ДЖОН УИТМЕН
24 ЧАСА: РАССЕКРЕЧЕНО
4. КОШАЧИЙ КОГОТЬ.
24 DECLASSIFIED
CAT’S CLAW
by JOHN WHITMAN
2006
Based on the hit FOX series created by
Joel Surnow & Robert Cochran
ПО МОТИВАМ КУЛЬТОВОГО СЕРИАЛА «24 ЧАСА» ТЕЛЕКАНАЛА «FOX»,
СОЗДАННОГО ДЖОЭЛОМ САРНОУ И РОБЕРТОМ КОХРЭЙНОМ
Роман о Джеке Бауэре, написанный на основе
знаменитого триллер-сериала «24 часа»
_______________________________________
ПЕРЕВОД:
СЕВЕРНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
(2016 г.)
На моем сайте «Северный корреспондент»
https://sites.google.com/site/severkorrespondent/
вы можете прочесть переводы западных триллеров о Джеке Бауэре (на основе американского сериала «24 часа»), о Терминаторах, Годзилле, графе Дракуле, Шерлоке Холмсе, капитане Немо и «Наутилусе».
Все переведенные мною книги лучше всего читать на моем сайте
«Северный Корреспондент»
https://sites.google.com/site/severkorrespondent/
так как все они снабжены большим количеством иллюстраций и гиперссылок, проясняющих текст.
_______________________________________
После теракта во Всемирном торговом центре в 1993 году внутри подразделений Центрального разведывательного управления США был создан внутренний отдел, которому было поручено защищать Америку от террористических угроз. Штаб-квартира Контр-Террористического Отдела (КТО) находилась в Вашингтоне (округ Колумбия), а в нескольких американских городах открылись местные подразделения КТО. С момента своего создания КТО столкнулся с враждебностью и скептическим отношением со стороны других федеральных правоохранительных структур. Несмотря на сопротивление бюрократии, в течение нескольких лет КТО стал главной силой в войне против террора. После событий 11 сентября 2001 года некоторые ранние операции КТО были рассекречены. Это рассказ об одной из них.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
ПРОЛОГ
Месяц назад
Детектив Мерси* Беннет остановила свою Ауди А4 на Роскомар-роуд [Лос-Анджелес] у большого дома в стиле ранчо. На часах было лишь около пяти, но холмы Бель Эйр уже перекрывали солнце, и улица была по большой части в тени. Все пространство от тротуара до самых розовых кустов, прижимавшихся к фасаду дома, было покрыто густым плющом. Мерси пошла по центру проезда, стараясь держаться подальше от плюща. Отец у нее был инспектором по борьбе с вредителями и всегда говорил ей, что крысы обожают плющ. Мерси тоже боролась с вредителями. Только с вредителями иного рода.
- - - - - - - - - - - - -
* От англ. mercy — милосердие, милость, сострадание. Редкое женское имя, ударение на первый слог. — Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - -
Она начала сбор информации сразу же, как только вошла через переднюю дверь. Косяк был ровным, и цепочка тоже неповрежденной, но карастанский коврик [псевдовосточного стиля] в мраморной прихожей был помят, а единственный толстый хрустальный подсвечник на столике в прихожей был опрокинут на бок. Безрамное зеркало со срезанными отшлифованными краями на стене за ее спиной висело косо. Справа от прихожей на второй этаж вела лестница, а прямо по коридору можно было выйти в гостиную с высокими потолками. Гостиная был оформлена так же классно и стильно, как и прихожая — светло-бежевые стены цвета экрю, отделанные белой лепниной под потолком, два замшевых дивана и журнальный столик из кованого железа. Имелись и мраморные шахматы, стоявшие на небольшом круглом столике, с двумя стульями друг против друга, над камином висела картина работы Александры Некита, а рядом в плетеной корзине стоял высокий искусственный фикус. Если исключить это искусственное растение, гостиная выглядела будто картинка из реставрационного каталога.
Там уже находились двое полицейских в форме, а также два медика с каталкой и криминалист, изучавший место преступления. Он склонился над трупом убитого, лежавшего посреди гостиной. Труп лежал лицом вниз на ковре, головой, или, вернее, тем, что от нее осталось, в луже крови. Это был Гордон Глид, 43-летний разведенный бизнесмен, живший один. По привычке Мерси начала мысленно подбирать возможные сценарии произошедшего, опираясь на известные ей факты. Эти сценарии будут со временем исчезать по мере уточнения конкретных фактов. Пока что, учитывая тот факт, что он был разведен, жил холостяцкой жизнью в стильной хате в Бель Эйр и был явно успешным в бизнесе, Мерси предположила: ограбление с проникновением в дом, обозленная бывшая жена, взбешенный любовник-гей, обозленный деловой партнер. Стереотипные клише, конечно же, но тем не менее она все равно взяла их на заметку. После того, как она прочла «Озарение» Малкольма Гладуэлла*, она стала внимательнее относиться к самым первым своим впечатлениям на месте преступления. И пока что у нее выходило 50 на 50 в тех догадках, которые формировались у нее с самого начала.
- - - - - - - - - - - - -
*«Озарение. Сила мгновенных решений» (англ. Blink: The Power of Thinking Without Thinking) – вторая книга канадского журналиста и поп-социолога Малкольма Гладуэлла, которая впервые была опубликована в 2005 году. В научно-популярном формате книга представляет результаты исследований в области психологии и поведенческой экономики, раскрывающие тему адаптивного бессознательного – мыслительный процесс, который срабатывает автоматически, когда в нашем распоряжении сравнительно мало нужной информации для принятия решения. Автор рассматривает как сильные стороны адаптивного бессознательного, например, экспертную оценку, так и его ловушки, такие как стереотипы. (Википедия). — Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - -
Мерси не была знакома ни с одним из этих двух полицейских, но знала Сэма Кинсетта, криминалиста, уже давно, с тех пор, как впервые надела форму. Его рыжие волосы поредели, так же, как и у нее утолщилась с тех пор талия, но оба они все еще выглядели довольно неплохо после десятилетней службы.
«Удар тупым предметом по голове», заявил Сэм вместо приветствия.
«Тебя неплохо натаскали. Вот это орудие убийства?» Она показала на хрустальный подсвечник, лежавший на полу у трупа, родной братец которого находился в прихожей.
«Судя по всему, да», ответил Сэм.
К разговору присоединился один из полицейских: «Полицию вызвали соседи, потому что дверь была открыта, они сказали, что слышали звуки драки. Когда мы приехали, нашли его именно в таком состоянии».
«А что со всем остальным в доме?», спросила она.
«Тут все вверх дном перевернуто», ответил другой полицейский. «Полностью. Весь дом черти что, бардак».
Пока Мерси обходила дом, прибыла остальная часть криминалистической группы для снятия фотографий и отпечатков. В спальне царил хаос, вся одежда из шкафов и выдвижных ящиков была выброшена, картины и фотографии со стен сорваны. У Гордона Глида по сути был дом-офис, который теперь был весь перевернут вверх дном, а большая часть содержимого его письменного стола из красного дерева было выпотрошено на сам этот стол. Синяя коробочка беспроводного интернет-роутера LinkSys по-прежнему стояла в углу, огоньки ее все еще светились, но беспроводной ноутбук, если таковой существовал, теперь исчез. На кухне все было вверх дном, тарелки перебиты, дверцы кухонного буфета распахнуты. Даже в холодильнике кто-то рылся.
К тому времени, когда Мерси вернулась в гостиную, Сэм со своей группой уже собирал вещи, готовясь уезжать. «Мы готовы увезти отсюда тело. Тебе еще что-нибудь тут нужно?»
Мерси не ответила сразу. Что-то в этом доме не давало ей покоя, но она не могла этого в точности сформулировать. «А что с его бумажником?»
«Пуст», сказал один из копов в форме. «Наличных нет, я имею в виду».
«Из кабинета унесли DVD-плеер», сказал другой полицейский. «Но телевизор там остался. Взяли только самое легкое».
«Были ли еще сообщения о грабежах в этом районе?»
«Неа, ни одного», сказал первый коп.
«Все только самое легкое», повторила Мерси. Она осмотрела гостиную еще раз. Она была уверена, что видела эти диваны в рекламных каталогах. И журнальный столик тоже. Да, в каталогах, но дорогих. Она подошла к пластиковому дереву и коснулась его листьев. На вид они выглядели почти как настоящие, но на ощупь оказались восковыми и жесткими. Она оторвала один листочек, и он, выскочив, отвалился. Листья удерживались на своих местах небольшим хитроумным шарнирным устройством. Сделано было хорошо, но все равно не вязалось с остальной обстановкой. Она присела на корточки и внимательно осмотрела большую плетеную корзину, в которой стояло искусственное растение. Схватив корзину обеими руками, она отодвинула ее в сторону.
«Смотрите-ка, что я нашла», пробормотала она.
Пластмассовое дерево скрывало под собой небольшой круглый сейф в полу под ковром. Она склонилась над ним, осторожно, не касаясь, и осмотрела кодовый замок и шарниры. Все они были покрыты пылью. Если убийца искал что-то ценное, то не очень тщательно. Но он изо всех сил старался, чтобы все выглядело так, будто он очень старался.
"Что-то тут не так", подумала она. В таком районе не устраивают ограблений ради нескольких сотен долларов наличными и DVD-плеера.
Последующие два часа пролетели быстро. Полицейские в форме стучали в двери соседних домов и опрашивали жителей. Под грудами одежды, разбросанной по спальне, Мерси обнаружила свежие выпуски журнала "Пентхаус", что поставило крест на версии с любовником-геем. Его бывшая жена была «бывшей» уже семь лет, у нее имелись собственные деньги и новый муж. И у Мерси осталась лишь единственная, последняя версия.
«Изучим бизнес-контакты мистера Глида».
За пять дней до этого
Джек Бауэр стоял на носу "Каталина Экспресс" – огромного катера на подводных крыльях, перевозившего пассажиров с материка на остров Санта-Каталина, расположенный в двадцати шести милях от берега.
Рядом с ним стояла его жена Тери, прикрывавшая горло воротником кофточки и прижимавшаяся к нему, чтобы защититься от ветра, а катер тем временем причаливал к доку Лонг-Бич. Она давно уже так к нему не прижималась. Ему так давно этого очень не хватало.
«Замечательная была поездка», сказала она. «Спасибо».
Он кивнул и прижался щекой к ее голове. Он не заслужил этой благодарности — вообще-то эта поездка не была его идеей. Ну какая-то специфика, детали, может быть, но не сам замысел. Их брак уже год по сути держался на весьма зыбкой почве, но именно у Тери, а не у него, хватило смелости предложить что-то предпринять, чтобы исправить ситуацию. Выехать куда-нибудь на выходные показалось чем-то довольно приятным и несложным, поэтому он снял квартиру в бухте Гамильтон на острове [Санта-]Каталина.
Волосы у нее слегка пахли арбузом, и он вдохнул этот запах. Он был с ней согласен. Это была чудесная поездка. Когда она на время выходила из своей роли мамы, а он переставал зацикливаться на делах Контр-Террористического Отдела, из них получалась замечательная пара.
«Думаешь, у нас получится так и дальше?», подумал он вслух.
Он почувствовал, как она пожала плечами. «Легко быть святым на вершине горы».
Джеку не понравилась ее философия: «В смысле?»
«Смысл в том, что последние два дня были замечательными, но ведь это не реальная жизнь. Вот реальный мир». Она показала на причал перед ними. "Каталина Экспресс" как раз входил в тот момент в свой огромный эллинг у пирса. На набережной за ним двигались толпы людей. Дальше высилось офисное здание Экспресса, а за ним – здания Лонг-Бич и Лос-Анджелеса, и горы вдалеке за ними.
Судно пришвартовалось, и Джек с Тери Бауэр двинулись вслед за другими пассажирами, медленно спускавшимся по сходням на берег. Матросы вывезли багаж на набережную. Бауэры взяли оттуда свои сумки. Джек взвалил себе на плечи свою сумку и сумку Тери, и они повернулись к толпе, проходившей мимо.
«Похоже, в эти выходные многие возвращаются с Каталины», сказала Тери.
Один из матросов, услышав ее, проворчал: «Не… с острова никогда не приезжает обычно столько людей. Это всё из Мексики или еще откуда-то. Их целый флот прибыл. Целая куча протестующих».
«Протестующих против чего?», спросил Джек.
Матрос пожал плечами.
