Глава XIX. С новым счастьем

Николай Коровин
      «Дорогие россияне! В эту праздничную ночь я очень рад обратиться к вам. Каждый раз мы отмечаем этот праздник вместе с самыми близкими людьми. Кто-то из нас встречает Новый год на службе или боевом посту. Но все мы объединены светлой надеждой на новые свершения. Новый год — душевный праздник, который напоминает нам о беззаботном детстве. В эту новогоднюю ночь я хочу пожелать…»

      «Ох ты ж елки-палки, каждый год одно и то же…» — вздохнул Антон и щелкнул кнопкой пульта. Тупин молча продолжал открывать рот на экране. Антон задумался.

      «А чего я жду в этом новом году? Не от Тупина, с ним все ясно, и ровно через двенадцать месяцев мы так же будем вместе, а от себя самого? Да — нужны конкретные планы. Помнится, сильно прогорел я в крайний раз с общими фразами. Все сбылось — но как же криво! Поэтому мечтать нужно о конкретике. Например — «найти девушку». Это глупость. Глупейшая мечта, хоть и так красивая. Хорошо, хоть не завести, что можно интерпретировать в четырех смыслах. Но ведь мы знаем, что как найдешь, так же и потеряешь. Все очень быстро. «Встретить интересного и достойного человека?» Так звучит симпатичнее — но что значит достойность? Я всех опускаю в недостойные, но кто я? Чем я достоин для тех, кого сам найду достойными? Лучше использовать слово «подходящий». Да, тут нет деления на достойных и недостойных, а люди просто подходят друг другу. Вот. Это другое дело. О таком можно и помечтать. Но где есть подходящие, там сразу же рождаются не подходящие, проклятая диалектика, и сколько ни пытался я описать такую подходящую, всякий раз вырисовывались не существующие в природе образы».

      Тупин исчез с экрана, и на нем появились куранты. Антон включил звук и поднял бокал с соком. Куранты пробили двенадцать раз, заиграл гимн. Антон полушепотом подпел, больше округляя рот в такт словам, после чего оделся и вышел из дому. Проведя несколько томительных часов в семейном кругу, он жаждал свободы. Слова Тупина о внимании к близким явно проскользнули мимо его сердца, он считал, что внимания последним было им уделено достаточно. Антон прочитал новость о том, что вокруг центра города поезда будут курсировать всю ночь, и направился в сторону ближайшей станции пешком — до нее было километров восемь. Но подобные расстояния были для него игрушечными, он преодолевал их, не замечая. На улице и в поезде было многолюдно. Незнакомые люди поздравляли друг друга, и Антону тоже приходилось кивать, отвечая на их приветствия и пожелания. Небо освещалось салютами, отовсюду неслись пьяные крики, песни. Но Антон словно не замечал ничего этого; он шел, словно окутанный некой оболочкой, отделяющей его от всего остального отмечающего мира. Антон все больше уходил в свои мысли, пытаясь систематизировать основные события ушедшего года. Ему приходилось вытягивать их из своего подсознания, но не по причине плохой памяти, а потому что большую их часть он считал незначительными. Устройство на работу, было, пожалуй, основным событием в этом ряду, но о нем Антон вспомнил в последнюю очередь. Непонятно почему, но особой благодарности к Михаилу он не испытывал. Деньги пылились на зарплатной карточке, поэтому изменение уровня зарплаты, возросшей с тех пор, когда он тыркался по различным местам самостоятельно, оставалось для его жизни незамеченным, возросло разве что чувство собственного превосходства над окружающими и желание проповедовать им свое существование как пример правильной жизни. Он предполагал, что когда-то эти суммы превратятся в нечто материальное, например, автомобиль, но его покупка требовала сложнейшего экспертного выбора, последующего ухода и предшествующего получения прав, а Антону было категорически лень заниматься всем вышеперечисленным.

      Антон в детстве любил Новый год больше, чем день рождения; с годами последний праздник вообще стал навевать на него депрессивные настроения. Новый год же дарил какую-то надежду, что все будет по-другому, но как именно по-другому, Антон толком и не знал. Он написал поздравление Михаилу еще в десять часов вечера, однако ответа не было. И Антон не обижался, он понимал, что тот, как всегда, занят, но скорее всего, ему приятно будет увидеть в горе поздравлений добрые слова от старого приятеля.

      Михаил на самом деле всех этих поздравлений не видел. В канун праздника он решил устроить для Марины романтический ужин при свечах. Свечи он заказал через интернет еще за два месяца до этого, и в эту ночь половина из них горела в комнате, источая сладкий аромат. Вторая половина была заботливо убрана Михаилом на случай четырнадцатого февраля.

