Майские жуки

 
 Калининград-город непредсказуемый и предсказуемый одновременно. Ты как бы знаешь, что за день там может смениться четыре времени года, но ты никогда не угадаешь, в какой последовательности они будут сменять друг друга, и как долго это будет продолжаться.
 
 Я прилетела туда рано утром в июне, и меня обдало морозным ветром и ослепило восходом. Кутаясь в огромный многокилометровый шарф и выдыхая через него пар, я ждала такси, которое должно было отвезти меня к дому на узенькой полоске земли между морем и заливом. Мне попался изобретательный таксист: на мои протянутые деньги за въезд на территорию Куршской косы он рассмеялся, и приказал мне пригнуться на заднем сидении так низко как только я могу. Я беспрекословно подчинилась, не совсем хорошо соображая так рано утром. В аэропорту в шесть утра все еще было закрыто, и мой организм испытывал критическую потребность в крепком черном чае. И так как задние стекла такси были тонированные, охранник меня не заметил, и мы заплатили только за одного водителя.

 Мы ехали по асфальтированной лесной дороге сквозь сосны, вырастающие из густого молочного тумана, через который пробивались ослепляющие лучи солнца. Мне показалось, что ехали мы слишком долго, потому что сначала таксист свернул не туда, потом мы долго возвращались на основную дорогу, но через некоторое время уперлись в шлагбаум с будкой и странного вида мужчиной с автоматом. Он явно ждал, что мы покажем ему свои документы. Оказалось, что мы подъехали к российско-литовской границе. Мы развернулись и снова пустились на поиски нужного нам поворота.

 Когда я расплатилась с водителем такси и поставила свой небольшой саквояж на щебень перед маленьким двухэтажным домом с изгородью из кустов стриженной жимолости, солнце поднялось высоко в голубое небо, пар изо рта уже не шел, и очень хотелось размотать на себе шарф. Я привстала на пальчиках и попыталась заглянуть в окна. В кухонном окне проскользнул силуэт мужчины. Я сделала глубокий вдох, потом выдох, подняла с земли саквояж и зашла в незапертую калитку. У меня было странное чувство-мы столько лет не виделись, а я вот так сорвалась из дома и приехала к нему на день-решила сделать сюрприз. А он даже не ждет, наверно.

-Тук-тук!- нерешительно произнесла я, заглядывая в открытую дверь. - Есть кто дома?- спросила я, хотя я только что видела его через окно.
-Да,- раздался приветливый голос хозяина,- Входите!- и передо мной из утренних сумерек дома появился среднего роста мужчина с седой короткой бородой, в очках. Изо рта у него торчала зубная щетка, а в левой руке он держал турку. Мы оба застыли. У меня перехватило дыхание. Возможно у него тоже. И это было забавно- в какой-то момент из уголка рта медленно потекла капля зубной пасты, и почувствовав это, он попытался втянуть ее обратно, издав шипящий звук, нарушивший тишину. Я расхохоталась. И он тоже. Он ринулся ко мне, чтобы обнять, по пути начал искать глазами, куда поставить турку, продолжая свистеть и шипеть, втягивая обратно в рот пасту. Забежал в ванную, и вернулся через несколько секунд уже без щетки и турки, вытирая лицо полотенцем. А я все стояла и хохотала, никак не могла успокоиться. Выронила саквояж и утирала с глаз слезы. И в очередной раз зажмурившись от смеха, почувствовала, как крепко он сжал меня в объятиях. Мой нос уткнулся в его грудь, и я вдохнула сквозь мохнатый и колючий свитер родной запах.

