подножия холма, находилось около ста автомобилей. Участок, непосредственно примыкавший к холму, был отмечен надписью «ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО». Некоторые места там были пустыми, но Джек не обратил на них внимания. Даже Q-допуск не сможет защитить от эвакуатора, который отбуксирует любой автомобиль без необходимой VIP-наклейки, который посмел вторгнуться в эту привилегированную секцию.

 

Он нашел место для парковки в дальнем углу участка. Покидая свой Экспедишн, он нажал кнопку на пульте карманного дистанционного управления, которое активировало защитное электромагнитное сенсорное поле внедорожника.

Это была длинная и жаркая прогулка по раскаленному асфальту к холму. Джек пошел справа в обход, чтобы взглянуть на зарезервированную секцию парковки. Прямоугольные таблички на металлических стендах указывали, какой из слотов кому принадлежал.

Он с интересом отметил, что участки, зарезервированные для профессора Нордквиста, доктора Карлсона, доктора Теннанта и доктора Дельгадо были все заняты.

Четверо блестящих ученых, столпы проекта «Персей».

Все они представляли интерес для Джека Бауэра.

Широкая каменная лестница с низким подъемом и широкими пролетами по наклонной плоскости вела на вершину холма. Джек поднялся по ней в административный корпус. Автоматические стеклянные двери раздвинулись при его появлении, позволив ему войти в вестибюль с мраморными полами. Затем двери за ним закрылись.

Переход из пустынной жары в прохладный интерьер c кондиционированным воздухом был почти слишком резким. Он почувствовал, как пот стал высыхать у него на коже.

Его шаги по мраморному полу глухо отозвались эхом по сводчатому пространству фойе, когда он подошел к посту охраны SECTRO для того, чтобы еще раз продемонстрировать свои добрые намерения и пройти должную проверку.

 

За барьером в большом зале наблюдалось легкое пешеходное движение, главным образом это сотрудники переходили из одной комнаты в другую. Персонал Айронвуда в общем и целом был одет в удобную повседневную одежду. В этом отражалось гражданское происхождение лаборатории с очень большим количеством сотрудников, пришедших сюда из университетской среды. Они находили для себя комфортным пребывать в среде, напоминающей им университетский городок.

Дресс-код здесь был смягчен, он был неформальным – но строго соблюдалось ношение значков.

Одежда Джека была не такой, как у большинства, но все же уместной. Он ведь тоже был одет в свою рабочую одежду; пистолет под мышкой был отличительной чертой его профессии.

Он вошел в крыло, где располагался Офис контрразведки службы безопасности.

 

2:35
Отдел информационной безопасности объекта,
Административное здание Айронвудской лаборатории

Попытка двойного убийства подтолкнула Гейба Маккоя провести чрезвычайную конференцию в Отделе информационной безопасности объекта.

Этот отсек был встроен в цокольный этаж ниже крыла, где размещался Офис контрразведки. Он был похож на карликовый зал заседаний в скромном бюджетном офисе.

В этом помещении, похожем по форме на коробку для обуви, доминировал прямоугольный стол с несколькими вращающимися директорскими креслами, расставленными вокруг него. Там были бледно-желтые стены и пол с черно-зеленым линолеумом под мрамор. Единственным исключением в банальном декоре была дверь. Это была дверь в хранилище, как в банке, бронированная и под электронной охраной.

 

Сама комната была похожа на склеп. Большое количество невидимой аппаратуры гарантировало, что непроницаемый для шпионов Отдел информационной безопасности был надежно отлажен и гарантированно свободен от любых электронных подслушивающих устройств. Из вентиляционной решетки постоянно шел поток свежего, прохладного воздуха в эту герметично закупоренную камеру.

Во встрече принимали участие Джек Бауэр, Гейб Маккой, Дебра Дерр и Орн Льюис. Они сидели вокруг стола. «Все здесь знают всех остальных, так что давайте приступим к делу», сказал Гейб Маккой.

Он был исполняющим обязанности директора Офиса контрразведки Айронвуда. У него было тонкое, лисье лицо и много знающие глаза. Он выглядел явно несчастным. Джек задался вопросом, многое ли от этого несчастья было связано с беспокойством, что последние события могут негативно воздействовать на шансы Маккоя изменить приставку «действующий» в названии своей должности на «постоянный».

Дебра Дерр была заместителем Маккоя. Она была худой, длинноногой и с простым лицом, с каштановыми волосами до плеч, разделенными прямым пробором посередине.

Орна Льюиса можно было бы считать своего рода коллегой Джека. Он мог им быть — но Джек пока еще не был уверен, как его следует рассматривать. Только время покажет.

 

Льюис был агентом контрразведки ЦРУ, который служил постоянным представителем от ЦРУ в Лос-Аламосской национальной лаборатории (ЛАНЛ). Его офис находился в другом здании в другой части месы; но продолжающийся кризис заставил его проводить большую часть своего рабочего времени в Айронвуде. Ему было шестьдесят четыре года, с длинными руками и ногами, он был долговязым и нескладным, похожим на аиста. Клочок его безжизненных седых волос походил на фейк, который как-то не укладывался у него на голове. Одетый наиболее изысканно во всей группе, он носил полосатый костюм из легкой индийской ткани, галстук-бабочку и мягкие кожаные мокасины с кисточками.

Джек быстро ввел других в курс дела по инцидентам с отравленной ядом иглой и с убийством Петра Ри. Он ни словом не обмолвился об Аннигилаксе. Он не был уполномочен разглашать эту информацию кому-нибудь из присутствующих в этой комнате и будет продолжать удерживать ее при себе до тех пор, пока ему не поручат это сделать вышестоящие должностные лица в КТО.

 Офис контрразведки Айронвуда являлся гражданской структурой, частью SECTRO. Льюис был из ЦРУ, но ему также не прояснили эту информацию. Может быть, он уже знал об этом. Может быть, он знал даже больше об этом, чем Джек. Вполне возможно... вполне возможно. Джек был из КТО, КТО являлся частью ЦРУ, а Льюис был из ЦРУ.

Вот тут уже играл фактор отделения спецслужб друг от друга. Никто не знал засекреченных разведданных другого, до тех пор, пока не появлялись веские причины, чтобы узнать их. Система была неуклюжа, но эффективна, как водонепроницаемые отсеки на судне. Если судно наберет воды, отсеки способны воспрепятствовать тому, чтобы оно пошло ко дну.

 

…………………..

Джек закончил свое краткое изложение событий. “Да, тучи сгущаются”, сказал Орн Льюис.

«Все помещения Офиса контрразведки защищены, но мы поставили специальную охрану у кабинета Ри, когда узнали о его смерти», сказал Маккой. “Мы сейчас изучаем его файлы и документы, записные книжки и компьютерные записи, чтобы отыскать что-нибудь связанное с его убийством”.

“Нашли что-нибудь?” спросил Джек.

«Слишком много всего. Там так много материала, что трудно понять, откуда начинать. Необработанные данные, да. Интервью, профили, факты, цифры, горы данных. Но ни намека на дымящийся пистолет. Ничего, что могло бы нам сказать – вот это, вот почему он был убит».

Дебра Дерр посмотрела Джеку в лицо, сощурив глаза. «Почему Питер Ри хотел встретиться с вами? Я имею в виду, почему с вами, а не с кем-либо из остальных из нас?»

Орн Льюис невесело усмехнулся: «Да, это вопрос».

Джек пожал плечами. “Он сказал, что он должен мне рассказать что-то важное, и он хотел сделать это приватно. Что-то связанное с делом, но он не сказал, что”.

“Почему солончаки?”, напирала Дерр.

“Я предполагаю, он думал, что там было безопасно”.

“Очевидно, он ошибался”, сказал Льюис.

 

Маккой прокашлялся. «У нас ничего не получится, если мы все не выложим все свои карты на стол, Бауэр»

“Я раскрыл все свои карты”.

“А что касается карты у вас в рукаве?”, вмешался Льюис.

Джек проигнорировал его, обратившись непосредственно к Маккою: «Ри назначил время и место. Я вообще никогда и ничего не слышал о солончаках вплоть до этого утра».

Льюис повернулся к шефу Офиса контрразведки: “Взгляните на факты. Ри находился вне охраняемой зоны. Независимо от того, чем он руководствовался и какие у него были наводки, он не захотел поделиться ими с кем-нибудь из нас. Кроме Бауэра”.

“Но почему с вами, Джек? Почему с вами?”

 

«Винс Сабито задал мне тот же вопрос, и я скажу вам, что я ему ответил: Я не знаю».

«Вы стали мишенью для покушения сегодня –– опять, почему?»

“Ответ тот же самый”.

Гэйб Маккой закатил глаза. “Вы здесь менее двух недель, и внезапно в один прекрасный день у нас убийство и покушение на убийство”.

“И пять подозрительных смертей, связанных с этим зданием за минувшие шесть месяцев”, возразил Джек. “А могут произойти и новые”.

Это поразило Маккоя. “А? Как это?”

«Питер Ри находился бы сейчас здесь, если бы его не убили. Любого сидящего здесь могут пытаться убить. Одного из нас или всех нас».

“Это совершенная фантастика —”

“Советую всем быть чрезвычайно осторожными за свою безопасность с этого момента. Следите за тем, что происходит у вас за спиной. Избегайте темных, безлюдных мест. Соблюдайте крайние меры предосторожности”.

“Остерегайтесь тайных встреч?”, сухо предложил Орн Льюис.

«Это не повредит», сказал Джек.

Дебра Дерр положила руки ладонями вниз на стол. «А что касается Харви Клинга?», спросила она Джека.

Джек был пойман врасплох. «А что с ним?»

 

“Он тоже пропал без вести”.

“Мне ничего об этом не известно”.

Маккой сделал брезгливое лицо. “Не путайте проблемы, Дебра. Вы знаете Харви. Он приходит по субботам поздно, если приходит вообще. Он слишком занят сном после ночной пятничной сессии в обнимку с бутылкой”.

«Я знаю, что вы не являетесь его фанатом, но человек является частью Офиса».

«Не пеняйте на меня –– я не имел никакого отношения к его найму. Это дело рук Роудса Морроу. Тут наняли из жалости. Ему было его просто жаль. Клинг был в шаге от того, чтобы стать бездомным, жил в своем автомобиле».

Джек заинтересованно наклонился вперед. “Клинг ведь раньше работал на Министерство энергетики, не так ли?”, спросил он Маккоя. “Он был там большим человеком”.

«Он и был им – топ-следователем Минэнергетики. Пока он не вмешался в дело Саида, а затем они вышвырнули его оттуда, как фальшивый чек».

«Доктор Саид, атомный шпион внутри самого Айронвуда», размышлял Джек, призадумавшись.

“Это случилось не во время моей здесь службы. Это было давным-давно”, сказал Маккой быстро.

“Не так уж и давно. Четыре года назад”, указал Джек. “Только четыре”.

Маккой, казалось, от чего-то стал защищаться. “Тогда руководителем Офиса контрразведки был Ситон Хотчкис, а Морроу был его заместителем. У Морроу в те дни было больше понимания. Он предупредил Хотчкиса, что навязчивая идея Клинга обвинить Саида в шпионаже подвергает опасности также и работу Хочкиса. Он был прав. Дело развалилось и погребло под собой обоих – и Хочкиса, и Клинга”.

 

«Морроу, должно быть, изменил свое мнение о нем с тех пор. Он нанял Клинга, когда никто другой не стал бы этого делать», сказал Льюис.

Маккой отмахнулся, как если бы он физически попытался отодвинуть вопрос в сторону. “Морроу было жаль его. Он дал ему самую рутинную работу – проверять прошлое, происхождение и проверять безопасность. Такой ишачий и ослиный труд, который даже такой спившийся алкаш и сыщик-маньяк, как Харви, не мог запороть. Это освободило остальную часть сотрудников для более важных занятий”.

“Если он настолько плох, почему вы не избавитесь от него?”, подверг сомнению его слова Льюис.

“Умоляю. Знаете, как трудно уволить абсолютно некомпетентного сотрудника, даже в заведении столь чувствительном, как это? К черту, практически невозможно. У каждого теперь адвокаты, и заключающая контракт сторона до смерти боится судебного иска или какой-либо плохой прессы».

Дерр откашлялась. «Не смотрите на меня так, Дебра. Вы знаете, что это правда», сказал Маккой. «Почему, как вы думаете, я держал Клинга в замороженном состоянии подальше от этого расследования? Он не снимет меня, как он это проделал с Хотчкисом».

На лице Дерр промелькнула быстрая смущенная улыбка, обращенная Джеку и Орну Льюису. «Простите нас за демонстрацию нашего грязного белья на публике».

“Не нужны никакие извинения. Я просто наслаждаюсь этим”, сказал Льюис.

Маккой поднял руку ладонью вверх, как будто сигнализируя, что тема закрыта. «Это старая история. Вылезем из машины времени и вернемся в наши дни». Он сделал рубящее движение рукой.

Последовало длительное неуклюжее молчание. Джек прервал его. “Неплохая идея проверить Клинга, убедиться, что он в порядке”, сказал он.

«С ним все прекрасно. Вы знаете старую поговорку, что Господь бережет пьяниц и дураков? Клинг благословлен вдвойне». Верхняя губа Маккоя изогнулась в полуусмешке. «Избавьте меня от этого –– единственное, что подходит для исследования Харви Клингом, это бутылка виски. Скрюченным под одной из них вы его и найдете».

Джек посмотрел на него.

“И все же — я полагаю, что не повредило бы проследить за ним. Ладно, я дам указания выяснить, когда встреча закончится”, сказал Маккой наконец. “Вы столь заинтересованы в этом, Дебра, вы и проследите за исполнением”.

“Сделаю”.

«Хорошо. Теперь давайте вернемся к делу, к реальным делам у нас прямо под рукой. На чем мы остановились?»

 

“У Сабито есть ФБРовская команда судмедэкспертов, прибывающая из Санта-Фе. Окружной шериф и его помощники помогают с охраной места преступления”, сказал Джек.

Маккой застонал. «О Боже. Больше всего на свете Бак Бендер обожает увидеть свое имя в газетах и свою физиономию по телевизору. Это будет громко выплеснуто и подано и грязью забрызгает весь Айронвуд». Он сжал нижнюю половину лица, как будто пытаясь вмассировать в него какое-то чувство.

Льюис сделал успокоительный жест. «Сабито будет держать это дело под контролем и не допустит, чтобы что-то расползлось из-под крышки, он это умеет как никто другой. Он знает, как надо пасти и следить за стариной Баком. Бог его знает, как он делает это, но он это делает, так или иначе”.

«У него, вероятно, что-то на него есть. У этого ФБРовца есть файлы на всех».

“Включая Вас?”

«И вас, Льюис!», отстреливался Маккой. «Попомните мои слова, Бауэр. Вы здесь только короткое время, но Сабито наверняка уже открыл папочку и на вас тоже».

“Я уверен, что у него есть папка — и я сам открыл уже одну. Я не претендую быть экспертом по нему, но я могу сказать вам: Он не тупой. Он знает, как добиться цели. Мы можем использовать ресурсы Бюро и глубину знания местных особенностей. Сейчас мы ожидаем итогов опознания личности горничной-убийцы в мотеле, анализа яда на игле и отчета криминалистов с места убийства Ри.

«Фото женщины имеются в сети КТО и доступны для скачивания. Если вы опознаете ее, дайте мне знать. Сейчас мне хотелось бы пройти в лабораторию и поговорить с Нордквистом, Карлсоном и некоторыми другими».

“Удачи”, сказал Маккой.

“С этим какие-то проблемы?”, спросил Джек.

«Эти ученые все примадонны. Карлсон говорит только с Нордквистом, а Нордквист говорит только с Богом, за исключением, может быть, тех случаев, когда он делает снисхождение для звонка из Ливермора или от начальства из Кертланда».

“Все-таки мне хотелось бы говорить с ними”.

“Зачем?”

“Узнать, был ли у Ри недавний контакт с кем-нибудь из них”.

“Полагаю, что можно это устроить”, сказал Маккой без энтузиазма.

«Мне бы также хотелось бы иметь обновление информации по Клингу, как только у вас появится что-то».

«Дебра будет держать вас в курсе. Что-нибудь еще, Бауэр?»

“Если мне понадобится что-нибудь еще, я дам вам знать”.

«Какие-нибудь еще вопросы по повестке дня? Нет? Льюис?»

ЦРУшник покачал головой.

“Собрание завершено”, сказал Маккой.

Когда дверь склепа была отвинчена и открыта, Джек первым вышел из этого помещения.

 
 


________________________________________

5. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 3 И 4 ЧАСОМ ДНЯ.

 

3:00
Экспериментальный лазерный центр,
Айронвудская национальная лаборатория

Длинный замкнутый проход соединял административный корпус с Экспериментальным лазерным центром (ЭЛЦ). Джек Бауэр и Орн Льюис прошли по нему в ЭЛЦ.

Расположенная за северо-западным углом административного корпуса, лаборатория была размещена в отдельном собственном здании. Она являлась материнской матрицей, в которой зарождался проект «Персей». Персей был легендарным героем греческого мифа, который убил змееволосую Медузу – монстра, пристальный взгляд которой превращал живых существ в камень.

В лаборатории имелась своя Медуза, с единственным рубиновым глазом, не менее смертоносным, чем у ее сказочной коллеги. Лазерная пушка.

«Вы не обязаны идти вместе со мной, если вы этого не хотите», сказал Джек Льюису.

«Нет-нет, Джек. Вы не избавитесь от меня так просто. Теперь, когда вы где-то здесь, вполне может что-то произойти. Вы – то, что они называют катализатором. Внешний агент, который ускоряет обычный ход химических реакций».

Джек обмерил его сомневающимся взглядом со стороны. «Вы слишком долго уже слоняетесь вокруг этой ученой компании, Льюис».

«Ну тогда я хоть на некоторое время прицеплюсь к вам».

«Осторожно — это может быть опасным для вашего здоровья».

Льюис на это не купился. «Ну пока что с вами все прекрасно. Сегодня уже два мертвеца, а вы все еще в вертикальном положении».

«Я говорил про ваше здравие, а не свое».

«Я рискну, Джек. Кроме того, здесь сейчас, вероятно, самое безопасное место. Все убийства происходят в миру, а не здесь, не в этом месте».

«Кроме Фриды Ромберг», подметил Джек.

«Я забыл об этом случае. Я, должно быть, выкинул его из головы». Уголки глаз и рта Льюиса опустились.

«Это было ужасно. Бедная женщина выглядела так, как будто ее сбило шаром для сноса зданий. И в некотором смысле это так и было. Потому что если посчитать ее условно унцией, то эта роботизированная рука весит целую тонну.

«Даже скорая не понадобилась, чтобы увезти ее. Только команда очистки. Все, что от нее осталось после того, как аппарат раздавил ее, можно было собрать лопатой или даже совком», сказал Льюис, его темные глаза сверкали.

«Впечатляет, не так ли?» Тон Джека подразумевал обратное.

Льюис беззаботно пожал плечами. «Вы знаете, на что идете в такого рода деятельности».

 

Они остановились в дальнем конце прохода. Ряд серых металлических двойных дверей перекрывал дальнейший доступ к ЭЛЦ. Над дверями в центре стены была прикреплена треугольная желтая металлическая доска. На ней красовалось большое графическое эмблематическое изображение взрывающейся черной звезды – всемирный символ лазера, принятый в научном мире.

Справа от двери на стене на уровне пояса крепилась квадратная панель допуска.

Льюис пропустил свою синюю бейджиковую смарт-карту с Q-допуском через щель в верхней части панели.

После некоторой паузы послышался звук «пинг», похожий на тонкий удар по стеклу. Двери раздвинулись.

Джек мог бы пройти через эту дверь вслед за Льюисом, но воспользоваться чужим бейджиком, чтобы проникнуть в запретную зону, означало нарушить правила безопасности ЛАНЛ.

Джек был большим приверженцем соблюдения всех надлежащих процедур.

Он вставил свой бейджик в слот, вызвав второй тонкий пинг.

 

Они с Льюисом вошли в приемное отделение, и раздвижные автоматические двери закрылись за ними. «Эти сканеры, считывающие бейджики доступа, расскажут нам, кого из персонала «Персея» сегодня нет на рабочем месте», сказал Льюис.

Джек кивнул. «Мы используем их для проверки их устных заявлений».

Подобного рода сканеры, более усложненного типа или попроще, были щедро понатыканы по всему Айронвуду. Они контролировали и регистрировали всех вошедших и идущих по закрытым зонам. В некоторые требовалось просто вставить бейджик. Другие же требовали ввода ПИН-кода посредством цифровой клавиатуры; в наиболее сильно охраняемых зонах требовались вставка бейджа, ввод ПИНа и биометрическое чтение отпечатков пальца пользователя.

«Лично я сомневаюсь, что какие-то ключевые сотрудники не окажутся тут на месте. Нордквист шкуру сдерет с любого из своих людей, которые посмеют отсутствовать в самый день тестовых стрельб. Но в любом случае я все проверю».

«Когда вы будете этим заниматься, вы бы проверили передвижения Питера Ри за минувшую неделю», сказал Джек. Это была команда, выраженная в форме предложения. «Посмотрите, посещал ли он ЭЛЦ когда-нибудь, а если посещал, то когда. Мне интересно знать, какие недавние контакты он, возможно, имел с кем-нибудь из главных ученых центра, если имел вообще».

«Принято».

«Проверьте передвижения Маккоя и Дерр за тот же самый период. Особенно сегодня».

Льюис остановился и поднял бровь. «Что вы хотите сказать? Вы, конечно же, не подозреваете кого-нибудь из них в чем-нибудь».

Ответом Джека была тонкая, лишенная какого-то значения улыбка.

«Ого, так вот как. Каждый является подозреваемым. Я полагаю, вы захотите отчет и о моих передвижениях тоже», сказал Льюис.

«Не беспокойтесь»

«Какое облегчение––»

«Я получу его у Маккоя. Он будет более объективным».

Джек вновь пошел вперед, Льюис следовал за ним по пятам. Они подошли к ресепшн. Там стояла привлекательная брюнетка в желтом платье без рукавов. Льюис кивнул ей. «Привет, Бетти».

«Добрый день, мистер Льюис». Она широко улыбнулась обоим. Это стало особенно заметным, когда она повернулась к Джеку. Она еще не была с ним знакома, но улыбка ее говорила о том, что ей хотелось бы узнать его поближе.

«Они уже провели тестовые стрельбы в ЭЛЦ?», спросил Льюис.

Бетти сверилась с часами. «Нет, они в данную минуту все еще занимаются последовательностью обратного отсчета перед воспламенением». Она подняла трубку телефона. «Я уведомлю доктора Нордквиста о вашем прибытии».

«В этом нет необходимости. Уверен, что он очень занят. Мы не хотим беспокоить его».

Бетти заволновалась: «Но доктор настаивает на том, чтобы всех посетителей сопровождали —»

Льюис сверкнул бейджем. «Мы не просто какие-то посетители. И у нас есть все необходимые зримые и электронные доказательства».

Видимые страдания Бетти усугубились.

«Не волнуйтесь за нашего лучшего доктора, я возьму всю ответственность на себя», добавил он.

«Вы знаете, какой он».

«Мы все его знаем, но все равно мы любим его».

Обеспокоенная, она вздохнула. «Хорошо, мистер Льюис, я уверена, что вы знаете, что делаете».

«Ничего об этом не знаю, но я скажу Нордквисту, что вы сделали все возможное, чтобы защитить неприкосновенность его владений».

Сзади и слева от рабочего места Бетти находилась закрытая дверь со сканером рядом с нею. Льюис провел своим бейджем, вызвав электронный звук где-то в дверной панели. Реле щелкнуло и с глухим стуком в нем что-то переместилось, сняв механизм блокировки.

Льюис повернул ручку, открыл дверь и вошел внутрь. Гудение продолжалось все то время, пока дверь была открыта. Джек пропустил свой бейдж и пересек порог. Дверь была на пружине, так что она захлопнулась, когда Льюис отпустил ее.

Реле щелкнуло, запирая дверь и электронно ее опечатывая. Гудение остановилось.

Льюис усмехнулся. «Сколько вы ставите на то, что она прямо сейчас звонит Нордквисту?»

«Нисколько», сказал Джек.

«Правила безопасности – это одно, но вторгаться в территориальные властные сферы супер-разработок Нордквиста – совсем другое». Льюис нахмурился, его усмешка растаяла.

Пройдя с десяток шагов по пустому коридору, они подошли к раздвигающимся двойным дверям. Чтобы войти, сканирования не сей раз не потребовалось, только пихнуть дверь рукой.

 

За дверью лежал короткий проход; повернув налево за угол, они оказались в длинной пустой прихожей. В центре длинной стены с правой стороны находились два лифта.

Напротив была пожарная дверь.

«Давайте по лестнице, это быстрее», сказал Льюис.

Дверь вела на лестничную клетку. Ступени внутри шахты вели как вверх, так и вниз.

Джек и Льюис спустились по четырем лестничным пролетам, выйдя через другую дверь в обширное, похожее на пещеру, помещение ЭЛЦ.

Они вышли в бельэтаж, выступавший из длинной высокой стены. Потолок был шестидесятью футами выше них; пол – тридцатью футами ниже. Внутри было слышно эхо лязга машин, звуки тяжелых насосов, двигателей и электростанций. В воздухе ощущалось присутствие пыли, камня и стали, мазута и промышленной химии, сдобренное стимулирующим ароматом озона.

Из узких окон-щелей с толстым усиленным стеклом, расположенных очень высоко вдоль стен, лился слабый, молочный, мутный свет. Под потолком висел какой-то металлический каркас, похожий на скелет, на котором крепились прожекторы и фары, частями освещавшие довольно мрачный интерьер.

Джек подошел к краю этого мезонина, где балюстрада высотой по пояс была увенчана металлическим ограждением вроде труб. Положив руки на вершину этого ограждения, он стал осматривать место действия.

Льюис встал рядом с ним. «Добро пожаловать в Змеиную Яму», сказал он. «Какой-то исследователь однажды дал этому такое прозвище, и оно прижилось. Но не дай бог Нордквист услышит, что вы это так называете. ЭЛЦ – его детище, и относительно этого места у него никакого чувства юмора нет, никакого вообще».

 

Они находились в здании, внешне похожем на гимнастический зал какого-нибудь колледжа, если смотреть на него с автомобильной парковки. Тренажерный зал достаточно большой, чтобы в нем мог поместиться огромных размеров плавательный бассейн. Там, где мог бы быть бассейн, располагалось второе строение, своего рода здание внутри здания: бетонный корпус с плоской крышей высотой в сорок футов [около 13 метров].

Он ощетинился остроконечными пучками антенн и был весь окружен многоуровневым металлическим каркасом из лесов, мостков, лестниц и лестничных пролетов. Крыша и стены были увешаны и утыканы разноцветными трубами и трубками, которые соединялись вместе в запутанные причудливые узлы, а затем разветвлялись в разные стороны, только для того, чтобы вновь воссоединиться через несколько переходов в других пересечениях и узлах.

Джек достаточно полно обозрел картину. Они с Льюисом подошли к расположенному справа концу этого бельэтажа и спустились вниз по нескольким пролетам лестницы с сильным наклоном ступеней на нижний уровень.

Из блочного корпуса появилась чья-то фигура. «Это Станнард», сказал Джек. «Давайте пока умолчим о смерти Ри. Ученые и так уже достаточно встревожены. Они услышат об этом достаточно скоро».

Льюис кивнул. «Хорошая мысль. Если тест провалится, Нордквист не сможет повесить это на нас, что мол мы отвлекли его команду в решающий момент», сказал он. Они говорили приглушенными голосами, так что Станнард не слышал их.

Доктор Дон Стэннард был самым молодым участником проекта и последним из тех, кто пополнил внутренний замкнутый круг «Персея». Он не так долго здесь работал, чтобы заиметь собственный участок в заповедной зарезервированной зоне парковки.

Ему было лет тридцать, он был похож на старшекурсника колледжа и защитил докторскую в передовых отраслях прикладной физики. Джек познакомился со Станнардом и другими ключевыми фигурами персонала «Персея» во время ознакомительной встречи в офисе в административном здании неделей ранее. Теперь он поздоровался с ним.

«Ооо, привет», моргнул Станнард глазами совы за толстыми стеклами очков. «Я должен был встретить вас у ресепшна...»

«Мы освободили вас от похода туда», сказал Джек. «Как продвигается тест?»

«Прекрасно. Мы собираемся уже скоро палить, приблизительно через пятнадцать минут».

«Если не возражаете, я хотел спросить вас, зачем они послали вас встретить нас? Я думаю, что ваше присутствие в диспетчерской крайне важно».

Станнард застенчиво усмехнулся. «Моя работа над предвоспламенительной последовательностью завершена, поэтому доктор Нордквист решил, что он может обойтись без меня. Я не понадоблюсь вплоть до стрельб. А я сам рад возможности размять ноги; я там сидел взаперти с раннего утра».

«Мы не станем вас надолго задерживать. Пойдемте».

 

Станнард развернулся, и трое мужчин подошли к бетонному блоку. «Вы никогда не видели стрельбу?»

«Нет».

«Я тоже», сказал Льюис.

«Тут есть на что посмотреть», сказал Стэннард.

«Я с нетерпением жду этого», сказал Джек.

«Вы выбрали для этого удачное время. Эмм…, но почему вы здесь, можно вас спросить? Если это не государственная тайна, хе-хе».

«Просто в развитии ряда рутинных вопросов нашей документации. Вы можете нас выручить, если хотите. Вы же знаете Питера Ри».

Станнард, похоже, был озадачен этим вопросом.

«Из Офиса контрразведки», подсказал Джек.

«Ой. Да, я его знаю. Не лично, но профессионально. По долгу службы. Вашей службы, то есть, не моей. Хотя я думаю, безопасность, это ко всем нам относится. Конечно, я встречался с ним пару раз. Прекрасный человек. Он приходил сюда после того ужасного несчастного случая с Фридой и опрашивал всех ее коллег. А потом он вновь появился после того, как был убит директор Морроу».

«Он был здесь на этой неделе?»

«Если и был, то я его не видел. Это само по себе ничего не означает: ЭЛЦ – большой комплекс. Когда я делаю какие-то вычисления, в этой же самой комнате могут находиться какие-то люди, и я их вообще не замечу. Когда я сосредотачиваюсь, у меня туннельное зрение, без периферического обзора. Но он точно со мной не говорил. Нет, лично я его не видел еще с прошлого месяца, когда он приходил по вопросу о Морроу. Это каким-то образом вам поможет?»

«Спасибо, это просто рутинный опрос».

Они остановились у ближайшего конца бетонного блока, у входа у одной из коротких стен. Охранник SECTRO стоял в двери на дежурстве.

«Привет, Бруно».

«Приветствую, мистер Льюис», сказал охранник.

«Это Джек Бауэр. Он со мной».

Станнарду позволили промчаться внутрь; Льюис показал свой бейджик и получил ответный кивок охранника. Бруно посмотрел на бейдж Джека и тоже пропустил его.

Короткая поездка в лифте вознесла их троих на второй этаж. Они пошли в диспетчерскую. Все, включая Станнарда, вставили свои бейджи в сканер перед тем, как войти.

 

Диспетчерская была решительно неочаровательна. Это было большое продолговатое помещение, длинные стены которого шли параллельно коротким стенам всего бетонного экспериментального блока. Не столь уж сильно отличается от операционного зала, в котором трудились компьютерные аналитики КТО Лос-Анджелеса, подумал Джек.

Там стояли в ряд компьютерные пульты управления, за которыми сидело примерно до двадцати ученых, операторов и техников. На плоских экранах на стенах отображались картинки различных внутренних участков этого блочного корпуса, расположенных за этими стенами.

Над экранами мониторов и клавиатурами сгорбились мужчины и женщины, от которых исходило ощущение тихой концентрации. Стук пальцев по клавиатуре, вводящих данные, контрастировал с хорошо поставленными голосами операторов, считывавших показания. Царившая здесь атмосфера намекала на жужжащую продуктивность улья.

Директор проекта «Персей» доктор Глен Нордквист стоял в стороне и о чем-то тайно совещался с доктором Карлсоном и доктором Теннантом. Нордквист, пятидесяти с чем-то лет, выглядел старше своего возраста. Непропорционально большой череп и выпуклый лоб возвышались над его длинным, угловатым лицом с выделявшимися острыми глазами, подобным клюву носом и острым резким подбородком.

Доктор Хью Карлсон, помощник директора и его заместитель, был приблизительно десятью годами моложе своего руководителя. Большой, здоровый и грубоватый, с волнистыми каштановыми волосами, густыми бровями, влажными карими глазами с тяжелыми мешками под ними и твердой линией подбородка.

Доктору Шерил Теннант было около 35 лет, у нее была короткая коренастая фигура и короткие темные прямые волосы, обрамляющие квадратной формы лицо.

Никаких сомнений в том, что всем здесь заправлял Нордквист, не было; он единственный стоял дирижером у пюпитра.

 

Теннант отошла от конклава, чтобы посовещаться с техником. Нордвист направился прямиком к трем вошедшим. «Хм! Вовремя вы вернулись, Станнард. Принимайтесь за дело за своим компьютером в режиме обзора».

«Да, сэр». Станнард прошел в противоположный конец комнаты, открыл дверь и вошел в нее, закрыв дверь за собой.

Нордквист мрачно нахмурился на Джека и Льюиса. «Вы двое выбрали прекрасное время для осмотра достопримечательностей».

«Я тоже рад снова видеть вас, доктор», сухо сказал Льюис.

«Мы не займем у вас много времени, доктор. Буквально несколько минут», сказал Джек.

«У меня ни минуты свободной. Возобновлен обратный отсчет предвоспламенительной последовательности, и у нас через десять минут стрельбы».

«Мы подождем».

«Настоящая работа только начнется после стрельб. Мы все будем очень заняты».

«Буквально один или два быстрых вопроса, они займут не больше минуты».

«Ну хорошо. Но не теперь».

Вмешался Карлсон, чтобы сгладить проблему. «Я позабочусь об этих джентльменах, доктор».

«Только не задерживайтесь, Карлсон». Нордквист зашагал прочь. «Охххх!»

Карлсон улыбнулся, как бы призывая терпимо отнестись к зрелищу спины стесненного узостью места и посторонним вмешательством Нордквиста, удиравшего от них через всю диспетчерскую. Он повернулся к двум оперативникам. «Стрельбы начнутся уже через несколько минут. Возможно, вы хотели бы понаблюдать за ними?»

«Очень, очень хотим, если это возможно. Но не хотелось бы навязываться», сказал Джек.

«Нисколько. Поверьте, тут есть на что посмотреть».

«Нам бы очень хотелось это увидеть, доктор».

 

«Рад приветствовать вас здесь. Позвольте мне вывести вас в квадрат модуля осмотра, и вы сможете позже задать вопросы». Карлсон пошел вперед, а Джек и Льюис за ним. Они пересекли комнату и вошли в ту же дверь, за которой ранее исчез Станнард.

Модуль осмотра был своего рода кабиной в форме куба, отделенной от диспетчерской, как мостик на судне. Полом ей служила платформа, выдвинутая в открытое пространство. Внутри это было скромного размера помещение, меньше и теснее, нежели диспетчерская. Оно было слабо освещено, непрямым верхним светом.

Стена напротив двери была весьма прочной на высоте от пола до пояса; а выше располагалось прямоугольное окно, длинные стороны которого шли параллельно полу. Там стояла полдюжина компьютерных пультов, меньших по размерам и попроще по сравнению с мощными агрегатами диспетчерской. Все они были включены, экраны их мониторов работали, но заняты были только два, за одним сидел Станнард, а за другим – доктор Рей Дельгадо.

Дельгадо был круглолицый, коренастый, с темными, коротко подстриженными волосами и густыми усами. Он мельком оглянулся, когда вошли новоприбывшие, а затем вновь уткнулся в экран.

 

Стэннард кивнул, подняв руку в знак приветствия.

«Взгляните на это», сказал Карлсон, показав на окно и подойдя к нему.

Джек и Льюис последовали за ним. Стекло было несколько дюймов толщиной и блестело, потому что было особым образом обработано.

«Вот смотрите: Медуза –– и щит», сказал Карлсон, и в голосе его отчетливо звучала нотка отцовской гордости.

Окно выходило во внутреннее пространство блока. Из него было видно, что внутри этой постройки имелся утопленный пол, на десять футов [около 3 метров] ниже уровня основного пола. Змеиная яма, таким образом, действительно была ямой.

Похожее на ангар помещение было освещено размещенными в стратегических местах подвесными прожекторами и софитами. Они отбрасывали плавные конусы и столбы света в сумеречный коричневатый мрак этого помещения.

Основополагающим здесь был принцип полигона. Оружием была лазерная пушка, Медуза. В дальнем конце блока лежала цель –– блестящий шар на подставке. Он был похож на металлический леденец.

Лазерная пушка располагалась ближе к контрольно-просмотровому модулю. Главная часть устройства – собственно лазерная камера – находилась в цилиндрическом корпусе размером со школьный автобус. Он болтами был привинчен к полу. С противоположного его конца выдвигался ствол вроде телескопа, установленный на устройство, похожее на шаровое шарнирное гнездо, позволявшее ему двигаться вверх, вниз и в стороны, что придавало ему достаточно большую степень мобильности.

К разъемам в разных частях корпуса были подключены связанные вместе пучки силовых кабелей. Они были похожи гигантские черные анаконды, свернувшиеся и ползущие по полу, чтобы присосаться головами к лазерной пушке. И в самом деле Змеиная яма!

Мишенью служила полусфера шесть футов в диаметре [1,8 м], установленная на вертикальной подставке. Блестящее металлическое полушарие было полым и вогнутым. Оно было развернуто лицом к дулу лазерной пушки и находилось с ним на одной линии. Замысловатый моторизованный каркас-основание полусферы управлялся дистанционно и позволял осуществлять бОльшие или меньшие корректировки в передвижении мишени.

На полпути между мишенью и пушкой и слева от них обеих стояла конструкция, похожая на подъемный кран, размером с экскаватор. Его приземистая квадратная основа крепилась на полу.

 

Сочлененная конструкция завершалась двумя захватами, похожими на пинцеты; каждая клешня была три фута длиной. Внутренние поверхности этих лап были гофрированы, как челюсти гигантских плоскогубцев. Они держали массивный кусок серой металлической пластины, которую можно было использовать как щит, подобно броне линкора, и держали они ее на весу в воздухе.

Позади и по одну сторону от этих механических лап и плиты стоял железобетонный блок десять футов высотой, шириной в пятнадцать футов и толщиной в три фута. Блок и плита были выровнены по касательной с мишенью на подставке.

«Улавливаете основную концепцию?», спросил Карлсон.

«Думаю, да — хотя то, что вы рассматриваете как основу, может быть выше моего разумения», сказал Джек. «Вы пытаетесь получить лазеростойкие сплавы, чтобы укрепить спутники, и чтобы они не ослеплялись или не разрушались вражескими лазерами — наземными или размещенными в космосе».

Карлсон одобрительно кивнул. «В значительной мере все так и есть. Однако не столько лазеростойкие сплавы, сколько лазероотражающие».

«В чем различие?»

«Сопротивляемость означает прочность. Металл поглощает лучи и сопротивляется теплу. Отражательная способность минимизирует поглощение, и луч отскакивает от объекта. Таким образом, он не подвергается изнурительной пытке теплового воздействия.

 

«Лазерные лучи формируются и управляются зеркалами. Персей связывает чистую, как зеркало, поверхность со сплавом, чтобы создать надежный щит. Герой Персей убил Медузу, потому что он был вооружен богами данным ему Щитом Афины, щитом, который был отполирован до зеркального блеска. Глядя в зеркальный щит, он оказался в состоянии избежать разрушительного взгляда Медузы и отрубил ей голову.

«У нашего щита зеркальная поверхность сплава, чтобы отражать луч. Фактически это процесс Персея. Как только он будет усовершенствован, мы завершим создание внешней оболочки для наших спутников, таким образом, что они будут непроницаемы для вражеских лазеров. Эта техника также может быть адаптирована к оптике – самой чувствительной и уязвимой части спутника.

«Вы увидите все это в действии во время испытания. Лазерный луч ударит в щит. Щит отразит луч. В нашем данном испытании мы расположили щит так, чтобы он отразил луч под углом к этой металлической плите. Плита не обработана по методу Персея и поглотит отраженный луч и –– ну, вы увидите, что произойдет.

 

«Вам захочется надеть защитные очки для просмотра. Там в комнате их много. Дополнительная мера предосторожности. Стекло в окне специальным образом обработано, чтобы противостоять любым побочным вспышкам лазерного света, но защитные очки – это дополнительное предохранение. Ради предосторожности».

«А нет никакой опасности, что луч вдруг выйдет из-под контроля и отскочет в нас?», тревожно спросил Льюис.

«Конечно же, нет!» Карлсон казался немного оскорбленным, как будто кто-то сделал непристойное замечание. Он продолжал, немного натянуто. «Расположение луча поминутно выверяется и контролируется компьютером. В том крайне маловероятном случае, если луч пройдет мимо цели – а шансы такой выходящей за рамки нормы случайности астрономически малы – предохранительное устройство немедленно выключает лазер».

«О. Это обнадеживает».

Карлсон взглянул на ближайший экран монитора, чтобы проверить обратный отсчет. «Теперь вы меня извините, мне нужно уладить кое-какие последние детали. Я сейчас вернусь и сразу же присоединюсь к вам для просмотра».

Джек выглядел весьма благодарным. «Спасибо, доктор. Благодарен вам за то, что вы нашли время и взяли на себя труд объяснить эту систему такому не специалисту, как я. Это поможет мне лучше выполнять свою работу».

 

Карлсон просиял, став еще более крепким и здоровым. «Тогда я приступаю к своей работе. Теперь я действительно должен бежать». Он вышел в диспетчерскую. Джек и Орн Льюис встали у окна, наблюдая за Змеиной Ямой.

«Вы что-то уж слишком его расхвалили в конце, Джек».

«Просто чтобы успокоить его чувства после вашей затрещины о вышедшем из-под контроля лазере».

Они говорили вполголоса, так что никто их не слышал.

«Те гигантские металлические клешни — это та самая рука робота-манипулятора, которая убила Фриду Ромберг?», спросил Джек.

Льюис кивнул, с мрачным лицом.

Несколько минут спустя Нордквист, Карлсон и Теннант гуськом вошли в просмотровый модуль. Там уже находились Станнард и Дельгадо, таким образом ключевой персонал проекта «Персей» наконец был весь в сборе.

Джек и Льюис стояли в стороне у окна, подальше от ученых. Все в комнате надели защитные очки.

Стрельбы были заранее запрограммированы; текущее управление операцией запуска лазера осуществлялось техниками в диспетчерской. Льюис толкнул Джека в бок локтем. «Эй, а тут мы единственные без ученой степени», сказал он.

«Тише, идет же обратный отсчет!», огрызнулся Нордквист.

Время стрельб приближалось. Лазерная камера ритмично пульсировала, приближаясь к пику цикла разряда, создавая сильный вибрирующий гул. Вскоре гул достиг почти высшего уровня. Джек подумал было, что смог почувствовать дребезжание пломб у себя в зубах.

Станнард единственный из всех присутствующих остался сидящим, он склонился над монитором. «Предупредите нас, когда обратный отсчет закончится, Дон», сказал Карлсон, возвысив голос, чтобы быть услышанным поверх пронзительного гула включавшейся аппаратуры.

«Сейчас начнется! Пять — Четыре — Три — Два — Один — ЛАЗЕР ВКЛЮЧЕН!»

Электронный визг мгновенно был вытеснен низким гулом басового уровня. Верхние огни над ямой мигнули и потускнели, усилив мрак в той области, где располагалась мишень.

Тонкий лучик красного света острым углом встал между лазерной пушкой, щитом и серой металлической плитой. В предыдущее мгновение его не существовало; через мгновение он вдруг возник.

Лучик был тонким, но ярким, рубиново-красного цвета, как прекрасное старое вино. Он прорисовал одну линию от дула пушки к центру полого полушария, а другую – от полусферы к плите.

 

Несколько ударов сердца и —

Задняя часть плиты засветилась тусклым красным цветом. Небольшое пятнышко, затем пятно размером не больше человеческой руки. Но с каждой секундой красное пятно стало увеличиваться в размерах, а яркость его усиливалась.

Менее чем через шестьдесят секунд бронированная пластина запылала красным цветом, как сердцевина печи. С плиты стал капать расплавленный металл. Центр красной зоны стал желтым, затем белым, горячим. Его сердцевина стала отслаиваться, шипя и треща от накаливания.

Теперь тонкая красная линия соединяла центр пластины со стеной бетонного блока. Отраженный лазерный луч прожег бронированную плиту.

Красный луч внезапно погас. Только что он там был –– теперь его не было.

В центре плиты дымилось и шипело отверстие размером с кулак.

Полусфера – испытанная Персеем мишень – осталась неповрежденной, сверкая незапятнанным сиянием. Огневые испытания закончились.

«Результаты: неплохие», сказал Нордквист.

 


3:53
Фойе, Административное здание,
Айронвудская национальная лаборатория

Джек Бауэр и Орн Льюис, вырабатывая совместную стратегию, стояли в стороне от главного входа в административный корпус.

Демонстрация опыта произвела глубокое впечатление на Джека. «Похоже, Нордквист и его команда кое-что нашли. Процесс Персея сможет поменять правила игры для следующего поколения передового военного вооружения. За обладание этим секретом многих бы убили, и не одно убийство возможно, но многие. Теперь я понимаю ту высокую цену, измеряемую в человеческих жизнях, которая уже была заплачена за это», сказал он.

Льюис кивнул, он задумался. «Вы привыкнете ко многому фантастическому, после того как проведете в лаборатории еще некоторое время. Но это –– это мощно».

Джек покачал головой, как будто, чтобы очиститься от наваждения. «Давайте не будем терять из виду основное. Несмотря на внешние атрибуты звездных войн, это все те же старые поиски производителей нового вооружения: одни создают непробиваемую для артиллерии броню, в то время как другие – снаряд, способный разрушить эту плиту. Только вместо снарядов и брони, здесь мы имеем дело с лазерными лучами и зеркальными щитами.

«У нас то же самое. Несмотря на тотальный надзор за всем, что связано с Айронвудом, мы возвращаемся к вопросам и ответам. Некоторые из них могут даже быть правдивым. Но какие?»

Льюис выглядел мрачным. «Мы сделали обход, и это похоже на провал, Джек. Нордквист, Карлсон, Теннант, Дельгадо и Станнард –– никто из них не контактировал в последнее время с Питером Ри».

«Они так говорят».

«Вы не верите им?»

Джек обдумал это. «Я не могу верить или не верить никому из них –– все же. Мне бы хотелось расспросить каждого из них отдельно, прежде чем о смерти Ри станет всем известно, и записать их показания, прежде чем у них появится возможность обдумать это, и получить их показания прямо сейчас. Задержите их в крыле. Сейчас они все отрицали. Ни у одного из них не было недавнего контакта с Ри. Это их рассказы, и они с ними влипли.

 

«Далее, мы перепроверим их утверждения по записям бейдж-сканеров, зафиксировавших их передвижения в здании и сопоставим с передвижениями Ри за тот же самый период времени. По ежедневным записям системы регистрации, оперативным журналам и по его записным книгам. Люди Маккоя из Офиса контрразведки могут выполнить эту тяжелую и занудную работу и сопоставить полученную информацию.

«Если истинность утверждений персонала Персея подтвердится, мы пойдем дальше, к чему-то другому, зная, что мы исчерпали здесь возможность. Если мы узнаем, что кто-то один или несколько из них лгут, мы допросим их более интенсивно и ударим по слабым местам в их показаниях, до тех пор, пока они не расколятся».

«Вы знаете, Джек, если у кого-то есть жизненно важная информация, то у него может быть и весомая причина умолчать об этом».

 

«Какая?»

«Остаться в живых».

«Есть такое», признал Джек. «Ри мог связаться с кем-то одним или с несколькими из них вне лаборатории, во внешнем мире. Нам нужно достать записи телефонных разговоров – его и их».

Льюис потер подбородок большим пальцем. «Тут в определенном смысле деликатный вопрос. Есть проблемы вторжения в частную жизнь и входящие юридические формальности».

Джек был непреклонен. «Они всегда есть. Шесть убийств и высокие ставки, на которые мы ставим, бьют козырем все прочие карты законности. Вы работаете здесь уже много лет, Льюис. Уверен, что вы знаете, на какие кнопки нужно нажать, чтобы сделать все это с максимумом скорости и минимумом суеты».

«Ваша уверенность в моих возможностях трогательна».

Джек позволил себе улыбнуться. «Получение той же информации от Маккоя и Дерр может стать более сложной проблемой».

Льюис насторожился. «И как вы предполагаете я это сделаю?»

«Попросите их у Маккоя».

«Просто попросить его».

«Да. Ведь это его обязанность всячески сотрудничать в этом расследовании. В вопросах, столь жизненно важных, как этот, такой вещи, как неприкосновенность частной жизни, не существует. Ему придется стать открытой книгой и выявить все факты. Как только он станет сотрудничать и выдаст свою собственную информацию, то же самое наверняка произойдет с его заместительницей Дерр».


Льюис глубоко вздохнул, а затем медленно выдохнул. «Вы подозреваете Офис контрразведки?»

Джек не уклонился от прямого вопроса. «Я не могу их подозревать или не подозревать. Это вопрос исключения из числа подозреваемых и отсеивания подозреваемых».

«Предположим, что Маккой не захочет дать?»

«Любое изначальное нежелание делиться понятно, учитывая человеческую натуру. Сыщикам и шпионам не нравится, что на за ними шпионят. А мы ими и являемся, профессиональными сыщиками».

«Согласен».

Джек продолжал. «Сначала наверняка будет что-то вроде негативного ответа. Это абсолютно естественно. Если вам придется надавить или даже накричать на него, чтобы заставить его подчиниться, сделайте это. Если он продолжит настаивать на отказе, это будет красным тревожным флажком. Тогда мы вплотную займемся им. Так или иначе, но мы получим эту информацию. Мы здесь не для того, чтобы приобретать новых друзей».

«Эта часть вашего задания, несомненно, будет безусловным успехом», сказал Льюис. «Вы говорите «мы», но подразумеваете меня».

 
«Это вопрос профессиональной этики. Вы знаете этих людей, а я не знаю. Полагаю, это легче получится у вас, чем у меня. Сделайте из меня злодея, повесьте всю вину на меня, скажите, что я оказываю на вас давление, и вам приходится действовать вместе со мной. Потому что это правда. Если у вас нет смелости для этого, это сделаю я.

«Взгляните на то, что осталось от Питера Ри, а затем скажите мне, существует ли какая-нибудь проблема с тонкостью и деликатностью».

«Я сделаю это… Предполагаю, что вы попросите у Маккоя ту же самую информацию на меня».

Джек ничего не сказал.

«Таков мой ответ», сказал Льюис.

«Маккой настучит на вас. Это должно простимулировать вас, чтобы выкопать грязь на него».

У научного сектора показалась чья-то спешащая фигура, проплывающая через вестибюль ко входу. Нордквист.

Легким кивком Джек обратил внимание Льюиса на ученого. Они стояли в стороне в углу большого зала. Нордквист не заметил их, потому что он прошел вперед.

Охранники на проходной увидели, что у него был бейджик; на этом их интерес заканчивался. Они вернулись к своей работе. Отслеживать выход владельцев бейджиков – это была не их работа.

Джек отметил пробел в общей системе надзора: охранники проверяют вас на входе, но не на выходе.

Ученый вышел из здания. Джек посмотрел ему вслед. «Нордквист действительно торопился –– интересно, почему?»

«Может быть, кто-то предложил ему неплохую сделку с малоиспользуемым лучом смерти», сказал Льюис.

Они обменялись взглядами, а затем как один припустили вслед за Нордквистом и вышли за ним на улицу. Нордквист прошел под павильоном с портиком и спустился по каменной лестнице.

Джек и Льюис остановились у конца павильона на вершине лестницы. Они встали рядом с квадратной колонной, в гостеприимной тени.

 

У подножия лестницы с работающим двигателем стоял Cadillac Escalade. Первоклассная модель, выглядевшая богато и дорого. Это был серебристый металлик с жемчужной отделкой, сверкающей передней решеткой и декоративной отделкой. Внутри сидели две женщины.

Той, что была на переднем пассажирском сиденье, было около тридцати лет. У нее были темно-рыжие волосы, постриженные под пажа, и чистый, точеный профиль. Она увидела, что к ней приближался Нордквист, и махнула ручкой в дружественном приветствии. Нордквист мрачно кивнул ей и обошел машину со стороны водителя.

Водитель открыла дверь и вышла на тротуар. Она и Нордквист встали друг против друга.

Это была высокая, длинноногая платиновая блондинка с великолепной фигурой. На ней была красная блузка, облегающие белые джинсы с красным поясом и красные кожаные полусапожки с заостренными концами и высокими шпильками. С руки ее свисала болтавшаяся белая кожаная сумочка.

 

Прическа ее была весьма замысловатой, в художественном беспорядке, серебристые тона контрастировали с ее сильно загорелой кожей. Огромные солнцезащитные очки придавали ее лицу какой-то насекомоподобный вид. Они были похожи на шары богомола. Сапожки на высоких каблуках и копна платиновых волос, сложенных высоко на голове, делали ее дюймов на шесть выше Нордквиста.

«Модная машинка. Дорогая игрушка», одобрительно сказал Льюис. «Да и автомобиль тоже», добавил он небрежно, после некоторой паузы.

«А кто водитель?», спросил Джек.

«Сильвия Нордквист. Миссис доктор Нордквист, то есть». Пристальный взгляд Льюиса был каким-то внимательным и алчным.

«Привлекательная женщина», сказал Джек.

«Вот те на, вы так думаете?» саркастически сказал Льюис.

«Какой смысл кипятиться по этому поводу».

«Вы бесчеловечны, Джек».

«А кто вторая женщина в автомобиле?»

«Это жена Карлсона Кэрри. Одно к другому, похожее с похожим. Жена помощника директора водит дружбу с женой директора. Милая дамочка эта Кэрри Карлсон. Интересная, а как сложена! Такая же горячая штучка, как Сильвия, но намного менее требовательная в смысле ухаживания». Льюис облизнулся.

«Вы, видимо, сами воспользовались какими-то частями этого процесса Персея», сказал Джек.

Льюис слушал его только в пол-уха. «Как это?»

«Вы начинаете пылать».

Они были слишком далеко, чтобы услышать то, о чем говорили между собой муж и жена. По большей части говорил Нордквист. Казалось, он читает лекцию. Независимо от того, что он говорил, Сильвия казалась невосприимчивой к этому. Он мог бы с таким же успехом читать лекцию ветру, разве что ветра не было. Ее красивое лицо-маска осталась бесстрастной, за исключением одного или двух замечаний, когда говоривший останавливался, чтобы перевести дыхание.

«Супруги имеют доступ к Южной Месе?», спросил Джек.

«Если на них есть бейджи, – имеют», сказал Льюис. «У многих из них есть, тем более, когда их супруги занимают такие высокие позиции, как Нордквист и Карлсон».

«Это похоже на дыру в системе безопасности».

 

«Безопасность – искусство возможного, Джек. Сделайте условия слишком тягостными для персонала здесь, и они найдут работу в другом месте, где лучше платят и с меньшим количеством дискомфорта. Выдача бейджиков посетителей супругам – акт вежливости. Это облегчает жизнь служащим и их семьям. Если одному из супругов нужна машина, чтобы отправиться по магазинам или подбросить детей, они могут высадить своего супруга и забрать его после работы, если это необходимо.

«Но скажу вам следующее. Ее муж, может, и руководит Персеем, но я гарантирую вам, что даже Сильвия Нордквист не сможет пройти пост охраны в фойе. Бейдж позволяет им проехать по Корона-драйв и на парковку, но не попасть внутрь зданий». Пока он это говорил, Льюис пристальным взглядом следил за женщиной, не отводя от нее глаз.

Нордквист скоро сошел на нет, исчерпав энергию. Его состояние сменилось с возбужденного на обиженное. Он вытащил бумажник из кармана брюк, просмотрел его и извлек оттуда нечто похожее на кредитную карту.

Сильвия Нордквист протянула ладонью вверх ручку с красными ногтями, чтобы взять ее. Ловким движением она заставила карту исчезнуть в своей сумочке. Она наклонилась вперед и чуть склонилась, чтобы чмокнуть поцелуйчик в выпуклый лоб своего супруга и обратно уселась в автомобиль.

Эскалада проехала мимо него и направилась к выезду с парковки, мимо ворот охраны, а затем повернула направо на Корона-драйв и умчалась прочь. Нордквист стоял и смотрел, как машина исчезала вдали.

Когда она уехала, он повернулся и потащился вверх по лестнице, задумчивый, ушедший в себя.

Он вынул из внутреннего нагрудного кармана мундштук, достал сигарету и сунул ее себе в угол рта. Он порылся в карманах в поисках зажигалки или спичек, но они оказались пустыми. Он так и не нашел ничего, когда достиг вершины лестницы.

Путь его лежал мимо двух нам знакомых мужчин; он взглянул вверх, заметив их. Льюис протянул ему в руке зажигалку. «Огоньку?»

«Будьте так любезны», коротко сказал Нордквист.

Льюис сам взял зажигалку и дал ему прикурить сигарету, пока Нордквист чуть отдышался. Льюис вытряхнул сигарету из своей пачки и засунул ее себе промеж губ. Он предложил другую Джеку, который отказался, покачав головой. Льюис зажег кончик сигареты, затянулся и выпустил дым.

Нордквист курил как-то принудительно, безрадостно, очевидно не находя удовольствия в этом. Он начал замедляться, оставляя больше времени между затяжками. Он поднял глаза, блестевшие глубоко в бессонных впадинах, посмотрев сначала в лицо Джеку, а затем Льюису.

Губы его цинично и горько искривились, к уголку рта, в котором не было сигареты. Он спросил: «Кто-нибудь из вас женат?»

«Да», сказал Джек, не зная, к чему он клонит.

Льюис покачал головой. «Я в разводе».

«А вот я знаю, что я женат. Это мне регулярно сообщает мой банковский баланс», сказал Нордквист. «Его тратит моя жена. Она прожигает деньги подобно Медузе, проходящей через металлическую пластину. Меня вызвали с важного брифинга по подведению итогов после стрельб в связи с крайней необходимостью».

«Зачем? Потому что Сильвию сейчас ожидает еще одно веселье шопинга, и она вдруг обнаружила, что превысила лимит своей карты и ей понадобилось занять мою. Занять – это возможно, бесхитростный термин, потому что он подразумевает скорое погашение задолженности».

«Бывает и хуже», сказал Льюис. «Вы бы видели, сколько я плачу алиментов».

Нордквист взглянул вниз, заметив, что сигарета догорела почти до кончиков его пальцев. «Приняв участие в столь важном сегодняшнем деле, теперь я могу вернуться к своим случайным и незначительным хозяйственным вопросам в должности директора проекта, так как Сильвия ясно дала понять, что она благосклонно принимает их во внимание. С высоты восемнадцати месяцев своего коммунального колледжа, которые ей удалось там провести, прежде чем она оттуда выбыла. Счастливого дня, джентльмены». И Нордквист вошел внутрь здания.

Льюис ошеломленный покачал головой. «Ничего себе, бедняга».

«Говорят, Эйнштейн не мог ужиться с женой», сказал Джек.

Льюис заинтересовался: «Действительно?»

«Так я читал».

Льюис затушил сигарету об одну из сторон колонны и выбросил окурок. «Вернемся к работе. Пойду собирать ту информацию, о которой мы говорили, у Маккоя».

«Хорошо», сказал Джек.

«Пока я буду этим занят и буду приобретать друзей, вы где будете?»

«Поеду на квартиру Ри в городе. Может быть, обнаружу что-нибудь полезное. Когда-то, рано или поздно, мне все равно придется вернуться в мотель «Конец следа».

«Зачем?»

«Собрать чемодан и выехать, расплатиться. Мне нужно другое место, где бы остановиться. Сообщите мне, если всплывет где-нибудь Харви Клинг», добавил Джек. Он сел в свой автомобиль и уехал.

 
 



________________________________________


6. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 4 И 5 ЧАСОМ ДНЯ.

 

4:15
Арройо Койота, Каньон Лос-Аламос

Они шли убивать. Их было пятеро. Пять стрелков. Им пришлось идти пешком, чтобы подойти к цели. Цели, которая могла стрелять в них в ответ.

Каньон Лос-Аламос протянулся с востока на запад между Холмом и Южной Месой. В северо-западном конце его пролегает Арройо* Койота – один из бесчисленных извилистых оврагов, ущелий и ложбин, ответвляющихся от основного русла каньона. Жесткая, суровая, твердая, неумолимая местность. Опаленная солнцем, всеми покинутая, оставленная и забытая. Однако пустошь иногда используется, правда, в основном теми, кто посещает места, которых стремятся избегать общительные и добрые люди.
___________________
*Арройо (исп. ручей) – сухой (высохший) ручей или овраг на Юге США и в Латинской Америке, который временно или сезонно наполняется водой, главным образом после осадков.

Устье арройо располагалось у северной стены каньона. Оно было достаточно труднодоступным для тех, кто шел главным маршрутом с юга. Стрелки ехали с севера, с хвоста арройо.

 

Грузовик пикап брыкался, проталкивался и втискивался внутрь русла арройо как можно глубже и дальше, неуклюже, непреклонно и безжалостно громыхая. Когда он не смог уже двигаться дальше, он был остановлен под скалистым выступом и оставлен своими наездниками. Стрелки взвалили себе на плечи оружие и боеприпасы и оставшуюся часть пути пошли пешком, ниткой протискиваясь по извилистому, узкому курсу в затылок друг другу.

Квинто шел первым и прокладывал путь. У него было широкое лицо и медная кожа; длинные руки, длинное туловище и короткие мускулистые ноги. Он шел без шапки под палящим солнцем пустыни, и даже если жара и беспокоила его, это не было видно по выражению его лица или по его быстрым, уверенным движениям. Поступь его была молчалива, как тень.

Он шел впереди других, ведя разведку непросматривавшихся поворотов и глухих уголков арройо, удостоверяясь, что путь свободен, прежде чем дать сигнал другим двигаться за ним. Затем он переходил вперед к следующему повороту, высматривал, что там, за следующим изгибом, и так далее.

Остальные тащились за ним. Это было длинное, долгое, утомительное хождение по мукам, сквозь извилистый ад. Именно поэтому у атаки были неплохие шансы на успех –– защищающиеся вряд ли будут ожидать кого-либо с тыла, со стороны практически непроходимого северного маршрута.

 
Стрелки начали свой поход в полдень, худшее время дня для устройства экскурсии или путешествия, но жизненно важное для реализации их плана. Варрин хотел быть полностью уверенным в том, что они достигнут своей цели задолго до того, как им придется сориентироваться на месте и занять позицию перед нанесением удара.

Варрин был одновременно планировщиком, организатором и кассиром. Пока Квинто вел разведку впереди, Варрин возглавлял оставшуюся часть колонны, остальных трех, что шли за ним по следу.

Лицо Варрина формой напоминало клин, черты его были толстыми и грубыми, он был лупоглазым, с жирным телом и толстыми, непропорционально большими руками и ногами. Он был вооружен автоматической винтовкой М–16. На плече у него на ремне висела серая холстяная сумка, в которой лежали запасные патроны; в заднем кармане штанов торчал пистолет-автомат.

Следующим шел Диабло Крус, гибкий, быстрый, проворный и ловкий. У него были матово-черные волосы и длинные раскосые зеленые глаза.

Варрин предпочел бы, чтобы Крус прикрывал тыл; Крус был нетерпелив и энергичен и подталкивал бы передовую часть колонны вперед. Но Крус хотел быть там, где происходит главное и рассматривал хвост как проявление неуважения. Он был обидчив, и хотя Варрин не боялся его, было бы легче, если бы Крус шел бы третьим. Крус уже был не в духе из-за нового человека — никакого смысла раздражать его еще сильнее не было.

Кроме того, он был хорошим стрелком, и если бы возникла неожиданная проблема, Варрин хотел бы иметь его впереди, где его огневая мощь могла иметь значение. Под мышками Круса в кобурах было два пистолета, и еще парочка висела на бедрах.

Следом за Крузом шел новичок – Лэсситер. Специалист. Большой человек, легкий на подъем, он был крепкого сложения, широкоплечий, с широкой грудью. У него были короткие темные волосы и квадратной формы лицо с резкими чертами. На плече у него висела винтовка, а в кобуре под мышкой – пистолет.

Порки шел в хвосте. Он был большим, грузным, нескладным и неряшливым. Лицо у него было круглым и мягким, но тело у него было сильным, крепким. У него был большой толстый живот, но он тоже был крепким. За спиной у него был помповый дробовик-карабин; в кобуре на бедре – револьвер Magnum 357-го калибра. Жара особенно тяжело давалась ему. У него была тенденция уступать дорогу и отставать.

Варрин не заморачивался с этим, покуда Порки оставался в поле зрения. Приходилось иметь дело с тем, что было под рукой в такого рода делах. Большинство бандитов ленивы; это Варрин знал. Они не любят тяжелую работу; они скорее рискнули бы пойти на быструю, яростную перестрелку ради быстрых денег, чем полностью отдали бы все свои силы для выполнения тяжелой задачи.

Большинство бандитов из числа знакомых ему — а он знал многих из них, со всего Юго-Запада и за его пределами — были бездельниками, довольными своей праздной жизнью, день и ночь они пили, шарились наркотиками, ****ствовали и постоянно попадали в какие-то проблемы. Большинство бандитов были ленивы? Большинство мошенников – периодически.

Нет, не так уж легко было подыскать стрелков для такой работы, как эта, где они должны были потратить кучу энергии, чтобы, сгорбившись, спускаться вниз по крутому склону тропы в усыпанный валунами, с удушенным кустарником по бокам, жгучий и бездыханный ад этого высохшего ручья-арройо.

Варрин радовался, что у него были эти люди; все без исключения были довольно неплохой сбитой в одно бандой. Они обошлись недешево, но ведь и он тоже. Это же не его деньги, так какого дьявола? Ему тоже хорошо платили, и достаточно клали сверху за то, что он взял на себя руководство этим делом.

А фейерверк уже был почти наготове.

………………………

 

Впереди, в нескольких сотнях футов или около того, Квинто остановился, присев у подножия скалистого выступа. Он взял на ремень перекинутый через плечо карабин М-4.

Выступ был на западной стороне ручья, он был частью выступавшей вверх каменной стены, втиснутой в высокую, куполообразную гору. В верхней части этого места имелась расщелина, где гора соединялась с утесом или скалой. За ней арройо внезапно поворачивал и потому пропадал из видимости за массивными пластами.

Квинто сделал предупредительный жест Варрину, указывая на выступ, а затем махнул рукой другим, чтобы они шли вперед.

Варрин подтвердил это, махнув рукой. Он остановился, ожидая, пока остальная часть колонны не нагонит его. Крус был рядом с ним позади и Лэсситер тоже, но вот Порки отставал примерно на двадцать ярдов. Как только они все оказались вместе, они двинулись вперед, спускаясь по правую сторону от арройо, чтобы присоединиться к Квинто.

Все они были в жуткой пыли. Порки тяжело потел, и пыль превратилась в нечто вроде пасты, пятнами покрывшей его лицо и шею, придав ему какой-то пятнисто-пестрый облик. Там, где виднелась голая кожа, она была красной. Задыхаясь, он ловил ртом воздух.

У основания выступа был склон из мягкого грунта и сыпучих камней. Он был желтым с прожилками коричневого и серого цвета, как и сам выступ, и все остальное в арройо. Песчаный склон был усыпан разбросанными тут и там коричневыми валунами; Квинто присел на корточки спиной к скале, лицом к своим компаньонам. «На другой стороне выступа какой-то сарай или навес», сказал он.

«А как там Торреон? Он там?» спросил Крус, наклонившись вперед и сверкая зелеными глазами. Они говорили вполголоса.

«Не знаю. Не могу подойти ближе, чтобы увидеть. У них там наблюдатель с другой стороны выступа».

«Он видит тебя?», спросил Варрин.

«Дьявол, нет конечно», сказал Квинто.

«Только один?»

«Насколько я смог разглядеть. Он смотрел на юг, вниз, на другой конец арройо».

Варрин хрипло усмехнулся. «Туда, откуда зашел бы любой здравомыслящий человек. Только банда проклятых дураков может прийти так, как это сделали мы, тайком через задний проход. Вот почему это работает».

Крус продвинулся вперед, глаза его горели, он был напряжен. «А что с грузовиком Бланко? С большой задницей, фиолетовый Ford F4, с золотой отделкой. Эту ***ню за милю видно».

«Все их машины, должно быть, стоят перед этим сараем. Я не могу взглянуть на него, не раскрыв себя наблюдателю», сказал Квинто.

«Я взгляну —»

 

Варрин вмешался: «Хрен тебе. Ты будешь держаться всех остальных, пока я не дам команду выдвигаться».

«Ты босс», сказал Крус, после некоторой паузы.

«Полностью согласен с этим». Голос Варрина был сухим хрипом, как будто пересохшим горлом. И не из-за жары и пыли. Он всегда так звучал. «Мне обещали хорошие чаевые, в случае если Бланко тут тоже будет. Если он здесь, тем лучше. Если нет, то нам по-прежнему нужно сделать свою работу и разгромить подпольную нарколабораторию. Расскажи-ка мне побольше о том наблюдателе, Квинто».

«Он на скале рядом с выступом. На уступе, примерно на расстоянии двух третей пути вверх».

«Один?»

«Я считаю да».

«Черт побери, он один или нет?»

«Точно не знаю. Когда я увидел его, я нырнул вниз, прежде чем он смог меня заметить. Может быть, он один, а может нет».

«Если ты не знаешь чего-то, так и говори. Не еби мозги. Видел кого-нибудь еще? Кого-нибудь, кто патрулировал бы территорию?»

