ФРАУ ФИШЕР.
У 85- летней соседки Ингрид Фишер с первого этажа со здоровьем всё в порядке! От предложения «Службы по уходу» гордо и демонстративно отказалась. Выглядит она, по её понятиям, не смотря на горбик в профиль в зеркале – клёво! Цвет волос – бордо. Молодёжная стрижка «каре» до подбородка, закрывающая один глаз и поллица. Белая кожаная курточка нараспашку. Рубаха – бежевая или голубая в клетку только от фирмы «Бурберри». Правда, недостаёт сигареты; курить бросила. Появилось несомненное преимущество: свободные руки – в брюки-джинсы с лампасами из синего бархата со сверкучими стразами. Ноги – в ковбойские коричневые сапоги, подчёркивающие колесообразность её тоненьких ножек. Приблизительно в таком виде стоит она по утрам у подъезда в ожидании бедного родственника, обслуживающего её за сто евро в месяц на своём автомобиле. Благо, пенсия мужа позволяет, которого она, по слухам, «загнала на тот свет» раньше положенного природой времени.
Смысл её жизни – деятельная активность. Повседневная задача номер один – не давать покоя окружающим, постоянно утверждаясь за счёт унижения находящихся рядом. Задача номер два – целеустремллённость в чистоту, а не в какие-то там знания из книг. Она давно всё знает и, притом, лучше всех. Треплет нервы врачам (с визитами для профилактики), парикмахеру, косметологу, маникюрше, массажисту, педикюрше, само собой – шофёру. А, особенно, обожает шокировать неординарным поведением продавцов во время походов в магазины. Набирает охапку брюк в примерочную кабину, одни подстилает под зад, другие, непременно белые, бросает себе под ноги. Потопчется хорошенько, вытрет ноги, успокоится слегка.
В супермаркете перероет все упаковки с колбасой, ветчиной, сыром, красной рыбой, контролируя сроки хранения, хотя знает, что просроченных продуктов в Германии не бывает, их за три дня до истечения даты отдают в дар нуждающимся. Сдавливает в кулаке, проверяя на прочность нежные персики, нектарины, сливы, груши. На замечания сопровождающего родственника:
— Зачем портишь продукты?
Отвечает:
— Что будет после, меня не интересует!
Наведёт хаос: поменяет местами упаковки, всё смешает, а потом рассыплет на пол и со смехом уйдёт. Вчера, например, в хлебо-булочном отделе самообслуживания, где лежат соответствующие перчатки, щипцы и бумажные пакеты, она рассыпала по полу восемь свежеиспечённых булочек. Радостная, пошла прочь. Такие поступки она считает мелочью жизни: «А почему я не могу похулиганить для своего удовольствия? И, вообще, последствия меня не интересуют», – отвечает своему сопровождающему шофёру.
По возвращении домой, Ингрид начинает дегустировать купленные продукты и со словами «шмэк нихьт»(невкусно) 30% отправляет в мусорное ведро вместо того, чтобы отдать родственнику или соседям. Недавно в бутике купила трое джинсов – чёрные, серые и белые по 120 евро. Поехали к греческому портному Ёргосу укоротить. Проносив обновки с месяц, решила, что левые штанины короче правых. Помчались с претензиями к портному, на что грек ответил шуткой: «Могу лишь укоротить Вам правую ногу, мадам». В растрёпанных чувствах помчались в бутик с целью обмена товара. Вежливая продавец округлила глаза:
— Уважаемая фрау Фишер, к сожалению, срок давно истёк и, притом, вы их подрезали.
— Так возьмите их себе на память, – швырнула ей в лицо все трое брюк Ингрид.
Свою сверхактивность проявляет и в любимом хобби номер два – чистота. Она, в её понятии, – основополагающая часть жизни. Посторонние должны разуться у входа, как принято у турок, а верхнюю одежду бросить на пол в туалете. К приходу электрика, сантехника или в ожидании другого визита бедный родственник устилает фольгой все плоские поверхности и пол. Ковёр регулярно раз в месяц прочищается роликами с клеющейся бумагой для снятия катышек с пуловеров. Их закупается 12-13 штук. А дорогая мебель и кожаный диван, на котором тридцать лет никто не сидел, тоже по плану протираются раз в неделю спецтряпками со спецсредствами. Усопший муж, бывало, дремал до вечера сидя за кухонным столом после работы. В крайнем случае – почивал на коврике в прихожей. В её отсутствие никто не должен был находиться в квартире – ни муж, ни племянница, ни его родственники. Для этого есть подвал. Там и перебивался несчастный супруг, если его домохозяйка Ингрид отправлялась в отпуск, на курорт или весёлую вечеринку. По этим же понятиям, она не заводила детей. О чём не пожалела ни разу в жизни. Поголовно курящие, подобные чудачки-немки (эмансипэ) её поколения, а также и следующего за ним, весьма, типичны. Их в шутку зовут «Путцтойфелями» (чистящиеся черти).