      – Это наше первое совместное празднование Нового года, поздравляю! — торжественно заявил Михаил, толкнув своим бокалом Маринин, отчего произошел звук, который случается, когда люди чокаются. Марина засмеялась и, игриво похлопывая ресницами, покосилась на Михаила. Он засмеялся в ответ и немедленно выпил.
      – Я надеюсь, что все последующие новые года, сколько бы их ни было, мы проведем с тобою вместе! — причмокнул Михаил, пока жидкость, булькая, спускалась внутри него вниз.
      – Я тоже на это надеюсь, — сладко растягивая слова, произнесла Марина и широко улыбнулась. Они поцеловались. Михаил вновь откупорил бутылку и наполнил бокалы. Случайным движением он задел одну свечу, и сейчас ему пришлось воспользоваться соседней, чтобы вновь ее разжечь.
      – Что ж, время без пяти минут, давай проводим старый год! — при этих словах Михаил привстал, а его тон стал более официальным. — Думаю, единогласно всеми здесь присутствующими главным событием прошлого года признается наше с тобой знакомство!

      Марина вновь улыбнулась, а потом, словно слегка подумав, ответила:

      – Конечно же, это так, мой дорогой.

      На улице случилось некоторое затишье, после чего вдруг грянули салюты, крики «ура», и им стало понятно, что Новый год наступил. Они вновь ударили бокалами, и Михаил смотрел на Марину, любуясь ею. А любоваться было чем! Она была в шикарном платье, которое венчал соблазнительный вырез, и Михаил знал, что пройдет еще несколько часов и ему больше не придется заглядывать за него, воображая, что же там.

      Виноград, лежавший гроздьями на маленьких тарелочках, был съеден, вино выпито; Михаил сделал решительное движение и в несколько движений задул все свечи. В кромешной темноте он прекрасно помнил, где находится кровать. А по резко осветившемуся салютом потолку Марина сразу поняла, что направляться они будут именно туда. Платье соскользнуло, Марина плюхнулась на постель, за ней последовал Михаил, немедленно ощутивший сочность ее обнаженного тела. За окном беспрерывно бахало, поэтому изъясняться шепотом было проблематично. Но он и не стал изъясняться, а сразу приступил к делу, которым им предстояло заниматься всю оставшуюся ночь.

      В тот момент, когда разгоряченные тела Марины и Михаила соприкоснулись, на противоположной стороне освещенной тысячами огней иллюминации столицы сидела за переполненным яствами новогодним столом Даша, и холод терзал ее вечно беспокойную душу. Блюда и напитки растворялись друг в друге, она отчаянно ковырялась в небольшой порции рыбного салатика, и победа над ним и созерцание пустой тарелки оказались первыми приятными чувствами, пришедшими в наступившем году.

      Помимо родителей в комнате находилось еще несколько дальних родственников, приехавших с прочих окраин Москвы. Ей было неимоверно скучно выслушивать их разговоры об одном и том же, отвечать на одни и те же вопросы, но она пыталась улыбаться и изображать веселый вид. Она была принаряжена, на ней была средней длины юбочка, от которой немного веяло школьными годами, а волосы слегка кудрявились. Родственники особо тщательно интересовались личной жизнью Дарьи; двоюродная тетя оказалась особо настойчивой в допросе «ну неужели тебе совсем никто не нравится?» Обычно спокойная Даша в этот момент не сдержалась и порвалась из-за стола. Родители зашикали и уговорами удержали ее. Разговор перетек в другое русло, но Дарьино настроение было окончательно подпорчено, и она досиживала с ними из вежливости. Впрочем, в час она из-за стола выбралась, пошла к себе в комнату и легла. Но спать в таком шуме было невозможно, поэтому Даша слушала музыку, спрятав наушники и сама спрятавшись полностью под одеяло. Она пыталась спроецировать свои мысли на мечты, осуществление которых она ждет в новом году, но ничего не получалось. Даша в свое время, кажется, была последней в классе, кто сохранял веру в Деда Мороза; более того, под градом насмешек она упрямо продолжала отстаивать его существование. Сейчас ей казалось, что все равно где-то витает волшебный добрый дух; но о ней он давным-давно позабыл, если вообще когда-либо помнил. Даша собралась с мыслями и решила загадать романтическое желание. До сих пор она очень боялась говорить об этом сама с собой, она знала, что желание есть, но умалчивала о нем, внушая себе, что его и нет. Даша сосредоточилась и начала мечтать: «Пусть в новом году я встречу человека, который мне по-настоящему понравится, который меня удивит и покорит. О, если такой существует, я все отдам, чтобы взглянуть на него хоть одним глазком, пусть даже парой фраз обмолвиться, мне большего и не нужно! Но нет таких, никто меня не цепляет, или я так глупа, что не вижу тех деталей, тех черт, что могут пробудить во мне страсть. Что? Откуда ты взяла это слово, радость моя? О чем это ты? Да хоть глазом одним взглянуть, убедиться, что человек подобный существует, и дальше жить спокойно. Он — есть. Пусть где-то далеко. Но во мне будет уверенность. А с ней, глядишь, жизнь и потеряет свою бессмысленность. Я убиваю время, любое мое занятие и является убийством времени, даже хожденье в универ… Что ж я так расклеиваюсь! А как же рисование? Но кому оно нужно? Абсолютно не нужно! Разве я кому-то показываю свои картинки? Да и если я покажу — что они поймут? Нарисовать цветы… Но для этого страдать, убивать себя, отдаваться в мир красок и теней? Что оно стоит? Признание? Да хотела ли я когда-нибудь признания? Сколько ни говори «да», случись оно, я стояла бы, разинув клюв, и мямлила что-то, оправдывая произошедшее случайностью. Как я всегда и делаю, уж стоит признать. Ох, они там веселятся, за стенкой. А чему? Истории рассказывают… Они эти истории пережевывают каждый год; но всякий раз они начинают тему, будто новую, а другие, кто слушает, старательно рисует удивление. Вот что там происходит. И это, с другой стороны, также лишено смысла, как и мое существование. А значит мы с ними в равных долях».

