Несколько лет назад мы большой компанией сидели в театре имени Вахтангова на прекрасном спектакле «Евгений Онегин» в постановке Римаса Туминаса. И когда со сцены зазвучали со школьных лет знакомые пушкинские слова: «Как часто в горестной разлуке В моей блуждающей судьбе, Москва, я думал о тебе! Москва... как много в этом звуке Для сердца русского слилось! Как много в нём отозвалось!», – я вдруг услышал, или лучше сказать, ощутил эти строчки совершенно по-другому.
«Москва – столица нашей Родины» – это фраза из школьного букваря. Но всё значение, сила и красота этих слов понимаются гораздо позднее.
Сейчас, перебирая свои детские воспоминания, трудно точно вспомнить, когда я впервые услышал о Москве. Помню, как любил смотреть по телевизору военные парады на Красной площади и демонстрации на Первое мая, как по вечерам ждал телепрограмму, где на заставке был Кремль, а внизу бежала строка «Информационная программа «Время». Эта строка казалась мне поездом.
Потом картина главного города в моём детском сознании стала дополняться рассказами родителей. И отец, и мама ещё в детские годы побывали в Москве, и их впечатления были понятны и интересны.
В школе, на уроках истории моё воображение захватывали события, происходившие в Москве в минувшие века, а на уроках литературы Москва представала поэтическими образами.
«Москва, Москва!.. люблю тебя как сын, Как русский, – сильно, пламенно и нежно! Люблю священный блеск твоих седин И этот Кремль зубчатый, безмятежный», – это строчки из стихотворения М.Ю. Лермонтова.
Правда, однажды со стихами случилась оплошность – никак мне не давалось для заучивания наизусть стихотворение о Москве-реке, за что дома я получил хорошего нагоняя, и лишился циркового представления, хотя билет был заранее куплен. Зато песенку со словами «А я иду, шагаю по Москве» я очень полюбил, и она выучилась наизусть сама собой.
В первый раз в Москве я побывал, когда учился в школе. Группа учеников нашей школы ехала на экскурсию в Киев, а в Москве была пересадка на другой поезд. Так что столицу в этот раз мы видели только из окна вагона.
Второе посещение было более конкретным, хотя тоже мимолётным. Уже не в составе группы школьников, а в числе призывников, сопровождаемых строгим старшим лейтенантом. Поезд из Ростова-на-Дону доставил нас на Павелецкий вокзал. Потом недолгая поездка на метро до Белорусского вокзала. А дальше электричка помчала нас к месту службы – в город Гагарин, на родину первого в мире космонавта. Но и в армии Москва снова и снова напоминала о себе.
Строевой песней нашей, третьей роты, была песня на стихи Роберта Рождественского «Мы – армия народа». В ней есть такой куплет: «Не зря в судьбе алеет знамя. Не зря на нас надеется страна. Священные слова «Москва за нами!» Мы помним со времён Бородина».
Каждый день, маршируя по плацу, мы пели эту песню и вспоминали Москву. По вечерам местные девушки приходили послушать наш громогласный вокал. От этого обстоятельства песня звучала ещё громче и стройнее.
За время службы я несколько раз оказывался совсем рядом со столицей – сержантские сборы и разные учебные мероприятия проходили в подмосковных городах, но побывать в главном городе страны всё же не удавалось. Командир роты собирался организовать поездку – он, как и я, увлекался аквариумом, и на почве общих интересов мы планировали поехать в Москву на Птичий рынок с экскурсией по городу, но потом командира перевели на другую должность. Поездка не состоялась. И только по окончанию службы мне довелось, наконец, увидеть Москву.
В жизни наберётся не много дней, которых ждёшь с таким нетерпением и радостью, как тот, когда ты демобилизуешься из армии. И вот утро этого долгожданного дня наступило. Радость, волнение и одновременно грусть от расставания с ребятами, с которыми два года делили радости и тяготы службы. Объятия и рукопожатия, обещания писать друг другу и приезжать в гости... И вот, наконец, я и ещё два счастливчика, подхватываем с вечера сложенные сумки и выходим за ворота части. Теперь мы вольные люди.
