Дэвид Джейкобс. Выстрел в голову. 2009 г

ДЭВИД ДЖЕЙКОБС
24 ЧАСА: РАССЕКРЕЧЕНО
10. ВЫСТРЕЛ В ГОЛОВУ.

24 DECLASSIFIED
HEAD SHOT
DAVID JACOBS

2009

Based on the hit FOX series created by
Joel Surnow & Robert Cochran

НА ОСНОВЕ СЕРИАЛА «24 ЧАСА» ТЕЛЕКАНАЛА FOX,
СОЗДАННОГО ДЖОЭЛОМ САРНОУ  И РОБЕРТОМ КОХРЭЙНОМ

ПЕРЕВОД:
СЕВЕРНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
(2016 г.)

______________________________________


На моем сайте «СЕВЕРНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ» вы можете прочесть 11 романов о Джеке Бауэре и Контр-Террористическом Отделе из цикла романов «24 ЧАСА: РАССЕКРЕЧЕНО», написанных по мотивам культового американского телесериала телеканала FOX «24 ЧАСА».
В 2005 году издательство «HarperCollins» начало выпуск серии романов, озаглавленной «24 часа: Рассекречено» («24 Declassified»). В рамках этого цикла предполагалось выпустить 24 романа, однако в конечном итоге до 2010 года включительно (когда сериал прекратился) вышло 11 книг. Они написаны известными профессиональными американскими писателями, являющимися авторами и многих других книг, написанных по мотивам ряда других американских сериалов.
Все романы цикла «24 часа: Рассекречено» оригинальны и не дублируют ни один из сезонов «24 часов». Действие в них происходит главным образом еще до первого сезона, в первые несколько лет после создания КТО. Самые ранние из описываемых событий датируются концом 1990-х – 2000 годом. Однако действие некоторых романов происходит уже в 2000-х годах.
Романы следуют за форматом шоу, они состоят из 24 глав, каждая из которых охватывает один час одного чрезвычайно насыщенного событиями дня в жизни главного героя – оперативника Контр-Террористического отдела Лос-Анджелеса Джека Бауэра. Многие персонажи шоу появляются и в романах этого цикла: Тони Алмейда, Нина Майерс, Райан Шапель, Ричард Уолш, сенатор Палмер, Морис О’Брайан, Майло Прессман, Джейми Фаррелл и другие.
Все переведенные мною книги лучше всего читать на моем сайте "Северный Корреспондент" https://sites.google.com/site/severkorrespondent/, так как все они снабжены большим количеством иллюстраций и гиперссылок, проясняющих текст.
 

______________________________________


После нападения на Всемирный торговый центр в 1993 году внутри подразделений Центрального разведывательного управления был создан внутренний отдел, которому было поручено защищать Америку от угрозы терроризма. Штаб-квартира Контртеррористического Отдела (КТО) находилась в Вашингтоне, округ Колумбия, а местные подразделения КТО открылись в нескольких американских городах. С момента самого своего создания КТО столкнулся с враждебностью и скептицизмом со стороны других федеральных правоохранительных органов. Несмотря на бюрократическое сопротивление, в течение нескольких лет КТО стал главной силой в войне против террора. После событий 9/11 некоторые ранние миссии КТО были рассекречены. Вот рассказ об одной из них.

_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______




1. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 3 и 4 ЧАСАМИ УТРА



Ред Нотч,
штат Колорадо

Въездные ворота поселения сектантов были закрыты на висячий замок и замотаны желто-черной полицейской лентой: за нее не вступать!

Пикап Тойота, который пригнал Джека Бауэра сюда из Денвера, стоял на холостом ходу в двадцати футах от ворот, обращенный к ним фарами. Джек сказал: «Полиция не оставила тут никакой охраны?»

Фрэнк Нил сказал: «Зачем охранять курятник, если куры уже улетели?»

Джек ответил ему другой старой поговоркой: «Почему бы нет? Они заперли дверь сарая уже после того, как лошадей украли».

 Нил издал звук, который был наполовину фырканьем, наполовину смехом. Затем он стал серьезным. «Команда криминалистов уже побывала здесь и уехала. У местных правоохранителей мало людей из-за конференции в Скай Маунт, чтобы сторожить в надежде, что Прюитт и его заблудившиеся в беспорядке овечки вернутся домой. Это и к нам тоже относится».

Под «нами» он имел в виду КТО Денвера, в распоряжение которого он был откомандирован.

Джек заметил: «Вы же здесь».

Нил сказал: «Из-за вас». Это не было выражением благодарности. «Вы же хотели увидеть их поселение как можно скорее. Кроме того, я же числюсь следователем по делу Прюитта и его секты, по умолчанию. Мне повезло. Кому же хочется спать?»

«Сожалею, что вытащил вас из постели в такой час. Спасибо».

Нил сделал пренебрежительный жест.

«Босс сказал сотрудничать, вот я и сотрудничаю». Его боссом был Орландо Гарсия, руководитель дивизионного штаба КТО в штате Колорадо, курировавшего Рокки Маунтейнз. «Я был бы здесь в любом случае. Это все дело охватило всех, кто работает сверхурочно. Естественно всё осиное гнездо разворошили».

Он полез в боковой карман красно-черной куртки, которая на нем была, вытащив оттуда брелок с ключами. «Мне дал ключи Таггарт, один из копов штата, работающих над этим делом». Нил бросил косой взгляд на Джека. «Он думал, что это пустая трата времени ковыряться здесь, в глухую ночь, но он сотрудничает, тоже».

 

Джек сказал: «Что вы имеете в виду?»

Нил сказал: «Думаю, пойду лучше открою ворота».

Он вышел из кабины со стороны водителя.

У Джека было свое мнение по этому вопросу. Он только недавно прибыл в штат и хотел увидеть поселение ревнителей учения Прюитта при первой же возможности, и вот она представилась. Он хотел иметь представление о месте происшествия и о местности, и ничто не заменит знания из первых рук. Назовите это инстинктом охотника, необходимостью физически ощутить, как крадешься по земле за зверем.

Прюитт и руководство предводимых им сектантов-антиглобалистов, точнее их внутренний круг руководства, насчитывающий более двух десятков мужчин и женщин, исчезли в неизвестном направлении примерно в это же время прошлой ночью. Они не вернулись обратно.

Два агента из Бюро алкоголя, табака и огнестрельного оружия, которые держали лагерь этих сектантов под наблюдением, исчезли тогда же.

 

Сразу несколько исчезновений, как сектантов, так и агентов АТФ [АТФ – Бюро алкоголя, табака и огнестрельного оружия], встревожило начальство, особенно в свете повышенных требований к безопасности в преддверии конференции Круглого Стола в Скай Маунт, которая должна была состояться позже в пятницу.

Недалеко отсюда более двухсот самых богатых и влиятельных людей Америки, если не всего мира, собрались собраться на конклав с пятницы по воскресенье.

Исчезновение и сектантов, и агентов всколыхнуло всю ту массу сотрудников правоохранительных органов и национальной безопасности, которые должны были охранять трехдневную конференцию.

Джек вылез из машины с пассажирской стороны, обрадовавшись возможности размять ноги после полуторачасовой езды из Денвера сюда в предгорья восточного склона Скалистых гор.

 

Здесь, ранним пятничным утром в последнюю июльскую неделю, воздух был прохладным и свежим, совсем не таким, как та густая удушающая жара Лос-Анджелеса, от которой Джек бежал менее двенадцати часов назад. Он обрадовался, что догадался надеть легкую куртку в эту ночную поездку в горы Ред Нотч.

Ему было около 35 лет, светловолосый, чисто выбритый, атлетического телосложения. Однако в данный момент он не чувствовал себя богатырем; чувствовал он себя неважно из-за подкрадывавшейся головной боли, концентрировавшейся где-то в зоне за глазами.

В лагере сектантов-антиглобалистов было темно, за исключением освещенных фарами пикапа ворот – восьмифутовой высоты конструкции из проволочной сетки, натянутой на деревянный каркас. Единственное место бегства из этого лагеря было окружено сетчатой колючей проволокой, натянутой поверх забора.

Прюитт был человеком, ревниво охранявшим свою и своих последователей частную жизнь.

Джек огляделся вокруг. Здесь было темно во всех направлениях, куда бы он только ни глядел. Поселение сектантов Прюитта было единственным свидетельством обитания человека в этих местах, за исключением двухполосной асфальтированной дороги у подножия горы. Извилистая грунтовая дорога связывала вершину холма с этой автомобильной трассой. Поселок в настоящее время был необитаем, и на асфальтированной дороге не было ни единой машины.

 

Загадочное исчезновение сектантов – приверженцев Прюитта частично и стало той причиной, по которой Джек был временно освобожден от исполнения должности старшего специального агента, командовавшего КТО Лос-Анджелеса, и отправлен на временное задание сюда, в Скалистые горы. Одной из причин, важной, но не единственной.

Звякнули ключи, когда Фрэнк Нил направился к воротам под светом фар, отбрасывая длинные, странные тени вглубь лагеря. Нил, грузный афроамериканец лет сорока, был следственным агентом КТО Денвера, регионального подразделения организации в этом секторе.

КТО, Контртеррористический отдел, был составной частью Центрального разведывательного управления. Основополагающая хартия Агентства еще в 1947 году ограничила его деятельность только чужими землями, запретив деятельность ЦРУ в операциях внутри Соединенных Штатов. Однако реалии Холодной войны лишь дали возможность убедиться в том, что этот запрет соблюдался главным образом в сторону нарушения, нежели соблюдения. Кошмар 11 сентября 2001 года добил то, что осталось от этих устаревших законов, смахнув их в сторону, как паутину.

 

Одним из результатов стало создание КТО, элитного филиала ЦРУ, активной упреждающей задачей которого являлось выявлять, пресекать и предотвращать попытки зарубежных и отечественных террористов нанести удары внутри Соединенных Штатов.

Суровое величие природы этой удаленной горной местности, где развернулись эти события, казалось, мало подходила для заговора против национальной безопасности, однако стечение обстоятельств и событий словно сговорились пометить их флажком приоритетной опасности, которая в настоящее время затрагивала интересы правоохранительных органов и агентств – местных, штата и федеральных, не последним из которых был КТО.

 

КТО Денвера обладало юрисдикцией над инцидентом, и над конференцией в Скай Маунт тоже, однако некий дополнительный элемент, особая крутка на уже и так дико закрученном мяче заставили Джека Бауэра отправиться из его штаба в Лос-Анджелесе устанавливать связи с командой Города Высотой в Милю* на их собственной территории.
______________
*Одно из названий города Денвер, потому что он расположен на высоте 1 мили над уровнем моря, что делает его одним из самых высоко расположенных крупных городов в США.


Фрэнк Нил встал боком к передним воротам, держа цепь так, чтобы лучше видеть замок в свете фар. Джек стоял в стороне от пучков света по привычке, чтобы они не слепили его своим блеском, и чтобы свести к минимуму потерю ночного зрения. Нил вставил ключ в замок и открыл его. Он вынул дужку из звеньев цепи, которой она скреплялась, и убрал цепь туда, где она была намотана на вертикальные столбы ворот, освобождая их.

Он открыл ворота, применив мышцы, чтобы разорвать полицейское предупреждение не вступать за ленту. Тонкие пластиковые ленты оказались прочнее, чем они выглядели на первый взгляд, и ему пришлось вырвать их и приложиться своим широким плечом к деревянной раме ворот и надавить на них своим немалым весом, чтобы порвать ленты. Он намотал цепь на перекладину, чтобы она не мешала, и повесил замок на крюк на одну из петель проволоки. Желто-черные растяжки выглядели жалко, как потрепанные ленточки, оставшиеся после вечеринки, которая уже состоялась и о которой уже забыли.

Нил сунул в карман связку ключей и распахнул ворота, освобождая путь. Они душераздирающе скрипнули, навевая воспоминания об открытии дверей в дом с привидениями из фильма ужасов.

Он потащился обратно к машине и сел за руль.

Джек пошел к машине с пассажирской стороны, остановившись, чтобы посмотреть туда, откуда они приехали. Грунтовая дорога вилась вниз по длинному пологому склону, пересекаясь внизу под прямым углом с асфальтированной дорогой. На ней не было фонарей; ни единого, да и улиц не было, за исключением этой асфальтированной дороги.

 

На грунтовой дороге было светлее, чем вокруг нее, и она выделялась в лунном свете. Асфальтированная дорога была твердой и блестящей, похожей как полоску черной воды в длинном, тонком канале. Все остальное на склоне внизу и за его пределами было в валунах и скалах, прореженных убогими сосенками и редким кустарником.

Большая растущая луна повисла на полпути между зенитом и серединой западной части неба. Она была бы скрыта горами в большинстве мест вдоль восточного склона, но не здесь, не в Ред Нотч. Здесь была впадина, разрыв между горами, хотя его верхние уровни были слишком крутыми и опасными, и по ним не смог бы пройти никто, кроме горных коз.

Низины были менее недоступными внизу у основания, где располагалось поселение. Темные холмы, окружавшие его, были в основном из гранита и базальта, но впадина состояла из различных слоев горных пород, обнажая мягкий красновато-коричневый песчаник.

Здесь ветер, вода и прежде всего время сделали свое дело, размыв песчаник в нагромождение причудливых очертаний и образовав иглы, шпили, арки, башенки, купола и контрфорсы. Всё это напоминало карманное издание аналогичного, но бесконечно большего по размерам изумительного Сада богов в районе Колорадо-Спрингс.

Красиво в своем роде, но чуждо. Одиноко. Джек вскочил в кабину, где Нил в ручной микрофон сканера/коммуникатора автомобиля отчитался временному командном пункту, который был создан КТО Денвера в соседнем Пайкс Форде, поближе к Скай Маунт на период проводившегося там трехдневного конклава. Позывные были определены Центром. Нил сообщил, что его мобильный отряд находится в Ред Нотч и собирается войти в зону происшествия.

Диспетчер в Пайкс Форд принял сообщение.

Нил отключил связь, а затем повел пикап через ворота внутрь самого поселения. Оно располагалось на плоском подъеме вверх, овал которого длинной осью лежал с севера на юг.

Он был раскрыт на восток и окружен с других трех сторон кривой и неровной границей из жутких угловатых скал, которые напоминали рот сломанных зубов.

Все пространство лагеря было ограждено колючей проволокой.

 

Горстка деревянных срубов и бетонных блочных зданий, грубо собранных, но функциональных, утилитарных, сгрудилась дугой вдоль западного края овала.

Их остроконечные крыши были круто наклонены, чтобы противостоять тяжелым зимним снегам. В центре стояло двухэтажное строение с верандой и балконом на втором этаже.

Длинные, похожие на ангары здания чередовались с однокомнатными хижинами по обе стороны от него, с нескольками лачугами и срубами, беспорядочно разбросанными по периферии.

Земля здесь состояла в основном из песчаных почв, испещренных пятнами тонкой, сухой и бесцветной травы. Вся местность была пересечена лабиринтами из отпечатков автомобильных шин и человеческих следов.

Нил поехал по диагонали в сторону бетонного корпуса кубической формы в северной части овала. Он сказал: «Криминалисты уже тут поработали, обошли территорию, сфотографировали следы шин, сняли муляжи и все остальное, так что не беспокойтесь относительно повреждения свидетельств. Все уже задокументировано».

Джек спросил: «Что за свидетельства они обнаружили?»

Нил сказал: «Весьма многочисленные – но чего? Вот вопрос. Может быть, вы сможете дать ответ».

В тоне его голоса можно было предположить обратное. Он продолжал: «Нам известно лишь, что прошлой ночью более двух десятков человек исчезло из Ред Нотч, покинув этот лагерь в неизвестном направлении.

С тех пор о них ни слуху ни духу».

«А также ни слуху ни духу о двух агентах ATF, которые за ними следили».

«И об их патрульной машине».

«А они не отправляли никаких экстренных звонков или сигналов бедствия?»

«Не-а. Они доложились по рации в два часа ночи, по графику, сообщив, что все тихо. Это последний раз, когда о них что-нибудь слышали. Поэтому, если что-то и случилось, то произошло это после этого».

Помолчав, Нил добавил: «Я знал их обоих, и Дина, и О'Хару. Они оба были профи, не из тех ребят, которых можно было застигнуть врасплох».

Джек заметил, что Нил говорил о пропавших двух копах в прошедшем времени. «Думаешь, они мертвы?»

 

Нил пожал массивными плечами. «Если бы они могли сообщить, они бы сообщили. Не думаю, что сектанты взяли бы их без боя. По-честному, я не думаю, что они их убрали. Это куча слабаков, в основном. Диванные революционеры. Единственное, что у них имеется из насилия – это риторика. Или, по крайней мере, так обстояло дело вплоть до прошлой ночи».

Джек сказал: «У них есть оружие».

«У всех в этой части страны есть оружие, это часть образа жизни. В самом поселении, действительно, хранилось кое-какое оружие. Вот поэтому АТФ и следило за ними.

Со времен инцидента в Уэйко они любят приглядывать за сектами с оружием. Но из оружия у них были обычные дробовики, винтовки, пистолеты, легально приобретенные и зарегистрированные там, где следует. Прюитт – поборник такого рода деталей; ему не нужно, чтобы его обвинили в незаконном хранении огнестрельного оружия».

 

«Как думаешь, что здесь могло случиться прошлой ночью?»

«Будь я проклят, если знаю. Но что-то произошло — что-то жестокое. Там пулевые отверстия и следы крови вокруг».

Джек сказал: «Данные, которые я получил на Прюитта, говорят о том, что он и его группа были ненасильственными».

Нил сказал: «Похоже на то. Он старался выглядеть законопослушным. Он был арестован по обвинению об уклонении от уплаты налогов около десяти лет назад, и провел восемнадцать месяцев в федеральной тюрьме.

 

С тех пор он стал осторожным, чтобы выглядеть строго следующим букве закона».

«По крайней мере до сих пор».

«Вообще культы, такие, как эти сектанты, всегда в основном нестабильны.

Это потому, что у них культ личности, а доминирующая личность, как правило, безумна».

«Прюитт был безумен? Он казался более консервативным и стабильным, чем большинство лидеров других сект, по крайней мере публично».

«Может быть, он был настолько упорот, что просто взорвался. Или, может быть, двести самых богатых людей в Америке, которые собрались на встречу менее чем в тридцати милях отсюда, наконец, толкнули его на крайность».

Джек сказал: «Раньше такого не случалось. Их лагерь мирно существовал здесь в течение последних четырех или пяти ежегодных встреч Круглого стола без всяких инцидентов».

 

Нил расхохотался. «Черт возьми, Прюитт обосновался здесь именно для того, чтобы раздражать сборище в Скай Маунт. Если бы он мог, то перебрался бы еще ближе к ним, но устроители Круглого стола скупили всю землю на много миль вокруг.

«В любом случае, такое случилось впервые. Особенно с экономикой, пребывающей в полном сортире, как сейчас. Может быть, Прюитт воспринял это как знак свыше, что настал его час».

Нил остановил пикап у бетонного блочного корпуса с крутой крышей. Он вышел из машины с фонарем в руках. Джек последовал за ним. У этого бетонного куба была прочная, окрашенная в коричневый цвет металлическая дверь и узкие горизонтальные окна-прорези, расположенные в верхней части стен.

Дверь была заперта. Нил спросил: «Можешь посветить на секунду?»

Джек сказал: «Конечно», взяв фонарь и осветив лучом дверную ручку.

Нил держал связку на свету, перебирая ключи в поисках наиболее подходящего на вид. Он опробовал один из ключей в замочной скважине в дверной ручке, но он не подошел. После еще пары попыток он нашел ключ, который подошел, отпер дверь и открыл ее.

Оттуда донесся тяжелый запах бензина. Джек и Нил отступили от открытой двери, чтобы выходящие вонючие пары рассеялись. Внутри было темно, преобладали очертания тяжелых, громоздких предметов. Джек посветил лучом фонаря внутри, высветив генератор на переднем плане, основание которого было прикреплено к цементному полу. У задней стены были уложены бочки с бензином.

 

Нил сказал: «Газовый генератор. Нам пришлось запереть его, так что никто с тех пор не мог сюда зайти, чтобы, э-э, выкрасть топливо. Цены на топливо сейчас таковы, что даже некоторые из наших местных правоохранителей могут впасть в искушение».

Джеку не нашелся что сказать на это. Он держал фонарик, пока Нил химичил над генератором, пытаясь запустить его. Машина зашипела, закашляла, задохнулась, дернулась, дала полного газу, вздрогнула, как будто собиралась протрясти саму себя по кускам, и, наконец, завелась и заработала стабильно. Шум был сильнейшим, звучало как сильнейшая воздуходувка во всем мире. Вся постройка наполнилась испарениями, вредными сине-серыми облаками, вынудившими Джека и Нила поспешно отступить наружу.

Во всем поселении стал зажигаться свет. Внутри и снаружи зданий мигнули огни, появившись вначале как тусклые, нечеткие светящиеся пятна, становившиеся все ярче по мере того, как генератор пускал в них все более устойчивое питание.

На некоторых зданиях имелись внешние прожекторы, которые включились. В других включилось внутреннее освещение. Третьи же остались темными и внутри, и снаружи.

Огни лишь немного рассеяли тьму, царившую над этим местом. Они стали островками яркости в озере черного мрака.

Помещение, где стоял генератор, осталось внутри темным.

Нил рукой похлопал внутри дверной коробки, нащупывая выключатель. Он щелкнул им, и светильник на потолке наполнил пространство ярким блеском. Генератор продолжал шумно бормотать.

Это входило в сферу компетенцию Нила, и протокол предписывал только ему напрямую общаться с Центром. Он отправился в пикап и стал говорить в ручной микрофон.

«Центр, это Третий. Прием».

Каждый мобильный наряд, действующий на месте, имеет свое обозначение; Нил был Третьим нарядом. Система связи работала по безопасной линии, частота которой постоянно автоматически менялась, чтобы помешать электронной прослушке. Поступил ответ: «Третий, это Центр. Прием».

Нил сказал: «Мы прибыли в Ред Нотч и временно отключаемся от связи. Переключаюсь в режим телефонной трубки. Прием».

«Принято, Третий. Прием».

 Нил доложился и отключил связь. Он выключил коммуникатор, встроенный в приборную панель, и его зеленая лампочка «Работает» погасла. Он включил свой портативный телефон, выполнив проверку связи с Центром, чтобы убедиться, что она работает должным образом. Проверили – все в порядке. Нил сунул телефон в кобуру, прикрепленную к поясу.

У Джека была такая же трубка, настроенная на частоту Центра. Он тоже проверил связь на ней, как обычно, на всякий случай. Работала она нормально.

Нил выключил фары пикапа, и там, где раньше светили два луча-близнеца, образовалась зона мрака. Он выключил двигатель, сунув ключи в правый передний карман брюк.

Джек наскоро осмотрел окрестности. Освещение поселка не особо помогло. Оно привнесло элемент ирреальности, что сделало поселение похожим на декорацию. Тени здесь были причудливыми, удлиненными.

Он обнаружил, что ощупывает под курткой свой пистолет, поправляя его так, чтобы можно было быстро вытащить его из плечевой кобуры под левой рукой, и так, чтобы он располагался удобно, как ему нравилось.

Нил поймал это его движение и усмехнулся.

«Похоже, тебя пробрало, правда?»

Джек сказал с чувством: «Выглядит все это как будто колония на Марсе».

Нил сказал: «Давай я проведу для тебя экскурсию».

 

…………………………….

За двенадцать часов до того Джек находился в своем офисе в штаб-квартире Лос-Анджелесского подразделения КТО в четверг днем, встречаясь с Райаном Шапелем.

Джек был старшим специальным агентом, командовавшим подразделением.

Шапель был директором Регионального дивизиона. Стало быть, он был боссом Джека.

Джек считал встречу с Шапелем как нечто вроде сверления корня в зубе. Конечно, это было не только неприятно, но и дорого. Тот факт, что Шапель пришел сюда к нему сам, чтобы переговорить с Джеком, а не вызвал Джека к себе, означало, что Шапель намерен поручить ему какую-то грязную работку.

Осталось лишь увидеть размеры и форму проблемы, которую он собирался взвалить на Джека.

Шапель начал с того, что спросил: «Что вы знаете о пут-опционах?» [Пут-опцион – опцион на продажу, одна из форм биржевого опциона наряду с колл-опционом]

Джек сказал: «Не так много, кроме того, что это своего рода хитрая финансовая манипуляция, от которых случайные инвесторы типа меня держатся подальше».

Типичный Шапель – зайти сбоку, а не просто выйти прямо и сказать то, что нужно. Джек откинулся в кресле и решил позволить Шапелю вести мяч в этом разговоре. Это была старая уловка следователя.

Вы узнаете больше, если позволите субъекту изложить историю по-своему, в то же время никак не вмешиваясь.

Шапель, казалось, был слегка раздражен. «Я пришел сюда не для того чтобы втянуть вас в какую-то фондовую сделку. Это официальное дело КТО, и оно может стать важной зацепкой».

Джек выражал своим лицом полнейшую открытость и искренность. «Знаю. Вы занятой человек, который не тратит свое время на несущественное. Вас бы здесь не было, если бы это не было важно».

 Шапель кивнул, приняв его замечание за чистую монету. Он вернул себе подачу. «Скажу проще. Пут-опцион является финансовым инструментом для коротких продаж.

По сути, инвестор рискует деньгами из-за того, что какие-то акции собираются внезапно упасть в цене. Экстремальное падение в цене. Продавая эти акции в преддверии падения, короткие продажи, как гласит сам термин, инвестор в состоянии получить крутую прибыль – убийственную.

«Конечно, все зависит от того, как инвестор угадает. Но в большинстве случаев никаких догадок нет. Делец коротких продаж действует на основе инсайдерской информации. Что является незаконным, но это легко обойти всем, кто знает свое дело».

Джек кивнул, чтобы показать Шапелю, что до сих пор он был с ним полностью согласен.

Шапель продолжил: «Группа фискальных аналитиков, которую я создал, обнаружила тревожное поведение недавних коротких продаж на рынке».

 

Не было никаких сомнений в том, что Шапель был кудесником в области цифр. Сегодняшние профессионалы разведки, как правило, специализируются в одной из двух областей: HUMINT и ELINT. HUMINT [human intelligence], агентурная разведка, специализируется на работе с конкретными людьми; то есть собирает данные из источников, которыми являются конкретные люди.

Это та часть профессии, которая концентрируется на выращивании информаторов, имеющих доступ к данным, требующимся в той области, которая является целью, включая (но не ограничиваясь) военнослужащих, правительственных чиновников, ученых, техников и инженеров, дипломатов, консулов и атташе и представителей других спецслужб – это обычно (но не всегда) граждане других стран. Такие информаторы могут быть мотивированы альтруизмом, жадностью или вымогательским давлением, в зависимости от личности. Это, по словам бывшего ЦРУшного эксперта контрразведки Джеймса Дж. Энглтона, «пустыня зеркал», призрачный мир шпионов и контрразведчиков, перебежчиков и двойных агентов.

ELINT [electronic intelligence] – электронная разведка – это другая сторона медали. Здесь темные неясности человеческой натуры заменяются жесткими данными, полученными с помощью аппаратуры. Это арена спутников-шпионов, гидроакустических и радиолокационных сетей, светофоров, телефонных разговоров и мириад коммуникаций кибер-сферы и Интернета. Развернут огромный массив электронных подслушивающих устройств, чтобы глобально контролировать операции в частном и государственном секторах, ежедневно пылесосить горы информации во всех областях, где информация является товаром.

Это царство техников, сборщиков, аналитиков и копателей данных.

 

HUMINT и ELINT – две камеры-близнецы сердца современного аппарата шпионажа. Между представителями двух дисциплин существует изначально предустановленная напряженность и противоречие.

HUMINT склонна рассматривать другую половину как каких-то операторов и безликих счетных машин, чрезмерно зависимых от технологии и глухих к человеческому фактору. ELINT слишком часто считают своих коллег устаревшими реликтами ушедшей эпохи рыцарей плаща и кинжала, заблудившихся в запутанном лабиринте лживых и недостоверных информаторов.

Тем не менее, ни одна ветвь не может успешно работать без другой.

Джек Бауэр был адептом HUMINT, превосходным оперативником, который был столь же искусен на командном уровне.

Райан Шапель был выучеником школы ELINT, превосходным технократом, обладающим даром выбирать существенное из единого звука, из какого-то сигнала, отделяя зерна от плевел. Одним гуманитарным элементом он, однако, никогда не пренебрегал –– речь идет об искусстве офисной политики и бюрократических распрей. Он быстро выслужился и высоко поднялся, и ни для кого не было секретом, что его целью было выиграть путевку на седьмой этаж штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли, в заветное гнездышко всех мандаринов разведки Агентства.

 

Работавший на условиях взаимного доверия и скрытности Особый следственный отдел (SIU) был любимым проектом Шапеля тех лет. SIU стал командой специалистов, которые следили за финансовой сферой, отслеживая колебания на мировом рынке, чтобы обнаружить закономерности, личные мотивы и создать прогноз действий частных организаций и иностранных правительств. Что оказалось особенно полезным в расшифровке графиков и подпольных передвижений денежных средств и финансирования как независимых, так и спонсируемых государствами террористических группировок.

Шапель продолжал: «За последние несколько недель на рынке были скуплены пут-опционы на несколько миллионов долларов. Акции, избранные спекулянтами, все относятся к ведущим американским компаниям и корпорациям. Речь идет не о каких-либо неудачниках, безответственных дельцах рынка; всё это твердые владельцы голубых фишек.

Конгломераты СМИ, титаны программного обеспечения, генной инженерии, фармацевтики, даже энергетические ориентированные картели.

Представители самых преуспевающих секторов национальной экономики – по крайней мере, сейчас. Их акции били даже глобальные кризисные тенденции, продолжая получать прибыль».

Джек сказал: «Но кто-то играл на ставках, чтобы они рухнули. Ставки большие».

Шапель сказал: «Именно».

«Кто?»

«Не знаю; пока что не знаю, точнее. Наш таинственный игрок на понижение ставок предпринял большие усилия, чтобы замаскировать себя. Он скрыл свои следы с помощью различных подставных компаний, фиктивных корпораций и иных подобного рода предохранителей. Это как лук. Снимите один слой, и вы обнаружите другой, очистите этот, а внизу еще один. Он также весьма осторожно распространил свои операции на различные другие биржи, иностранные и отечественные».

Выражение лица Шапеля напоминало сжатый кулак, когда он добавил: «Но мы достанем его. Мы снимем все шкурки с этого лука, чтобы проникнуть в сердцевину его, как бы он ни думал, что он самый умный. Это просто вопрос времени».

Джек сказал: «Какова моя роль в этом деле?»

Черты лица Шапеля смягчились, а в глазах появилось лукавство. «Загвоздка в том, что, возможно, нам не хватает времени. Но выделяется здесь одна деталь: все акции, против которых действует наша таинственная персона, принадлежат тем компаниям, чьи владельцы и руководители принимают участие в Круглом столе в Скай Маунте».

Круглый стол был престижным ежегодным конклавом воротил экономики США.

Он проводился ежегодно в июле в роскошном и живописном великолепии поместья Скай Маунт в Скалистых горах Колорадо. Гости, которые приглашались туда, были элитой американского бизнеса, участниками не просто Fortune 500 [ежегодно публикуемый список 500 наиболее прибыльных американских промышленных корпораций], а даже Fortune 50. Они находились на самой вершине национальной социально-экономической пирамиды. Это был местный аналог периодических встреч Бильдербергского клуба – корпоративных властителей Европы.

 

Сферой деятельности Джека был регион Лос-Анджелеса, но он со своим подразделением в последнее время довольно тесно занимался приближающейся встречей в Скай Маунт. КТО Лос-Анджелеса усилил наблюдение за местными экстремистскими группировками, воинствующими зарубежными и отечественными антиамериканскими организациями, а также за гораздо более широким пулом их сторонников, попутчиков и пособников, отслеживая их на предмет любых убедительных свидетельств существования каких-либо замыслов, направленных против ежегодного Круглого Стола. Двести лидеров крупного бизнеса, собравшиеся в одном месте в одно и то же время, представляли собой самую привлекательную мишень для врагов нации. Либо для какого-нибудь безумца или группы безумцев, которые ненавидят богатых и хотели бы нанести удар по корпоративной империи.

 

Нет, такого заговора КТО Лос-Анджелеса не выявило, но это не означало, что его не существовало. Такой заговор мог ускользнуть от их внимания либо мог вызревать в какой-то иной юрисдикции.

Информация Шапеля, безусловно, придавала новую, зловещую окраску вероятности заговора.

Джек сказал: «Лицо или лица, играющие на этих ставках, чтобы вызвать внезапный и резкий обвал, возможно, вообще не играют в азартную игру на деньги.

Это может быть удар наверняка. Террористический удар или какая-нибудь иная катастрофа в Скай Маунт способна обрушить эти акции. А это может разрушить национальную экономику. Точнее, то, что от нее осталось».

Шапель сказал: «Логично. В дни, предшествовавшие 11 сентября, было много коротких продаж авиакомпаний и страховых запасов. Кто-то заранее знал, что эти акции должны были рухнуть, и пожал плоды в виде нескольких миллиардов долларов с помощью этой инсайдерской информации. Нам так и не удалось точно вычислить спекулянта, но нет никаких сомнений в схеме преступления».

Он ходил взад и вперед перед столом Джека. Он резко остановился, повернулся к Джеку и указал на него пальцем. «Теперь вдруг исчезают с доски те двое, которые были с теми сектантами в Колорадо».

Рапорты об исчезновении Абельсона Прюитта и двух десятков его наиболее фанатичных последователей из поселения Ред Нотч уже привлекли внимание Джека в рамках ежедневных сводок разведданных.

Джек сказал: «Не сомневаюсь, что Прюитту хотелось бы, чтобы горы рухнули на гостей Круглого стола, но я не вижу, чтобы он играл на рынке, чтобы получить с этого прибыль. Это противоречит всей его долбанутой идеологии, того немногого, что я знаю из нее. Его теории не слишком мне понятны».

Шапель сделал жест рукой, как будто отгоняя прочь комаров. «Может быть, он решил, что, если невозможно победить их, то нужно присоединиться к ним. Он может быть и сумасшедший, но он прекрасно знает всю финансовую систему наизнанку. Не забывайте, что он в свое время ведь был профессором экономики, прежде чем полностью уйти в политику».

«Где бы он мог получить пару миллионов долларов, чтобы инвестировать их?»

«Хороший вопрос. Может быть, он нашел спонсора; враждебную иностранную державу, скажем. Интересы, враждебные по отношению к США, могли его поддерживать. Использовать его как дурачка в темную или как орудие в чужих руках, чтобы сделать грязную работу его руками, в то время как сами они получат большой жирный куш».

«Возможно».

«И я как раз знаю человека, который мог найти ответ, Джек».

 

«Кто же это?»

«Вы».

Джек видел, к чему дело идет, но ничего не мог с этим поделать. Хотя он бы попробовал. Он сказал: «Это же территориально КТО Денвера».

Шапель сказал: «Обнаружение SIU коротких продаж дают нам основание вмешаться».

«Не думаю, чтобы Ландо Гарсия мечтал о том, чтобы мы вмешались». Гарсия возглавлял КТО Денвера.

Шапель сказал: «Позвольте мне самому обеспокоиться проблемой Гарсию».

Джек сказал: «Я не могу просто бросить все здесь и ринуться в Колорадо ––»

«Уверен, что сможете. Нина Майерс сможет позаботиться о подразделении, пока вы будете отсутствовать». Нина Майерс была специальным агентом, заместителем командира КТО Лос-Анджелеса и начальником штаба Джека, полностью квалифицированным агентом, чтобы взять на себя командование в отсутствие Джека.

Шапель сказал: «Здесь все относительно спокойно. Скай Маунт – вот где разворачиваются события. Вы лучший оперативник, Джек. У Гарсии нет ни одного такого высоклассного агента».

«У него там есть неплохие ребята ––»

«Не такие, как вы. Вы сильно отличаетесь. Это важно, Джек. Очень. Удивлен, что вы не хватаетесь за такую возможность».

«У меня тут полно дел, Райан. Не хотелось бы оставлять их прямо посередине недоделанными».

«Ничего тут не успеть доделать за нескольких дней. И все это займет всего лишь несколько дней. Круглый стол заканчивается в воскресенье, а в понедельник гости разъедутся по своим делам в разные стороны».

Выхода не было. Джеку пришлось сказать «да». Шапель был старше его по должности в командной цепочке; он может приказать Джеку отправиться на задание. И тут уже неважно и не имеет значения, что Джек возглавлял КТО Лос-Анджелеса с его громадной нагрузкой, огромной ответственностью и важными текущими проектами и расследованиями.

Неважно, что у Джека недавно завершилась длительная и болезненная разлука с его женой Тери, и он вернулся домой к ней и к своей дочери-подростку Кимберли, к деликатной ситуации, которая была эмоциональным минным полем, болезненно ощущавшимся, с чувствами обиды от нанесенных моральных травм.

Неважно, что Гарсия и все его подразделение КТО Денвера будут видеть в Джеке лишь креатуру Шапеля, которая даст возможность заведомо амбициозному региональному дивизионному директору попытаться расширить свою власть вмешательством в их операции.

Это была классическая уловка Шапеля. Раскрытие SIU денежных манипуляций давало ему возможность вбить клин, который был ему необходим, послав Джека на временное задание и накинув его как хомут на шею Гарсии с его денверским КТО, навязав его в качестве консультанта.

Если у Джека получится что-то в Скай Маунт, Шапель может претендовать на долю в выигрыше. Если все пойдет наперекосяк, он сможет умыть руки, уклониться от ответственности и повесить всё на Джека. А если вообще ничего не произойдет, и все кончится вничью, Шапель все равно получит удовольствие от того, что вторгся на территорию своего давнего конкурента Орландо Гарсии.

Проблема была в том, что Шапель мог быть просто как-то связан с обнаружением подозрительных фондовых манипуляций – тревожного сигнала о наличии заговора против Круглого стола. Но он не мог просто передать информацию КТО Денвера, чтобы они справились там сами. Нет, ему приходилось использовать ее, чтобы получить возможность вмешаться в дела Гарсии, подобно напористому продавцу, который не принимает ответа «нет». Он, конечно, не примет от Джека ответ «нет».

Джек смирился с неизбежным, подавив вздох, который вырывался у него, и сохраняя бесстрастное лицо. «Когда мне отправляться?»

Шапель сказал: «Немедленно». Он потер ладони жестом, чем-то напоминающим муху в ожидании лакомого куска. «Я рассчитываю на вас, Джек. Вы нужны там. Я знаю, вы сделаете так, чтобы превзойти Гарсию и его команду и выставить их слабаками».

Джек слабо улыбнулся. Шапель сказал: «И держать там со мной тесную связь. Держите меня в курсе всех событий всегда и в любое время».

Шапель получил то, что хотел. Встреча окончилась.

 
………………………….

Такова была прелюдия. Теперь Джек находился прямо в центре событий, осматривая поселение Ред Нотч. Здания здесь группировались близко друг к другу, в нескольких шагах друг от друга.

Нил указал на центральное строение, белое деревянное двухэтажное здание. Он сказал: «Это административный корпус, штаб-квартира Прюитта».

Они подошли к нему. Оно было обращено фасадом на восток, а длинной осью – с севера на юг. На крыше торчала тарелка спутникового телевидения, глядевшая в небо под углом в сорок пять градусов. Наверху в юго-восточном и северо-восточном углах здания, у переднего края балкона на втором этаже, были установлены прожекторы. Один из них, в северо-восточном углу, не работал. Внутри же, на первом и втором этажах, свет горел, струясь сквозь окна.

Прожектор в северо-восточном углу был подвешен на витом крюке. Земля под ним была усыпана битым стеклом. Джек встал под ним и посмотрел наверх. Нил сказал: «Он был прострелен. Эксперты восстановили одну из пуль.

Она от пистолета, но они пока еще не определили марку».

Джек кивнул.

Четыре широких деревянных ступени вели на крыльцо, веранду, которая окружала фасад здания с трех сторон, все здание, кроме западной стороны. Балкон на уровне второго этажа был сконструирован аналогично. Как будто строители избегали тыла здания, его западной стены. За зданием, да и за всей группой этих построек, в беспорядке высились нагромождения песчаника, колонн, игл и валунов, все они были подвергнуты эрозии, приняв какие-то угловатые, искаженные формы.

Джек и Нил поднялись по лестнице на крыльцо. Входная дверь висела под наклонным углом, наполовину сорванная с петель. Балкон второго этажа нависал над верандой, подобно крыше.

По обе стороны от входных дверей в стенах имелся ряд высоких окон. Окно справа от двери было разбито, от него осталась почти пустая рама. Битые осколки валялись на крыльце под ним. Темные красновато-коричневые пятна, давно высохшие, отмечали снаружи подоконник и стену под ним. Деревянное крыльцо под окном тоже было в крови. Пятна были довольно большими, самое большое из них было размером с ванный коврик. Участки вокруг пятен на месте преступления были очерчены мелом экспертами. Каждое из них было маркировано идентификационной буквенно-цифровой комбинацией, записанной мелом.

Джек сказал: «Похоже, оно было разбито изнутри. Как будто кто-то выпрыгнул или был выброшен в окно. Кто бы это ни был, должно быть, он очень сильно порезался. Достаточно сильно, чтобы истечь кровью до смерти, если вся эта кровь вытекла из одного человека». Он посмотрел на Нила. «Никаких тел не нашли?»

Нил сказал: «Ни одного».

Джек присмотрелся внимательнее, подойдя поближе, в то же время избегая ступать на очерченные мелом пятна крови. Пятна вели к переднему краю крыльца. Что-то похожее на кровавые отпечатки ладоней показались на верхней ограде балюстрады, граничащей с краем крыльца.

 

Он включил свой фонарь, осветив внизу землю под крыльцом. Следы от кровавых пятен еле заметно тянулись на расстоянии примерно дюжины ярдов, а затем резко обрывались. Он сказал: «Пострадавшему удалось добраться до этого места, прежде чем он упал. Что же в таком случае произошло?»

Нил сказал: «Не знаю, а у вас какие предположения?»

Джек прошел по краю крыльца к северу, тщательно выбирая путь, пытаясь не наступить на битое стекло и кровь. Нил последовал за ним, сказав: «Эксперты уже всё сфотографировали и отобразили в диаграммах, так что не беспокойтесь насчет того, что можете испортить тут что-нибудь или изменить картину преступления».

Джек заметил, что Нил тоже, несмотря на свои слова, пытался, сознательно или нет, не наступать на стекло или на пятна крови.

Джек повернул налево за угол, следуя по северной стороне вдоль веранды до ее конца в северо-западном углу здания. Он посветил фонариком вокруг, заметив скопление баллонов с пропаном, которые трубами соединялись с задней частью здания.

Позади всех зданий дугой к подножию разбросанных в беспорядке горных образований из песчаника простиралось открытое пространство около двадцати ярдов шириной. Оно упиралось в забор высотой 8 футов, который сверху был окружен еще тремя линиями колючей проволоки. Забор шел в обоих направлениях, к северу и к югу, охватывая западный край овала, а затем поворачивал на восток обеими сторонами, чтобы завершить окружение оставшейся части территории лагеря.

Джек спросил: «Лагерь полностью огорожен?»

Нил, стоявший за плечом Джека, сказал: «Да».

Джек помахал фонариком, и его лучи заплясали поверх зубчатого каменного ободка за забором. «Какой-нибудь другой дороги здесь нет?»

«Пара охотничьих троп, может быть. Но негде тут абсолютно проехать на автомобиле, и даже на велосипеде».

«Таким образом, выехать или въехать можно только через главные ворота?»

«Полагаю, что вдоль линии ограждения есть места, через которые можно перепрыгнуть, если вы вынуждены это сделать и достаточно спортивны. Но кто бы это ни сделал, он должен был двигаться пешком, а не ездить. И он должен находиться к черту внутри, чтобы перепрыгнуть через забор. Но зачем это тебе?»

«Ничего особенного, просто чтобы разведать местность, что к чему».

Джек повернулся и пошел обратно, откуда он пришел, Нил следовал в шаге позади него. Нил сказал: «Сектанты не ушли отсюда пешком, если ты это имеешь в виду. Мы знаем, как они ушли отсюда».

Джек сказал: «Как?»

«У них есть старый школьный автобус, на котором они везде ездят. Они всегда ездят группами в столицу округа или в Денвер или туда, где проводятся демонстрации протеста или события, освещаемые прессой.

Прюитт большой ас в этом. Прирожденный вредитель. Автобус выкрашен в синий цвет, своего рода товарный знак, так люди узнают, что едут они. Они держат его в гараже здесь, и его сейчас нет, так мы и выяснили, как они покинули это место».

«Синий автобус, да? Похоже, его трудно скрыть».

Нил мрачно сказал: «Хотелось бы думать».

Они пошли к главному фасаду здания и вошли внутрь в длинную узкую прихожую. Она тянулась прямо через все здание от передней части к задней. На первом этаже было четыре комнаты, по две с каждой стороны зала. Лестница вела на второй этаж.

Передняя комната справа была своего рода коммуникационным центром. Это была та самая комната, где изнутри было разбито окно. Не так сильно, казалось, помещение было повреждено. Торшер был опрокинут и лежал на боку. Множество мотыльков порхало вокруг лампы наверху. Там стояло несколько компьютерных столов, оборудованных компьютерами, телефонными аппаратами, принтерами, факсами и т.п. На одном из столов стояли пластиковые стаканчики с кофе. Создавалось впечатление, что хозяин стола просто отошел на минутку, однако сливки в кофе уже свернулись, и в чашке был только серо-коричневый осадок.

 

На каждом компьютерном столе лежала книга в твердом переплете на видном месте. Одна и та же книга.

Джек взял одну и осмотрел ее. Название ее было таким:

«Накажите их скорпионами». В подзаголовке стояло: «Изгнание торговцев из храма».*
__________________
*Фраза из Библии: «Итак, если отец мой обременял вас тяжким игом, то я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я буду наказывать вас скорпионами» (Третья книга Царств, 12:11). Скорпионы – в Древнем мире бичи с металлическими шипами.


Это была очень толстая книга, настоящий дверной ограничитель [толстая скучная книга, как правило, классика], с большим количеством мелкого шрифта, диаграмм и графиков, но без картинок.

Ее автором был Абельсон Прюитт. На задней обложке имелось черно-белое фото Прюитта. Огромная голова умника-интеллектуала венчала длинное, костлявое лицо. Несколько тонких прядей черных волос были прилизаны на его огромном черепе. Темные внимательные глаза смотрели из-под толстых стекол черных очков. Тонкие губы были плотно сжаты.

Нил сухо сказал: «Его опус. Вы когда-нибудь его читали?»

Джек сказал: «Я жду фильма. А вы?»

«Частично. Я продвинулся в изучении его трудов дальше, чем кто-либо другой из нашего подразделения. И это сделало меня экспертом по Прюитту».

«На что это похоже?»

«Ну скажу так: если у людей бывают какие-то безумные идеи насчет секса –– а они у них бывают –– то это ничто в сравнении с некоторыми из этих безумных представлений об экономике, изложенных там».

«Что, совсем так плохо?»

«Прюитт такой же, как и большинство других философов – долбанутых или вменяемых, если последние действительно существуют. Он выдумал теорию, претендующую на то, чтобы объяснить, почему все происходит так, как происходит, и что он делает это лучше, чем теории всех других мыслителей, которые делали то же самое. По-моему, они все просто слишком много всё писали и объясняли, но все безрезультатно».

Джек сказал: «Что делает вас тоже философом».

Книга была тяжелой на вес. Джек положил ее обратно. Он сказал: «Как я понимаю, между Прюиттом и Круглым столом существует взаимная ненависть?»

Нил сказал: «Можете положиться на мои утверждения. Да, более чем. Прюитт отнюдь не в восторге от банковской системы».

Гостиная слева была своего рода комнатой отдыха. Там был камин, диван, несколько кресел.

Мантия над камином также была уставлена книгами, и все это были экземпляры книги «Накажите их скорпионами».

В углу стоял карточный столик с тремя раскрытыми складными стульями вокруг него. Четвертый стул застрял наполовину в телевизоре с огромным экраном, который был пробит этим стулом.

Задняя комната слева была целым складом публикаций секты. Одна стена представляла собой огромный шкаф от потолка до пола, отведенный исключительно для шедевра Прюитта.

 

Столы были завалены бюллетенями и брошюрами сектантов-антиглобалистов. Они были посвящены таким темам, как беззаконие банковской Федеральной резервной системы, необходимость возвращения к золотому стандарту, заговор Уолл-стрита и Вашингтона, аннулирующий Конституцию и превращавший Соединенные Штаты в рабовладельческое государство банкиров, а также различным общеисторическим теориям заговора иллюминатов и масонства, пытающихся править миром.

Заднее помещение справа представляло собой нечто среднее между кухней и столовой.

Второй этаж был отведен двум секциям с частными жилыми помещениями. Нил сказал: «Они разделены на две части.

Одна половина принадлежит Прюитту, другая – Ингрид Талер, его заместительнице».

Комнаты Прюитта были пустыми, почти без мебели, скромными, аскетичными, почти монашескими в своей спартанской простоте. На прикроватной тумбочке лежала его книга, другая была на его письменном столе, а третья на небольшой книжной полке, где стояли также «Республика» Платона, Библия, полное издание сочинений Шекспира, словарь и энциклопедия.

Комнаты Ингрид Талер были похожи на многокомнатный люкс в гостинице, со вкусом оформленный, красиво украшенный и дорого меблированный. Она, конечно, не испытывала недостатка в земных благах. Одна комната была забита исключительно ее одеждой, обувью и аксессуарами. Там никаких книг Прюитта не было. В ее будуаре – нельзя было назвать это просто спальней, там было слишком роскошно для спальни – стояла фотография в серебряной рамке на видном месте на комоде. На ней была изображена гламурная женщина лет сорока с прямой светлой стрижкой, с холодными глазами, чувственным ртом, сильными челюстями и выделяющимся подбородком.

Джек спросил: «Это она?»

Нил кивнул. «Это мадам Талер».

 

«Она не очень довольна тем, как выглядит, если держит у себя на шкафу собственную фотографию в рамке. Она любовница Прюитта?»

Нил пожал плечами. «Никто не знает. Это одна из самых больших тайн секты. Однако не секрет, что она его заместительница, его воин, главный исполнительный директор, номер два в иерархии. Она следит за тем, чтобы слово великого мыслителя становилось бы законом в среде его последователей. Этот лагерь предназначен лишь для руководящих кадров секты, их внутреннего круга. Внешний круг, рядовые члены секты, живут в собственных домах. У него их сотни, и большая часть из них проживает в этом штате».

Джек сказал: «Таким образом, это прекрасная потенциальная площадка для Прюитта, если ему быстро нужно вызвать их и поставить в строй».

«Да».

«Отлично».

В жилых помещениях наверху не было заметно никаких признаков насилия, хаоса или беспорядка. Как будто их владельцы только что вышли куда-то на минутку.

Джек и Нил спустились вниз и вышли наружу, остановившись на крыльце. Нил вытащил пачку сигарет. «Курите»?

Джек сказал: «Нет, спасибо».

 

Нил помял пальцами сигарету, сделав ее рыхлой, и закурил. После некоторой паузы он сказал: «О чем-нибудь все это увиденное вам говорит?»

Джек покачал головой. «Пока ни о чем. Странно все это. Может быть, там было нечто вроде дворцового переворота или что-то в этом роде».

Нил сказал: «Хорошая теория, впрочем, как и любая другая. Но куда же они все подевались? И почему?»

Главное здание было, как скобками, окружено двумя одинаковыми одноэтажными строениями вроде коттеджей. Нил указал сначала на один из них на юге, а затем на другой на севере. «Это мужские бараки, а там – женские. У Прюитта не просто странные идеи об экономике, у него и некоторые странные воззрения на секс тоже».

Джек сказал: «Вот те на».

«Чтобы войти в состав руководства сектой в Ред Нотч, нужно прекратить все прежние отношения, развестись. Супружеская пара не имеет права сохранять свой брак, по крайней мере, не друг с другом. Мужчины спят в одной казарме, женщины – в другой.

Время от времени Прюитт, или, точнее, Ингрид, соединяют какую-нибудь парочку, чтобы, как они выражаются, удовлетворить естественные физические побуждения. Здесь есть несколько небольших бунгало для брачных встреч.

Это, как правило, вознаграждение за какие-то особые заслуги перед сектой. Они жонглируют партнерами, чтобы не допустить появления устойчивых союзов.

Единственная разрешенная здесь постоянная любовь – это во имя процветания секты».

«В поселении нет детей?»

«Нет, они слишком умны для этого. Со всем этим обменом партнерами они не станут рисковать подпасть под обвинения типа угрозы ребенку или правонарушений, связанным с несовершеннолетними. Однажды Прюитт попался на налогах; с тех пор он стал дьявольски осторожен, чтобы не дать закону повод покопаться у него в этом поселении».

Джек сказал: «Вплоть до сегодняшнего дня –– накануне Круглого Стола».

Нил сказал: «Даже если так, из этого много не выжмешь.

 

Сектанты вольны приезжать и уезжать, как им заблагорассудится, это не запрещено законом. Разбитые стекла, пятна крови и пулевые отверстия подозрительны, но хороший адвокат, вероятно, сможет как-то объяснить их появление. Особенно с этими фанатиками, которые все заодно и всё скрывают. Они всегда могут сказать, что, допустим, вечеринка вышла из-под контроля или у кого-то возникла ссора со стрельбой или еще что-то в таком же духе. К счастью, конференция в Скай Маунт дает нам лазейку, чтобы пойти поковыряться у них по соображениям национальной безопасности».

Нил докурил сигарету. Он затушил ее и положил окурок в карман куртки, объяснив: «Сила привычки. Даже если команда криминалистов уже поработала на месте преступления, я не могу заставить себя замусорить сцену».

Джек сказал: «Ты упомянул пулевые отверстия. Ты имел в виду следы выстрелов здесь?»

Нил сказал: «Есть еще несколько в мужских бараках. Похоже, там были настоящие сражения. Хочешь взглянуть?»

«Да».

Джек и Нил спустились по лестнице на землю и направились к казармам. Джек оглянулся через плечо на главное здание, которое все сверкало электрическими огнями. Он сказал: «Непривычно чувствуешь себя, когда не выключил свет».

Нил сказал: «Когда мы закончим, я выключу генератор. Это вырубит весь свет здесь. Лично я доволен, чтобы здесь было как можно больше света».

«Верно говоришь».

Мужские казармы представляли собой большую хижину в форме коробки из-под обуви в один огромный зал с выбеленными деревянными стенами и остроконечной крышей, крытой дранкой. Здание было фасадом обращено на восток, как и все здания в поселении, как будто они все намеренно отвернулись от чуждого, иного потустороннего мира нагромождений песчаника. Длинная ось этой постройки была развернута с востока на запад, так что его короткая сторона смотрела вперед.

Верхняя половина входной двери состояла из четырех стекол в рамках; все они были разбиты. Стена слева от двери под окном была прошита горизонтальной линией от полдюжины пуль.

В одном из оконных стекол с правой стороны тоже было хорошо видно пулевое отверстие в ореоле паукообразных трещин. Джек сказал: «Здесь побывали гости».

Они с Нилом вошли внутрь. Открытый центральный проход был обставлен по обе стороны рядами двухэтажных двухъярусных кроватей, установленных под прямым углом к центральному пространству.

Серые металлические гардеробные шкафы, наподобие шкафчиков в тренажерных залах стояли у дальней стены между двухъярусными кроватями. Пол был деревянным, без ковров. На полу были пятна крови и валялось несколько матрасов. Несколько двухъярусных кроватей было сдвинуто, а стены пробиты пулевыми отверстиями.

Нил сказал: «Да, здесь были гости».

Они с Джеком вышли наружу. Летучие мыши выпорхнули из-под карниза, кружась и вертясь в воздухе в казалось бы случайных, зигзагообразных узорах. Джек рукой коснулся под курткой приклада своего пистолета в кобуре под мышкой. Нил увидел это и усмехнулся.

Джек тоже усмехнулся, немного застенчиво, вытащив пустую руку и дав ей упасть на бок.

Нил показал на другие здания к югу от казарм. «Ближнее здание – это столовая, а сарай рядом с ним – это гараж, где у них стоял синий автобус».

Они отправились к столовой. Нил сказал: «Вот где сектанты получали свою кормежку. Однако не Прюитт и не Ингрид. У них был личный шеф-повар, который проворно стряпал им еду на кухне в главном здании».

Джек сказал: «У должности свои привилегии».

Столовая была похожа на сарай, длинная сторона которого была обращена фасадом на восток. Джек и Нил приближались к нему, когда услышали дребезжащий звук за зданием.

Двое мужчин застыли. На несколько мгновений воцарилась тишина, прерываемая только мягким лязгом металла. Джек прошептал: «Только не говорите мне, что это летучие мыши».

Вороватое шуршание и грохот шли откуда-то из-за столовой. В руке у Джека появился полуавтоматический пистолет, 9-миллиметровая Беретта; он даже не заметил сам, как вытащил его. Нил тоже вытащил пистолет – 357-й Магнум с блестящей металлической отделкой. Он сказал, понизив голос: «Это может быть медведь».

Выражение лица Джека, должно быть, отразило его скептицизм. Нил сказал: «Без шуток, в горах полно черных и бурых медведей. Охота тут сокращалась в течение многих лет из-за экологической политики, и поголовье медведей вышло из-под контроля. Чем ближе кого-то знаешь, тем меньше его почитаешь, и поэтому они уже не боятся людей».

Джек сказал: «Давай-ка проясним эту ситуацию. Я пойду длинным путем вокруг столовой, так что дай мне минуту, пока я не окажусь там. Если это человек, мы возьмем его».

Нил сказал: «Надеюсь, что человек. Если это медведь, ради бога, не стреляй, только в случае крайней необходимости, если он на тебя нападет. Сделай несколько предупредительных выстрелов, возможно, это напугает его. Поверь, со всей этой бумажной волокитой и документацией, связанной с этим, меньше хлопот убить человека, чем медведя».

Джек хмыкнул в подтверждении того, что он услышал сказанное, но это ни к чему с его стороны не привело. Он отошел от Нила, быстро прошел к югу вдоль столовой, до юго-восточного угла. Нил обогнул северо-восточный угол, исчезнув из поля зрения.

 

Джек краем прошел вдоль короткого южного фасада здания, прижимаясь к стене и пригнувшись, избегая прямоугольников желтого света, пробивавшихся сквозь окна столовой. За зданием вновь послышался какой-то грохот.

Может быть, это был и медведь. В Беретте Джека были патроны, набитые вручную горячей порошковой смесью по специальному заказу. Каждый залп был мощным зарядом для поражения человека. Но будут ли они иметь такой же эффект, если выстрелить в медведя? Он не хотел этого выяснять. Ему не хотелось отчитываться об этом Райану Шапелю.

Джек остановился в юго-западном углу столовой, прижавшись спиной к стене. Он выглянул из-за угла.

Сзади столовая была не так хорошо освещена, как ее фасад. Тут меньше было окон, через которые мог просачиваться свет. Недостаток электрического освещения компенсировался лунным светом. По центру здания сзади торчала бетонная платформа-эстакада. Рядом мусорный контейнер и скопление мусорных баков. Среди мусорных баков виднелась согбенная лохматая фигура, покачивавшаяся и рывшаяся в них.

Было видно, как Нил вышел из-за северной стороны здания, направив пистолет на нечеткую фигуру призрака, который стоял, шатаясь на двух ногах.

Джек шагнул вперед, показавшись в лунном свете, так, чтобы и Нил мог видеть, что он тоже занял позицию. Нил крикнул: «Стоять!»

Призрак бросился в сторону, опрокинув несколько мусорных баков, спотыкаясь об них и подняв шум, пытаясь скрыться от них подальше. Он упал и пополз на четвереньках.

Джек и Нил побежали к нему с обеих сторон.

Фигура вскочила на ноги и попыталась убежать. Это был не медведь, это был человек. Лохматый и косматый. Джек и Нил двинулись на перехват.

Косматый побежал через открытое пространство к забору. Джек ускорил бег и двинулся к нему по касательной, чтобы перекрыть ему путь. В руках у лохматого ничего не было.

Если у него и было оружие, то он его не вытащил.

Он был здоровенным, даже согнувшись и наклонившись в беге, как теперь, он выглядел большим и с мощным телом. Джек приблизился к нему. Он был похож на последнего из охотников и следопытов Среднего Запада XIX века, с темными до плеч волосами и густой бородой. Он был неуклюж и неустойчиво держался на ногах.

Джек врезался в него боком, ударив лохматого слева своим правым плечом, предплечьем и локтем, сбив того с ног. Лохматый упал, растянувшись на земле и вскрикнув от ужаса.

Но игра его еще не окончилась. Он повернулся и поднялся, встав на колени. Быстрым рывком руки он вытащил нож, который был у него справа в ножнах на поясе. Охотничий нож с опасно изогнутым и блестящим восемнадцатидюймовым лезвием.

Джек ударом ноги вперед пнул косматого в запястье, выбив нож, вылетевший у него из руки.

 

Нил подбежал к нему сзади и приставил ствол за ухо лохматому сзади, слегка ударив того по черепу достаточно сильно, чтобы свалить его вниз, но не так сильно, чтобы его нокаутировать. Косматый упал лицом в землю.

Рот у Нила был открыт, он тяжело дышал.

Джек сказал: «Ну и смешные же грёбаные медведи у вас тут растут!»

Нил сказал: «Это не медведь и не сектант. Кто же он, черт возьми?»

«Давай-ка выясним».


 
 



________________________________________

2. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 4 и 5 ЧАСАМИ УТРА

 

Ред Нотч, штат Колорадо
На косматом была фланелевая рубашка, комбинезон и рабочие ботинки. Он лежал на земле лицом вниз. Нил встал на одно колено рядом с ним, держа дуло 357-го у него за затылком. Он сказал: «Не двигаться».

Тот проворчал нечто утвердительное. Он лежал не двигаясь, пока Нил свободной рукой прохлопал его вдоль всего тела, обыскив на предмет наличия оружия и ничего не обнаружив.

Джек опустил руку с пистолетом. Свободной рукой он держал отобранный нож. Пальцы ноги, которой он двинул косматого, чтобы разоружить того, еще пульсировали от боли. Рукоятка ножа была из пластин оленьего рога, удерживавших руку от скольжения, а лезвие было длинным и острым. Он поднял его повыше к лунному свету, повернув его таким образом, чтобы лунный свет отражался от стали.

Нил поднялся и сказал: «Чисто. Из оружия только это. Он воняет, как будто долго не мылся. Ни бумажника нет, ни ключей, ни документов».

Он двинул косматого в ребра носком ботинка, и не слишком нежно. «Встать. И никаких фокусов. Попробуешь выкинуть какую-нибудь штуку, и я тебе прострелю колено».

Он сказал Джеку: «Не люблю парней с ножами».

 

Джек сказал: «Не собираюсь порицать тебя. Вот тот же нож. Настоящее орудие для охоты на кабанов».

Нил носком ботинка снова ткнул косматому в ребро, на сей раз сильнее. «Давай, вставай».

Косматый встал на руки и колени, тряся головой, словно чтобы протрезвиться. Нил держал его на прицеле 357-го, так что Джек убрал пистолет, засунув его обратно в плечевую кобуру. Он по-прежнему держал нож в руке.

Косматый застонал, потирая затылок, куда Нил приставил свой ствол. Он неуверенно встал на ноги, пошатываясь. Нил подошел вплотную к нему и схватил его рукой, как это делают копы, свободной рукой, в которой не было пистолета, крепко схватив его чуть выше локтя, зафиксировав его руку и управляя ею как рулем.

Джек подошел к косматому с левой стороны, чтобы с противоположной всем заправлял бы Нил. Он был тут лишь посетителем, гостем, в то время как это была территория ответственности Нила. Пусть заслугой Нила, даже небольшой, станет задержание подозреваемого, если лохматый является таковым. Нил хотя бы в одном был прав: человек этот не был сектантом.

 

У фанатиков был свой дресс-код – пиджак и галстук для мужчин, которые подчинялись наставлениям их гуру Прюитта о том, что они всегда должны помнить о своем опрятном и благообразном внешнем облике на публике. Косматый выглядел бродягой, бомжом.

Нил сказал: «Выйдем на свет и посмотрим, что у нас есть». Он и Джек толчками стали гнать косматого вокруг угла столовой вдоль северной стороны и далее к ее фасаду. Пленник неуклюже тыркнулся вперед, шаркая и спотыкаясь.

Вдоль восточной стороны столовой имелось нечто вроде порога фартуком, деревянный помост, что-то вроде дощатого тротуара, служившего своего рода открытым крыльцом без крыши. Из лампы над входной дверью лился желтый конус света.

Нил усадил лохматого на этот помост-платформу под свет фонаря. Косматый уперся локтями в колени и укрыл лицом руками. Его длинные волосы упали спереди ему на лицо, подобно занавесу.

По цвету и составу они были похожи на стальную губку-щетку.

Джек рассмотрел охотничий нож на свету. Конец его был притуплен, и на нем были темные пятна – но не засохшей крови, а ржавчины. Он указал на это Нилу, тихо, чтобы лохматый этого не услышал.

Нил кивнул. Затем он подошел к задержанному, начав его обрабатывать.

«Смотри сюда, когда я с тобой говорю».

Косматый отвел руки от лица и поднял голову. Его лохматая и спутанная черная с сильной проседью борода достигала ключиц. Она была похожа на птичье гнездо. Из-за обилия волос на голове и лице почти не было видно его кожи, а из того, что было видно – лишь обветренные рубцы.

Между водянистыми серыми глазами с кровавыми прожилками в мешковатых сумках шел широкий, плоский, как мост, нос. Потертая фланелевая рубашка была такая чумазая, что ее изначальный красно-черный узор едва можно было распознать. Джинсовый комбинезон с нагрудным карманом крепился на нем одной лямкой; вторая была оторвана.

Нил сказал: «Кто ты? Как тебя зовут?»

Косматый сказал: «Лобо…» [lobo – так иногда называют на Юго-Западе США и в Мексике волка]

«Лобо? Что это за имя такое? Лобо это что? Что за Лобо?»

«Просто – Лобо. Так все меня называют.

Так меня всегда звали, сколько я себя помню».

Путанный взгляд появился у него на лице: «Но не так уж и долго я себя помню…»

 

Лобо потер лицо руками, как будто счищал его, пытаясь втереть в него какое-то чувство. Вдруг на лице его появился страх. Он посмотрел на Джека, Нила и сказал: «Нет! Не убивайте меня!»

Джек и Нил обменялись взглядами. Нил сказал: «Что это за разговоры об убийстве? Никто тут не говорил об убийстве, кроме тебя».

Джек вмешался: «Ты же тут с ножом».

Лобо сказал: «Я испугался, сам не понимал, что делаю!» Он стал тереть свое правое запястье и предплечье. «Вы, кажется, сломали мне запястье, когда пнули меня, мистер. Болит ужасно».

Нил не посочувствовал ему: «Тебе повезло, что тебя не подстрелили за такие выкрутасы. Во всяком случае, рука у тебя все еще двигается. Не похоже, чтобы она была сломана».

Джек сказал: «Ты слишком быстро выхватил нож».

Лобо сказал: «Я защищался. Я думал, вы – кто-то из НИХ». Его слова «ИЗ НИХ» практически были пропечатаны заглавными буквами.

Джек сказал: «ИЗ НИХ?»

«Этих дьяволов!»

Нил усмехнулся: «Мы не купимся на этот бред сумасшедшего. Ты достаточно вменяем, так что не пори чепухи. И делай это быстро».

Черты лица Лобо изменились, он только заупрямился. Он посмотрел вниз, не глядя Джеку или Нилу в лицо. Он пробормотал, «Я знаю, я видел…»

Джек сказал: «Что ты видел?»

Лобо взглянул Джеку в лицо, изучая его. Он моргнул несколько раз, его влажные водянистые глаза заблестели. Он пришел к выводу: «Не-а. Вы не один из них».

Джек нажал: «Один из кого?»

Лобо уставился на Нила, быстро придя к заключению: «И я знаю, что вы тоже не один из них. У вас злое лицо, но не такое злое, как у них».

Нил спросил: «Кто такие Они? Блин, чувак, говори яснее!»

Лобо сказал: «Они, мужики-дьяволы». Лицо его перестало быть напряженным, в нем проскользнуло какое-то облегчение, и он разинул рот.
 

«Ха! Может быть, вы и не собираетесь убивать меня после всего этого?»

Джек сказал: «Мы не убийцы».

Лобо заметил: «У вас пушки».

«Для того чтобы защитить себя. Как ты с ножом. Ты не убийца. Ты просто хотел защитить себя. Против этих дьяволов».

Лобо усмехнулся, кивнув головой в знак согласия.

«Верно! Теперь он у вас. Так можно мне мой нож обратно?»

Нил сказал: «Не забегай вперед».

Джек сказал: «Тебе не нужен нож, Лобо. Мы защитим тебя от этих дьявольских мужиков».

«Вы это только так говорите. Но сказать легче, чем сделать. На них работает вся власть Сатаны».

«Вспомни Псалом, Лобо: «Не убоюсь зла» [Псалом Давида, 23:4 – «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной…»]

«Вы бы видели то, что я видел. Вот почему они хотят меня убить».

«Что ты видел?»

Лобо печально покачал головой. «Не могу сказать».

«Почему?»

«Если я скажу, им придется убить вас. Всем, кто знает правду, грозит опасность».

Нил, подавив нетерпение, сказал: «Мы рискнем».

Джек сказал: «Они все равно хотят убить нас за то, что мы тут спорили с тобой, Лобо. Так что ты можешь рассказать это и нам. Чем больше мы будем знать, тем лучше мы сможем помочь».

Лобо склонил голову набок, как бы прислушиваясь к голосам, которые не были слышны. «Возможно, в этом что-то есть… Конечно, они плохие, но мужики-дьяволы это еще не самое худшее. О, нет». Он подался вперед, с видом человека, собирающегося изречь великую истину. «Это те демоны с лицами свиней, которых вам действительно следует опасаться!»

Нил спросил опасливо спокойным и мягким голосом: «Демоны со свиными рылами, говоришь?»

 

Лобо энергично кивнул: «Истинная правда. Мужедьяволы, они похожи на нас. Как и все мы, только лица у них злее. Поэтому они могут ходить среди нас. Двое из них преследовали меня весь день, там в горах. Это там, где я живу, только я один, в маленьком убежище, которое я там устроил себе». Он махнул рукой в сторону песчаных образований. «Никто не сможет найти меня в скалах, если я сам того не захочу, в том числе и эти дьяволы.

«Но я проголодался. Ничего не ел уже два дня. А там есть эта дыра в заборе, через которую я пролезаю прямо сюда иногда ночью. Я тайком лазаю позади кухни здесь и делаю набеги на их мусорные контейнеры, иногда тут можно такое найти! Боже! Еда, которую эти ребята из лагеря выбрасывают на помойку, может прокормить целую армию! Вполне нормальная еда, мясо, картошка, хлеб, овощи, иногда даже пирожные!» Он чмокнул губами в заключение своего рассказа.

Джек спросил: «Народ из лагеря? Ты имеешь в виду людей, живущих здесь, в поселении?»

Лобо кивнул. «Именно их. Это типа церковного лагеря, как в старые времена собирались на проповедь за городом, кстати, они всегда собираются вместе слушать своего старого проповедника. Он говорил им в громкоговоритель в течение нескольких часов, и они просто сидели там, в палаточном лагере, принимая все это на веру. Хо-хо, как этот чувак умел говорить! Конечно, это все выше понимания моей башки, мне-то это все равно. Но они казались достаточно неплохими ребятами, тех, которых я тут видел».

Лицо его в унынии вытянулось, став каким-то подавленным: «Хотя никакого толку для них с этого не вышло, когда эти свинолицые демоны пришли, чтобы утащить их всех в ад прошлой ночью».

Джек сказал: «Ты говоришь, это случилось прошлой ночью?»

«Да сэр! Я охренел. Только по чистой случайности они и меня тоже не схватили! Я прокрадываюсь туда тайком, когда луна еще низко, я всегда так делаю, когда намереваюсь порыться в помойке. Я был наверху в горах, когда увидел его, этот зеленый туман, который явился из ниоткуда и накрыл весь лагерь».
 

«Зеленый туман?»

«Зеленый, как гороховый суп, сынок! Самая дьявольская штука, какую я когда-либо видел. Сразу я понял, что это что-то неестественное, что-то совсем не от Града Господня. Оно поднялось с востока и быстрее, чем вы успеете что-то сказать, оно выросло в большое, огромное зеленое облако, прошло прямо над всем этим чертовым лагерем и просто село на него. Я как будто остолбенел и застыл на месте при виде его! Я остался в горах, чтобы полюбоваться на него, и на весь вид тоже. Иначе он сцапал бы и меня, вместе с остальными несчастными душами».

«А народ в лагере, люди в этом поселении?»

«Ни одного. Они все спали, я думаю, с плотно подоткнутыми одеялами в койках, когда зеленое облако спустилось на них. Как тать в ночи, как в Писании сказано. Вот тогда-то эти свинорылые демоны и появились. Боже, они, должно быть, были исторгнуты прямо из врат ада! Вы никогда не видели ничего подобного, никто никогда не видел – и молюсь, чтобы вы никогда бы их не видели!

«У них были лица боровов, большие длинные морды торчат и большие глаза как у жуков, выпученные и глядят! Боровы на лицо, а тела как у людей! И вот еще кое-что для вас, для размышления: они не приехали на ящерах сатаны и не прилетели на крыльях летучих мышей, нет, сэр. Они подъехали на автомобилях! Автомобили, заметьте, как обычные люди, которые всегда ездят на машинах в лунную ночь! Вот ни фига себе, да?

«Потом все превратилось в ад. Эти свинорылые демоны напали на этих бедных людей, как барсуки на садок с крольчатами. Это было что-то ужасное. Они просто плясали там от радости в их хижинах и домах и утащили их. Там внутри вопили и кричали и стреляли, и все прочие виды непотребства. Удивляюсь, как это не услышали в соседнем округе».

Нил спросил: «Ты видел все это?»

Выражение лица Лобо стало покровительственным, почти жалеющим.
 
«Ну говорю же вам, правда ведь? Вначале зеленое облако накрыло тут почти все, о господи, но оно довольно быстро поредело и рассеялось, так что я видел тут почти всё. Хуже всего, конечно, когда демоны вытащили эти бедные души наружу, угоняя их, как скот на бойню. Некоторых убили сразу, застрелили, они валялись – смешно, правда, что слуги Сатаны используют огнестрельное оружие, чтобы делать дьявольское дело на земле? Оружие и машины? Однако стоит призадуматься над этим. Кто лучше Люцифера можеть используть современные способы уничтожения? Нет, все устаревшее и старомодное – это не для него, ему дело до всего новенького!

«Демоны погрузили всех их до последнего, мужчин и женщин, в этот синий автобус. Синий автобус! А сами они, эти свинорылые, вернулись к своим автомобилям, сели в них и в синий автобус, и все они поехали прямо в ад! Хотя перед этим они чуть было не заполучили меня. Как я уже сказал, зеленое облако поднималось дьявольски быстро, и я дернулся поглядеть, что происходит. Я был маленько неосторожен и показался на скалах, и один из этих свинорылых увидел меня и наспех наугад выстрелил в меня! Выстрел прошел очень близко, очень, но мой ангел-хранитель, должно быть, работает сверхурочно, и демон промахнулся.

«После этого я убежал обратно в горы и спрятался. Ну конечно, сатана так просто не сдаётся. Вот почему он послал двух этих чертей в горы поохотиться на меня. Думаю, этим свинорылым нельзя ходить в дневное время. Эти мужики-черти, хотя они выглядят, как и все остальные, но они ужаснее, чем большинство других, как я уже сказал. Это парочка двуногих гремучих змей в тандеме. Но это им ни фига не помогло. Пытались выследить меня в моих собственных горах! Ну вот еще! Я увидел, как они идут за мной, за целую милю. Они прочесывали скалы весь день, пока не устали и не ушли».

Все на минуту замолчали. Нил нарушил молчание, наконец, сказав: «Вот это история».

Лобо сказал, «Каждое мое слово – это правда. Не верите – сами отведайте этот пудинг. Оглянитесь вокруг. Куда все подевались? Если я вру, куда они все подевались? Скажите мне?»

Он посмотрел в лицо Нилу, а затем Джеку. «Нет ответа, да? Я так не думаю. Да, вот это все, что об этом можно сказать... Скажем, вы, ребята, нет ли у вас с собой че-нибудь выпить? Я был трезв как стеклышко вчера вечером, и готов поклясться в этом на целой стопке Библий. Но я правда что-нибудь выпил бы сейчас, и я не имею в виду нечто безалкогольное, нет. Что-нибудь, чтобы в башку ударило. После такого разговора жутко хочется выпить».