Взвалив обе сумки повыше на плечи, Джек вошел в толпу. Группа прибывших представляла собой смесь из южноамериканцев — в основном невысоких мужчин и женщин, бедно одетых — и известного типа политических активистов, довольно распространенных в Северной Америке: 20-летних белых в дредах или с нарочито немытыми волосами, одетых в специально отобранную сэконд-хенд одежду. У Джека не было опыта непосредственного общения с людьми такого типа, но он был знаком с многими анкетами таких людей и посетил немало брифингов, чтобы догадаться, против чего они протестуют — через несколько дней в Лос-Анджелесе должен был начаться саммит "Большой восьмерки", G8. Как и заседания Всемирной Торговой Организации, саммиты Большой восьмерки (G8) обычно вызывали волну протестов со стороны группировок антиглобалистов и экологов.
Задумавшись над этим, Джек не заметил проходившего мимо человека, пока они не столкнулись друг с другом. Джек машинально оттолкнул его, правой рукой по привычке скользнув под куртку. Человек этот отскочил на шаг назад и тихо выругался себе под нос, хотя Джек не расслышал, что именно тот сказал. Он злобно взглянул на Джека — этого мгновения Джеку хватило, чтобы заметить черты его темного лица и яркие, горящие глаза. А затем человек поспешил скрыться в толпе. Джек проводил его взглядом.
«Не начинай», полушутя сказала Тери. «Это ты его толкнул».
«Да», рассеянно ответил Джек. Он сделал несколько шагов, а затем сказал: «Он показался мне знакомым».
«Знакомым по работе или какой-то старый знакомый друг?»
Ему не нужно было смотреть на нее, чтобы понять, что на лице у нее вновь появился хмурый взгляд смирения. Они уже спустились с горы.
«Неважно», сказал он. Но Джек не сводил глаз с этого человека, пока тот не скрылся из виду.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
1. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 7 И 8 ЧАСАМИ УТРА ПО СТАНДАРТНОМУ ТИХООКЕАНСКОМУ ВРЕМЕНИ.
7:00
Федеральное здание,
Западный Лос-Анджелес
Было лишь семь часов утра, а напротив Федерального здания уже собралась толпа. Полиция Лос-Анджелеса перекрыла Уилшир-бульвар, одну из главных городских магистралей, на две мили во всех направлениях. Это была уступка численности и силе толпы. Изначальным боевым планом предусматривалось, чтобы полиция удерживала протестующих на расстоянии не менее пяти кварталов от правительственного здания федеральных структур, однако никто в здравом уме не мог поверить, что протестующие подчинятся этим требованиям — точно так же, как никому в здравом уме не хотелось бы видеть картины избиения полицией Лос-Анджелеса орд протестующих и применения ею слезоточивого газа. На встрече, посвященной согласованию акции, более походившей на переговоры о заключении перемирия, полиция пообещала не применять чрезмерную силу, если протестующие не будут выходить за пределы широкого зеленого газона, окружавшего все здание, и не будут выходить на бетонную площадь в центре. Протестующие, в свою очередь, согласились вести себя мирно и держать своих людей в пределах санкционированной зоны.
Ни одна из сторон не ожидала, что другая сдержит свое слово.
Джек Бауэр пробирался сквозь толпу, следуя за своей дочерью Ким Бауэр. Он старался, чтобы его шаги казались тяжелыми, а взгляд туповато-мутным. Он делал это отчасти из-за демонстрантов, выискивавших в толпе переодетых копов, но также и ради своей дочери. Ему не хотелось, чтобы она думала, что он на работе.
«Вот мои ребята», сказала Ким Бауэр, обернувшись к отцу и быстро улыбнувшись. Она бросилась вперед и вскоре оказалась у группы подростков, образовавших собственный островок в море протестующих. На большинстве из них были синие футболки с надписью «Зеленый подросток» спереди и сзади. Пока Ким с ними хихикала, сквозь них протиснулся невысокий, худой, но крепкий мужчина в очках с лысой головой и усталой улыбкой, протянувший Джеку руку.
«Маршал Купер. Вы родитель, сопровождающий детей?», произнес он быстро и четко, выглядя при этом как-то бледно и по-вегетариански.
«Джек Бауэр. Нет, к сожалению, я просто—»
«А вот и я, а вот и я», раздался суетливый и очень громкий женский голос. Рядом с ними появилась крупная женщина с блестящими светлыми волосами и сумочкой из искусственной леопардовой кожи, она схватила Купера все еще помахивавшей приветствие рукой. «Энди Паркс. А вы, должно быть, мистер Купер, верно? Я так и знала, Синди сказала, что вы типа зеленый; без обид, конечно, я имею в виду, что мы тут все по одной и той же зеленой причине, верно? Потому что это же «Зеленые подростки», так ведь?»
И это было ее приветом. Маршал Купер попытался было заговорить — Джеку показалось, что он что-то заговорил о том, что он руководитель «Зеленых подростков» — но у него не было ни единого шанса против шквала слов, исходивших от Энди Паркс. Она продолжала говорить с этим невысоким мужчиной несмотря на то, что уже повернулась к девчонкам из «Зеленых подростков». Купер взглянул на Джека Бауэра умоляющим взглядом, мол, "Вы уверены, что не хотите сопровождать детей?" Джек сочувственно пожал плечами.
«Ким. Ким!», крикнул Джек, пытаясь перекричать шум. Она оторвала взгляд от парнишки с прямыми волосами, которые свисали у него до самых бровей. «Пойду выпью кофе. Скоро вернусь, проверю, как вы тут». Он был уверен, что она не расслышала ни слова, однако она во всяком случае улыбнулась ему и кивнула, а затем вновь переключила свое внимание на парнишку.
Джек оглядел море демонстрантов, бушевавшее вокруг дочери. То, что он увидел, представляло собой смешанное сборище подростков, двадцатилетних и людей уже в возрасте, иногда даже седых протестующих, представителей уходящего поколения. Это могло бы походить на собравшихся тут бабушек и дедушек с детьми, если бы не 20-этажное Федеральное здание, нависшее над ними, и не атмосфера наэлектризованной напряженности. Протестующие по большей части собирались группами, но затем эти группы сливались, объединяясь в более крупные фракции. Зачастую эти группировки объединяла какая-то общая цель. Но чаще всего единственное, что их объединяло, это общий враг — в данном случае G8.
G8, или «Большая восьмерка», состояла из ведущих промышленно развитых стран мира, а именно США, Великобритании, Франции, Германии, Италии, Японии, Канады и России. Это было, конечно, сообщество старых друзей-приятелей так называемых «ведущих» стран, поскольку некоторые другие страны справедливо указывали на то, что Италия не совсем являлась локомотивом промышленности по сравнению со многими экспортирующими азиатскими странами, многие из которых в настоящее время лоббировали себе место за этим столом. И действительно, одним из главных вопросов на повестке дня этого саммита G8 стало возможное включение Китая, на бурно развивающуюся экономику которого с тревогой взирали все прочие рынки планеты.
Разумеется, весь Лос-Анджелесский штаб Контр-Террористического Отдела обязали посетить несколько летучек и брифингов, посвященных проведению саммита G8. Однако эти брифинги пока что ничего толкового и серьезного не дали. После 11 сентября газеты и местные силовые структуры употребляли такие фразы, как «особо важные объекты вероятных атак» в связи с такими событиями, как G8, но в действительности нападения на такие саммиты были не в стиле Аль-Каиды. Террористы, связанные с исламским фундаментализмом, вплоть до настоящего времени избирали мишенями своих атак цели двух конкретных типов: военные объекты, расположенные в арабских странах, и чисто гражданские объекты, теракты на которых вызывали максимальный страх и замешательство у населения. Аль-Каида и сборище ее неконтролируемых филиалов справедливо полагали, что саммит G8 будет защищен почти непроницаемым щитом безопасности, и Джек знал, что такое предположение верно. И, что еще более важно, обе стороны понимали, что теракты, даже удачные, против политических целей повлекут за собой скорее возмущение, чем ужас и устрашение. Джек был уверен в том, что если бы Аль-Каида и нанесла бы когда-либо еще раз удар внутри США, то скорее всего она нападет на поезд или на какой-нибудь торговый центр, то есть на слабо защищенную цель, ведь такая атака сулит ужасающие результаты.
Но даже если и так, имелось немало других террористических организаций с гораздо более конкретными политическими задачами, и для них G8 представлялась наиболее логичной мишенью. За последние две недели Джек принимал участие не менее чем в пяти совещаниях, посвященных системе безопасности на высшем уровне; и на каждом из них с предельной скрупулезностью рассматривались различные аспекты системы безопасности. Помимо полицейской охраны внутри и вокруг Федерального здания по всему периметру протестующих были размещены группы оперативного реагирования, и в толпе протестующих, смешавшись с ними, разгуливали агенты в штатском. Помимо этих сотрудников в штатском некоторые наиболее воинственные группировки активистов были инфильтрированы тайными агентами под прикрытием. При всей этой уже имевшейся системе безопасности присутствие еще одного агента КТО мало что значило.
И именно на это и указал в разговоре с Джеком шеф его департамента Кристофер Хендерсон.
«Нет необходимости тебе там быть», сказал Хендерсон днем ранее, отклонив его просьбу.
«Но это никакого вреда не принесет», запротестовал Джек. «Говорю тебе, я его видел».
Хендерсон безуспешно попытался скрыть свой скептицизм. По прошлому опыту он знал, что Джек Бауэр не бросался пустыми предложениями. Бауэр нарушал субординацию, игнорировал мнения своих коллег, рисковал выставить на посмешище себя и всех вокруг себя. Если бы Джек Бауэр ворвался в его кабинет, заявив, что раскрыл замысел убийства всей линии преемственности в правительстве США, Хендерсон, вероятно, поверил бы ему. Но это…
«Значит, вы просто шли по причалу в Лонг-Бич», сказал Крис, «и ты случайно столкнулся там с Айманом аль-Либби».
«Да, именно так», подтвердил Джек, заявив об этом уже десятый раз за день.
«Айман аль-Либби, Джек! Он бубновый валет в нашем нынешнем раскладе карт, один из десяти самых разыскиваемых террористов в мире».
Джек покачал головой: «В последнее время он игрок на скамейке запасных. С тех пор, как Каддафи ударился в религию, ливийцы его ни разу не использовали, а палестинцы его уже больше не могут себе позволить. Он наемник. Он созрел для того, чтобы быть использованным кем-то другим, кто готов попробовать нанести удар по саммиту Большой Восьмерки. И он это сделает, хотя бы для того, чтобы снова оказаться в центре внимания».
Крис положил ноги на стол и сделал решительную попытку умерить пыл разговора. Джек на него бешено напирал, и можно было легко увлечься этим вслед за ним. После долгой паузы Хендерсон сказал: «Предположим, ты прав, и аль-Либби в стране, и даже в городе. И что ты собираешься делать, бродить вокруг Федерального здания до тех пор, пока его не заметишь?»
Пробираясь сквозь толпы протестующих, Джек невольно ухмыльнулся. Чертов Хендерсон. Для человека, уже несколько лет лишь сидевшего за столом и перебиравшего бумажки, он по-прежнему довольно быстро соображал. И вот, посмотрите, теперь Джек пробирался сквозь толпы из тысяч людей, каждый из которых что-то кричал против Соединенных Штатов и их союзников, протестуя против глобализации, загрязнения окружающей среды, нарушения прав человека, или какого там еще любимого пунктика, который они исповедовали. Шансы обнаружить человека, который, вероятно, далеко не глуп, чтобы светиться тут лично, как ни крути, были меньше нуля.
Но Джек, разумеется, пользовался не только своими глазами и ногами.
«Второй?», буркнул он себе в рукав, делая вид, будто чешет нос, а сам тем временем говоря в микрофон, закрепленный под манжетой.
«Второй здесь, прием», произнес в наушник сонный голос. Это был его напарник, оперативник Тони Алмейда.
«Я тебя не разбудил?», спросил Джек.
«Нет, я все еще сплю».
«Уморительно. Распознавание лиц работает?»
7:10
Оперативный центр,
Федеральное здание,
Западный Лос-Анджелес
Тони Алмейда оседлал пластиковое кресло, развернув его таким образом, что грудью он теперь опирался на его спинку. Он скрестил руки на верхней его кромке и опустил на них подбородок. Он говорил мягким, усыпляющим тоном, что в совокупности с его щенячьими глазами должно было убедить других в том, что он тормоз. А это зачастую было серьезной, а иногда и фатальной ошибкой.