«Нет. Но оттуда, откуда я смотрел, я мог видеть только заднюю стенку сарая».

«Окей». Варин повернулся к Лэсситеру. «Этот наблюдатель по твоей части».

Лэсситер кивнул. «Я возьму высоту. Поднимусь сзади него и сниму его. Этот выступ, на котором он стоит, – из него получится неплохое снайперское гнездо».

«Звучит хорошо, если сможешь взобраться».

«Смогу».

Услышанное Варрину понравилось. «Ну теперь твоя игра. Когда наблюдательная точка будет подавлена, дай нам знак, и мы выдвинемся. Оставайся там и не спи и жди, пока мы не займем позицию. Как только мы избавимся от них, убери любых других, которых мы спугнем».

«Неплохая работка», сказал Крус, презрительно усмехнувшись.

«Заткнись», сказал Варин без злобы. «Ты знаешь, как выглядит Торреон Бланко?» спросил он Лэсситера.

«Знаю только по фотографиям, которые ты мне показывал. Думаю, я смогу разобрать его в толпе».

«Снимешь его, и получишь хороший жирный бонус. Только жди, пока мы не выйдем первыми».

 

Круз взволнованно забеспокоился: «Ты собираешься подбить мою цель, чувак».

Лэсситер бросил на него косой взгляд, каменное выражение его лица осталось неизменным.

«Этот бонус в пять тысяч долларов должен быть моим», напирал Круз.

«Передай мне фляжку, Варрин», сказал Лэсситер.

Варрин снял с плеча литровую фляжку, которая висела у него через плечо в оливковом чехле, и передал ее. Лэсситер отвинтил крышку, сжал конец своей рубашки и вытер им горлышко. Он отхлебнул немного воды и пополоскал ею во рту, прежде чем проглотить. Он закрутил крышечку обратно и вернул фляжку Варрину.

«Ну я пошел туда тогда», сказал он, вставая. Он поправил ремень винтовки так, чтобы оружие оказалось у него за спиной. Он удостоверился, что его охотничья кепка с коротким козырьком прочно сидит у него на голове.

Он пошел, выбирая путь между валунами, и взобрался на пыльную сыпучую землю, окаймлявшую выступ. У него был легкий шаг, и много пыли он не поднял. В верхней части этой пыльной кучи он поставил ногу на скалу и поднялся на выступ. На этом скалистом выступе можно было найти много точек опоры и проходов.

По крутым уклонам и резким изгибам Лэсситер карабкался вверх по скале. Это было похоже на восхождение на гигантскую бесформенную груду пыльных строительных блоков. Несколько раз ему пришлось висеть на руках, на крючке над краем обрыва и подтягиваться к следующему уровню.

Варрин, Крус и Квинто наблюдали за подъемом, запрокинув головы назад, пока Лэсситер взбирался на выступ. Порки остался там, где он был, сидя на земле, прислонившись спиной к большой скале и широко расставив ноги. «Карабкается, как долбанная ящерица», сказал Квинто.

«Он торопится выйти из линии огня до того, как начнется стрельба», сказал Круз. «Зачем привлекать новичка к такой работе, Варрин?»

«Он совсем не новичок. У Лэсситера респект по всему Юго-Западу, и в Мексике тоже».

 

«Я никогда не слышал о нем».

«Ну тут вы квиты. Он никогда не слышал о тебе».

«Придется ему меня узнать, если мне вдруг взбредет в голову сбить этого высокомерного фраера с лошади, будто он тут самый крутой».

«Сохрани свой драчливый задор для тех вещей, за которые платят. Вы, ребятки, не получите ни копейки за стрельбу друг в друга».

«Он знает толк в оружии», сказал Квинто. «Я наблюдал за ним там, в ранчо, когда он прицеливался из той винтовки и осматривался. Поразил цель прямо в центр черной точки, каждым выстрелом».

«Стрельба в живого человека отличается от бумажной цели», усмехнулся Крус. «О чем он думает, что он собирается делать с этим пугачом-хлопушкой? Мелкая винтовочка 22-го калибра — это ж детская игрушка!»

Квинто покачал головой. «Это матчевая целевая модель. Высокоскоростные глубокопроникающие пули, и он знает, куда их направлять».

«С моей точки зрения, этот бонус на Бланко еще неизвестно кто получит».

«Если Торреон там, он один не будет. Он никогда никуда не поедет без своего телохранителя, Стэна Ралла. Думаешь, ты сможешь его взять?»

«Ну сам увидишь».

«Ралл меткий стрелок».

«Это вырежут на его надгробной плите».

Порки лежал пальцами ног вверх. Варрин пнул подошву одного из его ботинок. «Чувак, ты похож на насосавшийся клещ».

 

«Я прошел тут больше, чем за целый месяц. Даже за весь год. Драться – это ничего, а вот этот поход меня убивает».

Крус тихо заржал. «Сделай хорошее дело, Порки. Растопи тут чуть-чуть сала со своей жирной задницы».

«Дай мне ту фляжку, Варрин», сказал Порки.

«Неа. Тебя всего раздует, и это будет замедлять твои движения».

«Ну давай —»

«Плохо тебе будет, если получишь выстрел в пузо».

Порки недоверчиво посмотрел на него: «Ну если я получу пулю в пузо, то глоток воды никакого значения иметь же не будет!»

«Ну тогда только маленький». Варрин дал ему флягу. Порки отвинтил крышку, взял ее обеими руками, поднял горлышко ко рту и начал вовсю глотать. Варин, зависший над ним, быстро отобрал фляжку. «Достаточно».

 

«Лэсситер наверху», объявил Квинто.

Лэсситер стоял на уступе около десяти футов ниже верхушки выступа, используя его как прикрытие, чтобы его не видно было на горизонте. Он был слева от расщелины, где выступ соединялся со скалой, более или менее на одном уровне с дном расщелины. Он снял с плеча винтовку и взял ее одной рукой. Он нырнул в расщелину и скрылся из виду.

Время шло. Пять, десять минут.

«Ничего», сказал Крус. «Ты купил кота в мешке, Варрин».

«Это не твои деньги и уж тем более не твоего идиотского ума дело —»

Квинто показал куда-то вверх. «Вот он!»

Лэсситер показался в расщелине и помахал рукой над головой. Варрин помахал тоже в ответ. Лэсситер пропал, исчезнув где-то в дальнем конце расщелины. «Давайте, идем туда», сказал Варрин.

Квинто и Круз стали проверять оружие. Порки не сдвинулся с места, где он сидел. «Я не слышал выстрелов», сказал он.

«Ты и не должен был услышать. У Лэсситера глушитель», сказал Варрин. «Действуем на полную отдачу, Порки. Время начать отрабатывать деньги».

Порки со стоном поднялся на ноги.

«Жаль, что у меня нет с собой глушителя для твоего жирного рта. Боже, почему бы тебе просто не позвать тех из сарая и не сказать им, что мы идем», посетовал Варрин.

«Извиняюсь».

«Тупица», сказал Круз.

Варрин обратился к Крусу: «Делай свое дело и не беспокойся о нем. Вы и Куинто обогните справа и выходите к передней части сарая. Мы с Порки пойдем слева».


4:37
Арройо Койота, Каньон Лос Аламос

За выступом арройо превращался в широкое овальное пространство, подобно выпуклости в туше питона, когда он целиком проглатывает страусиное яйцо. В южной части овала скАлы сузились еще раз, превратившись в извилистое ущелье.

Сарай оказался длинным и узким, одноэтажным деревянным строением. Он гнездился у подножия скального обрыва, развернутый вытянутой лицевой стороной к югу.

Он был построен еще в 1960-х годах какими-то идеалистами-сквоттерами, пытавшимися основать коммуну, чтобы вернуться назад к природе. Однако коммунарам хватило всего лишь одного лета в пустыне, чтобы вернуться обратно в город. Постройка эта была собрана из найденных или украденных тут и там кусков дерева; планки, доски, балки разных размеров и форм были залатаны, сшиты и сбиты вместе в какую-то безумную, подобно лоскутному одеялу, конструкцию. Плоская крыша из рифленой жести теперь была кошмарно ржавой.

В настоящее время здесь был совсем иной, новый менеджмент. Дыры в крыше и по бокам были залатаны квадратами синего строительного пластика и пленки. Свежие ароматы шалфея, юкки и алоэ сменились сильными вонючими запахами химии. Груда пустых 50-галлонных ёмкостей валялись сваленные в одну кучу на восточной стороне овала.

На песчаной площадке перед сараем было припарковано несколько автомобилей. Там был темно-зеленый фургон, три мотоцикла и один маленький багги, чтобы гонять в выходные по песку. Новенький пикап Форд F4 стоял сам по себе, отдельно от других. Он был фиолетовый с золотой отделкой.

«Грузовик Бланко», взволнованно прошептал Порки. Он не двигался, но тяжело дышал. Они вместе с Варрином стояли на коленях позади груды 50-галлонных бочек, используя их как прикрытие. Между собой и сараем.

 

Эти галлоны на самом нижнем уровне были полными; один или два следующих слоя, сложенные над ними, были пустыми. Над ними висели миазмы испарений промышленной химии, из-за них слезились глаза, и раздражалась слизистая носа и горла. Варрин и Порки пробрались вниз по трассе арройо в это укрытие, располагавшееся в двадцати пяти ярдах от юго-восточного угла сарая.

В передних окнах сарая никаких стекол не было. Некоторые из них были пустыми, открытыми для всех стихий; другие были прикрыты полупрозрачными пластиковыми листами. Двери не было; вместо дверной рамы зияла дыра. Но внутри все было наполнено звуками и передвижениями. Какие-то темные силуэты шатались взад и вперед за окнами. Изнутри слышались хриплые отголоски разговоров, смех, громкие голоса.

Варин строго посмотрел на Порки: «Тихо. Ты гавкаешь и фыркаешь, как застрявшая свинья».

«Я не могу дышать! Что в этих галлонах?» спросил Порки.

«Вероятнее всего, химические отходы после приготовления мета [метамфетамина]».

«О Боже!» Порки встал на одно колено, заглянув через щель в сваленных металлических бочках. Он внезапно нырнул вниз. «Ой-ой-ой! Там, на скале –– не думаю, что он увидел меня–– »

Варин быстро взглянул туда. На выступе на каменной стене на высоте 75 футов стояла какая-то фигура. «Это Лэсситер, ты проклятый дурак», сказал он Порки.

«На нем не было никакой ковбойской шляпы, а на этом есть—»

«Должно быть, снял ее с часового. Он специально демонстрирует себя, так что банда ничего не заподозрит, если кто-нибудь посмотрит наверх».

Порки почесал себе голову и задницу, именно в таком порядке. «А как Бланко умудряется избегать неприятностей, содержа в открытую такую нарко-лабораторию, как эта?»

Варрин почувствовал легкое презрение в пределах известной скрытности от тех, кто пребывает в неведении. «Он не содержит ее, содержит ее Быстрый Барнс. Он платит Бланко, чтобы тот оставался в деле. Вот почему сегодня Бланко здесь. Сегодня суббота, время для еженедельной выплаты.

«Сюда, в Арройо Койота, никто никогда не приезжает, если они здесь не в деле. В противном случае, он отсюда не уедет обратно».

Внутри сарая кто-то громко закричал; последовал выстрел. Затем другие крики, их стало больше, затем новые выстрелы. Затрещали пистолеты; начали заикаться автоматы.

Глаза у Порки заблестели. Рот у него был чуть приоткрыт; он дышал через него. Он приставил к плечу свой дробовик и навел его на сарай. Варрин положил ему руку на плечо. «Пока не надо — подожди».

«Должно быть, они увидели Квинто и Круса. Похоже, у них там сейчас жарковато—»

Кто-то закричал в агонии.

«А вот и расплата», сказал Варрин.

Через переднюю дверь выбежали двое. Дородный мужик с длинными волосами и бородой с пистолетом-пулеметом Томпсона в руках. За ним бежал какой-то лысый с лицом, похожим на череп мертвеца, в темных очках, с пистолетом в руке; худой, как скелет.

Варрин отпустил плечо Порки, чтобы ввести в игру собственное оружие. «А вот теперь да!»

 

Косматый первым выбежал из двери, но скелет рванул вперед со всей скоростью и опередил его, побежав прямо на первую автоматическую очередь М–16 Варрина. Он сложился, шлепнувшись на землю. Косматый споткнулся об него и упал, выронив Томпсон.

Третий выбежал из двери с восточной стороны сарая. Порки разрядился, вырубив его из дробовика.

Косматый пополз по земле, нащупывая Томпсон. Варин выжал очередь, прошив ему спину.

В сарае раздался небольшой взрыв. Звук, как будто что-то рухнуло. Стены его как будто набухли наружу; жестяная крыша покрылась рябью и заколебалась.

Это лишь предшествовало гораздо большему взрыву. Внутри сарая вспыхнул желтый свет. Шипящие белые облака дыма полились через окна и двери. Раздался резкий треск, похожий на щелчок кнута. Ярко-желтый свет стал красным, наполнив сарай изнутри.

Из переднего окна вниз головой вынырнул какой-то человек и покатился, ударившись о землю. Затем он уперся ногами в землю, подскочил и побежал прочь от здания.

Торреон Бланко.

Варрин прицелился в него; это было легкий выстрел. Палец его уже согнулся, чтобы нажать на курок ––

Сарай взорвался. Скорее всего, взорвались испаряющиеся химические вещества, используемые для приготовления амфетамина.

Внешняя оболочка здания развалилась. Вместо нее – пожар, шум, невероятный жар и дым. Черный дым и белый дым.

Земля содрогнулась. Ударная волна сбила Варрина и Порки с ног, обрушив на них всю груду 50-галлоновых бочек. Металлические контейнеры были в основном пустыми, но все же на этих двоих посыпались тяжелейшие удары.

Варрин в состоянии ошеломления лишь смутно осознал то, что прозвучало как гроза, как ужасный шум грома. Обломки от того, что когда-то было сараем, унесло взрывом высоко-высоко, и теперь они падали обратно на землю. Он корчился и извивался, выползая из-под груды бочек.

Новые огненные взрывы привлекли его внимание. Затарахтел двигатель, оживая и взрёвывая. Варрин высвободился из-под бочек. В руках у него ничего не было, и он не мог найти свой М–16. Глубокая рана пересекла весь его лоб, и кровь лилась прямо в глаза; рукой он стал пытаться очистить их от крови.

Фиолетово-золотой грузовой пикап F4 проехал мимо него в южном направлении. За рулем, сгорбившись и сдавившись, чтобы сложнее было в него попасть, сидел Торреон Бланко. С пассажирской стороны дверь была открыта, и из кабины полувысовывался, полувтискивался внутрь Стэн Ралл. Глядя назад, он стрелял из пистолета туда, где раньше стоял сарай, и где теперь что-то шипело, трещало, бормотало, плевалось и извергало руинированные остатки развалин.

В дыму показалась чья-то фигура и, шатаясь, побежала за грузовиком, паля из пушек из обеих рук, целясь в пикап, но так и не сумев попасть даже близко от него: это был Диабло Круз.

 

Стэн Ралл стрелял в ответ; но и он тоже промахнулся.

Варрин вспомнил о пистолете в заднем кармане. Он вытащил его и начал стрелять в удирающий пикап. Но он был уже вне зоны диапазона эффективной стрельбы.

Его колеса врывались в песок, выбрасывая его из-под себя, F4 скользил, застревал и все же ускользал от них. Машину заносило из стороны в сторону, ударяло об ухабы и выступы, заставлявшие колеса на мгновения терять контакт с землей, почти стряхнув Стэна Ралла, хватавшегося за дверную раму автомобиля. Но он удержался.

Торреону Бланко удалось вернуть себе контроль над пикапом. Он выехал из овала, нырнув вниз в извилистое ущелье по направлению к югу и умчался.

Крус увидел Варрина и навел на него оружие. Пистолет Варрина также оказался наведенным на Круса. «Выстрелишь в меня – и не получишь оставшиеся деньги», сказал он.

Крус вытер тыльной стороной ладони лоб. Нечто вроде безумия, мелькнувшего у него в глазах, исчезло. Он убрал пистолеты в кобуры под мышками. «Я не узнал тебя сразу, Варрин».

«Ты выглядел так, как будто собирался убить меня. Сейчас получше стало?»

«Да».

Варин опустил пистолет. Пустые металлические бочки грохотали и гулко гремели, сталкиваясь друг с другом. Из-под них выполз Порки, сжимая в одной руке дробовик.

Он кашлял и, захлебываясь, давился. Он был сильно побит. Все его лицо было в синяках; один глаз вспух и почти не открывался. Его голые руки все были покрыты порезами и ушибами. «Ты в порядке?» спросил Варрин.

«Нет», сказал Порки сквозь трещины разбитых губ.

«Кончай выть; тебя не застрелили, и ничего у тебя даже не сломано».

Порки разразился длинной порцией ругательств. Он с трудом поднялся на ноги. Он шатался и покачивался.

«Что случилось?», спросил Варрин Круса.

«Квинто и я подкрадывались с задней части сарая. Когда мы завернули за угол, на улицу вышел покурить какой-то мудак. Я выпалил в него, и он упал. Тут объявился Барнс со своей командой. Они прижали меня к земле за камнями».

«А что с Квинто?»

«Он попал под автоматный огонь».

«Он мертв?»

«Полностью».

«А что потом?»

«Очередь, должно быть, задела химикаты. Раздался небольшой взрыв, но они все сразу не взлетели на воздух. Сарай загорелся. Стэн Ралл открыл огонь для прикрытия, и они с Бланко выбежали из здания. Пламя перешло на главный запас химикатов, а затем последовал большой взрыв».

«А Лэсситер? Что с ним?»

 

«Я здесь», послышался голос. Они повернулись на голос. Лэсситер стоял между ними и дымящейся руиной, где раньше был сарай. Его военная охотничья кепка была повернута на правую сторону. Винтовка была перекинута через плечо, а пистолет висел на боку. Он выглядел чистеньким и нетронутым. Он подошел к ним.

«Где ты к черту был?», потребовал ответа Крус.

«Спускался вниз с выступа. Там можно сломать себе шею на этой тропе для горных козлов, если не следить за каждым своим шагом», сказал Лэсситер. Он был холоден, бесстрастен и флегматичен.

Крус сплюнул: «Много же ты сделал полезного и нужного!»

«Тот чувак, похожий на байкера, с длинной рыжей бородой, который стрелял в тебя из автомата – ему башку не разнесло, потому что он чихнул».

Варрин был взволнован. «Байкер с длинной красной бородой – это же Быстрый Барнс».

«Понятия не имею кто это. Но он не был Санта-Клаусом».

«Он был шефом этой нарко-лаборатории. Нам повезло, и причем клёво!»

«Если только верить этому», сказал Крус.

«Он высунулся слишком далеко из окна, пытаясь прицелиться в тебя в скалах, и тут я снял его», сказал Лэсситер.

«Докажи это».

«Я не собираюсь ничего тебе доказывать, сынок. Но чтобы зафиксировать ситуацию правильно, ты можешь проверить, если тебе этого действительно хочется. Его вынесло из лачуги, когда она взорвалась. Тело довольно сильно обгорело, но большинство головы осталось нетронутым, за исключением того места, где моя очередь снесла ему верхнюю часть его черепушки. Ты не найдешь ни единой пули, потому что экспансивные полые внутри пули разрушаются при ударе, но я думаю, ты сможешь найти несколько фрагментов в его черепе, если тебе очень хочется их выковыривать».

Крус фыркнул. «У меня есть дела поважнее, чем идти рыскать по трупам».

«Мы верим тебе, Лэсситер», сказал Варрин.

«За себя говори».

«Заткнись, Круз. Не время препираться. Нам нужно уносить отсюда ноги».

«Ну наконец-то сейчас ты сказал толковую вещь», сказал Порки дрожащим голосом. «Этот дым издалека видно. Сейчас сухой сезон, и пожарные как раз следят за такими вещами».

Пылающие обломки, изрыгнутые взрывом, разбросало далеко вокруг. Некоторые из них попали в высохший кустарник, который сорняком рос на скалах, примыкая к сараю. Сухой кустарник и сорняки были готовы воспламениться при первом же соприкосновении с пламенем.

Варрин осмотрел пламя. «Кустарник горит, как сволочь! Нам лучше убираться отсюда, прежде чем огонь распространится и отрежет нам выход».

Лэсситер повернулся и подошел к автомобилям, припаркованным перед сараем. Взрывом опрокинуло мотоциклы и перевернуло багги, но большой зеленый фургон находился в вертикальном положении и не был поврежден. Остальные пошли за ним посмотреть, что будет делать Лэсситер. Они сгрудились возле фургона, стоя перед трупами, в беспорядке разбросанными вокруг и посматривая на тлеющий кратер, который когда-то был амфетаминовой лабораторией.

Варрин одобрительно кивнул, усмехнувшись на эту сцену бойни. «Неплохо поработали, парни. Мы убрали всех, кроме Бланко и Стэна Ралла».

«Что случилось, ты, самый наш даровитый? Каким образом ты промахнулся по Бланко?», задал вопрос Крус.

«Я не могу стрелять в то, что не вижу. Когда эта подпольная лаборатория взорвалась, она создала над ним дымовую завесу», сказал Лэсситер. Его внимание было приковано к фургону. Двери в кабину были открыты, стекла опущены. Он открыл дверь в кабину водителя и заглянул внутрь.

 

«Ключей нет. Последний раз я взламывал зажигание, когда еще был ребенком», сказал Круз.

Лэсситер снял с плеча ружье и прислонил его прикладом вниз к фургону. Затем он вытащил пистолет, залез в кабину и выстрелил в замок зажигания у рулевой колонки. Этот неожиданный шаг заставил других отпрыгнуть. «Вот это да!», выкрикнул Порки.

Лэсситер сунул пистолет обратно в кобуру и вытащил из кармана складной нож, открыв лезвие. Он скользнул за руль. Замок зажигания был изогнут, искривлен и большей частью свисал наружу из рулевого кожуха. Он с помощью ножа выдрал его оттуда.

После удаления замка стала видна полость в кожухе; внутри была связка проводов с разноцветной изоляцией. Лэсситер выбрал два различных цветных проводка и снял изоляцию с их кончиков, обнажив несколько дюймов медного провода на каждом кончике. Он стал соединять между собой оголенные провода, вызывая искры. В то же самое время он жал на педаль газа.

Контакт запустил стартер, и двигатель закашлял, задрожал и завелся.

Лэсситер понажимал на педаль, подавая газу. Двигатель взревел и ожил. «Все в порядке!», сказал Порки.

Лэсситер поиграл педалью, чтобы вывести двигатель на более высокую мощность, пока не двигаясь с места. «Зачем топать, когда можно проехаться? Это лучше, чем горбиться пешком назад на север вдоль арройо».

«Не знаю, смог ли бы я снова проделать этот трюк».

«Смог бы, если бы тебе пришлось, Порки».

«Да, Варрин, но теперь-то мне это не нужно».

«Варрин, прихвати мою винтовку».

«Хорошо, Лэсситер». Варрин взял 22-ую. Он держал ее в одной руке, а М-16 - в другой. Он обошел фургон спереди и забрался на пассажирское сиденье. Он поставил винтовки прикладом на пол и держал их за дула, в сторонке.

«А мне где ехать?», сказал Крус.

Лэсситер рассмеялся: «Сзади, в глубине, с глаз долой, там, где твое место».

Крус покраснел, его зеленые глаза сузились. «Мы с тобой скоро наверняка сцепимся, шишка».

Мягким, но подвижным движением Лэсситер вынул пистолет и направил его прямо в Круса. «Зачем ждать?», спросил он. Он сказал это спокойно, без злобы, как будто он просто продолжал мирную беседу.

Порки незаметно отодвинулся от Круса. Он двигался по необходимости медленно и осторожно, не делая резких движений, покуда находился на потенциальной линии огня.

Крус замер. Его глаза выпучились, взглядом он перескакивал с лица Лэсситера на дуло пистолета и обратно, взгляд его, наконец, остановился на пушке, не в силах оторваться от нее.

«Еще одно мертвое тело здесь ничего тут к чертям не изменит же».

«Полегче, Лэсситер», сказал Варрин мягко, сдержанно.

Крус попытался разбушеваться. «Ты что – не дашь мне никакого шанса – биться с тобой по справедливости на равных?»

Лэсситер сказал: «Будь серьезным».

Варрин вынужденно рассмелся, слабо и неубедительно. «Помните, вам не платят за стрельбу в кого-нибудь из своих».

«Для меня деньги не всегда главное. Вооруженная шпана, как этот тип, таких тысячи. Его всегда легко будет кем-то заменить».

«Я был бы в высшей степени признательным, если бы ты этим не занимался, Лэсситер. Это затрудняет мне работу, когда наши ребята начинают убивать друг друга. Это плохо для морали».

Лэсситер обдумал это. «В качестве личного одолжения», напирал Варрин.

«Я должен оставить это безнаказанным, так что Диаблито сможет выстрелить мне в спину при первой возможности, которая у него появится?», спросил Лэсситер.

«Он не станет. Посмотрите на него. Он смирился».

Крус был весь в холодном поту. Он дрожал. Варрин подсказал ему: «Ты же просто молол всякую чепуху своим глупым ртом, как обычно, Круз. Ты же не имел ничего серьезного в виду».

«Верно, я просто прикалывался. Ты же знаешь меня. Просто подразнил, ничего личного», выдавил из себя Круз.

«Подразнишь меня еще разок, и весь истечешь кровищей».

«Нет, сэр, не буду. Вы преподали мне урок».

«Еще раз встанешь у меня на пути, я тебя прострелю насквозь. Соображаешь?»

Крус судорожно кивнул головой.

«Садись в конец фургона, Крус. Ты тоже, Порки».

 

«А мне не нужно повторять дважды, Варрин. Этот огонь – тут становится жарко!» сказал Порки. Он покрутился за спиной Круса, постаравшись держаться подальше от него. Он быстро смылся к задней части фургона, распахнул заднюю дверцу и забрался внутрь.

Крус неподвижно стоял на месте. «Окей если я тоже сяду?»

«Да», сказал Лэсситер. «У тебя четыре пушки, Крус. Достанешь хоть одну и увидишь, что произойдет».

«Я не буду».

«Если он это сделает, я сам застрелю его», сказал Варрин.

«Давай, садись», сказал Лэсситер. Крус подошел на негнущихся ногах к задней части фургона и залез в него, закрыв за собой дверь.

Варрин сделал долгожданный выдох облегчения. «Я вам обязан, Лэсситер. Не могу себе представить, как мне пришлось бы объясняться перед своим патроном, что я не смог предотвратить убийства внутри участников своей же команды.

«Конечно, то, что вы делаете вне работы, это ваше личное дело», добавил он.

Фургон стал заполняться завесой дыма. Главным образом это был древесный дым; огонь кустарника теперь уже окружил тыл овала стеной быстро расширяющегося пламени. Они уже ощущали его жар.

Лэсситер включил передачу, и фургон поехал на юг через овал, погружаясь в узкое, зажатое высокими стенами скал ущелье, которое выводило из каньона.

«Это та самая подпольная нарко-лаборатория, которая теперь не в деле и больше уже не будет приносить Бланко выплаты», сказал Варрин. Он был вынужден кричать, чтобы быть услышанным поверх грохота фургона, который брыкался и толкался, пробираясь по извилистой узкой земляной дороге. «Банда нанесет сильный удар по его авторитету. Ведь это то, за что эти повара крэнка [амфетамина] платили ему – за защиту, – а теперь Бланко и эта его сука сестра не смогут предоставить ее».

«Сестра?», переспросил Лэсситер.

«Марта Бланко. Она и Торреон - партнеры. Она курирует бухгалтерию — и большую часть работы мозгами, так говорят, по крайней мере»

«Сколько это стоит, чтобы она желательно была мертвой?»

«Забудьте про нее. Царапнуть пулей Торреона, и она - никто. А между тем, этот бонус в пять тысяч долларов за его голову все еще в силе. А возможно, послезавтра и повысится. Вас это интересует?»

«Конечно», сказал Лэсситер.


 
 


________________________________________

7. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 5 И 6 ЧАСОМ ДНЯ.

 

5:12
Хайвей 5, Округ Лос-Аламос

Джек Бауэр ехал на север от Южной Месы в сторону Холма. Место назначения: квартира Питера Ри.

В его мобильном телефоне раздался звонок. Сотовый был подключен к цифровой медиа-станции его Форд Экспедишн. Он принял звонок по громкой связи, оставив руки свободными для вождения.

«Это Берт Лидс», сказал звонивший. Лидс был специальным агентом КТО, руководившим филиалом в Эль-Пасо. «Я получил результаты по идентификации горничной-убийцы. Держитесь крепче за шляпу – это фантастика».

«Валяйте», сказал Джек.

«Она точно опознана как Хелен Вейч». Лидс произнес Вейч так, как будто это было похоже на leech [пиявка, кровопийца (англ.)]

«Это мне ни о чем не говорит».

«Я не удивлен. Она за пределами вашей обычной сферы интересов. Настоящая редкая диковинка: одна из немногих зарегистрированных серийных убийц-женщин». Голос Лидса звучал оптимистично и с энтузиазмом; энтузиазмом настырного, много повидавшего специалиста, который удивлен чем-то свежим и новым.

«Понимаете, Джек?», сказал он после паузы.

«Просто пытаюсь обмозговать эту информацию. Расскажите мне побольше».

«Хелен Вейч – была – классическим типом Черной Вдовы. Садистка-социопатка, превратившаяся в наемную убийцу. Она некоторое время работала психиатрической медсестрой в больнице для душевнобольных преступников – подходящее место, не находите? Она начала убивать забавы ради, уничтожая пациентов в домах престарелых и хосписах, где она работала. Ей приходилось переезжать и менять места работы – и пациенты умирали вслед за ней. За ней безусловно прослеживаются тринадцать смертей, и подозревают еще в восьми убийствах, и жертв может быть еще больше. Медсестра или доктор могут избегать неприятностей с убийством в течение долгого времени.

«К тому времени, когда власти добрались до нее, было уже слишком поздно. Она ушла в подполье. Где она и узнала, что ей могут платить, и платить хорошо, за то, что стало естественным для неё – за убийства. Ее специальность – острые режущие инструменты: шприцы для подкожных инъекций, ножи, скальпели и тому подобное».

«Знаю», отрезал Джек.

«Догадываюсь», сказал Лидс. «Хелен приобрела известность в этой сфере как идеальная частная медсестра или компаньонка для пожилых богатых родственников, которые оставляют вам все в своем завещании, но слишком невнимательны и поэтому случайно помирают. Это не привычная для вас фигура международного террориста или убийцы, это точно».

«Именно поэтому это почти сработало».

«Она – тот тип, которых никто не замечает, в то время как число жертв продолжает расти», согласился Лидс.

 

«Быстро вы разобрались, Берт. Спасибо. Как вы ее вычислили?», спросил Джек.

«Первой удачей стало старое дело армейского Дивизиона уголовных расследований. С Хелен взяли отпечатки пальцев несколько лет назад, когда она устраивалась на работу в дом пожилых ветеранов в Кливленде, Огайо. Дело уголовного розыска было связано с большим толстым досье Национальной системы идентификации преступлений по гражданским правоохранительным ведомствам. В сети НСИП зафиксированы случаи и наблюдения главным образом на Среднем Западе и позже на Юго-Западе. Полный файл доступен для загрузки, когда захотите. Это целая история. Превосходное чтиво на ночь».

«Какие-либо международные связи в ее прошлом?»

«Ни одной пока, из того что вижу. Это не в ее методах работы. Хелен была настоящей домашней девочкой. Никогда не была за пределами Штатов, даже в Мексике или в Канаде, насколько нам известно. К тому же аполитична. Нет идеологической жилки у нее. Пуристка, хотя только ради спортивного интереса. Деньги – то же самое, но психологический профиль говорит о том, что это лишь вторичная мотивация. Почти запоздалая, вторичная. Убийство – это то, от чего она получает удовольствие. Забавно, что она вообще появилась в вашем расследовании, Джек».

«Я ржу. Я чуть не умер от смеха».

«Приятно осознавать, что при всем том, что на работу в Америку в наши дни импортируют заморские кадры, кто-то все еще полагается на лучшие доморощенные таланты».

«Кто-то — это кто?»

«Это вы мне скажите».

«Скажу, когда выясню», сказал Джек. Лидс пожелал ему удачи в завершении связи и прервал ее.

Джек сильнее надавил на скорость, и внедорожник полетел на север. Над каньоном между Южной Месой и Холмом стояла завеса серого тумана. Это был дым, похожий по форме на перевернутую вверх тормашками гору, он скапливался вверху. Вертолеты и небольшие пропеллерные самолеты кружились по краям этой серой тучи.

Пожар, должно быть, подумал Джек.

 

5:27
Кондоминиум «Пондероса пайнз»
Округ Лос-Аламос

В квартире Питера Ри кто-то был.

«Пондероса Пайнз» [«Сосны» (англ.)] располагались на Холме в одном из многочисленных пригородов Лос-Аламоса. Квартирный кондоминиум «Пондероса Пайнз» представлял собой несколько однотипных зданий с отдельными квартирами, по площади он занимал несколько акров.

С улицы он выглядел весьма солнечно, рационально и вполне стандартно. Здания были двухэтажными, в два корпуса; один арендатор занимал первый этаж, другой - второй. Строения были сгруппированы вдоль извилистых улиц, извивавшихся кольцами по разные стороны вдоль тракта. Каждое здание было отделено от соседнего промежутком примерно в восемь футов.

Квартира Питера Ри была в корпусе № 42. Пронумерованные парковки стояли под прямым углом к обочине перед линией зданий. С одной стороны улицы был огражденный теннисный корт; с ним граничила парковка для посетителей. На ней стояло два автомобиля: белый внедорожник последней модели и коричневая Тойота Камри, которой, по-видимому, было уже лет десять.

Джек заехал на парковку и вышел из своего Экспедишн, пройдя по тротуару справа от корта, который тянулся вдоль всего корпуса. Солнце, которое уже начало снижаться, потеряло значительную часть своей грубой силы, но по-прежнему было удушающее жарко и безветренно. Воздух был насквозь пропитан пленкой дымчатого тумана, поднимавшегося с юго-запада.

Окрестности казались почти безлюдными. Было время обеда; большинство людей прятались от жары внутри своих кондиционированных жилищ. Двое каких-то подростков катались на скейтбордах на противоположном конце улицы. Местность здесь была плоской; не было ни одного доступного для них спуска, откуда можно было бы скатиться вниз. Им приходилось прикладывать массу усилий, чтобы покататься хоть чуть-чуть. У Джека с ними было нечто общее.

Он приблизился к корпусу 42, взглянув на квартиру Ри на втором этаже.

Он увидел фигуру, мелькнувшую у бокового окна.

Ничто в поведении Джека не показывало, что он хоть мельком что-то заметил или обнаружил; он продолжал свою неторопливую прогулку. Маршрут, по которому он шел, позволял ему приблизиться прямо к фасадной стене здания. Занавески на широком переднем окне квартиры Ри на втором этаже были задернуты.

 
Джек прошел дальше, к корпусу номер 40. Он повернул налево, войдя в пустое пространство между 40-м корпусом и зданием с правой стороны от него. Трава под ногами была жесткой, сухой и желто-коричневой. Проход там вывел его в тыл ряда зданий. Полоса травы шириной в двадцать футов отделяла этот ряд от другого ряда зданий с другой стороны улицы.

В каждом корпусе было по две террасы, верхняя и нижняя, по одной на каждого арендатора. В этот час террасы по большей части не использовались. Они были оборудованы газовыми грилями; там и тут несколько постояльцев готовили на них барбекю, но никто из них не обратил особого внимания на Джека. В воздухе висел аромат жареного мяса, напомнив Джеку о том, что он ничего не ел после завтрака, и в животе у него заурчало.

Он шел открыто, так, как будто он где-то здесь жил и знал, куда направляется. Он пошел в тыл 42-го корпуса. Три каменных ступеньки вели к черному ходу справа от нижней террасы.

Джек тронул дверную ручку; дверь была незаперта. Она открывалась на узкую лестничную площадку. Напротив входа была задняя дверь квартиры первого этажа. Из-под двери не было видно никакого света. Джек приложил ухо к двери. Никого внутри он не услышал. Ни телевидения, ни музыки, ни голосов.

Он сунул руку под жилетку, отстегнув ремешок наверху кобуры своего пистолета. Лестничный пролет вел на второй этаж. Джек схватился за поручень и пошел вверх по лестнице, стараясь ступать по краешку ступеней, чтобы свести к минимуму звук от своего восхождения.

В верхней части лестницы перед задней дверью в квартиру Ри была площадка. Дверь была чуть приоткрыта; звездный пучок раздробленной древесины отмечал место, где был взломан замок. Джек осторожно и медленно открыл дверь, чтобы избежать предательских шумов.

Слышно было, что внутри кто-то двигался. Джек вошел, закрыв за собой дверь. Она не закрылась полностью; этому мешало то место, где был взломан замок.

 

Он оказался на кухне. Воздух был спертым, но терпимым. Должно быть, работало общее кондиционирование, чтобы поддерживать минимальный уровень комфорта в отсутствие владельца, в противном случае здесь было бы так же душно, как в курилке или в газовой камере.

В противоположном конце кухни была дверь, которая вела в оставшуюся часть квартиры. Джек прошел туда дальше. Слева от него коридор вел к ванной и спальне. Впереди была гостиная. Ри превратил ее в домашний офис. Там стояли стол, персональный компьютер, факс, принтер.

Сгорбившись над шкафом в углу, спиной к Джеку стоял незваный гость.

Пистолет его лежал на шкафу, куда он его положил, чтобы освободить руки и покопаться в документах. У него были короткие темные волосы, плечистое, квадратной формы туловище. Что-то знакомое относительно этого человека свербило в мозгу Джека, даже в тот момент, когда он приблизился к нему.

В последний момент какое-то шестое чувство предупредило вора о том, что он не один. Он схватился за пистолет и обернулся. Джек резко присел, схватив его снизу. Он плечом ударил мародера в ноги ниже колен, сбив его с ног назад.

Опрокинувшись, вор выстрелил. Пистолет прогремел, просверлив потолок.

Вор тяжело упал на пол на спину. Джек был уже сверху на нем, схватив его за ту руку, в которой он держал пистолет, отогнул ее назад и прижал к полу. Его противник попробовал свободной рукой сильно ударить Джека в голову. Джек вовремя поднял свою руку, отразив удар.

Кряхтя и задыхаясь, в тесном контакте эти двое боролись за преимущество. Джек подрезал подбородок и челюсть противника острым локтевым ударом, выбив из него часть сил для борьбы. Но недостаточно: тот схватил лапой Джека за лицо, пытаясь его расцарапать.

Джек влепил задней частью открытой ладони удар в солнечное сплетение мародера. Опасный удар в центральную нервную связку, лишающий сил и парализующий. Вора поразили конвульсии, он стал биться об пол, покрытый ковром. Разинув рот, он пытался глотнуть воздух. Лицо его стало серым. Он кончился, сил к борьбе у него не осталось.

 

Джек вырвал пистолет из его теперь ослабшей уже хватки. Это был курносый полицейский Смит энд Вессон детектив спешл 38-го калибра. Джек склонился над своим выведенным из строя противником, быстро обыскав его. Ощутимая выпуклость в нагрудном внутреннем кармане его пиджака оказалась не оружием, а полупинтовой бутылкой [поллитра]. В правом наружном кармане пиджака оказалось несколько кастетов. В остальном он оказался чистым.

Джек держал его на прицеле 38-го калибра. Он отстранился, вытащил стул из-за стола и развернул его так, чтобы оказаться лицом к фигуре на полу. Он сел, склонившись вперед, положив локти ближе к бедрам и направив пистолет на злоумышленника.

Вору было уже за пятьдесят, у него были жесткие седые волосы, постриженные коротко, по-военному или по-бандитски, грушевидной формы лицо, бычья шея и бочкообразное туловище. На нем были темно-серый пиджак, белая рубашка, узкий черный галстук, серые брюки и блестящие черные ботинки.

Джек покачал головой, лицо его перекосилось, как будто он не поверил своим глазам. Одна тайна, по крайней мере, теперь была раскрыта – местонахождение Харви Клинга. Сбившийся с пути праведного оперативник Офиса контрразведки Айронвуда, наконец, выплыл наружу.

Клинг бился на полу, обхватив себя руками и прижимая руки к животу. Со стеклянными глазами он пытался хлебнуть воздуха тяжелыми, мелкими вдохами. Джек сумел сдержать в себе жалость: Клинг стрелял в него. Он посмотрел вверх. Отверстие в виде воронки зияло в потолке там, куда ударила пуля.

Он прислушался, не было ли звуков, чтобы кто-то поднял тревогу; он ничего такого не услышал. Он подошел к окну, приподнял край занавески и посмотрел на улицу. Все тихо; никаких любопытствующих зевак, озиравшихся вокруг, чтобы понять, где стреляли. Отбой.

 

Джек сел обратно на стул, держа пистолет наведенным на Клинга. Клинг оправлялся; здоровый цвет частично стал возвращаться ему в лицо, и он был уже в состоянии делать более нормальные вдохи. Он приподнялся на локтях, приняв сидячее положение, спиной к стене.

«Так достаточно. Оставайтесь на месте; вам не придется падать далеко, если я спущу курок», сказал Джек.

«Бауэр, не делайте этого!»

«Почему вы пытались убить меня, Клинг?»

«Я понятия не имел, что это были вы, я клянусь!»

«А кто вы думали это был?»

«Один из тех, кто убил Пита Ри».

«Так значит, вы знаете об этом, а? Что еще вы знаете? Говорите!»

Клинг опустил голову, подбородок упал ему на грудь. Пот блестел на его лице. Он смерил Джека взглядом сквозь тяжелые веки своих глаз, в которых отражалась еще притупленная боль. «Вы –– вы классно накрыли меня. Думаю, что меня сейчас вырвет ––»

«От пули в животе еще хуже станет». Джек с намеком повертел стволом.

«Успокойтесь, Бауэр».

«А мне и не нужно — у меня оружие».

Клинг поднял руку ладонью вверх, держась за живот другой рукой. «Я скажу… Ри и я – мы вместе работали. Над специальным проектом».

Джек цинично усмехнулся. «Таким специальным, что о нем никто никогда не слышал».

«Нет –– я имею в виду, да, вы правы — он был конфиденциальным — конфиденциальное расследование».

 

«В материалах файлах Офиса контрразведки, ваших или Ри, нет никакого упоминания об этом».

«И не должно быть. Оно было — тайным».

Джек нахмурился. Клинг встрепенулся, протестуя. «Это правда! Морроу –– Роудс Морроу –– он поставил нас на это дело. Он боялся, что компьютерная система Айронвудской лаборатории скомпрометирована. Сказал нам ничего, никаких файлов там не оставлять. И сам тоже не оставлял. Вот почему там нет никаких официальных записей».

«Никаких записей? Очень удобный ход для вас. Как в старой поговорке: Трое могут хранить тайну, если двое мертвы. Морроу и Ри мертвы. Остались только вы».

Клинг несколько оживился, став спорить. «Думаете, я не знаю этого? Вот почему я бросился за пистолетом, даже не глядя, когда я услышал, как вы крадетесь за мной. Я считал, что это они пришли за мной. Я запаниковал».

«Кто за вами пришел, Клинг?»

«Убийцы!»

«Кто они?»

«Не знаю. Если бы знал, я бы сам охотился за ними, вместо того, чтобы красться вокруг, как побитая дворняжка. Но я не знаю!»

«А что вы знаете?»

«Я знаю, что они могут сделать. Я видел, как они работают. Видел Пита Ри –– то, что осталось от него в солончаках».

«Вы были там?»

«Я должен был встретиться с Питом там ровно в полдень. Когда я приехал туда, он был мертв. Я испугался и сбежал оттуда. Подумал броситься в бега, смыться, пока я еще в состоянии это сделать. Когда мужество вернулось ко мне, я приехал сюда».

«Зачем?»

«За тем же самым, что и вы, вероятно. Чтобы найти записную книжу Пита, блокнот, что-нибудь еще, что он, возможно, оставил после себя. Подсказку, наводку, зацепку. Что-нибудь, хоть что-то».

«И?»

«Пока ничего. Я здесь не так уж и долго, сюда я пришел незадолго до вас».

Клинг сунул руку за пазуху. Джек сделал жест пистолетом. «Аккуратней––»

«Бросьте ребячиться, Бауэр. У вас мой пистолет и вы сбили меня с ног. Вы знаете, за чем я потянулся». Клинг усмехнулся –– была ли эта насмешка над Джеком или над самим собой? Он вытащил полупинтовую бутылку водки. Самого худшего и дешевого бренда, но на две трети полную. «Вот удача-то, что не разбилась, да?»

«Удачно», отозвался Джек, без эмоций. Руки у Клинга дрожали, когда он отвинчивал крышку. Он держал бутылку обеими руками, чтобы она не упала. Он поднял ее ко рту и стал пить глубокими глотками, при этом горло его работало. Когда он опустил бутылку, в ней осталась лишь треть водки. Цвет лица его поздоровел; а глаза заблестели. Он тщательно закрыл бутылку крышкой обратно и засунул ее себе во внутренний карман.

Он посмотрел на Джека взглядом снизу вверх и болезненно улыбнулся. «Жалкое зрелище, да? Ну вы никогда не видели меня, каким я выглядел раньше, когда я был такой же крутой шишкой, как и вы теперь. Не так уж и давно. Четыре года назад».

«Дело Саида», сказал Джек.

 

Клинг кивнул, пожалуй, со слишком сильной горячностью. «Начало конца для меня. Конечно, я довольно сильно прикладывался к бутылке и до этого, но я понимал и контролировал это. Только позже все это выскользнуло из-под моего контроля и теперь уже стало контролировать меня. Теперь это мне требуется постоянно. Как лекарство».

Джеку стало дискомфортно. «Послушайте, Клинг, здесь не встреча Анонимных Алкоголиков. Меня не интересует ваша личная жизнь, за исключением того, если она влияет на расследование. В противном случае, держите все это при себе».

Клинг мудро ухмыльнулся. «То же самое я бы сказал, если бы наши позиции поменялись, и я был бы на вашем месте».

 

Взгляд его обратился вовнутрь, и начался поток воспоминаний. «Это все связано в Саидом. И вчерашнее… и сегодняшнее. Считалось, что это элементарное, ясное от начало до конца дело. Засекреченные данные проекта «Аргус» всплыли в Пакистане. Саид был пакистанцем. Сроки его поездки домой в Исламабад совпали с окном утечки секретов. Его дядя – большая шишка в ISI, управлении Межведомственной разведки, органе военной разведки, которая и есть реальная власть в этой стране.

«Там было много чего. Приезды и отъезды Саида в Айронвуд в нерабочее время. Скачивание огромного количества секретных файлов с основных компьютеров лаборатории в его персональный компьютер и ноутбук. Следы, которые невозможно было вычистить из его архивных файлов, как бы настойчиво он ни пытался это сделать – и записи показывают, что он неоднократно пытался это делать с момента начала расследования, с его собственного компьютера и с компьютеров коллег, в которые он входил. Все складывалось в единую картину: что д-р Рахман Саид был шпионом, который передавал данные «Аргуса» ISI. Там было все, и я это доказал, ей-богу, я это доказал!»

«Почему же дело сдулось?», спросил Джек.

Лицо у Клинга исказилось, как будто он почуял что-то гнилое. «Причин много, но все они сводятся к одному слову: политика. Сыграли роль факторы посильнее, чем поимка одного какого-то атомного шпиона.

«У Вашингтона тогда был один из периодических припадков желания сделать приятное Пакистану. Потому что они заимели ядерное оружие, и Вашингтон не хотел, чтобы оно распространилось на союзников Исламабада в регионе. Потому что нам необходимо было сотрудничество с ними, чтобы сражаться в войне с племенами в районах вдоль границы с Афганистаном, где скрывались талибы и Аль-Каида. Потому что группы давления, Американский союз защиты гражданских свобод и все те, кто обычно подозревают правительство, подняли большой шум, что права Саида были нарушены из-за его происхождения, а не из-за того, что он был пойман с поличным на краже секретов, что он не имел права делать. Это было подхвачено за морем и превращено в нечто большое, и Администрация и Госдепартамент не смогли выдержать критику и давление.

«Саид нанял себе одного умного адвоката для защиты – Макса Скаурби, и этот сукин сын превратил суд в цирк, а меня – в клоуна в самом центре арены. Он изобразил дело так, будто мы преступники, а Саид – какой-то несчастный преследуемый мученик. Скаурби виртуозно играл с судом, разыгрывая карту серой почты*, угрожая вызвать в суд всех крупных шишек Айронвуда и вытащить на свет божий всю их личную и служебную подноготную относительно всех секретных проектов, над которыми они работали в лаборатории. Разглашение таких данных угрожало жизненно важным интересам национальной безопасности. Этого было достаточно, чтобы заставить правительство свернуть это дело.
___________________
*Серая почта – оборонительная тактика защиты в шпионских процессах, когда сторона обвиняемого угрожает раскрыть секретную информацию или государственные секреты, если обвинения не будут сняты.

 

«Затем Скаурби вызвал меня на свидетельские показания и порвал меня на части, выставив меня ослиной задницей с 57 различных сторон. Я помог ему это сделать, потому что, ну и придурок же я был, позволил влезть в собственную шкуру. Я знал, что он пытался заставить меня сойти с ума своими хитрыми инсинуациями, сопливыми отступлениями, ухмылками и подмигиваниями присяжным. Я знал это, но я так или иначе взорвался от ярости и хорошенько отделал его со своей свидетельской скамьи, но когда все кончилось со мной, дело потопили, и мою карьеру вместе с ним…»

 

Клинг замолчал, грустно и горько задумавшись. Джек подтолкнул его, чтобы вернуть в нужное себе русло. «Но вы ведь все равно вернулись в Айронвуд, хотя и были понижены, работая на Офис контрразведки», подметил он.

«Но позже, намного позже», сказал Клинг. «Это сделал Морроу. Он получил место Хотчкисса. Хотчкисс был его предшественником на посту шефа Офиса контрразведки. Морроу был у него человеком номер два».

«Я знаю о Хотчкиссе», сказал Джек.

Клинг держал ответный удар: «Тогда вы знаете, что он держал все карты при себе, был осторожен и никого к ним не подпускал и держал Морроу на вторых ролях как только мог. Возможно, у него было ощущение, что дело Саида скиснет, и он хотел минимизировать ущерб. Вот это и прикончило Хотчкисса –– к дьяволу, просто убило его –– но Морроу был чист, он оказался незапачканным этим делом Саида, так что он и взял весь куш, когда Хотчкисс был вынужден уйти в отставку.

«Вот как я смотрел на все это тогда, но я ошибался. Морроу был намного умнее, чем я полагал. Черт, он протянул мне руку и связался со мной и предложил мне работу в Офисе контрразведки. Не такую уж и блестящую, но я ухватился за нее. Я ведь покатился было вниз по наклонной, и любой вариант для меня казался просто замечательным. Я же был замаран для службы в национальной безопасности. Идиот, который сорвал самое крупное дело по атомному шпионажу со времен Розенбергов. В частном секторе тоже никто не взял бы меня. Большим корпорациям лузеры не нужны.

«И тут вдруг совершенно неожиданно появился Роудс Морроу с предложением работы. Я ухватился за нее. И только позже, несколько месяцев спустя, я понял, что все это было частью плана».

«Плана?», переспросил Джек.

«О да. Морроу был лучше меня, сильнее даже старины Хотчкисса. Или, может быть, у него просто было больше времени, чтобы отсеять факты, обмозговать их и покопаться в них глубже.

«Он знал, что Саид виновен, но он сделал шаг вперед. Сосредоточив внимание на несоответствиях в этом деле, каких-то странных деталях, которые не складывались в стройную картину, он обнаружил, что в Айронвуд проник не один, а два шпиона», сказал Клинг.

Он хищно, по-волчьи улыбнулся. «Это правда –– два шпиона. Саид был одним из них, но не единственным. Был еще один».

«Кто?»

 

«Не знаю. Никто не знает. Но Морроу был уже близок к тому, чтобы узнать. Все ближе и ближе с каждым днем. К двум шпионам, внедренным в самое сердце одного из самых передовых научно-исследовательских учреждений, разрабатывающих вооружение Дяди Сэма. Два крота. Каждый из них был глубоко засекречен и глубоко рыл. Каждый из них работал отдельно, преследуя собственные цели. Может быть, они даже не знали о существовании друг друга, а может быть, и нет.

 «Саид работал на пакистанскую ISI. Они слишком сильно жаждали получить этот продукт и спалили его, раскрыв его существование. Он был малым кротом. Другой шпион – назовем его Большим Кротом – был хитрой сволочью. Однако недостаточно хитрым и скользким, чтобы остаться совсем нераскрываемым. Морроу выяснил, что Большой Крот был агентом давнего и длительного внедрения, помещенным глубоко внутрь в иерархию Айронвудской национальной лаборатории. Кем-то, у кого есть практически неограниченный доступ ко всем засекреченным данным. Он может быть и среди исследователей, и в среде сотрудников безопасности, но он должен быть какой-то шишкой из начальства. Кем-то, кто работает в Айронвуде в течение длительного времени, дольше, чем Саид.

«Саид стал тут работать шесть лет назад. Следы Большого Крота прослеживаются задолго до этого. Даже до «Аргуса»; они восходят еще к тем временам, когда приоритетом в работе лаборатории была перестройка PAL-кодов».

«Поясните», потребовал Джек.

 

«Расскажу вам, но вам это не понравится. PAL [permissive action link, предохранительное блокировочное устройство ядерной бомбы]: соединение, разрешающее действие. Цифровые коды, которые должны быть введены, прежде чем ядерная ракета может быть запущена. Неотъемлемая часть системы предохранения, гарантирующая, что ни одна межконтинентальная баллистическая ракета не будет запущена по ошибке или без надлежащей авторизации. Лаборатории поручили переделать и перестроить PAL-коды, усилить их против помех и стороннего вмешательства. Последний большой проект Айронвуда перед «Аргусом».

«Боже мой», тихо сказал Джек.

Клинг выглядел довольным –– он понял, что его понимают. «Жутко, да? И меня это тоже пугает. Так же, как испугало Морроу. Он думал, что PAL-коды были главной целью Большого Крота. Что он пытался взломать их задолго до того, как Саид был нанят, чтобы работать на «Аргус». Что тревога в связи с раскрытием по «Аргусу» вселила в него страх и панику и заставила его затаиться на годы. Теперь Большой Крот чувствует себя в безопасности достаточно, чтобы начать вновь оттуда, где он остановился»

«Я не куплюсь на это». Джеку не хотелось в это верить; последствия были слишком пугающими. «Морроу сказал об этом вам, но не своим боссам?»

Клинг уселся чуть прямее. «Звучит безумно. Чтобы Морроу доверился такому пьянице, как я? Конечно, безумно, но по-лисьи. Система безопасности в лаборатории вся к черту дырявая. Каким-то образом Большой Крот знал, что происходит в Офисе контрразведки прямо вслед за Морроу. Морроу перестал делать заметки по охоте на крота в своем офисном компьютере, опасаясь, что скомпрометирована вся сеть лаборатории. У него не было никаких веских доказательств, и он действовал лишь методами пропусков и дезинформации. Это и инстинкт ловца шпионов по жизни, что в кукурузном сарае завелась крыса, были его оружием.

 

«Дело Саида сработало в пользу Большого Крота, оно выжгло всю почву. Заказчики лаборатории по горло были сыты ужасным пиаром и неумелой охотой на шпионов. Ни в коем случае они не были готовы вновь наступить на те же грабли. Морроу же не был глуп. Он видел, что случилось с его наставником Хотчкиссом –– да и со мной тоже. Он знал, что единственный способ, который сможет воздействовать – это доставить Большого Крота связанным в красивой аккуратной упаковке».

«Кого он подозревал? У него должны были быть несколько главных подозреваемых».

«Ключ в хронологии, Бауэр. В окне возможностей. Большой Крот постоянно работал в Айронвуде последние восемь лет или даже более того. Морроу начал со списка лиц, представляющих интерес. Со стороны ученых это были Нордквист, Карлсон, Фиск и Ромберг. В безопасности – Маккой. Все они работали здесь со времен переделки системы PAL восемь лет назад.

«С тех пор список стал короче. И вы знаете почему».

«Айронвудские убийства», сказал Джек.

Клинг показал пальцем на Джека и изобразил спуск курка. «Бинго. Цепь смертей, которые привели вас сюда. Смотрите, как все это сходится воедино.

«Ян был первым. Д-р Джон Ян. Не подозреваемый, не подходил по хронологии. Он пришел пять лет назад, чтобы работать над «Аргусом», а затем над проектом «Персея». Но Морроу подметил некоторые аномалии в загрузках файлов Яна. На компьютер Яна с главного компьютера лаборатории грузились засекреченные данные в то время, когда Яна не было в лаборатории. Кто-то использовал пароль Яна, чтобы получить доступ к файлам. Перед тем как Морроу собирался спросить Яна, кто бы это мог быть, Ян умер. Сказали, что сердечный приступ.

 

«Это было шесть месяцев назад. Затем следующим умер Фиск. Он работал над перестройкой PAL’а, над «Аргусом», над «Персеем». Старейшина Айронвуда. Ему пошел уже седьмой десяток –– но Нордквист убедил заказчиков отказаться от обязательной отправки его на пенсию, чтобы они имели возможность пользоваться его математическими экспертизами. Фиск упал в ванной, сломал себе череп и утонул. Это произошло через два месяца после смерти Яна. Морроу, должно быть, дошел до истины уже тогда. Хотя он не допускал меня до того, лишь позже это произошло.

«Фрида Ромберг была третьей. Это действительно раскрыло подноготную дела, по крайней мере, насколько все это касалось работы Морроу. Она работала в Айронвуде долго, почти двадцать лет. Смерть Яна и Фиска должны были заставить ее задуматься. Она позвонила, чтобы назначить встречу с Морроу. Она не сказала по телефону, о чем пойдет речь, но в любом случае, если какой-то ключевой исследователь ищет контакта с руководителем Офиса контрразведки, это должно быть весьма важно. Теперь-то уже понятно, что, похоже, она что-то подозревала или обнаружила нечто, что она хотела довести до сведения Морроу. Морроу в тот момент не было в офисе, но звонок приняла его секретарша и назначила встречу на тот же день. Ромберг работала в одиночестве в Экспериментальном лазерном центре во время обеда, когда механическая рука-робот раздавила ее до смерти. Сказали, что неисправность оборудования.

«Это подтолкнуло Морроу к активным действиям. У него был план из двух частей. Официально он начал шуметь, что, возможно, три смерти не были случайными, но преднамеренными. Он не сказал, что это убийство, он только предложил это в качестве возможности для дальнейшего изучения. Ему сильно досталось от менеджмента. Подрядчики не хотели теребить старые раны, начиная новый виток расследований, опять будет плохой пиар и заголовки в газетах. Морроу пытался настоять на своем без возбуждения противоречий и возмущений, но появилось много негативных откликов со стороны руководящих директоров в совете. Он довел свои подозрения до сведения местных представителей ЦРУ и ФБР – Льюиса и Сабито – но они не поверили.

«Неофициально Морроу открыл второй фронт прямой акции. Он привлек меня и Питера Ри, описал нам общую картину. Полагаю, это было тем, что у него постоянно было на уме все это время, еще с тех пор как он нанял меня, привлек в качестве второго игрока, аккомпаниатора. Он знал, что я был чист, и Ри тоже. Ри был новым сотрудником, пришедшим после Саида. Морроу назначил нам всем троим собраться после работы в одном из баров на Холме. Он не доверял даже собственному офису, чтобы избежать шпионажа. Почему бы не встретиться, например, в Отделе информационной безопасности объекта? По той же причине! Все, кто используют его, отмечаются на входе туда и на выходе, а он не хотел давать фору и предупреждать врага, что мы трое были в сговоре.

 

«На встрече он все нам выложил. Дал нам инструктаж о Большом Кроте. Он назначил нас его специальными следователями по охоте на крота. Это должно было стать полностью подпольной операцией. Проведенной секретно в нерабочее время. Ограниченной только тремя нами. Он дал нам задания, мы с Ри выполняли их. Мы были его информаторами, собирали для него информацию».

«Он не привлекал кого-либо еще из Офиса контрразведки? Маккоя, Дерр, кого-нибудь еще?», спросил Джек.
 
Клинг пожал плечами. «Если он это и сделал, то нам об этом не сказал. Ведь эта охота на шпиона не была односторонней. Большой Крот не сидел сложа руки, пока мы искали его. Он был не одинок. У него была помощь снаружи. Убийцы по вызову. Ян, Фиск –– и не забудьте про Эрни Батталью. Он был уволившимся бывшим полицейским, ставшим охранником SECTRO. Я знал его, ну мы здоровались, болтали иногда на службе. Хороший парень. Он умер следующим, через десять дней после Ромберг. Погиб в автокатастрофе – его переехала машина, когда он выгуливал свою собаку. Автомобиль – угнанный автомобиль – был найден брошенным в центре города городскими полицейскими. Водителя так и не нашли. Копы посчитали, что какой-то подросток-хулиган угнал автомобиль, чтобы погонять на нем, затем испугался после того, как задел Эрни, быстро бросил машину и свалил.

«Морроу считал иначе. Батталья был одним из охранников на дежурстве за пределами Ямы, когда была убита Ромберг. Может быть, он видел или слышал что-то, что могло доказать, что это была не случайность, а убийство. Может быть, даже указать на убийцу».

«Почему же он не сообщил об этом, Клинг?»

«Возможно, он не осознавал значимость того, что увидел. Может быть, он ничего не видел вообще, но убийца думал, что он видел. Еще одна перспективная наводка зашла в тупик. Но Батталья стал переломным моментом. Не знаю, как Льюис, но тут к делу подключился Сабито. Он хотел в этом разобраться, но его боссы в Бюро не разрешили. Они уже обожглись на деле Саида и не хотели опять играть с огнем.

«Убийства имели единственный положительный эффект. Они сузили список подозреваемых в деле Большого Крота до трех. Нордквиста, Карлсона и Маккоя».

«Последние из тех, кто остался в живых», сказал Джек.

«Затем у нас произошел настоящий прорыв в деле. Новая зацепка, горяченькая. Нам даже не пришлось выискивать ее, она сама пришла к нам. Легкая добыча. На самом деле – телефонный звонок. Питу Ри сначала это не понравилось, но у него была идея, что может быть, из этого что-нибудь и получится, поэтому он разбирался с этим не по официальным каналам, а сносился напрямую с Морроу. Морроу дал задачу Питу и мне вести расследование неофициально», сказал Клинг.

Он продолжал. «Это было около месяца назад. Наша новая наводка стала вроде успешно работать. И тут – катастрофа. Был убит Роудс Морроу. На сей раз никакой попытки закамуфлировать не было, так что выглядело все именно так, как и было на самом деле: убийством. Вы знаете официальную версию. Морроу ехал домой поздно с работы вечером, когда его шина внезапно спустилась на пустынном участке дороги. Тут появился какой-то преступник или преступники и посчитали его легкой добычей. Застрелили и ограбили его. У него отобрали бумажник и часы, чтобы все это выглядело как надо.

 «Но нам с Ри все лучше было известно. Смерть Морроу стала ударом в сердце нашего расследования. Как будто все кишки из меня выпустили. То немногое, что у меня было, сгинуло. Единственный человек, который мог бы связать все воедино, замолк навеки. Только Морроу мог доказать, что мы работали на него, проводя официальное расследование, а не только фрилансили.

«Черт, я был напуган. Мы оба. Если они могли убить главу Офиса контрразведки, как это минует меня и Пита? Легкая добыча, сидящие под прицелом утки. Мы не знали, к кому обратиться, потому что мы не знали, кому можно доверять. Если охота на крота всплыла бы на поверхность, это могло бы означать подписание нами собственных смертных приговоров.

«И они шли за нами. Кто-то ворвался ко мне и порвал все в клочки. В поисках каких-то заметок или файлов по охоте. Пустая трата времени. Все было у Морроу. Где - я не знаю, но либо Большой Крот не нашел их, либо Морроу спрятал их так хорошо, что они еще не выплыли.

«Пит думал, что за ним следят. Я стал видеть тени везде, куда бы ни глянул. Не знаю, на самом ли деле за мной была слежка или просто мне все это привиделось. Запугивание самого себя. А потом я увидел Пита Ри с почти к черту снесенной головой––»

Клинг был очевидно в упадке. В нем был страх. Джеку пришлось заставить его мыслить ясно. Он еще не рассказал кое-какие вещи – важные вещи.

«Клинг! Свежая наводка, о которой вы говорили, которую разматывали вы с Ри –– что это было?»

Клинг раскрыл было рот, чтобы сказать, но прежде чем он смог выдавить из себя хоть слово, он изменился в лице. Испуганное выражение его лица о чем-то предупреждало. Он увидел что-то такое за Джеком, что потрясло его.

Джек не стал терять время на расспросы. Он бросился вон со стула вбок, нырнув на пол. Сзади прогремели выстрелы. Пули прошли над ним, не причинив вреда, разорвавшись в занавешенном переднем окне.

 

Джек перекатился к задней части квартиры. Там стояли двое стрелков, паливших из пистолетов. Квартира наполнилась пистолетным дымом.

Один из них был седым, с лошадиным лицом; второй был молодым, со стрижкой в петушиный хвостик и жиденькими, тонкими усиками. Молодой был чуть ли не подростком. Лошадиная морда стоял впереди, а другой позади него и чуть в стороне.

Джек выстрелил с пола, послав две пули в сторону Лошадиной морды. Лошадь как-то смялся, стал пятиться назад, как будто кланяясь и ища выход из комнаты. Он пошатнулся и попал на линию огня своего напарника. Выстрел из пистолета его молодого подельника поразил его в спину.

Молодой прокричал ругательство.

Лошадиная морда склонился вниз, его раненное туловище рванулось вперед. Он встал, широко расставив ноги и качаясь. Перекрыв Джеку выстрел в его напарника.

Молодой отступил на кухню, грохоча выстрелами из пистолета, но ни разу никуда не попав. Он поднырнул под кухонный стол, вовремя увернувшись от выстрела Джека; пуля просвистела так близко от него, что задела и пошевелила ему волосы.

Лошадиная морда все еще стоял на ногах. Рука его с пистолетом упала на бок. Он конвульсивно жал на курок, выпустив несколько выстрелов в пол. Затем он что-то выкрикнул и свалился вниз.

Задняя дверь, через которую вошли убийцы, была раскрыта настежь. Молодой задержался у нее, сзади послав в направлении Джека еще свинца. В воздухе повис дым от пистолета.

Молодой выбежал через дверь и загремел вниз по ступенькам. Джек поднялся и побежал за ним. Лошадиная морда лежал на спине на полу, еще живой. Он поднял пистолет, напрягшись, как будто он весил пятьдесят фунтов. Джек выстрелил ему в голову и прикончил его.

Он оглянулся. Клинг лежал на полу животом вниз, обняв ковер. «Вы ранены?»

«Я окей, Бауэр! Дайте мне мой пистолет!»

Джек не намеревался иметь у себя за спиной Харви Клинга с заряженным пистолетом. Клинг был цел и продержится. Джек побежал в конец квартиры. Лестничная клетка была пуста, молодой уже выбежал из двери на первом этаже.

 

Джек подбежал к заднему окну и отдернул в сторону красные с белым шторы. Молодой мчался по полосе травы между двумя рядами домов. Джек разбил стекло дулом пистолета, высунулся наружу и выстрелил в бегущую фигуру. Два выстрела и два промаха. Хотя второй из них вырвал из земли пучок травы и земли у каблука молодого.

Курок кликнул впустую; все патроны в барабане закончились. Молодой остановился, обернулся и нацелился в окно из пистолета. Джек юркнул в сторону, укрывшись за стеной. Две пули влетели в окно, разорвавшись в потолке. Осколки стекла выпали из оконной рамы.

Джек положил пустой 38-й калибр на кухонный стол. Он выбежал из двери и спустился вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Он выхватил свой пистолет и выбежал на улицу. Молодой добежал уже до дальней стороны травяной полосы. Он бросился между двумя зданиями по направлению к улице и за нее.

 

Джек побежал за ним, помчавшись между двумя зданиями и вырвавшись на открытое пространство. Улица была копией той, на которой стоял корпус Ри. На обочине стояли припаркованные автомобили. Джек остановился, присев и пытаясь осмотреть все сразу. Молодого нигде не было видно.

Послышался шум заводимого автомобильного двигателя; холеное серебристое двухдверное купе с открытой крышей катапультировалось из парковки, за рулем в нем сгорбился молодой. Взвизгнули шины, когда он стал загонять автомобиль в жесткий правый поворот, крутя рулем и стремясь скрыться за углом.

Джек побежал за ним, несколько раз выстрелив в удирающий автомобиль. Он пробил заднее стекло, но машина продолжала двигаться, скрывшись за концом здания в конце квартала.

На обочине с работающим двигателем стоял какой-то желтый многоместный универсал. Задняя дверь у него была открыта. За ней стояла пригородная почтенная матрона, выгружавшая из него сумки с продуктами. Она была смертельно бледна; только глаза ее живо сверкали.

Джек сунул пистолет в кобуру себе за пазуху и распахнул дверь водителя. Двигатель работал, ключи были в замке зажигания. Он быстро осмотрел салон, чтобы убедиться, что внутри нет детей; в детском безопасном сиденье сзади никаких детей не было. Еще чего не хватало – угнать машину с ребенком внутри. Автомобиль был незанятым.

Джек встретился глазами с владелицей автомобиля. «Сорри, мэм», сказал он.

Он вскочил в сиденье водителя и отрегулировал его, чтобы освободить пространство для ног. Он нажал на газ и помчался прочь, и внезапный рывок вправо выбросил из машины несколько пакетов с продуктами из раскрытой задней двери на асфальт. Из них на тротуар посыпались яблоки и дыни. Литровая упаковка молока раскрылась, выливаясь на улицу.