Джек сказал: «К сожалению, нет».

Лобо сказал: «Так я и думал. Эта моя дурацкая удачливость работает против меня». Он оживился. «Но все-таки она ведь помогла мне, и причем классно, вчера ночью и спасла от того, чтобы меня тоже утащили!»

Нил вынул сигарету из пачки и сунул ее себе в рот. Лобо посмотрел с надеждой, сказав: «У вас не будет лишней сигаретки, а?»

Нил дал ему сигарету. Лобо сказал: «Благодарю вас». Нил щелкнул зажигалкой, подержав пламя у кончика сигареты Лобо, пока он не прикурил, затем зажег свою сигарету. Джек инстинктивно отвел взгляд, пока они прикуривали, чтобы не потерять четкость ночного зрения.

Джек сказал: «Разве ты не видел, Лобо, что полиция целый день обшаривала этот поселок?»

«Конечно, я видел их».

«Почему ты не спустился к ним и не рассказал, что видел?»

«Мистер, я обычно держусь подальше от представителей закона. Не горю особым желанием вернуться в больницу штата, где врачи будут меня лечить так, будто я болен на головушку».

Лобо глубоко затянулся сигаретой, выдохнув целое облако дыма. «У некоторых из этих копов тоже довольно злобные рожи. Может, они и были этими мужиками-дьяволами. Но я, конечно, не собирался попасться в их когти. Я залег на дно, пока они тут все не закончили и не уехали восвояси, и я прятался до тех пор, пока та парочка, которая рыскала за мной в горах, не устала и тоже не ушла.
 

«Даже тогда я не показывался в страхе перед свинорылыми, которые могли вернуться ночью. Было уже поздно, и луна стояла низко, и они до сих пор не появлялись, так что я рискнул выйти из укрытия и спуститься в лагерь, чтобы чего-нибудь тут раздобыть. Я был сильно голоден, у меня живот весь скрючило. У меня уже слюньки потекли, и тут вы, ребята, появились и врубили свет. Я нырнул вниз, между этими всеми мусорными баками, чтобы скрыться. Я боялся, что вы собирается поискать там, и я хотел смыться до того как вы меня найдете, только я сделал слишком много шума при попытке смыться».

Лобо докурил сигарету до фильтра и выбросил ее в сторону, яркий оранжево-красный кончик ее ударился о землю, как крошечный всплеск тлеющих угольков. Он взглянул на Нила: «Нельзя ли у вас попросить еще одну перекурить?»

Нил дал ему новую сигарету и протянул зажигалку, чтобы Лобо прикурил. Лобо сказал, «Премного благодарен. Вы, ребята, полицейские?»

Джек сказал: «Нет».

 Лобо кивнул, как бы подтвердив свою предыдущую догадку. «Я так и думал, что нет. Копы уже разбили бы мне башку, задрочили бы меня совсем, за то, что у меня нож, хотя я просто испугался и пытался защитить себя».

Джек сказал: «Мы агенты правительства». Нил посмотрел на него резко, не зная, куда клонит Джек. Джек продолжал: «Мы входим в состав сверхсекретного отряда, созданного для расследования сатанинских преступлений».

Лобо усмехнулся: «Я так и знал! Как Люди в черном».

«Мы Анти-Дьявольская бригада». Джек сказал это с совершенно серьезной миной. «Ты свидетель, что здесь произошло, единственный очевидец. Мы отвезем тебя в безопасное место, где люди-дьяволы не смогут заполучить тебя, и ты сможешь рассказать свою историю. Ты также сможешь там помыться и получить горячую пищу».

 

«Я не очень большой охотник мытья, но горячая еда – это звучит классно. Как думаете, может, я смогу там пропустить стаканчик или парочку?»

«Не могу давать никаких обещаний, но посмотрим, когда туда доберемся».

«Вы замолвите словечко за меня, да? О стаканчике я имею в виду. После всего того, что я видел прошлой ночью, я наверно имею право хоть на один!»

«Посмотрю, что можно сделать».

«Давайте выбираться тогда отсюда. Я не против сказать вам, что эта охота на меня со стороны этих двух чертей весь день и всю ночь до некоторой степени меня напугала. И я не против того, чтобы оказаться от Них на некотором расстоянии».

Лобо поднялся и встал. Его внезапное движение, несомненно, спасло Джеку жизнь. Грянули выстрелы, Лобо подался вперед, врезавшись в Джека и сбив его с ног.

Джек все еще держал нож Лобо в правой руке и извернулся, чтобы Лобо не напоролся на лезвие, когда тот рухнул на него. Он зря беспокоился, потому что Лобо был уже мертв, убит этим первым же выстрелом. Но все произошло слишком быстро, чтобы Джек сразу разобрался в происходящем.

Они оба упали вниз, кувыркаясь в запутанном клубке конечностей к деревянному крыльцу столовой. Джек лежал на левом боку, а Лобо растянулся над ним, наполовину накрыв его.

 

Джек вовремя взглянул вверх и увидел, что макушка Фрэнка Нила взорвалась и разлетелась на куски, разбрызгивая кровь, кости и мозговое вещество. Это означало мгновенное прекращение всей нейронной деятельности, прекращение всякой мысли и рефлекторных двигательных функций организма. Он мгновенно рухнул вниз, как камень.

В верхней части спины у Лобо между лопатками он увидел пулевое отверстие, отметившее выстрел, сразивший Лобо. Мертвое тело пригвоздило Джека к доскам. Джек выпустил из рук нож и начал извиваясь выползать из-под него.

Тело Лобо яростно дернулось под ударом второй очереди, выпущенной в него. Выстрел предназначался для Джека, но попал вместо этого в Лобо. Джек выхватил свой пистолет.

Перед мужскими бараками к северу от столовой, на расстоянии броска камня, стояло двое.

У одного из них была винтовка, а у другого пистолет. Перед этой двоицей висело пятно дымка от выстрела, похожее на маленькое пухлое пепельно-серое облачко. Стрелявший из винтовки держал ее у плеча, покачивая стволом, чтобы четко прицелиться в Джека.

Джек подавил в себе желание резко нажать на курок, вместо этого он мягко надавил на него, послав пару пуль куда-то в середину стрелка с винтовкой. Винтовочник откинулся назад, как жестяная утка в тире.

У Джека и у стрелявшего из винтовки были довольно четкие линии выстрела друг в друга. Джеку повезло, что Лобо неудачно для себя встал именно тогда, когда в него угодила та первая пуля, которая предназначалась Джеку. Не так удачлив оказался Фрэнк Нил. Стрелявший поразил его выстрелом в голову. Джек и Лобо рухнули на доски вместе, и Лобо поймал третий поспешный выстрел стрелка.

Стрельбой на поражение занимался стрелок; его напарник, должно быть, был больше корректировщиком и прикрывавшим дублером. Теперь он открыл ответный огонь из пистолета, паля в направлении Джека. Но ни у него, ни у Джека не было хорошего обзора, чтобы прицелиться.

У него был полуавтоматический самозарядный пистолет, и он, должно быть, сделал с десяток выстрелов. Он сделал много шума, но ни один из его выстрелов даже близко не попал в Джека. Он прострелил окно столовой и пробил дыры в деревянных стенах, распылив множество щепок, осколков и опилок. Он был заинтересован скорее не поразить свою цель, а просто прикрыть свое отступление.

Он побежал на север, кружа и скрываясь за углами, так, чтобы здание мужских казарм оказалось между ним и Джеком. Джек приподнялся на локтях, вытер свободной рукой глаза, пытаясь очистить их от крови, которая забрызгала ему лицо, когда был подстрелен Лобо. Он вскочил на ноги и присел на корточки рядом с Лобо, потрогав его шею на предмет наличия пульса. Он знал, что все это тщетно, но сделал это на всякий случай, чтобы убедиться (а он и так был в этом уверен) в том, что Лобо был мертв. Этот первый выстрел сделал с ним то, что могло случиться и предназначалось для Джека.

 

Нил лежал на спине, лицом вверх к ночному небу. Выглядело все так, будто верхнюю половину его головы просто зачерпнули и отсекли лопатой. Остальная часть его лица ниже линии бровей выглядела не так плохо. Джек знал, что Нил положил ключи от машины в передний карман своих брюк, но он не мог вспомнить, в какой именно, поэтому он похлопал по ним обоим вниз, ощутив ключи в его правом переднем кармане.

Не так-то просто вытащить что-то из кармана убитого. Джек опустился на колени рядом с трупом и пошарил рукой под странным углом, чтобы просунуть ее в карман Нила. Тело Нила было еще теплым, жизнь только что покинула его.

Джек нащупал ключи и вытащил их.

Между женскими казармами и блоком, где находился генератор, метнулась фигура.

Напарник стрелявшего из винтовки. Он мог бы создать проблему, если бы догадался вырубить Тойоту, но единственное, что у него было на уме – это побег. Он побежал, уже не скрываясь, на восток через овал к въездным воротам.

Расстояние для выстрела из пистолета было слишком дальним, так что Джек даже не стал пробовать. Он стремительно ринулся на север. Предусмотрительность и любопытство заставили его остановиться, чтобы наскоро осмотреть стрелявшего из винтовки, остановившись рядом с телом.

Стрелявший был средних лет с телосложением долговязого бегуна. У него были короткие волнистые волосы, густые брови и неинтересное лицо. Выражение лица его демонстрировало нечто вроде сильного раздражения, как если б он был чрезвычайно раздосадован тем, что его застрелили. На нем не было бронежилета. Выстрелы Джека поразили его в грудь, одна пуля попала прямо в сердце, что позволяло избежать необходимости добивать его смертельным выстрелом в голову.

Он был вооружен охотничьим ружьем, с дальностью стрельбы 30-06. Стандартный оптический прицел, без ночного видения. Джек схватил это ружье и приставил к плечу, но бежавший боевик был уже за гребнем горы. Он бросил его вниз и двинулся бегом к Тойоте.

 

Убитый был неизвестен Джеку.

Немаловажное достижение, поскольку Джек как глава КТО Лос-Анджелеса имел доступ к информации, позволявшей ему знать большинство ведущих профессиональных стрелков, действовавший в данный момент.

Должно быть, он был одним из тех чертей-дьяволов Лобо, частью команды, которая искала того в холмах.

Вторая половина этого дуэта совершала побег из поселения.

Эта часть рассказа Лобо оказалась правдой. А остальное?

Джек добежал до пикапа, прыгнул за руль и завел его. Он позаботился о том, чтобы пристегнуться ремнем безопасности, это ему понадобится. Он поехал на восток, быстро, к парадным воротам. Нил знал эту местность и сказал, что другой дороги к этим глыбам из песчаника или от них к западу от поселения не было. Эти двое убийц не могли заехать в поселок, не будучи замеченными агентами КТО. Поэтому они, должно быть, остановили свой автомобиль за воротами и вошли сюда пешком.

Джек рванул по короткой оси овала, прямиком помчавшись к выходу. Он остановился на мгновение на краю верхней части склона, всматриваясь в пейзаж.

Там было не слишком-то много мест, где могла стоять другая машина. Должно быть, он стоял где-то на подъездной дороге или на асфальтовом шоссе, или мог припарковаться где-то недалеко, съехав с одной из дорог.

За кустами на обочине на восточной стороне асфальтовой дороги, к северу от того места, где с ней пересекалась подъездная дорога, вспыхнули фары. Из-за листвы показался квадратный седан темного цвета. Джек подумал, что это может быть Субару из-за быстрого взгляда на него мельком, но это была лишь грубая прикидка. Седан занесло на обочину и на асфальт, а затем он замелькал в большой, большой спешке по направлению на север.

Джек полетел за ним. Сначала нужно было добраться до подножия холма. Он подумал было сэкономить время, съехав с дороги и пропахав вниз по склону, но отказался от этого. Какой-нибудь большой камень мог разбить шину или ось и остановить погоню прежде, чем она началась.

Пикап склонился носом вниз, когда он стал спускаться по грунтовой горной дороге, крутя руль влево и вправо, иногда тормозя на крутых поворотах и бросаясь через другие, выбрасывая из-под колес толстые, пушистые столбы пыли, когда он пробивался вниз по грунтовой дороге.

Пару раз сердце замирало от угрозы, что колеса пикапа съедут с обочины и он рухнет вниз, но каждый раз удача или мастерство или все это вместе взятое помогли ему уберечься, позволив ему проследовать извилистым курсом в быстро мелькавших размытых очертаниях.

В нижней части склона произошел сильный удар с отскоком, а затем взлет и отрыв, когда все четыре колеса оторвались от грунтовой дороги. Джек почувствовал, как булыжник ударил в брюхо его машины.

Вневременной интервал пикировки резко завершился, когда все четыре колеса коснулись проезжей части двухполосного асфальтового шоссе. Автомобиль опустился, ударившись своей нижней частью об асфальт с глухим сотрясшим кости стуком, заставившим зубы Джека сильно клацнуть, но амортизаторы смягчили удар, и шины выдержали, ни одна из них не оказалась проколотой.

Колеса вцепились в точку опоры и завизжали, когда Джек крутанул всем рулем, чтобы сдать жестко влево, затем запахло паленой резиной, когда он нажал на педаль газа, и машина вылетела на север, бросившись в погоню.

 
 


________________________________________

3. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 5 и 6 ЧАСАМИ УТРА

 

Дорога Нагайи-драйв, Колорадо

Дорога шла с севера на юг, ее окаймляли река на востоке и горы на западе. Она шла не по прямой, а широкими, плавными изгибами, по контурам речной долины.

Двигатель пикапа был хорошо отрегулирован и мог быть использован для скоростной езды; под капотом, к радости Джека, обнаружилась серьезная сила и мощность. Машина хорошо управлялась и на изгибах, и на поворотах.

Седан впереди знал, что за ним гонятся, и изо всех сил старался увеличить расстояние между собой и преследователем. У водителя было преимущество перед Джеком в том, что он, вероятно, знал местность, в то время как для Джека это была незнакомая территория.

Джек был ветераном Полицейского управления Лос-Анджелеса, и большая часть его срока службы там пришлась на спецназ, поэтому он знал, что такое яростное преследование. Независимо от места действия дорога есть дорога, и он быстро восстанавливал свои навыки.

Беглец задержался, потому что ему пришлось бежать через Ред Нотч пешком, затем карабкаться вниз по склону холма и через дорогу, чтобы добраться до места, где он спрятал седан. Это значительно сократило его лидерство. Теперь он пытался увеличить его, а Джек старался свести его на нет.

За стеклом неясными очертаниями мелькали окрестности. К востоку от дороги, справа от двигавшегося на север Джека, протекала река.

Вдоль набережной тонкой линией тянулись деревья. Сквозь пробелы в этой линии видны были проблески реки и местность за ней, длинный, пологий склон вверх на протяжении нескольких миль вплоть до хребта. Река была около одной восьмой мили в ширину и текла на юг. Похоже, она была быстрой, вспенивалась и крутилась со скрытой силой.

 
Солнцу было еще далеко до восхода, но на востоке небо уже светлело, цвет его менялся с пурпурно-черного на ярко-синий.

Этот предрассветный эффект был неожиданно сведен на нет после того, как пикап оставил Ред Нотч позади себя. Здесь было ущелье, впадина, разрыв между горами. К северу от нее вырисовывались неясные очертания горы Нагайи, горного крепостного вала, который поднимался вверх и вверх, до заоблачных высот. Низко висящая Луна на западе была скрыта этой горой, которая перекрыла и лунный свет, бросив долину реки в область глубокого мрака.

Положительный эффект состоял в том, что сгустившийся сумрак заставлял задние фонари седана выделяться ярче, и эти две горящие красные точки скользили по извилистой дороге.

Джек включил дальний свет, усилив обзор дороги впереди себя. Это помогло, учитывая скорость, с которой он двигался. Здесь не было перекрестков или пересечений с другими дорогами, насколько он мог судить, и седану некуда было свернуть.

 

Все произошло так быстро, что Джек не решился потерять драгоценные секунды, отвлекшись на общение с Центром. Теперь, когда он встроился в ритм погони, у него появилась возможность это сделать.

Устройство мобильной связи, вмонтированное в приборную панель, представляло собой вариант стандартной модели, используемой КТО Лос-Анджелеса, так что он сумел им воспользоваться без особых проблем.

Он включил его, и зажглась лампочка включения, превратившаяся в светящийся зеленый шарик.

Он покрутил связь левой рукой, держа ручной микрофон в правой. Он нажал на кнопку передачи, сказав: «Центр, это Третий. Приём».

Центр принял передачу. Гражданская и военная полиция обычно используют систему цифровых кодов как своего рода словесную стенограмму в своих радиопереговорах. «Десять-Десять», скажем, означает, что экипаж временно отключается от связи.

Другие цифровые коды означали такие вещи, как ограбление, прозвучали выстрелы, ранен полицейский.

КТО – не полиция и, за исключением специализированных операций, проводимых тактическими ударными группами, Отдел использовал прямые переговоры и полагался на технологические ухищрения собственной аппаратуры для обеспечения безопасности и конфиденциальности переговоров.

Джек стал говорить в ручной микрофон. Чтобы его услышали, ему пришлось перекрикивать шум двигателя, наращивавшего обороты, чтобы не отстать от седана.

 

«Это агент Бауэр. Мы были атакованы двумя стрелявшими в нас в Ред Нотч. Агент Нил убит. А также гражданский информатор, которого мы обнаружили на месте происшествия. Один из стрелявших в нас тоже убит. Его напарник пытается скрыться и бежит на север в седане темного цвета по дороге у подножия Ред Нотч. Названия дороги не знаю, но она идет к западу от реки».

Диспетчер от волнения тоже стал кричать.

Он определил дорогу как Нагайи-драйв. Джек сказал: «Я преследую этот автомобиль. Водитель вооружен пистолетом. У него может быть и другое оружие. Мы находимся около пяти миль к северу от Ред Нотч и движемся на север».

У диспетчера была куча вопросов по инциденту, на которые он хотел получить ответы сразу же. Дорога начала переходить в серию сложных S-образных кривых, требовавших пристального внимания Джека. Седан стал отрываться, пока Джек вел переговоры. Он отключился, схватился за руль обеими руками и сосредоточился на вождении.

Дорога вилась вокруг горных выступов и впадин, волнообразной лентой раскручиваясь на высокой скорости. Джека охватывала тревога всякий раз, когда задние фонари седана влетали за горный изгиб и скрывались из поля зрения, и уменьшалась она только тогда, когда эти две красные точки вновь становились видны.

Джек двигался, одной ногой нажимая на педаль газа, а другой балансируя над педалью тормоза. Он увеличил нагрузку на акселератор. Двигатель зашумел на самых повышенных тонах. Он взглянул на датчик температуры на приборной панели. Стрелка стояла посередине между двумя крайними отметками, там, где она и должна быть. Это хорошо, двигатель не перегревался.

 

Гонка шла по ровной дороге без каких-либо реальных падений, понижений или уклонов. Дорога огибала основание горы, избегая даже предгорья.

Для Джека пока все было окей, он был полностью поглощен сохранением темпа погони и скорости своего движения. Дорога была пуста, и кроме этих двух автомобилей, седана и пикапа, здесь никого не было.

Джек сидел, сгорбившись над рулем, как жокей, склонившийся в седле. Голова у него раскалывалась от боли, сильнейшей, убийственной головной боли, которую он когда-либо испытывал.

И в этом не было ничего удивительного. Это была высотная болезнь. Джек прибыл из Лос-Анджелеса, он был жителем равнин. А Денвер расположен на высоте в 1 милю над уровнем моря, а в районе Ред Нотч было еще выше. Он не акклиматизировался пока к этой высоте. Как говорят специалисты, жителям равнин приходится страдать день или два в высотных местностях, пока горная болезнь не окончится. Это не вопрос кондиционирования, тренированный спортсмен из равнинных районов будет страдать от негативных последствий первоначального воздействия разреженного горного воздуха точно так же, как и ожиревший, ленивый бездельник.

В голове у Джека как будто сидел железнодорожный клин, вбитый ему в череп прямо посередине двух полушарий головного мозга. Потом он вспомнил Нила с полностью снесенной верхней частью головы. Джек подумал, что ему чертовски повезло, что у него есть голова, которая страдает от головной боли. Он выдержит ее, и прилив адреналина от этой охоты поможет ему в этом, придав энергии.

Кривые начали сглаживаться, вытягиваясь в прямой участок дороги. Джек вдавил в пол педаль газа. Пикап затрясся от вибрации двигателя, но все же он был управляем. Рев двигателя почти, но не совсем, заглушил звук передатчика и неистовый голос диспетчера Центра, продолжавшего обстреливать Джека требованиями по обновлению ситуации.

Ситуация была такая, что Джек приближался к седану. Он был всего в нескольких сотнях ярдов впереди, и разрыв неуклонно сокращался. Независимо от того, что у седана было под капотом, ему не хватало мощности пикапа, и эта нехватка неумолимо говорила за себя.

Небо светлело. Справа по курсу показался эстакадный мост через реку. Напротив него слева, где заканчивалась гора Нагайи, появился какой-то разрыв. Это был перекресток, перерезавший Нагайи-драйв под прямым углом.

У перекрестка стояло несколько зданий.

 

Мост был железнодорожным, недоступным для автомобильного движения. От западного конца моста шли рельсы, пересекавшие Нагайи-драйв и далее шедшие в ущелье между горой Нагайи и горами к северу от нее.

Железнодорожные пути, пересекаясь с дорогой под прямым углом, превращались в утопленную в асфальт вставку рельсов-близнецов в специально проложенных углублениях. Шпал не было. Пересечение было отмечено черно-белой полосатой перекладиной и светофором. На линии не было поездов, и сигнальные огни были погашены, а шлагбаум поднят, разрешая свободный проезд.

У перекрестка расположился небольшой городок.

Городок? Это была даже не деревня. Деревушка скорее.

Там были АЗС, закусочная, выстроившиеся в линию пара магазинов, почтовое отделение и горстка домов.

Седан промелькнул через перекресток, не снижая скорость. Пикап сделал то же самое, пронесся над утопленными железнодорожными рельсами, лишь чуть повысив тон гула мчавшихся со всей скоростью по шоссе колес, лишь зафиксировав наличие рельс.

Джек уголком глаза заметил крошечное кафе с восточной стороны дороги. У его северной стены, лицом к дороге под прямым углом, на стоянке рядом стояла полицейская машина. Фары ее были выключены, но он смог разглядеть двоих на переднем сиденье.

Он промчался мимо них со скоростью около 80–85 миль в час. Он, может быть, шел бы и быстрее, но чуточку замедлился, на всякий случай, при пересечении железнодорожных путей. Они, как оказалось, фактически не были препятствием, так что как только он миновал их, он бросил пикап обратно до девяносто.

После некоторой паузы сидевшие в полицейской машине очнулись или вышли из оцепенения, увидев промелькнувшую прямо перед их носом погоню на самых высоких скоростях. Тогда полицейский автомобиль выкатился с места своей стоянки и пошел по полосе в северном направлении, включив все фары и мигалки на подставке на крыше, и полетел вслед за седаном и пикапом.

Джек взглянул в зеркало заднего вида, увидев мигалки полицейского автомобиля, мерцавшие яркими синими и белыми огнями.

 

Они выглядели яркими и счастливыми, как огни вечеринки. Однако они были еще далеко. Седан был гораздо ближе, разрыв между ним и пикапом сокращался.

Телефонные столбы вдоль обочины неслись мимо, как в тумане. Дорожные знаки летели мимо так быстро, что не было времени даже их рассмотреть.

Дорога начала подниматься в долгом пологом уклоне, который слегка изгибался к западу, огибая южную конечность горы Зебулон – следующий пик к северу от ущелья за горой Нагайи.

Джек уже настолько приблизился к седану, что мог различить контуры головы и плеч водителя.

Как взять его? Он хотел бы взять его живым, если бы мог, но на таких скоростях это будет трудной задачей.

Он не намеревался погибнуть, пытаясь это сделать.

Пикап был больше седана, в нем было больше мощности. Он мог столкнуть его с дороги, если уж на то пошло. Если он поравняется с седаном, он сможет выстрелить в него. Однако у беглеца тоже был пистолет, и Джек не представлял себе идею обменяться с ним выстрелами на скорости в девяносто миль в час. Нет, лучше столкнуть его с дороги. Если тот уцелеет при крушении, тем лучше.

Седан был уже почти на гребне длинного пологого склона.

Быстро взглянув в зеркало заднего вида, Джек увидел, что полицейский автомобиль был еще далеко позади.

Седан был уже на вершине, исчезнув внизу с другой стороны. Вершина холма впереди увеличилась в размерах, и через долю секунды Джек уже смотрел вниз с другой стороны склона.

У подножия холма была деревня. Не очень уж и большая, но это был мегаполис по сравнению с полустанком на железнодорожном переезде. Через реку и здесь был перекинут мост, но этот уже был доступен для легковых и грузовых автомобилей.

По центру деревни по обе стороны Нагайи-драйв в линию выстроились магазины. Джек угадал, что это деловой район, что называется главная улица. По обеим сторонам этой главной улицы выстроилось с десяток двух- и трехэтажных кирпичных зданий. Парочка односемейных домов стояла в западной части городка.

Пересечение Нагайи-драйв и дороги к мосту формировало своего рода площадь, в комплекте со светофором. Загорелся желтый свет.

На западном ответвлении перекрестка в поле зрения появилась полицейская машина, двигавшаяся в восточном направлении к площади, ее мигалки вовсю сверкали.

 

Седан оказался там первым, пролетев через перекресток и продолжив свой путь на север по Нагайи-драйв. Полицейская машина остановилась, частично перекрыв небольшую площадь.

Появился второй полицейский автомобиль, прибывший с восточной ветки перекрестка, он двигался на запад. Его мигалки тоже сверкали. Он остановился посреди площади, нос к носу со своим близнецом, и две машины сформировали своего рода блокпост, перегородивший Нагайи-драйв.

Джек оказался в трудном положении. Он подумал было о том, чтобы съехать на тротуар и объехать блокпост, но тротуар выглядел слишком узким, чтобы вместить пикап. Похоже, такой маневр был невыполним, даже если бы тротуар был достаточно широким, но не на той скорости, с которой он шел. На такой скорости это выглядело самоубийством.

Он не был уверен в том, что даже попытавшись сделать фантастические головокружительные трюки, сможет вовремя остановиться и не врезаться в блокпост.

Копы, должно быть, тоже так думали, потому что они повыскакивали из своих машин и кинулись в стороны.

Их было двое, по одному на машину. У одного было нечто вроде винтовки.

Джек все рассчитал за доли секунды.

Это был не столько расчет, сколько реакция.

Он понял, что если он надавит на педаль тормоза, то тормоза, вероятно, откажут, и это приведет к потере контроля над автомобилем. Вместо этого он постепенно стал тормозить, крутя руль, чтобы свести к минимуму неизбежное скольжение.

Шины взвыли, оставив две извилистые линии жженой резины по обе стороны осевой линии улицы, выкрашенной в желтый цвет, когда пикап завибрировал, закачался, завилял хвостом, и его занесло.

Машина заскользила боком и проделала довольно значительное расстояние вниз по склону, двигаясь вперед водительской стороной. Неизбежны были бы многочисленные столкновения, если бы по обе стороны улицы стояли какие-нибудь машины. Джеку понадобилось все пространство по обеим сторонам улицы, чтобы в тяжелой борьбе вернуть контроль над пикапом.

Близко, очень близко. Пикап занесло боком к полицейским машинам-близнецам, он сильно качнулся и остановился менее чем в шести футах от них. Двигатель заглох.

 

Хотя рация по-прежнему работала. То и дело она выкрикивала еще один неистовый, почти неразборчивый запрос от диспетчера Центра.

Джек чувствовал себя так, будто желудок его остался где-то сзади на склоне, вероятно, в той точке, где он начал тормозить. Вонь от жженой резины и выжженных тормозных накладок была невыносимой, удушающей. Он чувствовал, что едва мог вздохнуть.

Теперь он увидел, что то, что он считал винтовкой в руках одного из копов, которые разбежались подальше от блокпоста, на самом деле было дробовиком. И он был направлен прямо ему в голову.

Коп, который орудовал им, стоял с пассажирской стороны кабины. Он выглядел несчастным. Создавалось впечатление, что нажатие на курок может осчастливить его.

Джек поднял руки вверх, показывая, что оружия нет.

С водительской стороны появился второй полицейский, размахивавший длинноствольным Магнумом .44-го калибра.

 

На обоих копах были шляпы в стиле вестерн, что усиливало их сходство с ковбоями.

Полицейский с пистолетом закричал на Джека, чтобы он вышел из грузовика. Джек остался там, где он был, потому что для того, чтобы выполнить эту команду, он должен был использовать руки, а он боялся, что если он пошевельнет ими, один или оба копа решат, что он потянулся за чем-нибудь, и используют это в качестве предлога, чтобы открыть по нему огонь.

Полицейский с пистолетом свободной рукой открыл водительскую дверь. Его бледно-серые глаза были широко выпучены на раскрасневшемся, злом красном лице. Он сказал: «Вылезай! Выходи из автомобиля!» Если точнее, он произнес «автомомомобиля».

Джек сказал: «Не могу –– ремень безопасности».

Полицейский покачал головой в явном недоверии, как будто это была какая-то новая, доселе невиданная уголовная дерзость. Он приставил дуло пистолета Джеку под подбородок и сказал: «Если я увижу, что ты потянешься за чем-то, кроме этого ремня, я с удовольствием посмотрю на твои размазанные по всей кабине тут внутри мозги».

Джек сказал: «Я сейчас его отстегну».

«Именно это ты и сделаешь, мистер».

Джек двигался очень медленно, как будто снимался в эпизоде с замедленной съемкой. Он опустил руки и отстегнул ремень безопасности. Тот щелкнул и отскочил.

Полицейский схватил его сзади за воротник и вытащил из кабины, бросив его лицом вниз на дорогу. Джек упал на асфальт и растянулся, содрав кожу на руках и коленях.

Полицейский с дробовиком покружил вокруг передней части пикапа, держа оружие на плече так, чтобы оно было нацелено вниз на Джека.

Краснорожий полицейский с бледными глазами сказал: «Лицом вниз на дорогу и не двигаться, парниша, даже не дышать».

Джек сделал так, как ему сказали. Он увидел, что на копе с 44-м калибром были ковбойские сапоги под коричневыми брюками.

У сапог были заостренные носки и большое количество причудливой кожаной отделки и тиснения. Выглядели они дорогими.

 

Полицейский скрутил Джеку руки за спиной, вывернув их так, как будто он хотел бы вырвать их из гнезд. Стальные браслеты обхватили запястья Джека, глубоко их укусив и туго обхватив руки.

Он схватил Джека сзади за шею и рывком поднял его одной рукой на ноги. Не за воротник, а именно за шею. Он был сильным. Джек стоял теперь с руками в наручниках за спиной.

Он посмотрел за полицейский блокпост, к северу по Нагайи-драйв. Седана и след простыл, даже мерцания его задних фар не было видно. Он давно уже умчался прочь.

Полицейский с дробовиком опустил дуло вниз.

Краснорожий коп с бледными глазами сунул пистолет в кобуру на поясе. Она тоже была с причудливой отделкой, ручной работы.

Появилась третья патрульная машина, остановившаяся посреди улицы позади пикапа Джека. Она, должно быть, была той самой, которая стояла у кафе и погналась за Джеком по Нагайи-драйв к этому городку.

На ней прибыло еще двое полицейских, мужчина и женщина. На обоих были шляпы в стиле вестерн. У женщины волосы были заколоты в пучок на затылке, под шляпой.

Ее напарником был большой неуклюжий самец, около метра девяносто ростом, с плечами шириной с длинную ручку топора. Ему было лет 25, с волосами настолько черными, что в них были синеватые блики. Его волосы казались длиннее, чем у всех полицейских. Он был чисто выбрит, с гладкой, ярко-розовой кожей. Казалось, он был более разъярен, чем те два копа с блокпоста, которые только что произвели задержание. Возможно, из-за того, что большое темное влажное пятно красовалось в области промежности и верхней части бедер его брюк.

На лице копа с дробовиком мелькнула волчья усмешка, выказавшая множество зубов и мало радости. Он сказал: «О Боже, Фиск! Ты что, обоссался?»

Фиск сказал: «Не беспокойся об этом, Коул Таггарт! Я пролил на себя чашку кофе, когда мы вылетели вслед за этим сукиным сыном уголовником!»

«Ну конечно».

Фиск кивнул на женщину-офицера. «Это правда! Спроси ее––»

Таггарт сказал: «Конечно, полицейский Столлингс прикроет тебя, она же твой напарник и все такое». Таггарт был тем типом, которому, очевидно, нравилось колоть всех, по крайней мере, Фиска.

Бледноглазый коп сказал: «Должно быть, это был горячий кофе, Фиск, судя по тому, как ты ходишь тут, весь сгорбленный и кривоногий, как маленький старикашка».

 

Фиск сказал: «Горячий? Вот именно, что он был горячим! Я, кажется, ошпарил свой—»

«Избавь меня от подробностей. Оставь их для медицинского рапорта».

Таггарт усмехнулся. «Кое-какой отчет нужно будет сделать. Хорошо, что Брайс и я оказались здесь, чтобы поймать этого лихача».

Фиск сказал: «Мы бы поймали его. Ни в коем случае он не ушел бы после того, как мне пришлось испортить отличнейшие брюки!»

Таггарт сказал: «Будем надеяться, что только это было испорчено. Разве не так, Шэрон?»

Женщина-офицер холодно произнесла: «Что там у него в штанах, интересует тебя, а не меня, Коул».

Таггарт сказал: «Ой! Это для меня удивительная новость. Хотя предполагаю, что именно Фиску следует сказать Ой!»

Бледноглазый полицейский, Брайс, сказал: «Ладно, прекратите болтовню». Остальные замолчали. Брайс был старшим.

Джек подумал, что вряд ли сейчас было подходящее время и место, чтобы попытаться объяснить, что он является агентом КТО, преследующим соучастника убийства. Он сказал Брайсу: «Вы найдете мое удостоверение в моем бумажнике».

Брайс сказал: «Заткнись». В его голосе не было злобы, как и тогда, когда он приказал офицерам кончать свой базар.

Фиск подкрался к Джеку и, прищурившись, оглядел его. «У него пистолет, лейтенант». Он сказал это Брайсу.

Брайс сказал: «Действительно? Тонкая ювелирная детективная работа, Фиск. Так держать, и ты станешь сержантом в кратчайшие сроки». Он сказал это протяжно, с мягким сарказмом. Он сунул руку Джеку под куртку, вытащив пистолет из плечевой кобуры. Он повертел его в руках, разглядывая его. «Хороший кусок». Он поднес его себе под нос и понюхал. «Кроме того, из него недавно стреляли».

Таггарт сказал: «Похоже, мы заполучили реального головореза».

Джек сказал: «Я всё объясню».

Брайс сказал: «Что-то мне с трудом в это верится, господин незнакомец. Но у тебя будет шанс». Он протянул пистолет Фиску, сказав: «Подержи-ка вот это».

Таггарт сказал: «Это и есть то, что мы называем доказательствами, офицер».

Фиск взял пистолет. Его глаза под тяжелыми веками обиженно пылали. Он грязно обозвал Джека и ударил пистолетом плашмя Джека по лицу. Джек упал.

 
 



________________________________________

4. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 6 и 7 ЧАСАМИ УТРА



Маунтейн Лейк, Колорадо
Бледноглазый коп сказал: «У меня все лицо красное!»
Это была лишь фигура речи. Лицо его не было красным, не совсем, не таким, как раньше, когда он держал пистолет у затылка Джека. Оно стало таким сгоряча, в порыве возбуждения при задержании подозреваемого. Лицо его теперь вернулось к своему обычному цвету, к устойчивому бронзоватому оттенку того, кто много времени проводит вне офиса. Однако глаза его по-прежнему были бледными, с четкими серыми радужными оболочками, акцентировавшими выделявшиеся на их фоне темные зрачки.

Его звали Брайс Хардин, и он был лейтенантом полиции штата, начальником группы мобильного реагирования (ГМР), которая была сформирована как отряд для решения проблем, связанных с форумом Круглого стола в Скай Маунт. ГМР состояла из самого Хардина, его заместителя сержанта Коула Таггарта и рядовых Шарон Столлингс и Миллера Фиска.

Все они являлись полицейскими штата, которых вместо выполнения своих обычных обязанностей откомандировали для выполнения этого временного специального задания. Их базой было подразделение в Маунтейн Лейк, участок на нижних склонах горы Скай Маунт.

Их отделение располагалось в небольшом коричневом кирпичном здании, минималистском одноэтажном строении с покатой пологой крышей. Там имелись стол дежурного, пара камер для задержанных, комната для личного состава, кабинет Хардина и несколько подсобных помещений. Здание это использовалось лишь в теплое время года; сильные снегопады зимой перекрывали здесь все главные дороги иногда на целые недели, что делало нецелесообразным сохранять отделение действующим в зимний сезон.

Кабинет Хардина представлял собой скромных размеров прямоугольник, вход в который был сбоку.

 

Из окна в стене сзади открывался потрясающий вид на восточные предгорья и долину реки.

Хардин сидел спиной к нему и лицом к двери своего кабинета, за столом из золотого дуба. Вдоль одной из длинных стен стоял красивый красновато-коричневый кожаный диван. Стена над диваном была украшена почетными плакетками и наградами Хардина за подвиги его и успешную его службу в правоохранительных органах.

Вдоль стены напротив выстроились в ряд большие серые металлические картотечные шкафы. Над ними висели фотографии в рамках, запечатлевшие Хардина с важными особами, кажется политиками и тому подобными лицами, занимавшими высокие посты.

Перед столом Хардина под углом к нему стояла пара кресел. В одном из них сидел Джек Бауэр. Оно не было особенно удобным, но даже если бы оно и было бы удобным, Джек находился не в том состоянии, чтобы это оценить. Он заметил, что оба кресла были приспущены ближе к полу, заставляя тех, кто в них сидел, глядеть на Хардина снизу вверх. По краям стола Хардина на подставках стояли два небольших флагштока. Слева был флаг Соединенных Штатов, а справа – флаг штата.

Хардину было лет пятьдесят, у него были волнистые темные волосы, седые на висках, обрамлявшие квадратное лицо с грубыми чертами лица. Толстый и широкий в груди и в плечах. Вел он себя с кажущимися искренностью и откровенностью. Джеку пришло в голову, что Хардин сам был чем-то вроде политика.

Хардин сказал: «Как говорится, даже моя ошибка – и та выдающаяся в своем роде! Я задержал вас чисто по неведению, агент Бауэр. Я понятия не имел, что мы оба в одной команде, что вы федеральный агент и все такое. Откровенно говоря — я попал впросак».

 

Джек сидел, держа полотенце-компресс со льдом у левой стороны лица, куда Фиск двинул его его же пистолетом. Джек заметил удар и отклонил голову в попытке чуть смягчить его. Он сбил Джека с ног и ошеломил его, несмотря на попытку уклониться. Он так и не потерял сознания, но в течение некоторого времени ему пришлось ощущать одни только звезды. Фиск ударил его пистолетом плашмя, и наиболее болезненная часть удара пришлась на левую скулу. Сломано ничего не было, и зубы на этой стороне оказались все в целости и сохранности, насколько он мог судить. Однако с этой стороны лицо его онемело и опухло, там возник пурпурно-коричневый синяк размером с целую ладонь. Та головная боль, от которой он страдал ранее, была ничто по сравнению с колоссальным, огромных размеров фейерверком в голове, будто от хэви-металла, который он ощущал сейчас.

Хардин поднял Джека с тротуара и наполовину понес, наполовину потащил к себе в свою патрульную машину и бросил его на заднее сиденье. Первый удар по уверенности группы мобильного реагирования (ГМР) в том, что они зацепили живца, был нанесен тогда, когда они заглянули внутрь пикапа и увидели его сложную приборную панель с вмонтированной коммуникацией. Сержант Коул Таггарт объяснил это просто, сказав: «Он, наверное, угнал автомобиль. Мы все это выясним в отделении».

Квартет сформировал конвой из своих автомобилей и отправился в отделение.

 

Возглавил колонну Хардин, с Джеком на заднем сиденье его машины, отгороженным решеткой, разделяющей правоохранителей на передних сиденьях от подозреваемых на задних. Таггарт сел за руль пикапа. Шэрон Столлингс повела машину Таггарта, а Фиск – автомобиль, отведенный для него самого и для Столлингс.

Джек нетвердо держался на ногах, а в ушах его по-прежнему звонило, так что он держал рот на замке во время езды. Позже он узнал, что городок, где его остановили, назывался Рэндом [Случайный (англ).]. Это название, казалось, ему подходило.

ГМР стала подниматься по Римрок-роуд по направлению к отделению в Маунтейн Лейк. Римрок-роуд была проложена по каменистому выступу; с западной его стороны вырисовывалась крутая скала, в то время как с восточной открывалась бездонная бездна, обрушивавшаяся в пустоту. Дорога выравнивалась на участке длиной около мили, в конце которого был выступ, расширявшийся в большое круглое горное образование – прекрасную точку обзора сверху.

Отделение твердо примостилось на этом круглом выступе, как на корточках. Вид был потрясающим, но интерес Джека к осмотру достопримечательностей был нулевым.

Таггарт успел во время езды включить систему коммуникации пикапа и связаться с Центральной диспетчерской КТО в Пайкс Форд. Трудно сказать, кто из них был более поражен – диспетчер или Таггарт. Центру удалось передать кое-что о текущей ситуации еще до того, как конвой добрался до отделения.

Таггарт не мог общаться напрямую с Хардином через систему коммуникатора пикапа, минуя Центр, что и в мыслях ему бы не пришло делать в любом случае, особенно теперь, когда он понял, что имеет место дискоординация в соподчинении. Таггарт начал шпионскую игру в скрытность, его ответы Центру становились все более туманными и уклончивыми, прежде чем он, наконец, завершил сеанс связи, сказав, что кто-нибудь из ГМР вновь свяжется с ними, как только вопрос будет прояснен.

Конвой въехал на парковку у отделения.

Таггарт быстро выскочил из пикапа и засеменил к Хардину, который все еще находился в своей машине. Хардин опустил окно, чтобы Таггарт смог просунуть голову внутрь для поспешной и срочной консультации. По большей части говорил (или скорее шептал) Таггарт, гудя что-то Хардину на ухо. Чем больше Таггарт говорил, тем краснее становились уши и затылок у Хардина.

 

Хардин повернулся в кресле водителя, чтобы взглянуть на Джека, глядя на него сквозь проволочную сетку защитной решетки. Он слушал еще некоторое время шепот Таггарта, но один раз проболтался: «Не может быть!»

Таггарт сказал: «Я не уверен, Брайс––»

Хардин вышел из машины и открыл заднюю дверь. Он сказал: «Разрешите помочь вам». Он схватил Джека под руку, помогая ему выбраться из полицейского автомобиля. Он сказал: «Осторожно, не ударьтесь головой».

Джек неприязненно взглянул на него.

Хардин взял Джека под одну из его рук в наручниках, а Таггарт – под вторую, и два копа провели Джека через стоянку в отделение, обращаясь с ним гораздо бережнее, чем ранее. Его подвели к дежурному столу, где обычно регистрируют подозреваемых. Несколько телефонных аппаратов и полицейская рация дополняли экипировку этой регистратуры.

Таггарт опустошил карманы Джека, поместив их содержимое на стол. Оно состояло из пары запасных обойм для пистолета, нескольких брелков с ключами, блокнота и ручки, какой-то мелочи, сотового телефона и бумажника. Его трубка-рация лежала в машине, но Таггарт принес ее в отделение.

Таггарт прошелся по бумажнику Джека. Ему не пришлось долго искать удостоверение КТО Джека. На нем было минифото Джека. Таггарт и Хардин встали рядом друг с другом и стали попеременно глазеть на удостоверение и на Джека. Таггарт сказал, «Джек Бауэр, это имя они назвали мне по рации, и поверь, Брайс, они бы многого не сказали».

Хардин сказал: «Охохо……» Столлингс и Фиск стояли в стороне, наблюдая за происходящим.

Они не знали, о чем речь, но понимали, что что-то происходило.

Таггарт посмотрел на Хардина. Хардин почесал голову и откашлялся. Он сказал: «Ну… Хм… э-э-э… мистер Бауэр, боюсь, что мы все стали жертвами ужасной ошибки».

Джек сказал: «Вы так думаете?» Онемевшая сторона его лица несколько затрудняла ему произнесение слов.

Хардин сказал: «Коул, сними с него наручники».

Таггарт отстегнул с Джека наручники. На запястьях Джека появились воспаленные красные канавки, там, где плотно замкнутые наручники глубоко впились ему в кожу. Из-за недостатка циркуляции крови руки его стали неуклюжими и распухшими, как будто они были в рукавицах.

 

Хардин сказал: «Может, вы присядете». Он указал на стул у стола. Джек сел на него, положив руки на бедра и на ноги. Он стал сгибать их, сжимая и разжимая кулаки. Он ощутил, будто руки его пронзили тысячи электрических игл, когда осязание стало к ним возвращаться. Лицо было бледным, как воск, за исключением синяка, расцветавшего на левой его щеке во всей своей красе.

Зазвонил один из телефонов на дежурном столе. Таггарт ответил на звонок. Из трубки, которую он поднес к уху, послышались орущие вопли. Слова невозможно было разобрать, но общий смысл был абсолютно ясен. Таггарт поморщился и передал трубку Хардину: «Возьмите лучше вы, лейтенант».

Хардин взял трубку. Он едва успел представиться, как сразу же получил нагоняй. Он много слушал и мало что смог сказать. Его немногочисленные ответы ограничивались фразами типа «честное слово, мы искренне заблуждались… решение было принято в запале, по горячим следам… да, не проявили заботы, в связи с этой конференцией… ошибки допущены, да… ужасно жаль… Управление искренне сожалеет… глубоко сожалею… приношу свои искренние извинения…»

Он протянул телефон Джеку. «Они хотят поговорить с вами».

Джек поднялся, взял телефон и поднес его к лицу с правой стороны. Чей-то голос на другом конце линии произнес: «Здравствуйте, агент Бауэр? Это Энн Армстронг».

Энн Армстронг была одним из лучших сотрудников Гарсии в КТО Денвера, одним из специальных агентов, обеспечивавших проведение конференции в Скай Маунт из командного пункта в Пайкс Форд.

Их разговор был, естественно, ограничен тем, что велся по незащищенной телефонной линии и мог касаться лишь самых общих пунктов.

Это не помешало ей просить: «Что натворили эти идиоты?»

Джек посмотрел на Хардина и Таггарта. «Будем считать, что они обознались».

«Вы в порядке?»

«Бывало и лучше, но жить буду».

«Я уже выезжаю. Буду там минут через двадцать».

«Я буду здесь. Никуда не уеду».

Звонок был окончен, связь прервалась.

Джек передал трубку Хардину, который положил ее на рычажок. Хардин сказал: «Никаких обвинений, конечно же, не будет выдвинуто».

Джек спросил: «Мною или вами?»

«Ха-ха. Ну вы знаете, такое случается. С открытием сегодня этого Круглого Стола, и с этими пропавшими сумасшедшими сектантами, готовящими неизвестно что, я уверен, вы сами понимаете, что мы все немного на взводе, взвинчены, так сказать, так что, возможно, имела место тенденция слишком остро реагировать».

«Если бы вы среагировали чуть быстрее, чтобы поймать того типа, которого я преследовал, у вас в руках была бы горячая зацепка».

Хардин деланно улыбнулся. «Считайте, что это делает из меня козла отпущения. Я возьму на себя полную ответственность. У нас было всего несколько секунд, чтобы закрыть дорогу этим блокпостом. Но откуда нам было знать, что вы федеральный агент, преследующий беглеца? Если бы вы или ваши люди связались бы с нами вовремя… А когда это случилось, мы же не знали, с чем имеем дело».

 

Джек сказал: «Мне знакомо это чувство».

«Ну тогда вы знаете, каково это». Хардин указал на вещи Джека, выложенные на столе.

«Вы наверняка захотите получить свои вещи обратно».

Джек стал собирать их и класть себе в карманы. Хардин сказал: «Когда закончите, заходите в мой кабинет и устраивайтесь поудобнее».

Джек последовал за Хардином к закрытой двери офиса, верхняя половина которой представляла собой полупрозрачную панель из матового стекла.

Имя и должность Хардина были намалеваны на ней трафаретом черными буквами, вместе с надписью: «Личное помещение».

Хардин открыл дверь и впустил Джека внутрь, последовав за ним и закрыв затем дверь. Он сказал: «Вы захотите умыться. Воспользуйтесь моим частным туалетом».

Джек сказал: «Великодушно с вашей стороны. Очень великодушно».

Хардин предпочел проигнорировать сарказм. «Небольшое межведомственное сотрудничество. В конце концов, мы все в одной команде».

Соседняя дверь в длинной стене с картотекой вела в небольшую ванную комнату. Джек взглянул на свое отражение в зеркале, установленном над раковиной. Оставалось надеяться, что это лампы верхнего освещения сделали его похожим на саму смерть – так ужасно он выглядел. Левая сторона его лица была в синяках и опухла, однако не так сильно, как он мог того ожидать, исходя из того, как она ныла. Он пустил холодную воду и ополоснул ею ту часть лица, где не болело. Он намочил мочалку горячей водой и прижал ее к левой стороне лица. Он вытерся ручным полотенцем и вышел.

Хардин приложил все усилия, чтобы изобразить из себя саму приятность. Он протянул Джеку чашку кофе. Джек отказался. Он предложил Джеку выпить виски из бутылки, которую он держал в ящике стола. Это предложение было более заманчивым, но Джек отказался. Ему не хотелось встретиться с Энн Армстронг, когда от него несло бы спиртным.

В дверь офиса сдержанно постучали; Хардин сказал, «Заходите». Это была Шэрон Столлингс со льдом, завернутым в полотенце. Джек принял компресс с благодарностью. Она вышла. Джек сел в одно из кресел, прижав лед к левой стороне лица.

Хардин сказал, «Мы разослали бюллетень по всем пунктам на розыск того автомобиля, который вы преследовали. Плохо, что мы не знаем номера, чтобы продолжить розыск. Может, что-нибудь из этого и выйдет. Не расскажете мне, с чем все это связано?»

Джек сказал: «Водитель разыскивается в связи с перестрелкой».

 

Хардин заинтересовался. «Что вы говорите! Кого застрелили?»

«Мы вернемся к этому позже».

«Что-нибудь совершенно секретное, да? Конечно, конечно. Я понимаю. С благодарностью приму любую информацию, которую вы сможете довести до моего сведения. Мы оба ведь заодно, мы следим за тем, чтобы Круглый стол прошел бы без сучка и задоринки».

Кресло Хардина заскрипело, когда он подался в нем вперед.

«Этот подозреваемый — он один из психов Прюитта?»

Джек пожал плечами. «Поживем-увидим».

«Это дурная банда и дурная компания. Они стали пропадать без вести в самом начале конференции, ну это же не может быть совпадением. Или чем-то хорошим».

В дверь постучали; она открылась, и в нее просунулась голова Таггарта, не ставшего дожидаться разрешения Хардина. Он сказал: «Люди Бауэра уже здесь, лейтенант».

Хардин сказал: «Хорошо».

Джек встал, положил полотенце-компресс на картотечный шкаф и вышел за дверь.

Хардин отодвинул свое кресло и поспешил за ним.

Джек вошел в комнату личного состава. Фиск и Столлингс разговаривали, но замолчали, когда он вошел. Фиск надел чистые штаны с тех пор, как Джек в последний раз видел его. Таггарт вновь занял свое место за столом дежурного по регистрации.

Джек подошел к дежурному столу, ни на кого не глядя. Таким образом он оказался перед Фиском и Столлингс. Он наступил Фиску на ногу. Чтобы пригвоздить его к месту. Джек провернулся на этой точке, ударив Фиска левой рукой, как копьем. Пальцы его руки были сведены вместе, кончики слегка загнуты вовнутрь.

Он всадил пальцы в верхнюю часть живота Фиска, чуть ниже грудной клетки. Он повернулся в сторону Фиска, когда бил, оперевшись на него и вложив в удар определенный вес. Его тело скрыло удар от Столлингс и Хардина. Его вогнутые пальцы вошли внутрь глубоко.

Фиск превратился в складной нож: «Ух!»

Джек отступил, сказав: «Извиняюсь».

Фиск сложился почти вдвое. Глаза у него выпучились и вылезли из орбит, а рот стал круглым, как будто он сосал воздух или произносил «О», задыхаясь. Его розовое лицо побелело, а по краям позеленело. Он обнял себя посередине обеими руками.

Дрожащая правая рука его потянулась к правому бедру, где в кобуре у него был пистолет.

Джек сказал: «Достанешь пушку, и я вышибу тебе зубы».

Фиск передумал и вернулся к обхвату себя обеими руками и всасыванию воздуха, его глаза на измученном лице страдальца пылали ненавистью.

Джек спросил: «Не так уж и весело, когда противник не в наручниках, не так ли?»

Хардин спросил: «Вот теперь, к чему все это?»

Таггарт деланно беспечным тоном сказал: «Я ничего не видел, лейтенант».

На лице Хардина появился понимающий взгляд. Он сказал Джеку: «Хорошо, счет сравнялся. Теперь вы счастливы?»

 

Джек сказал: «Счастливее, чем раньше».

Хардин сказал: «Фиск, если тебя стошнит, то ради Бога, не делай этого здесь».

Входная дверь отделения открылась, и вошли двое из КТО – Энн Армстронг и Эрни Сандовал.

Джек кивнул им и сказал: «Я сейчас поеду с вами, только есть еще одна деталь, которую мне нужно уладить».

Он подошел к Таггарту, сидевшему за столом регистрации. Таггарт поглядел на него с опаской. Джек протянул руку и сказал: «Мой пистолет».

Таггарт открыл ящик стола, протянул руку и вытащил пистолет Джека и обойму с патронами, положив их на рабочий стол. Он сказал: «Он не заряжен».

Джек взял пистолет, осмотрел его и удостоверился, что патронник пуст. Он действительно был пуст. Он вставил обойму в гнездо в прикладе, прихлопнув его сзади основанием ладони, чтобы вставить его на место.

Он не стал загонять патрон в патронник.

Он уже добился своего. Он сунул пистолет в кобуру, позволив затем куртке скрыть ее.

Он повернулся к двум агентами КТО и сказал: «Пойдемте».

Выражение лица Энн Армстронг было чопорно неодобрительным, как у школьной учительницы, которая вышла на минутку из класса и обнаружила по возвращении, что ученики расшалились.

Эрни Сандовал показал на Фиска, который стоял, согнувшись вдвое и одной вытянутой рукой держась за стену для поддержки. Он сказал: «Что это с ним тут произошло?»

Джек сказал: «Слишком много кофе».

 
 


________________________________________

5. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 7 и 8 ЧАСАМИ УТРА.

 

Скай Маунт, Колорадо

Утро было чудесным, и как раз это отчасти стало проблемой для Джека. Весь этот яркий солнечный свет, изливавшийся здесь в безоблачном голубом небе, в горах, слепил его и вызывал у него головную боль.

Он надел солнцезащитные очки. Это ослабило блики, но давление очков на ушибленную левую сторону лица лишь добавило дискомфорта.

Он сидел на переднем пассажирском сиденье автомобиля, который гнала Энн Армстронг. Она была высокой, худой, с короткими светлыми волосами, лицо ее было длинным, узким и с высокими скулами. На ней был коричневый пиджак, светло-голубая блузка, песочного цвета юбка и коричневые на низком каблуке кожаные туфли. У нее также был с собой короткоствольный пистолет с толстым дулом в кобуре на кнопке, прикрепленной к поясу на правом бедре.

Она ехала на север по Римрок-роуд, оставив позади отделение у Маунтейн Лейк. Они направлялись в Скай Маунт. Эрни Сандовал сел в пикап Тойота, чтобы отогнать его на командный пункт КТО в соседнем Пайкс Форде.

Энн Армстронг сказала: «Наши люди нашли тела Фрэнка Нила и гражданского лица, соответствующего вашему описанию Лобо в Ред Нотч, но не нашли мертвого стрелка».

Джек сказал: «Проклятье, они быстро работают».

«Кто?»

«Противник, кто бы им ни был».

«Сектанты?»

«Хотелось бы мне знать это самому».

Армстронг обдумывала это в течение минуты. «Результатов по поиску Субару, за которым вы гнались, нет».

 

Джек сказал: «Неудивительно. В этих горах, должно быть, тысяча мест, где можно спрятать машину».

«Не было сообщений и об угоне машины, подходящей под ваше описание. И без номеров тоже…»

«Это киллеры-профи. Они не станут пользоваться собственными машинами. Номерные знаки были, вероятно, сняты с другого автомобиля, чтобы замести следы».

Они проехали около мили. Энн Армстронг спросила чуть холодно: «Какую цель преследовала эта мачо-демонстрация в отделении?»

Джек ответил: «Сбалансировать ущерб».

Лицо ее холодно напряглось, вокруг глаз появились мелкие морщинки: «Не понимаю».

Он сказал: «Этот сопляк Хардина ударил меня пистолетом, когда я был в наручниках. Такое нельзя оставлять без последствий. Это агрессивная сфера деятельности, где много персонажей с высоким уровнем тестостерона, которые всегда на пределе и смотрят, что им может сойти с рук – а ведь это именно те, кому полагается быть на нашей стороне. Вам не хотелось бы, конечно, чтобы разошелся слух о том, что агента КТО избили безо всяких последствий. В этом случае наши люди потеряют уважение в глазах других агентств, с которыми мы должны работать. А это плохо для морального духа. Отплачивая той же монетой этому бандиту-полицейскому, мы восстанавливаем надлежащий баланс. И все теперь знают, что нашими ребятами нельзя помыкать без того, чтобы получить ответку».

Сквозь зубы она произнесла: «Понимаю. Итак, все это было только ради КТО. Ничего личного, никакой примеси личной неприязни». Она даже не потрудилась скрыть недоверие, произнося это.

«Личные чувства в сторону, я сделал это во благо службы», ответил Джек.

Энн Армстронг грязно выругалась. «Вы через несколько дней вернетесь в Лос-Анджелес, а мы останемся здесь. Помните, что мы должны работать с местными властями».

«Ну Хардин всё прекрасно поймет. Я раньше служил в полиции Лос-Анджелеса. Мне прекрасно известно, как мыслят полицейские, потому что я когда-то был одним из них. Кстати, а что можно сказать об этой группе мобильного реагирования (ГМР)?»

«Брайс Хардин имеет влияние в кругах правоохранителей штата. У него куча наград и многочисленных благодарностей за доблесть и вся грудь в орденах.

У него большие связи в канцелярии губернатора в столице штата. С помощью ГМР он и губернатор пытаются вмешиваться в события вокруг Скай Маунта, чтобы усилить свое влияние и повысить собственный политический вес».

Отвесная стена скал на Западе закончилась, и открылся вид на ложе каньона, в котором центральное место занимало линзообразное озеро. Озеро было цвета неба. В этом живописном пейзаже бросались в глаза гравийная стоянка для машин и множество столиков для пикников, разбросанных среди деревьев, окружающих озеро.

 

Металлический указатель определил местность как «Маунтейн Лейк, государственный парк штата». Въезд туда был перекрыт цепью. Стандартная табличка, прикрепленная к ней, гласила: «Временно закрыто».

Джек сказал: «Так вот он, Маунтейн Лейк. Мне было любопытно, куда они его запрятали».

Армстронг сказала: «Он закрыт на время проведения Круглого Стола. Власти не хотят видеть здесь посторонних гражданских лиц во время конференции. Минус одна нестабильность, с которой им придется иметь дело».

Они проехали мимо него и вернулись к скалистым стенам.

Джек сказал: «Кое-что еще беспокоит меня, что-то, что может стать возможной зацепкой. Это лишь предположение, но этим стоит заняться. Поселение в Ред Нотч нужно проверить на наличие следов химического оружия».

Армстронг, которая вела себя несколько холодно и отстраненно, теперь откровенно удивилась: «Химическое оружие? Где вы его выкопали?»

«Лобо что-то говорил о веществе, которое накрыло поселение зеленым облаком. Это могло быть каким-то химоружием, токсичной газовой атакой. Или, может быть, только бомбой для дымовой завесы».

«Или безумный бред полусумасшедшего пьяного бомжа».

«Кого-то Лобо настолько беспокоил, что он послал группу убийц, чтобы убрать его. Сектанты и химоружие не так уж далеки друг от друга. Посмотрите на секту Аум Синрикё, проповедовавшую культ конца света, которая взорвала бомбы с нервно-паралитическим газом зарин в токийском метро несколько лет назад».

Энн Армстронг, похоже, забеспокоилась: «Сектанты и химическое оружие — идея сама по себе может вызвать панику».

Джек сказал: «Там в поселении могли остаться следы от осадка этих веществ. Если уж на то пошло, было бы целесообразно проверить на тот же предмет и тело Лобо посмертно, вскрытием. Он, возможно, подвергся воздействию каких-то веществ, и вполне возможно, что это вещество, чем бы оно ни было, могло сохраниться в его органике».

Армстронг воспользовалась встроенным автомобильным коммуникатором и связалась с Центром. Она передала сообщение, что и Ред Нотч, и Лобо нужно проверить на предмет возможного воздействия воздушно-химического оружия. Она также отметила, что это предложение ее коллеги, агента Бауэра.

Хорошенькая штучка, подумал Джек. Таким образом, она зафиксировала под запись, что эту идею предложил он. Если это не выгорит, то это была его плохая идея, а не ее. Он не держал зла на нее за этот трюк. Таковы были правила игры.

 

Следующие несколько миль горного пейзажа, разворачивавшегося перед ними, прошли в молчании. Пульсирующая боль в голове Джека стала усиливаться по мере того, как машина продолжала идти на подъем. Он сказал: «У вас, случайно, нет аспирина с собой?»

Она спросила: «Голова болит?»

«Немного».

«Вам надо бы показаться врачу, убедиться, что у вас нет сотрясения мозга».

«Я в порядке. Просто чувствительность к перемене высоты». Джек не хотел давать повода, медицинского или иного характера, которые могли бы привести к его отстранению от дела.

Насильственные смерти Фрэнка Нила и этого странного отшельника Лобо привносили долю его личной заинтересованности в это задание. Речь шла не о том, чтобы доставить удовольствие Шапелю, а о том, чтобы распутать это дело, найти убийц и разгадать загадку исчезновения сектантов. Теперь он чувствовал, что была какая-то прямая и обоснованная угроза Круглому Столу и всем приглашенным на него влиятельным персонам и финансовой аристократии.

 Армстронг спросила: «Да, высота способна выбить вас, жителей равнин, из колеи, не так ли? Вот что происходит, когда вы не в своей стихии».

Это могло быть и завуалированным подколом ему, насчет того, что он аутсайдер, направленный в КТО Денвера политикой силовиков. Джек не мог винить ее за то, что она так воспринимала эту ситуацию, но это не помешало ему сказать: «Ну я пока ничего плохого же не сделал».

Она сказала: «Вы все еще живы».

Последовала длинная пауза, а затем она сказала: «Кажется, у меня есть аспирин в бумажнике». Бумажник ее лежал на полочке трансмиссии между их сиденьями. Она продолжила управлять машиной одной рукой, а другой открыла бумажник. Она сунула туда руку и стала в нем копаться.

Дорога стала уже не прямой, а извилистой, она вилась чередой слепых кривых. Армстронг вела машину в быстром темпе без снижения скорости, поглядывая поочередно то на дорогу впереди, то в сумочку. Джек ощутил оттенок тревоги, так как обочина дороги с его стороны была шириной всего лишь в несколько футов, а металлическое ограждение высотой лишь по колено, отделяя их от провала глубиной в тысячу футов.

Она сказала: «Кажется, что это где-то здесь…».

 

Джек был на грани того, чтобы сказать ей, чтобы она забыла про это, что он может прекрасно обойтись и без аспирина. Автомобиль обогнул крутой поворот, оказавшись лицом к лицу с двухтонным грузовиком, двигавшимся в противоположном направлении.

Грузовик шел, уклонившись на фут или два от центральной линии, и Армстронг пришлось свернуть, чтобы избежать столкновения, и оба колеса ее автомобиля с правой стороны хрустнули землей и камнями обочины.

Она сказала: «Придурок!», миновала грузовик и выкатилась обратно на полосу, так что все четыре колеса еще раз цепко схватились за твердый асфальт.

У Джека все похолодело внутри.

Он заставил себя говорить непринужденно.

«Это был грузовик для выездной торговли. Наверно, шел из Скай Маунт».

Она сказала: «О, тут целый караван поставщиков будет носиться вверх и вниз по горе весь период конференции. Ну вы знаете, всё лучшее для гостей. Хотелось бы, чтобы хоть некоторые из этих дальнобойщиков научились бы водить».

Она вернулась к сумочке и продолжила в ней рыться, и наконец вытащила упаковку аспирина. «Так и знала, что он там». Она протянула ее Джеку.

Джек сказал: «Спасибо». Он не спеша открыл тюбик и вытряхнул две таблетки. Во рту у него все пересохло от едва не случившейся только что катастрофы, и ему потребовалось выработать немного слюны. Он закинул таблетку глубоко в рот, откинув голову назад, чтобы таблетка прошла по пищеводу, а потом повторил процесс. Армстронг спросила: «Глотаете их без воды? Мой Бог, это жестоко».

Он спросил: «Можете дать мне еще несколько таблеток на потом?»

«Возьмите весь тюбик, если хотите».

«Нет, все в порядке, я просто хочу парочку про запас».

Он вытряхнул еще четыре таблетки себе на ладонь и опустил их в нагрудный карман куртки. Он закрыл банку, передав ее обратно ей.

С запада показалось ущелье, открывавшее вид на дорогу, спускавшуюся вниз по длинному склону. Армстронг повернула налево, выехав на эту дорогу. Она сказала: «Это дорога Мастерман-уэй. Она приведет нас прямо в Скай Маунт».

Джек сказал: «Впервые еду на Мерседес-Бенце, который принадлежит КТО. Как вы умудрились заполучить его с этими бюрократами, трясущимися над каждой копейкой?»

«Производственная необходимость. Нам он понадобился как защитное прикрытие, чтобы гармонировать со всеми другими престижными моделями в Скай Маунт. В противном случае мы торчали бы там, как пугало, видное за версту».

 Они проехали вверх по склону. На вершине дорога разветвлялась. Там был устроен контрольно-пропускной пункт, которым управляли два помощника шерифа округа. Их автомобиль стоял прямо посреди дороги. Оба ответвления дороги были перекрыты несколькими деревянными козлами.

Один из помощников подошел к машине КТО со стороны водителя. Энн Армстронг представила свои верительные грамоты, в том числе свое удостоверение и пропуск на въезд в Скай Маунт. Помощник шерифа взял документы и из своей машины по рации связался со Скай Маунт, чтобы проверить их. Они, должно быть, оказались в порядке, потому что он вернулся к машине через некоторое время и отдал Армстронг ее документы. Его напарник оттащил козлы в сторону и махнул им рукой, чтобы они проезжали, а затем перетащил их обратно, чтобы заблокировать дорогу после того, как они проехали.

Дорога извивалась вверх по склону горы, как на американских горках, разматываясь несколькими кривыми шпильками в форме буквы U, которые заканчивались на вершине плато. Высокие горные долины в Скалистых горах называются там парками. Этот парк был обширной круглой поляной, открывавшейся на восток, оставшаяся часть пути вокруг была окружена тремя горами: Нагайи, Зебулон и Тандер. Это создавало эффект амфитеатра, в котором парк был нижней ареной, а горы – полукруглыми рядами, которые поднимались все выше и выше, к высшей точке.

 

Амфитеатр богов. Такелаж, будто специально созданный для Скай Маунт. Скай Маунт было названием и парковой усадьбы, и сказочного строения, венчавшего ее ансамбль. Здание было уникальным творением, частично готическим замком, частично в стиле усадьбы Тюдоров, частично замком.

Это было архитектурное безумие, да еще с размахом, великолепная дорогостоящая штучка, которую можно было сравнить только с такими же монументальными сооружениями, как поместье Дюпона Винтертур, замок Херста в Сан-Симеоне и замки в стиле барокко девятнадцатого века, принадлежавшие Людвигу, безумному и «сказочному» королю Баварии.

Здание гнездилось на плоской вершине одной из возвышенностей в этом гористом парке. Фасадом оно было обращено на юг, его длинная ось пролегала с востока на запад. Его центральная часть представляла собой средневековую башню-цитадель, с фасадом, скверно копировавшим церковь Нотр-Дам де Пари. На восток и на запад от центральной цитадели разветвлялись многоэтажные длинные крылья, украшенные балконами и террасами. Остроконечные крыши ощетинились шпилями, башнями, башенками и бойницами. Оно было построено в конце 1880-х годов, в эпоху «позолоченного века», и тщилось продемонстрировать замысловатую пышность и «пряники» архитектурного декора того периода, но не в дереве, а в камне.

 


Особняк стоял в центре замысловатого ландшафтного комплекса, состоявшего из садов, фонтанов, галерей и аркад, двориков и беседок.

Возвышенность, на которой он стоял, разрезалась ступенчатыми террасами, представлявшими собой висячие сады. Прочая часть усадьбы простиралась под ними в пасторальной перспективе покатых зеленых полей, лесистых рощ, прудов и водоемов, испещренная извилистыми дорожками и украшенная скульптурами.

Одна из самых невероятных вещей, которые Джек Бауэр когда-либо видел. Он сказал: «Всё это существует наяву или это просто меня добила высотность?»

Энн Армстронг сказала: «Это нечто, не так ли?»

«По сравнению с этим Неверлэнд [богатое ранчо Майкла Джексона] выглядит как сельская лачуга».

 

Выезд на край плато и внезапное столкновение со Скай Маунт оказали какое-то инстинктивное воздействие изнутри. Теперь, когда у Джека появилось время, чтобы обозреть картину в целом, он стал обращать внимание на важные детали, явные признаки современности.

Крыши особняка были усеяны спутниковыми антеннами, выглядевшими, как белые поганки, проросшие из расщелин в угловатых горных кручах.

На южной плоской стороне возвышенности имелась вертолетная площадка, развернутая к западной части парка. Там стояло два вертолета. Большое поле в юго-восточном секторе было превращено в автостоянку. Она была набита множеством роскошных автомобилей класса «люкс», элитными внедорожниками и лимузинами, все они выстроились там аккуратными стройными рядами. Грузовые автомобили и фургоны для доставки грузов выстроились в линию вдоль проезда, который огибал особняк и приводил к задней его стороне.

Большие черные лимузины и блестящие новые автомобили подъезжали по главному проезду к фасаду здания, выгружая пассажиров и багаж. Внизу у особняка копошились группы людей и гостей, блуждавших среди аркад, галерей и садов. Картина была весьма живой, менявшейся, деятельной, яркой и движущейся.

 

Участок хорошо охранялся большим количеством персонала служб безопасности, частично в форме, частично в штатском. Группы охранников патрулировали поместье в гольф-карах. Забавный штришок, подумал Джек.

Открытый восточный конец парка был окружен оградой из черных железных копий высотой в десять футов. Секции ограды чередовались с каменными колоннами. Вход в парк был только один, через двойные ворота, контролировавшие доступ к дороге с двусторонним движением, которая вела в имение и из него. КПП с внутренней стороны ворот был похож на небольшой особняк тюдоровской архитектуры. Джек с болью отметил, что он был больше, чем его собственный дом, в который он вернулся.

За воротами имелись две будки охранников, а также с полудюжины охранников в униформе, все с пистолетами по бокам. У границы поместья, в отдалении от основной дороги и главных ворот, в изобилии группировались машины Управления окружного шерифа и полиции штата.

Джек сказал: «Похоже, местных правоохранителей отодвинули на обочину».

 

Энн Армстронг кивнула. «Это вопрос меры. Полиция хороша для того, чтобы отгонять граждан, протестующих, журналистов и иных вредителей от небожителей, но и сама она также отстранена от священных стен.

Сам Скай Маунт охраняется агентством Брэнда, частной охранной фирмой, нанятой Мастерман Трастом, который управляет недвижимостью и Круглым столом».

Она подъехала к главным воротам, но была остановлена в десятке шагов от них охранником. Ворота были закрыты.

К окошку со стороны водителя подошел охранник. На нем была серая крейсерская кепка с черным лакированным козырьком, серая рубашка с длинными рукавами и черным галстуком и серые брюки с черными вертикальными полосами по бокам. На левой его груди был значок в форме герба с вытесненными на нем словами «Агентство Брэнда».

Также на нем были черный лакированный кожаный офицерский ремень-портупея Сэм Браун, а на бедре кобура с пистолетом. Все охранники в униформе были одеты одинаково.

«Доброе утро, мэм», сказал он.

Она сказала: «Энн Армстронг и Джек Бауэр, у нас встреча с Доном Бассом, пожалуйста».

«Мистер Бас вас ждет?»

«У нас назначена встреча».

«Пожалуйста, покажите ваши удостоверения? Вы оба».

Джек и Армстронг передали свои удостоверения КТО. Охранник просмотрел фото Энн Армстронг и сравнил его с водителем. Он сделал то же самое с Джеком, но потратил на это гораздо больше времени.

Джек снял темные очки, чтобы было легче его узнать.

Судя по выражению лица, охранник засомневался. Он обошел автомобиль спереди, чтобы лучше осмотреть Джека со стороны пассажирского окна. Он все еще казался недовольным. Джеку пришло в голову, что все его злоключения начиная с прибытия в Ред Нотч несколько потрепали его внешность.

 

Охранник вернул им удостоверения. Он сказал Армстронг: «Мне придется связаться с мистером Бассом, он в особняке. Пожалуйста, отъедьте в сторону, чтобы не блокировать ворота».

Он подошел к будке охраны справа и вошел внутрь.

Джек сказал: «Не думаю, что ему понравился мой внешний вид. У меня такое чувство, что я, кажется, слишком просто одет для такого случая».

Энн Армстронг сказала: «Вы всегда можете сказать, что работаете под прикрытием». Она развернула машину в обратном направлении и отъехала на обочину, так, чтобы мерседес не стоял на пути входящего трафика.

«Дон Бас – шеф безопасности конференции», сказала она. «Если мы будем иметь дело непосредственно с ним, то это позволит нам избежать бюрократической волокиты. Помимо всего прочего, у нас не будут проверять оружие на въезде.

«Уверена, вам это понравится», добавила она.

Джек только усмехнулся.

Прошло пять минут, прежде чем охранник вернулся. Он энергичным шагом направился к водителю и сказал: «Мистер Басс в настоящее время недоступен. Вместо него сейчас сюда подойдет мистер Нун. Он помощник мистера Басса».

Армстронг сказала: «Да, я знаю его».

«Он проводит вас к особняку».

«Спасибо».

 

«Добро пожаловать, мэм. И всего наилучшего». Охранник ничего не сказал Джеку, даже не взглянул на него. Он присоединился к другим охранникам у ворот.

Энн Армстронг сказала Джеку: «Ларри Нун – человек номер два у Басса. Он одинаково полезен для содействия нашему въезду сюда».

Десять минут спустя гольф-кар скатился по склону и остановился в воротах. Водителем был охранник в униформе, а пассажиром – плотный и грузный мужчина, похожий на медведя. Он выскочил из кара, прошел через вращающуюся дверь справа от въездных ворот и поспешил к их машине.

Ему было около 55 лет, ростом примерно в шесть футов, два дюйма и весом около 220 фунтов. На нем была холщовая утконосая кепка, темно-синяя спортивная куртка, зеленая с открытой шеей спортивная рубашка и брюки цвета хаки. Лысеющий, с бахромой коротких светлых волос и белокурыми бровями. Чисто выбритый и румяный.

Он пошел к водителю и, дойдя, пожал руку Энн Армстронг. Куртка его распахнулась, когда он наклонился вперед, и Джек увидел, что у него в кобуре под левой рукой короткоствольный револьвер. Лицо его осветилось широкой зубастой ухмылкой, как будто он был рад видеть ее и сказал: «Привет, Энн».

Она сказала: «Привет, Ларри».

«Дон на совещании с мистером Райтом и не мог уйти. Извините, что заставил вас ждать».

«Нет проблем. Ларри, это Джек Бауэр. Он откомандирован сюда нашим Лос-Анджелесским дивизионом и будет работать с нами во время проведения конференции. Джек, это Ларри Нун».

Нун подбежал к пассажирской стороне автомобиля. Он еще раз сверкнул широкой ухмылкой и протянул большую правую руку. «Рад познакомиться с вами, агент Бауэр».

Джек пожал ему руку. У Нуна была крепкая хватка, однако он не переусердствовал. «Очень рад познакомиться. Зовите меня просто Джек».