Тони устроился в подвальном помещении службы безопасности Федерального здания, похожем на бункер, которое было определено в качестве центрального командного пункта для различных ведомств, участвовавших в обеспечении безопасности на время демонстраций против Большой Восьмерки.
Так как здание находилось в федеральной собственности, общая юрисдикция тут принадлежала ФБР, но поскольку ожидалось, что численность демонстрантов превысит десять тысяч человек, ФБР, скрепя сердце, запросило помощи у полицейского управления Лос-Анджелеса, полиции Беверли Хиллз и Управления шерифа округа Лос-Анджелес. А так как ФБР считало, что станет мозгом всех операций, и им были нужны лишь тела, то КТО они не пригласили. По этой причине Тони, когда он вошел в оперативный центр, попросив понаблюдать за мониторами камер видеонаблюдения, был оказан не очень теплый прием. Два агента ФБР, работавшие с аппаратурой визуального наблюдения — бледные технари, которые, в чем Тони был уверен, провели за экранами весь срок своей службы, просиживая в каморках, подобно этой, — нехотя и немного потеснились. Но никто из них не предложил ему более удобного кресла.
Он смотрел на ряд из двадцати видеомониторов, выводивших изображения, передаваемые с камер, установленных на и вокруг Федерального здания и площади. Из этой небольшой комнатки группа видеонаблюдения могла следить за всеми толпами все увеличивавшихся демонстрантов с нескольких ракурсов.
Но Тони эти мониторы не интересовали. Он следил за пятью небольшими экранами, находившимися справа от главного пульта. На этих экранах отображались снимки отдельных демонстрантов, сделанные наугад, в случайном порядке, которые вводились в сложнейшую систему распознавания лиц (FRS), которая сопоставляла эти изображения с постоянно растущей правительственной базой данных о выявленных или подозреваемых террористах.
«Да, работает», ответил, наконец, Тони, говоря в свой микрофон. «Пока она просто выхватывает случайные лица и их снимает».
Голос Джека Бауэра потрескивал по радиосвязи, и этот голос, обычно похожий на скрежет, превратился скорее в рычание, когда он негромко проговорил: «Сосредоточьтесь на коротких темных волосах—»
Тони рассмеялся: «Джек, за последние несколько дней сюда из Центральной Америки прибыло около пяти тысяч человек, протестовать против вырубки лесов в бассейне Амазонки. И у двух третей из этой толпы короткие и темные волосы. И только такие ВАСПы*, как ты, выделяются в этой толпе, как белые вороны».
- - - - - - - - - -
*ВАСПы – белые англосаксонские протестанты (англ. White Anglo-Saxon Protestant, WASP), основное население США европеоидного типа, потомки европейских иммигрантов, исповедующие протестантизм. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - -
«Если ты хотел легкой работы, тебе надо было стать почтальоном».
«Лучше я буду читать чужую почту, чем доставлять ее».
7:13
Площадь Федерал-плаза,
Западный Лос-Анджелес
Отключив связь, Джек позволил себе полуулыбку. Они с Тони Алмейдой не были лучшими друзьями и, наверное, никогда ими не будут, но некоторые недавние дела их сблизили, и каждый из них заслужил уважение другого. Их рабочие отношения, холодноватые в последние месяцы, несколько оттаяли, и они позволяли себе иногда дружеские подколы. На взгляд Джека, Алмейда слишком часто старался держаться установленных правил, но он хорошо делал свое дело, так что Джек не мог на него жаловаться.
У Джека зазвонил мобильный телефон. Он прислонился к фонарному столбу на Уилшир-бульвар, чтобы не мешать пешеходному потоку. «Бауэр».
«Джек, это Мерси».
У Джека что-то кольнуло в груди, он вновь почувствовал то напряжение, которое чувствовал раньше, в учебном лагере, когда в казарму для осмотра врывался сержант, или даже еще раньше, когда мимо него проезжала полицейская машина. Это было какое-то иррациональное, непроизвольное чувство вины, несмотря на то, что он не сделал ничего плохого.
«Мерси», сказал он нерешительно, «что слу…?»
«Успокойся, Джек, я звоню по делу».
«Оо…» Укол в груди ослаб.
«Я сейчас работаю над делом, о котором хочу с тобой посоветоваться. Думаю, это касается вас, ребятки».
«Окей», сказал он, чувствуя, как язык у него начал словно несколько развязываться, когда он слушал ее голос. «Хочешь, встретимся завтра?»
«Нет, хочу встретиться с тобой сейчас. Я могу подъехать к тебе. Ты где?»
«У Федерального здания».
«Верно, G8 же. Где мы можем встретиться?»
Джек огляделся. Он находился посреди океана покачивающихся голов и движущихся вокруг тел, растянувшегося на целые кварталы во всех направлениях. Солнце уже довольно высоко поднялось над окружающими зданиями, оно ярко освещало Федерал-плазу и начинало пригревать демонстрантов. Как тюлени, разбуженные солнцем, демонстранты с каждой минутой начинали скандировать все энергичнее. «Не в самом подходящем месте для рассмотрения дел».
«На углу Уилшир-бульвара и Федерал-плазы есть автобусная остановка, рядом со зданием», сказала Мерси.
«Верно», сказал Джек, заметив остановку. «Думаю, что в настоящее время она стала протестной штаб-квартирой латиноамериканских крестьян, выращивающих кофе».
«Встретимся там в восемь».
«Тут огромная толпа. Тебе сюда за двадцать минут никак не добраться».
«Джек, это Лос-Анджелес. Здесь можно добраться до любого места за двадцать минут».
7:35
Западный Лос-Анджелес, Калифорния
Он не считал себя человеком решительного действия. Он был человеком, попавшим в такие обстоятельства, которые вынуждали его действовать. Ранее он прибегал к насилию и планировал в скором времени прибегнуть к терактам вновь, но он отнюдь не обожал это, как некоторые другие, вместе с которыми он работал. К сожалению, он не мог отвергать насилие. Оно было средством, и временами, впрочем, очень полезным инструментом, а он давно уже поклялся использовать любые необходимые средства для удовлетворения своих амбиций.
Он лежал в своей комнате поперек кровати, рассматривая линии на потолке, образовавшиеся из-за неровной штукатурки. Эти линии напоминали ему авиакарты Плодородного Полумесяца*. Бежевая штукатурка выступала в качестве пустынь, неровные участки представляли собой засушливые горные хребты, а длинные трещины, извивавшиеся и прокладывавшие себе путь посреди этого странного рельефа, – истощенные реки.
- - - - - - - - -
*Плодородный (Благодатный) Полумесяц – условное название региона на Ближнем Востоке, включающего в себя плодородные земли Ирака, Кувейта, Сирии, Ливана, Палестины и Иордании. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - -
Его гостиничный номер был весьма скромным. Ему было все равно — он проводил тут очень мало времени. Он останавливался в лучших отелях мира, а также ночевал в палатках под открытым небом пустыни или в джунглях, и для него это было одно и то же; они являлись для него лишь оперативным местоположением, откуда он планировал свои теракты против властей, настроенные против него.
Когда он начал эту свою войну, он сражался во имя «своих» людей. Конечно, они были его приемными детьми, он это признавал. Но из-за этого они вовсе не становились менее своими, родными, и он вложил все свои силы в защиту их от оккупантов и колонизаторов. Борьба в ту пору была личной. Но прошли годы, борьба росла и ширилась, и теперь он рассматривал себя в качестве крестоносца, борца за справедливость во всем мире.
Он невольно улыбнулся. Он достаточно хорошо знал себя, свои недостатки и достоинства, чтобы понимать, что образ крестоносца существовал лишь для самоудовлетворения его эго. Тем не менее, это не означало, что этот образ неверен.
У него завибрировал мобильный телефон. Он узнал номер звонившего. Он принадлежал тому, кто сочувствовал его делу, человеку, занимавшему хорошее, нужное место и потому полезному. Он поднял трубку: «Да», сказал он спокойно.
«Вмешались федералы».
Он почувствовал, как внутри у него все сжалось, но заставил себя успокоиться. «Ну, они в любом случае намеревались в этом всем участвовать. В конце концов, ты же тоже «федерал».
«Я в составе обычной охранной группы. А эти ребята ищут кого-то конкретно». Звонивший по телефону зачитал описание.
«Это может быть кто угодно», сказал человек из гостиницы.
«Значит, это можешь быть и ты. Ну смотри, тебе решать, я просто тебя информирую».
«Эти «ребята», которых ты упомянул. Ты их знаешь?»
«Только понаслышке. Главный застрельщик там – Джек Бауэр. Это он тебя ищет».
«И насколько, ты полагаешь, он приблизился ко мне в своих поисках?»
«Не очень. Но у них, похоже, есть какие-то зацепки».
«Ясно», сказал человек в гостиничном номере. «Что ж, нужно разузнать побольше о мистере Бауэре. Возможно, придется нанести ему визит».
7:45
Федерал-плаза, Западный Лос-Анджелес
Джек пробирался к сборищу «Зеленых подростков» и помахал рукой Ким, когда у него в ухе запищал вкладыш.
«Джек, это Тони. Ты не поверишь».
«Все равно выкладывай».
«Кажется, у нас кое-что есть».
«Аль-Либби?»
«Нет, но зацепка к нему. Сможешь быстро добраться до юго-западного угла здания?»
«Говорят, в Лос-Анджелесе можно добраться куда угодно за двадцать минут».
«Постарайся побыстрей. Там есть кое-что, что тебе захочется увидеть».
Джек развернулся на каблуках. Он уже почти добрался до северо-восточного угла Федерал-плазы, оказавшись таким образом на максимальном расстоянии от того места, куда ему нужно было попасть. Быстрее всего добраться до противоположной стороны – это срезать по диагонали саму площадь. Но, взглянув поверх голов все увеличивавшихся толп протестующих, он увидел выстроившийся в шеренгу по периметру здания полицейский спецназ. Пока что протестующие придерживались договоренностей по сценарию и старались держаться на расстоянии пятидесяти ярдов от полицейских.
Джек решил, что броситься к этой шеренге мрачных полицейских означает вызвать беспорядки задолго до того, как он успеет показать им свой значок.
Он направился на запад по тротуару Уилшир-бульвара, пробираясь сквозь толпу. Задача была непростая, поскольку число протестующих росло с каждой минутой. Приветственные речи и фотосъемка на открытии саммита G8 должны были начаться в 8:30 утра, и протестующие готовились к действиям. Повсюду, как злостные сорняки, повыскакивали плакаты, а некоторые в толпе, ранее одетые относительно нормально, теперь переоделись в костюмы. Джек протиснулся мимо Мрачного Жнеца* с транспарантом, гласившим: "ГЛОБАЛИЗАЦИЯ УБИВАЕТ".
- - - - - - - - -
*Мрачный Жнец – то же, что и Смерть, в черном балахоне с косой. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - -
Он приблизился к северо-западному углу и срезал расстояние по лужайке, осмелившись максимально приблизиться к запретному бетонному пространству плазы, а затем направился на юг. У него снова зазвонил телефон, но на этот раз на экране высветилось: "Дом".
«Привет», сказал он, не замедляя шага.
«Привет, ну как там у вас дела?», спросила его жена, Тери.
«Толпы народа», хмыкнул Джек. «Ты не поверишь, какие тут очереди за кофе».
«Ты уверен, что с ней все будет в порядке?», обеспокоенно спросила Тери. Она задавала этот вопрос, все тем же обеспокоенным тоном, уже десятый раз с прошлого вечера.
«С ней все будет в порядке». Джек вклинился локтем между двумя бледнолицыми студентками с нежными ручками, на которых были одинаковые футболки с портретами Че Гевары. «Руководитель группы держит их подальше от авангарда толп. Если ситуация выйдет из-под контроля, они будут далеко от заварухи».
«Плюс к тому ведь ты же с ней».
Джек справедливо подозревал, что то значение, которое мама Ким вкладывала в слово «с», не включало в себя быть отделенным от дочери десятью тысячами политических активистов и взводами полицейских в состоянии боевой готовности. «Обещаю, с ней все будет хорошо», только и мог он сказать в ответ.
Он услышал слабые помехи в телефоне: «Джек, у тебя там все в порядке?»
«У меня? Конечно же».
«Ты говоришь так, будто на работе».
«Просто тут толпы народа», ответил он. «Это несколько выводит меня из себя».
Голос Тери смягчился: «Успокойся. Ты же не спасаешь сегодня мир, ты просто заботишься о дочери».
«Мир спасать проще», сказал он. «Поговорим позже».
