ЧАСТЬ 1.
1. АННА ПОТОЦКАЯ ВОНСОВИЧ О СВОЕЙ ДОЧЕРИ НАТАЛИИ ПОТОЦКОЙ.
МЕМУАРЫ АННЫ ПОТОЦКОЙ.
" 18 марта 1807 года в три часа утра я родила прелестную дочку - и этим была достигнута вершина моих желаний. Когда я пишу эти записки, моей дочери исполнилось шесть лет. Она была очаровательна с самого дня своего рождения. Детские черты ее были правильны, как у античной статуи, и я уверена, что Елена при своем появлении на свет не была прекраснее ее.
Чем больше она развивалась, тем больше черты ее лица приобретали классическую правильность, что я всецело приписывала своей страстной любви к произведениям искусства. Будучи постоянно окружена чудными художественными образцами, я с наслаждением погружалась в созерцание великолепных картин, находившихся в замке моего свекра, поэтому нет ничего удивительного в том, что мое увлечение искусством отразилось на моей дочери. Ее восприемницей была моя мать. Я дала ей имя Наталия, которое мне очень нравилось и как нельзя лучше подходи ло к ее крошечному, классически правильному личику.
Я не понимаю, как это случилось, что я забыла упомянуть о крещении моего сына, которое было отпраздновано со всей пышностью, сопровождающей крещение мальчиков, а тем более первенца. Его восприемниками были князь Юзеф Понятовский и маршал Потоцкий, брат моего свекра, а восприемницами - прелестная графиня Замойская и графиня Тышкевич - сестра князя Понятовского. Князь Иосиф сделал моему сыну чудесный подарок, который мы бережно хранили и который, я надеюсь, останется навсегда в нашем роде. Это была сабля короля Сигизмунда I, использовавшаяся при короновании наших государей.
С самой колыбели пышность и блеск, казалось, не были уделом женщины: Натали крестили в моей комнате, без пышности и торжественности, и если когда-нибудь она почувствует себя обиженной этим, то пусть ей будет утешением та огромная радость, которую доставило мне ее появление на свет, и то восхищение, которое вызывала в окружающих ее красота."
Так пишет известная светская львица, талантливая писательница и весьма искушенная дама о своей дочери неземной красоты Наталии. Но так ли уж все было скромно и лишено пышности в судьбе Наталии?
Наталья из Потоцких Sanguszkowa (1807-17 ноября 1830[1]) герб Пилява – дочь Анны Тышкевич (1776-1867) и Александра Потоцкого.
14 мая 1829 г. в Варшаве Наталья вышла замуж за князя Романа Sanguszk; - сына wicebrygadiera кавалерии национальной из Славуты. У нее с ним была дочь, Мария Klementyn; Сангушко (1830-1903), которая вышла замуж за графа Альфреда Юзефа Потоцкого в день 18 марта 1851 в S;awucie.
Наталья получила Орден Звездного Креста. Потоцкие вскоре после рождения Натальи сменили название своего поместья (Фазанарий) на Натолин от ее имени (сегодня район варшавского района Урсынов). Наталья умерла через год после свадьбы и через несколько месяцев после рождения дочери. Ее памятник-саркофаг авторства Людвига Kauffmanna изготовлен из фонда отца Натальи Александра Потоцкого в 1834-1838 годы, находится на территории парка в Натолин.
Прожив всего 23 года,блестящая красавица аристократка Наталия осталась в истории прежде всего благодаря воспоминаниям не только своей известной матери, но и влюбленного в нее декабриста Михаила Лунина. Правда, во время их знакомства он не состоял ни в каких тайных обществах, а был адъютантом Великого князя Константина Павловича.Попал на каторгу и впоследствии погиб в тюрьме по доносу. В своих письмах из Сибири, адресованных любимой сестре Екатерине Уваровой, он дает удивительное по своей поэтичности описание встречи с красавицей Наталией тогда еще Сангушко.
2. МИХАИЛ ЛУНИН О НАТАЛИИ ПОТОЦКОЙ САНГУШКО.
Письма из Сибири Михаила Лунина сестре Екатерине Уваровой.
" № 4. Сибирь. 1 мая 1837.