Взглянув в зеркало заднего вида, он увидел женщину, которая по-прежнему замерла на месте и разинув рот взирала на свой угнанный автомобиль, который быстро уменьшался в размерах по мере увеличения расстояния. Удивительная новость – он вынужден был угнать машину у домохозяйки, но приходится делать то, что приходится, чтобы доделать дело.

Джек последовал туда, куда поехал молодой; впереди он увидел блеснувшее серебро, это купе повернуло на главную дорогу, которая выводила из комплекса кондоминиума. Он помчался за ним.



 
 


________________________________________

8. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 6 И 7 ЧАСОМ ВЕЧЕРА.

 


6:07
Дорога Скайкрест-драйв, Округ Лос-Аламос

Серебряное двухместное купе вылетело из квартала «Пондероса пайнз», направляясь на запад через Месу. Купе шло быстро, желтый универсал преследовал его по горячим следам.

Джек Бауэр был приятно удивлен, обнаружив, что его фургон был довольно проворной моделью с хорошим ускорением, которым было легко управлять. У него был высокий корпус, установленный на компактной автомобильной платформе, с автоматической коробкой передач и полным приводом.

Гонка ускорилась, когда серебристый автомобиль вырвался на открытую дорогу, длинное плоское прямое шоссе, с изогнутыми насыпями хайвея. У Джека, наконец, появилось свободное мгновение для передышки, чтобы пристегнуть ремень безопасности в сиденье. Он сидел, подавшись вперед и согнувшись над рулем.

Ранний субботний вечер, время, когда большинство гуляк выезжало в дорогу в поисках вечерних и ночных развлечений. Трафик был свободным, и нигде на шоссе не было видно патрульных автомобилей. Серебряный автомобиль вел его за собой прочь из пригородов, куда-то в горы.

Впереди, на западе, на горизонте громоздился горный массив Джемез. Оранжево-красное солнце задевало его за пики. Длинные тени уже падали на землю. Восточные склоны гор были фиолетовыми. Предгорья уже погрузились в сине-серые тени, вытянув свои длинные пальцы, которые ползли тенями на восток по земле. Небо было пока еще голубым; призрачный белый полумесяц выплывал где-то на западе. Лишь немногие автомобили включили огни.

Джек знал о воздушном потоке, сопровождавшем автомобиль; поток заставил заднюю дверь закрыться, она сильно хлопнула, когда плюхнулась вниз. Двигатель пронзительно взвыл, когда мотор набрал больше оборотов в минуту, а шины запели по дорожной полосе. Он ощутил тяжесть пистолета в кобуре у себя под мышкой. Он жаждал ввести его в игру, но не мог пока покрыть расстояние между своим автомобилем и серебристым автомобилем.

Купе было более скоростной машиной. Джек принуждал свой универсал превышать верхний предел своих возможностей. При скорости более семидесяти миль в час он начинал дрожать. Он пожалел, что не мчался в своем Экспедишн. У внедорожника были все мускульные силы, который позволяли ему быстро нагнать добычу.

Серебристое купе явно спешило. Когда этот автомобиль вышел на шоссе, купе пересекло желтую центральную полосу и вышло на встречную полосу, заставляя встречные машины шарахаться в сторону с его пути. Это оставляло на дороге следы от шин, когда машины еле успевали уклониться от столкновений.

 

Джек старался не меньше; он был полон решимости не позволить тому уйти. Он изменил обычный ход движения и обходил автомобили справа, сворачивая на обочину, когда ему нужно было обогнать их.

Шоссе теперь шло по пустынной местности. Пелена смягчила острые края горных вершин, размывала открытые перспективы и усиливала наступающую темноту надвигающих сумерек.

В воздухе висел ощутимый запах гари: дым от пожара в каньоне к югу от Холма. Он усилился с тех пор, как Джек ранее въехал в жилищный комплекс «Пондероса-пайнз».

Равнина прямо по курсу вершины Месы сменилась рядом предгорий, где дорога стала вилять и крутиться между ними. Это хорошо. Универсал не мог побить по скорости более быстрое серебряное купе на длинных открытых полосах, но мог отыграть часть потерянного на кривых изгибах.

Разбросанные в беспорядке холмы и выступы обрисовывали многие непросматривавшиеся кривые участки дороги, в результате чего Джек часто терял из виду купе. Однако ему всегда удавалось догнать его. Дорога разделилась надвое; серебряная машина повернула налево, на извилистую дорогу по направлению к юго-западу. Холмы слева от Джека поредели и уступили место открытому виду к югу через край Месы на каньон за ее пределами.

Мутные взболтанные облака дыма лились вверх в небо, как будто каньон превратился в отверстие в какую-то адскую область внизу. Из него нескончаемо валил черно-серый дым. Он образовал завесу над всем южным горизонтом, скрыв из вида Южную Месу. Он был подсвечен пылающим красно-желтым ярким свечением. Пламени не было видно, оно скрывалось в глубинах долины ниже, но отблески его покрывали румянцем возвышающиеся столбы дыма.

Искры и тлеющие угольки изливались вверх, желто-красно-оранжевые хлопья пламени метелью поднимались наверх восходящими потоками горячего воздуха. В воздухе все мерцало и слегка колебалось от приливов жара.

Серебристый автомобиль замедлился, приблизившись к перекрестку. Он несколько раз просигналил фарами, миновав его. Универсал пронесся мимо этого пересечения дорог.

 

При въезде на узкую грунтовую дорогу, спускавшуюся с севера, стоял в ожидании седан темного цвета. Он был набит людьми с оружием. Он вырвался из своего укрытия, взрывая за собой струи земли и гравия. Он вырулил на асфальтированную дорогу, взвигнув шинами, укусившими схваченный асфальт.

Седан стрелой пустился вслед за универсалом, быстро и решительно приближаясь к нему.

Ого-го, сказал Джек сам себе. Старая игра в давку.*
__________________
*Тактика в спорте, когда игроки концентрируются в определенной точке.


Картина прояснилась. Гонка за серебряным автомобилем привела его в засаду. С большей скоростью и маневренностью серебристое купе вполне было способно уйти от преследования фургона Джека. Вместо этого оно заманило его в ловушку. Водитель играл с ним в кошки-мышки, оставаясь вне досягаемости, но не теряя Джека из вида. Должно быть, он воспользовался своим сотовым телефоном, чтобы позвать на помощь. Вызвал подкрепление.

Вот оно, в виде седана, наполненного врагами. Новым участником гонки была большая, мощная машина; она быстро пожирала расстояние между собой и универсалом.

Серебряный автомобиль стал снижать скорость, в поисках, как бы запереть Джека. Окей, хайвей тут был широким, возможности для маневра были. Включились красные тормозные огни, когда купе внезапно резко затормозило, скользя боком в управляемом дрейфе, оставляя изогнутые следы полос от резины на проезжей части.

Оно резко остановилось, встав под прямым углом посередине дороги. Водитель перелез через сиденье и выскочил со стороны пассажира. Это был молодой. Машина стояла между ним и приближающимся универсалом. Он положил пистолет на крышу своего автомобиля и нацелился в Джека, открыв огонь. Выстрелы прошли мимо, за исключением одного, который прошел через лобовое стекло. Пуля прошла через салон, проделав дыру в заднем стекле. В лобовое стекло подул воздух через отверстие размером с полдоллара, но все остальное осталось неповрежденным.

Джек резко мотнул универсал вправо на обочину, обогнув зад серебряного автомобиля, и выехав, поехал дальше. Молодой продолжал стрелять; пара пуль разорвались в левом заднем крыле машины.

Седан последовал за ним, проехав сбоку через образовавшуюся щель. Молодой вскочил в купе и помчался за ними.

Огненные вспышки стали окаймлять дула пистолетов, высунутых из открытых окон седана. Заднее стекло универсала теперь уже было совершенно разбито, засыпав затылок, шею и плечи Джека битым стеклом. Защитным стеклом, расколовшимся на кубики. Они жалили, как будто были приправлены каменной солью из дробовика –– но они вонзались в него нарезанными лентой осколками с заостренными краями.

 

Джек нырнул пониже в кресло, управляя рулем таким образом, чтобы универсал петлял, уклоняясь от пуль и продвигаясь вперед. Слалом взад и вперед через центральную линию. Острые кривые повороты дороги заставили его сменить тактику, чтобы сохранить курс.

Седан уже напирал сзади. Уже почти чуточку от Джека. Хлипкое преимущество универсала с меньшим по мощности двигателем быстро таяло.

В ста ярдах впереди по курсу слева замаячила грунтовая дорога. Дорога на какую-то ферму или ранчо. Она была перекрыта тройными воротами. Джек нажал на тормоз, машина задрожала и завиляла хвостом, Джек повернул руль, чтобы придать фургону контролируемое скольжение. Контролируемое –– понятие относительное.

Был момент, когда сердце у него ушло в пятки от ужаса, когда вся сцена промчалась мимо него сбоку с правой стороны автомобиля. Шины завизжали, отслаивая резину. Если бы хоть одна из них разорвалась, все было бы кончено. Седан, похожий на акулу, подлетел к нему с левой стороны.

Ударившись и рванувшись, фургон скользил, пытаясь остановиться, нацелившись в тройные ворота. Джек нажал на газ, атакуя препятствие. Оно было перекрыто цепью с висячим замком, прикрепленной к столбикам ворот, и на нем висел знак ВЪЕЗД ВОСПРЕЩЕН.

Универсал врезался в ворота. На мгновение возникло сопротивление и чувство тошноты. Передняя часть фургона разбилась всмятку, фары разбились, капот деформировался.

Машина метнулась вниз под гору по неровной проселочной тропе с изрытой колеей. Грунтовая дорога бежала вниз по лесистому склону, покрытому соснами. Деревья по обе стороны дороги переплетались наверху, формируя навес. Под ними царили преждевременные сумерки. Душистый сосновый мрак. Дорога шла сквозь него, как сквозь туннель.

Путь не был прямым, но изогнутым по контуру склона. Он изгибался вправо, затем налево, затем еще раз направо. Джеку пришлось замедлить спуск из-за многочисленных непросматривающихся поворотов. Врежься он в деревья – и его бегство закончилось бы. Иногда градус поворота был настолько крут, что он чуть ли не вставал на педаль тормоза.

Он был не один. Седан, набитый боевиками, также нырнул за ним и бросился вперед. Серебряный автомобиль следовал позади него.

Фары седана вспыхнули сильными слепящими лучами. Джек не включал свои огни. Несмотря на дымный сумрак дневного света было достаточно, чтобы все видеть.

Дорога вилась серией S-образных кривых. Иногда ее петли заставляли универсал оказываться совсем близко от седана, на расстоянии одного лишь дерева между ними. Эти деревья стали его дорогой жизни. Стоявшие плотно друг к другу, они как экран защищали его от пуль, пускавшихся в него пассажирами седана.

Пока он спускался, темнота усилилась. Сквозь деревья проникал дым, от которого слезились глаза и пахло горелым. Джек управлял рулем скорее по интуиции и инстинкту, нежели осматриваясь вокруг. Он вынужден был снизить скорость, чтобы предотвратить столкновение.

Универсал был разбит на этой неровной дороге. Его полный привод помог удержать тягу и движение, но машина не была приспособлена к езде по слишком пересеченной местности вне дорог и шоссе. Однако то же самое относилось и к седану, и к серебряному купе. Фургон чуть больше подходил для такой местности, чем его преследователи.

Камни, выбрасывавшиеся вверх колесами, ударялись о шасси. Из-за ухабистой дороги автомобиль как будто бился сам о себя своими собственными частями. Руль дрожал у него в руках, он боролся с ним, пытаясь переломить его хватку.

Свисавшие низко ветви деревьев били по крыше и по бокам фургона. Джека швыряло и подбрасывало из стороны в сторону из-за суровой дороги. Если бы не ремень безопасности, он пробил бы головой лобовое стекло, и его выкинуло бы наружу.

Дорога вдруг выпрямилась, пойдя на финальный спуск по склону. Внизу была плоская поверхность. Извилистая дорога играла ему на пользу, позволив ему несколько оторваться от погони. На ровной поверхности мощный седан сожрет всё выигранное им. Затем его пушки сожрут его самого.

Земляная дорога сменила уклон с вертикального на горизонтальный. Универсал оказался на ровной поверхности. Седан устремился вниз туда же и рвался за ним. Серебряный автомобиль был недалеко от хвоста седана.

Пятьдесят ярдов стремительного движения вперед вывели Джека из леса. Универсал вырвался на голую, открытую местность; вокруг расстилалась равнина. Дорога шла прямо по ней на юг по ландшафту, усеянному валунами и кактусами. Эта равнина лежала в огромной впадине долины между Холмом и Южной Месой.

 

Огонь от разгромленной амфетаминовой лаборатории ранее ушел на юг вниз по арройо, распространившись на Каньон Койота и за его пределами. Пересеченная местность была усеяна массой сухого кустарника, который нужно регулярно обрезать и затем вновь подстригать. Но такое профилактическое содержание стоит денег. Последний раз кустарник подстригался здесь почти десять лет назад в связи с катастрофическими пожарами в Серро-Гранде. Прошли годы, и никто за ним не следил. Годы, когда экономика погрузилась в рецессию и даже хуже. Денег в бюджете округа на стрижку и очистку кустарника, на сооружение просек и брандмауэров так и не нашлось.

Теперь же был пик лета. Кустарник, трава, сорняки и ковер из сосновой хвои и игл – все это было сухим, выжатым и лишенным хоть капли влаги, став идеальным трутом. Воспламеняющимся от неожиданного и долгожданного пожарища. То, с чем не смог справиться человек, теперь устраняла сама природа.

Пламя было частично лесным пожаром, а отчасти огнем прерии, и все это вместе превратилось в ад. О его происхождения Джек Бауэр ничего не знал. Результаты же его были видны во всей своей красе, поскольку огонь мчался на юг по всей равнине. Огненная буря бушевала всюду в долине между Холмом и Южной Месой. Продвижение огня не было однородным, но разнообразным, он распространялся урывками по всей местности.

Долина представляла собой мешанину из огня и еще не сожженной земли. Целые квадратные мили лесистого северного склона долины превратились в неистовый ад. К востоку и западу от равнины тоже горело несколько секций, там, где за универсалом изматывающе гнались его преследователи. Дым размазал в кляксу низко висевшее над горизонтом солнце, превратив его в кровавый мяч, окутанный водоворотом черно-серых туч.

Путь на юг по равнине был открыт, там дымилось, но огня не было. Земля, по-видимому, была пастбищем владельца какого-то ранчо, но даже если и так, то теперь на ней не было скота. Огонь обратил бы животных в паническое бегство куда-нибудь в другое место.

Седан сокращал разрыв между собой и фургоном. Впереди стал виден конец грунтовой дороги. Равнина переходила в покатый склон к горному хребту с плоской вершиной, огражденному забором из проволоки, натянутой на столбы. Дорога заканчивалась тройной секцией ворот, подобных тем, в которые Джек врезался и пробил на противоположном ее конце.

Универсал с трудом пробил ворота и раскрыл их, отбив их назад на петли. Они вывели на двухполосную асфальтовую дорогу, идущую с востока на запад. Огонь и дым сгущались на западе. Джек принял поспешное решение и повернул налево. Универсал по кривой вывернул на асфальт.

Джек крутил руль, мотанув его вокруг, в то же время работая тормозами. Фургон занесло, правая сторона дороги очутилась с пассажирской стороны автомобиля. Шины на секунду коснулись обочины, закопавшись в них. Затем автомобиль выровнялся и направился на восток.

В долине стоял густой дым. Недостаточно густой, чтобы спрятаться в нем, потерявшись от своих преследователей. Он не мог избавиться от них. Он заносил машину туда и сюда по обе стороны от средней линии, резко петляя и меняя полосы, чтобы избежать попаданий из преследовавшего его седана.

Впереди дорога уходила в мягкий уклон вверх. На этой возвышенности пространство было усеяно рядом низких холмиков и скал, и дорога вилась между ними. За ними дорога разветвлялась.

Ответвление направо было длинной прямой дорогой по ровной земле. Левая вилась каскадом ступенчатых гребней. Левая ветка предоставляла бОльшие шансы на спасение, пусть и слабые.

Универсал пробился сквозь низко опустившееся облако дыма в холмы в сторону левой развилки. Огонь уже прочно здесь окопался, протянув свою лапу вниз с уже горевшего северного склона долины.

Джек кашлял, задыхался, из глаз его текли слезы. Он вытер глаза рукой. Склон слева от него был весь в огне. Он ощущал жар, исходивший от него. Желтые искры, как орды светлячков, спиралью поднимались вверх сквозь клубы дыма. Видимость была плохой. Деревья, ограничивавшие левую сторону дороги, превратились в ряд факелов. Стволы и ветви стали похожи на темные скелеты, объятые желтыми и красными языками пламени.

Дорога выходила оттуда, где два холма сгрудились с обеих ее сторон. Впереди что-то замаячило, быстро надвигаясь, слишком близко. Горящее дерево упало вдоль всей дороги, перекрыв ее. Фургон уже почти наскочил на него; почти не осталось времени отреагировать.

Джек резко сбил автомобиль вправо, пытаясь обойти его. Но дерева было слишком много, а дороги слишком мало. Верхушка дерева заполнила собой всю обочину. Под колесами захрустели ветви. На мгновение Джек подумал, что у него получится сделать это, но не тут-то было.

Он съехал с дороги. За обочиной было пустое пространство. Ограждения не было.

Универсал наклонился бортом вниз. Его нос тоже нырнул вниз. Он пропахал борозду вдоль склона ложбины.

 

Северная стена оврага имела наклон приблизительно в тридцать градусов. Его склон был усеян кустарником и кактусом. Универсал скашивал их под собой, когда, накренившись, проделал двадцать пять футов вниз ко дну оврага. Колеса со стороны водителя поднялись над землей. Джек испугался, что автомобиль собирается перевернуться и покатиться. На мгновение сердце его остановилось, но затем колеса вновь коснулись земли.

Автомобиль резко встал, протряс Джеку все кости и сломался.

Джек быстро взял себя в руки. Он был сильно побит, но ничего не было сломано. Он отстегнул ремень безопасности, схватился за ручку двери и приставил плечо к дверной панели. Ничего. Падение заклинило дверь.

Джек всем своим весом бросился на нее, безрезультатно ударив плечом в дверь несколько раз. Он перелез на сторону пассажира и попытался открыть дверь. Она открылась. Он вывернулся, упав на землю.

Овраг был высохшим ручьем, его дно было выложено камнями. Скалами размером с большие пуфы и кресла, камнями размером с диван. Они лежали на русле из бесчисленных гладких или закругленных размером с ладонь камней, в изобилии нагроможденных там. Овраг шел примерно на юго-восток, блуждая как вена среди холмов. Южная сторона этого пробега, противоположная дороге, представляла собой крутой склон высотой в пятьдесят футов. Наверху был лес. Он был в огне.

Свет заходящего солнца глушился дымом, заполнявшим небо. В овраге же царили глубокие сумерки, за исключением тех мест, где он был усеян горящими углями, упавшими с горевших деревьев. Там, куда они упали, возникал небольшой пожар, и они испещрили весь разрез желтыми языками пламени.

Задняя часть универсала торчала над землей из-за большого камня под ней. Из-под колес капали и сочились жидкости. Масло и горючее. Топливная линия была пробита. Бензин загрязнял углубление в камнях.

Вверху на дороге остановился седан, прямо у горящего дерева. Джек присел за пассажирской стороной автомобиля, используя его как укрытие. Несколькими секундами позже к седану подъехала серебристая машина.

Двери седана открылись, выгрузив пассажиров, с полдюжины хорошо вооруженных людей. У них были винтовки и автоматы. Молодой вылез из серебристой машины и присоединился к другим на обочине дороги, осматривая сверху вниз овраг.

Джеку нужно было вырваться отсюда, иначе он станет легкой мишенью, сидящей здесь внизу под прицелом уткой, под прикрытием или без прикрытия. Они еще его не заметили. Он отполз по земле от фургона, гася боль от камней, бивших его по локтям и коленям, неровными краями вонзавшимися ему в предплечья и в живот. Он ползком пробрался за валун размером с холодильник.

 

Вдоль дороги стояли видные Джеку темные фигуры, подсвеченные горевшим лесом, но затемнявшиеся движущимся покровом дыма. Силуэты фигур, их лиц не было видно: банда безучастных анонимных убийц.

«Он труп», сказал кто-то.

«Вероятно, сломал шею во время крушения», сказал другой.

«Я не вижу его в машине», заявил третий голос.

«Отсюда сверху ничего не видно», сказал первый говоривший.

«Почему бы тебе не спуститься туда и не посмотреть, Ларри?»

Ларри сказал спросившему его, что он может пойти и сделать это сам. «Почему не ты?», добавил он.

«Заткнитесь вы все к дьяволу», произнес чей-то новый голос. Голос командный –– босса. Остальные замолчали. «Кто-нибудь должен спуститься вниз и проверить его», сказал лидер.

«Я пойду, Парди. У него передо мной должок. Я был там, когда этот ублюдок прикончил Ральстона и к дьяволу чуть было не меня».

 

«Окей, Нэшио. Рад видеть, что хоть у кого-то в этом отряде есть яйца. Мы прикроем тебя».

Тот, который назвался Нэшио, начал спускаться по склону с пистолетом в руке. Его лицо осветилось огнем, и оказалось, что это тот самый молодой, который был одним из стрелявших в квартире Ри, водитель серебристого автомобиля.

Нэшио стал спускаться вниз боком для лучшего баланса, ступая краями своих ботинок для сцепления с почвой и вкапываясь ими в склон. Он вытянул шею, пытаясь увидеть, что внутри автомобиля. «Эй, я чувствую запах топлива —»

 

Джек дважды выстрелил, пригвоздив Нэшио парой метких выстрелов. Нэшио нагнулся вперед и бросился головой вниз в овраг.

«Пусть получит своё!», сказал Парди. Джек выстрелил в топливный бак под кузовом универсала. Выстрел поджог его.

Боевики выстроились в линию на краю дороги, стреляя вниз в овраг. Парди и его люди открыли огонь по машине, заливая ее свинцом. Началась страшная стрельба, прямо расстрел, стучащий шум. Они не видели, откуда раздались выстрелы, не знали, где находился Джек, за исключением того, что он был где-то рядом с автомобилем.

Очереди прорезали помятую крышу фургона и его бока, выбили ветровое и заднее стекла и превратили в хаос салон. Джек сжался в своем укрытии за большой горной плитой. Пули со стуком и визгом шлепались в склон оврага, брызгая землей и выпуская облачка пыли. Вверх взлетали отбитые куски камней; скулили и взрывались рикошеты.

Тонкое синее пламя покрыло поверхность лужи из вытекшего топлива. Горючее воспламенилось со звуком взрыва. Масло из разбитого картера подпитало быстро возникший огонь. Желтые языки пламени защекотали низ автомобиля, коснувшись топлива в перебитой топливной линии, послав линию огня обратно в бензобак.

Бензобак взорвался, выбив двери и отправив крышку багажника в заоблачную высь. Овраг качнулся от ударных волн. Крышка багажника рухнула вниз как летящая гильотина, недалеко от Джека.

Один из придорожных боевиков наклонился слишком далеко за край и упал в овраг, кувыркаясь вниз по склону. Он тяжело рухнул на землю в зарослях ежевики, которые уже были подожжены пылающим бензином. Его одежда загорелась. Он вскочил и стал судорожно бить себя в тщетной попытке потушить пламя, быстро превратившее его в человека-факел. Он катался по земле, пылая, как рождественское полено, пытаясь потушить адское пламя, охватившее его.

Адская яркость разорвавшейся шаровой молнии резко потускнела после первоначального ослепительного сияния. Автомобильная громадина горела устойчиво. Джек снял еще одного придорожного боевика, задев его на склоне и сбив вниз. Остальные отступили от края, выйдя из линии огня.

Джек пошел в прорыв. Укрытие лучше найти на востоке, в глубине оврага. Он не шел прямо, а петлял вправо, влево, затем снова вправо. Джек спрятался за следующим валуном в очереди, вскочил на ноги и нырнул за безопасную тень соседней горной груды. Пули разорвались на земле у его ног.

 

«Он там!»

Джек поднялся, присев, затем наклонился, сложившись почти вдвое. Он уклонился от пуль за непросматривавшимся углом горного пласта. Еще несколько пуль разорвалось там, где он только что был.

Овраг искривился и повернул. Джек зигзагами перебегал от укрытия к укрытию, пробираясь на восток, в темноту, вдаль от света. Сверху были слышны крики и звуки шагов, стучавших по камням, пытавшихся выследить его.

Бандиты шли вслед за ним. Они, должно быть, перепрыгнули через горящее дерево, лежавшее посреди дороги, чтобы преследовать его пешком. Джеку пришлось продвигаться вперед, надеясь, что ландшафт поможет ему и скроет его от охотников достаточно долго, чтобы вырваться отсюда совсем.


 
 


________________________________________


9. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 7 И 8 ЧАСОМ ВЕЧЕРА.

 

7:05
Седло горного хребта,
Округ Лос-Аламос

Взрыв и пожар универсала вернули инициативу Джеку Бауэру. Они предоставили ему дополнительное окно возможностей; довольно узкое, впрочем, – возможность немного поджарить своих врагов – в буквальном смысле – и ослабить давление на него, пусть даже и на короткий момент.

Когда бензобак взорвался, огненный смерч ослепил всех; Джек соблюл осторожность и отвернулся, чтобы не оказаться временно ослепленным ярким светом. Серия взрывов довела огненную вспышку до своего пика. Она быстро исчерпала себя, истощаясь и тускнея, но Джек уже бежал, воспользовавшись отвлечением противника.

Камни загремели и посыпались у него под ботинками. Шум от горящего автомобиля и пламени взрыва за ним обеспечили некоторую маскировку звука его передвижений.

Горящие желто-красные отблески пожарища прочертили окрестности, освещая их судорожно и урывками. Неспокойные отблески огня постоянно двигались, текли, меняли свой рисунок и очертания, постоянно плывя. Эффект был калейдоскопическим, дезориентирующим. Объекты отбрасывали множественные движущиеся тени.

Отделившись от пылавшего универсала, вверх стал подниматься дым от основного большого пожара, он устремился вверх, к верхней части стен оврага. Оставив дно оврага относительно нетронутым.

Это помогло. Вдыхание дыма может быть столь же опасным, как и открытое пламя. Удушье не менее смертоносно, чем сжигание.

Вариантов у Джека было мало. В седане было шесть человек. Нэшио из серебряного купе довел общую численность до семи человек. Нэшио теперь был мертв; то же самое боевик, превратившийся в человеческий факел. Третий, подстреленный на обочине дороги, был либо мертв, либо выведен из строя –– в любом случае, он выбыл из борьбы.

Осталось четверо. Четыре врага, вооруженных винтовками и автоматами. У Джека был пистолет и много патронов: пять запасных обойм в карманах джинсового жилета. Охотившиеся на него имели численное и огневое превосходство. Издалека винтовки их казались точными. Смертельно опасными далеко за пределами диапазона стрельбы из его пистолета.

Их небольшие автоматы-пулеметы отыгрывали в своей огневой убойной силе то, что они проигрывали в точности стрельбы. Они были способны залить свинцом всю ту площадь, где он находился, с довольно высоким шансом подстрелить его. Он должен был находиться близко к ним, чтобы использовать свой пистолет эффективно. И даже в этом случае он был один против четырех – шансы малы.

Тут был как раз тот случай, когда улететь лучше, чем сражаться [теория «дерись или беги» в психологии животных]. Продолжать двигаться; заставить преследователей разделиться. Изоляция противника увеличивала возможность вывести их из строя поодиночке. Если ему удастся заполучить одну из их винтовок или автоматов, тем лучше; у него будет то, чем можно нанести тяжелый ответный удар.

Или, может быть, он сможет затеряться где-нибудь, ускользнуть от охотившихся. Выжить, чтобы сразиться с ними в другое время и в другом месте уже по его собственному выбору.

 

Эта цепь рассуждений промелькнула в его голове за долю секунды. Он был профи. Проблема была в том, что охотники тоже были профи.

………………………

Овраг поворачивал на юго-восток, уклоняясь вдаль от обочины дороги. Послышался шум, когда один или несколько бандитов скатилось в овраг вслед за Джеком, блокируя любую попытку отступления к западу.

Двое –– он слышал, как они кричали друг другу, хотя он и не мог разобрать, что они говорили. Они шли к нему. У одного из них был фонарь, его луч пронзал темноту оврага.

Многочисленные витки и повороты оврага препятствовали тому, чтобы свет падал непосредственно на Джека, выхватывая его из темноты. Но лучи фонаря приближались, его яркий свет появлялся за слепыми поворотами по мере того, как он приближался.

Двое в овраге означало, что еще двое находились на обочине дороги. Джек просчитал вариант восхождения по северному откосу и перехвата двоих наверху. Но для этого не имелось прикрытия, огонь пожара выявит его.

Он продолжил двигаться на восток по дну оврага. Примерно в пятидесяти ярдах впереди него пучок лучей второго фонаря пронзил темноту внизу сверху, с дороги. Он был неподвижным, освещавшим дно горного разреза под собой. Любой вошедший в эту освещенную зону станет открытой мишенью.

Джек оказался закупоренным между светом сверху и охотившимися за ним, которые приближались к нему сзади. Он знал, как он стал бы действовать, если бы ситуация переменилась бы наоборот, и он бы командовал выявлением жертвы. Он поставил бы человека на дороге на полпути между державшим фонарь, освещающий овраг с востока, и теми двумя, которые продвигались с запада. Человек посередине принял бы меры против любой попытки Джека подняться на вершину на обочину.

Без сомнения, Парди тоже посчитал бы именно так, и действовал бы соответственно.

Теперь лучшим вариантом для Джека было затаиться, позволив тем двоим на дне оврага приблизиться, пока они не окажутся в пределах дальности для выстрела в упор, чтобы нейтрализовать их превосходящую огневую силу, а затем заманить в ловушку. Рискованно, да, но изменяющиеся условия делали его ограниченные возможности еще более узкими.

Он осмотрелся вокруг в поисках места, где бы спрятаться, хоть чего-нибудь, что могло бы увеличить его шансы. Отблеск пожарища указал на нечто, что осталось незамеченным – на расщелину, открывшуюся в южной стене оврага. До сих пор этот берег оврага был слишком крутым, чтобы взобраться по нему наверх, но эта щель в стене означала наличие такой возможности. Расщелина была, как морщинами, прикрыта отдельными камнями, большинство из них размером с человеческую голову.

Джек убрал пистолет в кобуру, чтобы обе руки были свободны. Он начал взбираться наверх. Груда камней была коварной. Ему пришлось осторожно ступать, чтобы не упасть и не сбить вниз какие-нибудь камни, которые выдали бы его местоположение.

Он взобрался в расселину. Она была глубокой, полной темных участков, где можно было укрыться. Проход на двадцать футов вверх по горной круче закончился, но не закончилась шедшая дальше расселина. Вдоль щели лежало упавшее дерево, один его конец был зажат напротив вершины кручи. Должно быть, его когда-то вырвало с корнем откуда-то с вершины оврага, и оно упало в эту расщелину.

Оно лежало верхушкой вниз; в длину дерево было около двадцати пяти футов, со стволом в три фута в диаметре. Его ветви были голыми, кора выветрилась и была вся в глубоких бороздах. Упав вверх тормашками, его основание находилось на самом верху. Оно было похоже на гриб с завершением в форме зонтика из сучковатых корней.

Джек воспользовался деревом как лестницей, взобравшись по нему до вершины к корням и нырнув затем вниз на другую сторону. Змеевидные корни расширялись во все стороны вокруг, образуя подобие короны из солнечных лучей примерно в шесть футов диаметром, обеспечивая Джеку прекрасное укрытие.

Теперь он был достаточно высоко на южном склоне, чтобы смотреть вниз на верхнюю часть северного берега оврага и на обочину дороги. На краю оврага лицом вниз лежал человек, светивший фонарем в овраг. Рядом с ним с правой стороны на земле лежала винтовка. Больше никого на дороге не было видно.

 

В ста ярдах к западу лежало дерево, упавшее и перекрывшее дорогу. Дальше стоял седан, пустой, с выключенными огнями. Огонь подкрадывался к нему, горя по кустам на северной стороне дороги. Огонь находился на расстоянии менее броска камня от того места, где на обочине рос кустарник; из него исходил серый дым.

Большая часть долины между Холмом и Южной Месой была в огне. Ветер дул на северо-восток, сбивая огонь в том направлении.

Джек осмотрел овраг внизу. Его завихрения и повороты скрыли охотников, двигавшихся в восточном направлении по дну оврага к нему, но лучи их фонаря были видны и проясняли их местоположение.

Стрелок, который вел наблюдение в восточной части оврага, находился в зоне, еще нетронутой пламенем. Завеса дыма плыла по открытому пространству.

Дальше на востоке из тумана вдруг появилось два бледных, призрачных белых шара. Вскоре они превратились в свет фар приближавшегося автомобиля. Он крался вперед со скоростью в несколько миль в час.

Из канавы на северной стороне дороги между упавшим деревом и стрелком, наблюдающим за восточным концом оврага, показалась какая-то фигура. Джек раньше не видел даже канавы, не говоря уже о человеке, скрывавшемся в ней.

На прятавшемся была широкополая темного цвета шляпа, и у него был небольшой автомат, висевший на плечевом ремне, который он держал обеими руками. «Эй, Милт! Давай сюда», крикнул он.

«Окей, Парди!», ответил стрелок. Он держал винтовку в одной руке и фонарик в другой. Он побежал обратно к Парди, а Парди пошел к нему навстречу.

У Джека чесались руки открыть по нему огонь. Он был бы убит выстрелом из пистолета, но на таком расстоянии это стало бы пустой тратой патронов. Все что из этого получится – это выдача его местоположения, что сведет на нет единственное его преимущество.

Лицо Парди еще не было различимо, но резкий и протяжный звук его голоса уже неизгладимо запечатлелся в мозгу Джека. Не забыть этот голос. Джек дал себе обещание, что когда-нибудь он столкнется лицом к лицу с его обладателем и взглянет ему в глаза прямо перед тем, как заставит его замолчать навсегда. Как-нибудь скоро.

Предполагая, что он выйдет этого затруднительного положения целым и невредимым. Предположение, которое более чем, вероятно, вряд ли удастся, но очень стоит попробовать.

Парди встретился с Милтом винтовочником. Он взял фонарь у Милта и поставил Милта смотреть за участком дороги, которую он, Парди, прикрывал. Затем Парди спешно придвинулся к той точке осмотра и обстрела, которую ранее занимал Милт. Он опустился на одно колено и посветил фонариком в овраг, систематически его осматривая с помощью мощного луча, который освещал дно оврага, как прожектор. Убедившись, что преследуемой им добычи нигде не было видно, он встал и отступил подальше от края.

Автомобиль с востока все еще приближался, он медленно полз вперед. Парди стоял посреди дороги лицом к ней, держа фонарь на уровне пояса. Направив его в сторону машины, он стал включать и выключать фонарь по схеме: три-один-два.

Автомобиль ответил двумя гудками. Они прозвучали весьма бойко. Затем машина мигнула дальним светом своих фар по схеме: два-один-три.

Машина осторожно продвигалась вперед, начав принимать в дыму какую-то форму и материализовавшись в виде грузового пикапа. Его фары заставили Парди и Милта отбросить длинные причудливые тени на дороге, тени, жуткий образ которых усиливался пеленой дыма, окутывавшего их.

Пикап остановился; из грузового отсека вывалилось четверо. Они тоже были вооружены винтовками и автоматами. Водитель остался сидеть за рулем.

Парди стал рявкать приказы новичкам. Но его слова стали глушиться механическим гулом, звуком низко летящего самолета. Он появился откуда-то с юга, пролетая на север над долиной.

Это был большой самолет, конструкция с пропеллером, размером с грузовое воздушное судно. Он приближался так низко, что он мог бы совершить обстрел с бреющего полета. На крыльях его, фюзеляже и хвосте горели красные и белые огни. Парди и компания прекратила делать то, чем они занимались и стали смотреть на него.

Самолет держал курс над восточным фронтом пожара, накрывая северный склон. Это был грузовой самолет. Его задачей было сбрасывать не бомбы, а воду, тонны воды.

Он сбрасывал свой груз на переднюю кромку пламени, чтобы замедлить его продвижение вперед.

Выполнив задачу, он накренился на восток, а затем на юг и полетел к Южной Месе. Он исчез в облаках, оставив за собой длинный гудящий хвост затихающего звука. Джек Бауэр не стал терять время, как зевака на самолет, глазеющий на это шоу. Пока самолет изливал воду, он карабкался вверх. Расщелина завершалась; она круто шла вверх все остальное расстояние до вершины. Ему пришлось карабкаться с помощью рук и колен.

Его нога соскользнула, и какие-то камни покатились по берегу оврага. Они отскочили, ударившись о другие камни, и столкнули их тоже. Они покатились вниз, гремя по склону.

Падение камней произошло как раз в тот момент, когда два охотника, которые шли на восток по дну оврага, совершали поворот и оказались под ним. Один из них что-то выкрикнул. Началась стрельба.

 

Джек схватился за какие-то торчавшие из стены оврага корни и кустики, которые росли из холма и, выдирая их, воспользовался ими, чтобы подняться к верхней кромке оврага. Он бросился плашмя на землю.

В склон холма ударили очереди, они просвистели над головой и обрезали верхние ветки деревьев наверху южного берега оврага. Теперь не было смысла скрываться и уворачиваться; Джек также мог воспользоваться этой возможностью. Он выхватил пистолет и стал извиваться по земле, меняя позицию.

Он заглянул через край оврага. Два стрелка стояли непосредственно под ним в кармане, где овраг расширялся у подножия расщелины.

Один из них попытался подняться по расщелине наверх. Он слишком торопился; камни летели из-под его дрыгавшихся ног. У него не получалось продвинуться вперед; он рисковал упасть. Он прекратил подниматься и занял позицию, укрепившись и покачивая своим автоматом и стреляя вверх в склон туда, откуда Джек смотрел вниз на него.

Его напарник на дне оврага приставил винтовку к плечу, выуживая удобный момент, чтобы выстрелить из-за спины автоматчика в Джека.

Джек открыл огонь. Это было похоже на стрельбу прямо вниз, как в колодец или в скважину. Он задел автоматчика парой выстрелов.

Стрелок упал навзничь прямо на своего партнера. В узком кармане внизу не было места, чтобы винтовочнику отскочить. Оба они упали, растянувшись внизу в клубке сплетенных конечностей. Мертвый автоматчик пригвоздил винтовочника к земле. Тому, который остался жив, пришлось изо всех сил выбираться из-под трупа.

Когда он выбрался, он был просверлен тремя быстрыми залпами из пистолета Джека. Теперь на дне оврага лежало два трупа.

Быстрый обмен выстрелами закончился в течение нескольких мгновений. Он побудил остальных из банды Парди действовать. Они рассеялись по обочине дороги, паля в сторону Джека.

Он был уже на ногах и уходил зигзагами к горящему лесу. Южный берег оврага был гребнем широкой верхушки горного хребта, покрытого сосновым лесом. Между губой оврага и деревьями было открытое пространство шириной около двадцати ярдов. Джек ушел уже достаточно далеко, чтобы выйти из линии огня паливших по нему снизу.

 

Он сделал паузу и присел, чтобы изучить ситуацию. Стрельба прекратилась, но только потому, что банда Парди приближалась к нему. Он выбросил израсходованную обойму из пистолета и вставил в патронник свежую.

Солнце зашло за горы. Темнота ночи компенсировалась пожаром, зловещие красные блики которого то росли, то ослабевали в зависимости от того, откуда ветер нес за собой дым. К западу хребет и долина внизу представляли собой кипящий ад.

Он направился на восток через пояс между лесом и краем оврага. Местность здесь представляла собой смесь из большого количества кустарника и сухих сорняков, которые достигали середины икры, и торчавших глыб-груш колючего кактуса, которые приходилось огибать. Принесенные ветром тлеющие угольки поджигали те участки земли, где росли сорняки.

Неожиданно Джек выбежал с вершины хребта. Земля стала клониться вниз. Он остановился, чтобы обозреть картину.

По небу плыли облака дыма, поднимавшиеся к высотам, светившимся красно-желто-оранжевыми бликами от акров пылавшей прерии и лесистой местности. Горный хребет был не однороден по высоте. Он внезапно и резко снижался, образуя разрыв в форме седла шириной в несколько сотен ярдов.

Джек стоял теперь на западном подъеме этого седла. Он осмотрел пейзаж, расстилавшийся под ним. Овраг уклонялся в сторону от хребта и вился далее на северо-восток, стены его расширялись и сужались, превращаясь в мелкую трещину, змеившуюся по равнине у основания склона седла. Дорога проходила примерно к северу от него. Длинный пологий склон, усыпанный валунами и группками деревьев, повышался в сторону низко лежавшего разрыва у горной вершины седла.

Банда Парди уже бросилась на северный участок склона. Лесистый хребет на западной стороне разрыва горел. Если Джек останется там, он тоже сгорит.

Огонь крался на восток вниз по склону по направлению к седлу. Парди и компания торопились занять высоту склона раньше, чем там появится Джек. Это позволит им занять такую позицию, которая поможет им воспрепятствовать его бегству, спустившись по южному склону седла либо попытавшись пересечь восточную сторону хребта и скрыться от них в его еще не подвергшемся пожару лесу.

 

Гнавшиеся за ним поднялись по склону, по форме напоминавшему полумесяц или бычьи рога. У некоторых из них имелись фонари. В их лучах извивались клубы дыма, они танцевали на склоне, выхватывали участки, зондировали местность.

Джек повернул вниз на юго-восток с западного конца разрыва, пытаясь обогнать охотившихся у ближайшего конца рога, прежде чем они смогли бы охватить его с фланга. Будь у него винтовка, он, возможно, смог бы сыграть с ними злую шутку, подстрелив своих противников, так как они уже в открытую двигались по длинному склону. Пистолет подходил только вблизи, а он предпочел держаться на расстоянии от этих охотников.

Если повезет, он достигнет разрыва-седла еще до своих преследователей, не выходя из укрытия. Деревья, валуны и кусты на склоне теряли свое значение, заставляя его пересечь участок с открытой поверхностью. Свет от пожара в лесу выше него выдавал его, вырисовывая его фигуру, отбрасывавшую теперь длинную тень по склону.

Его появление сопровождалось возбужденными криками, как будто целым лаем гончих собак, когда они высмотрели лису. Лучи фонарей вонзились в землю рядом с ним, пытаясь прижать его. Загремели выстрелы; вспышки огня, как копья, вылетали из дул винтовок.

Он был уже в ущелье; земля вдруг ушла у него из-под ног. Он упал на землю и покатился, принимая удары плечами и сжимая пистолет, как будто рука его была приварена к нему.

 

Он врезался в скалу с сотрясением всех костей. Стоп.

Он застонал и сел на землю. Он был в пустой мелкой котловине. Возможности укрытия были минимальными: маленькие царапавшиеся чахлые мескитовые деревья, кусты, разбросанные тут и там валуны и обнаженные скалы.

Он отполз к северному краю котловины, посмотрел вниз на склон вниз отсюда. Ближайший из его преследователей находился на расстоянии около пятидесяти ярдов от него. Охотники сильно сжимали его.

Он обернулся и двинулся к югу, через разрыв. Каждая секунда была дорога, и нельзя было терять ни минуты ни на что, кроме поспешного бегства. Остановись он слишком долго – и они взяли бы его. Быть беглецом – это ад. Охотники не дают вам времени на передышку; нет ни секунды, чтобы подумать, перегруппироваться или что-то спланировать. Даже перевести дыхание.

Джек Бауэр бежал на одних только чистых нервах и адреналине. Он был в хорошем состоянии, но у него не так уже много оставалось сил в запасе, чтобы вытащиться. Он не ел ничего существенного после утреннего завтрака. Еще хуже мучила жажда. В горле у него пересохло, страшно хотелось воды. Рот его был сухим, глотку как будто вовсе перекрыло. Жара от пустынной местности плюс жара от пожара выжали из него все остатки влаги.

Он был весь грязным, чумазым, измученным. Запах гари пропитал его, всю его одежду. Легкие его вздымались, конечности были как будто свинцовыми.

Позади него – уже слишком близко – перекрикивались друг с другом «охотники».

Джек потащился дальше, медленным спокойным бегом трусцой. Он выбрал путь сквозь кусты высотой по пояс. Он споткнулся об увивавшийся внизу корень, который он не разглядел, и упал вперед, рухнув на руки и колени.

Он поднял голову и посмотрел вверх – отскочив при виде человекоподобной фигуры, нависшей над ним. Его пистолет был тут же направлен в это привидение, но тут Джек понял, что он собирался выпалить в гигантский кактус сагуаро. Он был шести с половиной футов высотой, а конечности, выступавшие из его ствола, были похожи на руки, согнутые в локтях. К счастью, он узнал его вовремя, еще до того, как нажал на курок.

 

Впереди замерцал и запульсировал какой-то желтый свет. Разрыв в хребте перешел в лесистое плато. Деревья были на расстоянии около тридцати ярдов.

Горный хребет к западу от разрыва был полностью в огне, его стороны и верхушка были объяты желтым пламенем. Оттуда валил черный дым. Линии огня шли вниз по склону, формируя плацдарм у западной части леса на плато. Сосны с ужасающей быстротой превращались в факелы. Джек должен был двигаться быстро, прежде чем быстро распространявшийся огонь отрежет его и перекроет ему путь.

Сзади, очень близко, почти над ним, послышались звуки шагов и тяжелое дыхание. Охотники были уже ближе, чем он предполагал. Он повернулся к ним, встав на одно колено. Он оперся локтем руки, в которой был пистолет, на ногу ближе к бедру, чтобы он стоял ровно.

В кустах зашелестело. Послушались голоса:

«Видишь что-нибудь, Крофт?»

«Думал было, что увидел что-то двигавшееся где-то здесь, Стив».

Звук от Крофта был ближе другого. Он был с другой стороны кустов. Стив был в полудюжине шагов позади него. Он держал в руках фонарь. Единственное, что Джеку было видно, – это луч фонаря Крофта. Он подпрыгивал и покачивался, освещая то место, где Джека не было.

«Посвети сюда повыше, Стив», сказал Крофт. Он раздвинул кусты и вышел из них, столкнувшись лицом к лицу с Джеком Бауэром.

Они увидели друг друга в свете огня от пожара. У Крофта были короткие темные волосы, низкий лоб и длинная челюсть. На нем была грязная белая футболка и джинсы, а под мышкой у него был дробовик дулом в землю.

 

Они с Джеком увидели друг друга в одно и то же мгновение. Джек выстрелил первым, выпустив две пули в него. Они были выпущены так быстро, что прозвучали как один ужасный выстрел. Вспышки от дула пистолета Джека промелькнули, как два удара зарницы, высветив маску агонии, в которую превратилось лицо Крофта.

Крофт нажал на спусковой курок судорожно, смертельным рефлексом, выпустив очередь из дробовика в землю. Он упал на колени и рухнул лицом вперед на землю.

Джек хотел взять себе этот дробовик, но прежде чем он смог схватить его, из кустов выскочил Стив. На верхушке его кокосообразной башки была нахлобучена соломенная шляпа плантатора. Джек бросился плашмя на землю.

Стив выронил из пальцев фонарь, когда схватился за свой небольшой автомат обеими руками и открыл огонь. Но он запаниковал и разрядился в кактус сагуаро, разрезав его пополам.

Джек лежал ничком на земле, стреляя вверх. Стив упал навзничь назад, скрывшись из виду за кустами. Линза фонаря треснула, когда он ударился в землю, но луч продолжал светить, отбрасывая свет вниз по земле.

По гребню склона началась стрельба. Кусты закрывали, как экраном, впадину, поэтому стрелявшие не видели, куда они стреляли. Джек быстро вышел из них, оставив между собой и канонадой линию валунов.

«Развертываемся! Сейчас мы возьмем его!» Послышалась команда Парди, произнесенная суровым, металлическим и безошибочным голосом.

Но они так и не взяли Джека, пока нет. Пригнувшись к земле почти вдвое, он сделал безумный рывок к верхней границе леса. «Охотники» не видели его, они по-прежнему были сосредоточены на впадине, которую он только что покинул. Лучи фонарей прошили ее с нескольких разных направлений. Место это превратилось в магнит для свинца. Пули разрывали землю, превращали в мягкую массу кактус, отскакивали от камней и скал со злым воем рикошета.

Лес впереди был в огне в дюжине разбросанных пылавших точек. Они еще не объединились в одно большое пламя, однако не из-за того, что не пытались это сделать. Джек собрал все силы для дополнительного скоростного броска, возненавидя яркий свет, который выявлял его как прекрасную мишень.

Парди вновь собрал свою банду и орал на них всей силой своих легких: «Схватите его, вы, грязные сукины дети ––»

Они прекратили тратить зря пули, паля в пустую впадину, и стали заливать свинцом удалявшуюся фигуру на краю леса. Джек проскользнул между деревьями, увиливая от пуль между ними и используя их как неплохое прикрытие. В стволы деревьев дятлами застучали пули.

Джек вплелся в этот лабиринт, постоянно выискивая пробелы в пламени и аркады в деревьях, клонившихся на юг, к дальнему концу плато. Сверху его обсыпали горящие угли и пепел.

Охотникам за человеком не очень уж хотелось последовать за Джеком в самое пекло. Парди бушевал, ругался и проклинал, пинал некоторых в задницу и клялся, что застрелит любого отставшего. Это заставило его банду двигаться. Парди отстал и шел сзади, следуя последним позади всех. Теперь он был у них за спинами с пистолетом –– действенным стимулом не отступать.

 

Охотники шли веером, пытаясь обхватить свою жертву с флангов по обе стороны. Не так просто было это сделать в условиях бушевавшего вокруг них пламени.

Над головой вдруг раздался резкий звук как будто взрыва. На мгновение Джек принял его за выстрел. Но это был звук треска сломавшейся ветви дерева у ствола, где огонь обглодал его так, что она больше не в состоянии была удерживать вес.

Джек отпрыгнул назад, уклонившись от пылающей ветви, рухнувшей вниз и пославшей орды оранжевых искр ввысь. Земля пылала под ногами. Поблизости разорвался ствол дерева, извергнув из себя шипящую смолу и распыляя кору. Однако причиной тому был не пожар, а оружейный огонь.

Джек развернулся, опустившись на корточки и прицелившись из пистолета. Стрелок с винтовкой поднял свое оружие в направлении Джека. Джек послал в него немного свинца. Удар пули заставил стрелка закрутиться вокруг свой оси, прежде чем он рухнул вниз.

Неподалеку появились очертания и блики людей, их смутные образы колебались в волнах жара. Джек повернулся и побежал вниз по извилистой тропе, пробивавшейся сквозь деревья. Он гнул к юго-востоку, устремившись в сторону быстро сужавшегося лесного проспекта, еще не тронутого огнем. Это будет гонка лишь с очень небольшими шансами. Большая часть леса за пределами седла пылала.

Джек прижался спиной к стволу дерева, приготовившись –– к чему?

Над головой его показались огни и какое-то быстрое, стремительное движение; титаническое и неотразимое. Самолет. Не просто какой-то самолет, а самолет-танкер, делавший новый заход. Он летел очень низко, почти на уровне верхушек деревьев.

Он сбросил свой огромный груз тонн воды в седло, чтобы помешать наступавшей ветви южного фронта огненной бури. Так же, как он или другой такой же самолет, ранее сделал на северном склоне долины.

Самолет-танкер пролетел над объятым огнем седлом между хребтами. Вода каскадом хлынула на землю, как будто какой-то гигантский нож разрезал дождевое облако и выпустил все его содержимое сразу в виде сильнейшего ливня, тропического муссона.

Джек был на краю падавшей сверху воды, но она все равно ударила его, будто пожарный шланг под высоким давлением. Она сшибла его с ног и ошеломила его. Но он держал мертвой хваткой свой пистолет, чтобы не потерять его.

Джек очутился на ногах, заставил себя подняться и прислонился к дереву, чтобы не упасть вниз. Он осмотрелся вокруг, но не смог увидеть почти ничего, кроме массивных облаков пара, поднимавшихся вверх в небо. Он не смог разобрать никого из охотников, ни следа от них.

Воздух мерцал от горячих облаков, которые представляли собой большие бесформенные массы желтого, оранжевого и красного, все это мерцало и циркулировало. И это было вызвано огнем, светившимся сквозь пласты пара.

Сброс воды самолетом-танкером в буквальном смысле стал каплей в море. Он лишь чуть сбил наступавший фронт огненной бури, и ничего больше. Сам огонь продолжал бушевать, превращая запад в море пламени.

Хребет к западу от разрыва стал своего рода пылающим маяком. Джек воспользовался им, чтобы прояснить свое местоположение в окрестностях. Он двинулся на юг через несгоревший участок соснового леса, пересекая плато по направлению к Южной Месе и к спасению.


 


________________________________________

10. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 8 И 9 ЧАСОМ ВЕЧЕРА.

 

8:43
Станция Фельдермана,
Округ Лос-Аламос

Металлическая стрекоза была вертолетом, спустившимся вниз с красно-черного неба к перекрестку. Перекресток лежал к югу от плато, где самолет-танкер сделал сброс воды.

Каким бы ни был эффект от сброса воды, чтобы замедлить продвижение огненной бури на восток, он давно уже свелся к нулю. Плато было прочно объято пламенем, и огонь перекинулся через разрыв в горах, пожирая все на своем пути к следующему горному хребту.

Пожару воспрепятствовали песчаные отложения равнины, лежавшей у основания южного склона плато. Это было широкое пространство с красновато-коричневой почвой, слишком тонкой, чтобы на ней росло что-либо, кроме какого-то редкого кустарника и сорняков, слишком разбросанных друг от друга, чтобы огонь охватил их.

Грунтовая трасса, являвшаяся в прошлом дорогой для лесозаготовок, начиналась от южного склона и тянулась через равнину по направлению к далекой отсюда Южной Месе. Она пересекалась с гравийной дорогой, шедшей с востока на запад. В юго-западном углу перекрестка стояли разваливавшиеся руины того, что когда-то было остановкой дилижансов для смены лошадей и торговой факторией: Станция Фельдермана.

Все, что от нее осталось, – это полуразрушенные каменные стены фундамента. Джек Бауэр скрывался в тени этих стен, наблюдая за спуском вертолета. Каменная кладка давала то небольшое укрытие, которое только и можно было найти на этой равнине.

Джек был осторожен, чтобы не держаться слишком близко к этим зубчатым каменным кучам. Такие полуразрушенные груды камней были излюбленным местом обитания гремучих змей. С другой стороны, он не имел ни малейшего желания появляться на открытых участках на случай, если кто-то из людей Парди тоже будет скрываться в этих же местах.

Ранее сброс воды самолетом-танкером отвлек внимание охотников за его головой и дал ему возможность, столь необходимую, оторваться от них. Он углубился в затопленный лес, в унылые просеки почерневших деревьев, превратившихся в скелеты, по земле, из которой шел пар, покрытой черным пеплом и тлеющими углями, которые пытался погасить потоп, сквозь шипевший белыми облаками водяной пар, несшийся по полянам и тропам.

 

Он добрался до края плато, а затем пошел вниз по его южному склону. Сброшенная сверху вода не могла надолго сдержать огонь. Склон уже снова горел, когда он вышел на равнину.

В полдень в атмосфере царил полный штиль. Теперь было неспокойно, все стремительно двигалось, как будто огненная буря полностью высосала большие массы воздуха, подпитав ими начинающуюся бешеную атаку. Ветер хлестал в небесах метелью огненных хлопьев, тлеющих углей и пылающих угольков, заставляя их мчаться на северо-восток. Там, куда они падали, они сеяли новые пожары.

Джек пробивался через песчаную равнину к лежавшим в беспорядке руинам на перекрестке двух дорог. В небе было почти светло от пожарища, а местность была открытой. Ему оставалось надеяться, что Парди не выставил снайперов с винтовками ночного видения на высотах у дороги к востоку от разрыва, где огонь только начинал находить себе точку опоры.

Он петлял по равнине, и его плечи и спина были под постоянной угрозой, в ожидании пули. Но кажется, Парди отказался от погони; никаких признаков действий противника не было.

Тем не менее, он оставался в напряжении до тех пор, пока не оказался защищенным укрытием из мешанины каменных стен. Он почувствовал счастливое облегчение из-за того, что уклонился от преследования, наконец, он получил возможность глубоко отдышаться и восстановить свои силы без травли, охоты на него и выстрелов в него.

Он получил роскошную возможность включить сотовый телефон, то, что он был не в состоянии сделать во время погони. С одной стороны, охотившиеся за ним прижимали его слишком сильно, чтобы он нашел для этого время; с другой стороны, это значило просто потратить усилия впустую, потому что он был бы уже давно мертв, прежде чем к нему могли бы прибыть какие-либо спасатели.

Его мобильный функционировал как спутниковый телефон, что освобождало его от опасности не поймать сигнал, если огнем были бы уничтожены какие-то местные сотовые телефонные вышки. Он связался со спецагентом ФБР Винсом Сабито.

«Приятно, что вы время от времени появляетесь на связи, Бауэр».

Обманчивая мягкость Сабито была избитым приемом туповатого сарказма.

«Я был очень занят, Винс», сказал Джек. Он дал ему краткий обзор событий, начиная с перестрелки в квартире Ри, продолжив преследованием им Нэшио в серебристом купе и закончив вмешательством Парди с его вооруженной бандой и охотой на него в горящих холмах.

«Настоящий роман», сказал Сабито, когда Джек закончил. «Скажите мне: вы же не открывали огонь первым, не так ли?»

«Нет, я невиновен, Винс».

«Это уже кое-что, во всяком случае. Вы сможете опознать Парди?»

«Только по голосу. Я слышал его, но мне так и не удалось хорошенько разглядеть его. Однако так легко мне этот голос не забыть».

«Я выпишу ордер на его арест. Правда, вряд ли будет от этого какой-то толк; у этого ублюдка миллион дыр, где можно спрятаться по всему округу. Он один из лучших бандитов у Бланко. Хотя это даст мне повод припереть Торреона к стенке», сказал Сабито, и в голосе его послышались явные нотки предвкушения.

«Мне прямо сейчас пригодилась бы хоть часть такого примерного межведомственного сотрудничества», сказал Джек.

Сабито фыркнул. «Забавно, что это исходит именно от вас». Он вздохнул. «Хорошо, что вам нужно?»

«Смотаться отсюда, для начала».

«Где вы находитесь?»

«Прямо в центре ничего или нигде».

«Шикарная подсказка, Бауэр».

Джеку не пришлось полагаться только на догадки. Встроенный в его мобильник GPS-навигатор четко определил точные координаты его положения. Он продиктовал их Сабито.

«Сидите там и держитесь, за вами уже отправились. Вы отправитесь воздушным путем – за вами прилетит вертолет и подберет вас. Тем временем старайтесь избегать неприятностей», сказал Сабито. Он прервал связь.

Джек проверил свои голосовые сообщения. Одно было срочным от Харви Клинга: оно пришло примерно час назад. Джек воспроизвел его:

«Бауэр? Говорит Клинг. У меня кое-что есть для вас. Кое-что большое. Помните ту горячую наводку, которую я упоминал раньше? Я не просто так говорил об этом, и не говорил о том, чего не знаю. Доказательство находится по адресу: Медоу-лейн в Шейди-Гроув, дом номер 97. Там живет семья Паркхерст. Они рассказали мне кое-что, что может пролить свет на это дело. Шейди-Гроув, Медоу-лейн, 97. Давайте встретимся там, как можно скорее. Действуйте тихо, чтобы вас ничто не выдало. Приходите один –– я не знаю, кому еще можно доверять в этой крутке».

Джек набрал номер Клинга; Клинг не взял трубку. Джек оставил ему голосовое сообщение: «Я постараюсь быть там как можно скорее».

 

………………………

Теперь вертолет был уже виден в небе снижавшимся. Перекресток дорог служил ориентиром. Он опустился прямо в его центре. Лопасти гигантских винтов нижней тягой взбили внизу пыльное кольцо и расширили его, как круги по воде от камня, брошенного в бассейн.

Вертолет приземлился легко, изящно сев на рельсы. Это было желто-черное, холеное, похожее на шершня воздушное судно. В переднем правом борту кабины открылся люк. В двери люка нарисовался Хикман, прижимавший к груди карабин М-4.

Джек побежал из руин к вертолету. Он двигался наклонившись, склонив голову вниз. Он подбежал к люку, где Хикман покачивал М-4. Если бы Хикман работал на другую сторону, то лучшей возможности избавиться от Джека Бауэра не придумать. Джек подумал, что с Хикманом все в порядке, но в такой работе нельзя было ничего гарантировать ––

Хикман сверкнул зубами с усмешкой, похожей на лезвие ножа, и отодвинулся в сторону так, чтобы Джек смог подняться в кабину. Он все еще был застегнут на все пуговицы того же самого костюма, в который он был одет ранее в этот же день. Он даже не ослабил свой галстук, уступив натиску жары. Он уселся в ковшеобразное сиденье в передней части пассажирского отсека салона.

На голове пилота примерно тридцати лет от роду были наушники поверх кепки цвета хаки в форме утконоса. У него были волнистые каштановые волосы, темно-карие глаза, выступающие скулы и тонкие как брови усики. Он мог бы стать кинозвездой и сыграть лихого авиатора времен Первой Мировой войны – не хватало лишь шелкового шарфика. Он поприветствовал Джека бойким поднятием вверх большого пальца.

Хикмэн прокричал, чтобы быть услышанным поверх шума двигателя и пропеллеров: «Вы так выглядите, что похоже вам подпалили перышки, Бауэр!»

Вертолет стал подниматься вверх. Джек почувствовал, будто низ его живота опустился куда-то в район колен. Земля начала отделяться от вертолета, как будто отъезжающий в сторону трап, превращая окрестности в настольную миниатюру.

Джек наклонился вперед и закричал: «Давайте заглянем на северную сторону хребта –– посмотрим, есть ли где-нибудь там Парди!»

Пилот быстро взглянул на Хикмана. Хикман утвердительно кивнул головой. Вертолет поднялся выше, полетев над плато и разрывом между хребтами. Солнце опустилось за горизонтом на западе, небо было темным, дым скрыл луну и звезды.

 

Вертолет взмыл над северной стороной хребтов. Горящие холмы давали много света, с помощью которого можно было рассмотреть местность. Теперь все лежало внизу: змеившийся овраг, извилистая дорога и пылающий лес. Упавшее дерево перекрывало дорогу. К западу от него стояли две выгоревших громадных туши – остатки темного седана и серебристого купе, охваченных и уничтожаемых огнем.

К востоку дорога была пуста; грузового пикапа, который привез подкрепление, нигде не было видно. «Ушли!», сказал Джек. Он этого и ожидал. Он наклонился далеко вперед, приблизившись к уху Хикмана, чтобы не кричать слишком громко. «Шейди-Гроув – где это?»

«На Холме. Зачем вам?», спросил Хикман.

«Туда нам придется лететь».

«Зачем?»

«Потому что там мы найдем Харви Клинга».

«И что с того толку?»

«Клинг играет в более серьезную игру, чем вы думаете. Он знает проблему, и он готов обо всем рассказать».

Хикман открыто усмехнулся. «Он же алкоголик. Какие у вас подтверждения?»

«Сегодня я добрался до Ри слишком поздно. Давайте не будем повторять ту же ошибку дважды», сказал Джек.

Хикман выглядел так, как будто не был убежден в этом.

Джек разыграл козырную карту. «Вам нечего терять. Если все получится, вам это зачтется. Если нет, вы сможете повесить все на меня, в то время как Бюро будет выглядеть, как благоухающая роза. Уверен, что Винсу это понравится».

Хикман позволил себе холодно улыбнуться. Он сказал пилоту двигаться в направлении Шейди-Гроув.



 


________________________________________


11. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 9 И 10 ЧАСОМ ВЕЧЕРА.

 

9:05
Средняя школа в Шейди-Гроув,
Округ Лос-Аламос

Шейди-Гроув [Тенистая Роща (англ.)] – пригород города Лос-Аламос, расположенный на северных возвышенностях Холма. Это богатый, эксклюзивный район; приятное место, прекрасно озелененное. Оно расположено на возвышенности с видом на большую часть города внизу. Здания благообразного вида раскинуты на обширной территории с большими промежутками между ними. Улицы здесь лениво вились цикличными кривыми линиями.

Пожар был вдалеке от Шейди-Гроув и соседних населенных пунктов, расположенных ниже по склону. Но дымка от него ощущалась повсюду, накрывая ночной пейзаж едким серо-голубым туманом. Огни Лос-Аламоса были затуманены им, расплываясь за его дымной сеткой.

Тот же самый туман накрыл поселки на плоской поверхности террасы Холма.

 

Пилот посадил вертолет в самом центре Шейди-Гроув, на парковке городской средней школы. Клинг сказал Джеку Бауэру действовать тихо, но Джек торопился. Переулок Медоу-лейн представлял собой несколько зданий, стоявших чуть вдалеке от школы, так что все это не выглядело так, будто вертолет приземлился прямо в самом сердце. Кроме того, в условиях бушевавшей огненной бури не так уж и необычно вертолету садиться где-то в этих окрестностях – вполне законно можно было бы приписать это выполнению какого-то плана ликвидации чрезвычайной ситуации.


Средняя школа была вытянутым одноэтажным зданием с плоской крышей в форме заглавной буквы «I». Она стояла на симпатичном участке в окружении ухоженных газонов и зеленых полей. В здании было темно, но фасады его были хорошо освещены прожекторами, установленными на земле. Выше, на углах здания, были установлены дополнительные лампы. Высокие фонарные столбы освещали квадратное асфальтированное пространство парковки учительских автомобилей.

Парковка была прямо создана для вертолетной площадки. Она была пуста за исключением одинокого микроавтобуса, стоявшего у стены здания. Пилот посадил вертолет посередине парковки и заглушил двигатель. Он снял наушники, отложив их в сторону.

«Он неплох», сказал Джек, указывая на пилота.

«Не нужно говорить ему то, чего он не знает. Его зовут Рон Гальвес –– мы привлекаем его, когда Бюро нужно действовать в районе Лос-Аламоса. Он работает с небольшого частного поля на Южной Месе. Он гражданский, но благоразумен и сдержан, он не выносит сора из избы, без выдачи секретов и слухов», сказал Хикман.

Гальвес улыбнулся, показав полный рот прекрасных зубов. «Аккуратный и сдержанный – это я наверно. Мне вас долго ждать?», спросил Гальвес.

«Пока мы не вернемся, в противном случае я позвоню и скажу тебе», сказал Хикман.

Джек и Хикман спрыгнули из кабины на тротуар. «Где Винс? Я думал, что он будет здесь, чтобы встретиться с нами», сказал Джек.

«Он с отрядом выдвинулся к ранчо Бланко – это домашняя база Торреона и Марты Бланко и их банды», объяснил Хикман. «Ваше заявление, что Парди командовал убойной командой, которая преследовала вас, дала Винсу повод для обыска в ранчо. Он ни за что не упустит возможности потрепать банду. Не то, чтобы из этого многое получится. Но он любит напоминать им, что он всегда где-то рядом».

«А вообще кто такие эти Бланко?»

 

«Они в значительной мере являются верхушкой этой мусорной свалки местной криминальной иерархии. Известное криминальное семейство, которое орудует по обе стороны границы в течение нескольких поколений, занимаясь контрабандой: рабы, контрабандное виски, краденые автомобили, оружие, наркотики, ввоз людей, все что угодно.

«Торреон и его сестра Марта – последние выжившие члены клана; есть также у них много всяких двоюродных братьев, шуринов и еще много другой родни, но они все из побочных ветвей.

«Отец их, патриарх, и полдюжины старших братьев и сестер все уже мертвы – убиты враждовавшими с ними бандами или законом; только Торреон и Марта остались в живых. Он военачальник, руководит наемными убийствами; она – фактически мозг и курирует матчасть, когда речь идет о бухгалтерии и смазке для политической защиты и прочих выплатах.

«Бланко и иже с ними – основное блюдо Бюро. Наши традиционные приоритеты здесь – грабители, банды наркоторговцев, шайки, занимающиеся крадеными автомобилями и вооруженные беглецы. Атомные шпионы не играют никакой роли в общей криминальной статистике».

На дороге, ведущей к школе, появился автомобиль; полицейская машина. Она въехала на парковку, остановившись в дюжине ярдов от вертолета. Фары его осветили воздушное судно и его пассажиров. «А вот и приветственная делегация», сказал Хикман.

С одной стороны автомобиль был украшен эмблемой управления окружного шерифа. Из автомобиля вышел водитель; на нем была ковбойская шляпа стетсон, полицейская форма со звездным знаком на левой груди, кобура сбоку, брюки и ковбойские сапоги.

 

«Это Росс, один из помощников шерифа Бендера. Не сделайте ошибки, он не глуп», сказал Хикман Джеку углом рта.

«Что он здесь делает?», спросил Джек.

«Вы же планировали прогуляться по Медоу-лейн?»

«Где же ваши парни?»

«Они все на ранчо Бланко. Бюро у нас здесь недоукомплектовано; мы часто привлекаем Управление окружного шерифа для поддержки. Винс и Бак Бендер тесно связаны друг с другом. Кроме того, мы не получаем от управления городской полиции никакой к черту толковой помощи», сказал Хикман.

Помощник Росс подошел к ним, весело цокая каблуками по тротуару. Волосы на висках у него были седыми, брови густыми, а моржовые усы под цвет табака. Он казался бесстрастным и флегматичным. «Агент Хикман», сказал он.

«Помощник», сказал Хикман. Они пожали друг другу руки. Хикман указал на Джека, сказав: «Помощник Росс, это агент Бауэр из КТО; он работает с нами по спецзаданию».

«Рад познакомиться», сказал Росс.

«Взаимно», сказал Джек. Они пожали друг другу руки. Рука Джека практически потонула в звериной лапе Росса.