Идём на вокзал. По дороге я мысленно прощаюсь с городом, где всё уже такое знакомое. Через несколько часов электричка доставила нас в Москву. Выйдя из вагона, мы сразу попали в оживлённый поток людей. Поток донёс нас до входа в здание Белорусского вокзала. Здесь я расстался со своими сослуживцами. Они решили без промедления ехать домой, а мне хотелось посмотреть Москву.
Несколько навсегда запомнившихся дней провёл я тогда в нашей белокаменной и златоглавой столице. Побывал на Красной площади, ходил в музеи Кремля. Приставал к экскурсионным группам и слушал рассказы экскурсоводов. Про царь-колокол и про царь-пушку, про нашествия французов, поляков, монголо-татар и про освобождение от них. Про князя Дмитрия Донского и царя Ивана Грозного. Про стрелецкий бунт и про народное ополчение Минина и Пожарского. Всё это пробудило во мне интерес к отечественной истории, который жив и поныне.
Было интересно осознавать, что по этой самой брусчатке, на которой стоял я, когда-то ходил царь, бояре, здесь разворачивались исторические события, о которых мы теперь читаем в учебниках истории. Я увидел Москву. Не всю, конечно, но всё-таки многое. Однако увидеть – это ещё не значит понять.
Из Москвы я поехал домой, в Ростовскую область, в небольшой хутор Нижнепопов близ Белой Калитвы. Много чего было после армии – учёба в университете, свадьба, рождение ребёнка, бизнес вместе с отцом и младшим братом.
Когда брат окончил техникум, он решил ехать работать в Москву. Решил – и поехал. А примерно через год мои жизненные обстоятельства сложились так, что семейный совет постановил и мне отправиться вслед за Пашкой. Как раз в это время он триумфально приехал в отпуск на купленной в столице чёрной тридцать первой Волге. Это был конец октября 2005 года.
Из дому мы выезжали после обеда. Попрощались с родителями, посидели, как принято, на дорожку и тронулись в путь. Ехали втроём – брат, его товарищ по работе и я. Вечерние сумерки застали нас в Воронежской области, но мы продолжали путь, рассекая ночную мглу лучами галогеновых фар.
Ехали нескучно: разговаривали, останавливались, чтобы перекусить, заправить машину и двигались дальше. Когда перед рассветом брат сказал: «Подъезжаем», – я почувствовал, что меня охватывает волнение, будто перед экзаменом. В предрассветных сумерках открывался впечатляющий вид большого города…
Дорожный указатель сообщил, что мы въехали в Москву. Я мысленно поприветствовал безграничный пейзаж за окном: «Здравствуй, Москва!», ещё не зная, что здесь мне предстоит прожить многие годы, а может быть, всю жизнь.
Дальше над дорогой – два указателя: «МКАД-Восток» и «МКАД-Запад». Машина повернула на запад. Рассвет только-только занимался. В такое время дома, в деревне, тишина. Разве что петухи могут нарушить её своей разноголосой перекличкой. А здесь, на МКАДе, уже деловито спешили куда-то автомобили, давая почувствовать ритм, которым живёт этот удивительный и разносторонний город. В этот рассветный час начиналось моё настоящее знакомство с Москвой.
День нашего приезда был, кажется, пятницей. Брату нужно было выходить на работу после отпуска, и я поехал вместе с ним, чтобы разведать возможности трудоустройства. Благодаря Паше, с этим проблем не возникло – меня согласились принять на должность кладовщика и предложили провести этот день на работе – посмотреть, познакомиться с предприятием. Так я и сделал. Ну, а дальше были выходные.
Вместе с заботами по налаживанию быта на новом месте, меня продолжал занимать вопрос трудоустройства. Так как одной из сфер моей профессиональной деятельности до поездки в столицу была автодиагностика, я решил поискать предложения по этой специальности. Купил в ларьке газету с вакансиями и выбрал там несколько объявлений, обведя их шариковой ручкой. Начал телефонный обзвон. В результате нескольких телефонных разговоров часть обведённых в газете объявлений пришлось вычеркнуть – больно подозрительными показались предложения. Но один телефонный разговор меня заинтересовал, и на понедельник было намечено собеседование. Паша на всякий случай договорился у себя на работе, чтобы вакансию кладовщика придержали для меня на несколько дней.