      Салютов становилось все меньше. По всей видимости, в отличие от прошлых лет, падение доходов сказалось на возможностях населения и подвергло многих салютовавших на мысли об экономии, пусть даже и в такой обязательной части расходов, как запуск салюта в новогоднюю ночь. Даша встала с кровати, почувствовав прилив. Слова собирались и выстраивались с дружные цельные цепочки, перекликаясь своими конечностями. Девушка открыла потайной ящичек и достала оттуда тетрадку. Почесывая карандашом нос, она резкими движениями начала выводить строчки… Шум салютов ушел в небытие. Не заметив, как пролетели два часа, она резко бросила тетрадку в ящичек, заперла его, плюхнулась в постель и сразу же провалилась.

      Елена и Василий встречали вместе уже второй Новый год. На этот раз они немного посидели и выпили вдвоем днем, а уже непосредственно ночью отправились на квартиру к одному из друзей Васи. Собственно, компания представляла собой некий костяк знакомых, разбавленный их девушками, а также девушками, особо приглашенными. Да, это был настоящий чад кутежа! Напитки лились рекой, распечатываемые прямиком из ящиков, на закуски никто и не смотрел; народ отрывался, как мог: кто-то пытался танцевать под грохочущую музыку, кто-то бегал взад-вперед, пытаясь успеть выпить на брудершафт с каждым гостем, а равно и с котом хозяина квартиры. Кот смотрел на молодежь слегка ошалело, несмотря на то, что к подобным сценам — в несколько меньших размерах — был приучен. Тут даже висело предупреждающее объявление: «За все оставленные вещи ответственность несет кот». Вещи пропадали, но никто к коту претензий не имел, видимо поэтому, чувствуя свою неуязвимость, кот вел себя вальяжно: он обнюхивал гостей, некоторых облизывал, а к избранным даже садился на руки и давал себя гладить… Елена изо всех сил пыталась контролировать своего кавалера. Но уследить за Василием было не так уж просто: вот он весело болтает с какой-то брюнеткой, вот чокается с какой-то огненноволосой особой, вот закружился в подобии танца с какой-то блондинкой… Елене хотелось вскочить и оттащить его, но она сдержала себя. В этот момент объявился молодой человек пресловутой блондинки и оттащил ее от Василия. Елена улыбнулась, но парень посмотрел на Васю сурово. Но испугалась только Лена, спустя минуту Вася, смеясь, осушал бокалы вместе с конкурентом за сердце красавицы. Лена, дабы не чувствовать себя одинокой, пошла выпивать с какими-то девушками. К ней подошел какой-то незнакомый парень, представился Павлом и начал травить анекдоты. Но не успел он докончить и первого из них, как сзади возник Василий и весело постучал кулачком по лбу. Павел затушевался и, пытаясь скрыть неловкость, предложил Васе выпить, с чем тот и согласился.
Это было последним ярким воспоминанием Лены в ту ночь — далее она проснулась третьего числа. Рядом лежал Василий и копался в своем телефоне. Кровать также была его — они каким-то образом оказались в Васиной квартире. Лена сделала вид, что еще спит, но Вася уже заметил движение с ее стороны и поприветствовал. Лена спросила его, как они здесь оказались. Тот пожал плечами.

      – Я такси вызывал, помнится… так нас и довезли, скорее всего… Другое дело, что было вчера... — пробормотал он. Похоже, у него сильно болела голова, но вида он не подавал.
      – Я помню, как мы вчера отмечали, — ответила Лена.
      – Хах, нет, дорогуша! — горько усмехнулся Вася. — Отмечали мы первого! А сегодня третье! Что мы делали второго? Но думается было весело.
      – Ну и ну! — искренне удивилась Лена, думая, как, наверное, переживают за нее дома и что нужно быстрее позвонить домашним. Календарь на ее гаджете подтвердил информацию Василия, и она начала постепенно отвечать на полученные в большом количестве поздравления. Елена пыталась структурировать свои желания на начавшийся год, и всякий раз на первое место выходил прямой разговор с Василием. «С чего бы только начать? Не скажу же я, расскажи о своих подковерных делах. Но то, что я услышала тогда случайно, не дает мне покоя. Я утешаю себя, что там была шутка, но что если… Что, если Вася на самом деле замешан в темных делишках? И как я должна повести себя, если подозрения подтвердятся?»