P.S. Вчера Ингрид, потеряв равновесие, зашаталась и со всего роста грохнулась на ковёр с разбитой головой. В полёте зацепилась за дверную ручку. Увидев кровь, стала орать что есть мочи. Я подскочила к её двери и предложила вызвать "скорую". На что Ингрид ответила категоричным отказом: "Ещё не хватает, чтобы спасатели здесь топтали мой ковёр!"
ФРАУ БООО.
Другой соседке дала кличку Бооо. Имени её не знаю и знать не хочу. Бо-о-о! – немцы произносят в случае шока, неприятного удивления. К тому же она родом из близлежащего городка БОхум. Эта дама, 52-х лет от роду, кроме дат рождения, обучения в школе и подачи заявления в социальную службу, не имеет биографии. Всю жизнь под видом депрессии почивает на боку и шопоголит дома в мягком кресле через Интернет. По молодости, вроде, начинала «крутить колесо биографии» в обществе «голубых» юношей. До сих пор в восторге от их свободы нравов и по женскому типу дизайнерской одежды. В двух комнатах, туалете, кладовке, коридоре под завалами книг с иллюстрациями их мужской моды она, по-видимому, и будет погреблена.
Два-три раза в неделю посыльный с картонным ящиком для Бооо трезвонит в мою дверь. Поскольку днём она отсыпается после просмотра ночных детективов под бутылочку вина, расписываюсь в получении бандероли и посыльный оставляет её у меня на полу в коридоре. Спутник жизни (СЖ) «по её велению, по своему хотению» разбудит Бооо телефонным звонком только в 16.00, а появится пунктуально в 17.00. Накормит, погладит по животику, привезёт к себе домой, поиграет на киборте, Бооо – в Интернет за своё любимое хобби. Два раза в неделю шопоголит «в натуре», в магазине дешёвых подделок «ТК-Мах», а СЖ в это время наблюдает за прохожими у входа-выхода. Это у них в терминкалендаре значится, как «прогулка по свежему воздуху». В 23.00. привозит её по месту жительства и прописки. Ночь и две трети времени следующего дня он проводит с другой; вместе с которой смеётся над Бооо. И всё, как так и надо, и все довольны. Толерантность! Во, ребята! Учитесь жить дружно у немцев!
СЖ любезно предоставляет, выражаясь старомодно, тунеядке, в распоряжение свою кредитную карточку и даже ходит на подработки ради её заказов. В посылочных ящиках – губная помада, сервиз, спортивная обувь, футболки, которые она носит с гордостью, как нерожавшая, без бюстгалтера, не замечая, что грудь давно уж не та… По своей прихоти Бооо и друга наряжает в дешёвые подделки бабских расцветок. В его квартире – магазин неношенных костюмов, свитеров, футболок, шорт, джинсов, обуви, рюкзаков по «её укусу», как говорит моя деревенская соседка тёть Паша в Старом Осколе.
В квартире Бооо множество мягких игрушек и 36 кукол Барби. Она писклявит и шепелявит под «девочку» для своего СЖ в летах и ниже неё ростом, как-то, подозрительно сексуально ориентированным и считающим её бедным, неопытным, психически больным ребёнком. Он протирает от пыли и жира игрушки, а также ведёт её домашнее хозяйство: таскает ящики с вином, «колой», «фантой», закупает продукты, готовит еду, моет посуду, стирает, убирает и бегает на крестьянский двор за свежеиспечённым биохлебом для своей возлюбленной, которой посвятил полжизни и всю оставшуюся, не имея средств съездить не только в отпуск на море, но даже в турпоездку по Германии или в близлежащие Брюге или Амстердам.
Наблюдаю за парочкой из своего окна. Мысли – в ступоре! Их жизнь подобна существованию слепых червей. Никаких расстояний, высот или падений. Друзей нет. Восемнадцать лет изо дня в день – одно и то же… Правда, раз в неделю у них событие величайшей важности – поездка в пригород на беседу к психиатру. А если уж пригласят на крестины или юбилей его родственников, тогда Бооо и СЖ выходят в одинаковых новых полосатых или с оттиском фото Мерелин Монро футболках. Она – с тёмно-фиолетовой помадой на тонких, никогда не улыбающихся губах, и сияющим «золотым» украшением-подделкой под «Шанель» или в любимом колье из чёрных кожаных листьев «под фирмУ» на расплющенной висячей груди, переплывающей в колёса жира вокруг места, где должна быть талия.
Когда эта расквашенная мадам, весом в 140 кэгэ, в чёрных очках-велосипедах, закрывающих голубые поросячьи глазки под детской чёлкой-пони, ослиными ушами и куриными мозгами, выползает с помощью галантного СЖ из машины, где сидение отвинчено назад до упора, а козырёк от солнца опущен даже тёмной ночью, моё давление скачет запредельно от недоумения к этим чудакам-шопоголикам. И я, в который уж раз, с мучительным изумлением отмечаю, что стиль немецкой жизни подобных человеко-идиотов не в силах осмыслить ни за что и никогда!