«Хорошо, Джек. А меня просто Ларри».

Нун забрался на заднее сиденье автомобиля. «Поедемте, Энн, они пропустят вас».

Главные ворота уже открывались. Они были приведены в действие электродвигателем, заставившим ворота отъехать вбок. Один из охранников махнул рукой, и машина въехала в Скай Маунт.


 
 



________________________________________

6. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 8 и 9 ЧАСАМИ УТРА.

 


Скай Маунт, Колорадо

Ларри Нун проводил Джека Бауэра и Энн Армстронг в приемную, где их встретила Марион Клэри. Она была верным стражем Кабота Хантингтона Райта – человека, отвечавшего за проведение Круглого стола в Скай Маунт, в числе прочих других его обязанностей. Офисы Райта находились на первом этаже в юго-восточном углу восточного крыла особняка.

Приемная, служившая также чем-то вроде прихожей в офисы Райта, сама по себе представляла собой внушительное помещение, громадное и с высокими потолками. Ее обшитые деревянными панелями стены были увешаны витиевато оформленными картинами и гобеленами. Жена Джека Тери была художником-графиком и дизайнером, изучала историю искусства, и благодаря ей Джек достаточно многое впитал в себя, чтобы признать эти картины шедеврами пейзажной и портретной живописи в стиле Итальянского и Северного Возрождения. Он знал, что основатель Скай Маунт магнат Х.Х.Мастерман был известным коллекционером произведений старых мастеров, и не сомневался, что это были не копии, а оригиналы стоимостью в несколько миллионов долларов.

Марион Клэри занимала стол из красного дерева размером с небольшой автомобиль. Она поднялась и обошла вокруг него, чтобы встретить и поприветствовать вошедших.

Это была красивая женщина, около 60 лет, хорошо сохранившаяся, с тщательно ухоженными волосами под светлый блонд, тонкими чертами лица, темными яркими глазами и кожей цвета белого фарфора.

Но на фарфоре, если приглядеться вблизи, была паутинка мелких морщин. Она была стройной, с хорошей, гордой и прямой осанкой. На ней были темно-серого цвета строгий жакет и офисная плиссированная юбка, белая блузка с тонким красно-желтым платком в орнаменте пейсли и черные туфли с плотными трехсантиметровыми каблуками.

 

Они с Энн Армстронг были уже знакомы и она ее тепло поприветствовала. Нун представил ее Джеку. Они пожали друг другу руки. Ладонь ее была суховатой, а рукопожатие крепким.

Радиотелефон Нуна пронзительно загудел, что побудило его извиниться и на минуту отойти. Он отошел на несколько шагов в сторону и прижал трубку к уху, принимая сообщение и отвечая на него.

Он сказал им трем: «Меня вызывают на КПП, чтобы уладить некоторое дельце. Рад видеть Вас снова, миссис Клэри. Увидимся позже, Энн и Джек».

Он вышел.

Марион Клэри сказала: «Встреча мистера Райта с некоторыми из организаторов мероприятий несколько задерживается. Прошу прощения за задержку».

«Я думал, что он встречался с Доном Бассом», сказал Джек.

«Встречался, но мистера Басса неожиданно вызвали за несколько минут до вашего прихода, и организаторы воспользовались неожиданной возможностью встретиться с мистером Райтом хотя бы на нескольких минут. Предполагается, что он выступит в 10 часов в начале мероприятия с программной речью, и нужно было доработать одну-две мелких детали».

«Мистер Райт собирается сегодня выступить?»

«О да, он всегда произносит вступительное слово на открытии конференции. Это традиция и самое яркое событие Круглого Стола, я бы сказала. Конечно, вряд ли я могу быть тут объективной, зная его настолько хорошо. Его речь должна быть особенно интересна в этом году, со всеми этими потрясениями на мировых рынках».

«Не сомневаюсь», сказал Джек. Он подумал, что если бы Райт и участники конференции из числа финансовой аристократии знали бы о коротких продажах акций, которые были устроены против их компаний, то прямо в конференц-зале произошли бы настоящие потрясения. Но эта информация была известна лишь Шапелю и горстке некоторых других лиц.

В отношении распространения конфиденциальной информации Шапель был скуп, как скряга, который трясется за каждый доллар.

Что, кстати, было одним из его хороших качеств, по мнению Джека.

Схема коротких продаж и игры на понижение ставок была по необходимости доведена до главы КТО Денвера Орландо Гарсии, так как это стало отправной точкой привлечения Джека к участию в работе местного отделения КТО. Джек не знал, как далеко вниз по служебной цепочке Гарсия передал эту информацию. Он не знал, была ли Энн Армстронг в курсе. Она ничего не говорила об этом, а сам он не собирался добровольно распространяться по этому вопросу, пока не убедится в том, что ей непременно нужно об этом узнать.

«Пока вы ожидаете, хочу предложить вам какие-нибудь напитки», сказала Марион Клэри. «Чай, кофе или еще что-нибудь?»

Джек сказал: «Кофе – было бы прекрасно, спасибо».

«Да, и мне, тоже, пожалуйста», сказала Энн Армстронг.

Процесс этот оказался не таким простым, как просто налить пару чашек кофе из кофейника. Марион Клэри произнесла что-то в селекторную связь у себя на рабочем столе, дав указания. Через 2-3 минуты появился служащий в белом, прикативший сервировочный столик. На нем стояли серебряные кувшины, фарфоровые чашки и блюдца, с целым ассортиментом булочек, плюшек и пирожных. В одном кувшине было кофе, в другом – кофе без кофеина. Джек налил себе черный кофе, очень крепкий.

Это был хороший кофе, крепкий, ароматный, вкусный. В животе у него заурчало при виде выпечки, но левая сторона его лица все еще слишком болела, чтобы все это пережевывать, поэтому он с тоской от них отказался. Энн Армстронг налила себе кофе без кофеина с большим количеством сливок и сахара.

 

Марион Клэри налила себе чаю. Слуга вышел, выкатив столик.

Джеку бросилась в глаза картина, выглядевшая неуместной среди творений старых мастеров. Это был большой портрет в полный рост, висевший высоко на стене позади письменного стола из красного дерева. На нем был изображен мужчина в одежде конца девятнадцатого или начала двадцатого века. Копна седых волос, ястребиное хищное лицо и седые свисающие как у моржа усы, которые не могли скрыть самодовольной ухмылки. Жесткие, узкие и яркие глаза его дерзко и презрительно вперились в зрителя, откровенно посылая его к чертям. Он стоял в позе властителя, засунув руки в карманы пиджака, из которых торчали большие пальцы его рук, расставив узкие ноги по ширине плеч.

Это был в своем роде шедевр, художник, безусловно, сумел схватить характер изображенного им субъекта.

Марион Клэри заметила интерес Джека к картине.

«Это портрет самого покойного Х.Х.Мастермана, основателя Траста, который носит его имя, и строителя Скай Маунт», сказала она.

Джек подумал, что если сходство точно, то инициалы Х.Х. в его имени должны расшифровываться как «Безжалостный» [«Hard-Hearted»]. Он был похож на скрягу-живодёра, который выбросил бы вдов и сирот зимой на мороз, если бы их выселение принесло бы ему лишнюю копейку. Однако он ограничился лишь тем, что сказал: «Похоже, он крепким тертым орешком был».

Марион Клэри сказала: «Он выбился из низов самостоятельно, начав с нуля. Он разбогател на серебряной шахте близ Крипл Крик и со временем расширил свою деятельность до банковской сферы, железных дорог и недвижимости. И он сделал это еще до введения подоходного налога [введен в США в 1894 году]. Даже в эпоху баронов-разбойников он считался чем-то вроде пирата». Она говорила о нем с какой-то гордостью фирмы.

 

Она продолжила свой рассказ: «Его финансовые интересы были сосредоточены в Денвере, и в последние годы жизни он выстроил Скай Маунт как дом для отдыха, куда можно бежать от городской жизни. Изначально он планировался как охотничий домик, но, как видите, он превратился в гораздо более грандиозное зрелище».

В глазах ее появился мечтательный взгляд. «В стране Ксанад благословенной дворец построил Кубла Хан…», как писал поэт Сэмюэл Тейлор Кольридж [«Кубла Хан, или Видение во сне»]. Но в Скай Маунт Х.Х.Мастерман построил свой собственный замок мечты. И в отличие от поэмы, которую Кольридж не закончил, мистер Мастерман завершил свое творение, архитектурную поэму, воплощенную в камне, дереве и украшенную целым рядом величайших шедевров Старого Света».

«Вы, конечно, знаете свой предмет», сказала Энн Армстронг.

Марион Клэри сказала: «Обязана. На самом деле я хранитель усадьбы, ответственная за все, начиная от содержания и реставрации художественных ценностей вплоть до наблюдения за тем, как косят газоны и убирают мусор».

Джек сказал: «Похоже, работа большая».

Она сказала: «Я люблю ее. Я живу здесь круглый год. Скай Маунт открыт для общественности, за исключением, когда проводятся круглые столы. Это главная туристическая достопримечательность, ежегодно привлекающая внимание тысяч туристов».

Энн Армстронг сказала: «Неудивительно. Здесь как будто сказочный замок, воплотившийся в реальности».

Марион Клэри воссияла: «Могу сказать без преувеличения, что это один из самых фантастических миров во всем мире».

«Без сомнения. Но вы здесь живете? Мне кажется, что есть нечто подавляющее жить тут, в обстановке столь изумительной, как здесь. Даже пугающее».

 

Марион Клэри тряхнула головой. «Ну я же не живу здесь в полном одиночестве. Здесь более десятка постоянных сотрудников, которые тоже постоянно здесь проживают. И это не считая экскурсоводов, охранников, горничных, разнорабочих, садовников и многих других, которые находятся здесь в течение своего рабочего времени. Требуется целая небольшая армия, чтобы Скай Маунт функционировал должным образом.

«Я прожила здесь уже более десяти лет, и даже когда я думаю, что знаю здесь каждый закоулок, я всегда открываю для себя что-то новое и удивительное о Скай Маунт. Для меня это старый друг. Не могу себе представить жизни где-нибудь еще. Здесь так много истории, так много сокровищ искусства на каждом шагу… Здесь ощущается величие духа, которое кажется утраченным современным миром. Конечно, я своего рода старомодный антиквар, иначе не смогла бы выполнять свою работу должным образом. Антиквар или какой-то памятник старины».

Джек сказал: «Вряд ли это так, г-жа Клэри».

 

«Вы галантны, мистер Бауэр». Она улыбнулась пикантно, но немного криво, будто стряхивая свои призрачные мечтания и возвращаясь к делам текущим. «Во время подготовки Круглых столов и во время проведения конклавов моя роль несколько меняется, и я становлюсь больше личным помощником мистера Райта. И это единственный раз в году, когда я общаюсь с ним лично. Его обязанности как председателя попечительского совета требуют от него личного участия и присутствия по всей стране – и даже по всему миру, – и он проводит очень мало времени в Скай Маунт, за исключением Круглых столов».

Из-за большой двойной двери, перекрывавшей доступ в святая святых Райта, послышались какие-то звуки. Дверь открылась, выпустив нескольких сотрудников, молодых мужчин и женщин.

 

У некоторых из них в руках были портфели, у других – дипломаты и большие папки-крокодилы. Все они выглядели холеными, ухоженными, нужными и пригодными к службе, компетентными, энергичными и жизнерадостными.

Они были на несколько лет младше Джека, но они заставили его почувствовать себя старым по сравнению с ними.

Они прошли через прихожую и вышли. В дверях остался лишь мужчина лет тридцати, темноволосый, в черепаховых очках. Он сказал Джеку и Энн Армстронг: «Мистер Райт ждет вас».

Оба агента КТО подошли к двери и вошли в помещение. Мужчина в очках закрыл за ними двери.

Офис этот был огромен, с высокими стенами, огромными арочными окнами, со сводчатым потолком. Декор был с претензией на дворцы Людовика XIV, Короля-Солнце, смесью неоклассического формализма с орнаментом рококо. Белые стены с золотой отделкой, толстый ковер во весь пол, от стены до стены, ярко-синего цвета, украшенный белыми королевскими геральдическими лилиями – эмблемой династии Бурбонов. Висели картины Ватто, Фрагонара, даже Пуссена.

В углублениях стояли мраморные скульптуры и классицистические бюсты греческих богов и богинь, нимф и воинов.

Богато орнаментированные драпировкой окна защищали от утреннего солнца. С потолка свисала хрустальная люстра, блики от которой усиливались размещенными в стратегических точках торшерами, косвенным светом настенных ламп точечного света и светильников.

В остекленных шкафах на полках рядами выстроились волюмы в красивых кожаных переплетах с золотым тиснением. Стоял также антикварный письменный стол размером с бильярд. Перед ним с руками, сомкнутыми за спиной, стоял Кэбот Хантингтон Райт.

Райту было где-то около пятидесяти. Львиная голова его покоилась на широких плечах.

Его квадратное туловище свисало вниз с этих плеч в виде твердого, как стена, фронта.

Великолепно скроенный на заказ его летний темно-синий костюм не мог скрыть его тонких ног, что делало верхнюю часть его тела непропорционально тяжелой. Ноги у него были маленькими и узкими.

 

Свинцово-седые волосы были зачесаны со лба назад, придавая его прилизанной голове вид металлической каски. Лицо у него было лопатообразным, с намеком на двойной подбородок. Над верхней его губой красовались аккуратно подстриженные серебристые усы типа тех, что Джек связал с банковскими президентами прежних времен и окружными прокурорами.

Райт был директором Мастерман Траста, благотворительного фонда с активами в миллиард, которые расходовались на различные благотворительные организации, от культурных центров до столовых. Он был президентом исполнительного комитета, отвечавшим за проведение финансируемых трестом круглых столов, кроме того, он сам был мультимиллионером.

Он приблизился и поприветствовал Джека и Армстронг, когда они вошли. Он сказал: «Я Кэбот Райт». Голос у него был глубоким, звучным, резонансным. Как и он сам.

Джек сказал: «Я знаю, я видел ваши фото в газетах».

Он сказал: «Вы должно быть агент Бауэр. Дон Басс сказал мне, что ожидается ваше прибытие».

«Агент Бауэр временно откомандирован к нам из Лос-Анджелесского филиала», сказала Энн Армстронг.

Райт сказал: «Рад видеть вас на борту нашего корабля. Поможем, чем можем».

Они с Джеком пожали друг другу руки. Ладонь Райта была гладкой, мягкой, не мозолистой, но была сила в его хватке. Райт сказал: «Рад вновь встретиться с вами, г-жа Армстронг». Он указал на мужчину в черепаховых очках и сказал: «Это Брэд Оливер, мой исполнительный помощник».

 

У Брэда Оливера на голове была целая копна жирно-маслянистых, волнистых черных волос, с пробором на бок, бледная как воск кожа и подбородок с ямочкой.

Он не сдвинулся с места, чтобы пожать кому-нибудь руку. Он просто сказал: «Здравствуйте».

Райт сказал: «Примите, пожалуйста, мои извинения, что заставил вас ждать. Скай Маунт абсолютный дурдом сегодня, гудит деятельностью. Каждый из моих сотрудников, похоже, не может обойтись без срочной консультации со мной в самую последнюю минуту, и все они хотят видеть меня в одно и то же время».

Энн Армстронг сказала: «Все в порядке, мистер Райт. Мы понимаем, что вы занятой человек».

Райт сказал: «Уверен, вы тоже заняты, а ответственности у вас гораздо больше». Он показал рукой в сторону нескольких мягких кресел, стоявших перед его столом. «Пожалуйста, садитесь и чувствуйте себя как дома».

Джек и Армстронг уселись в них. Кресло у Джека было с прямой спинкой и толстыми подушками, настолько удобное, что он не отказался бы иметь такое же у себя дома в гостиной.

Райт сказал: «Не хотите ли подкрепиться чем-нибудь?»

Джек сказал: «Спасибо, но г-жа Клэри уже об этом позаботилась».

«Ах, можно всегда доверять Мэрион, она обязательно позаботится, чтобы гостям было удобно. Она просто жемчужина».

«Она несомненно знает свой Скай Маунт».

«Она наша высшая инстанция. Я обращаюсь к ней, когда мне нужно узнать какой-нибудь секрет местной планировки». Райт подошел к своему столу и встал перед креслом, не присев. «Да. Я так понимаю, что у вас есть для меня какие-то новости, обновления по состоянию на сегодняшнее утро».

Джек сказал: «Разве нам не следует подождать Дона Баса? Это избавит нас от повторного изложения ситуации».

Райт сказал: «Совершенно верно. Оливер, пойти посмотри, почему задерживается Басс».

«Да, сэр». Оливер повернулся, вышел через двойные двери, закрыв их за собой.

 

Райт сел. Он взял со стола что-то похожее на антикварный нож для вскрытия конвертов и поиграл с ним, взвешивая его в руке. «Вы любитель истории, агент Бауэр?»

«В некотором смысле».

«Тогда, возможно, это должно вас заинтересовать. Этот нож когда-то был собственностью маршала Фуше. Слышали о нем?»

 Джек кивнул. «Он был главой Наполеоновского шпионажа».

Райт довольно улыбнулся. «А еще до того главным шпионом Французской Революции. Один из величайших разведчиков всех времен. Он пережил как террор, так и Империю, видел, как Робеспьер отправился на гильотину, а Бонапарт – в изгнание на Святую Елену».

Он вручил Джеку кинжал для вскрытия писем. Он был острым и с тонким лезвием, настолько же нож, насколько и кинжал. Райт сказал: «Представьте себе, если угодно, тайную переписку, исчисляемую сотнями, тысячами писем, которая вся раскрывалась перед инквизиторским глазом Фуше с помощью этого инструмента; послания королей и королев, пап и генералов, роялистов и революционеров».

«Настоящий коллекционный экземпляр». Джек вернул его Райту.

Райт сказал: «Возможно, вы помните знаменитый афоризм Фуше: «Искусство полиции — не ви¬деть того, что видеть бесполезно».*

 - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
*По другим данным, авторство фразы принадлежит Наполеону, хотя адресована она Фуше.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

«Возможно, это сослужило ему хорошую службу в наполеоновской империи, но для наших дней это не подходит».

«Мне очень интересно знать, что вы видели».

Оливер вернулся вместе с Доном Бассом. Басс возглавлял охранное Агентство Брэнда, действовавшее в Скай Маунт.

Это был мужчина среднего возраста, мускулистый, с короткими вьющимися каштановыми волосами, покрывавшими верхушку его головы в форме, напоминавшей копченый хамон. Глаза, как у спаниеля, а под ними мешки, нос фрикаделькой; лицо с двойным подбородком, а уголки широкого рта опущены вниз. На нем была стандартная форма, в какую были одеты оперативники в штатском Агентства Брэнд: синяя спортивная куртка с эмблемой компании на левой стороне груди и брюки цвета хаки. Большие его ноги были обуты в чрезвычайно широкие туфли на толстой подошве. Куртка у него была помята, а брюки явно нуждались в стрелках. С собой у него был потрепанный коричневый кожаный портфель.

 

Он знал Энн Армстронг; Джек был ему представлен.

Он подтащил кресло к столу Райта и плюхнулся в него.

Брэд Оливер топтался где-то с краю, с блокнотом и ручкой в руке. Райт сказал: «Пока всё, Оливер; вы можете идти».

«Да, сэр». Оливер вышел.

Райт спросил: «Итак, каковы последние успехи по делу Прюитта?»

Райт уже знал об оставлении антиглобалистами Ред Нотч и об исчезновении сектантов из поселения. Джек рассказал о своей с Нилом ночной поездке туда; об обнаружении Лобо; о том, как были застрелены Лобо, Нил и стрелок; и о бегстве напарника стрелявшего из винтовки. Таковы были факты. Он ничего не сказал о рассказе Лобо про свинорылых демонов и зеленое облако. Это было пока слухом, и он не хотел вызвать бурю волнений и возможной истерии на основании еще непроверенных данных, а тем более его подозрений, что в ночь исчезновения, возможно, было применено какое-то химическое оружие.

У них будет еще время раскрыть публике эту кучу проблем, если и когда криминалисты КТО добудут фактические доказательства наличия таких веществ. А до тех пор он намеревался молчать, чтобы избежать возникновения паники.

Это удваивало проблему – обнаруженные SIU Шапеля зловещие схемы коротких продаж. Все это останется в тайне до того момента, пока события не потребуют иного хода, и он пока не видел никакой в этом необходимости. Эти сведения были скрытым преимуществом, козырем, который можно выложить в момент заключительной развязки, и он будет держать их хорошо спрятанной в рукаве картой, готовой к предъявлению в момент раскрытия карт и решающего поединка.

Джек закончил рассказ о событиях, изложенный в своей собственной редакции.

Энн Армстронг тут могла бы высказаться, если бы захотела, и вытащить на свет возможное присутствие в деле химических отравляющих веществ, но она осталась нема по этому вопросу. Если ей и были известны секретные сведения о недавних коротких продажах на рынке, то она держала их при себе.

Дон Бас сказал: «Как вы объясняете всё это, Джек?»

«Полагаю, что исчезновение сектантов сопровождалось актами насилия. Может быть, в секте произошел раскол, какие-то доктринальные или процедурные разногласия, что привело к ссоре между двумя или более фракциями».

«Двумя или более? Откуда такие догадки?»

«Обратите внимание на сроки. Безусловно, не случайно, что исчезновение произошло накануне Круглого Стола. Вполне возможно, что одна из фракций сектантов выступала за насильственные действия против конференции, другая была против этого, а третьи были нейтральны, просто выжидали, не желая принимать чью-либо сторону.

Ситуация достигла критической стадии, и спорщики разрешили вопрос Ночью длинных ножей. Из этого не обязательно следует, что группа, выступающая за насилие, напала на диссидентов, но это наиболее возможный вариант. Маловероятно, что группировка, выступавшая против насилия, предприняла эти действия против основной толпы, которая за насилие, чтобы упредить их. Это возможно, но маловероятно».

 

Джек продолжал: «Насильники прикончили некоторых из оппозиции, может быть, почти всех. Это должно было напугать трусов и колеблющихся. Все они погрузились в синий автобус и в какие-нибудь, возможно, другие машины, которые у них имелись, покинули Ред Нотч и ушли в подполье».

Басс спросил: «А что случилось с агентами ATF Дином и О'Харой?»

Джек сказал: «Они находились за пределами лагеря, держа его под наблюдением. Им пришлось уйти, чтобы не помешать бегству сектантов. Вполне возможно, что фанатики-убийцы застали их врасплох и прикончили их. Дин и О'Хара следили за сектой, но в записях их переговоров ничто не свидетельствует о том, что они ожидали какого-то физического насилия. До сих пор единственное, из чего антиглобалисты умели стрелять, это были их рты. Убийцы уехали с трупами агентов ATF в собственном автомобиле и спрятали его там, где они спрятали остальных членов секты, живых или мертвых, и свой синий автобус».

 

Дон Бас кивнул. «Ясно».

Кабот Райт спросил: «Что за персонаж этот Лобо?»

Джек сказал: «Насколько я понимаю, это был бездомный, отверженный изгой, который жил в холмах из песчаника над поселением. В ночь исчезновения он кое-что видел. Более того, кто-то заметил его и послал убойную команду, чтобы заставить его замолчать. Они не знали, рассказал ли он что-нибудь Нилу и мне, так что они решили полностью избавиться от всех нас сразу».

«Они были от насильственной фракции сектантов».

«Возможно». Джек не был уверен, что это было именно так, он сомневался в том, что убийцами вообще могли быть сектанты. У него была даже альтернативная версия по этому поводу, но пока он держал ее при себе.

Энн Армстронг сказала: «Мы сейчас пытаемся отследить Лобо, чтобы определить его личность. Когда мы это разузнаем, еще несколько кусочков мозаики встанут на свои место».

Кабот Райт сказал: «Но это поразительно! Куда могли скрыться эти сектанты?»

Джек сказал: «Я здесь на чужой территории, но из того немногого, что я видел, здесь есть множество мест, где два десятка людей и несколько машин могут спрятаться в какой-нибудь норе. Каньоны, ущелья, заброшенные железнодорожные туннели, лыжные базы, которые закрыты на лето или вообще вышли из бизнеса. Тем не менее, вся секта не может скрываться в одном и том же месте. Они могли разделиться на ячейки и спрятаться в десятке мест, ожидая зеленого сигнала готовности для осуществления любых акций, которые они могут планировать».

Армстронг сказала: «Большую помощь могут оказать поисковые самолеты и вертолеты. Мы могли бы поручить пилотам округа и полиции штата начать прочесывать местность».

Райт произнес решительно: «Я могу понудить и простимулировать их к этому».

«Но это нужно сделать незаметно. Массовая паника – последнее, что нам нужно».

 

Райт побледнел. «Боже мой, нет! Это погубит весь Круглый стол!»

Джек сказал: «Мы не знаем, что намерены делать фанатики. Что бы это ни было, очень важно, чтобы они не попали в Скай Маунт для осуществления своих замыслов».

Дон Басс сказал: «Ну кое-что мы можем сделать! Величайшей силой Скай Маунт является его обороноспособность. Он защищен концентрическими кольцами охранных кордонов. Единственный доступный подход к нему с востока. Горы обеспечивают естественный защитный барьер с других трех сторон. У нас есть снайперы, размещенные на высоких уступах на случай, если какая-нибудь ударная группа взберется горными козлиными тропками на эти пики.

«Открытой остается лишь восточная сторона. Но у нас есть полицейские от округа и штата, которые контролируют все подъездные дороги к парку. Начиная с него охрану берет на себя Брэнд, а наш кордон еще крепче. Никто не сможет войти или выйти через главный вход без соответствующего удостоверения. У наших людей на въезде и у полицейских, помогающих снаружи, достаточно огневой мощи, чтобы отразить любую массовую атаку».

Джек сказал: «Предположим, они сумеют подъехать достаточно близко, чтобы пробить ворота грузовиком, начиненным взрывчаткой?»

«Под дорОгой имеется встроенное полотно со скрытыми шипами длиной в дюжину ярдов. Если ворота падут, в действие будут приведены шипы, и они разорвут на куски шины любой машины, прежде чем она успеет проехать пару футов внутрь имения».

«А что, если они не пойдут через ворота, а устроят прорыв через одну из секций забора?»

«Армированные столбы каменной ограды достаточно прочны, и промежутки между ними слишком узки, никакой автомобиль не сможет там пройти».

«А что насчет автомобилей?»

 

Дон Басс погладил подбородок. «В этом, возможно, что-то есть. Мы разместим дополнительных снайперов и запустим подвижные патрули аварийных машин вдоль внутренней стороны забора, чтобы укрепить цели. Мы заплатим двойной бонус водителям аварийных машин, – не думаю, что в добровольцах будет недостаток».

Джек сказал: «Звучит хорошо. Как насчет воздушного нападения, какого-нибудь частного самолета, типа летающей бомбы, специально предназначенной для того, чтобы врезаться в здание?»

Энн Армстронг сказала: «Мы опередили вас в этом, Джек. В этом отношении вы пришли в середине фильма. У нас есть воздушная поддержка ВВС и Авиации Национальной гвардии, чтобы предупредить и предотвратить именно такие попытки. Воздушное пространство на протяжении нескольких сотен квадратных миль вокруг объявлено запретной для полетов зоной на время конференции.

Любой несанкционированно вошедший в зону самолет будет вынужден приземлиться или будет сбит. Помимо этого, нужен нехилый пилот, чтобы суметь пролететь через эти пики, чтобы сделать подход к цели».

Дон Бас добавил: «Но даже в том случае, если какой-нибудь сорвиголова сумеет прорваться, по секрету, у нас есть высотная зенитная установка, оснащенная стингерами в качестве последнего средства».

Джек сказал: «Рад это слышать».

 

Кэбот Райт горестно покачал головой. «Господи! Меры предосторожности, которые приходится принимать лишь для того, чтобы провести мирную и позитивную встречу, целью которой является улучшение общества и национальной – и мировой – экономики! Достаточно, чтобы впасть в отчаяние…»

Джек сказал: «Вот так и живем сегодня».

Открылись двойные двери, и вошел Ларри Нун, решительный, но с мрачным лицом.

Дон Бас спросил: «В чем дело, Ларри?»

Нун ответил: «Только что обнаружены пропавшие агенты ATF».


 
 


________________________________________


7. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 9 и 10 ЧАСАМИ УТРА

 


Ущелье Лоун Пайн, Колорадо

Автомобиль находился на дне ущелья Лоун Пайн. Ущелье было узкой, скалистой, V-образной расщелиной в предгорьях горы Нагайи.

Джеку и Энн Армстронг пришлось подъезжать к ней по грунтовой дороге, которая поворачивала на запад от Нагайи-драйв, пересекая несколько миль лесных массивов, а затем изгибалась к северу и бежала по нижней части склона. Эта ухабистая дорога была в плохом состоянии, тяжелой и неприятной для мерседеса.

Дорога огибала ущелье, минуя его. Устье расщелины было скрыто обильным кустарником, и его было бы легко пропустить, если бы не машины и не автомобили аварийных служб, стоявшие перед ним.

Дорога через лес сворачивала к грунтовой дороге, скорее даже тропе, ведущей в ущелье. Тропа эта была слишком тяжелой для мерседеса. Двум агентам пришлось выйти и идти пешком.

Их окликнул помощник Управления окружного шерифа, стоявший в начале тропы и не пропускавший гражданских и других посторонних лиц.

Они показали свои удостоверения КТО, и им разрешили ехать дальше.

 По обеим сторонам входа в ущелье росли деревья, встречаясь над головой кронами и образуя свод из листвы. Просека эта была ненамного шире, чем тропинка, доступная лишь тяжелым внедорожникам, предназначенным для езды по бездорожью. Нависающие сверху деревья образовывали туннель сквозь заросли длиной примерно в сто футов. Под деревьями было прохладно и тускло, за исключением тех участков, где солнечные лучи проходили под косым углом сквозь ветви и листву.

Туннель закончился, выйдя в овраг с крутыми склонами, освещенный ярким солнечным светом. По центру нижней части ущелья сочился тонкий ручей.

Вдоль него кое-где пробивались пучки сухой сорной травы.

На скалах, наоборот, было очень мало растительности. С северной стороны показался карниз, выступавший около двухсот футов над землей, на котором росло единственное деревцо. Давно погибшее дерево под ветром стало серебристо-серым, его искривившиеся ветви были голыми, без всякой листвы.

Джек догадался, что именно эта одинокая сосна [по-английски «лоун пайн»] дала имя ущелью, хотя, насколько он мог видеть, не было особых оснований считать это дерево сосной.

Джек чувствовал себя лучше, его головная боль уменьшилась, возможно, из-за аспирина или из-за меньшей высоты или из-за комбинации этих двух факторов. Хотя левая сторона его лица, куда его ударили, еще ощущалась плотной и опухшей.

Нескольким автомобилям – эвакуатору и двум полицейским внедорожникам – все-таки удалось проломиться по тропе в ущелье. На дне оврага вокруг потерпевшего крушение автомобиля скопились люди.

 

Обломки автомобиля когда-то являли собой темно-зеленый седан; теперь он выглядел как куски металла, скомканные в комок и выброшенные в сторону. Джек посмотрел вверх, чтобы увидеть, откуда с Римрок-роуд рухнул автомобиль с высоты около восьми сотен футов. Ему пришлось выгнуть голову далеко назад, чтобы увидеть этот участок, так что он смотрел почти вертикально вверх.

Вокруг обломков машины толпились полицейские и сотрудники аварийных служб. В стороне в ожидании стояло несколько медиков; не так много было у них дел, до тех пор, пока два пассажира не будут извлечены из разбившейся машины.

Чуть больше работы у них появится, когда настанет время объявить их МПВ – мертвыми по прибытии врачей.

Несколько механиков эвакуатора пытались с помощью гидравлических ножниц – «челюстей жизни» – взломать рухнувший металл, но обломки были настолько скомканными и переломанными, что они не были уверены, откуда начинать применение давления и уже испробовали несколько неудачных попыток.

 
Джек встал с краю этой группы, вытягивая шею, чтобы заглянуть внутрь разбившихся обломков. Мясистые куски плоти и спутанных конечностей были зажаты внутри разрушенного авто в такую кучу, в таком состоянии, что нельзя было сказать, было ли там одно тело или два.

Человек в сером твиловом комбинезоне, из тех, которые тщетно пытались взломать покореженный металл, посмотрел вверх и сказал: «Ничего не получается. Нам, вероятно, придется вырезать их газовым резаком».

Помощник шерифа сказал: «Здесь это нельзя делать, рискуем пожаром».

Механик сказал: «У них в баках нет горючего. Оно вылилось, когда они падали, и содержимое пролилось по всему ущелью. Нам повезло, что всё здесь не загорелось».

«Да, повезло».

«Вы что – хотите тут дурачиться с этой горелкой и со всем этим горючим, которое здесь разлито? Тут может все реально заполыхать».

«Лучше тогда прицепом отбуксировать это в город».

«Как? Нужны по крайней мере два рабочих колеса для того, чтобы можно было отбуксировать транспорт, а тут ни одного нет. Нечего буксировать».

 Вперед вышел человек в короткой шляпе и темном костюме, который молча следил за разговором. «Ради Бога, невозможно просто оставить их вот так здесь».

Энн Армстронг сказала Джеку: «Это инспектор Каллен из Денверского филиала АТФ». Она сказала это тихим голосом, так, чтобы только он мог слышать ее.

Механик сказал: «Советую закрепить обломки к лебедке эвакуатора и перетащить их отсюда к грунтовой дороге. Пригнать туда грузовик с открытым кузовом. Он сюда не сможет попасть, но с этим можно справиться с подъездной дороги. Поднять обломки на грузовик и отвезти их в город, где мы сможем вскрыть их должным образом нужными инструментами».

Каллен сказал: «Так сделайте же это тогда».

Механик вызывающе посмотрел на него: «А кто вы такой, мистер?»

«Каллен из ATF. Те люди там – они мои».

«Оу. Прошу прощения. Вы подпишете разрешение? Мне нужно знать, кто за это будет платить – округ или штат или еще кто-то––»

«Заплатит за это Федеральное правительство. Дайте мне документы, и я подпишу их, и вы можете приступать».

 

«Сейчас сделаем, мистер. Опять же, сожалею о них, ребятах ваших. Эти горные дороги – коварная штука даже в хорошую погоду». Механик отправился к эвакуатору, чтобы подготовить бумаги.

Джек и Энн Армстронг подошли к Каллену. Она и Каллен были профессионально знакомы, в прошлом вместе участвовали в совместных операциях. Лицо у Каллена было клиновидное, с узкими, как щели, глазами, острый как нож нос и тонкий горизонтальный разрез рта.

Армстронг и Джек выразили свои соболезнования.

Каллен сказал: «Горная дорога, подумать только! Дин и О'Хара работали здесь много лет. Они были оба опытными водителями. Если это именно они в разбившейся машине».

Джек сказал: «У вас есть основания сомневаться в этом?»

«В таком состоянии, как сейчас, их родные матери не узнают. Но я уверен, что окажется, что это именно они, к несчастью. Хотя прикончил их совсем не несчастный случай за рулем».

«Именно так и я бы сказал».

Каллен уставился своими узкими глазами на Джека.

«Вы знаете об этом что-то или вы просто угадали?»

«Мы потеряли человека в Ред Нотч вчера вечером, и это не случайно. Он был застрелен».

«Кто это был?»

«Фрэнк Нил».

«Очень плохо. Он был хорошим человеком. Такими же были О'Хара и Дин. И это случилось прошлой ночью?»

«Да».

«Дин и О'Хара пропали накануне, в среду. Считаю, что что бы с ними не случилось, это уже произошло. Автомобиль не могли найти вплоть до сегодняшнего дня. Кто-то вчера сообщил о разрыве в ограждении наверху, но оттуда не было видно крушение, поэтому продолжения не последовало. Рано утром обломки были обнаружены отрядом бойскаутов, совершавшим поход по окрестностям.

«Нил был убит прошлой ночью, да? Это поселение – смертельная ловушка, даже после того, как его покинули. Кто это сделал? Сектанты?»

Джек пожал плечами. «Доказательств нет, в любом случае пока».

 

Каллен покачал головой. «Они всегда были сбродом сумасшедших, но ничто по сравнению с некоторыми другими группировками из нашего списка. Не было с ними никаких историй, связанных с каким-нибудь реальным насилием, кроме незначительных потасовок на демонстрациях, разбитых окон, сопротивлением аресту и тому подобным. Мы следили за ними больше в качестве превентивной меры, чтобы они держались подальше от неприятностей.

«Хотя, они как раз теперь в них и находятся, по уши. Жаль, убийц теперь уже не вешают. Смертельная инъекция – это какое-то слабое наказание. Но я и этим буду доволен, когда мы схватим этих ублюдков».

Энн Армстронг спросила: «Ваши люди работали над каким-то конкретным заданием в ночь на среду?»

Каллен покачал головой. «Рутинный мониторинг, может, чуть более строгий из-за этого Круглого стола. А что с вашим человеком?»

«Просто контроль, проверял поселение».

«Эти фанатики, должно быть, совсем обезумели. Может быть, Прюитту пришло божественное откровение, что мол пришло время ему взять в руки меч».

«Он не тот тип, который во имя божественных откровений. Вероятнее всего, он посчитал, что события требуют от него воспользоваться этим всемирно-историческим моментом».

«Мы спросим его об этом, перед тем как его ввезут в камеру смертников на каталке».

Джек сказал: «Надо найти его сначала».

Каллен сказал: «Мы найдем его».

 

Тут подошел механик с папкой, в которой под зажимом крепилась стопка бумаг. Каллен сказал: «Извините меня, я должен заняться этим».

Энн Армстронг сказала: «Нам тоже уже пора. Мне искренне жаль ваших людей».

Каллен сказал: «Взаимно. Мне нравился Нил».

«Была бы очень признательна, если бы вы прислали мне копию результатов вскрытия О'Хары и Дина».

«Сделаю. Держите меня в курсе о том, что узнаете».

«Конечно».

Каллен стал разговаривать с механиком и насупился, когда стал просматривать смету расходов. Парочка из КТО отошла в сторону.

Джек сказал: «Уверен, вскрытие покажет, что Дин и О'Хара были мертвы еще до того, как они рухнули с обрыва. Хотелось бы также, чтобы у них взяли пробы на наличие химических отравляющих веществ в крови».

Энн Армстронг сказала: «Это можно устроить, но здесь не время и не место этим заниматься. К проблеме нужно подойти с особой деликатностью».

«Но быстро. Круглый стол уже открылся».

«Не нужно мне напоминать об этом», сказала она.

«Думаю, мы увидели здесь все, что могли увидеть».

Джек кивнул. Они спустились в овраг и прошли через аркаду нависающих деревьев туда, где стояла их машина. Джек сказал: «Знакомая физиономия».

 

Он имел в виду Коула Таггарта из группы мобильного реагирования. Таггарт и помощник шерифа ругались с двумя байкерами. Байкеры выглядели как заправские, самые настоящие, махровые, разбойные мотоциклисты. «Однопроцентники», как их называют, это их собственное шутливое самоназвание, отделяющее их от «99 процентов добропорядочных, законопослушных мотоциклистов», на которых обычно ссылаются представители этого хобби и сторонники ответственных энтузиастов езды на мотоциклах, чтобы навести глянец на общественный имидж своего хобби, который, по их мнению, запятнан экстремальным бандитским элементом на дорогах.

Не столь уж непривычное зрелище на Западе, где байкерские банды более многочисленны и утвердились прочнее, чем в более урбанизированных районах к востоку от Миссисипи.

В Денвере и его окрестностях было более чем достаточно подобных бунтарских мотоциклетных клубов.

Эти двое как раз были характерными образчиками этого типа байкеров.

Каждый из них восседал на мощнейшем харли-дэвидсоне, специально переделанном, с расширенными вилками передних осей и прочими наворотами.

 

Оба кадра из дуэта были опустившимися и грязными, в жирных, изрядно поношенных джинсах, но их машины были в отличной форме, блестящие обтекаемые формы байков омрачала лишь пыль, поднятая во время круиза по грунтовой дороге.

Машины эти не были грунтовыми байками, специально приспособленными для езды по бездорожью, но мощными мотоциклами, предназначенными для скоростных шоссе на длинных перегонах. Одно у аутло-байкеров, непослушных закону, получалось хорошо – гонять на своих машинах, управляясь с ними, как казаки на лошадях, по улицам туда и обратно, как им заблагорассудится.

Джек в прошлом по работе имел дело с операциями под прикрытием среди аутло-мотоклубов, имевших склонность к незаконной торговле оружием и подпольным нарколабораториям, так что он обозрел этих двух с профессиональным интересом.

Один из них был среднего роста, с длинными, засаленными черными волосами, зализанными назад, и хипстерской бородой. Глаза его были окольцованы огромными темными очками, похожими на те, которые носят пациенты после перенесенной операции по удалению катаракты. Джек посчитал, что со зрением у мотоцикла все было в порядке, и что он носил их, потому что они служили своего рода эффективной полумаской, скрывавшей черты его лица. Лицо у него выше и ниже темных очков было высохшим, сморщенным, с острыми чертами и скользко-пронырливым.

Другой был большим, неуклюжим, накачанным, будто из комиксов про физического супергероя, благодаря стероидам. Красновато-золотистые волосы у него были зачесаны вверх в стиле помпадур и спускались вниз по шее в классическом маллете. Нос у него был кривым из-за того, что был несколько раз сломан, и у него был огромный рот, как у тыквы Хэллоуина.

Меньший из двух произнес: «Мы тут увидели, как какой-то фрукт, должно быть, сошел сверху с рельсов, но нам ничего оттуда не видно было, вот мы и спустились сюда, чтобы получше разглядеть».

Помощник шерифа сказал: «Не на что тут глазеть, так что возвращайтесь туда, откуда прибыли».

 

Большой байкер сказал: «Упало-убило. Сколько трупов?»

Таггарт сказал: «Прочитаете об этом в газетах».

Большой байкер заржал: «Чтение? Это что такое, приятель?»

Его приятель рассмеялся и сказал: «Он понял, Роуди».

Помощник сказал: «Вы сможете попрактиковаться, прочитав пару повесток за ДТП, если вам это нравится».

Роуди сказал: «Эй, приятель, что ты к нам придираешься? Мы не ничего не сделали».

Таггарт сказал: «Иди гуляй куда-нибудь в другое место».

Помощник: «Мы не особо заботимся о таких, как вы тут. Испаритесь отсюда, если не хотите провести девяносто дней в качестве гостей нашего округа».

Роуди повернулся к своему другану и сказал: «Ты слышал, что этот парень сказал, Грифф. Нет смысла торчать там, где нас не хотят видеть».

Грифф сказал: «Намек понял».

Грунтовая дорога была узкой, и байкеры вынуждены были маневрировать на своих машинах, чтобы развернуться. Они повернулись спиной к Джеку, и он, наконец, смог разглядеть их цвета и эмблему клуба, вышитую на спинах их джинсовых жилетов без рукавов. Отличительный знак представлял собой демоническое изображение квази-гуманоидной саламандры-ядозуба, именуемого также гила-монстром, оседлавшего развивающий скорость мотоцикл, с двумя короткими и толстыми лапами. Надпись гласила: «Hellbenders MC».

«Мотоклуб Дебоширы». Джек слышал о них. Крутая компания, очень крутая. Они мелькали в заголовках новостей с полгода назад, когда некоторые из их лидеров были схвачены полицией во время налета на влиятельную группировку торговцев оружием.

 
 
Одной из составных частей оборудования их байков, не оправдавшей самых лучших ожиданий, являлись глушители. Эти чопперы-пулеметы снялись с места с оглушительным треском железного грома.

Машины своими колесами разворотили облака пыли и взревели на восток по грунтовой дороге, направляясь к Нагайи-драйв.

Помощник шерифа и Таггарт посмотрели им вслед. Помощник пробормотал: «Кретины! Знаешь, если потрясти этих байкеров, легко найдешь с полдюжины нарушений. И знаешь, что случится, если я это сделаю?»

Таггарт сказал: «Нет, а что?»

«Шериф вызовет меня на ковер и надерет мне задницу за отвлечение драгоценных ведомственных ресурсов на свинскую езду этих придурков, когда мы уже и так на пределе, охраняя безопасность этого Круглого Стола».

 

Таггарт рассмеялся. «Вот почему он шериф. У него свои приоритеты. Нет ничего важнее, чем убедиться, что на частной вечеринке для самых богатых из самых богатых не будет непрошеных гостей».

Помощник сказал, «Сразу же после того, как они отбуксируют отсюда эту развалину с двумя трупами, я должен буду вернуться к патрулированию Скай Маунт».

«Ты и я, мы оба, братишка».

«Не знаю, в чем тут проблема. Не похоже, чтобы эта груда куда-нибудь передвигалась бы».

«В ней внутри пара ребят из ATF, поэтому это делает ее федеральной».

«Подумаешь!»

Таггарт пошутил: «Может быть, они были пьяные, когда свалились с обрыва».

Это вызвало смех у помощника. «Вот это я и собираюсь сделать, когда конференция закончится – напиться. Но только не до того. Они перевели нас всех на две смены, пока она проходит. Все увольнения и выходные на это время отменены».

Таггарт сказал: «Сейчас всем нелегко».

Чтобы подойти к своей машине, Джеку и Энн Армстронг нужно было перейти дорогу. На этом пути они столкнулись с Таггартом и помощником шерифа. Помощник видел их документы, когда они впервые прибыли сюда, так что он пропустил их без замечаний.

Джек и Таггарт увидели друг друга. Джек сказал: «Мир тесен».

 

Таггарт улыбнулся. «Миллер Фиск злится на вас».

«Матч-реванш в любое время, когда только он захочет».

«Он не сумасшедший. Во всяком случае, сейчас Хардин отправил его тащить службу на блокпосту в горах. Он настолько недоволен Фиском, что Фиск должен быть счастлив, что не чистит вместо этого сортиры в отделении».

«Хардин злится на него за жестокое обращение с задержанным или за то, что его вырубили и поставили на место?»

«Это вопрос. Нужно об этом у Брайса спросить».

«А если у вас?»

«Насколько я могу судить, этот деревенский переросток получил то, что ему уже давно причиталось. Я, конечно, не имею с ним таких родственных отношений, как Брайс».

«Правда?»

 

«Фиск племянник Хардина. Вы же не думаете, что Фиска включили в группу мобильного реагирования, потому что он заправский Шерлок Холмс, правда ведь?»

Джек сказал: «Я вообще о нем не собираюсь думать».

Таггарт сказал: «Неплохая идея. Еще увидимся».

Джек кивнул ему. Энн Армстронг была уже в машине и ждала его. Она выглядела радостной. Она сказала: «Я только что говорила с Центром. Хорошие новости для разнообразия».

Джек сказал: «Что там?»

«Возможно, зацепка. Они нашли кого-то, кто видел синий автобус».


 


________________________________________

8. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 10 и 11 ЧАСАМИ УТРА

 

Дорога Диксон-катофф, Колорадо

Клетус Скитс спросил: «А я получу за это какое-нибудь денежное вознаграждение?» Он произнес «вознаааараждение». Он был среднего роста, тонким как тростник, с мутными глазами, трехдневной щетиной и с заметным кадыком.

Энн Армстронг сказала: «Возможно, мистер Скитс».

Скитс указал на Эрни Сандовала: «Потому что это он так сказал Мейбл. Что положено вознаграждение».

Эрни Сандовалу, следственному агенту КТО Денвера, было около 35 лет, он был коротким, коренастым, круглолицым как луна, с коротко подстриженными темными волосами, темно-карими глазами и густыми усами. Целое утро он был занят старым добрым делом – обходом и опросом местных жителей, который завершился на одной из проселочных дорог у Ред Нотч.

Он обнаружил возможную зацепку в придорожной забегаловке «126 жирных ложек» на объездной дороге Диксон-катофф, в ущелье между горой Нагайи и горой Зебулон, которая посещалась местными водителями и дальнобойщиками.

 Джек Бауэр, Армстронг, Сандовал и Скитс стояли на парковке у придорожной палатки-забегаловки на северной стороне пролегавшей с востока на запад дороги Диксон-катофф. Закусочная представляла собой белое деревянное здание, похожее на то, чем она и была на самом деле – палаткой, где продаются хот-доги, только чуть большей в размерах. На расписанном от руки шатре на крыше был изображен мультяшный хот-дог в широкополой ковбойской шляпе и ковбойских сапогах, паливший из шестизарядного револьвера. Надпись под ним гласила: «Требуйте наших знаменитых техасских сарделек длиной в целый фут!»

Сооружение располагалось посреди покрытой гравием протяженной стоянки для автомобилей огромных размеров, способной вместить целый автопоезд и другие огромные фуры, водителям которых захотелось бы перекусить здесь, у гор. В данный момент никаких фур там не было, стояли лишь мерседес Армстронга, пикап Тойота, на котором Сандовал объезжал округу, и несколько автомобилей посетителей и сотрудников закусочной.

У Сандовала были теплые коричневые глаза и обаятельная улыбка. Он сказал: «Не совсем так, мистер Скитс. То, что я сказал вашему работодателю – это то, что мы готовы заплатить вам скромную сумму в том случае, если информация, которую вы предоставите, поможет нам установить местонахождение людей, которых мы ищем».

Скитс спросил: «Но ведь это вознаграждение, не так ли?»

«Называйте это как хотите. Информация должна быть проверена и существенным образом полезна в деле обнаружения местонахождения лиц, представляющих для нас интерес. Иными словами, если ваша наводка окупится, мы с вами рассчитаемся».

Скитс облизнулся: «Сколько?»

«Зависит от того, насколько полезна информация. Мы не сможем определить ее стоимость, пока она не будет должным образом оценена и проверена».

«Пара тысяч баксов?»

«Пара сотен баксов, может быть». Сандовал начал раздражаться. «Мы уж точно не покупаем тут планы для атомной бомбы, мы просто пытаемся найти кое-каких пропавших лиц».

 
У Скитса забегали глаза. «Ну, я не знаю. Мне пришлось приехать сюда в свое свободное время. Я работаю по ночам, и я лишился положенного мне сна. Можете выбросить то, что я могу припомнить, то есть, как будто я не видел вообще ничего».

Джек, раздражившись, решил сыграть с Сандовалом в плохого и хорошего полицейского. Он сказал: «Может, вашу память улучшит тюремный срок».

Скитс попытался упереться. «У вас нет оснований арестовывать меня. Я ничего плохого не сделал. Я знаю свои права!»

«Не исключено, что вы являетесь важным свидетелем, который препятствует федеральному расследованию. Это основание для заключения вас под стражу на срок до сорока восьми часов. Для начала».

Скитс выпучил глаза, а кадык его дрогнул.

«Минутку––»

 

Джека осенило: «Может, вы знаете такого полицейского штата по имени Миллер Фиск?»

«Кто ж его не знает? Все здесь его знают. Приходится, он тут повсюду свирепствует. Это настоящий сукин сын».

«Встреча и беседа с Фиском может помочь вам поумнеть. Почему бы нам не вызвать его и не сказать ему, чтобы он сюда приехал?»

Скитс поднял обе руки ладонями вверх в жесте капитуляции. «Не нужно этого делать! Я уже все вспомнил».

«Ладно — выкладывайте».

Скитс сказал: «Я вам скажу то, что я рассказал Педро».

«А кто он?»

«Посудомойка в ночную смену. Мы оба работаем в среду ночью. Вообще-то в четверг утром. Мейбл, она уходит в полночь домой, так что в это время за все отвечаем только мы с Педро. Я готовлю, а он убирается, так что вот мы так и управляемся здесь. Клиентов между полуночью и рассветом немного, за исключением немногих дальнобойщиков и полуночников с грузом, которые хотят набить чем-то животы, чтобы это помогло им протрезветь. Так что двоих нас хватает.

«Ну как бы то ни было, довольно поздно в смену была мертвая тишина, так что я вышел покурить. Мейбл была раньше заядлой курильщицей, но она бросила, и теперь она не разрешает курить внутри вообще. Ни клиентам, никому. Она чует, если кто-то курил в забегаловке, когда ее там нет, у нее нюх на это. Я попробовал было один или два раза, и конечно, как только она приходит в шесть часов утра, первым делом она морщит нос и принюхивается вокруг и говорит: «Клетус, ты курил». Она хорошенько отчитала меня оба раза, а после того, как вас Мейбл отчитала, она вас отчитала. Так что, когда я хочу подымить, я выхожу на улицу, что я и сделал той ночью».

Джек спросил: «В котором часу это было, мистер Скитс?»

«Ну, я выходил несколько раз, но тот раз, о котором сейчас идет речь, тогда было четыре тридцать утра. Я помню, потому что я еще посмотрел на часы и сказал себе, мол, еще час-полтора, и я сматываюсь отсюда. Я вышел на улицу и сел на передней лестнице и закурил.

«Едва только я успел прикурить, я увидел приближающиеся фары. В это время движение по улицам не такое интенсивное, и я сказал, черт, ни хрена себе! Стоило только мне выйти на перекур, и тут как тут клиент катится. Сначала я посчитал, что это посетитель, потому что в такой час обычно вообще никакого движения не бывает».

 

«Откуда двигался автомобиль, мистер Скитс?»

«Восток, с востока. Только никакой это не был один автомобиль, это была целая куча их. Натуральная колонна. Грузовик-пикап, пара автомобилей и автобус, и все ехали в линию. Они не остановились, а просто проехали мимо».

«Они уехали на запад?»

Скитс кивнул. «Да. На Запад, в сторону перевала. Я не подумал бы ничего особенного, если бы не автобус».

«Почему это?»

«Это был школьный автобус. Просто меня поразило это, смешно как-то. То есть я хочу сказать, что вот сейчас же середина лета. Ни одна школа не работает. Летняя школа, может быть, но им не нужны автобусы, а даже если бы и нужны были, то они же не ездят в четыре тридцать утра. Да и нет тут ни одной школы, если на то пошло. Это абсолютно точно, нет ни одной к западу от перевала. Так что я сказал себе, какого хрена им нужен школьный автобус в июле?»

Скитс продолжал: «И еще одна вещь меня действительно поразила, это цвет. Это был странный цвет. Все школьные автобусы, которые я когда-либо видел, были желтыми. Но не этот».

«Какого он был цвета?»

«Синий. Он был синим. Закусочная вся в огнях в ночное время, так что дальнобойщики могут завидеть ее издалека, и у них достаточно времени, чтобы замедлить свои тачки и остановиться здесь. Так что мне был прекрасно виден этот автобус, и совершенно точно он был синим».

 

«А больше ничего не заметили необычного?»

«Не-а».

«Люди внутри него были?»

Скитс пожал плечами. «Будь я проклят, если б знал. Там было темно – я имею в виду в автобусе. Я не мог в нем ничего увидеть».

«Что случилось потом?»

«Он проехал мимо, вместе с остальным конвоем. Они направлялись на запад, в сторону перевала. Это все, что я знаю. Я кончил курить и пошел внутрь. Я рассказал Педро, что видел. Прикольно увидеть школьный автобус летом, синий притом. Черт, эти неизвестно чьи дети никак не могут сегодня ехать в школу, даже если бы она работала. Они уж скорее сбегут, чтобы подурачиться и напакостить… Я вернулся к работе и больше об этом не думал. Вплоть до сегодняшнего дня, когда меня разбудили, вытащили из крепкого сна телефонным звонком Мейбл, которая сказала мне: «Чтоб ты был тут же здесь!», чтобы поговорить с вами, ребята. Что я теперь и сделал».

Сандовал сказал: «И мы ценим это, мистер Скитс».

«А вы случайно не могли бы оценить это чем-нибудь зелененьким?»

«Если ваша информация окажется полезной в поиске пропавших без вести лиц, то можно ожидать определенного финансового вознаграждения в будущем».

 «Я извиняюсь, а не могли бы вы дать мне пару двадцаточек сейчас, ну скажем авансом?»

Сандовал покачал головой. «Так не получится, мистер Скитс. К сожалению».

Скитс помрачнел, но смирился. «Думаю, мне тогда остается только довериться вам, ребята».

Сандовал потянулся за бумажником. Глаза у Скитса на мгновение просветлели, только для чтобы затем потускнеть вновь, когда Сандовал достал карточку и протянул ее ему. Сандовал сказал: «Если вам придет в голову еще что-нибудь, связанное с обнаруженным, вы можете связаться со мной по этому номеру в любое время дня или ночи».

Скитс сунул карточку в левый нагрудный карман футболки. Он заговорщически спросил: «Эй, а все-таки –– кто же пропал? Мне можно доверять, я буду держать язык за зубами».

Сандовал сказал, «Мы не уполномочены в настоящее время обнародовать эту информацию».

Скитс кивнул, не удивившись. «Мы закончили? Я могу идти?»

«Да, сэр. Спасибо за сотрудничество».

«Пожалуй, я зайду внутрь. Мейбл не пожадничает для меня лишней чашечкой кофе, после того, как меня вытащили из постели в мое свободное время и сказали приехать сюда. Она все же сделает это».

Скитс направился к закусочной, но, сделав пару шагов, остановился. Он повернулся и посмотрел на Джека, сказал: «Вы не скажете ничего Фиску о том, что я назвал его сукиным сыном? Мне бы не хотелось быть у него на плохом счету. Не то, чтобы у него есть кто-то на хорошем, или он сам уж так хорош».

 

«И… забудьте о том, что я сказал», добавил он.

Джек сказал: «Вы можете положиться на наше благоразумие, мистер Скитс. Так же, как я уверен, что мы можем рассчитывать на вас, чтобы вы не обсуждали этот разговор с кем-либо еще».

Скитс сказал: «Я книга за семью печатями. Я это никому не разболтаю».

«Отлично».

Скитс сделал еще пару шагов, остановился и оглянулся через плечо. «Если все-таки будет какое-нибудь вознаграждение…».

«Мы знаем, где вас найти».

«Мне не придется делить его с Мейбл и Педро, не так ли? В конце концов, ведь я это увидел, а не они».

Сандовал сказал: «Мы с вами свяжемся».

Скитс подошел к закусочной, вошел в нее, и передняя дверь захлопнулась за его спиной. Джек сказал: «Вот идет социально-ответственный гражданин».

Сандовал сказал: «Вы кое-что забыли, Джек».

«Что?»

Сандовал указал на знак на крыше. «Вы не спрашивали их знаменитых техасских сарделек».

«Да, я это пропустил».

«А я нет. Я одну съел, пока ждал вас и Энн».

«Ну и как?»

Сандовал подержался за живот обеими руками, как будто его немного тошнило. «Лучше не спрашивайте».

Энн Армстронг сказала: «Не беспокойтесь об этом. Что вы думаете об истории Скитса?»

 

Джек сказал: «Он узнал о синем автобусе сам, без подсказок. Исчезновение сектантов-антиглобалистов было скрыто от СМИ, так что он эту историю не у них взял».

Сандовал сказал: «Сомневаюсь, чтобы старина Скитс понимал разницу между сектантами и баскетбольной командой».

Джек сказал: «Да и время обнаружения тоже работает в пользу правды».

Сандовал сказал: «Тут важно и то, что сам он к нам не приходил. Если бы он сам заявился, можно было бы его подозревать, что он подсадная утка, потому что публика не знает, что КТО разыскивает сектантов. Но нет, он рассказал об этом Педро-посудомойке, который рассказал Мейбл, которая рассказала мне, когда я зашел сюда пару часов назад. Я обходил район, расспрашивая, видел ли кто-нибудь что-нибудь необычное рано утром в четверг. Она добровольно поделилась информацией, и когда я этим заинтересовался, она позвонила Скитсу и сказала ему, чтобы он сюда прибыл».

Он добавил, что «Скитс и в этом был прав. Когда Мейбл говорит вам что-то сделать, то это нужно делать».

Джек посмотрел на запад, где дорога лентой тянулась по равнине, а затем исчезала в ущелье между горами Нагайи и Зебулон.

«Куда ведет это ущелье?»

Сандовал сказал: «Прямо к западным склонам гор».

Энн Армстронг задумчиво сказала: «В ущелье – Долина Теней».

Сандовал сказал: «Верно!»

Джек перевел взгляд с одного на другую. Они оба выглядели заинтригованными. Он сказал: «Что такое Долина Теней?»

Армстронг сказала: «Каньон, завершающийся собственным городом-призраком, Силвертопом. Там раньше был большой серебряный рудник, пока месторождение не было полностью выработано. Он заброшен в течение уже многих лет –– десятилетий».

Джек сказал: «В старой шахте можно скрыть очень многое».

 
 


________________________________________


9. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 11 и 12 ЧАСАМИ УТРА

 

Долина Теней, штат Колорадо

Долина Теней – каньон, который врезается глубоко в предгорья южных склонов горы Зебулон.

Основное русло каньона проходит с севера на юг, с многочисленными боковыми ответвлениями на восток и на запад.

Пикап Тойота и внедорожник Эксплорер свернули направо с Диксон-катофф, войдя в каньон.

В пикапе находились Энн Армстронг и Джек Бауэр; во внедорожнике ехали четыре хорошо вооруженных члена тактической команды КТО Денвера.

Джек, Армстронг и Сандовал ранее выехали из палатки-закусочной в мобильный командный пункт КТО в Пайкс Форде, расположенный у подножия Скай Маунт. Необходимо было разобраться с различными мелочами в командном пункте (КП).

Армстронг переоделась, сменив юбку и мокасины на штаны цвета хаки и кроссовки, подготовившись к обследованию города-призрака в каньоне. Джек воспользовался случаем, чтобы проверить свой пистолет, убедившись, что он исправен. У него не было его с собой с тех пор, как он был схвачен в Рэндоме и до тех пор, покуда его не вернули ему в отделении в Маунтейн Лейк. Базисные основы профессии: ему нужно было убедиться, что он не был испорчен за то время, когда пистолета у него не было. Он не думал, что его могли повредить, но он не собирался ставить под угрозу свою жизнь, возвращаясь к полевым операциям с потенциально дефектным оружием. Он осмотрел его еще до поездки в Скай Маунт, и все, казалось, было в порядке, но у него не было возможности его опробовать, сделав хотя бы несколько выстрелов.

 

Он сделал это в Пайкс Форде в наскоро устроенном, но довольно эффективном полигоне на достаточном расстоянии от группы мобильных домов-трейлеров временного командного пункта. Один из плюсов этой горной местности состоит в том, что там много пустынных земель, и нет соседей, которым может не понравиться, что поблизости от них палят из пушек. Оружие эффективно и точно выстрелило теми самыми боеприпасами, которые изначально находились в магазинах, которые также были конфискованы ГМР на время его ареста. Он также сделал несколько выстрелов, используя боеприпасы Пайкс Форда, с тем же положительным результатом.

Ему хотелось разобрать оружие и прочистить его, но сейчас на это не было времени. Он вооружился полудюжиной магазинов со свежими патронами и несколькими горстями холостых патронов, которые он положил в боковые карманы куртки.

Он проверил голосовую почту своего сотового. Ряд сообщений оставил ему Райан Шапель, не приводивший никакой новой информации, но вместо этого сперва спрашивавший, а затем требовавший обновлений и отчетов по ситуации в Скай Маунт. Джек оставил их пока без ответа. У него было оправдание: он находился в середине расследования, и у него не было времени отвечать на запросы Шапеля.

Шапель пусть как хочет, так сам и выпутывается, пока Джек будет рыскать по Долине Теней, чтобы найти хоть что-то. Джек усмехнулся про себя, представив себе, как кипятится Шапель, дожидаясь ответа в Лос-Анджелесе.

Он провел время более продуктивно, сцапав несколько бутербродов из торгового автомата у одного из трейлеров, который был превращен в полевую кухню. Он подогрел их в микроволке и сожрал с волчьим аппетитом, запив парой чашек кофе. На вкус они были как картон, и кофе тоже не подарочек, но он почувствовал себя хорошо с едой в желудке, что позволило ему восстановить силы и энергию.

Шефа КТО Денвера Орландо Гарсии на месте не было, но он был представлен здесь своим помощником, старшим специальным агентом Дирком Ванахеймом. Ванахейм передал директиву Гарсии, чтобы поисковиков снабдили защитным обмундированием, и их будут сопровождать четверо из тактического отряда. Эта мера предосторожности была результатом нападения в Ред Нотч минувшей ночью.

У Эрни Сандовала были кое-какие дела по расследованию, за которыми он должен был проследить, так что он остался на КП. Джек, Армстронг и тактическая команда забрались в свои две машины и выехали. Эксплорер был регулярной боевой машиной, с пуленепробиваемыми стеклами, броней, с твердой резиной и форсированным двигателем большой мощности для ускорения машины на высоких скоростях.

У пикапа тоже были дополнительные усиления, но он не был пуленепробиваемым. Эксплорер шел впереди, пикап следовал за ним. Армстронг вела, Джек ехал на пассажирском сиденье кабины.

 

После двадцатиминутной езды конвой из двух машин очутился в устье каньона Долины Теней. Дно каньона – плотно утрамбованная почва – было испещрено бесчисленными следами шин. Энн Армстронг сказала: «Фанаты внедорожников используют это место для гонок на байках и квадроциклах по грязи, а подростки приезжают сюда, чтобы припарковаться, а затем напиться или просто потусоваться».

Джек сказал, «Не мешало бы выяснить, был ли кто-нибудь из местных жителей объявлен пропавшим без вести за период с раннего утра четверга по настоящее время. Кто-то, возможно, видел что-то, чего кто-то другой не хотел, чтобы видели, и из-за этого свидетель мог исчезнуть».

Армстронг по рации запросила у Центра информацию на сей счет. Центр ответил, что они выяснят это и свяжутся с ней.

Каньон казался сегодня пустынным, никого в поле зрения не было. Арройо [высохшие ручьи, чаще на дне оврага], овраги и ущелья ответвлялись к востоку и к западу от основного русла. Пару миль вглубь оврага, и команда КТО оказалась перед утесом в форме сахарной головы с западной стороны прохода. Его склон был испещрен вертикальными и горизонтальными тропками и покрыт остатками старых деревянных строений: в одном месте торчала наполовину рухнувшая платформа, поддерживаемая стропилами эстакад и поперечных брусьев, в другом – диагональный шлюз водосброса, ведущий в никуда, кругом были разбросаны обломки, руины лачуг и сараев.

Это была та часть каньона, где была сделана слабая попытка ограничить туда доступ общественности. Основание склона было огорожено проволочной оградой; въезд на грунтовую дорогу, ведущую к вершине, преграждали ворота.

Армстронг сказала: «Это Силвертоп. В утесе была богатая жила серебряной руды и здесь велась экстенсивная добыча в 1890-х годах. Она положила начало быстро выросшему здесь городу, но после того как месторождение исчерпало себя, с городом произошло то же самое».

 

Внедорожник и пикап остановились у ворот, у подножия дороги, поднимавшейся на холм. Долгий пологий подъем был уступами разрублен на террасы таким образом, чтобы здесь можно было разрабатывать различные жилы.

Пассажиры вышли из автомобилей. Tактическая группа состояла из четырех человек: Фрита, Бейли, Хольца и Санчеса. Все они были оснащены всем необходимым вооружением, находились в форме, внимательно следили по сторонам и были хладнокровны. Они были действующими бойцами – пехотой. Фрит и Хольц были вооружены М-16, Бейли и Санчес – карабинами М-4. Все они также были вооружены полуавтоматическими пистолетами в кобурах на бедре.

КТО старался минимизировать свое присутствие в Скай Маунт и окрестностях, поэтому на членах группы была гражданская одежда, специальные жилеты и футболки, мешковатые с огромными карманами штаны и походные ботинки. Они, как и Джек и Армстронг, были все одеты в бронекуртки.

Отряд открыто шел с оружием.

Скрытность и так ранее зашла слишком далеко, уступив теперь требованиям безопасности.

Фрит, с вытянутым лицом и долговязый, командовал группой, но подчинялся Джеку и Армстронг.

Тут был деликатный вопрос протокола. Джек ожидал, что ему будут подчиняться, когда он будет отдавать приказы, но он был здесь чужаком, незнакомым другим. Он позволит Армстронг взять командование на себя, излагая свои приказы, где это будет возможно, в форме предложений. Ключевая фраза: там, где это возможно.

Здесь, под открытым небом, было и так жарко, но еще жарче было из-за бронежилетов. Джек утешал себя мыслью, что это ничто по сравнению с тем, как жарко тут стало бы без защитных жилетов, если бы возникли проблемы. Проблемы, связанные со стрельбой.

Короткие тени под полуденным солнцем, стоявшим почти прямо над головой и изливавшим свои лучи прямо вниз в каньон. Припеченные солнцем площадки и каменные стены отражали и усиливали жару. Вся команда КТО была в головных уборах. На Фрите и Санчесе – бейсболки, на Хольце и Бейли – бесформенные шапки из мягкой ткани. На Армстронг и Джеке были бейсболки без знаков, которые они взяли со склада тактического отряда в Пайкс Форде. Головная боль у Джека в последние часы утихла, но под ударами зноя в висках пульсировало предзнаменованием возвращавшегося дискомфорта.

Ограждение вокруг подножия холма было старым и проржавевшим. Оно было увешано знаками «Посторонним вход воспрещен», и все из них были почти неразборчивы из-за того, что их изрешетили пули горячих и бравых «спортсменов».

 

В заборе видны были дыры, целые секции были полностью расплющены байкерами и квадроциклистами, следы их машин четко обозначались тропами вверх по сторонам утеса.

Ворота, преграждавшие въезд на главную дорогу, были сделаны из более прочного материала, стояли прочно и не были повреждены. Они были перехвачены по длине висячим на цепи замком. И цепь, и замок были блестящими и яркими. Джек сказал: «Они выглядят совершенно новыми, как будто их повесили здесь вчера».

Энн Армстронг сказала: «Может быть, так оно и есть».

«Но кто?»

Задний люк Эксплорера был открыт, в нем оказалось множество различных инструментов. Имелись шлемы и фонарики, мотки веревки, кирки и лопаты и многое другое. Бейли натянул рабочие перчатки, взял болторезы и пошел к воротам. Он закрепил раскрытые щипцы на одной из секций звеньев блестящей новой цепи и сжал ручки.

Ему пришлось применить мускульную силу, лицо его покраснело, а вены на лбу вздулись.

Секция разошлась. Он сделал то же самое с другой половиной звена, и она тоже была вскрыта. Цепи с ворот слетели. Хольц открыл ворота полностью. Бейли уложил кусачки и рабочие перчатки во внедорожник назад и закрыл люк.

Джек и Армстронг вернулись в свою машину, группа – в свою. Внедорожник поднялся по главной дороге по длинному, низкому прямоугольному склону, пикап последовал за ним. Они взобрались на вершину, подкатив к остановке на просторном, с плоской вершиной пространстве.

Энн Армстронг связалась по рации с Центром, сообщив, что машины группы теперь будут вне связи.

Центр подтвердил прием, их ответ проскрипел с помехами. Армстронг сказала: «Радиоприем здесь прерывистый из-за помех от стен каньона и гор, Джек. Нашим портативным телефонам не хватает мощности, чтобы отправлять и получать сообщения из Центра. Рация в пикапе мощнее, потому что она работает от аккумулятора автомобиля, но даже это едва ли достаточно для налаживания связи. То же самое касается внедорожника. Поэтому когда мы здесь отключаемся, наша связь с внешним миром полностью прерывается».

Джек кивнул. Они вышли из пикапа. Tактическая команда покинула эксплорер. У парней из отряда появилась одна общая черта: бдительные и настороженные их глаза теперь постоянно осматривали окрестности, всегда оставаясь в движении, никогда не задерживаясь слишком долго на какой-нибудь одной фиксированной точке. Глаза охотников. Джеку было знакомо такое поведение, потому что он действовал таким же образом.

Вершина утеса представляла собой неправильный прямоугольник размером в несколько футбольных полей вместе взятых, его длинная ось пролегала с севера на юг. Его западный край граничил с подножием длинного низкого хребта, за которым виднелись лесистые холмы, поднимавшиеся ярусами до южных отрогов горы Зебулон.

На этой возвышенности с плоской вершиной были разбросаны останки того, что некогда было процветающим шахтерским городом конца девятнадцатого века. Он не вписывался в понятия Джека о западном городе-призраке. Все это больше походило на послевоенные руины. Некоторые здания были выстроены из кирпича или камня и, возможно, были фабриками или складами. Другие были рядами деревянных зданий, превратившимися теперь в труху. Ни одно строение здесь не было исправным. Какое-нибудь одно здание состояло из фрагментов двух каменных стен, формировавших угол, другое представляло собой обшитый досками булыжник с частью сохранившейся печной трубы. И так везде.

Заросшее сорняками, место это было полностью обобрано до нитки, разграблено или другими способами разрушено целыми поколениями вандалов, грабителей и мародеров. Не было ни одной целой части стены или фундамента, которая не была бы исписана граффити, не осталось ни одного неразбитого оконного стекла.

Курганы пепла и обгорелых бревен лежали там, где были сожжены дома.

 

Место это было довольно популярным среди местных жителей, судя по остаткам костров и обилию битых бутылок и пустых пивных банок. На земле повсюду были видны следы от шин двух-, трех- и четырехколесных транспортных средств.

Изношенный забор и ворота, располагавшиеся ниже, не стали сдерживающим фактором для многих, кто пригонял сюда свои машины вверх и вниз по склонам утеса.

У Джек и у Энн Армстронг, у каждого из них, были свои бинокли. Вся команда КТО была оснащена наушниками для связи, миниатюрными передатчиками, состоящими из ушных вкладышей с гибкой пластиковой рамкой, крепившейся вокруг уха и далее расширявшейся в изогнутую пластиковую трубку шириной с детскую цветную трубочку-соломку, которая заканчивалась у рта владельца конденсаторным микрофоном.

Все они теперь надели эти передатчики, выполнив проверку связи, чтобы убедиться, что каждый прибор правильно настроен для отправки и получения сообщений.

Таблетка приемника гудела в ухе Джека, когда он или другие отправляли сигнал. Качество звука было хорошим, сигнал сильным и ясным теперь, когда все они собрались вместе. Останется ли он таким же, когда они разойдутся по всей этой возвышенности, не далее расстояния прямой видимости друг от друга, еще предстояло определить.

Энн Армстронг обратилась к группе: «Следите за каждым шагом, куда ступаете. Город построен над рудниками и весь изрешечен вертикальными вентиляционными шахтами. Некоторые заколочены, ограждены и отмечены предупреждающими знаками, другие – открытые отверстия в земле, которые идут вниз на сотню футов или более».

У нее был доступ к картам и схемам внутренней структуры Силвертопа, которые были разархивированы компьютерами командного пункта в Пайкс Форде, и она распечатала их, взяв с собой и сложив их все вместе в папку. Они были неточными и неполными, но с ними все-таки можно было работать как с приблизительным путеводителем в подземном мире этого остроконечного холма с обрывистыми склонами. От них, однако, мало пользы, если не найдена отправная точка.

Санчес спросил: «Что конкретно мы ищем?»

 

Джек сказал: «Все, что может указывать на присутствие здесь кого-нибудь или всех из числа примерно двух десятков сторонников Прюитта в недавнем прошлом или прямо сейчас. Насколько нам известно, они могут отсиживаться в каком-то гнезде тут или поблизости. Либо внизу, в одном из заброшенных туннелей. Некоторые из них могут наблюдать за нами прямо сейчас».

Волна беспокойства прошла сквозь членов команды, заставив их рассредоточиться, чтобы не толпиться друг у друга, становясь компактной группой мишенью. Бейли сказал: «Удачная мысль!»

Хольц осмотрел местность и с сомнением покачал головой. «Тут реально похоже на пустыню».

«То же самое было и в Ред Нотч вчера ночью, но там оказалось двое убийц, и теперь один из агентов КТО мертв». Джек сделал паузу, чтобы сказанное им было переварено, прежде чем продолжить. «Фанатики могут использовать это в качестве базы, места для сбора или отдыха или как плацдарм. Они могут хранить здесь оборудование или автомобили. Они могли оставить здесь свою ячейку для охраны, а остальные могли двинуться дальше. Они могли приехать сюда с неизвестной целью в ночь на среду и двинуться дальше».

Хольц сказал: «Может быть, их вообще здесь никогда не было».

«Вполне возможно. Но даже в этом случае наши усилия не будут напрасными. Если Силвертоп чист, значит, этот вариант мы можем вычеркнуть из списка и сузить периметр поиска в поимке Прюитта и его банды».

Энн Армстронг сказала: «И последнее предостережение. Силвертоп – то, что называется привлекательным источником опасности. Это место тусовки старшеклассников, а также, возможно, тихая гавань для сквоттеров и бродяг. Так что если вы видите кого-то подозрительного, убедитесь, что вы знаете, в кого вы стреляете перед открытием огня. Нас не интересует случайно подстрелить каких-нибудь подростков, которые пришли сюда, чтобы оттянуться или разобраться друг с другом».