      Оксана отправилась на новогодние каникулы в свой родной город, где провела праздники в компании родителей, а в последующие дни встретилась со старыми друзьями. Как же так, справедливо удивитесь Вы, ведь она еще недавно не собиралась ехать домой! Но дело в том, что когда она колебалась в выборе, у нее не было веских причин для остановки на той или иной точке зрения. За пару недель до Нового года эти причины появились. Мысли Оксаны были полностью поглощены новым для нее делом. Началось оно с того, что один из знакомых парней — а мы уже упоминали, как велико было у нее число подобных «знакомых» — пригласил ее на одно мероприятие, таинственно не сообщив, в чем его суть. Оксана заинтересовалась. Почему-то она ожидала некоего сюрприза, как то подаренная ей прикрытая шелком иномарка, усыпанная букетами, или в таком духе. Мероприятие оказалось лекцией, на которой уверенный в себе симпатичный парень рассказывал, как с помощью одной компании можно делать неплохие деньги, и как он со своей супругой в этом преуспел. Оксане рассказ показался не очень правдоподобным, но когда парень перешел к своему примеру и рассказал, с чего он начал, она подумала: «Если уж он, не самый умный с виду, смог, то уж я смогу и подавно!» Суть дела была такова: компания предоставляла услуги видеосвязи. По словам парня, продукт был инновационным и не встречающимся ни у кого из конкурентов. Но показать его не получилось, потому что вмешался внезапный сбой в сети интернет. Пакет услуг необходимо было продавать — родственникам, знакомым, создавая и развивая свою пирамидальную сеть. Доходы же должны были расти пропорционально росту пирамиды. В аудитории сидело человек двенадцать, половина записывала с умным видом, а вторая внимательно смотрела на записывавших. Поскольку Оксанин спутник не записывал, а смотрел на нее, Оксана с особо умным видом, нацепив очки, рисовала диаграммы своего будущего дохода.

      – Давайте отвлечемся от математики и поиграем! — весело предложил лектор.      — Давайте дадим волю воображению! Чего вы хотите от жизни? О чем мечтаете?

      По кругу участники начали называть объекты вожделения, и чем дальше, тем аукционнее повышались ставки. Машины, яхты, коттеджи, острова — Оксана разразилась тирадой о целом архипелаге с яхтами и коттеджами! Надо признать, она немного страдала вещизмом, весьма распространенным в то время заболеванием. Она заказывала из-за океана сумки, из Европы косметику — и для нее действительно были важны бренды (в ее голове была четкая их систематизация и выработано определенное отношение к каждому из них). Лишь выступавший предпоследним парень замялся. Лектор пытался ему помочь, а потом поиронизировал над ним. Далее лектор показал свой план, который он выдвинул когда-то, а потом открыл слайд, показывающий, что ему уже удалось приобрести из списка. Зал облизнулся. Потом все спустились вниз и к каждому подсел на удобный диванчик человек. Необходимо было приобрести продукт и встать на путь богатства. Оксана согласилась, но начала оправдываться, что у нее нет с собой нужной суммы (тридцати пяти тысяч рублей). Но ее новый коллега говорил восторженно, и заявил, что это мелочи, главное подписать договор, а рассчитаться они всегда успеют. И в этот момент в просторном холле раздался шум.

      «Не нужна мне ваша видеосвязь! За такие деньги! Да полно бесплатных приложений!» — это орал тот самый парень, замявшийся на вопрос о мечте. Остальные участники конференции уже подписали свои договора, один он упрямился, противясь своему будущему счастью. К нему подошел еще один представитель компании, но парень понес конкретную околесицу, заявив, что мечтает жить в лесу, а не в шикарных коттеджах. Его начали травить, что, дескать, в лесу ему пожить никто не даст, найдут и вывезут; что он пожалеет о своем отказе, когда увидит во время просмотра летом чемпионата мира по футболу рекламу компании на бортиках полей и так далее. Парень продолжал ныть и сопротивляться. Девушка, приведшая его, сидела красная от стыда. Да и всем было стыдно за подобное антисоциальное поведение. Наконец, его знакомая не выдержала, подошла к нему, что-то шепнула на ушко и вывела его. Парень удалился, тряся кулаками. Все вздохнули спокойно, но Оксана, которая была в возвышенном настроении и считала это приглашение подарком судьбы, призадумалась. «Отчего эта ложка дегтя? От чудака? Но всегда есть подобное юродство. Демонстративное сопротивление попыткам помочь. И не впервой я подобное встречаю. Но все вокруг улыбаются, значит и я должна выбивать вульгарные мыслишки. В конце концов, я вступаю в новое общество. И мне теперь предстоит продвигать продукт! А подобными проскакиваниями ничего не выйдет. Я уверена в себе. Полностью». И парень растворился из мыслей Оксаны.