Наступил понедельник, а вместе с ним появилось и предстартовое волнение. Как-никак столица, кто его знает, какие требования здесь предъявят. Автосервис, в который меня пригласили на собеседование, находился в районе метро Владыкино, на территории бывшей автобазы какого-то предприятия, канувшего в лету с окончанием советской эпохи. Большие цеха, застывшие на подъёмниках автомобили, рабочие в промасленных спецовках показались мне с первого взгляда старыми знакомыми. Всё это напоминало студенческую практику, которую я проходил на военном авторемонтном заводе в Ростове. В довершение дежавю, в электроцехе я обнаружил точно такой стенд для проверки генераторов и стартеров, какой был на практике в Ростове. В общем, на работу меня взяли как родного, и рабочие будни потекли, сливаясь в недели и месяцы. График работы – восьмичасовой рабочий день без всяких переработок. После обеда – домино. А если хочется развеяться дополнительно, то можно пойти в моторный цех – там всегда тёплая компания, можно и поговорить, и закусить.
Диагностировал я ЗИЛы, КАМАЗы, УАЗики, Жигули, Волги и удивлялся, как мало отличается моя рабочая жизнь в Москве от практики в Ростове, или от работы в колхозе, где я когда-то трудился. Но вне работы жизнь отличалась.
По вечерам, после трудового дня, я выходил на станции метро Чеховская, чтобы погрузиться в атмосферу вечерней Москвы. Не спеша шёл через Пушкинскую площадь к памятнику поэту, потом прогуливался по Тверскому бульвару. Разглядывал афиши театров и концертных залов, гуляющих прохожих, красивую архитектуру зданий. Это была ещё одна сторона Москвы, которую я узнавал. Пока только по афишам, но грела мысль, что всегда можно пойти в театр, а можно на концерт или на выставку. Вот афиша картинной галереи, а чуть дальше – приглашение на книжный фестиваль.
По выходным я ходил в музеи. Интересная грань столичной жизни, которая меня очень увлекла. Музей Победы, Политехнический музей, Дарвиновский, Исторический, Пушкинский – в каждом из них можно ходить, мне кажется, целыми днями – и узнавать, открывать, удивляться…
В Пушкинском музее я любовался статуями греческих богинь, а позднее мне посчастливилось познакомиться с монументальным искусством ещё ближе. Мой дядя, скульптор по профессии, как-то повёз меня в Строгановское художественное училище, где он сам когда-то учился. Мы прошли по мастерским, где куют диковинные фигуры из железа, где лепят скульптуры, пишут картины. Было интересно познакомиться с увлечёнными людьми, которые там работают, а точнее, творят. Увидеть их мир, который сосуществует в одном городе параллельно со многими другими мирами.
Проработав почти год на своём предприятии, я всё явственнее стал ощущать профессиональный застой. Хотелось развиваться, совершенствоваться в профессии, но на моей работе возможности для этого не было. Я ездил в специализированный книжный магазин возле метро Красные ворота, покупал там книги по автоделу и знакомился с передовыми технологиями мирового автостроения. Читал о том, что в автомобилях уже давно применяются технологии наподобие Интернета, но на работе ничего такого не видел. В соседнем здании располагался автосервис, который специализировался на ремонте корейских «Дэу», и я как-то попросил диагноста из этого сервиса, чтобы он дал мне посмотреть, как что устроено. Но диагност оказался вредным типом, и всячески давал понять, что это искусство недоступно простым смертным.
В результате борьбы между страхом остаться без работы и желанием развиваться, победило второе. Получив расчёт, в тот же день я отравился в большой автосалон, расположенный неподалёку от дома. Я давно его облюбовал, и теперь решился пойти, поговорить насчёт трудоустройства. Не звонил, не записывался на собеседование, а сходу пошёл на штурм. Вошёл в сверкающий зал, где стояли новенькие опели, шевроле, хаммеры, кадиллаки. Мелькнула предательская мысль: «Может, не стоит? Диагностировать такую дорогущую машину – дело ответственное. Да и не возьмут сюда, скорее всего, – вон какие важные все тут ходят».