Команда разделилась на две поисковых группы, состоящих: первая – из Джека и Фрита, а вторая – из Армстронг, Хольца и Санчеса. Бейли остался охранять машины и следить за каньоном внизу.

Джек и Фрит должны были начать с южной оконечности холма и двигаться на север, группа Армстронг – идти с северной части и далее на юг. Джек и командир группы двинулись по диагонали на юго-запад, по тропе, которая огибала южную из руин.

 

Воздух был неподвижен, с едва заметным дыханием ветерка.

Солнце шло к зениту. Джек не так уж много прошел, как уже успел покрыться потом. Лицо его стало скользким от влаги, и капли пота стекали между лопатками по спине вниз.

Фрит сказал: «Как вы оцениваете наши шансы обнаружить тут что-нибудь?»

Джек сказал: «Думаю, на это стоит взглянуть, иначе нас здесь не было бы. У нас есть свидетель, который видел синий автобус Прюитта и другие машины, направлявшиеся куда-то сюда примерно в то время, когда и произошло исчезновение ранним утром в четверг. Никаких данных о том, что этот конвой видели к западу от Диксон-катофф, нет. Фанатиков может и не быть здесь в настоящее время, но они могли быть здесь и могли оставить улики, указывающие на то, куда они направились».

«Эта местность вчера была проверена поисковыми самолетами. Они ничего не обнаружили».

«Как старый солдат-пехотинец в прошлом, я считаю, что ничто не заменит разведку и рекогносцировку на местности, для того, чтобы обнаружить то, что летчики могли упустить».

Фрит усмехнулся: «Тут я должен с вами согласиться. Я сам бывший пехотинец».

Джек сказал: «Я также твердо убежден в том, что нужно взять вон ту высоту». Он указал на гребень на западном краю утеса. «Это, должно быть, неплохое местечко для осмотра местности».

Голый грунт сменился сорняками, которые вскоре уже достигали в высоту середины голени. Фрит сказал: «Остерегайтесь змей».

Джек оглянулся, чтобы понять, шутит ли он. Фрит был абсолютно серьезен. Он сказал: «Гремучие змеи любят высокую траву, где водятся полевые мыши и прочие мелкие твари».

С этого момента Джек стал осторожен, бдительно следя за почвой, по которой он ступал. Через десять минут хода они с Фритом оказались у подножия западного гребня. Тут было совсем близко от низкой, округлой вершины. Дальняя сторона гребня круто обрывалась вниз в глубокую впадину с тонкой струйкой ручья, протекавшего по дну ее. С другой стороны вырастал еще более высокий лесистый склон.

 

Джек и Фрит остановились на ближней стороне хребта, ниже его вершины, чтобы их не было видно на линии неба, что облегчило бы их обнаружение. Они встали лицом к востоку, обратившись к руинам на утесе. Джек снял очки и сунул их в левый нагрудный карман куртки. Она была тонкой, но она все равно усиливала гнетущую жару. Ему хотелось бы сбросить ее, но в ней находились запасные обоймы и патроны, и стоило смириться с некоторыми дополнительными неудобствами, чтобы иметь под рукой лишние патроны. Он напомнил себе, что по сравнению с летом в Багдаде или Судане – а он побывал на заданиях в обеих этих странах – здесь было довольно свежо и морозно.

Пот щипал ему глаза, и он вытер их рукавом на сгибе руки. На ремне у него на шее висел бинокль. Он отодвинул чуть назад козырек своей кепки, поднял к глазам бинокль, всмотрелся в руины, шедшие рядами, и стал регулировать фокусировку, усиливая резкость.

Он мысленно разделил ландшафт на квадраты сетки и стал методично сканировать их один за другим по линии строений с юга на север. Он увидел пустые оконные рамы, заросшие сорняками, почерневшие бревна, которые были остатками, скелетами остовов зданий, кучи пепла и груды щебня. Он не увидел ничего необычного, никаких отклонений от общей картины заброшенности и безнадзорности.

Джек сказал: «Ничего». Он надвинул кепку обратно, снял с шеи ремень с биноклем и передал бинокль Фриту. «Может быть, вы заметите что-нибудь».

Фрит осмотрел местность, изучая ее долго и упорно.

«Не-а».

«Давайте попробуем чуть дальше на север».

Они пошли на север вдоль хребта. Джек связался с Энн Армстронг через свои наушники. Она сообщила, что до сих пор ее результаты тоже были отрицательными.

Джек и Фрит остановились в пятидесяти ярдах к северу от своей первой позиции. Джек указал оптикой на новый участок и возобновил свой методический осмотр города-призрака по квадратам.

Все то же самое разворачивалось перед его глазами, вооруженными двойными линзами, до тех пор, пока он не наткнулся на остов длинного, похожего на сарай строения, длинная ось которого была развернута с востока на запад. Его короткая западная стена была в основном неповрежденной, но скошенной внутрь под углом в 45 градусов. Часть его северной стены, которая была ему видна, тоже наклонилась внутрь под острым углом.

С южной стороны не было никакой стены вообще, вместо нее штабелем были уложены дрова и бревна, поддерживавшие часть рухнувшей крыши.

Нечто неуловимо неуместное ощущалось в тех чертах разорения, что привлекло его внимание, побудив его внимательнее изучить это. Крыша, или то, что от нее осталось (а этого было немного), была разворочена на отдельные куски секциями, которые торчали из кучи под неправильными углами.

 

В южной стороне крыши было отверстие. Оно было прикрыто чем-то похожим на брезент.

Ткань была коричневой, песочно-серого оттенка. Ее было нелегко увидеть с подножия утеса, и даже с той высокой точки на гребне, где они стояли, ему пришлось дважды вглядеться туда, чтобы удостовериться в том, что он увидел.

Он посмотрел в третий раз и еще раз увидел это. Он передал бинокль Фриту. «Взгляните на крышу на южной стороне и скажите мне, что вы видите».

Фрит вгляделся в этот сарай, нижняя половина его лица ниже бинокля осталась бесстрастной. Он повозился с ручкой фокусировки и посмотрел еще немного. «Крыша чем-то укрыта… брезент какой-то».

Джек сказал: «Кто может крыть брезентом старую развалину? Тот, кто, возможно, хочет скрыть внутри нечто».

Фрит опустил бинокль и посмотрел на Джека.

Джек сказал: «Пойдемте посмотрим».

Он взял бинокль и накинул его ремешок себе на шею. Они с Фритом начали спуск, приближаясь под углами к сараю. Джек сказал: «Давайте убедимся, что это не ложная тревога, прежде чем предупредить остальных».

Фритт, кивнув, сказал: «Хорошо». Он раньше нес свой М-16 стволом в землю; теперь он поднял его, но держал в стороне. Джек сунул руку за куртку, чтобы немного поправить приклад пистолета в кобуру, чтобы было легче вытащить его, если он понадобится ему в спешке.

Они спустились на площадку и подошли к юго-западному углу сарая. Каждый шаг ближе делал все более очевидным, что брезент был закреплен на части крыши. Его коричневато-песчаный цвет был очень схож с цветом поверхности вершины утеса – конечно, не случайно. Почва вокруг сарая была изрыта большим количеством автомобильных шин, рытвинами и переваленной землей.

Фрит вдруг сделал большой крюк вокруг клочка земли. Джек замер, спросив: «Змея»?

Фрит покачал головой, продемонстрировав зубастую ухмылку. «Медвежье дерьмо».

Джек присмотрелся внимательнее. Земля была усеяна пометом животных. Значительная куча, не человечья.

Он сказал: «Медведь, говорите?»

Фрит сказал, «Да, черт возьми. Я вырос в этих краях, и живу здесь до сих пор. Поголовью медведей до сих пор давали возможность увеличиться до таких масштабов, что они превратились в реальную проблему. Они не боятся людей, и им нравятся человеческие отходы и мусор больше, чем пища, которую они могут добыть в лесах».

Джек пошутил: «Я вас предупреждаю заранее. Фанатики и убийцы – это одно, но если я вижу медведя, я убегу».

«От этого никакого толку. Медведи быстрые. Они носятся гораздо быстрее вас». Фрит посмотрел на кучу с проницательностью охотника. «Следу, по крайней мере, день возраста, так что у нас, вероятно, все чисто».

Джек заметил, что они оба говорили на низких тонах, приглушенными голосами. Он сказал: «Я вам скажу так: это не медведь уложил брезент на крышу».

Они двинулись вперед, приблизившись к сараю.

 

Доски в ввалившейся западной стене были треснуты и расколоты приблизительно на высоте середины тела, и на них имелись свежие борозды, сколы и соскобы. Земля с западной стороны сарая была явно разрыта.

Южная стена представляла собой массивную кладку из сломанных досок и балок. Края брезентового холста свисали вниз поверх кучи. По окружности на нем лежали камни, каждый размером с футбольный мяч, чтобы придавить брезент и закрепить его на месте.

Джек сказал: «Хочу взглянуть, что прикрывает этот брезент». Наваленная кладка была слишком неустойчива, чтобы можно было по ней подняться. Восточная сторона, фасад здания, состояла из того же – кучи деревянной рухляди.

Длинная северная стена выглядела более многообещающей. Самой неповрежденной частью сарая был его северо-западный угол.

Часть крыши была твердой. Большая часть стены была разбита на секции подобно плитам. Имелось несколько пустых оконных рам, но крыша провалилась вовнутрь, перекрыв вид на то, что было внутри.

 

Джек занялся северо-западным углом. Он снял бинокль и положил его вниз. Он надвинул кепку на глаза, чтобы она плотно сидела у него на голове. Примерно на уровне груди из стены торчал конец балки. Джек схватился за него обеими руками, проверив его при помощи своего веса. Он выглядел достаточно прочным.

Фрит подтолкнул его, что помогло Джеку вскарабкаться вверх по наклонной стене и встать на торец балки. Джек дотянулся и схватился за свес крыши обеими руками, стабилизировав себя. Он подтянулся к верхней части стены, цепляясь ботинками за доски. Пришлось кряхтеть и пыхтеть, когда он верхней частью своего тела забросился на крышу.

Под ним заскрипела и застонала древесина, момент был опасным, однако она удержалась на месте. Он почувствовал опору под ногами и поднялся в полтора присеста, готовый прыгнуть при первом же признаке обрушения. Он увидел линию гвоздей размером с железнодорожный шип, вбитых в дерево по краю, там, где крыша отломилась и рухнула вниз. Они удерживали брезент на самом краю.

Они выглядели как новенькие. Ему очень захотелось увидеть то, что было под тем брезентом.

Он опустился на колени и лег ничком на крышу. Она казалось под ним твердой. Он подумал, что, если эта штука удержала вес того, кто вбил в нее гвозди, то она может выдержать и его вес. Он прополз на животе к краю.

Брезент был плотным и прибит крепко. Если бы только у него был нож... Но брезент не был прибит с южной стороны сарая, он удерживался там камнями. Он вцепился в полотно, пытаясь схватиться за него как за поручень.

Брезент просел в середине, там что-то заколебалось. Он схватил обеими руками складки ткани и потащил к себе.

Брезент был тяжелым и не хотел двигаться. Он тянул его складку над краем крыши. Теперь он мог опереться руками в крышу и потянуть полотно вниз к себе. Он получил преимущество в тяжести, и его вес теперь помогал ему. Он напрягся и тянул, тянул.

Брезент подался, складываясь к нему. Раздался звук падающих кусков камня вниз с другой стороны сарая. Джек продолжил ссыпать их. Вниз свалилось еще больше камней, до тех пор, пока не стало достаточно для того, чтобы удержать брезент на месте.

Брезент упал через отверстие в крыше, за исключением того места, где он был прибит гвоздями со стороны Джека. Упал он не слишком далеко. Внизу что-то удержало его.

Джек вытянул голову над краем и посмотрел вниз. Брезентом внизу было накрыто нечто в форме кита, заполнившее весь обрушившийся внутрь сарай, почти достигнув того, что осталось от стропильных балок. Он полез в отверстие, поднял брезент к себе обеими руками, медленно раскрывая то, что находилось под ним.

Он сказал: «Ха!» Он слишком запыхался, чтобы сказать что-нибудь еще. Его голос прозвучал отчасти удивленно, отчасти триумфально.

Фрит стоял с головой, откинутой назад, глядя вверх, но он не мог видеть то, что видел Джек. Он вскрикнул: «Что там?»

Джек сказал: «Синий автобус».


 
 



________________________________________

10. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 12 ЧАСАМИ ДНЯ И 1 ЧАСОМ ДНЯ

 

Силвертоп, Колорадо

Джека уже ничто не останавливало, он должен был увидеть все до конца. Теперь, когда он знал, что лежит внутри развалин сарая, он имел более четкое представление о том, как нужно действовать, и о допустимых отклонениях в слабой конструкции сооружения, по которому он карабкался. Он жаждал добыть улики, но не ценой сломать себе шею.

Автобус был как бы вмонтирован в оболочку сарая, так что его лицевая сторона находилась в восточной части. Джек носком отогнул край крыши и спрыгнул в щель на крышу автобуса. Это был короткий прыжок, всего на несколько футов вниз; сарай был низким, а автобус – высоким. Он приземлился на задней части машины, прыжок сопровождался полым гулким звуком. Он приземлился на ноги, согнутые в коленях, чтобы амортизировать удар.

Сарай вокруг автобуса был весь разломан.

Обломки окружали его со всех сторон. Он пнул и сорвал оставшийся брезент с крыши; он свисал теперь вниз, как занавес, из того места, где он был гвоздями был прибит к крыше. Сквозь дыру в крыше сарая полился солнечный свет.

Крыша автобуса была слегка изогнута, но обеспечивала прочную опору. Он опустился на колени с правой стороны машины, думая свеситься через край, чтобы заглянуть в окна. Но там не на чем было повиснуть, и он не хотел рисковать сползти вниз с края крыши головой вперед.

Он прошелся по крыше к передней части автобуса.

Камни и щебень завалили автобус до верхней части капота, но не выше. Правая передняя дверь была заблокирована слишком большой грудой хлама, что не позволяло открыть ее. Он спрыгнул на капот и присел там на корточки лицом к лобовому стеклу. Оно было непрозрачным из-за толстого слоя пыли. Он потер его рукавом, чтобы очистить, и заглянул сквозь стекло.

Внутри было темно, царил густой мрак. Джек прислонился лицом к стеклу, прикрыв лицо руками со стороны щек, чтобы не отсвечивали блики.

Автобус был пуст.

Что удивило его. Он немногое сумел разглядеть во мраке, но, насколько он мог сказать, в автобусе не было тел. Насколько он мог сказать.

 Он должен знать всё наверняка. Он сел на капот.

Он сумел нагнуться и взять камень из груды щебня, окружавшего машину. Он выбрал большой камень и сильно и тяжело двинул им, опустив по центру лобового стекла. Стекло сморщилось там, куда угодил край этого булыжника, и из точки удара в разные потянулась паутина трещин.

Он ударил снова, сильнее. Паутина расширилась, оконное стекло стало полупрозрачным, как будто матовым в центре. Он вмазал по нему еще несколько раз, отворачивая голову, чтобы защитить глаза от отлетающих осколков стекла.

Лобовое стекло было безосколочным. Оно держалось, пока не достигло своей критической точки, а затем оно разлетелось внезапно и сразу же, распавшись на массу хрустальных кубиков, которые стали похожими на несколько лопат, заполненных миниатюрными кубиками льда. Они рухнули вниз в автобус, расчистив раму лобового стекла.

Из образовавшейся дыры хлынула волна жара и вони. Автобус был наглухо заперт, все окна были закрыты, в результате чего внутри он был серьезно перегрет.

Вонь была запахом гниения. Джек почуял это. Он почувствовал, что к горлу подступает волна, и ему пришлось побороть рвоту.

Мрак внутри автобуса не был статичным, но динамичным, там что-то текло, пульсировало – жужжало. Источником этого была орда мух, многие из которых хлынули из дыры наружу. Джек взобрался на крышу автобуса и направился к задней части его, заполнив легкие свежим воздухом.

Он подождал несколько минут, пока не очистилась и не вышла самая гадость, а затем вернулся к передней части автобуса и присел на корточки на капоте. Запах был все еще довольно сильным. Он прикрыл бы себе рот и нос носовым платком или куском ткани, если бы у него они были, но у него их не было, так что ему пришлось обходиться без них. Он глубоко вздохнул, затаил дыхание и просунул голову через раму лобового стекла.

Запах шел от сгустков запекшейся крови внутри автобуса. Центральный проход был весь вымазан ею. Так же, как и три ступеньки, ведущие вниз к передней двери. Автобус казался плотно закрытым, но внутрь все равно проникли мухи. Они всегда это делают, как-то.

Безосколочное стекло разбилось на кубики, похожие на каменную соль. Рваных с зубцами осколков с краями, острыми как бритва, не было. Джек отмел в сторону осколки на капоте. Он согнулся почти вдвое, просунул ногу через раму и наступил на сиденье водителя. Вокруг кресла водителя никакой крови не было.

 

Джек спустился через раму в автобус.

Это было похоже на то, как если бы он влез внутрь печи. Из каждой поры его кожи заструился пот. Он старался дышать через нос, притом так неглубоко, как только мог. Вокруг него вилось и жужжало целое облако мух. Он махал рукой перед лицом, прогоняя их, но они все возвращались и возвращались.

Он достал небольшой фонарик из кармана и включил его, чтобы осветить какие-то мутные тени. По центральному проходу он пробрался к задней части автобуса, скользя лучом фонарика по рядам кресел, по полу и по стенам. Некоторые сиденья были окровавленными, но большинство нет. Некоторые боковые окна были треснуты, но ни одно из них не было разбито. Никаких мертвых тел не было видно. Он нагнулся и стал светить под сиденьями, но и там не было никаких тел.

Он направился к задней части автобуса. Задняя дверь аварийного выхода отсутствовала. Пол и задняя панель были обильно вымазаны запекшейся кровью. Она была ржаво-коричневой и толщиной в несколько дюймов. Похоже, улики свидетельствовали о том, что в задней части автобуса когда-то лежало сразу несколько истекавших кровью тел, и что их волокли в переднюю часть автобуса и за дверь.

 

Джек посчитал, что он увидел все, что пока можно было увидеть. Криминалисты смогут выяснить оставшееся. Ему хотелось выйти отсюда.

Он пошел в переднюю часть автобуса и воспользовался водительским сиденьем как ступенькой, чтобы подняться через лобовое стекло и раму на капот. Он вскочил на крышу машины и подошел к задней ее части. Он подтянулся к вершине сарая и затем спрыгнул вниз. Он приземлился на землю на согнутых коленях и перекатился через плечо, чтобы смягчить удар.

Энн Армстронг, Хольц и Санчес присоединились к Фриту, и все они ждали его. Бейли все еще караулил у автомобилей. Санчес сказал Джеку: «Приятель, похоже, тебя трясет».

Джек сделал несколько глубоких вдохов, наполнив легкие чистым воздухом. В ноздрях и в горле у него все еще стоял сильный запах крови. У Хольца была с собой фляжка. Джек набрал полный рот теплой воды, прополоскал рот и выплюнул ее. Он также выпил еще немного воды, а затем вернул фляжку обратно.

Энн Армстронг спросила: «Что вы обнаружили?»

Джек рассказал им. Армстронг сказала: «Что вы думаете насчет всего этого?»

Джек сказал: «Я лишь могу предположить, основываясь на том, что видел. Сектанты в четверг утром не просто исчезли. Там также была зачистка. Скажем, одна фракция зачистила диссидентский элемент. Жертвы были убиты или ранены в Ред Нотч. Может быть, некоторые из них были убиты, а некоторые только ранены. Всех, кто был в лагере, сунули в синий автобус и в несколько других машин. Наш свидетель Скитс сказал, что был конвой из пары легковых и грузовых автомобилей вместе с автобусом. Жертвы были в автобусе.

«Где-то по пути, но, скорее всего, здесь, в Силвертопе, от тел избавились. Автобус загнали в этот сарай, который уже тогда был полной развалюхой.

Киллеры довершили начатое, вероятно, столкнув его вниз одной или несколькими машинами. Сломать тут стены несложно, учитывая возраст и ветхое состояние сарая. Можно это сделать пикапом или внедорожником. Западная стена сломана как раз примерно на высоте бампера пикапа, а на досках имеются свежие царапины и вмятины.

 

«То, что не скрыл разрушенный сарай, спрятали под брезентом. У него тот же цвет, как и у земли кругом, и он сочетается и смешивается с окружающей местностью. Особенно от любых машин с воздуха, делающих облет».

Санчес сказал: «Не врубаюсь. Зачем столько мороки?»

Джек сказал: «Синий автобус был обузой. Слишком большой, слишком очевидной и слишком хорошо всем известной. И еще одна причина: выжившим сектантам он был больше не нужен. Они могли уехать на других машинах в составе конвоя. Что говорит нам еще об одном: от первоначальных двух десятков сектантов или около того вряд ли многие остались в живых.

Фрит сказал: «Наверняка это было что-то вроде зачистки».

Джек кивнул. «Настоящая Ночь длинных ножей».

Армстронг сказала: «Звучит правдоподобно, но один аспект озадачивает. После того как было предпринято столько усилий, чтобы скрыть автобус, почему бы не оставить тела внутри?»

Джек сказал: «Согласен. Это ключевой вопрос. Почему бы не оставить тела внутри? Это говорит о том, что обнаружение автобуса властями менее важно, чем обнаружение тел убитых. По какой-то причине тела не должны быть найдены. По какой?

«Напрашивается один ответ. Чьи это тела? Что если Прюитт сам был одним из тех, кого зачистили? Предположим, что лидер секты и его сторонники были устранены фракцией выскочек. Такое развитие событий возбудило бы всех остальных из этой братии, а именно сотни рядовых последователей за пределами внутреннего правящего круга приближенных Прюитта. Многие из которых, как известно, проживают в этом штате, чтобы находиться поближе к своему гуру.

«Узурпаторами могли стать те, кто планирует нанести удар по Круглому Столу. Прюитт и его сторонники выступали против этого, таким образом, они должны были уйти с дороги. Но заговорщики для осуществления своего плана по-прежнему нуждаются в поддержке фанатов Прюитта вне круга тех, кто жил в Ред Нотч. Истинные верующие, которые с готовностью повиновались командам своего величайшего предводителя Прюитта, уперлись бы, если приказы теперь стали бы исходить от кого-то другого, какого-то выскочки, который пытается все прибрать к рукам».

 Армстронг нахмурилась, поглаживая подбородок: «Смерть Прюитта – убийство его, – если бы о нем стало известно, привела бы к тому, что члены передрались бы между собой, подобно разворошенному муравейнику».

Джек продолжал: «Либо же это могло оказать иной эффект. Может быть, Прюитт выступил в поддержку удара и ликвидировал всех тех, кто выступал против него. Это тоже раскололо бы секту в критический момент, когда необходимо единство для акции против Скай Маунт».

Он ударил кулаком по ладони. «Все это делает жизненно важным найти эти тела – и быстро!»

Армстронг спросила: «Да, но как?»

Джек сказал: «Думаю, что у меня есть зацепка. Ключ к разгадке. Если я прав, нам не нужно искать где-то очень далеко». Он указал на зияющую дыру в земле примерно в ста футах к востоку от сарая. «Видите эту вентиляционную шахту?»

Остальные повернулись туда, куда он указывал.

Он продолжал: «Там есть нечто, что отличает ее от других отверстий в земле на вершине утеса. Я заметил ее, когда был на крыше сарая. Она выделяется, когда вы смотрите на нее сверху. Тем, что почва вокруг отверстия отличается по цвету от земли вокруг. Она темнее. Как будто кто-то сгребал там что-то, как граблями, чтобы замести следы».

Армстронг сказала: «На нее стоит взглянуть».

Группа подошла к шахте. Солнце уже чуть прошло точку зенита, и члены команды отбрасывали небольшие тени, которые слегка клонились к востоку.

 

Горловина шахты представляла собой неестественно правильную мрачную окружность, зияющую в земле. Она не была ограждена досками или огорожена. Котловина была около тридцати футов в диаметре [около 9 метров] и была окружена коричневой полосой почвы. За кольцом грунт был светло-коричневым с прожилками коричневого и серого. Санчес сказал: «Тут другой цвет».

Джек сказал: «Кроме того, нет никаких следов шин на почве».

Хольц сказал: «Это ничего не значит. Никто не станет ездить на мотоцикле или на внедорожнике слишком близко от края».

Джек сказал: «Также здесь мало сорняков и кустарников. И никакого мусора, бутылок, пивных банок и тому подобного».

Группа разделилась и стала огибать дугу, граничащую с участком темной полосы. Между ней и окружающей почвой более светлых тонов прослеживалась четкая демаркационная линия. Джек врылся каблуком в светлую почву, выдолбив ямку в несколько дюймов глубиной. Почва, которую он разрыл там, была такого же темного цвета, как и кольцо, граничащее с валом. Он спросил: «Насколько близко можно добраться до края здесь каким-нибудь способом?»

Энн Армстронг сказала: «Я бы не стала приближаться слишком близко».

Джек шагнул в кольцо темного грунта и двинулся к краю шахты. Он двигался медленно, осторожно, остановившись в четырех футах от края. Ему был виден край обрыва напротив него на другой стороне шахты. Шахта представляла собой отверстие, пробуренное прямо в земле.

 

Он снял бейсболку, сложил ее пополам и сунул ее в задний карман. Он опустился на колени и лег на землю, ощутив тепло земли под собой. Фрит и Санчес присели вслед за ним, каждый из них держал Джека за одну из лодыжек – мера предосторожности на тот случай, если земля на краю поползет.

Джек высунул голову над краем и посмотрел вниз.

Шахта простиралась более чем на сто футов вниз [около 30 метров]. Солнце стояло почти прямо над головой, позволяя ему разглядеть самое дно отверстия, за исключением того, что маленькие узкие полоски теней обрамляли западный край. На дне ямы лежала какая-то насыпь из рыхлой земли и щебня. Он не мог сказать, какого цвета она была.

Он отполз от края и взял у Фрита бинокль, который у того был в руках.

Джек еще раз осмотрел яму, на сей раз в бинокль.

Теперь он смог увидеть, что дно ямы было точкой соединения четырех входов в туннели, выходивших в эту яму. Туннели были устроены под углом в 90 градусов друг от друга.

Земляная насыпь перекрывала входы в туннели почти полностью, так что над ней были видны лишь их верхние части в виде арок.

Бинокль помог увидеть насыпь более четко, но все же он не мог сделать какого-либо определенного вывода. Насыпь выглядела такого же цвета, что и почва поблизости.

Может быть, это было игрой света, а может и нет.

 

Из насыпи что-то торчало – это могла быть ветка или это могла быть полузахороненная часть тела, рука или нога. Это также могло быть игрой света, а может и нет. Отсюда ему сложно было об этом судить.

Джек отполз от края и еще раз почувствовал облегчение, ощутив твердую почву под ногами.

Он сказал: «Я хочу посмотреть, что там, на дне этой ямы».


* * *

 

На картах, которые Энн Армстронг распечатала ранее, было указано местоположение туннеля, ведущего к искомой шахте. К этому примешивались догадки и значительная степень неточности, потому что оригинальные карты были старыми и неточными. Но тоннель, который выбрали она и Джек, казалось, отвечал всем требованиям.

В северном, восточном и южном склонах Силвертопа имелось так много туннелей, просверленных в них, что они были похожи на швейцарский сыр. Все входы в них давно были опечатаны. Необходимо было прорваться в нужный туннель, и команда прибыла сюда хорошо подготовленной к подобным непредвиденным обстоятельствам.

Вход в туннель располагался на южном склоне около ста двадцати пяти футов ниже вершины и ста ярдов или около того к востоку от западного склона, где он под прямым углом соединялся с хребтом, пролегавшим с севера на юг, который представлял собой нижнюю часть того самого хребта, куда ранее поднимались Джек и Фритт, чтобы осмотреть вершину утеса.

Пикап и внедорожник были перемещены поближе к южной окраине холма с видом на туннель. Из багажника эксплорера были излечены каски, фонари, монтировки, ломы, болторезы, кусачки и другие инструменты и розданы членам группы, за исключением Хольца. Хольц останется позади, чтобы охранять автомобили и следить за каньоном, как это делал ранее Бейли.

Фрит и Хольц были вооружены двумя автоматическими винтовками М-16, и Фрит хотел кому-то дать такое же оружие, для караула. М-16 лучше приспособлена для дальней стрельбы, чем М-4, которые были в руках у Бейли и Санчеса. Командир группы не догадался ранее, что часовой должен быть так вооружен, но это было до того, как был найден синий автобус. Это повысило уровень потенциальной угрозы. Фрит пойдет в туннель, а Хольц останется наверху.

 

Армстронг по рации сообщила новость о находке Центру в Пайкс Форде. Центр ответил, что на место будет направлена команда криминалистов. Экипаж лаборатории отправится из штаб-квартиры в Денвере и доберется до Силвертопа примерно через два с половиной часа. Армстронг сообщила Центру, что ее команда теперь попытается проникнуть в шахту через туннель. Центр принял это сообщение, и Армстронг отключила связь.

Джек, Армстронг, Фрит, Санчес и Бейли спустились вниз по склону по направлению к туннелю. Пологий уклон делал спуск легким.

Южная сторона утеса, как и восточная и северная, была террасной. Туннель, ведущий в шахту, был оформлен и укреплен выступом пятнадцатифутовой ширины. Вход представлял собой округлую арку высотой в десять футов с базой примерно той же ширины. Он был заколочен досками. Металлический знак, прибитый к доскам, предупреждал, что незаконное проникновение является федеральным преступлением, и что нарушители будут преследоваться по всей строгости закона. На знаке имелась печать Горного бюро США.

Джек и Бейли начали ломать ограждение монтировкой и ломом. Доски были старыми и трухлявыми и развалились без проблем. Завизжали ржавые гвозди, не выдержавшие давления, ломались в щепки доски. Несколько минут напряженной работы – вот все, что потребовалось, чтобы прорубить проход в деревянной стене размером с человеческий рост. На одной из последних не выдержавших досок висел знак; он упал на землю с глухим стуком.

 

Санчес сказал: «Ну вот что вы наделали. Подождите, вот узнает об этом Горное бюро…»

Бейли сказал: «Я никогда и никому об этом не скажу. Это страшная тайна».

Фрит сказал: «Давайте расширим эту дыру, чтобы легче было входить и выходить». Настало время ему и Санчесу взяться за инструменты, и вскоре они удвоили размеры прохода.

Джек, Армстронг и Бейли вошли внутрь, Фрит и Санчес остались позади на входе.

Три доморощенных проходчика туннеля надели каски и вооружились фонарями.

Джек поднял монтировку. Она была пяти футов длиной, с заостренным концом и клином на противоположном конце. Он сказал: «Может пригодиться, чтобы тыкать в эту насыпь на дне шахты»

Бейли сказал: «Так и будет». Он взял шанцевый инструмент. У него был черенок в три фута длиной и складная остроконечная лопата на конце.

Фрит сказал: «Оставь свое оружие здесь, оно тебе в подземелье не понадобится».

Бейли протянул ему свой М-4. «Терпеть не могу оставаться без своей малышки».

Фрит сказал: «Я позабочусь о ней».

«Тут сумка с патронами». Бейли снял с плеча холстяной мешок цвета хаки, который висел у него на плече на ремне. Он был до отказа набит заряженными обоймами для М-4. Он также отдал его Фриту.

Санчес сказал: «Эй, надеюсь, ни у кого из вас нет клаустрофобии».

Бейли сказал: «Нашел время спрашивать, но нет, у меня ее нет».

Армстронг улыбнулась и сказала: «Я в порядке».

Джек сказал: «Я привык к трудным положениям».

Фрит отдал им честь, помахав рукой. «Счастливого пути».

Джек шагнул через проход в досках и в туннель, Армстронг и Бейли последовали за ним. Стало заметно прохладнее, как только они вышли из прямых солнечных лучей.

Свет шел через отверстие в барьере, освещая около десятка футов внутри. После этого в туннеле стало быстро темнеть.

Туннель был вырублен в скале и укреплен по стенам и потолку через равные промежутки бревнами и перекладинами, которые были покрыты толстым слоем пыли и потемнели от времени. Пол был покрыт слоем грунта. Нога человека не ступала тут много лет, но на нем были следы мелких животных, скорее всего сурков и полевых мышей. В воздухе ощущался запах кремния с примесью сырости и влаги; в остальном он казался свежим и прохладным.

 В касках имелись фонари, вмонтированные в центре над закругленными краями. Джек поднял руку и включил свой, другие сделали то же самое. Он сказал: «Кажется, здешним воздухом вполне можно дышать».

Энн Армстронг сказала: «Это благодаря тем самым воздушным шахтам, обеспечивающим естественную вентиляцию. Небольшая воздушная тяга, дующая из глубины туннеля».

Джек сказал: «Да, я чувствую это».

Она сказала: «В истории Силвертопа не было происшествий с метановыми карманами или другими газами, поэтому нам не понадобятся респираторы».

Она сделала с десяток шагов вдоль туннеля, и темнота поглотила ее, за исключением луча от встроенного в ее каску светильника. Она вынула из кармана баллончик, сняла колпачок и повернулась лицом к стене слева от нее. Она нажала на носик, нарисовав распылителем стрелку на скале на высоте плеча. Стрелка, бледно-зеленая и светившаяся в темноте, указывала путь назад ко входу в туннель. Она сказала: «Это светящаяся люминесцентная краска для указателей направления движения. На всякий случай».

Джек сказал: «Хорошая идея».

Она включила свой ручной фонарь-батончик, направив луч глубоко вглубь туннеля. Джек и Бейли сделали то же самое.

Бейли сказал: «Прежде, чем мы приступим — я больше всего подхожу на роль расходного материала, поэтому я должен идти первым». Он посмотрел в лицо Армстронг, а затем Джеку. Он усмехнулся. «Что, нет аргументов?»

Джек, пожалуй, согласился бы с тем, что то, что сказал Бейли, имело смысл. Армстронг, должно быть, чувствовала то же самое; она кивнула в знак согласия.

Джек сказал Бейли: «Возьмите монтировку, она пригодится, если вам нужно будет обследовать какую-то сомнительную почву под ногами».

Они с Бейли поменялись монтировкой и шанцевым инструментом.

Они выстроились в шеренгу с Бейли во главе, Армстронг в середине и Джеком замыкающим.

Бейли взял монтировку за середину черенка в правую руку, держа ее горизонтально сбоку. Он сказал: «Что ж, рискнем, была не была», и пошел вперед, остальные за ним.

Туннель вел на север глубоко внутрь, в утробу силвертопского утеса. Вся троица подошла к первому разветвлению вглубь на пятьдесят ярдов и остановилась. С левой и с правой стороны от основного туннеля открылись входы в боковые карманы раскопок.

 

Джек оглянулся. Выход был похож на яркую точку где-то далеко. Армстронг распылила зеленую стрелку на стене главного тоннеля. Джек произвел проверку связи в гарнитуре своих наушников. Ответ Фрита расплывался, он был с помехами, но внятным.

Они продолжили идти вдоль главного тоннеля. Здесь было намного прохладнее, и по спине Джека прошелся холодок. Он надеялся, что это было от прохлады. Было нечто древнее, глубинно-изначальное в этом рискованном погружении в недра земли, инстинктивное отвращение к тому, что все эти тысячи тонн твердых горных пород находятся между тобой и открытым небом. Ноющая тревога, застрявшая где-то в глубинных подвалах психики и пытающаяся заменить собой логику и способность хладнокровно действовать.

Однако Джек был ориентирован на решение конкретной задачи, и боязнь неспособности выполнить свой долг была гораздо сильнее, чем какой-либо эмоциональный благоговейный ужас и страхи. Непоколебимость, порожденная упорными тренировками и самообладанием, заявила о себе, сузив и заставив его умственно сконцентрироваться непосредственно на выполнении задания. Он должен был признать, однако, что быть шахтером – должно быть, самый адский способ зарабатывать себе на жизнь.

Троица продолжала двигаться вперед. Впереди была тьма, недоступная их электрическим фонарям и светильникам на касках; и мрак позади со светящейся точкой – выходом из тоннеля, которую давно уже поглотила тьма. Все трое словно были заключены в капсулу искусственного света собственных электрических фонарей, лучи которых скользили по туннелю, как светлячки, медленно, дюйм за дюймом, продвигаясь по тусклому трубопроводу.

 

Джек напомнил себе, что чем дальше от них находился выход, тем ближе они подходили к цели. Они миновали еще два узла, где боковые проходы ответвлялись в сторону от основного туннеля. Армстронг каждый раз оставляла зеленые светящиеся стрелки на каменной стене. Проверка связи на первой такой развязке показала, что ответ Фрита был прерывистым, распадавшимся на искаженные в беспорядке слова с нагромождением бессмыслицы. Следующая проверка связи выявила, что ответ Фрита сократился до потрескивания и взрывов с помехами. Они оказались вне связи с внешним миром.

Стены оставались вертикальными, потолок плавно разворачивался, а почва под ногами в туннеле была твердой, как камень.

Бейли теперь не нужна была монтировка, чтобы проверять сомнительные участки почвы; таковых не было.

Но вдруг почувствовалась перемена в воздухе, запах чего-то гниющего, его принесло с потоком холодного воздуха, поступавшего из глубины. Еще раз напомнило о себе глубинно-изначальное чувство ужаса, когда волосы встали дыбом на затылке у Джека. Он узнал этот запах: это был запах смерти.

Бейли остановился, в результате чего двое, шедшие вслед за ним, также стали как вкопанные. Он присвистнул: «Вот так таааак! Чуете?»

Армстронг с отвращением поморщила ноздри. «Еще как!»

Джек сказал: «Теперь уже недолго».

Они двинулись вперед. Тьма, должно быть, усилила другие их чувства, потому что еще чуть ранее они смогли различить нечеткое серое пятно далеко впереди. Вонь гнили и распада усиливалась с каждым шагом, и теперь она ощущалась достаточно сильно.

Она стала зловещим предвестьем появления вертикальной шахты и могильной насыпи, находившейся на дне ее. Трио поспешило вперед, к свету, неясно обнажавшему ее.

Бейли начал кашлять, глубоким и хриплым кашлем, который ему удалось подавить с большим трудом, когда они приблизились к финалу своих поисков. Армстронг повесила фонарик на крючок на поясе, освободив таким образом себе руки, чтобы обвязать себе платком нос и рот.

Джек позавидовал ее платку; ему хотелось бы такой же, чтобы он мог последовать ее примеру. Он старался дышать больше ртом, дышал тяжело, как будто на последнем круге марафона.

Впереди замаячил дневной свет, он был слабым, но то немногое, что было от него, казалось неоново-ярким после того мрака и тьмы, через которые они прошли.

Свет был сведен к минимуму, так как насыпь на дне ямы достигала почти верхней части округлой арки туннеля, где она соединялась с вертикальной шахтой. Сквозь узкое незаполненное пространство слева можно было разглядеть грунт и камни, лежавшие поверх кучи.

Бейли остановился так внезапно, что если бы рефлексы у Армстронг были медленнее, она бы врезалась в него. Монтировка выскользнула из его рук, упав с полым дребезжащим звуком на каменный пол туннеля.

Чувство ярости боролось с чувством отвращением, при этом она была сопряжена с яростью выигрыша, что позволило Бейли преодолеть приступ тошноты и выдавить из себя непристойное ругательство. Армстронг пошатнулась, как от физического удара.

Джек знал, что произойдет, он догадывался об этом в течение уже длительного времени, первым докопавшись до истины еще на вершине холма, теперь казалось, что это было вечность назад. Однако он был поражен степенью жестокости.

 

Это была бойня.

Холм или курган был ни чем иным как братской могилой, грудой трупов, сваленной в одну кучу. Множество тел, мужских и женских. Насыпь была бы выше, если бы некоторые тела не закатились в туннель. Без сомнений, то же самое имело место в трех других входах в туннели в соединительном узле шахты. Переполнение снизило высоту наваленных штабелями тел. Трупы были сброшены в шахту, а сверху были засыпаны землей, камнями и щебнем, чтобы скрыть их. Достаточно много земли и обломков, сброшенных лопатами в яму, чтобы скрыть зверское злодеяние, если смотреть на него с поверхности земли, но недостаточно много, чтобы скрыть ужасные остатки преступления, если смотреть на них снизу.

Армстронг сказала: «О Боже! Сколько же их?»

Джек сказал: «Человек двадцать? Может больше? Большинство сектантов, если не все. Они уже больше не пропавшие без вести». Он был даже чуть горд, что мог говорить устойчивым, ровным тоном.

На вершину кургана с глухим стуком что-то упало.

Оно падало долго и ударилось о кучу грунта с громким звуком тумака, похожего на шлепок. Оно упало туда, испуская шипящий звук, похожий на поджаривающийся на сковородке бекон.

Это была связка динамита, динамитных шашек, несколько раз обвязанных лентой. Шипение исходило от запала бикфордова шнура, который изгибался из одного конца связки. Небольшой длины, которая становилась короче с каждым мгновением.

Джек схватил Армстронг за плечи, поднял ее за корпус и развернул ее, подтолкнув на полдюжины шагов вглубь туннеля. Он крикнул: «Бежим!»

Бейли уже двигался, несясь вперед и ускоряясь прочь, дальше от шахты.

 Армстронг помчалась, Джек за ней по пятам. Она перешла в спринт, выбрасывая руки и ноги, поднявшись на цыпочки на высокой скорости.

Джек и Бейли бежали прямо у нее за спиной, двигаясь затылок в затылок. Туннель был достаточно широким, чтобы они оба в нем поместились.

Хаос стучащих шагов и их звучного эха, мигающие как в тумане пятна фонарей на касках и мерцающие лучи фонариков над стенами скалы… А трио мчалось, пытаясь увеличить расстояние между собой и бомбой в яме.
 
Динамит взорвался.

 



________________________________________


11. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 1 И 2 ЧАСАМИ ДНЯ

 


Долина Теней, штат Колорадо

Из огня да в полымя. От взрыва бомбы прямо в перестрелку. Джек Бауэр, уже озверевший от последствий взрыва, теперь очутился в ожесточенной перестрелке с беспощадной ударной группой.

До некоторой степени это стало благой вестью. Это означало, что он был жив и теперь столкнулся лицом к лицу с противником, которым он теперь может вплотную заняться.

Призрачный до сих пор характер противника, которого трудно было достать, как дым в пригоршню, воплотился теперь в атакующих в плоти и крови, которые пытались убить его и то, что осталось от группы из КТО. Но плоть может кровоточить, и Джек жаждал расплаты с врагом.

Он жаждал этого, и точка. Но он знал, что могло быть и хуже. Жаждать – означает остаться в живых, а жизнь открывает перспективу праведного мщения.

К счастью, связка с динамитом приземлилась на вершину кучи, а не скатилась боком и не упала в туннель. Но на самом деле это было второй удачей. Первой было то, что эта связка падала долго и без детонации капсюлей-детонаторов и тротиловых шашек при ударе. Динамит относительно устойчив; неопределенны, непостоянны и рискованны только капсюли. Лишь благодаря слепому везению связка ударилась о насыпь таким образом, что капсюли не взорвались. Мягкая земля в верхней части кучи, должно быть, смягчила удар и предотвратила преждевременную детонацию.
 
Запал был коротким, однако достаточно длинным для того, чтобы дать троице из КТО драгоценное время, чтобы отбежать подальше. Время?

Время, казалось, остановилось в тот кошмарный интервал безумного бегства подальше от шахты.

Повезло еще больше: шахта и куча тел на дне ее поглотили большую часть силы взрыва.

Но то, что прошло, было достаточно разрушительным.

Взрыв прогремел как Трубный Глас в конце дней, казалось, потряс весь мир ударной волной, смешавшей свет, жару и шум единым порывом грубой силы.

Тело Джека было поднято и катапультировано сокрушительным и отрубающим ударом давления, которое смело всё на своем пути.

Он попал в стремительный ревущий поток мрака. Тьма была неполной, не доходила до кромешной тьмы и полного затмения. Он и видел, и ощущал вихрь из дыма и земли, потоком устремившийся над ним. Тот факт, что он был в состоянии различить оттенки в этом сумраке, означало, что, по крайней мере, один фонарик все еще работал.

 

Не его фонарик. Светильник у него на каске погас, а его фонарь выпал из руки. Он не был уверен даже в том, была ли еще у него на голове каска. Он ощупал рукой верхнюю часть головы, но онемевшие пальцы и чувства в состоянии оглушения оказались не в состоянии ощутить разницу между его же черепом и защитной каской.

Частично мрак стал редеть и рассеиваться, когда он стал возвращаться к реальности постепенно, с каждым новым ударом сердца. Оказалось, что он стоит на руках и коленях, а впереди болтается взад и вперед какой-то свет, раскачиваясь, словно маятник, у него перед лицом. Было ли это Солнце? Луна?

Чьи-то руки дернули его, зацепили под мышками и приподняли на ноги. Хаос вокруг был странным образом безмолвен, но заглушался звоном в ушах. Окружающее стало проявляться более четко. Блестящий шар, раскачивавшийся у него перед глазами, превратился в линзу горящего фонаря. Рассеиватель треснул, но луч по-прежнему шел.

Фонарик болтался на крючке, там, куда его прицепила Энн Армстронг, свисая у нее с бедра. Она сидела на корточках перед ним, пытаясь помочь ему встать на ноги. Он встал на колени на скалистый пол, вокруг него все кружилось в дыму и пыли.

В пелене загрязненного воздуха было очень тяжело дышать.

Рот и ноздри, казалось, были заполнены грязью. Он закашлялся, поперхнулся, сплюнул, но ему удалось прокашляться.

Это помогло ему сделать вдох, затем другой.

Лицо Армстронг оказалось рядом с ним, оно странно и слабо освещалось мерцанием фонаря, глаза ее были широко раскрыты и уставились на него, лицо ее стало суровым и угловатым. Губы у нее шевелились, но Джек был не в состоянии разобрать то, что она говорила из-за рева в ушах. Более требовательными, чем ее слова, стали усилия ее рук, заставлявшие его подняться.

Он сказал: «Я в порядке!» Он произнес эти слова одними только губами, но не смог их услышать. Он протянул правую руку, прикоснувшись к стенке тоннеля. Он собрался с силами и встал на ноги, пошатнувшись на полусогнутых ногах. Его накрыло волной головокружения, и он покачнулся на бок, уткнувшись головой в стену. Ремешок каски под подбородком душил его; так он понял, что каска на нем все еще была.

 

Он прислонился спиной к стене и стоял на согнутых в коленях ногах до тех пор, пока головокружение не прошло.

Армстронг поправила фонарик у себя на бедре так, чтобы он светил под углом в 45 градусов. Свет его был направлен на что-то слева от Джека и позади него. Он взглядом проследил за направлением луча.

Фонарик освещал Бейли, который полз вперед вниз головой на руках и коленях. Он был с непокрытой головой, потеряв каску при взрыве. В глазах все качалось в кругах и обвалах из пыли и дыма. Бейли поднял голову, взглянув вверх, когда попал в зону света. Белки его глаз выделялись на фоне измазанного грязью лица.

Из носа и из уголков рта у него сочилась кровь. Он опустил голову и продолжал ползти вперед.

Шатаясь, Джек подошел к Бейли с одной стороны, а Армстронг – с другой. Каждый из них взяли его за руку и попытались поднять Бейли на ноги. Джек едва удержался на своих собственных ногах. Он пошатнулся, едва не упав, но затем ему удалось встать правильно. Падение стало бы катастрофой; он не был уверен, сможет ли вновь подняться в таком случае. Он расставил ноги пошире для равновесия; это помогло ему встать устойчиво.

Ему и Армстронг кое-как удалось поставить Бейли на ноги. Бейли положил руки на их плечи, пока они подпирали его в вертикальном положении. Армстронг наклонила фонарик так, чтобы он светил перед ними, указывая путь вперед.

Облака пыли и дыма плыли по сторонам и впереди них, ища выход в дальнем конце туннеля, где он мог оказаться. Они должны были двигаться в направлении, противоположном тому, откуда исходил взрыв. Туда же должны были идти и эти трое.

Это хорошо. Чувство ориентировки у Джека было спутано, и он мог точно также пойти не туда, куда надо, как и туда, куда действительно нужно. Поток мусора в воздухе становился указателем, указывавшим на выход.

Три агента двинулись вперед. Поначалу Джеку и Армстронг пришлось наполовину нести, наполовину тащить Бейли. Каждый нетвердый шаг вперед становился победой. Мысли Джека на мгновение перенеслись в прошлое, в дни его службы в армии, к форсированным марш-броскам в полном боевом снаряжении, в которых проходившие боевую подготовку испытывались на пределы выносливости и выходили даже за эти пределы, чтобы подготовить их к условиям боевых действий, когда требуется либо маршировать, либо умереть. Позже, во время его службы, бывали такие времена, когда это становилось в буквальном смысле верно, и само выживание зависело от способности поставить одну ногу вперед, а затем другую, упорно пробираться вперед, пока ты не был полностью изнурен, но все равно продолжать идти и после этого.

 

Теперь, как и тогда, он сосредоточил все свои мысли и энергию на движении вперед. Проход стал мучительным кошмаром, казался беговой дорожкой в небытие.

Но он продолжал идти, достигнув каких-то глубин в самом себе и отыскав там нечто позволявшее ему все-таки поднимать эти ноги и переставлять их внизу.

Бейли постепенно стал брать на себя все больше собственного веса.

Это помогло. Джек был в хорошем состоянии, и его колоссальная выносливость стала восстанавливаться. Это помогло еще больше.

Армстронг держала фонарик прикрепленным у себя на поясе.

Это был разумный шаг, сохранить его прикрепленным и избежать таким образом, чтобы он не выскользнул из руки из-за неверного движения, не упал и не разбился, лишив их единственного источника света.

 

У Джека был свой карманный фонарик, но он не знал, работал ли он по-прежнему. Все силы его ушли на то, чтобы продолжать двигаться вперед и чтобы поддерживать Бейли; их не оставалось на проверку фонарика, пока свет Армстронг помогал им двигаться к цели. Ей нужно было правой рукой наклонять фонарик, чтобы он указывал путь, поэтому Джек делал все, что мог, чтобы взять на себя побольше веса Бейли, чтобы она имела возможность делать это.

Они подошли к месту пересечения проходов. Коварная штука, потому что целые облака всякой мути устремлялись по всем трем устьям туннеля в поисках выхода. Было бы легко ошибиться и взять неправильное направление. Джек прислонил Бейли к стене туннеля, они оба облокотились спинами к ней, и он поддерживал его на месте, освободив Армстронг, чтобы она нашла зеленую стрелку, отмечавшую правильный туннель.

Она нашла ее и вернулась, положила другую руку Бейли себе на плечо, и трио продолжило свое поступательное шествие. Это было похоже на один из тех хрестоматийных кошмаров, в которых жизнь зависит от бегства от смертельной опасности, но спящий принужден замедлить свое бегство до сводящей с ума черепашьей скорости, которая ползет, а быстрокрылая Смерть тем временем пикирует на добычу. Но это был не сон, это была реальность, ужасающая реальность.

Сколько перекрестков пришлось им миновать по пути в шахте – два или три? Джек не мог это припомнить. Неважно. Все, что засчитывалось в плюс – это поднимать одну ногу и ставить ее вниз, потом другую так же, одну за другой. И не утруждаться подсчитывать их; пустая трата времени. Просто продолжать идти.

 

Уши у него заложило, а постоянный рев в них сменился прерывистыми всплесками и прорывами звука. Хриплое дыхание, принадлежавшее ему, звучало так, как будто пилили дрова. Свою шаркающую поступь он скорее ощущал, чем слышал, когда каждый последующий шаг посылал толчки от ног по костям по всему тела вплоть до макушки на голове. Стоны и нечленораздельное бормотание Бейли. Может быть, они и были внятными, но Джек не мог разобрать их.

Армстронг пыхтела и кряхтела, иногда прерываясь на какие-то выкрики и замечания, которые достигали слуха Джека какими-то обрывками и кусками, как будто искаженные с помехами передачи.

Он думал о том старом комедийном клише, где парочка пьяниц поддерживают друг друга, как они шатаются и перекатываются от одного фонарного столба к другому. Вот именно так, наверное, Армстронг и Бейли выглядели бы сейчас в глазах незнакомца. Не так уж смешно, если вам довелось такое пережить.

Еще один перекресток нескольких ответвлений. Армстронг, казалось, навеки увязла в поисках зеленой стрелки маркера, пока Джек поддерживал Бейли на ногах. Джек сказал себе, что тут все в порядке, лучше пусть она потратит время и найдет верный маршрут, нежели сделает ошибку, которая направит их в тупик. Беда была в том, что ноги Бэйли стали сгибаться в коленях, и он стал скользить по стене вниз, заставив Джека затрачивать больше усилий, чтобы удержать его в вертикальном положении.

Стало легче, когда Армстронг заняла свое место рядом с Бейли, уменьшив нагрузку на Джека.

 

Они пошатываясь пошли вперед, возобновив свои спотыкающиеся, покачивающиеся нетвердые шаги вдоль туннеля.

Слух к Джеку возвращался, грохот в ушах теперь снизился до уровня сплошного низкого гула, словно волны прибоя разбивались о невидимый берег. Они звучали контрапунктами, сочетаясь со звуками их прохода вдоль тоннелей, тяжелым дыханием, вздохами и стонами, шаркающими их шагами по мере продвижения вперед.

Нескончаемое упорство и упорное продвижение привели их к третьему перекрестку. Джек покачал головой, едва сдержав стон. Несправедливо пройти так много и зайти так далеко только для того, чтобы продолжить мучительное испытание. И что? Справедливость тут не имеет никакого значения, значение имеют только факты. А факты говорили о том, что они должны идти дальше.

Не то же ли самое происходило с каким-то персонажем из греческого мифа, чье наказание за оскорбление богов было чем-то вроде этого? Только он был обречен вечно катить камень вверх и вниз по горе. Джеку лучше, чем ему, сказал он себе. По крайней мере, ему не приходится карабкаться на какую-то гору.

Поднимать камни вверх и опускать их вниз. Джек не мог не обижаться на Фрита и Санчеса. Они должны были знать, что случилось. Где они? Почему они не пришли на помощь?

Не стоит обращать на это внимание. Просто продолжай двигаться.

Муть в воздухе стала редеть, по мере того как она проносилась вперед. Это было похоже на реку, состоящую из множества течений различных оттенков, некоторые из них были светлыми, некоторые темными, но все они переплетались и извивались, собираясь вместе и разделяясь на своем пути в одном и том же направлении.

 

Впереди замаячил свет, какое-то бледное свечение, мерцающее вдали, на неясном расстоянии, как в тумане. В туннеле стало светлее, примерно до уровня каких-то пепельных темноватых сумерек. В дальнем конце заволоченного молочным дымом какого-то свечения показались силуэты двух фигур.

Джеку потребовалась минута, чтобы осознать, что эти двое были Фритом и Санчесом, и этот отблеск стал в буквальном смысле слова светом в конце туннеля.

Армстронг обратилась к ним с бессловесным криком. Ответом ей стала серия однообразных приглушенных хрустящих щелчков извне. Слух у Джека уже успел восстановиться до той точки, в которой он уже был в состоянии узнать в них выстрелы.

Фрит и Санчес обернулись на звук ее голоса. Они пригнулись, укрывшись за каменными стенами тоннеля, указывая оружием на дыру в деревянном барьере. Через это отверстие постоянно вываливались дым и пыль. Большое количество отверстий в этом барьере пропускали лучи солнечного света. Пулевых отверстий.

Снаружи раздалось еще больше однообразного глухого треска, пробивавшего свежие отверстия в досках и рикошетившего о каменные стены.

Фрит сказал: «Ложись! Мы под атакой!»

 

Джек услышал это. Он присел. То же самое сделали Армстронг и Бейли. Все трое рухнули примерно в одно и то же время, кувыркаясь по полу туннеля. Что, пожалуй, также было хорошо. Там было безопаснее. В данный момент.

Фрит кратко обрисовал им троим ситуацию: «Хольц сказал по рации: «Тут весело». Вот и все, что он сказал – просто «Тут весело».

Это последнее сообщение, которое мы получили от него через наушники. После этого он уже не отвечал. Должно быть, он заметил что-то неладное, но слишком поздно, чтобы что-то предпринять. Звуков выстрелов не было.

Мы выяснили, почему позже.

 

«Спустя несколько минут раздался взрыв. Из туннеля вышло облако дыма и пыли. Здесь стало настолько душно, что мы не могли дышать, и поэтому мы с Санчесом вышли. Мы вышли на выступ. Этот дым спас нам жизнь. Это вынудило стрелявшего сверху пропустить выстрел. Или выстрелы. Мы не знаем, сколько раз он выстрелил, прежде чем он задел Санчеса».

Санчес бросил взгляд через плечо на Джека, Армстронг и Бейли, где они сидели на полу туннеля спиной к стене. Его лицо и одежда почернели от грязи и копоти, как и всех остальных из группы. Он усмехнулся и сказал: «Я получил удар в спину и был сбит с ног, но мой пуленепробиваемый кевларовый жилет спас меня от худшего. Хотя меня чертовски долбануло».

Фрит продолжал: «Меня почти ударили падающие камни. Снайпер, должно быть, задел и сбил их по краю, пока выуживал момент для точного выстрела. Я посмотрел вверх и увидел его. Он слишком сильно наклонился, пытаясь взять меня на мушку. Он превратился в роскошную жирную мишень. Я снял его первым. Он свалился. Можете взглянуть на его тело, валяющееся там на одном из выступов внизу. Но лучше не пробовать. Высунете голову – и его дружки попытаются отстрелить ее».

 

Энн Армстронг спросила: «Сколько их там?»

«Около десяти, я бы сказал, по крайней мере для начала. Они повыскакивали в скалах у подножия холма сразу же после того, как их стрелок упал. Предполагаю, что они уже находились там некоторое время, но мы узнали об этом только, когда они открыли огонь. Не побоюсь сказать, что тут становится довольно жарко, на этом выступе! Мы нырнули обратно сюда в укрытие. Тяжело тут дышать всем этим дерьмом в воздухе, но это во всяком случае лучше, чем не дышать вообще».

Санчес сказал: «Мы сняли двоих из них, так что остается около восьми, плюс-минус труп».

Джек проверял свой пистолет, чтобы убедиться, что он не был поврежден взрывом. Казалось, он работает отлично. Он был готов пустить его в дело.

Фрит сказал: «У этого первого стрелка была, конечно, винтовка с глушителем. Вот почему мы ничего не слышали, когда застрелили Хольца, или когда он использовал Санчеса в качестве мишени. Остальным внизу вообще наплевать на то, какой грохот они производят. Почему бы и нет? Никто вокруг не услышит их».

Бейли сидел, прислонившись к стене и обняв себя руками посередине тела. Подбородок его упал на грудь. Он приподнял голову и сказал: «тот, наверху… Как –– как он туда попал?» Голос его резко и неприятно хрипел.

Фрит сказал: «Должно быть, он был там все это время. Он уж точно он не приехал ниоткуда и не пришел сверху, Хольц бы увидел, как он идет, за версту».

Джек сказал: «Вот почему Хольцу пришлось погибнуть первым. У фанатиков, вероятно, был человек на месте все это время, в качестве наводчика. На вершине холма множество мест, где можно спрятаться. Он, вероятно, наблюдал за нами все то время, пока мы прочесывали местность».

Фрит кивнул. «Я понимаю это так. Должно быть, он послал за подкреплением, когда мы нашли автобус».

 

Бейли сказал: «Наши рации не работают в каньоне. Почему его работает?»

Энн Армстронг сказала: «Вероятно, потому что это не радиотелефон. Это можно было сделать по спутниковому телефону».

Бейли сказал: «Ни фига себе! У него спутниковый телефон, а у нас нет. Он может позвать на помощь, а мы не можем. Эти урезания бюджета КТО могут свести нас в могилу. Что за шутки тут – дурацкие шутки». Он невесело рассмеялся, и смех его был похож на резкое воронье карканье. Лицо его исказилось от боли; он прикусил губу, чтобы не закричать, пока спазм не прошел.

Санчес сказал: «Напиши письмо своему конгрессмену с жалобой».

Бейли выдавил из себя слабую ухмылку: «Я бы написал… если бы знал, что он его прочтет».

Фрит сказал: «Мы не знали, что произошло с вами троими. Подумали, что взрывом вас накрыло. Рад, что вы вернулись в целости и сохранности».

Джек сказал: «Кто-то – скорее всего боевик, снявший Хольца – бросил связку тротила в шахту, чтобы скрыть улики».

Санчес сказал: «Что за улики?»

«Братскую могилу на дне ямы. Мы нашли пропавших сектантов. Там должно быть около двадцати тел, может быть больше».

Санчес нахмурился, озадаченный. «Тогда что за люди стреляют в нас сейчас?»

«Это большой вопрос».

 

Бейли спросил: «Почему бы тебе не пойти и не спросить их, Санчес?»

Фрит лежал ничком вниз в огневой позиции на полу туннеля, нацелив свою винтовку вниз. Из-за валуна внезапно выскочил вооруженный человек и побежал к склону. Фрит нажал на спусковой крючок. Человек упал и развалился неподвижно на открытой местности. Фрит дал еще залп по нему, чтобы уж наверняка. Он сказал: «Есть один!»

Мгновением спустя сотоварищи покойника открыли расстрельный огонь по входу в туннель. Стрелявшие были рассеяны редкой дугой посреди нагромождений из валунов и плит у подножия холма. Некоторые из них были вооружены винтовками, а другие – пистолетами-пулеметами различных разновидностей Mac-10. Огневая мощь их оружия была сильной.

Фрит и Санчес, извиваясь, отползли назад, прикрываясь обрывами породы и выступами в скале. Пулевые очереди провентилировали остатки дощатого барьера. Реальная опасность исходила от рикошетов, которые отскакивали внутри туннеля. Стрелявшие не находились на приемлемом для эффективной стрельбы расстоянии, и их залпы летели мимо под углом в туннель, оставляя защитников целыми и невредимыми.

Смерть одного из их банды спровоцировала длительную вспышку очередей. Грохот от выстрелов из автоматов и пулеметов-пистолетов, паливших очередями, был похож на звук команды рабочих, долбящих улицу отбойным молотком.

Стрельба утихла, и наступила тишина, изредка нарушаемая случайными выстрелами наугад. Фрит и Санчес отползли в исходное положение и осмотрели склон. Фрит был с восточной стороны от входа в туннель, Санчес – с западной. Уголком правого глаза Санчес засек случайно мелькнувшее движение, он направил туда дуло пистолета, но воздержался от выстрела.

Он сказал: «Один из них продвигается наверх по западному гребню. Он сумел укрыться, прежде чем я смог взять его на мушку».

 

Снизу раздалось еще несколько выстрелов. Фрит сказал: «Они ведут огонь для прикрытия, чтобы поменять позицию и передвинуться вверх и ближе к нам. Несколько стрелков сейчас уже находятся выше по склону».

Джек заметил М-4, который стоял, подпирая стену возле Санчеса. Это было оружие Бейли, тот самый автомат М-4, который он оставил здесь перед уходом в тоннель. Рядом с ним лежала сумка с патронами. «Этот М-4 в рабочем состоянии?»

Фрит сказал: «Должен быть».

Джек сказал: «Давайте пустим в ход побольше огневой мощи».

Бейли положил свою огромную лапу на плечо Джека.

Он сказал: «Берите его. Я сейчас очень плох –– внутри все повреждено».

«Держись. Мы притащим тебя к врачам».

«Конечно». Бейли улыбнулся губами.

Джек низко пополз по полу туннеля к другой стороне. Он сел спиной к стене, вытянув ноги. Он накинул сумку с патронами себе на плечо, взял в руки М-4 и осмотрел его. Проверил, все в порядке. Он спросил: «Каков план?»

Энн Армстронг сказала: «Мы не можем просто так сидеть здесь и ждать их. Подмога не придет еще очень долго. Центр не знает, что мы в опасности. До сих пор мы были в относительной безопасности, потому что атакующие располагались слишком далеко внизу и не могли нанести большого ущерба. Угол их линии огня слишком крутой. Но если они поднимутся выше по склону и окружат нас, они смогут расстрелять нас в куски рикошетами. Если мы станем отступать вглубь туннеля, чтобы избежать этого, они смогут подойти еще ближе».

Фрит сказал: «Они это знают. Они используют каждый залп заградительного огня, чтобы карабкаться по выступам».

Санчес сказал: «У них наверняка есть пара ребят на западном гребне. Я вижу, как они передвигаются, но они прячутся, прежде чем я могу дать по ним залп».

Джек сказал: «И еще одно. Рано или поздно сюда прибудет команда криминалистов из КТО Денвера. Мы не можем позволить им приехать, ведь они и не подозревают о бойне».

Армстронг спросила: «Что вы предлагаете?»

«По опыту знаю, что, как правило, агрессор имеет преимущество. Мы должны перехватить инициативу. Давайте сделаем прорыв».

«Согласна».

Фрит сказал, «Я всегда за то, чтобы подраться с другим парнем. Но как быть с Бейли?»

Послышался неприятный хриплый смех Бейли, с последовавшим затем приступом кашля. Пятна крови забрызгали ему рот и подбородок. Прошло полминуты, прежде чем он смог заговорить. «Забудьте обо мне. Я лишний вес, только обуза. Если мы останемся тут, я все равно влип. Если вы прорветесь, у меня будет шанс. У нас у всех будет».

Наступила тишина. Недолгое молчание, которое было быстро нарушено рваной серией выстрелов снизу. Санчес дал быструю очередь в фигуру, выскочившую из укрытия на западном гребне, но промахнулся. Тот нырнул вниз за груду камней, которая была немного выше его.

 Бейли взглянул в лицо Джеку, а затем Армстронг.

Он сказал: «Как я уже говорил перед тем, как мы пошли в туннель, я расходный материал. А сейчас более чем когда-либо. Это холодные, жесткие факты, так что не с чем спорить. Оставьте меня тут со вторым пистолетом и несколькими обоймами. Если любой из этих ублюдков доберется досюда, я устрою ему теплый прием.

Не откладывайте. Чем дольше вы ждете, тем меньше у нас остается шансов».

Он был прав, и они это знали. Армстронг сказала: «Может быть, уже слишком поздно, если их люди уже на вершине холма. Они могут быть там, если боевик, который снял Хольца, и динамитчик – два разных человека».

Джек сказал: «Нам просто придется рискнуть. В противном случае они наверняка поставят там нескольких бойцов, и мы попадем под перекрестный огонь как сверху, так и снизу, что ликвидирует любую возможность прорыва».

Фрит сказал: «Здесь мы придавлены, но это имеет двоякий эффект. Они заставили нас отсиживаться здесь, но Санчес и я сделали с ними то же самое. Ни одному из этой группы не удалось обойти кругом на восток. Я снял одного, который пытался это сделать».

Санчес сказал: «Там на уступах много укрытий, которые можно использовать. Штабеля дров и поленница, упавшие скалы, развалившиеся лачуги и прочее всякое дерьмо».

Джек сказал, «Лучше это использовать, пока мы в состоянии это сделать, до того, как это сделают они».

Решение было принято. Все остальное было тактикой.

Джек и Армстронг быстро осмотрели склон, отметив сильные и слабые места. На выступе в нескольких шагах восточнее от входа в туннель валялась груда старых бревен. На следующем ярусе ниже этого выступа лежала ржавая вагонетка со стальными колесами размером с небольшой автомобиль. Она валялась на боку на западной стороне террасы.

Был быстро завершен план атаки. Джек и Санчес должны были направиться к вагонетке, Армстронг и Фрит – к груде бревен. У Джека и Санчеса имелись М-4; у Фрита – М-16, а Армстронг вооружилась вторым пистолетом, оружием Фрита, в дополнение к своему, который был у нее с собой. Идея заключалась в том, что мощность М-16 в стрельбе на дальние дистанции и в близком бою будет компенсировать меньшую огневую мощь пистолетов. У Бейли был свой пистолет и пистолет Санчеса. Он и Армстронг набили себе полные карманы запасными обоймами с патронами.

Джек сказал: «Кое-что еще у нас есть, что работает на нас. Они думают, что отпор им могут дать лишь две пушки – Фрит и Санчес. Они не знают об Энн и обо мне. Это дает нам элемент неожиданности плюс добавленную огневую мощь».

 

Фрит спросил: «Когда мы выдвигаемся?»

«После очередного их всплеска заградительного огня. Я пойду первым».

Армстронг и Фрит затащили Бейли в укрытие в восточной стороне туннеля у входа.

Лицо Бейли был мертвенно бледным, где сквозь сажу и копоть проступали отдельные полоски белого на лице. Он усмехнулся сквозь стиснутые зубы и показал им знак пальцем вверх.

Фрит и Санчес выпустили несколько очередей вниз по склону, чтобы расшевелить противника. Враг ответил огнем всерьез и не на шутку, и разгорелась еще одна палящая перестрелка.

Боевики повыскакивали из-за скал и рвов, заливая свинцом туннель и таким образом выдавая свое расположение. Они продвинулись намного выше в гору; ближайшие из них находились лишь двумя уступами ниже. Двое взбиравшихся на западный гребень оказались почти на одном уровне с выступом чуть ниже туннеля.

 

Некоторые залегли, открыв заградительный огонь, в то время как другие продвигались дальше вверх к своей цели. Стрельба прекратилась после того, как карабкавшиеся укрылись.

Джек приготовился сделать свой ход. Взрыв бомбы и извилистый путь назад сюда от шахты взяли своё, однако его врожденная живучесть и прекрасная физическая форма помогли ему частично восстановить свои силы.

Такой же эффект дала перспектива немедленного действия.

Фрит и Санчес открыли огонь, Фрит взял на себя ближайших боевиков на восточной половине склона, Санчес сосредоточился на двоих на западном гребне. Их цели уже спрятались, и почти не оставалось шансов поразить их. Цель стрельбы по ним заключалась в том, чтобы прижать их, чтобы они не могли стрелять в Джека, когда он пойдет на прорыв.

Фрит сказал: «Пошел!»

Джек выскочил из дыры в барьере, сложившись почти вдвое, и побежал под углом на запад через выступ с М-4 в руках. Его появление застало противника врасплох. Он достиг точки на уступе чуть выше вагонетки, лежавшей внизу на следующей террасе, прежде чем кто-то успел в него выстрелить. И промахнулся.

До других наконец дошло, и они начали палить отовсюду. Затрещали выстрелы, вокруг Джека в воздухе засвистели очереди, хороня себя в склоне холма.

 

Склон к террасе внизу оказался под углом примерно в 30 градусов. Джек спрыгнул с уступа ногами вперед, будто бросившись за борт. Он скользнул вниз по склону, как раннер в бейсболе, обегающий базу, чтобы его не задели. Это было длительное скольжение. На спуске он оседлал небольшой оползень падающих камней и земли.

Вагонетка-рудопогрузчик лежала на боку с открытым по направлению к склону откидным дном. Она была оранжево-коричневой от ржавчины, но борта вагонетки были в несколько дюймов толщиной, а ее основание толщиной около двенадцати дюймов, не включая сюда шасси с тележкой и рифлеными колесами.

Один из двух боевиков на западном хребте был настолько спровоцирован хитрой уловкой Джека, что он встал из-за скалы, чтобы направить в него винтовку и прицелиться. Санчес как раз ждал этого и выпустил очередь из трех выстрелов, вырубив стрелка, прежде чем он успел выстрелить.

Когда Джек ногами врезался в уступ внизу, он вошел в перекат после приземления, в плечевой клубок-рулон, перекатившись через террасу к убежищу в виде вагонетки. Пули зигзагами расчерчивали склон позади него, поднимая пыль и срезая небольшие кустики и жалкие карликовые деревья, растущие на склоне холма.

Он вскарабкался в вагонетку, забившись в нее поглубже, подумав на мгновение, что она являлась одним из тех сомнительных убежищ, которые очень любят гремучие змеи. Если бы это было так, то это было бы слишком плохо для гремучей змеи. Он влетел туда и остановился, ударившись плечом в стоявшее вертикально дно вагонетки. К счастью, в вагонетке не было никакой иной формы жизни, кроме него самого.

Джек втянул в себя руки и ноги, свернувшись внутри вагона, так что бы ни одна часть его тела не высовывалась из него. Вагонетка стала вибрировать с металлическим лязгом, когда пули стали крушить ее нижнюю часть. Колеса, тележка и шасси оказались грозным щитом, пули сплющивались, превращаясь в свинцовые плевки, отскакивая от тележки.

 

Стрельба снизу разразилась с удвоенной интенсивностью, но теперь уже по другой цели. Джек знал, что это означало: это Энн Армстронг пошла на прорыв.

Она была легко вооружена и должна была полагаться на заградительный огонь Джека, Фрита и Санчеса. Санчес взял на себя выжившего боевика, укрывшегося на западном хребте, так что Джеку не пришлось чрезмерно заботиться об этом направлении. Он выглянул с восточной части вагонетки, высматривая цель. Боевик на следующем выступе внизу укрылся за каменной стеной высотой в три фута (все, что осталось от какого-то строения). В обеих руках у него было по автоматическому пистолету, и он поливал свинцом Армстронг, когда она бросилась к груде бревен. Натуральный Ту-Ган-Кид, Пацан с Двумя Пушками, подумал Джек. У Ту-Ган-Кида было довольно хорошое укрытие, и шансы Джека на успех были невелики.

В поле зрения появился боевик с винтовкой, гораздо дальше вниз в нижней части склона, он выскочил из-за горной плиты, выставив себя на свет божий по пояс. Джек дал в него короткую очередь. Угол на склоне делал выстрел ненадежным, и пуля Джека прошла безвредно для боевика над его головой. Это перепугало его, и он нырнул вниз, исчезнув из вида за плитой, прежде чем Джек смог исправить свою ошибку и вторично прицелиться. Но это остановило его и не дало ему возможность стрелять в данный момент по Армстронг.

Ту-Ган-Кид воспринял это как личное оскорбление и обратил свое внимание на Джека. Он присел на корточки за поленницей, положив обе руки с пистолетами на нее, и начал выпрыскивать новые свинцовые очереди в Джека, чередуя выстрелы из одного пистолета выстрелами из другого. Он выпустил максимальное количество огня с минимальной точностью.

Снаряды влеплялись в вагонетку и отлетали от нее, звук был такой, будто кто-то отбивает возле нее чечетку.

Ту-Ган-Кид сменил позицию, что вывело его на одну линию огня с Джеком. Его голова была приподнята над поленницей, так что он мог видеть то, куда он стрелял. Джек трижды нажал на курок, и его очередь разнесла на куски череп Кида чуть выше бровей.

Армстронг зашаталась, замедлив шаг. Была ли она ранена? Она споткнулась вперед, упав за груду бревен, выпав из поля зрения.

Сколько осталось врагов? Фрит оценивал их численность для начала в десять человек. Он с Санчесом каждый завалили по одному, еще до того как Джек и другие вышли из туннеля. Фрит с тех пор снял еще одного в нижней части холма, Санчес убрал одного из двух на западном гребне, и Джек только что обезвредил Ту-Ган-Кида.

Выходит, пять. Оценка Фрита возможно отпадала, потому что Джек думал, что в игре было все еще более пяти боевиков, может быть, шесть или даже семь. Трудно было сказать наверняка, потому что они часто перемещались, пока редко обнаруживая себя, разве что в виде еле уловимых размытых передвижений, выстрелов и очередей.

 

Скажем, осталось шесть боевиков. Шесть против пяти членов КТО. Трое из команды КТО были вооружены тяжелым оружием, у двух других были пистолеты. Пистолеты были для близкого боя, не очень подходили для перестрелки такого рода. Джек был первоклассным стрелком из пистолета, но он знал свои границы в подобной встрече.

Были также сомнения, будет ли Бейли эффективен в любой диапазоне. Он выглядел слабым, шатким, на грани обморока. Взрыв бомбы нанес ему серьезные повреждения, возможно, повреждения внутренних органов, может быть, сотрясение мозга, может быть и другое. Ему была нужна медицинская помощь, и как можно скорее.

Джек не знал, задета ли Энн Армстронг или нет. Никаких признаков ее за грудой древесины не наблюдалось, но там их и не будет, даже если она ранена или даже если нет. Умный способ разыграть – это заставить противника гадать до наступления оптимального момента для вмешательства.

Три стрелка КТО против шести, может быть, семи врагов. Неплохие шансы. Джек хотел сделать все, что мог, чтобы улучшить их.

Тут появился Санчес с западной стороны входа в туннель. Он сразу же нырнул обратно, укрывшись. Нападавшие открыли огонь, стреляя туда, где он был. Джек осмотрелся вокруг. Он решил, что осталось семь боевиков.