7:55
Юго-западный угол Федерального здания,
Западный Лос-Анджелес
Не прошло и минуты после того как Джек закончил этот разговор, как скрытый у него в ухе наушник вновь заверещал: «Тони, я на месте», сказал он. «Что мне искать?»
«Вижу тебя», сказал Алмейда из оперативного центра. «Повернись на четыре часа и иди к улице. Смотри на юг, на Ветеран-авеню. Поторопись!»
Джек сделал четверть оборота направо и протиснулся сквозь толпу к обочине. Ветеран-авеню, одна из улиц, выходивших к Федеральному зданию, была перекрыта по соображениям безопасности, а в полуквартале от него стояли полицейские ограждения. У ограждений выстроились очереди протестующих, там полиция производила их беглый обыск, чтобы никто не пронес с собой оружия, и большинство из тех, кто миновал полицейский кордон, спешили затем к зданию. Джек оглянулся и как раз в этот момент увидел человека, двигавшегося в противоположном направлении. «Синяя футболка, с длинными рукавами, темные волосы», описал Джек.
«Это он».
Джек ускорил шаг до бега: «Кого я преследую?»
«Распознавание лиц считает, что он ужасно похож на Мухаммеда Аббаса».
Джек пустился вдогонку за ним. «Можешь подключить прослушку?»
«Сейчас направим высокоточные микрофоны».
Мухаммед Аббас, беженец из Палестины, превративший ливанский парламент в комнатного пуделя ООП, посредник в торговле оружием. Аббас был функционером, работавшим в тени реальных воротил Ближнего Востока в течение уже двадцати лет. Он был по сути доверенным лицом одного конкретного террориста: Аймана аль-Либби.
«Я у полицейских заграждений», сказал Джек, дыхание его участилось. Но то, что находилось за заграждениями, ему не было видно, лишь толпу, ожидавшую разрешения миновать их. Он быстро огляделся и заметил цементную урну для мусора. Он вскочил на нее и взглянул поверх толпы, заметив синюю футболку теперь уже у красной Тойоты Камри с открытой дверью. Там стоял еще один какой-то человек, но Джек не смог их хорошенько разглядеть.
«Мне ни за что не успеть до них добраться», сказал Джек. «Что с микрофонами?»
«Мы их подключили, но—»
«Но что?», рявкнул Джек. «Выведи их на меня, так, чтобы я смог их услышать».
«Джек, они теперь уже не на федеральной территории. У нас нет ордера на прослушивание—»
«К черту ордер», сказал Джек. «Если это Мухаммед Аббас, у нас есть все необходимые основания. Подключи меня».
Он услышал по радиосвязи, как Тони издал короткий недовольный звук, но вскоре в наушниках раздался треск помех, а затем Джек услышал голоса двух человек, разговаривавших между собой на улице в полуквартале от него.
«…мы посчитали, что здесь это невозможно». Судя по языку тел, Джек предположил, что это был мужчина в синей футболке.
«…встречаемся через час или два. Я свяжусь с тобой насчет планов на вечер».
«Ты уверен в успехе?»
Джек услышал смех, холодный и бездушный в микрофоне. «Если бы это было легко, мы бы тебе не были нужны. Но мы не подведем. Они будут—»
Мимо двух этих людей прогрохотал грузовик, прервав сигнал.
«—мертвы».
Джек выругался. «Эй, парни, вы это расслышали?»
«Нет», сказал Тони. «Проклятый транспорт».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
2. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 8 И 9 ЧАСАМИ УТРА.
8:00
Юго-западный угол Федерального здания,
Западный Лос-Анджелес
«Слезай оттуда!»
Джек почувствовал, что кто-то схватил его за лодыжку. Недолго думая, он поднял другую ногу и наступил ею на руку обидчика. И только тут он увидел полицейского в форме, стоявшего внизу, рассерженный взгляд которого мгновенно превратился в шок и боль. Коп отпустил ногу Джека, но здоровой рукой вытащил из-за пояса складную дубинку. Плавным движением запястья он щелкнул, дубинка раскрылась, и он замахнулся ею. Тяжелый алюминий ударил Джеку по голеням. В глазах у него внезапно всё побелело, и он упал, свалившись на полицейского, который рухнул на землю под его тяжестью.
«Нападение на полицейского!», крикнул кто-то. Секундой позже Джек почувствовал еще несколько ударов по спине, затем чьи-то руки стащили его с копа и уложили животом вниз. Кто-то придавил ему затылок коленом. В щеку ему впились камешки уличного асфальта.
«Отвалите от меня!», прорычал он. «Я федерал—»
«Заткнись!», рявкнул кто-то ему в ухо. «Вы имеете право—»
«Я федеральный агент!», сказал Джек.
«Верите или нет, но это так».
Джек услышал голос Мерси, прозвучавший громко, но спокойно поверх потасовки.
Затем последовало какое-то бормотание, которое Джек не расслышал — колено, придавившее ему шею, сместилось и придавило ему ухо — а затем, мгновение спустя, все давление на его спину прекратилось. Он сел и увидел детектива Мерси Беннет, глядевшую на него сверху вниз, улыбавшуюся и протягивавшую ему руку. Ее окружали четверо полицейских в форме, один из которых потирал от боли руку.
Джек взял протянутую ему руку и позволил ей помочь себе подняться на ноги. «Извини», сказал он полицейскому.
«Кажется, ты мне ее сломал», проворчал коп. «Нужно представляться, прежде чем выделывать такие трюки. Тут опасная зона возможных беспорядков».
«Простите его, он не всегда хорошо поступает с теми, вместе с которыми работает», сказала Мерси. Джеку: «Пройдемся?»
Джек оглянулся через плечо. Тех двоих уже не было, вероятно, они скрылись из-за потасовки, затеянной им и копом. Проклятье. Он сказал в свой микрофон: «Ты видел, куда они поехали?»
«Нет», ответил Алмейда с крайним недовольством. «Куда-то по улице, но точнее определить мы не смогли. Вид из камер скрыли деревья. Эти типы скрылись».
Джек сердито взглянул на полицейского в форме, не чувствуя, однако, желания продолжать. Коп не был виноват.
«Привет, Джек?», сказала Мерси, помахав рукой перед его лицом. «Помнишь меня?»
«Мерси», сказал Джек, «понимаю, ты хотела встретиться, но у меня тут кое-что приключилось».
«У меня тоже», сказала детектив. «И думаю, это, вероятно, из области вашей епархии».
«Джек?», пробормотал ему прямо в ухо голос Тони Алмейды.
«Оставайся на связи», сказал Джек. Он вновь сосредоточился на Мерси. Она сейчас выглядела такой же красивой, как и в тот день, когда они договорились больше никогда не общаться. Черты ее лица были обворожительны — острый нос на круглом лице в обрамлении прямых темных волос. Все вместе это соединялось именно таким образом, каким его это и привлекало, особенно в сочетании с тем, что она вела себя без всякой фигни и выпендрёжа. Ее вполне можно было бы назвать бестией, если бы она не пнула бы вас за это слово в пах. На ней был темно-синий брючный костюм с белой блузкой, которая лишь слегка намекала на ее почти идеальную грудь.
Мерси Беннет в течение полугода работала координатором по связи между Управлением полиции Лос-Анджелеса и Контр-Террористическим Отделом – неблагодарная должность, требовавшая дипломатии, терпения и чувства такта.
Мерси не очень справлялась с этой работой.
Впервые Джек увидел ее, когда она вошла в конференц-зал КТО, обвинив Райана Шапеля в сокрытии информации и в содержании под стражей подозреваемых полицией Лос-Анджелеса лиц без уведомления местных властей. По крайней мере, так она написала в своем рапорте. Причем вообще-то она назвала его в лицо словами вроде «сукин сын, пудрящий мозги», «это подстава», «кретин» и «канцелярская крыса».
Джеку она сразу понравилась.
«Ладно», сказал Джек после паузы. «Что там у тебя?»
8:10
Западный Лос-Анджелес
«…нужно просто убрать его», сказал говоривший по телефону.
«Нет, Ник», сказал человек из гостиничного номера. «Мы не собираемся убивать тех, кого нам не нужно убивать. Кроме того, его убийство поднимет еще больше вопросов».
«СлабО?»
Человек в номере поморщился, не столько от брошенного вызова его авторитету, сколько от скуки, вызванной необходимостью защищаться. Ник был его человеком внутри системы, он был предан делу –– но он был человеком действия, и, как и большинство людей действия, ему требовалось постоянное самоутверждение себя самого и своих лидеров.
«Я экономен», сказал он. «Тебе следует это знать».
«Ну, тебе, возможно, придется немного потратиться на этого чувака», сказал Ник. «Из того, что я слышал, Бауэр не из тех, кто останавливается, напав на чей-то след».
«Вряд ли он напал на мой ‘след’».
«Он только что встречался с детективом, которая ведет дело Гордона Глида».
Человек в гостиничном номере задумался. Его редко можно было чем-то удивить, и он редко чувствовал себя неуверенным в своих силах. Но эта информация стала для него неожиданностью, и, безусловно, являлась причиной для беспокойства. Он не ожидал, что дело Глида так быстро перейдет с местного на федеральный уровень.
«Через двадцать три часа это уже не будет иметь никакого значения», сказал он. «Нам придется убедить мистера Бауэра затормозить свое расследование».
8:16
Юго-западный угол площади Федерал-плаза,
Западный Лос-Анджелес
Джек Бауэр стоял у решетки радиатора машины Мерси, белой "Краун Виктории" с гладкой блестящей поверхностью, к которой она его привела. «Ну так что у тебя за проблема?»
Мерси только что поделилась с ним версией, которую разрабатывала с того момента, когда Гордон Глид был забит до смерти в собственном доме. Исходя из тех самых первых своих мгновенных впечатлений, она была убеждена в том, что Глид не являлся жертвой ограбления. Перевернутый вверх дном дом и украденные вещи были лишь видимостью, отвлекающим маневром. Глид был убит по политическим мотивам.
«Гордон Глид был президентом Альянса за свободное предпринимательство. Это группа бизнесменов, поддерживающая разработчиков сельскохозяйственных ресурсов».
«Сельскохозяйственных ресурсов—?»
«Красивое название, заменяющее вырубщиков лесов, девелоперов, строительные компании и прочих. Они подают иски об отмене охраны окружающей среды ряда зон и борются против закона О чистой воде. Альянс за свободное предпринимательство –– одна из тех группировок, которые на ужин едят исчезающих пятнистых сов и принимают ванны в крови детенышей морских котиков».
«А какое это имеет отношение к нам?», спросил Джек.
«Я немного изучила вопрос. У Альянса за свободное предпринимательство было несколько столкновений с некоторыми группами, отколовшимися от радикальной экологической группировки «Земля превыше всего!» Эти отколовшиеся группировки, такие, как «Фронт освобождения Земли» и некоторые другие, находятся в списках террористов, за которыми следит КТО».
Джек даже не пытался скрыть своего изумления: «Кучка зеленых в списках наблюдения как террористы?»
«Тебе нужно проверить этих ребят, Джек. Они не просто кучка зеленых хиппи. Они эко-террористы — организованные, изощренные. Они убивали людей, организовывали диверсии на предприятиях. Они такие же радикалы, как и всякие другие».
«Однако не врезались самолетами в здания», заметил Джек.
«Нет, но я бы не удивилась в отношении некоторых из них. Есть отколовшаяся группировка, которая вышла из «Земли превыше всего!», потому что считала, что эта «Земля» слишком умеренна. За последний год они прислали Гордону Глиду с полдюжины угроз его убить».
«Даже если этот чувак был убит эко-террористами, в данный момент я этим не могу заниматься». Он развел руками, словно пытаясь обнять все Федеральное здание. «Я сейчас должен заниматься Большой Восьмеркой, и меня беспокоит в данный момент то, как мне выследить известного политического террориста».
«Именно поэтому я выследила тебя. Из того, что я смогла накопать, Гордон Глид решил самостоятельно заняться этим вопросом. На федеральном уровне мало чем ему помогли, поэтому он стал самостоятельно копать подноготную этой раскольнической группы. И похоже, он узнал о том, что они что-то задумали на саммите G8, и именно поэтому они его и убили».
«Задумали что?»
«Господи, Джек, если бы я знала, я бы с этого и начала этот разговор», сказала она, начиная кипятиться.
«Ну слушай, Мерси!», огрызнулся Джек. «Что ты предлагаешь мне с этим делать? Ты хочешь, чтобы я бросил отслеживать возможную зацепку на того, кто несет ответственность за сотни терактов за последние десять лет и занялся каким-то местным убийством из-за каких-то гринписовцев, которые сильно хулиганят?»