«КТО, ха? У нас тут, в Шейди-Гроув, где-то проснулись террористы?», спросил Росс. Лицо у него было серьезным, так что Джек не мог сказать, шутил ли он или нет.

«Вот это мы и хотим выяснить», сказал Джек достаточно серьезно.

«Давайте тогда разберемся с этим».

Хикман залез в кабину и вытащил оттуда М-4. «Привезли с собой тяжелую артиллерию», заметил Росс.

«Сегодня вечером плохо себя вели Бланко», сказал Хикмэн.

«Вот суки!» Неподдельная злоба блеснула в глазах Росса.

Джек Бауэр заглянул в кабину: «Есть оружие?»

«Зачем? Я же летчик, не боец», сказал Гальвес.

«На всякий случай, если кому-то захочется угнать у тебя вертолет, чтобы побыстрее смыться отсюда. Сегодня как раз такая ночка и складывается».

 

Гальвес подлез под пульт управления, отстегнул аптечку, размером и формой напоминавшую коробку для завтрака. Он положил ее на колени, отстегнул застежки и поднял крышку. Внутри лежали револьвер и коробка патронов. Он щелкнул пистолетом, проверил, чтобы весь барабан был полностью заряжен, и закрыл его. Он сунул свой короткоствольный пистолет в правый карман своей ветровки.

«Никто пустым не летает», сказал он, улыбаясь.

Джек, Хикман и Росс направились к машине помощника. Хикман был местным координатором между правоохранителями округа; протокол предписывал ему ехать на переднем пассажирском сиденье. Джек сел сзади, там, где перевозятся задержанные. Переднее сиденье от заднего отделялось решеткой.

Росс прыгнул за руль, и все переднее сиденье задрожало под его весом. Он выехал с парковки, поехал по проезду, а затем повернул направо на улицу.

Шейди-Гроув – лакомый кусок для собственников недвижимости, здесь извилистые живописные улочки, кружащиеся вокруг незастроенных участков, где растут группы сосновых деревьев. Яркие уличные фонари, которых, однако, немного и стоят они далеко друг от друга. У некоторых домов передние фасады были отделаны белыми колоннами в стиле Джорджии.

Был субботний вечер, но здесь было тихо. Респектабельный район, где все добрые и законопослушные домовладельцы среднего и старшего возраста уже заперли двери на ночь. Не всегда это относилось к их сыновьям и дочерям - подросткам, которые отправились по точкам за пределами Шейди-Гроув, чтобы весело провести время.

Патрульная машина повернула направо, на извилистую улицу. «Медоу-лейн, джентльмены», сказал Росс.

Здесь пахло деньгами. Доказательством тому были лужайки. Они были большими и зелеными, прекрасно политыми, в отличие от выжженной растительности и сухой желто-коричневой травы, которую всегда можно было обнаружить в менее престижных районах.

Приятное место, где дома были выведены далеко за линию обочины. Они были протяженными, дорогими, однако не дотягивали до класса особняков. Некоторые из них были двухуровневыми домами-ранчо, другие были более традиционными двухэтажными зданиями. В проездах к большинству из домов стояло не менее одного автомобиля новых или самых последних моделей. Из-под занавешенных окон лился свет.

«Нам нужен дом номер 97 – Паркхерсты», сказал Джек.

«Паркхерст? Не думаю, чтобы эта фамилия мне о чем-то говорила… вероятно, они были в ладах с законом», сказал Росс. «Шейди-Гроув – это за чертой города, и поступающие жалобы принимаются Управлением шерифа. И мы тоже получаем их, но такого рода: избиение жены, взломы, проникновения в дома, пьянство и всякий беспорядок, подглядывание сексуально озабоченных в окна, вандализм, ну и все такое прочее».

 

«Действительно? А выглядит тут все как уютное местечко».

«Ну в общем так и есть, но люди есть люди, всякое случается».

Патрульная машина скользила по улице. Здесь не было тротуаров; район не был особенно пешеходным. Они проехали дом под номером 92. «Почти на месте», сказал Росс.

Дом номер 97 стоял на противоположной, левой стороне улицы. Пара занавешенных эркерных окон оформляли по бокам входную дверь; у окон второго этажа были синие ставни. Внутри дома горел свет.

На обочине перед домом была припаркована потрепанная Тойота Камри; Джек узнал ее – она ранее стояла на стоянке для посетителей у квартиры Ри в «Пондероса-пайнз». «Это машина Харви Клинга?», спросил он.

«Да, она похожа на ту ржавую груду, которую он водил», сказал Хикмэн.

Росс пробрался на обочину к Тойоте. Он по рации связался с диспетчером, сообщив, что выходит со связи для рутинного осмотра дома № 97 на Медоу-лейн.

Он выключил двигатель и погасил в машине свет; они с Хикманом вышли из машины. У Хикмана в правой руке был М-4, опущенный дулом вниз. Джек постучал в окно, чтобы привлечь его внимание. Это был полицейский автомобиль; заднее сиденье отводилось для заключенных, и открыть задние двери изнутри невозможно. Хикману пришлось открыть дверь снаружи, чтобы Джек вылез из машины.

Росс подошел к передней части автомобиля и вытащил полицейский помповый дробовик двенадцатого калибра (нелетальный, для подавления беспорядков) с особым урезанным вниз стволом и укороченным прикладом. «Просто на всякий случай, если на вечеринку без приглашения заявятся Бланко», сказал он.

«Я уже долго ищу возможности зачистить эту компанию», добавил он.

Проезд был с правой стороны дома. Он вел к гаражу, двери которого были закрыты. «Я прикрою с тыла», сказал Хикман.

«Не застрелите Клинга, если он испугается и будет убегать. Помните, что он на нашей стороне», сказал Джек.

 

Хикман прошел по проезду и вокруг правого угла гаража, направляясь на задний двор.

Выложенная плитняком дорожка шла через лужайку перед домом к кирпичной лестнице. Ступени были сделаны из неотесанных плит серого камня, а слева имелись еще черные чугунные перила. Джек с Россом поднялись по лестнице к квадратному крыльцу.

Над передней дверью был установлен электрический светильник, похожий на старинный черный железный фонарь, изливавший конус света. Вокруг него порхали мелкие белые бабочки. Джек позвонил в дверь; в доме зазвенели колькольчики.

Ничего не произошло. Никто не подошел к двери. Он позвонил еще два раза, ответа также не последовало. Джек открыл внешнюю дверь и попробовал ручку внутренней двери.

Она легко повернулась.

Они с Россом обменялись взглядами. «Я пойду первым», сказал Джек. Росс кивнул, отступив в сторону. Он вытянул рукой пистолет из наплечной кобуры. Свободной рукой он толкнул дверь.

За ней открылся передний зал с богатым деревянным полом, покрытым тканым ковром в стиле навахо. Напротив двери, на противоположной стороне зала, на второй этаж вела покрытая ковром лестница. Слева от лестницы проход в виде арки вел в гостиную. Справа от лестницы был коридор, который вел в заднюю часть дома.

В холле, растянувшись на спине, лежал мертвый человек. Джек пошел в обход справа. Росс следовал в точности за ним, подняв полицейский дробовик. Росс прикрывал гостиную, а Джек коридор.

В воздухе пахло порохом, кровью и смертью. Слышались звуки работавшего телевизора, где-то по направлению к гостиной.

Тело в холле принадлежало мужчине средних лет, одетому в повседневную одежду: спортивную рубашку, брюки, кроссовки на резиновой подошве. Джеку он не был знаком. Незнакомец не был вооружен. Он был похож на обычного респектабельного домовладельца, который коротал свой досуг тихим субботним вечером дома –– Паркхерст?

Он уже лысел, волосы его были короткими, каштанового цвета, окаймлявшими голову. Глаза его были широко открыты, уставившись в никуда. В центре его огромного лба было хорошо заметно пулевое отверстие. Единственная пуля небольшого калибра прошила ему мозг.

Росс двинулся в гостиную, стараясь ступать очень тихо своими большими ногами в ковбойских сапогах.

Джек же двинулся направо по коридору. Он двигался боком, спиной к правой стене. Коридор был около двадцати футов в длину, в дальнем конце он выводил на кухню. Свет на кухне был включен. Оттуда, где стоял Джек, он увидел круглый обеденный стол с несколькими стульями вокруг.

 

Посередине коридора лежал труп. Другого незнакомого Джеку человека, одежда которого была решительно иного покроя, чем та, которая была на мертвеце в холле.

Он сидел на полу, прислонившись спиной к левой стене и вытянув ноги. Ему было двадцать с лишним лет, уже ближе к тридцати. Бритая налысо голова; с грубыми чертами лица, с небольшими круглыми глазами, близко сидящими друг к другу. Зрачки его были окружены темными кольцами. Трехдневная щетина не могла скрыть бледность его туповатого овального лица. В мочке его левого уха блестела алмазная шпилька, а шею украшала навороченная, почти абстрактная татуировка.

В него попало две пули, обе в левую грудь над сердцем, раны располагались близко друг от друга. Неплохая стрельба, подумал Джек.

Брови у трупа были подняты вверх, а рот разинут, как будто он был поражен, что был так окончательно и бесповоротно мертв. Его руки были раскинуты в разные стороны, в правом кулаке он сжимал пистолет, Кольт Вудсман .22-го калибра, с глушителем, привинченным к дулу.

Излюбленное оружие профессиональных убийц. Джек посчитал, что именно им был убит человек в холле. Но кто убил убийцу?

Стена были измазана вертикальным следом от крови – немое доказательство того, что убийца был застрелен, упал спиной на стену и опустился по ней на пол. Он сидел лицом к открытой двери на противоположной стороне коридора. Джек пошел туда, чтобы осмотреть – осторожно.

 

Дверь с правой стороны коридора вела в пристроенный гараж. Автомобилей там не оказалось, но в нем было еще два тела.

Две коротких узких лестницы вели вниз к серому цементному полу. У лестницы лежал мужчина лет тридцати. Длинные, черные как смоль волосы были отброшены со лба и лица назад и связаны за шеей в конский хвостик. Его брови были похожи на перевернутые литеры «V», заостренные в центрах изгибов. На нем была футболка с каким-то причудливым рисунком, джинсы и дорогие кроссовки.

9-милиметровый полуавтоматический пистолет Беретта лежал на полу, там, где он выпал из его мертвой руки. Пулевое отверстие зияло там, куда в него попала пуля – прямо в середину лица.

Напротив него на другой стороне гаража лежал Харви Клинг. Клинг отвернулся от стрелявшего, растянувшись в противоположном направлении. Он лежал на левом боку, левая рука его была вытянута перед ним. Головой он частично лежал на своей левой руке. Правая сторона его тела была сверху. Его правая рука была вытянута с правой стороны, по-прежнему сжимая курносый 38-й Смит энд Вессон.

Он сражался до конца. Средняя часть его тела была вся расстреляна в куски; она представляла собой мешанину из мяса и запекшейся крови, которая пропитала его одежду и отчасти лужей скопилась на полу.

Джек попытался все же сделать хоть что-то, присев на корточки рядом с телом и пальцами пощупав шею Клинга в поисках хоть слабого жизненного импульса, все время осознавая, что это лишь тщетная попытка. Клинг истек кровью некоторое время назад. Джек выпрямился и сделал шаг назад, изучая сцену преступления и ломая голову над расположением тел.

Это был не обычный пригородный гараж. Возможно, когда-то он именно им и был, но в не слишком отдаленном прошлом он был превращен в какой-то довольно навороченный пункт прослушки.

Центральная часть представляла собой пульт коммуникаций, кучу сложной электронной аппаратуры, размещенной в сверхпрочном деревянном корпусе. Ее предназначение нельзя было определить с немедленной очевидностью. Рядом с этим стоял серый металлический стол и вращающийся стул. На компьютерном столе стояли монитор с плоским экраном и портативная клавиатура.

 

Широкие смазанные следы крови на полу указывали на место, где Клинг перевернулся, используя последние остатки сил жизни, уже покидавшей его, и занял позицию таким образом, чтобы отвернуться от напавших на него. Его голова покоилась на руке, на той самой левой руке, которая была вытянута вперед.

Эта рука пальцем указывала на электронный пульт.

 

Джек подошел к нему, чтобы осмотреть поближе. Основная часть оборудования была встроена в верхнюю часть громоздкого деревянного каркаса. Аппаратура размером с чемодан, встроенная широкой стороной, обращенной наверх. Имелись экраны мини-мониторов, датчики, циферблаты, коммутаторы с переключателями.

Под всем этим, установленное на нижней полке этого своеобразного шкафа, находилось нечто вроде специально настроенного и подключенного к электропитанию системного блока компьютера. Блок и чемодан были взаимно связаны кабелями. Другие соединительные кабели шли от задней части пульта к монитору с плоским экраном и клавиатуре на столе.

В дверном проеме показалась чья-то фигура – это был помощник Росс. Он заглянул в гараж и огляделся.

Он шагнул на пол и покружил над трупом человека с косичками, вглядываясь ему в лицо.

«Как я и думал, – Чино Вальдоста», сказал он, торжественно кивнув. «Я знал, что это он, когда увидел Томми Берка в холле. Он и должен быть. Чино не оставил бы Берка там; он бы вынес тело, если бы мог. То же самое и Берк сделал бы».

«Кто они были такие?», спросил Джек.

«Два очень плохих типа. Парочка никчемных, сраных сдельных убийц по найму. Они были шилом в заднице местных правоохранительных органов в течение долгого времени. Слишком долгого. Они работали в команде. Мы называли их Братья-Пули – они были повязаны между собой, понимаете?

«Делали все вместе: жили вместе, напивались и устраивали заварухи вместе, бегали за шлюхами вместе, убивали вместе. Ну и вот теперь убиты тоже вместе. И скатертью дорожка».

Росс указал на Клинга: «Ваш человек?»

«Был. Это Харви Клинг», сказал Джек.

 

«Он хорошо их отделал. Чино и Берк были хладнокровными убийцами. Сложно было их убрать», сказал Росс. «Там еще одно мертвое тело в этом логове – гражданское. Хозяйка, полагаю. Получила своё так же, как и тот мужик в холле. Пулю в голову из кольта Берка. Он всегда был самым метким из этих двух.

«Я проверил комнаты наверху – там чисто. Пусто – больше тел нет, благодарение Богу».

«Где Хикман?», спросил Джек.

«Он, должно быть, все еще снаружи, сторожит. Разговор тут о том, что нужно запирать двери, когда лошадь уже украли… Пойду найду его».

Росс вернулся в дом по коридору и на кухню. Он отпер и открыл заднюю дверь и впустил Хикмана. Затем оба они присоединились к Джеку в гараже.

Хикман осмотрел сцену бойни, даже не моргнув глазом. «Тут то, что бульварные телешоу называют Домом Смерти».

«Они так и назовут это», согласился Джек.

«Этим закрываются все дела на Берка и Вальдосту».

«Вы тоже их знаете?»

«О, их все знают. Союз двух самых раздражавших всех типов. Или, по крайней мере, они были таковыми», сказал Хикман. «Это имеет какое-то значение для вас, Бауэр?»

«Думаю, да. Мертвая пара – это, вероятно, мистер и миссис Паркхерст. Они были частью какой-то операции, которую проводил Клинг. Берк и Вальдоста пришли сюда, чтобы зачистить дом. Берк выстрелил в Паркхерста из пистолета с глушителем, а затем позаботился о миссис Паркхерст. Вальдоста удивился, встретив Клинга здесь, в гараже, и попытался с ним разделаться. Клинг был смертельно ранен, но все-таки ему удалось прикончить Вальдосту. Берк прибежал посмотреть, что случилось, но Клинг пришил и его тоже».

Росс придвинул шляпу себе на лоб. «Тут было что-то вроде весьма вкусной стрельбы».

«Клинг когда-то был лучшим в своем деле. Думаю, в нем это до сих пор оставалось в достаточном количестве, когда это становилось критически важным», сказал Джек.

«Есть то, что может помочь для полноты картины», сказал Хикман. «Берк и Вальдоста были фрилансерами, не связанными с какой-нибудь бандой. Но слухи ходили, что в последнее они работали на Бланко».

«Одно тут точно – что Бланко хотели вывести Клинга из игры. Они покушались на него в квартире Ри, и когда это не получилось, они прислали сюда другую убойную команду», сказал Джек.

«Кем были эти Паркхерсты и как они во все это вписываются?», спросил Росс. Он показал на электронный пульт. «И что это за барахло, какое-то уж слишком фантастическое подслушивающее устройство?»

 

«Хороший вопрос», сказал Хикман. Он пошел к пульту-консоли и осмотрел его. «Похоже на какой-то широкополосный сканер-приемник…»

«Он кое-что значил для Клинга», сказал Джек. «Нечто настолько важное, что ему пришлось указать на это, даже при том, что он умирал. Можно увидеть по тому, как кровь размазана по полу, что он развернулся, чтобы привлечь внимание к пульту. Зачем? Следователь, который придет сюда после, никогда не упустит это и не проигнорирует это обстоятельство. Это первое, что вы увидите после убитых тел. Так зачем же прилагать усилия, подчеркивая это?»

«Он умирал», сказал Хикман. «Умирающие люди не всегда мыслят четко. С учетом того, что жизнь покидала его, сознание быстро меркло, это, возможно, приобрело для него какой-то безумный смысл».

«Возможно. Но предположим, что он знал, что делает. В этом случае –– на что именно он указывает?» Джек проследил за направлением указательного пальца Клинга, продлив воображаемую прямую линию от кончика пальца мертвеца. Линия бежала по полу к нижнему правому углу шкафа-пульта.

Джек опустился на одно колено возле него. У шкафа были четыре коротких, приземистых ножки и тяжелое основание. Верхняя часть основания была нижней полкой, на которой стоял системный блок. Сама основа была высотой в пять дюймов. Но она не полностью покоилась на полу; между основанием и полом был зазор около четырех дюймов пустого пространства.

Джек постучал пальцами по основанию. Оно было крепко сбитым, но не обязательно полностью насквозь плотным. Он залез пальцами под него и пощупал там вокруг. На нижней стороне, вне поля видимости, был ряд кнопочек размером с 10-центовую монету, выступавших из основы. Джек начал нажимать их одну за другой.

 

Когда он нажал на пятую кнопку, она двинулась вниз под его пальцем, погрузившись в отверстие. Где-то внутри основания шкафа раздался слабый, но отчетливый щелчок. Часть его вертикальной передней поверхности отделилась от остальной части деревянного блока.

Хикман и Росс сгрудились вокруг, вытягивая шеи, чтобы получше все рассмотреть. Хикман сказал: «Что это? Скрытое отделение––?»

«Секретный ящик», сказал Джек. Передний край ящика выдвинулся на несколько дюймов над основанием шкафа. Джек уцепился пальцами за верхний его краешек, стал тащить и открыл его. Ящик был установлен на хорошо смазанных металлических дорожках, которые действовали бесшумно.

Внутри него лежали книга в черном кожаном переплете и большая папка манила для документов. Книга размером и формой была записной деловой книжкой. В папке лежала стопка распечатанных документов.

Джек открыл черную книгу на первой странице. Она вся была заполнена записями, сделанными аккуратным почерком, в котором он сразу узнал почерк Питера Ри. Он начал листать страницы, отметив, что там было много датированных записей.

«Что это?», спросил Хикман.

«Это оперативный дневник расследования, который проводили Клинг и Ри для шефа Офиса контрразведки Морроу», сказал Джек Бауэр. «Мне нужно некоторое время, чтобы в этом разобраться».


 
 



________________________________________

12. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 10 И 11 ЧАСОМ ВЕЧЕРА.

 
10:11
Шейди-Гроув,
переулок Медоу-лейн, дом 97
Округ Лос-Аламос

«Помехи — вот что привело к этой бойне», сказал Джек Бауэр.

Он бегло просмотрел записную книгу и документы в папке. Информация, которая в них содержалась, позволила ему собрать воедино все разрозненные куски происшедшего ранее. Теперь он в сокращенном виде доводил это до Хикмана и Росса. Не все, но столько, сколько они должны были знать. Ему нужна была их помощь и доброжелательное отношение. Хикман был самым толковым сотрудником Сабито, по мнению Джека, а Росс был ключевым связующим звеном Сабито с Управлением шерифа округа.

Джек продолжил: «Все началось с помех, с электрических помех, тех, что портят и скрючивают картинку на экране вашего телевизора. А если конкретно, то телевизора Джина Паркхерста. Это и привело его в Офис контрразведки Айронвуда. Он пришел туда около месяца назад. С точки зрения Офиса контрразведки, он как будто с неба свалился. Люди Маккоя никогда раньше не слышали о нем, никогда раньше профессионально им не интересовались. Он появился совершенно неожиданно.

«Такого рода неожиданные вольноприходящие – непредсказуемое явление в играх разведок. В контору приходит человек, которого об этом не просили. Он может явиться, чтобы доставить или сообщить какую-нибудь горячую наводку, пожаловаться или заключить сделку. Вам неизвестна его мотивация. Возможно, он тот, чем он кажется и поступает добросовестно и с благими намерениями.

«А может, у него тайное задание. Может быть, он чудак или псих. Ничего определенного нельзя сказать до тех пор, пока вы не выслушаете его, что он хочет вам сказать, и не оцените это».

«Почти то же самое, чем и я занимаюсь», сказал Росс.

«Конечно, обычное гражданское лицо не может просто так явиться в Офис контрразведки. Паркхерст сначала позвонил и сказал, что он хотел сообщить кое о чем подозрительном. Он не сказал, о чем речь, по телефону за исключением того, что это конфиденциально. Возможно, у него было что-то стоящее; выслушать его было не вредно. Ему назначили время в один из рабочих дней утром. Эту назначенную встречу взял на себя Клинг, он и провел с ним собеседование. Он тащил на себе тогда много такого рода черной работы. В основном рутинные проверки безопасности, прошлого, бэкграунда. Такие вещи, которыми никто больше не хотел заниматься, выпадали на долю нижестоящих сотрудников, а на самой нижней ступеньке иерархии в Офисе контрразведки тогда стоял Харви Клинг.

 

«Клинг провел обычную проверку данных на Джина Паркхерста до беседы с ним. Паркхерст раньше был квалифицированным мастером-механиком, который большую часть своей профессиональной карьеры проработал на различных предприятиях и энергетических установках Лос-Аламосской национальной лаборатории в Южной Месе. Он был чист: уважаемый профессионал в своей области, у него был твердый рейтинг безопасности, такой же блестящий кредитный рейтинг, никаких пометок о неблагонадёжности или проступках в его личных делах, хорошая семья. Никаких подозрительных контактов или партнеров, никаких проблем с наркотиками, никаких столкновений с законом за исключением нескольких штрафов за неправильную парковку. Он казался нормальным, компетентным, уравновешенным парнем.

 «Но у Паркхерста была жалоба – помехи. В течение последних шести недель или около того он стал замечать специфические помехи в своем телевизоре. Время от времени, без всякой видимой на то причины и без всяких совпадений, звук и картинка в его ящике круто портились и превращались в беспорядочную смесь хаоса и статики. Перебои длились от одной до двух минут, не дольше. Они заканчивались так же внезапно, как и начинались. Они никогда не происходили в одно и то же время. Помехи случались и днем, и ночью. Иногда несколько дней все шло без всяких сбоев, а в другой раз они происходили по нескольку раз за один день или за одну ночь».

 

«Клинг, должно быть, был заинтригован, что ему пришлось опрашивать парня, который жалуется на дрянной телевизор», сказал Хикман.

«Он заинтересовался этим более, по мере того как Паркхерст продолжал свой рассказ», сказал Джек. «Паркхерст был механиком по профессии, а от природы он обожал все разбирать, изобретать, улучшать и совершенствовать. Необъяснимые помехи раздражали его и оскорбляли всю его натуру, привыкшую разбираться самим во всех технических проблемах. Сбои касались не одного телевизора. Они наблюдались во всех телевизорах в доме одним и тем же образом. Он провел диагностику неисправностей телевизоров – выяснилось, что все в них правильно. Он поспрашивал своих соседей, не беспокоили ли их аналогичные проблемы – ни у кого из них таковых не оказалось.

 

«Тут возник интересный вариант. Паркхерст был подписчиком сети спутникового телевидения. Сигнал приходил на спутниковую антенну на крыше его дома. А в окрестностях, во всей остальной части Шейди-Гроув незадолго до того был проложен оптоволоконный кабель. И большинство его соседей перешло на новую систему, и телевидение их теперь было проводным. Паркхерст был одним из немногих, у кого все еще оставалась спутниковая антенна. Возможно, это и являлось ключом к решению проблемы.

«Он вызвал к себе на дом ремонтников из компании спутникового телевидения, чтобы они взглянули на его телевизор. Он спросил, случались ли такие же проблемы, как у него. А в этом районе осталось не так уж много клиентов спутникового телевидения. Один из ремонтников вспомнил о нескольких подобных жалобах от абонентов в паре кварталов от него, но помехи там были гораздо менее серьезными. Конечно, нарушения не обязательно должны были случиться именно в тот момент, когда ремонтники были у него дома, чтобы они смогли наблюдать их в действии. Они лишь обнаружили, что в телевизоре Паркхерста все в порядке. Аппаратура и программное обеспечение были проверены – все в порядке. Ремонтники назвали это «статикой» и оставили все как было. Такие вещи иногда происходили, и никто не знает, почему. Незначительные сбои где-то в системе. Они сами по себе рано или поздно исправятся и исчезнут.

«Но они не исчезали. Паркхерст почесал в затылке и напряг мозги, задавшись вопросом, что же было неладно в его телевизорах? У него возникла мысль: Если проблема не внутренняя, то, возможно, она внешняя. Что вызывает помехи? Конкурирующие между собой волны, которые пересекаются друг с другом. Могло случиться так, что какой-то сильный внешний сигнал вызывал сбои, радиоволны или телетрансляция или еще что-то. Частота, достаточно близкая к сигналу его спутникового телевидения, чтобы подавить и погасить его сигнал.

 «Что же генерировало этот сигнал? Никаких других компаний спутникового телевидения в округе не было. Не было никакой телевизионной трансляции по воздушным волнам где-нибудь поблизости уже многие десятилетия. Он подумал было, что с каким-то устройством в лаборатории велись эксперименты по созданию какого-нибудь нового вида сильного передатчика, частота которого и вызывала сбои. Но тут он понял, что достаточно мощный сигнал, исходящий из Южной Мессы, влиял бы на спутниковое телевидение по всему Холму и вызвал бы шум у общественности. А этого не происходило, так что он исключил национальную лабораторию из числа возможных источников.

«Другие подписчики спутникового телевидения, которые жили в домах чуть дальше, испытывали такие же перебои, но гораздо менее значительные. Это указывало на то, что источник был каким-то локальным феноменом, исходящим откуда-то поблизости. Любительские радиостанции, которые работают в различных диапазонах радиоволн, слишком удалены и не могут влиять на спутниковый сигнал, таким образом, это не мог быть кто-нибудь из этих радиолюбителей. Паркхерст пришел к выводу, что кто-то работает на каком-то сильном новом передатчике где-то по соседству от него.

«Вот тут уже со сцены сошел Джин Паркхерст – любитель гаджетов – и вперед выступил Паркхерст-патриот. Большую часть своей жизни он проработал в Лос-Аламосе, погруженный в целую субкультуру системы безопасности этой лаборатории. Он свято верил в правила безопасности и необходимость хранить секреты ремесла.

«У кого, скорее всего, имеется сложный передатчик для отправки и получения тайных сообщений? У вражеского агента. Шпиона. А «если вы видите что-то подозрительное, сообщите об этом». Это было девизом субкультуры сознания безопасности ЛАНЛ со времен Второй Мировой войны, задолго до 9/11, девизом, отпечатавшимся глубоко в национальном сознании. Был он в отставке или нет - все равно Паркхерст знал, в чем его обязанность. Патриотизм для него был тем, от чего нельзя уйти в отставку. Он видел нечто подозрительное, и его долг – сообщить об этом в соответствующие органы.

 

«Он работал во многих местах на Южной Месе, но никогда не работал в Айронвуде, так почему же он решил сообщить свои выводы Офису контрразведки? Он связывал это с делом Саида, полностью, от начала и до конца. Он считал, что Саид был полностью виновен, и развал дела был национальным позором. Он был большим поклонником тогдашнего главы Офиса контрразведки Ситона Хотчкисса во время судебного разбирательства, ему нравилось, как тот боролся за осуждение. Поэтому он решил пойти в Айронвуд. Он не знал, что за те годы, которые прошли со времени суда, Хотчкисс досрочно ушел на пенсию и умер. Однако он узнал Клинга по суду, и был в восторге, что именно он вел с ним собеседование. Это доказало, что он был прав, явившись в Офис контрразведки.

«И он был прав, хотя и не по тем причинам, о которых он думал. Эта его встреча с Клингом стала роковой. В конечном итоге это привело к гибели их обоих и ко многому другому. Из всех людей на земле Клинг был одним из немногих, кто был склонен воспринять жалобу Паркхерста серьезно. Другими стали Питер Ри и директор Офиса контрразведки Роудс Морроу, по причинам, о которых я скажу отдельно.

 

«Клинг сказал Паркхерсту, что он пришел туда, куда надо, и что его наводка будет изучена. Он предостерег его, чтобы тот держал информацию при себе и при жене и ни с кем больше не обсуждал ее и свое посещение Офиса контрразведки. Он похвалил его как хорошего гражданина и заверил его, что он будет приглашен на следующую встречу в ближайшем будущем».

……………………….

 Здесь Джек сделал на некоторое время паузу. По соображениям безопасности он теперь должен был дать своим двум союзникам отредактированную версию остальной части правды. Хикману была частично известна подоплека убийств в Айронвуде; Россу – практически ничего. Присутствие Росса заставляло Джека быть более осмотрительным, чем в том случае, если бы он обсуждал это дело с одним только Хикманом. Но даже и в этом случае он не сказал бы всё.

«Большая часть того, что вы только что услышали, исходит из первоначальных рапортов Клинга, копии которых находились в папке, и из рукописных записей его и Ри в их оперативном дневнике», сказал Джек. «То, что следует далее, непосредственно связано с расследованием, над которым я продолжаю работать ныне. Это деликатный материал, абсолютно и совершенно секретный.

«Могу сказать вам, что директор Офиса контрразведки Роудс Морроу дал задание Клингу и помогавшему ему агенту Питеру Ри расследовать возможную долгосрочную брешь в системе безопасности в Айронвуде. Это расследование проводилось в тесном кругу и было настолько тайным, что о нем было известно только им троим. Оно проводилось отдельно от всего остального состава Офиса, чтобы сохранять его полную конфиденциальность. Это прощупывание продолжалось уже в течение приблизительно двух месяцев, еще до собеседования с Паркхерстом.

«Клинг записал показания Паркхерста, но не внес их в компьютер Офиса. Он оставил их вне сети Офиса, равно как и все, что было связано с тайным расследованием Морроу, держалось вне этой сети. Были сомнения в неприкосновенности всей компьютерной системы Айронвудской национальной лаборатории. Клинг считал, что жалоба Паркхерста может быть непосредственно связана с линией расследования, которое они проводили. Он сообщил о ней непосредственно Морроу. Морроу согласился. Он хотел, чтобы она была изучена Клингом и Ри как часть их тайного зондирования.

 

«Морроу не нуждался в услугах оператора-человека здесь, в доме Паркхерстов, чтобы контролировать диапазон частот этих таинственных передач, которые вызывали сбои. У него было кое-что получше – машина. Вот эта машина».

Джек указал на пульт с электроникой. «Это датчик-определитель частоты сигнала, своего рода широкополосный сканер-приемник, специально разработанный для поисков в электромагнитном спектре. Он автоматически замеряет колебания электромагнитных волн на ультравысоких скоростях. Когда он находит то, что ищет, он блокирует сигнал.

«Как шеф Офиса контрразведки Морроу имел возможность выписать детектор без каких-либо вопросов. Он, вероятно, сделал это не по формальным каналам, чтобы избежать оставления следов. Он организовал установку детектора в доме Паркхерстов. Джин и Глэдис Паркхерсты были патриотами и были готовы сотрудничать. Клинг и Ри настроили детектор в гараже, превратив его в автоматизированный пункт прослушки.

 

«Датчик вскоре стал ловить таинственный сигнал, который создавал помехи в домашних телевизорах. Он регистрировал время, дату и продолжительность передач. Пару раз в неделю Клинг или Ри приезжали сюда, чтобы проверить оборудование. Данные хранились на жестких дисках, и они обычно их копировали и забирали. Где эти диски, я не знаю. Здесь нет никаких копий этих дисков. Без сомнений, Морроу держал их при себе, но он спрятал их слишком хорошо — они до сих пор не выплыли. Будем лишь надеяться, что они не попали в руки врага. Если повезет, данные сохранились где-нибудь на жестком диске детектора. Если так, то эксперты, возможно, смогут восстановить их.

«Клинг или Ри – в зависимости от того, кто из них дежурил – делали заметки в оперативном дневнике во время своих визитов сюда. Они держали его и папку с делами скрытыми в тайном ящике этого электронного шкафа – скорее всего, в качестве резервной копии, на случай, если что-нибудь с ними случится. Что и произошло, когда это случилось с Роудсом Морроу – убийство».

Джек пролистал страницы оперативного дневника, взглянув на записи. «Детектор поймал в этом месяце несколько десятков передач. Они достигли максимума в середине месяца, затем частоты их понизилась, прекратившись в последнюю неделю или около того. Все они были короткой продолжительности. Самая короткая длилась тридцать секунд, самые длинные – две минуты. Большинство остальных колеблется где-то посередине.

«Это свидетельствует о том, что источник может быть взрывным передатчиком –– шпионским оборудованием, разработанным для агентов, работающих на враждебной территории для общения с удаленными обработчиками информации. Сообщения отцифровываются, шифруются и сжимаются так, чтобы они содержали максимальное количество информации в минимальный по времени период вещания. Они также беспорядочно прыгают с одной частоты на другую во время одной и той же передачи, чтобы затруднить сканерам зафиксировать их».

 

Джек умолчал о том факте, что Управление национальной безопасности перехватило зашифрованную взрывную передачу Аннигилакса. Это была его наивысшая тайна. Тем не менее, он не мог не задаваться вопросом, являлось ли закодированное послание Аннигилакса частью передач, исходивших из Шейди-Гроув. Эксперты АНБ должны были суметь определить, исходили ли они из одного и того же источника, если у них будет возможность поработать с детектором.

В одном не было сомнений: Annihilax не был ученым, создававшим оружие в Айронвуде. Он не подходил по профилю. И никто из подозреваемых на роль Большого Крота среди персонала Айронвудской национальной лаборатории – Нордквист, Карлсон и Маккой – не соответствовал профилю Аннигилакса. Таким образом, имелись по крайней мере два ключевых игрока в этой игре шпионажа и убийств: Annihilax и Большой Крот. Работали ли они вместе? Может быть да, а может быть, и нет. В любом случае, зловещая и смертельная комбинация оставила свой след в работе Национальной лаборатории.

«Клингу и Ри хоть когда-нибудь удалось установить источник передач?», спросил Хикман.

 

«Это первое, что я пытался установить, после того как просмотрел отчеты, чтобы получить общее представление о том, для чего все это предназначалось», сказал Джек. «Я просмотрел последние страницы дневника, чтобы узнать, достигли ли они каких-либо результатов. Ответ: нет, не получили. Но они точно определили, что передачи велись откуда-то по соседству. Детектор сузил дислокацию источника до точки где-то в близлежащей окружности, радиус которой составляет одну пятую мили, но не ближе этого.

«Что приводит нас к очень соблазнительному факту». Джек открыл папку, мельком взглянув на документ, который он положил наверх всей пачки бумаг. «Два ключевых деятеля из персонала Айронвудской лаборатории живут тут по соседству: Нордквист и Карлсон. Карлсон живет на Медоу-лейн, 102».

«Дьявол, это же прямо на другой стороне улицы», сказал Росс.

«А Нордквист проживает по адресу: Колони-корт, 19».

«Это один квартал к северу отсюда!»

«А это означает, что шпионом является Нордквист или Карлсон?», спросил Хикман вкрадчиво-язвительным тоном.

«Не обязательно. Но они же практически соседи. Шпион, живущий где-то здесь, может следить на ними обоими. Собрать много ценной информации об их приездах и отъездах», сказал Джек.

Глаза у Хикмана сузились и засверкали. «По крайней мере, это сужает фокус поисков. Хотелось бы обыскать оба дома на предмет наличия передатчика».

«Не торопите события. Согласно дневнику, последняя передача была около десяти дней назад. С тех пор – тишина».

«Как раз тогда, когда вы тут появились, Бауэр».

Джек кивнул. «И расследование стало более интенсивным. Когда в Айронвуде стало известно, что к делу подключилось КТО. С тех пор у шпиона было время, чтобы перенести свое оборудование. Если это шпионский передатчик, то он не очень большой. Его можно унести в руках в кейсе или в рюкзаке».

«Так или иначе, хотелось бы обыскать оба этих местечка, даже без особой на то причины».

Росс отодвинул шляпу чуть назад, вытирая потный лоб тыльной стороной ладони. «Почему бы вам не обвязать Карлсона и Норкдвиста этими ремнями детектора лжи и не допросить их?»

Хикман угрюмо усмехнулся. «Невинная душа! Со времен дела Саида стало практически невозможно притащить к детектору лжи даже младшего научного сотрудника, даже если вы поймали его сующим секретные документы себе в карманы. Потребуется принять особый акт Конгресса, чтобы протестировать на ложь этих двух мандаринов. Тем более, что мы не поймали их за руку прямо на месте преступления – а этого у нас точно нет».

 

Росс погладил подбородок. «Похоже, что учитывая все те убийства, которые произошли здесь за последнее время, независимо от того, за кем вы гоняетесь, ничего особенного в игре наверняка нет. Лучше уж несколько тестов на ложь, чем пуля в голове!»

«По крайней мере, мы добрались до этой аппаратуры вовремя», сказал Джек. «Вот почему Клинг хотел встретиться со мной здесь. Он знал, что противник подбирается к нему. Он и Паркхерсты были последними оставшимися в живых, кто знал о слежке. Чино и Берка, должно быть, наняли, чтобы они зачистили тут всех в доме. И машину тоже».

Хикман встрепенулся: «Я просто тут подумал кое о чем –– Чино и Берк не пришли же сюда пешком».

«Здесь никто не ходит. Пешеходы, особенно, если они посторонние, уж точно не приветствуются в Шейди-Гроув», сказал Росс.

«Это я и имел в виду. Убийцы должны были приехать сюда на машине. Но единственные автомобили, припаркованные здесь, принадлежат Паркхерстам и Клингу. Я имею в виду, что у Чино и Берка должен был быть третий человек – водитель».

«Если они не оставили свою машину где-нибудь в квартале отсюда и не пришли сюда пешком».

«Киллеры-профи любят сделать свою работу быстро и уйти. Они не любят, чтобы за ними гонялись на авто после убийства. Таким образом, должен быть третий, водитель. Он, должно быть, испугался бойни и сбежал».

«Не могу сказать, что виню его, я маленько тоже напуган».

«Кем бы ни он был, он уже давно смылся отсюда. Не заморачивайтесь насчет него. У нас есть кое-что посерьезнее и поважнее».

«Действительно», согласился Росс. «Например, где сейчас Карлсон и Нордквист? Похоже, сейчас самое время проверить их, проверить их алиби».

«Они в Айронвуде. Проводят серию опытов, которые, как запланировано, продлятся допоздна», сказал Хикман. Он посмотрел на часы. «Они должны по-прежнему быть там, испытания закончатся не ранее еще нескольких часов».

«А что касается их семей?», спросил Джек. «Учитывая данное нападение, насилие может перейти в завершающую фазу. Их семьи также не защищены от него».

На лице у Хикмана появились морщины, демонстрировавшие его решительные намерения. «Мы можем проверить это прямо сейчас и лично. Их дома тут неподалеку».

«Давайте пока спрячем все это в безопасном месте», сказал Джек. Он собрал папку с документами и оперативный дневник и положил их обратно в секретный ящик в электронном шкафу. Он подтолкнул его обратно внутрь, и ящик, щелкнув, закрылся. Он был так хитро сделан, что когда он закрылся, невозможно было сказать, что там что-то было. Линия не толще волоска, которая могла выдать его наличие. «Они побудут здесь, пока мы будем осматривать окрестности», сказал он.

 

Они с Хикманом и Россом вошли в дом, в холл. «Место преступления нужно поставить под охрану. Тела никуда не денутся, но детектор и документы нужно защитить», сказал Джек.

«Я этим займусь. Таким образом, я не наткнусь еще на какую-нибудь сверхсекретную информацию, и вам не придется иметь дело со мной дохлым», радостно сказал Росс.

«Спасибо. Очень признательны».

Росс жестом как бы охватил всю эту кровавую сцену. «Хотите, я позвоню и сообщу об этом бардаке? Не шерифу», добавил он быстро. «Своим спецам. У меня тут есть отряд помощников под рукой, которые выполняют только мои приказы. Хорошие жесткие ребята, которые не будут выносить сор из избы. Хикки про них все знает».

«Они нам понадобятся позже, но, может быть, тебе лучше здесь задержаться на некоторое время, пока мы не изучим особенности местности», сказал Хикман.

«Вам решать. Свистните мне, как только они понадобятся, и они во мгновение ока будут тут».

«Свистнем», сказал Хикман. Он поставил свой автомат М-4 прикладом вниз в угол. «Оставлю пока это здесь. Сомнительно топать с этим по окрестностям».

«Я тщательно прослежу за этим», пообещал Росс.

«Если будешь хорошо себя вести, может быть, получишь такой же на Рождество».

«Договорились, Хикки».

Джек Бауэр открыл входную дверь и вышел. Жаркое ночное небо было черным с оранжевыми оттенками. Вокруг все казалось тихим и мирным.

«Похоже, никто не позвонил и не пожаловался на перестрелку», сказал Джек.

Хикман кивнул, осматриваясь вокруг. «Неудивительно. Дома стоят далеко друг от друга, у них у всех окна закрыты и кондиционеры работают на полную мощность».

«Все равно же это проникновение в чужой дом».

«У Паркхерстов дом номер девяносто семь. Дом слева – девяносто девять. Номер 102 – дом Карлсона – на другой стороне улицы».

Хикман указал на дом напротив. Белое деревянное здание в стиле кейп-код с каменной облицовкой и парой эркеров, фланкирующих входную дверь.

«Мы далеко от Кейп-кода» [полуостров в Массачусетсе], подумал Джек.

Первый этаж дома был весь залит светом. Парадная дверь была широко открыта, свет через дверной проем освещал лужайку.

«Тут что-то не так», сказал Джек.

 

Хикман выругался. Они с Джеком спешно перебежали через улицу. Дом выглядел вполне нормально, безмятежно, за исключением этой распахнутой настежь двери.

«Карлсоны живут одни? Я имею в виду, у них нет детей, насколько я припоминаю из досье».

«Это верно, Бауэр. У него двое взрослых детей от первого брака, но они живут в другом штате. У нее это первый брак. Детей нет».

Они подошли к входу, остановившись на каменном крыльце. Передняя внутренняя дверь была широко открыта и висела на петлях; внешняя дверь была закрыта. Никого внутри не было видно, в доме было тихо, ни телевизора, ни музыки не было слышно.

Джек с Хикманом обменялись взглядами. «И что теперь?», спросил Хикман.

«Позвоните в дверь», сказал Джек. Хикман нажал на кнопку, внутри диньг-донгнуло. Реакции не последовало.

«Миссис Карлсон?», прокричал Джек внутрь несколько раз.

Ответа не последовало.

Джек оглянулся и посмотрел на другую сторону улицу. В дверном проеме дома Паркхерстов показалась фигура Росса, который смотрел на них.

Джек попробовал открыть внешнюю дверь. Она оказалась незапертой. Он вынул свой пистолет и вошел внутрь.

Хикман тоже взял в руку пистолет, вытащив его из кобуры и последовав за ним.

«Если миссис Карлсон дома, она может в нас выстрелить», тихо сказал Хикман.

«И у нее будет на то полное право».

«Это будет чудесной новостью, а, Бауэр? Хорошо – я за вами».

«Благодарю», кисло сказал Джек.

 

Сразу за внутренней передней дверью в узкой прихожей стоял блестящий черный пластмассовый цилиндрический контейнер около трех футов в высоту и фута в диаметре. Сверху он был открыт.

Он был похож на подставку для зонтиков, но в засушливом Нью-Мексико зонтики нужны были очень редко. В нем стояло три деревянных трости с разнообразными декоративными ручками.

Джек задался вопросом, кто пользуется тростью. Это не доктор Карлсон. Из того немногого, что он видел и слышал о Кэрри Карлсон, она была молодой, активной женщиной. Что-то связанное с тростями стало крутиться у него на уме, но он никак не мог вспомнить, что это было, не смог оформить мысль. Он выкинул эту мысль из головы и стал продвигаться вглубь дома. «Я проверю этот этаж», сказал он.

Хикман кивнул: «Я возьму верхний».

Джек прошелся по первому этажу с пистолетом в руке, переходя из комнаты в комнату. За гостиной была комната, которую д-р Карлсон использовал в качестве собственной студии. Стены от пола до потолка были уставлены книжными полками. Там стоял стол с компьютером.

Джек прошел через столовую на кухню. На кухонном столе лежала женская сумка. Джек открыл ее и заглянул внутрь. В красном кошельке лежали многочисленные кредитные карточки и водительские права. Они принадлежали Кэрри Восс Карлсон. Восс было ее девичьей фамилией, ему это было известно, и она сохранила ее, добавив к фамилии мужа.

На них в углу имелась ее фотография размером с почтовую марку. Полный вид анфас лица женщины, которую он видел сегодня ранее на пассажирском сиденье в автомобиле Сильвии Нордквист.

На правах был отмечен ее возраст – сорок лет, но она могла бы сойти на десять лет моложе. У нее была пышущая здоровьем, среднеамериканская приятная внешность, выразительное и с характером лицо.

Лицо в форме сердца, карие глаза, скульптурные черты, мягкая кость, широкий выразительный рот, естественным образом приподнятый в уголках губ, упрямый подбородок и сильно очерченная нижняя челюсть. Пикантное выражение лица, оживленное и проворное.

Волосы у нее были подстрижены в челку на лбу, спускались к плечам и вились в прическе в стиле мальчика-пажа. Судя по миниатюрной фотографии, волосы у нее были коричневыми и таковыми упоминались в описании в правах; фотографии не удалось схватить красновато-золотые оттенки, окаймлявшие ее каштановые волосы, которые Джек наблюдал лично накануне вечером на парковке у Айронвудской национальной лаборатории.

В сумочке содержалось все, что только можно было обнаружить в сумке у женщины, и ничего из того, что могло бы показаться неуместным. Никакого оружия, никаких наркотиков, даже рецептов на таблетки не было.

В задней части кухни была дверь, открывавшаяся в пространство остекленного крыльца или веранды. Она была пуста, как и задний двор. Гараж не был пристроен к дому. Джек вышел поискать его. Он обнаружил самый простой, обычный гараж. Наблюдательного поста над гаражом не было, и не было никакого скрытого оборудования для наблюдения.

Он осмотрел автомобиль, стоявший в проезде. Он был заперт, и он не собирался тратить время и отпирать замок, чтобы проверить багажник и увидеть, не спрятан ли внутри труп. Это можно сделать позже. Кроме того, такого рода ощущений увиденное не оставляло.

Он вернулся в дом. Как и у многих других домов на Западе и Юго-Западе, здесь не было ни фундамента, ни подвала. Осмотр спальни ничего не дал. Он положил руку плашмя на верхнюю панель телевизора. Он был холодным на ощупь. Его поиски на первом этаже не выявили ни пулевых отверстий, ни пятен крови, никаких признаков взлома, насилия или борьбы.

Вниз спустился Хикман, с пистолетом, засунутым обратно в кобуру. «Наверху все чисто».

Джек сказал, что все чисто было там, где он смотрел, и внутри и снаружи.

Вернувшись в гостиную, Джек еще раз бросил пристальный взгляд на окружавшее, чтобы понять, послало ли оно ему какое-нибудь сообщение. Мебель, декор, освещение и дизайн – все элементы были правильными и пропорциональными. Все тут было гармонично.

Хорошо оборудовано. Тонко выставленная витрина умеренного богатства и вкуса. Единственный недостаток состоял в том, что тут все было, возможно, несколько стерильно. Гостиная, которая была приспособлена не столько для жилья, сколько именно для гостей. Витрина.
 

Интригующим элементом был выбор и размещение различных предметов искусства. Украшения на стенах из ткани и скульптура, фигуры из железа и бронзы. Джек понял, что это произведения искусства народов Африки. Причем оригиналы, не копии. Его поверхностное знакомство с этим искусством не позволяло определить, из какой точно части Африки они происходили.

Широкий белый камин весь был уставлен фотографиями в рамках. На стенах, оформленных аналогично, тоже висели фотографии, награды, значки и тарелки. Большинство фото было снято во время официальных обедов, приемов и событий. Как правило, на них присутствовала Кэрри Карлсон, позирующая с различными чиновниками – как мужчинами, так и женщинами. Иногда в кадре с ней был ее муж, иногда нет. Женщины были одеты в строгие вечерние платья, мужчины были в смокингах или во фраках.

Почетные знаки, подарки и кубки были полученными в последние несколько лет наградами от гражданских ассоциаций, занимающихся улучшением чего-либо, благотворительных фондов, и награды именно для Кэрри Восс Карлсон за ее милосердные, благотворительные, филантропические деяния и вообще за хорошие поступки. За участие в кампаниях повышения грамотности, за помощь бесплатным клиникам для обездоленных, центрам лечения от наркозависимости и от злоупотребления алкоголем, приютам для избиваемых дома женщин, за поддержку программ школьных обедов –– все это проистекало из ее щедрости, великодушия и ее тяжелого труда.

«Настоящая гуманистка», пробормотал Джек.

«Она не праздная домохозяйка», согласился Хикман. «Она посвящает большую часть своего времени добрым делам. Это не прихоть, а занятие и устремление по жизни. Мне рассказывали, что до приезда в Лос-Аламос она на постоянной основе работала в Африке, оказывая там помощь. «Врачи без границ», что-то вроде этого». В тоне Хикмана слышалась определенная настороженность относительно благодетелей человечества и «чего-то вроде этого».

 
«Это объясняет ее интерес к африканскому искусству».


«Она – основательница и главная опора «Инициативы Добрососедства», центрального оргкомитета, который координирует и занимается сбором средств на нужды более десяти различных местных благотворительных организаций. Там она и познакомилась со своим мужем, на одной из акций Инициативы по сбору средств. Она также является организатором ежегодного «Призыва Сообщества», собирающего взносы с персонала лаборатории».

«Разносторонняя женщина», пробормотал Джек.

«Да — будем надеяться, что лишь в этой сфере».

«Вы кислый ублюдок, Хикман».

«Раньше сегодня я им не был».

«Да, были».

Ну и пусть, как бы сказал жестом Хикман. Он выглядел взволнованным. «Упаси боже, если что-нибудь с ней произойдет». В голосе его чувствовалась реальная обеспокоенность.

«Да поможет ей Бог», сказал Джек.

«Бюро получит тогда такую ужасную прессу и угодит в такое политическое пекло, что это пожарище в каньоне покажется по сравнению с ним походным костерком молокососов-скаутов».

Ну это прекрасно объясняло тоскливое чувство на душе у фэбээровца. Уголки рта у Джека опустились вниз.

«Вам — и Винсу тоже – возможно, нужно готовить льняные подштанники. Кэрри Карлсон исчезла. Сомневаюсь, что ей взбрело в голову вдруг выйти прогуляться в пол одиннадцатого ночи в субботу. Широко открыв все двери. Ее сумочка лежит на столе на кухне. Вы встречали когда-нибудь женщину, которая ушла бы куда-нибудь без своей сумочки?»

«Может быть, она с Сильвией Нордквист. Они подруги», предположил Хикман без особого энтузиазма.

«Знаю. Я уже видел их вместе сегодня, когда миссис Нордквист приехала в лабораторию, чтобы взять у мужа кредитку, на которой не был превышен расход».

«Может быть, Кэрри Карлсон отправилась к Нордквистам с визитом. Это рядом, почти через дом, она могла пройти туда пешком. Знаете, жены составляют друг дружке компанию, пока их мужья работают допоздна в лаборатории».

«Симпатичная версия, хотя я в это не верю. Так или иначе, нам лучше проверить дом Нордквистов на случай, если кто-то делает полную зачистку жен Айронвудской лаборатории».

 

Они направились к входной двери.

Джек указал на подставку для зонтиков с тремя тросточками. Одна была из эбенового дерева, другая из красного, и еще одна из шведского светлого дерева. «Карлсон хорошо передвигается на обеих ногах без проблем, поэтому, должно быть, Кэрри может пользоваться тростью».

Хикман кивнул. «Она прихрамывает. На левую ногу. Она сломала ее много лет назад в Африке, и она так и не срослась должным образом».

«Я не знал об этом. Когда я видел ее, она сидела в автомобиле Сильвии Нордквист все время и не выходила из него», сказал Джек. «Не характерно, наверное, для нее отправляться на прогулку жаркой субботней ночью, не так ли?»

«Она передвигается довольно хорошо на этой своей больной ноге. В этом отношении лучше, чем это делают большинство женщин — и даже мужчин –– на обеих своих нормальных ногах. Она спортивна, бесстрашна и решительна».

«Отлично — возможно, ей это понадобится».

Они вышли наружу. Что-то вновь будто подтолкнуло или кольнуло Джека Бауэра мысленно, какое-то чувство незавершенности, как будто он забыл что-то важное. Что это было, он не знал, но это было вызвано увиденными им тросточками. Все же он так и не смог вспомнить.

Они с Хикманом пересекли улицу по направлению к дому номер 97.

Росс сидел снаружи на крыльце, обмахивая себя шляпой. Он встал, когда увидел, что они подходят. «Как миссис Карлсон?», спросил он.

Хикман покачал головой. «Ее нет дома. Мы собираемся проверить дом Нордквистов».

«Попробуйте позвонить им, это же быстрее».

Джек покачал головой. «Вы не видите, что происходит на другом конце телефона. Я предпочитаю личный контакт».

«Колони-Корт – это через квартал отсюда. Можно быстрее туда пройти, срезав через задний двор», сказал Росс.

Джек Бауэр и Хикман завернули за левый передний угол дома. Между домами номер 97 и 99 была полоса земли. Они пошли по ней. Росс стоял на лужайке, опустив руки на бедра и смотрел, как они шли.

Граница заднего двора Пархерстов была отмечена линией деревьев. Свет огней их дома стал размываться, уходя в затененный мрак. Дымный туман скрыл звезды и луну.

Деревья были посажены тут в последние годы. Они были молодыми, высокими и стройными; между ними было много места.

Джек и Хикман прошли между двумя деревьями, выйдя в задний двор дома по Колони-корт. Здесь большую часть участка занимал бассейн. Ограда в виде решетки высотой по пояс образовывала длинный синий прямоугольник. Бассейном не пользовались, но он был хорошо освещен, чтобы отбить охоту у преступников. Влажный туман висел над поверхностью воды. В воздухе ощущался сильный запах хлорки, который был даже сильнее, чем запах гари от огненного пожарища.

За бассейном стоял дом. Он был высоким, громоздким, с мансардной крышей. «Дом Нордквистов», сказал Хикман. «Мы обойдем, чтобы подойти к нему спереди».

Дом был не только высоким, но и длинным. Дома на Колони-корт были больше и занимали более крупные участи земли, чем на Медоу-лейн. Медоу-лейн был проездом или переулком, по которому машины могли двигаться в обе стороны, а Колони-корт нет. Это был тупик, но в данном случае его можно было назвать глухим переулком.

Он был в форме леденца, с длинным широким проездом, заканчивавшимся круглой площадкой-двором (кортом). Резиденция Нордквистов фасадом выходила на этот корт.

Джек и Хикман приблизились к переднему углу дома. Послышался звук работающего автомобильного двигателя. На холостом ходу.

Изнутри дома послышался слабый крик.


 
 


________________________________________

13. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 11 И 12 ЧАСАМИ НОЧИ.

 

11:05
Шейди-Гроув
Колони-корт, дом 19

Как же так вышло, что простая задача вдруг стала настолько прокисшей? Макси Арнот не понимал этого, да это его теперь и не заботило. Все, что он знал твердо, – это то, что этот большой дом вдруг превратился в тир, и что ему хотелось отсюда уйти. Его пропуском на выход отсюда являлась 14-летняя Кендра Нордквист.

Арнот был среднего роста, пухлым, с коричневыми вьющимися волосами, лицо его было похоже на огромную курносую картошку. Девушка была босая, но даже и так она была выше его на несколько дюймов.

Она была стройной, длинноногой и игривой, с длинными каштановыми волосами и красивым лицом, превратившимся сейчас в абсолютную маску страха. Еще несколько минут назад она мирно спала в своей кроватке. Теперь Арнот использовал ее в качестве живого щита.

Он стоял на первом этаже огромного холла спиной к входной двери, держа Кендру перед собой. Она стояла спиной к нему. Левой рукой он обхватил ее за талию и плотно прижимал к себе. Она была худенькой и была плохим прикрытием. В правой руке своей он держал пистолет, приставленный ей к голове.

Работа должна была стать пустяковым делом: схватить женщину и ее дочь и вывезти их в укрытие. Для выполнения этой задачи Парди выбрал троих из банды: Арнота, Уэйда и Сиско, все трое жесткие профессионалы. Арнот был стрелком-киллером, Уэйд – старым взломщиком и грабителем, а Сиско – водилой автомобиля, на котором смывались после дела.

Крот передал инсайдерскую информацию о текущей ситуации, которую Парди поведал этой троице. Она была похожа на описание жизни великосветского семейства. В доме имелись слуги – горничная и повар, но никто из них там не жил, и оба они ушли к себе домой несколько часов назад. Хозяин находился допоздна на работе в лаборатории, его жена и дочь оставались дома одни.

Само место это – Шейди-Гроув – означало наличие там охранной сигнализации, но именно поэтому с ними вместе отправился Уэйд; взлом с проникновением являлись его специализацией, и он был опытен в нейтрализации таких защитных устройств в домах.

Шейди-Гроув находился за чертой города Лос-Аламос и подпадал под юрисдикцию Управления окружного шерифа. Шериф Бак Бендер позаботился о том, чтобы жители этого богатого и влиятельного пригорода находились под усиленной охраной полиции.

 

Однако огненная буря разрушила всю его систему. Помощники из управления шерифа все уже были на пределе, пытаясь справиться с хаосом огромного пожара, и ресурсы истощались. Они все были полностью заняты, пытаясь справиться с волной насилия и убийств, которые вспыхнули в тот день и до сих пор вовсю продолжались этой ночью.

Это дало Арноту, Уэйду и Сиско шанс. Патрульные машины, которые обычно рыскали тут, были сняты с дежурства, чтобы прикрывать места поближе к пожару.

Дом стоял на Колони-корт. Потенциальным похитителям это не особо нравилось. Эта площадка-корт была тупиковым проездом с одним только выездом и въездом. Их автомобиль был доверха набит тяжелым огнестрелом – штурмовыми винтовками и автоматами. Арнот и Уэйд были головорезами, которые без особых раздумий вступили бы в перестрелку с полицией, если бы дело дошло до этого. Что касается водилы, то в основную задачу Сиско входило увести машину и уйти чисто, несмотря ни на что, но он тоже смог бы открыть огонь, если бы ему пришлось это делать.

Машина была угнанным автомобилем, над которым поработали механики из банды, сделавшие все, чтобы она была в прекрасной рабочей форме. Это была темного цвета штуковина с мощным мотором. Спереди и сзади на нее налепили парочку украденных номерных знаков, чтобы еще сильнее замутить воду.

Она въехала в Колони-корт в намеченный час. Дымный туман от пожара усиливал желаемую темноту между большими, хорошо освещенными зданиями.

Сиско припарковал свою машину между двумя домами в тени, там, где у него был четкий обзор белоколонного фасада дома 19. Он выключил огни, но оставил двигатель работающим. Двигатель у него всегда работал; никто не хотел рисковать своим бегством на автомобиле с заупрямившимся двигателем, который по каким-то причинам вдруг не заведется. Механики настроили машину так, чтобы она стояла с низким мурлыкающим напевом двигателя.

Арнот и Уэйд вышли. Они оставили тяжелое оружие в машине. Пистолетов вполне достаточно для такого рода работы.

В воздухе висел запах гари. Вдвоем они подошли к дому со стороны, где была терраса в виде внутреннего дворика с застекленными створчатыми французскими дверями. Уэйд достал комплект инструментов грабителя и отправился работать. Арнот встал на стрёме.

 

Был азарт во вторжении в такой большой, прекрасный дом, как этот, сильный прилив адреналина. Должно быть, так чувствует себя чистокровная лошадь-чемпионка у стартовых ворот в ожидании звонка, чтобы рвануться вперед, и гонка начнется, сказал себе Арнот. Как он всегда это говорил себе, когда шел на дело.

У Уэйда имелась какая-то симпатичная портативная электронная штуковина, которую он налеплял на схему сигнализации, предотвращая обнаружение датчиками прекращения электропитания и запуск тревожного сигнала. С нейтрализованной системой защиты дома вскрытие французских дверей являлось просто детской игрушкой. Он мог бы открыть их просто ударом ноги, но поступить так означало оскорбить в Уэйде техника.

Вскоре двери были открыты, и они с Арнотом вошли внутрь. Внутри было прохладно от работавших кондиционеров.

У вторгшихся в дом было довольно хорошее представление о внутренней планировке помещения благодаря информации, предоставленной информатором Парди. Они оказались в нечто вроде салона или в гостиной, в широком, обширном помещении. Свет здесь был выключен, но из сводчатого прохода слева шло достаточно много света, чтобы они увидели, куда им идти. Большая парадная лестница элегантно поворачивала и вилась вдоль стены на второй этаж. Ступеньки ее были покрыты розовым ковром.

 

Захватчики стали подниматься по лестнице, Уэйд шел впереди. Арнот шел близко от него, но сзади, дрожа от волнения. Они остановились на площадке второго этажа.

Здесь был длинный коридор, протянувшийся к задней части дома. По обе стороны зала были комнаты. Любой, кто взялся бы за эту работу, сразу бы установил, что женская спальня была с правой передней стороны зала, а спальня девочки – дальше назад, по коридору слева.

С правой стороны зала в полудюжине шагов от лестничной площадки открылась дверь. Из нее послышались звуки телевизора.

Уэйд направился туда прыжками. Арнот задержался сзади, рассеянно облизнув губы.

……………………………

У Сильвии Нордквист и у ее мужа были отдельные спальни. Ее спальня была похожа на номер люкс, со множеством зеркал и большой кроватью. Запах сигаретного дыма сочетался здесь со смесью ароматов, исходивших из различных флаконов с духами, лосьонов, порошков и кремов на туалетном столике.

Она сидела на кровати. У изголовья громоздилось множество шикарных плюшевых подушек, и она мягко прислонилась к ним спиной. На стене напротив был закреплен телевизор с большим плоским экраном. В действительности она не смотрела программу; телевизор работал просто в фоновом режиме. Он был просто каким-то ярким и болтливым, украшавшим дом шоу. Она избегала всех местных каналов. Они прерывали обычные по программе шоу бюллетенями и новостями о пожаре.

Этот пожар совсем уже надоел. Она уже была сыта этим по горло. С какой бы силой он ни бушевал, он никогда не достигнет Шейди-Гроув, который располагался высоко на Холме, таким образом не стоило беспокоиться по этому поводу.

Однако он уже причинил неудобства. Она запланировала посетить нескольких избранных друзей этим вечером, чтобы отужинать с ними, а затем выпить. Просто потому, что Глен собрался работать в лаборатории всю ночь, и для нее не было никакого смысла торчать дома субботним вечером. Как раз наоборот.

Но ее друзьям пришлось отменить ужин из-за того, что трудно стало добираться даже в районы, удаленные от пожара, из-за всех этих объездов, закрытых дорог и еще много чего. Так что вместо этого она осталась дома.

Она надеялась, что пожар не заставит Айронвуд прекратить испытания и рано закрыться. Если и было что-то более мрачное и скучное, чем провести вечер дома, то это провести его вместе с Гленом.

Она листала глянцевый журнал мод, разглядывая фотографии. На кровати рядом с ней лежало несколько такого же рода журналов и каталогов от кутюр, заказанных по почте. Стакан бренди и пепельница, заполненная окурками от наполовину выкуренных сигарет, стояли справа от нее на ночном столике.

 

Дверь в холл была слева от настенного телевизора с плоским экраном. Сильвия увидела чью-то фигуру, появившуюся в дверном проеме. Сердце ее сжалось. Глен уже вернулся? Она надеялась уснуть к тому времени, когда он приедет домой.

Она оторвалась от журнала, нахмурившись, когда она взглянула поверх страницы на дверь.

Ей ухмыльнулся Уэйд.

Сильвия Норкдвист закричала.

Уэйд прекратил усмехаться.

Он бросился в комнату, направляясь к кровати. Он заткнул рот Сильвии рукой, заставив ее замолчать. «Заткнись», сказал он.

Глаза ее расширились и широко раскрылись, словно крича. Он помахал пистолетом у нее перед лицом, чтобы она взглянула на оружие. Она даже не видела его. Она была парализована испугом, почти отключившим ее мозг.

Однако она прекратила кричать.

«Теперь лучше», сказал Уэйд. Он вновь осклабился.

В прихожей зажегся свет в комнате слева по коридору. Из комнаты выбежала Кендра Нордквист, чтобы посмотреть, что случилось.

«Мама —», вскрикнула она.

Арнот уже ждал ее. Она побежала прямо на него. Пистолет у него был заткнут за пояс брюк, освободив ему обе руки. Пистолет для такого рода действий ему был не нужен. Он обхватил девочку рукой вокруг талии, остановив ее в полушаге и приподняв ее над полом.

 

Она была еще ребенком, тощей девчонкой; она не могла весить более ста фунтов или около того. Он обращался с ней, как с мешком с зерном, схватив ее и перебросив вниз через плечо. Он повернулся и понес ее к выходу.

Уэйд вошел в зал, держа Сильвию Нордквист за руку и таща ее за собой. Она шаталась, как будто на каменных ногах. Она увидела, как Арно уносит ее дочь. Она закричала и заплакала: «О Боже, нет!»

Уэйд повернулся к ней: «Делай, как тебе говорят, и вы оба останетесь в живых», сказал он.

Арнот спускался вниз по винтовой лестнице, таща на себе девочку. Он не демонстрировал ни малейших признаков физического напряжения. Исходя из того, как он себя чувствовал, он мог бы дотащить девочку до Китая. Он шел на экстремальном приливе адреналина. Он дошел до конца лестницы.

И тут что-то стало трещать и палить. На верхней площадке прозвучали звуки выстрелов. Уэйд получил сзади три пули. Они пробурили ему верхнюю часть спины между лопатками. Тело его выгнулось вперед в выпуклой кривой. Брови его в изумлении поднялись.

Он выпустил руку Сильвии Нордквист и сложил обе свои руки на груди, одной рукой все еще держа пистолет. Сильвия Нордквист упала назад и чуть в сторону, на лестничную площадку.

Уэйд попытался шагнуть вперед. Он не смог нащупать следующую ступеньку и метнулся в пустое пространство. От него уже мало что оставалось, чтобы он смог преодолеть спуск вниз по лестнице. Во всяком случае, не привычным способом.

 

Ставшие вдруг неуклюжими ноги его запутались между собой, и он повалился вперед, эффектно рухнув башкой вперед вниз на лестницу. Тело его заколотилось о ступеньки, натыкаясь на них, и с грохотом проделало весь путь вниз.

По пути он сломал себе шею, но тут вопрос был уже чисто академическим. Он был уже мертв сразу же после того, как в него выстрелили. Куча мяса и костей приземлилась на нижней площадке лестницы на мраморный пол с громким влажным шлепком.

Арнот на секунду отупел. Когда он впервые услышал выстрелы, он подумал, что Уэйд сделал какую-то глупость, типа того, что, может быть, эта женщина вцепилась ему в лицо или еще что-то в таком же духе, и в порыве гнева он выпустил в нее пулю.

Такие вещи иногда случались; и ничем тут уже не поможешь. Девочка была все еще жива и невредима, так что работа не станет полным провалом, останется наполовину успешно проделанной.

У Уэйда с Парди будут серьезные проблемы – плохо дело, но ведь за этим Уэйд должен был следить. Арнот сделал свое дело, он чист.

Но потом он посмотрел наверх и увидел, как Уэйд катится вниз по лестнице и шлепается на землю почти у самых его ног. Голова Уэйда была согнута под ненормальным углом, а его раскрытые глаза навыкате, казалось, смотрели Арноту прямо в лицо. Арнот произнес: «Какого черта––?»

Наверху на лестничной площадке появился какой-то человек, державший в руках дымящийся пистолет. Это был Хикман. Он поднялся по черной лестнице и примчался по коридору как раз вовремя, чтобы подстрелить Уэйда.

Арнот сбросил девочку с плеча и поставил ее на ноги, держась за нее одной рукой, пока он вытаскивал свой пистолет из-за пояса штанов.

Хикман остановился на краю площадки, свесившись над перилами, и направил свой пистолет в холл. «ФБР –– стоять!!»

 

Сильвия Нордквист лежала, растянувшись рядом. Одну голую ногу она подвернула под себя, а другая была вытянута вперед. Ладони ее были вдавлены в толстый ворсистый ковер, а верхняя часть тела приподнята в вертикальном положении. Она протянула руку к Хикману и закричала: «Моя дочка!»

«Лежите, мэм», сказал он, не глядя на нее. Он пригнулся, потому что Арнот нацелился в него из пистолета и выстрелил.

Арнот держал девочку перед собой, как щит, пятясь к двери, тем временем стреляя в Хикмана. Хикман опустился на одно колено, просунув руку с пистолетом между перилами. Он не мог сделать точный выстрел в Арнота; на траектории пули находилась девочка.