Стрельба прекратилась почти сразу же, как только началась, так как враг понял, что уловка Санчеса был только отвлекающим маневром, трюком, чтобы привлечь их огонь на себя и заставить их раскрыть свои позиции. Скопление двух или трех из них наблюдалось на выступе ниже Джека, за массивным старым паровым котлом, гнездившимся в деревянной развалюхе из толстых балок и поперечных креплений. Цилиндрический котел лежал на боку. Он был пятнадцати футов в длину и шести футов в ширину. Он и развалившийся деревянный каркас его строения обеспечивали надежное укрытие.

Движение Санчеса обнаружило их присутствие, но оказалось не в состоянии выманить их из своего укрытия. Но трюк этот был двойным отвлекающим финтом. Фрит скрылся в восточной стороне туннеля, несколькими мгновениями после того, как стрельба прекратилась. Он забежал за груду бревен.

Из-за этой груды раздался пистолетный выстрел. Его сделала Армстронг, и она все еще была в игре, постоянно стреляя, чтобы прикрыть Фрита. Последовала череда выстрелов, после чего она опустошила один свой магазин, почти сразу же после этого последовал другой залп из ее другого пистолета.

Из трех мест вокруг котла засверкали выстрелы, разрывая склон, пытаясь перехватить Фрита, прежде чем он достигнет укрытия. Это стало самой крупной концентрацией огневой мощи. Обнаружилось еще трое убийц в трех других местах на склоне, сидевших отдельно.

 

Седьмой человек был на западном гребне. Он воспользовался коротким отсутствием Санчеса, вышел из-за скалы и опробовал свое оружие по спине бегущего Фрита.

Джек был готов к этому. Его выстрел срезал того, прежде чем он успел выстрелить. Боевик отшатнулся назад, врезался в валун, и рухнул вперед головой. Выглядело это так, будто он кланялся.

Он продолжал падать, катясь и кувыркаясь по хребту. Хребет был круче, чем Силвертопский утес, и он набрал изрядную скорость на своем пути вниз, размахивая руками и ногами, пока не врезался в обнаженную породу и не отскочил, упав прямо вниз на землю в груду камней у подножия хребта. После этого он уже не двигался.

 

Один убит, шесть ожидали такой же участи. Джек спрятался обратно под защитной раковиной вагонетки за мгновение до того, как по нему нападавшими был открыт шквальный огонь. Вагонетка содрогнулась, пролив целый душ ржавых хлопьев вниз на Джека. Но она выдержала, непроницаемая и пуленепробиваемая.

Треск М-16 подсказал ему, что Фрит добрался до поленницы и отвечал им тем же.

Пули забрызгали котел и раскололи бревна, подавляя натиск трех боевиков, укрывшихся за ними. Вмешался пистолет Армстронг, удаленно грохоча, когда она стреляла.

Рявкнул М-4 Санчеса, добавив свой голос в общий хор. Три других боевика, рассеявшиеся среди навалов камней к востоку от котла, открыли ответный огонь.

Санчес должен был сделать свой следующий ход. Его огонь в соединении с огнем Джека создаст мощный и смертельный опорный якорь для западной половины запланированного перекрестного огня. М-16 Фрита при поддержке пистолетов Армстронг обеспечит восточную составляющую. Вместе они смогли бы начать зачистку склона от оставшейся части противника.

Снизу послышались крики. Джек не мог разобрать, что это было, но это было похоже на то, будто кто-то отдавал приказы другим, возможно, нанести собственный контрудар.

Он скорчившись повернулся в вагонетке, изменив позицию, чтобы накрыть котел и точки восточнее. Он весь с головы до ног был покрыт опавшими хлопьями ржавчины. Они осыпали его слоем оранжевых снежинок. Он выбросил пустую обойму и вставил свежую в свой М-4.

Три боевика в скалах сосредоточили свой огонь на поленнице. Эти бревна и балки были размером с железнодорожные шпалы, и там был целый куб из них высотой по пояс. Очереди могли подрывать эту груду бревен, однако Фрит и Армстронг находились за ними в безопасности, хотя их оружие замерло на мгновение, пока они укрывались.

Один из боевиков, укрывавшихся за котлом, обстрелял Джека из автомата, резко щелкая выстрелами в него всякий раз, когда он высовывал голову из-за вагонетки в поисках возможной мишени. Второй боевик обменивался очередями с Санчесом. Санчесу еще было не время сделать свой ход.

Выстрелы, направленные в Джека, утихли.

Раньше он выглядывал из-за боковой части вагонетки в поисках выстрела. Теперь он изменил тактику, неожиданно выскакивая из-за верхней части перевернутой машины.

Он выскочил как раз вовремя, чтобы увидеть, что третий боевик, укрывавшийся за котлом, сделал то же самое. Это был человек высокого роста с ёжиком платинового блондина и чисто выбритым лицом, со штурмовой винтовкой с трубчатой подствольной насадкой в нижней части ствола.

Джек решил, что это гранатомет. Он взмахнул пистолетом и направил дуло на его владельца, но человек с платиновыми волосами выстрелил первым, мгновенно пропав из вида за котлом.

Гранатомет сработал с глухим стуком, полым хрустящим звуком. За ним сразу же последовала очередь в Джека от боевика за котлом, который и раньше занимался тем, что пытался пригвоздить Джека.

Джек увидел, что стрелявший целился в то самое время, когда человек с платиновыми волосами нырнул в укрытие. Джек спрятался за вагонетку бункера, и свежая очередь чмокнула в склон позади него.

Граната описала высокую дугу, ударившись в склон между входом в туннель и грудой древесины. Она отскочила в сторону и упала, как спелый фрукт, на выступ. Она взорвалась не как взрывчатое вещество, не со взрывной волной, но с сочным и влажным шлепком, будто жирная тыква упала с высоты и разбилась на твердой поверхности.

Из нее вырвались массы густого зеленого тумана, расцветавшего и расширявшегося в чудовищное облако, которое опускалось, вздымалось и распускалось по всему верхнему уступу.

 

Облако цвета мяты для полоскания рта, резкого, неестественно зеленого цвета, которое было пронизано мириадами крошечных переливающихся желто-зеленых частиц. Облако казалось почти столь же текучим и легким, как газ, как дым, который исходит от сухого льда.

Зеленый туман, о котором говорил Лобо, ядовитое облако, которое опустилось на Ред Нотч. Джек закричал: «Отравляющий газ! Бегите! Бегите!»

Он поднялся и побежал, когда закричал. Ему уже не пришлось беспокоиться о противнике, потому что они тоже бежали вниз по склону на площадку, изо всех сил. Он не мог бежать вниз, потому что они бы схватили его. Он не мог идти вверх, потому что там было сосредоточено зеленое облако.

Он побежал по выступу к западному гребню. Он бежал изо всех сил, рвался на максимальной скорости, высоко и широко расставляя ноги. Все вокруг летело мимо него. Со слухом у него теперь было все в порядке, его легкие тяжело дышали, скрип его обуви и снаряжения и удары его шагов – все это гремело теперь у него в ушах.

Джек слышал и зеленое облако. Оно издавало шипящий звук, похожий на вскипание только что открытой бутылки газировки.

Он не оглядывался назад, но он не мог не глядеть вверх. Западное крыло облака мчалось вместе с ним, лениво расплетаясь и расцветая, чтобы накрыть выступ выше. Полосы и завитки облака, исходившие с его нижней стороны, скользили с края уступа и достигали низа.

Вязкий, полужидкий характер этого вещества работали Джеку на пользу. Оно дрейфовало вниз по склону, но медленно, лениво, его плывучесть и подъемная сила держали его на плаву. Оно покатилось по верхнему выступу, но замешкалось, делая это, иногда вообще останавливаясь, чтобы завиться само в себя локоном и сунуться наверх, чтобы подняться по склону, а затем возобновить свое неумолимое наступление по направлению на запад.

Выступ Джека закончился, а затем шел более крутой склон западного гребня. Джек вскочил на него и начал карабкаться по нему к вершине. Теперь он слышал только биение собственного сердца, бешено колотившегося в барабанных перепонках. Его вздымавшиеся легкие горели, руки и ноги казались тяжелыми, свинцовыми.

 

Под ногами было неустойчиво, поверхность здесь была коварной, и он изо всех сил старался не поскользнуться. Он хватался за стволы мелкого кустарника, растущего на хребте, и с их помощью вытаскивал себя. Он карабкался и цеплялся за обнаженные скалы, чтобы постараться затащить самого себя повыше.

Он видел наверху гребень. Тонкий зеленый усик пощекотал ему тыльную сторону ладони. Он выдернул его, руку кольнуло от контакта.

Джек продолжал двигаться исключительно по наитию. Вершина была в десятке футов от него, – но зеленое облако уже было там. Тонкий занавес его уже мерцал над ним. Он затаил дыхание и вскарабкался наверх на руках и коленях.

Зеленый туман окутал его, его прикосновение к обнаженным частям его тела было похоже на паутину. Его истерзанные легкие не могли более противостоять; он задыхался и глотнул воздух. Туман был прохладным и влажным, так что можно было даже ощутить его в ноздрях. Его аромат был частично лекарственным, частично химическим.

Джек Бауэр бросился через вершину хребта вниз на другую его сторону. Дальняя сторона была круче ближней. Она была покрыта сорняками и слоем короткой, сухой, бесцветной травы. Он покатился вниз, падая, низвергаясь, скользя, перекатываясь, катясь вниз, и всё вокруг него тоже завертелось.



 
 


________________________________________

12. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 2 И 3 ЧАСАМИ ДНЯ

 

Пайн-Ридж, штат Колорадо

Джек Бауэр хотел сохранить между собой и зеленым облаком максимально возможную дистанцию. Он не боролся с падением, он смирился с ним. Это не было прямым падением, конечно; ни один человек не смог бы выжить после этого. Это было скольжение, чем-то вроде скользящего кувыркания, которому он лишь помогал изо всех сил, катясь вниз по склону под углом в 50 градусов, покрытому сорняками и кустами. Его спуск время от времени замедлялся, не часто, но иногда, и когда это происходило, он делал все, что мог, чтобы ускорить процесс, чтобы перекатываться и катиться, делать все что угодно, лишь бы только двигаться вниз.

У него даже не было времени о чем-нибудь подумать во время этого безумного скольжения. Он был слишком занят, стараясь не сломать себе шею или что-нибудь еще. Обширная практика в боевых искусствах дзюдо приучила его к грубым, жестоким падениям, но тут было марафонское испытание, даже пытка.

Джек реагировал рефлекторно и инстинктивно, уворачиваясь и уклоняясь от обнаженных скал и бросаясь в сторону открытых участков, заросших сорняками. Все мелькало вокруг него, как в тумане, который перемежался с внезапными резкими потрясениями и бичеванием его тела колючим кустарником, когда он прорывался через него. Ему приходилось терпеть жестокие удары.

Угол уклона начал выравниваться, становясь менее крутым, замедлив его погружение в этот процесс. Он врезался во что-то и остановился на ровном участке земли.

Он лежал на спине, задыхаясь, тяжело дыша. Голова у него кружилась. Его передвижение прекратилось, но продолжал двигаться мир, кружась и катясь мимо него в головокружительном вихре. Он на несколько мгновений закрыл глаза, а когда он открыл их, мир догнал и поравнялся с ним и тоже остановился.

 

Джек чувствовал себя так, будто он был весь жестоко избит с головы до ног. Сердце его билось, пульс колотился как бешеный. А вверху было голубое небо и желтое танцующее солнце. Он сделал несколько глубоких вдохов. Ребра болели, но не чувствовалось, что они были сломаны.

Они были особенно уязвимы с левой стороны, где о них бился его пистолет в кобуре.

У него по-прежнему еще был пистолет. Вот это уже кое-что. М-4 уже давно не было. Он не смог припомнить, был ли он у него, когда он бросился через гребень или он бросил его раньше. Сумка с запасными обоймами для пистолета по-прежнему была на нем, ремень ее был плотно прижат к шее, будто пытаясь задушить его. Он просунул пальцы под ремень и потянул его, чтобы легче дышалось.

Во рту и в горле был химический привкус. Осознание этого дало ему резкий прилив адреналина, который смел в нем остатки ошеломления и замешательства и резко обострил осознание им текущей ситуации.

Зеленое облако!

Джек сел, это физическое действие причинило мучительную боль телу и выдавило из него стон. Он подвергся воздействию газа как внешне, так и внутренне; внешне – там, где он коснулся кожи, и внутренне – от затяжки газом, который он вдохнул, прежде чем он вырвался и ускользнул от него.

Но ускользнул ли он? Он посмотрел вверх и на восток, осматривая хребет. Его вершина находилась на высоте в несколько сотен футов над ним, часть ее была окутана зубчатой кромкой зеленого облака. Облако заползло вниз на несколько десятков ярдов по ближней стороне склона, но дальнейшее его продвижение задержалось, как будто оно зацепилось за острый зубчатый гребень.

 

Вещество это было тяжелее воздуха, но не намного. Его вязкие свойства сохранились везде, кроме его самого западного рукава, запертого по другую сторону хребта. Неподвижный воздух в полдень с тех пор сменился небольшим ветерком с запада, который трепал облако, толкая его назад. Газ также начинал рассеиваться, развеиваясь и расходясь в верхних слоях воздуха.

Джек быстро стал подсчитывать ледяные цифры уравнений выживаемости.

Его выживаемость зависела от природы неизвестного вещества, воздействию которого он подвергся.

Был ли это отравляющий газ или нервно-паралитический? Чтобы смертоносный газ подействовал, его нужно вдохнуть, в то время как нервно-паралитический газ может убить при контакте с кожей. Современные разновидности обоих этих видов могут убить воздействием одной-единственной микроскопической частицы, но ведь он и вдохнул, и коснулся зеленого газа. Тем не менее, он был еще жив – главный фактор в его наскоро сделанных в уме подсчетах.

На телах, которые он видел в шахте, были следы смерти не от газа, но в результате насилия. Некоторые из них были расстреляны, у некоторых из них были перерезаны глотки, у других были окровавленные, избитые тела. Трупы не кровоточат.

Лобо сказал, что сектанты в Ред Нотч были подвержены удару зеленого облака. Можно сделать вывод из этого, что целью газа не было убийство. Что же было его целью?

 

Большинство отравляющих газов невидимы, без запаха и вкуса.

Зеленый газ был совсем не таким. Чем-то за пределами того опыта, который Джек имел в области химического оружия.

Его прекрасная видимость, вкус и запах позволяли сделать предположение, что, по крайней мере, частичной его целью было запугать противника, подобно тому, как горчичный газ иприт времен Первой Мировой войны вызывал панику в войсках, которые, побросав свои окопы, отступали, когда видели характерное желтое облако, приближавшееся к их позициям. Иприт имел раздражающее действие, не обязательно со смертельным исходом, он воздействовал на глаза, слизистые оболочки носа и горла и на легкие своих жертв. Слезоточивый газ, более мягкий вариант, действующий по тому же принципу, часто используется для борьбы с беспорядками.

Джек не испытывал ни одного из этих симптомов воздушно-раздражающего воздействия. Выходит, зеленый газ не был раздражающим. Чем же он был?

Нелетальное оружие для борьбы с беспорядками? Он не был похож ни на что, о чем он когда-либо слышал в арсеналах военных или правоохранительных органов каких-либо государств мира. Рвотное воздействие? Но его не тошнило.

Паралитический газ? Он был в полном сознании. Его ограниченное воздействие может сократить эффекты применения газа в любом из этих двух случаев. Вещество может иметь замедленное воздействие, по своей природе или по дозировке, последствия его применения могут задерживаться по времени, в то время как газ продолжает воздействовать на весь организм.

Такая цепь рассуждений молниеносно пронеслась в уме Джека. Однако он не просто сидел там, пока был озадачен этой проблемой. Он стал действовать с самого начала, он был уже на ногах и двигался.

 

Он вышел на восточный берег мелководной речушки, протекавшей с севера на юг по дну долины. Оба берега ее были укрыты густой темно-зеленой травой, возможно, ввиду близости к воде. Эта зелень контрастировала с низкой, сухой, желто-коричневой травой, которой были покрыты остальные участки долины.

Западный берег находился у подножия длинного низкого склона, который тянулся на протяжении ста ярдов или около того, а затем поднимался вверх в виде высокого округлого холма. Холм был выше, но не такой крутой и обрывистый, чем тот, с которого скатился Джек.

Он был усеян деревьями, в отличие от противоположной стороны с ее скудными вкраплениями низкого жалкого кустарника. Холм вдали был увенчан обильной сине-зеленой листвой мохнатых сосен.

 

Вершина холма была единственным реальным укрытием в долине.

Это было место, где Джек мог скрыться и получить убежище, если ему удастся добраться до него, прежде чем начнется действие зеленого газа, каким бы оно ни было. Он не сомневался, что противник будет разыскивать его. Боевики Силвертопа вряд ли оставят в живых свидетелей налета.

И это еще в лучшем случае, если предположить, что Джек выживет после воздействия зеленого газа. Сейчас он был жив и будет продолжать действовать исходя из этой предпосылки, до тех пор, пока обстоятельство не докажут иное.

Берег был в нескольких футах выше русла ручья. Он спрыгнул вниз, поднимая брызги на мелководье. Россыпь серебряных капель упала обратно на поверхность воды, будто в замедленной съемке.

Джек начал переходить через ручей вброд, ступая осторожно, чтобы не поскользнуться на гладких, округлых камнях, выстилавших дно. Вода кружилась и толклась вокруг его лодыжек, а в середине потока поднялась настолько, что пыталась перелиться через край его ботинок. Он выбрался на илистый западный берег и осторожно побежал по длинному участку на открытом пространстве, который поднимался лишь на несколько градусов на своем пути по направлению к основанию холма. Зеленая трава у берега быстро сменилась коротким, сухим, желто-коричневым дерном. Он пружинил под ногами.

Он шел под углом по наклонной плоскости вместо того, чтобы пересечь ее напрямую, двигаясь к пятну у основания холма, который находился на одной линии с зарослями деревьев выше по склону. Он хотел как можно скорее воспользоваться тем минимальным укрытием, которое ему было доступно.

 

Эти первые деревья располагались на расстоянии около двадцати ярдов от основания холма. Джек поднялся к ним. Это были тощие сосны около пятнадцати футов высотой с редкими, жалкими на вид сучьями. По ширине стволы у них были с тонкую человеческую ногу. Джек схватился за одну из них, чтобы помочь себе подняться.

Дерево стало корчиться и извиваться у него в руках.

Джек с отвращением отдернул руку. Он подумал на мгновение, что схватил змею, которая обвилась вокруг ствола и начала извиваться от его прикосновения. Он посмотрел на дерево, которое он схватил и на землю вокруг него. Он не увидел змеи. Он обошел дерево, внимательно осмотрев противоположную его сторону и землю у его основания.

Змеи не было.

Он протянул руку ладонью вверх, ту руку, которой он схватил дерево, и посмотрел на нее. Это была рука незнакомца.

Возможно, он никогда не смотрел на нее должным образом прежде.

Он уставился на нее. Казалось, она то набухала и росла, то сокращалась и сжималась.

Захватывающее явление. Он продолжал смотреть на нее. Рука продолжала расширяться и сокращаться в размерах. Он понял, что цикл расширения и сжатия был синхронизирован с биением его сердца. Это было потрясающее откровение.

Благоговейный трепет превратился в беспокойство. Он, должно быть, свихнулся, если тратил время, уставясь на собственную руку, когда ему нужно было взобраться на холм как можно скорее!

Джек повернулся лицом к склону и приготовился продолжить. Он осмотрел землю впереди, чтобы убедиться, что там не было змей. Там было чисто, и он зашагал вперед бойко, в быстром темпе поднимаясь по склону. Он старался не глядеть на руки, пока поднимался.

Он проделал уже треть пути вверх по холму, когда осознал свою ошибку. Он планировал использовать деревья как укрытие и вот он шел по открытой местности, где любой мог его увидеть!

 

Он покачал головой от собственной неосторожности, изменив курс вправо к другой группе деревьев. У них внизу росли кусты высотой по пояс. Он поспешил к ним, но замедлился, когда приблизился к ним, на всякий случай из-за того, что там могли затаиться змеи. Точно, змея! Он резко остановился. Нет, это было только мертвая ветка дерева.

Джек стоял неподвижно, но склон холма между тем двигался. Твердая почва, казалось, потекла, как вода, которая текла вверх в гору и в сторону от него самого. Землетрясение!

В Колорадо не бывает землетрясений, не так ли? Он моргнул и иллюзия исчезла. Земля была твердой и неподвижной под ногами.

Джек сделал концептуальный прорыв: иллюзия исчезла. Все это, что было, – иллюзия! Нереальное, как и другие явления, которые сбивали его с толку на всем протяжении восхождения.

Это все творилось у него в голове, и причина была именно в его голове, потому что так действовал внутри него зеленый газ. Зеленый газ был галлюциногеном.

Это открытие было волнующим и тревожным.

Волнующим – потому, что оно дало ему возможность понять и контролировать те странные вещи, которые происходили с ним. Тревожным – из-за его последствий.

Сознание мгновенно прояснилось, так, что он почти физически пошатнулся. Он Джек Бауэр, и он испытывает последствия воздействия галлюциногенного газа. Психоделика, распространяемого по воздуху, воздействие которого было чем-то сродни ЛСД, только сильнее.

В его подготовку в качестве агента были включены дополнительные курсы по сопротивлению жестким допросам. Чтобы сломить волю субъекта, часто использовались наркотики, и курсантов накачивали различными химическими веществами, воздействовавшими на психику, с целью укрепления их стойкости и сопротивления и чтобы дать им выборку методов, которые могут быть использованы против них в том случае, если они попадут живыми в руки врага.

 

Теперь, когда Джек знал, что с ним происходит, он может противостоять этому. Нет, это неправильно. Он находился под властью этого препарата, и от его последствий нельзя увильнуть, не более чем пловец в море не сможет увильнуть от гигантской волны, которая вот-вот обрушится на него.

Он не сможет бороться с ней, но он может оседлать эту волну, как в серфинге, и ехать на ней, пока она не исчерпает сама себя и не прибьет его благополучно к берегу.

Он оглянулся и посмотрел туда, откуда он пришел, через долину на хребет, граничащий с Силвертопом. Небо над ним было синим, без какой-либо примеси зеленого.

Зеленое в настоящее время было у него внутри в голове. Ему придется остаться на вершине волны, сохраняя и поддерживая чувства самоощущения и воли, оставаться гибким и адаптироваться ко всему, что может произойти от наркотика до тех пор, пока газ не выработает свой ресурс и не выйдет из его организма.

Ручей вился по дну долины, как гигантская змея, солнечный свет блестел на его поверхности в бесчисленных завихрениях.

Все это иллюзия, трюк наркотического сознания.

Джек направился к вершине холма и возобновил свое восхождение. Оно не было похожим на побег из туннеля после взрыва динамита. Ты делаешь один шаг вперед, а затем другой и продолжаешь делать это до тех пор, пока не достигнешь цели.

 

Странные физические и визуальные эффекты были похожи на трюки из сказки про Алису в Стране Чудес в условиях скальной реальности. Гора по-прежнему была горой, дерево все еще деревом, даже если камни были бы сделаны из желе, а деревья качались, а их ветви извивались в змеиных движениях.

Земля выровнялась, когда он взобрался на вершину холма. Он был на плато, лесистой поверхности, которая тянулась на протяжении нескольких миль, в раскидистом сосновом лесу. Это были настоящие сосны, высокие, с толстыми стволами и обильной листвой.

Запах сосны был опьяняющим, дурманящим. Окраина леса казалась сплошной стеной, но когда Джек подошел к ней, деревья словно расступились в лабиринте дорожек и тропинок.

Не человечьих тропок, а тропок охотившихся животных.

Он вошел в лес. Он был полон омутами прохладной тени и освещенными солнцем полянами, чередовавшимися в шахматном порядке, если у кого-нибудь хватило бы воображения, чтобы увидеть это. Здесь никогда не было тихо, наоборот, здесь кипела жизнь, и все двигалось: порхали птицы, падали сосновые шишки, скрипели ветви.

Джек пошел по тропинке вглубь леса.

 

Она вилась сквозь деревья, вокруг замшелых валунов, где-то внизу у ям и впадин, прикрытых опавшей хвоей, как ковром, а затем поднималась и вспыхивала колоннами солнечного света, пробивавшимися, как сквозь шахты сверху, через пустые пространства в своде деревьев. Это было место тайн и очарования, где время теряло всякое значение…

Где-то, когда-то, как-то пейзаж вокруг начал стабилизироваться и фокусироваться. Первоначальное, подавляющее воздействие препарата, острая фаза физического удара его, отправившая Джека блуждать в трех больших соснах, достигла своего пика. Дойдя до высшей точки, эта волна разбилась и пошла на спад.

Тропа шла вверх по низкому подъему и выходила на поляну, широкую травянистую открытую площадку, около пятидесяти футов в диаметре, которая была окружена зарослями деревьев.

 

Джек проскользнул сквозь стену листвы, чтобы выйти на поляну. Трава была изумрудно-зеленой, а над верхушками деревьев был виден кружок голубого неба. Это был идиллический уголок, похожий на лесной пейзаж, изображенный в качестве иллюстрации для сборника детского сказок.

Он был уже на поляне, прежде чем он понял, что он тут не один. На другом конце поляны что-то целенаправленно шуршало и двигалось, шелестело в кустах.

Шуршало и царапалось.

Для него это не стало полной неожиданностью. Он уже некоторое время осознавал, что в лесу вокруг него слышались звуки каких-то движений, но они были порождены его собственными передвижениями. А эти шумы шли с противоположной стороны: прямо перед ним.

Он чувствовал себя скорее ошарашенным, нежели испуганным, по мере того как физический пик препарата стал слабеть, и он не чувствовал никакого беспокойства сейчас, когда он подвинулся в сторону, чтобы исследовать источник возмущения.

Он увидел сквозь кусты то, что сначала показалось ему похожим на огромного черного пса. Он стоял на четвереньках, размером в холке как пони и весом от 300 до 400 фунтов. Невероятный зверь!

 

Однако это была не собака, это был медведь. Медведь с закругленными ушами и мордой в форме сопла, с мехом таким коричневым, что он был почти черным. Он разрывал передними лапами поваленное бревно, когтями отрывая сгнившую и еще сочную древесину, чтобы добраться до личинок и насекомых, которыми это бревно кишело.

Мини-версия медведя, детеныш, стоял неподалеку, наблюдая, как его родительница разрывает бревно. Взрослая медведица поднесла переднюю лапу, всю кишащую насекомыми, к морде, стала слизывать их широкими движениями языка и заглатывать их.

Это могло бы стать сценой из телевизионной передачи про природу, очаровательной виньеткой из жизни животных в естественной среде их обитания.

Где-то позади Джека хрустнула ветка, прозвучав громко во внезапно наступившей тишине. Большая медведица замерла.

 

Детеныш первым заметил Джека. Он издал умильный хныкающий вой.

Медведица обратила свой взор в сторону Джека. Она зарычала. Рык этот был низким, ворчливым и зычным.

Он затронул в Джеке нечто, должно быть, глубоко впечатавшееся в человеческое подсознание еще со времен пещерных дней человечества, вызвав чувство ужаса, заставляющее трястись всем телом.

Медведица зарычала снова, огрызнувшись и обнажив блестящие желто-белые клыки, все изогнутые и истекающие жирными каплями слюны. Шерсть у нее поднялась дыбом, в возбуждении от внезапной угрозы и агрессии. Она рванулась вперед, бросившись в атаку.

 

Джек отскочил в сторону, в то же мгновение прозвучал выстрел, сдетонировавший на поляне, как удар грома среди ясного неба.

Медведица чуть-чуть изменила направление, свернув, чтобы противостоять этой новой предполагаемой угрозе. Она пронеслась мимо Джека к другой стороне поляны.

Там стояло двое мужчин, забившиеся в позах страха и ошеломления. Один из них был широкоплечий увалень с ёжиком платинового блондина. Другой был коротким и круглолицым с колючей бородой, темными глазами, дряблой челюстью и разинутым ртом. Последний целился из винтовки, дуло которой дымилось.

Картинка этой парочки отпечаталась в мозгу Джека с фотографической точностью. Он увидел холодные голубые глаза человека с платиновыми волосами и неровный шрам, пересекавший его левую бровь. Он увидел темные навыкате глаза короткого мужчины, похожие на черные маслины, застрявшие во взмокшем от пота бледном пудинге его охваченного ужасом лица. Он понял, что пуля предназначалась для него, но стрелявший промахнулся из-за своего внезапного прыжка, дабы уклониться от атакующей медведицы.

 

Медведица мчалась к коротышке. Он снова выстрелил, но слишком поздно; медведица уже была на нем, он был мгновенно откинут назад, выстрел просвистел куда-то в деревья, не причинив ей вреда.

Медведица повалила его на спину на землю и разорвала его ужасающими ударами своих когтистых передних лап, разрывая его на части, как это раньше она проделывала с бревном, но с гораздо большей легкостью.

Он орал: «О Боже, Реб, помоги!»

Реб, человек с платиновыми волосами, не помог. Он был слишком занят, удирая с максимальной скоростью в противоположном направлении.

Джек снова пришел в себя. Он знал, кем он был, где он находился, и что он должен был делать.

Он побежал оттуда к чертовой матери. Быстро.

 
 


________________________________________

13. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 3 И 4 ЧАСАМИ ДНЯ.

 

Силвертоп, Колорадо

Некоторые люди обожают загадки. Дирк Ванахейм терпеть их не мог. Эта черта была у него с детства. Его сильно раздражали нераскрытые преступления, убийства в закрытых изнутри помещениях, необъяснимые исчезновения и тому подобное. Он воспринимал их как личное оскорбление. Он не верил в сверхъестественное вмешательство в земные явления.

Каждое преступление должно иметь разгадку, и лишь недостаток информации об участниках и месте преступления мешает разгадке.

Этот аспект его личности сослужил ему хорошую службу в избранной им профессии в области сначала контрразведки, а теперь и борьбы с терроризмом. Он дослужился до поста номер два в КТО Денвера, занимая там должность помощника старшего специального агента. Теперь он был ответственным за охрану и операции на месте преступления в Силвертопе.

Худой, со свинцово-серыми волосами, зачесанными назад с высокого лба. Они лежали у него на голове, как металлическая тюбетейка. Удлиненное лицо с горизонтальными бровями над глубоко посаженными глазами с темными кругами вокруг них. Круги, порожденные постоянной усталостью, еще более усугубились во время подготовки Круглого стола в Скай-Маунт. Они могли лишь увеличиться из-за того, что ему нужно было разбираться с этим бардаком в Силвертопе.

Он чувствовал, что, прежде чем конференция в Скай Маунт закончится, он превратится в вылитого енота.

 

Бардак в Силвертопе? Не то слово! – это был провал, катастрофа. Пять агентов КТО мертвы, шестой пропал. Тут было нечто большее, нежели место преступления, это было похоже на поле битвы. Криминалисты из КТО Денвера прибыли туда, чтобы провести тщательное обследование синего автобуса сектантов в городе-призраке Силвертопе. Они обнаружили хаос кровавой бойни на южном склоне утеса и на площадках ниже его. Следователь по особо важным делам Энн Армстронг и три члена тактической группы Фрит, Санчес и Бейли были мертвы. Старший специальный агент из КТО Лос-Анджелеса Джек Бауэр, временно направленный сюда, пропал, так же, как и член тактической группы Хольц. Было обнаружено с полдюжины трупов неизвестного противника, разбросанные по всей южной стороне вместе погибшими агентами КТО. Тела неизвестных были изуродованы, чтобы помешать быстрому опознанию.

Ванахейм был благодарен судьбе, что команда криминалистов прибыла уже после того, как битва закончилась, и победители уехали оттуда, иначе число жертв было бы гораздо большим. Ряды КТО Денвера и так уже поредели.

Дальнейшее расследование выявило, что член тактической группы Хольц находился на вершине утеса у автомобилей группы. Он был убит выстрелом в голову из мощной винтовки. Это был черный день для КТО Денвера и для всего Отдела в целом.

Шеф КТО Денвера Орландо Гарсия поставил перед Ванахеймом задачу обеспечить охрану места преступления и ситуации в целом.

Ванахейм и тактическая группа из восьми человек мчались на место происшествия. Люди КТО Денвера и так уже были размазаны тонким слоем, выполняя разнообразные задачи, связанные с защитой Круглого стола. Самые последние потери только усугубляли проблему. Ванахейм попал в затруднительное положение, он должен был контролировать место преступления ограниченным количеством персонала, который он мог привлечь.

В уставе КТО указывалось, что одной из его задач было тесное сотрудничество и обмен разведывательной информацией с другими ведомствами. Все государственные учреждения традиционно и подсознательно ревниво оберегают свои прерогативы, и прежде всего те, которые связаны с секторами национальной безопасности. Хорошо известно о соперничестве между ЦРУ и ФБР. События 11 сентября способствовали большему чувству единства целей между ними, а также с Министерством внутренней безопасности.

Но эти взаимные дружественные взаимоотношения и согласованность в действиях имели свои пределы.

Старший специальный агент Гарсия был вполне конкретен: «Убитые там – агенты КТО. Этот вопрос будет оставаться в нашей компетенции, пока виновные не будут найдены и не привлечены к ответственности».

 

Ванахейм не остался без вспомогательной поддержки извне. Была привлечена армия США в силу определенных особенностей инцидента в Ред Нотч.

На помощь также были призваны офицеры военной разведки, которые имели тесные рабочие отношения с ЦРУ, головной организации КТО. Они были в состоянии предоставить столь необходимый личный состав для обеспечения безопасности и проведения должного расследования в Силвертопе.

Долина Теней была оцеплена. Единственный вход в нее, где каньон выходил на дорогу Диксон-катофф, был закрыт и охранялся отрядом военной полиции. Военные полицейские были одеты в гражданскую одежду, но были вооружены армейскими образцами M-16, M-4 и пистолетами. Армия тоже хотела минимизировать свою причастность к делу, где это было возможно. Въезд также охранялся скрытым гнездом 50-миллиметрового пулемета, такая мера предосторожности диктовалась возможным применением неизвестным противником тяжелого вооружения. Военные полицейские на армейских хаммерах патрулировали долину к востоку и к западу от каньона, задерживая посторонних.

Окрестности Скай Маунт были объявлены бесполетной зоной на все время конференции. Теперь Долина Теней и окрестности были добавлены в список районов, запрещенных для полетов. Какие-нибудь назойливые репортеры, которые каким-то образом сумели бы пронюхать, что в Силвертопе происходит что-то секретное, не смогли бы облететь местность, чтобы удовлетворить свое любопытство.

На южной стороне утеса кипела работа.

Команды криминалистов, экспертов и следователей взялись за свое привычное дело методичной каталогизации бойни. В состав этих команд входили агенты КТО Денвера, работавшие вместе со своими коллегами из отдела уголовных расследований военной полиции [Criminal Investigation Division, CID]. Они фотографировали место преступления, снимали схемы расположения тел на склонах, делали гипсовые муляжи отпечатков автомобильных шин, оставленные машинами на месте происшествия, и собирали множество иных улик, которые надлежащим образом запечатывались в защитные конверты и тщательно подписывались. Засовывать мертвые тела в мешки, помечать их бирками и увозить было еще рано, но в конечном итоге это тоже станет частью процесса.

 

Ванахейм также мог использовать ресурс действующих сотрудников АТФ Денвера [АТФ – Бюро алкоголя, табака и огнестрельного оружия]. В этом деле у них была личная заинтересованность. Агенты АТФ Дин и О'Хара стали первыми жертвами инцидента в Ред Нотч. Ванахейм тесно сотрудничал с инспектором АТФ Калленом, который теперь также находился на месте происшествия. У них было много общего: мрачные, суровые, унылые охотники за головами.

Они находились на вершине утеса, где продолжались следственные действия. Львиную долю ресурсов поглощали многочисленные жертвы на южном склоне, но важные мероприятия также продолжались и на вершине.

Труп Хольца осматривало несколько специалистов, а вторая группа занималась синим автобусом.

Горстка людей группировалась у входа в воздушную шахту вблизи развалившегося сарая. Среди них были Ванахейм, Каллен и некоторые из их административных помощников. Они стояли близко к краю –– но не слишком близко. Из огромной дыры вверх постоянно поднимался тонкий слой коричневой пыли.

Несколько смельчаков уже лежало ничком на земле, заглядывая через край. Они сообщили, что дно ямы завалено свежей насыпью из земли и камней, со всеми признаками того, что обвал земли был вызван взрывной волной.

Ванахейм сказал: «В последнем отчете Армстронг и ее команды сообщалось, что они собирались войти в рудник, чтобы исследовать шахту и узнать, использовали ли ее в качестве свалки для трупов. Должно быть, шахту взорвали после этого, чтобы заблокировать расследование».

Каллен сказал: «Завалы придется расчистить, а яму исследовать. Работа большая. Нам нужно доставить сюда подъемный кран. Понадобятся также экскаватор и достаточно мощный кабель, чтобы добраться до дна. Придется расчищать одним ковшом».

 

«Уже приказали доставить сюда один, но он доберется сюда лишь через несколько часов».

«И потребуются часы, прежде чем яма будет расчищена».

Ванахейм пожал плечами. «Что тут поделаешь? Вот так это работает». Он знал, что Каллен терпеть не мог задержки, как и он сам.

 

Каллен нахмурился. «Характер действий Прюитта становится похожим на какого-то еще одного Джима Джонса». Он имел в виду печально известного лидера культа «Храма Народов», который организовал массовое самоубийство девятисот верующих, которые последовали за ним в этот адский притон – колонию в Джонстауне в Южной Америке. Те, кто отказался пить отравленную ядом кока-колу «Кул-Эйд», которую гуру прописал для массовой оргии самоубийства, были убиты.

Ванахейм сказал: «Джонс в основном убивал своих. Прюитт убил твоих и моих людей».

Каллен сказал: «У Джонса тоже были свои эскадроны смерти.

 

Они устраняли перебежчиков и убили американского конгрессмена, его сопровождающих и нескольких журналистов, которые направились в Гайану для расследования деятельности секты».

«Похоже, у Прюитта также есть свои эскадроны смерти. И они не слабаки какие-то. Они расстреляли мою тактическую группу, а ведь это были лучшие мои люди».

«По крайней мере, они пали сражаясь. Мои ребята Дин и О'Хара так и не узнали, что их убило. По правде говоря, и я не знаю».

Появился один из помощников Ванахейма, он несся трусцой по открытому пространству к яме. Он заметил своего шефа и изменил направление, подбежав к нему. Ванахейм повернулся к нему: «В чем дело, Мерфи?»

Помощник сказал: «Сообщение для вас из Пайкс Форда, сэр».

«Что там?»

Мерфи взглянул на стоящего рядом Каллена. Ванахейм сказал: «Все в порядке, он с нами. Выкладывай».

«Сэр, они нашли Джека Бауэра».

………………………

 

У комплекса командного поста в Пайкс Форде появилось новое оборудование. Это был автофургон вроде «дома на колесах», который из жилого трейлера был переоборудован в передвижную лабораторию и клинику. Ничто в его внешней расцветке, дизайне или в номерах не выдавало того факта, что его истинным владельцем являлась армия Соединенных Штатов. Водитель и экипаж были в гражданской одежде. Он прибыл в Пайкс Форд сегодня несколькими часами ранее.

В его передней части размещалась клиника, в задней – лазарет, а его открытое пространство в центре было превращено в своего рода неофициальный офис – комнату отдыха. Он был подключен к портативному генератору, питавшему его освещение, кондиционер, а также различные приборы и оборудование.

В центре имелся рабочий стол с компьютером и несколько стульев, выдвигавшихся из боковых стенок. Теперь там находились глава КТО Денвера Орландо Гарсия и доктор Фентон Норберт.

Гарсия был коренастым плотным человеком, с волосами черными с проседью, с морщинистым лицом, густыми темными бровями и аккуратно подстриженными усами. Он спросил: «Как скоро я смогу увидеть его, доктор?»

Норберт сказал: «Еще пару минут.

Моя медсестра сейчас с ним закончит последние процедуры».

Он был высоким, стройного, даже тонкого телосложения, с несколькими прядями темных волос, зачесанными на блестящую кожу его головы. На нем был расстегнутый белый халат поверх белой рубашки, галстука и брюк.

Он был действующим полковником, служившим в армии, со связями с высокими чинами в военной и гражданской разведке.

 

У него был черный уровень безопасности, дававший ему доступ ко всему, кроме самых стратосферных уровней сверхсекретного материала.

Карие глаза Гарсии были настолько темными, что они, казалось, сливались со зрачками, создавая впечатление двух крупных черных точек. Они были полны решимости, сосредоточенны и напряжены, устремленные на медика: «Он должен быть в состоянии говорить, доктор. Это жизненно важно».

Карие глаза Норберта, обманчиво мягкие, не дрогнули под взглядом Гарсии. «Он будет».

«Но будет ли он говорить разумно?»

«Да. Я дал ему производное торазина, которое нейтрализует действие наркотика, а также стимулятор, чтобы нейтрализовать успокоительное».

«Хорошо. Мне нужно знать, что он знает».

«Как и мне».

Узкий проход вдоль боковой стены со стороны водителя связывал их с клиникой, которая была отгорожена.

Открылась дверь справа, и оттуда появилась медсестра, шатенка, округлая лицом и плотная. У нее в руках была папка с документами.

Она была тоже военной, и ее уровень безопасности был почти так же высок, как и у Норберта.

Она прошла в центр автобуса. «Всё, доктор».

«Спасибо, сестра».

Она посторонилась, чтобы пропустить Норберта и Гарсию, потом села на свое рабочее место и приступила к обработке документов. Норберт и Гарсия вынуждены были идти через узкий проход друг за другом, Норберт шел впереди. Он открыл дверь, и они с Гарсия вошли в клинику.

Это была прямоугольная кабина без окон, освещенная накладными люминесцентными лампами дневного света, с резкими запахами спирта и дезинфицирующих средств. Она была оборудована таким образом, чтобы максимально увеличить полезное пространство, во многом в RV-стиле автодомов, но с медицинским уклоном. Вдоль стены с пассажирской стороны автомобиля стоял раскладной медицинский стол. У задней стенки имелась раковина из нержавеющей стали со шкафчиком над ней. В углу между задней стенкой и стеной со стороны водителя стоял закрытый остекленный шкаф. Несколько рядов стеклянных полок в нем были все заставлены медицинскими инструментами и различными принадлежностями.

 

На медицинской кушетке для осмотра пациентов лицом к двери сидел Джек Бауэр, свесив ноги вниз. Он был раздет до трусов. Атлетические формы его тела пестрели множеством ушибов и ссадин, наиболее тяжелые из которых были покрыты пластырями и марлевыми повязками. Левая сторона его лица была еще опухшей – там, куда полицейский Фиск ударил его прикладом пистолета. На лице у него имелись многочисленные царапины и порезы и пластыри в нескольких местах. Его блестящие глаза были спокойны и ясны.

Вошли двое, Норберт закрыл дверь. Щелкнул замок. Ему и Гарсии пришлось ухитриться осторожно поманеврировать, чтобы не столкнуться друг с другом в этом тесном помещении.

Норберт указал на металлическую табуретку с круглым сиденьем и трубчатыми ножками в углу между раковиной и стеклянным шкафом. «Почему бы вам не присесть там, пока я буду осматривать своего пациента?»

Гарсия сказал: «Я думал, что вы с ним закончили».

«Работа врача никогда не заканчивается». Норберт махнул рукой в сторону стула. «Прошу вас».

Гарсия, мужчина с мощным телом и толстыми руками, прошел между столом и стеной и уселся на табурет. Он сел, наклонившись вперед, толстыми предплечьями опираясь на мясистые бедра. Он сказал: «Я совсем не ожидал увидеться с вами снова, Джек».

Джек сказал: «Какое-то время у меня у самого были некоторые сомнения на сей счет».

Норберт спросил: «Как вы себя чувствуете, Джек?»

«Я чувствую себя прекрасно –– учитывая все обстоятельства».

Норберт взял серебристый медицинский фонарик-ручку и посветил им в глаза Джеку. «Зрачки реагируют нормально.

Это хорошо. Это означает, что эффекты препарата нейтрализованы».

Джек спросил: «Что это за препарат? Вы сказали, что у вас для меня есть какие-то ответы, доктор».

 

Гарсия агрессивно поднял голову и встрял: «У меня тоже есть несколько вопросов, на которые мне бы самому хотелось получить ответ. Что произошло там, в Силвертопе? Что произошло с вами, и почему вы остались единственным из всей команды, кто вернулся живым?»

У Джека вытянулось лицо: «Никто больше не вернулся?»

«Только вы».

«Проклятье! Мне жаль».

Гарсия нажал: «Время не ждет. Ответы мне нужны прямо сейчас. Врач может ответить на ваши вопросы, когда вы закончите». Он вел себя угрюмо, был скептичен и подозрителен. Джек не винил его. Он вел бы себя также, если бы они поменялись местами.

Джек сказал: «Вы уверены, что хотите, чтобы доктор тоже слышал все это?»

«Доктор Норберт является полковником армии США. Он не только медик, он из военной разведки. Армия действует в этом деле в тесном сотрудничестве с КТО».

Джек сказал: «Ладно».

Норберт стоял, прислонившись к передней стенке, сложив руки на груди. Гарсия сказал: «Просто приведите основные факты и моменты, которые можно использовать для немедленных действий. Полностью вы будете опрошены позже».

Джек вкратце изложил действия команды в Силвертопе после захода в шахту. Он сообщил об обнаружении массового захоронения трупов на дне шахты.

Гарсия спросил: «Сколько, вы говорите, там их было?»

Джек ответил: «Я бы сказал, по крайней мере, двадцать, может быть, больше».

«Как вы можете быть в этом уверены?»

 

«Я не могу, это не точно. Это мое предположение. Убийцы не обеспокоились прикрыть их слишком большим слоем земли.

Я видел массовые убийства –– и очень много –– в местах боевых действий раньше, на Балканах, в Дарфуре, в Ираке… Вам известен этот длинный список. У меня есть опыт, чтобы делать довольно точные предположения».

Гарсия выглядел встревоженным, сомневающимся: «Но ведь это же практически все из числа сектантов Ред Нотч!»

Джек сказал: «Да. Я считаю, что это особенно важно, не так ли?»

«Если это правда. Может быть, они не все были сектантами».

Джек пожал плечами: «Полагаю, половина секты могла убить другую половину, а затем туда подбросили еще каких-то других людей, которые им не нравились, но я в этом не уверен».

Гарсия задал вопрос: «А что с Прюиттом? Он был среди убитых? Или Ингрид Талер?»

«Я не видел их. Но в тех условиях на дне шахты невозможно было кого-нибудь с точностью опознать».

«Таким образом, он один или они оба все еще могут быть живы».

«Вполне возможно. Вы будете знать это наверняка, когда вы их выкопаете и вытащите на свет божий».

Гарсия покачал головой, как бык, трясущий рогами.

«Этого не будет в течение еще значительного времени. Этот динамитный взрыв сильно засыпал их сверху».

Джек сказал: «Что и было целью этой акции».

«Да? Как это?»

«Для того чтобы затормозить опознание тел, пока не закончится Круглый стол».

Гарсия возразил ему: «Кому это нужно и зачем?»

 

«Кому – я не знаю. Зачем –– потому что такая задержка ключевая в чьих-то планах».

«Каких планах?»

Джек сказал: «Проследите за временем, это решающий фактор. Исчезновение из Ред Нотч произошло рано утром в четверг за день до начала конференции. Сегодня утром группа боевиков ликвидирует единственного свидетеля исчезновения и пытается сделать то же самое с Нилом и мной, потому что, возможно, мы что-то узнали. Сегодня наша команда едет в Силвертоп и находит синий автобус и массовое захоронение. Почти сразу же появляется отряд боевиков, чтобы устранить улики и их первооткрывателей. Скрытие улик было настолько важным для заговорщиков, что они, должно быть, оставили наблюдателя на месте, чтобы он предупредил их, если кто-нибудь подберется слишком близко. Наблюдатель убил Хольца, взорвал шахту и вызвал убойную команду, не обязательно именно в таком порядке.

«Синий автобус и массовое захоронение обнаружены.

Убийство нашей команды и подрыв шахты только подчеркнули тот факт, что в этой могиле спрятано что-то важное. Лишь вопрос времени, когда там все выкопают и выяснят. Сколько времени? День, может быть, самое большее два? Вот именно тогда и закончится Круглый стол.

 

«Я хочу сказать, что заговор направлен против конференции.

Заговор, несущий смерть, требующий сокрытия улик, пока проходит конференция в Скай Маунте».

Гарсия сцепил пальцы рук вместе и наклонился вперед, опершись на бедра, пока он все это обдумывал. «Вполне возможно. Банда Прюитта люто ненавидит участников Круглого Стола».

Джек сказал: «Я скажу вам кое-что еще, что вас удивит. Эта убойная группа была отнюдь не сбродом сектантов, превратившихся в стрелков. Это были профессиональные убийцы».

Гарсия глядел на носки своих ботинок. Он поднял голову и взглянул своими глазами, похожими на дула крупнокалиберной винтовки, на Джека. «Что ставит на очередь следующий вопрос: каким образом вы спаслись, когда никто другой из команды этого не сделал?»

Джек ответил: «Справедливый вопрос, и я дам вам на него ответ. Это из-за того, что я был единственным, кто знал, что произойдет, когда Реб выстрелил газовой гранатой».

«Реб?»

«Лидер боевиков. Большой, огромный чувак с короткой стрижкой, крашеный под платиновый блонд».

«Откуда вы знаете его имя?»

«Об этой истории чуть позже».

Доктор Норберт достал из кармана цифровой диктофон и положил его на стол. «Остальное касается меня и моей части работы. Если нет возражений, я собираюсь это записать».

Его последнее замечание было адресовано Гарсии. Гарсия сказал: «Действуйте. Мы ведь заодно».

Никто не спросил Джека, возражает ли он, что его запишут на пленку. Он не возразил и не обратил на это внимания. Он продолжил: «Взорвалась граната, выпустив облако зеленого газа. Я знал, что это опасно, потому что Лобо говорил о банде свинорылых демонов, выпустивших зеленое облако над поселением. Как только я увидел его, я знал, что единственный шанс – это сбежать от него».

Гарсия обвинил Джека: «Вы сбежали и оставили других умирать!»

Джек воспринял это, не дрогнув. Он стал более чем немного презрительным. «Не будьте ребенком. Вы знаете правила игры. Лучше, если один сбежит, чтобы рассказать, что случилось, чем умрут все.

 

«Газовая граната взорвалась на уровне туннеля, где находились Энн и другие. Я был на следующем уровне, ниже, там, куда газ еще не добрался. С ними было покончено. Что толку, если бы я героически стоял насмерть в последнем бою и зря пожертвовал бы жизнью? Если я спасся, то, по крайней мере, кто-то узнает правду.

«Кстати, на уровне ниже туннеля есть вагонетка для перевозки руды, которую я использовал в качестве укрытия, оттуда я вел огонь.

Если вы проверите ее, вы найдете пятьдесят или более пуль, размазанных по ней. В том случае если вам интересно, где я находился во время перестрелки».

Гарсия отвернулся, потирая нижнюю половину лица ладонью. Через некоторое время он сказал: «Вы правы, вы правы, конечно. Вы сделали то, что вы должны были сделать, и что я бы сделал, если бы оказался в таком же положении. Это просто я так чертовски зол от того, что они сделали с Энн и другими!»

Джек хладнокровно спросил: «Как они это сделали?»

«Выстрелы в голову в упор. Хладнокровное убийство!»

«Сожалею. Мне нравилась Энн, нравились они все. Они были хорошими товарищами по команде, хорошими агентами».

«Я знал их всех много лет. Именно мне придется рассказать об этом их семьям».

Сказать на это было нечего. Джек продолжал: «Убийцы просто добили их. Это было просто, как стрелять в сидящую утку. Даже легче, потому что утка не была отравлена наркотиками. Команда, должно быть, просто лишилась рассудка, стала беспомощной, как дети, из-за зеленого газа».

Гарсия сказал: «Боевики сделали еще хуже, в отношении их опознания. Разнесли им вдребезги головы выстрелами из дробовиков. Невозможно опознать их ни по лицу, ни по зубам. Затем они отрезали им руки и забрали их с собой. Невозможно опознание по отпечаткам пальцев. Мы не знаем, сделали ли они это уже с погибшими или они добивали таким образом и раненых тоже».

Джек сказал: «Задержать нас. Вот снова. Некоторые, если не все тела в конечном итоге будут опознаны по ДНК, росту, весу и возрасту, особым знакам на теле, таким, как шрамы и татуировки, но это займет время. Время, которое им будет достаточно, чтобы достичь своей цели».

«Какой?»

«Что-то масштабное с Круглым столом, какие-то неприятные последствия для него в конце».

Доктор Норберт откашлялся и произнес: «Вам повезло выбраться оттуда живым, Джек».

Джек кивнул. «Я думал, зеленый газ был чем-то вроде паралитического газа, но это не так. Это галлюциноген.

 

Меня он лишь обвеял, и он вышиб меня, как ракетой, из этого мира на некоторое время. Любой, кто наберет полные легкие его, будет сбит с ног и пораженный рухнет вниз и отключится настолько, что будет в состоянии лишь лежать и смотреть на этот приятный цвет.

«Должно быть, так и произошло в Ред Нотч. Отряд боевиков –– может быть, тот же, который был в Силвертопе, а может и другой, я не знаю, –– разбомбил поселение газовыми гранатами и окружил сектантов, в то время как они беспомощно валялись в отключке. Некоторые, возможно, пытались сопротивляться или слишком обезумели, чтобы их можно было контролировать, и их там же и убили. Это объясняет, казалось бы, случайное рассеивание пятен крови в Ред Нотч. Я не думаю, что все они были убиты там, крови недостаточно, но кто знает? Живыми или мертвыми, сектантов погрузили в синий автобус и отвезли в Силвертоп, где их и добили. Они были сброшены в шахту и покрыты землей, их не должны были найти, пока в Скай Маунт не произойдет то, что должно там случиться. Таков, во всяком случае, был план».

Гарсия сказал: «Вы здраво толкуете для человека, которого недавно бомбанули психоделической бомбой».

Джек улыбнулся: «Вы бы видели меня раньше, я одурел, как лунатик. Перед этим я сумел сбежать, перемахнув через верхушку гребня, и выкатился с него в соседнюю долину. Я поднялся на следующий холм и вошел в лес».

«Пайн-Ридж».

«Если он так называется. Боевики, должно быть, видели, как я ушел, потому что лидер и один из его припевал пошли за мной. Я бродил вокруг сосен в состоянии шока, как в тумане, не понимая, что делаю. Я не знал, что Реб и его приятель выслеживали меня. Воздействие вещества начало проходить, но я был все еще под действием дури. Я наткнулся на поляну и на медведицу-маму с ее детенышем. Полагаю, это была самка медведя, но я точно не знаю.

«Вот там Реб и его приятель и нашли меня. Я даже не знал, что они были там. Один из них наступил на ветку и сломал ее. Медведица атаковала меня, но я уклонился вправо, когда приятель Реба попытался выстрелить мне в спину. Он промахнулся, но выстрел напугал медведицу, и она бросилась на стрелявшего вместо меня». Джек покачал головой. «Фрит был прав».

 

Гарсия сказал: «Лидер тактической группы? Каким боком он тут?»

«Он ранее мне говорил, что медведи очень быстро двигаются. Он был прав. Эта медведица мчалась, как экспресс-поезд. Она сбила с ног стрелявшего и разорвала его на части, как будто он попал в молотилку. Он позвал на помощь своего напарника –– один лишь раз. Назвал его Ребом. Но Реб был занят, он уносил ноги оттуда что есть мочи.

«Я тоже бежал оттуда. Медведица не стала возиться с Ребом или со мной. Она получила все, что хотела, она резала и рвала его своими кошмарными когтями. Зрелище это довольно быстро привело меня в порядок и в чувство. Я последовал за Ребом вон из леса. Он не знал, что я был там. После того, как он побежал, он ни разу не оглянулся назад. Я потерял его из виду, но слышал его на некотором расстоянии впереди от себя, прорывающимся через кусты. Это тоже того стоило. Я заблудился, и если бы я не шел за ним, как за проводником, мне пришлось бы не сладко в поисках выхода оттуда.

«Он вышел из соснового леса и пошел вниз по склону. Я прятался от него, следя за ним. По долине ездил пикап, высматривая его, и он подобрал его. Они поехали на юг из долины и должны были выйти на Диксон-катофф. Я не стал отклоняться от укрытия в виде линии деревьев, держа путь на юг вдоль холма, рассчитывая выйти к шоссе.

«Я находился в долине, уже неподалеку от дороги, когда появился армейский хаммер и увидел меня. Я не знал, были ли это убийцы, возвращавшиеся в поисках меня или нет, но когда они подъехали поближе, я увидел, что они были слишком военными, чтобы быть частью банды. Даже штатская одежда не может вас скрыть. Я знаю, я сам был военным.

«Они подобрали меня и привезли меня сюда, в Пайкс Форд. Остальное вы знаете. Доктор Норберт сделал мне несколько уколов, что обезвредить то, что осталось от препарата в моем организме, и он и его медсестра подлечили меня».

Джек повернулся лицом к врачу: «Таков мой рассказ. Теперь ваша очередь, док. Вы знали, что за дрянь была во мне, и вкололи мне шприц с противоядием еще до того, как я успел сказать хоть слово. В чем дело? Что это за зеленый газ? И как к этому причастны вы и Армия?»


 
 


________________________________________

14. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 4 И 5 ЧАСАМИ ДНЯ.

 

Пайкс Форд, штат Колорадо

«Препарат, воздействию которому вы подверглись, называется BZ (би-зэт)», сказал доктор Норберт.

Джек сказал: «Никогда не слышал о нем».

Медик кивнул. «Я этому не удивлен. Мало кто о нем слышал, и не зря. BZ является невероятно мощным психоделиком. Это побочный продукт ЛСД – увлечения 1960-х годов. BZ, как и ЛСД, на стероидах. В своем чистом виде он может производить «поездки» в отключку продолжительностью до недели.

К счастью для вас, вы получили его в разбавленном виде. В том, в котором он был разбавлен примерно сорок лет назад. Я объясню сейчас, почему.

«Даже в шестидесятые годы с их менталитетом «все в кайф и все дозволено», BZ так и не стал модным среди публики, употреблявшей наркотики. Он слишком сильный для большинства даже самых хардкорных «расслабляющихся» потребителей наркотиков. Именно поэтому он представляет интерес для военных. Исследования, в некотором смысле, были движимы благими намерениями. Идея заключалась в том, что BZ может быть использован в качестве нелетального оружия для выведения из строя сил противника, что позволит нашим войскам одержать бескровную победу.

«Прежде чем осудить эту попытку слишком сурово, вспомните о духе времени. Не секрет, что ЦРУ проводило собственные обширные исследования в области использования ЛСД в целях проведения допросов, гипноза и техники контроля сознания.

Посмотрите материалы по проекту «Артишок», если вам это интересно.

Армия экспериментировала с BZ для возможного применения его на поле боя. Выяснилось, что BZ может доставляться в виде газа. Сам препарат присутствует в микроскопических количествах в формате инертного аэрозольного носителя в виде сильно сжатого парообразного газа. Газ может храниться в артиллерийских снарядах, гранатах и канистрах».

Джек сказал сухо: «Очевидно, исследования продвинулись дальше теоретического этапа».

Норберт сказал: «Ах, да. Эксперименты с BZ зашли в тупик по той же причине, что и работа ЦРУ с ЛСД как с препаратом для майнд-контроля. Он не действует, не так, как надо. Психоделики слишком непредсказуемы в своем воздействии на людей, чтобы можно было полагаться на них. Они воздействуют на разных людей по-разному, в зависимости от психологических особенностей личности и условий, при которых вводится препарат.

Некоторые бурно реагируют, другие выводятся из строя. У одного и того же человека могут быть совершенно разные реакции на одинаковые дозы, введенные в разное время.

 

«Надеялись, что войска противника, пораженные бомбой BZ, окажутся в состоянии успокоения и окажутся неспособными к сопротивлению. В действительности же оказалось, что это так же вероятно, как и превращение их в орду буйных маньяков, маньяков с оружием».

Доктор Норберт откинул голову назад, плафон верхнего света отразился в линзах его очков и сделал их временно непрозрачными. «Наряду с практической стороной, были политические соображения против использования BZ в боевых условиях. Если бы противник смог бы доказать, что мы использовали бомбу с психическим газом на поле боя, то это стало бы сильнейшим пропагандистским ударом. Вот почему они никогда не использовались обеими сторонами, хотя со времен холодной войны Советы проводили аналогичные исследования и могли распространить свои версии BZ-бомб среди своих государств-сателлитов для использования против наших войск.

«Разработку BZ засунули под сукно в файлы под грифом «Проект отменен» и забыли о ней по мере того, как человечество двигалось вперед. К несчастью, уже было создано несколько прототипов систем доставки, в том числе и газовая граната BZ.

Гранаты используются в условиях относительно близкого боевого соприкосновения, поэтому в газ добавлен зеленый краситель, который делает его очень заметным. При использовании этого оружия наши войска должны быть в противогазах или респираторах; зеленая окраска позволит им увидеть, куда на поле боя упали гранаты и соответствующим образом реагировать в режиме реального времени.

 

«Когда проект был отменен, оружие BZ был приказано уничтожить. Подавляющее большинство запасов его было уничтожено. Тем не менее, определенное количество уцелело из-за бюрократического недосмотра, ошибок в документации, путаницы и просто обычных человеческих ошибок. Газовая граната BZ была выпущена в 1970 году, и несколько ящиков ее хранились на химических складских арсеналах в течение почти сорока лет.

«В этом году во время всесторонней инвентаризации существующих запасов всех химических отравляющих веществ было выявлено определенное количество гранат с газом BZ. Их предельный возраст создавал дополнительную опасность, что средства доставки, гранаты, ослаблены коррозией и могут быть подвержены утечке. Это сделало приоритетным немедленное их уничтожение в мусоросжигателе, специально разработанном, чтобы избавляться от химического оружия.

«Данный конкретный объект расположен в Техасе. Каким-то образом, где-то по пути, ящик с BZ оружием был из партии похищен. Армейская Команда криминальных расследований (CID) проводит расследование, как это было сделано и кем. Кто бы ни заказал кражу, он располагает очень отлаженной и жестокой организацией, стоящей за спиной похитителей, потому что все подозреваемые в краже были устранены на ранней стадии, убиты таким образом, чтобы это выглядело как несчастные случаи со смертельным исходом или самоубийства».

Джек сказал: «Что ж, док, похоже, ваши блудные сыны вернулись домой».

Норберт выглядел несколько смущенным. Он сказал: «Гм… Э-э-э, да».

Гарсия сказал: «Мы приняли ваше предложение проверить Ред Нотч на предмет наличия следов химических отравляющих веществ, Джек. Само поселение, хижины, сараи и так далее оказались чистыми. Но пятна крови на месте происшествия дали положительный результат на наличие неизвестного молекулярного комплекса, который впоследствии был идентифицирован как BZ».

Норберт сказал: «BZ в газовых гранатах был разработан таким образом, что у него чрезвычайно короткий срок действия после применения.

Воздействие кислорода на открытом воздухе разбивает химическую структуру BZ, делая его инертным и безвредным уже примерно через десять минут. При попадании в человека, который вдохнул газ, следы химического состава остаются в крови и тканях еще некоторое время».

 

Джек беспокойно заерзал. «Я подвергся его воздействию. Когда он выйдет из меня?»

Норберт поднял руки ладонями вперед, растопырив пальцы в успокаивающем жесте: «Не о чем волноваться. Противоядие, которое мы вам дали, нейтрализует эффекты препарата.

Молекулярные остатки инертны и безвредны. Они будут подавлены естественными биологическими процессами в организме в течение от сорока восьми до семидесяти двух часов»

Джек сказал: «Таким образом, нет никакой опасности рецидива, доктор?»

«Нет. Абсолютно точно».

«Хорошо. Я не горю желанием испытать повторение этого опыта».

«Помните, газу в этих гранатах уже почти сорок лет. По-видимому, с течением времени он потерял большую часть своей силы. В противном случае даже ваш минимальный контакт с ним имел бы намного более пагубные последствия».

«Я скажу вам вот что, док: он все еще дьявольски сильно действует».

Гарсия сказал: «Вам может быть интересно узнать, что анализ бродяги Лобо дал отрицательный результат на наличие BZ. Он не подвергался воздействию газа. То же самое относится и к телам агентов АТФ Дина и О'Хары.

Что бы с ними не случилось, это произошло еще до использования газовых гранат. На их черепах выявлены следы тупой травмы от сильных ударов. Мое предположение заключается в том, что им к головам приставили дула пистолетов, затем нокаутировали и увезли, чтобы потом с ними расправиться.

«Если бы не следы BZ в крови, мы бы так и не знали, с чем имеем дело.

Наши патологоанатомы не знали, что искать, но сумели с помощью компьютерного анализа определить молекулярный комплекс. Я сам никогда не слышал о BZ, и им пришлось рассказать мне, что это было.

Ссылки на это в рапортах, которые мы подали через штаб-квартиру, были помечены в Лэнгли и отправлены с красным флажком вверх на седьмой этаж. Они связались с военной разведкой, которая связалась со мной. Доктор Норберт и его сотрудники и мобильная лаборатория прибыли сюда несколько часов назад».

Джек сказал: «Вы не знали о пропавших ящиках с гранатами BZ?»

«До сегодняшнего дня нет». Черты лица Гарсиа стали тверже и упрямее, и он свирепо взглянул краем глаза на Норберта.

Норберт сказал: «Естественно, армия не хочет афишировать потерю опасного психо-химического оружия, опасаясь вызвать массовую панику».

«О, естественно».

Доктор проигнорировал сарказм Гарсии и быстро сказал: «Важно то, что оно найдено.

Или, по крайней мере, обнаружена наводка, единственная с тех пор, как оно пропало. Мы будем работать в тесном сотрудничестве с КТО, чтобы найти остальное».

Джек сказал: «Ваши следователи обнаружили какие-либо связи между группой Прюитта и украденными BZ гранатами?»

«Честно говоря, наше расследование зашло в тупик. Но сектанты не всплывали ни на каком этапе расследования, ни намека на них. Если бы всплыли, мы бы у них все уже перерыли».

«Каким образом секта безумцев оказалась в центре заговора с участием эскадронов смерти и экзотического психо-химического оружия?»

 

Гарсия пожал массивными плечами: «Это вы лучше мне расскажите».

Джек сказал: «Надеюсь сделать это». Он спрыгнул вниз с кушетки, потянулся за одеждой, которая висела на стене на крючке, и натянул штаны.

Гарсия встал, чуть не опрокинув металлический стул. «И что же вы делаете, Джек?»

«Надеваю штаны».

«Я вижу. Но что у вас на уме?»

«Я собираюсь вернуться к работе. У меня дела».

Гарсия покачал головой. «О нет. Вы не в том состоянии, чтобы вернуться к службе».

Джек сказал: «Что скажете, док? Почему я не могу вновь впрячься в работу?»

«Учитывая то, через что вы прошли, я настоятельно порекомендовал бы несколько дней отдыха––»

«Нууу! Вы же сами сказали, что препарат в моем организме нейтрализован, и что нет никакой опасности рецидива».

«Это правда, но противоядие – это мощный депрессант».

«И компенсируется стимулятором, который вы дали мне, и который, как вы сказали, противодействует эффектам противоядия. Так что со мной все в порядке».

«Я бы так не сказал».

«Вам и не придется. Я это сделаю». Джек потянулся за рубашкой, и лицо его скривилось. «Фью! Вот так тааак! Мне хотелось бы набрать тут себе чистую одежду. Где тут можно ее взять?»

Гарсия сказал: «Вам она не понадобится. Вы никуда не пойдете, агент Бауэр –– разве что, возможно, вернетесь обратно в Лос-Анджелес. Вы сделали здесь свою часть работы, и даже более того. Теперь пусть оставшиеся из нас сделают свою работу».

 

Джек сказал: «Вы так легко от меня не отделаетесь. Я уже купил билет на этот поезд и не слезу с него вплоть до конечной остановки».

«Ваша конечная остановка находится прямо здесь».

Норберт проскользнул к двери. «Я просто выйду на секунду, чтобы дать вам пообщаться наедине, господа».

Джек сказал: «Побудьте здесь, док, это вас тоже касается. Вы хотите вернуть назад ваш украденный BZ, не так ли?»

«Да, конечно».

«Я – лучший шанс для вас получить его обратно».

Гарсия издевательски усмехнулся: «Вы лучше сядьте и отдохните. Это BZ бьем вам в голову».

Джек сказал: «Давайте вернемся к реалиям. Если бы я захотел, я мог бы пойти к Шапелю. У него достаточно формальных полномочий, чтобы обратиться в Лэнгли за директивой продлить здесь мое задание».

Ноздри у Гарсии раздулись от гнева, а вокруг его черных утомленных зрачков показались белки: «Вы так думаете, да?»

«Я не хочу идти плакаться к Шапелю. Я предпочел бы убедить вас в логике своей позиции».

«Придется постараться».

 

«Вот факт: я единственный, кто видел Реба в лицо – лидера боевиков, который до сих пор жив, и могу указать на него пальцем. Тот, кто за ним стоит (кем бы он ни был), будет знать это тоже. Я вам нужен, чтобы вы держали меня при себе привлекающим внимание, хотя бы только даже в качестве приманки. Заговорщики знают, кто я, но не знают, как много я знаю. Они захотят избавиться от меня, а для этого им придется показать хотя бы кончик своей лапы и раскрыть свои планы, что даcт нам шанс получить горячую наводку или зацепку».

Норберт задумчиво сказал: «Он прав».

Гарсия с отвращением фыркнул: «Вы не лучше, чем он!»

Джек сказал: «Скажите мне, вы что – поступили бы как-нибудь по-другому, если бы мы поменялись местами, и вы оказались бы на моем месте?» Гарсия кипятился молча. Джек нажал: «Ну же, скажите мне еще, что бросили бы все прямо посередине своего задания?»

«Нет, не смог бы. Но все это означает, что мы оба пара проклятых дураков. Ну что, счастливы теперь?»

«Так я в игре?»

«Да».

«Отлично. Теперь где тут можно найти чистую одежду? И мой пистолет».

 
 


________________________________________

15. ДЕЙСТВИЕ  ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 5 И 6 ЧАСАМИ ДНЯ.

 

Пайкс Форд, штат Колорадо

Лила Гиббс спросила: «Это ваш Реб?»

Они с Джеком Бауэром сидели в кабинке в одном из мобильных домов-трейлеров, которые находились на командном пункте КТО Денвера в Пайкс Форде. Они сидели рядом друг с другом перед плоским экраном компьютерного монитора, который стоял на столе.

Джек только что принял душ и надел сменную одежду, которую одолжил ему агент примерно такого же роста и телосложения, и у которого имелся запасной комплект одежды в шкафчике в другом трейлере, служившим чем-то вроде казармы для команды, действующей на месте происшествия.

Он вновь был со своим пистолетом в кобуре.

Оружие и кобура были сильно повреждены за последнее время, но оказались все же в рабочем состоянии. То же самое можно было сказать и о Джеке. Он забыл, что у него с собой даже был пистолет во время его психической фуги под воздействием газа BZ, но он оставался в его распоряжении на протяжении всей этой пытки.

Он сказал себе, что хорошо, что он забыл о нем во время своего состояния измененного сознания, потому что в противном случае у него появился бы соблазн взглянуть пистолету в дуло, чтобы увидеть, откуда из него выходит пуля, или сделать что-нибудь еще, что снесло бы ему башку окончательно.

Он повторил уже ставшую рутинной процедуру проверки пистолета на стрельбу на открытом пространстве, на этот раз, чтобы установить, не появилось ли в нем каких-то внутренних повреждений, когда он катился вниз с гребня. Проверка показала, что все в порядке. То же было и с ним самим. Взгляд был острым, рука твердой, и цель он брал верно. Кобура была поцарапана и испачкана пОтом, но не порвалась. Он несколько застрял с ней, потому что он привык к ней и не хотел рисковать, привыкая к новому снаряжению, незнакомство с которым могло бы замедлить скорость его извлечения. Тем более что он собирался вернуться обратно на поле схватки, чтобы служить живой приманкой.

Но не сейчас. Была еще одна важная задача, которую нужно было решить здесь, в Пайкс Форде. Вот почему он в настоящее время работал с Лилой Гиббс.

Она была экспертом по программам лицевой морфологии для идентификации лиц. Та же роль, что и у полицейского художника в прошлом, который создает портрет подозреваемого, основываясь на показаниях очевидцев.

Программное обеспечение по сути представляло собой обновление 21 века классического полицейского инструментария для создания фотороботов, который использует различные черты лица для создания составного изображения, похожего на подозреваемого.
 
Джек описал ей Реба: «По возрасту ему где-то от 35 до 40 лет. Рост около шести футов четырех дюймов [1 метр 90 см]; вес где-то от 220 до 240 фунтов. Он весь накачанный, как профессиональный борец или культурист, даже на его мускулах есть еще дополнительные мускулы. Я бы сказал, что видны последствия использования в прошлом стероидов, потому что невозможно получить такое телосложение без приема стимуляторов. На голове ёжик крашеного платинового блондина, коротко стриженный под флэттоп. Такой цвет волос в природе не встречается и, должно быть, он появился из флакона. Левая бровь у него рассечена по диагонали шрамом длиной в пару дюймов. Квадратная форма лица с большой челюстью и подбородком. Чисто выбрит. Особых примет или шрамов, которые я смог бы заметить, нет, кроме этого шрама над левым глазом. Кроме того, выглядит этот тип малоприятно, если это как-то поможет».

Лиле Гиббс было около сорока лет, это была почтенная дама, с вьющимися каштановыми волосами, зелеными глазами и с лицом в форме сердца.

Она стучала по клавиатуре, вводя характеристики и ведя поиск по архивам. Компьютер был связан с базой данных КТО, которая сама имела возможность привлекать множество источников из числа правоохранительных органов, разведки, военных и других правительственных учреждений.

Она сказала: «Имя Реб может стать помощью или помехой в зависимости от того, старый ли это псевдоним или тот, который был недавно взят. Если последнее, то он может не оказаться в файлах, или это может быть имя, которое он взял, чтобы намеренно ввести в заблуждение власти и скрыть свою настоящую личность. Но мы включим этот псевдоним в поиск с самого начала. Если это сработает, тем лучше, а если нет, мы можем исключить его, и продолжить без него».

Ее пальцы ловко манипулировали клавиатурой, извлекая данные. Где-то в неизвестном месте мощные суперкомпьютеры ЦРУ обрабатывали запрос, просеивая его через океаны бинарных нулей и единиц, чтобы найти нужные капельки информации в кибер-море.

В архивах полиции и армии США, в национальных файлах, а тем более в международных, были тысячи «Ребов». Сотня из них соответствовала общему описанию; у дюжины были шрамы на лице в непосредственной близости от их левого глаза. Трое из этих двенадцати были описаны как имеющие шрамы, рассекающие левую бровь.

Лила Гиббс показала фотографии их лиц по одному. Джек выбрал третью, сказав: «Попробуем вот этого».

 На экране появились фото из полиции, содержавшие два вида подозреваемого: одно – лицо анфас и другое – в профиль. Джек сказал: «Я не видел его в профиль, только в анфас».

Гиббс уменьшила профиль и увеличила анфас. На фото был изображен человек с длинными до плеч темными волосами и окладистой бородой; глядевший исподлобья бандит со шрамом поперек левой брови. «Это ваш Реб?»

Джек сказал: «Может быть. Мог бы быть. Трудно сказать наверняка, со всей этой листвой, закрывающей лицо, но несомненно может быть он».

«Я могла бы поискать другие фотографии этого субъекта, но это самое последнее из них по времени. Но есть простой способ избавиться от этого ужаса».

Она поработала чуть больше клавишами и мышью, и после некоторой паузы изображение субъекта распалось на части, чтобы затем вновь мгновенно переформатироваться. «Вот как он выглядел бы без волос и бороды».

Джек сказал: «Бинго! Это он. Это Реб».

 

Она сделала еще несколько манипуляций. «Просто на всякий случай, вот как он выглядел бы с ёжиком».

«Да, это он».

Субъект был идентифицирован как «Уэлд, Гордон Стюарт; известен также как Реб, Ребел, Горди, Гордо», и еще под несколькими другими псевдонимами, которые были в основном вариациями и комбинациями его первого и второго имен.

Гордон Стюарт Уэлд, тридцати семи лет, родился в Атланте, имел обширное уголовное досье по всему Югу и Юго-Западу. У него высокий IQ, ненависть к власти и склонность к ультра-насилию.