" После долгого заключения в казематах память оживляет только неопределенные, бесцветные образы, как планеты отражают свет солнца без теплоты. Но у меня остались еще сокровища в прошедшем. Помню свидание в галерее замка N, осенью, в холодный дождливый вечер. На ней было черное платье, золотая цепь на шее и на руке браслет, осыпанный алмазами, с портретом предка, освободившего Вену 1). Девственный взор ее, блуждая туда и сюда, будто следил фантастические изгибы серебряных нитей на моем гусарском ментике. Молча ходили мы по галерее, но понимали друг друга. Она была задумчива. Глубокая скорбь виднелась в блеске юности и красоты, как единственный признак тления. Подойдя к стрельчатому окну, смотрели мы на желтоватую Вислу, которая пестрилась пеною волн. Серые облака тянулись по горизонту, дождь лился, деревья качались. Волнение без видимой причины извне: глубокая тишина вокруг нас. Удар колокола означил час вечерни; стекла задребезжали. Сказав молитву: ave Maria, она подала мне руку и скрылась. С той *** минуты счастье, которое мир дает, исчезло. Судьба моя, возмущенная бурями, обратилась в постоянную борьбу с людьми и вещами. Но молитва прощальная исполнилась. Мир, которого никто отнять не может, следовал за мною на эшафот, в казематы, в ссылку. Не жалею о потерях. Во сне является мне иногда потомка воина, и чувство, которое увлекалось бы только ею, укрепляется и очищается, разливаясь на врагов. Прощай."
М.С. Лунин. Письма из Сибири. М., Наука. 1988. В настоящей интернерт-публикации использована электронная версия книги с сайта dekabristy.ru
1. ...предка, освободившего Вену.— Лунин вспоминает о своей встрече и прощании с Натальей Потоцкой (1807—1830), чей предок польский король Ян Собеский в 1683 г. освободил Вену от турецкой осады. Лунин встречался с ней в Варшаве в 1820-х годах, когда служил в Гродненском гусарском полку. Впоследствии декабрист не раз справлялся у сестры о судьбе Н. Потоцкой. Среди бумаг Лунина, отобранных при аресте, сохранилось несколько любезных записок, помеченных 1824 и 1825 гг.,— приглашения от матери Н. Потоцкой, владелицы замка Виланов, известной мемуаристки графини Анны Потоцкой-Вонсович; см. Сливовская, Эйдельман, с. 138—139; там же — воспроизведение двух акварельных портретов Н. Потоцкой. Лунин в 1838—1840 гг. еще не знал о том, что 23-летняя Н. Потоцкая (в замужестве Сангушко) умерла 17 ноября 1830 г. Подробнее см. примеч. 9 к письму Лунина Уваровой от 13 декабря 1839 г."
Помимо прекрасного поэтичного описания облика юной девушки, тут обращают на себя внимание два момента. Первый - это приглашение от Анны Потоцкой, владелицы замка Виланов. Как утверждает Эйдельман, помеченных 1824 и 1825 гг. Но Анна развелась с мужем Александром Потоцким в 1821 году, а в 1823 году он женился на Изабелле Мостовской, ставшей Потоцкой. Кстати, Изабелла родилась в 1807 году и была ровесницей Наталии, дочери Александра Потоцкого. В 1824 году в Варшаве родился их сын Станислав Потоцкий.
Анна же вскоре стала пани Вонсович, выйдя замуж за бывшего адъютанта Наполеона, правда, неизвестно в каком году. Везде упоминаются ее записки для Михаила Лунина как владелицы замка Виланов, но это неудивительно, поскольку в то время Лунин пребывал в должности адъютанта великого князя Константина Павловича, который его любил и, по некоторым сведениям, даже сватал за красавицу полячку Наталию Потоцкую. Несмотря на дерзкий характер Михаила Лунина Константин Павлович относился к нему с симпатией, пытался оградить от ареста и долго не верил в причастность Лунина к заговору. И только после письма его брата Николая Павловича, в котором тот упоминает о признании Лунина о замышлявшемся рейде "в масках", предполагавшем убийство членов царской семьи принужден был признать вину Лунина.
Второй момент в этом отрывке, вызывающий интерес, это упоминание о двух акварельных портретах Наталии.
Вполне возможно, один из них выполнен Йозефом Крихубером. На нем Наталия выглядит особенно нежной и юной и в то же время отрешенной от действительности.
3. ХУДОЖНИК ЙОЗЕФ КРИХУБЕР.