Сильвия Нордквист заскулила и поползла на руках и коленях к Хикману.

Арнот приставил пистолет к голове Кендры, прижав дуло к ее виску. «Назад!», приказал он Хикману.

«Брось оружие и отпусти девочку», сказал Хикман.

Арнот невесело и рявкающе рассмеялся, а потом сказал Хикману, куда ему следует пойти.

«Брось пистолет, или я убью ее», закричал Арнот.

Сильвия Нордквист вскрикнула.

«Тогда я точно убью тебя», сказал Хикман.

Арнот верил ему, но это его ничуть не впечатлило. У него в руках был козырь. У него была девочка.

«Я буду мертв, и она будет мертва, и что тебе это даст? Ты не будешь стрелять. Это тупик», сказал он. Дьявол, в этом он был прав.

Все это время он двигался назад, таща девочку с собой. Он ударился спиной об дверь. «Отпусти ее и я отпущу тебя», предложил Хикман.

 

Арнот ухмыльнулся: «Ну да, конечно».

«Даю слово».

Арнот сказал Хикману, что он может сделать со своим словом. Сильвия Нордквист была позади Хикмана, у его ног. Она умоляла его спасти ее дочь, и мольба ее душераздирающе переходила в истерику. Она схватила его за ногу, пытаясь подтянуться наверх.

Арнот откинул задвижку передней двери, открывая ее. «Стой там, где стоишь, или она умрет».

А вот теперь наступила развязка. Если снаружи была вооруженная полиция, он действительно окажется в трудном положении. Он понял, что их там не было. В противном случае они бы уже ворвались внутрь к этому моменту.

Он посчитал, что тот тип на площадке был один. И был единственный способ узнать это.

Арнот вышел через дверь и затем наружу, взяв девочку с собой.

Ему хотелось выпустить еще несколько пуль в Хикмана, но ему может понадобиться каждая пуля в обойме.

Он шагнул в сторону, выйдя из линии огня пушки Хикмана через открытую дверь. Он встал спиной к стене, сжавшись за девочкой, пытаясь осмотреть все вокруг сразу.

Никто из ментов не преграждал ему путь, никаких сгрудившихся в проезде полицейских машин, чтобы окружить его, не было. Он угадал!

В итоге федерал оказался один. Он, должно быть, раскручивал какую-то зацепку или еще что-нибудь в таком же духе один, и ему случайно повезло.

Долгожданное зрелище предстало глазам Арнота. Автомобиль для бегства стоял поблизости, в начале проезда, развернувшись передом в сторону улицы.

Арнот громко рассмеялся. У него полоса удачи. Говорите что угодно об этом паршивом метисе Сиско, но он был дьявольски хорош как водила! Он, наверное, услышал выстрелы и вместо того чтобы слинять, отогнал машину в проезд, где другие могут сесть в нее, если будут прорываться из дома.

Машина пару раз негромко просигналила, чтобы привлечь внимание Арнота, но это было и ненужно, Арнот видел ее и уже двигался к ней. Он наполовину нес, наполовину тащил девочку через лужайку к автомобилю. Он оказался с пассажирской стороны автомобиля, и ее передняя дверь была открыта, готова и уже ждала его.

Арнот обернулся и посмотрел через плечо, не спустился ли вниз и не вышел ли наружу федерал. Никаких признаков его до сих пор не было––

Фары автомобиля были включены, но внутри было темно. Человек за рулем жестом поманил его, как бы призывая Арнота поспешить. Арнот не нуждался в дополнительных приглашениях. Он с девочкой подошел к машине.

Он швырнул ее внутрь, в промежуток между пассажирским сиденьем и приборной панелью. Кендра издала бессловесный крик страха и боли.

Арнот наклонил голову под дверную раму, начав садиться в машину. Потом он увидел то, что до сих пор скрывал от него темный внутренний купол.

Водитель не был Сиско. Водитель направил в Арнота пистолет и дважды выстрелил.

Крики Кендры чуть было не заглушили грохот выстрелов.

Арнот упал навзничь. Удачная полоса? Она закончилась. Осознание этого прошло во мгновение ока, вместе с самим Арнотом.

Джек Бауэр нагнулся над рулем и через сиденье пассажира выглянул за дверь. Арнот лежал лицом вверх на лужайке. Пистолет Джека был нацелен в него, но меры предосторожности уже были не нужны. Арнот был мертв.

Сиско был уже тоже мертв. Его тело лежало на земле на обочине, где раньше стоял автомобиль для бегства.

Ранее, когда Джек и Хикман услышали крик, исходивший из дома 19 по Колони-корт, они разделились, Хикман подошел к дому с тыла, в то время как Джек пошел вокруг к главному фасаду.

Джек заметил темную машину еще до того, как Сиско обнаружил его. Он подкрался к ней, мельком взглянув на автоматы на заднем сиденье. Боковое окно водителя было опущено. Сиско время от времени высовывал голову из него и всматривался в дом с другого угла обзора.

Джек прополз внизу со стороны водителя и присел так, чтобы его не было видно. Когда следующий раз Сиско высунул голову из окна, Джек вскочил и обхватил рукой Сиско вокруг шеи. Сиско схватился за пушку, но тут уже было слишком поздно. Внезапный резкий, мучительный поворот – и шея Сиско свернута с громким разламывающимся хрустом, что повлекло за собой немедленную смерть.

Джек вытащил тело из машины. Он просунул руки под мышками Сиско и протащил труп через тротуар, сбросив его на обочину.

Он заметил, открывая дверь, что внутри салона свет оставался выключенным.

 

Старый трюк уголовников – делая темные дела, избегать показываться на свету. Это избавило его от необходимости самому выключить свет в салоне. Он сел за руль.

К тому времени Хикман проник в дом через заднюю дверь. Он не знал, что Уэйд нейтрализовал систему сигнализации с помощью своего хитроумного прибора, но он равным образом извлек из этого выгоду, так как это позволило ему тайком проникнуть внутрь. Он поднялся по черной лестнице и удивил Уэйда на лестничной площадке.

В доме зазвучала стрельба, подтолкнувшая Джека поставить машину в проезде, развернувшись в три приема в проезде 19-го дома и отъехав задним ходом к началу его. Любой из банды, выходящий из дома, кратчайшим путем побежал бы в таком случае в машину прямо в устроенную Джеком засаду.

Когда появился Арнот со своей пленницей, ставки резко возросли. Теперь похититель был мертв, а девочка жива. Кендра лежала, свернувшись в клубок и дрожа на полу автомобиля, ее длинные стройные конечности бледнели в полумраке.

«Все хорошо, мисс. Вы теперь в безопасности», сказал Джек Бауэр.


 


________________________________________


14. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 12 И 1 ЧАСОМ НОЧИ.

 
12:23
Шейди-Гроув,
Медоу-лейн, дом 97

Джек Бауэр находился в резиденции Паркхерстов. Винс Сабито тоже был там, вместе с криминалистами ФБР, которые прибыли из Санта-Фе. Команда экспертной лаборатории работала уже весь день, и новые места преступлений у Паркхерстов и в доме Нордквистов стали в эту ночь для них новым очень сложным заданием. К тому же многое еще могло случиться в промежутке между началом ночи и рассветом.

Джек и Сабито находились за стенами дома, в стороне от других, наедине, где их никто не мог подслушать.

«У меня подкрепление, прибывающее из Альбукерке, в том числе тактическая группа», сказал Винс Сабито.

«Почему бы также не вызвать Национальную гвардию, если вы так активно этим занимаетесь?», спросил Джек Бауэр.

Он шутил — он знал, что только губернатор штата может призвать Национальную гвардию. Но доля правды в его пренебрежительном замечании была, и Сабито подхватил его.

«Я бы вызвал, если бы мог. Что касается пожара и вспышки убийств и всего остального, то это как будто крышу сегодня сорвало в округе. И нет никаких признаков, чтобы это остановилось. Наоборот, вместо этого все это только растет», сказал Сабито.

Он мрачно посмотрел на Джека. «И я по-прежнему нахожу вас в центре большинства таких событий. Почему?»

Джек пожал плечами. «Думаю, мне просто везет».

Сабито фыркнул. Он производил впечатление человека, находящегося в состоянии скрытого, но сильного гнева. «Не держите меня за дурака, Бауэр. Вы держите меня втемную. Вы все это мило разыгрывали в течение всего дня – и с самого первого дня, с того времени, когда вы впервые появились здесь на прошлой неделе».

Джек сделал попытку выглядеть невинно и бесхитростно. То, что сказал Сабито, конечно, было верным. Джек держал его втемную, храня при себе то, что ему было известно об Аннигилаксе. Он будет и далее продолжать делать так до поры до времени. Он пока не видел, почему это Сабито должен был что-то знать о повелителе международных убийц.

Джек поднял обе руки ладонями вверх в жесте брейк и стоп-стоп-стоп. «Я поделился с вами детектором, оперативным дневником и папкой с документами Клинга и Ри, не так ли?»

Сабито усмехнулся. «Вам пришлось. Хикман тоже узнал о них».

«Я мог бы объявить их засекреченными и оставить их закрытыми для вас. У моего агентства приоритет в этом задании над Бюро».

«Я в этом не уверен, Бауэр».

«Позвоните в Вашингтон и убедитесь в этом, Винс, прежде чем соберетесь принимать участие в этом бессмысленном соревновании за лидерство среди подростков, кто дальше из них пИсает. У ЦРУ исключительная юрисдикция над всеми вопросами, связанными с работой лаборатории, а КТО – это ЦРУ».

«Подумайте еще раз, наш дорогой ястреб. Вы не прочитали то, что написано мелким шрифтом. Центр обладает юрисдикцией в отношении всех вопросов вокруг лаборатории, но связанных с ядерным оружием. Персей – не ядерный проект. Чтобы стрелять лазерами, не требуется расщеплять атом».

«Персей не ядерный проект, но в Айронвуде проводились многие исследования ядерного оружия, что ставит его обратно под эгиду ЦРУ», возразил Джек.

 

Он переключил коробку передач, подойдя к Сабито с другого галса – примирительно. «Я сказал, что мог бы это сделать, но не сделал. Я не пытаюсь тут наводить свои порядки, кем-то тут командовать и применять свою власть. Я работаю с вами. Эй, я между прочим тут рискую своей шкурой. Там в КТО есть шишки из начальства, которые не будут довольны, узнав, что я не стал настаивать на единоличном владении материалами детектора».

Такие, как, например, региональный дивизионный директор Райан Шапель, непосредственный начальник Джека. Шапель был скрягой, когда дело касалось обмена разведданными с внешними агентствами. Не то чтобы отношение к этому Джека столь же сильно отличалось, но у него была гибкость старого оперативника по этому вопросу. Он по собственной инициативе поделился детектором и документами Клинга/Ри с Сабито.

Он был единственным агентом КТО здесь, на месте. Чтобы проводить свое расследование, ему необходимо было сотрудничество с ФБР, а если бы он попытался бойкотировать Сабито по поводу данных по теме, он бы с ним уж точно не поладил. Кроме того, у Бюро имелись ресурсы, чтобы охранять и обрабатывать данные машины и документов.

«Гейб Маккой из Офиса контрразведки отнюдь не будет в восторге, что мы не сразу передали ему материалы детектора», заметил Джек. Он намеренно вставил сюда «мы».

«Мы», а именно, он и Сабито, молчаливо отрицали перед Маккоем само наличие машины и продукта, который она произвела – плодов расследования Офиса контрразведки, которое было начато Роудсом Морроу, предшественником Маккоя, и проводилось Книгом и Ри без ведома Маккоя.

Глаза Сабито сузились, когда он стал анализировать возможные последствия этой ситуации.

«Учитывая скомпрометированную позицию Офиса контрразведки, возможно, это и к лучшему, что пока об этой находке известно только мне, вам и Хикману», нажал Джек. Сабито коротко кивнул. «У меня такие же соображения».

По вопросу утаивания данных от третьей стороны они с Джеком Бауэром могли найти общий язык.

«Итак, у нас взаимопонимание, Винс?»

«Пока это будет давать плоды, да».

«А Росс?», спросил Джек.

«Он умеет держать язык за зубами. Он мой человек в управлении шерифа. Вот почему он назначен старшим в транспортировке Нордквистов в клинику», сказал Сабито.

Сильвия и Кендра Нордквист были напуганы буквально почти до смерти, но прошли через это испытание физически почти невредимыми. И, тем не менее, обе они пострадали от последствий чрезвычайного шока. Россу было поручено доставить их в небольшую частную клинику, и он уже отбыл туда с хорошо вооруженным эскортом из помощников шерифа, выполняя это поручение.

Сабито продолжал: «Клиника – это скромных размеров объект, но весьма приватная. Ее гораздо легче охранять и наблюдать за ними, чем в какой-нибудь больнице покрупнее, на тот случай, если кто-то захочет сделать еще одну попытку захватить женщин Нордквиста».

«Об этом стоит позаботиться», согласился Джек.

«Росс знает свое дело. У него хорошая голова на плечах, в отличие от некоторых ослов, работающих здесь в местных правоохранительных органах. Он позаботится о том, чтобы мать и дочь охраняли специальные помощники, так что никто к ним не подберется. Эти «спецкоры» – элитная команда, они работают непосредственно под контролем Росса. Он проследит, чтобы все там было спокойно – с необходимыми осторожностью и благоразумием.

«Не дай Бог, если шериф Бендер пронюхает, о чем на самом деле идет речь! Бак хороший парень, но он не выносит вопросов телекамер о том, что ему не нравится. К счастью, он сейчас слишком занят, раздавая интервью о том, как его ведомство борется с пожаром, чтобы ввязываться в это.

 

«Клиника расположена за чертой города, так что находится она в юрисдикции управления шерифа. Это избавляет от вмешательства в дело полицейского управления Лос-Аламоса. Нам на хрен не нужно, чтобы они хоть что-то знали об этом. Чем меньше людей об этом знают, тем лучше».

«А что касается доктора Нордквиста?», спросил Джек.

«А что с ним?», воинственно спросил Сабито. «Он по-прежнему в Айронвуде, это последнее известие о нем, насколько мне известно. И это сравнительно недавняя информация».

«У вас внутри там тоже есть свой человек, Винс?»

«У меня есть свои источники».

«Так Нордквист не знает о попытке похищения его жены и дочери?»

«Я ему об этом не говорил. Первое, что я сделал, когда прибыл сюда, я задернул тут все занавески, скрыл весь этот бардак. Тут общий режим секретности –– мои люди проинструктированы ничего не разглашать. Росс приказал своим «спецкорам» действовать тихо, так что от них утечки тоже не будет».

«А тот факт, что Нордквисту ничего не известно, не повредит ему, а?»

«Последнее, что нам нужно сейчас от него, – это чтобы он обезумел и вырвался из Айронвуда, бросившись опрометью оттуда, как летучая мышь из ада». Сабито улыбнулся, обнажив зубы: «Кроме того, он постоянно приказывает не беспокоить его во время испытаний».

 

«Полагаю, Карлсон тоже ничего не знает об исчезновении жены?», спросил Джек.

Зубастая улыбка стала еще шире. «Справедливое предположение, да».

«Маккой и Офис контрразведки тоже в неведении?»

Улыбка превратилась в оскал. «У вас с этим проблема, Бауэр?»

«Честно говоря, нет. Отлично, что Нордквист и Карлсон находятся в Айронвудской лаборатории, пока мы не установим тех, кто имеет к ним доступ».

«Рад, что столкнулся с вашим одобрением», саркастически сказал Сабито. «Но что включается в ваше понятие «мы»?»

«Мы с вами, Винс. На вертолете в школьном дворе мы сможем быстро махнуть в Айронвуд».

Сабито покачал головой. «Нет, не могу. Я должен остаться здесь, чтобы встретить группу из Альбукерке. Вместо меня отправится Хикман. Кстати, когда общественности, наконец, станет известно о том, как Сильвия Нордквист и ее дочь были героически спасены от жестоких похитителей –– а об этом рано или поздно станет известно –– Бюро, должно быть, получит довольно неплохой пиар, а?»

«Назовите это как хотите».

«У вас появились бы тут друзья, если бы ФБР поставило бы эту операцию себе в заслугу».

«У меня тут есть кое-какие друзья».

«Конечно есть, учитывая те трюки, которые вы сегодня вытворяли, Бауэр. Может быть, стоит исключить КТО из общей версии происшедшего, которую мы дадим для прессы – я имею в виду, когда в конце концов придется об этом рассказать. Чтобы не смущать общественность».

«Чем скорее я доберусь до Айронвуда, тем лучше», сказал Джек, стиснув зубы.

«Воспринимаю это как да», сказал Сабито. «А вот и Хикман. Ферни отвезет вас обоих на школьный двор, где вас ждет вертолет».

Зубастая улыбка вернулась на свое место, вовсю оскалившись и сияя. Она делала Сабито похожим на сытого крокодила, греющегося и довольного своим набитым животом.

 

12:47
Ранчо Локо, дорога Рио-Гранде-роуд,
Округ Лос-Аламос

Ранчо Локо было придорожной закусочной, расположенной в широкой и протяженной низине долины реки Рио-Гранде к востоку от характерных для этой местности мес, по форме напоминающих пальцы. Оно находилось достаточно далеко к югу от Холма, за чертой города Лос-Аламос. Управление шерифа округа было более терпимо к таким кабакам, как Ранчо Локо, нежели городская полиция.

«У людей должны быть места, где можно было бы выпустить пар. Закройте дешевые бары и кабаки-притоны, и тогда просто откроются такие же лавочки за пределами округа, и какой-нибудь другой округ будет получать выгоду от доходов, которую они обеспечивают. Бог его знает, налоги уже и так достаточно высоки, и даже если их и повысишь еще, никакой разницы уже не будет», шериф Бак Бендер не раз высказывал свое мнение по этому вопросу журналистам.

Люди продолжали переизбирать его, а кабаки продолжали работать. Владельцы указанных придорожных закусочных, дешевых баров и притонов все великодушно жертвовали в фонд предвыборной кампании Бендера и во время выборов, и во время, когда выборов не было. Ранчо Локо присоседилось на участке восточнее двухполосной асфальтовой дороги, шедшей с севера на юг буквально посередине ничего, почти неизвестно где. Приличным гражданам этот притон был известен как чудесное местечко, если вы хотите, чтобы вам перерезали глотку, и поэтому они его избегали.

Большая красная, похожая на сарай постройка стояла на участке выжженной солнцем земли, которая была тверда как камень. Парковка была покрыта гравием, чтобы он сбивал пыль.

За зданием стояло несколько мобильных домов-прицепов, скромных размеров, которые можно было прицепить сзади к автомобилю или грузовому пикапу и возить их с собой с места на место. Они также служили удобными притонами для оживленной торговли проститутками, которая управлялась из придорожной закусочной.

Был субботний вечер – или, что то же самое, раннее воскресное утро – и люди в Ранчо Локо выпускали пар. Стоянка была заполнена автомобилями, пикапами, внедорожниками и мотоциклами.

В красном сарае было шумно, жарко, дымно и много буйных персон. Его деревянные стены качались и дрожали от артобстрельных ударов рока через усилители электроники и от кантри и вестерн-музыки.

Внутри – столпотворение и ад кромешный. Пара сотен клиентов упаковала это недоброе место. Ковбои, работавшие по найму на ранчо, разбойные байкеры, торговцы наркотиками, мошенники, головорезы, бандиты, воры, развратники, ****уны и сутенеры, пьяницы, потребители марихуаны и карточные шулера – все добавляли свою лепту в общий шум. Воздух был сперт, здесь было жарко и душно, висел густой туман табачного и марихуанного дыма. Воняло несвежим пивом и парами чистого виски.

На полу были опилки. Имелось также несколько тел, упившихся вдрызг, которые занимали решительно горизонтальную позицию. Они оставались на том же месте, где свалились, покуда не блокировали проход. Когда они, наконец, приходили в себя, им, случалось, везло, если с них не снимали ботинки. Все остальное, имевшее хоть какую-либо ценность, было с них уже давно сорвано, и они становились девственно чистыми.

Клиенты сгрудились вокруг барной стойки в три ряда. Столы и стулья были забиты искателями грубых развлечений. Полуголые танцовщицы у шестов делали свое дело на деревянной дорожке, которая была проложена по центру притона. Рядом притаились бандитского вида неповоротливые вышибалы, готовые наброситься на всякого, кто выкажет слишком много сексуальной прыти в отношении танцовщиц без предварительной оплаты такой привилегии.

 

Компания Варрина группировалась вокруг нескольких угловых столов. В ней было около восьми основных махровых членов команды и дюжина примкнувших к ним «соратников», приспешников и шлюх. Их столы были уставлены бутылками, пивными банками, пластмассовыми и стеклянными стаканами и пепельницами, полностью заполненными окурками сигар и сигарет. Постоянно циркулировавшие мимо них буфетчицы следили за тем, чтобы никто из этой компании не томился жаждой слишком долго; банда выпивала всё быстрее, чем можно было унести опорожненные стаканы.

Варрин сидел в углу спиной к стене лицом вперед. Тлеющий конец сигары застрял у него между зубами с одной стороны его крепко закрытого рта. Время от времени он вынимал ее, чтобы сделать длинный глоток из стакана с коричневатой жидкостью. Когда уровень жидкости падал достаточно низко, он освежал ее с помощью бутылки виски, наполняя до краев.

Курил и пил он методично, его длинное, как у бассетхаунда, лицо не выражало какого-либо очевидного удовольствия этим занятием. Глаза его были ясны, спокойны, уравновешены и бдительны.

За его столом группировалось основное ядро банды – стрелки и убийцы. Остальные, мальки и живность помельче, занимали приставной столик поменьше.

С другой стороны стола, напротив Варрина, вырисовывались очертания двоих. Мужчины и женщины – Лэсситера и шлюхи по имени Шерри.

Лэсситер вспотел. Лицо и шея у него блестели пятнами; на его футболке проступили темные влажные круги.

Вспотели все. Кондиционирование в Ранчо Локо было плохим. Все, что оно могло сделать – это вяло перемешивать все тот же дымный, удушливый, повторно вдыхавшийся воздух.

Шери была одной из девочек этого притона, грудастой и длинноногой. Она была высокой, почти такого же роста, как и Лэсситер. На ней была шляпа пастушки, украшенная павлиньим пером, воткнутым в ленту на шляпке спереди.

Целая грива блондинистых волос обрамляла ее сварливое лицо с резкими чертами, свисая вниз вдоль спины почти до задницы. Огромного размера сиськи, появившиеся строго благодаря имплантатам, выдувались массивными воздушными шарами из-под передней части ее туго затянутого топика. Плотная джинсовая юбка достигала вершин бедер. Коричневые кожаные сапоги с острыми носами на восьмисантиметровых каблуках, по колено, как гольфы, довершали ее убойный наряд.

Она висела на Лэсситере, как виноградная лоза, прицепившаяся к дереву. Лэсситер склонился над столом, положив на него большие кулаки, так как он пригнул голову, приблизив ее к лицу Варрина.

Глаза его были полузакрытыми сверкавшими щелями.

«Вы знаете, где я буду», сказал он, говоря громко и тщательно, чтобы быть услышанным сквозь шум.

«Лэсситер собирается в сексодром!» [автофургон со встроенной кроватью], выкрикнул Слим, один из внутреннего круга группы. Он воображал себя шутником.

«Верно. Верно, к чертям собачьим!», сказал Лэсситер, энергично кивнув. Он заговорил с Варрином: «Вы знаете, где меня найти, если я вам понадоблюсь», сказал он.

«Однако сделайте мне одолжение –– не беспокойте меня в течение часа или около того», добавил он.

Шерри провела пальцами по его волосам. «Ты нужен мне, дорогой. А тебе нужна Шерри, правда ведь?»

«Мы прекрасно проживем без вас обоих», сказал Диабло Круз. Он сидел за той стороной стола, которая была дальше всего от Лэсситера.

Шерри высунула язык и показала его Крузу; Лэсситер проигнорировал его. «Хорошо?» спросил Лэсситер Варрина.

«Развлекайтесь», сказал Варрин, и казалось, его не слишком озаботило ни то, ни другое.

 

«Ну ладно тогда. Вернусь через час или около того», сказал Лэсситер. Варрин подтвердил это быстрым салютом из двух пальцев.

Лэсситер выпрямился, облапав тонкую талию Шерри и возложив длань на округлости ее бедра. Правда, не ту длань, которой он привык держать пушку.

Двадцатилетняя Шерри была снабжена широким, с красными губами, улыбающимся ртом и глазами, плоскими и скучными, как у дохлой рыбы. «Давай, мой сладкий», воззвала она к Лэсситеру. «Давай же займемся этим!»

«Это к черту верно», пробормотал он. Они отошли от стола и стали вплетаться в толпу, направляясь к задней двери.

Тид, еще один из банды, покачал головой. «Удивительно, как он еще способен передвигаться, ну и наглотался же он сегодня вечером всякого пойла».

«Та еще свинья», сказал Диабло Круз.

«Ха? Тебе не нравится Лэсситер, Диабло?»

«Нет».

«Как так вышло?»

«Потому что он – свинья».

«Диабло никто не нравится», сказал Слим с тихим ржанием.

Все вышибалы были большими неповоротливыми громилами, и тот, который работал у двери заднего выхода, не был исключением. Он выглядел таким же большим, как и бурый медведь, вставший на задние лапы. Он стоял слева от двери, прислонившись к стене, с мускулистыми руками, сложенными на груди. Черный кожаный жилет на голом, бочкообразном туловище.

Справа от двери, на складном стуле за карточным столом сидела женщина. Возраст ее приближался уже к шестидесяти годам, у нее была какая-то оранжевая прическа, бульдожье лицо и тело тюремной надзирательницы. На столе перед ней лежал открытый ноутбук. Равно как и поллитровый пластиковый стакан с пивом.

«Привет, Бев», поздоровалась с ней Шерри.

Женщина за карточным столом осмотрела Лэсситера с головы до ног. «Похоже, ты урвала на этот раз крупный кусок, Шерри», сказала Бев. Голос у нее был скрипучим и достаточно резким, чтобы подпилить древесину. Пальцами она химичила по клавиатуре, быстро что-то записывая на экране.

Вышибала у двери следил за обменом репликами. Бев оторвалась от экрана, кивнула ему, дав ему знак, мол всё нормально.

Шерри направила Лэсситера к двери. Она открыла ее, и они вышли на улицу, а пружина захлопнула за ними дверь.

 

Черные брови Лэсситера изогнулись в могучем хмуром взгляде. «Что за старая летучая мышь с ноутбуком?», спросил он.

Шерри засмеялась птичьим шебетанием. «Не надо, чтобы Бев слышала, как ты называешь ее разными именами, иначе она нашлепает тебе по попке. Она злобная; но она не любит бардак. Она – менеджмент».

«И?»

«Мы, работающие девочки, должны платить аренду за сексодром-трейлеры. Продажная любовь не из дешевых, командир. Бев отслеживает наши… эээ… приходы и уходы. Кто выходит отсюда, как часто и как долго. Таким образом в борделе подсчитывают доходы и расходы, вплоть до последней копейки. И упаси Боже какая-нибудь девочка не заплатит».

«Вроде как управление трафиком», сказал Лэсситер. Рука его лежала на ее заднице, сжимая и массируя ее ягодицы сквозь плотную джинсовую юбку.

Снова прозвучал щебечущий смех Шерри. «Она твоя, сладкий».

Он погладил ее голую ляжку. «Пока нет, но я собираюсь поиметь ее».

К нему вернулся его хмурый взгляд. Он думал. Напряженное выражение его лица указывало на то, что для него думать являлось тяжелым трудом. «Не думаю, что мне бы понравилось, если бы в борделе отмечали время моего входа и ухода».

«Дорогой, Бев понятия не имеет, кто ты такой, и ее это абсолютно не волнует. Отмечают только меня, а не тебя. Так что давай не тратить время зря, да?»

«Я плачу за это», сказал Лэсситер, гневно сверкнув глазами.

Шерри прерывисто рассмеялась, неуверенно и неопределенно. «Ой-ёй-ёй, командир, какое-то жалкое у тебя сейчас лицо. Брррррррр!»

«Не люблю спешку и когда меня подгоняют, вот и все».

 

«Ну это как раз ко мне – люблю мужиков, которые никуда не торопятся». Она сжала ему руку. Это было похоже на то, как если бы она схватилась за дерево. «Расслабься, герой. Не будь таким скучным. Ты прям меня пугаешь».

«Это сэкономит время», сказал Лэсситер, обнажив зубы и продемонстрировав то, что, возможно, было усмешкой.

Шерри увела его.

Позади здания под прямым углом к нему стояло с полдюжины прицепов. Между ними и строением находилась полоса голой земли. Каждый прицеп соединялся с большим красным амбаром гирляндой разноцветных огней, похожих на ёлочные украшения, обеспечивавшие достаточно света, чтобы видеть вокруг – но не слишком много.

Лэсситер и Шерри шли под ручку. Она шла в ногу с ним, касаясь его бедрами.

Пружины шасси скрипели под автоприцепами, которые качались и дрыгались из-за действий, производимых внутри. В прицепах не было кондиционеров. Маленькие квадратные занавешенные окна позволяли услышать снаружи в ночном воздухе всё происходящее внутри. Из одного прицепа неслись высокие, тонкие вопли фальцетом.

 

«Это мужчина или женщина?», полюбопытствовал Лэсситер.

«Какая разница?», хихикнула Шерри.

Из-за занавешенных окон всех шести прицепов лился неяркий свет. «Сюда», сказала Шерри, взяв Лэсситера за руку и ведя его мимо других к последнему в этом ряду прицепу.

На расстоянии десяти футов от него стояло нечто прямоугольное. Похожее на товарный вагон, только поменьше. Это был не прицеп, а дом на колесах, большая громоздкая последняя модель самоходного передвижного дома, с кабиной водителя впереди.

Она стояла параллельно линии прицепов, задом развернувшись к тылу здания. В кабине было темно, но через занавешенные окна внутри был виден свет. Машина не была соединена с сараем гирляндой разноцветных огней.

С пассажирской стороны в центре имелась закрытая дверь. Три металлические ступеньки, крепившиеся на раме из труб, вели к низу двери. Окна по обе стороны двери были открыты. Они были прямоугольными с закругленными краями, как окна у автобуса. За ними были толстые, темные шторы.

Шерри постучала в дверь, негромко. За ней послышалось какое-то движение.

Угол занавески на окне слева от двери чуть приподнялся. «Ну чего там?», спросил чей-то голос изнутри, охрипший и сиплый.

«Это я – Шерри», ответила театральным шепотом подружка Лэсситера.

Уголок занавески опустился. Дверь была не заперта и открылась изнутри. Длинный косой луч желтого света через полуоткрытую дверь упал на землю снаружи. «Окей, залезай», сказал человек.

«Медленно и осторожно», добавил он.

Шерри поднялась по лестнице и вошла внутрь, Лэсситер проследовал за ней. Он закрыл за собой дверь.

Посередине длинной оси этого дома на колесах был центральный проход. Широкое открытое пространство в центре с обеих сторон по бокам, от носа и до кормы, обрамлялось темными занавесками дверных проемов. Шторы закрывали проходы туда от пола до потолка.

Внутри по обе стороны от вошедших стояло двое мужчин. Они являлись демонстрацией правила контрастов, объединив невысокого коренастого мужчину средних лет с поджарым худым юношей на двадцать лет его моложе.

 

У мужика постарше был большой и пышный начес на его светлых волосах блондина. Одет он был аккуратно, в застегнутую на все пуговицы рубашку с короткими рукавами, выглаженные брюки цвета хаки со складками у ног и темно-зеленые палубные туфли. Он навел на Лэсситера 357-й калибр.

У его напарника были волнистые длинные каштановые волосы в форме короны солнечных лучей и коричневая борода, которая ниспадала ему на грудь. Из-под всей этой волосины выглядывало козлино-похотливое лицо. Под левой мышкой у него был пистолет в кобуре, которая была накинута поверх красной футболки с какой-то психоделической картинкой на ней. Большой нож-тесак Боуи с металлической рукояткой, покрытой оленьим рогом, и лезвием длиной в целый фут торчал у него в ножнах на поясе на его костлявом правом бедре.

Оба они были все при делах. «Встать прямо и так и стоять», сказал Шерри мужик постарше. Он и был владельцем хриплого голоса. Он встал в сторонке, так, чтобы Шерри могла пройти мимо него, не оказавшись между пистолетом и Лэсситером.

Лэсситер стоял абсолютно спокойный, держа руки открытыми и пустыми так, чтобы боевик мог их видеть. Все следы опьянения, которое, казалось, у него было ранее, теперь исчезли. Он казался теперь холодным и трезвым.

Шерри раздвинула занавес и вошла в проход впереди, закрыв его за собой, даже не оглянувшись назад.

«Лэсситер», сказал человек постарше.

«Кто вы?», спросил Лэсситер.

«Я Пек; а мой приятель – Тед. Вас придется обыскать. Здесь это обычная процедура. Ничего личного».

Лэсситер пожал плечами, расставив ноги на ширину плеч, а руки в стороны. Подошел Тед, чтобы обыскать его, став таким образом, чтобы Пек держал Лэсситера на прямой линии огня. «Пистолет на моем левом бедре», сказал Лэсситер.

Тед поднял рубашку Лэсситера, под которой показался плоский самозарядный пистолет, засунутый у Лэсситера за пояс на левом боку, и вытащил его. Он убрал его, чтобы Лэсситер не смог до него дотянуться, и возобновил обыск. «Он чист», объявил он после быстрого, но тщательного осмотра.

Пек указал на занавешенный дверной проем в задней части махины. «Там внутри», сказал он. Лэсситер подошел к занавеске и приподнял ее, чтобы шагнуть за нее.

Узкий проход вел в комнату в задней части дома на колесах. Янтарный свет наполнял ее. Стол в формы плиты был горизонтально выдвинут из того места, где он крепился к стене. За ним, в директорском кресле с высокой спинкой и черными кожаными подушками сидела женщина.

 

У нее были длинные черные волосы, широкие раскосые зеленые глаза, золотая кожа и большой рот с красными губами. На ней была коричневатая рубашка сафари с короткими рукавами с большим количеством створок и карманов, черные брюки и красные кожаные полусапожки на низких каблуках. Она курила тонкую шоколадно-коричневую сигариллу; струйка дыма поднималась с ее кончика тонкой прямой линией.

Это была Марта Бланко, сестра Торреона Бланко, и само воплощение власти, власти, которой она завладела сама.

Варрин заплатил бы немалые деньги за информацию о ее нынешнем местонахождении.

Глаза ее горели ярким изумрудно-зеленым цветом. Минуту они изучали вошедшего.

«Лэсситер», сказала она. «Давайте поговорим».


 
 


________________________________________

15. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 1 И 2 ЧАСОМ НОЧИ.

 
1:36
Айронвудская национальная лаборатория,
Южная Меса, Округ Лос-Аламос

Змеиная яма пульсировала со все возрастающей силой. «Я думал, что тесты на сегодня уже закончены», сказал Джек Бауэр.

«Они окончены. Последние стрельбы были около полуночи», сказал Гейб Маккой. Он казался озадаченным, измотанным и раздраженным.

«Тут что-то происходит», сказал Хикман.

Они находились в Экспериментальном лазерном центре Айронвудской национальной лаборатории и пересекали первый этаж по направлению к бетонному блочному корпусу.

 

В самом облике ЭЛЦ было нечто потустороннее, даже средь бела дня и в разгар напряженного рабочего дня. В этот поздний час она выглядела положительно жутко, будто сюрреалистическая научно-фантастическая мечта безумного ученого. Или какой-то ночной кошмар.

Большое, как ангар дирижабля, огромное помещение превратило в карликов трех человек, спешивших к бетонному исследовательскому корпусу. С разных точек строения светились прожекторы и софиты. Окна в верхней части диспетчерской были освещены, но полупрозрачный характер стекла скрывал от внешнего взора то, что происходило за этими освещенными квадратами.

Интенсивная пульсирующая вибрация передавалась теперь всему окружающему. Здесь всё колебалось, ритмично поднималось и опускалось. Всякий раз, когда она достигала пика в новом цикле, вибрация усиливалась. Источником ее являлся бетонный корпус.

 

Джек Бауэр почувствовал, что даже волоски сзади стали покалывать ему в шею. Легкими он почувствовал запах озона, свежий, опьяняющий.

«Смотрите!», сказал Хикман, указывая на крышу бетонного блока. Над строением возникло бледно-голубое свечение, создавшее своего рода ауру, охватившую остроконечное множество проводников и антенн.

«Это коронарный феномен – безобидный побочный продукт процесса лазерной энергетики», объяснил Маккой.

«Это означает, что лазер заряжается», сказал Джек.

«Ну да —»

«И это не должно сейчас происходить».

«Нет, не должно». Маккой выглядел и говорил обеспокоенно.

Все трое наискосок двигались к фасаду бетонного корпуса, стараясь сократить время в два раза.

……………………………

 

Ранее пилот Рон Гальвес привез на вертолете Джека и Хикмана в Айронвудскую лабораторию, присев на посадочной площадке для вертолетов рядом с ней. Офис контрразведки и SECTRO были уведомлены об их скором прибытии, чтобы избежать каких-либо неприятных инцидентов из-за несанкционированного вторжения воздушного судна в воздушное пространство лаборатории.

Шеф Офиса контрразведки Маккой был проинструктирован по безопасной защищенной линии связи не допустить исчезновения из здания доктора Нордквиста и доктора Карлсона и контролировать их местонахождение и любые входящие и исходящие телефонные сообщения, отправленные или полученные ими двумя. В противном случае ученые были бы предоставлены самим себе, им бы никто не препятствовал и они находились бы в неведении относительно усилившегося надзора.

Джек Бауэр дал эти инструкции Маккою в форме приказа. Он не стал входить в подробности, просто проинформировав его, что чрезвычайная ситуация прогрессирует. Он вынужден был использовать свое должностное положение, применив в отношении Маккоя свои командные полномочия, которыми наделил его Вашингтон, чтобы использовать их в случае необходимости.

Маккою это вовсе не понравилось, но, насколько было известно Джеку, он был персоной заинтересованной, и теперь ему будет сообщаться только та информация, которую Джек посчитает необходимой.

 

Затем Джек связался с Орном Льюисом, постоянным связным ЦРУ с лабораторией, сказав ему, чтобы он встретил их в АйНЛ. «Я уже выдвигаюсь туда», сказал Льюис.

Гальвес доставил Джека и Хикмана в АйНЛ. Он сказал им, что должен вернуться к себе на поле для дозаправки. Джек сказал ему оставаться там на своем аэродроме на связи, чтобы быть доступным при необходимости, пока не поступит иное указание. «В быстро меняющейся ситуации, как теперь, хорошо было бы иметь вертолет готовым к полету в любой момент», сказал он.

«Ну это для меня нормально, покуда вы платите за это», сказал Гальвес.

«Следи за счетчиком».

«Можете быть уверенными».

Вертолет взлетел.

Охранники SECTRO сопроводили Джека и Хикмана в офис Маккоя. Маккой был вне себя от ярости. На лбу и шее его вспухли вены и все жилы. Он подождал, пока его помощник Дебра Дерр не покинула его кабинет, и остался наедине с Джеком и Хикманом, а затем потребовал объяснений.

«Вы получите их», холодно сказал Джек. «Но сначала –– Нордквист и Карлсон все еще здесь?»

«Да, оба они в ЭЛЦ. Последние стрельбы были два часа назад, и остальные сотрудники ушли домой, но эти двое остались, видимо, чтобы просмотреть данные и уточнить выводы и результаты. И еще до того, как вы попросили об этом, ни один из них не делал и не получал никаких телефонных звонков.

«Теперь, учитывая, что только я здесь директор контрразведки, полагаю, мне не придется упрашивать вас, чтобы объяснить мне, что, черт возьми, происходит?»

Голос Маккоя повышался, лицо его окрасилось в красный цвет, когда он это говорил, так что к концу своего выступления он просто кричал и был в ярости.

«Пойдемте в ЭЛЦ, я проинформирую вас по пути», сказал Джек.

«Эта проклятая ваша скрытность», саркастически пробормотал Маккой.

«Думаю да».

Они втроем вышли из внутреннего офиса Маккоя, войдя в главное рабочее помещение сотрудников Офиса контрразведки, который теперь управлялся сокращенной резервной командой. Офис помощника директора Дебры Дерр располагался рядом с офисом Маккоя. Ее дверь была открыта. На лице ее были видны смышленая настороженность и пристальный интерес к загадкам происходящего, но у нее была врожденная профессиональная скрытность, и она не задала никаких вопросов.

 

Маккой заглянул в ее офис. «Мы будем в ЭЛЦ», сказал он ей.

«Льюис появился?», спросил Джек.

«Еще нет», сказала она.

«Когда он подойдет сюда, пожалуйста, скажите ему, чтобы он встретился с нами в диспетчерской».

Дерр взглянула на Маккоя, который кивнул утвердительно. «Я скажу ему», сказала она.

«Спасибо», сказало Джек.

«Льюис живет на Холме. Ему порядочно ехать сюда от своего дома», сказал Хикман.

«По крайней мере, у него не будет проблем с пробками в такой час», сказал Джек.

Хикман крепко усмехнулся. «Иметь для этого частный вертолет – удобная штука».

Джек Бауэр, Хикман и Маккой вышли из крыла Офиса контрразведки в передний холл главного здания. Единственными присутствовавшими здесь были двое охранников SECTRO на посту внутри парадного входа.

Все трое двинулись по целому лабиринту коридоров, которые вели к ЭЛЦ, и каждый из них по пути проводил своими синими бейдж-картами по слотам считывающих сканеров для получения доступа к охраняемым дверям. Они шли быстро, и шаги их эхом отзывались в пустынных залах и коридорах.

«Итак –– что все это значит?», потребовал ответа раздраженный Маккой.

Джек думал, что лучше воздержаться от сообщения ему правды о смерти Клинга. Покойный Роудс Морроу с помощью Клинга и Питера Ри проводил тайное расследование из-под полы. Он держал остальную часть своих сотрудников Офиса контрразведки, в том числе его тогдашнего помощника Гейба Маккоя, в неведении. Может быть, он просто не верил в осмотрительность и осторожность Маккоя; может быть, более зловещее подозрение побудило его удерживать информацию. Какова бы ни была причина этого, Джек Бауэр счел благоразумным пока хранить молчание по этому вопросу.

«Клинг мертв», начал он.

 

Маккой был удивлен, но незаметно было, чтобы он был убит горем. «Что? Как? —»

«Он был убит, пытаясь предотвратить попытку похищения Сильвии Нордквист и ее дочери».

Эта новость поразила Маккоя намного сильнее, чем смерть Клинга. «О Боже!»

«С ними все в порядке, за исключением сильного шока. Их отправили в больницу для лечения, и они под охраной», сказал Джек.

Красное от ярости лицо Маккоя побледнело. Глаза его расширились, зрачки превратились в черные точки. «Когда это случилось?», спросил он.

«Час или два назад в доме Нордквиста», ответил Джек.

«Но — что там делал Клинг?»

«Это же Харви, он всегда фрилансит», вставил Хикман, подхватывая нить легенды, которую они с Джеком разработали ранее. «Он всегда шел на собственный страх и риск, шнырял и шпионил повсюду за наводками, рыл везде в поисках каких-то ключей и разгадок. На этот раз он откопал какую-то горячую зацепку и стал ее разматывать. Ну по крайней мере, он умер как герой».

«Есть еще кое-что», сказал Джек.

Маккой застонал. «Еще?»

«Жена Карлсона, Кэрри, пропала. Мы не знаем, была ли она похищена или ушла самостоятельно».

«О Боже!» Тут Маккой возмутился. «Могу вам сказать следующее: миссис Карлсон в этом отношении не из тех женщин, которые по собственной прихоти отправляются шляться в субботнюю ночь или в любую другую ночь!»

«Нет?»

«Конечно же нет!»

«Вы ее лично знаете?»

«Социально –– и я считаю ее своим другом», чопорно сказал Маккой. «Кэрри Карлсон – пример честности, подлинный гуманист. Она уважаема не только сообществом нашей лаборатории, но и повсюду в районе большого Лос-Аламоса, благодаря своей работе в области благотворительности».

«Она отнюдь не первая респектабельная замужняя женщина, которая может иметь кого-то на стороне», предположил Хикман.

 

Маккой посмотрел на него так, как если бы он был чем-то только что выползшим из канализационного коллектора. «Абсурд! Я знаю, что вы, ФБРовцы, любите заглядывать в замочную скважину и склонны верить самым худшим слухам обо всех, но это уже заходит слишком далеко. Это пятно, клевета, на одно из самых замечательных человеческих существ, которых я когда-либо знал».

«Вроде она вам нравится, а?», хитровато сказал Хикман.

Маккой в открытую ему усмехнулся. «Я восхищаюсь и уважаю ее, да. Но если вы пытаетесь вывести нечто большее из этого с этими вашими грязными инсинуациями, то идите вы к дьяволу––»

Хикман поднял руки ладонями вверх в жесте капитуляции. «Не злитесь, Маккой. Я просто пытаюсь получше понять ее, кто она и что она из себя представляет как личность, вот и все. Вещи, которые мне нужно знать, чтобы делать свою работу».

«Могу заверить вас, что ей не могло взбрести в голову отправиться шляться по улицам в ту ночь, когда ее муж работает допоздна».

Джек Бауэр был угрюм. «Тем хуже для нее. Это означает, что ее, вероятно, захватили».

Маккой был взволнован. Он был готов рвать на себе волосы, то, что от них осталось. «Это чудовищно! Айронвуд под атакой!» Он остановился и схватил Джека за руку. «Это террористы, Бауэр? Да?»

Джек молча посмотрел на руку Маккоя, сжимавшую его руку. Маккой понял это и ослабил хватку. «Убитые похитители были профессиональными преступниками, соучастниками банды Бланко», сказал Джек.

 Глаза Маккоя сузились, как будто он что-то припоминал. «Бланко? Я слышал о них, видел их в газетах и в местных теленовостях. Криминальная банда наркодельцов, не так ли?»

«И еще много чем кроме этого они тоже занимаются», сказал Хикман.

«Что их связывало с исследованиями в области создания вооружений?»

«Наверное, многое».

Джек сказал: «Существует тесное взаимодействие между мирами преступности и террора, и с каждым днем оно усиливается. Организованная преступность постоянно терроризирует своих жертв для продвижения своих преступных проектов и замыслов. Политические террористы используют эту же тактику, чтобы способствовать решению идеологических вопросов.

«Где политическая тень в уголовном деянии и наоборот? Линия между ними двумя размыта, и уголовники и террористы перескакивают эту грань, как им заблагорассудится. Талибан использует торговлю героином как основной механизм финансирования своей деятельности. Мексиканские банды наркоторговцев убивают прокуроров, сотрудников полиции, чиновников, политиков и журналистов, чтобы сохранить свои криминальные империи. Я мог бы привести вам сотни подобных примеров по всему миру».

 

«Да, но здесь, в Лос-Аламосе — это немыслимо!», сказал Маккой.

«Возможно, именно поэтому это работает. Могло случиться так, что какой-то политический интриган или группа наняли Бланко, чтобы сделать грязную работу. Сколько файлов имеется в вашем офисе на местные банды наркодельцов и бандитов? Думаю, что немного».

«Это вне сферы деятельности Офиса контрразведки», сказал Маккой.

«Именно поэтому это оказывалось до сих пор настолько эффективным».

Маккой ополчился на Хикмана. «Дело ФБР следить за жестокими преступниками! Похоже, вы халатно отнеслись к своим обязанностям».

«Мы как раз же по этому делу пришли, не так ли? Мы и так делаем больше, чем вам кажется», вел ответный огонь Хикман.

«И что делается по этой банде Бланко?»

«Все возможное. Лидеры банды умны и жестоки — и удачливы. Сегодня конкурирующая с ними группа разгромила амфетаминовую лабораторию Бланко. Пожарище, сожравшее половину округа – побочный ущерб от этого удара. Атака насторожила Бланко, и они покинули свои обычные логова и ушли в укрытия. А здесь, в этих местах, чертовски много укрытий со всеми этими каньонами и арройо. Даже пожар не упростил ситуации.

«Но, к дьяволу, нет ничего, чтобы обвинить Торреона Бланко или его сестру Марту в любом из актов насилия, которые были предприняты сегодня против Айронвудской лаборатории. Перестрелка в квартире Ри, покушение на жизнь Бауэра, неудавшаяся попытка похищения были осуществлены членами банды Бланко.

«Но нет убедительных доказательств причастности Торреона или Марты к этим нападениям. Как и другие боссы криминалитета, они знают, как юридически защитить себя от действий, выполняемых их подчиненными.

«Не то, чтобы мы планировали слишком суетиться с юридическими тонкостями, как только мы схватим их. Нападения на Айронвуд затрагивают национальную безопасность, и мы можем использовать Патриотический акт, чтобы пригвоздить Бланко, как только мы задержим их», сказал Хикман.

«Не поделиться этой информацией с Офисом контрразведки – это ваша халатность, и от этого вам же хуже», обвинял его Маккой.

«Невозможно поделиться тем, чего не знаешь. Мы только что сами обнаружили связь с Бланко, некоторое время назад. Вы сейчас это услышали. Итак, что у вас есть в качестве возражения? Черт, это же ваш офис все время поддерживал версию, что убийства в Айронвуде были чисто случайными, и что не было в них никакой закономерности!»

«Давайте потом будем указывать друг на друга пальцами и приступим теперь к ЭЛЦ», сказал Джек.
 
Он подтвердил слово делом, двинувшись вперед и возобновив движение к Змеиной яме, которое было приостановлено этой конфронтацией. Двое других зашагали вместе с ним и поспешили вперед, проходя через залы. Словесная перепалка и взаимные подозрения продолжились по пути их следования.

«Я могу понять, зачем вы хотели мониторить телефонные звонки Карлсона, на случай, если похитители попытаются с ним связаться. Но почему Нордквист?», спросил Маккой Джека.

«Они могли пытаться блефовать с ним, что его семью будто бы успешно похитили, испугать его, чтобы он сбежал отсюда, чтобы его можно было бы легко схватить снаружи. Ученые являются своего рода подопытными объектами; похищение их близких – всего лишь средство повлиять на них», сказал Джек Бауэр.

«Но Нордквист и Карлсон – не единственные же здесь представители персонала. Существуют еще Станнард, Теннант, Дельгадо––»

«Они уже покинули здание лаборатории, когда мы получили общую картину. Винс Сабито организовал защиту их и их семей. Но они – мелкая рыбешка. Нордквист и Карлсон – главные мозги проекта, Нордквист – для концептуальных прорывов, а Карлсон – для того, чтобы эти прорывы воплощать в жизнь», сказал Джек.

Он не стал упоминать другую причину сосредоточения на фигурах Нордквиста и Карлсона –– и в том же отношении, Маккоя. Они были теми тремя – единственными тремя, оставшимися в живых, кто заключил контракт на работу в Айронвудской лаборатории еще до дела Саида, что делало их главными подозреваемыми в охоте Роудса Морроу на Большого Крота.

Открылась последняя дверь, дававшая доступ в ЭЛЦ и позволившая им троим попасть в мезонин с видом на бетонный блок. Открывшая им, что лазер находился в состоянии энергетической подзарядки.

………………………….

Джек Бауэр, Хикман и Маккой теперь подошли близко к фасаду бетонного блока. Они подошли к нему под углом, что позволяло им видеть его переднюю и длинную левую стороны. С того места, где они стояли, они могли видеть, что снаружи за пределами главного входа никого не было.

 

«А что, снаружи не должно быть дежурного охранника?», спросил Джек.

«Должен –– Гарри Стемплер сейчас дежурит». Маккой тяжело дышал и пыхтел, запыхавшись от длинного бега по первому этажу.

«Его нет там на посту», сказал Хикман.

«Должно быть, он внутри», предположил Маккой. Он провел своей карточкой-бейджем через считывающий сканер для доступа в переднюю дверь. Он двинулся вперед и вдруг резко остановился, чтобы не врезаться в закрытую дверь.

«Что случилось, Маккой?», спросил Джек.

«Сканер не среагировал. Должно быть, я слишком быстро провел через него карту. Попробую еще раз».

Маккой провел краем синего бейджа через слот. И опять ничего. «Что за––?»

Маккой медленно и не спеша вставил бейдж и повторил процесс. Результат: отрицательный.

«Что они сделали, дезактивировали ваш бейдж?», сказал Хикман.

«Чепуха», огрызнулся Маккой. Он сделал еще несколько попыток активировать автоматическое открытие дверей, и все с одинаковым отсутствием успеха. Он повернул карту к свету, всматриваясь в краешек, на котором имелась полоска с данными. Он потер ее большим и указательным пальцами, чтобы очистить. «Может, какая-то грязь попала или загрязнение полоски, и поэтому сканер не читает ее», сказал он.

Он попробовал еще раз.

Сбой. «Что за чертовщина! Не понимаю––»

«Давайте попробуем мою карточку. Она обеспечивает полный доступ, так что должна сработать», сказал Джек.

Он пропустил свою бейдж-карту через слот кардридера несколько раз, потерпев такую же неудачу, как и Маккой.

На старт вышел Хикман, чтобы попытать счастья своей бейдж-картой, с теми же результатами. Он почесал голову. «Может быть, они деактивировали всех нас», сказал он, шутя лишь наполовину.

«Карты работали нормально на всем протяжении пути сюда», заметил Джек.

«Может, сканер сломался».

 

«Невозможно», сказал Маккой. «У сканеров внутреннее саморегулируемое программное обеспечение. В редком случае, если какой-нибудь один из них выйдет из строя — что почти никогда не случается — кардридер посылает сигнал в SECTRO, немедленно их уведомляя».

«Может ли быть кардридер закрыт изнутри блока?», спросил Джек.

«Это невозможно! Внутри есть другой кардридер для контроля выходов из здания. Даже если бы он был неисправен, то это не повлияет на кардридер, контролирующий доступ — они оба на независимых, отдельных друг от друга и самодостаточных линиях. Все другие сканеры тоже».

 

«Может быть, запирающий механизм заклинило», сказал Хикман.

Маккой покачал головой. «Механические неполадки повлекли бы за собой появление красного сигнала тревоги на кардридере. Но на нем зеленый сигнал. Сканер просто не читает карты, когда их вставляешь».

«Вам бы лучше объявить общую тревогу».

«Давайте не терять головы из-за того, что наверняка является вполне объяснимой незначительной путаницей, Бауэр».

«Как вы тогда это объясните?», спросил Хикман.

Маккой проигнорировал его реплику. «Имеется еще несколько входов в блок. Мы опробуем некоторые из них сначала, чтобы оценить ситуацию. Тогда мы будем знать, с чем имеем дело».

«Зарядка лазера для внеплановой стрельбы – и вдруг мы не можем попасть в здание. Я бы назвал это основанием для тревоги», сказал Джек.

«Возможно, но вы здесь не главный, Бауэр. Я здесь старший. Я решаю, когда нужно нажать на аварийную кнопку, и я далек от убеждения в необходимости сделать столь решительный шаг».

«Вам придется взять на себя ответственность за такой выбор. Или вину», многозначительно сказал Джек.

«У меня с этим все в порядке», сказал Маккой. Он подошел к левому фасаду здания и завернул за угол, говоря через плечо: «Тут рядом есть небольшая дверь в хранилище блока––»

У дальнего левого угла блока внезапно появился какой-то проблеск. Луч света расширился, вначале под острым, а затем под косым углом исходя сквозь продолговатую открывшуюся дверь и затем косо скользнув по полу.

«Что это?», спросил Хикман.

«Вот, как я и думал, другие двери будут работать», самодовольно сказал Маккой.

 

В двери показалась чья-то фигура, выходившая из строения наружу. На таком расстоянии был различим лишь черный силуэт человека, личность которого опознать было невозможно. «Кто это?», спросил Джек, указав на нее.

«Стемплер, полагаю», сказал Маккой. Приставив ко рту сложенные ладони, он крикнул: «Привет, эй там!»

Фигура вздрогнула, тронулась с места, а затем вбежала обратно через дверь внутрь в корпус.

«Ого», сказал Хикман.

Маккой нахмурился. «Мне это не нравится».

Джек Бауэр уже бежал. «Прикройте с фасада и следите за тем, чтобы никто оттуда не вышел», сказал он Хикману и побежал.

«Эй, подождите!», сказал Маккой, побежав вслед за Джеком. Темп Джека не замедлялся, он не оглядывался назад и не видел, последовал ли за ним Маккой. Он двинулся к продолговатому желтовато-коричневому отблеску дальнего дверного проема. Бежать пришлось не близко.

Джек Бауэр замедлил бег, когда приблизился к своей цели. Он знал, что это лучше, чем атаковать, ворвавшись внутрь и не осмотревшись. Он стоял справа от двери, под прикрытием стены, вне линий огня.

Свет, шедший из двери, не был статичным. Он был беспокойным, там что-то шевелилось и пульсировало. Циклично менялся цвет: темная бронза, вызревая, завершалась богатым медовым янтарем, затем темнела обратно до бронзы, и все это в течение нескольких секунд.

Дверь крепилась на огромных механизированных петлях и была похожа на банковскую. Она была около фута толщиной и снабжена мотором, чтобы перемещать весь этот вес. Теперь она была открыта и неподвижна.

Внутри что-то шумело, как будто работала какая-то электрическая силовая установка, которая сама себя накачивала. Звуки ударов от машины дополняли нараставший низкий гул. Звук был не только сильно слышен, но его можно было почувствовать. Джек чувствовал это биение всеми своими костями; даже пломбы в зубах застучали.

Гул рос и падал, синхронно вместе со светом. Когда гул становился громче, свет тускнел. Когда он затихал, свет становился ярче.

Маккой, изнуренный и запыхавшийся, наконец, догнал Джека. Он направился к двери, но Джек выставил руку, задержав его. Джек пригнул голову и заглянул внутрь.

 

Открывшийся портал вел в заднюю часть Змеиной ямы. На полу имелось узкое ограждение вокруг утопленного пола, где находились машины и тестирующая аппаратура. Вокруг утопленного пола, почти у самых краев этого резервуара сгрудилось оборудование самых разных размеров и сложности, каждое из них было смонтировано из различных листов, квадратов и плит зеркального металла. На втором плане стояла лазерная пушка и заряжавший ее аппарат. В дальнем конце металлическая лестница подмостками уводила в диспетчерскую. Окно на просмотровом модуле было похоже на турник и тускло светилось.

Там было множество мест, где можно было спрятаться, если захотеть. Джек вытащил пистолет. Это побудило Маккоя тоже вытащить свое оружие, небольшой, с длинным носом крупнокалиберный полуавтоматический пистолет, который он носил под пиджаком в пристегивающейся кобуре.

«Прикройте меня», шепнул одними губами Джек Маккою. Маккой кивнул. Получился стандартный вариант Альфа/Браво: один человек движется вперед, в то время как его напарник прикрывает его, а затем прикрывает напарника, пока другой движется вперед.

Джек вошел первым, бросившись через дверной проем, пригнувшись и стремясь попасть к ближайшей к себе части оборудования в проходе, окружавшем резервуар. Этот аппарат – какой-то пульт – по форме и размерам напоминал подиум и находился в ближнем углу утопленного пола. Джек нырнул за него с пистолетом в руке.

Он осмотрел место действия. Верхние огни мерцали и гасли вместе с пульсацией энергии зарядного устройства, производя нежелательное мерцание света. Тени двигались, беспокойно меняясь.

Непрерывное движение света вводило в заблуждение, заставляя видеть прячущиеся призраки там, где ничего не было. Или же они там были?

Проход представлял собой полосу с резиновым покрытием приблизительно десять футов шириной. На нем вокруг резервуара располагалось различное второстепенное оборудование: колесная портативная лестница, ручные тележки, корзины, рабочие столы и тому подобное.

Джек стал осматривать ближайшие к себе участки на предмет признаков наличия злоумышленника, но безрезультатно. Он оглянулся и видел, что Маккой вышел из двери и двигался по краю, огибая яму. Джек махнул ему рукой, дав ему сигнал, чтобы он продвигался, пока он будет прикрывать его. Маккой бросился через дверной проем вперед с оружием в руках. Он нырнул за металлический ящик с какими-то инструментами, который в высоту был ему по пояс.

На противоположном конце бетонного блока, из тени в углу что-то отделилось и побежало по длинной дорожке по направлению к передней части здания.

Джек выскочил из-за пульта и побежал по короткой дорожке. Короткой только по сравнению с теми, которые примыкали к длинным стенам. Она оказалась достаточно длинной, когда он помчался по ней.

Лишь одно он знал точно — он не собирался спускаться в Яму, пока лазер там заряжался. Кроме того, он не слишком комфортно себя чувствовал с вооруженным Маккоем за спиной. Если Маккой был Большим Кротом —

Злоумышленник остановился, обернулся и выстрелил в Джека Бауэра. Ему было очень далеко до умения метко и эффективно стрелять из пистолета, но некоторые из его выстрелов опасно ударили слишком близко.

Пули продырявили стену в нескольких ярдах впереди от Джека. Он резко остановился, чтобы не попасть под огонь.

Тени вдоль длинной стены стали видны лучше; между ними и мерцающими огнями злоумышленник выглядел безликим, антропоморфным расплывающимся пятном с пистолетом, выплевывающим полосы оранжевого света.

 Пол злоумышленника невозможно было определить, он мог быть и мужчиной, и женщиной.

Когда выстрелы прекратились, Джек вновь начал движение вперед. Злоумышленник не исчерпал своей готовности к бою. Он стоял на том же месте, скрывшись за вертикальной опорной балкой, и стрелял в Джека. Что-то очень острое ударило в лицо Джеку слева, ужалив. Это был кусочек камня, отскочивший от стены сзади, выбитый близким попаданием.

Джек прыгнул вниз, прокатившись несколько ярдов по резиновой дорожке. Он вышел из пике и укрылся, присев за грузовой тележкой со сложенными секциями для труб.

Маккой открыл огонь по злоумышленнику. Джек был уже недалеко от подножия длинного прохода. Маккой был позади него и уже прошел половину короткого прохода.

 

Джек поймал взглядом какое-то движение в противоположном конце бетонного блока. Это закрывалась автоматизированная дверь банковского типа, запечатывая дверной проем, через который они с Маккоем вошли внутрь.

Энергетическая установка, гудевшая в Яме, вновь достигла максимума своего звучания. Там внизу также возникло какое-то движение ––

Это поднималась лазерная пушка, подтягивавшая вверх свое дуло. Безо всякого предупреждения из него выплюнуло рубиново-красным лучом. Мгновенно появилась алая линия, протянувшаяся от кончика лазерной пушки к задней стенке экспериментального блока. Луч целился куда-то над Ямой, над верхней частью резервуара, вонзившись в стену примерно в четырех футах выше прохода.

 

Утечка электропитания от верхних огней затемнила их, заполнив внутреннее пространство лазерного центра мутным желтовато-коричневым свечением. В этом мраке своей призматической яркостью и интенсивностью свечения, подобной блеску драгоценного камня, четко выделялся луч. Румяная аура переливалась по всей его длине.

Бетонная стена растаяла там, где коснулся ее луч, и расплавленный камень полился как вода. Раздались какие-то шипящие и плюющиеся звуки. Дым, пыль и пары устремились вверх над растаявшим камнем.

Луч прошел между Джеком Бауэром и Маккоем. Джек был уже недалеко от угла экспериментального блока. Маккой был почти посередине короткого прохода. Когда всплеснул лазерный луч, он отпрянул, подняв руки вверх, и отшатнулся назад. Луч качнулся влево, последовав за ним. Горизонтальная линия вожглась в стену, пометив таким образом свой путь.

Луч разрезал Маккоя чуть выше пояса пополам. Две половины его тела, верхняя и нижняя, рухнули в проход.

 

Луч выключился. Не энергетическая установка, а только луч. Энерджайзер продолжал гудеть, жужжать и реветь на полной мощности и во все свое горло.

Лазерная пушка переместилась вправо. К Джеку Бауэру. Она двигалась быстро, слишком к черту быстро.

Так же, как и Джек. Он вскочил и побежал к углу. Заискрился рубиново-красный луч, ярко высветившись в густой золотисто-коричневой мгле, когда верхнее освещение снова померкло от скачка напряжения. Он коснулся ручной тележки, за которой Джек укрывался буквально за несколько мгновений до этого.

Тележка и ее груз из труб были осыпаны душем кровавого света. Они отразились темным контуром в сердце рубинового свечения. Темнота усилилась, когда тележка и ее содержимое приняли на себя удар кирпично-красного света.

Свечение стало ярче, накаляясь. Теперь оно было испепеляюще алым. Тележка начала терять свою форму, ее каркас из металлических трубок размягчился и провис, как растворяющаяся ириска.

Джек присел в углу, забившись вниз и прикрыв глаза от усиливавшегося яркого света. Луч излучал жар, как из доменной печи.

Рядом была дверь – близнец той, через которую они с Маккоем вошли в блок, но только с противоположной стороны. Джек бросился к ней, ударив нижней частью ладони по настенной металлической пластине, которая открывала и закрывала дверь изнутри.

Ответа не последовало. Дверь, похожая своей толщиной на банковскую, осталась закрытой.

Луч выключился. Верхние огни медленно вновь стали яркими. Тележка и его содержимое представляли собой все еще светящуюся, кипящую массу полурасплавленного шлака, шипевшего и вытекавшего в лужу расплавленного металла.

 

Лазерная пушка метнулась вправо, жестко вправо. Джек намеревался побежать по длинной дорожке и зайти за предельный угол траверса орудия, что позволило бы ему благополучно оказаться вне пределов досягаемости луча. Теперь он увидел, что стремительное вращение пушки в любую сторону и на любой угол воспрепятствует осуществлению этой его уловки.

Он огляделся и резко сменил курс, побежав в противоположном направлении обратно к углу. В этот самый момент красный луч лизнул и кольнул длинную стену в нескольких ярдах от прохода.

Оператор луча — кто? –– вычислил трюк Джека и попытался разбить его игру. Если бы Джек стал двигаться так, как он задумал изначально, он вбежал бы прямо в луч и разделил бы печальную судьбу Маккоя. Вместо этого внезапное изменение его маршрута вывело его из-под удара луча.

 

Надолго? Не было безопасного места ни на дорожке, ни на этом конце бетонного блока. Как будто подчеркивая этот факт, луч погас, а затем высветился снова, пытаясь пригвоздить Джека в углу.

Джек догадался о намерении невидимого оператора луча. Вместо отступления, он двинулся вперед по касательной к краю ямы. Пол этого своеобразного бассейна был примерно глубиной в десять футов. Джек лег плашмя, зацепился руками за край и опустился вниз на боковую стенку. Повиснув на вытянутых руках, он затем прыгнул вниз сравнительно невысоко и оказался на утопленному полу.

Когда луч погас, свет вновь засветил ярче. Он мог слышать звук механизмов, которые контролировали движения лазерной пушки. Ее ствол наклонился вниз, регулируя и выравнивая свое дуло по отношению к стенам Ямы.

 

Проход наверху был открыт и просторен; то, чем он был покрыт, не могло долго противостоять адской ярости луча. Но пол бассейна в этом конце прицельного диапазона лазера представлял собой препятствие на пути луча в виде различного размера приборной арматуры и креплений с зеркальными металлическими пластинами.

Пластины эти были всевозможных форм и размеров. Некоторые были тонкими плоскими квадратами, другие – дисками, третьи – полусферами, вогнутыми и выпуклыми. Они крепились на разной высоте и были наклонены под различными углами. Вкраплениями между ними торчали плиты и столбы всякой техники, напичканной датчиками для измерения специфических особенностей каждого испытания бомбардировок лазерного луча. Вместе они образовывали нечто вроде лабиринта.

Джек двинулся внутрь к центру этого скопления. Он бежал зигзагами, как по пересеченной местности, двигаясь вперед, затем осматриваясь, запутывая след, а затем бросаясь по касательной. Лазерная пушка сделала несколько коротких выстрелов, пытаясь прижать его. Многие выстрелы луча прошли абсолютно мимо всего, промахнувшись на большом расстоянии. Джек понял, что оператору луча гораздо сложнее было увидеть его в Яме, нежели на проходе.

Это было хорошее чувство, поднявшее его боевой дух. Хотя времени почивать на лаврах тоже не было. Внезапный удар луча опалил воздух в нескольких футах от него. Джек отскочил назад, укрывшись за вертикальным приборным пультом. Не останавливаясь, он нырнул вниз головой в открытое пространство и покатился по полу рулоном.

Послышался сильный грохот, когда верхняя часть приборной доски была начисто срезана и свалилась на пол.

За казавшимися спонтанными движениями Джека скрывалась тайная цель. Двигаясь урывками, он прокладывал себе путь к центру лабиринта, где на массивной арматуре крепилась вертикальная плита зеркального металла размером с огромное магазинное окно.

Он выскочил из-за пульта и шагнул в незащищенное пространство, обнаружив себя на несколько секунд. Он прыгнул вперед и помчался к вертикальной плите зеркального металла.

Луч пронзил то место, где он был долей секунды ранее. Он качнулся за ним в шипящей широкой дуге –– но Бауэр уже был за квадратом зеркального металла, присев на корточках сзади него. Выдохнув, он молча возблагодарил бога за то, что дизайнеры сплава знали, что делали, когда создавали свой чудо-металл.

 

Кроваво-красный луч метнулся к нему. Он напрягся с замиранием сердца на секунду —

Луч ударил в пластину зеркального металла, в специально разработанный сплав, устойчивый к воздействию лазера. Как зеркало, отражающее луч света, зеркальный металл отразил лазерный луч.

Красное копье вонзилось в зеркальный щит и отскочило прочь.

Зеркальный металл отбросил дротик назад, в источник излучения.

Луч вонзился глубоко в кишки механики, генерировавшей его, нанеся удар огненным стилетом в сложную и запутанную смесь из катушек, труб, трубопроводов, электросхем и гидравлики энергогенератора. Как будто какому-то мужику распотрошили все кишки раскаленной кочергой – эффект был почти таким же.