      Эти события произошли за месяц до Нового года, и за прошедший период ей так и не удалось совершить ни одной продажи. Сейчас начинающая бизнес-леди справедливо решила, что лучше начать в привычной среде, обратившись в своем родном городе к бывшим одноклассницам. Проблема была в том, что уехавшая покорять столицу Оксана не только прекратила с ними общаться, но даже и игнорировала какие-либо знаки внимания со стороны оставшихся прозябать в провинции, условно, поздравления с днем рождения, ответы на которые Оксана считала необязательными. Да и не было у нее таких подруг, к которым можно было обратиться в первую очередь (хотя, учитывая предложение, то к самым лучшим подругам в этом случае нужно обращаться в последнюю очередь, а лучше и не обращаться вовсе), поскольку, как вы уже догадываетесь, Оксана держала себя несколько горделиво и отдельно ото всех. Но сейчас она наконец осознала, что нужно и снизойти, к тому же серьезные дела требуют к партнерам отношения на равных, иначе предприятие провалится. И с первой же знакомой Оксану постигла неудача. Ответ «нет денег» был указан в брошюрке, которую Оксане любезно подарил один из парней, который был одним из самых успешных в компании по ширине своей сети. «Вы заработаете больше! Берите в долг!» — горячо возглашала Оксана, на что получила также указанный в брошюрке ответ «я подумаю». «Нечего думать, надо спешить», — отвечала Оксана, и это дало свои плоды: одноклассница поспешила, правда не подписать договор и приобрести пакет, а избежать каких-бы то ни было разговоров с Оксаной в дальнейшем.
«Да, так и должно быть! А кто тебе говорил, что все сразу? Нужны шишки! Как прекрасно, что они есть!» — веселилась начинающая бизнес-леди, кажется, опять цитируя брошюрку.

      Седьмого января Антон получил-таки ответное сообщение от Михаила. «С рождеством Христовым!» — гласила открытка, на которой была изображена картинка с ангелами. Антон рассмеялся, признавая, что чувство юмора у приятеля было таким же непревзойденным. Конечно же, они ни капельки не обиделся на подобный подкол, но начал уже прорабатывать в голове грядущий диалог на работе, до выхода на которую оставались считанные дни.

      Но все надежды пали прахом, когда Михаил неожиданно сам занялся миссионерством. Уже и трудно вспомнить, как разговор упал на тему религии, но только Антон обрадовался и полез в свой словесный мешок за драгоценными аргументами, как Михаил уже выложил на стол весь свой товар.

      – Друг мой, ты не видишь простой вещи. В чем революционность христианства? Оно разрушает замкнутый круг ответа злом на зло, призывая любить творящего зло. Пока мы ему отвечаем, зло формируется заново; пусть даже не среди нас двоих, истца-ответчика.
      – Но это разговор об идеальных людях, опять же. И ты еще не веришь в коммунизм, ага. А песенка все о том же.
      – Я тебе скажу больше, если вера, пусть самая глупая и наивная, помогает людям жить, так что ж с того? Пусть верят! Не так много нравственных ориентиров, в которых можно быть полностью уверенными. И люди верят, и получают ответы.
      – Они просто не могут понять, зачем живут, поэтому придумывают себе какое-то «спасение души».
      – Эта вера, так или иначе, дает им смысл. А твоя вера? Дает тебе смысл? К чему эти попытки серьезного анализа вопросов… Которые непостижимы, не примешивай сюда науку. Наука изучает одно, при помощи рационального познания, религия изучает совсем другое и при помощи познания чувственного. Все эти мысли идут от гордости, от ощущения себя как человека высшего ранга.
      – Ну уж с этим я категорически не могу согласиться, — горделиво заметил Антон. — Человек самолюбив как вид сам по себе. Более того, сентенция «Я раб божий» разве не является примером человеческого самолюбия? Мы выше всего, есть только одна сущность, мирообразующая, выше нас, примысливаемая нами именно как раз, чтобы подняться таким образом над миром. Вы верите, что он вседержитель, выше всего сущего, но допускаете ли существование надбога? Если ваш творец, допустим, творец только Солнечной системы? А Христос — царь на Земле? А пред высшим межгалактическим начальством ваш боженька отчитывается о том, как правит? И наверное, юлит и семенит, пытаясь выслужится! Ха, а может, даже их назначают! Угодья дают за верную службу! Что капитализм, что религия - ложь и вождение за нос везде одинаковое!

      – Опять ты все превращаешь в абсурд, капитализм и религия являются естественно сложившимися институтами, облегчающими жизнь человеку, соответственно в экономической и духовной сферах, — подвел итог Михаил, на чем их разговор и закончился.