-Привет!- тихо произнес он, и я расплакалась, но уже не от смеха. Я рыдала навзрыд, обхватив его руками как огромное дерево. И он сжал меня еще сильнее. - Ну ты чего? Сейчас измажешь мне весь свитер своими соплями,- с улыбкой произнес он.
-Я так соскучилась!
-И я. Ну ты даешь! Так неожиданно появилась. Ты как добралась-то?
-Сначала на самолете до Москвы, потом на самолете сюда, а тут на такси.
-Ты надолго?- спросил он, когда я немного успокоилась и подняла к нему лицо.
-Только на день. Мне еще тем же долгим путем с пересадкой возвращаться, а в понедельник на работу. Ты извини, что я без предупреждения. Я гуляла после работы в парке. Села на лавочку и стала смотреть на пруд. Помнишь, там в Риджентс-парке пруд. И мне вспомнилось, как мы сидели с тобой у этого пруда и кормили этих жирных уток. Как ты меня обнимал, и мы ели орешки... Я расплакалась и купила билеты.
-Конечно помню! Я часто вспоминаю наши с тобой прогулки.
Я села на диван.
-Я как раз собирался варить кофе. Будешь?
-Буду.
-Ты раздевайся. У меня тепло.
Я стащила наконец с себя шарф и протянула ему свое серое пальто. Он аккуратно повесил его на вешалку у входа и закрыл дверь. - Так, кофе. Надо приготовить кофе. - заговорил он сам с собой и стал греметь посудой на кухне, пытаясь отыскать турку.
-Она в ванной.
-Точно!- воскликнул он и понесся в ванную.- Только у меня нет ничего кроме яиц. Но я могу приготовить тебе яичницу. Хочешь?
-Хочу.

 Мы сидели за столом перед открытым окном, за которым уже совсем разогрелся день, и ветерок разносил повсюду аромат бело-бордовых цветов жимолости. Он рассказывал мне что-то про сад, про то, что ездил недавно на машине в Польшу, купил там Сливовицу, которую мы непременно сегодня вечером разопьем. Я напомнила ему, что вечером поздно у меня самолет, поэтому распить придется в обед. И тогда у него возникла гениальная идея, от которой, он знал точно, я отказаться не смогла бы.
-Мы после обеда пойдем гулять на залив, а сейчас я покажу тебе сад. А вот перед обедом мы с тобой нырнем в море, - заговорчески произнес он последнюю фразу, и глаза его стали широкими-широкими.

- Ты же взяла купальник?
 И я с таким же заговорческим видом ответила, что взяла.
-Да!- закричал он, вскинув руки. - Да! Мы пить будем до или после?- с улыбкой поинтересовался он.
-А сколько вода?
-По радио утром сказали четырнадцать.
-Ээээм...-замялась я. - Ладно, давай после. Но возьмем с собой твою Сливовицу!- серьезно произнесла я и подняла вверх указательный палец.

 Мы доели глазунью и отправились гулять. Он закрыл калитку, просунув через петли скрюченную толстую проволоку. Он никогда не вешал на калитку замок, если не уходил из дома надолго. Мы держались за руки, идя по лесной тропинке среди сосен, пахло наступающим летом и влажной хвоей, морем и время от времени, когда направление ветра менялось, примешивался тухловатый запах залива, что совсем, правда, не портило настроения. Мы дурачились: то подпрыгивали, держась за руки, то толкали друг друга, пытаясь столкнуть с тропинки, то начинали бежать наперегонки кто быстрее. Я смеялась над его шортами в цветочек, а он передразнивал мой смех и с видом знатока моды и стиля сообщил мне, что выгляжу я так себе в купальнике, обмотанная полотенцем и в лакированных классических ботинках. Когда мы спустились к пляжу, песок пытался окончательно вытеснить оттуда мои ноги. Пришлось ему уступить свою обувь, и идти босиком, потому что шлепки мои сладко отдыхали на полке в лондонской квартире. Еще сверху с насыпи я увидела широкую темную полосу вдоль всего пляжа у самого моря.

-Что это?
-Это? Майские жуки. Пару дней назад был очень сильный ветер и их унесло в море.
-И что с ними стало?- обеспокоено спросила я.
-Они умерли. И их вынесло на берег.
-Фууу!- сморщилась я. - Я туда не пойду!
-Ты прилетела ко мне из самого Лондона всего на день и не искупаешься?- придвинулся он вплотную ко мне и прищурил один глаз. - Из-за каких-то там жуков? Не верю!
-Фуу! Ну это же трупы!- снова сморщилась и одновременно улыбнулась я, но в этот момент он крепко схватил меня за запястье и потащил вниз. - Нет! Нет! Они наверно противные!
-А ты трусиха!
-Нет, не правда!
-Тогда иди сама!
-Не пойду!