Корпус энерджайзера вздрогнул, как будто в каких-то сложных механических заводных часах полопались шестеренки, и они разорвали сами себя на части изнутри.

Включился сложный комплекс предохранительных устройств лазера. Провода электропитания отключились. Попадали внутренние перегородки и защитные экраны, отключающие механизм. Захлопнулись клапаны.

Луч помигал и отключился.

Джек Бауэр боялся, что энергогенератор уничтожит сам себя массивным катастрофическим взрывом. Вместо этого –– он просто остановился. Как мертвый.

Медуза окаменела под ударом своего собственного рубиново-красного страшного взгляда.


 
 



________________________________________

16. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 2 И 3 ЧАСОМ НОЧИ.

 

2:35
Экспериментальный лазерный центр (ЭЛЦ),
Айронвудская национальная лаборатория

Медуза была мертва.

Равно как и специальный агент ФБР Хикман. Его тело лежало за главным входом в бетонный блочный корпус ЭЛЦ. Он был застрелен в сердце почти в упор – так близко, что пуля прожгла ему пиджак и рубашку там, куда она попала.

Тело охранника SECTRO Гарри Стемплера было обнаружено на первом этаже на площадке пожарной лестницы перед зданием. Как и Хикман, он был застрелен в упор.

Доктор Хью Карлсон пропал.

Доктор Глен Нордквист был жив, но находился в критическом состоянии.

У помощника директора Офиса контрразведки Дебры Дерр и всей команды Сил SECTRO возникли проблемы с доступом в ЭЛЦ и в бетонный блок. Кардридеры для считывания бейджей для получения доступа в помещения и в проходы не реагировали и не отвечали. Они были дезактивированы. Полный отказ системы стал результатом диверсии. Каждый сканер пришлось менять вручную, чтобы можно было пройти через двери.

 

У Джека Бауэра проблема была обратной. Он был заблокирован внутри бетонного корпуса, в Змеиной яме, не в состоянии выбраться оттуда. Злоумышленник, который заманил его и Маккоя в полигон, скрылся, когда Джек играл в смертельные кошки-мышки с лазерным лучом Медузы.

Джеку пришлось прострелить окна просмотрового модуля и забраться через него внутрь. В диспетчерской он обнаружил Нордквиста, лежащего в луже собственной крови, избитого, придушенного, но все еще живого. Никаких признаков Карлсона не было. Джек оказал Нордквисту первую помощь, какую только мог, в ожидании помощи, которая могла со временем прибыть.

Вслед за силовым прорывом службы безопасности в бетонный блок вскоре прибыла скорая помощь из городской больницы. Нордквисту была оказана неотложная медицинская помощь, и теперь он лежал на носилках в диспетчерской, пришедший в сознание и сумевший опознать обстановку и окружавших его.

Вокруг него сгрудились Джек Бауэр, связной ЦРУ Орн Льюис, помощник директора Офиса контрразведки Дебра Дерр, командир Сил SECTRO Брок Виткомб и доктор Фредерик Брэнд.

Смерть Маккоя сделала Дерр исполняющей обязанности директора Офиса контрразведки. К ней присоединился Брок Виткомб, старший по званию офицер SECTRO Айронвуда. Его вызвали в АйНЛ разбираться с кризисом. Как и все его охранники, на нем была небесно-голубая форма. На его кепке и мундире имелись командирские знаки. Уши у него были большими, как ручки от кувшина, лицо в форме лопаты, маленькие круглые глаза и коричневые усы.

 

Доктор Брэнд был молодым стажером в городской больнице, работавшим в ночную смену в дежурной скорой помощи, которая первой откликнулась на просьбу о помощи из Айронвуда. У него были тонкие светлые волосы, уставшие глаза и бледное, тонкой кости лицо. Большая часть этой бледности проистекала из-за изнурительного графика работы, который является частью процесса обучения каждого стажера. Однако часть ее была вызвана сценой кровавой бойни в экспериментальном блоке. Глаза его сузились, а челюсть отвисла. Красные точки показались на скулах.

Джек Бауэр, Дерр, Льюис и Уиткомб стояли в свободном арочном проходе. Д-р Брэнд стоял лицом к ним. Рядом стояли двое фельдшеров скорой помощи, ожидая сигнала от него. Между этими двумя группами на носилках лежал Нордквист.

 

«Я сделал все, что мог здесь для него», сказал доктор Брэнд, указывая на Нордквиста. «Он нуждается в лечении, которое может быть для него обеспечено только в городской больнице. Время жизненно важно. Опасна любая задержка».

Нордквист выглядел совсем плохо. Его били по голове каким-то тупым предметом или инструментом.

Огромный его череп выглядел еще больше обычного из-за повязок, которые были наложены на порванную и разодранную кожу его головы. Тело его выглядело соответственно усохшим там, где оно в общих чертах вырисовывалось под белым одеялом, которым его накрыли, чтобы он лежал на спине на носилках.

Очки его были разбиты во время нападения. Без них его пристальный взгляд стал мягким, не острым и расплывающимся. Свернувшаяся кровь из ран на голове частично запачкала ему лицо. Фиолетово-черными ушибами пестрила вся его длинная узкая шея, отмечая хватку пытавшегося удушить его, чего он каким-то чудом избежал.

 

Брэнд повернулся к фельдшерам, топтавшимся рядом, показывая жестом на пациента.

Они оба подошли к носилкам с двух сторон, ухватившись за металлические трубы рамок носилок, приготовившись увезти его отсюда. «Нет», сказал Нордквист голосом, похожим на слабый хрип.

Доктор Брэнд наклонился над Нордквистом. Он стал ясно и отчетливо говорить, как будто обращаясь к тому, кто туг на ухо. «Вы были серьезно ранены, сэр. Мы везем вас теперь в больницу».

«Нет, пока вы не выслушали меня. Я должен предупредить вас», сказал Нордквист.

«Вы сможете рассказать нам об этом позже, после того как вам окажут необходимую помощь». Голос Брэнда стал похож на тон медиков, разговаривающих со сложными пациентами, пожелания которых должны быть проигнорированы.

«Позже уже будет слишком поздно –– для вас, для меня и для невыразимого множества людей».

Джек Бауэр поймал взгляд Брэнда. «Дайте ему высказаться».

Брэнд покачал головой. «Этот человек не в состоянии делать обоснованные суждения. Он получил серьезную черепно-мозговую травму и другие общие–– »

Бауэр услышал достаточно и подошел к врачу, их лица разделяло лишь несколько дюймов: «Он будет говорить, а вы отойдите и заткните свой рот!»

…………………………..

Безумие началось около часа назад, когда Нордквиста оскорбил его же собственный компьютер.

Последнее испытание стрельбой из лазера давно прошло. Ученые и техники покинули здание бетонного испытательного корпуса, оставив Нордквиста и Карлсона в диспетчерской одних.

 

Нордквист сидел на своем рабочем месте, сгорбившись за своим компьютером. Он погрузился в изучение потоков свежих данных, буквально каскадом изливавшихся на плоский экран его монитора. Сосредоточившись и сконцентрировавшись, он почти не обращал внимания на то, что происходило вокруг него. Зрение у него становилось туннельным, когда он сосредотачивался на своих цифрах и фактах, на своих любимых уравнениях. Он потерял счет времени, пространству и своему окружению.

Экран был заполнен колонками свежих данных, непрерывно прокручивавшихся и уходивших вниз. Он скользил взглядом по потоку чисел и цифр, мозг его выбирал существенное и, отсеивая, выбрасывал ненужное и не относящееся к делу. Он был почти загипнотизирован блестящим цифровым полотном, которое раскрывалось перед ним и одновременно закрывало его, как занавес.

Внезапно –– какая-то неведомая сила появилась откуда-то извне и взяла под свой контроль его компьютер. Каскад данных помигал и исчез.

Нордквист подавил стон. Что это за новый глюк? Его компьютер завис?

Или, что еще хуже, система совсем рухнула?

Такое случается –– даже в Лос-Аламосе. Причем иногда именно в Лос-Аламосе. Вот почему компьютерная сеть каждого объекта имела многочисленные резервные копии, банки данных, защиту данных от падений системы и разного рода защитные и предохранительные устройства.

Такой результат не удовлетворил его. Нордквист требовал от машин того же, что и от своих сотрудников –– совершенства. То, что он получал, неизбежно оказывалось недостаточным для достижения цели. Но он отказывался ставить под угрозу свои стандарты.

То, что произошло дальше, заставило его разинуть рот и изумиться. Компьютер не завис. В центре экрана появились два слова:

ПРИВЕТ, МУДАК.

Нордквист был умственно пойман врасплох –– редкий с ним случай. Мозг его временно соскочил с рельс, оказавшись неспособным обработать то, что он увидел. Смысл происходящего вернулся к нему через несколько секунд, принеся с собой своего рода осознание случившегося.

Кому-то удалось взломать его компьютер.

Кому как не Нордквисту было прекрасно известно о бесчисленных, безжалостных и неустанных компьютерных атаках, которые каждую минуту и каждый день предпринимаются против инфраструктуры национальной безопасности Соединенных Штатов. Злобные одиночки, подростки из подпольных группировок, одаренные любители, желающие привлечь к себе внимание, вандалы, страдающие манией величия, криминальные заговорщики и даже (причем особенно) атаки, организованные иностранными разведками ––

Это случалось постоянно. Чаще и более масштабно, чем это представляет себе общественность. Или, может быть, общественности дозволено об этом знать. Но это! Это выходило за рамки нападения и было похоже на оскорбление.

ПРИВЕТ, МУДАК.

Такого рода «подвиг» мог показаться забавным только какому-нибудь хитрожопому юному прыщавому панку –– сорвать важные научные исследования только для того, чтобы вставить какую-то колкую насмешку!

 

Но как он сумел проникнуть в сердце компьютерной сети АйНЛ со всеми ее предохраняющими фаерволлами и брандмауэрами? Как будто какой-то копеечный грабитель взломал золотой фонд в Форт-Ноксе. Нордквист не осознавал, что он разговаривал сам с собой, бормоча себе под нос. Его самопоглощаемая паника была неприятным образом и неожиданно прервана.

Рядом с ним прозвучал смех. Он посмотрел вверх, вздрогнув. За спиной у него стоял д-р Карлсон, нависая над ним. Он думал, что Карлсон сидел за своим столом через несколько других компьютерных мест от него.

Щеки у Нордквиста вспыхнули, когда он понял, что Карлсон увидел оскорбительное сообщение, которое теперь висело у него на экране. Унижение почти мгновенно сменилось ледяной яростью. Карлсон забыл свое место в иерархии. Стоит припомнить ему о том, кто он тут такой, о низшем его статусе.

Нордквист отодвинул свое кресло от стола и развернул его лицом к Карлсону. Тот стоял перед ним, большой, грубоватый, крепкий и здоровый, выказывая все признаки огромного удовольствия. Нордквист уставился на него с тем, что должно было выглядеть как испепеляющий свирепый взгляд.

Карлсон казался непробиваемым, а мягкий пудинг его лица лучился прекрасным настроением и юмором. «Получили сообщение, Глен?», спросил он.

Глен? Глен! Наивысшая наглость! Преступление, выразившееся в этой незваной фамильярности, усугублялось тем, что он позволил себе его здесь, в ЭЛЦ, в самом сердце никем не оспариваемых владений Нордквиста.

«Жаль, что вы не видите выражения своего лица. Это бесценно –– это стоит всех мгновений, всех лет, долгих лет, которые я прождал, чтобы увидеть это», сказал Карлсон.

 Он стал вызывающе и зло упрекать его и явно намеревался отвести вволю душу. Он продолжал: «Годы, проведенные в игре на второй скрипке на второстепенных ролях возле великого Глена Нордквиста. Целые годы приходилось твердить: да, сэр; нет, сэр; как высоко вы хотите, чтобы я подпрыгнул, сэр? Оставаться без всякого продвижения по службе и без поощрения, в то время как все лидерские позиции занимали вы, а ведь по праву они должны были принадлежать мне. Выполнять тяжелый объем исследовательских работ, в то время как вы ставили свое имя на бумагах и патентах и прибирали к рукам все результаты и выгоды. Целые годы месить и жрать грязь, сидеть и выносить всё это и продолжать улыбаться, в то время как вы выливали на нас все это дерьмо.

 

«Посмотрите, кто же теперь улыбается. Я – Хью Карлсон. Я теперь принимаю решения. Точнее, уже делаю это в течение некоторого времени. Буквально, в некоторых случаях». При этом он усмехнулся сам себе.

«Вы думали, что вы так чертовски умны!», Карлсон сплюнул. «Вы все, включая Совет директоров, руководителей Комитета Сената по ассигнованиям, генералов Пентагона, высокопоставленных бюрократов. Все вы всё знали лучше, чем Хью Карлсон. "Этот Карлсон – достаточно яркая фигура, но все же не подходит на роль директора проекта. Способный в своем роде, но не подходит для высшего уровня".

«Такая чертовски умная куча тупых ослиных задниц! Все это время, прямо у вас под носом, я крал у вас, а вы были слепы! Если можно назвать кражей плоды собственных трудов––»

Нордквист открыл рот, чтобы просверлить Карлсона насквозь, сказать что-то, нечто, что могло бы остановить его непристойную обличительную критику.

Карлсон опередил его. «Заткнитесь, Глен. Ни слова чтобы я не слышал. Бесполезно разевать рот и что-то говорить мне, лучше поберегите его для воздуха – это вам пригодится». Он усмехнулся этому тоже.

«Мне пришлось прикусить себе язык, да прямо до крови, чтобы не закричать во время дела Саида. Закричать от смеха», сказал он. «Вы думали, что обнаружили шпиона в лаборатории. Так много шума-гама! Да ведь Саид был пигмеем по сравнению со мной; насекомым!

«Все, что он сделал, – это украл некоторые параметры Аргуса – как будто любой другой ученый, достойный этого звания, не способен вычислить их самостоятельно!

«Все же он стал большим подспорьем для меня. Его неуклюжие попытки – он сделал все, чтобы разрекламировать собственное присутствие почти в неоновом свете –– на самом деле помогли мне сбить ищеек со следа. Аргус, Персей? Это были просто игрушки. Безделушки по сравнению с настоящими драгоценностями короны.

«Десять лет назад, когда я впервые стал работать на вас, я привел в действие свой план. Я увидел, как его можно было реализовать, увидел всю картину в целом, раскрывшуюся перед моими глазами. Ученые, мы, которые могут расщеплять или сливать атомы, создавать или уничтожать, как сами боги ––

«Нам отведены самые последние места. Нанятые большими боссами, умеющие считать числа и цифры, скучные бухгалтеры, чего-то там вечно подсчитывающие, бездельники и презренные пиявки, кормящиеся какой-то падалью, которые высасывают сухую устрицу и еще оставляют высосанную оболочку для остальных из нас, таких же крепостных крестьян, чтобы они дрались между собой за нее. Они правят миром и упиваются его сокровищами, а мы вынуждены трястись за жалкую ипотеку и урезанные бюджеты и терпеть нытьё ворчащих жен.

 

«Но я не хочу. Я, Хью Карлсон, таким не буду. Труженик достоин вознаграждения. С того момента, как я обосновался здесь, я преследовал одну только цель: получить контроль. Я рано вторгся и завладел компьютерной сетью. Подкупом, подрывом, вторжением. Я захватил ее. Получите контроль над компьютерным контролем – и вы контролируете всё.

«Это сообщение на вашем экране – образец моей авторской работы. Наши сторожевые псы безопасности испытывают на себе мою силу и власть над всем Айронвудом прямо сейчас – как вы, – и они даже не знают об этом. Несколькими нажатиями клавиш я могу свести на нет все встроенные программы надзора и самоотключения аппаратуры в случае поломки. Ни один из подвалов и других помещений не защищен от меня. Все виды наблюдения отключены или отклонены. Все сканеры подавлены.

«Офис контрразведки был обречен с самого начала. Их сеть – открытая книга для меня. Их система пересекается с нашей в неисчислимом количестве точек, и каждая из этих точек – шоссе, ведущее прямо в их святая святых, в их святилище, где они ведут учет своей постоянной слежки за всеми нами, учеными. Взломать это их хранилище легко – если вы умны. Но такой контроль является лишь средством для достижения цели».

 

«И какова она?», спросил Нордквист мягким, уклончивым и умеренным тоном, каким он стал бы говорить с сумасшедшим, подсмеиваясь над ним. Он считал, что Карлсон рехнулся и переживает нервный срыв. К несчастью, это произошло, когда двое из них остались одни в диспетчерской, и рядом не оказалось никого, кого можно было бы призвать на помощь.

Глаза Карлсона засверкали на лице, заблестевшем от пота. «В то время как вы дурачились со своими мелкими маленькими зеркалами и лучевыми пушками, чем занимался я? Кражей драгоценностей короны. Давным-давно, в тот день, когда к нам пришли PAL-коды для их переделки и обновления, я наконец все понял очень четко, как будто свет увидел. И он был ярче тысячи солнц, подобно тому, как это сделал Оппенгеймер, когда успешно провел первое тестовое испытание атомной бомбы «Тринити». В моих руках оказались секретные коды, которые выпускают атом на волю со всей силой его разрушения».

 
…………………………

PAL [permissive action link] – соединение, разрешающее действие. Сложные цифровые коды, необходимые для запуска ядерных ракет, они нейтрализуют предохранительные механизмы, разработанные специально для предотвращения несанкционированных пусков ракет с атомными боеголовками. Кибер-ключи, чтобы снять печати атомного Армагеддона.

Но было кое-что и поважнее. Ни одна ракета наземного базирования в атомном арсенале Америки не может быть запущена без PAL-кодов. Но всегда была опасность, что коды могут попасть в чужие руки из-за стихийных бедствий или по злому умыслу.

В связи с необходимостью предотвращения таких кошмарных возможных случаев и возникла система PALO. PALO = отмена PAL. PALO-коды были вспомогательной дублирующей системой. Встроенные в компьютеризированную последовательность запуска, они могут отменить PAL-коды и отключить запуск, предотвратив огонь. Они были конечным предохранителем, предотвращающим доступ неавторизованного персонала к развязыванию (намеренно или по ошибке) ядерной катастрофы и к началу Третьей Мировой войны.

 

Такой чрезвычайной прерогативой обладали исключительно президент, исполняющий должность Верховного главнокомандующего, и Объединенный комитет начальников штабов.

Но у PALO имелось одно зловещее свойство. Точно так же, как PALO могло использоваться для отмены и прерывания запуска после авторизованного ввода PAL-кодов, его можно было использовать и наоборот. PALO-коды можно перепрограммировать, чтобы вызвать неавторизованный и несанкционированный ядерный запуск.

В 2000 году персонал лаборатории Нордквиста из АйНЛ получил задание настроить PALO-коды, переработать, очистить, укрепить и улучшить этот продукт. Это было сделано в течение нескольких последующих лет. Новые, улучшенные PALO-коды были затем отправлены на хранение в Объединенный комитет начальников штабов.

 

Но данные –– океаны данных, моря нулей и единиц, общая сумма которых в целом и составляла господство атомного арсенала Америки –– остались в компьютерной системе Айронвудской национальной лаборатории.

Тщательно упрятанные и плотно запертые –– так верили охранники.

Но Карлсону о них было известно больше.

«PALO-коды! Они стали достойным вознаграждением за мои таланты», сказал он. «Высокая, звездная цель. Прометеев порыв. В течение всех этих долгих, почти бесконечных лет я вынужден был терпеть этих мелких бюрократических стервятников, которые грызли мои внутренности, разрывали мне кишки. Зачем? Потому что у меня была цель.

 

«Я скопировал их –– эти PALO-коды. Вычисления были настолько большими по объему, что потребовалось несколько лет, чтобы их выкрасть. Украв какой-то фрагмент данных здесь, другой – там. Закодировать их так, чтобы они были похожи на что-то другое, на какие-то безвредные файлы из множества несвязанных между собой проектов.

«Я законсервировал их по всей сети и оставил там с возможностью восстановления в будущем.

«Копирование, шифрования и перемещение их являлось простой задачей. Тяжелой частью стало их скачивание. Оно более тщательно отслеживается нашей ведомственной сетью с ее программами наблюдения и сторожевыми псами из Офиса контрразведки. Я скачивал эти данные понемногу, бит за битом, блок за блоком, по частям. А затем собирал их обратно на своих домашних компьютерах.

«Порой мне казалось, что я пытаюсь осушить море, унося по одному ведру воды за раз. Потребовались годы, почти десятилетие, чтобы сделать все правильно, не наткнувшись на объявление тревоги. Высшее упражнение по самоконтролю. Развитию воли. Один небольшой избыток из-за жадности, слишком много данных, скачанных сразу, мог нарушить все мои планы. Но я выстоял и упорно продолжал.

 

«Теперь они мои. Сколько, как вы думаете, правительства мира заплатят за них? Выдать оружие ядерного сдерживания Америки хуже, чем бесполезно –– опасно? Обоюдоострый меч, готовящийся отскочить и поразить своего искусного владельца.

«Что вы думаете об этом, Глен?»

Ответ Нордквиста был прямым и инстинктивным. «Карлсон, вы уволены. О вас сообщат в Офис контрразведки и примут должные меры. Теперь убирайтесь».

Карлсон восстановился после смеха недоумения, причем с самомнением. «Глен, вы изумительны. Вы говорите именно так, как всегда, как вы привыкли, и как я и ожидал! Вы бесценны, вы действительно без цены. Тупой, ограниченный, мелкий и ничтожный—

«Вы так и не услышали меня, Глен. Вы уже не контролируете ситуацию здесь. Контролирую ее я. Вы не сможете связаться теперь с Офисом контрразведки, даже если бы захотели. Через свой компьютер я могу контролировать все. Я заблокировал все ваши контакты с внешним миром. Никто не сможет прервать этот финальный наш с вами небольшой чат».

«Мне любопытна одна вещь, Карлсон. В чем смысл этого фокуса, который вы тут устроили? Что вы надеетесь получить из этого своего патетического признания, кроме пожизненного заключения в федеральной тюрьме для особо опасных преступников? Или, что более вероятно, помещения в психиатрическую больницу?»

 

«Справедливый вопрос. Главным образом я делал это только ради удовольствия. Чтобы показать, что это можно сделать, и что я – тот, кто смог это сделать. Я, Хью Карлсон, умнейший из всех. Но затем, конечно, будут награды, блестящие призы, разграбленные сокровищницы. Разрушающая мир власть в моих руках —»

Карлсон ткнул указательным пальцем в экран монитора Нордквиста. «Моя маленькая шутка, чтобы вы ощутили, что я могу сделать. Но лучше было сказать: «Привет, мудак –– и до свиданья». Так и есть: до свидания.

«Жаль только, что вас не будет рядом, чтобы увидеть результаты моего волшебства. Это будет настоящая игра, но по совершенно иным правилам. Аргус, Персей, все, над чем вы работали всю свою жизнь, превратится в прах и развеется по ветру. Станет бессмысленным.

«Все плоды семидесяти лет работы Лос-Аламоса. Миллионы человеко-часов вычислений и подсчетов, триллионы долларов из бюджета обороны, потраченные на строительство и совершенствование нашего флота межконтинентальных баллистических ракет, стержня и опоры ядерного щита США.

«Они будут свергнуты одним человеком –– мной! Речь идет о Новом Мировом Порядке! Жаль, что вас не будет рядом, чтобы увидеть его. Отправляйтесь в ад, зная, что вы увидели, как работает истинный гений ––»

 

На рабочем столе у компьютера Нордквиста имелась портативная клавиатура для большей мобильности. Карлсон схватил клавиатуру обеими руками. Он высоко поднял ее и со всей силы тяжело ударил ею Нордквиста по голове.

Под ударом Нордквист глубже влепился в кресло. Пластмасса разлетелась на куски, в стороны полетели клавиши с цифрами и буквами.

Карлсон ударил снова, и на голове у Нордквиста открылась глубокая и широкая рана. Потекла кровь. Очки Нордквиста разлетелись на две части на переносице и слетели с его лица. Опускаясь вниз и слабея, он поднял руки в слабой и бесполезной попытке защитить себя.

Карлсон продолжал избивать его, кряхтя всякий раз, когда бил клавиатурой вниз. Нордквист упал в кресло, ошеломленный, в полубессознательном состоянии.

На лице его отпечаталось выражение дьявольской злобы.

Большие руки окружили тонкую шею Нордквиста и стали ее сжимать. Пальцы погружались глубоко в его плоть. Они душили его. Сотрясая своего врага, они стремились удушить его, как терьер, терзающий крысу, которую он сжимал в челюстях.

Окровавленное лицо Нордквиста потемнело, он выпучил глаза и высунул язык. Карлсон наклонился вперед, навалившись на него всем своим весом. Нордквист почувствовал, будто комната вращается вокруг него, и сознание его быстро тускнело.

 

…………………………

Нордквист посмотрел на лица слушавших его рассказ – это были бледные, напряженные овалы. Они неподвижно стояли вокруг и молчали. Все, кроме Уиткомба. Командир SECTRO порывисто дышал через рот.

«Я думал, что умираю. Но я не умер. Следующее, что я помню, – это вот этого молодого человека, который пытался привести меня в чувство», сказал Нордквист, указывая на Джека Бауэра.

«Карлсон сделал все это? Хью Карлсон?», недоверчиво спросил Виткомб.

«Именно это я и сказал», огрызнулся Нордквист, с оттенком свойственной ему резкости. Джек подумал, что это хороший знак, что Нордквист овладел собой и был готов действовать.

«У Карлсона есть PALO-коды?», спросил Орн Льюис.

«Он сказал, что у него они есть», ответил Нордквист.

«Вы верите ему?»

«У него есть определенные способности и успехи в компьютерных технологиях», сказал Нордквист, почти неохотно.

«Он обладает навыками, чтобы украсть коды?»

«Да. Верю ли я, что он это сделал? Да –– не потому, что он так сказал, но потому что сделал», сказал Нордквист. «Карлсон – это сервер точного времени. Он всегда преследовал какую-то главную четко определенную цель, бил наверняка. Он не сжег бы за собой мосты, не будучи чертовски точно уверен в том, что у него есть нечто лучшее, тщательно спланированное и организованное».

Нордквист откинулся головой назад, на мягкий подголовник. Над ним склонилась Дебра Дерр.

«Есть что-нибудь еще, как вы считаете, что могло бы подсказать нам, что Карлсон намерен делать дальше? Может быть, он что-то сказал?», спросила она.

Нордквист слабо покачал головой –– нет. Отяжелевшие веки его глаз дрогнули. Он с явными усилиями пытался держать их открытыми. «Это все, что мне известно. Боюсь, что из меня выйдет плохой пророк, если речь идет о прогнозировании следующего шага Хью Карлсона. Я не предвидел и не ожидал этого. Сказать по правде, я никогда не думал, что внутри него сидело такое».

Доктор Брэнд стал умолять: «Мы должны отвезти этого человека в больницу». Фельдшеры стояли с широко раскрытыми глазами и застывшими лицами. Они поняли достаточно многое в рассказе Нордквиста, чтобы осознать, что оказались прикосновенны к делам действительно высшей государственной важности.

 

«Все, что вы видели и слышали сегодня здесь, является строго засекреченным. Разглашение этой информации каким-либо посторонним лицам является федеральным преступлением», сказала Дебра Дерр, обращаясь к Брэнду и фельдшерам.

«Нам все это известно, нас уже вызывали сюда прежде», сказал Брэнд.

«Вам придется подписать документы о сохранении тайны, позже», сказала Дерр.

Брэнд жестом указал фельдшерам, чтобы они начинали двигаться.

Когда его стали выкатывать на носилках, Нордквист на прощание воскликнул контингенту охрану: «Вы схватите его», сказал он уверенно. «Карлсон всегда был посредственностью. Растяпа! Ведь он не сумел даже убить меня как следует––»

Нордквиста выкатили из диспетчерской в зал, чтобы закатить его в лифт, опустить на первый этаж и поместить в машину скорой помощи, ожидавшую снаружи.

«Скажу своим парням, что они спускаются вниз», сказал Уиткомб. Он заговорил по своему сотовому телефону. «Доктор Брэнд спускается с Нордквистом, чтобы увезти его в городскую больницу. Пропустите их в машину скорой помощи. Пусть один из наших людей сопровождает их по дороге в больницу. Отправить еще двоих отдельно в сопровождающем автомобиле. Они смогут наладить охрану Нордквиста в больнице. Следите за тем, чтобы доктор и два этих фельдшера ничего не говорили и не контактировали ни с кем за пределами лаборатории. Мы не можем рисковать. Звоните мне из больницы и докладывайте о текущем положении».

 

Виткомб спрятал сотовый. «Такие пациенты, как Нордквист – это ночной кошмар для охраны. То, что он знает, должно оставаться только в его голове. Доктора, медсестры, санитары – все должны быть проверены и с ними должны быть проведены беседы».

«Радуйтесь хотя бы тому, что Нордквист остался жив. Мы не можем позволить себе потерять такой мозг, как у него –– и такого человека, как он», сказал Джек Бауэр.

«Нам просто повезло, что Карлсон запорол убийство Нордквиста».

«Нет, и он не убивал Хикмана или Гарри Стемплера. У него был сообщник, работавший вместе с ним сегодня ночью, делая грубую работу. Тот, кто заманил Маккоя и меня в Змеиную яму, в то время как Карлсон запер нас и повернул на нас лазер».

«Вы можете опознать его, Джек?», спросил Орн Льюис.

Джек покачал головой. «Мне так и не удалось его как следует разглядеть».

Какая-то мысль пришла ему в голову, и он поправился: «Если это был он. Исходя из того, что известно, это могла быть она. Кем бы это ни было, оно, однако, умело стрелять — и черт возьми, довольно метко, из пистолета».

«Он должен был быть очень силен, чтобы свалить Хикмана. Хикмана просто так не взять».

«Это серьезная утрата», сказал Джек угрюмо. «Стрелок был тем, кто хорошо знал, как двигаться внутри ЭЛЦ. Это вычеркивает из круга подозреваемых каких-то обычных головорезов и убийц».

Виткомб выглядел обеспокоенным и взволнованным. «А что с Карлсоном? Где он и как мы найдем его?»

«Когда у вас будут какие-то соображения на сей счет, дайте мне знать», сказал Орн Льюис.

«У Карлсона было время скрыться», сказал Джек. «Мне потребовались добрые двадцать минут, чтобы вырваться из Змеиной ямы. Контролировавшаяся им система безопасности позволяла ему просто насмехаться над запертыми дверями и считывающими сканерами. Он вышел из здания через боковую дверь, сел в свою машину и выехал из главных ворот, как делал это всегда».

 

«Но ведь Сабито связывался с Офисом контрразведки и приказал удержать на месте Карлсона и Нордквиста».

Дебра Дерр откашлялась. Это привлекло внимание других присутствовавших. «Сабито сказал директору Маккою удостовериться, чтобы ни один из этих ученых не покидал здание.

«Маккой проинструктировал охранников в фойе у главного входа задержать Карлсона или Нордквиста, если они попытаются уехать. Это обычный способ покинуть здание или войти в него для штатных сотрудников. Есть также много пожарных выходов из главного здания и из ЭЛЦ, но ни один из них нельзя открыть, не подняв тревоги. Маккой не потрудился проинструктировать охранников у ворот, чтобы они задержали Карлсона или Нордквиста. Он и не думал, что все это зайдет так далеко. Никто не мог предугадать, что система обеспечения безопасности скомпрометирована, и что Карлсон сумел нейтрализовать считывающие сканеры, чтобы входить и выходить, когда ему вздумается».

Джек кивнул. «Карлсон вышел незамеченным через боковую дверь, сел в машину и выехал через главные ворота».

«А его сообщник?», спросила Дебра Дерр.

«Карлсон мог вывезти его в своем автомобиле. Сообщник мог спрятаться под одеялом на заднем сиденье или в багажнике. Автомобили не обыскиваются на выезде».

«Или он может все еще находиться внутри, в этом здании», взволнованно сказал Виткомб.

«Это возможно», невозмутимо сказал Джек.

Это высказывание повлекло за собой неловкое молчание. Дебра Дерр первой прервала его. «Двигаясь на максимальных скоростях, Карлсон мог доехать до КПП на дороге, доступной для владельцев бейджей на западном конце Корона-драйв, где-то за десять минут — задолго до того, как в отношении него и его автомобиля была объявлена тревога. Владельцев бейджей на выезде не останавливают. Нам придется предположить, что Карлсон покинул Южную Месу и находится где-то в целом за пределами периметра безопасности».

«С PALO-кодами», сказал Орн Льюис.

Виткомб ударил кулаком себе в ладонь. «Хью Карлсон станет объектом крупнейшего в истории розыска. Он будет самым разыскиваемым из живых людей после Усамы бен Ладена».

«С наилучшими результатами, надеюсь», сказал Джек Бауэр.

 
 



________________________________________


17. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 3 И 4 ЧАСОМ НОЧИ.

 

3:44
Ветряная электростанция Винд-Фарм,
Округ Лос-Аламос

«Только что получили, Джек:

«Один из наших информаторов кинул нам наводку, что сегодня ночью в страну нелегально въехал Адам Зейн. Он прилетел на частном самолете из Мексики. Эта штука двухпропеллерная, изготовитель и модель неизвестны. Приземлилась она на шоссе в захолустье недалеко от Ларедо, где дозаправилась и полетела дальше. У нас есть конфиденциальный осведомитель в сервисной службе, занимающейся дозаправкой. Пункт назначения Зейна – Лос-Аламос. Посадка будет на частной полосе у Винд-Фарм, на тех участках, где Т.Дж.Хеншоу занимался альтернативной энергетикой, но обанкротился.

«Прости, что не смогли довести это до твоего сведения раньше, но наш человек с сервиса не мог уйти оттуда и сообщить нам, только сейчас смог. Будем держать тебя в курсе любых новых деталей, как только они появятся. Надеюсь, это окажется полезным для тебя».

Это сообщение прислал на голосовую почту Джека Бауэра Берт Лидс, старший спецагент офиса КТО в Эль-Пасо.

 

«Думаете, это хорошая зацепка, Джек?», спросил Орн Льюис.

«Одна из главных задач КТО Эль-Пасо – следить за границей на предмет выявления шпионов, диверсантов и террористов, пытающихся проникнуть в страну из Мексики. Всегда кошмарным считался сценарий въезда в США отряда самоубийц-джихадистов или пламенных аль-каидовцев через южный коридор. Лидс четко руководит своей организацией с мощной сетью информаторов по обе стороны границы.

«Самым мудрым с нашей стороны будет в первую очередь проверить эту зацепку. Без излишней суетливости, чтобы не отвлекать ресурсы от поиска Карлсона. Если наводка сработает, мы вызовем поддержку, если она понадобится. Если нет, ничего страшного. Кроме того, чем меньше людей знают о ней, тем меньше шансов, что Адама Зейна намеренно или случайно предупредят, и он предпримет какие-то меры, чтобы не быть пойманным.

«Ну сейчас об этом знают только два человека в Лос-Аламосе — вы и я», сказал Джек Бауэр.

Джек был рад появившейся возможности снова действовать. В любом случае это лучше, чем тухнуть в Офисе контрразведки в Айронвуде и гадать, где может находиться д-р Хью Карлсон. Ему также весьма импонировала возможность отдалиться на некоторое расстояние от Винса Сабито. Убийство специального агента Хикмана наверняка приведет Сабито в ярость, и его подозрения вновь вспыхнут с новой силой, достигнув своего апогея.

У Джека и так сейчас было достаточно проблем, чтобы еще бодаться с Сабито. К тому же он не хотел, чтобы наводку на Зейна испортило слишком ретивое и усердное вмешательство ФБР.

Новая зацепка заставила Джека и Орна Льюиса той же ночью отправиться в Винд-Фарм. Они взяли автомобиль Льюиса. Льюис повел машину.

Двухсторонняя радиостанция цифровой медиа-станции на приборной панели автомобиля была настроена на полицейскую частоту. Всем правоохранительным органам города, округа и штата было разослано полицейское оповещение о розыске доктора Хью Карлсона. Его описание и описание его автомобиля, а также лицензионный номер машины были распространены по всей полиции как объявленные в розыск.

Власти пытались как можно быстрее выставить кордоны по всему округу, блокируя все дороги. 

Военная полиция армии США спешила на помощь, чтобы оказать содействие в блокаде. Закон Posse Comitatus запрещает военным участвовать в операциях гражданских правоохранительных органов. Но украденные PALO-коды являлись вопросом высшей национальной безопасности. Поэтому строго формальное чтение акта было отставлено в сторону, и военная полиция присоединилась к поискам.

Продолжавшаяся огненная буря стала и помехой, и помощью в розыске. Пожар привел к хаосу и беспорядку, и силы правоохранителей были размыты по разным местам. С другой стороны, силы правопорядка в округе Лос-Аламос уже были усилены полицией и помощниками шерифов из соседних округов, оказывавших содействие на добровольной основе. На многих дорогах по всей зоне бедствия были выставлены блокпосты, чтобы воспрепятствовать проникновению гражданских лиц в зону огня и обеспечить быстрое продвижение экстренных служб. Они могли также рассматриваться как контрольно-пропускные пункты на дорогах для отсеивания нежелательных лиц и могли быть использованы в поисках Карлсона.

Заработали все формальные процедуры, объявляющие воздушное пространство над округом Лос-Аламос и окрестностями закрытыми для пролета неопознанных и нежелательных самолетов. После объявления этого запрета за исполнением его следила наиболее близко расположенная к Лос-Аламосу база ВВС в Кертленде, летчиков-истребителей которой проинструктировали сбивать любые самолеты, не соблюдавшие запрет и отказывавшиеся повиноваться приказам, идентифицировать себя и приземляться на ближайшем аэродроме для проверки.

…………………………….

Льюис выехал с Корона-драйв через западные ворота, оставив Южную Месу позади. Подъездная дорога вывела его автомобиль на юг по Хайвей 5.

«Не может быть совпадением, что Адам Зейн прибывает сюда как раз в то самое время, когда Карлсон так удачно делает свой прорыв», сказал Джек Бауэр.

Льюис на секунду отвел взгляд от шоссе впереди, чтобы взглянуть на Джека. Он был взволнован. «Легендарный Адам Зейн! –– Один из главных в мире торговцев выкраденными тайнами. Я слышу о нем в течение уже многих лет. Он был замечен в Лондоне, Париже, Берлине, Москве, Токио и Пекине. Даже несколько раз в Вашингтоне. Но я никогда не думал, что он появится в пустынях Лос-Аламоса в богом забытом Нью-Мексико».

«Вероятно, он тоже никогда не думал здесь очутиться», сказал Джек. «Это для нас к лучшему. Только что-то большое, как например, PALO-коды могли выманить его из своих привычных убежищ и заставить рискнуть своей шкурой, прибыв сюда лично».

«Надеюсь лишь, что наводка не фальшивая».

«Я тоже. Сейчас это лучшее, что у нас есть. Это большой округ, и здесь много мест, где Карлсон может спрятаться».

Льюис покачал головой, лицо его выражало мрачную уверенность. «Но ненадолго. Карлсон – строго городской мальчик. Не турист он. Он будет выглядеть столь же нелепо в удалённой местности, как ядовитая ящерица гила-монстр в городском оперном театре Санта-Фе».

«Если только он не соединится с Бланко. У них есть немало укрытий, где они могли бы благополучно прятать его в течение долгого времени»

«Не исключено, что эта банда заглотнула больше, чем сможет переварить, Джек. Это не одна из привычных для них криминально-бандитских проделок. Им становится довольно жарко. Между пряником в виде возможного большого куша и кнутом в виде жизни в федеральной тюрьме для особо опасных преступников, у всех из числа самого твердого ядра банды окажется множество стимулов пересмотреть условия сделки со своими подельниками, а то и переметнуться на другую сторону», сказал Льюис.

«С другой стороны, некоторые из самых махровых членов банды Бланко уж очень махровые», добавил он.

…………………………..

Нью-Мексико, Земля Очарования. Очарование? Холодный, скалистый лунный пейзаж, по которому теперь мчался автомобиль Льюиса, казался не таким уж очаровательным, а скорее зачарованным и населенным призраками. На пустой дороге не видно было ни одной другой машины.

На северо-востоке виднелось огненное пожарище в виде черного дымного неба с прожилками из красных и оранжевых полос, переплетавшихся с адским свечением снизу. Крутые склоны и выступы гор и скал скрывали от автомобиля, двигавшегося на юг по Хайвей 5, горящие холмы. Отблески огня появлялись над навесом из черного дыма, потоком двигавшегося наверху.

 

Дымный туман от пожара распространялся к западу от пламени, размывая и делая неясными очертания местности вокруг шоссе Хайвей 5 и заполняя воздух запахом гари. Окна в автомобиле были полностью закрыты, и работало кондиционирование, но и они не смогли воспрепятствовать проникновению в салон запаха гари.

Ветряная электростанция Винд-Фарм располагалась на возвышенности к западу от дороги. Она была детищем Т.Дж.Хеншоу – магната, который сделал большие деньги на нефти, самолетах и электронике. Он серьезно занялся также альтернативной энергетикой. Он планировал использовать ветряные мельницы для выработки электроэнергии и обеспечения энергетических потребностей отдаленных ранчо и пригородных жилых районов в округе и в конечном итоге самого города Лос-Аламоса. Чтобы избавиться от более дорогих электростанций, работавших на угле и нефтепродуктах, и удовлетворить потребности энергетически прожорливого лабораторного комплекса Южной Месы. Сочетая таким образом прибыль и патриотизм.

Хеншоу выстроил несколько десятков титановых ветряных турбин на специально купленной земле с экспозицией на запад в открытом и ничем не перекрывавшемся горном ущелье-проходе в горах Джемез. Северо-северо-восточные ветры, проходя в воронку через этот горный проход, создавали эффект Вентури, дававший импульс ветровым турбинам.

Однако общий экономический крах положил конец мечтаниям Хеншоу о неожиданно принесенных ветром богатых плодах ветряной энергетики. Рецессия разгромила его обширную империю – и недвижимость, и финансы, уничтожив его состояние. Винд-Фарм обанкротилась. Теперь она принадлежала банкам, как имущество, переданное им за долги, но они понятия не имели, что с ним делать.

 

В качестве взыскания долгов компании, занимавшиеся этим, уже вывезли отсюда генераторы и целые мили медного кабеля и проводов. Однако они не могли вывезти ветряные турбины. Снести их и вывезти их отсюда обошлось бы дороже, чем стоимость проданного металлолома. Ветряные турбины остались на месте. В таком засушливом климате они могли простоять очень долго, не ржавея.

Автомобиль приближался к Винд-Фарм. Она лежала справа, это было жуткое зрелище. Участок бывшей ветряной электростанции располагался в нескольких сотнях ярдов от Хайвей 5. К нему от шоссе вела мощеная двухполосная дорога.

Прежде чем обанкротиться, Хеншоу успел высоко полетать. В буквальном смысле. Он много путешествовал на частном самолете между различными своими владениями на Юго-Западе. Поэтому, как и все другие принадлежавшие ему объекты, Винд-Фарм был снабжен собственной взлетно-посадочной полосой.

Она шла параллельно хайвею и лежала между ним и ветряными турбинами. В северо-восточном углу полосы стояло деревянное здание. В его квадратных окнах горел свет. Рядом с ним стояло несколько машин.

Льюис замедлил скорость, повернув направо на дорогу, ведущую к полосе. Он даже не стал включать сигнал поворота. Джек Бауэр вытащил пистолет из кобуры под плечом и положил его себе на колени.

Автомобиль направился к взлетно-посадочной полосе. Здание было белым одноэтажным деревянным строением, лачугой. Откуда-то с середины карниза с крыши бил яркий свет, изливая сияющий конус лучей на участок перед дверью. На взлетной полосе возле лачуги стоял самолет, небольшого размера, с двойными пропеллерами.

Слева от хижины на небольшом овальном бетонном остове стояло два газовых насоса. Между двумя этими помпами стоял фонарный столб. В высоту он был около восьми футов, а наверху с него в две стороны лился электрический свет, таким образом, что каждая лампа освещала один насос.

Ни один из этих огней, ни на лачуге, ни те, что освещали насосы, не были слишком яркими. Они были тусклыми, свет их был минимален, чтобы не привлекать излишнее внимание.

 

За посадочной полосой, в ста ярдах сзади и к западу от нее, находились ветряные турбины, целый стальной лес этих турбин. Там было около двух десятков металлических столбов, каждый пятьдесят футов высотой, и каждый из них был оснащен четырьмя лопастями. Некоторые лопасти были выполнены в форме буквы X, некоторые – в форме крестов.

Автомобиль приблизился к хижине. Окна ее были открыты, но изнутри прикрыты шторами. Из двери вышло двое. Третий стоял в дверном проеме.

Машина подкатилась и остановилась лицом к лачуге. Фары осветили ее и силуэты людей. Пассажирской стороной, там, где сидел Джек, машина оказалась перед этими двумя людьми, стоявшими перед хижиной.

Один из них был неуклюжим и неповоротливым. На нем была бейсболка и синий  х/б комбинезон с нагрудником. Он был с дробовиком, опасным помповым вариантом.

Другой был маленький, аккуратный, компактный такой. Ростом и габаритами напоминал жокея. Он был с непокрытой головой, коротко подстриженный, чистенько выбритый, с тонким, угловатым лицом. На нем был черный галстук-бабочка, тонкий черный жилет поверх белой рубашки с короткими рукавами и черные брючки. Он был похож на официанта или представителя фирмы, занимающейся общественным питанием. Во всем, за исключением пистолета, который у него имелся в кобуре под плечом.

Фигура третьего вырисовывалась весьма неясно, это был черный силуэт в дверной раме, слабо подсвеченный изнутри.

Туша в фермерском комбинезоне держала дробовик у себя под мышкой, дулом вниз в землю. Джек не любил игры с любыми видами дробовиков. Он знал, что они могли сделать.

«Включите дальний свет», сказал он.

Льюис включил его, и лучи залили лачугу и мужчин резким ярким светом. Джек Бауэр вышел из машины и навел пистолет на человека с дробовиком. Быстро, всё одним движением.

«Полегче, парень», сказал человек в галстуке.

«Брось дробовик», сказал Джек.

«Черта с два!», сказал человек в комбинезоне. Он начал поднимать дуло дробовика.

Джек дважды выстрелил ему в туловище. Толстый упал, так и не выстрелив.

Льюис вышел из автомобиля с пистолетом в руках. Человек в дверном проеме нырнул обратно в лачугу, исчезнув из поля зрения.

 

Мужчина с бантиком на шее стоял неподвижно, не шевелясь. Льюис подбежал к левой стороне лачуге, к окну. Джек чуть отступил, так, чтобы бантик оказался между ним и лачугой. Тот поднял ручки вверх в жесте «я сдаюсь».

Человек в хижине взял автомат и подошел к окну с левой стороны от входной двери. Он высунул его дулом наружу.

Бантик оглянулся через плечо и увидел, что тот делает. «Хоук, не надо!», закричал он в панике.

Льюис бросился в боковое окно и выстрелил в Хоука. Хоук отшатнулся в сторону. Он повернулся, поднимая автомат в сторону Льюиса. Однако споткнулся перед открытой дверью.

Джек дважды выстрелил в него. Хоук упал назад, сжав палец на спусковом курке. Падая, он выпустил целую дугу автоматного огня в стену и в потолок. Он рухнул на пол, сильно ударившись и забившись. Льюис выстрелил снова. Хоук перестал биться на полу, перестал стрелять и перестал жить.

Джек стоял сгорбленный, по-боевому полуприсев, вытянув руки перед собой, со слегка согнутыми локтями, одной рукой держа под прицелом пистолет Хоука, другой придерживая и стабилизируя руку с пистолетом.

«Это все из них, больше никого здесь нет», сказал Льюис. Он завернул за угол хижины и вышел вперед. «С тем внутри покончено, но я все равно проверю», сказал он.

Он вошел в лачугу и присел на корточки возле Хоука. Он пощупал его шею на предмет пульса. «Мертв, как камень», сказал Льюис.

Джек направил пистолет в голову бантику и подошел к нему. Он вытащил у него из кобуры пистолет и выбросил его подальше в сорную траву. Он обыскал его на наличие скрытого оружия и ничего не нашел.

У человека с бантиком на шее были жидкие волосы, заостренный нос, тонкая прорезь рта и острый подбородок. Глаза у него были широкими и выпуклыми. Они выделялись на фоне его бледной кожи. Побледнеть при таких обстоятельствах вполне нормально для любого из нас, но у бантика была гладкая, восковая белизна человека, который провел много месяцев, не видя солнца.

Джек посчитал его рецидивистом.

Тот тяжело сглотнул пару раз, сильно пошевелив кадыком. Он все еще держал руки вверх. «Ты рехнулся? За что ты их убил?», спросил он тонким, пронзительным голосом.

«Они размахивали тут слишком большим количеством пушек», сказал Джек.

«У тебя будут большие проблемы, приятель».

 

«Не такие уж и большие по сравнению с твоими».

«Ты место перепутал. Здесь нечего красть».

«А что ты здесь делаешь?»

«Работаю, вот нанялся тут охранять от нарушителей и вандалов».

«С автоматом?»

Бантик пожал плечами. «В такой удалённой местности много злобных персонажей. Как вот вы, парни. Окей, если я опущу руки?»

«Нет. Держи руки вверх. Как тебя зовут?»

«Деннисон».

«Где Адам Зейн?»

«Кто? Никогда не слышал о таком».

«Человек, который прилетел не так давно вон на том самолете на взлетно-посадочной полосе».

«Да ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Самолет там стоит уже долгое время. Мы охраняем его для мистера Хеншоу».

«Ладно, попробуем еще раз. Банк забрал все самолеты Хеншоу. А также его яхты и скаковых лошадей. Он так разорился, что не может позволить себе иметь сторожей».

Льюис вышел из лачуги. «Много оружия – пистолетов – но больше ничего. Даже радиостанции нет», сказал он.

«Куда поехал Зейн, Деннисон?», спросил Джек.

«Я ничего не знаю ни о каком Зейне».

«Или Бланко?»

Деннисон вздрогнул. После некоторой паузы он сказал: «Вы от них?»

«Я тут задаю вопросы».

«Ну подумайте сами тогда. Я не могу сказать то, о чем понятия не имею».

«Ты не знаешь, во что ты впутался, Деннисон. Если бы ты знал, если бы ты осознал серьезность этого, ты все бы рассказал, причем быстро, и был бы чертовски рад возможности сделать это. Потому что ты будешь говорить».

Деннисон попытался выглядеть искренним. «Да я бы сказал, если б мог, но я не могу, потому что я ничего не знаю. И это, ей богу, чистейшая правда, мистер».

«Давно ты оттуда, Деннисон? Из тюрьмы».

«Ты меня не за того принимаешь, шеф —»

«У тебя такой восковой оттенок кожи, который можно заработать только во время длительного пребывания за решеткой».

«Это ко мне не относится. Я просто редко бываю на солнце. Работаю по ночам».

«Черт бы тебя побрал, ты сам заставил меня сделать это по-плохому, Деннисон», сказал Джек, вздохнув.

Он начал это делать. Он стал бить Деннисона там и тут. Деннисон молчал. Джек усугубил его страдания. Стал скручивать ему руки, опасно попадая пальцами в нервные центры и чувствительные точки. Стал душить Деннисона, пока он почти не потерял сознание, затем позволил ему прийти в себя, и продолжал пытки.

«Где Адам Зейн?», спрашивал он.

 

Деннисон качал головой, захлебываясь от рыданий. Джек Бауэр продолжал обрабатывать его.

Деннисон лежал на земле, свернувшись в позе эмбриона, и тихо постанывал в промежутках между тяжелыми вдохами. Джек Бауэр и Льюис Орн стояли и глядели на него сверху вниз.

«Выносливая обезьянка», сказал Льюис, наполовину восхищенно.

«У меня нет времени, чтобы валять тут дурака», сказал Джек Бауэр.

«Что вы собираетесь делать?»

………………………..

«Вы с ума сошли?», сказал гневно Деннисон. Тяжело дыша и задыхаясь.

В лачуге были разысканы необходимые детали. Деннисона привязали к флагштоку. Он сидел на земле спиной к шесту, а ноги его были вытянуты вперед перед ним. Они были широко раздвинуты, а лодыжки привязаны к концам деревянной палки. Это было метловище без метлы, которую специально переломили. Эта распорка не позволяла Деннисону свести ноги вместе.

Между ног его и на его промежности была навалена кучка, которую можно было поджечь. Небольшой вигвам из прутьев и сломанных веток. Основой его являлся курган из опилок и сухой травы. На нем сверху была уложена куча всяких веточек, прутьев, деревянных палочек и деревяшек от сломанного стула.

Деннисон корчился и извивался, глаза его превратились в широкие черные точки, плававшие по белому лицу призрака. «Что — что вы собираетесь делать?»

 

«Освященная веками традиция Нью-Мексико», сказал Джек. «Я разыскал ее в книге о войнах индейцев в минувшие века. Апачи использовали этот метод, чтобы мучить своих пленников. Конечно, у бедняг, с которыми так обращались, не было выбора. После этого у них была бронь на всю поездку».

«Ты сможешь остановить это в любое время, Деннисон. Просто выкрикни, где мы сможем найти Адама Зейна, и ты выпутаешься из этого дерьма. Только не стоит ждать слишком долго. Такой огонь трудно проконтролировать».

«Клянусь, я ничего не знаю —»

«Можно попросить вашу зажигалку, Льюис», сказал Джек.

Джек встал на одно колено возле Деннисона. Он щелкнул зажигалкой. Желтое пламя, яркое и сильное, осветило лицо Джека. Его ярко блестевшие глаза, молчаливый плотно сжатый рот с вертикальными складками в углах. Ощущение человека, знавшего толк в своем деле.

Деннисон умолял: «Подождите, подождите —»

Джек Бауэр коснулся пламенем кончика мятой бумаги, высунувшегося снизу из кучки, подготовленной для поджога промеж ног Деннисона. Бумага загорелась, пламя поползло внутрь по всей длине этой бумажки через дырку в кучу сухих прутиков и сломанных веток деревьев.

Он сказал: «Не стоит тебе ждать слишком долго. Нет воды, чтобы затушить огонь, а ведь он может быстро выйти из-под контроля —»

Бумага подпалила часть сухой травы, уложенной пучками внизу костра. Сорняки горели лучше бумаги. Они быстро стали превращаться в пламя с потрескивающим звуком.

Джек Бауэр не стал произносить никаких саркастических колкостей или умных мыслей. Дело было серьезное, и он подошел к нему с абсолютной серьезностью. Тонкий дымок стал подниматься от пирамиды для розжига, нагроможденной между ног Деннисона и на его гениталиях.

«Где Адам Зейн?»

Хруст, треск, слабое шипение, курящийся дым. Деннисон стал горбиться, толкаться и брыкаться, но он был так привязан к флагштоку, что даже возможность слабо дергаться была для него крайне ограничена. Не так много оставалось ему возможностей для маневра.

 

Джек наступил Деннисону на его упругое бедро, чтобы придавить его ноги к земле. Запах дыма от загоревшихся веток стал ощущаться все сильнее. Он сказал: «Полагаю, сегодня самый день для пожаров…»

Язычки желтого пламени начали облизывать охапку веток и травы и стали, как ветер, поджигать сами себя, загорались другие прутики и лучинки. Мятая бумага и сухие сорняки в центре этой охапки теперь красиво пылали, как желтые подскакивавшие огни костра или камина.

«Где Адам Зейн?»

«Я скажу! Я скажу!»

С помощью изъеденного молью старого одеяла, ранее предусмотрительно вытащенного из лачуги, воспламенившаяся охапка сорняков и веток промеж ног Деннисона, чуть было не коснувшаяся огнем его промежности, была разметана.

Джек Бауэр сказал: «Серьезных повреждений у тебя нет. Успели вовремя. Теперь говори всё, Деннисон, и лучше тебе быть хорошим».

И Деннисон заговорил.

Льюис проследил за задержанным, пока Джек Бауэр отправился в лачугу. Джек вышел оттуда с комплектом инструментов и фонариком.

Он обошел лачугу и оказался сзади нее. У задней стенки стояла мобильная платформа. Это было нечто вроде металлической стремянки семи футов в высоту, установленной на роликовых колесах. В верхней части лестницы имелась квадратная площадка, достаточно большая, чтобы на ней мог стоять человек. С трех сторон она была окружена оградкой по пояс.

Джек толчками подогнал эту платформу на взлетно-посадочную полосу и поставил ее перед самолетом. Рычагами он заблокировал колеса, чтобы они не двигались, и зафиксировал стремянку на месте. Он поднялся по лестнице на платформу. Капот двигателя функционировал примерно как и капот автомобиля.

 

Он открыл его, распахнув в сторону, так, чтобы получить доступ к двигателю.

В одной руке он держал фонарь, а в другой – отвертку, плоскогубцы и гаечный ключ. Он стал брать то один инструмент, то другой и копаться внутри.

Минут десять спустя он вывинтил определенные ключевые компоненты, без которых двигатель невозможно было запустить. Он выбросил их как можно дальше, в какой-то бурьян по другую сторону взлетно-посадочной полосы.

«Зейн на этом самолете больше никуда не полетит», сказал Джек Бауэр. Они с Орном Льюисом стояли с другой стороны самолета, там, где их не мог услышать Деннисон.

«Вы действительно довели бы это до конца, Бауэр? Полностью, я имею в виду — если бы Деннисон не заговорил?»

«А как вы думаете?»


 
 



________________________________________

18. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 4 И 5 ЧАСОМ НОЧИ.

 

4:33
Хайвей 5, Округ Лос-Аламос

Деннисон назвал место, куда направлялся Адам Зейн, – Утес Кавалеристов, туда и ехали теперь Джек Бауэр, Орн Льюис и Деннисон. Льюис был за рулем, Джек сидел на пассажирском сиденье, а Деннисона связали и заперли в багажнике.

Автомобиль ехал на север по Хайвей 5. Восточная область неба была черной, но этот цвет уже был тронут начинавшим расти серым оттенком. Небо было пасмурным, его свод казался низким из-за пелены дыма, который продолжал исходить из области пожара.

На западе призрачный полумесяц медленно двигался к горизонту, тускло мерцая сквозь плывущий по небу серо-черный покров. Звездная россыпь мигала сквозь расщелины в дымном мареве.

«Утес Кавалеристов – местная достопримечательность», сказал Льюис. «Историческое место в штате. Он получил свое название от форта кавалерии США, который находился там во времена Старого Запада XIX века. Солдаты-кавалеристы носили синие мундиры – часть их формы. Это уединенное, неплохое место для встречи».

Деннисон был участником банды Варрина. Варрин выслал автомобиль и людей, чтобы отвезти Зейна и его телохранителя Хэнка Кетча к утесу.

Насколько было известно Деннисону, T.Дж.Хеншоу не имел никакого отношения к этой операции. У Винд-Фарм, конфискованной банком, просто имелась удобно расположенная взлетно-посадочная полоса. Место это было заброшенным и никем не охранялось. Варрин снова наполнил авиационным топливом подземные резервуары и привел насосы в рабочее состояние в ожидании прибытия Зейна. Так, чтобы Зейн смог прилететь сюда, сделать свои дела и улететь обратно.

«Кто такой этот Варрин, на которого, по утверждению Деннисона, он работает, Льюис?», спросил Джек.

«Какой-то бандит и босс какой-то банды, по-видимому. Я слышал это имя прежде, но это всё, что я о нем знаю. Это вне моей сферы интересов. Сабито может наизусть выдать вам всю подробную и четкую информацию о местных громилах. Почему бы не спросить его?»

«Может быть, позже. В данный момент я пока держался бы подальше от Винса. Это деликатная ситуация, и мне не нужно сейчас грузить его, чтобы он носился вокруг, как слон в посудной лавке».

«Деннисон ужасно испугался Бланко. Однако еще сильнее, до смерти напугали его вы», сказал Льюис, посмеиваясь. «Очевидно, между группировкой Варрина и Бланко происходит нечто вроде войны».

«Отлично. Бланко – это небольшая горстка людей. Если Варрин сможет создать им какие-то помехи, тем лучше».

 

Шины шуршали по асфальту, двигатель машины ускорялся. Время от времени на полицейской частоте потрескивали какие-то сообщения. Вдруг в обмене сообщениями прозвучала нотка тревоги и подавленного волнения.

«О чем это там?», спросил Льюис. Джек Бауэр увеличил громкость.

Экипаж патрульной машины управления шерифа с контрольно-пропускного пункта на Риджфут-драйв сообщал, что они задержали человека, по описанию похожего на доктора Хью Карлсона. По документам субъект значился как некто Джейсон Эндикотт. Автомобиль его отличался от машины Карлсона. Другие номера, иная марка и модель. Однако подозрительное поведение субъекта и неспособность его объяснить, что он там делает, побудили помощников шерифа задержать его на некоторое время для проверки его намерений, которая теперь и происходила в штабе управления шерифа.

«Риджфут-драйв –– это как раз по пути к Утесу Кавалеристов», взволнованно сказал Льюис. «Утес буквально в нескольких милях к северу от этого пересечения дорог, на возвышенности».

«Возможно, Карлсона, наконец, остановили на одном из этих контрольных пунктов», сказал Джек. «Далеко это отсюда?»

«Да несколько миль».

«Так или иначе, мы движемся в этом направлении. Давайте выясним, того ли они взяли, или нет», сказал Джек.

Льюис сильнее нажал на газ.

 


4:45
Пересечение дорог Хайвей 5 и Риджфут-драйв,
Округ Лос-Аламос

«Я арестован?»

«Нет, сэр».

«Тогда почему вы задерживаете меня?»

«Мы вас задерживаем только на время проверки вашей личности, сэр. В штабе проверяют ваши бумаги. Как только они пройдут проверку, и все будет в порядке, вы будете свободны».

И все же это было очень похоже на арест. Так думал доктор Хью Карлсон, сидевший теперь в задней части патрульной машины шерифа округа Лос-Аламос на перекрестке двух дорог.

Карлсон тщательно старался сохранить бесстрастное лицо. Внутренне же он проклинал свою судьбу. Десятилетнему труду угрожает сейчас какая-то злая ирония судьбы!

Нет, на нем не было наручников. Но заднее сиденье полицейской машины само по себе является формой задержания. Задние сиденья отделялись от передних решеткой. Окна, которые невозможно опустить изнутри. Двери без внутренних ручек для выхода.

К тому же у них был его дипломат. А в нем – PALO-коды. Правоохранителям пока еще была неизвестна значимость компьютерных дисков в металлическом чемоданчике.

Карлсон направлялся на запад по Риджфут-драйв к месту встречу у Утеса Кавалеристов, когда наткнулся на полицейский пост. Патрульная машина стояла на перекрестке, где дорога пересекалась с Хайвей 5. Она стояла прямо посередине перекрестка, преграждая путь по всем четырем направлениям.

Дорога Риджфут-драйв шла вдоль подошвы с северной стороны хребта с востока на запад.

Скалистые отроги хребта заставляли дорогу изгибаться, виться и поворачиваться, чтобы миновать их. Сильно пересеченная местность и рваный ландшафт загораживали видимость перекрестков и помешали Карлсону заметить полицейскую машину, а когда он ее заметил, уже было поздно.

Завершая слепой поворот, он наткнулся на этот контрольно-пропускной пункт. Фары патрульной машины горели, а на крыше лениво мигали красно-синие огни. Карлсона охватил страх. Паника. На мгновение он подумал было о побеге, о том, чтобы развернуть машину и броситься в обратном направлении, откуда он приехал.

 

Но было уже слишком поздно. Они увидели его. Побег станет четким свидетельством его виновности. У него не было никаких иллюзий относительно своей способности оторваться от полицейского преследования. Оставалось единственное – начисто все отрицать.

У него было несколько козырей, которые работали на него. У него были документы на совершенно другого человека. Фотография на водительских правах, страховой полис, банковские и кредитные карты в его бумажнике – все это было сделано на его новое имя – Джейсона Эндикота.

Он также поменял машину. Автомобиль был зарегистрирован на Эндикота. Документы не были подделаны. Ничто не являлось бы столь непродуманным, как подделка документов. Они были настоящими, но купленными у коррумпированных чиновников Автомобильного департамента и других лицензирующих органов. Информация, легендировавшая его бэкграунд, была введена в соответствующие банки данных. Его партнеры по делу заверили его, что все документы выдержат все проверки официальных властей.

Полицейский пост состоял из двух помощников шерифа в шляпах стетсон и коричневой форме Управления окружного шерифа. У каждого из них была полицейская дубинка-фонарь. Карлсон подъехал к полицейской машине на перекрестке и остановился. Он опустил стекло. Помощники приблизились к нему. Старшего звали Альварадо; его младшим напарником был Мерритт.

Альварадо был круглолицый мужчина с седеющей головой и моржовыми усами, также подернутыми сединой. Пухлый живот его свисал поверх низко приспущенного ремня, на котором висел пистолет.

Мерритт был тонким и гибким, как проволока, с темными глазами и резкими чертами лица. Мерритт подошел к автомобилю Карлсона со стороны водителя. «Доброе утро, сэр».

 

«Что-то не так, офицер?», спросил Карлсон. С удовлетворением отметив про себя, что голос его звучал ровно и уверенно.

«Просто обычная проверка, сэр. Покажите, пожалуйста, свою лицензию и регистрацию».

Карлсон вытащил бумажник из кармана. Он вручил Мерритту свою лицензию, регистрацию и карту автострахования. Мерритт стал рассматривать фото, подсвечивая себе фонариком.

Далеко не «обычная проверка». Он посветил фонарем в лицо Карлсону, разглядывая его. Карлсон прищурился от яркого света. Мерритт посмотрел на фото, а затем вновь на Карлсона.

«Эй, Рей», позвал он своего напарника.

Альварадо подошел к нему. Они с Мерриттом встали в нескольких шагах от Карлсона, обсуждая его приглушенными голосами, часто передавая друг другу и рассматривая его фото на правах.

«Дай-ка посмотрю», сказал Альварадо. Он взял фонарик у Мерритта и осветил Карлсона. «По описанию подходит», сказал он.

Альварадо встал со стороны водителя. Он просунул лицо в открытое окно. У него была грубоватая кожа с небольшим шрамом в виде полумесяца у угла левого глаза. «Что привело вас сюда, мистер Эндикотт?»

«Я еду для того, чтобы сделать закупки для своей фирмы. Собираюсь посетить кое-какие индейские резервации, чтобы приобрести ювелирные украшения, всякие побрякушки и ремесленные изделия». У Карлсона даже имелись визитные карточки, напечатанные от имени этой несуществующей фирмы в реально существующем офисном здании в Санта-Фе.

«Несколько рановато для этого, не так ли?»

«Я хотел отправиться пораньше из-за пожара. Не знаю, но это вполне может повлиять на вождение и заставить меня делать длинные объезды»

«Да, это нанесло сильный вред местному трафику, это уж точно», сказал Альварадо. «Прижмитесь к обочине дороги и заглушите машину, пожалуйста».

«Я сделал что-то не так? У меня какие-то проблемы?», спросил Карлсон.

«Огонь принес много хлопот. Грабежи, кражи и еще много чего. Приходится проверять каждого проезжающего. Просто остановитесь там на обочине».

 

Карлсон сделал так, как ему сказали. У него возникла сумасшедшая мысль нажать со всей силой на газ и вырваться отсюда на автомобиле. Однако он понял, чтО это на самом деле означает и подавил в себе желание бежать. Единственный способ выпутаться из этого – не терять голову. Он сделал разворот в три приема, и галька захрустела под шинами его машины, когда он подъехал на то место, которое указал ему Альварадо.

«Выключите двигатель».

Карлсон повернул ключ в зажигании, выключив двигатель.

«Откройте, пожалуйста, бардачок, сэр».

Карлсон знал свои права. Полицейские не могли обыскивать его и его автомобиль или задерживать без очевидной причины. Он также знал, что бесполезно было бы ссылаться на закон и цитировать его копам. Это действительно укрепило бы их колеблющиеся и нетвердые подозрения. Они могут задерживать его до тех пор, пока штаб не вышлет человека с ордером на его розыск.

 Карлсон открыл бардачок. Там не за что было беспокоиться. Безобидное содержимое. Мерритт подошел с пассажирской стороны и покопался в бардачке.

Он наклонил голову вниз в салон и посветил под креслами, заглядывая под них.

«Выйдите из автомобиля, сэр. Спасибо», сказал Мерритт.

Они не стали обыскивать Карлсона лично. До такой стадии пока не дошло. Альварадо светил лучом фонаря вверх и вниз, ощупывая Карлсона с головы до ног, его опытный глаз отсканировал его одежду, подозрительные в ней выпуклости на предмет скрытого оружия. И ничего не нашел.

Карлсон был очень рад, что он отверг идею вооружиться. Он не был бандитом. Убийцей – да, несколько раз, но не бандитом.

На пассажирском сиденье рядом с Карлсоном лежал металлический дипломат. «Что в кейсе, сэр?», спросил Мерритт.

Самый ценный сегодня тайник с разведданными в Западном мире, подумал Карлсон, но не сказал этого. Он хотел бы иметь его постоянно рядом с собой, лежащим прямо рядом с ним. Его обнадеживающее присутствие, близость к себе. Вот почему он не запер его в багажнике. «Там просто диски –– записанные для компьютера торговая документация и тому подобное», сказал Карлсон.

«Откройте его, пожалуйста».

 

Карлсон встал лицом к передней стороне автомобиля слева. Он положил дипломат, усиленный по краям металлическими креплениями, на капот автомобиля. Альварадо и Мерритт подошли к нему поближе сзади с двух сторон. Он открыл замочки и поднял крышку. Внутри на черной велюровой подкладке с прорезями стояло два ряда компьютерных дисков, каждый из них находился в твердом, но прозрачном пластиковом защитном корпусе.

«Спасибо, вы можете закрыть его. Положите его обратно в машину».