Йозеф Крихубер - австрийский художник
15 декабря 1800 - 30 мая 1876
Йозеф Крихубер тринадцатилетнего возраста занимался в классе рисунка Венской Академии художеств. В 1818—1821 гг. служил учителем рисования у польских князей Сангушко. Затем вернулся в Вену, где с 1826 г. начал работать в сравнительно новой технике литографии. В скором времени Крихубер стал самым популярным и высокооплачиваемым портретистом Вены.
С 1860 г. член венской Академии изящных искусств.
ТВОРЧЕСТВО
Ему принадлежит около 3000 литографических портретов, в том числе императора Франца I Австрийского, графа Меттерниха, Йозефа Радецкого, композиторов и музыкантов Франца Шуберта, Роберта Шумана, Ференца Листа, Никколо Паганини, Иоганна Нестроя, Франца Грильпарцера и многих других знаменитостей.
Писал также маслом и акварелью, работал в технике рисунка.
Итак, домашний учитель князей Сангушко написал совершенно прелестный акварельный портрет Наталии, вышедшей замуж за князя Романа Сангушко. Любопытно, но этот художник изобразил еще и всем нам известный со школьной поры портрет Луи Геккерна, сыгравшего зловещую роль в дуэли Пушкина с Дантесом...
Второй прекрасный акварельный портрет, судя по всему, написал Иоганн Непомук Эндер.
Он автор большого портрета Наталии с розами в руке и самого известного ее портрета, перенесенного мастерами фарфорового завода WAWEL В 1960- гг. на множество тарелок и ваз. Теперь они продаются на различных аукционах. Помимо того, что Наталия Потоцкая была невероятно красива, на роду ей было написано иметь дело с заговорщиками. Михаил Лунин, Роман Сангушко, ставший в 1829 году ее супругом...
Вот что пишет в своей работе "Польская Сибирь. Мифы и действительность." известная польская писательница- историк Виктория Сливовская о Романе Сангушко:
" Но уже Роман Сангушко (1800-1881), которому Николай I заменил каторгу военной службой, жил весьма привольно. В то же время царь приказал отправить этого видного аристократа в Тобольск пешим этапом за то, что он отказался назвать истинную причиной своего участия в восстании 1831 г. — смерть любимой жены и тоску по ней — и заявил, что присоединился «по убеждению», вполне сознательно, как истинный поляк. Роман Сангушко жил в трехкомнатной квартире, держал лошадей и охотился в местных лесах, получал регулярную помощь из дома, еду и деньги, благодаря чему мог оказывать помощь многим тобольским ссыльным. Большую роль в этом играли связи его родных с русской аристократией и придворными кругами в Петербурге. Однако, чтобы быстрее вернуться в свое имение, он уже в 1834 г. ходатайствовал о переводе на Кавказ; там за храбрость он получил в 1838 г. орден св. Станислава, а в 1845 г., после отставки в ранге поручика, покинул Кавказ и вернулся в родную Славуту, оставшись после нескольких ранений совершенно глухим...".
Но не все так удачно сложилось для мужа Наталии. Информацию о Романе Сангушко дополняет Шостакович:
"Был взят в плен как офицер польской армии... по некоторым сведениям, сам Николай I, разгневанный тем, что этот родовитый аристократ отказался от предложения суда официально раскаяться в своих повстанческих акциях (Р.Сангушко твердо заявил, что все его поступки были им совершены по убеждению), настоял на том, чтобы он весь путь в ссылку отбыл "пешеэтапным порядком" в кандалах и в одной партии с простыми уголовниками" (действительно, значительная часть осужденных ноябрьских повстанцев шла в Сибирь по этапу - но вот чтобы магнат такого рода, это может быть единственный такой случай). Еще до восстания Роман Сангушко женился на известной варшавской аристократке - графине Наталии Потоцкой (в нее был в свое время влюблен молодой декабрист Лунин). Наталия Потоцкая умерла вскоре после рождения единственной дочери (после ареста отца девочка, Мария Сангушко, воспитывалась в семье Потоцких и в дальнейшем вышла замуж за дальнего родственника тоже из рода Потоцких)."
Как бы то ни было, Роман отбыл свой срок в Сибири, а облик его прекрасной жены был увековечен в Польше 60-х годов прошлого века на фарфоровых изделиях завода Wawel. Возможно,какую-то роль помимо необыкновенной красоты Наталии тут сыграло то, что она была возлюбленной сразу двух ссыльных,пострадавших за свои убеждения...