Отогнав эту мысль, я подошёл к приятной девушке за информационной стойкой и отрекомендовался. Девушка куда-то позвонила и попросила немного подождать. Минут через десять ко мне подошёл средних лет мужчина в строгом тёмно-сером костюме, слегка похожий на Михаила Боярского. Это был начальник сервисного цеха. С ним мы пошли в переговорную комнату и побеседовали. В результате разговора меня приняли на работу, правда, не диагностом, как я хотел, а автомехаником. Тем не менее, атмосфера предприятия мне очень понравилась. Это было то, что мне нужно. И это был ещё один, открывавшийся мне, мир. Мир, где люди развиваются, учатся, стремятся к выбранной цели, пытаются чего-то достичь, делают карьеру...
Работая, я всячески стремился сменить должность автомеханика на должность автодиагноста. А автодиагност, который работал рядом со мной, мечтал стать мастером цеха. Мастер цеха, в свою очередь, стремился стать мастером сервиса. Менеджер по продажам старался стать старшим менеджером, а потом начальником отдела продаж. Почти все к чему-то стремились, такая была атмосфера. На предприятии регулярно проводили тренинги, поощряли обучение и профессиональный рост сотрудников. К нам приезжали преподаватели из специализированных учебных центров. А ещё были корпоративные праздники и мероприятия. В общем, было интересно. Эта работа разительно отличалась от тихой заводи моей предыдущей. Через несколько месяцев работы я стал диагностом. А ещё немного позже – мастером цеха. Однако, на этом уровне, я вдруг понял, что залетел не туда, что работа автодиагноста мне интереснее. Пришлось увольняться и устраиваться на другое предприятие.
Иногда можно услышать выражение: «Москва – большая деревня». Его обычно применяют к ситуациям, когда в таком огромном мегаполисе люди, бывшие когда-то знакомы, случайно встречаются, хотя вероятность такой встречи почти равна нулю. Например, ты приходишь для собеседования на незнакомое предприятие, а там вдруг встречается кто-то, кто тебя знает. Не могу сказать, применимо ли это выражение ко всем отраслям, но к автобизнесу применимо точно.
Я поехал на собеседование в компанию, вакансия которой меня заинтересовала. Собеседование проводила молодая девушка из отдела персонала. Предлагала заполнить анкеты, давала тесты. Выполнив всё предложенное, я мысленно уже потирал руки, но улыбчивая собеседница сказала, что это только первый этап. Дескать, когда проверят мои ответы на тесты, и если найдут их удовлетворительными, то, может быть, через несколько дней пригласят на следующее собеседование.
Я вежливо попрощался и вышел в коридор. Уже подошёл было к лестнице, как вдруг сзади меня окликнули по имени. Я обернулся и увидел Пашку Богомазова, с которым мы раньше вместе работали. Он тут же повёл меня к начальнику сервиса, и вопрос с трудоустройством был решён.
Сложнее, когда появляется желание сменить не только предприятие, а и вообще сферу деятельности. Но зато при этом может открыться ещё какая-нибудь грань Москвы. Когда я решил сменить профессиональное амплуа, таким открытием стали столичные библиотеки.
Ещё в школьные годы меня увлекло программирование. Первым компьютером в нашей семье был «ZX-Spectrum», программы для которого записывались на магнитофонные кассеты. Вместе с компьютером появился первый учебник по языку программирования Бейсик. Позже, уже в университете, увлёкся изучением баз данных и системами автоматизированного учёта. В Москве продолжил обучение. Со временем желание сменить автодиагностику на компьютерные технологии вызрело и окрепло.
Но сменить сферу деятельности оказалось не просто. Уволившись из автосервиса и сходив на несколько собеседований, я понял, что некоторых узкоспециальных знаний мне не хватает. Надо восполнять пробелы и пробовать снова. Я не стал говорить родным об увольнении с работы и о планах сменить профессию, чтобы они не волновались, и чтобы мне самому не оказаться под действием этого волнения.
Каждое утро я уходил из дома «на работу» и искал место, где можно штудировать учебник по программированию. Сначала пытался заниматься в большом торговом центре неподалёку. По утрам там мало людей и можно разместиться за столиком недалеко от ряда кафешек. Но ближе к обеду люди прибывают, и становится слишком шумно. В одно утро я, как обычно, шёл через парк к торговому центру, и вдруг меня осенило: «В парке есть библиотека и это, должно быть, отличное место для моих занятий».