У Мерси покраснела шея. Она с трудом удержалась от того, чтобы огрызнуться в ответ и начала говорить короткими фразами, приводя факты: «Глид оказался не дурак. Он сообщил все, что ему удалось узнать, ФБР, хотя они этим и не заинтересовались. Но кроме того, он также провел собственное расследование. И узнал, что эта раскольническая группа планирует что-то против G8. Что-то большое».
Джек поднял руки в знак примирения: «Ладно. Не много, но хоть что-то. Эта отколовшаяся группа, у нее есть название? Лидер?»
Мерси заёрзала: «Они называют себя Бандой разводного ключа».
«Бандой разводного ключа!», произнес Джек недоверчиво. «Ты серьезно?»
«Я тоже сначала посмеялась над этим», сказала оправдываясь Мерси. «Но в этом есть свой смысл. «Банда разводного ключа» – это книга, написанная одним типом, по имени Эдвард Эбби.* Именно эта книга вдохновляла основателей «Земли превыше всего!» В каком-то смысле она вдохновила всё эко-террористическое движение».
«И кто же лидер – Горилла Магилла?»**
- - - - - - - - - - -
*Роман «Банда разводного ключа» (в русском переводе известен как "Банда гаечного ключа") был опубликован в 1975 году. Самая известная книга Эдварда Эбби (1927-1989), описывала методы использования саботажа и вредительства против экологически вредной деятельности в юго-западных штатах, приобрела настолько большую известность, что сам термин «разводной ключ» стал синонимом словосочетания «чинить препятствия, повреждать» и прямо означал саботаж и повреждение машин, любую деятельность, даже нарушающую законы, во имя сохранения первозданной дикой природы и экосистем. Ревностный защитник дикой природы, Эбби не раз заявлял, что он скорее убьет человека, чем змею. Автор нашумевших книг «Отшельник пустыни», «Банда разводного ключа», «Путешествие домой», Эбби является одним из теоретиков экологического саботажа (экотажа), т.е. скрытого повреждения оборудования и техники, призванного сделать экологически вредные действия экономически невыгодными. В романе «Банда разводного ключа» он рассказал о группе природоохранников, которые, желая спасти участки дикой природы от эксплуатации человеком, разрушали бульдозеры строителей, железные дороги, по которым перевозили уголь. «Банда разводного ключа» — это нечто гораздо большее, чем просто книга: она революционна, анархична, мятежна, а если попадет не в те руки — то и опасна… (Википедия, ЛитМир). — Прим. переводчика.
**Горилла Магилла – персонаж мультсериала, антропоморфная обезьяна, томящаяся в витрине зоомагазина и поедающая бананы. Время от времени ее покупают грабители, чтобы ворваться в банк, или рекламщики для рекламы новых продуктов. В конечном итоге недовольные покупатели всегда возвращают Гориллу Магиллу обратно в зоомагазин, требуя от владельца вернуть деньги. — Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - -
Мерси мужественно перенесла его жестокую насмешку. «Судя по записям Глида, он известен как Редкий Гость Смит». Когда Джек закатил глаза, она добавила: «Это еще одна отсылка на ту же книгу».
«Хорошо. Банда разводного ключа. Редкий Гость Смит. Мерси, я тебя услышал, но даже если ты и права, у меня все равно мало информации, от которой можно отталкиваться—»
«У меня есть записи Глида. Давай пройдемся по ним вместе со мной. Мы могли бы накопать что-нибудь—»
«—а я, возможно, видел в городе Аймана аль-Либби и только что, похоже, собственными глазами видел одного из его пособников. И должен сосредоточиться именно на этом. Почему бы тебе не передать это дело кому-нибудь другому?»
Теперь настала очередь иронизировать Мерси: «После всего того, что случилось между нами, ты что, думаешь, я пошла бы первым делом именно к тебе?»
Ее слова поразили Джека, словно пощечина. Она не хотела встречаться с ним. Она активно избегала его. И сейчас она пришла к нему, как бы прибегнув к последнему средству. «Мерси…»
«ФБР отреагировало точно так же, как и ты. Говорю тебе, на этих ребят не обращают внимания, потому что никто не придает большого значения экотерроризму, а также из-за того, что у них такие смешные клички. Но вот только это будет длиться лишь до тех пор, пока они не натворят что-нибудь большое. Господи, да те же «Братья-мусульмане» – ведь это название звучит так, будто оно из какого-нибудь комикса, но вы же воспринимаете этих ребят всерьез».
«Забудем об этом на минуту», сказал Джек. «Я хочу» — он огляделся вокруг, но никто из полицейских не обращал на них никакого внимания — «давай поговорим о тебе и обо мне».
Она и бровью не повела, но Джеку показалось, будто она отступила на шаг назад. И внезапно расстояние между ними увеличилось. «Не о чем тут говорить», решительно сказала она.
«Ты так считаешь? Ты веришь в это не больше, чем я», настаивал Джек. «А то, что мы тогда прекратили отношения, не означает, что ничего нет».
После того, как Мерси тогда три месяца проработала координатором, ее еженедельный обмен новыми оперативными данными с КТО превратился во встречи один на один с Джеком Бауэром, и эти встречи стали вначале совместным кофе, затем небольшими дружескими соревнованиями в стрельбе на полигоне, а затем обедами…
Мерси улыбнулась ему, в уголках ее глаз мелькнули морщинки, и они были чуть печальными. «Я не говорила, что ничего не осталось. Я сказала, что не о чем говорить». Она шагнула ближе к нему, так, что даже на прогретом асфальте лос-анджелесской улицы Джек почувствовал запах ее духов. «Джек, ты мне нужен. Мы подходим друг другу. И я не собираюсь претендовать на то, чтобы ты сначала бросил свою жену. Но я не хочу спать с тобой просто потому, что тебе нужны какие-то дополнительные ощущения. Если так, то я полностью за. А если ты просто чувствуешь похотливый зуд, то тебе нужно наводить прицел на какую-нибудь другую цель».
Джек смущенно улыбнулся. Он ненавидел ее за эти слова и одновременно любил ее. Говорила она прямолинейно, деловито, только фактами; как пуля в лоб. Формулировала вопрос прямо, не увиливая и без экивоков. Он мог лишь уважать ее за это.
«Ладно», сказал он. «Я займусь этим, когда смогу. Но исключительно ради тебя. Я…» Тут он собрался с духом: «Я просто хочу, чтобы ты знала: что бы ни случилось, где бы мы ни были, в какой бы ситуации ты ни оказалась… у тебя всегда будет кто-то, кто на твоей стороне. Всегда...»
Мерси снова улыбнулась, глаза ее заблестели. «Спасибо». Она открыла дверь своей машины и достала оттуда папку с документами. «Вот», сказала она. «Просмотри их. Если закончишь и по-прежнему будешь считать, что тут ничего нет, забудь об этом. И пошли меня к черту. Но если это тебя заинтересует, ты знаешь, где меня найти».
Она протянула ему папку. Когда он взял ее, она коснулась пальцами его руки. «До скорого», сказала она, села в свою машину, завела двигатель и уехала.
8:30
Северо-восточный угол Федерал-плаза,
Западный Лос-Анджелес
Ким Бауэр по-прежнему разговаривала с парнишкой с прямыми волосами, свисавшими у него до самых бровей. Его звали Брэд Гилмор. Он был самым симпатичным парнем в школе и главной причиной того, что Ким присоединилась к «Зеленым подросткам».
«Так какое же отношение этот митинг имеет к экологии?», спросила она Брэда, когда они добавляли последние штрихи к своим плакатам. Она и без него знала ответ на этот вопрос, но она также знала мальчишек. Они любили покрасоваться, и умные девочки давали им для этого все шансы.
Брэд заправил волосы за уши: «Большая Восьмерка состоит из крупнейших стран мира. То есть, не из самых больших в буквальном смысле, но некоторые из них – самые большие виновники загрязнения. И они также заговорили о присоединении к ним Китая, а Китай это уж точно крупнейший виновник загрязнения. Однажды летом мы с мамой посетили Пекин, и я глотнул тамошнего воздуха».
«И такие демонстрации, как эта, помогут, верно?»
Ким хотелось, чтобы ее голос звучал мило и застенчиво, но она ведь была все-таки дочерью Джека Бауэра, и в ее тон закралась нотка скептицизма.
Брэда это чуть кольнуло. Было видно, что ему не хотелось вступать в политические дебаты с Ким. «Не знаю», сказал он. «То есть я хочу сказать, что ведь это наша планета, так ведь? Может быть, даже больше наша, чем их, так как мы намерены прожить на ней подольше. Кроме того, здесь ведь так классно, правда ведь?»
«Это цитата дня!»
И Ким, и Брэд обернулись и увидели того, кто произнес эти слова. Мужчина, стоявший у них за спиной, был маленьким и толстым, его живот выпирал из-под застегнутой на все пуговицы синей рубашки. Он улыбнулся пухлыми, большими щеками под круглыми черными очками. На шее у него болтался бейджик на красной ленте, который он поднял и им показал. «Здравствуйте. Я Мартин Оливера из "Лос-Анджелес Уикли". У вас найдется время для короткого интервью?»
Ким перевела взгляд с маленького толстого мужчины на Брэда и на Маршала Купера, руководителя клуба. Мистер Купер взглянул на журналистский бейдж, улыбнулся и кивнул.
«Конечно», ответила она.
Мартин Оливера вытащил из кармана рубашки ручку и достал маленький черный блокнот. «Так что же привело группу подростков на такую грандиозную политическую демонстрацию?»
«Ну», сказала Ким, подмигнув Брэду, «я хотела сказать, что ведь планета и наша тоже, не так ли? И мы намерены прожить на ней подольше, правда?»
Оливера чиркнул что-то в своем блокноте. «Отлично, это просто отлично. Можно ваше имя для статьи?»
«Ким Бауэр», сказала она. «А это Брэд Гилмор».
«Отлично, спасибо. Чудесного вам дня».
Он отвернулся, и Ким снова повернулась к Брэду. «Ой, еще один вопросик», сказал журналист. Он протянул руку и коснулся Ким ручкой. Ручка кольнула ей запястье как пчелиное жало.
«Ой!»
«О Боже, извините!», сказал Оливера. «Я только хотел проверить, правильно ли я записал – Б-а-у-э-р».
«Больно же. Вы осторожней с этим», сказала Ким, поднеся руку ко рту и пососав то место, куда он уколол ее ручкой. «Да, так и пишется».
«Еще раз спасибо», сказал Оливера с улыбкой. «До свиданья».
8:45
Оперативный центр, Федеральное здание,
Западный Лос-Анджелес
Тони Алмейда смотрел по видеокамере на Джека, разговаривавшего с женщиной-детективом. Он видел ее раньше в КТО — кажется, она была каким-то координатором — но имени ее не запомнил. Джек выключил свой микрофон, так что он не слышал, о чем они говорили.
«Красотка», сказал один из двух бледных ФБРовских связистов. Второй вышел на перекур. А этот ухмыльнулся Тони. У него было жесткое, славянского типа лицо, но сам он был худым. «Мы всегда можем его прослушать через направленный микрофон».
Тони недобро взглянул на него из-под своих тяжелых век: «Как вы, ребята, отрываетесь, когда не шпионите?»
«О, мы шпионим всегда», сказал тот с усмешкой.
Тони пожал плечами: «Вы уже называли свои имена. МакКей и Дайсон, верно? Который из них ты?»
Связист рассмеялся: «Мы взаимозаменяемы».
«Собраны из запчастей в Квантико*, так что ли?»
- - - - - - - - - -
*Квантико — город неподалеку у Вашингтона, крупнейшая база Корпуса морской пехоты США. Также на базе располагается штаб морской пехоты и президентская эскадрилья вертолётов. На территории располагаются другие федеральные ведомства: Управление по борьбе с наркотиками, Академия ФБР, Лаборатория ФБР, а также Военно-морской отдел по расследованию преступлений. — Прим. переводчика.
- - - - - - - - - -
«Вроде того. Я Ник Дайсон». Он быстро пожал Тони руку. «Так что, как насчет направленного микрофона?»
Тони покачал головой: «Если бы Бауэр хотел, чтобы мы его слышали, он оставил бы свой микрофон включенным».
«Как хочешь», сказал техник. Он уставился на мониторы и вздохнул. «Тут становится скучно, я уже точно могу это сказать».