Затем они заставили его открыть багажник автомобиля. Карлсон нажал кнопку на передней приборной панели, чтобы отпереть и открыть багажник.

«Следуйте, пожалуйста, за мной», сказал Альварадо. Они с Карлсоном подошли к автомобилю сзади. Помощник поднял крышку багажника. В багажнике ничего не было, кроме запасного колеса. Крышка багажника отправилась вниз, и он снова захлопнулся.

«Пойду звякну в штаб», сказал Альварадо. Мерритт остался, чтобы следить за Карлсоном/Эндикоттом. Очень пристально следить.

Альварадо сел в переднее пассажирское сиденье патрульной машины. Он оставил дверь открытой, оставив также включенным купольный свет в салоне. Он покрутил ручной микрофон вмонтированной в приборную панель радиостанции и стал звонить в штаб Управления шерифа. Он сообщил, что они с Мерриттом задержали человека, который подходит по описанию на доктора Хью Карлсона, но с правами и регистрацией на имя Джейсона Эндикотта. Он зачитал соответствующую информацию его документов диспетчеру. Он сообщил о дипломате с компьютерными дисками.

Диспетчер сказал, что проверит его личность как можно скорее. После этого ничего не оставалось, как ждать.

«Приведи его сюда, Джим», сказал Альварадо. Он открыл правую заднюю дверь патрульной машины. «Сядьте и устраивайтесь поудобнее, пока мы ждем, чтобы проверили ваши документы, мистер Эндикотт. Это займет всего несколько минут. Устраивайтесь поудобнее».

«Спасибо». Карлсон не смог подавить ядовитую колкость начинавшегося сарказма, который он быстро подавил. «Я что – под арестом?»

«Разве есть какие-то причины к тому?»

«Нет».

«Вот видите, мистер Эндикотт. Просто рутинная проверка».

Карлсон сел сзади в полицейскую машину. Альварадо закрыл дверь. Звук закрывающейся двери прозвучал, как зловещая финальная нота. Как будто захлопнулась дверь камеры.

 

И вот теперь доктор Хью Карлсон сидел в задней части полицейского автомобиля. Вот куда все твои коварные интриги и выдающийся гениальный мозг – а также измена и убийства – привели тебя, сказал он сам себе.

Но он был все еще в игре. Документы были подлинными, его идентификация была подготовлена профессионалами. Они пройдут проверку на подлинность. В этом он не сомневался. Они были достаточно хороши, чтобы пройти проверку в столь известном  своей коррумпированностью правоохранительном органе, возглавляемом таким шутом гороховым, как шериф Бак Бендер.

Они должны были освободить его. Держись спокойно. Не нервничай, сохраняй видимость спокойствия и уверенности, и ты избавишься от всего этого. Они отпустят тебя, да еще с извинениями, и ты сядешь обратно в свой автомобиль и отправишься дальше своей дорогой.

Альварадо и Мерритт держались в сторонке вне пределов его слышимости и что-то очень серьезно обсуждали между собой. Они продолжали смотреть на него и прямо, и косыми взглядами.

У Карлсона появилось время подумать. Вспомнить последние несколько безумных часов, и события закружились у него в голове, как в фильме. Он не был одним. У него были друзья снаружи. Партнеры, единомышленники.

 

Один, действуя в одиночку, он совершил самый эффектный акт шпионажа и кражи атомных секретов в новейшей и современной истории. Со времен Розенбергов, выкравших секреты атомной бомбы и передавших их Советам в начале Холодной войны. Они были пойманы и казнены на электрическом стуле.

Карлсон сам довел до конца эту кражу. Но ему нужна была помощь, чтобы совершить побег. И чтобы устранить угрозы на этом пути. Он заключил ряд сделок. С могущественными союзниками, которые были в состоянии заставить события происходить. Его запутанные махинации, длившиеся годами, возбудили подозрения. Особенно в последний год.

Возможно, из-за того, что он был так близок к достижению своей цели, он ускорил ход событий, став неосторожнее в своей спешке и излишнем рвении. Естественно, первыми, кто его заподозрил, стали те, кто работал с ним теснее всего. Его коллеги.

Первым был доктор Джон Ян. Он сделал ошибку, сорвав попытку скрыть эти подозрения. Карлсон поймал Яна, который стал проверять его и следить за ним. Ян не знал, чтО было известно Карлсону. Этим он подписал себе смертный приговор. Карлсон предупредил своих союзников, что Ян напал на его след. Они заверили его, что позаботятся об этом.

И тут появился Варрин. Карлсон никогда лично не был с ним знаком, никогда с ним не встречался.

Он предпочел такой путь, и так и должно было случиться. Для партнеров Карлсона Варрин был как раз тем человеком, который и был нужен, подходящим для убийств. Вскоре после этого Ян внезапно упал замертво на теннисном корте. Это было похоже на сердечный приступ. Он был отравлен неотслеживаемым препаратом, который был замаскирован под признаки сердечного приступа.

Ян сообщил достаточно о своих подозрениях в отношении Карлсона своему близкому другу, почтенному ученому, ветерану АйНЛ доктору Гамильтону Фиску. Неуклюжие и неловкие попытки Фиска продолжить усилия покойного Яна были сразу же замечены Карлсоном, как огромная неоновая вывеска. Карлсон кинул словечко своим соратникам, и Фиск был следующим, кто скончался.

Неизбежность этих смертей стала утешительным и успокаивающим фактором. Он понял, что может положиться на своих союзников, которые внесут свой вклад в реализацию его великой миссии похищения PALO-кодов.

Прошло несколько месяцев, прежде чем в игру еще раз вошло убийство. Оно стало результатом собственной неуклюжести Карлсона. В своем рвении завершить решение собственных задач, он решил сократить путь и допустил небрежность. Он скачал кусок закодированных кодов (замаскированный под тестовые данные Персея) в компьютер Фриды Ромберг и упаковал их там для временного хранения.

Она обнаружила аномалию, но не осознала ее значения. Она сделала ошибку, обратив на нее внимание Карлсона – даже не подозревая, что он и был преступником. Она планировала сообщить об этом Роудсу Морроу. Карлсону пришлось действовать быстро.

 

То обстоятельство, что он незадолго до этого обрел власть над компьютеризированными считывающими сканерами, оказалось бесценным и позволило ему украдкой войти в Змеиную яму, когда Фрида Ромберг оказалась там одна, и активировать робот-манипулятор, который пришлепнул ее, как мелкого комара.

Подчистка данных считывающих сканеров позволила стереть все кибер-следы того, что он был в резервуаре в момент смерти Ромберг.

Но охранник SECTRO Эрни Батталья видел Карлсона в непосредственной близости от объекта примерно около времени ее смерти. Если бы он сложил все факты вместе, то результаты могли стать действительно неудобными для доктора Карлсона. Партнеры позаботились о Батталье, удалив его с поля игры при помощи удобной автокатастрофы – фатального наезда с последующим бегством с места аварии.

Однако смерть Роудса Морроу ввела новую тревожную переменную. Карлсон никоим образом не был к ней причастен. Равно как и его союзники, или, по крайней мере, они так утверждали, и он имел все основания верить им. Они были сбиты с толку, озадачены, расстроены и встревожены убийством, которое устроили не они.

Это означало только одно: в игру вступил неизвестный игрок. Можно было лишь предполагать, что цель таинственного новичка совпадала с целью Карлсона и его союзников – овладение бесценными PALO-кодами. Что подталкивало Карлсона и компанию к ускорению реализации их планов разделаться со всем этим еще до попыток конкурирующей партии нарушить их тщательно продуманный замысел и обречь на гибель их общий замысел в целом.

Только за этот последний день загадочный и смертоносный противник чуть показал свою руку, слегка прикоснувшись к ходу событий, осуществив убийство Питера Ри, неудавшееся покушение отравленной ядом иглой на Джека Бауэра, совершив убийства Харви Клинга и Паркхерстов и неудачную попытку похищения Сильвии и Кендры Нордквист и исчезновение жены Карлсона Кэрри.

 

Соратники узнали, что вспышка насилия была осуществлена бандой Бланко. Карлсон ничего не знал о Бланко, никогда даже ничего не слышал о них. Но он знал, как решить проблему, когда видел ее. И партнеры тоже. Казалось, на них стал рушиться потолок, и им пришлось сматывать удочки, пока не поздно.

Сегодня была именно такая ночь. Огненная буря оказалась им подмогой, неожиданной удачей, с тем хаосом и беспорядками для власти, которая она принесла.

Один из партнеров предупредил Карлсона, что сеть, раскинутая вокруг него, быстро захлопывается. Он принял меры, чтобы запустить заранее разработанный план побега. С партнером было обговорено, что он появится на сцене, чтобы помочь Карлсону бежать. Его помощь была необходимой. Карлсон был убийцей, но никаким не бандитом. Ему нужна была помощь в мокром деле.

Бауэр и Хикман подбирались уже слишком близко. Их устранение удалило бы с пути две смертельных угрозы и позволило бы реализовать план побега. Карлсон позаботился о превращении Змеиной ямы в смертельную ловушку. Установленный им контроль над системой считывающих сканеров позволил ему организовать незаметный вход своего соратника в здание ЭЛЦ через боковую дверь, который не был зафиксирован сторожевыми псами Офиса контрразведки.

 

Теперь, когда уже вскоре должен был пасть заключительный занавес, Карлсон получил возможность побаловать себя долгожданной своей мечтой – унизить и уничтожить доктора Глена Нордквиста. Более десяти лет он терпел доминирование Нордквиста, тихо вынося его надменное к себе отношение, его превосходящее самодовольство презрение ко всему и всем, его обиды, насмешки и хулу.

Теперь у него появилась возможность отомстить Нордквисту, и он использовал ее. Он взломал компьютер Нордквиста и обрушил его оскорбительным сообщением ПРИВЕТ, МУДАК.

Стоя лицом к лицу со своим номинальным начальником, он поведал Нордквисту все факты, похваставшись своими достижениями в области выхода из-под контроля ищеек Офиса контрразведки и кражи PALO-кодов.

Он приложил все усилия, чтобы размолотить мозги Нордквиста компьютерной клавиатурой, использовав ее в качестве тупого инструмента, и закончив дело удушением его голыми руками.

Тут в игру вступил его партнер, тайно пропущенный в ЭЛЦ через боковую дверь, которой Карлсон управлял из компьютера в диспетчерской. Этот партнер позаботился об охраннике SECTRO Гарри Стемплере, отведя его под дулом пистолета под лестничную клетку и там застрелив его.

С помощью пультов дистанционного управления Карлсон дезактивировал считывающие сканеры бетонного блока, закрыв входную дверь. Партнер показался из задней двери строения, заманив Джека Бауэра и Гейба Маккоя в Змеиную яму. Карлсон из кабины диспетчерской привлек Бауэра и Маккоя в Яму и повернул против них предварительно заряженную электроэнергией Медузу. Его соратник вышел из здания через боковую дверь.

Маккой погиб под испепеляющим рубиновым лучом лазера. Бауэру каким-то образом повезло, он обманул Карлсона, заставив того выстрелить в зеркальный металлический щит, который повернул луч против своего же источника, убив Медузу.

Карлсон бросился бежать, прихватив с собой кейс, в котором находились PALO-коды, и вышел из здания блока. Партнер уже поработал, застрелив Хикмана. Следовательно, из числа стражи ЭЛЦ никого не осталось, кто мог бы помешать побегу Карлсона.

Карлсон вышел через боковую дверь, которую он заранее предустановил, чтобы иметь возможность сбежать через нее, не будучи зафиксированным считывающим сканером. Он вышел на парковку, сел в машину и выехал через главные ворота.

Короткая, но потрепавшая ему нервы поездка по Корона-драйв вывела его к западным въездным воротам в научный комплекс и привела к счастливому открытию, что о его преступлениях до сих пор еще ничего неизвестно, что позволило ему миновать дорогу, доступную лишь для владельцев бейджей и Южную Месу без всяких инцидентов.

Он вел машину к уединенному месту на Холме, где его ожидал автомобиль для дальнейшего бегства. Он избавился от всего, что связывало его с доктором Хью Карлсоном, от всех своих документов и кредитных карт, даже от сотового телефона, выбросив их, как змея, сбрасывающая сухую, омертвевшую кожу.

Он рассовал себе по карманам удостоверения, столь тщательно подготовленные его соратниками, документы и пластиковые карточки, которые удостоверяли его новую, столь недавно возникшую личность – Джейсона Эндикотта.

 

Он сел в новый автомобиль, зарегистрированный на Эндикотта, положив дипломат с PALO-кодами на сиденье позади себя. Этот бесценный кладезь тайн останется в его поле зрения и досягаемости.

Он выехал, направив машину на запад в сторону места встречи, к Утесу Кавалеристов. Он не мог попасть туда напрямую из-за пожарищ. Ему пришлось следовать широким обходом, какими-то окольными путями, с многочисленными длинными объездами, прежде чем он, наконец, обнаружил, что движется на запад от Риджфут-драйв, которая вилась и кружилась по направлению к перекрестку с Хайвей 5, которое и выведет его к месту встречи.

Где он и уперся прямо в полицейский пост, установленный помощниками шерифа Альварадо и Мерриттом.

Карлсон был уверен, что документы на его новую вымышленную личность пройдут проверку в Управлении шерифа. В спектральном кибер-мире бумажных профилей и бюрократических баз данных Джейсон Эндикот был столь же реален, как и любая другая из бесчисленных личностей, которые существовали в Системе в виде последовательности запрограммированной статистики жизни.

Карлсон завернулся в эту мысль, как в теплое одеяло, и прижался к ней ради того только, чтобы сохранить в здравии свой рассудок и самообладание.

Вдруг к югу от перекрестка показались фары автомобиля, ехавшего на север по Хайвей 5. Это были огни автомобиля, затормозившего и остановившегося у полицейского поста на перекрестке.

Из машины вышли Джек Бауэр и Орн Льюис и пошли навстречу помощникам шерифа.


 

________________________________________

19. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 5 И 6 ЧАСОМ НОЧИ.

 

5:02
Перекресток Хайвей 5
и дороги Риджфут-драйв,
Округ Лос-Аламос

Светало, серый рассвет дымом затуманивал небо. Солнце было похоже на оранжевый шар, плывущий во мраке сероватого цвета. Дым длинными, тонкими, черными лентами вертикально тянулся к востоку по горизонту.

Патрульная машина стояла в центре перекрестка под углом. Автомобиль Карлсона был припаркован на восточной обочине Хайвей 5, к северу от Риджфут-драйв. Автомобиль Льюиса остановился на северной полосе Хайвей 5 южнее Риджфут-драйв.

Джек Бауэр, Орн Льюис и помощники шерифа Альварадо и Мерритт стояли группой на тротуаре между патрульной машиной и автомобилем Льюиса.

Доктор Хью Карлсон сидел на заднем сиденье патрульной машины, сгорбившись и тяжело опустившись вниз так, чтобы макушка его согбенной головы едва показывалась над передним сиденьем.

Джек и Льюис показывали свои удостоверения помощникам. Альварадо проверил удостоверения КТО и ЦРУ и вернул их владельцам. «Подозреваемый соответствует описанию Карлсона», сказал он. «Но это описание в общих чертах, и ему могут соответствовать несколько тысяч человек в этой местности. Он за рулем другого автомобиля, а его документы у нас. В штабе сказали, что они их проверили и все в порядке.

«Только между нами, мы, возможно, превысили свои полномочия, задержав его, особенно если он тот, за кого себя выдает. Но в связи со срочными розысками подозреваемого мы посчитали, что лучше уж быть наверняка, чем потом пожалеть».

«Вы правильно сделали», сказал Орн Льюис. «Лучше ошибиться, излишне остерегаясь. Если это не тот человек, мы заступимся за вас перед вашими боссами, чтобы вас не наказывали».

 

«Спасибо, мы ценим это».

«А вообще, почему разыскивается этот Карлсон?», спросил Мерритт.

«Для начала несколько убийств в лаборатории», сказал Джек Бауэр. Не было смысла рассказывать сейчас детали. «Есть лишь один способ удостовериться. Давайте взглянем на него».

Четверка подошла к патрульной машине. Человек на заднем сиденье сидел, низко опустив голову, как будто пытаясь вжаться в самого себя. Он отвернул голову и смотрел в сторону.

Льюис энергично постучал костяшками пальцев по стеклу. Задержанный вздрогнул, почти выпрыгнув из сиденья.

«Бинго», торжествующе воскликнул Льюис. «Это он, все в порядке. Это Карлсон».

Джек Бауэр молча поблагодарил бога, что Карлсон остановлен вовремя. Но что с PALO-кодами? Вдруг ему удалось передать их сообщнику?

«Выдающаяся работа, ребята», сказал Льюис Альварадо и Мерритту.

Карлсон, казалось, частично оправился от шока. Он выпрямился в кресле, глядя прямо перед собой. Пристально глядя куда-то вдаль.

У Джека Бауэра зазвонил сотовый телефон. Это была Дебра Дерр из Офиса контрразведки. Она наверняка обрадуется, услышав новость о задержании Карлсона. Кроме того, она, возможно, пригодится ему, чтобы помочь защититься от Сабито. «Говорит Бауэр».

«Джек, это Дебра Дерр. Это важно. Орн Льюс с вами?»

«Да».

«Не доверяйте ему, Джек. Тут что-то не так. Охранники у ворот здесь сообщили, что они зарегистрировали вход Льюиса на объект чуть позже 1 часа ночи. Он приехал чуть позже вас. Но охранники на входе в главное здание отметили его у себя не ранее 1:40. Где он был все это время? И чем он занимался?»

 

Лицо у Джека оцепенело. Он постарался сохранить беззаботно-разговорный тон, сказав в свой сотовый: «Верно, Винс, мы здесь, на Риджфут-драйв и––»

Льюис вытащил пистолет –– и выхватил его быстро. Он сделал несколько шагов назад, чтобы держать под обстрелом Джека Бауэра и помощников.

Копы опешили от действий Льюиса. «Эй! Это что такое?», спросил Альварадо.

«Двойная игра», сказал Джек с отвращением.

Льюис вопросительно приподнял бровь. «Кто это был, Офис контрразведки? Мне было любопытно, долго ли они будут соображать, чтобы сложить воедино фактор недостающего времени ––»

Мерритт потянулся за пистолетом. Льюис дважды выстрелил в него. Мерритт упал, корчась на асфальте.

Альварадо сделал такую же попытку, но прежде чем он успел достать пистолет из кобуры, Льюис всадил пулю в него. Альварадо рухнул на дорогу неподалеку от Мерритта. Отверстие над левой его бровью пометило место, куда попал ему Льюис.

 

Когда началась стрельба, сотовый телефон выпал у Джека Бауэра из той руки, которой он потянулся за пистолетом в кобуре. Он не мог противостоять уже извлеченному пистолету противника, и он знал это. Льюис взмахнул дымящимся пистолетом и повернул его, чтобы держать под прицелом Джека. Джек замер.

«Теперь все картинки калейдоскопа встали на свои места», сказал он. Он задался вопросом, сколько выстрелов он сможет сделать и все-таки попасть в Льюиса.

Он подумал, что он смог бы это сделать, если бы он был застрелен в туловище, а не в голову. Он знал, что ему придется выяснить это.

Мерритт не был еще мертв. Он лежал на боку, извиваясь на дороге. Льюис мельком взглянул вниз и пустил еще один пулю в Мерритта.

Орн Льюис был одним из партнеров Карлсона. Не единственным, но ключевым. Они работали вместе в течение длительного времени.

«Я – недостающая часть головоломки», весело сказал Льюис.

Почему бы Льюису просто не выпалить в Джека Бауэра и не разделаться с ним? Джек угадал ответ на этот вопрос: эго.

У большинства предателей внутри имеется какой-то заскок, отклонение. Нечто психологическое. Они ведь не из-за денег, хотя это отличный способ вести счет цифрам. Акт предательства — предательства друзей, сотрудников, семьи, страны — удовлетворяет их психологическую потребность, глубоко укорененную в них. Гнев и ярость, чтобы поквитаться с не обращающим на них внимание миром, который не признает в них высших человеческих существ и настаивает на том, чтобы рассматривать их лишь как одного из толпы.

Льюис должен был похвастаться своими достижениями в области предательства. Нет кайфа, пока кто-нибудь еще не узнал, каким умным и хитрым он на самом деле был, и не имеет значения, как долго оставалось жить лицу, которому он открыл свою тайну.

Джек Бауэр хотел заставить Льюиса заговорить. Чтобы оттянуть какое-то время, драгоценное время. Может быть, что-нибудь подвернется.

Он знал, что нужно достать пистолет. Знал, что придется получить несколько пуль из оружия Льюиса. Он мог только надеяться, что силой воли он сможет продержаться в живых достаточно долго, чтобы довести дело до конца. Это можно было сделать, он знал это. Это нужно было сделать. Он уже видел раньше людей, которые технически были мертвыми, но держались на ногах живыми достаточно долго, чтобы послать пулю в своих убийц.

«Зачем?», спросил Джек Бауэр.

«Из-за денег», сказал Льюис. «Я буду сказочно богат. Но это еще не все, конечно».

«Конечно не все».

 

«С Америкой покончено, Джек. Это уже не страна больше, это корпорация –– обанкротившаяся корпорация. Империя отступает по всему миру. Мне не нужно вам этого рассказывать, вы видите те же отчеты, что и я. Сейчас время продавать, пока кто-то еще хоть что-то покупает. Время продавать, пока доллар по-прежнему пока еще стоит больше, чем то, чем вытирают задницу».

Пистолет Льюиса был направлен Джеку прямо в сердце. И он не дрогнет. Льюис свободной рукой открыл заднюю дверь полицейской машины. «Вылезай оттуда», сказал он Карлсону, не глядя на него. Не отрывая ни на минуту глаз от Джека.

Карлсон вылез из машины. «Спасибо, что вытащили меня из этой дыры––»

«Коды у тебя?», спросил Льюис.

«Да, они у меня в машине».

 

«Садись в нее и выбирайся отсюда. Поезжай к утесу. Мы уже потеряли слишком много времени. Нельзя заставлять всемогущего Адама Зейна ждать».

«А вы? Что с вами?»

«Я прибуду сразу же после тебя. Мне только нужно уладить тут кое-что, подчистить хвосты. Двигайся, Карлсон –– поезжай. Да не иди передо мной, болван, иди позади меня. Не перекрывай мне выстрел в мальчика Джеки».

Карлсон отправился к своему автомобилю. Он шел, пошатываясь, на негнущихся ногах, с преувеличенной осторожностью, как пьяный. Он сделал большой крюк вокруг тел двух помощников шерифа, растянувшихся на дороге.

Он сел в свою машину. Он завел машину и сильно нажал на газ. Колеса ее стали вращаться, выкидывая из-под себя землю. Джек следил, не появится ли какая-то возможность, но ее не было. Льюис ни разу не дрогнул, держа его под прицелом. Карлсон вывернул на дорогу и уехал, и задние красные огни его машины погасли, когда он взял курс на север.

 

Орн Льюис сказал: «Я знал, что фактор времени уличит меня. Задержка между временем, когда я вошел через главные ворота в АйНЛ, и временем, когда я вошел в здание. Это был просчитанный риск. Необходимый, и он был оправдан. Им потребовалось достаточно много времени, чтобы напасть на мой след.

«Карлсон оставил боковую дверь ЭЛЦ открытой для меня. Я добрался туда как раз вовремя. У меня оказалось достаточно времени, чтобы избавиться от охранника Стемплера. Я показался в Змеиной яме, чтобы заманить вас с Маккоем внутрь. Я воздам тебе должное, Джек. Ты размочил лазер. Меня не было поблизости, чтобы засвидетельствовать твой триумф».

«Вы убили Хикмана, Льюис. Что объясняет раны на его теле, полученные от выстрела в упор. Лишь тот, кому он доверял, мог подойти так близко к нему».

«О да, теперь ты понимаешь. Ты всегда опаздываешь и плохо подготовлен, Джек. Да, я убил его. Это освободило путь Карлсону и мне, и мы вышли через боковую дверь. Он сел в машину и выехал из главных ворот, а я обошел здание и вошел через главный вход. Как будто я только что там появился.

«Не стану скрывать от тебя, что у меня были там ряд неприятных моментов в связи с обеспокоенностью, что временнОй фактор будет замечен вовремя, и я буду разоблачен. Но я был уверен в неэффективности Офиса контрразведки. И они не подвели меня.

 «Полученная тобой наводка на Адама Зейна была и злом, и благом. Естественно, было бы лучше для всех заинтересантов, чтобы это никогда бы не всплыло наружу. Я решил держаться тебя. Как можно ближе к тебе. Таким путем я смог бы устранить помехи, если бы ты прибыл вовремя, чтобы перехватить Зейна. К счастью, у тебя это не вышло. Те наемники в поле были бандитами низкого уровня, не представляющими никакой ценности. Они и не знали, что я работаю на ту же сторону, что и они».

«Какую сторону?», спросил Джек Баэур.

«Сторону победителя».

«Т.Дж.Хеншоу?»

Льюис засмеялся. «Едва ли. Хеншоу не имеет к этому никакого отношения. Он просто один из обанкротившихся миллиардеров –– в наши дни их полно, разве не знаешь? Но Винд-Фарм изъята в счет возмещения долгов. Она даже не охраняется. Что делает ее удобной секретной посадочной площадкой для Зейна. Мы заново заправили бензобаки авиационным топливом, чтобы он мог дозаправиться и взлететь оттуда.

«Ты это разрушил. Я позволил тебе сделать это, чтобы сохранить свое прикрытие. И хорошо, что я так сделал. Это дало свои плоды, поставив меня в положение, необходимое для того, чтобы освободить Карлсона. Ну да ладно… Из страны можно скрыться не только этим путем».

Джек понял, и внезапная догадка осенила его, почему Льюис не хочет просто так убить его и покончить с этим. Льюис наслаждался этим. Он был садистом. Он упивался игрой в кошки-мышки с жертвой. Джек Бауэр рассмеялся.

«Что смешного? Я рад, что у тебя еще осталось чувство юмора, Джек. Ты сможешь умереть, смеясь».

 

«Я смеюсь, потому что вы перехитрили сами себя. Вы освободили Карлсона, и вы дали ему уйти с кодами. Теперь вся ответственность ляжет на вас. Вы пусты. Победивший болван. Зачем вы теперь ему нужны? Он может вычеркнуть вас из доли. Вы сделали свое дело. Кроме того, вас использовали, а теперь вы идете в расход».

«Чудесная попытка, Джек, но она не работает. Организовано все не так. У Карлсона все еще много есть о чем поволноваться. О Бланко, например».

«Как они сюда вписываются?»

Льюис нахмурился. «Будь я проклят, если б знал. В дело вовлечена какая-то третья сторона. Кто-то еще гоняется за кодами. Он – они – наняли эту банду. Какое-то время они были больше помощью, нежели помехой. Они убили Морроу, Ри и Клинга. Они похитили Кэрри Карлсон и попытались схватить жену и дочь Нордквиста.

«Зачем? Чтобы иметь рычаг давления. Бланко –– а скорее всего, неизвестный руководитель, стоящий за ними — не знал, кто крал PALO-коды. Он что-то знал, но недостаточно. Захват Кэрри Карлсон и женщин Нордквиста показал, что он подстраховывался, он не был уверен в том, кто именно ему нужен – Карлсон или Нордквист».

«В таком случае Кэрри Карлсон у Бланко?», спросил Джек.

Льюис пожал плечами. «Полагаю да».

«И что будет с Карлсоном?»

«Что будет с миссис Карлсон, следовало бы тебе спросить. Я бы сказал, что она окажется в наиболее незавидном положении».

«Он с ними не будет договариваться?»

«Он всегда может заиметь еще одну жену, а вот набор PALO-кодов только один».

«Если он бросит в пламя ада собственную жену, он, не колеблясь, сделает то же самое с вами».

«Не сможет, Джек. Я – часть пакета. Карлсон не сможет просто продать коды Зейну и отвальсировать прочь от радости. Зейну нужны они оба – и Карлсон, и коды. Адам Зейн не дурак покупать кота в мешке. Ему нужна уверенность в том, что он покупает настоящий товар. Небольшая демонстрация. Ничего серьезного. Просто некий атомный инцидент в Штатах достаточно далеко отсюда, который не причинит каких-либо повреждений, но станет слишком большим, чтобы его невозможно было игнорировать. Я буду рядом с ним для проведения этой демонстрации и потом тоже. Я и помог устроить все это».

«Зачем вы мне все это рассказываете?»

«Я не могу устоять перед желанием немножко похвастаться. Я же всего лишь человек».

«Это спорный вопрос».

«Всем нам нравится, когда наш ум высоко оценивают. Кому, как не тебе, лучше всего мне похвастаться? Ты не выживешь и никому уже ничего не расскажешь об этом —»

Джек Бауэр снова рассмеялся. Не то, чтобы он увидел нечто забавное в этой ситуации. Но потому что он хотел привлечь внимание Льюиса к себе. Из-за то, что он кое-что увидел. Мерритт не был мертв. Он двинулся. И это были не только рефлективные судороги, но движение, имевшее цель и скрытность.

«Прощай, Джек —»

 

Когда Мерритт упал на дорогу, у него в руке был пистолет. Теперь он лежал на боку со свернутыми ногами. Он не мог подняться, но у него осталось достаточно сил, чтобы поднять руку с пистолетом с дорожного покрытия и выстрелить в Льюиса.

Льюис подскочил, как будто его кто-то подтолкнул. Пули пролетели в воздухе рядом с ним, промахнувшись.

Джек воспользовался этим секундным отвлечением и бросился в сторону, укрывшись за автомобилем Льюиса и одновременно вынув пистолет.

Льюис выстрелил в Мерритта. Он успел броситься за патрульную машину еще до того, как Джек выглянул из-за автомобиля Льюиса, чтобы выпустить в него несколько пуль. Они обменялись выстрелами.

Какие-то огни появились с северного направления, они двигались к югу по Хайвей 5. Двигались быстро. Возвращающийся Карлсон? Полиция? Или какая-то невинная гражданская машина, едущая по шоссе и не подозревающая о перестрелке?

Джек поднырнул вниз и заглянул под машину, чтобы увидеть, можно ли выстрелить Льюису по ногам. Если бы он смог подстрелить тому ногу снизу, он мог бы прикончить его, когда тот упадет на дорогу––

Но Льюис был слишком хитер для этого. Он присел на корточки позади патрульной машины, где заднее колесо прикрывало нижнюю часть его тела.

«Вы слишком много болтаете, Льюис», сказал Джек. «Вы так наслаждались игрой в кошки-мышки, что вы наговорили о себе на целую камеру смертников. Бросьте это. Сократите сейчас на этом этапе сделку, которую вы заключили, и вы сможете спасти себя от смертной казни за государственную измену и убийство».

Автомобиль быстро приближался. Включился его дальний свет. Это был большой черный фургон.

Он приближался быстро и сильно, и ему пришлось резко затормозить. Машину занесло, она заскользила, шины завизжали, оставляя на дороге след от резины. Она подпрыгнула и остановилась.

Распахнулась задняя дверь, и из задней части автомобиля стали выскакивать вооруженные люди.

 

Льюис очутился меж двух огней. Он кружил вокруг задней части патрульного автомобиля. Низко пригнувшись, чтобы машина оказалась между ним и новоприбывшими. Там, должно быть, было с полдюжины боевиков, не считая водителя и пассажира в кабине.

Льюис присел с водительской стороны патрульной машины. Он несколько раз выстрелил во внедорожник. Один выстрел пробил верхнюю часть лобового стекла со стороны водителя. Не попав в водителя.

Боевики разделились. Один побежал справа от Льюиса. Льюис выстрелил в него, и тот упал. Льюис снова выстрелил в него.

Пока стрелявшие были заняты Льюисом, Джек отполз назад подальше от автомобиля. Он перекатился через восточную обочину Хайвей 5 и упал в кювет.

Льюис попытался вырваться отсюда в патрульной машине. Он резко распахнул боковую дверь водителя. Отключил внутреннее купольное освещение в салоне, которое освещало его во мраке рассвета.

Пули прошили один из боков патрульной машины. Стрелок целился высоко — очередями были выбиты боковые окна. С обеих сторон.

«Осторожно, вы, идиоты! Вы застрелите Карлсона!» –– послышался знакомый голос.

Стрельба остановилась.

«Сорри, Парди», сказал один из стрелявших.

«Прострелите шины, так чтобы он не смог уйти», сказал Парди.

Ответило сразу несколько бандитов. Стрельба перешла в треск и хруст, потому что целями стали шины. Они были все раскромсаны. Шины сплюснулись, в результате чего автомобиль стал опускаться.

 

Льюис выскочил из машины и побежал к своему автомобилю. Застрочили автоматы, стреляя ему по ногам.

«Взять его!»

«Молите бога, чтоб он не сдох, мудаки!» –– снова голос Парди.

Бандит с автоматом протолкнулся вперед к Льюису, который лежал на спине на дороге, охал и стонал. Он выстрелил в автоматчика.

Автоматчик, хрюкнув, упал на колени, оружие выпало у него из рук и загремело по мостовой. Льюис снова нажал на курок. Пистолет щелкнул, ударник бил по пустой камере. У него кончились патроны. Человек, в которого он стрелял, стоял на коленях, обхватив себя руками, сжавшись, из него что-то текло.

«Он пуст», сказал Парди. Подошли остальные бандиты, окружив Льюиса и наведя на него оружие. Сжавшись калачиком в канаве, Джек все еще не мог видеть лицо Парди. Боевики проверили место перестрелки.

«Эй смотрите, два дохлых копа!»

«Мы их не убивали».

«А кто же?»

«Они были мертвы еще до того, как мы сюда приехали»

«Должно быть, их прикончил этот чувак. Спасибо, приятель. Ты спас нас от неприятностей», сказал Парди.

«Карлсона нет здесь, босс. Он ушел».

«Вероятно, в той машине, которую мы встретили по пути». Парди указал на Льюиса. «Это бандит. Должно быть, один из банды Варрина». Он наступил на раненую ногу Льюиса и всем своим весом встал на нее.

Льюис завопил. Один из боевиков захихикал.

Парди сказал: «Диспетчер по полицейской волне сказал, что они, возможно, схватили Карлсона. Полагаю, что у этого чувака была такая же идея».

«Оставьте меня в живых, и я все расскажу вам», проскрипел Льюис сквозь стиснутые зубы.

«Ты мне не нужен. Я знаю, куда направился Карлсон. На большую встречу у этого утеса. На большую секретную встречу. Так называемую тайную. Но для меня это уже не секрет. Полагаю, ты имеешь понятие о том, как приказывают долго жить, ха?»

«Нет! —»

 

Парди выстрелил в Льюиса, в открытую грудь.

«Разбейте машины. Подожгите их. Это заставит копов гадать», сказал Парди.

Человек с автоматом обошел автомобиль Льюиса. Джек Бауэр еще плотнее сжался, обняв дно канавы. Автоматчик открыл огонь, заливая заднюю часть автомобиля свинцом.

Жестокая перемена для Деннисона, который был связан и заперт в багажнике, подумал Джек.

 

Бензобак был весь прошит пулями; на мостовую полилось горючее. Автоматные очереди задели горючее; оно загорелось. Бензобак взорвался.

Другой стрелок сделал то же самое с патрульной машиной. Льюис, все еще едва живой, был опрыскан горящим бензином и загорелся.

Банда вернулась к внедорожнику, уселась в него и поехала на север по Хайвей 5.

 
 



________________________________________

20. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 6 И 7 ЧАСОМ УТРА.

 

6:27
Перекресток Хайвей 5
и дороги Риджфут-драйв,
Округ Лос-Аламос

Серый седан остановился около перекрестка.

Автомобиль Льюиса и патрульная машина тлели, превратившись в сгоревшие груды металла. От них разливался по всей дороге воспламенившийся бензин, но пылавшие участки земли были не в состоянии охватить огнем бесплодную, плотно утрамбованную красную почву и угасали.

Джек Бауэр вылез из канавы, где он скрывался, когда проверял приехавших. Он узнал серый седан – это был автомобиль ФБР. Из него вышли Винс Сабито, его помощник Ферни и Джордж Коутс.

Лучи низкого солнца с трудом просачивались через дымный туман, заставляя человеческие фигуры отбрасывать длинные призрачные тени. Джек пошел к ним. Они встретили его появление одинаковым отсутствием радости. Каменные лица, недружелюбные глаза.

«Прекрасно, прекрасно. Блудный сын вернулся», сказал Коутс.

Сабито выхватил свой пистолет и направил его на Джека.

«И что это даст?», спросил Джек. «Предполагается, что мы на одной стороне, помните?»

«Это все ваши сказки», сказал Сабито.

«Что это значит?»

«Вы смышленый мальчик, вы все понимаете», сказал Коутс.

«Заткнись, Коутс. Говорить буду я», сказал Сабито. Он не сводил глаз с Джека и держал свой пистолет наведенным на него. «Где Карлсон, Бауэр?»

«Ушел. Льюис застрелил помощников шерифа и освободил его».

На лице Сабито было выражение откровенного недоверия. «И где же вы были, когда все это, предположим, случилось?»

«Пытался уберечься от того, чтобы мне отстрелили хвост», сказал Джек.

Сабито оглядел Джека всего сверху вниз. «Похоже, вы в этом очень сильно преуспели. На вас ни следа, ни пятнышка, как я посмотрю».

 

«Постараюсь в следующий раз поймать пулю или парочку, чтобы вы были счастливы».

«Никакого следующего раза не будет».

«Вы можете получить пулю ранее, чем вы того ожидаете», вмешался Коутс.

«Я сказал тебе заткнуться».

«Прости, Винс».

«Где Льюис?», спросил Сабито.

«Там». Джек указал на обугленный труп, лежавший рядом с обломками патрульной машины. Тело находилось в характерной для сгоревших позе – почти на корточках. Труп был почерневшим, обугленным и неузнаваемым.

«Это может быть человек, чье лицо видно на луне в полнолуние, кто знает», сказал Сабито.

«Сюда прибыло несколько членов банды Бланко, когда у нас с Люисом началась перестрелка. Они тоже искали Карлсона. Два трупа, лежащих тут, – это их люди. Они расстреляли автомобили и взорвали их», сказал Джек.

«И вы вылезли из этой заварушки без единой царапины. Я не куплюсь на это. Я тут поразмыслил кое о чем, Бауэр. Сопоставив вместе все факты, пока они не сошлись. И вот что получается.

«Все это грязное дело стало раскручиваться с того момента, как появились вы. Все время вы были тут как тут. Вы ускользнули от Хикмана и Коутса, и таким образом вы смогли встретиться с Питером Ри никем не наблюдаемым. Он был убит, когда ждал встречи с вами, и никаких других живых свидетелей, присутствовавших при этом, нет. Вы были первым на месте его убийства.

«Вы идете на квартиру Ри –– там оказывается Клинг –– и кто-то пытается убить его. Клинг договаривается встретиться с вами в доме Паркхерстов. Когда вы добираетесь туда, он оказывается мертв, равно как и они. Вы приходите в дом Нордквиста как раз вовремя, чтобы помешать похищению.

 

«Против собственной воли я позволил вам отправиться в АйНЛ при условии, что с вами вместе пойдет Хикман. Он был туда отправлен, чтобы следить за вами, равно как и за всем другим, что может случиться. И что произошло? Маккой разрезан лазерным лучом. Вы расстраиваете и ломаете Медузу – стержень многомиллиардного проекта «Персей». Хикман застрелен, а Карлсон получает возможность бежать.

«Вместо того чтобы оставаться где-нибудь там, вы отправляетесь с Льюисом. Два помощника шерифа сообщают, что они задержали подозреваемого, который похож на Карлсона. Вы с Льюисом первыми оказываетесь на месте. Теперь помощники убиты, а Карлсон пропал. Вы говорите, что Льюис мертв. Вы показываете мне тело, которое может быть его, а может принадлежать кому-то другому».

«Вы слишком закопались, Винс», сказал Джек Бауэр. «Вы же контактировали с Офисом контрразведки, так что вам известно, что Льюис не был чист, а был замазан. Остальное вытекает из этого».

Сабито покачал головой, поглядев на Джека из глубины своих глаз. «Льюис – это карта, которую перевернули и всем показали. А вы – та, которая закрыта. Я переворачиваю эту карту и вот что я вижу:

«Льюис был из ЦРУ. Вы из ЦРУ. ЦРУ, КТО – это все для меня одно и то же, и я плевать хотел и посылаю к черту всю эту паршивую контору. Вы в ней состояли вместе с Льюисом. Подельнички вы оба. Льюис что-то пронюхал про секретное расследование Роудса Морроу –– и он передал это вам. Питер Ри, возможно, подозрительно относился к Льюису, но вы были свежим лицом, посторонним.

 

«Он сделал ошибку, думая, что может доверять вам. Ему и Клингу пришлось на это пойти. Вы договариваетесь о встрече с Ри для убийства, устраивая встречу посреди пустыни. Может быть, вы сделали это сами и передали оружие сообщнику –– Льюису, скорее всего. Может быть, вы просто показали кому-то пальцем на Ри и дали кому-то другому сделать эту грязную работу. И у кого лучше, чем у Льюиса, получилось бы нажать на курок?

«Клинг был следующим в этой убойной очереди. Все, что имеется, – это только с ваших слов о том, что произошло в квартире Ри. Вы могли указать на Клинга, чтобы его убили, только ему повезло, и он сбежал оттуда. Что касается вашего рассказа о вооруженной засаде Бланко и о том, как вы вырвались из пожарища, все, что мы имеем на сей счет – это ваши голословные утверждения. Никаких твердых доказательств, никаких конкретных свидетельств. Все это могло быть сложной конструкцией, сочиненной вами и Льюисом в поддержку вашей легенды прикрытия.

«Вы единственный, кто знал, что Клинг будет у Пархерстов. Клинг доверял вам и купился на вашу историю, как и Ри, и кончил тем же самым. Вы сообщили кому надо, и явились убийцы Бланко, чтобы зачистить все там в этом доме. Вот тут сорванная попытка похищения сыграла вам на руку. Это был гамбит, ложная операция прикрытия, чтобы дезориентировать всех нас остальных. Предателем был Карлсон, а не Нордквист. Так зачем тогда захватывать жену и ребенка Нордквиста? Любому шахматисту это ясно. Это были жертвы ради хода. Эти трое похищенных были пешками. Их нужно было там взять, чтобы доказать ваши добрые намерения и выставить вас в хорошем свете.

 «И это сработало, по крайней мере на некоторое время. Именно поэтому я позволил вам лететь в Айронвуд.

«Разгром Айронвуда стал худшим из всех зол. Я с подозрением относился к вам. Всеми своими инстинктами я чувствовал, что вам нельзя доверять. Но вместо того, чтобы действовать в соответствии со своими инстинктами, я позволил вам убедить себя дать вам возможность действовать по вашему усмотрению. Я посчитал, что если с вами пойдет Хикман, ему удастся разнюхать что-нибудь совсем не кошерное. Сеть захлопывалась, и вам с Льюисом пришлось вытащить оттуда Карлсона. Карлсона и PALO-коды. Он бесценен, чтобы сделать их работающими. Он знает их от и до.

«Коды сами по себе бесценны, но вместе с Карлсоном они еще дороже, потому что он может показать ученым враждебной иностранной державы, как их настроить и заставить быстро заработать, сохранив тем самым время, которое им потребуется, чтобы понять все самим. Льюиса тоже пришлось принести в жертву. Это был единственный способ вытащить Карлсона из АйНЛ. Попутно вы избавились от Маккоя, а также вывели из строя Медузу.

«У вас все же оставалась последняя карта в игре. Карлсон не был еще в безопасности. Чтобы поймать эту птичку, были расставлены силки. Он действовал в одиночку и сделал грубую ошибку новобранца, нарвавшись прямо на полицейский пост. Вы знали, куда он направлялся, вот как случилось, что вы первым оказались на месте. С несколькими бандитами Бланко в качестве поддержки. Вы перебили помощников шерифа и освободили Карлсона, чтобы он сбежал. Возможно, вы и Льюиса убили, потому что его прикрытие было раскрыто, и он теперь уже был вам не нужен; а может и нет. Это станет известно, как только команда криминалистов исследует тело, которое, по вашим словам, является трупом Льюиса.

«Тем временем вы остались позади, здесь, чтобы поддерживать свою легенду и ввести в заблуждение преследование еще раз. Ходить вокруг да около, говорить, рассказывать сказки, опять придумать какой-нибудь отвлекающий маневр. Но теперь такое не пройдет. Для вас это конец, Бауэр».

«Вы сложили два с двумя и получили пять, Винс».

«Давайте, отрицайте это. Докажите, что я неправ. Но вы не сможете — потому что это правда».

Ферни был восхищен, глаза его сияли, а лицо светилось. «Вы полностью раскрыли это дело, Винс», с восхищением сказал он.

 

Джек Бауэр обратился непосредственно к Сабито: «Черт возьми, я мог бы вывести такие же умозаключения относительно вас. Вы тот, кто находился здесь, на месте, все это время, а не я. Возвращаясь к делу Саида и даже до него. Вы и ваши люди отрицали, что в Айронвудских убийствах одна и та же рука и модель, даже когда число трупов стало увеличиваться. То, что вы делаете сейчас – это то, что сделал бы вражеский агент, если бы захотел, чтобы Карлсон наверняка сбежал».

Зубастый оскал Сабито не добрался до жестких и темных его глаз. «Старый трюк с воспроизведением пленки в обратном направлении, а, Бауэр? Обвинить обвинителя. Жаль, это также не сработает. У меня есть все улики против вас. Кроме того, у меня пистолет наведен на вас.

 

«Возьмите у него оружие, Коутс. Без фокусов, Бауэр. У меня руки чешутся пустить в вас пулю; не дайте мне к этому повод».

Коутс подошел к нему со стороны, так, чтобы не блокировать Сабито линию огня. Он вытащил пистолет у Джека из кобуры. «Чет Хикман был моим партнером –– и моим другом», сказал Коутс. «Ты грязный сукин сын!»

Коутс ударил плашмя пистолетом Джеку сбоку в челюсть. Джек почувствовал это движение и увернулся от него, отвернув голову от удара назад. Удар все равно настиг его, он был оглушительной силы, ошеломительным, и звезды сверкнули у него в глазах.

Чтобы нанести удар, Коутсу пришлось приблизиться. Это была ошибка, которой Джек и дожидался. Он схватил Коутса за руку, в которой был пистолет, отвернул ее от себя и направил на Коутса.

Коутс оказался между Сабито и Джеком. Сабито не мог теперь выстрелить прямо в Джека. Джек использовал движение Коутса против него, отшатнувшись назад и в сторону и потянув за собой Коутса. Коутс пошатнулся вперед, потеряв равновесие.

Сабито рванулся вперед с пистолетом в руке, виляя, чтобы получить четкий прямой выстрел. Джек применил круговой рывок из айкидо на запястье и руке Коутса, вывернув ее в противоестественное положение. Коутс завизжал, но визг этот захлебнулся в удушье слепой боли, которая выстрелила ему в запястье и плечо, парализовав ему руку. Кровь отхлынула с его багрового лица.

Джек вырвал пистолет из его обессилевших пальцев, как раз в тот момент, когда он скрутил Коутса. Он бросился вперед, сбив Коутса с ног и швырнув того в Сабито. Сабито не мог выстрелить, не задев Коутса. Они с Коутсом запутались в клубке размахивавшихся и бьющихся конечностей.

Джек дотянулся до Коутса, ударом вниз своего пистолета выбив оружие из рук Сабито. Пистолет ударился о дорожное покрытие и покатился по нему, выпустив шальной выстрел, который не попал ни в кого из них.

Джек отступил, когда Сабито и Коутс упали вниз в сплетенном клубке из конечностей. Он пнул подальше ногой пистолет Сабито, чтобы тот оказался вне досягаемости. Стычка исчерпала себя в течение нескольких запыхавшихся мгновений.

Ферни же застыл на месте, как истукан, его единственной реакцией явилось хлопанье глазами. Коутс перевернулся на спину, издавая хрюкающие звуки. Он схватился за пистолет в кобуре у себя под мышкой, однако это движение было затруднено из-за того, что его руки и запястье не работали уже должным образом после рукоприкладства Джека, который задел ему за ключевые нервные точки.

Джек нанес Коутсу короткий, но тяжелый передний удар с треском в подбородок. Коутс рухнул без сознания.

 

Ферни вспомнил, что у него имелся пистолет и взглянул на него. Джек направил свой пистолет в Ферни и покачал головой. «Эээ….», сказал он. Ферни перестал двигаться. Ругаясь и постанывая, из-под Коутса выполз Сабито.

Лицо у Джека с одной стороны покраснело и опухло, там, куда Коутс врезал ему пистолетом. Оно онемело, но пульсировало, как будто второе сердце стучало теперь там и пыталось оттуда вырваться наружу.

Коутс был все еще в ауте. Джек наклонился и вытащил у Коутса пистолет из кобуры. Чтобы избавить Сабито от искушения сделать какую-нибудь глупость. «Лежите, или я вас прикончу, Винс», сказал он.

Сабито был в ярости, он выглядел как безумец, готовый грызть зубами землю. Джек положил пистолет Коутса в один из своих карманов. Он подошел к Ферни и изъял у него пистолет. «Садитесь», сказал он. Ферни тяжело сел на дорогу.

Джек положил пистолет Ферни в другой свой карман. Он доверху загрузился тяжелой аппаратурой. Он пошарил вокруг, там, где лежал пистолет Сабито. Джеку уже не хватало карманов. Он поднял пистолет и сделал несколько шагов назад.

 

«Можете сесть, Винс. Но не вставайте», сказал он. Он сунул пистолет в кобуру. «Моя участь с успехом попадать в разные ситуации бьет ваши напыщенные речи, Винс, так что оставайтесь на месте и не двигайтесь».

У Сабито был револьвер. Джек раскрыл его и выбросил из барабана патроны на дорогу. Затем он выбросил оружие, далеко, куда-то в придорожную область. Он вынул обойму из пистолета Коутса, вытащил пули из патронника и швырнул оружие в сорняки. Он обезвредил оружие Ферни и также выбросил его.

Он подошел к Ферни. Джек выронил свой сотовый телефон на дорогу ранее, когда играл в свои игры Льюис. Его переехал автомобиль Карлсона или внедорожник Парди или обе эти машины; он был смят и раздавлен. «Дайте мне ваш сотовый телефон», сказал он.

Ферни повиновался и отдал его. Джек выключил его, чтобы его нельзя было использовать для отслеживания, а затем положил его себе в карман. Он подошел к Сабито и встал очень близко к нему. «Жаль, что нет возможности это сфотографировать. Получилась бы прекрасная рождественская открытка для КТО», сказал он.

Сабито бормотал ругательства себе под нос.


«Что, Винс? Я не совсем расслышал то, что вы только что сказали –– хотя у меня есть идеи, что вы имели в виду», сказал Джек. «Но если бы я был таким, как вы меня назвали, то я вполне мог бы расстрелять всех вас троих вашими же собственными пистолетами и оформить дело так, чтобы я оказался чист. И ни тени подозрения не пало бы на меня. Подумайте об этом, пока будете ожидать выезда отсюда», добавил он.

Джек Бауэр подошел к водительской стороне серого седана. Ключи были в замке зажигания. Он сел за руль и завел машину.

Он проехал через перекресток, объезжая разбитые автомобили, трупы и ФБРовцев. Он направил внедорожник на север к Хайвей 5 и уехал. Он весело просигналил для Сабито и компании прощальный салют.
 

6:49
Утес Кавалеристов,
Округ Лос-Аламос

Утес Кавалеристов находился в нескольких милях от перекрестка к северу от Хайвей 5 на вершине холма. Так сказал Орн Льюис, и, по крайней мере, в этом он не лгал. Утес был низким холмом в форме сахарной головы с плоской вершиной и состоял из красновато-коричневого камня в миле от шоссе.

Утес возвышался над всей окружающей местностью, над пространством равнины, усыпанной зубчатыми скалами. Вздымающиеся вверх скалы подверглись эрозии ветра, приняв странные угловатые искривленные формы, напоминавшие призраки, пламя, зубчатые крепостные стены, шпили и колокольни.

Джек Бауэр проехал мимо входа, у которого не было охраны, но висел хорошо видный знак «ПРОЕЗД ЗАКРЫТ», и поехал дальше. Пружины автомобиля, шасси и ходовая часть начали биться и трястись. Джек вел машину в своеобразное укрытие, сформированное массивным склоном с подветренной стороны, который перекрывал вид на утес с шоссе, и остановился за каким-то сухим тощим кустом, обеспечивавшим кое-какое прикрытие и частично скрывшим серый седан со стороны дороги или от каких-нибудь наблюдателей вокруг утеса.

Он вышел из машины и открыл багажник, чтобы посмотреть, что там можно найти. Он был приятно удивлен, обнаружив там пару кевларовых пуленепробиваемых жилетов, но не оружие. Раздевшись до пояса, он надел бронежилет на голое тело. Затем он надел обратно футболку и кобуру на плечо, отрегулировав ремни, чтобы подогнать ее получше. Поверх оружия он надел вспомогательный скрывавший его жилет.

Путь к утесу был возможен только в объезд, а не прямо. Это была парковая рекреационная зона штата, и утес был окружен лабиринтом тропинок и проездов для автомобилей. Он пешком отправился по тропе, подходящей к утесу с запада, где подъем пересекался тенями от многочисленных скал и растений.

 

Джек пошел глубже в зону парка, остановившись за кустарником, чтобы осмотреть это место. Утес был высотой около пятидесяти футов; он был широким, приземистым и протяженным.

Прячась в кустах, он осмотрел южную поверхность утеса и его окрестности. Грунтовая дорога вилась по стороне его по направлению к вершине. У основания главного въезда на утес спиной к нему в тени деревьев стояла группа боевиков, слонявшихся, куривших и разговаривавших между собой. Это были опытные воры и убийцы, но Бауэр был благодарен им за случайный характер их наблюдения. Он и раньше использовал любительские ошибки, и их обустройство там без четкого представления о том, что делается на шоссе, конечно, вполне его устраивало.

У подножия утеса имелась парковка и несколько столиков для пикника в небольшой рощице. Рядом со стоянкой находилась простоватая деревенского вида кабинка с туалетами для мужчин и женщин по обе стороны. В центре размещалась информационная зона. Ни туристов, ни смотрителей сегодня в парке не было, единственными свидетелями являлись лишь банда Варрина и уничтожающая жара.

Итак, вот она, банда Варрина, подумал Джек. Они выглядели практически так же, как и отряд Бланко. Судя по имеющейся информации, главные события происходили на вершине утеса. Там передвигались фигуры людей и автомобили. Джеку нужно было попасть туда.

Он схватился руками за основание кургана, будто обняв его, и стал продвигаться вокруг к северной стороне, где выступы и скалы ограждали его от случайных взглядов наблюдателей на вершине. Он не увидел постов, которые могли быть размещены с этой стороны холма. Еще одна их ошибка. Поверхность здесь была изношенным и выветрившимся оползнем, скалы были прорезаны трещинами, щелями и расщелинами, выступами, уступами и горными козьими тропками. Джек Бауэр минуту осматривал ее, отмерив и оценив, и выбрал наиболее подходящий угол подъема. Подъем был легким благодаря тому, что склон был испещрен вившимися вокруг пешеходными дорожками и тропками.

 

Он начал подниматься вверх, осторожно, чтобы не делать шума. Без хруста прутиков или оторванных ветвей и корней, без шелеста камнепада, которые могли бы привлечь к нему внимание.

Он достиг вершины и, подтянувшись, перекинулся за край, оказавшись на верхней площадке утеса. Потрескавшиеся валуны, наклонные плиты и каменные иглы обеспечивали ему здесь гостеприимное укрытие. Сквозь лабиринт скал Джек стал осторожно продвигаться к центру вершины.

Изрядную площадь на вершине, как оказалось, занимала гравийная парковка. Теперь там стояли грузовой пикап, рендж-ровер, лендкрузер, денали и автомобиль Карлсона.

На широком и плоском пространстве вершины утеса имелось немало огражденных точек обзора местности внизу и вокруг утеса, разбросанных по краям поверхности. Недалеко от гравийной парковки располагался кавалерийский пост, который некогда стоял там в дни Старого Запада, теперь от него остался лишь дымоход и развалины сухих каменных стен без крыши.

 

Вся банда в сборе, сказал про себя Джек Бауэр.

С дюжину мужчин стояли там группой, и что это была за банда!

Выделялся среди них Адам Зейн. Джек Бауэр никогда не встречался с ним лично, но узнал его по рисункам, видео и фотографиям, которые прошли через его стол в КТО Лос-Анджелеса.

Зейн выделялся бы в любой толпе.

Ростом в шесть с половиной футов, он выглядел выдающимся, пережившим многое человеком, представляя собой классический образ Большого Белого Охотника африканского колониального прошлого. На нем был коричневый костюм сафари и такого же цвета походные ботинки. Аккуратно подстриженные волосы с проседью венчали его длинный, четко отточенный череп с чисто выбритым лицом с выступающими скулами, впалыми щеками и твердым упрямым подбородком.

 

Зейн был одним из главных в мире теневых поставщиков украденных тайн. Он торговал предательствами, и бизнес его процветал.

За ним тенью следовал Хэнк Кетч, телохранитель Зейна. Коренастый мужчина с копной выгоревших на солнце волос цвета паломино и бледными бровями, настолько выцветшими, что их почти не было видно, у него под каждой рукой в кобуре висел пистолет. Сам Зейн обычно ходил без оружия, полагаясь на свой хитрый, неустанно плетущий коварные интриги мозг. Да, видимо потребовалась самая драгоценная жемчужина, наивысшей пробы и наивысшей стоимости, чтобы соблазнить Зейна выбраться из своих родных пенат.

Такой высший приз имелся у доктора Хью Карлсона. PALO-коды. Карлсон стоял, иногда слонялся поблизости, держа в руках серебристый металлический кейс, в котором лежали компьютерные диски с бесценными PALO-кодами.

Он был взят в оборот и находился в орбите другой местной знаменитости – того, с кем Джек Бауэр никогда не встречался, но чье присутствие объясняло многое: Макса Скаурби.

Скаурби, знаменитый адвокат из Санта-Фе; влиятельный, высококлассный, дорогостоящий. Волшебник закона, который был вдохновителем развала судебного преследования Прокурором Соединенных Штатов атомного шпиона из Айронвудской национальной лаборатории доктора Рахмана Саида.

Он производил яркое впечатление своей львиной головой, увенчанной копной вьющихся серебряных волос; широким лицом квадратной формы, носом в форме кривого ятагана и широким ртом, как у тыквы в Хэллоуин. Строением тела он напоминал волчок: плечистый, с широкой грудью, его массивный торс сужался к тонкой талии, узким бедрам, тонким ногам и маленьким ножкам в изящной обуви. На нем был легкий светлый льняной костюм с желтой рубашкой и разноцветным галстуком.

Присутствие Скаурби объясняло многое, как и его собственническое отношение к Карлсону и физическое нахождение рядом с ним.

Остальные были боевиками: Варрин – долговязая крыса обезвоженной пустыни и лидер банды, оплаченной Скаурби; и почетный караул из некоторых его лучших людей и распрекрасных убийц. Среди них – Диабло Круз, Рид Тид, Арнольд Матти, Пабло Обрегон и Норвилл Ноулз.

Скаурби, Зейн и Карлсон стояли вместе группой лицом к лицу и о чем-то напряженно совещались тайно от других. Судя по всему, они говорили о чем-то важном.

 

Джек Бауэр незаметно двинулся вперед, мягко шагая сквозь кусты и камни и приближаясь к открытой площадке, где собралась вся банда, чтобы подслушать их. Он осторожно вышел на небольшую полянку –– и столкнулся лицом к лицу с Лэсситером и Слимом. Пистолет Слима был наведен на него.

«Я же сказал тебе, что увидел, как кто-то тут тайком сзади шарится», сказал Слим.

«У тебя глаза как у ястреба. Я ни хрена не видел», сказал Лэсситер.

Всегда лучший во всем, Лэсситер выступил вперед и приставил свой пистолет к голове Джека. «Моргнешь и ты труп, чужак». Он сунул руку Джеку под жилет, вытащив его пистолет из кобуры и заткнув его себе за пояс. Свободной рукой он прохлопал Джека по всему телу сверху вниз в поисках оружия и ничего не обнаружил. Он подошел сзади Джека, так, чтобы отчаявшийся пленник не смог применить никакую технику ударов ногами или руками, чтобы вырваться из-под прицела пистолета.

«Шагом марш», сказал Лэсситер.

 

Остальные на утесе удивились, увидев Лэсситера, выходящего из кустов и ведущего под дулом пистолета какого-то неизвестного. Слим следовал в нескольких шагах позади Лэсситера.

Выражение лица у Джека Бауэра было мрачным, угрюмым и смирившимся. Он шел вперед с поднятыми руками.

«Взгляните-ка, что обнаружил Слим», сказал Лэсситер.

«Бауэр!», ахнул потрясенный Карлсон.

«Он имеет к вам какое-то отношение?», спросил Лэсситер.

«Он из КТО! Он почти схватил меня в лаборатории! И на полицейском посту! Что вы здесь делаете, Бауэр? Где Льюис?»

 «Льюис посылает вам тысячу извинений. Он не смог избежать некоторой задержки в связи с приключившейся с ним небольшой смертью», сказал Джек Бауэр.

«Один из помощников шерифа, в которого он выстрелил, сумел прожить чуть дольше и выстрелил в него, однако не раньше, чем Льюис упомянул о встрече на утесе», солгал Джек. Зачем предупреждать схвативших тебя, что Бланко гонится по следу и уже близко? Он может оказаться в состоянии использовать эту информацию для какой-то выгоды, независимо от того, насколько она значительна.

«Он тут один –– я проверил», сказал Лэсситер.

Джек Бауэр обратился к Максу Скаурби: «Вижу, вы прямо в центре всего этого, господин адвокат. Похоже, вы торговали своим статусом блюстителя законов, чтобы играть более активную роль».

Скаурби не смог устоять перед возможностью похвастаться. Он любил быть в центре внимания. «А что я мог сделать?», спросил он. «Славный доктор Карлсон был настолько впечатлен моей защитой Рахмана Саида, что он сам нашел меня. У него были секреты, а у меня есть связи».

«Вы теряете время в этой болтовне», сказал вечно кислый, угрюмый и упрямый Варрин. Он плюнул на землю недалеко от элегантной обуви Скаурби. «Льюис мертв. Нечего нам тут больше сидеть и дожидаться его. Убейте его и покончим с этим. Давайте убираться отсюда».

 

«Позвольте мне», предложил Лэсситер.

Джек Бауэр развернулся, вырвался и ринулся вверх к краю обрыва.

9-мм пистолет Лэсситера уже был наготове и нацелен в Джека. Он выстрелил Джеку в спину. Джек пошатнулся под ударом пули и сделал еще несколько неустойчивых шагов, пошатываясь.

Лэсситер выстрелил еще раз. Джек дернулся, когда еще одна пуля впилась ему в центр спины. Он упал головой вперед, свалившись вниз у края скалы.

Ласситер шагал к нему медленно и намеренно. Он встал над ним, посмотрел вниз. «И еще один в голову, чтобы прикончить его», сказал он.

Он опустил дуло пистолета вниз и выстрелил.

 

Он поставил ногу на плечо Джека и пнул тело. Джек Бауэр упал за край скалы, покатился под гору и свалился в канаву с глаз долой. Лэсситер повернулся, тонко улыбнувшись, покачивая в руках дымящийся пистолет.

«Холодно и жестоко, Лэсситер», сказал Тид. Он считал это комплиментом, и именно так это и воспринял Лэсситер.

«Ненавижу копов», сказал Лэсситер. «А федералов ненавижу даже еще сильнее».

 

________________________________________

21. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 7 И 8 ЧАСОМ УТРА.

 


7:36
Утес Кавалеристов,
Округ Лос-Аламос

Эта сцена была прервана криками людей, следивших за проездом снизу. Компания, стоявшая на утесе, всей толпой приблизилась к южному краю, чтобы выяснить причину шума.

У основания холма внизу у дороги, там, где она выруливала на землю, стоял фургон. За рулем сидел человек в черной ковбойской шляпе, а из окна машины высовывался белый флаг. Флаг перемирия представлял собой белую блузку, привязанную к швабре.

Боевики Варрина, находившиеся у основания утеса, окружили фургон, наведя оружие на приехавшего.

Варрин наклонился над краем и приставил ко рту руки, как в мегафон: «Что там за шум, черт возьми?»

Один из его людей снизу крикнул в ответ: «Это Парди. Он хочет поговорить».

Объявление не произвело ни малейшего испуга среди тех, кто сгрудился наверху утеса.

«Ты что, издеваешься надо мной?», сказал Варрин сам себе.

 

Адам Зейн повернулся к Максу Скаурби. «Кто такой этот Парди?»

«Он у Бланко типа прораба. Главный наемный убийца Торреона», сказал Скаурби.

Варрин выхватил пистолет. «Я поговорю с ним вот этим».

Скаурби продумал вопрос. «Может быть, нам стоит посмотреть, что ему нужно. Какой вред это нам причинит?»

«Большой», сказал Варрин. «Это скользкий ублюдок, как и его босс».

«Тем более у нас появляются причины узнать, с чем он пожаловал».

Лэсситер шагнул вперед. «Я возьму винтовку, могу запросто снять его отсюда».

«У него белый флаг, Лэсситер», сказал Пабло Обрегон.

Лэсситер пожал плечами. «Ну и что?»

«Ты бешеная собака, Лэсситер. Тебя не волнует, кого кусаешь», сказал Диабло Круз.

Лэсситер холодно посмотрел на него. «Не особенно, нет».

Скаурби, подумав, вслух сказал: «Если Парди хочет поговорить, у него, должно быть, какая-то веская причина. Что мы теряем, если выслушаем его? Мы всегда можем убить его позже. Мое любопытство задето», сказал Скаурби. Он пришел к выводу: «Поднимите его наверх сюда».

«Вы босс», сказал Варрин кратко унылым тоном, подразумевавшим несогласие. Он крикнул вниз: «Он вооружен?»

«Мы проверили его насчет оружия, и фургон пуст!»

«Скажи ему, чтобы поднимался сюда».

«Что?»

«Скажи ему, чтобы он приехал сюда к нам, ты, глухой ублюдок!»

«Хорошо!»

Фургон поехал по склону наверх, поднимая за собой тонкое облако пыли. Он взбирался по подъему, а затем выехал и выровнялся на вершине утеса. Парди остановил фургон и выключил двигатель.

 Ему было уже за пятьдесят, у него были широкие покатые плечи, толстые грудь и живот и тонкие ноги. На нем была высокая черная ковбойская шляпа и ремень огромного размера с декоративной гравированной причудливой застежкой.

Черная шляпа была надвинута далеко вперед; ее края едва не заслоняли ему глаза. Брови его сближались к центру. У него были вьющиеся черные бакенбарды и усы толщины бровей. Он носил галстук-ленточку с серебряным изображением длинного кривого ножа боло.

 
Белый флаг перемирия был воткнут под сиденье рядом с ним. Он представлял собой атласную блузку с длинными рукавами, почти белого цвета, но не совсем. Рукава были привязаны к палке от швабры.

Парди посмотрел на сборище, на стену враждебных лиц. «Настоящая коалиция. У вас, ребята, я смотрю, утреннее воскресное богослужение?»

«Говори, что хочешь сказать, Парди», сказал Варрин.

Парди повернулся лицом к адвокату. «Доброе утро, мистер Скаурби. Вы реально взбесили нас в последнее время».

«Вот что происходит, если вы связываетесь с тем, что выходит за привычную для вас линию действий», сказал Скаурби.

«Как эта наша амфетаминовая лаборатория, которую вы вчера взорвали?»

«Это напоминание вам держаться подальше от того, что до вас не относится. Но вы сюда прибыли не для того, чтобы поговорить об этом, Парди».

«Нет, сэр, не для этого, и это факт. Как видите, я прибыл сюда с белым флагом примирения в руках».

«Торреон просит мира? Вы хотите прекращения боевых действий, так что ли?»

«Нет, едва ли», сказал Парди, посмеиваясь. «Лучше посмотрите внимательнее на этот не совсем белый флаг. Особенно вы, доктор Карлсон».

«Я тут говорю за Карлсона», сказал Скаурби. «Что тут такого чрезвычайно важного в этом флаге?»

Парди вручил ему белый флаг. «Вот, убедитесь сами. Это блузка. Принадлежит она миссис Карлсон. Она была на ней минувшей ночью».

 

Карлсон шагнул вперед, выражение лица его было непроницаемым. «Это правда –– это блузка Кэрри, в которую она была одета сегодня... На ней кровь. Что вы с ней сделали?»

Парди сделал успокоительный жест. «Не волнуйтесь, док. Это ерунда, пара царапин. Она злющая и энергичная леди –– полная жизни».

«Зачем нам это показывать?», потребовал Скаурби.

«В качестве доказательства, что мы схватили ее. Она в порядке. В безопасном месте. Но долгое время она в безопасности не будет, если вы не начнете сотрудничать с нами»

«Что это ты имеешь в виду, мужик?»

«Вы умный адвокат, и мне не нужно рисовать перед вами картину. Мы знаем, зачем вы здесь с доктором и мистером Зейном. Мы хотим половину».

Варрин рассмеялся, плевнув. «Половину? И это все?», спросил Скаурби.

«Торреон не жадный», сказал Парди.

«К черту он не жадный», огрызнулся Варрин.

Терпимое выражение Парди показывало, что благоразумные люди могут с этим не согласиться. «Половина – это замечательно».

Скаурби возложил кулаки на бедра. «Или иначе что?»

«Или мы вышлем вам обратно половину миссис Карлсон... и я имею в виду именно половину. После того как мы с нею позабавимся. Она симпатичная леди. Почему бы с ней не поступить таким образом?»

«У вас есть миссис Карлсон, и в обмен на ее безопасное возвращения вы хотите половину от той сделки, которую мы заключим с мистером Зейном».