Еще в детстве он уже несколько раз успел побывать в заключении в исправительных учреждениях ряда штатов и шесть месяцев содержался в психиатрической больнице из-за того, что зарезал одноклассника перочинным ножом.

В его психиатрических характеристиках часто мелькали термины «социопат», «самовлюбленный» и «параноик».

Активный участник бандформирований еще со времен средней школы, та же тенденция продолжилась и в его взрослой жизни. Он был заядлым любителем мотоциклов, искусным гонщиком и экспертом в механике.

Он восторженно воспринял мир и образ жизни жестоких байкерских банд, принадлежа к нескольким таким группировкам на Юге. Длинный послужной список его арестов фиксировал многочисленные обвинения в причинении физического насилия, незаконном хранении оружия, наркотиков и кражах. Несколько раз арестовывался за изнасилование, но освобождался, когда истцы отказывались от обвинений в связи с запугиванием со стороны его дружков-гангстеров.

Его рост, сила и беспощадность позволили ему завоевать место пахана в банде, который берется за совершение избиений и прочих зверств на бизнес-основе. Он являлся внештатным коллектором ростовщиков и наемным убийцей наркоторговцев. Он провел три с половиной года в тюрьме штата за убийство и пять лет в федеральной тюрьме за торговлю оружием. На этом список его арестов заканчивался в значительной степени потому, что свидетелей последующих преступлений находили убитыми или они просто исчезали.

 Он стал членом байкерского клуба «Hellbenders Motorcycle Club» – банды аутло-байкеров с ответвлениями по всему Техасу и Юго-Западу. Он быстро поднялся по их иерархической лестнице и стал одним из основным игроком в рэкете банды, который включал производство и распространение метамфетамина, принуждение к проституции танцовщиц топлесс- и стрип-клубов, торговлю оружием, вымогательства и убийства. По слухам, он входил в состав элитной банды киллеров.

После ареста в Техасе за незаконную торговлю оружием в прошлом году Уэлд повздорил со своими партнерами. Эти полицейские фото в его компьютерном файле были сделаны во время его задержания по этому обвинению. Он стал осведомителем, чтобы избежать длительного тюремного заключения по этому второму своему федеральному сроку. Он подставил своих коллег-партнеров байкерской банды под налет полиции, одновременно скрывшись с добычей от рэкета и выпав из поля зрения правоохранительных органов. Теперь он находился в розыске, его разыскивала и полиция, и клуб «Hellbenders MC», последний открыто выставил пятьдесят тысяч долларов за его голову любому, кто убьет его. В буквальном смысле.

Джек Бауэр сказал: «Двое хеллбендеров сегодня были в ущелье, где нашли трупы агентов AFT. Они, должно быть, искали Рэба. Его нахождение в бегах объясняет перекраску в платиновый цвет его волос. Это такая очевидная выдающая его с головы до ног дешевка, которую можно было сделать только для того, чтобы переключить внимание со своего прежнего облика».

Лила Гиббс сказала: «Он должно быть, изменил свое имя вместе с цветом волос».

Джек усмехнулся: «Он не думал, что какой-нибудь посторонний услышит его и выживет. Мне повезло».

«Иногда это все, что требуется, чтобы раскрыть дело».

«Будем надеяться, что это как раз один из таких случаев».

 Теперь техника КТО начала обрабатывать Реба Уэлда, вылавливая каждую крупинку данных, касающихся его жизни и привычек, криминальной карьеры, знакомых, друзей и врагов, всего, что могло пригодиться в его поимке. Охота за ним начнется не на шутку, и Уэлду придется очень жарко. Джек описал Роуди и Гриффа, и Лила Гиббс добавила эти данные в поиск.

Где-то в этой массе фактов находился ответ на главный вопрос: какова связь между байкером-головорезом и убийцей Ребом Уэлдом, похищенными гранатами с газом BZ, культом свихнувшихся сектантов и конклавом мультимиллионеров в Скай Маунт?

Осторожный стук в перегородку кабины заставил Джека и Гиббс оторваться от экрана монитора.

Стучавшим оказался молодой человек с нежными чертами лица, лет двадцати пяти, штабной сотрудник командного пункта Пайкс Форд.

Гиббс спросила: «Да, Чарли?»

Чарли сказал: «Извините меня, Лила. Джек Бауэр?»

Джек сказал: «Да?»

«Вас к телефону».

«Меня?»

«Да, сэр».

Джек встал со стула. «Спасибо, Лила. Большое спасибо».

Она сказала: «Не за что. Я запущу жернова нашей мельницы, чтобы хорошенько отшлифовать Ребела и компанию».

«Перетрите их хорошенько».

Чарли сказал: «Сюда пожалуйста, сэр». Джек проследовал за юнцом по центральному коридору к кабинке в дальнем конце трейлера. Чарли указал на спутниковый телефон на подставке. «Это защищенная линия, сэр».

«Спасибо». Джек поднял трубку, а Чарли испарился.

«Говорит Бауэр».

Голос на другом конце связи завопил: «Что, черт возьми, вы там вытворяете, Джек?»

 Сомнений быть не могло: крикливые тона принадлежали региональному директору Дивизиона Райану Шапелю, пребывающему в крайне дурном настроении.

Джек вздохнул: «Привет, Райан».

«Вы не дисциплинированы или просто нерадивы?»

Голос Шапеля имел тенденцию к визгу, когда он был зол, а на этот раз он был визгливым. «Вам сказали регулярно мне докладывать о ситуации в Скай Маунт. Это был приказ, а не просьба. Я не получил ни единого рапорта от вас, после того как вы туда попали, ни одного. Я звонил вам каждый час, и все, до чего мне до сих пор удалось дозвониться – это ваша голосовая почта. Мои сообщения вам, чтобы вы связались со мной, лишь накапливались без ответа. Мне пришлось получать всю информацию на месте у людей Гарсии, и я могу только представить себе, чтО они упускают или скрывают от меня. Даже с тем минимальным количеством информации, которую я получаю, это выглядит так, как будто все стремительно ухудшается и движется к катастрофе. Что там происходит?»

Джек знал по опыту, что когда Шапель находился в такого рода настроении, ничего не оставалось сделать, как подождать, пока он не сделает паузу, чтобы перевести дух. «Райан, за последние четырнадцать часов в меня стреляли, брали на мушку пистолета, меня взрывали динамитом, я попал в засаду, меня бомбили газом, и на меня напал медведь. Я был слишком занят, пытаясь остаться в живых, чтобы отчитываться вам, за что я и извиняюсь».

Возникла еще одна пауза, во время которой Шапель переваривал смысл слов Джека. Его голос стал ниже и несколько поменял тональность, когда он снова заговорил. «В таком случае существует непрекращающийся и ныне заговор против Круглого Стола».

«Правильно, Райан».

«Слава Богу за это!»

Джек не смог сдержать кривой ухмылки от искреннего облегчения, которое чувствовалось в заявлении Шапеля. Все в порядке. Райан Шапель был на записи, и была доказана правота его догадок об анти-скай-маунтовском заговоре. Что будет хорошо смотреться в глазах высокого начальства в штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния.

Джек дал Шапелю краткое изложение основных фактов: массовое убийство членов секты, связь с газовыми гранатами BZ и отрядом убийц Реба Уэлда. Шапель, вновь став принимающим решение начальством, каким он себя видел, сказал: «Вы сможете разгадать все это позже. Сейчас у меня есть кое-то важное для вас, что вы должны сделать. Приоритетная задача немедленного действия».

«Что такое, Райан?»

«Задержите Брэда Оливера».

«Брэда Оливера?»

«Личного секретаря самого великого Кабота Хантингтона Райта».

«Я знаю, кто это, я встречался с ним».

 «Арестуйте его. Моя команда финансового анализа, наконец, раскрыла паучью сеть подставных компаний и фиктивных корпораций и установила человека-загадку, который играл на понижение с короткими продажами, делая ставку на катастрофу. Это Оливер».

Джек знал, что лучше не спрашивать Шапеля, если тот был уверен в информации. Шапель никогда не стал бы ее выкладывать, если он был в чем-то неуверен.

Тон Шапеля был конфиденциальным, настойчивым. «Это опасный человек, Джек. Я сам узнал об этом только несколько минут назад. И мне хотелось бы, чтобы вы взяли его первым, так мы сможем незаметно опередить Гарсию».

«Я работаю с этим человеком, Райан. Он должен знать об этом».

«Конечно. Мои люди свяжутся с ним и поделятся информацией. Но таким образом вы окажетесь прямо над добычей, так что он не сможет отделаться от вас и приписать все себе».

«Вы думаете обо всем, Райан».

«Пытаюсь. Еще одна вещь, Джек, и это строго только для ваших ушей: Оливер – всего лишь верхушка айсберга. За его спиной стоит нечто в сто раз большее. Находка была счастливой случайностью – мои аналитики наткнулись на нее, раскрывая манипуляции Оливера. Раскрыв его короткие продажи, мы вклиниваемся в гораздо больший финансовый заговор, который проводится на мировых рынках. Это та же схема ставки игры на катастрофах, только уровень на порядок выше. Там может быть игра на понижении ставок на сумму около сотни миллионов долларов на неминуемо приближающейся экономической катастрофе».

Брови у Джека приподнялись. Сто миллионов долларов!

Он сказал: «Для таких денег требуется крупный игрок. Враждебная держава, может быть».

Шапель сказал: «Мы работаем над этим. Это совершенно секретно, пока мы основательно не прижмем его к стенке. В настоящее время, однако, схватите Оливера. Выжмите из него всё. Заставьте его говорить. Я рассчитываю на вас, Джек. Вы знаете, как такие вещи делаются».

«Да, знаю».


 
 


________________________________________

16. ДЕЙСТВИЕ  ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 6 И 7 ЧАСАМИ ДНЯ.

 

Скай Маунт, штат Колорадо

Длинные тени легли на дорогу Мастерман-вей, когда Джек Бауэр и Эрни Сандовал подъехали к воротам усадьбы Скай Маунт. Летнее солнце еще высоко стояло в небе, но земля уже утопала в голубых тенях высоких гор. Солнечные блики мерцали в окнах особняка и в его окрестностях.

В мерседесе сидели два агента. Сандовал был за рулем, а Джек на переднем пассажирском сиденье. Джек ранее почувствовал, как его остро кольнуло от сожаления и скорби, когда он понял, что они собираются ехать в мерседесе; последний раз он сидел в нем, когда его напарником была Энн Армстронг.

Следом за их автомобилем ехал темно-зеленый внедорожник, в котором находилась хорошо вооруженная группа поддержки из четырех бойцов КТО.

Никаких неприятностей во время этого визита не ожидалось, но всегда неплохо быть готовым к неожиданностям.

Со всем, что было связано с конклавом Круглого стола, нужно было обходиться крайне деликатно. Его хозяин и участники представляли собой влиятельную часть финансовой и властной элиты Америки; нельзя было их раздражать и трепать оперение этих важных птиц без уважительной причины.

Этим объяснялись меры безопасности в Скай Маунт. У его богатых и могущественных гостей имелись собственные веские основания максимально усилить свое личное и профессиональное частное уединение и конфиденциальность. Они не хотели, чтобы это место кишело агентами ФБР и разведчиками, которые, вероятно, могли бы попытаться выведать секреты их бизнеса и частной жизни. Знание – сила; никто не знает это лучше, чем те, кто наверху.

Именно поэтому безопасность в самом имении обеспечивало агентство Брэнд – частная фирма, известная своей скрытностью и осторожным благоразумием в делах, в которые вовлечены ультра-богатые. Тот факт, что контрольный пакет акций в фирме принадлежал Мастерман Трасту, был еще одной гарантией того, что то, что произойдет в Скай Маунте, так и останется навеки в Скай Маунте.

Аналогичный ход мысли стоял за решением национального разведывательного истеблишмента сохранить события и открытия в Силвертопе скрытыми за стеной секретности, решение об этом было принято на самом высоком уровне в Вашингтоне, округ Колумбия; там посчитали, что раскрытие правды о массовом захоронении фанатиков и о целом отряде убийц вызовет паническое массовое бегство из Скай Маунта.

Никаких реальных, весомых доказательств, что это имело какое-либо отношение к заговору против Круглого стола, еще не раскопали. Нечего было даже брать в свои руки у Кэбота Хантингтона Райта и партнеров, доказывая им, что нужно объявить о досрочном и провальном закрытии конклава.

 

Срыв конференции без уважительной причины вызовет лавину плохого пиара и неприязни, которая погребет под собой любой должностной зуд официальных лиц, и этого будет достаточно, чтобы они взяли всё на себя и всё отменили, просто даже на всякий случай.

Люди возмущаются, когда их жизнь бывает нарушена ложной тревогой. У хозяина и гостей Скай Маунта имелось достаточно способов заставить почувствовать свое недовольство тем, кто забил бы тревогу из-за выстрела где-то там, далеко отсюда, когда участники конференции даже не почувствовали дыма от него.

Это как старая сказка про мальчика, который кричал: «Волки!» Волкам в этом случае лучше быть у двери, или глашатай пусть остережется от запугивания.

Подключение к этому газа BZ являлось дополнительным осложняющим фактором, который не выплывет на поверхность, если армия сделает свое дело, а никаких оснований ожидать, что она этого не сделает, не было.

Этот кошмар национальной безопасности и потенциальное фиаско пиара лучше было скрыть от могущественных воротил в Скай Маунте, не говоря уже о рядовых гражданах и налогоплательщиках, которых обычно держат в неведении относительно вопросов политики.

То, что они этого не знали, не могло повредить всем заинтересованным сторонам – если не произойдет худшее, и случится несчастье. Так что лучше бы оно не случилось.

Все остальное было маловероятным.

Арест Брэда Оливера будет произведен с максимальной осмотрительностью. Джек Бауэр и Эрни Сандовал сцапают его, потихоньку юркнут с Оливером в боковую дверь и покинут помещение, и гости не заподозрят, что что-то неладно.

Агенты КТО были неброско, но корректно одеты, чтобы слиться с окружением. Они были вооружены только своими пистолетами, и на них не было защитных пуленепробиваемых жилетов. У каждого из них с собой были носовые фильтры и с полдюжины пилюль в ампулах, содержавших противоядие к BZ, всё это удобно помещалось в карманах их пиджаков, и было выдано им ранее в Пайкс Форде доктором Норбертом.

Такие меры предосторожности были приняты не из-за какой-либо опасности, которая может им угрожать в Скай Маунте, а в том случае, если будет предпринята попытка нападения на них в пути, когда они будут перевозить Оливера в командный пункт.

Это обстоятельство стало также причиной присутствия группы поддержки. Они подождут за воротами, пока Джек и Сандовал будут задерживать Оливера.

Хозяевам или охранникам конференции не было послано никакого предварительного уведомления, чтобы Оливер случайно или намеренно не узнал о своем предстоящем аресте.

Джеку и Сандовалу пришлось выдержать утомительный процесс проверки, необходимый для неприглашенных лиц, чтобы получить доступ на территорию поместья.

Они могли бы сыграть в силовую игру, используя свои федеральные полномочия, чтобы прорваться внутрь, но решили не делать этого, опасаясь преждевременного оповещения Оливера или каких-либо его сообщников, которые могли быть у него внутри имения.

Статус Оливера как разыскиваемого был тщательно засекречен и был известен только Шапелю, Гарсии и двум агентам в мерседесе. Группе поддержки было известно, что будет произведен арест, но им была неизвестна личность подозреваемого.

Прошло пятнадцать минут, прежде чем кто-то спустился из особняка, чтобы сопроводить агентов внутрь за ворота. На сей раз их встретил Дон Басс, глава Агентства Брэнд, находившийся в имении.

 

Первая из однодневных сессий Конференции, по-видимому, не обошлась без сложностей для начальника службы безопасности, который выглядел гораздо более помятым и измотанным, чем раньше, этим же утром. Его лоб весь был в морщинах от волнения, его глаза были уставшими, а выражение лица с отвисшим подбородком было хмурым, запуганным и виноватым.

Он вымучил из себя бодрую улыбку, когда забрался на заднее сиденье автомобиля: «Привет, ребята, как дела?»

Сандовал сказал: «Рутинный визит. Как проходит сборище надутых шишек?»

«Возбужденно!» Бас откинулся на подушки сиденья, пока Мерседес миновал открытые ворота и направился по длинной изогнутой подъездной дороге к особняку.

Джек повернулся в кресле, чтобы взглянуть Бассу в лицо. Он сказал: «На самом деле, мы здесь, чтобы произвести арест».

Сандовал сухо добавил: «Рутинный арест».

Басс отреагировал, как будто его ударило током. Он влепился в свое сиденье так резко, что макушкой едва не ударился о потолок. «Что? вы шутите!»

Джек сказал: «Нет».

Басс сел, наклонившись вперед, верхняя часть его коренастой фигуры сурово и жестко склонилась под острым углом. «Рутинных арестов здесь не бывает».

Сандовал сказал: «Мы постараемся и проведем его как-нибудь именно так».

Басс горячо воскликнул: «И кто же этот мудак? Кто-нибудь, кого я знаю?»

Джек сказал: «Брэд Оливер».

Широкое лицо Басса искривилось от изумления и недоверия: «Эта шестерка Мастермана? Что он сделал?»

«Мы просто хотим немного с ним поболтать».

Выражение лица Басса приобрело черты мудрого и понимающего взгляда: «Не можете сказать, да? Дело плаща и кинжала. Должно быть, что-то серьезное, если вы, ребята, кладете на него свою мохнатую лапу».

Сандовал сказал: «Мы, естественно, будем полагаться на ваше усмотрение и благоразумие, Дон».

«Окажу вам свое полное содействие, конечно, и вся фирма также».

Джек сказал: «Хотелось бы, чтобы все это осталось между нами тремя. Частным и конфиденциальным делом».

Сандовал сказал: «Мы не хотим раздражать кого-нибудь из гостей. Это может привести к тому, что они подавятся своей икрой и трюфелями».

Басс сказал: «Я вас полностью понимаю. Вы подаете сигналы, а я буду принимать их».

«Спасибо, Дон, я знал, что мы могли рассчитывать на вас».

 «Еще бы, конечно!» Басс был счастлив и взволнован, как молодой поклонник бейсбола с билетом на игру высшей лиги. «Ну и дела! Это действительно нечто. Никакой пользы от этого увертливого маленького подлизы я никогда не видел, но кто бы мог подумать, что Оливер окажется способным пойти против самого Дяди Сэма? Это действительно сразит старика Хантингтона Райта».

Машина съехала на обочину главного проезда и подкатилась к остановке, несколько не доезжая до главного входа. Сандовал сказал: «Мы справимся втроем, Дон. Пожалуйста, не говорите об этом вашим коллегам».

«Я уже бывал прежде на таких представлениях».

Сандовал выключил машину, и трио вышло из нее.

Прибежал одетый в форму агентства Брэнда охранник и стал им махать, чтобы они уезжали. «Эй! Здесь нельзя парковаться –– о, простите, мистер Басс, я не видел, что это вы».

Басс сказал: «Все в порядке, они со мной. Проследите, чтобы ничего не случилось с этим автомобилем».

«Да сэр!»

Джек, Сандовал и Басс пошли к главному входу, искусно обработанному колоннами портику. Басс сказал в сторону: «Как только вы возьмете нужного вам человека, нам придется развернуть автомобиль сбоку, и вы сможете увезти его отсюда вот таким путем. Будет меньше возни вокруг».

Сандовал сказал: «Звучит хорошо».

 

Басс пошел на шаг впереди двух других, самим своим присутствием заверяя, что они промчатся мимо всех могущих возникнуть препятствий в виде множества охранников агентства Брэнда. В здании было мало охранников в форме, большая часть внутренней охраны были оперативниками в штатском с эмблемой агентства на левой груди их флотских курток.

Программа Конференции на этот день была завершена, и гости получили час или два, чтобы привести себя в порядок и переодеться для официального вечернего банкета.

В большом зале стояло несколько группок задержавшихся участников, которые болтали и общались. Женщины были в основном красивые и в меньшинстве; мужчины представляли гораздо большее разнообразие в возрасте, росте, весе и физической привлекательности или ее отсутствии.

Джек узнал ряд знакомых по финансовым страницам газет и телевизионным бизнес-каналам лиц. Там был калифорнийский аэрокосмический магнат, титан программного обеспечения из Сиэтла, независимый нефтедобытчик из Техаса с крупным пакетом акций в альтернативных источниках энергии, заместитель помощника секретаря Казначейства, магнат недвижимости на Манхэттене, и это лишь некоторые из них.

Он мельком взглянул на них, когда он, Сандовал и Басс проходили через большой зал и вниз по коридору, ведущему в восточное крыло. Их передвижение было быстрым, но без спешки, чтобы избежать привлечения лишнего внимания. Весь внутренний персонал здания – охранники, сотрудники и обслуживающий персонал – перемещались такими же темпами; только гости слонялись, прогуливались или останавливались.

Трио обошло кордон охранников, а затем вошло в грандиозную прихожую перед офисными апартаментами Кэбота Хантингтона Райта. Марион Клэри по-прежнему находилась на ресепшене, взглянув на вошедших посетителей и поприветствовав их теплой улыбкой после того, как узнала их.

 

Она сказала: «Добрый день, или скорее добрый вечер, я бы сказала. Здесь теряешь счет времени».

Она взглянула в раскрытую книгу регистрации приемов на своем столе, просматривая записи. Гладкий, блестящий ее лоб нахмурился, когда она подняла на них глаза с легкой досадой и недоумением. «Мне очень жаль, но, кажется, вас, господа, нет в моей ежедневнике записей назначенных встреч––»

Басс заступился: «Тут особенное дело, Марион, которое возникло довольно неожиданно. Оно немного срочное. Всю ответственность я беру на себя».

«Это все очень странно для меня, но если вы считаете, что это важно––»

«Важно. Мистер Райт у себя?»

Лицо у нее напряглось. «Боюсь, что его нет в своем офисе».

 

Джек шагнул вперед, приятной улыбкой маскируя скрытую настойчивость: «На самом деле нас интересует мистер Оливер. Можно нам его увидеть, будьте так добры?»

Марион Клэри спросила: «Брэд Оливер? Он ушел отсюда не так давно».

«Сожалею, что обеспокоил вас, но вы не знаете, куда он пошел?»

«Нет, не знаю. Но он определенно куда-то спешил».

Джек и Сандовал переглянулись, Джек задал сам себе вопрос, выглядел ли он столь же удрученно, как другие.

 Марион Клэри продолжала: «Да, он бросился прямо отсюда. Вероятно, это одна из тех небольших незначительных чрезвычайных ситуаций, которые всегда, кажется, возникают во время конференции и должны быть решены немедленно, если не раньше».

Она потянулась к трубке настольного телефона. «Может, ему отправить сообщение на пейджер?»

Джек сказал: «Нет, не делайте этого!» Секретарша была несколько озадачена его внезапным всплеском горячности, и он быстро добавил: «Спасибо, но в этом нет необходимости».

Сандовал и Басс уже подошли друг к другу для быстрого обмена мнениями тихими голосами. Басс достал трубку и стал говорить по рации.

Марион Клэри была обеспокоена: «Я совершенно не понимаю, в связи с чем вся эта суета».

Джек просимулировал самое бодрое расположение духа, что явно не соответствовало его внутреннему ощущению беспокойства и тревоги, от чего внутри у него все похолодело: «Просто одно из этих небольших происшествий, о которых вы говорили».

Сандовал дал Джеку условный знак, прося его присоединиться к ним. Джек сказал: «Извините».

 

Он подошел к ним. После того, как потрескивающая передача завершилась, трубка Басса умолкла. Басс сказал: «Я говорил с КПП. Брэд Оливер расписался и выехал отсюда полчаса назад. Вылетел, как проклятый, будто летучая мышь из ада, сказал охранник».

Джек на какой-то момент лишился дара речи. Ему нечего было сказать. То же самое и Сандовал.

Дон Басс перевел взгляд с одного на другого. «Вот уж не повезло вам, ребята, так не повезло. Похоже, вы упустили его. Ну и дела, если бы вы связались бы со мной чуть раньше, я бы схватил его и задержал бы тут, пока вы бы сюда не приехали!»

 
 


________________________________________

17. ДЕЙСТВИЕ  ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 7 И 8 ЧАСАМИ ВЕЧЕРА.

 

Дорога Римрок-роуд, Колорадо

Брэд Оливер сбежал ненадолго.

Сандовал сказал: «Это одна из тех ситуаций, в которых есть хорошая новость и есть плохая новость. Хорошей новостью является то, что мы не должны говорить нашим боссам, что Оливер от нас ушел. Плохая новость в том, что он мертв».

Джек Бауэр сказал: «Если там действительно Оливер».

Два агента КТО стояли перед Мерседесом, который стоял на обочине дороги примерно в двадцати пяти ярдах от зияющей дыры в ограждении с восточной стороны проезжей части. Отверстие было шириной в несколько автомобилей. Его границами были скрюченные концы разорванной секции придорожной ограды.

Они имели форму штопора и были отогнуты назад так, что выпячивались в пустое воздушное пространство над пропастью.

На этом обычно пустом участке Римрок-роуд теперь кипела бурная деятельность.

Участок восточной полосы длиной в сто ярдов с отверстием в ограде был перекрыт с обоих концов патрульными автомобилями Управления окружного шерифа.

Двусторонняя двухполосная дорога была превращена в однополосную двустороннюю на том участке, где автомобиль Оливера упал вниз с обрыва.

Помощники шерифа со своими дубинками-фонариками стояли на противоположных концах перекрытой полосы, регулируя трафик. Машины, следовавшие на юг, временно останавливались у северного конца пробки, чтобы следующие на север автомобили смогли миновать место происшествия, затем автомобили на север останавливались у южного конца, чтобы движущиеся на юг машины проследовали по их пути. Направления чередовались каждые несколько минут. Система стоп-вперед заставляла автомобили концентрироваться на обоих концах, создавая мини-пробку.

Осложняющим фактором было то, что все, кто проезжал мимо, хотели потаращиться и поглазеть на зрелище, хотя там мало что было видно, кроме огромной дыры в ограде. Помощники шерифа кричали на водителей крадущихся мимо машин, говоря им: «Проезжайте! Проезжайте!»

 

Джек сказал: «Забавно, как несчастный случай может привлечь толпу даже здесь, в глуши, у черта на куличках. До того как Оливер упал с обрыва, машины здесь, вероятно, проходили не чаще, чем один раз в пять или десять минут. Теперь этот участок выглядит таким же напряженным, как Мейн-стрит».

Сандовал сказал: «Если это был несчастный случай».

«И если это Оливер».

Солнце находилось уже за западными пиками, оставляя восточные склоны густо затененными пурпурно-синей мглой. Проблесковые огни полицейских машин создавали своего рода карнавальную атмосферу. У большинства гражданских автомобилей были включены фары. Вспышки аварийной сигнализации стояли на тротуаре на обоих концах перекрытой восточной полосы, отбрасывая мрачные красные отблески в непосредственной близости от себя.

Перекрытая полоса и обочина рядом с ней были зарезервированы для стоявших там патрульных автомобилей и их штатных сотрудников, которые теперь держались рядом, осматривая повреждения – все, кроме тех, кто регулировал трафик.

 

Удостоверение КТО Сандовала усмирило пыл помощников шерифа, которые пытались отогнать мерседес и сопровождавший его внедорожник с группой поддержки, когда они только прибыли на место катастрофы и остановились на обочине дороги. Теперь люди из группы поддержки стояли у своего автомобиля, занимаясь тем, чем были заняты все остальные на месте происшествия, а именно – глядели через край в пропасть внизу.

Это было где-то далеко, далеко внизу. Отвесные скалы чередовались там с наклонными лесистыми склонами, понижаясь на многие сотни футов вниз ко дну скалистой пропасти. Рассыпанные пригоршнями тлеющие огоньки чуть освещали мрачную мглу у подножия обрыва. Они были похожи на горевшие свечки, если смотреть с Римрок-роуд. Но по соседству сверкали и другие огни – огни полицейских автомобилей и машин скорой помощи, которые скопились на нижнем уровне. Им пришлось остановиться на некотором расстоянии от костров из обломков, потому что машина упала там, куда дорога внизу не доходила.

Джек сказал: «Нам придется пойти туда и самим взглянуть на тело, даже если оно обожжено до неузнаваемости».

 

Сандовал сказал: «Существуют способы идентификации обожженного тела».

«Но не сразу. Это время».

Сандовал оторвался взглядом от пропасти и посмотрел Джеку в лицо. «Вы думаете, Оливер выкинул старый трюк с подменой и сбросил со скалы в своей машине тело кого-то другого?»

Джек пожал плечами. «Кто знает?»

«У него немного было времени, чтобы быстро провернуть такой трюк».

«У него было достаточно времени, чтобы ускользнуть от нас».

«Да, мне самому не нравится этот разворот. Попахивает кротом».

Появился полицейский автомобиль штата, выкатившийся по обочине полосы, ведущей на юг. Помощник шерифа приостановил продвижение других машин так, чтобы прибывший смог осторожно пробраться через полосу к закрытому для движения сектору, ведущему на север. Автомобиль остановился, и из него вышли двое полицейских в форме: лейтенант Брайс Хардин и сержант Коул Таггарт.

Они подошли к группе помощников шерифа на обочине дороги. Сандовал сказал: «Там ваши приятели из ГМР (группы мобильного реагирования), Джек».

Джек кивнул. «Мне хотелось бы немного поболтать с ними, посмотреть, что они знают об аварии. Они сообщили об этом первыми, судя по радиопереговорам».

«Почему бы мне не сходить и не проверить тело, пока вы этим занимаетесь? Это сэкономит нам время».

Сандовал добавил: «Кроме того, похоже, долго нужно будет идти по пересеченной местности, чтобы добраться до места крушения, и нет никакой необходимости идти туда нам обоим. Вы сегодня уже достаточно набегались».

Джек отмахнулся: «Ничего!»

«Почему нет? Я спущусь вниз с ребятами из группы поддержки, а вы присоединитесь к нам позже в мерседесе».

Джек обдумал это: «Ладно».

Сандовал сказал: «Встретимся тогда внизу». Он направился было к внедорожнику, но остановился и вновь повернулся к Джеку. Он сказал: «Хм, это все, что вы собираетесь делать с Хардином и Таггартом, верно? Просто поговорить?»

Джек сказал: «Просто поговорить».

 

«Потому что у вас все еще может быть обида за прошлую ночь – я бы не стал винить вас, если бы так и было – а Гарсия будет рвать и метать, если вы вновь физически столкнетесь с ГМР».

«Не беспокойтесь об этом, мы теперь с ними закадычные друзья».

«Уверен в этом». Смех Сандовала был немного сомневающимся.

«Увидимся позже».

«Уже скоро».

Сандовал подошел к группе поддержки, толпившейся вокруг внедорожника. Все они сели в автомобиль, который завелся, сделал тройной разворот и осторожно въехал в закрытый сектор южной полосы. Джек рассеянно тер себе челюсть с левой опухшей стороны, глядя, как помощник шерифа останавливал трафик, чтобы внедорожник смог покинуть место происшествия.

Хардин стоял в стороне и разговаривал с помощниками шерифа.

Таггарт стоял один, подбоченясь, уставившись вниз в бездну. Джек подошел к нему.

Таггарт поднял глаза на звук приближающихся шагов, обернулся и увидел Джека. Он напряженно усмехнулся, сказав: «Ну-ну». Он поднял руки вверх в жесте «сдаюсь» и сказал: «Не стреляйте!»

Джек сказал: «Ха-ха-ха. Я уже настрелял дичи, исчерпав квоту на сегодня».

Зубастый оскал Таггарта стал шире: «Да это просто дружеская шутка! Без обид?»

«Что сделано, то сделано». Джек старался держаться вежливо, но уклончиво. «Вот мы снова у прыжка с вышки у обрыва, только у другого».

 

Таггарт сказал: «Все произошло только утром, прошло не так много времени, а уже кажется, как будто это было в старые добрые времена».

«Дорога та же самая, но жертва другая».

«Отличие тут в том, что ребята из АТФ опрокинулись далеко не случайно. Они были уже мертвы, когда их посадили в машину и сбросили вниз».

«Вот и консенсус». Джек кивком головы указал на дыру в ограждении: «Вы думаете, это был несчастный случай?»

Таггарт сдвинул шляпу, чтобы почесать голову. «Понятия не имею. Я не видел, как это произошло».

«Я думал, что ваш отряд ГМР был первым, кто сообщил об этом».

«Верно, мы сообщили. Кто-то позвонил Шарон Столлингс в Маунтейн Лейк. Она работает диспетчером у стола дежурного. Позвонил некий гражданин и сообщил, что он видел машину, которая врезалась в ограду на скале, и она по рации объявила тревожное оповещение».

Джек спросил: «У этого гражданина есть имя?»

Таггарт покачал головой: «Анонимный звонок, полагаю».

«Звонивший был мужчиной или женщиной?»

«Я не знаю, но Шарон могла бы рассказать вам. Вы знаете этих гражданских, они не хотят связываться. Боятся, что их будут вызывать как свидетелей, и они потеряют уйму неоплачиваемого времени в суде в ожидании дачи показаний. Не могу сказать, что сильно их в этом виню. Поэтому они звонят, дают наводку и считают, что выполнили свой гражданский долг».

Он проницательно посмотрел на Джека: «Есть основания полагать, что это не был случайный случай?»

Джек сказал: «Два раза за один и тот же день на одной и той же дороге, кажется, больше, чем совпадение».

 

«Тут опасная дорога и, судя по всему, этот чувак буквально летел, когда врезался в ограду. Должно быть, скорость была шестьдесят-семьдесят миль в час, так что вся ограда оказалась разорванной. Но так или иначе, скажите, кто это был?»

«Брэд Оливер».

«Никогда не слышал о нем».

«Он работал на крупную шишку в Скай Маунт».

«Охохо… Поднимется большой шум. А это значит, кучи бумажной работы прибавится всем».

Появился второй полицейский автомобиль штата, подъехавший с северной стороны. Он остановился рядом с машиной Таггарта и Хардина, которая была припаркована с десяток ярдов к северу, где стояли Джек и сержант. В подъехавшем автомобиле сидел полицейский за рулем и двое лохматых на заднем сиденье. Таггарт лукаво улыбнулся, сказав: «А вот и ваш приятель Миллер Фиск».

Джек не клюнул на это: «Похоже, у него двое задержанных».

«Похоже на то».

Фиск несколько раз тихо просигналил, побудив Хардина отвернуться от помощников, с которыми он болтал. Хардин подошел к машине Фиска, приблизившись к ней с пассажирской стороны. Стекло с пассажирской стороны окно было приспущено вниз, и Хардин, положив руки на верхнюю часть двери, наклонился вперед, чтобы поговорить с Фиском.

Джек посмотрел на двоих на заднем сиденье. Это были Грифф и Роуди, двое аутло-байкеров из числа «Хеллбендеров», которые ранее появлялись на месте автокатастрофы машины АТФ. Они выглядели сильно пострадавшими и изрядно потрепанными, как будто пережили нелегкие времена. Хардин больше говорил, нежели слушал, и даже слушал очень недолго, он быстро обменялся с Фиском какими-то соображениями, затем выпрямился и отступил на шаг от автомобиля. Фиск переключил передачу и стал осторожно отъезжать туда, где стоял помощник шерифа, регулировавший трафик.

Хардин обернулся, оглядываясь по сторонам. Он заметил Таггарта и нахмурился, когда узнал Джека. Он жестом поманил Таггарта, чтобы тот подошел к нему. Таггарт сказал: «Ну ладно, вернемся к работе. Увидимся».

Джек сказал: «Пока».

Таггарт подошел к Хардину. Они стали разговаривать между собой, кратко обмениваясь соображениями, Хардин еще раз взглянул на Джека, с тем же угрюмым выражением лица. Они с Таггартом повернулись и пошли к своей машине, Хардин сел на переднее пассажирское место, а Таггарт сел в кресло водителя.

Машина отъехала, следуя вслед за Фиском.

Джек быстро подошел к Мерседесу и сел за руль. Ключи были в замке зажигания, где оставил их Сандовал. Джек завел машину и направил ее на север.

 

У него было удостоверение КТО, чтобы проехать вперед без остановки и задержек, но оно ему не понадобилось. Помощник шерифа, регулировавший движение, должно быть, предположил, что любой автомобиль, стоявший в закрытом секторе, имеет приоритет перед другими машинами и автоматически остановил движение, чтобы пропустить Мерседес.

Джек проехал по обочине справа от полосы, ведущей на север, чтобы миновать сектор гражданских автомобилей за пределами запретной зоны. Под шинами хрустел гравий, пока его машина осторожно выруливала по кривой, пока не пробилась к открытой дороге.

Теперь у него под колесами был твердый асфальт, и он надавил на газ, Мерседес стал плавно ускоряться с нарастающим гулом двигателя. Полицейские машины штата скрылись из виду, но этот участок Римрок-роуд вел к отделению Маунтейн Лейк, находившему в нескольких милях впереди, и Джек понял, что как раз туда они и направлялись.

Он продолжил бы двигаться вперед, в надежде нагнать их позже, но он подумал, что ему это не потребуется.

Он потянулся к ручному микрофону радиосвязи на приборной панели, чтобы связаться с Центром, чтобы они знали, что он делает, но остановился. События, произошедшие ранее, остановили его. Брэд Оливер узнал, что его собирались арестовать, а эта наводка могла исходить только от кого-то в КТО, от кого-то высокопоставленного из командного состава здесь или в Лос-Анджелесе.

Он не хотел, чтобы члены ГМР знали, что он был у них на хвосте, и он боялся, что если он даст Центру информацию, полицейские об этом узнают. Он перестал тянуться к микрофону, положил обе руки на руль и сконцентрировался на сокращении дистанции между собой и полицейскими машинами штата.

 

Впереди замаячил прямой участок дороги, и Джек использовал его, чтобы обойти несколько гражданских автомобилей, тыркавшихся вперед по полосе, ведущей на север. Они двигались с разрешенной скоростью, но Джеку казалось, что они ползли, ведь он торопился, чтобы приблизиться к своей цели.

Он выехал на встречную полосу, когда она стала свободной, чтобы обойти несколько легковых машин и грузовиков впереди себя. Он обрезал их на довольно близком расстоянии, едва увернувшись от машины, двигавшейся по встречной полосе на юг, свернув затем обратно на северную полосу. Эта машина громко и протестующе просигналила в знак опасности ближнего столкновения, но волны ее ревущих гудков эффектом Доплера унеслись прочь, после того как он быстро оставил их позади.

Фары высветили выплывший из мрака дорожный знак, указывающий на кривой поворот впереди. Джек проехал по инерции на тормозах с визжащими шинами, когда срезывал эту кривую на слишком опасном расстоянии, а затем вновь вернулся на асфальт.

Мрачная пасть пустого пространства показалась за ограждением, но автомобиль удержался на дороге, огибая поворот.

Дорога вновь выпрямилась. Джек снизил скорость, подумав, что Брэд Оливер, должно быть, вел автомобиль примерно так же, когда совершил роковую ошибку. Маршрут проходил мимо пары ответвлений от главной дороги, с левой, западной стороны ее, прорезавших склоны горы. Мерседес вышел на глухой участок пустой дороги. Нависавшая над дорогой странной формы скала показалась Джеку знакомой, он узнал ее из своей предыдущей поездки в Маунтейн Лейк.

По его оценкам он был примерно на полпути к отделению. Далеко впереди мигнули красные задние огни какого-то автомобиля, сместившись влево и затем исчезнув, обогнув дугу по кривой. Джек сбавил газу. Он не хотел, чтобы его обнаружили, если это был автомобиль ГМР. Он замедлил ход, чтобы эта машина отдалилась от него.

 Он обогнул кривую. У восточной обочины дороги показалась живописная смотровая площадка, граничившая с ней там, где из скалы выходил горный выступ, формируя пространство, достаточное для гравийной парковки и небольшого участка травы, обложенного валунами, с металлической табличкой-указателем для туристов.

На стоянке стоял грузовик пикап, развернутый к северу, его огни не горели. Мерседес пролетел мимо него. Фары пикапа внезапно сверкнули ярким, ослепительным блеском в заднее стекло. Пикап выехал со стоянки и пошел по северной полосе с включенным дальним светом фар. Это была большая машина, и звук ее двигателя был громким, когда она быстро погналась за Джеком.

Пикап буквально пожирал расстояние между собой и автомобилем Джека, разрыв между ними быстро сокращался. У грузовика была высокая подвеска, и фары были соответственно подняты так, что они, казалось, били прямо в Мерседес, затопляя его интерьер раскаленными добела бликами.

Дорога перешла в серию кривых, заставляя Джека еще больше снижать скорость. Пикап был уже на расстоянии только одного или двух автомобильных корпусов позади него. Мерседес управлялся прекрасно, но больший вес пикапа компенсировался его высотой, и Джек не мог избавиться от него.

Кривые были длинными, ленивыми и петляющими, но темп был бешеным. Пикап врезался в заднюю часть автомобиля Джека, толкнув его. Джеку пришлось приложить усилия, чтобы не потерять контроль над рулем, когда шины с правой стороны его машины скользнули по обочине, но ему удалось вывернуть Мерседес обратно на дорожное полотно.

Лоб пикапа был усилен куском твердого стального листа, который покрывал его от бампера до капота. В листе были проделаны отверстия, чтобы сквозь них шел свет фар.

Пикап рванулся вперед, снова влепившись в Мерседес, так что кости у Джека хрустнули. Внутри у него все похолодело от мысли, что другой такой же удар может повредить подушки безопасности автомобиля, что может оказаться фатальным в этой смертельной игре аттракционных бамперных машинок, но на самых высоких скоростях. Беда в том, что пикап все бился в него бампером, а Мерседес все продолжал получать эти удары. Джеку ничего не оставалось, как вплетаться в эти кривые участки, заезжая на обе полосы и надеясь, что за слепым поворотом не окажется встречного автомобиля.

 

Еще один удар потряс машину, в результате чего она безумно покачнулась и заскользила боком к ограждению и к пропасти. Мерседес занесло, когда он проходил кривую, но он сумел ее пройти, врывшись шинами в асфальт. Пикап вновь толкнул машину, пристроившись своим стальным лбом к задней части машины под наклонным углом.

Грузовик рванулся с рычанием двигателя и ударил Мерседес сбоку.

Машину смело бы с обрыва, если бы наклон был под углом наружу. Но наклон был под углом внутрь, в результате чего машина начала скользить боком по направлению к каменной стене слева от себя.

На боковое окно водителя надвинулись горы, их скалистая поверхность ярко высветилась в интенсивных ярких лучах дальнего света пикапа. Автомобиль мчался в сторону навстречу скалам.

 

Сильный хрустящий удар, крошащийся металл, взрывающееся осколками стекло… под ударом пикапа Мерседес врезался в гору.

Последовал сокрушительный удар, разорвавшийся безумным фейерверком в голове Джека.

А затем –– мрак.

 
 


________________________________________

18. ДЕЙСТВИЕ  ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 8 И 9 ЧАСАМИ ВЕЧЕРА.

 

Маунтейн Лейк, Колорадо
У Джека Бауэра появились проблески сознания, внутри него что-то бессвязно лопотало, как будто рябило в телевизоре, плохо настроенном на прием. Прорывавшиеся звуки и кадры сменялись пятнами мрака.

 
Он очнулся от грубых ударов, придя в сознание. Он был в состоянии думать, но не мог двигаться. Его ремень безопасности был отстегнут, и его выкинуло воздушной подушкой, которая внезапно выросла из верхней части рулевого колеса и заполнила водительское сиденье большим белым воздушным шаром. Его выдернуло с места и через пассажирское сиденье выбросило через открытую дверь на землю.
Падение встряхнуло Джека, и он открыл глаза. Он весь был залит блестящим светом, вперемежку с полосами красных и синих вспышек. Источник их был ему не виден. Он лежал на боку на обочине дороги. Все, что он мог видеть, – это обступившие его две пары ног. На обеих были ковбойские сапоги под широкими брюками.
 
Одни были с остроконечными носками и с кожей вычурной ручной отделки, другие в носках были квадратными и без орнамента.
Квадратный сапог наступил ему на поднятое вверх плечо и отпихнул его на спину, вызвав новый фейерверк в голове у Джека. Приливы ноющей боли не давали ему потерять сознание.
Владелец сапога широко расставил над ним ноги и наклонился вниз. Это был Таггарт. Он вытащил пистолет у Джека из кобуры и сказал: «Тебе это не понадобится». Он выпрямился и отошел, заткнув пистолет себе за пояс. «Может быть, я оставлю его себе как сувенир».
 
Он стоял с одной стороны Джека. Хардин, владелец пижонских сапог, с другой. Кто-то третий стоял в ногах у Джека. У этого неизвестного была нелепая фигура, он был коротким, тощим и кривоногим. У него был костлявый череп, коротко подстриженный, и очки в круглой тонкой металлической оправе, которые делали его глаза-шары похожими на лягушку с вытаращенными глазами. На нем был тощий жилет, черная футболка с замысловатой эмблемой в виде черепа, и облегающие джинсы, заправленные в огромные не по размеру военные ботинки со стальными носками и трехдюймовыми подошвами.
Над этой троицей сверкали красные и синие огни, отбрасывавшие на них зловещие блики разноцветных оттенков. Незнакомец вздрогнул, испугавшись, и сказав: «Сюда едет машина какая-то!»
 
Хардин сказал: «И что с того? Нам положено здесь быть, мы полицейские. Махни им, чтобы проезжали мимо, Коул».
«Действительно». Таггарт отошел, и его не стало видно Джеку, его шаги зазвучали на твердом тротуаре. Подъехала машина, свет ее фар залил все место происшествия. Двигатель ее был слышен сильно, пока она тормозила, почти остановившись где-то рядом, а затем некоторое время медленно тащилась; звук этот ослабел, когда машина проехала мимо и уехала совсем.
Хардин сказал: «Вот и всё, мистер Петтибоун. Вы нервничаете на службе».
Петтибоун, тот, который был третьим, действительно чувствовал себя неспокойно, он всё ёрзал и беспокойно вертелся. Он тряс ногой, которая вибрировала от невидимого ритма. Он сказал: «Я не могу торчать тут весь вечер. И вы тоже». Он протяжно гнусавил с западным произношением и зубами с острым прикусом, как у огромной пилы. Он сказал: «Ребел хочет, чтобы все было сделано быстро!»

 
Хардин зло огрызнулся: «Мне Уэлд не указчик».
«Петтибоун выпалил в ответ: «Вы оба подчиняетесь тому же человеку, что и я—»
«Да, и ты не он, так что не дерзи тут».
Таггарт вернулся к ним: «Проблемы?»
Хардин сказал: «Петтибоун переволновался, вот и все. Он боится Уэлда».
Петтибоун сказал: «Вас это не должно волновать! Вы делаете свою работу, а я свою».
Таггарт встал рядом с Хардином: «Мы ее делаем».
Петтибоун сказал: «Отвезите его в отделение». Под «ним» он подразумевал Джека Бауэра. «Я избавлюсь от машины и потом подъеду прямо туда, чтобы забрать его и отвезти в Виннету».
Таггарт спросил: «Уверен, что сможешь управиться с этой машиной?»
Петтибоун сказал: «Черт подери, да! У меня в грузовике сзади есть цепи и тросы для буксировки. Я прицеплю один конец к заднему мосту машины, перетащу ее на другую сторону дороги, а потом столкну ее с обрыва. Я знаю, что делаю, я раньше работал в аварийных службах».
Таггарт рассмеялся: «Работал раньше, говорит».
Хардин предостерег: «Чтобы пожара никакого не было! Мы не хотим привлекать внимание к этому еще какое-то время».
Петтибоун покачал головой: «Никакого огня не будет. Двигатель выключен, поэтому искры, которая смогла бы поджечь пролитое топливо, не будет».
Хардин сказал: «Ну тогда за работу. У нас слишком много дел». Он повернулся к Таггарту. «Ты берешь Бауэра за руки, а я возьму его за ноги, чтобы мы смогли затащить его в машину».

 Таггарт сказал: «Ты взваливаешь на меня саму тяжелую часть работы».
«У должности свои привилегии», сказал Хардин, посмеиваясь. Он встал в ногах у Джека, а Таггарт – у его головы. Таггарт присел на корточки, захватив Джека под мышками и обхватив их сверху над грудью Джека. Хардин схватил Джека за лодыжки, держа их вместе и сунув их себе под мышку. Полицейские выпрямились, подняв Джека с земли. Он едва сумел подавить стон, поскольку это движение причинило ему новые волны боли, потрясшие его.
Сцена происшедшего предстала с другой точки обзора. Разбитый мерседес влепился в скалистый склон горы. Рядом с ним стоял пикап, развернутый на север, на обочине к западу от дороги. Автомобиль группы мобильного реагирования (ГМР) стоял в десятке метров, в направлении на юг на полосе дороги, ведущей в южном направлении, и блокировал ее. На его крыше полыхали красные и синие огни.
Хардин и Таггарт подтащили Джека к своему автомобилю. Хардин сказал: «Подними его – я открою дверь». Он тяжело дышал, пыхтя и отдуваясь. Он опустил ноги Джека вниз на асфальт. Таггарт стоял, согнувшись и держа Джека за верхнюю часть тела, пока ноги Джека лежали на щебне. Хардин открыл заднюю дверь машины и помог Таггарту швырнуть Джека на заднее сиденье.
Петтибоун крикнул: «Помните, Ребу он нужен живым и способным говорить».
Таггарт сказал: «Мы будем с ним обращаться как с яичком, завернутым в вату». Хардин ничего не ответил, он все еще пытался отдышаться. Таггарт хлопнул задней дверью, закрыв ее. Это был патрульный автомобиль, и поэтому на задних дверях изнутри не было ручек, и передние сиденья от задних разделяла проволочная клетка.
 
Таггарт сел за руль, а Хардин – на переднее пассажирское место. Хардин прохрипел: «Черт! Мне надо будет привести себя в форму как-нибудь на днях».
Таггарт сказал: «Ты в форме, ты же регулярно тренируешь обеденные мышцы».
Хардин объяснил ему, что он должен был сделать сам с собой. Таггарт рассмеялся, сделал тройной разворот на встречную полосу, направил машину на север, и они уехали.
Хардин сказал: «Никаких мигалок. Нам они не нужны».
Таггарт выключил их, сказав: «Как я сказал этому чуваку, это опасная дорога».
Хардин сказал: «Для некоторых людей да».
На пути к отделению в Маунтейн Лейк мимо них проехало несколько машин, следовавших в обратном направлении. Дорога заняла менее десяти минут, каждая секунда была дорога для Джека Бауэра, помогая ему собраться с мыслями и собрать в кулак запасы энергии, еще остававшиеся у него. Он мог теперь двигаться, хотя это и было больно. Каждый удар сердца заставлял сжиматься как от удара кулаком, выжимая его как мокрую мочалку. В голове его что-то стучало, и он чувствовал боль в животе.
Автомобиль ГМР повернул направо в проезд, который вел к отделению. Хардин сказал: «Загони ее в гараж, так нам не придется тащить его далеко».
 

Гараж этот был рассчитан на два автомобиля и был пристроен к отделению. Его подъемная дверь была открыта, и внутри ярко горело верхнее освещение. Автомобиль въехал в гараж и остановился в одном из отсеков. В другом стояло два мощных с рубленым дизайном мотоциклов Харли-Дэвидсон с расширенными вилками передних осей.
 
Таггарт выключил фары и двигатель. Они с Хардином вышли и подошли к одной из задних дверей. Хардин открыл ее. Джек лежал на боку поперек заднего сиденья, согнув ноги в коленях. Хардин острым носком одного из своих сапог пнул Джека в подошву его ботинка. Он сказал: «Поднимайся».
Он отошел назад, расстегнув застежку своего пистолета так, чтобы суметь быстро его достать. Рука его лежала на деревянной рукоятке большого пистолета 44-го калибра. «Уэлду ты нужен живым, но он ничего не сказал насчет того, чтобы всадить тебе пулю в коленную чашечку, и вот это я обязательно сделаю, если ты устроишь какой-нибудь изощренный трюк. Как поняли, мистер?»
Джек сказал: «Понял».
«Поднимайся тогда на ноги».
Джек спустил ноги вниз, затем сел и поставил их на пол гаража. В глазах у него замелькали цветные яркие точки, затрудняя ему возможность что-то увидеть. Он вцепился обеими руками в край открытой двери, чтобы не упасть. Головокружение прошло, и окружающее постепенно стало проясняться у него в глазах, по мере того, как поток цветных точек поредел и исчез.
Джек вылез из автомобиля и встал. Он пошатнулся и попятился, протянув руку к заднему крылу, чтобы сохранить равновесие.
Таггарт сказал: «Ты выглядишь чуток неустойчивым, Джек. Позволь мне дать тебе руку». Он схватил Джека за руку выше левого локтя.
В задней стене гаража с левой стороны была закрытая дверь. Хардин попятился к ней, держа руку на рукоятке пистолета, постоянно следя глазами за Джеком. Он дотянулся свободной рукой за его спиной к дверной ручке, схватился за нее и повернул, открывая дверь. Дверь открылась наружу, и ему пришлось сделать шаг вперед, чтобы открыть ее полностью. Затем он стал пятиться через дверной проем внутрь отделения, все время наблюдая за Джеком.
Таггарт сказал: «Идем сюда», рукой сдавливая руку Джека и принуждая его двигаться вперед. Джек шел вперед медленными шаркающими шагами, делая вид, что он был слабее, чем на самом деле, надеясь ввести в заблуждение конвоиров относительно своего состояния. Он особенно старался изобразить, что смотрел прямо перед собой, даже не глядя на пушку Таггарта в кобуре на его правом бедре, или на свое собственное оружие, которое было заткнуто за пояс у Таггарта с левой стороны.
 
Таггарт с хорошей долей юмора спросил: «Спорим, ты хотел бы заполучить одну из этих пушек, а, Джек?»
Хардин сказал: «Попробуй. Только попробуй».
Джек к этому и не стремился. Он прошел сквозь дверной проем в главное помещение отделения. Шэрон Столлингс сидела за столом дежурной и пила кофе. Миллер Фиск находился в другом конце отделения, он сидел, положив ноги на стол в помещении для инструктажа, и читал охотничий журнал.
В клетке для задержанных сидели запертыми два байкера – Грифф и Роуди. Огороженная с трех сторон стальной решеткой клетка вонзалась в стену здания, сооруженного из монолитных бетонных блоков, стены были выкрашены в бледно-зеленый цвет, как и все остальное внутри здания. Из каменной стены торчала металлическая двухъярусная койка, покрытая тонкой тканью для нар.
На койке, откинув голову назад, сидел большой байкер, Роуди. Тот, что был поменьше ростом, Грифф, стоял, прислонившись к передней стенке клетки. Лица у них были все в синяках, побитые, рассеченные и опухшие от недавних побоев.
Фиск глянул поверх журнала, глаза у него расширились, когда он увидел Джека под стражей Хардина и Таггарта. Губы у него свернулись в трубочку в беззвучном свисте. «Ого, гляньте-ка! Так вы взяли его!»
Таггарт сказал: «Да, мы взяли его за опасное вождение».
Хардин сказал: «Не клади ноги на стол, Фиск. Ты сейчас не дома у себя в сарае».
Фиск быстро опустил ноги на пол и встал. «Извините, дядя Брайс––»
«Для тебя я лейтенант Хардин и не забывай об этом!»
«Есть, сэр!» Фиск устремил взгляд на Джека, уставившись на него с крайней степенью вожделения. Его глаза остекленели. Он облизнулся. «Так точно, сэр!»
Таггарт провел Джека через комнату к столу в помещении для инструктажа. Он сказал: «Выглядишь ты неважно, амиго. Лучше бы ты сел». Он указал на кресло, с которого только что слез Фиск, офисное кресло на четырех роликах. Джек сел в него. Хардин обошел вокруг с другой стороны стола так, чтобы оставаться на прямой линии огня, если Джек попытается что-нибудь сделать. Рука у него все еще лежала на пистолете.
 
Таггарт вынул наручники из кожаного чехла, прикрепленного к его поясу. «Сначала руку, в которой пистолет». Он защелкнул один конец наручника на правом запястье Джека и пристегнул другой конец к ручке кресла с той же стороны. «Теперь другую. Дай мне свои наручники, Фиск».
Фиск быстро подчинился, глаза у него блестели, а лицо сияло. Таггарт повторил процесс, на сей раз пришлепнув наручниками левую руку Джека к левой ручке кресла. Он сказал: «У Джека проблемы с обеими руками. Правда, Фиск?»
Фиск покраснел: «Это не ваше дело!»
Хардин убрал руку с пистолета. Таггарт усмехнулся и отступил на шаг назад. «Ну вот опять, Джек. Теперь тебе незачем волноваться, ты не упадешь с кресла».
Джек недовольно произнес: «Так мило с вашей стороны, коллега».
Таггарт вслух рассмеялся: «Вот молодец! Выше нос. Знаешь, веришь ли ты мне или нет, но ты мне даже нравишься, Джек. Вот в чем дело, черт».
Фиск сказал: «Ну а мне нет!»
Таггарт присел на край стола. «Скажи мне кое-что, Джек, просто чтобы удовлетворить мое собственное любопытство. Как ты вышел на наш след?»
Джек пристально посмотрел на него. «Люди из ATF, Дин и О'Хара. Они были профи. Они не были отравлены газом. Не могу себе представить, чтобы к ним подкрались сектанты и застали их врасплох. Но ГМР, своих коллег-копов, они знали и думали, что им можно доверять, вы могли подойти прямо к ним и выпустить в них пулю. Они так и не узнали правды, пока не стало уже слишком поздно».
«Неплохое вычисление».
«Все остальное проистекало просто из того, как все происходило. Вы, ребята, всегда оказывались в нужном месте в нужное время, чтобы нанести удар. Когда я узнал, что ваше подразделение первым сообщило о крушении машины Оливера, все это сложилось в единую картину».
«Вот беда, что ты не знал, что у нас все спланировано и готово с аварией для тебя».
«Да, беда. Я и не думал, что замазано все отделение».
«Мы не можем себе позволить не дать произойти тому, за что нам заплатили».
Хардин сказал: «Все, хватит, Коул. Ты слишком много болтаешь».
«Почему? Какая теперь разница?»
Джек спросил: «Мертвые не говорят, да?»
Таггарт кивнул: «Не по эту сторону могилы».
Хардин пренебрежительно махнул рукой и подошел к дежурному столу. «Какие-нибудь сообщения для меня были, Шэрон?»
«Были, сэр. Звонил шериф Макк, чтобы напомнить вам об этом совещании в Скай Маунт сегодня вечером».
«Черт! Я совсем забыл об этом». Хардин взглянул на часы. «Время еще есть. Пошли, Коул, нам надо ехать. У нас встреча с людьми из округа по планированию мер безопасности для завтрашнего Круглого стола».
Таггарт коротко и невесело усмехнулся, будто рявкнул: «Какая херня!»
«Не высовываемся, а то кому-нибудь взбредет в голову, будто мы знали, что завтра никакой сессии не будет».
«Я понял, что ты имеешь в виду. Не будет этого».
 
Хардин сказал диспетчерше: «Шэрон, ты за старшую здесь, пока нас с Коулом не будет». Он обернулся к Фиску. «Слышишь, парень? Полицейский Столлингс тут старшая, и если она отдаст тебе какой-нибудь приказ, это то же самое, как если бы его отдал бы тебе я, так что спеши делать то, как она говорит, понятно?»
«Так точно, сэр».
«Сюда приедет мистер Петтибоун, чтобы забрать этого», сказал Хардин, указывая на Джека. «Не рискуй, Шэрон. Смотри, чтобы руки у него были в наручниках за спиной, когда будешь передавать его. Нужно, чтобы ты проследила за этим лично, слышишь?»
«Вы можете положиться на меня, Брайс».
«Он должен быть в состоянии говорить и не быть слишком сильно избитым. Ты слышишь меня, Фиск?»
«Так точно, сэр. Мммм, сэр? А слишком много – это сколько?»
«Нельзя, чтобы он выглядел так, будто его избили до полусмерти, когда его позже найдут. Во всем остальном, развлекайся как хочешь. Я знаю, что ты в любом случае собираешься этим заняться».
«Ай, дядя Брайс, вы знаете, что я никогда не делаю ничего без вашего разрешения».
«Лейтенант Хардин, мальчик».
«Так точно, сэр. Лейтенант Хардин. Сэр».
Таггарт подошел к дежурному столу и протянул оружие Джека диспетчерше. «Добавь это к своей коллекции, Шэрон».
Она открыла ящик в своем столе и положила пистолет внутрь. Хардин нахмурился, сказав: «Тут другое дело, Коул. Это оружие – доказательство того, что Бауэр был здесь. Тут нельзя его держать».
Таггарт сказал: «Верно подмечено. Я избавлюсь от него, когда мы вернемся».
«Хорошо». Хардин холодно взглянул на байкеров в обезьяннике. «Нам нужно будет еще прибраться тут, когда мы вернемся. Избавиться от всего этого хлама». Шэрон Сталлингс спросила: «Когда вы вернетесь?»
«Через часик или около того, не больше». Они с Таггартом направились к двери гаража. Хардин вышел.
Таггарт остановился в дверном проеме, обернувшись, чтобы взглянуть назад. Он сказал: «Прощай, Джек. Без обид – по крайней мере, не с моей стороны. Не стал бы пенять на тебя, если бы у тебя есть что-то против меня, с учетом всех обстоятельств. Это твое право».
Хардин позвал его из гаража. Таггарт сказал: «Иду». Он пошел в гараж, закрыв за собой дверь. После некоторой паузы послышался звук заводящегося двигателя, а затем машина уехала.
 
Фиск облизнулся. Губы у него были уже влажными и блестящими. Глаза его пристально и сосредоточенно смотрели над губами, расплывшимися в небрежной улыбке. Он сильно хрустнул костяшками пальцев. Он сказал Джеку: «Ты сейчас неважно выглядишь».
Джек молчал. Фиск продолжал: «И где же все твои умные замечания?»
Шэрон Сталлингс закатила глаза: «Бога ради, Фиск, кончай трепаться и покончим с этим».
«Я дурью маюсь. Собираюсь этим понаслаждаться». Фиск встал в боевую стойку, нависнув над Джеком в кресле. «Дядя Брайс приказал не избивать тебя до полусмерти. Но он же ничего не сказал по поводу трех четвертей».
Он ударил Джека кулаком в лицо. Удар этот со звуком откинул голову Джека назад и отправил кресло на роликах с Джеком в откат назад, пока оно не врезалось в стену.
Лицо Джека онемело там, куда его ударили, но он почувствовал, что что-то потекло у него из ноздрей, и медно-острый привкус крови во рту. Роуди и Грифф кинулись вперед к своей клетке, ухватившись руками за решетки и уставившись на них. Шэрон Столлингс наблюдала, жуя во рту резинку. Эта деталь застряла в сознании Джека: ее жевательная резинка.
Фиск с сожалением посмотрел на свой большой кулак. «Черт, я кажется содрал об него кожу с сустава!»
Байкер – тот, который поменьше, Грифф, сказал: «Ты грязная скотина! Ты же связал парня перед тем как избивать его…»
Фиск усмехнулся, брызнув слюной и отмахнувшись от него: «Заткнись, коротышка. У тебя руки были свободны, когда я тебя чуть-чуть шлепнул».
 
«Ты сначала двинул меня своей пушкой!»
Роуди сказал: «Выпусти меня отсюда, и тогда померимся силами, деревенская скотина!»
Фиск сказал: «У вас уже была возможность. Я на нем только разогреваюсь».
Он сильно ударил Джека жутким ударом наотмашь в левую часть лица. Джек предвидел, что удар последует и попытался увернуться от него. Кресло было вращающимся, поэтому он смог повернуть сиденье, уклоняясь от удара, но даже так удар потряс его с головы до ног. Кресло опрокинулось, с грохотом упав на пол на правый бок. Фиск глупо хихикнул: «Ой!»
Шэрон Столлингс встала. Она продемонстрировала некоторое оживление, щечки ее зарделись. «Фиск, ты бы лучше не ломал это кресло—»
Фиск схватил кресло обеими руками за ручки и изо всех сил дернул его и человека, прикованного к нему, вернув их в вертикальное положение. Он жестоко ударил Джека правой рукой в живот, глубоко в живот. Джек сложился вдвое, а кресло отъехало назад, врезавшись в клетку спереди.
Фиск подошел к Джеку, схватил кресло и повернул его вполоборота так, что он оказался лицом к Джеку, а спиной к клетке. Слюни тонкой струйкой потекли у Фиска из уголка рта, смачивая ему подбородок. Джек почувствовал у своего лица его горячее, влажное дыхание. Он применил апперкот в подбородок Джека. Кресло откатилось назад, к столу инструктажа.
Шэрон Столлингс на сей раз возмутилась: «Фиск! Стол!»
Фиск направился к Джеку, приближаясь к нему, его нескладная огромная фигура надвигалась на Джека все ближе. Гриф и Роуди стояли прижавшись к решеткам обезьянника. Джек встретился взглядом с Грифом и склонил голову в небольшом, но заметном кивке. Гриф подмигнул ему и прищурился.
Фиск не заметил кивка, потому что он был слишком занят, склонившись над креслом и приготовившись нанести еще один резкий удар. Джек пнул его между ног.
Фиск подался назад: «Уууух!» Он сложился вдвое и схватился за промежность обеими руками. Он зашатался, покачиваясь. На его свинцовом, задыхающемся лице показался холодный пот.
Джек поставил обе ноги на пол и развернулся во вращающемся кресле так, что оказался лицом к столу и спиной к Фиску. Он поднял ноги, согнул обе ноги в коленях и со всей силы оттолкнулся от стола.
 
Стул с Джеком врезался в Фиска, выбив его из равновесия. Фиск дал задний ход, чтобы не упасть. Джек уперся ногами в пол и ногами влепил кресло в Фиска, оттолкнув его назад.
Фиск удалился в клетку. Гриф и Роуди были готовы к этому. Роуди просунул правую руку между прутьями и обхватил ею Фиска за шею. Гриф закричал: «Держи его, братан! Хватай!»
Роуди держал крепко. Это был здоровый мужик, почти такой же здоровый, как и Фиск, и с большим количеством мускулов. Фиск грохнулся затылком в решетку с лязгом, заставившим прутья зазвучать. Роуди схватился за свое собственное правое запястье левой рукой и заключил Фиска в удушающие объятья.
Используя ноги, Джек подкатился по линолеуму, чтобы ударить верхней частью спинки кресла в середину туши Фиска. Роуди двинул коленом сквозь прутья решетки туда, где оказалась часть спины Фиска. Большой байкер отклонился назад, весь свой вес вложив в удушающий захват.
Глаза у Фиска стали похожи на яйца всмятку, плавающие на фиолетовом лице. Он обеими руками цеплялся за предплечья Роуди, там, где тот обхватил его за горло, но не мог отцепиться от него.
Грифф сказал: «Держи его, братан, держи!» Он прекратил вопить и лишь призывал теперь хриплым шепотом, как игрок в кости, умоляющий костяной кубик лечь на нужные цифры в рискованной ставке.
Грифф схватился за пистолет Фиска в его набедренной кобуре. Это был 357-й, удерживавшийся не с помощью клапана, а кожаным ремешком. Гриф пальцами разорвал ремешок и высвободил его.
Шэрон Столлингс уже вытащила свой пистолет. Это тоже был 357-й. Она вышла из-за стола дежурной, выуживая момент для четкого выстрела. Но на ее пути был Фиск, вынуждая ее колебаться.
Гриф выдернул пистолет у Фиска из кобуры и навел его на Столлингс. Прогремел канонадой выстрел, и он прострелил ей кишки. Она вырубилась и грузно упала.
Гриф сунул дымящееся дуло пистолета в Фиска, но прежде чем он успел спустить курок, раздался треск, похожий на хруст длинной булки, разламываемой на две части. Только в роли булки выступала шея Фиска, которая оказалась переломанной, потому что Роуди крутился у решетки верхней частью своего тела и завинтил Фиску башку под таким углом, который выходил за пределы допустимого для человеческого организма.

 
 


________________________________________

19. ДЕЙСТВИЕ  ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 9 И 10 ЧАСАМИ ВЕЧЕРА.

 

Полицейское отделение в Маунтейн Лейк, Колорадо
Грифф сказал: «Держи его – не урони его!»
Роуди сказал: «Я ничего не ронял». Он все еще стоял, удерживая рукой Фиска через решетку в удушающем захвате. Фиск был теперь лишь мертвым грузом, удерживавшимся только Роуди. Его голова с выпученными глазами и отвисшей челюстью болталась под неестественным углом.
Роуди сказал: «Я мог бы держать его так весь день».
«У нас нет целого дня, приятель».
Джек сказал: «О как ты прав».
У Гриффа глаза загорелись: «Эй, ты все еще с нами! Не отрубайся, старик. Не теряй сознания!»
«Не буду».
Гриф сначала порылся в чехле для наручников у Фиска на поясе, потому что иногда копы держат свои ключи от наручников там в небольшом кармашке, но поискав там, он ничего не нашел. Тогда он просунул руку между прутьями решетки и залез в правый передний карман брюк Фиска. Он поднялся на цыпочки, боком прижавшись лицом к решетке, чтобы дотянуться как можно дальше. Лицо у него было разгоряченным, а решетка холодной. Он тянулся вниз в карман. Он сказал: «Кажется, я нащупал его брелок с ключами».
Роуди сказал: «Не урони их, приятель».
Карман разорвался по швам, когда Грифф ухватился пальцами за один из болтавшихся металлических ключей и вытащил их. Он просунул кулак с зажатыми в нем ключами обратно к себе за решетку перед тем как открыть ее. Брелок лежал теперь у него на ладони. Он сказал: «Я ничего не ронял».
Роуди чуть обмяк с чувством облегчения, позволив Фиску сползти немного ниже. Грифф, встревожившись, сказал: «Тпру, полегче! Держи его, пока я не убедился, что ключи от наручников на этом кольце».
Роуди сказал: «Живей давай! Этот рас****яй весит целую тонну».
Руки у Гриффа дрожали от нетерпения, когда он поднес брелок к свету и начал перебирать ключи, пока не натолкнулся на пару крошечных черных ключиков, которые были похожи на нечто из набора детских игрушек. «Все в порядке! Ключи от наручников, такие же, какие я уже видел – и поверьте мне, я видел их предостаточно!»
«Кончай хвастаться. Можно отпустить эту свинью?»
«Да, но не дай ему упасть слишком далеко на тот случай, если эти ключи не подойдут, и нам придется поискать у него другие».
 
Роуди опустил Фиска вниз по решетке на пол, тело свернулось, как будто оно было без костей, как мешок грязного белья. Труп распластался у зарешеченной двери камеры, как тяжелая бесформенная глыба.
Теперь байкеры смогли увидеть Джека Бауэра, во всяком случае его спину. Голова у Джека была наклонена вперед, подбородок лежал на груди. Он медленно и глубоко дышал.
Грифф сказал: «Бл@! Он отрубился!»
Джек поднял голову: «Нет… Я просто вздремнул».
«Поспишь позже. Крепись, старик! Тебе надо очнуться и быть начеку. Ты нам нужен. Мы нужны тебе. Мы нужны друг другу, чтобы выбраться из этой передряги».
«Ты бы положил эти слова на музыку».
Гриф напряженно усмехнулся, одними губами, но не глазами. «Ты все еще в состоянии шутить, да? Это хорошо. Это удержит тебя на ногах. Повернись, чтобы я тебя видел».
 
Джек ногами повернул вращающееся сиденье кресла вполоборота, чтобы оказаться лицом к двери клетки. Для этого ему пришлось наступить на одну из откинутых рук Фиска. Его это нисколько не смутило.
Правый глаз у Джека был подбит, а левый опух и наполовину закрылся, но он все же мог им видеть. Из носа текла кровь, а губы были разбиты и в трещинах, кровоточа изнутри там, где они поранились от соприкосновения с зубами. Он прощупал внутри себе рот языком; все зубы вроде бы были на месте. Он не мог сказать, выбиты ли были какие-нибудь из них или нет. Ныла челюсть от боли в костях. Ребра были помяты и в синяках, а в животе болело.
Грифф спросил: «Старик, тебя как зовут?»
«Джек».
«Я Грифф, а это мой приятель Роуди».
«Привет».
Роуди сказал: «Приятно познакомиться, да, Джек?»
«Взаимно».
Грифф сказал: «Хорошо держишься, Джек. Классно было сделано, как ты обработал эту большую свинью для всех нас».
Джек взглянул на Шэрон Столлингс, на ее труп в центре еще расширявшейся лужи крови, а затем посмотрел на Фиска. Он впервые хорошенько рассмотрел Фиска уже мертвым. Облик мертвеца ему шел. Джек сказал: «Вы, ребята, тоже не слишком плохо сработали».
«Спасибо. Теперь, когда мы друг другом немного взаимно восхитились, давайте сосредоточимся на кое-чем действительно важном, например как выбраться отсюда». Гриф держал ключ от наручников большим и указательным пальцами, так что он был отделен от других ключей на кольце. «Подкати это кресло сюда, чтобы я мог дотянуться до тебя».
Джек ногами придвинул себя на роликах так, чтобы левой стороной оказаться у решетки. Тело Фиска мешало ему приблизиться, пока Роуди не схватил труп за рубашку у шеи и не оттащил его в сторону.
Гриф опустился на колени, чтобы его глаза были на уровне подлокотника. Он протянул сквозь решетку обе руки, левой он держал руку Джека в наручниках, чтобы она была неподвижна, а правой вставил ключ в такую же крошечную замочную скважину и повернул его до тех пор, пока внутри что-то не щелкнуло.
Наручники раскрылись, Джек снял металлический браслет со своего левого запястья. Кожа была в яростных красных канавках в тех местах, где в нее впились наручники. Он согнул руку в локте, затем поднял руку, изгибая ее, чтобы восстановить кровообращение. Онемение сменилось ощущением покалывания, волнами булавок и иглы, так что на мгновение у него перехватило дыхание.
Грифф сказал: «Не знаю, подойдет ли этот ключ к наручникам другого копа, но вроде должен. Им было бы хлопотно уследить за разными ключами для каждой пары наручников».
Роуди сказал: «Если не подойдет, можно прострелить цепь 357-м».
Джек сказал: «Давайте попробуем сначала ключ». Он крутанулся в кресле так, чтобы правой стороной прижаться к решетке. Теперь, когда одна рука у него была свободна, ему было легче двигаться.
Грифф вставил ключ в замок и покрутил внутри него. «Погоди, погоди минутку –– вот, у меня получилось!» Раздался щелчок, и наручники раскрылись, спав с запястья Джека.
Джек согнул обе руки, сжимая и разжимая кулаки, пока ощущения не вернулись к ним в полной мере. Их острота разогнала туман, застилавший ему сознание, и попыталась утащить его куда-то вниз, в сладкое, безболезненное и бессознательное забытье.
Забвение, которое может оказаться вечным, если ему предаться, напомнил он себе. Ведь сюда едет мистер Петтибоун.
 
Пробудил его Гриф: «Чувак, не отключайся на наших глазах сейчас. Мы так близки уже к побегу».
Джек сказал: «Я в норме».
«Ладно. Ключ от клетки на большом кольце, которое висит на крючке за столом регистрации. Ты не промахнешься».
Джек схватился за решетку обеими руками и вытянул себя из кресла на ноги. Он пошатнулся, едва не оступившись, но вернул себе устойчивость, прежде чем двинуться вперед. Он стоял там, держась за решетку. Челюсти у Гриффа двигались, но слова, казалось, шли откуда-то со дна глубокого колодца, снизу – или сверху? Звук был глухим, каким-то замогильным и во всяком случае отзывались эхом, смешиваясь со звуком грохота прибоя, усиливавшимся в его ушах, угрожая сокрушить его.
Джек постоял там, пока приступ слабости не прошел, и пока он не смог разобрать Грифа, который спрашивал у него: «Ты в порядке? Ты в порядке, приятель?»
Джек сказал: «Да». Он оперся рукой о стену, чтобы не упасть, когда он двинулся медленным шагом от клетки к дежурному столу. Он шел на негнущихся ногах и вначале шатался, но движения его с каждым шагом становились все более верными, твердыми и уверенными. Стол дежурного располагалась на своего рода возвышении, так что он чуть не споткнулся, когда поднимался по нему, но он кое-как дотащился до него, положил оба кулака на стол, передохнув, и наклонился вперед, пока не прошел стук в голове.
Он зашел за этот стол и открыл ящик. Гриф сразу же крикнул ему через комнату: «Не там, Джек! Ключи на крючке на стене за тобой!»
Джек сказал: «Эй, парень, остынь». Это удивило Грифа так, что он на минуту заткнулся. Джек полез в ящик, доставая свой пистолет. Он лежал на боку поверх кучи всякого оружия, включая пистолеты, ножи, кастеты, дубинки и прочее добро.
Пистолет чувствовал себя хорошо в его руке, ему понравилось вновь взвесить его в руках, ощутить его вес и весомость. Он, казалось, черпал в нем силы, словно пересохшее растение, впитывающее влагу.
Он сунул пистолет в кобуру на плече. Теперь он приятно гнездился внизу под левой рукой.
Брелок с ключами был там, где и сказал Грифф, на кольце на деревянном крючке, торчавшем из доски, прибитой к стене за столом. Огромное кольцо представляло собой стальной обруч, такое же широкое в диаметре, как и тарелка для пирога, и когда Джек увидел ключ, он подумал, что мало что изменилось за столетия содержания заключенных в клетках, потому что ключ выглядел так, как будто им можно было отпереть средневековую темницу. Этот был болт длиной в восемь дюймов [около 20 см] с зубцами и рифленым прямоугольником на кончике и петлей из твердой стали на конце.
 