4. ХУДОЖНИК ИОГАНН НЕПОМУК ЭНДЕР.
Автором этого шедевра, изображенного на множестве фарфоровых изделий является художник Иоганн Непомук Эндер. К сожалению, мне удалось разыскать только черно-белую версию портрета работы этого автора, но и она поражает красотой модели. Вполне возможно, был еще один портрет работы Эндера,скопированный на фарфоровых изделиях, поскольку на нем несколько иной поворот головы модели и другое одеяние. Но сходство несомненно...
Немного о художнике:
" Иоганн Непомук Эндер (нем. Johann Nepomuk Ender, род. 4 ноября 1793 г. Вена — ум. 16 марта 1854 г. Вена) — австрийский художник.
И. Н. Эндер в течение нескольких лет изучал живопись в венской Академии изобразительных искусств под руководством Мауера, Лампи, Кауцига и Фюгера.
Впервые представил свою картину (Смерть Марка Аврелия) на выставке в Академии, и работа молодого художник была премирована.
Получив премию в 1820 г. , отправился с пособием от правительства снова в Италию, работал во Флоренции и Риме, посетил Париж
До того,в 1818 году Эндер приглашается венгерским графом Стефаном Сеченьи соучаствовать в его путешествии по Греции и Италии.
Из этой поездки Эндер привозит множество эскизов, ставших впоследствии основой для его художественных полотен.
Во время пребывания в Италии художник сумел познакомиться с влиятельными людьми, с помощью которых он впоследствии получил возможность учиться в римской Академии Святого Луки.
В 1826 году Эндер возвращается в Австрию, живёт в Вене , где еще раньше того составил себе известность миниатюрными портретами, писанными в манере знаменитого Ж.-Е. Изаб ;, а теперь стал исполнять портреты большого размера и исторические картины. ( Тут хочется отметить, что прелестный портрет Наталии Потоцкой как раз выполнен в манере Жана Батиста Изабэ),
Теперь он работает как свободный художник, в первую очередь как портретист.
С 1829 по 1850 г. он был профессором в венской академии. ( В 1829 году художник выполнил большой портрет маслом Наталии Потоцкой с розой в руке).
Одной из лучших работ мастера считается его Распятие Христа, написанное им в 1850—1852 годы для венского Собора Святого Стефана.
Кроме масляной живописи, И. Н..Эндер занимался также медной гравюрой.
Художниками были также брат-близнец Иоганна, Томас Эндер и сын Эдуард."
Художником выполнен также портрет матери Наталии Потоцкой, известной мемуаристки, отрывок из произведения которой я цитировала в начале этой работы.
5. ПОРТРЕТЫ АННЫ ТЫШКЕВИЧ ПОТОЦКОЙ.
Мне кажется наиболее удачным портрет Анны или Анетки по-польски работы Йозефа Грасси, изображающий ее совсем юной девушкой, но уже вполне сформировавшейся писательницей.
Обычно в Википедии изображают второй вариант этого портрета работы Винцентия Фредерика Лессере или Лессеровича по-польски.
" Винцентий Фредерика де Lesseur, или Lesserowicz (1745, Варшава - 31 мая 1813 года, Варшава) - польский художник, миниатюрист, pastelist и шаржист.
Его отец был офицер французской армии, дислоцированных в Варшаве после войны за польское наследство. Он брал уроки у знаменитого Марчелло Bacciarelli. Во время краткого пребывания в Вене работал с Генрихом F;ger.
Его главным покровителем (и заказчиком) был король Станислава Август Понятовский. После 1787 года, он служил камергером при дворе по 1804.Был достаточно обеспеченным, чтобы обосноваться в собственном небольшом доме возле Kozery.
Он был известен своей способностью создавать небольшие акварели или гуаши на кости, с помощью pointillistic стиле, что создается эффект гладкости.
В дополнение к портретам короля, писал портреты европейских монархов, народных героев, художников, ученых, членов аристократических семей и их друзей. Он также сделал миниатюрные копии работ Bacciarelli, Йозеф Грасси и Ян Chrzciciel Лампи.
Среди его учеников были Мачей Топольского (1767-1812) и Waleria Тарновска (1782-1849).Большой сборник его миниатюр, который принадлежал семье Тарновских может теперь рассматриваться в польском музее Рапперсвиль.