Альмейда смотрел на экран, где людской океан бурлил и разбивался о полицейские заграждения. «Будем надеяться, что ты прав», сказал он, моля бога об этом.
8:55
Федерал-плаза, Западный Лос-Анджелес
Одно из преимуществ федерального агента – это парковка. Когда Джек привез Ким на митинг, он оставил свою машину на главной парковке Федерального здания, которая теперь была зарезервирована только для сотрудников, работавших в здании и, конечно же, для федеральных агентов.
Джек садился в свой черный джип, когда у него зазвонил сотовый.
«Привет, Джек», сказала Тери. «Как у вас там дела?»
«Привет», ответил он. «Все в порядке. Слушай, можешь позвонить Ким на ее мобильный и сказать ей, что я скоро вернусь? Мне нужно слетать в контору на минутку».
Беспроводная связь вдруг словно похолодела: «Джек, ты должен постоянно находиться рядом с ней».
Он стал защищаться: «Она со взрослыми сопровождающими. И я быстро, туда и обратно. Мне просто надо кое-что проверить. Не могла бы ты ей позвонить?»
«Хорошо», сказала она таким тоном, который указывал на то, что это совсем не так. «Поговорим позже». Звонок прервался.
Он понял, что позже поплатится за это. Но тут уж ничего не поделаешь. Джек завел двигатель, выехал с парковки и повернул на юг, на Федерал-авеню. Проще было бы свернуть на север и поехать по Уилшир-бульвару к центру города, так ближе и быстрее к штабу КТО, но Уилшир, конечно же, был перекрыт, так что единственным способом отъехать от здания было начать пробираться по лабиринту объездных узких улочек с крошечными, ухоженными бунгало в испанском стиле, которые повырастали неподалеку от основных магистралей. Это по сути был именно Лос-Анджелес, но назывался этот район Холмби-Хиллз, или Ранчо-Парк, или еще как-то так, и всё это звучало и выглядело так эксклюзивно, желанно и востребованно, что все местные жители были довольны завышенной стоимостью объектов их недвижимости.
Ему стоило бы сосредоточиться на Аймане аль-Либби, или хотя бы даже на эко-террористической версии Мерси. Однако вместо этого все мысли его сосредоточились на самой Мерси Беннет, хотя они попеременно, почти с чувством вины, переходили от Мерси к Тери Бауэр и обратно, подобно плохому журналисту, уделяющему равное время двум темам, даже если они отнюдь не равны по своей значимости.
Мерси была права в том, что держала его на расстоянии от себя. Он понимал ее, и не потому, что придерживался каких-то устаревших понятий приличия. Добрая половина мужчин, которых он знал, признавались в изменах своим женам, а другая половина лгала. Мерси не требовала от него поступать правильно — она просто хотела быть уверенной в том, что она для него значит нечто большее, чем появление в роли гостьи в личной драме Джека.
И по правде говоря, он не мог дать ей такой уверенности. Она нравилась ему. Он это знал. Но он любил Тери, даже когда она его бесила. Даже в худшие моменты своего недовольства на нее он никогда не думал уйти от нее к другой женщине, пока не появилась Мерси. Она стала новым его искушением, отличавшимся от других, которые Джек преодолел, искушением, которое стало чем-то большим, нежели развлечением на стороне, соблазном, который, казалось, стал не просто временным приятным увлечением, но… альтернативой.
И по правде говоря, Джек понимал, что в конце концов он использовал ее.
«Ты знаешь, что в действительности тебя гложет», прорычал про себя Джек. «То, что ты вообще думаешь об этом. Ты должен сосредоточиться на работе».
Только он успел произнести эти слова вслух, как в его машину с пассажирской стороны врезался пикап.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
3. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 9 И 10 ЧАСАМИ УТРА.
9:00
Отель «Четыре времени года»,
Беверли-Хиллз, Лос-Анджелес
Касым Туркель вошел в вестибюль отеля с тем же чувством ошеломленного удивления, которое он испытывал, входя в каждое здание с момента прибытия в Соединенные Штаты. Зримые подтверждения изобилия подавляли его. Двойные двери из кованого железа и стекла. Плитка в холле, широкая и гладкая, огромные фарфоровые вазы с цветочными композициями, возвышавшими над ними, на массивных каменных столах. За ними находилась небольшая деревянная трибуна, за которой стоял высокий молодой человек в синем костюме, улыбавшийся ему профессиональной улыбкой.
Касым инстинктивно замешкался, пока не почувствовал, как Нурмамет Тумен не взял его ободряюще за руку.
«Спокойно», тихо сказал Нурмамет по-уйгурски. «Мы просто идем в бар. Тут все так делают».
Обращаясь к человеку в синем пиджаке, Нурмамет на английском языке с легким акцентом произнес: «Доброе утро. Где тут бар, не подскажете?»
Молодой человек указал куда-то за плечами Нурмамета. «Туда, сэр. Но к сожалению, они сейчас не обслуживают».
«Не беда», ответил Нурмамет, «мы просто ищем тихое местечко, чтобы только посидеть и поговорить несколько минут».
Касым кивнул и изобразил на лице улыбку, миновав человека в синем пиджаке, следуя за Нурмаметом, а затем повернул направо. Там чуть дальше находились вторые двойные двери, на этот раз резные, ручной работы и деревянные, которые открылись в роскошный бар из полированного дерева, уставленный по краям мягкими толстыми табуретками. Расставленный напротив бара эскадрон столиков под охраной кожаных кресел образовывал небольшую армию. Как и сказал служащий отеля, бар не работал, и в помещении было пусто, за исключением единственного человека, сидевшего за одним из столиков, лениво положившего одну ногу на другую, выложившего перед собой газету и наполовину державшего ее в руках. Казалось, он даже не заметил вошедших.
Ничуть не смутившись, Нурмамет смело подошел к нему и сел рядом, жестом указав Касыму сделать то же самое. Человек в кресле не стал отрывать глаз от газеты. На нем был синий шелковый костюм в такую тонкую полоску, что Касым даже не заметил ее издали. Галстук у него был светло-зеленым и был повязан идеальным треугольником. В такой роскошной гостинице, сидя напротив человека в дорогом костюме, Касыму стало не по себе, ведь он был одет весьма скромно, но Нурмамет заверил его, что в Лос-Анджелесе порой модно одеваться бедно. Положение в обществе и отношение, сказал он, принимаются в расчет почти так же, как и внешний вид.
Касым посмотрел на Нурмамета, который впервые, как ему показалось, слегка занервничал, смущенно произнеся вслух заученную фразу: «Вы впервые в "Четырех временах года"?»
Хорошо одетый мужчина выпустил из рук газету, которая упала на столик, и взглянул на двух вошедших. Глаза у него были слегка выпученными, веки отяжелевшими, а под глазами небольшие мешки, придававшие ему вид человека, который недавно плакал. «Хватит паролей», сухо сказал он. «В этом нет необходимости».
Нурмамет, казалось, занервничал: «Но господин аль-Либби ясно дал понять, что нам нужно опознать друг друга».
«Вы не из ФБР», сказал мужчина с улыбкой. «Я это точно знаю, потому что вы не арестовали меня».
«А может, мы агенты», выпалил Касым. «И пытаемся добраться через вас до вашего работодателя».
Хорошо одетый мужчина печально взглянул на Касыма: «Неужели?»
Касым заёрзал, и мужчина снова рассмеялся: «Не думаю. Если бы вы были из ФБР, я был бы уже в каком-нибудь очень неприятном месте, и мне задавали бы вопросы весьма неприятным образом». Он лениво протянул им руку и когда спустя мгновение Нурмамет и Касым каждый пожали ее, он небрежно сказал: «Я Мухаммад Аббас. Если остальные деньги у вас с собой, я могу отвезти вас к мистеру аль-Либби».
Касым был явно озадачен. Это неправильно. Он посмотрел на Нурмамета, который, казалось, тоже смутился. «Так не пойдет. Я так понял, что мы должны были встретиться здесь с мистером аль-Либби, а не с его помощником».
«Да, но вы дилетанты. Айман аль-Либби не хочет рисковать, имея дело с дилетантами».
«Мы не дилетанты!............»
«Не стоит это отрицать», спокойно сказал Аббас. «Вы самые настоящие дилетанты. Сказали мне, что, может быть, вы и агенты. А обо мне не подумали? Может, это я агент, пытающийся вас обмануть».
Касым выпучил на него глаза, желая, чтобы сердце его перестало стучать. «Вы агент?», спросил он, почти ровным и спокойным голосом.
Это позабавило Аббаса: «Неплохо! Он мне нравится, Нурмамет. Он у вас там лидер, откуда вы прибыли, да?» Нурмамет кивнул. «Хорошо», сказал он Касыму, «не обижайтесь. У г-на аль-Либби сейчас кое-какие неотложные дела, которые помогут нам сделать так, чтобы все намеченное нами прошло гладко».
9:16
Калвер-Сити, Калифорния
Джек очнулся, почувствовав себя так, будто проспал, и ему нужно срочно куда-то идти. Спустя мгновение он вспомнил мелькнувший рядом с ним красный пикап, мчащийся к нему, ужасающий скрежет металла, сминающего металл, мгновенно последовавший за этим хлопок его воздушной подушки, а затем ослепительную белизну.
Он открыл глаза, или ему показалось, что он их открыл. Вокруг было абсолютно темно. Он лежал на какой-то твердой холодной поверхности, неровной от гальки и земли — на бетонном полу. Он сел, осторожно вытянув руки вперед, вверх и назад, во мрак. Где бы ни был потолок, он, по-видимому, был очень высоко, так что он поднялся и встал. Колени у него немного подкашивались. Джек наскоро ощупал себя руками — крови, похоже, не было, хотя он чувствовал боль в области лица, вероятно, из-за воздушной подушки. Левое плечо и живот у него болели, скорее всего, из-за того, что вдавились в ремень безопасности во время аварии. Но он чувствовал боль и в другом месте, на сей раз в левой руке, но тут болело как-то по-другому. Там боль была очень локальной и острой, вроде синяка размером с десятицентовую монету на сгибе локтя.
"Окей", подумал Джек. "Автомобильная авария. И вот теперь я здесь, а это «здесь» уж точно не походит на классное местечко". Он протянул руку к своему пистолету, но обнаружил, что 9-мм ЗигЗауэр в его наплечной кобуре отсутствует.
«Ваше оружие вскоре будет вам возвращено, до того, как мы закончим, агент Бауэр», произнес чей-то твердый, но вежливый голос.
"Кто ты? Где я?" Эти вопросы инстинктивно возникли в голове у Джека. Но он не стал их задавать. Человек, который засунул его в эту темную дыру, не будет склонен отвечать ни на один из них. Джек выбрал тот вопрос, на который он ответ получит: «Что вам нужно?»
Он услышал — где-то над собой — как человек этот одобрительно хмыкнул. «Сразу к делу. Мне это нравится. По правде говоря, агент Бауэр, мне от вас ничего не нужно. В буквальном смысле – ничего. Точнее, мне нужно, чтобы вы ничего не делали… ну, скажем, в ближайшие 24 часа».
"Меня похитили", понял Джек. "Я застрял в какой-то яме. Черт".
«Значит, я правильно угадал, что мне какое-то время придется находиться здесь?» Джек взглянул вверх, хотя ничего и не увидел. Он пытался определить высоту, откуда исходил голос.
«Нет», ответил его похититель. «Нет, хотя, признаюсь, я думал об этом. Это казалось заманчивым, но нереальным. Подозреваю, что если вы исчезнете, вас начнут искать. Поэтому я намерен уже через несколько минут вас отпустить».
«Отлично», сказал Джек.
Кто этот тип? Подсознательно Джек фиксировал информацию, почерпнутую из его речи: он был образован, уверен в себе, дальновиден; его английский был безупречен, но в нем была какая-то небольшая непривычная интонация, как будто он привык говорить на другом языке.
Вытянув руки, Джек сделал шаг вперед, стараясь ступать неслышно и осторожно. Стены помещения не ответили эхом, а это означало, что оно было не очень большим. Если он найдет стену, то сможет найти и выход.
«Однако прежде чем я вас отпущу, я намерен получить от вас гарантии того, что вы в течение всех этих суток не будете ничего делать, вообще ничего».
«Хорошо. Я обещаю».
Человек рассмеялся: «В мире, более идеальном, чем этот, это могло бы что-нибудь значить, не так ли? Но, боюсь, мы живем в нашем с вами реальном мире, так что мне нужны несколько более четкие гарантии. У вас в Контр-Терррористическом Подразделении определенная репутация: вы очень упрямы. И, подозреваю, вы далеко не из тех, на кого могут умышленно напасть и похитить, и кто может потом просто все это простить и забыть».