Джек пошел с ключом к клетке. Он продвигался уже лучше. Он не был близок к потере сознания на сей раз, и он пошатнулся и чуть не упал только один раз.
Гриф и Роуди следили глазами за его подходом с молчаливой настороженностью. У Грифа были острые черты лица, длинные и узкие, прищуренные зеленые глаза, нос похожий на клюв и острый подбородок. Лоб у Роуди сморщился, как колени у слона, в результате глубокого мысленного напряжения. Он сказал: «Ты же не коп, Джек. Кто ты – наемный киллер?»
Джек понял, что эта сентенция Роуди была комплиментом. Он сказал: «Нет, я секретный агент». Это было сложнее, но он дал им краткую версию того, что они могли бы понять и переварить. Они не обязательно поверят ему, но, по крайней мере, они смогут его понять.
Он вставил ключ в замок клетки. Стальная петля на конце была достаточно большой, чтобы обхватить ее пальцами и использовать ее как рукоятку. Она потребовалась ему также для того, чтобы повернуть замок и распечатать его неохотно крутившийся внутренний механизм. Болты и тумблеры заняли свои места с глухим стуком, а затем дверь открылась.
Джек отступил, чтобы эти два байкера не затоптали его в своем стремлении освободиться из клетки. Они шумели и орали от радости. Джек посчитал, что пусть лучше все это веселье выйдет естественным образом из их организмов, прежде чем он сделает свой следующий шаг.
Грифф не стал терять времени на эйфорию, поспешив к трупу Шэрон Столлингс, чтобы вырвать у нее из рук не выстреливший 357-й. Он поднял его, сказав: «Хорошая штучка! Пистолет, я имею в виду».
Джек сказал: «Там в регистратуре открытый ящик, я думаю, там какие-то ваши вещи в нем».
Гриф и Роуди подошли туда, вытаскивая оружие и раскладывая его на столе. Роуди взял курносый 38-й и нежно посмотрел на него, как школьница на теплого щенка*: «Никогда не думал, что увижу его снова!» Он пояснил: «Он имеет некоторую сентиментальную ценность. Я снял его с какого-то копа в штатском, которого я как-то отхуярил».
- - - - - - - - - - - -
*Игра слов. Оригинальная фраза звучит как «Счастье – это теплый щенок», название одного из комиксов американского детского журнала «Арахис». Позднее один из пистолетных каталогов перефразировал это как «Счастье – это теплый пистолет». Джон Леннон, натолкнувшийся на эту фразу, предположил, что речь идет о том, что из пистолета только что стреляли, и написал под влиянием ЛСД песню «Счастье – это теплый ствол» (Белый альбом, 1968 г.). Однако последняя фраза может означать, что владелец пистолета просто наслаждается им, имея его у себя за пазухой.
- - - - - - - - - - - -
 
Гриф размахивал десантным ножом размером с небольшой меч. Он был острым как бритва, с вырезами-пазиками на обеих сторонах, которые были все в венозной крови: «Моя арканзасская зубочистка!»
Джек подумал, что может быть они еще не знают, а если узнают, что их мотоциклы стоят в гараже, то они обрадуются как дети утром в Рождество. Сейчас настало самое время начать реализацию его намерений. Он сказал: «Зачем дурачиться с этим, когда можно захватить всю оружейку этого отделения? Она наверняка здесь есть, и ключи от нее наверно где-нибудь в столе».
Гриф перестал размахивать ножом в воздухе и взглянул на Джека с лукавым расчетом. «Не понимаю тебя, Джек. Ты выглядишь, как правильный гражданин, но ты – хладнокровный убийца. Чего ты хочешь? То есть, я хочу спросить, какое ты ко всему этому имеешь отношение и что им от тебя было нужно?»
«Я же сказал тебе, я – секретный агент».
«Херня —»
«А также я ваш ключ к Ребу Уэлду».
Вот это их задело. Это имя прозвучало как заклинание. Гриф и Роуди остановились как вкопанные, обменявшись взглядами с каменными лицами. Атмосфера стала крайне неустойчивой, повиснув на волоске. Инстинкт охотника привел их в полную боевую готовность, и одно неверное слово, один неверный шаг могли спровоцировать взаимную кровавую перестрелку.
Грифф сказал, как бы невзначай: «Что-то мне не верится, то ли имя я уловил».
Джек сказал: «Так кто теперь херню порет? Реб Уэлд. Имя, которое я вряд ли забуду, потому что сегодня он пытался убить меня несколько раз. У меня такое ощущение, что это имя кое-что значит и для вас тоже. Вам, ребята, лучше держаться поближе и следить, чтобы со мной ничего не случилось, потому что я – ваш единственный способ найти Ребела и нажиться на этом пятьюдесятью тысячами долларов за его голову».
Гриф и Роуди стояли, балансируя на краю пропасти, не зная, в какую сторону прыгать, разрываясь между жадностью и подозрительностью. Джек нажал на их жадность: «Кратко опишу вам ситуацию. Вы, возможно, слышали, что недалеко отсюда проходит конвент миллионеров».
Роуди сказал: «Да, мы слышали о нем. Невозможно не знать об этом со всеми этими копами, которыми он сопровождается; они действительно мешают нам, всячески ограничивают».
«Ребу заплатили, чтобы он устроил погром на этой вечеринке. Моя задача – остановить его. Вам он тоже нужен. Он предал вашу группировку и продал своих собратьев по клубу, смывшись со всей выручкой от их торговли оружием».
Грифф обиженно надулся: «Для нас это не работа — это священный долг».
Джек сказал: «Да, плюс пятьдесят тысяч долларов выплаты. Мы все хотим, чтобы Реба Уэлда изрубили в капусту по разным причинам. Я знаю, как его найти. Более того, я могу уладить вопрос с обвинением в двойном убийстве копов таким образом, что к вам никаких претензий не будет».
«Бахвалишься, будто все можешь».
«Я могу выступить вполне официально. Мы все замешаны в этом двойном убийстве. Вы знаете, что не бывает в США копов, работающих под прикрытием, которые были бы причастны к такого рода действиям и когда-либо давали показания об этом в суде».
 
Роуди сказал: «Это верно, Гриф—»
«Заткнись и дай мне подумать. Кто ты к черту такой, чувак?»
Джек сказал: «Я мог бы показать вам свою карточку, которая идентифицирует меня как сотрудника Контртеррористического Отдела, но кто угодно может раздобыть поддельное удостоверение. Вы видели меня в действии, я видел вас в действии. Я не прошу вас принимать это на веру. Если я не смогу достать Уэлда, вас двое, а я один. Вы не боитесь, правда?»
Гриф зацокал: «Это низко, Джек. Не нужно оскорблений».
Роуди сказал с пафосом: «Хеллбендеры никого не боятся!»
Джек сказал: «Вот на это я и рассчитываю. Мы сможем еще поговорить о сделке, когда будем вскрывать арсенал. Нам вскоре понадобится тяжелое оружие, а время на исходе».
………………………………
 
Петтибоун не хотел колоться. Это был упрямый тип. Также, возможно, немного глупый, потому что сомнений быть не могло, что Джек Бауэр и двое его союзников-байкеров были настроены весьма серьезно.
Джек сказал: «Проблема в том, что он больше боится Уэлда, чем нас».
Грифф сказал: «Я это исправлю».
«Помните, что он – наша главная зацепка в розыске этого Ребела. Он нам нужен живым и способным говорить».
«Он будет жить — если только у него не слабое сердце».
Роуди сказал: «Он наркоман на «спиде». Если он торчит от амфетамина, то ничего плохого с сердцем у него не случится. Это дерьмо вставляет по полной».
Грифф сказал: «Ну тебе-то это прекрасно известно, братан».
«Кто бы говорил».
Объект их внимания сидел привязанный к деревянному стулу с прямой спинкой. Джек решил использовать деревянный стул вместо офисного кресла на роликах по той простой причине, что дерево не проводит электричество.
Он не мог не осознавать иронии, присутствовавшей в поворотах судьбы, наблюдавшей за тем, как он менее чем за час превратился из субъекта пыток в причинителя таковых. Такой поворот вовсе не смущал его, учитывая, что именно Петтибоун передал его в нежные объятья ГМР. Нельзя было избежать того неопровержимого факта, что Петтибоуна нужно было заставить говорить, рассказать все, что он знает о замыслах против Скай Маунт. От этого зависели сотни жизней невинных людей и, возможно, судьба великого народа.
Петтибоун пришел, ни о чем не ведая, в львиное логово менее чем за пятнадцать минут до этого. Он прибыл в полицейское отделение в Скай Маунт, чтобы забрать Джека и доставить его к Ребу Уэлду. Он припарковал свой грузовик пикап с передним бронированным покрытием за задней частью здания, где его не было видно с дороги. Он прошел через дверь гаража в отделение, его знакомство с этим местом предполагало, что все тут было ему хорошо знакомо. Джек задался вопросом, скольких других Хардин и его команда передали Петтибоуну для поездки в один конец.
Петтибоун шагнул через дверь и сразу же обнаружил, что дуло пистолета Джека приставлено к его черепу. Он замер, за исключением его глаз – похоже, что они собирались выскочить у него из глазниц. Толстые стекла его очков еще более увеличили его и так выпученные шары, когда они разглядели трупы Фиска и Столлингс.
Джек сказал: «Все верно, в Маунтейн Лейк новый менеджмент».
Быстрый обыск освободил пленника от пистолета, ножа-бабочки, нескольких комплектов ключей, бумажника, пакета, обернутого в фольгу, и некоторого количества мусора в карманах. В бумажнике нашлись водительские права, выданные властями штата некоему Артуру Конли Петтибоуну. Джек не мог сказать, была ли лицензия и/или имя обладателя фальшивыми, но это не имело значения теперь, когда у него в руках был сам этот человек. В пакете с фольгой содержалось несколько граммов зернистого белого порошкообразного вещества. Роуди насыпал чуть-чуть себе на указательный палец и попробовал его. «Кристаллический мет[амфетамин]», сказал он. «Тоже нехуёвая штучка».
Джек сложил пакет и положил его себе в карман. Роуди сказал: «Эй!––»
Джек сказал: «Ты мне нужен с ясной башкой и твердой рукой в течение следующих нескольких часов».
Роуди стал медленно вскипать. «Много берешь на себя, чувак».
Гриф похлопал его по плечу. «Забудь это, чувак. Джек прав. Неизвестно, из чего настругано это дерьмо и что оно может с тобой сделать. Кроме того, ты же не хочешь, чтобы он думал, что ты один из тех стрелков, который черпает силы в крэнке [метамфетамине], набив им нос»
Роуди решил отступить: «Не дай бог я поймаю тебя обдолбанного крэнком, Джек».
«За это не беспокойся».
Грифф сказал: «Знаешь, Джек, мне кажется, в конце концов я поверю в твои байки».
 
Джек не знал, насколько байкеры поверили в то, что он рассказал им, а в этом не было ничего, кроме правды: что он был агентом Контр-Террористического Отдела с заданием остановить заговор, возглавляемый Ребом Уэлдом. Они действительно верили, что он может помочь им заполучить Уэлда, и сейчас этого было достаточно. В это и в то, что он не был копом. Гриф и Роуди терпеть не могли копов, о чем они и объявили не спеша, с выражениями и с чувством. На самом же деле Джек когда-то был полицейским, даже сотрудником спецназа SWAT полицейского управления Лос-Анджелеса, но он не видел нужды обременять байкеров знанием излишних деталей, которые могли бы сорвать начало потенциально продуктивного альянса.
Вот так всегда в полевых операциях: вы работаете с тем, что под рукой. Гриф и Роуди были мальчиками из церковного хора по сравнению с некоторыми главарями боевиков и головорезами, которых Джек Бауэр был вынужден использовать в хитром и коварном уголовном подполье в ходе этой долгой войны против глобального терроризма.
Джек сказал: «Говори сразу, Петтибоун. Кто такой Виннету? Где Реб Уэлд? Каков замысел против Круглого Стола?»
Петтибоун оправился от первоначального испуга. Челюсть и подбородок у него приобрели воинственный вид. Он сказал: «Не собираюсь рассказывать вам всякую хрень, и это последнее, что вам удалось вытащить из меня».
«По крайней мере, ты прав в том, что не отрицаешь всё. Будь благоразумен и храни себя подальше от бед».

 
Петтибоун молчал, даже не потрудившись кивнуть головой. Он отказался прислушаться к голосу разума, а время было на исходе. Требовались суровые меры. Первые удары и избиения не заставили его одуматься. Причинение более сильных страданий заставили его задыхаться и стонать от боли, но не возжелать отвести душу, рассказав об относящихся к делу фактах.
Жестокое обращение выжало из него лишь удушливый полувсхлип: «Реб убьет меня, если я заговорю!»
Это раздразнило Грифа: «Слушай сюда, говнюк. Реб скрывается от меня и от моего братана здесь. Ты боишься его? Он боится нас. Ты скоро поймешь почему».
Теперь Петтибоун обнаружил себя привязанным к стулу в гараже. Его глаза были похожи на очищенные устрицы, с них сняли очки ранее, еще в начале сеанса.
Патрульная машина Фиска была припаркована на стоянке отделения. Роуди завел ее, загнал в гараж и выключил ее. Он выскочил из нее, открыл капот и вернулся за руль.
Грифф притащил пару проводов для аккумуляторов, которые он нашел в гараже и стал возиться под капотом. На каждом конце кабеля были навесные пружины, обработанные резиной медные клеммы. Он прикрепил пару к однотипным клеммам автомобильного аккумулятора.
Он подошел к Петтибоуну и встал перед ним, держа складной нож с выкидным лезвием. Он нажал на штифт, и лезвие выпрыгнуло наружу. Это был длинный, тонкий и острый стилет. Гриф зловеще улыбнулся и подошел поближе к человеку, привязанному к стулу. Руки Петтибоуна были связаны веревкой за спинкой стула. Он сидел неподвижно, крепко привязанный, он дрожал, глядя куда-то вдаль.
Гриф разрезал на Петтибоуне жилет и футболку, оставив его голым по пояс. Тело Петтибоуна, зловонное и немытое, было мертвенно-бледным, как у существ, которые живут в темных пещерах вдали от солнца. Он был тощим, с заметными ключицами, а его грудная клетка выделялась настолько, что можно было пересчитать каждое отдельное ребро.
Гриф стал издеваться над ним: «Что, ты думаешь, что я собираюсь зарезать тебя?» Он нажал на штифт, и лезвие убралось внутрь. Он сунул оружие себе в карман. «Может быть попозже».
Он взял оцинкованное металлическое ведро для швабры, которое он наполнил водой и вылил его содержимое на Петтибоуна, вымочив его всего выше пояса. Он схватил один из соединительных кабелей, сжимая в руке обработанную резиной клемму. Внутри ее пилообразные челюсти были заостренными, чтобы легче было их зажимать внизу к клеммам аккумулятора.
Грифф сказал: «Мы собираемся запустить твой язычок от постороннего источника энергии, чтобы он маленько посплетничал». Он закрепил зажим на груди Петтибоуна у правого соска. Петтибоун заржал, как конь, сломавший ногу. Гриф подождал, пока крики не утихли, и сказал, «Больно, да? Ну что, хочешь поговорить?»

 
Петтибоун покачал головой – «нет». Гриф закрепил другой кабель на груди Петтибоуна над его левым соском. Петтибоун взвыл, корчась под веревками и барабаня ботинками по полу гаража.
Гриф осмотрел свое рукоделие с очевидным удовлетворением. «По-прежнему не хочешь говорить? Нет? Что за тупица». Он покачал головой в недоумении. «Ну что ж, ты сам заказал эту музыку».
Он перевернул металлическое ведро и надел его на голову Петтибоуна. Роуди сел на водительское сиденье патрульной машины, опершись локтем на верхнюю часть двери и, высунув голову из окна, ухмылялся.
Гриф сказал: «Запускай двигатель!»
Роуди включил зажигание и завел машину. В гараже громко зашумел двигатель. Ток от девятивольтового аккумулятора машины устремился по проводам в Петтибоуна, проводимости способствовала вода, которой облили его.
Петтибоун был похож на белую мраморную статую, которая слишком долго стояла без очистки. Спина у него выгнулась, а тело затвердело. Рельефно выделялись каждый его мускул, жила, сухожилие. Он дернулся, как эпилептик в припадке, голова у него заколотилась, грохоча внутри металлического ведра.
Роуди выстрелил двигателем, посылая сине-серые облака из выхлопной трубы и из открытой двери гаража. Гриф взглянул в лицо Джеку Бауэру, пытаясь уловить его реакцию. Выражение лица Джека был вежливо нейтральным. Он задавался вопросом: чего Грифф ожидает от него – чтобы он вздрогнул? В ответ он также взглянул на байкера с приятной улыбкой.
Прошло долгих тридцать секунд, прежде чем Гриф сделал сигнальный жест Роуди (знак перерезанной глотки), чтобы тот выключил двигатель. Воцарилась тишина, будто под бетонной крышкой гроба.
Петтибоун тяжело опустился вниз на стуле, провиснув и покосившись под веревкой. Он ловил ртом воздух в перерывах между приглушенными рыданиями, которые послышались из-под ведра. Грифф подождал минуту, пока не закончились самые ужасные из них, а затем он постучал по ведру и сказал: «Ну что, ты уже готов начать петь?»
Петтибоун все еще держался. Грифф сказал: «Врубай, Роуди!»
Роуди снова завел машину. Петтибоун бился в конвульсиях под ударами электрического тока, реагируя так бурно, что ведро слетело у него с головы и ударилось в потолок гаража. Грифф воскликнул: «Вау!»
Электрошок продлился во второй раз дольше, чем в первый. Гриф дал сигнал выключить ток, и Роуди заглушил двигатель.
Петтибоуну потребовалось больше времени, чтобы восстановиться во второй раз. Он вздрагивал, дрожал, рыдал и трясся. Он плакал и пускал слюни. Грифф приподнял его за подбородок и запрокинул ему голову назад, чтобы взглянуть ему в лицо. Он спросил: «Ну как это тебе?»
Петтибоун что-то пробулькал в ответ, но это трудно было разобрать. Роуди нахмурился, спросив: «Что он говорит?»
Джек перевел: «Та же старая песня: Реб убьет его, если он заговорит». Гриф посмотрел на Джека. Джек поднял брови, как бы спрашивая: у тебя всё?
Гриф действительно запарился. Он сказал Петтибоуну: «Я больше с тобой нянчиться не собираюсь». Он расстегнул ремень у Петтибоуна и начал расстегивать ему штаны.
Петтибоун издал новую порцию воя, но на сей раз он изменил свою мелодию: «Я скажу, я расскажу!»
И он рассказал.

 
 


________________________________________

20. ДЕЙСТВИЕ  ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 10 И 11 ЧАСАМИ ВЕЧЕРА.

 
Дорога Римрок-роуд, Колорадо
Патрульная машина Группы мобильного реагирования (ГМР) с эмблемой полиции штата ехала на юг по дороге Римрок-роуд. В ней сидели Хардин и Таггарт, Таггарт был за рулем. Таггарт сказал: «Это совещание затянулось. Я думал, что оно вообще никогда не закончится».
Хардин кивнул: «Ничто шериф Мак не любит так сильно, как звук собственного голоса».
«Разве что набить жратвой свою толстую тушу. Жаль, что этого старого толстого как *** хотдога не будет в Скай Маунте сегодня ночью».
Хардин пофилософствовал: «Нельзя же все сразу. Будь оптимистом: завтрашний день выгонит Мака на улицу, и ему придется шевелить задницей в поисках работы».
Таггарт понимающе усмехнулся: «Сдается мне, что много полицейских шишек окажется в таком же положении с наступлением рассвета».
«Но не мы, Коул».
«Нет, сэр».
«Мы чисты, как младенцы».
Луна стояла высоко, почти прямо над головой, шаром из белой кости в три четверти, казалось, где-то далеко-далеко от этого горного пейзажа. Лунный свет отражался от петляющей пустой дороги за пределами досягаемости автомобильных фар; силуэты скалистых утесов и иглообразных вершин-башенок вырисовывались на фоне фиолетово-черного неба с вкраплениями далеких светлых точек, которые были звездами.
Хардин взял в руку микрофон радиостанции, пытаясь выйти на связь с диспетчерской в Маунтейн Лейк. В ответ тишина. Хардин бросил микрофон на приборную панель и тяжело откинулся на спинку сиденья: «До сих пор не отвечают».
Таггарт сказал: «Это ничего не значит. Они могли отойти от радиостанции, выйти, передавая заключенного Петтибоуну. Вероятно, так и есть».
«Что-то поздновато. Петтибоун должен был уже приехать и уехать к этому времени».
«Он тоже мог опоздать».
«Хм».
 
Таггарт отвел взгляд от извилистой ленты дороги, разворачивавшейся под фарами, чтобы взглянуть на Хардина, тяжелые черты лица лейтенанта подсвечивались приборной панелью. «Что, беспокоишься, Брайс?»
Хардин сказал: «Я просто надеюсь только, что Фиск не наделал там глупостей».
«Например, типа того, что избил Джека Бауэра до смерти?»
«Это вполне могло случиться».
«Но не с Шэрон, она там проконтролирует».
«Ты же знаешь, какой осёл этот мой племяш, Коул. Как только он начинает бить кого-то, его трудно остановить».
«Ему слишком нравится это дело».
«И ему не нравится Бауэр, ни капельки не нравится».
Таггарт пожал плечами: «Ну скажем, он увлекся, и Джек теперь мертв. И что?»
Хардин сказал: «Уэлд страшно обозлится».
«К черту его. По-моему, он просто еще один никчемный панк с пушкой, просто наглее других».
«В этом отношении, друг мой, я с тобой полностью согласен. К сожалению, мистер Петтибоун не разделяет этого мнения. Он боится Уэлда. Он будет сильно выть и ныть, если Бауэр окажется мертв».
«Его тоже к черту. Если ему это не нравится, пусть потерпит. Во всяком случае, мы уже почти приехали, так что скоро выясним, что к чему».
 
Автомобиль качнулся влево за поворотом и вышел на длинную финишную прямую. В конце ее показались огни полицейского отделения. Автомобиль подъехал к нему, снижая скорость по мере приближения к месту назначения.
Таггарт сказал: «Дом, милый дом». Он повернул налево в проезд, соединявший дорогу с парковкой, и поехал по нему. Хардин наклонился вперед в своем кресле: «Я не вижу машины Фиска––»
Таггарт сказал: «Да там она, в гараже».
Автомобиль остановился перед гаражом. Хардин расслабился и откинулся на спинку кресла. Он проворчал: «Черт возьми, я сказал парню там не парковаться. Посигналь, чтобы он вышел и отогнал машину––»
Внезапно зажглись фары, наполнив салон автомобиля ярким светом. Они принадлежали грузовику пикап, который стоял на холостом ходу незаметно за отделением. Он вылетел оттуда с ревущим двигателем и врезался в патрульную машину, влепившись в нее сбоку со стороны водителя.
Автомобиль закрутился вокруг бронированного переда грузовика. Хардин и Таггарт угодили в адскую встряску, и только благодаря ремням безопасности их не раскидало по всему салону автомобиля. Удар, потрясший машину, сбил с них шляпы и оставил эту парочку почти бездыханными с закружившимися головами.
Лицо Таггарта было усыпано осколками битого стекла от бокового стекла со стороны водителя, на которые оно разбилось при ударе. То же самое произошло и с задним стеклом с этой же стороны машины. Рама лобового стекла выгнулась, а стекло стало матовым, будто покрылось морозным инеем. Таггарт ощупывал себе лицо, пытаясь стряхнуть с глаз осколки стекла. Он заорал: «Он рехнулся что ли??»
Хардин застонал от боли. Он чувствовал себя разрезанным пополам там, где схватили его ремни безопасности сиденья. Он поднял руки в тщетной попытке защититься от слепившего его дальнего света грузовика.
Машина вздрогнула, это пикап двинулся в обратном направлении и высвободился от нее, отъехав назад, чтобы получить некоторое пространство для разгона. Водитель нажал на газ, и грузовик рванулся вперед, чтобы нанести новый удар, разбивая патрульную машину.
Второй удар трансформировал форму автомобиля из буквы U в букву V. Сторона водителя превратилась в подобие аккордеона. Раскромсанный металл прорвался внутрь, прихлопнув Таггарта как муху. Он корчился, извивался, кричал, бился и метался, но ремень безопасности прочно держал его на месте. Область переднего сиденья была смята наполовину, прижав седоков друг к другу и оттеснив их к пассажирской стороне. Лобовое стекло исчезло, безопасное ударопрочное стекло, отлетев, целиком выскочило из исковерканной и искаженной теперь рамы.
Пикап подал вспять, покачиваясь, отряхиваясь и освобождаясь от обломков машины и откатываясь от нее. Хардин изо всех сил пытался освободиться, но Таггарт своим телом пригвоздил его к внутренней стороне двери. Таггарт не прекращал орать и визжать. Хардин бил его своими огромными кулаками как дубиной, пытаясь высвободиться или хотя бы заглушить крики, но потерпел неудачу и в том, и в другом.
 
Эти вопли и визги слились с рёвом и гулом двигателя пикапа, когда он стал наносить свой третий и последний удар. Он ударил машину под углом, толкая ее к задней части стоянки. Водитель жал на газ, толкая машину по асфальту к ограждению, высотой примерно по колено.
Машина оказалась зажатой между оградой и грузовиком. Грузовик продолжал давить и толкать. Металлическое ограждение стало выгибаться наружу в пустое пространство, болты и крепления сорвались и выскочили. Колеса грузовика вращались, запахло паленой резиной.
Возникло головокружительное ощущение освобождения, когда ограждение уступило и подалось. Теперь между краем асфальта и вечностью оставалось всего несколько футов земли. Автомобиль полз по ним вниз под неотступным подталкиванием грузовика.
Колеса с пассажирской стороны машины съехали с земли и коснулись пустоты. Раздался тяжелый глухой удар, когда шасси ударилось о край обрыва, и машина наклонилась книзу. Она провисела там еще мгновение, прежде чем заключительный толчок грузовика не склонил чашу весов и не послал ее вниз в пропасть.
 
Таггарт прекратил кричать, но Хардин не заметил этого, потому что он был слишком занят и орал сам. Он кричал все время полета вниз, пока машина не врезалась в скалистый выступ четырьмя или пятью сотнями футов ниже.
Машина отскочила от него, как футбольный мяч, который пнули ногой, отплыв в пустоту еще на тысячу футов, прежде чем она рухнула на дно.
Грузовик откатился назад подальше от края вглубь стоянки и остановился. Джек Бауэр отогнал его на парковку, отстегнул ремень безопасности, открыл водительскую дверцу и выскользнул из-за руля. Он поднялся, держась за борт, стоя наполовину в кабине грузовика, а наполовину высунувшись из нее.
Из-за отделения выбежали Гриф и Роуди, где они прятались и наблюдали. Они посчитали, что это было чертовски классное шоу, они кричали и орали, выражая свое восхищение.
Джек не заметил их, он смотрел лишь на то место, где машина с Хардином и Таггартом упала в обрыв. Он сказал: «Адьос, амигос. Без обид».
Он лгал.

 
 


________________________________________

21. ДЕЙСТВИЕ  ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 11 И 12 ЧАСАМИ НОЧИ.

 

Лагерь Виннету, Колорадо

Джек Бауэр сделал ошибку предположения.

Петтибоун ранее сказал Хардину и Таггарту, что он повезет Джека к Виннету. Джек предположил, что Виннету – кодовое наименование какого-то большого, крупного игрока в ударе по Скай Маунту, возможно, даже босса Реба Уэлда. То, что у Уэлда был босс, Джек ни секунды не сомневался. Ребел ни за что и никогда бы не смог организовать подобную операцию. Ему бы не хватило ни мозгов, ни денег, ни связей. Уэлд был просто наемником в этом деле. Возможно, Виннету был невидимой рукой, темным вдохновителем заговора.

Теперь Джек узнал, что Виннету – не человек, а место, бывший летний детский лагерь, который давно был закрыт и заброшен в течение уже тридцати лет. Он лежал в высокогорной долине, в парке к северу от Скай Маунт, в узкой расщелине среди склонов Тандер Маунтейн – третьей и самой северной из трех пиков, которые окружали поместье, наряду с двумя другими – горами Нагайи и Зебулон.

Въезд на грунтовую дорогу, соединявшую это место с трассой Мастерман-уэй, был укрыт массивной листвой. «Прикрыт» – тут самое подходящее слово, потому что тропа эта на самом деле не была столь заросшей, какой она выглядела на первый взгляд, если смотреть на нее со стороны автомобильной трассы. Она была замаскирована двумя настоящими ширмами-маскировками по восемь футов с каждой стороны, которые смастерили из мелкой проволочной сетки, натянутой на деревянный каркас-рамку, и завешаны пучками густо покрытых листвой ветвей, чтобы создать впечатление целой стены непрерывных не сломанных кустов.

Они мало чем отличались от декораций, которые используются в театрах на сцене, чтобы создать иллюзию живописного сценического фона. Они были достаточно легкими, чтобы с ними мог управиться один человек.

Теперь их откатили в сторону, чтобы дать возможность проехать на территорию кемпинга, который был скрыт в лесах. Было бы легко пропустить вход, даже если бы его там не было. Деревья по обе стороны тропы встречались над проходом в виде арки, их темные ветви переплетались вверху навесом из листвы. Тропа бежала сквозь них как в туннель, туннель, вход в который был защищен настоящим кустарником, окаймлявшим его с обеих сторон.

В нескольких футах вглубь прохода стояли металлические столбики ворот, каждый высотой в три фута. Цепь, связывавшая их и преграждавшая доступ, теперь лежала на земле. То же относилось и к часовому, который стоял тут ранее на посту, и обязанностью которого было следить и управляться с экранами и цепью, разрешая въезд и выезд только определенным лицам.

 

Петтибоун имел допуск на въезд и выезд отсюда. Сегодня ночью его там ждали. Пикап остановился у входа, и часовой вышел, чтобы отодвинуть в сторону камуфляжные экраны и позволить машине въехать. Гриф был уже там, он притаился в кустах, и он подкрался к часовому из-за спины и заткнул тому рот рукой, подавив любое сопротивление, пока он перерезал ему горло. Гриф умел обращаться с ножом, и он любил это делать.

Он начисто вытер лезвие горсткой листьев и сунул нож обратно в ножны на ремне, которые висели у него на левом бедре. Он побежал на юг по асфальтированной дороге где-то около пятидесяти ярдов, добравшись до того места, где он оставил свой байк, на опушке в леске, где на своем мотоцикле сидел Роуди и ждал его.

Байкеры завели свои машины, и мощные двигатели харлеев ожили, рыча моторами. Фары у них были выключены, когда они подъехали ко входу в проход.

Там уже находился Джек Бауэр, сидевший за рулем пикапа. На плите из стального листа от бронированного переда грузовика едва ли остались какие-то порезы или вмятины, она казалась абсолютно невосприимчивой к воздействию трудов дня сего в сносе трех автомобилей: машины Брэда Оливера, мерседеса КТО с Джеком и патрульного автомобиля Хардина и Таггарта. Это была настоящая Машина смерти. [Deathmobile – гибрид катафалка и бэтмобиля]

Теперь в кресле водителя сидел Джек. В кобуре под левой рукой у него был его любимый пистолет, а второй пистолет лежал в кобуре на поясе на правом бедре. Последний был большим револьвером 357-го калибра, который был любезно предоставлен оружейным арсеналом полицейского отделения в Маунтейн Лейк. Полностью заряженный дробовик-обрез двенадцатого калибра из того же источника лежал рядом с ним на пассажирском сиденье, прикрепленный к нему ремнем безопасности. В левом боковом кармане куртки Джека лежали запасные обоймы для пистолета, а в правом – дополнительные патроны для дробовика.

Гриф и Роуди также пополнили свою огневую мощь оружием и патронами из арсенала. У Роуди был полицейский дробовик, засунутый дулом вниз в прочную кожаную подставку для оружия с правой стороны его харлея, его приклад располагался против внутренней перекладины штанги-протектора, которая болтами была привинчена к верхней части сиденья, служа спинкой.

 

Гриф щеголял парой 357-ых. Стволы висели у него на оружейных ремнях, которые, однако, у него были не на поясе, а свисали с шеи и плеч, в кобурах, расположенных у него под мышками, откуда торчали приклады. Пистолетные ремни скрещивались у него на груди и в верхней части спины, образуя букву X. Под банданой на голове он узлом связал на макушке свои длинные волосы, чтобы они не падали ему на лицо во время акции. Бандана и скрещенные ремни для пушек, похожие на пулеметные ленты, усиливали сходство его с мексиканским бандитом или пиратом прежних времен, но он скакал на железном коне, а не на одной из многих пород лошадей из плоти и крови.

Джек подождал, пока они не присоединятся к нему. Он предупредил их об опасности зеленого газа и дал каждому из них шприц-ампулу, содержащую противоядие. Ампула находилась в капсуле, мини-шприце, специально разработанном для применения на поле боя. Человек, подвергшийся воздействию газа, должен снять защитный пластиковый колпачок иглы для подкожных инъекций, ткнуть шипом в верхнюю часть бедра и надавить движок до конца. Игла была прочной и в состоянии проткнуть брюки или другую одежду при введении препарата под кожу, это был атрибут жизненной экономии времени там, где применено химическое оружие, и дорога каждая секунда. Джеку оставалось лишь надеяться, что байкеры не испробуют эти ампулы, чтобы посмотреть, какого рода кайф это доставляет.

В кабине грузовика Джек был не один. Там также находился Петтибоун. Он сидел на полу с руками в наручниках за спиной, а второй комплект наручников сковывал ему лодыжки. Он был настолько тощим, что браслеты свободно болтались внизу у него на ногах, похожих на трубки. Вокруг его шеи была затянута петля из веревки, другой конец которой был привязан к нижней части бокового пассажирского сиденья. Рот ему не стали затыкать; здесь он мог кричать столько, сколько ему вздумается. В шкафчике в отделении обнаружилась какая-то рубашка, которая сейчас прикрывала верхнюю часть его тела.

 

Он молчал, возможно, это была реакция на сеанс, состоявшийся ранее, когда он извергал поток слов, рассказывая о базовом лагере в Виннету, скрытом входе в него, часовом и камуфляже. Он разболтал всё о Уэлде, газе BZ и дьявольском плане, который начнет реализовываться в решающий Час Икс. Теперь он казался сломавшимся, побитым и подавленным, но Джек сильно рисковал в том случае, если Петтибоун ввел его в заблуждение или утаил какую-то жизненно важную часть информации. Петтибоун был взят с ними в поездку и разделил бы с ними последствия любого предательства или трюка, который мог быть у него в рукаве.

Байкеры подъехали к кабине грузовика с обеих сторон, Грифф – слева от Джека, а Роуди – справа. Грохот их харлеев слился в единый хор с тяжелым гулом мощного двигателя пикапа.

Джек сказал: «Я пойду первым по центру, вы двое заедете после и возьмете их с флангов».

Грифф нетерпеливо посмотрел на него снизу вверх: «Мы знаем план, чувак».

Роуди сказал: «Ну, поехали!»

Джек ткнул Петтибоуна носком ботинка, заставив его поднять голову. Джек просил: «Хочешь ли добровольно выдать какую-нибудь последнюю информацию? Потому что ты тоже висишь на волоске так же, как и все остальные».

Петтибоун покачал головой. Джек нажал: «Ты ничего не скрываешь?»

Петтибоун тупо ответил: «Вы знаете всё».

Джек выкрикнул через открытые окна: «Все готово?» Он посмотрел направо, посмотрел налево. Роуди кивнул, а Грифф поднял большой палец.

Джек нажал на рычаг, переключив скорость. Грузовик рванулся вперед. Зажегся дальний свет, заполнив лиственную арку ярким светом. На земле показались две колеи изрытой разъезженной трассы там, где проходили раньше другие машины. Проезд шел по длинному пологому склону вниз.

Джек переключился на другую скорость, ведя грузовик вперед в умеренном темпе. Он ехал довольно плавно на поглощающих потрясения усиленных пружинах, несмотря на неровности пути. Он взглянул в зеркало заднего вида, в котором появились две яркие точки – байкеры включили фары своих машин.

По крыше кабины грузовика били ветви и царапали его по бокам, пока машина неуклюже пробивалась вперед в проходе между деревьями. Она выкатилась из дальнего конца его на поляну.

……………………………..

 

Местность здесь мало напоминала высокогорную долину, скорее просто скалистую расщелину, около акра плоской поверхности, заросшей сорной травой и кустарником. Горстка коттеджей в форме перевернутой литеры U группировалась на другом конце этой то ли прогалины, то ли поляны. В центре стояло длинное, низкое деревянное здание. Оно было похоже на обувную коробку с крышей вместо крышки. К его длинной стороне и выходила тропа, которая вела через деревья.

Домики представляли собой темные, полуразрушенные лачуги, но длинный дом находился в лучшем состоянии. Его окна выглядели как затемненные квадраты или светлые прямоугольники. Перед ним мелькали какие-то темные силуэты.

Джек направил грузовик на них и поехал к ним. Он снизил скорость, замедляясь по мере приближения, несколько раз ткнул ладонью в гудок, прозвучавший металлическим бип-бипом. Он высунул руку из окошка и помахал ею так, чтобы, как он надеялся, это восприняли в качестве дружественного жеста.

Яркий дальний свет выхватил во мраке вдали с полдюжины вооруженных людей. Джек задался вопросом, кто из них принимал участие в атаке на Силвертоп и в хладнокровном уничтожении выживших после поражения газом BZ агентов КТО, которое последовало за этим. Он почувствовал, как его кровь стала в этот момент закипать.

У некоторых из банды были винтовки, у некоторых пистолеты, другие были вооружены и тем и другим. Они еще ничем не выказали своей тревоги. Грузовик тыркался вперед со скоростью в несколько миль в час. Двое подняли руки, чтобы прикрыть глаза от яркого света, другие отвернулись от него. Один завопил: «Выруби дальний свет!»

 

Джек выключил свет. Внезапно наступившая темнота усилила контраст с прежним резким ярким светом, который только что заполнял поляну. Джек стал переключаться на более высокие скорости, не переставая жать на газ, крутя рычаг скоростных передач, пока делал это.

Силуэты боевиков подсвечивались огнями длинного дома, хотя они и были приглушенными. Джек направил автомобиль на них. Внезапно начались крики, гневные выкрики.

Кто-то открыл огонь из автоматов. Стали палить пистолеты, их дула вспыхивали копьями и клинками света. Очереди залпами били по машине, не причинив никакого вреда бронированному переднему щиту грузовика, обшитому сталью.

Джек опять включил дальний свет, утопив своих противников в слепящем огне. Грузовик был уже почти на них. Один или двое дерзких и стойких все еще стояли и стреляли, но другие бросились врассыпную по сторонам и в длинный дом.

Перед грузовиком оказался боевик, стрелявший в него. Очередь пробила дыру в лобовом стекле, выйдя через крышу кабины. Грузовик накрыл стрелка. Тот вскинул руками. Грузовик ударил его с глухим стуком, и тот отлетел.

Джек грубо крутил баранку, подгоняя налево. Грузовик развернулся широким изгибом. Боевики рассеялись, разбежавшись в разных направлениях. Джек направился к ближайшему из них, преследуя его. Цель побежала к домику, грузовик гнался за ней по пятам.

Он почти сделал это. Задел его передним бампером, и тот упал под колеса. Грузовик вздрогнул два раза, как будто пролетел сразу через двух лежачих полицейских.

Джек вновь крутанул руль круто влево, чтобы не врезаться в домик. Правый край стального листа пробил угол лачуги и смахнул ее в сторону. Домик развалился на груду сломанных досок, а грузовик продолжил свой ход.

Громовые раскаты двигателя грузовика были контрапунктированы сердитым гудением двух Харлеев, когда они въехали на поле битвы. Один бросился слева, а другой справа. Джек не мог сказать, кто из них был Гриф, а кто Роуди.

Яростный огонь вмазал по грузовику со стороны водителя. Джеку это очень не понравилось. Фланги машины были ее слабыми местами, а передняя часть –– сильной стороной. Он резко повернул и поехал в сторону стрелявших.

Он проехал мимо Грифа, который двигался в противоположном направлении, упорно преследуя какого-то боевика. Гриф выстрелил несколько раз поверх руля в свою жертву. Джек пронесся мимо и пропустил исход столкновения.

Между двумя домиками справа от Джека стояли два боевика с винтовками и палили в него. Он бросился на них, пули рикошетили от стальной пластины грузовика. Он вскинул руку, чтобы защитить глаза, когда оказалось раздробленным лобовое стекло, осыпав его кубиками битого безосколочного стекла. Его лицо и руки были усеяны острыми жалящими осколками стекла, но не его глаза. Он мог видеть нормально.

 Грузовик продолжал двигаться, врезаясь и сбивая стрелявших с комбинацией глухих стуков в один-два удара, машина едва ощутимо вздрагивала, превращая их в кучи переломанных костей. Грузовик покатился вверх по склону, в свете фар замаячило дерево.

Джек вдарил по тормозам, грузовик, упираясь, заскользил, тормозя, что-то хрустнуло. Это дерево переломилось посередине ствола там, куда в него ударилась стальная пластина, и упало в противоположную сторону.

Он здесь охотится на убойный отряд Реба Уэлда, а не на деревья. Он дал задний ход, грузовик с ревом рванулся назад и проехал по тем же телам снова. Он задним ходом вернулся на поляну, едва избежав наезда на Роуди, который преследовал человека, бежавшего в сторону прохода под деревьями. Роуди свернул далеко в сторону, чтобы преодолеть препятствие в виде заднего бампера грузовика. Он что-то прокричал. Джек ничего не смог разобрать, но звучало это не очень приятно.

Из-за домика, стоявшего в начале перевернутой литеры U, появился Гриф. Вокруг него свистели пули. Становилось жарко, поэтому он снова развернулся, лавируя между двумя домиками, используя их в качестве укрытия.

Прогремел дробовик. Джек посмотрел в зеркало заднего вида. Роуди остановил свой мотоцикл, чтобы в кого-то выстрелить. Его первый выстрел стал промахом. Он встал, широко расставив ноги, чтобы байк не шатался, поднял дробовик к правому плечу, направил дуло в беглеца и выстрелил снова. Его жертва упала.

Поляна очистилась от бегущих фигур, но была завалена упавшими. Огневое сопротивление противника теперь сосредоточилось в длинном доме, где заняли позицию оставшиеся в живых стрелки. Они укрылись за деревянными стенами и палили через окна и открытую дверь. Четверо из них: три в окне, и один у двери.

Джек думал, что деревянные стены не станут надлежащей защитой от пуль или грузовика. Он взглянул на Петтибоуна, который прижался, съежившись под приборной панелью в углу кабины, настолько, насколько позволяла ему это сделать короткая веревка на его шее. Джек сказал: «Ну что – вперед? Поехали?»

Петтибоун вскричал: «Нет, нет!»

Джек направил грузовик на длинный дом и склонился над рулем, просигналив, чтобы привлечь внимание байкеров, заполнив поляну громким грубым ревом. Он переключил передачу, и грузовик покатился вперед, набирая скорость.

Боевики целились в грузовик, когда он к ним приближался. Джек скрючился в сиденье как можно ниже, но все же глядя поверх приборной панели. Линия огня разрывала перед ним землю. Стрелявшие взяли цель как в тире и стали заливать грузовик свинцом. Пули плющились о бронированный фронт грузовика, как тот пресловутый ливень с градом, барабанивший по жестяной крыше.

Одна из очередей прошила целую линию пулевых воронок на задней панели кабины грузовика, недалеко от макушки Джека.

Впереди вверх по курсу показался длинный дом, заполнив все поле зрения Джека. Он нацелил машину на окно, через которое палили в него три боевика. Левая передняя шина грузовика была прострелена в куски, вынуждая машину наклоняться и отклоняться влево.

Джек пытался справиться с этим скольжением, крутя руль жестко вправо, чтобы компенсировать дрейф. Потребовались некоторые усилия, чтобы удержать машину в нужном направлении.

 

Перед зданием был деревянный дощатый настил высотой в фут. Доски хрустнули и раскололись под весом грузовика с таким звуком, будто их сунули в лесопилку. Они мешали продвижению машины вперед, пытаясь затормозить ее. Грузовик взбрыкнул и задрожал, но продолжил свое наступление. Руль пытался было выскользнуть из железной хватки Джека, но он крепко вцепился в него обеими руками.

Джек вдавил ногой педаль газа в пол и так держал ее, подталкивая к заключительному дикому скачку скрежещущих оборотов двигателя.

На пути его возникла стена с окном. Грузовик проломил ее, сбив двух боевиков, присевших за ней. Они размазались под колесами машины, врезавшейся в длинный дом.

В длинном доме был длинный зал. Его деревянный пол провалился под весом грузовика. Пикап продолжил свое движение вперед, разрывая доски и балки и разбрасывая их в разные стороны. Его протащило в середину пространства, а затем он дернулся и остановился.

Сверху на грузовик обрушились стропила. В стене позади него была видна дыра размером с грузовик. Часть ее обрушилась, потянув за собой вниз переднюю часть крыши. Обрушение подняло густые облака сухой серой пыли. Кучи мусора, древесины и штукатурки размером со здоровенный стол рухнули на крышу и капот кабины.

Центральная часть передней половины крыши провалилась вниз, но концы ее держались, более прочные угловые балки стояли вертикально и выдержали нагрузку. Джек подумал, что рухлядь сверху прекратила падать, но тут еще одна куча рухнула вниз каскадом.

Свет в машине горел, так что источник питания не был перекрыт. Перерыв. У Джека не было фантазии сыграть в прятки и стрелялки в темноте.

Двигатель отрубился. Джек расстегнул ремни безопасности и схватил дробовик за приклад. Левой рукой он схватился за ручку двери и потянул. Дверь открылась, но только на расстояние просунутой ноги или около того, а затем застряла, зажатая на месте упавшей кладкой.

Он приложился плечом к двери и своим весом надавил сзади на нее и попытался еще раз приоткрыть дверь на достаточно широкое расстояние, чтобы суметь выбраться. Он подготовился подставить ногу, спускаясь из кабины. Сверху упал кусок штукатурки размером с карточный стол, разбившись у верхней части двери.

Джек отпрянул, но рефлекс сработал бы слишком поздно и не спас бы его, если бы он попытался спрыгнуть одним секундным ударом сердца раньше. Он вынырнул в открытую дверь, волоча за собой дробовик, лежавший поперек сиденья. У этого помпового ружья были обрезанные дуло и приклад, поэтому длиной оно было размером с полицейскую дубинку.

 

Из-под грузовика торчала рука. Она все еще крепилась к телу своего мертвого хозяина. Джек остерегся наступить на нее, не из брезгливости, но потому, что почва под ногами была достаточно непрочной.

Пол представлял собой полосу препятствий в виде отверстий в половицах и груд щебня. Сверху кучками и горстями сыпалась пыль от штукатурки, обсыпая его белыми частицами и пятнами. Целые облака какой-то дряни мутили воздух и кружились в зале, как клубящийся над морем плотный туман. Сухой туман.

Джек двигался пригнувшись, с дробовиком в руках. Он пытался ступать осторожно, но оступился на сломанной доске и провалился. Кто-то находившийся дальше в зале выпустил в него автоматную очередь, но промахнулся, и она прошла у него над головой. Он не мог сказать, откуда это исходило, не мог из-за потоков вздымавшихся в воздух белых частиц, мешавших обзору.

 

Он подобрал кусок штукатурки и отбросил его в качестве проверки в сторону. Старейший трюк, но он сохраняет свою силу, потому что обычно срабатывает. Призрачный стрелок открыл огонь по звуку удара падающей на пол штукатурки.

Полосы вспышек из дула выявили призрачные очертания фигуры справа от Джека. Джек выстрелил в нее из дробовика, чуть подержал курок и закачал в нее еще несколько залпов. Послышался приглушенный крик, и тело упало на пол, оставив только белую пыль крутиться там, где только что стоял этот человек.

Джек подумал, что он снял его, но нужно было это проверить. Он медленно двинулся вперед, прокладывая себе путь через целые насыпи и курганы из обломков, завалившие весь пол. Он держал дробовик обеими руками на поясе, готовый ответить на любую внезапную угрозу. Мусор стал уменьшаться после того, как он перебрался подальше от передней стенки. Пыль штукатурки начинала оседать, белые облака истончались и рассеивались.

 

На полу, распластавшись, лежала темная фигура, примерно там, куда Джек выстрелил в нападавшего. Он осторожно приблизился к ней, на случай, если тот только притворялся, играя в спящего опоссума, чтобы взять Джека врасплох. Он приблизился к телу и увидел, что там не о чем было беспокоиться. Этот противник уже никогда не сможет вновь выпустить еще одну очередь, не с этим повреждениями, которые были нанесены ему дробовиком.

Он услышал позади себя поспешно удирающие шаги, потревожившие мусор под ногами. Джек развернулся, готовый выстрелить. Кто-то вскочил и выбежал на улицу через дверной проем. Выбежал до того, как Джек выстрелил в него.

Беглец напоролся там на целую серию выстрелов. Послышался крик, еще несколько выстрелов, а затем звук тела, падающего на дощатый настил.

У Джека не было никакого желания получить пулю от его собственных союзников, так что он сошел с потенциальной линии огня, открывавшейся из-за дверного проема. «Гриф! Роуди!»


Гриф откликнулся: «Это ты, красавчик?»

«Да!»

«Что происходит?»

«Кажется, здесь все чисто, но держитесь настороже».

«Я всегда так делаю, чувак. Я вхожу, так что не стреляй».

«Ты тоже не пали».

Гриф прошел через дверной проем с пистолетом в каждой руке. Он обошел кругом целый клубок сломанных балок у пассажирской стороны грузовика. Он резко остановился, глядя на что-то и пробормотал что-то сдавленным возгласом. Джек не мог видеть, что это было, с того места, где он стоял.

Гриф направил свой пистолет вниз и выстрелил. Джек спросил: «Зачем стрелял?»

Грифф сказал: «Тут парень был, раздавленный задним колесом. Он был еще жив. Добил его выстрелом из милосердия». Он поднял глаза и осмотрелся: «Мы их всех замочили?»

Джек сказал: «Тех, что здесь были? Думаю да, но это не факт. Могут быть еще один или два, которых мы упустили».

Гриф оглядел сцену, оценивая ущерб. «Ты реально снес этот дом, чувак».

 «Я сделал то, что должен был сделать».

«Вот круто. У меня тоже бывает перебор».

«Где Роуди? Он справился?»

«Конечно. Этот здоровенный ублюдок неубиваем».

Вошел Роуди. Он бросил на Джека косой взгляд: «Ты чуть не наехал меня, чувак!»

Джек сказал: «Прости».

«Прости – это не катит. Следующий раз смотри, куда едешь».

Грифф сказал: «Расслабься, братан. Оставь это для Реба».

«Где Уэлд? Его здесь нет. Я знаю, я осмотрел все тела, проверяя, мертвы ли они все».

Джек сказал: «Они мертвы?»

Роуди гадко ухмыльнулся: «Когда я покинул их – да».

Грифф спросил: «Чувак, где Ребел? Нам нужно свести с ним счеты».

«И вам, и мне, нам всем», сказал Джек. «Это был его арьергард. Их нужно было нейтрализовать до того, как мы сможем взять его самого».

Гриф ухмыльнулся: «Нейтрализовать. Неплохо, неплохо. Может, ты и на самом деле секретный агент, судя по тому, как говоришь».

Джек пропустил это мимо ушей. Не имело значения, что думали байкеры про него, кем он был на самом деле. Способ мотивировать их состоял в том, чтобы не спускать их глаз с главного приза.

Он сказал: «Реб и его убойная команда уже ушли, ушли в Скай Маунт, чтобы выполнить свое задание по уничтожению. Вот там мы их и найдем, там и будет решающая стычка: в Скай Маунте».

 
 


________________________________________

22. ДЕЙСТВИЕ  ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 12 ЧАСАМИ НОЧИ И 1 ЧАСОМ НОЧИ.

 


У подножия горы Скай Маунт, Колорадо

Роуди сказал: «Взгляните-ка на все эти конфетки!»

Вражеский убойный отряд использовал длинный дом как свою штаб-квартиру. В те дни, когда Виннету был летним лагерем, этот дом являлся столовой. Две трети его пространства занимал зал общественной столовой, а остальное – кухня.

Кухня была приспособлена под командный центр убийц. Длинные столы, которые когда-то использовались для приготовления еды, теперь были завалены картами, графиками и схемами, на большинстве из них изображался особняк в Скай Маунт с различных точек осмотра и в разных аспектах и его окрестности. В настенном шкафу кладовой стояло пять пистолетов-пулеметов с глушителями и патроны к ним – «конфетки», которые и имел в виду Роуди.

Джек Бауэр снял один из автоматов с колышка шкафа, где он висел, и осмотрел его. Это была современная центрально-европейская подделка классических пистолетов-пулеметов Ingram MAC–10 и MAC–11. Полуавтоматическое оружие. Легкий на вес ствол был квадратным по форме и размерам и снабжен съемной металлической трубкой глушителя. С отвинченным глушителем оружие было не намного больше или тяжелее, чем обычный полуавтоматический пистолет. В обойме были патроны 9-мм калибра.

Глушитель по форме и по размерам был с внутренний картонный ролик в рулоне бумажных полотенец, только выполненный в металле.

Джек привинтил его к короткому дулу автомата. Он хлопнул обоймой, вставив ее в приемник, закрыв и зарядив пушку, и большим пальцем щелкнул переключателем, настроив ствол на автоматическую стрельбу очередями. Он навел оружие на металлическое ведро, стоявшее на столе в дальнем углу комнаты, и нажал на спусковой крючок, выстрелив трижды.

Полуавтомат с глушителем издал звук легкого кашля, похожий на чихание шланга со сжатым воздухом. Ни звука от выстрела, только шепот: фтт-фтт-фтт!

Трижды просверленное пулями, металлическое ведро протанцевало и прогрохотало. Оно отскочило с кухонного стола, упало на пол и покатилось.

Грифф сказал: «Неплохо!»

 Джек сказал: «Это может нам пригодиться». Ему не нужно было повторять это байкерам дважды. Они уже жадно разбирали себе оружие. Джек спросил: «Знаете, как ими пользоваться?»

Гриф окатил его презрительным взглядом, как если бы его оскорбили. «Шутишь что ли?»

Роуди сказал: «Я оттачивал свои первые зубки на этих малышках».

Байкеры набили карманы своих джинсовых жилетов, все в цветах и в символике хеллбендеров, дополнительными обоймами к полуавтоматам. Роуди сказал возмущенно: «Это, наверное, часть того самого добра, которое Реб увел из клуба».

Грифф сказал: «Мы вернем их ему с процентами — во всяком случае, со свинцом. Воздадим своего рода высшую справедливость, так сказать». Он щелкнул и зарядил полуавтомат и направил его на Петтибоуна, который стоял в стороне, пытаясь быть незаметным. Руки Петтибоуна по-прежнему были скованы наручниками за спиной, но его ноги были свободны. На шее у него все еще висела петля, свободный конец веревки болтался спереди.

Петтибоун взвизгнул и отскочил. Джек сказал: «Он нам нужен, Гриф».

Гриф выглядел разочарованным, но опустил оружие. «Хорошо… может быть позже».

Джек сказал: «Почему арьергард не вооружился ими, Петтибоун?»

«Это часть тайника Реба, его заначка – только для использования в Акции».

Такой термин – «Акция» – Петтибоун употреблял для обозначения планируемого удара по Скай Маунту. Джек не был уверен, было ли это слово в личном употреблении у их пленника, или же это общий лейбл группы для обозначения удара. Не то что бы это имело какое-то особое значение. Но это означало наличие замысла по совершению массовых убийств, как бы это ни называлось.

В числе прочей утвари на кухне был еще ржавый металлический контейнер, и похоже, что он когда-то был холодильником или шкафом для хранения продуктов питания и еды. Он был восьми футов в длину, четыре фута в высоту и три фута по ширине.

 

Роуди для пробы выстрелил в него из своего полуавтомата. Пистолет сработал, произнеся брррррррррип! Глушитель подавил не только хлопки, но и вспышки из дула. Джек отметил это с одобрением. Это означало, что вспышки света при выстрелах не выдадут местонахождения стреляющего. Но это имело и обратный эффект, конечно. Ударная группа Реба Уэлда вооружена такими же стволами и также воспользуется этой невидимой уловкой глушителей.

Выстрелами в одной из сторон контейнера была пробита горизонтальная линия отверстий размером с пятицентовую монетку. Через них стали сочиться струи воды. Грифф выстрелил еще раз, продолжая дырявить контейнер. Из свежих пулевых отверстий стало выливаться еще больше воды.

Гриф прижал себе к груди полуавтомат, словно укачивая его в колыбельке и улыбаясь ласково ему сверху: «Мой сладенький!»

Роуди сказал: «Прекрати-ка огонь, братан, я хочу поглядеть на кое-что». Он подошел к контейнеру, обойдя увеличивавшийся круг воды, образовавшийся в виде лужи на полу от пуль. Он заглянул внутрь: «Он набит льдом. Может, они тут пиво охлаждали».

Грифф спросил: «Есть там пивко?»

«Неа».

«Тогда по фигу».

Джек задумался над тем, что озадачило его: на длинном столе лежали кучки полосок из белой ткани. Он взял в руки одну из них. Она была четырех дюймов в ширину и около восьми дюймов в длину. На концах ее имелись вертикальные полоски из какого-то материала с липучкой. Скрепленные между собой, они образовывали круговую полосу. Он спросил: «Что это, Петтибоун?»

Петтибоун сказал: «Не знаю».

«Ты еще жив только потому, что ты нам нужен. У меня такое ощущение, что ты теперь бесполезен».

«Какая разница? В любом случае вы все равно убьете меня».

«Ты хочешь этого прямо сейчас? Прекрасно. Эй, Гриф—»

Петтибоун быстро сказал: «Подождите, подождите! Я только что вспомнил, для чего они нужны. Это повязки. Вся команда Акции их носит».

«Это – опознавательный знак».

«Да. Участники, вовлеченные в дело, наденут их на территории поместья. Таким образом, не будет никаких провалов и ошибок, если они пересекутся во время Акции».

Гриф подсел к Петтибоуну и приставил дуло полуавтомата с глушителем тому под подбородок, заставив его откинуть голову назад. Гриф сказал: «Так ты ‘только что это вспомнил’, а?»

Петтибоун напряженно произнес: «Я – я забыл…»

Джек спросил: «Сколько человек вовлечено в дело?»

Петтибоун сказал: «Не знаю—» Он, должно быть, увидел что-то, что не понравилось ему в лице Джека, потому что он выпалил: «Я не знаю! Это дело Реба, а он не любит, чтобы кто-нибудь совал нос куда не надо!»

Грифф сказал: «Ах так? Мы собираемся влезть в бизнес Реба обеими ногами и посмотреть, как он тогда запоёт».

Петтибоун сглотнул. Ему было тяжело говорить под дулом пистолета Грифа, наставленного снизу на него под подбородком, но он изо всех сил пытался донести свои мысли. «Только Реб знает, кто будет взят в дело внутрь поместья. Для этого и нужны белые повязки на руку, кто их носит – тот с нами, и его нельзя ранить».

 Джек сказал: «Ты пойдешь с нами, Петтибоун, так что если что-то с нами случится – это случится с тобою первым. Имея это в виду, может, у тебя есть еще что-нибудь, о чем ты забыл нам рассказать?»

«Это всё, я клянусь!»

«Лучше бы ты был в этом полностью уверен».

«Нет, вот именно, это всё!»

«Окей, ты будешь дышать несколько дольше. Гриф…»

Гриф прокричал «Пиф-паф!» и рассмеялся, глядя на то, как вздрогнул Петтибоун. Он опустил оружие, но продолжал со злобой посматривать на Петтибоуна. Джек взял одну из белых полосок и спросил: «На какую руку?»

Петтибоун сказал, «На любую, это не имеет значения». Колебания Джека побудили Петтибоуна добавить: «Я не лгу!»

Джек обернул белую ткань вокруг своего левого бицепса, закрепив ее на месте с помощью клейкой ленты. Он сказал байкерам: «Вы бы тоже прикрепили. Мы не можем позволить себе упустить хоть что-либо, что может дать нам даже небольшое преимущество».

Гриф и Роуди надели белые нарукавные повязки. Джек надел такую же на руку Петтибоуну, сказав: «Нам не нужно, чтобы его дружки узнали, что у них что-то идет не по плану».

Он вытащил патроны для дробовика из правого кармана своей куртки, заменив их дополнительными обоймами для полуавтоматов. Роуди спросил: «Ты не берешь дробовик?»

 Джек сказал: «Не знаю, нужны ли нам взрывы дробовиков, когда вокруг будет куча взрывчатки и газовых гранат. Для такого дела лучше подойдут пистолеты-пулеметы».

«Я возьму и то, и то. Дробовик пригодится, если нам нужно будет пробивать двери».

«Используй его в качестве последнего средства. Мы не собираемся афишировать свое присутствие».

«Лучше если он будет при себе и не понадобится, чем если он будет нужен, но его с собой не будет».

«С этим не поспоришь».

Роуди схватил патроны для дробовика и засунул их себе в карманы брюк. Вокруг было много фонариков, тяжелых и похожих на дубинки. Джек взял себе один. «Нам они тоже понадобятся».

Роуди сказал: «Вы с Грифом возьмите их. Я понесу дробовик в одной руке и автомат в другой».

Джек и Гриф опробовали фонарики и убедились, что они работают. Гриф посветил мощным пучком лучей в лицо Петтибоуна, заставив того прищуриться и отвернуться. Гриф сказал: «Я слежу за тобой».

Джек сказал: «Пошли». Он, байкеры и их пленник подошли к двери. Роуди сказал Грифу: «Мы сможем вернуться за двумя другими автоматами позже».

Они все вышли, дверь в кухне вывела их в короткую северную часть длинного дома.

Луна скрылась за вершиной горы, и крошечный парк лежал в густой тьме. Джек и Гриф включили фонарики. Джек сказал Петтибоуну: «Веди».

Петтибоун сказал: «Сюда». Он обогнул северо-западный угол и зашел за здание, следом за ним двинулись и остальные. Проторенная тропинка вела на юг. Группа миновала здание и затем продолжила свое продвижение, пересекая поле, заросшее сорняками, западный край которого граничил с зарослями кустарника. За ними тянулась каменная гряда высотой в сотни футов, часть центральных склонов горы Тандер Маунтейн.

Тропинка вела на юг где-то около ста ярдов, лагерь Виннету остался позади. Впереди возвышался высокий скалистый мыс в несколько сотен футов высотой, отрог, отходивший под прямым углом от Тандер Маунтейн. Отрог этот был северной границей горы Скай Маунт; с другой стороны ее находилось поместье. Особняк и земля вокруг него располагались у основания южного склона отрога.

 

Отрог как горный занавес скрывал вид и звуки поместья; в ночном небе над ним невозможно было разглядеть даже огней особняка. Это эффективно изолировало Скай Маунт от Виннету, гарантируя, что ни скрытые огни лагеря, ни звуки перестрелки ранее не могли быть замечены теми, кто находился в поместье.

Угловой карман, где отрог соединялся с восточной стороной горы Тандер Маунтейн, был укрыт кромешной тьмой. Тропинка начала немного повышаться по мере приближения к основанию отрога. Петтибоун споткнулся, чуть не упав. Он сказал: «Я не могу идти с руками в наручниках за спиной».

Грифф сказал: «Да? По крайней мере, ты пока что в вертикальном положении». Он ткнул Петтибоуна концом своего пистолета-пулемета. «Топай дальше, если хочешь сохранить его».

Петтибоун пошатнулся, неуверенно двинувшись вперед. Под ногами теперь был короткий низкий подъем из сыпучей земли и камней, осыпь, окаймлявшая основание склона. Их цель была там, наверху. Они ненадолго остановились, лучи фонарей Джека и Грифа стали прощупывать то место, куда им нужно было добраться.

В скале зияла дыра – массивная дверь или портал, врезаясь в нее под прямым углом. Роуди сказал: «Черт!»

 Грифф сказал: «Мы знаем, что мистер Боунс рассказал тут недавно нам вроде бы всю правду об этой штуке».

Джек положил свой автомат и фонарик на валун высотой по пояс и вынул из кармана сотовый телефон. Грифф сказал: «Что ты делаешь?»

Джек сказал: «Вызываю подкрепление, если только сигнал пройдет».

«Ты ведь не собираешься кинуть нас, не так ли, чувак?» Гриф взял слишком небрежный тон, в чем Джек распознал предвестие возможного насилия.

Джек сказал: «Я стою здесь рядом с тобой, ты можешь все слышать. Как я уже говорил, это не игра в казаки-разбойники, в полицейских и грабителей, это вопрос национальной безопасности. Эта связь избавит нас от западни в этом деле с Маунтейн Лейк».

«Я родился параноиком, Джек. Но ты пока что вел себя как надо, так что я готов сыграть до конца. Действуй».

Джек увидел, что Райан Шапель оставил ему еще целую кучу сообщений голосовой почты. Скривив рот, он проигнорировал их и нажал на быстрый набор номера Орландо Гарсии.

Он не знал, будет ли здесь работать сотовый, но он думал, что это было возможно, потому что и он сам, и командный пункт в Пайн-Ридж находились на одной и той же восточной стороне хребта, в отличие от Шэдоу Вэлли дальше на запад, где вклинивавшиеся пики фактически перекрывали сигнал. В его сотовом имелся скремблер против электронной прослушки, так что связь будет защищенной – если только он дозвонится.

На звонок ответили уже после третьего гудка. Гарсия спросил без всяких преамбул: «Я уже чуть было не счел тебя окончательно сгинувшим». Сигнал был приглушенным, но слышимым. «Где ты? Что с тобой?––»

Джек встрял поперек его слов: «Сейчас не до этого. Планируется удар по Скай Маунт, и я собираюсь остановить его, если смогу. Отправьте тактическую группу, чтобы ждала за пределами усадьбы, но не двигалась до тех пор, пока я не сообщу вам. В противном случае вы можете спровоцировать массовую бойню, которую мы пытаемся предотвратить. Вы все поняли?»

«Останьтесь на линии хоть еще одну чертову минуту—»

«Вы поняли?»

«Да».

«Хорошо. Если Вы не получите известий от меня к двум часам — это ноль двести часов, повторяю, ноль двести часов [военный стандарт времени] – значит, мне не удалось этого сделать, и вы можете начать эвакуацию Скай Маунт. Вы меня слышите?»

«Да, черт побери, но —»

«Ноль двести часов и затем уходите. Не раньше».

«Подождите—!»

Джек прервал связь и выключил сотовый. Вновь и вновь фактор доверия. Брэд Оливер был предупрежден заранее, что его собирались задержать. Информация могла придти только от кого-то высокопоставленного в КТО Лос-Анджелеса или КТО Денвера. Был ли это Гарсия? Джек не знал. Он не собирался выявлять своих намерений до тех пор, пока он так или иначе это не узнает. Он сказал Гарсии достаточно, чтобы спасти ситуацию в Скай Маунт, если бы Джек провалил свое задание, но не так много, чтобы Гарсия мог помешать ему, если окажется, что он работает на другую сторону.

Он сунул в карман сотовый и взял в руки оружие и фонарик. Он сказал: «Петтибоун пойдет первым. Если на пути будут какие-нибудь ловушки, он угодит в них первым».

Петтибоун сказал: «Там их нет».

«Ты пойдешь первым в любом случае».

Они пошли вверх по склону одной цепочкой, первым шел Петтибоун, за ним Джек, Гриф и Роуди. Они остановились на пороге у входа, Джек и Грифф осветили фонариками портал.

Над отверстием в стене был плоский выступ шириной около шести футов. Дыра была входом в туннель, который шел вглубь отрога. Его пробурили сквозь скалы и укрепили, выровняв, залив бетоном. Из него веяло прохладным сухим воздухом. Ночной воздух уже был и так прохладен, а в туннеле было еще холоднее.

Там было темно, черным-черно, ни единого проблеска света внутри. Его округлый свод был семи футов высотой и пяти футов шириной. Бетоном было залито так, чтобы пол был плоским. Дверь, или люк, представляла собой массивную конструкцию из заводской стали в три фута толщиной. В туннеле она крепилась на паре изогнутых шарниров соответствующего размера. Петли крепились в пазах, находившихся во внутренней части рамы на вершине портала. Если ее закрыть, то люк плотно входил и сливался с рамой.

Внутри тоннель был обшит каменными панелями, что гармонировало с окрестностями. За годы — десятилетия — своего существования в этом месте, стены туннеля заросли мхом и лишайником того же самого типа, как и тот, который цеплялся за природные скалы.

В центре люка изнутри имелось огромное металлическое колесо со спицами размером с рулевое колесо большого грузовика. Его центральная ступица была водружена на короткую, приземистую опору-столб, вмонтированную внутрь цилиндрического вала, установленного в глубине металлической установки-крепления. Оно могло использоваться для открытия люка или зажима, который он закрывал. Механизмом можно было управлять только с внутренней стороны.

Роуди сказал: «Это прям как дверь в банк…»

Гриф сказал: «С 50-тысячедолларовой выплатой внутри. И она уже открыта. Нам нужно лишь заполучить башку Реба, чтобы забрать бабки».

«И не быть убитыми».

«Да, и это тоже».

Петтибоун нерешительно топтался на пороге. Джек ткнул его кончиком автомата и сказал: «Двигай. И кончай тащиться еле-еле. Мы не хотим опоздать на вечеринку».

Петтибоун двинулся вперед, Джек за ним внутрь, байкеры сзади. Бетонная отделка стен туннеля кое-где треснула и пятнами обрушилась, но в целом раскоп был намного более прочным и солидным, чем шахта в Силвертопе. В том руднике было сыро, липко и холодно, а этот туннель был сухим и пыльным.

Лучи фонарей-близнецов крутились вокруг Петтибоунова скелета, а далее проникали глубоко внутрь, в наиболее важные части туннеля, но недостаточно глубоко, чтобы достичь его конца. Пол был с небольшим уклоном вверх, менее пяти градусов. Группа молча поплелась вверх по нему.

 
Туннель был пустынным, голым, функциональным, утилитарным. Внешний мир также переставал здесь существовать из-за всего того эффекта, который он производил. Его влияние было нулевым. Бетонная облицовка имела свойство абсорбировать, приглушать окружающие звуки. Шаги незваных гостей шарахались и шептались вдоль длинной однообразной дороги казавшегося бесконечным похода.

Джек погонял Петтибоуна вперед, тыкая его полуавтоматом все чаще, когда тот тормозился. Джек посчитал это добрым знаком. Это означало, что они приближались к своей цели в конце туннеля, к месту назначения, куда Петтибоуну не было никакого желания приближаться.

Туннель прекратил свой наклон вверх и теперь шел ровно. Лучи фонаря внезапно на что-то натолкнулись, вместо того, чтобы быть проглоченными небытием. Они отскочили от какого-то отдаленного предмета неясной формы, размытого пятна.

Джек прошептал через плечо байкерам: «Будьте начеку и приготовьтесь действовать». Много еще предстояло пройти, выяснить и разведать, но переход лучше было бы сделать именно теперь, когда стал виден конец.

Джек отклонил луч фонаря в сторону. В конце этого длинного участка тоннеля вырисовывалось нечеткое пятно. Он коснулся концом глушителя головы Петтибоуна сзади, прямо у шеи, это был нежный намёк на сущность жизни и смерти.

Джек не знал, что лежит в конце туннеля, но что бы это ни было, он не хотел, чтобы Петтибоун повел себя не так, как надо, когда они доберутся туда.

Скрыть их подход возможности не было, но он надеялся, что противник будет убаюкан неправильным прочтением ситуации. Враги ожидали, что Петтибоун прибудет с захваченным в плен Джеком Бауэром, чтобы доставить его Ребу Уэлду. Их было бы двое, но их, конечно, сопровождали бы несколько вооруженных людей из числа арьергарда.

Джек планировал воспользоваться этим минутным окном возможностей, удобным моментом, прежде чем противник поймет правду.

Туннель завершался прямоугольной камерой в двадцать футов глубиной, пятнадцать футов высотой и пятнадцать футов шириной. В этом конце шахты тоже имелся массивный люк – близнец того, который был на входе. Он открывался вовнутрь и был полностью отвален назад на своих складывавшихся петлях так, что своей внутренней поверхностью он прижимался к стене камеры слева от портала.

Первое, что увидел Джек внутри камеры, был гольф-кар, неуместность его пребывания здесь добавляло ситуации необычный, сюрреалистичный штрих. Он стоял у подножия погрузочной платформы, которая находилась в дальнем конце камеры.

Вершина платформы была на четыре фута выше пола. В левом углу была лифтовая шахта с каменной лестницей короткого пролета, которая вела к платформе. На платформе стояло несколько коробок, ящиков и корзин.

На одной из корзин, стоящих перед туннелем, сидел человек. За ним в стене была открытая квадратная дверь. На соседней корзине стоял электрический фонарь. Его свет казался веселым и гостеприимным, будто солнце после темного прохода через туннель.

 

Человек этот был коренастым и приземистым, с короткими волосами и козлиной бородкой. На нем была темная одежда, а на левой руке сверху белая повязка. Он спрыгнул с ящика и шагнул вперед к краю платформы, когда появились новоприбывшие. Он крикнул: «Петтибоун, ты где там пропадаешь – привет!». Тут он повернулся и схватился за автомат, который лежал на корзине.

Джек отпихнул Петтибоуна в сторону и нанес свой удар. Он решил выстрелить в голову на случай, если на том мужике был пуленепробиваемый жилет под рубашкой.

Его оружие издало звук, похожий на прочистку горла, когда оно впрыснуло три пули часовому в лицо. Он выстрелил одной рукой, держа фонарь в другой. Отдача у этой пушки при стрельбе короткой очередью была немного сильней, чем у 45-калибрового полуавтомата.

Часовой плюхнулся назад, как будто попытался сделать прыжок вперед из задней стойки. Он врезался в корзину, откинув, но не опрокинув ее. Его автомат с грохотом упал на платформу, но не выстрелил.

Джек бросился к лестничной клетке и перескочил через две ступеньки. Он пересек платформу и подбежал к дверному проему, укрылся за дверью с этой стороны и выглянул из-за двери в пространство за ней.

За дверным проемом был обширный проход, вроде пещеры, который напоминал скорее подземный гараж и был размером с ангар для самолета. Это замкнутое пространство было длинным и с низким потолком. Там было темно, за исключением линии электрических светильников, которые были проложены через равные промежутки по центру пола до противоположного конца.

 

Там было пусто, никого и ничего внутри не было. Джек Бауэр напряг слух, пытаясь уловить звуки тревоги или крики. Ничего.

Он вновь обратил свое внимание на камеру. Гриф полуприсел, держа оружие приставленным к голове Петтибоуна. Роуди поднялся по лестнице на вершину платформы и присоединился к Джеку.

Джек сказал, понизив голос: «Этот уровень чист — я думаю». Он выключил фонарик и положил его на корзину. Он сказал: «Прикрой меня».

Роуди сказал: «Хорошо». Он прислонил дробовик к стене и взял обеими руками полуавтомат.

Джек поднырнул и прошел через дверной проем в протяженную, подобно бункеру, постройку, которая лежала с другой стороны. Он уклонился вправо от света электрических фонарей, вмонтированных в одну линию на полу, в гостеприимный мрак, царивший по обе стороны освещенной центральной дорожки.

Роуди укрылся за краем дверного проема и выставил полуавтомат наружу, наконечник его глушителя дрожал как прут для отыскивания подземных вод, но в поисках не воды, а человеческих целей.

Как только Джек отошел в сторону от центрального пространства, выяснилось, что пол был покрыт слоем пыли в несколько дюймов толщиной. Это приглушило звук его уже и без того осторожной поступи. Но его движения потревожили пыль, каждый шаг поднимал целые клубы ее. Это щекотало нос, и ему пришлось крепиться, чтобы удержаться от чихания. Не хватало еще выдать себя чиханием!