Галина Каминьска-Krassowska, Винцента де Lesseur - выбор я dzia;alno;c (жизни и работы)), Национальный музей, 1969 полный текст онлайн @ в библиотеки Гейдельбергского университета."
6. ПИСАТЕЛЬНИЦА АННА ПОТОЦКАЯ.
Из предисловия к мемуарам Анны Потоцкой:
МЕМУАРЫ ГРАФИНИ ПОТОЦКОЙ
" Среди множества появившихся воспоминаний о наполеоновском времени выделяются только что вышедшие “Мемуары графини Потоцкой” (Memoires de la comtesse Potoсka (1794—1820), publies par Casimir Strienski. Paris. 1897.). Писанные на французском языке, они обнимают эпоху от 1794 до 1820 г. и представляют блестящую картину всего, что видела и слышала молодая, знатная полька в Варшаве, Вене и Париже в эту бурную, ознаменованную великими событиями, эпоху. Она рассказывает много нового о Наполеоне и Александре, а также рисует любопытные портреты этих светил политического мира и окружавших их больших или меньших звезд: Марии-Луизы, Мюрата и его жены, Полины Боргезе и ее мужа, маркизы Суза, маршалам Даву, Талейрана, графа Нарбона, герцога Бассано, великого князя Константина, Новосильцева, князя Иосифа Понятовского, князя Адама Чарторижского, графини Валевской и т. д. Вообще, по живости, свежести, рельефности, историческому значению и литературной форме, воспоминания гр. Потоцкой достойны занять видное место среди мемуаров. Они изданы Казимиром Стриенским, сестра которого находилась компаньонкой у графини Потоцкой, и который лично видел ее в 1863 г. уже старухой, но все еще поражавшей своими прекрасными, блестящими, выразительными, вечно юными глазами. Она сама не сообщает в своих записках, когда она родилась, но, по словам их издателя, она появилась на свет в 1776, или 1777 году, а [204] умерла 16-го августа 1867 года, в Париже. Дочь графа Людовика Тышкевича и племянницы последнего польского короля Станислава-Августа, княжны Констанции Понятовской, Анна Тышкевич вышла замуж за графа Александра Потоцкого, и ее мемуары, оканчивающиеся 1820 годом, всецело принадлежат к той эпохе, когда она была графиней Потоцкой; поэтому их автору и оставлено издателем это имя, хотя она впоследствии вышла вторично замуж за графа Вансовича, бывшего адъютанта Наполеона I, и более известна в Париже, как графиня Вансович, салон которой служил одним из блестящих светских центров декабрьской империи. У нее было трое детей от графа Потоцкого: Август, Маврикий и Наталия, вышедшая замуж за князя Сангушку.
В жизни графини Потоцкой, умной, светской женщины, славившейся своим саркастическим остроумием и пламенным патриотизмом была романическая сторона. Она сама в своих мемуарах рассказывает о платонической ее любви к графу Ф., а Стриенский в своем предисловии и примечаниях не считает нужным раскрывать призрачной тайны, которою окружен роман, продолжавшийся много лет. Но не может быть сомнения, что таинственный граф Ф. был граф Шарль Флаго-де-ла-Белардри, сын аристократа, казненного во время террора, и известной романистки, вышедшей вторично замуж за португальского посланника в Париже, маркиза Суза. Он славился своей красотой, победами над женскими сердцами и близкими отношениями к Гортензии Богарнэ, дочери Жозефины, жены брата Наполеона. Людовика, и матери Наполеона III, от которой у него был сын, знаменитый деятель декабрьской империи, Морни. Адъютант прежде Мюрата, а потом Наполеона, граф Флаго во время реставрации находился в добровольном изгнании в Англии, где женился на дочери адмирала Кита; при июльской монархии он был членом палаты пэров и послом в Берлине, а потом в Лондоне. После декабрьского переворота он сделался сенатором и умер в 1870 г. великим канцлером ордена почетного легиона. По словам Стриенкого, романическая любовь-дружба Шарля Ф. к. графине Потоцкой впоследствии графине Вансович, продолжалась всю жизнь, и когда она умерла на восемьдесят первом, или втором году своей жизни, то ей закрыл глаза этот платонический поклонник, произнося нежным шепотом: “Прощай, или скорее, до свидания, дорогой друг”.