Идея оказалась удачной. Так волею случая я окунулся в библиотечный мир Москвы. После прежней работы, где все делают карьеру, гонятся за планом и повышением коэффициентов эффективности, библиотека выглядела как тихая гавань после штормового моря. В читальном зале царит спокойная, доброжелательная атмосфера. С портретов на стенах смотрят писатели. Лев Николаевич Толстой, Михаил Александрович Шолохов... Кажется, их взгляд говорит: «Не робей, парень, и не в таких передрягах бывали». Ободрённый, я переводил взгляд с портретов на учебник и продолжал учиться.
По утрам в библиотеку заходят пенсионеры. Но не те, что в продуктовых магазинах толкаются тележками, а другие – добрые. Они заходят после утренней прогулки по парку, чтобы почитать свежие газеты, пожелать доброго утра друг другу и сотрудницам библиотеки. Я смотрел на них и думал, что в будущем такая жизнь на пенсии мне бы понравилась. Ближе к обеду в библиотеку приходят школьники. Берут книжки и садятся за соседними столами. Тихонько обсуждают школьные новости. И мне было интересно узнавать, что натворил сегодня Сашка Ногин, и кому поставила двойку Вера Михайловна.
Когда библиотека в ближнем парке не работала, я стал ездить в библиотеку имени Тютчева, что недалеко от метро Варшавская. Там тоже царит приятная атмосфера. Из за своих частых посещений я, наверное, прослыл библиофилом, и то в одну, то в другую библиотеку меня стали приглашать на литературные вечера, приуроченные ко дню рождения кого-то из классиков или к какому-нибудь литературному событию.
Наконец, я устроился на работу, и мои библиотечные занятия прекратились. Но, бывает, в суете рабочего дня вспомнится спокойная атмосфера читального зала и портреты на стене.
А ещё Москва – это спорт. Не только тот, что показывают по телевизору, но и любительский. Спорт для всех – для инженеров и шофёров, докторов наук и охранников. В любительском спорте есть место дружескому общению, и это, может быть, важнее иных рекордов и спортивных побед. Пусть в некоторых умных книжках написано, что человек – существо индивидуальное, но иногда хочется, чтобы тебя кто-то дружески похлопал по плечу. Чтобы кто-нибудь отпустил дружескую шутку, и вместе над ней посмеяться.
В Москву я приехал осенью, а следующей весной – в один из тёплых майских дней я гулял по парку и, вдруг, увидел в школьном дворе кружок из людей – они играли в волейбол. Я подошёл и присоединился к кружку. Потом мы натянули сетку и играли через неё. Познакомился с ребятами и девушками. На следующий вечер договорились поиграть снова.
Всё то лето почти каждый вечер мы собирались и играли. Какие бы ни были неурядицы на работе или где-то ещё, вечером приходишь на площадку, и всё снимается как рукой. Мы быстро сдружились. После игры, бывало, шли в парк и там пели песни под гитару. Вместе праздновали дни рождения. Когда наступила осень, и играть на улице стало холодно, нам разрешили играть в спортивном зале школы. Так продолжалось несколько лет, а потом нам в спортзале отказали. Мы с Антохой, моим новым другом, сдаваться не собирались и стали искать площадки, где бы можно поиграть ещё.
Оказалось, что в Москве полно мест, где собираются любители волейбола. Был период, когда мы с Антоном играли чуть ли не по всему городу. В понедельник – на ВДНХ, в среду – на Калужской, в четверг – на Коломенской, а в субботу – на Чистых прудах.
Наверняка у Москвы есть ещё много граней, о которых я пока не знаю. Но зато знаю, как всё вокруг преображается, если здесь тебя настигнет любовь. Вот тогда в полной мере открывается красота и волшебство Москвы. Танцующие фонтаны в Царицыно по-особому завораживают, если рядом стоит Она. Лавочка на Петровском бульваре становится самым лучшим местом в мире, если рядом Она. А когда мимо клумб и фонтанов спешишь с букетом роз на свидание, когда чувствуешь на себе взгляд Александра Сергеевича, мудро взирающего на мир с высокого пьедестала, когда уже видишь Её, а она тебя ещё не видит, вот тогда сам собой изнутри рвётся возглас: «Я люблю тебя, Москва!»