Джек позволил себе рассмеяться: «Да, это отрицательно скажется на наших взаимоотношениях», съязвил он. Его похититель был учтив и, похоже, оценил сарказм. Джек предпочел бы пустить пулю ему в лоб, но это будет возможно лишь позже. Он сделал еще один шаг вперед, затем другой. Его ботинки чуть хрустнули по земле на бетоне.
«Нам не суждено стать друзьями», согласился его похититель. «Чтобы объяснить, как я собираюсь получить у вас эти гарантии, я должен рассказать вам о вирусе».
Джек замер на месте. При слове «вирус» его цели сразу же изменились. Побег теперь стал второстепенной задачей. Первоочередной стала информация.
«Этот вирус существует в виде нескольких штаммов. Один из них при попадании в кровь начинает воспроизводиться в течение от 12 до 24 часов, но до тех пор какие-либо симптомы его не проявляются. После этого он становится заразным, практически неизлечимым, и он абсолютно смертелен».
Джек вспомнил о небольшом специфичном синяке у себя на левой руке. «Вы вкололи мне вирус», прорычал он.
Человек этот, находившийся непонятно где, рассмеялся: «Нет. Насколько я понимаю, вы не из тех, кого можно шантажировать угрозой вам лично. Я ввел его вашей дочери».
9:30
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Крис Хендерсон сидел во главе стола в конференц-зале и смотрел на лица людей, рассевшихся по обе его стороны. Он хорошо знал большинство членов команды за все время своего пребывания на посту начальника оперативного отдела. Это была хорошая команда. Он видел, как они неплохо действовали в очень тяжелых ситуациях, за те последние месяцы с тех пор, как он заступил на должность, и он читал досье на некоторых из них, документы об их деятельности, еще до своего назначения. Они представляли собой впечатляющую команду.
«Тони», произнес он в громкоговоритель селекторной связи в центре стола, похожий на миниатюрный космический корабль. «Не проинформируете нас о происходящем у Федерального здания?»
Из устройства раздался голос Тони Алмейды: «Демонстрации идут уже примерно около часа, и, что касается возможных беспорядков, пока что все идет неплохо. Полиция Лос-Анджелеса оценивает численность собравшихся более чем в десять тысяч человек, но она считает, что к полудню людей будет в два раза больше. Тогда, к тому же, станет жарче, так что и обстановка тоже может накалиться».
"Тони Алмейда хорошо соображает", подумал Крис. Хотя начальство КТО продолжало давить на него, требуя сокращения бюджета, он и представить себе не мог дать Алмейде уйти. У этого парня на роду написано быть старшим агентом.
«А что с вашей зацепкой по Мухаммеду Аббасу?», спросил Крис. «Джек закончил, наконец, избивать копов?»
Алмейда рассмеялся. «Мы потеряли Аббаса. Джек сейчас едет к вам в офис, чтобы продолжать расследование дальше».
Заговорила Нина Майерс, еще один первоклассный агент: «Если это был Аббас, и если он продолжает делать грязную работу для аль-Либби, тогда Джек прав, и аль-Либби в городе. Его мишенью должна стать Большая Восьмерка, верно?»
«Или же кто-то из нее», сказал Алмейда. «Имеет ли смысл для него нападать на весь саммит? Последним клиентом аль-Либби был Иран, который торгует оружием с Францией, так зачем же им взрывать Францию?»
Нина Майерс сказала: «Нужно выяснить, на кого работает аль-Либби».
Крис кивнул: «На что сейчас нацелен аль-Либби?»
«На деньги», сказала Нина. «ЦРУ утверждает, что он потерял веру во всякую религию уже много лет назад, и теперь он работает на тех, кто больше платит. Последней его базой, откуда он действовал, был Ирак, но его выгнали оттуда в начале 2001 года за сотрудничество с иранцами. И теперь он в основном наемник».
«А это означает, что он может работать на кого угодно», вмешался Алмейда. «Мишенью являемся мы, конечно, но с учетом того, что тут также участвует Россия, я не удивлюсь, если этот саммит не пропустят мимо и чеченцы. Они вполне могли связаться с аль-Либби».
«И не забывайте о Китае», сказала Нина. «Половина протестующих возмущены тем, что Восьмерка рассматривает возможность принять в клуб китайцев».
«Где наш шорт-лист действующих антикитайских группировок?», спросил Крис.
Нина протянула руку к пульту, управляющему дисплеем конференц-зала. Она нажала несколько кнопок, и этот список появился на экране. «Есть "Свободный Тайвань" и религиозное движение "Фалуньгун". По данным китайцев, существует также около сорока группировок в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, или, как его называют местные жители, в Восточном Туркестане. Они различаются по численности, и некоторые из них опаснее и агрессивнее других, но все они довольно локальны».
Крис кивнул. Все это было учтено заранее проделанной подготовительной работой за несколько недель до саммита. Большинство заинтересованных ведомств — ФБР, Министерство внутренней безопасности, ЦРУ и КТО — считали, что присутствие Китая вызовет сильнейшую политическую бурю, но не теракт. Организации, обладающие достаточным количеством силовой поддержки и умением для того, чтобы произвести теракт на территории США, такие, как Аль-Каида, будут пытаться поразить Соединенные Штаты или Россию. И все же этот вопрос беспокоил Хендерсона во время предварительных заседаний, когда никому, казалось, ничего не было известно об этих восточнокитайских группировках.
«У нас есть более подробная о них информация?», спросил он.
На этот вопрос ответила Джесси Бендисон, одна из сотрудниц-аналитиков, но говорила она не глядя на Криса: «По сути нет. Интересную игру ведет китайское правительство. Оно усиленно рассказывает всем об ужасных вещах, которые вытворяют эти сепаратистские группировки, однако отказывается предоставлять о них какую-либо реальную информацию».
«Известно ли хоть что-нибудь о том, действует ли вообще кто-нибудь из них в США?», спросил Крис.
«Только одна группировка», ответила Нина. «ETIM – Движение за независимость Восточного Туркестана (или Исламское движение Восточного Туркестана). Но она слаба, довольно малозначима, не смогли провести ни одной крупной акции даже в собственном регионе, и ЦРУ говорит, что у них нет финансирования. Их цели и задачи недостаточно близки сердцу аль-Либби, чтобы он бесплатно на них работал, а у самих у них нет возможности оплатить его услуги».
Крис вздохнул: «Ну, тем не менее, давайте поручим это кому-нибудь. Где Джек?»
9:39
Калвер-сити
Джек услышал, как кровь застучала у него в висках. Он почувствовал, как пальцы его непроизвольно сомкнулись, когда он представил себе, как он выдавит жизнь из этого человека, кем бы он ни был.
«С ней всё будет в порядке, агент Бауэр», сказал его похититель. «У меня есть противоядие».
«Отпустите ее. Дайте мне с ней увидеться», потребовал Джек.
«Я ее вовсе не удерживаю. Вы упускаете суть. Я знаю, как это бывает. Происходит убийство, или кто-то пропадает, и внезапно все тайное становится явным. Но в данном случае никто без вести не пропадет, агент Бауэр. Ваша дочь будет жить своей обычной жизнью. Она даже не узнает, что подверглась воздействию вируса. И даже не станет заразной в течение первых 24 часов. Вскоре я собираюсь вас отсюда отпустить, и вы продолжите заниматься своими обычными делами. Вы вернетесь в свою контору и просидите там весь оставшийся день. Но вы прекратите свои расследования. Завтра вы получите небольшой пакет с противоядием. Дайте его своей дочери завтра в семь часов утра, и все будет хорошо. Я понятно выражаюсь?»
«Понятно», прорычал Джек.
«Хорошо. Мне хотелось бы сказать вам еще кое о чем, и затем наша договоренность между нами будет завершена. Я буду следить за вами, агент Бауэр. И я буду следить за вашей дочерью. Я буду знать, куда вы идете, и куда идет она. Так что я жду от вас того, что вы вернетесь в свой офис и просидите там все эти сутки. Если вы покинете его, я об этом узнаю. Если вы попытаетесь отправить вашу дочь в больницу, я об этом узнаю. И тогда вы больше никогда не услышите от меня ни слова, и ваша дочь умрет. До свидания».
Джек услышал какое-то слабое шуршание — звук одежды, скользящей по дереву. Через несколько секунд раздался громкий звук опущенного выключателя. Зажегся яркий свет. Джек, до сих пор сидевший в полной темноте, был им ослеплен. Он прищурил глаза, подождав, пока зрачки его не привыкнут к свету. Когда он снова смог видеть, он обнаружил, что находится в небольшом пустом подвале с бетонным полом. Пол этот был покрыт пылью и землей, в углах висела паутина. Лестница, или то, что от нее осталось, была сломана и сгнила, но имелась другая, совершенно новая алюминиевая лестница, поднимавшаяся с пыльного пола вверх.
Джек подбежал к лестнице и быстро по ней поднялся. Из подвала шел короткий коридор, выводивший в большое помещение, по-видимому, в какой-то заброшенный склад. На всех стенах этого склада имелись окна, но все они были заклеены бумагой. Сквозь них сочился утренний свет. Джек побежал к двери, остановившись лишь для того, чтобы забрать несколько предметов, которые были оставлены там и лежали на виду: свой пистолет, свой бумажник и свой мобильный телефон.
Джек открыл дверь и вышел на асфальтовую парковку. На здании склада имелась выцветшая вывеска, это был один нескольких складов, расположенных между двумя торговыми зонами. Судя по уличным знакам, он находился на углу Баррингтон и Оушен-парк. По каждой из этих двух улиц ехало четыре или пять машин. Человек, только что отравивший его дочь, мог находиться в любой из них.
9:44
Штаб КТО, Лос-Анджелес
У Хендерсона зазвонил телефон. «Хендерсон».
«Крис, это Джек Бауэр».
«Джек, ты должен быть уже здесь—»
«Нужно, чтобы кто-нибудь за мной заехал. Я в Калвер-сити. Пусть встретят меня на углу Баррингтон и Оушен-парк. Немедленно».
Крис сразу почувствовал тревогу в голосе Джека. «Оставайся на линии». Он подключил другую линию: «Нина—»
«Я уже работаю над––»
«Нужно, чтобы ты забрала Джека Бауэра с угла Баррингтон и Оушен-парк. Там что-то произошло».
«Выезжаю».
Крис вернулся на другую линию: «К тебе выезжает Нина. Ты можешь мне что-нибудь объяснить?»
«По телефону ничего». Джек быстро соображал. Ему нужны были люди, которым он мог довериться. «Можно будет организовать встречу: я, ты, Алмейда и Нина, когда я вернусь?»
«Можно это устроить».
«Спасибо». Он потрогал синяк на левой своей руке. «Мне в штабе понадобится медицинская бригада и саперы. Думаю, на мне где-то находится жучок для отслеживания».
«Сделаем».
«Хорошо». Джек повесил трубку без всяких дальнейших церемоний. Он набрал другой номер. «Кимми?», спросил он, как только соединение было установлено.
«Привет, пап! Должно быть, там здоровенная очередь за кофе!»
Бауэр заставил свой голос звучать спокойно: «Прости. Я думал, мама тебе позвонит—»
«Она звонила, я просто немножко корю тебя. Ты вернешься или мне попросить кого-нибудь меня подвезти?»
«Я постараюсь вернуться. Послушай…» Он замялся. «Как там у вас дела? Были какие-нибудь проблемы?»
Ким заговорщически понизила голос: «Вообще-то тут ужасно скучно. Мы просто тут стоим, и всё. Мистер Купер сказал, что важно просто тут стоять и чтобы нас сосчитали, но это полный отстой. А Бред Гилмор только и твердит одно и то же – о парниковых газах».
«Ты — ты там не сталкивалась еще с кем-нибудь? Были проблемы с другими группами?»
«Пап, хватит тебе о неприятностях. Тут все очень классно. У меня тут даже один журналист взял интервью. И он упомянет мое имя в газете, это круто! Но он дурачок какой-то. Он попытался спросить у меня что-то и чуть было не заколол меня до смерти своей ручкой».
У Джека сжалось сердце: «Ручкой––?»
«Ну, вообще-то, он, конечно же, меня не зарезал, он просто ткнул ею меня. У меня осталась лишь красная точка, и всё».
У Джека еще сохранялась слабая надежда на то, что его таинственный похититель блефовал. Теперь эта надежда угасла. «Но ты себя нормально чувствуешь?»