      Восстановление здоровья у Егора шло своим чередом. Каждый день, пока он лежал в больнице, мать носила ему вкусняшки, бульон и котлеты, отпрашиваясь с работы или лишая себя просмотра телевизора в выходной день. Целебный укол в ягодицы снимал боль, и Егор вполне себе освоился, проходя новые уровни игр на принесенном ноутбуке, переделав управление в пользовательском режиме таким образом, что можно было вести его одной рукой без особой потери качества. Работа, изрядно надоевшая в последнее время, отодвинулась, и настроение у Егора было в целом приподнятым. Новогоднюю ночь они отметили с соседями по палате, одному из которых жена пронесла каким-то образом бутылку ароматного снадобья. Егор в тот момент абсолютно забыл о своем пренебрежении к алкоголю и употребил вместе со всеми: грусть немного сползла, несмотря на то, что за окнами хлопали салюты, доносились радостные крики, а он лежал в замкнутом месте.
Настал день выписки, и он с большим воодушевлением возвратился в стены родного дома, где также продолжил открывать новые уровни в играх, пользуясь больничным. Также, помимо видео с девушками, он с огромным интересом смотрел обзоры на игры. Больничный лист закончился, и Егор с огромной неохотой выбрался на работу, где был встречен тонной полуиздевок про удачно встреченный Новый год, а также подколов в духе «Береги, Сеня, руку». Наконец, настал день, когда он направился в поликлинику на завершающий рентген, который должен был зафиксировать окончательное сращение кости.

      Егор месил ногами слякоть, скользя на обледеневших лужицах, не боясь упасть. Что и говорить, мать была права, дворники не везде справлялись с работой (и он вспоминал всякий раз об этом, когда начинал обвинять себя за неловкость и нетрезвость), но чем ближе он подходил к поликлинике, тем чище становилось вокруг. Задержавшись у входа и, улыбнувшись, пропустив трех бабушек, он зашел в здание, гулко отряхивая ноги. Выяснилось, что рентгеновский кабинет в поликлинике временно не работает, поэтому необходимо пройти в здание больницы, находившееся чуть в глубине. Обматерив про себя женщину в окошке регистратуры, он почапал в направлении приемного покоя. У окошка регистратуры при этом чуть не разгорелась драка. Мужчина средних лет, не выдержав стояния в очереди, вспылил, начав стучать в это самое окно. На замечание, донесшееся оттуда он ответил угрозой тотального уничтожения оборудования «вашей гребанной поликлиники». Вскоре появился суровый мужик в форме, но дебошир не испугался. «А ты что пришел? Ты кто здесь? У меня жена беременная! Мы стоим в очереди полтора часа из-за одной бумажки! Свиньи!»