 Когда он дотащил меня до середины пляжа, я по колено увязла в песке и оказалась почти обездвижена. При первой же попытке высвободиться из песчаного плена, я упала на колени, потеряла полотенце и выронила из рук ботинки.
-Пошли! Хватит валяться!
-Ладно! Ладно! Но я сама. Только не тащи меня.
-Я кое-как поднялась, бросив вещи на песок рядом с оставленным им пакетом с бутылкой и стаканами. Я медленно подошла к жукам. Наступать на них мне совсем не хотелось. Несчастные существа. Не успели появиться на свет, как природа тут же их убила.
-Ну что, ты идешь?- махал он мне рукой, стоя по колено в море.
-Ну да... Иду...
Но пока я размышляла о несправедливой судьбе майских жуков, он подбежал ко мне, схватил, перекинул меня через плечо и понес в море.
-Нет! - заорала я. Потому что была не готова окунаться в ледяную воду. Мне нужно было постоять и подумать, и решиться на это самой.
-Чего ты так кричишь?- хохотал он, пока я лупила его кулаками по ногам. - Забыла, как ты первый раз купалась со мной в Балтийском море?
-Очень хорошо помню!- горланила я так, что аж начала хрипнуть. - Ты кинул меня в ледяную воду, и я чуть не утонула.
-Нееет, ты что-то путаешь! Я же люблю тебя! Я не мог такое с тобой сделать. Я просто учил тебя плавать. Могла бы сказать спасибо!
-Да как можно вообще плыть в такой холодной воде!- не унималась я, а тем временем перед моими глазами полоска дохлых жуков сменилась мелкой галькой и пенистой водой, то и дело совершающей набеги на берег.
-Нет! Нет! Нет!- собрав последние силы, орала я.
-Ты рыбу распугаешь!
-Не кидай меня!
-Я не буду, я просто тебя поставлю. А то ты так до своего самолета не зайдешь в воду.

 Но тут произошло непредвиденное им, и то, чего больше всего боялась я. Он наступил на какой-то большой и острый камень, пошатнулся, и под аккомпанемент моего истеричного вопля мы рухнули в накатившую ледяную соленую волну. У меня перехватило дыхание, свело руки и ноги, и показалось, что я превратилась в ледышку и уже никогда не всплыву на поверхность. Но волна отошла, открыв миру мокрую и покрытую мурашками меня с выпученными глазами, похожую на мокрую кошку. Ну мне так представлялось это потом, когда я выбралась на берег, не замечая уже никаких дохлых жуков и трясущимися руками заливала себе в рот содержимое бутылки, а он с улыбкой растирал меня полотенцем и обнимал, чтобы согреть.

 После пляжа мы забежали домой, чтобы переодеться. Очень хотелось есть, и мы съездили за копченым лещом и угрем, которых я так обожала с детства, когда папа привозил их домой из командировки. И после того, как съели всю рыбу прямо руками, сидя в машине, поехали домой.
 
 Когда стало смеркаться, мы сквозь заросли пробрались на пруд, расположившийся прямо между домом и заливом с его безграничным и холодным розово-голубым закатным небом. Мы сели на самодельный малюсенький пирс, перед которым медленно рассекал неподвижную поверхность пруда белый лебедь. Водоем был полностью скрыт от посторонних глаз высокой травой, и мы оказались только вдвоем.
 
 Я кинула лебедю кусочек хлеба, который прихватила с собой в кармане пальто. Становилось холодно, и мы прижались друг к другу, и стало так хорошо, так тепло, так уютно, как когда-то давно. Мы просто молчали и ничего больше было не нужно. Лебедь чистил перед нами свои перья, а рыбки ловили вокруг него мелкие крошки хлеба.
-Прости меня, пожалуйста,- произнес он тихо.
-За что?
-За то, что я ушел. Сколько бы времени мы еще могли быть вместе, сколько стран объездить, сколько жирных и наглых уток накормить, а я оставил тебя.
 Я вздохнула.
-Мама тоже часто говорила мне, что ты оставил меня. Но я знала всегда, что ты со мной. Как бы далеко мы не были. Папа, я очень сильно тебя люблю!
-И я очень люблю тебя, маленькая моя, - прошептал он, уткнувшись носом мне в макушку, как делал, когда я была еще маленькой. И я по его дыханию поняла, что он плачет. А я обняла его обеими руками как большое дерево.
- Я люблю тебя, папа!