 

Джек двигался вперед, руководствуясь светом искусственных ламп, которые он видел краем глаза. Место это заставило его чувствовать себя каким-то карликом по сравнению с монолитной необъятностью этих плит на стенах.

Глаза его привыкали к полумраку, позволив ему разобрать череду закрытых дверей в стене справа. Они представляли собой высокие и узкие прямоугольники, с оттенком чуть светлее теней, поглотивших их. За этими дверями не было и признаков света. Стены между ними были заставлены картонными коробками, покрытыми густой и пушистой пылью.
 
Он направился в противоположный конец бункера. Что-то высветилось в правом углу, когда он приблизился к нему, какой-то независимый источник света, отдельно от фонарей разметки осевой линии.

Оказалось, что это лестница. Пролет из каменных ступеней вел на лестничную площадку, затем еще один пролет вел ко второй площадке. Свет исходил от электрических фонарей, висевших на крючках сверху, они были подвешены к горизонтальным прутьям металлической решетки, ограждавшей открытую сторону лестницы. В стене на второй, последней площадке имелась закрытая дверь. Она выделялась из-за света, который шел с другой стороны двери.

Джек понял, что он прошел достаточно далеко один. Нет смысла в союзниках, если их не использовать. Он повернулся, направляясь обратно к прихожей. На этот раз идти было просто, следуя по хорошо освещенному центральному проходу. Это был маршрут, по которому много кто ходил, судя по отсутствию слоев пыли, которая покрывала остальные части бункера.

Он остановился на полпути, подозвав жестом байкеров, чтобы они присоединились к нему. Они подошли к нему, Гриф толкал вместе с собой Петтибоуна. Джек сказал: «Все чисто. Лестница ведет на следующий уровень. Я не хочу идти туда без Петтибоуна в роли троянского коня».

Гриф оглянулся вокруг, его глаза превратились в блестящие щели, плечи сгорбились, как будто ожидали удара. Он с чувством сказал: «Ну и бордель тут!»

Роуди спросил: «Что это за дыра?»

Все они говорили приглушенными голосами. Джек сказал: «Это бомбоубежище от радиоактивных осадков для выживания на случай атомной войны. Должно быть, его построили с полвека назад».

 

Роуди сказал: «Чувак, я бы лучше сдох под атомной бомбой, чем жил бы в этом мавзолее!»

Гриф спросил: «Эй, ты заметил этот гольф-кар?»

«Патрулирование туннеля».

Джек сказал: «Это к тому же неплохой способ доставлять сюда продукты. Как, например, бомбы и газовые гранаты».

Они пошли в дальний конец бункера и встали у подножия лестничной клетки. Грифф спросил: «Что там, по другую сторону этой двери?»

Джек Бауэр сказал: «Решающая схватка».


 
 


________________________________________

23. ДЕЙСТВИЕ  ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 1 и 2 ЧАСАМИ НОЧИ.

 

Скай Маунт, Колорадо

Реб Уэлд плохо справлялся с фрустрацией. Он был человеком действия; ему нравилось вставать и действовать. Стоять и ждать чего-то он не любил. Задержка раздражала его, особенно когда это было связано с тем, чем он не мог управлять. Кроме того, он был помешан на контроле. Он спросил: «Что ты там канителишься, Эл?»

От звука голоса Реба Грант Грэм вздрогнул. Он стоял рядом с Уэлдом, но наблюдал за Элом Баранко, устанавливавшим детонатор с таймером на последний комплект взрывчатки. Он так погрузился в ту атмосферу методичной концентрации, с которой Баранко это делал, что его как бы встряхнуло, когда Реб заговорил, выведя его из оцепенения.

 Баранко продолжал работу, делая то, чем он был занят, не подав и вида, будто он услышал слова Ребела. Грэм вздрогнул и сказал углом рта: «Успокойся, Реб».

Уэлд сказал: «Да пошел ты, Грэм». Он говорил нормальным голосом, что контрастировало с хриплым тюремным шепотом Грэма. Грэм имел несколько судимостей за тяжкие преступления и провел много лет в федеральных тюрьмах.

Говорить уголком рта, так, чтобы лишь сокамерники могли его услышать, а тюремные охранники нет, стало его почти второй натурой. Он вынес с собой эту привычку оттуда несмотря на то, что уже давно был вне стен заключения. Нахождение на расстоянии вытянутой руки от взрывчатки, способной разорвать его на атомы, как теперь, только усилило эту его ставшую привычной черту.


Уэлд сказал: «Сделай то, о чем договорились, и пошевеливайся, Эл».

Грэм сказал: «Реб, умоляю тебя—»

«Заткнись».

Эл Баранко приостановил работу, а именно подсоединение провода к одной из клемм таймера. Устройство размером и формой было похоже на небольшую книгу в мягкой обложке. У него был матовый черный пластиковый корпус. На поверхности имелся экран цифрового дисплея и цифровая клавиатура с какими-то дополнительными кнопками. Из верхней части корпуса над считывающим экраном торчали две клеммы, маленькие, ярко отполированные металлические кнопки с небольшими шляпками, которые при нажатии вскакивали или утапливались внизу.

Баранко держал в руках кусачки, снимая изоляцию с конца одного из проводов, ведущих к упаковкам с пластиковой взрывчаткой Си-4, которые были склеены вместе скотчем.

Он сделал паузу, но так и не поднял глаза. Он сказал: «Неразумно отвлекать человека, когда он устанавливает таймер на бомбу, Реб».


 

Под особняком в Скай Маунт было два подземных уровня, которые использовались официально. На одном, ближе к поверхности, были складские помещения различного назначения. Запасы продовольствия, обширная винная коллекция, стеклянная посуда, столовые приборы и т.п. – вот только некоторое добро, которое там хранилось, наряду с сокровищницей живописи, скульптуры, антиквариата и других предметов искусства, которые были изъяты из постоянной экспозиции наверху и отправлены на хранение на Первый Уровень.

На Втором Уровне, под первым подвальным этажом, размещались системы обеспечения жизнедеятельности особняка, все важные механизмы и устройства, с помощью которых всё в нем функционировало. Там находились блоки предохранителей, счетчики, циферблаты и реле, которые мониторили и контролировали бесчисленные мили электропроводки, составлявшие центральную нервную систему огромного здания. Там располагались гидравлические насосы и трубы, которые поддерживали должную работу сантехники, плавно протянувшейся повсюду от раковин и сливов в туалетах до открытого плавательного бассейна олимпийских размеров, а также до бассейна поменьше, крытого и с подогревом.
 

Там находились котлы, печи и топливные баки, которые снабжали особняк теплом и горячей водой. Вот это последнее и было целью Реб Уэлда и его подельников. Скай Маунт был оснащен тремя топливными цистернами, каждая размером с грузовой железнодорожный вагон и заполнена до краев мазутом. Они выстроились в ряд в помещении с утопленным полом (в выемке ниже уровня обычного пола) в одном из концов этого подвала.

Каждый резервуар покоился на собственной люльке-опоре, запутанной сплетенной паутине пересекавшихся между собой металлических балок, стоек и распорок, удерживавших их в подвешенном состоянии над полом, чтобы у рабочих был доступ к цистернам снизу.

Реб Уэлд, Грэм и Баранко стояли группой у резервуара в центре. К двум другим цистернам, стоявшим по бокам, уже были подключены устройства со взрывчаткой. К критически важным точкам центральной цистерны, как и к двум другим, были хитроумно подсоединены брикеты пластиковой взрывчатки Си-4, которая взорвет эти устройства, чрево резервуаров разверзнется, и их содержимое воспламенится в виде колоссального огненного смерча, по масштабам сравнимого с холокостом.

Это был кропотливый, трудоемкий процесс. Бруски пластиковой взрывчатки и детонаторы ранее хранились внизу в убежище от радиоактивных осадков, в этой заброшенной зоне, о существовании которой знали лишь немногие. Реб и его команда всю ночь на руках таскали эти брикеты вверх по лестнице через потайную дверь у помещения, где стояли топливные баки.

 

Они были установлены под днищами цистерн.

Все три комплекта зарядов по отдельности были подключены к единому контрольному таймеру-детонатору.

Это было сделано, чтобы сэкономить время, которое ушло бы на установку на каждую связку Си-4 отдельного устройства с таймером, и чтобы сократить время, в течение которого команду Реба могли обнаружить на Втором Уровне.

Питание трех комплектов проводов шло от магистрального кабеля. Баранко подключал кабель к двойным клеммам контрольного таймера. Он был установлен на три часа утра, когда электрический заряд даст импульс в толстый шнур и далее по трем отдельным проводам, а их детонирующие шнуры одновременно взорвут все заряды и цистерны, и огромный дом над ними навеки отправится на тот свет.

После того, как Баранко закончил подключение и настройку главного таймера, осталась только одна заключительная задача: подключить таймер к меньшему заряду, прикрепленному к корзине, в которой лежали оставшиеся гранаты с газом BZ. Они были размещены у воздухозаборной решетки у основания металлической трубы воздуховода вентиляционной шахты. Эту бомбу устанавливали последней, но взорвется она первой, в 2:50 утра, за десять минут до того, как взорвутся цистерны с топливом.

 

Зеленый газ всосется в вентиляционную шахту, чтобы затем циркулировать по каждой комнате в особняке, распространяя безумие и хаос. Воцарятся смятение и ад кромешный, у которых будет время достичь пика в виде искусственно вызванного безумного психоза среди гостей и сотрудников, еще до того как взорвутся бомбы под нефтяными цистернами. Была разработана именно такая последовательность, чтобы число жертв приблизилось к максимуму.

Бомбы должны разжечь бурю вулканического масштаба, извергаясь вверх пылающим гейзером, который будет рыскать по подземным уровням, а затем прорвется и разрушит первый этаж и начнет фонтанировать раскаленным добела адским пеклом повсюду в этом огромном здании.

Опустошение было бы устрашающим, жертвы огромными, а последствия катастрофическими для всей нации и для мировой экономики.

 

Реб Уэлд с нетерпением ждал этого. Единственное, о чем он сожалел, было то, что он не сможет увидеть этот спектакль лично и воочию. Хаос и разрушение приносили ему наслаждение. Почему? Потому что, таким он был создан природой.

И хотя было бы глупо остаться и поглазеть на шоу, однако этого ему больше всего хотелось. Или остаться целым и невредимым, одно из двух. Не с этим, конечно, безумным зеленым газом, предвестником апокалиптической адской бури.

Баранко был экспертом по сносу строений. А это лежало за пределами сферы компетенции группировки Реба. Он вынужден был стоять в стороне, наблюдать и ждать, пока Баранко занимался своей черной магией.

Это было необходимо, но Уэлду это не нравилось. Его не зря прозвали «Мятежником» [англ. Rebel]. Ему очень не нравилось подчиняться или быть зависимым от кого-то, особенно от так называемых экспертов, которые знали о чем-то больше, чем он. Он всегда был таким, это была его отличительная черта. Это, а также порочный характер со скрытыми до поры до времени приступами бешенства, разливавшегося столь же широко, как и 16-полосный супер-хайвей.

 

Он не мог не уколоть язвительно Баранко даже тогда, когда бомбист был занят сложным и тонким делом установки последней бомбы на топливный бак. Он делал это потому, что это было рискованно и подталкивало к краю, давая ему новый выброс адреналина, которого он так непомерно жаждал. Он был адреналиновым наркоманом.

Он даже было подумал вытащить гранату BZ из других боеприпасов, упакованных в корзине, и унести ее с собой в качестве сувенира. Вот был бы кайф, если бы самому попробовать этот газ и увидеть, что происходит с башкой. Однако инстинкт самосохранения вновь заявил о себе, преодолев влечение к бредовому кайфу. Граната BZ станет его пропуском в камеру смертников, если его поймают с ней в руках, особенно после сегодняшней ночи.

Баранко сказал: «Я займусь сейчас своим делом, если с тобой все в порядке, Реб».

Саркастичный ублюдок! Возможно, будет шанс поставить его на место позже, когда задание будет им выполнено. Но не теперь.

Уэлд сказал: «Вперед, никто не мешает тебе».

 Баранко не сдавался. Он по-своему, мягко, но тоже умел язвить. «Был бы благодарен, если бы здесь не шумели, пока я устанавливаю это последнее соединение. Если у меня дрогнет рука…»

Ему не пришлось заканчивать предложение.

Уэлд сказал: «Я буду тихим, как мышь. Даже не пикну, Эл».

«Спасибо тебе большое, буду глубоко тебе признателен».

Баранко сунул плоскогубцы в свой набор инструментов и стал отвинчивать кнопку в верхней части зажима, подготавливая к обмотке крючковатый конец обнаженной медной проволоки у основания клеммы.

А потом его голова взорвалась.

……………………….

Джек Бауэр стоял на верхней площадке лестницы бомбоубежища, схватившись одной рукой за воротник рубашки, которую он добыл в полицейском отделении в Маунтейн Лейк, чтобы заменить одежду, которую Грифф порезал на Петтибоуне. Петтибоун должен был выглядеть нормально, чтобы обмануть своих сообщников, иными словами столь же нормально, как он мог бы выглядеть, будучи полностью одетым в обычную одежду. В другой руке Джек держал полуавтомат.

Гриф и Роуди присели в нескольких шагах ниже него, готовые мгновенно приступить к действиям. Роуди удалось убедить в нецелесообразности применения дробовика, и он был отложен в сторону, у основания лестничной клетки для извлечения позже. Байкеры были вооружены полуавтоматами, а также несколькими пистолетами и ножами, спрятанными у них в одежде и готовыми к немедленному применению.

Джек, понизив голос, скомандовал: «Пошли!» Он ткнул Петтибоуна в почку дулом пистолета, подкрепив этим свою команду.

Дверь открылась наружу, на лестничную площадку. Петтибоун сжал дверную ручку, повернул ее и потянул к себе. Дверь вывела в крошечный тамбур с еще одной дверью в противоположном конце. Та дверь вела в проход на Второй Уровень с видом на помещение с утопленным полом, где располагались топливные цистерны. Эта утопленная область была на пять футов ниже уровня обычного пола с лестницами в каждом углу и была окружена железной решеткой высотой по пояс.

Дальняя дверь была открыта настежь. Джек протолкал Петтибоуна сквозь нее, следуя за ним по пятам. Гриф и Роуди шли за ними в двух или трех шагах.

Как раз в это время в проходе появился человек, направлявшийся к вестибюлю. Это был Луган, один из людей Реба. Его поставили охранять выход, и он услышал какое-то движение за внутренней дверью. Он приближался к ней в тот самый момент, когда Петтибоун, с Джеком за его спиной, выбежали из укрытия.

 

Луган выстрелил, его полуавтомат с глушителем прозвучал заикающимся шепотом, когда он выпустил очередь Петтибоуну в живот. Петтибоун упал назад, корчась у ног Джека от пуль, вонзившихся в него. Его последним сознательным поступком в этом мире стало послужить живым щитом для Джека Бауэра, невольным щитом, каким он не желал быть, в полной мере хлебнувшим пуль, выпущенных Луганом.

Джек схватил пистолет свободной рукой и открыл ответный огонь, прошив Лугана до середины груди. Луган упал, гремя оружием в проходе. Звук, который мог их выдать, потерялся в этом обширном помещении, его заглушили посторонние шумы пульсирующих насосов и скрипящих труб.

Джек опустил Петтибоуна на пол и обошел его. Вытаращенные глаза Петтибоуна слепо уставились на него, не мигая, он недвижимо растянулся в проходе.

Гриф и Роуди вылетели из вестибюля. Джек поднес палец к губам, приказывая замолчать. Байкеры остановились, возбужденные, готовые убивать. Проход вел вдоль длинной стороны утопленного пола, параллельно продольной оси ближайшей к ним цистерны.

Джек громким шепотом сказал: «Я спущусь здесь и выйду на них из-под цистерны. Вы идете вокруг и прижмете их с противоположных концов». Они кивнули.

Джек перелез через ограждение и спрыгнул крадучись, как кошка, на утопленный пол, который находился пятью футами ниже обычного пола. Гриф и Роуди двигались, пробираясь в противоположных направлениях, спеша к углам ямы с цистернами.

 

Джек невидимой тенью проскользнул через это пространство к первой емкости. Под цистерной был навороченный такелаж из черных металлических балок, скобок, каких-то диагональных перегородок и распорок. Нижняя часть бака была закреплена в стальной люльке около четырех футов над полом. Он нырнул под внешнюю перекладину и начал двигаться вперед, припав к земле, склонившись почти вдвое и в три погибели, пробираясь через лабиринт гигантского шасси-подставки.

Он старался двигаться как можно быстрее, но его продвижение казалось невыносимо медленным, и казалось, время отмерялось ударами его сердца. Все тело его трепетало, ожидая в любой момент возгласа, выстрела или крика, который мог предупредить его жертв о том, что за ними следят и охотятся.

 Стальная сетка позволяла свету проходить, просеиваясь через спутанные между собой черные балки. Он перешагивал через некоторые из них, нырял под другими. Раздувавшаяся кривая цилиндрического резервуара прижимала его книзу, когда он стал приближаться к середине, заставив его упасть на руки и колени, чтобы продолжить движение. Он стукался коленками, сдирал кожу с голеней, ушибся локтями и ударился головой, спеша к нижней точке.

«Потолок» над его головой стал подниматься, когда он прошел середину, и цистерна стала изгибаться вверх. Ноздрями и ртом он стал отчетливо ощущать запах мазута; он даже мог попробовать его. Слои поперечных креплений между ним и его целью стали утончаться, позволяя ему разглядеть все больший промежуток между той цистерной, под которой он находился, и той, которая стояла в середине.

Чьи-то силуэты мелькнули впереди и справа от него. Стали различимы повышающиеся и понижающиеся голоса сквозь удары его собственного сердца, пульсировавшего у него в ушах. Джек заставил себя замедлиться, хотя и мучительно было бороться со всепоглощающим желанием ринуться в бой. Оговоренная установка боя была важнее всего, и он должен был занять оптимальную позицию перед тем, как дать себе волю. Оплошность могла оказаться роковой не только для него, но и для сотен невинных жизней.

Он надеялся всем своим существом, что Роуди и Гриф предпринимали такие же усилия. Ни выкрика, ни вспышки пока не прозвучало, так что, возможно, они именно так и действовали. Хотя Джек не мог их ждать, чтобы ринуться вперед, он должен был захватить и удержать инициативу.

Он увидел троих, стоявших группой в открытой области между резервуарами в дюжине шагов с левой стороны от него. Он пополз вперед, медленно к ним приближаясь.

Реб Уэлд с его характерной отметиной – стрижкой ёжиком платинового блондина – был на полголовы выше своего подыгрывающего – коренастого типа, с коричневой стрижкой петушьим хвостом. Они оба стояли и смотрели, как третий из них, который встал на колени, сгорбившись на полу с главным таймером в одной руке и обнаженными медными проводами магистрального кабеля в другой, соединяя все три детонационных провода с разными связками зарядов.

Джек Бауэр опустился на одно колено, положив дуло с глушителем своего полуавтомата на пересечение двух поперечных скобок, образовывавших букву V, чтобы стабилизировать прицел, и навел прицел на череп эксперта по взрывчатке. Он установил переключатель на одиночный выстрел для большей точности и перепроверил траекторию, чтобы убедиться, что он бьет точно в цель.

 

Реб препирался со специалистом по сносу зданий. Эксперт сказал саркастически: «Спасибо тебе большое, буду глубоко тебе признателен».

Джек нажал на курок.

Звук кашля послышался именно в тот момент, когда верхняя половина черепа Эла Баранко разлетелась вдребезги. Голова эксперта по взрывчатке мгновенно оказалась увенчана ореолом розового тумана, указывавшего на разлетевшийся на куски мозг.

Идеальный выстрел в голову просверлил мозг, отключив все нервно-мышечные рефлексы и реакции с гарантией того, что Баранко прекратит свое существование даже не дернувшись.

После этого всё пошло быстро.

Где-то в одном из проходов послышались испуганный болезненный вопль, заикающаяся перестрелка и крик.

Эл Баранко упал. Реб Уэлд и Грэм отпрянули от ядовитых брызг распавшихся осколков костей и мозгового вещества, которые забрызгали их, когда пуля раздробила Баранко голову выше ушей.

 

Джек щелкнул переключателем на стрельбу очередями. Грэм стоял между ним и Уэлдом. Джек дал очередь, разрубившую Грэма напополам. Грэм всплеснул руками над головой и вскрикнул, когда очередью ему отрубило ноги.

Но Реб Уэлд был проворен! Он нырнул вперед подальше от огня, свернувшись в прыжке рулоном и вынырнув из него, прежде чем Грэм рухнул на пол. Он вскочил на ноги и рванулся в сторону, укрывшись за одним концом нефтяной цистерны позади нее.

Джек выполз из-под резервуара, встав вертикально в промежутке между цистернами. Грэм катался по полу, он бил руками по бедрам своих теперь уже бесполезных ног, как будто они у него горели. Джек встал над ним и выпустил короткую очередь в грудь Грэма. Это вырубило Грэма, но Джек запустил еще ему в голову, чтобы уж наверняка.

Реб Уэлд мчался к стене в конце утопленного пола, когда Грифф выскочил к перилам прохода выше. Оба открыли огонь в одно и то же время.

Гриф промахнулся, но этого не сделал Уэлд, поразив байкера дважды. Грифф опрокинулся назад. Уэлд откинул голову и издал восторженный боевой клич, когда достиг стены и вскочил, хватаясь за ограждение.

 

Очередь Джека угодила Уэлду в спину прямо в воздухе. Уэлд упал назад, врезавшись в утопленный пол. Полуавтомат выпал из его цепких лап и покатился далеко от него, вне его досягаемости. Уэлд поднялся на локтях, оставляя кровавый след на полу там, где касался его спиной. Он потянулся к поясу, цепляясь за приклад пистолета, заткнутого за верхнюю часть штанов.

Джек двинулся на Уэлда, методично осыпая его очередями. Уэлд стал биться как подыхавшая рыба, когда пули прошивали его насквозь.

Он барахтался в своих собственных внутренностях, перемешанных с кровью. Он оторвал голову от пола, напряг мышцы шеи и затрепетал от напряжения, пытаясь увидеть, кто прикончил его.

Гриф поднялся на колени в проходе, схватившись за железный поручень, чтобы не упасть, пока он наблюдал за концом Реба.

Джек приблизился, поэтому Реб смог увидеть своего убийцу. Глаза Уэлда расширились, затем сузились, когда он узнал агента КТО, с которым он столкнулся лицом к лицу на поляне в Пайн-Ридж, прежде чем вмешался фатум в виде медвежьей атаки.

Одними губами он промолвил: «Ты!»

Джек Бауэр сказал: «Тебе Хеллбендеры передают приветик».

Он нанес смертельный удар Ребу Уэлду:

Выстрел в голову.

…………………………..

 

Гриф поймал две пули, одну справа, а другую – в левое плечо. Он свесил руки над нижней перекладиной, чтобы привести верхнюю часть тела в вертикальное положение, пока смотрел вниз на разорванную и кровавую тушу, которая раньше была Ребом Уэлдом.

Он протянул окровавленную руку, чтобы отстранить Джека, когда тот приблизился, чтобы помочь ему. Ему удалось выдавить из себя несколько предложений в промежутках между удушьем и подавленными стонами.

Гриф сказал: «Я справлюсь – Роуди должно быть нарвался на неприятности – проверь его… Этому здоровому слюнтяю никогда не здоровилось без меня».

Он добавил после паузы: «Я останусь здесь понаслаждаться пейзажем».

У Роуди действительно были проблемы. Он сидел в противоположном проходе, прислонившись спиной к стене. Его правая рука была откинута в сторону, вытянута в локте и сжимала рукоятку все еще дымившегося полуавтомата. Живот его представлял собой окровавленные руины, как на уроке анатомии. Левой рукой он сдерживал свои внутренности от полного выпадения из тела.

Невероятно, но он все еще был жив, его взгляд был осознанным, когда Джек подошел к нему.

Рядом лежало тело, скрючившееся и деформированное от извивов насильственной смерти: последний член элитного отряда убийц Реба Уэлда. Он лежал лицом вниз, пытаясь дотянуться до ящика с газовыми гранатами BZ, которые лежали в паре дюймов от пальцев его сжатой руки. Квадратного размера воздуховод из блестящего листового металла, превращавшийся далее в трубопровод всего особняка, вертикально крепился к стене над корзиной или клетью, его основание в виде ковша или жерла было покрыто металлической решеткой и находилось на два или три фута выше верхней части загруженной доверху гранатами корзины.

 

Это было воздухозаборное отверстие вентиляционной шахты. Джек Бауэр почувствовал всасывание воздушных потоков, втягивавшихся вверх в его жерло и шедших далее по трубопроводу, чтобы затем циркулировать по всем закоулкам особняка над землей.

Джек отодвинул корзину от воздухозаборника на расстояние в длину человеческого тела. В нижнюю часть корзины была вставлена упаковка пластиковой взрывчатки Cи–4, от нее тянулись провода, вверх и в сторону, ожидая подключения к таймеру. Он осторожно отсоединил конец провода от похожей на оконную замазку массы, обезвредив их и отодвинув провод на безопасное расстояние от корзины.

Он присел на корточки рядом с Роуди, склонившись вперед, чтобы уловить последние слова большого байкера. Роуди сказал: «Неудачка стряслась – он задел меня раньше, прежде чем я смог достать его. Думал, что я мертв… но для него стало большим сюрпризом, когда он узнал, что я еще жив…»

Усталыми глазами он кивнул на корзину с BZ. «Думаю, ты нашел что хотел, чувак…».

Он выдохнул еще что-то, но Джек едва сумел это разобрать: «Валгалла зовёт меня ––––––––––––»

Это был его последний вздох.

……………………………

Джек Бауэр обезвредил пластичную взрывчатку, подсоединенную к топливным цистернам, выдернув детонационные шнуры, собрав их вместе, и сложил их в безопасном месте на проходе. Он пошел посмотреть, чем он может помочь Грифу. Гриф сидел, приложив к ране в боку свою стеганую бандану, используя ее как компресс.

 

Он спросил: «Роуди...?»

Джек сказал: «Он снял своего противника, прежде чем умереть».

Гриф кивнул: «Значит, он ушел в стиле Хеллбендеров».

«Именно это он и сделал. Я вызову помощь. Не стреляй ни в одного из моих людей, когда они прибудут сюда для зачистки места преступления».

«Постараюсь этого не делать».

Джек открыл рот, чтобы сказать что-то, но прежде чем он успел что-то сказать, Грифф его опередил: «Это шутка, старик. Просто чтобы подразнить тебя… иди, делай что нужно и что должен, я в порядке».

Джек стал уходить. Гриф бросил ему вслед: «Kill 'Em All!» («Убей их всех!»)

Джек повернулся и сказал: «Постараюсь». Он пошел дальше.

Он пошел к лестнице, которая вела на следующий уровень. У входа на лестницу он обнаружил ужасный сюрприз. Там лежало два тела, туда их уложили Уэлд и его банда, несомненно, намереваясь вернуться и вынести их наверх и оставить где-нибудь на территории поместья, чтобы их нашли и сделали козлами отпущения после этого ужасного адского огня, который, как оказалось, им так и не удалось устроить.

 

Это были трупы Абельсона Прюитта и Ингрид Талер – Великого магистра сектантов и его преданной заместительницы. Тела были холодными на ощупь – ледяными – замороженными.

Еще один пазл головоломки встал на свое место. Джек Бауэр зарядил свежую обойму в свой полуавтомат перед началом долгого, утомительного подъема по лестнице на поверхность.

………………………………

Дон Басс вышел из боковой двери особняка, спеша вдоль каменной дорожки, которая вилась сквозь тихий ночной сад по направлению к гостевому домику, который использовался агентством безопасности Брэнд в качестве командного центра, для наблюдения за охранниками в форме и в штатском, которые находились в данный момент при исполнении в ночную смену.

Сон и начальник охраны не дружили между собой. Волнистые волосы Басса были всклокочены. Его глаза красными тлеющими угольками казались глубоко захороненными во впавших, фиолетовых гнездах-синяках. Он двигался на негнущихся ногах, как зомби, заставляя себя нестись что есть мочи к гостевому дому, превращенному в дежурную вахту.

В открытой двери вырисовывалась чья-то фигура, ожидавшая его. Это был Ларри Нун, главный помощник Басса и в переносном смысле его правая рука, человек, чей срочный звонок вызвал босса, вырвав Басса из беспокойного чуткого сна и отправив его обратно бегом на работу.

Басс, однако, не так уж сильно устал, чтобы не заметить белой нарукавной повязки, прикрепленной на видном месте наверху на рукаве морской спортивной куртки Нуна. Басс остановился на пороге, схватившись за дверную коробку изнутри обеими руками для поддержки, пока он пытался отдышаться, лишившись такой возможности из-за поспешного прибытия сюда.

На лице Нуна промелькнула озабоченность: «Вы в порядке, шеф?»

Басс зашумел, рявкнув: «Конечно! Просто чуть-чуть запыхался, вот и все. Я прибежал сюда после того, как получил твой звонок. Звучало экстренно. Что случилось?»

Нун сказал: «Войдите, я вам все расскажу».

Басс вошел в прихожую и повернул налево, чтобы следовать за Нуном по короткому коридору. За закрытой дверью в конце прохода располагалось сердце командного центра, в комнате, которая являлась ядром электронных нервов компьютерных пультов, многочисленные экраны которых отображали в режиме реального времени работу и обратную связь с множеством связанных в единую систему автоматизированных телекамер, которые держали особняк и поместье под постоянным наблюдением. За мониторами должна была сидеть ночная смена из шести лучших оперативников, организовывавших и управлявших гибкими и адаптированными позициями обороны, разработанными охранным Агентством Брэнд.

Басс, нахмурившись, спросил: «Что за белая нарукавная повязка, Ларри? Она несанкционирована, насколько я знаю».

Нун взглянул на него через плечо с загадочной полуулыбкой: «Изменение тактики».

Басса нахмурился еще сильнее. Он был крючкотвором. Он сказал: «Вот это новость для меня, я определяю политику дресс-кода».

Нун сделал паузу, положив руку на дверную ручку. «Войдите, шеф, и вам всё станет ясно». Он наполовину открыл дверь, стоя в стороне, так чтобы Басс смог пройти мимо него и войти внутрь.

Бас прошел через дверной проем и сделал с полдюжины шагов внутрь командного центра, прежде чем ужас от того, что он увидел, в полной мере отпечатался в его оцепеневшем разуме.

Это была сцена зверской бойни. Все шесть операторов, и мужчины и женщины, валялись по всей комнате в разных местах, там, где настигла их внезапная смерть. На их изрешеченных пулями телах ран было так много, что они могли быть нанесены только автоматическим оружием. Раны были рваными и изодранными. Повсюду была кровь. Стены и пульты управления были продырявлены пулевыми отверстиями.

Дон Басс онемел, парализованный шоком. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он судорожно вздохнул. Его сердце начало биться снова, стуча диким ритмом ударных.

Каким-то образом он сумел повернуться лицом к Ларри Нуну. Басс с удивлением обнаружил, что он совсем не был удивлен, увидев, что его заместитель направил на него пистолет-автомат. Он почувствовал определенную гордость от того, что его дедуктивные и аналитические способности не покинули его в этот дробный и короткий промежуток жизни, оставшийся ему, чтобы упиваться владением этой последней секундой. Нун, должно быть, и был их убийцей; его тихое и спокойное поведение перед лицом такой бойни подтверждало это.

 

Удаленная часть разума Басса продолжала работать, подметив, что пистолет-пулемет был оснащен глушителем, чтобы подавить звук. Наверняка так и было, ведь именно этим оружием Нун предательски убил своих товарищей и коллег, которые доверяли ему, не дав узнать об этом многочисленным охранникам, дислоцированным на территории поместья.

Дон Басс задал только единственный вопрос: «Почему?»

Нун пожал плечами, насмехаясь над ним капризной улыбкой. В облике этого взрослого человека Бассу вдруг почудился какой-то гротескно-фантастический аспект то ли эльфа, то ли тролля, с его такими же огромными всезнающими глазами, ртом, чуть вздернутым в углах, и немного острым подбородком. Дон Басс понял, что человек, с которым он работал, играл, и с кем он разделил большую часть своей взрослой профессиональной и личной жизни, был просто совершенно незнакомым для него человеком.

Нун сказал: «Называйте это государственным переворотом. Сменой власти. Я в деле. Вы нет. На выход». Он держал пистолет нацеленным таким образом, чтобы он попал Бассу в живот, где это наиболее болезненно.

Он сказал: «Боже! Вы не можете себе представить, как долго я ждал этого дня — этой ночи — этого момента. Я наслаждаюсь этим так, что не хотел бы видеть конца этому».

Нун вздохнул: «Но все хорошее когда-нибудь кончается. Если вас это утешит, шеф – а я уверен, что нет, – вы можете отправиться в ад, зная, что уже в самом скором времени у вас там будет большая компания, когда Скай Маунт и все его милые существа сгорят в вечном пламени. Я сожалею лишь о том, что вас здесь не будет, чтобы взглянуть на это».

Он добавил: «Умрите, страдая, Шеф».

Дон Басс громко расхохотался, это был неподдельный хохот, какой случается иногда на странных перипетиях судьбы и поворотах фортуны, которые могут произойти с человеком не в течение длинной его жизни, но в интервале буквально нескольких секунд. Он испытал приступ смеха, который оставил его широко осклабившимся, разинувшим рот до ушей.

 Ларри Нун приподнял бровь, удивленный диковинной реакцией того перед лицом смерти. Он не был уверен, что можно было ожидать от Басса на финише, но только не этого. Он пожал плечами. «Истерика. Вы лишились рассудка. Для вас это будет благом, Дон».

Басс сказал: «Приятель, тебе предстоит узнать, насколько ты прав».

«Неужели—?»

Ларри Нуну так и не довелось прожить достаточно долго, чтобы познать истину его слов. Он упал вперед лицом вниз на пол, мертвый как камень. Затылок его был прострелен очередью Джека Бауэра, почти в упор, задняя половина его черепа просто развалилась, как будто ее кто-то зачерпнул чем-то, выпотрошил и выставил напоказ липкое серое вещество, которое еще оставалось внутри.

Джек стоял прислонившись к дверному косяку, опираясь на него для опоры. Он позволил своей руке с пистолетом опуститься на бок, держа еще дымившийся от выстрела полуавтомат, который он использовал для ликвидации Ларри Нуна.

Джек сказал: «Сожалею, что не добрался сюда чуть раньше. Я видел, как вы выбежали из боковой двери особняка, и интуиция подсказала мне, что мне лучше последовать за вами и увидеть, что к чему».

Дон Басс сказал, «Мне повезло, что вы именно так поступили».

«Удача – это разница между тем, что тебя повесили, и тем, что тебя не повесили. Я это знаю».

«Вы все слышали?»

«Достаточно». Джек Бауэр взглянул на настенные часы. «Без пяти минут два. Времени достаточно, чтобы вы сказали своей охране у ворот, чтобы они открыли их и впустили тактическую группу Гарсии».

 
 


________________________________________

24. ДЕЙСТВИЕ  ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 2 и 3 ЧАСАМИ НОЧИ.

 

Скай Маунт, Колорадо

Эрни Сандовал сказал: «Ты разбил Мерседес, сукин сын».

Джек Бауэер сказал: «Заставьте Гарсию купить новый».

«Не исключено, особенно после того, что этот весь разбит».

Дон Басс вмешался: «Черт возьми, я его куплю тебе».

Сандовал сказал: «Вы не можете себе это позволить».

«Мастерман Траст может. Пусть они возьмут на себя все расходы».

Джек кивнул в знак согласия: «Молодцы!»

Все трое быстро шли вместе по главному коридору восточного крыла особняка. У Басса в руках был брелок с ключами, чтобы открыть двери в приемную и дверь в святая святых Кэбота Хантингтона Райта, но, как оказалось, они не понадобились. Дверь в приемную была не заперта. В комнате было темно, но была освещена закрытая дверь, которая вела в апартаменты Райта.

Взвод тактической группы Орландо Гарсии, пополненный таким же числом агентов ATF инспектора Калена, рылся во всем имении, обыскивая и прочесывая местность вокруг, сам особняк и все важные части подземных уровней, где лежали гранаты BZ и пластичная взрывчатка, на данный момент обезвреженные, но представлявшие еще серьезную опасность, до тех пор, пока агенты полностью не поставят их под контроль, и этот момент наставал прямо сейчас.

 

Джек Бауэр сосредоточился на совсем другом, на той дюжине быстрых шагов, которые потребовались ему, Бассу и Сандовалу, чтобы пересечь приемную и подойти к двери личного кабинета Райта. Его рука уже лежала на дверной ручке, но, к его удивлению, она свободно повернулась, и он открыл дверь и ворвался внутрь, а два других агента следовали за ним по пятам.

Джек сказал: «Вы оставили дверь открытой, мистер Райт. Неосторожно с вашей стороны».

Кабот Хантингтон Райт находился в противоположном конце комнаты, он стоял за своим столом, набивая папками с документами свой портфель, который стоял открытым на его рабочем столе. Он замер, когда вошли эти трое, переведя взгляд с того, чем он занимался, на незваных гостей, которые имели наглость вторгнуться в его владения.

Он отвел взгляд первым, как ни странно смутившись, что его застали в такой ситуации. Его руки были скрыты за дипломатом, который стоял в вертикальном положении.

Рука Джека метнулась внутрь куртки, а затем вновь появилась на свет, теперь уже с пистолетом, направленным в Райта. Райт поднял руки в классической позе «руки вверх», которая заслонила, но не смогла полностью скрыть белую повязку на левой его руке на темном костюме.

Басс сказал: «Белая повязка! Это окончательно проясняет дело».

 

Джек обошел вокруг стола, все еще держа Райта на мушке. В руках у Райта ничего не было, кроме папок с документами, но Джек не хотел рисковать. Он сказал: «Все уже разъяснилось. Все стало ясно, когда Шапель уведомил Гарсию, что обнаружил крота –– и лицо, которому информация была слита».

По пути в офис Райта Сандовал дал Джеку быстрое обновление данных по ситуации. Райан Шапель обнаружил, что сотрудник его подразделения в КТО Лос-Анджелеса передал кому-то информацию о неизбежном аресте Брэда Оливера. Проверкой журнала звонков штаба регионального дивизиона был выявлен виновник – один из лучших помощников Шапеля. Крот признался, когда его прижали, но утверждал, что не имел никакого иного мотива, кроме как заискивание перед могущественным сверхбогачом Каботом Хантингтоном Райтом, по-дружески предупредив его подготовиться к затруднениям и разного рода помехам, которые последуют, когда близкий помощник Райта Брэд Оливер будет арестован агентами КТО за то, что он покусился на национальную безопасность.

Истинный мотив источника утечки в конечном счете будет обнаружен по результатам исчерпывающего расследования, которому он будет подвергнут. Ключевым здесь было определение не автора утечки, а лица, кому слили информацию. Шапель пытался уведомить Джека Бауэра, чтобы он был настороже по поводу раскрытия источника, но он не мог с ним связаться, пока Джек был занят другими делами.

 

Шапель, наконец, умерил свою гордыню и передал информацию непосредственно Гарсии, перенеся унижение и признавшись своему давнему конкуренту, что виновным оказался один из его, Шапеля, людей. Факты оказались слишком жизненно важны, чтобы скрывать их, и Шапель передал на благоусмотрение Гарсии все разоблачения, потенциально опасные для собственной карьеры, не обращая внимания на то, что иерархи на седьмом этаже Лэнгли могли поставить черную метку неблагонадежности в послужной книге Шапеля из-за упущений его доверенного помощника.

Шапель был патриотом, и Джек никогда не сомневался, что, в конечном счете, он сделает все, что необходимо, и передаст информацию туда, где она принесет наибольшую пользу. Но все решает время, и Джеку понравилось, что Шапель сработал раньше, нежели позже, ибо если бы позже, то это могло оказаться слишком поздно.

 

Виновный теперь был у Джека Бауэра в руках, а для таких случаев имелась стандартная процедура действий, независимо от того, насколько влиятелен преступник. Джек запустил этот процесс.

Он сказал: «Пожалуйста, оставайтесь там, где вы находитесь, мистер Райт, и держите руки вверх. Вам предстоит испытать то, что обязательно станет новым опытом в вашей жизни: быть обысканным на предмет наличия оружия».

Райт просимулировал кривую улыбку. Он не терял самообладания с того самого момента, когда эта троица ввалилась к нему, чтобы обвинить его, но ему пришлось утратить часть своего румянца: кожа под его глубоким загаром побледнела и потускнела. Теперь бледность начинала исчезать, и румянец вновь возвращался к его щекам.

Джек похлопал по нему, обыскивая, пытаясь нащупать спрятанное оружие. Джек ничего не принимал на веру; из того, что он знал почти всё, он считал, что Райт может иметь оружие при себе. Здесь был именно такой случай.

Сандовал обыскивал портфель Райта, в то время как Джек обыскивал Райта. Райт спросил: «Вы не хотите тоже обыскать меня, Дон?»

Басс покачал головой. «Я частное лицо, у меня нет полномочий. У них есть. Вы теперь имеете дело с правительством Соединенных Штатов».

Джек сказал: «Если бы нам не повезло чуть-чуть, то все могло бы закончиться совсем по-другому». Он закончил обыск, сказав: «Он чист».

Сандовал сказал: «У него в портфеле ничего, кроме документов, нет».

«Уверен, что аналитики ими заинтересуются».

Райт сказал: «Уверен в этом. Могу ли я теперь опустить руки, джентльмены? Признаться, эта поза стала утомлять меня».

 

Джек сказал: «Пожалуйста, как хотите. Вы можете также сесть — с другой стороны стола. Я не знаю, какие трюки и уловки вы, возможно, встроили в этот стол, но я не собираюсь испытывать их на своей шкуре».

Райт улыбнулся с ложной любезностью: «Своей, своей. Паранойя, должно быть, первейший атрибут правительственной ищейки и шпиона». Он пошел к передней части стола и показательно комфортно уселся в одном из роскошных кресел, предназначенных для посетителей.

Он постучал указательным пальцем себе по лбу: «Все мое оружие – здесь».

Джек сказал: «Ваше оружие – это ваша чековая книжка, и с ее помощью вы к черту чуть было не завладели Соединенными Штатами».

«Кстати, я что – под арестом? А если так, каковы обвинения?»

«Да — Кабот Хантингтон Райт, вы арестованы по обвинению в заговоре, государственной измене и совершении террористических актов против Соединенных Штатов Америки».

В этот момент в кабинет вошла Марион Клэри. Ее волосы были в беспорядке, она была без макияжа, а незавершенный ее гардероб свидетельствовал о том, что им неожиданно бросили заниматься. Ее поведение балансировало между замешательством и сильными страданиями: «Мистер… мистер Райт? Что здесь происходит?»

 

Райт поднялся, когда она вошла, галантно ей поклонившись. «Ах, Марион, вы вовремя, как всегда. Если вы еще не знаете, то меня арестовывают за преступления против государства».

Доминирующим мотивом ее поведения теперь стало негодование.

Глаза у нее округлились, белые круги показались вокруг ее зрачков, а лицо ее вдруг стало напряженным и измученным: «Это что, какая-то нелепая шутка?»

Райт сказал: «Нелепая? Может быть, но, боюсь, это не шутка».

Марион Клэри покачнулась, и показалось, будто она может сейчас упасть в обморок. Дон Басс бросился к ней, чтобы поддержать ее, и сказал: «Марион, пожалуйста, сядьте».

Она резко повернулась к нему, вырывая руку и освобождаясь от его поддержки: «Уберите от меня свои грязные руки!»

Он сказал: «Пожалуйста, сядьте».

Она смотрела на него твердо и с негодованием. Райт указал на кресло рядом с собой и сказал: «Марион, да, пожалуйста, присядьте».

Она, шатаясь как лунатик, подошла к креслу и плюхнулась в него. Сандовал подошел к двери офиса, закрыл ее и запер. Он сказал: «Нам не нужно, чтобы еще кто-то нам мешал».

Райт сказал: «Теперь, когда я арестован, вы прочтете мне мои права и позволите мне поговорить с моим адвокатом? С одним из моих многочисленных адвокатов?»

Джек натянуто улыбнулся: «Прекрасная попытка, мистер Райт, но в случаях, связанных с актами терроризма, обычные правила приостановлены и не действуют».

Улыбка Райта могла сойти за выражение подлинного удовольствия: «Аааа… так вот как вы работаете».

«Так работает система. Но не беспокойтесь об этом. Давайте поговорим о том, как действовали вы».

«Вам слово, агент Бауэр. Я весь внимание».

Джек подошел к передней части стола, опершись бедром на угол его. Он начал: «Полагаю, что в конечном счете, все сведется к вопросу о вменяемости. Если говорить обо мне, не профессионале в области психиатрии, то я считаю, что вы в здравом уме».

Райт выглядел довольным, как никогда: «Спасибо, сэр!»

«Вы – аморальный социопат, но, на мой взгляд, это не похоже на безумие».

Рот у Райта искривился в презрительной недовольной гримасе: «Ну, ну, не навешивайте ярлыков. Конечно, мы не должны опускаться до такого уровня».

«Называйте это как хотите. Вы не первый человек, который знает, что хочет, и делает все, чтобы заполучить это, независимо от того, кто от этого пострадает, и какими будут последствия. Вы просто делаете это в более грандиозных масштабах. В противном случае вы ничем не отличаетесь от вора, который бьет старушку по голове, чтобы заполучить ее пенсию».

Райт кивнул, сложив руки вместе и сделав из них домик: «Понимаю. По крайней мере, я уже окончил курс аморального социопата и перешел в статус грабителя. Это прогресс, я полагаю. И что же является объектом моего вожделения?»

 

Джек отнесся к вопросу серьезно: «Соединенные Штаты Америки. Для начала. А что дальше – кто знает? Может, завтра — весь мир?»

«Это вы так говорите. Продолжайте, пожалуйста».

«С удовольствием. За последние двадцать четыре часа я прошел ускоренный курс теории и практики Кабота Хантингтона Райта применительно к смертельным искусствам заговора, подкупа, коррупции, насилия, терроризма и массовых убийств. Можно сказать, что я полностью погрузился в темный мир Райта, в ту темную сторону его натуры, которую никто не должен был видеть».

«Осмелюсь полагать, что это дает основание считать вас в этом экспертом, агент Бауэр».

«Полагаю да», сказал Джек сухо. «Давайте вернемся к основам. Преступление – это вопрос средств, мотива и возможности. Начнем с мотива сначала. Вы увидели возможность сделать себя владельцем Соединенных Штатов. Здесь я имею в виду, что вы выносили, как в яйце, схему дестабилизации экономики, чтобы поставить ее на колени и захватить ведущие корпорации страны по бросовым ценам».

Райт ободряюще кивнул, как школьный учитель, слушающий отличника, повторяющего его урок: «И как же я собирался достичь этой амбициозной цели?»

«По-старинке: убийством. Убийство и деньги. Все проистекает из вашего уникального положения как председателя правления Мастерман Траста. Из этого, а также из вашей роли директора ежегодного Круглого Стола – сборища самых богатых и самых могущественных на земле людей под одной крышей. Вашей крышей».

«Ах да, прославленный Круглый стол. Мой арест станет большим шоком для них, всех этих представителей династий, наследников, дельцов и воротил, которые знали меня как своего близкого друга и доверенное лицо в течение этих многих лет».

Джек ехидно усмехнулся: «Они перестанут так к вам относиться, особенно когда узнают, чтО вы для них запланировали –– смерть от галлюциногенного газа и адского пожара».

Марион Клэри наклонилась вперед в своем кресле, руки ее сжались в кулаки, опиравшиеся на бедра. «Вы сошли с ума, вы положительно совершенно обезумели!»

Джек не обратил на это внимания, говоря непосредственно Райту: «Я когда-то читал, что император Калигула выразил пожелание: «Если бы у Рима была одна-единственная шея, то я охотно перерубил бы ее одним ударом».

 

Райт решительно заявил: «Калигула был трусом. Абсолютным ничтожеством».

Джек принял к сведению это замечание. Возможно, красивый фасад начинал трескаться, и стал появляться реальный Кабот Хантингтон Райт. «Вы превзошли Калигулу. Вы собрали людей, которые в совокупности владеют контрольным пакетом реальных богатств этой страны –– акциями, облигациями, недвижимостью, корпорациями–двигателями бизнеса –– и планировали убить их всех в своих постелях и в одно и то же время ограбить их активы.

«Кража того, что вам не принадлежит, –– вот мотив. Средство было двойным: финансовым и смертоносным. Финансовый аспект – это ваша территория, и я обрисую это в общих чертах. Вы поставили сто миллионов долларов на быстрый, внезапный крах национальной экономики. Вы – паук в центре глобальной паутины ложного управления и обмана. Используя целый арсенал финансовых трюков, таких как фиктивные и подставные компании и корпорации, транзакции через сторонние структуры и тому подобное, посредством коротких продаж вы приобрели астрономическое количество акций. Я не финансовый гений, но я знаю то, что это означает. Мой босс Райан Шапель – волшебник в области цифр и сумм, и он мне все объяснил.

«Вы сделали ставку на то, что рухнут основы экономики США. Если вы выиграете, ваши короткие продажи акций принесут вам огромные состояния. Экономика уже и так является настолько шаткой, что нужен лишь один хороший толчок, чтобы этот карточный домик обрушился. Вы решили сделать этот толчок».

Райт хмыкнул. «Справедливости ради, вы должны будете признать, что сама экономика прилагает неимоверные усилия к тому, чтобы лететь на всех парах вниз».

«Да, но вы хотели разрезать ее бензопилой. Массовое убийство – толчок. Вот тут мы подходим к Круглому Столу. Все руководители и большинство акционеров крупнейших корпораций собрались в одном месте. Их внезапная насильственная смерть нанесла бы экономике сокрушительный удар, вызвав финансовую панику, по сравнению с которой крах 1929 года выглядит как простая однодневная распродажа в маркете. Акции превратятся в мизерные крупицы в сравнении с их реальной стоимостью. Всеобщие банкротства, массовая несостоятельность. И тут вы с целой горой денег, собранной на ваших спекуляциях с короткими продажами, отчего экономика понесет катастрофические потери – и это не азартная игра, а игра наверняка.
 
«Со всей этой наличностью в руках вы смогли бы приобрести контрольные пакеты акций в каждой корпорации в каждом ценном секторе экономики: а это коммунальные услуги, страхование, энергетика, медицина, программное обеспечение, обрабатывающая промышленность, все что угодно. Весь набор удовольствий. И всё это было вы вашим. В одночасье вы становитесь некоронованным королем Соединенных Штатов –– королем по факту, пусть и не по закону или не по титулу. Хозяин финансовой империи, о которой ни один король, император или Великий могол и не могли мечтать».

Райт был невозмутим: «Далеко не презренная амбиция, замечу я вам. С должной скромностью».

Джек возразил: «К чему скромность? Калигула был ничтожеством – вы сами так сказали. Он отдал бы всё, чтобы заполучить такой топор, как тот, который создали вы, чтобы отсечь головы всех тех друзей и приближенных, которые доверяли вам на протяжении многих лет».

«Неужели?»

«Топор, сделанный не из остро заточенной к краю лезвия стали, а из людей. Плохих людей. Как например, шайка воров, садистов и убийц, которые всегда работали на скрытого кукловода, дергающего их за ниточки. Людей типа Брэда Оливера, который занимался кое-какими финансовыми аспектами вашей грязной работы».

У Райта вытянулось лицо, и он опечалился: «Ах да, бедный Брэд. Такая трагическая смерть, такая безвременная потеря одной из самых ярких восходящих звезд в налогово-бюджетной галактике».

 

Джек фыркнул насмешливо: «Спорный вопрос. Что случилось с Брэдом? Он стал жадным, видя все эти огромные суммы, с которыми он имел дело в процессе делания денег для вас, и решил поживиться ими и нагреть руки? Ваша супер-схема коротких продаж была ловкой и скрытной, но его крохотная мини-версия инвестировать несколько миллионов своих кровных на волне грядущего апокалипсиса была поспешной и топорной. Его детские манипуляции были выявлены радарными экранами Шапеля, потому что именно это и искал Райан – дурно пахнущие инвестиции, предпринимаемые в спешке на основе предвидения надвигающейся катастрофы. Как только Шапель натыкается хоть на малейший намек на что-либо подобное, он начинает рыться в цифрах, пока не узнает реальных сумм и счетов. Неуклюжие короткие продажи Оливера – вот то, что в первую очередь навело КТО на заговор против Скай Маунт».

Райт не смог сохранить спокойствие: «Основная ошибка Брэда, и я говорю вам то, что я не колеблясь заявлю под присягой в любом суде страны, – это его великий грех алчности. Жадности в чистом виде. Он перехитрил самого себя и поплатился за это».

Джек возразил: «Благодаря вам он это сделал. Когда вы узнали, что его арест неизбежен, вы сделали так, чтобы салазки его карьеры пошли под откос, практически буквально. Вы предупредили его, что мы приедем задержать его, зная, что он сделает то, что он и сделал: бросится в бега. Только прежде чем вы передали ему это, вы убедились, что один из ваших убийц устроил так, что за воротами стоял мистер Петтибоун с его «машиной смерти» и ждал его. Когда Брэд попытался бежать, Петтибоун столкнул его с дороги в тысячефутовую пропасть, где его и настигла смерть. Брэд уходит со сцены».

 Райт поморщился. Он действительно наслаждался собой теперь: «Боже мой! И это всё сделал я? Боюсь, что у вас будут определенные сложности доказать это в суде, агент Бауэр».

«Не будьте в этом так уверены. Посмотрите на Марион Клэри. Похоже, что она могла бы вспомнить кое-что из того, что она видела, но ни о чем плохом и не подумала тогда. Например, о небольшой частной беседе в вашем офисе здесь с Брэдом прямо перед тем, как он вылетел отсюда и был затем размазан по всему восточному склону горы Зебулон?»

Это было предположение наугад, но Джек решил, что стоит попробовать. Первое упоминание имени Оливера спровоцировало нервное беспокойство у Марион Клэри, волнение, которое возросло, когда Джек разъяснил способ убийства и характер смерти Оливера.

Кабот Хантингтон Райт снизошел, чтобы взглянуть на свою секретаршу. То, что он увидел, вынудило его бросить длинный второй взгляд. Она была явно встревожена, кусала нижнюю свою губу, с пораженным и уязвленным выражением лица.

Он сказал: «Марион, дорогая, вы, конечно, не верите ничему из этой нелепой чуши?»

Она была так напряжена, что казалось, вены у нее на шее порвутся. Глаза у нее были открыты и уставились куда-то вдаль. Она покачала головой коротким, напряженным движением. Она сказала: «Верить этому? Конечно нет! Но – но вы действительно вызвали Брэда в свой офис вчера днем, чтобы поговорить с ним, и, когда разговор закончился, у него был самый плачевный вид, и он помчался как сумасшедший и разбился—»

«Чистое совпадение. Брэд испытывал угрызения совести, потому что он боялся, что выйдут наружу его финансовые ухищрения. Он убегал и имел несчастье пострадать в результате страшного смертельного несчастного случая из-за собственной неосторожности и врожденной непорядочности».

Она посмотрела на него оскорбленными глазами: «Кэбот, как вы можете говорить так жестоко о бедном Брэде, который ни разу никого в жизни не обидел?»

«Правду заставляет меня говорить моя искренность». Райт зацокал языком. «Не могу поверить, что вы настолько доверчивы, чтобы принимать на веру бредни этого прокурорского молодого человека. Я разочарован в вас, Марион, очень разочарован».

Она уже не слушала его. Джек задался вопросом, слушала ли она вместо него свой внутренний голос. Он решил поднажать: «Это подводит нас к другой кромке вашего двуглавого топора, мистер Райт. Оливер был финансовой кромкой. Смертоносной кромкой был Ларри Нун.

«Нун был рулевым колесом в вашей длинной веренице убийств. У него было для этого идеальное положение. Как высокопоставленный руководитель Агентства Брэнд Нун имел доступ к собственной частной разведывательной сети, способной конкурировать с любой аналогичной службой в государственном секторе, но менее забюрократизированной. Рыская в компьютерных файлах Брэнда, он мог выяснить, просто нажимая клавиши, кто был нечистоплотен, кто может быть коррумпирован, а кто нет. Взяточники, воры, проститутки, извращенцы, головорезы и жлобы, наемные убийцы, –– все перечислены там в файлах. Все, что ему оставалось сделать, – это позвонить им и подразнить их крючком с наживкой в виде денег от Кэбота Райта у них перед глазами.

 

«Именно Нун разыскал и нанял Реба Уэлда, используя его, чтобы собрать небольшую армию наемных убийц. Нун, у которого имелась вся необходимая внутренняя информация о мерах безопасности Круглого стола, помог Уэлду и его дружкам обойти их. Нун убил операторов в командном центре Брэнда сегодня ночью, чтобы позволить Уэлду и его избранным киллерам заложить бомбы и ядовитый газ в подвале Второго Уровня, чтобы взорвать топливные цистерны для создания бушующего огненного ада, чтобы убить сотни невинных мужчин, женщин и детей и сжечь Скай Маунт дотла!»

Райт сказал ядовито: «Конечно, в ваших интересах очернить беднягу Ларри Нуна, учитывая, что именно вы и убили его. А вот это, мой дорогой молодой сэр, не зАмок на песке, построенный на беспочвенных домыслах и абсурдных гипотезах, а факт!»

Марион Клэри отпрянула, как будто она была поражена чем-то. Она сказала шепотом, дрожавшим на грани визга: «Ларри Нун тоже мертв? Боже мой, нет!»

Она прикрыла уши руками, чтобы ничего больше не слышать. Кабот Райт откинулся на спинку стула, покровительственно одарив Джека надменной улыбкой.

Дон Басс подошел к Марион Клари. Выражение его лица было сострадательным, когда он мягко, но твердо взял ее за тонкие запястья и отвел ее руки от ушей. Он сказал: «Марион, вы должны выслушать меня. Я никогда не лгал вам, и я не собираюсь делать это сейчас. Господь мне свидетель, менее часа назад Ларри Нун держал меня на мушке своего пистолета и собирался убить меня. Этот человек, Джек Бауэр, спас мне жизнь, и это чистейшая правда».

Эрни Сандовал долгое время сидел молча, разбираясь во всем этом. Теперь он заговорил: «Настало время сказать правду, Марион. Вам нельзя зарывать голову в песок и надеяться, что всё это само собой исчезнет. Расскажи ей, Джек. Расскажи ей, что Кабот Хантингтон Райт собирался сделать, чтобы уничтожить ее любимый Скай Маунт!»

Это привлекло ее внимание. Она слегка отдернула голову в сторону, а глаза ее словно остекленели и подернулись пеленой. «Кабот Райт… уничтожить Скай Маунт?»

Джек подобрал мяч. Он адресовал свои слова Райту, зная, что Марион Клэри будет следить за ними с невероятной алчностью. Она могла стать ключевым свидетелем в любом будущем суде над Райтом; ее показания могут стать необычайно ценными, если бы удалось убедить ее дать их добровольно.

Джек сказал: «Это подводит нас к третьей стороне нашего треугольника убийств. Помните? Средства, мотив и возможность. Средствами были деньги и люди, на которые их можно было купить, будь то Брэд Оливер с его финансовой ловкостью рук или Ларри Нун с его тщательно отобранной вручную коллекцией убийц.

«Мотивом были тоже деньги, деньги и власть, с помощью одной кошмарной катастрофы, которая сделает Кабота Хантингтона Райта богаче и мощнее любого другого человека в истории человечества.

 

«Это подводит нас к возможности. Как и многое другое в этом деле, возможность многолика. Я уже упоминал о возможности собрать дельцов и воротил национальной экономики под удобным предлогом вместе под одной крышей, чтобы сделать их одной большой и жирной мишенью. Но есть еще один лик у этой возможности, тот, который известен лишь избранной группе лиц, и вы, мистер Райт – самый избранный из этих немногих избранных».

«Вы льстите мне, агент Бауэр».

«Нет, нисколько. Я просто говорю чистую правду, как факты складываются. Факт тот, что есть одна тайна, которая известна почти только одному вам. Это старая история троянского коня: враг был уже в крепости, скрытый там, где никто и не мог его заподозрить. В случае с греками и троянцами это был деревянный конь. В случае с вами и бандой убийц Ларри Нуна – это бомбоубежище от радиоактивных осадков, построенное давным-давно под Скай Маунт, о котором мир давно забыл, но некоторые все же помнили.

 

«Бомбоубежище, построенное в разгар ядерной истерии в эпоху холодной войны. Подобная бункеру крепость, к которой имеется доступ со Второго Уровня через потайные двери и скрытые проходы. Убежище с запасным выходом на тот случай, если бомба сравняет Скай Маунт с землей, а обитатели убежища не смогут выбраться из-под горных завалов. Поэтому строители построили запасной выход, пробурив туннель сквозь горный отрог Тандер Маунтейн, выводящий в небольшую высокогорную долину под названием Виннету.

«Эвакуационный запасной выход, как и само убежище, были тщательно засекречены. Строитель его не хотел, чтобы общественность знала о нем. В случае угрозы ядерной атаки он был бы осажден ордами соседей и незнакомцев, и все они желали бы избежать уничтожения, также, как он, скрывшись в убежище. Этого не должно было произойти, поэтому существование убежища держалось в тайне, а запасной выход был скрыт, чтобы быть похожим на часть горы, так что посторонние никогда бы и не догадались о его существовании!

«Что случилось потом? Я лишь могу строить догадки, но достаточно скоро факты выяснятся. Строитель умер, входы и выходы в убежище были опечатаны и забыты, а немногие из тех, кто знал тайну, в основном умерли. Но чье положение самое удобное, кто может лучше всех знать знать тайну или заново ее раскрыть, чем господин исполнительный директор Мастерман Траста, владелец самого Скай Маунта, вы, Кабот Хантингтон Райт?»

Джек Бауэр ждал ответа от Райта, но первой отреагировала Марион Клэри. Она вдруг встала, как будто просветление от открытия огромной важности охватило ее с неодолимой силой.

Она выпалила: «Это правда! Заброшенное бомбоубежище, скрытое под Скай Маунт, существует! Оно был построено в пятидесятых годах Ф.Кс.Мастерманом, последним выжившим наследником по прямой линии старого Х.Х.Мастермана, основателя семейного состояния. Фрэнсис Ксавьер Мастерман был чудаком с навязчивой идеей выживания во время атомной войны. Он потратил целое состояние на строительство этого своего укрытия и выходов из него. После его смерти семья не хотела иметь ничего общего с Ф.Кс. и его скандально плохим имиджем, так что они закупорили туннели, опечатали люки, сделав вид, что там никакого убежища не было, и забыли о нем.

 

«Я знаю об этом, потому что я – здешний архивариус и знание истории Скай Маунт – дело всей моей жизни. Я знаю это, да — но как об этом узнали вы?»

Джек сказал серьезно: «Я знаю это, миссис Клэри, потому что я был там. Как раз сегодня ночью мне пришлось сделать большой тур по этому убежищу, чтобы воспрепятствовать бригаде получавших наслаждение от убийств безумцев воспользоваться им, чтобы взорвать топливные баки и превратить особняк в адский холокост! Как я узнал об этом? От садиста-убийцы по имени Петтибоун, который убил того самого приятного молодого человека Брэда Оливера и, бог знает, скольких еще других людей.

«Большой вопрос, от кого тот узнал об этом убежище? От своего босса – убийцы еще хуже него, который узнал это от Ларри Нуна, а Нун узнал это от Кабота Хантингтона Райта! Если только вы не рассказали об этом Нуну––»

«Нет», сказала она твердо, покачав головой. «Я всегда уважала желания семьи хранить тайну частной жизни, скрывала правду об убежище, так как это частное дело, и никогда не говорила об этом никому из посторонних».

 Она держалась так твердо, что вместо того, чтобы повернуть голову, она повернулась всем телом так, что она смогла посмотреть вниз на Кабота Райта и взглянуть ему прямо в глаза. Она продолжала: «Я никогда не говорила об этом посторонним, но я входила в подробности этого дела несколько раз вместе с моим работодателем, мистером Райтом!»

Райт буквально попытался отмахнуться от этого, отклоняя обвинение, жестом руки, будто отряхиваясь. «Марион, вы серьезно переутомлены. Я начинаю бояться за ваше душевное состояние».

«Вы –– вы бы помогли уничтожить Скай Маунт? Все эти невинные человеческие жизни? Все эти бесценные сокровища искусства?»

«Вы смешны, дорогая. Сядьте и примите таблетку, чтобы расслабиться, прежде чем вызовете у самой себя нервный срыв».

Кабот Хантингтон Райт начинал показывать первые признаки беспокойства. Он был встревожен, не в силах усидеть на месте. Он постоянно скрещивал и распрямлял ноги и ворочался в своем кресле так, как будто не в состоянии был удобно устроиться в нем.

Марион Клэри проигнорировала его совет. Она не села и не приняла таблетку. Она стояла на том же месте, обвиняюще глядя вниз на Райта.

 

Райт обратился к остальным так, как будто не в силах был вынести этот ее взгляд. «Вы видите, что вы наделали, господа, –– и я с полным правом использую этот термин –– с вашими чудовищно сфабрикованными ложью и полуправдой, оскорблениями и намеками? Вы довели эту бедную простую душу почти до полусумасшедшей истерики!»

Джек Бауэр сказал тихо: «Может быть, она начинает осознавать правду о том, что вы наделали, мистер Райт. Ложь и интриги, попустительство убийствам, и больше того: массовое убийство»!

Райт придал своему лицу выражение крайней беспечности, граничившей с безразличием. Он стал рассматривать свои тщательно ухоженные ногти, стряхнул воображаемую пыль с лацкана пиджака. Но он наблюдал за Джеком уголками глаз.

Джек проигнорировал притворное спокойствие Райта и продолжал пробивать в сознание собравшихся пункты своих обвинений. Он сказал: «Говоря о возможности, мы подходим к последнему важному элементу в вашем генеральном плане. Это была счастливая случайность, но вы увидели, что она лежит прямо под ногами, и подняли ее, чтобы использовать в ваших собственных интересах. Я имею в виду присутствие Абельсона Прюитта и приближенных к нему сектантов в их лагере-поселении в Ред Нотч. Каждый заговор нуждается в своем козле отпущения, которого можно обвинить в совершении преступления, и Прюитт как раз созрел для того, чтобы избрать его на эту роль. Это проверенная временем уловка, известная как «воздать должное закону». Дайте властям готового козла отпущения, ответственного за преступления, розыск заканчивается, и концы в воду. В противном случае они будут продолжать расследование и, возможно, даже наткнутся на реальных виновников.

 «Прюитт стал вашим козлом отпущения. Он был чокнутым сектантом, который ненавидел Круглый Стол и все то, что он собой представлял. В его прошлой деятельности никогда не было никакого реального насилия, но это не стало для вас проблемой. Многие такие секты развиваются по своей собственной логике в течение долгих лет, прежде чем достигают критической точки и бросаются в открытые акции. Эксцентричные экономические теории Прюитта и пылкая риторика сделали его идеальной целью для фабрикации ложного обвинения.

«План состоял в том, чтобы возложить ответственность за террористический удар по Скай Маунту на Прюитта и его людей. Чтобы выполнить это, от них сначала нужно было избавиться. Группа мобильного реагирования (ГМР) из Маунтейн Лейк реализовала первую часть этого дела. Они были все подкуплены, чтобы работать на заговор, их купили и заплатили за это. Предполагаю, что этой частью операции занимался Ларри Нун. Я задавался вопросом, каким образом деятельность в Виннету могла остаться незамеченной службами, пока я через некоторое время не узнал от агента Сандовала, что именно ГМР Хардина занималась патрулированием этой местности и постоянно выдавала подчищенные бюллетени.

«Ред Нотч был атакован рано утром в четверг. ГМР предварительно нейтрализовала О'Хару и Дина – агентов АТФ, осуществлявших внешнее наблюдение за поселением. Хардин и Таггарт завалили ничего не подозревающих агентов и вывели их из игры. Это предоставило свободу действий убойной команде Реба Уэлда. Они разбомбили лагерь сектантов газовыми гранатами BZ, мощным галлюциногенным газом, который вывел последователей Прюитта из строя. Отшельник, который стал случайным свидетелем нападения, сказал, что оно было выполнено ‘свинорылыми демонами’. Демоны с лицом свиней — это то, как выглядели убийцы в своих противогазах, так ему показалось. Он был не так далек от истины в этом смысле.

«Облаву на сектантов не удалось провести без сучка и задоринки. Пришлось применить насилие, пролилась кровь. В оставшихся на месте пятнах крови содержались контрольные химические параметры, позволившие идентифицировать газ BZ как реагент примененного химического оружия. Сектантов загнали в их собственный автобус и вывезли в Силвертоп в Долину Теней, чтобы там избавиться от них. Все, кроме двоих из них, были убиты и сброшены вниз в вентиляционную шахту заброшенного рудника, их тела засыпали землей, чтобы их не нашли слишком быстро.

«Прюитт и его первая заместительница Ингрид Талер тоже были убиты, но их тела не были выброшены в шахту вместе с другими. Их доставили в базовый лагерь в Виннету и заморозили во льду для использования в будущем. Я наткнулся на ящик со льдом, который использовался для того, чтобы держать трупы в холодильнике в этом лагере, но не понимал, что это на самом деле было, вплоть до прошлой ночи. Только когда я нашел тела Прюитта и Талер на Втором уровне, назначение ящика со льдом для меня прояснилось. Трупы были заморожены, чтобы скрыть истинное время их смерти. Они собирались подбросить их куда-нибудь за пределами особняка, где их можно было бы найти после разрушения. К тому времени высокая температура огненной бури отогрела бы их.

«Прюитт и Талер, найденные мертвыми на месте преступления, решили бы исход дела в возложении ответственности за террористический акт на сектантов. Это стало бы известным, и к делу прекратился бы интерес со стороны властей и общественности, и никто дальше не стал бы расследовать этот вопрос. Секту безумцев обвинили бы в выстреле в голову, который обрушил всю национальную экономику.

«Только этого не вышло. Удар был сорван, и теперь мы знаем, что реальным вдохновителем заговора были вы, Кабот Хантингтон Райт!»

Райт заёрзал. Он был не в состоянии усидеть спокойно на месте, пока Джек Бауэр доводил до сознания слушавших его итоги своего расследования. Теперь он предпринимал видимые усилия, чтобы вернуть себе самообладание.

Райт попытался сменить тактику. «Теории – это все очень хорошо, агент Бауэр – в теории. Но доказать их в открытом судебном заседании – другое дело. Давайте предположим, как аргумент, что ваши обвинения против меня верны? Как вы предполагаете доказать их?

«Брэд Оливер мертв. Ларри Нун мертв. Следуя вашей теории, я использовал их в качестве посредников и орудий в своих руках, для того чтобы, как вы сказали, сделать свою грязную работу, как вы сможете это доказать? Они не могут свидетельствовать в суде, а по вашей же собственной логике, они единственные, кто мог бы связать меня с этими грязными убийствами, кражей армейского секретного оружия и легионами наемных убийц и еще много чего. Доказательства. Вот что у вас должно быть и вот чего вам не хватает».

 

Джек набросился на то, о чем Райт проговорился. «Я ничего не говорил об армейском секретном оружии, и этого не делал никто другой. Это заявление было добровольно сделано вами, и я призываю всех в этой комнате засвидетельствовать, что именно вы сказали это».

Райт удержался, чтобы не зевнуть от скуки: «Разве я это сказал? Я просто предположил. Человек в моем положении, который знает так много четырехзвездочных генералов, политиков, финансистов, военных подрядчиков – да, и профессионалов разведки, агент Бауэр – может быть осведомлен о всякого рода вещах».

Он наклонился вперед, ткнув пальцем в воздух, чтобы подчеркнуть свою мысль: «Можно сказать, что это, э-э, просто витало в воздухе. Что-то витало в воздухе, что заставило меня праздно болтать об армейском секретном оружии. Возможно, я даже что-то слышал ранее о тайном складе экспериментального психического газа, который был по непонятным причинам утерян, украден, или тем или иным образом пропал, заблудившись в пути. Слухи ходят. Может быть, я обсуждал когда-то этот вопрос, болтая с Ларри Нуном.

«Ну и что из этого? Из этого ничего не получится раздуть, в любом суде страны. Я не какой-нибудь нелегальный иммигрант, голову которого можно засунуть в черный пакет и транспортировать в Гуантанамо, чтобы там пытать и заставить подписать признание. Я американский гражданин –– причем чрезвычайно богатый, нужно ли мне это добавлять? Вам будет очень трудно привязать консервную банку к хвосту такой старой собаки, агент Бауэр».

Джек сказал мрачно: «Вы недооцениваете эффективность американского правительства, мистер Райт. Целая армия государственных служащих, думающих о вас каждый божий день и ежеминутно расследующих мелкие детали вашей общественной и частной жизни, способна раскопать чертовски много данных о тайнах, лжи –– и правде».

Райт рассмеялся. «А вы недооцениваете силу моих адвокатов, агент Бауэр. Мою армию мощных, дорогостоящих адвокатов и их неисчерпаемые ресурсы юридической тактики и уловок».

 

Он поднялся: «Нет, у вас на меня ничего нет — вы ничего не сможете доказать. Продолжайте этот фарс с арестом, если вам это нравится. Мои адвокаты добьются моего освобождения на улицу еще до рассвета. Ну не на улицу, конечно, это просто фигура речи. Скажем, из тюрьмы в пентхаус?»

Тут произошло нечто непредвиденное, непредсказуемое – фактор, который никто не может учесть в своих расчетах. Джек Бауэр не предвидел этого, и он спрашивал себя позже, даже если бы он предвидел, попытался бы он остановить это? Он думал, что нет.

Но он не предвидел этого, и никто из тех, кто еще находился в комнате, не предвидел этого, и менее всего Кабот Хантингтон Райт.

Марион Клэри без предупреждения схватила нож со стола Кабота Райта и с пронзительным, бессловесным визгом вонзила его глубоко тому в грудь.

Она кричала: «Это правда! Правда! Правда!» Она вонзала нож в Райта каждый раз с этим криком, направляя удары ножа, похожего на кинжал, ему в грудь и в шею.

 

Эрни Сандовал и Дон Басс бросились вперед, чтобы схватить ее и вырвать у нее из рук оружие, даже тогда, когда Райт припал на колени, осел на пол и растянулся на нем, истекая кровью на толстом ковре, который жадно поглощал ее так же, как ранее нежно смягчил его падение.

Красной кровью — не голубой.

Вызвали, конечно, лучших врачей, но было уже слишком поздно. Один из колющих ударов ножом пронзил ему сердце, и он умер в течение нескольких минут после нападения.

Марион Клэри, ошеломленная собственным насилием, продолжала повторять: «Я должна была это сделать, его необходимо было остановить… Я должна была это сделать. Никто больше не мог остановить это чудовище… Я должна была это сделать. Его нужно было остановить».

Она все еще повторяла это, когда прибыли двое санитаров в белых халатах, чтобы забрать ее. Они были очень нежны с нею. Она будет еще нуждаться в мягкости.

Дон Басс сказал: «Обещаю, клянусь честью, я сделаю все возможное, чтобы проследить за тем, чтобы она не провела ни единого дня своей жизни в тюрьме».

Джек Бауэр сказал: «Она не проведет — я тоже обещаю вам это».

Эрни Сандовал сказал: «Если бы мы были посмелее, мы бы ей еще и орден дали».

Джек покачал головой в изумлении: «Пути господни неисповедимы. Вы видели, чем она ударила его?»

Дон Басс спросил: «Этим ножом для вскрытия писем?»

Джек сказал: «Старинным ножом для писем, который когда-то принадлежал маршалу Фуше, главному шпиону Наполеона».
               

Он задумчиво потер подбородок: «Старый король шпионов вытянул лапу из гроба на заключительном этапе миссии праведного возмездия!»

Сандовал сказал: «Воистину, брат мой».

Дон Басс покачал головой: «Вы, ребята, обманываете сами себя. Это просто совпадение, вот и все. Чистая случайность. Она хотела быстро наброситься на него и схватила первое, что попалось ей под руку».

Джек Бауэр засмеялся, немного смущенно: «Я знаю, о чем я думаю. Вы можете думать, как вам хочется, Дон. Вы можете так поступать. Это все еще свободная страна.

«По крайней мере, на сегодняшний день это так», добавил он. «Но это задержит нас до завтра».


––––КОНЕЦ––––



___________________________________

Перевод:
СЕВЕРНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ

Посетите мой сайт «Северный Корреспондент»!
https://sites.google.com/site/severkorrespondent/