      Егору было слегка любопытно посмотреть на назревающее побоище, но бумажку таки выдали, охранник ушел, и конфликт постепенно сник. «Это Россия, чувак», — думалось Егору, шедшему уже по столь знакомой внутренней территории больницы. Дорожка была скользкой. Охранник на входе осмотрел его суровым взглядом. «Куда?» «На рентген». Чоповец кивнул, и Егор стал надевать бахилы. «Так любой человек может так ответить! В чем тогда суть охраны?» — размышлял он про себя.
В коридоре стояли носилки, на которых лежал человек и обреченно смотрел в потолок. Егор с интересом рассматривал пациента. Трижды он наводил на него глаза, и всякий раз тот не мигая упорно глядел в одну и ту же точку. «Может это и не обреченность, почему я так подумал? Может он что-то разглядывает?» Но тут на миг Егору показалось, что мужчина искоса поглядывает на него, едва он перекинул свой взор, как пациент вновь поднял глаза на потолок. «Хитрый прищур или мне так кажется? Впрочем, вздор все это и мираж». Дойдя до нужного кабинета, Егор собрался с силами и занял очередь. Да, это всегда было для него проблемой. Казалось бы, простой вопрос «Кто последний?» сеял в нем сильнейшую панику. В более раннем возрасте, он, бывало, стеснялся спросить и сидел молча, пропуская свою очередь многократно, пока не находилась какая-нибудь сердобольная старушка: «Мальчик, а ты в этот кабинет?» «Да...» «Так ты сидел тут еще до меня? Почему не проходишь?» «Ну… Меня не зовут…» «Проходи, проходи, милок, а то целый день тут просидишь». Сейчас Егору хватило сил вопрос задать и он пытался составить себе зрительный образ теперь уже предпоследнего, чтобы он не вылетел из головы, что частенько за ним водилось. Меж тем из кабинета вывезли еще одного мужчину на каталке. Тот был почти раздет, в одних шортах и маечке, несмотря на холод на улице. Сестра оставила его в холле, а сама удалилась в кабинет. Первое время он лежал молча, однако в периодически открывающуюся дверь налетал холод и пациент ежился. На ногах его были видны следы запекшейся крови, а на руке была кое-как нацеплена свежая повязка. Очевидно, травму он получил сегодня. Он начал стонать от боли. Вначале он стонал тихо, так, что если бы кто и услышал, можно было изобразить как случайный скрип каталки. Но потихоньку мужчина смелел и стонал все громче. «Доктора», — прошептал он. Пациенты сидели в холле и смотрели на него с удивлением. По коридору проходила женщина врач, и изнывающий от боли обратился к ней. «Что Вам надо?», — сквозь зубы бросила она. «Госпитализируйте меня», — промычал мужчина. «Да щас!» — самодовольно воскликнула врачиха и поспешила по своим делам. «А мы чем можем помочь, — думал про себя Егор, — он и так в больнице, если врачи ему не могут помочь, мы тут причем? Почему я сейчас должен сидеть и мучиться от осознания своей беспомощности, что я ничем не могу помочь этому человеку? Но сейчас найдутся страдальцы, кто начнет суетиться». Опытный глаз Егора не лгал. Одна из женщин поднялась и постучала в кабинет. Оттуда вышла врач. «Посмотрите, мужчина уже лежит давно, жалуется, просит доктора». Врач отмахнулась, как от назойливой мухи: «Вы не понимаете, что рентген обрабатывается долго. Сейчас все документы подготовят, и его увезут. Вы-то что панику разводите», — и дверь с горящей над ней лампочкой «Не входить!» закрылась. Мужчина не смог больше терпеть, привстал, и, свесив ноги с кушетки, начал ими болтать. Потом слез и, хромая, дополз босыми ногами до окна, где плюхнулся на диванчик. Тогда женщина пошла искать правды в окошке регистратуры, которое находилось в том же холле, в углу. Молоденькая девушка в окошке активно замотала головой. «Это не к нам! А я что могу сделать?» «Позовите врача! Видите, он уже не вытерпел и слез!» Егора вызвали. Когда он вышел, мужик все еще сидел. Пока Егор одевался, наконец, подошел санитар с креслом, усадил туда пациента, накидал ему на руки вещи и увез по коридору. В холле появился еще один больной на коляске и направился к кулеру, но безнадежно: стаканчиков не было. «По всей больнице нет стаканов! — настоятельно крикнула ему санитарка, — Я вам принесу, если найду. Ждите». Вышла сестра из рентгенкабинета и отдала Егору снимок. Он жадно схватил его и устремился к кабинету: по правилам поликлиники, больные, отправленные на рентген и вернувшиеся со снимками, могли пройти без очереди. Ворвавшись в кабинет врача, Егор уже предчувствовал оптимистический ответ. Тот внимательно вертел снимок под разными углами, словно он был не двухмерный. «Да, кость в целом срослась, разве что тут вот, в этом месте, взгляните, некоторое воспаление». Егор сделал вид, что смотрит, но на самом деле, ему уже после фразы «срослась», не было интересно ни воспаление, ни как оно выглядит.

      Торжество, озарившее его, оказалось не очень-то и долгим, Егору вспомнилась картина напротив рентгеновского кабинета. «Тьфу!» — сплюнул Егор, переходя улицу, не дожидаясь зеленого сигнала. «Что за бардак! Но откуда во мне такое дурное ощущение? Что мог я сделать? Так же суетиться и бегать, как та безумная тетка? Нет, уж этим, этим я точно ему бы не помог! Да и бегай, что бы я потом думал? Все равно, было бы дурацкое чувство, что ты сделал что-то неверное! И зачем же тогда? В чем же суть? Суть — в невозможности помочь. Я не мог ему помочь, ведь так? Ведь говори я кому-нибудь об этом, я бы оправдывал себя. И вообще, нет смысла думать об этом. Это не важно, это — ерунда». Егор повернул голову налево и увидел занятную картину. На пешеходном переходе на другую сторону перекрестка домигивал зеленый, но на той сторону улицы шла… Но вы уже догадались, не так ли? И Егор побежал! И даже догнал ее, благо машины смиренно ждали! Егор был в тот момент по-настоящему счастлив. Он очень соскучился по охоте, поэтому сейчас, когда девушка зашла в магазин, остался снаружи, ожидать ее. Прошло минут пятнадцать, но ее все не было. Он заглянул вовнутрь, но тут же увидел за дверью форму. Егор отпрянул от двери, благо девушка разглядывала прилавки и не видела его, после чего перешел на другую сторону улицы. Возбуждение полностью сменилось нетерпением, Егор негодовал, как же можно выбирать покупки так долго, но наконец та появилась в дверях, и Егор, виляя между деревьями, пристроился ей в хвост. Девушка шла быстрым шагом и не оборачивалась, и Егор мог сполна насладиться особо возбуждавшими его мелкими деталями.