«Это проблемная ситуация», согласился Парди.

 

«Ну, хорошо, хорошо», сказал Скаурби. «Она ваша жена, Карлсон. Вам решать. Что скажете?»

Как и любой хороший адвокат в суде, Скаурби знал, что никогда не следует задавать вопрос, на который вы еще не знаете ответа.

Карлсон закрыл лицо руками. Плечи его тяжело вздымались.

Парди зацокал. «Терпеть не могу, когда плачет взрослый мужчина...»

Карлсон опустил руки, обнажив лицо. Глаза его были сухими. На лице его была маска радости. «Если я и плачу, то это лишь слезы радости», сказал он. «Что касается меня, вы можете разрезать Керри на тысячу кусочков. Эта сука ничего для меня не значит. Я устал от нее, и я буду только рад избавиться от нее».

Лицо Скаурби осклабилось в солидном оскале. «Он не блефует, Парди. Боюсь, что у нашего славного доктора не так уж высок уровень матримониальности в крови».

«А теперь переведите это на английский язык».

«Я имею в виду, что он не любит свою жену».

Карлсон подхватил. «Я не люблю ее. Нарубите ее на кусочки и разбросайте их на своем собственном газоне, мне все равно».

Парди погладил подбородок. «Верю, что ты это серьезно. Охо-хо, чувак, это для меня действительно новость».

Теперь уже заговорил Варрин. «Теперь твой белый флаг не имеет никакой ценности, правда ведь? Козырь из твоего рукава упал вниз тебе на ногу, Парди. Сколько заплатит Торреон, чтобы теперь уже тебя самого не разрезали на куски?»

Парди снял шляпу и положил ее себе на колено. «Не хотел бы это выяснять», признался он. «Похоже, теперь вы меня взяли», сказал он, вздыхая.

 

С быстротой гремучей змеи он сунул руку в шляпу, вытащил оттуда маленький 32-й калибр и выстрелил Варрину прямо между глаз. Красная точка появилась у него во лбу, когда Варрин упал.

Из руин старого форта к северу от гравийной парковки открылся ураганный огонь, когда горстка боевиков Бланко выскочила из того места, где они скрывались, и открыла стрельбу по людям Варрина. Это была расстрельная команда, это было массовое убийство.

Лэсситер выстрелил из своего пистолета в голову Кетчу. Задняя часть черепа Кетча разорвалась, забрызгав тех, кто стоял с ним рядом, кровью, фрагментами костей и мозга.

Диабло Круз развернулся с пистолетом в руке. Лэсситер ожидал этого и вырубил его. Пуля в живот сложила Круса надвое. Следующий выстрел Лэсситера снес ему верхнюю часть его головы над бровями.

 

Лэсситер был осторожен и делал все возможное, чтобы отделиться от общей массы людей Варрина, физически отделившись от них и держась подальше от линии огня палачей Бланко. Стрелкам Парди дали наводку, что Лэсситер работает на них как тайный инсайдер.

Новые звуки стрельбы послышались снизу, где квартет стрелков Бланко открыл огонь из кустов, где они скрывались, чтобы обстрелять и прижать к земле защитников, находившихся у основания утеса, автоматным и пулеметным огнем. Их поймали на открытом пространстве и всех порубили в клочья.

Теперь стрельба остановилась, и наверху, и внизу. Наверху на утесе остались лишь Карлсон, Зейн, Скаурби –– и Лэсситер.

Облака дыма от оружейного огня высотой по пояс зависли в воздухе над утесом. Из-за горной стены появились Торреон Бланко, неразлучный с ним его вечный телохранитель Стэн Ралл и Бразос, один из его главных стрелков-убийц. Откуда-то поднялся Парди, подняв руку и приветствуя их.

На земле лежали Варрин, Тид, Слим, Диабло Круз, Обрегон и Кетч –– все они были мертвы.

Карлсон и Скаурби дрожали от страха. Адам Зейн гневно хмурился, но в остальном он казался незапуганным.

Торреон Бланко встал перед Максом Скаурби. «Похоже, суд находит, что вы не совсем в порядке, адвокат», сказал Торреон. Он внимательно осмотрел Адама Зейна. «Итак, вы Зейн. Я много слышал о вас; с нетерпением жду встречи с вами. Расслабьтесь. Вы в безопасности. Никто не хочет, чтобы даже волосок упал с вашей головы».

 

«Вы убили моего телохранителя», обвинил его Зейн.

Лэсситер вышел вперед. «Я это сделал. Он был слишком опасен, чтобы жить. В переделке он мог застрелить Парди», сказал он.

Адам Зейн взглянул на него с отвращением и яростью.

«Кто-нибудь из вас – дайте руку доктору Карлсону, он, кажется, несколько пошатывается на ногах», сказал Торреон Бланко.

Бразос, большой мужик с вьющимися темными волосами и черной бородой, взял Карлсона за руку. «Садитесь туда в фургон, док».

Торреон внимательно осмотрел металлический дипломат, который Карлсон все еще цепко сжимал за ручку в кулаке. «Это те самые коды? Вот я и избавлю вас от этого бремени».

Карлсон заупрямился и не отдавал свой трофей. Бразос пронзил его насквозь своими темными глазами. «Теперь, док, будьте благоразумны».

Карлсон ослабил хватку, и кейсом завладел Торреон. «Большое спасибо. Не волнуйтесь, я очень внимательно о нем позабочусь», сказал Торреон.

Он повернулся к Зейну. «Считайте, что это новая сделка. Вы по-прежнему покупаете доктора Карлсона и его магические коды; просто он находится под новым менеджментом –– моим. Вместо Скаурби вы платите мне, вот и все».

«Тут все немного сложнее и запутаннее, мой смертоносный друг», сказал Адам Зейн.

«Мне все известно о планируемой вами демонстрации. Мои люди уже контролируют Мишн-Хилл», сказал Торреон. «Туда мы и направимся».

Адам Зейн пожал плечами. «Я гибок. Мне действительно все равно, с кем иметь дело, главное чтобы сделка состоялась. Прямая сделка, заметьте. А как быть со Скаурби?»

Торреон выстрелил Максу Скаурби в живот. Скаурби упал на землю, корчась в пыли.

«Доктор Карлсон будет сотрудничать с нами, не правда ли, доктор?», сазал Торреон.

«Аааа—ааа—даааааа—»

Торреон Бланко лучезарно сиял. «Бразос, ты и Лэсситер останетесь здесь, чтобы подчистить место. Подстройте это так, чтобы было похоже на ссору в банде Варрина, и что они друг друга перестреляли. Спрячьте Скаурби, чтобы его никто не видел. Я не хочу, чтобы его обнаружили в течение одного или двух дней».

«Конечно», сказал Бразос, улыбаясь.

«Когда закончите, возьмите один из их автомобилей и отправляйтесь на встречу с нами в Мишн-Хилл», сказал Торреон. Он пустил Максу Скаурби пулю в голову.

 

Он, Зейн, Карлсон, Парди и остальные его боевики сели в фургон. Парди уселся за руль, Зейн сел в пассажирское сиденье рядом с ним.

Парди завел фургон, развернулся и поехал вниз по дороге к подножию утеса. Там он остановился, боевики, находившиеся внизу, загрузились в заднюю дверь, и они выехали из парка.

Наверху на утесе Бразос повернулся к Лэсситеру. «Приступим к работе», сказал Бразос.

…………………………..

Они закончили рыть неглубокую могилу, сбросили в нее Скаурби, и когда Лэсситер стал бросать лопатой землю обратно, Бразос поднял автомат и направил его на Лэсситера.

«Обожди минутку», начал Лэсситер.

«Ты тоже часть зачистки», сказал Бразос. «Торреон считает, что если ты предал Скаурби, то ты предашь и его––»

Выстрел в голову снес череп Бразосу.

Стрелял Джек Бауэр.

 
 


________________________________________

22. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 8 И 9 ЧАСОМ УТРА.

 


8:05
Утес Кавалеристов,
Округ Лос-Аламос

Джек Бауэр и Лэсситер стояли лицом к лицу. «Мой пистолет», сказал Джек, протягивая руку ладонью вверх. Лэсситер вытащил пистолет из заднего кармана брюк и положил его в руку Джека.

«Спасибо», сказал Джек, убирая оружие. «Похоже, настало время Лэсситеру выйти в отставку».

Лэсситер кивнул. «Именно это Торреон и имел в виду. Насильственную отставку». Он указал на труп Бразоса. «Спасибо, Джек».

«Услуга за услугу».

«Надеюсь, те два выстрела, которые я сделал в тебя, не сильно тебе повредили».

«Не очень. С надетым жилетом я лишь почувствовал, что меня ударили кувалдой. Дважды».

«О — на тебе был жилет?»

«Очень смешно», сказал Джек. «Ладно, теперь отложим Лэсситера в сторону и вернемся к настоящему Тони Алмейде».

Лэсситером на самом деле был Тони Алмейда, агент КТО Лос-Анджелеса, работавший под командой Джека.

Джек Бауэр подошел к проблеме Айронвудских убийств, атакуя с двух сторон – изнутри и снаружи. Джек был человеком снаружи, работающим более или менее открыто. Это делало его мишенью, но это был единственный способ ускорить действие. Враг знал, кем он был, и мог постараться сделать все, что только мог. Он сделал себя приманкой, чтобы выманить их из своих укрытий, из-за черной завесы секретности. Прекрасная тактика, правда, до тех пор, пока его не убьют.

Однако это была лишь половина его стратегии. Второй половиной был Тони Алмейда. Он работал под прикрытием, изнутри. «Лэсситер» был вымышленным персонажем, это имя Тони Алмейда весьма эффективно использовал в прошлом. У Лэсситера была заслуженная репутация в преступных кругах как профессионального бандита, наемного убийцы. Прекрасная легенда, которая оказалась чрезвычайно полезной в проникновении в эту теневую интерзону, где встречались и смешивались тайные миры терроризма и организованной преступности.

В роли Лэсситера Тони имел возможность свободно вращаться в кругах контрабандистов оружия, банд наркоторговцев, двигателей преступного мира, наемников и подобных им членов фантомных легионов этого подпольного мира.

 

Джек Бауэр знал, что Annihilax предпочитал нанимать местных талантов из того региона, в котором он орудовал: бандитов, воров, шлюх, взломщиков сейфов, хакеров, убийц и так далее.

Пуская в расход всех. После того, как работа была сделана, Annihilax устранял подчиненных и мелких сошек, оставляя чистый лист и возможность все начать с начала. Не оставалось свидетелей и сообщников, которые могли бы предоставить какие-то улики или дать показания. Истинная личность Аннигилакса оставалась, таким образом, в безопасности и нераскрытой.

Лэсситер был другим видом приманки. Нанятый убийца с солидной, золотой репутацией соблазнительно болтался в перегретой мафиозной обстановке юго-западного преступного мира, чтобы посмотреть, что за крупная рыба клюнет на приманку. И намотанная на леску наводка попалась на крючок и в сеть. В условиях войны между Варрином и Бланко, такой холодный как камень убийца, как Лэсситер, не мог долго оставаться вольным стрелком. Он и не был таким.

Лэсситер обошел все места, посещая притоны и преступные логова, где сколачивались такого рода уголовные предприятия. Выискивая, пытаясь добиться результата, причиняя другим трудности. Все это происходило незадолго до того, как к нему подошел Варрин с предложением кое-какой «работки» по контракту. С этого момента дела приняли оборот реальных неумолимых убийств и предательств.

Тони Алмейда объяснял: «Я пытался столкнуть лбами две противоборствующие стороны. Меня нанял Варрин. После того, как я узнал, что его врагами являлись Бланко, я связался с ними, чтобы заключить с ними сделку насчет двойной игры с предательством Варрина и его хозяев. И лишь сегодня я выяснил, что боссом Варрина был Макс Скаурби, знаменитый криминальный адвокат».

«В случае с ним термин криминальный адвокат, возможно, подходит как нельзя лучше», сказал Джек. «Думаешь, Торреон понял, что Лэсситер – больше, чем просто наемник?»

«Сомневаюсь», сказал Тони. «Он считал, что если бы я продал Варрина, я поступил был точно также с ним. Кроме того, я выполнил свою задачу. Варрин и его бригада уничтожены. Таким образом, Торреону не придется платить мне. Ему не нужен Annihilax, чтобы приказывать ему стать порочным сукиным сыном».

«Жаль, что ты не пустил пулю в голову Карлсону во время стрельбы».

 «В этот момент все вокруг как будто обезумело. Кроме того, теперь я знаю, куда они везут Карлсона и Зейна – в Мишн-Хилл. Это особняк, подготовленный Скаурби. Набитый доверху всеми видами компьютерной техники и передатчиками, где Карлсон может делать свое дело.

«Адам Зейн желает демонстрации программы, прежде чем купить ее. Скаурби мертв, но это ничего не меняет для Зейна. Он по-прежнему требует демоверсии. Марта Бланко и некоторые другие участники банды поехали туда сегодня заранее, чтобы обеспечить ее. Вот где мы найдем Карлсона и Зейна».

«Вот туда и мы направимся», сказал Джек.

«Мы можем взять автомобиль, который они оставили там для Бразоса».

«У меня есть предложение получше». Джек Бауэр достал сотовый телефон, который он взял у Ферни. «Зачем ехать, когда можно полететь?»


8:40
Мишн-Хилл,
Округ Лос-Аламос

Мишн-Хилл был современным особняком, отделанным в испанском колониальном стиле. Это было роскошное поместье, раскинувшееся на западных высотах Холма. По соседству также располагались особняки, и не слишком близко. Земля была огорожена побеленной кирпичной стеной высотой в десять футов [3 метра]. На благоустроенной территории имелись внутренние дворики, павильоны, сады, живые изгороди, лужайки, газоны и цветники, испещренные мощеными плиткой проходами и дорожками.

В центре усадьбы стоял трехэтажный особняк. Его крыша была покрыта оранжевой керамической плиткой. Плитка была наложена друг на друга, создавая впечатление чешуи рыбы или рептилии. Основу здания составляли толстые побеленные каменные стены. У окон второго этажа имелись балконы. Окна цокольного этажа были защищены решётками из черного кованого железа.

 

Отличительной аномалией была линия конька на крыше. Крыша ощетинилась запутанной массой антенн. В центре крыши торчала старомодная колокольня. У нее были плоская крыша и квадратные стороны, а арки раскрывались на все четыре стороны. Плоскую крышу колокольни венчала массивная спутниковая антенна, направленная в небо под углом в 45 градусов.

То, что ранее было гостиной на первом этаже, теперь было превращено в связной центр электронных нервов. Он был оборудован массивными компьютерными пультами, приборными досками, осциллографами, преобразователями лучей, модуляторами, широкополосными генераторами частоты сигнала, усилителями, резонаторами, передатчиками и т.д. и т.п. Кабина для пилотов, управляющих сложным электронным оборудованием.

 

Вдоль стен тянулись пульты и шкафы с различным оборудованием. Проложенные там сверхпрочные электрические кабели были подключены к магистральным линиям, которые тянулись за пределы лабораторной комнаты. Аппаратура требовала так много электропитания, что пришлось соорудить собственный специальный генератор, чтобы удовлетворить потребности железяк. Генератор был расположен снаружи во внутреннем дворике, в специальном амбаре.

Торреон Бланко, Стэн Ралл и два пистольероса сопроводили своих «гостей» в аппаратную. Затем пистольеросы вышли. Доктор Хью Карлсон стал узником. Ценный улов, но все равно пленник. Его освободили от обязанности нести металлический кейс, в котором содержались бесценные PALO-коды. Теперь ими владел Торреон Бланко.

Статус Адама Зейна был несколько более двусмысленным и неопределенным. Он был человеком, обладавшим огромными деньгами в своем распоряжении и мощной организацией под своей командой. Он предпочитал путешествовать налегке и быстро, но эта многочисленная организация могла прибыть за ним куда угодно и нанести огромный ущерб, если ему будет причинен хоть какой-нибудь вред.

Адам Зейн всей своей аурой излучал явное неудовольствие. Он держался сухо и натянуто. Его тонкие губы были плотно сжаты. На шарнирах его челюстей вспучились узлы мышц размером с грецкие орехи.

Он подчинился ранее унижению личного досмотра, который не выявил у него никакого оружия. С собой у него ничего не было, за исключением самого мощного вида оружия из всех других – серого вещества, размещавшегося у него в черепе.

 

Торреон Бланко сказал: «Позвольте представить вам нашу хозяйку. Сеньор Адам Зейн, это моя сестра, Марта Бланко».

На Марте Бланко была красная блузка, черные брюки, красные сапоги и пистолет. Сверху на ней было нечто вроде алого в военном стиле кителя или жакета, с короткими рукавами, погонами и золотыми пуговицами. Матово-черные брюки на высокой талии, суженные в бедрах, а затем расширяющиеся книзу и сужающиеся в лодыжках, где на ней были полусапожки на высоком каблуке того же красного оттенка, как и ее блузка.

Кобура с пистолетом опоясывала ее талию. На боку у нее был не мелкокалиберный дамский пистолет, а длинноствольный револьвер крупного калибра.

«Как поживаете, сеньор Зейн. Рада с вами познакомиться», сказала она.

Зейн взял одну из ее ручек с красными ногтями и поцеловал ее в «континентальном стиле» — воздушным поцелуем в традиционной манере, не коснувшись губами кожи. «Хотелось бы мне сказать то же самое, сеньорита — или сеньора?»

«Почему не Марта?»

«Пусть так и будет – Марта. Должен выразить сожаление в связи с происхождением нашей встречи, которое несколько отравляет удовольствие общаться с вами. Уверен, что вы понимаете. Мой сотрудник был бессмысленно убит, а сам я был похищен…»

«Это очень прискорбно, без всяких сомнений. Примите мои извинения. Но это был единственный способ обеспечить сбор всех нас здесь на встречу, которая обязательно станет выгодной нам обоим».

«Это еще предстоит выяснить».

«Выясним. Вы умудренный человек, поэтому вы понимаете, что иногда планы, которые строят люди, подвержены внезапным и драматическим переменам. Это бизнес.

 

«Приветствую вас в моем доме. На самом деле он не мой. Он принадлежал покойному Максу Скаурби. Как видите, он не пожалел денег для установки оборудования, необходимого для вашей – нашей – сделки. Ничего не изменилось, за исключением того, что вместо того, чтобы иметь бизнес с сеньорами Скаурби и Льюисом, вы будете иметь дело со мной и с моим братом».

Улыбка Зейна была столь же ничего не значащей, как и вежливой. «Без обид, но у Макса Скаурби и Орна Льюиса был определенный авторитет и опыт в вопросах такого рода. Было определенное доверие, хотя бы только на основании аналогичных операций, успешно проведенных обеими сторонами. Если они говорили, что могут осуществить поставку, то они ее делали. Очаровательно, что вы наверняка тоже это сделаете, хотя, насколько я могу судить, в отношении вас и вашего брата ничего определенного неизвестно».

«Понимаю ваши опасения», сказала Марта. «Доверие так трудно завоевывается в этом несчастной мире. Вы хотели бы каких-либо гарантий. Обеспеченную облигацию. Я готова предложить это вам.

«Вы улыбаетесь. Возможно, вы мне не верите? Все в порядке. Я не обижаюсь. Ваше мнение изменится, когда вы узнаете о моем основном спонсоре в этом начинании. Моем партнере и партнере моего брата. Назову вам имя, которое многое значит для вас:

«Annihilax».

Лазурные глаза Адама Зейна сузились; мышцы его челюстей невольно сократились, когда было произнесено это имя.

Имя, которое доктору Хью Карлсону ничего не говорило. Он был напуган, ошеломлен и смущен недавним жестоким поворотом судьбы. Он нашел определенное утешение в том, что его никто не избивал и плохо с ним не обращался. Он знал, что:

Ему лучше быть схваченным своими похитителями-убийцами, чем несколько часов назад находиться под арестом в руках двух помощников из Управления шерифа Лос-Аламоса.

Или в руках Джека Бауэра из КТО. Покойного Джека Бауэра.

Он был, и он знал это, все еще ценным товаром. Вопрос стоял так: знают ли это его похитители? Пока сознательный его выбор и нервный темперамент подсказывали ему, что нужно держаться тихо и вести себя сдержанно, покуда события сами не встряхнут себя и не проявятся, чтобы он смог получить более ясную картину того, где он находится и что происходит.

 

Annihilax? Нет, это имя ничего не говорило ему. Но оно определенно имело вес для Адама Зейна, а это кое-что значило и для Карлсона.

«Annihilax? Да, это меняет дело. Если это правда», сказал Зейн. «Я согласен зайти так далеко, чтобы признать, что до меня дошли слухи, будто Annihilax жив и работает где-то на этом театре действий — но Вы должны будете доказать это мне».

Зеленые глаза Марты Бланко заблестели. Ее красные губы чуть изогнулись вверх к углам в некой таинственной полуулыбке. «Вы встречались с Annihilax. Это не вопрос, а факт, известный мне и вам. Вы вдвоем в прошлом делали дела. Вы один из очень немногих, кто видел истинное лицо Аннигилакс и выжил».

«Увидеть – значит поверить», сказала Марта Бланко. Она указала на дверь в противоположном конце комнаты. Она была арочной и сделана из обитых железом деревянных досок. Она открылась, скрипнув петлями. В дверном проеме показалась чья-то фигура.

«Встречайте своего истинного хозяина. Annihilax приветствует вас», сказала Марта.

Фигура двинулась вперед, входя в комнату и выходя из тени на свет. Медленно, не спеша, хотя и не без некоторой отчетливой хромоты.

Увидев вошедшую, Хью Карлсон буквально качнулся на каблуках в шоке от открытия. Он выкрикнул:

«Боже! Кэрри!»

Кэрри Карлсон продвигалась в комнату, ступая с небольшой, но заметной хромотой. На свою левую ногу. Она шла неуклюже, с тросточкой в левой руке.

На ней были легкий синий пиджачок, белая блузка, серая юбка и иссиня-черные ботинки на низких каблуках. Ее карие глаза выглядели желтыми на свету; они светились. Она казалась спокойной и выдержанной. Резиновый наконечник ее трости мягко и глухо постукивал по плиточному полу, когда она двигалась вперед.

Она подошла к говорившим и встала перед ними. Тяжелая улыбка тронула ее губы. Взгляд ее переместился от Зейна к мужу и обратно.

 

Зейн уставился на нее, бешенно изучая ее внимательнейшим хмурым взглядом. «Моя дорогая Джейн, действительно ли это вы?»

«Я так изменилась, Адам?», спросила Кэрри Карлсон.

«Откровенно говоря, да».

«Возможно, эти имена освежат вашу память: Чен Ли Чанг. Принчипесса Сента Локвасто. Эйнар Сакнессум. Граф Боццо-Корона. Генерал Орик Фроуб. Сэр Персиваль Пикеринг–– »

«Достаточно! Нет необходимости зачитывать унылый перечень мертвецов».

«Все они были живы до того, как вы наняли меня ликвидировать их, Адам».

Он внимательно посмотрел на нее, как ювелир, оценивающий ценный драгоценный камень сомнительного происхождения. «У вас была пластическая операция».

«А у какой женщины в моем возрасте их нет?», возразила Кэрри Карлсон.

«Полагаю, эта ситуация более, чем все остальное, повергает меня в шок — вы последняя, кого я мог подозревать в перевоплощении в американскую почтенную пригородную матрону».

«Именно поэтому это сработало, не так ли? Только вот здесь я не Джейн –– а Кэрри. Хотя и не надолго».

Она повернулась и пристально взглянула своими желтыми глазами на Хью Карлсона. «Не знаю, кто из нас более поражен, ты или я. В течение трех лет я прикладывала максимум усилий, делала все возможное, пытаясь найти крота в АйНЛ, и все это время он жил под одной крышей со мной.

«Конечно, тебе этого не понять. Это просто показывает, что не существует более загадочных и неизвестных друг другу незнакомцев, чем муж и жена, которые делят друг с другом ложе. Хотя мы и не часто этим занимались в последнее время. Слава Богу.

«Ты действительно заставил меня гадать. Я никогда не подозревала, что ты был предателем. Никогда не думала, что в тебе это есть. До некоторой степени я впечатлена. Я дурачила других, и меня просто так не одурачишь. Особенно после того, как остальные из числа сотрудников стали умирать. Твоя заслуга — благодаря Льюису и Скаурби. Они защищали свои инвестиции.

«В конце концов я подумала, что это должен быть Нордквист. Вот почему я попыталась похитить его жену и дочь, чтобы использовать их в качестве рычага для воздействия на него, если бы мы не смогли заполучить его в свои руки. Я инсценировала свое собственное похищение, чтобы запутать следы, и, возможно, выжать какие-нибудь секреты из тебя. Никогда и не думая, что ты и был главным предателем. Должна сказать, что мое уважение к тебе возросло».

 

………………………………..

Annihilax – это была Кэрри Восс Карлсон. Настоящее имя – Джейн Миллер. Единственная дочь богатой семьи со Среднего Запада Америки. Родители с хорошими, солидными деньгами, обладавшими прочным, устоявшимся и давно сколоченным капиталом. Ее отец был международным банкиром; ее происхождение и воспитание – космополитичным.

Довольно рано Джейн Миллер обнаружила, что она не такая, как другие дети и взрослые.

Она была полностью лишена чувства сострадания. Была какая-то странная пустота в самой сердцевине ее существа. Отсутствие эмоций в связи с болью и страданиями других людей. Заусенец был для нее более реальной, более болезненной проблемой, чем какой-то другой человек, погибший в автомобильной аварии.

 

Ее эмоциональная жизнь была богатой, интенсивной и необычайно живой там, где затрагивались ее собственные желания и потребности. Но что касается чувств других, ее друзей детства, родных братьев и сестер, родственников, поклонников и кавалеров — ничто не трогало ее. Другие люди для нее были не более реальны, чем набор бумажных кукол. Если они мешают, вы просто вырезаете их и выбрасываете.

Ее мать и отец были вменяемыми, нормальными и любящими людьми. Юная Джейн не перенесла никакого физического, сексуального или психологического насилия. Ее детство и юность не могли быть более идиллическими –– для нее. Тех же, кто был вокруг нее, если они вставали на ее пути к тому, что она хотела заполучить –– игрушку, брелок, безделушку, школьный приз, парня, почет, должность или положение –– вскоре настигала цепочка несчастий, избежать которых было невозможно.

Все люди вокруг нее начинали умирать: школьница, которая был застрельщицей клики, унижавшей ее; учитель, который угрожал сообщить о ее мухляже на контрольной; вожатый в лагере, который поймал Джейн и парня ее соседа по коттеджу во время слишком интимной встречи; тетя-вдова, которая сделала Джейн наследницей значительного состояния в своем завещании, но затем имела глупость совершить дурной поступок, продолжив жить дальше.

 

Джейн Миллер получила все преимущества прекрасного образования. Швейцарские школы-интернаты, пансион благородных девиц во Франции, обучение и странствия по университетам Мадрида, Мюнхена, Вены, Парижа.

Она испытала все удовольствия, какие только можно придумать, в высших кругах общества обоего пола. Но никакое иное удовольствие невозможно было сравнить с острыми ощущениями от успешного убийства.

Интеллект, красота, склонность к языкам и неослабевающая аморальность заставили ее заплыть в мутный поток полусвета, где правили бал наркотики, пороки и преступления. Ее талант убийства оказался не только приятным, но и крайне выгодным.

Джейн Миллер не терпела хозяев над собой. Она ни перед кем не отвечала. Чтобы не впасть в зависимость от какого-нибудь криминального авторитета или босса шпионов она создала альтер-эго, персонаж под вымышленным именем.

 

Во время учебы она специализировалась на истории европейского искусства, в частности, в период средневековья. В каких-то милленаристских и эсхатологических писаниях и в эзотерике Средневековья она столкнулась с ужасной фигурой Аннигилакса (Annihilax) –– Истребляющего Ангела, который погубит королей и простолюдинов в Конце Дней, предшествующих Страшному Суду.

 

Annihilax стало ее воинским псевдонимом, ее позывным. Под кличкой Annihilax она курсировала по всему миру в поисках покупателей своих услуг профессионального киллера, завоевав себе место в верхушке элиты убийц.

 

 Так случилось, что в Африке она столкнулась с собственным Ватерлоо, в одном из капризных и непослушных мини-государств в бассейне Конго. В богатой полезными ископаемыми провинции, где статусу-кво угрожал внезапно появившийся выскочка – лидер повстанцев и его орда голодных, но хорошо вооруженных войск. Один западноевропейский индустриальный картель, контролировавший прибыльные концессии горной промышленности с помощью услужливого и бесконечно коррумпированного местного правительства, нанял Аннигилакса, чтобы устранить мятежного военачальника.

Изображая из себя внештатную журналистку-фрилансера, Джейн Миллер обосновалась в местной столице и начала плести свою подпольную сеть наемников и убийц. Одним из тех, с кем она контактировала там, был Мурад Али, пакистанский агент. У него была куча денег и связей.

Джейн Миллер стала его любовницей. Мурад Али любил поговорить, особенно после постели. Она узнала, что он был высокопоставленным офицером во всесильном пакистанском управлении Межведомственной разведки (ISI), органе военной контрразведки, которая почти открыто правила Пакистаном за кулисами. Обладая ядерным оружием и стремясь увеличить свои собственные запасы, ИСИ направило Мурада Али в этот истерзанный войной регион Конго, чтобы приобрести там желтый кек – продукт урановых рудников региона, который мог быть переработан для использования в создании ядерного оружия.

 

Как-то хвастаясь, Мурад Али поведал Джейн по секрету, что он был одним из офицеров, который допрашивал доктора Рахмана Саида, бывшего сотрудника Айронвудской Национальной лаборатории в Лос-Аламосе. После своего освобождения из-под стражи на время ожидания суда и во время своего несостоявшегося осуждения за шпионаж Саид вернулся домой в Исламабад. Он действительно был виновен в атомном шпионаже против Соединенных Штатов и поведал своим аудиторам из ISI все, что он узнал (а им не терпелось это узнать) во время своего пребывания в Америке.
 
Среди прочих разведданных, случайно упавших с неба, как яблоко с яблони, в лапы ISI, оказалось интригующее откровение, что он не был единственным атомным шпионом, пытавшимся влезть в тайны Айронвуда с его дырявой безопасностью. Когда Саид копался в компьютерных файлах, он обнаружил наличие второго, неизвестного, но более изощренного шпиона, который работал уже в течение многих лет, подрывая систему и скачивая абсолютно запрещенные к загрузке данные, относящиеся к PALO-кодам – программам цифрового предохранения, которые могут отключать с помощью пульта дистанционного управления запуск любой межконтинентальной ядерной баллистической ракеты наземного базирования.

 

Саиду не удалось установить личность этого главного шпиона, хотя он поведал о его существовании своему адвокату Максу Скаурби. Идея была в том, что, если бы дела на суде пошли бы для Саида совсем ужасно, у него было бы кое-что, чтобы заключить сделку и побудить судебное преследование облегчить ему наказание в обмен на разоблачение шпионажа в отношении PALO-кодов.

 

Но как выяснилось, правительственное преследование в суде развалилось под тяжестью политики и плохой прессы, и Саиду не пришлось разыгрывать козырную карту с PALO-кодами для того, чтобы вылезти из этой неприятной ситуации. Должным образом он передал эту информацию своим «собеседникам» из ISI. Это был дразнящий золотой кусок-самородок, но они были не в состоянии извлечь выгоду из наводки, и поэтому она пролежала все это время невозделанной и необработанной.

Наконец она достигла ушей Джейн Миллер во время приступа его хвастовства в интимной болтовне после очередного сексуального сношения, когда она лежала, свернувшись калачиком рядом с Мурадом Али в его постели. Он и понятия не имел, что она Annihilax. Он поверил в ее легенду, что она была западной журналисткой-фрилансером, освещающей беспорядки в регионе Конго. И бесстыжей шлюхой, как и все американки, которая просто очень хорошо удовлетворяла его похоть.

 

Впервые за всю свою «карьеру» Джейн Миллер откусила больше, чем смогла прожевать. Annihilax не смогла выполнить контракт по убийству мятежного военачальника. Этот военачальник атаковал столицу неожиданным и смелым ударом, взял ее и развязал оргию грабежей, изнасилований и убийств.

Тысячи беженцев бежали из города, мчась к границе, чтобы оказаться в безопасности. Мурад Али был убит автоматчиком-мятежником и погиб на улицах города на глазах у Джейн Миллер. Как и всем другим обычным беглецам, ей пришлось бежать, чтобы спасти свою жизнь.

 

Границей между охваченной мятежом провинцией и относительно безопасной ее ближайшей соседкой была река. Именно там, в деревушке на той стороне реки, которая еще относилась к территории мятежа, и пересеклись случайно дорожки Джейн Миллер и Кэрри Восс.

Кэрри Восс была американкой, сотрудницей международной филантропической организации, занимавшейся поставкой продовольствия голодающим конголезцам. Она была единственным ребенком в семье, родители которой умерли, и которая давно уже потеряла связь со своими немногочисленными престарелыми отдаленными родственниками. Атака мятежников захватила ее врасплох, ей пришлось свернуть свою деятельность и бежать, опасаясь за свою жизнь. Она была примерно того же возраста и такого же физического типажа, как и Джейн Миллер.

Annihilax поняла, что это ее шанс и не упустила его. Она перерезала горло Кэрри Восс и украла ее документы, удостоверяющие личность. Во время переправы через реку она была ранена осколками от минометного выстрела. Она проснулась в полевом госпитале, где ее выходили. Проходя по документам как Кэрри Восс, она была спасена и самолетом репатриирована в Соединенные Штаты.

Затем был длительный период восстановления, включавший лицевую хирургию, чтобы восстановить ей поврежденное лицо, и терапию ее раненной левой ноги. Левая нога так и не зажила должным образом, и у нее осталась постоянная хромота, требовавшая использования тросточек.

Спецслужбы разных стран мира полагали, что убийца под кодовым позывным Annihilax –– пол неизвестен –– погиб в Конго. Но Джейн Миллер родилась заново, в качестве Кэрри Восс.

У нее появилась цель.

Мысль о PALO-кодах завладела ею полностью, она просыпалась, жила весь день и засыпала с ней. Они были Чашей Святого Грааля, хранившей атомные секреты; их обладатель может изменить баланс сил в мире. Цель, которую стоит достигнуть.

Она переехала в Санта-Фе, используя этот город как оперативную базу, откуда она делала набеги в Лос-Аламос. В качестве Аннигилакса она открыла несколько секретных швейцарских и оффшорных банковских счетов, которые теперь снабжали ее деньгами для ее поисков.

 

Разведданные – ключ к успеху всех полевых операций. Она узнала все, что могла об Айронвуде и его ключевых научных кадрах. Удача улыбнулась ей с появлением доктора Хью Карлсона. Карлсон, неоднократно женатый, в то время в очередной раз развелся. Джейн Миллер умудрилась завести с ним знакомство на обеде по сбору средств для городской оперы Санта-Фе, поклонником которой он был. Она была привлекательна, умна и являлась несомненным мастером секспертизы. Карлсон основательно влип, и они вскоре поженились. У него уже имелось несколько выросших детей, и с этими детьми и алиментами, на которые он вынужден был раскошеливаться своим бывшим женам, он не имел ни малейшего интереса иметь новых детей, что как нельзя кстати подходило для целей Джейн Миллер.

Она полностью погрузилась в благотворительную работу, особенно в филантропическую «Инициативу Добрососедства». Этим она убивала сразу несколько зайцев. «Инициатива» давала ей свободу передвижения, возможность приезжать и уезжать в любое время дня и ночи, под предлогом необходимости заботиться о различных благодеяниях и связанной с этим деятельности.

Во-вторых, это стало сбором бесценных разведывательных данных. В палатах благотворительных больниц, в приютах для избитых мужьями женщин, наркологических клиниках, реабилитационных центрах для осужденных на испытательный срок и так далее она получала информацию из первых рук о темном криминальном мире порока и коррупции по всему округу.

Она узнавала имена, адреса и явки вероятных новобранцев для новой сети, которую она плела, системы криминальной поддержки для расширения возможностей ее поисков крота в АйНЛ и PALO-кодов. Точно так же, как она это делала в других местах, организуя свои операции Аннигилакса, она теперь сколачивала новый криминальный картель. Именно так она столкнулась с Хелен Вейч, убивавшей людей бывшей медсестрой, которую она в конечном счете отправила на задание убить Джека Бауэра. Но это произошло позже.

 

Наиболее важным шагом в создании ее новой сети стало установление связей с Мартой и Торреоном Бланко. Первым делом она сделала своей мишенью Марту. У них была общность интересов, как в совершении преступлений, так и в раскованности однополого секса. Первый свой альянс они создали в постели. Но у Джейн Миллер было преимущество. Марта Бланко был вся воплощением страсти и огня, широких жестов и романтики. Джейн Миллер была холодна как лёд, художником, артистом, мастером имитации желаний и вознаграждений наслаждения.

 Айронвудские убийства дали понять одному из ее тонко настроенных инстинктов, что лабораторный крот был не один, что у него имелись партнеры извне, и что его тайный план кражи близится к осуществлению. Гибель ученых внутри персонала исключала их как возможных подозреваемых на роль крота.

Ее контакты с преступным подпольем дали ей наводку, что невидимой рукой насилия являлся Варрин, главарь банды. Кто стоял за Варрином, она не знала, но была полна решимости это выяснить. Ситуация в Айронвуде приняла смертельно опасный для нее оборот, когда Роудс Морроу поручил Питеру Ри и Харви Клингу начать работать над своим тайным расследованием. Частично это произошло по ее вине.

Она использовала взрывной передатчик, чтобы посылать закодированные сообщения некоторым своим старым контактам в Европе, прощупывая почву, чтобы узнать, кто все еще был жив и действовал и мог стать посредником в сделке относительно PALO-кодов. У нее еще их не было, но это был только вопрос времени, особенно после того, как она выследила руководителя Варрина, идентифицировав его как Макса Скаурби.

Картина в целом прояснилась.

Скаурби был адвокатом Саида и многое знал. Либо он связался с кротом Айронвуда, либо сам крот вышел на него. Как у лучшего криминального адвоката, у Скаурби были связи, чтобы создать и управлять отрядом головорезов, чтобы защитить крота, что он и сделал, действуя через Варрина.

Однако взрывной передатчик навел Морроу на след Джейн Миллер. Пока еще нет, не прямо; но тот факт, что он знал, что передачи велись неподалеку от ее дома в Шейди-Гроув, и то, что он установил детектор в доме Паркхерстов, означало, что он подбирается на опасно близкое расстояние.

 Через Марту у нее имелся Торреон Бланко, чтобы ликвидировать Роудса Морроу. Клинг и Ри проводили свое расследование даже после смерти их босса, что автоматически делало их жертвами следующего уничтожения. Появление Джека Бауэра лишь добавило срочности в повестку дня. Прошлое никогда не умирает. Он был ее опасным противником в Брюсселе несколько лет назад; она не стала бы его недооценивать. Хелен Вейч получила задание убить Бауэра, но он оказался слишком быстр и хитер для нее. Ри погиб — она проконтролировала это. Боевики Бланко зачистили Клинга и Паркхерстов, но Бауэр пережил все попытки Бланко сбросить эту фигуру с доски.

Уверенная в том, что кротом был Нордквист, Джейн Миллер направила людей Бланко похитить жену и дочь и взять их в заложники, чтобы получить над ним контроль. Она знала интимные подробности дома Нордквистов и предоставила инсайдерскую информацию о внутреннем расположении здания Торреону, который передал ее Парди, а через него – команде похитителей. Бауэр сорвал этот план.

Одновременно она инсценировала свое собственное похищение. Оно удаляло ее со сцены и скрывало от наблюдения, которое неизбежно должно было наступить вследствие этих событий, а также предоставляло ей свободу передвижения. Где-то в глубине души у нее была идея, что она сможет поставить на кон «угрозу» своей безопасности, превратив ее в рычаг, с помощью которого можно вырвать какие-то атомные секреты через мужа.

Ее генеральный план развалился из-за одной роковой ошибки: не Нордквист, а ее муж, Хью Карлсон, был кротом. Она бы никогда и не подумала. Это могло закончиться полной катастрофой, если бы не ее скрытый козырь – Лэсситер.

Она не знала его, разве что слышала о его репутации, и никогда не встречалась с ним. «Тренировала» Лэсситера Марта Бланко. Практически в последнюю минуту утром Лэсситер узнал о встрече между Скаурби, Карлсоном и Адамом Зейном и передал ей эту информацию с Мартой. Оставалось время, чтобы сконструировать двойную игру с изменой Лэсситера, разрешив бригаде Бланко уничтожить коалицию Скаурби/Варрина и схватить и увезти в безопасное место Карлсона и Зейна.

В качестве бонус-приза на месте встречи был убит Джек Бауэр. Конечно, Лэсситер тоже должен был умереть. Он выполнил свою задачу, и, кроме того, он слишком много знал.

Итак, теперь она здесь и владеет ситуацией.

 

Адам Зейн войдет в сделку, PALO-коды бесценны; он ухватится за любую возможность приобрести их. Леопард не меняет своих пятен; он был таким же, как всегда и отреагирует в соответствии с предсказуемыми скрытыми выражениями своей жадности и власти.

Она тоже была такой же –– Annihilax возродился.

И кротом, главным шпионом этого столетия, верховным вором атомных тайн, оказался единственный человек, которого она никогда не подозревала в этом:

Ее муж, Хью Карлсон.


 
 


________________________________________

23. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 9 И 10 ЧАСОМ УТРА.

 

9:23
Мишн-Хилл,
Округ Лос-Аламос

«Это воссоединение семьи очень трогательно, конечно, но как обстоит дело с демонстрацией?», спросил Адам Зейн.

Он был, конечно, прав. Поставщик украденных секретов ясно видел суть вопроса, в котором он сам был заинтересован; он должен быть уверен, что у него имеются секреты, которые он может поставить заказчику.

К доктору Хью Карлсону вернулась часть прежнего мужества. «Без меня у вас никакой демонстрации не получится. Теперь вы, конечно, получили PALO-коды. И что с того? В конце концов, вы можете продать их какой-нибудь иностранной державе. Но потребуются усилия целого института их лучших умов и сотни человеко-часов, чтобы сделать работу правильно. В них есть данные. Но это слова, но не музыка. Это лишь строительные блоки, кирпичи. А мой мозг – это раствор, цемент, связывающий их все воедино.

 

«Я знаю все хитрости, кратчайшие пути, все оттенки и нюансы интерпретации. Я могу заставить их работать и теперь, и позже. И еще одна вещь, Зейн — я точно знаю, чего они стоят, что они могут сделать. А это неоценимо для вас на переговорах. Я могу удостовериться, чтобы вы получили полную стоимость, и что другая сторона не пытается сбить цену лицемерными и ложными обещаниями».

«Докажите это», сказал Адам Зейн.

«Докажу — в день справедливой выплаты».

«Ты не в том положении, чтобы выдвигать какие-либо требования», сказала Джейн Миллер.

«Нет? Что вы собираетесь делать – убить меня? Пытать меня?»

«Два очень привлекательных варианта, дорогой муженек».

«Херня. Вы не собираетесь выбрасывать деньги на ветер. Я стою того –– больших денег. С кодами или без них. Будете грубо со мной обращаться, и я могу так разнервничаться, что пропущу ввод нужной клавиши и весь процесс пойдет на смарку.

 

«И это не считая того, что я знаю также о Персее и Аргусе. Я бесценный кладезь самых засекреченных тайн. Пошевелите мозгами. Перестаньте думать обо мне как о заключенном и начните думать обо мне как о партнере. И тогда затем приступим к делу».

«В том, что вы говорите, что-то есть, Карлсон», сказал Зейн задумчиво.

«Конечно есть. И не пытайтесь вести приторные беседы. Внимательно посмотрите вокруг себя и друг на друга. Здесь только один человек, без которого обойтись нельзя и который всегда будет нужен – это я. Я творец. Вы, все остальные, – лишь угонщики, брокеры и посредники. Я тот человек, которого вам придется оставить в живых».

«И что ты хочешь?», спросила Джейн Миллер.

«Равной доли», сказал Карлсон. «Я не жадный, в отличие от всех вас остальных. Равные доли для всех здесь. Конечно, число участников может уменьшиться, если вы решите сократить свои ряды, чтобы увеличить доли, но это ваше дело».

Зейн сжал челюсти. «Не искушайте судьбу, Карлсон. Живой товар –– это всегда головная боль. Его намного сложнее транспортировать, чем кейс с кодами, так что –– не переигрывайте и не перегибайте палку».

Карлсон был почти весел или, возможно, у него была истерика. «Я не буду просить вас дать слово. Слово чести? Какой толк в честном слове от сборища воров и убийц? Нет, я взываю к чему-то намного более основательному. К здравому смыслу. Вы знаете, что то, что я говорю, верно. Это мой страховой полис, и это вернее, чем все торжественные клятвы Мира сего».

«Это в том случае, если вы сможете сделать то, что вы говорите. В противном случае… Впрочем, давайте наконец приступим к делу».

«Ладно. Мы заряжены до полной мощности, так что давайте начнем вводить коды».

 

Электронная арена ожила. Снаружи, в защитном корпусе, напевно зажужжал генератор. Внутри замерцали зеленые огни на приборных досках и панелях. Электронная аппаратура защелкала, загудела, забубнила.

Доктор Хью Карлсон сел за главный компьютерный пульт, как музыкант-виртуоз, усевшийся за клавиатуру концертного рояля. Он выбрал закодированный диск из металлического кейса и вставил его в слот. Пластмассовый язык машины втянул его внутрь.

«Потребуется некоторое время, чтобы правильно вставить закодированные диски», сказал он. «Чисто механически вставлять их по одному за другим. К счастью, у нас имеется необходимое оборудование с соответствующими характеристиками. Что ж, тут дело совсем не в удаче и не в везении. Я лично отбирал технику, и Скаурби следовал моим указаниям в точности по инструкциям».

Он вставил другой диск. «Тут все дело в чувстве меры. С помощью этих кодов я могу запустить межконтинентальные баллистические ракеты и ударить по Москве или по Пекину. Впечатляет, но нам это не нужно. Мы не хотим развязывать Третью Мировую войну. В Армагеддоне нет места деньгам. То, что нам нужно, – это инцидент. Что-то, чтобы показать, что мы можем сделать то, о чем мы говорим, чтобы убедить всех покупателей в потенциальной ценности нашего товара.

 

«Мы хотим продать эти коды тому покупателю, который предложит самую высокую цену. Возможно, это будет и Дядя Сэм. Не вполне вероятно, учитывая курс доллара и государственный долг, но возможно. Таким образом, мы хотим, чтобы все было сделано тихо, и правительство смогло бы все отрицать. В случае если Дядя Сэм захочет заплатить, чтобы замять весь этот бардак.

«Итак, нам нужен инцидент. Нечто такое большое, что невозможно будет проигнорировать, но не настолько большое, чтобы вызвать всемирную ядерную катастрофу. То, что мы делаем, – мы зажигаем свечу где-нибудь подальше отсюда. Ядерная ракетная шахта где-то на севере. Я сначала думал о Монтане, но остановился на Северной Дакоте. Все равно это пустыня, и никто не хватится нескольких сотен квадратных миль ее, если там рванет. Конечно, они останутся радиактивно зараженными в течение последующих нескольких сотен лет или около того.

 

«Что я собираюсь сделать, – я взорву ядерную боеголовку ракеты Минитмен в шахте в Северной Дакоте. Я активирую ее таким образом, чтобы она взорвалась в шахте. Взрыв создаст электромагнитный импульс, который испортит коммуникации и все остальное в этой части страны и в Канаде тоже, но все будет не настолько плохо. Возникший беспорядок поможет нам скрыться. Просто нужно проследить за тем, чтобы мы ушли на юг.

«От взрыва там погибнет несколько тысяч человек, десятки тысяч от радиации, осадков и связанных с этим явлений. От электромагнитного импульса весь север Среднего Запада, вероятно, погрузится во мрак. Ни электричества, ни телевидения, ни сотовых телефонов, ни компьютеров, ничего. Обратно в каменный век. В Вашингтоне будут утверждать, что это ужасная авария. Чтобы спасти лицо. Если они смогут заплатить – отлично. Если нет, то коды — и мои услуги –– отходят к тому, кто даст за них высшую цену.

«Как только эти коды будут загружены в компьютер, они затем будут переданы через наш спутниковый передатчик на орбитальный спутник связи. Спутник, в свою очередь, загрузит их в заранее выбранную ракетную шахту. Программа переопределения и отмены функций ракеты позволит свести на нет все их элементы управления, сделав их бесполезными. Я буду контролировать их отсюда. Я переведу боеголовки в боевое положение и взорву их на земле в шахте. После этого все будет завершено, нам останется лишь скрыться и получить свои деньги».

 

9:59
Ракетная шахта Минитмен,
Мус-Джо, Северная Дакота

Быть ракетчиком – это не наука побеждать, а наука быть бесполезным. Больше всего это походит на работу ночного сторожа. Существует внутреннее противоречие. В шахту загружено одно из самых мощных и смертоносных в мире вооружений, орудие убийства с устрашающим мегатонным потенциалом. Другая сторона медали заключается в том, что никогда ничего не происходит.

Ракетчикам ВВС США во время своей дежурной смены есть чем заняться. Рутинные программы технического обслуживания. Обычная программа подготовки. Иногда упражнения.

Земля наверху представляет собой плоскую, как степь, поверхность бесплодных равнин Северной Дакоты, расползающуюся во все стороны пустоту обширных лугов, которые простираются, как кажется, по всем частям земного шара.

Под землей, под вращающимся герметичным замаскированным люком, расположена шахта, облицованная бетоном и укрепленная стальными конструкциями вертикальная труба, погруженная глубоко в землю. Хорошее название для нее придумано по-английски – «силосная башня». Как надземное зернохранилище, только перевернутое. Ножны для дротика ядерной войны.

Средство доставки – ракета Минитмен, увенчанная разделяющейся боеголовкой с блоками индивидуального наведения. Работает по принципу «побольше кайфа за все тот же один доллар». Имеет не одну, а несколько ядерных боеголовок, каждая из которых запрограммирована таким образом, чтобы поразить другую цель в той же области, куда направлена ракета.

В этот день, как и во все другие дежурства, ракетчики ВВС США – экипаж из двух человек – вновь оказался перед лицом еще одного унылого раунда острой скуки. Ядерная война? Да не в жизнь, братан. Сверхдержавы уже выросли и постарели. Они держатся подальше от ядерных разборок, в которых нет победителей. Реальная угроза сегодня исходит от ядерных бомб в «чемоданчиках» и «грязных» бомб, которые создаются в государствах-изгоях, а затем распространяются и разносятся по миру террористами.

 

Ракетчики, несшие боевое дежурство на Шахте 14, механически и без всякого интереса выполняли свои рутинные обязанности, почти как роботы, автоматически.

И вдруг внезапно —

Начало что-то происходить. Вспыхнули красные огни. Зазвенели звонки, загудели гудки. Усыпляющие, ленивые показания приборов вдруг резко подскочили, выплевывая массу цифр. Затем включилась техника.

После минутного паралича ума и тела, отказывавшихся поверить в случившееся, ракетчики стали переключать выключатели, нажимать кнопки, пытаясь восстановить контроль над системой. Приведение ядерного оружия в боеготовность –– это операция, производимая сразу двумя людьми. Оба ракетчика должны одновременно вставлять свои ключи и вводить текущие PAL-коды для снаряжения боеголовок.

Однако теперь, когда они не сделали ровным счетом ничего, чтобы инициировать последовательность запуска, вмешалась какая-то фантомная сила, пробившая их аварийное предохранение и включившая систему, приводящую в боеготовность атомное оружие.

Ядерные боеголовки ожили и начали обратный отсчет.

До запуска оставалось несколько минут. Они ничего не могли уже сделать, чтобы остановить его.


 


________________________________________

24. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 10 И 11 ЧАСОМ УТРА.

 


10:13
Мишн-Хилл,
Округ Лос-Аламос

Поместье Мишн-Хилл было настоящей крепостью. Таким его сделал Макс Скаурби. Торреон и Марта Бланко, его новые хозяева, еще более укрепили его. Стена, окружавшая его, в толщину была уже с целый фут [30 см], высотой в три метра и усилена несколькими рядами колючей проволоки, с острыми, как копья, шипами. Главные ворота были выполнены в виде автоматически открывавшихся и закрывавшихся кованых решёток, а их охрана была усилена простой уловкой: за воротами с внутренней стороны стоял припаркованный там арендованный грузовик, блокируя и перекрывая въезд по всей длине ворот.

Территорию патрулировала небольшая армия боевиков Бланко, вооруженных автоматами, пулеметами и дробовиками. Меньшая, но столь же хорошо вооруженная охрана находилась внутри особняка на каждом этаже.

 

Однако в этой укрепленной системе обороны имелся свой недостаток, брешь, – а именно, организаторы не подумали о четырех измерениях. Джек Бауэр атаковал их с воздуха. Длинный, тонкий, желтый иглообразный вертолет с черными деталями в окраске завис над крышей особняка Мишн-Хилл. За штурвалом был пилот Рон Гальвез. В кабине вертолета находились Джек Бауэр и Тони Алмейда. Они до зубов были вооружены тем самым оружием, которое имелось на вершине Утеса Кавалеристов. Самым тяжелым, из того, что они смогли там найти.

Перед этим Джек Бауэр связался по сотовому телефону с Роном Гальвесом, находившимся на базе у себя дома на летном поле Черный Орел. Гальвес дремал на раскладушке в ангаре, где он оборудовал себе временную «рабочую станцию» накануне вечером, приготовившись к вызову, который мог поступить от Джека Бауэра.

 

Вертолет был подготовлен и заправлен, и стоял готовый к полету.

Когда раздался звонок от Джека, Гальвес поднялся с раскладушки, допил холодный кофе из бумажного стаканчика, который стоял уже несколько часов рядом на столе, и поспешил к вертолету. Проверив готовность вертолета перед полетом, он поднял его в небо, устремившись к Утесу Кавалеристов.

Джек и Тони спустились вниз к основанию холма. Вертолет приземлился на открытом участке. Агенты КТО поднялись на борт, и вертолет взмыл вверх.

Через некоторое время воздушное судно уже кружило над особняком Мишн-Хилл. Внизу в огороженном саду наблюдалось бешеное действие. Там все шевелилось, как растревоженный муравейник. Охранники Бланко бегали туда и сюда по дорожкам. Они не знали, что делать или куда бежать в первую очередь. Их растерянность и беспорядок внутри усугублялись еще и тем обстоятельством, что они оказались в осаде, и не только сверху, но и на земле.

 

Джек Бауэр также позвонил и Винсу Сабито. Из трубки телефона излился поток нецензурной брани, адресованный лично Джеку. Винс Сабито таким образом излил душу и полностью высказался, а затем был вынужден остановиться, дабы перевести дух. Джеку удалось лишь вставить в промежутке пару слов — достаточных для того, чтобы заставить Сабито выслушать себя.

«Карты раскрылись, начинается разборка. Семейка Бланко и Карлсон укрепились в Мишн-Хилл», сказал Джек.

«Мишн-Хилл? Это же поместье Скаурби», прорычал Сабито.

«Уже нет. Скаурби мертв, а вместе с ним и банда Варрина, все они убиты Бланко. Торреон и компания – а также Карлсон –– находятся в Мишн-Хилл. Если вы будете двигаться быстро, то сможете заграбастать их всех.

«Конечно, если я не успею оказаться там первым», сказал Джек. Он отключил связь, прервав Сабито прямо посередине пронзительного крика с его стороны. Он бросил тому последнее замечание, что он может попасть туда первым, просто чтобы раздразнить Сабито и подтолкнуть его, чтобы тот побыстрее выезжал.

Джек также связался с помощником шерифа Уоллесом Россом. «Дело на миллион. Пустите в ход тяжелую артиллерию. Вы так долго ждали возможности зачистить Бланко — сейчас самое время это сделать».

Результаты этого теперь были ясно видны сверху. Агенты ФБР и помощники шерифа окружили и осадили Мишн-Хилл. Их машины окружили его со всех сторон.

Сабито, по-видимому, получил те самые подкрепления, которые он запросил из Альбукерке, в том числе всю тактическую группу ФБР в бронированном военном фургоне.

Мишн-Хилл превратился в арену общей свалки и сражения. Вверх поднимались облачка пистолетного дыма, плававшие тут и там, снаружи и внутри за высоченной стеной, похожие на разносимый ветром хлопковый пух.

Рон Гальвез подогнал вертолет к центральной колокольне, плоская крыша которой была увенчана спутниковой антенной, направленной в небо под углом в 45 градусов. На колокольне пара стрелков Бланко стреляла по вертолету.

 

Дверь кабины с пассажирской стороны открылась, и Джек Бауэр, свисая на ремнях безопасности, наполовину вывалился из кабины, держа в руках М–16. Тони Алмейда присел за его спиной чуть сбоку, орудуя с помощью М–4.

Джек дал несколько очередей по три выстрела каждая в раскрытые арки колокольни, поливая свинцом автоматчиков. Они закружились и завертелись под его расстрельным огнем.

Один из них упал на пол обездвиженный. Другой повалился набок и из раскрытой арки полетел вниз с башни, а затем рухнул на уложенную оранжевой керамической плиткой крышу. Он разбил несколько плиток, и они покатились сверху вниз по наклонной крыше. Упав, он перевернулся и покатился далее по той же траектории. Он упал с крыши и, пролетев три этажа, рухнул вниз на землю на уровне первого этажа во внутреннем дворике.

 

«Надо вывести из строя эту спутниковую антенну», закричал Джек. Они с Тони вволю всадили кучу очередей в передатчик, превратив его в решето. Отсюда возможно использовать гранатомет, подумал Джек.

Пули засвистели вокруг плоской крыши и всех сторон колокольни, прошив их. Джек облил своими очередями поверхность земли у основания особняка, где толстый пучок черных кабелей поднимался вверх в коробку к ступице позади тарелки, чтобы питать ее электроэнергией. Патроны в обойме кончились. Он вынул обойму и вставил новую, перезарядил автомат и возобновил стрельбу.

Тони Альмейда был метким снайпером. Он пустил меткую очередь в основание тарелки, туда, где с помощью аккуратной небольшой стальной рамки-подставки тарелка крепилась в необходимом для приема и подачи сигнала месте. Крепление тарелки треснуло, и она нетвердо закачалась.

 

Длинная очередь из автомата Джека перерезала пучок кабелей, и они рыхло вывалились из того места, куда они подавались в порт приема электропитания коробки. Тони выстрелил в подставку, в которую он продолжал нацеливаться. Тарелка покачнулась, потеряв равновесие. Она подалась назад, на мгновение опасно балансируя над пропастью.

Джек и Тони залили тарелку еще бОльшим количеством свинца, буквально провентилировав ее и таким образом затолкнув ее назад грубой силой очередей.

Это прикончило ее. Тарелка наклонилась еще дальше назад и опрокинулась, рухнув вниз. Огонь вырвал ее из оставшихся на месте подставок и подпорок и выбил ее в сторону от колокольни, заставив стремительно упасть на землю.

……………………….

 

В ракетной шахте 14 в Мус-Джо, Северная Дакота, невидимая внешняя сила, которая овладела контролем над панелью управления ракетой, внезапно ослабила свою железную хватку, а затем и вовсе прекратила свое существование.

Как только они поняли, что главная панель управления была вновь под их контролем, два ракетных техника стали разоружать бомбу, выводя ее из состояния боеготовности.

Красные лампочки на панели управления превратились в зеленые, а тревожная сирена затихла. Опасность была предотвращена.

 

………………………….

Тактический отряд ФБР реквизировал пожарную машину и атаковал главные ворота Мишн-Хилл, использовав ее как таран. Кованая решетка ворот разлетелась в разные стороны после небольшого сопротивления. Передней своей частью пожарная машина врезалась в грузовик, припаркованный с другой стороны ворот, ударив его в борт. Продвижение пожарной машины вперед замедлилось.

 

Водитель нажал на педаль газа, и пожарная машина рванулась вперед, бодаясь в грузовик, отталкивая его назад и сдвигая его в сторону, на лужайку. Ворота были взломаны, и члены тактической группы стали просачиваться через них, заполняя собой территорию Мишн-Хилл.

Джек Бауэр жестом приказал пилоту Рону Гальвесу припасть поближе к крыше особняка. Гальвез покачал головой. Джек настаивал, яростно жестикулируя.

Гальвес схватился за штурвал и завис в шести футах над крышей слева от колокольни. У него возникли проблемы, связанные с твердым удержанием машины на месте.

Джек Бауэр закинул свой М–16 себе за плечо. Он отстегнул ремень безопасности и спрыгнул из кабины на крышу.

 

Он сильно ударился при падении и соскользнул на керамическую плитку, сбив некоторые из них вниз. Он стал работать ногами, стремясь приобрести точку опоры. Джеку удалось повиснуть, уцепившись за конек на крыше, и он лег ничком поперек под прямым углом, тело его оказалось по центру крыши.

Гальвез поднял вертолет. Вытяжной поток воздуха трепал и колотил Джека. Он ослаб, когда Гальвез отогнал вертолет в сторону и отлетел.

Джек отыскал опору под ногами и поднялся в полуприсесте. Как канатоходец, он пересек крышу по направлению к колокольне, шагнув через арку на пол башни. Там лежало мертвое тело одного из автоматчиков, вытянутое на спине на полу. Квадратный открытый люк вел к ступенькам каменной лестницы.

Джек опустил с плеча свой М–16, привел его в боеготовность и взял его в руки, держа на поясе и направив ствол вниз, направленным внутрь, в ствол шахты башни. Он стал спускаться вниз по каменной лестнице, к основанию колокольни.

…………………………….

 

Ситуация в электронной арене на первом этаже вышла из-под контроля. Адам Зейн решил, что с него достаточно. Он сорвался и побежал к передней части здания, держа руки вверх и крича: «Не стреляйте! Я сдаюсь —»

Торреон Бланко выхватил пистолет и выстрелил Зейну в спину. Зейн покачнулся, едва не упав. Он восстановил равновесие и все равно пошел вперед, передвигаясь медленно, с трудом, как будто он шел вброд через реку по пояс в воде.

Торреон выстрелил снова. Зейн рухнул вперед, упав лицом вниз. «Ненавижу трусов», сказал Торреон.

«Какой у тебя план?», требовательно спросила у него Марта.

Торреон стал потрясать пистолетом, кулаком сотрясая воздух. «Мы пойдем вниз отстреливаясь!»

Марта кивнула. «Да, в этом весь мой брат — что-то вроде братана-бандита!»

Торреон осклабился, обнажив кучу зубов. За спиной его Хью Карлсон осторожно высвободился из кресла напротив приборной панели и стал красться по направлению к задней части комнаты и к солнечному дворику снаружи.

Когда он освободился от этой массы электронного оборудования и увидел дневной свет, он побежал. Его шаги по обломкам плитки стали слышны и привлекли внимание Торреона. Он развернулся, поднял и вытянул руку с пистолетом, прицелившись в убегающего Карлсона. «Еще один дезертир––»

 

Разбилось соседнее окно, и очередью от стрельбы, происходившей снаружи, Карлсон был поражен в грудь. Падая, он ахнул, произнес имя Марты и рухнул на землю недвижимый.

Хью Карлсон бежал наружу, ко внутреннему дворику в тылу здания. Сад сзади особняка был заполнен отступающими людьми Бланко, которые бежали к стене сзади. Нескольким из них удалось добраться до нее, и они пытались взобраться на нее. Она была гладкой и высотой в десять футов, и их встретил холодный прием. Хью Карлсон побежал через дворик, чтобы присоединиться к ним.

 

Находившийся впереди один из боевиков Бланко открыл огонь по людям из ФБР, которые появились за углом здания с правой стороны от него. Тут он мельком заметил Карлсона углом глаза, а затем увидел, что этот незнакомец несется к нему. Он и открыл по нему огонь, срезав его вниз.

 

Вертолет снизился и низко закружил над садиком позади здания, а в нем Тони Алмейда с бреющего полета расстреливал боевиков Бланко из своего М–4. Гальвес осадил свою машину, сделал широкий, плавный разворот и пошел на новый заход. Похоже, для Тони это было не самое лучшее время.

 

………………………….

Как только Джек Бауэр достиг дна колокольни, он услышал глухой гулкий взрыв, похожий на звук, издаваемый ружьем. Он прижался к стене возле проема, ведущего в гостиную, превращенную в электронный центр. Оттуда он осторожно выглянул.

В другой стороне комнаты он увидел одиноко стоявшую Кэрри Карлсон. Он пошел к ней. Когда он приблизился к ней, он увидел тело Торреона Бланко, распластанное на полу, с двумя пулями в спине, мертвого.

 

Подойдя ближе, он смог тщательно оглядеть Кэрри Карлсон. Ее лицо превратилось в маску ужаса, она стояла с широко раскрытыми застывшими глазами, разинув рот. Она стояла, прислонившись к компьютерному пульту, для поддержки. В то же время она тяжело опиралась на трость, которая поддерживала ее хромую левую ногу.

Рядом лежала Марта Бланко, или то, что от нее осталось. У нее не было и половины лица.

Большая его часть была разорвана и сметена выстрелом. Джек Бауэр смог опознать ее главным образом по шикарным волосам, которые теперь были все измазаны разбызгавшейся кровью.

 

Лицо ее представляло собой кровавое месиво, красную пузырящуюся руину. Каким-то образом остался неповрежденным один из ее длинных, раскосых зеленых глаз. Он сверкал, как изумрудный камешек. Характер повреждений напомнил Джеку смерть Питера Ри. Он был убит аналогичным способом.

Огнестрельное ранение, в результате которого было практически уничтожено лицо Марты Бланко, не могло быть нанесено пистолетом, даже крупного калибра. Такие повреждения мог нанести только выстрел из дробовика. С близкого расстояния. Только — где же дробовик? Джек не видел поблизости ни одного дробовика, ни обычной модели, ни обреза. Ни у Торреона в руках, ни у Марты.

 
«Слава богу, вы пришли на помощь», сказала Кэрри Карлсон. «Это был кошмар! Они похитили меня, клялись, что убьют меня––»

Джек Бауэр осмотрел ее сверху вниз. Тонкий дымок поднимался снизу, от нижнего конца ее трости. Дымок?

И тогда он всё понял. Всё сошлось:

Каким образом погиб Питер Ри — парочка любопытных круглых отверстий, которые оспинками остались в песке рядом с машиной, где он был убит — то самое ноющее чувство, которое раздражало его в доме Карлсона, когда он увидел стойку для зонтиков с тремя тростями в ней —

Более того и прежде всего, этот предательский, выдавший ее дымок, тонкий, прямой, который подымался теперь от нижнего конца трости Кэрри Карлсон, опиравшейся на нее.

Он повернул на нее M-16, чтобы взять ее на прицел. «Я задавался вопросом, каким образом кто-то мог приблизиться к Питеру Ри достаточно близко, чтобы расстрелять его из дробовика. Он остерегался возможных убийц. Но вы, жена доктора Карлсона, пользующаяся большим уважением гуманистка и благотворительница –– вы могли подойти достаточно близко к нему», сказал Джек.

«Как вам это с ним удалось? Вы сказали ему по секрету, что обнаружили нечто шокирующее о своем муже, что поставило под вопрос его лояльность и, что вам нужно встретиться с ним наедине, чтобы рассказать ему страшную правду? Ри купился на это. Он ожидал опасности и предательства со всех сторон, но только не от вас.

«Предметы африканского искусства в вашем доме также стали наводкой. Или должны были стать, если бы я обратил тогда на них внимание. Я уверен, что если сверить все сроки, то окажется, что вы были в Африке в то же самое время и в том же самом месте, что и Annihilax».

«Понятия не имею, о чем вы говорите», сказала Кэрри Карлсон.

«Роковой ключ к разгадке –– это сам по себе инструментарий, леди. Еще минута или две – и вы были бы вне всяких подозрений. Но вы взорвали Марту прямо перед тем, как я сюда вошел, и вот это уличило вас во лжи.

«Пороховой дымок исходит от нижнего кончика вашей трости, дым от выстрела дробовика, который вы сделали в лицо Марты, точно как же, как вы это сделали и с Питером Ри. Это подделка под трость, одноствольное ружье, замаскированное под трость. Держу пари, что курок скрыт где-то в ручке. Это будет поистине дьявольским вещественным доказательством во время процесса над вами в суде», сказал Джек.

«Никакого судебного дела — никакого судебного дела над Аннигилаксом не будет», сказала Кэрри Карлсон.

Она откинулась назад, прислонившись к пульту и освобождая трость от собственного веса, чтобы получить возможность свободно махнуть ею, поднять ее и направить в Джека Бауэра, чтобы сделать еще один смертельный выстрел.

Он нажал на курок М–16, выпустив быструю короткую очередь в нее. Она пыталась поднять трость и поэтому сбила ствол М–16 вверх, и выстрел пришелся ей прямо промеж глаз.

 

Она упала и лежала там внизу с открытыми глазами. Джек извлек трость у нее из рук и осмотрел ее. Нижний конец, где имелся резиновый наконечник, представлял собой черную пустую скважину со следами и частицами резины по краям, которые выстрел из дробовика смел не полностью.

У изгиба ручки имелась декоративная металлическая полоска, там, где она соединялась со стержнем трости. Когда он повернул ее, изогнутая ручка отошла, обнажив затвор, куда был вставлен свежий патрон из-под дробовика, готовый к использованию. Курок и ударный механизм были встроены в изогнутую ручку.

Где-то вдалеке зазвучали церковные колокола, напомнив Джеку Бауэру, что сегодня воскресное утро, как раз около того времени, когда начинается служба.

Церковные колокола звонили, прозвучав реквиемом по той, которая и была Аннигилаксом.

Annihilax, Ангел Смерти –– была мертва.
––––КОНЕЦ––––



___________________________________

Перевод:
СЕВЕРНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ

Посетите мой сайт «Северный Корреспондент»!
https://sites.google.com/site/severkorrespondent/