Большую часть той эпохи, которую описывает графиня Потоцкая в своих мемуарах, она провела в Польше: именно, в Белостоке, в замке ее тетки графини Браницкой, наследники которой продали замок императору Александру, и где теперь находится женский институт; в Пулавах, поместье князей Чарторижских, откуда все исторические сокровища после событий 1820 г. [205] перенесены были в Париж, а ныне находятся в краковском музее; в Виланове, имении Потоцких, принадлежащем в настоящее время графине Браницкой, правнучке автора мемуаров, и, наконец, в Варшаве. Только в продолжение короткого времени она была в Вене и Парижа, но эти посещения двух главных в то время европейских центров дозволили ей расширить арену своих наблюдений и придать общеевропейский характер так блестяще набросанной ею картине первой четверти XIX века. Хотя ее пламенный польский патриотизм культ Наполеона освещают эту картину своеобразным колоритом, но от этого только выигрывает яркость красок и живость перспективы, тогда как правдивость рассказа и точность сообщаемых сведений нимало не страдают от личных симпатий и антипатий автора; что касается мелочных неточностей, встречающихся в ее воспоминании, то они слишком маловажны, чтоб подрывать их авторитета."
Просто удивительно, насколько разными были мать и дочь! Одна прожила бурную, интересную жизнь, оставив воспоминания о себе в своем творчестве, а память о второй сохранилась благодаря поэтичным описаниям ее красоты в мемуарах матери и письмах Михаила Лунина. Дочь Наталии, Клементина Мария Потоцкая отличалась совсем другим характером. Но об этом я напишу в следующей части,а здесь приведу интересный, на мой взгляд, рассказ о Михаиле Лунине.
7. МИХАИЛ ЛУНИН.
" Гродненский гусар. "
Михаил Сергеевич в 35 лет возвращается на военную службу и переезжает в г. Слуцк в Польский уланский полк под начало великого князя Константина Павловича, которого 15 лет назад вызвал на дуэль. Благодаря усердию в службе и исполнительности Лунин заставил забыть Константина о своем легкомыслии. А вскоре он становится адъютантом великого князя.
19 февраля 1824 года на основании рескрипта Александра Первого был сформирован из уроженцев Царства Польского Лейб-гвардии Гродненский гусарский полк. Лунин вступил в командование 4-м эскадроном полка, снова став гвардейцем. Он поселился вблизи Варшавы, в Вилланове, и внешне его быт мало чем отличался от быта аристократической части гвардейского офицерства. Огромный зал, который кроме вольнонаемной прислуги обслуживался десятью крепостными, прекрасные верховые лошади, отличная упряжка, большая псарня – все это создавало у окружающих и близко его знавших людей впечатление, что Лунин прежде всего ревностный службист и светский прожигатель жизни.
Вновь, как и в кавалергардские времена, возникали анекдоты о «проделках» Лунина. Так, рассказывали, что он систематически выходит на прогулку в парк в сопровождении огромного русского медведя. Владелица Вилланова, дрожа от страха, как-то обратилась к своему беспокойному жильцу с просьбой избавить ее от четвероногого соседа, на что Лунин ей галантно ответил, «что если бы среди поляков не оказалось предателей, ей не пришлось бы видеть в своем дворце ни двуногих, ни четвероногих медведей».
Тем не менее этот ветреный гусар систематически следил за литературой, выписывал новинки и имел в Варшаве наряду с самой большой псарней самую большую библиотеку.
В событиях 14 декабря 1825 года Лунин участия не принимал, да и не знал о них вовсе. 21 декабря 1825 года в Варшаве Лунин вместе со своими усачами приносит присягу новому императору Николаю Первому. Он уже знает о восстании и арестах.
Для расследования «дела о декабристах» учрежден Тайный комитет, и уже 22 декабря 1825 года на допросах было упомянуто имя Лунина.
Надо сказать, что арестованные декабристы вели себя на следствии не совсем так, как мы представляли. Некоторые из них, пытаясь заслужить прощение царя и избежать смертной казни, выдавали своих соратников, друзей, знакомых, среди которых были часто случайные люди или как Лунин отошедшие от тайного общества. Поэтому Михаил Сергеевич вскоре всплыл в показаниях арестованных. В большом перечне лиц, как уже известных, так и совсем новых, фамилия Лунина сразу же привлекла внимание царя. Лунина в царской семье очевидно еще помнили по «проделкам» прошлых лет. Кроме того, существовала версия что Михаил Сергеевич являлся посредником между декабристами и польскими офицерами.