      В то время как Егор был счастлив — в первую очередь чувствуя, что вырвался, наконец, из медицинского капкана — Василий страшно жаждал в этот капкан попасть. Дело в том, что он уже три дня как страдал от расстройства желудка. Он сидел полчаса на одном месте, и уже ноги начали затекать. Пошатываясь, он добрался до кровати и прилег.

      Лене он ничего не стал говорить, чтобы не расстраивать ее. Но это была лишь «официальная» причина, которую он нацепил на себя. На деле ему просто не хотелось сталкиваться с ее слишком активными проявлениями заботы. Она сейчас же бросила бы все свои дела и приехала, начала бы хлопотать, тогда как Василий не считал происходящее с ним достойным подобной реакции. Он сидел, и думал о том, как бы скорее весь этот ад закончился, но жижа внутри него клокотала, булькала и вновь заполняла собой все пространство. Василий не относился к категории людей, которые в подобной ситуации судорожно вспоминали бы все свое меню за последний месяц, а потом корили себя за глупость, выразившуюся в съедении того или другого. Василий себя не винил, но от этого ему было не легче. Он погасил свет и начал одеваться, предстояло ехать по делам. Пользуясь появившимся в графике окном, Вася собирался поехать на автомойку, чтобы привести свою машину в несколько более приличный вид; снег, который на дорогах был преимущественно коричневым, серьезно подпортил ее красоту. Но по пути он заехал в аптеку. Некое целебное средство должно было решить все вопросы, и Вася, не задумываясь, сразу заглотил две таблетки, не читая инструкции. Пока машина обрабатывалась соответствующими растворами, Василий внимательно прислушивался к процессам, происходящим внутри себя. Наконец, он не выдержал, и поинтересовался у сотрудника мойки о наличии туалета. Тот указал ему путь, и Вася устремился по своей нужде. Произошло бессчетное за эти дни облегчение, но впервые оно далось с такой легкостью и было таким исчерпывающим. Уже спустя десять минут, сидя за рулем, Василий почувствовал неимоверный прилив сил, душа пела, и он пел вместе с нею. Заворачивающий грузовик обдал чистенький борт ошметками грязного снега, но Василий даже не расстроился, хоть и обматерил водителя грузовика. Внутри было пусто, свободно, и в этот момент он заметил, что по правой стороне дороги голосовала девушка. Он не останавливался, даже если попутчик махал пухлой сумкой с купюрами, но сейчас ему почему-то очень захотелось сделать доброе дело, возможно, на то подтолкнула его аппетитная форма бедер и торчащие из-под дубленки ноги девушки. «Садитесь, мадам, — улыбаясь, произнес он, — с вас ничего не возьму». Девушка при ближайшем рассмотрении оказалась миловидной, востроносой, с широкими естественными бровями и длинным конским хвостом. Зеленые глаза отдавали игривостью, да и сама она улыбалась немного кривовато, с вечной усмешкой. Девушка представилась Татьяной. Разговор шел о каких-то абсолютно бессмысленных мелочах, Вася и его спутница беспечно подкалывали друг друга. И тут в Василии взыграл спортивный интерес. «А заходи ко мне в гости», — засмеялся он. «Знаешь, неделю назад я рассталась с парнем. Очень болезненно, — неожиданно серьезно произнесла доселе смешливая собеседница. — Поэтому именно сейчас я не готова. Дай мне неделю на разгрузку мыслей и приду к тебе, где бы ты ни находился», — и после этих слов она крепко поцеловала его, но тут же отдернулась, почувствовав ответную реакцию.

      Шли дни из этой недели, и Василий, проводя время с Леной, постепенно забыл о новоприобретенной подруге. И звонок застал его врасплох. «Когда увидимся? Я решила все свои ментальные проблемы. Чувствую себя свободной и готова к новым приключениям». «Что ж, приезжай», — не раздумывая бросил Василий. «И правильно, если что, можно и отказаться, а если так размышлять — то один раз не измена. Тем более Лена сейчас готовится к сессии, и эти дни мы не увидимся».
Совсем иные мысли переполнили Василия непосредственно после этого одного раза. «А ведь я стеснялся говорить себе об этом! Я боялся! Да, я боялся. Но, давайте признаем: Лена — бревно! Полнейшее! Она не то что ничего не умеет, она даже и не подозревает, что можно уметь. Конечно, просто так бросать ее сейчас будет глупостью. Она весьма качественная девушка, любит меня, в ней есть и стремление к лучшей жизни, и готовность брать ответственность и даже немного хозяйственности. Нет, Лену, стоит даже пока в приоритете оставить. Ведь то, что я не обращал все это время внимание на ее подобную индифферентность, опять же в плюс ей одной. Возможно, приглашение домой это перебор, можно было бы Таню пригласить в какой-нибудь ресторанчик для начала. Но да ладно, что сейчас говорить об этом».

Следующая глава: http://www.proza.ru/2017/09/11/41
Предыдущая: http://www.proza.ru/2017/09/09/156