Достаточно долго длилась переписка между Петербургом и Варшавой. Константин до последнего не желал арестовывать своего адъютанта, всячески его выгораживая. Обстоятельства, заставлявшие Константина столь ревностно защищать Лунина, давно занимают исследователей. Но объяснения так и не вышли за рамки симпатий Константина к Михаилу Сергеевичу – остроумному собеседнику, решительному человеку и тонкому знатоку службы.
Понимая неизбежность ареста, великий князь намеками давал понять о необходимости побега, но Лунин считал это бесчестным поступком. Дело дошло до того, что подполковнику Лунину было разрешено поохотиться на медведей в лесах близ границы. Но, пообещав вернуться, Михаил Сергеевич в срок прибыл в Варшаву, где его ждал приказ об отправке под конвоем в Петербург.
Из декабристов Лунин был арестован последним 10 апреля 1826 года. Поведение Михаила Сергеевича на допросе коренным образом отличалось от многих его друзей по несчастью. Он не отрицал своего участия в тайном обществе, но поименно не назвал никого, считая что противоречит с его совестью и правилами.
«Вину» Лунина Верховный суд определил так: участвовал в «умысле цареубийства». Поэтому 2 июля 1826 года его приговорили «по второму разряду» навечно на каторжные работы, вскоре замененные 15 годами каторги. Потом четыре месяца в Петропавловской крепости и в Выборгском замке, семь лет в Нерчинском горном округе, вначале в Чите, потом два года на Петровском заводе. А с 1835 года каторга была заменена ссылкой в село Урик в 18 верстах от Иркутска.
Здесь в сибирском уединении, освободившись из под надзора тюремных властей, Лунин начал борьбу с самодержавием. В отличии от каторжников ссыльные получили право переписки с родными. Используя письма к сестре, он написал и распространил ряд нелегальных произведений, в которых защищал и оправдывал идеи декабристов, а также резко критиковал существующий строй.
27 марта 1841 года Лунин был арестован по доносу и заключен в Акатуйскую каторжную тюрьму, где 3 декабря 1845 года скончался в возрасте 58 лет.
Лунин благородный, решительный, непреклонный человек был очень популярен в обществе. Кроме Пушкина и Толстого он упоминается в романе Достоевского «Бесы». Существует немало его жизнеописаний, хотя одно из них «Легенда о синем гусаре» В. Гусева с абсолютно неправильным названием – в лейб-гвардии Гродненском гусарском полку была совсем иная расцветка формы.
Автор: Денис Тарасюк "
Интересно, что и здесь упоминается владелица замка Вилланов, правда, без имени. Именно того замка N, который Лунин упоминает в своем письме сестре.
Анна Потоцкая пишет в своих мемуарах, что замок принадлежал родителям ее мужа и она какое-то время проживала там с тремя детьми, уединившись от света. По наследству замок перешел к ее старшему сыну Августу Потоцкому. Но это уже совсем другая история...
НА КОЛЛАЖЕ: ВЕРХНИЙ РЯД: ПОРТРЕТ НАТАЛИИ ПОТОЦКОЙ С РОЗОЙ В РУКЕ РАБОТЫ ИОГАННА НЕПОМУКА ЭНДЕРА, АКВАРЕЛЬ ЙОЗЕФА КРИХУБЕРА, ПОРТРЕТ НАТАЛИИ РАБОТЫ ЭНДЕРА, ФАРФОРОВЫЕ ИЗДЕЛИЯ С ИЗОБРАЖЕНИЕМ НАТАЛИИ ПОТОЦКОЙ.
НИЖНИЙ РЯД:ПОРТРЕТ АННЫ РАБОТЫ ВИНЦЕНТИЯ ФРЕДЕРИКА ЛЕССЕРА, ПОРТРЕТ АННЫ РАБОТЫ ЙОЗЕФА ГРАССИ, С КОТОРОГО ЛЕССЕР СДЕЛАЛ СВОЙ ПОРТРЕТ АННЫ, ПОРТРЕТ АННЫ РАБОТЫ ИОГАННА ЭНДЕРА.