«Пап, да! Ты прям угадываешь мамины мысли на расстоянии».
Он не мог ничего ей сказать. Нельзя было этого делать. Отсюда он все равно ничем не мог ей помочь. Пока не мог. «Хорошо. Скоро увидимся».
9:53
Отель «Четыре времени года», Беверли-Хиллз
Последние полчаса Касым слушал Мухаммеда Аббаса, описывавшего ему план. У него даже голова закружилась.
Все здесь было совершенно непривычно ему — не только физический мир дорогих американских отелей и шелковых костюмов, но и мир интриг. Конечно, он и сам дома строил планы и мысленно плел интриги, но эти его замыслы были весьма прямолинейными, какими-то недалекими, и эти схемы практически сразу же вели к прямым действиям. И всегда эти действия осуществлялись им лично, под полным его контролем. Если честно, он считал, что нанимать для этого наемника постыдно, и Аллах это не одобрит. Но по той же причине, именно Аллах привел их к Нурмамету, который сделал все это вообще возможным, так что, возможно, это не нравилось лишь одному Касыму.
«Как я уже сказал», вещал Аббас, «важно, чтобы ваша группа продолжала вести свою обычную деятельность. Если ваши люди обычно ходят на протестные демонстрации, вы должны там присутствовать. Ваше отсутствие вызовет подозрения у ФБР и других».
«И благодаря этому у нас также будет алиби», согласился Нурмамет.
«Которое вам понадобится», заверил их Аббас. «После того, что произойдет сегодня ночью, все спецслужбы всех стран Большой Восьмерки будут роиться над этим городом, как мухи над дохлой тушей».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
4. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 10 И 11 ЧАСАМИ УТРА.
10:00
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Останавливаясь, Нина притормозила автомобиль КТО, но Джек уже выскочил из него, спрыгнул на землю и пробежал через двери КТО, показав свой значок. Хендерсон уже ждал его в главном зале.
«Медицинская бригада?», спросил Джек.
«В конференц-зале», так же коротко ответил Хендерсон.
Хендерсон и Нина, отставшая от него, но стремившаяся его догнать, последовали вслед за Джеком, ворвавшимся в зал совещаний, где его уже ждали три медика с кучей электронных устройств. Джек уже на ходу стягивал с себя рубашку и указал на синяк на внутренней стороне левого локтя. Выглядело это так, как будто кто-то брал у него кровь.
«Я сейчас все объясню», сказал он другим агентам. Врачам он сказал: «Дело вот в чем. Думаю, что кто-то ввел мне отслеживающий жучок. У меня на руке вот этот синяк, так что я сложил два плюс два и сделал очевидный вывод, что они вживили его мне сюда. Найдите его».
Он сел на край стола, и они принялись за работу. Поверх их плеч и покачивающихся голов он, обращаясь к Хендерсону и Нине, обрисовал, строча как из пулемета, сводку происшедшего с ним за последний час.
«Должно быть, это аль-Либби», сказал Джек. «Захват был осуществлен профессионально. Меня схватили и отпустили, и на всё про всё ушло менее часа, все было сделано чисто и просто».
Хендерсон сверился с какими-то собственным записями, которые он сделал, пока ждал Джека: «Свидетелей аварии не было, но позвонили несколько местных жителей и сообщили о твоем автомобиле и красном пикапе, оставленных на обочине жилой улицы. Полиция Лос-Анджелеса выслала туда криминалистов, но я хочу послать туда и наших людей».
«Думаю, придется, но действовать нужно осторожно», сказал Джек. «У этого типа есть информатор изнутри».
Нина подняла бровь: «Внутри КТО?»
«Не думаю, что внутри КТО. Он назвал нас ‘Контр-Террористическим подразделением’ вместо ‘Контр-Террористического отдела’. А это говорит о том, что он не слишком хорошо осведомлен о нас. Но он знал, что мы вышли на него, и он каким-то образом очень быстро узнал, что я именно тот агент, который его ищет, и знал обо мне достаточно много, например, что у меня есть дочь, и что она находится там. Слишком много информации, добытой буквально за несколько минут. Должно быть, это кто-то из тех, кто занимается обеспечением безопасности Большой Восьмерки».
Крис нажал на кнопку внутренней связи на столе зала совещаний: «Джейми?»
«Я здесь», ответила по громкой связи Джейми Фаррелл, старший программист.
«Мне нужен список всех сотрудников, от каждого агентства, которые занимаются обеспечением безопасности саммита, и тех, кто работает связными и координаторами с КТО».
«Всех ведомств?», голос ее прозвучал недоверчиво. «Вы же понимаете, что речь идет о Большой Восьмерке, так? А это означает, что речь идет обо всех местных агентствах, плюс ведомствах штата, о ЦРУ, разведке Министерства обороны—»
«Всех, пожалуйста».
Вмешался Джек: «Начни со всех, с кем контактировал Тони».
«Давай, Джейми. Спасибо». Крис выключил связь.
Джек не обращал никакого внимания на врачей, протыкавших его тут и там, но один из них теперь встал перед ним: «Прощу прощения».
«Вытащили жучок?», спросил Джек.
«Нет. То есть, внутри вас его нет», сказал медик.
Джек удивился: «Действительно? Этот тип уверенно говорил, что будет меня отслеживать».
Нина пожала плечами: «Он блефовал. Может, он блефует и насчет Ким. В любом случае нужно привезти ее сюда и проверить».
Врач приготовил небольшой шприц: «Могу сказать вам лишь одно: никакого передатчика, внедренного вам в руку, нет. Также ничего нет и на вашей одежде. Похоже, они либо взяли у вас кровь, либо что-нибудь вам вкололи. Мы возьмем у вас кровь на анализ, просто чтобы убедиться, что у вас в крови нет какой-нибудь гадости».
Нина рассмеялась: «У Джека полно собственного яда».
10:12
Управление полиции Лос-Анджелеса, Западное отделение
Мерси Беннет только что вернулась к своему рабочему столу в Западном отделении Управления полиции Лос-Анджелеса. На столе у нее почти ничего не было, за исключением папок и бумаг из стопки новых дел. Она еще не успела повесить на стену фото Танка, своего шоколадного лабрадора, или свою любимую цитату. Она была такой: «Ничто никогда не бывает так плохо, как кажется, и ничто не бывает так хорошо, как кажется». Она сформулировала ее сама вскоре после того, как стала детективом. Посередине расследования своего первого дела — убийства мелкого наркодилера в Венис, которое, как она надеялась, раскроет всю наркоцепочку, — когда след стал теряться, она записала эту фразу на желтой бумажке-стикере. Эти слова были применимы ко всем сферам ее жизни, поэтому она ламинировала этот небольшой стикер и прилепила его к экрану своего компьютера. И глаза ее натыкались на него всякий раз, когда она узнавала какую-нибудь новость, будь то приятную или неприятную.
Но сейчас его там не было. Она пока еще не потрудилась распаковать вещи. Западное отделение шесть лет назад стало ее первым местом службы в должности детектива, куда ее назначили. Ей удавалось карабкаться вверх по служебной лестнице, расчищая себе путь и пробиваясь мимо других людей, подававших надежды, и выскочек, стремившихся подняться на следующую ступеньку, расталкивая бездельников, находившихся в середине своей карьеры, которые не собирались уступать ей дорогу, пока она не добралась до престижного в полиции Отдела расследования убийств с ограблениями. Она проработала там два года, разрабатывая самые тяжелые и кровавые дела, требовавшие самых больших бюджетов, пока не привлекла к себе внимание заместителя начальника, искавшего проницательных, деятельных и инициативных людей в эпоху, наступившую после 11 сентября. В тот момент было создано Министерство внутренней безопасности, и Управлению нужен был координатор по связям с федералами и Контр-Террористическим Отделом, и Мерси вызвалась сама на эту должность. Она думала, что это станет ее продвижением наверх, шагом вперед от выслеживания убийц копов и знаменитостей до охоты на террористов совместно с секретными агентами.
Но как и со многими ведомственными изменениями, связанными с национальной безопасностью, эта работа эволюционировала — или, точнее, выродилась –– в бессмысленную административную и бюрократическую ерунду. Вместо того чтобы участвовать в ночных рейдах на скрытые логова Аль-Каиды, Мерси была вынуждена нянчиться с чиновниками полиции Лос-Анджелеса, постоянно нывшими о юрисдикции, соподчинении и субординации, прикидывавшимися скромными девочками и лебезящими перед федеральными чиновниками, эго которых раздувалось одновременно с их бюджетами. Ей это не понравилось, но первые несколько месяцев она занималась тем, что делал бы на ее месте любой здравомыслящий человек, сталкивающийся с невыносимой правительственной работой: она стиснула зубы и терпела, зная, что восемь месяцев работы в этой должности дадут ей зеленую карту, которая ей была так нужна, чтобы перевестись в другой отдел.
К сожалению, все изменилось, когда она столкнулась с такой весьма неприятной личностью, как Райан Шапель, ощутив ее на себе. Шапель был региональным директором КТО и абсолютным кретином и занудой. У некоторых других руководителей там тоже было непомерно раздутое самомнение — например, у Джорджа Мэйсона и Криса Хендерсона — но, по крайней мере, они были компетентны. Шапель же, по ее мнению, был просто должностной инструкцией, облаченной в пиджак, и она доводила это до его сведения всякий раз, когда эти его правила и инструкции ей мешали.
Единственным спасением для нее — хотя может, это было и проклятием, — за все то время, когда она была координатором по связи с КТО, был Джек Бауэр. С первого же дня своего с ним знакомства она поняла, что они родственные души. Она также знала, что он женат, и поэтому, когда они начали общаться друг с другом, она тщательно избегала всякого флирта. Это стало ее главным ориентиром, и действительно: оба они старались не флиртовать и, поступая так, они при этом узнавали друг друга все лучше. Джек был прямой линией, прорезающей путь сквозь лабиринт жизни. Хотя его постоянно не было на месте и он куда-то постоянно мчался, у Мерси создалось о нем впечатление как о скале, намертво стоящей посреди несущегося и ревущего потока. У него было чувство долга, свойственного иным временам и иным странам, но он возродил их и оживил здесь и сейчас. Она обнаружила, что все чаще проводит свое рабочее время с ним.
К сожалению, ее серьезный, ненавидящий всякую ерунду подход к делу обернулся для нее тем, что ее с этой работы вышвырнули. Для нее это было даже лучше, но Шапель, эта низкая мерзкая гадина, почувствовал, что удаление ее от него было скорее наградой, чем наказанием, и стал преследовать ее по должностной линии. Мерси обнаружила, что вылетела из Отдела расследования убийств с ограблениями совсем; и она вновь вернулась обратно, в Западное отделение, где ее рабочая нагрузка крутилась в основном вокруг квартирных краж (школьники, она была в этом уверена) и заявлений о пропаже людей (беглых жен, насколько она могла судить).
К ее удивлению, Джек Бауэр продолжал ей звонить. Они как-то встретились и выпили кофе. Они отобедали вместе. Они… они сблизились. Но Мерси была достаточно проницательна, чтобы почувствовать, что Джек что-то умалчивает, чем-то с ней не делится, и хотя он был непроницаем, она догадалась, что это «что-то» была его жена. Не жена как женщина, на которой он был женат — это обстоятельство не останавливало ни одного мужчину из тех, кого она знала — но его жена как человек, которого он действительно любил. Это заставило Мерси резко остановиться. Джек зажег в ней лучик надежды того, что она действительно сможет встретить на своем пути человека, который подходил бы ей по духу. Она была готова переступить с ним черту, была готова к адюльтеру, но только в том случае, если он действительно любит ее и действительно желает именно ее. Но если он по-прежнему любит свою жену, в этом случае Мерси не хотелось ничего.
Эти мысли одолевали ее последние несколько недель гораздо больше, чем воры-барсеточники и похитители DVD.
Но все изменилось, когда произошло убийство г-на Гордона Глида. Судьба распорядилась так, что Бель Эйр находился в юрисдикции Западного отделения, а в силу второго, меньшего совпадения, когда поступил этот вызов, как раз была смена Мерси. Но даже и в этом случае она бы не придала этому делу большого значения, если бы убийца не перестарался, переворошив весь дом. Версия с фальшивым ограблением заставила ее углубиться в прошлое Глида, которое оказалось безупречно чистым — ну по крайней мере, с точки зрения законности. С другой стороны, этическая сторона деятельности Глида была более чем сомнительной. Семнадцать опрошенных, четыре автобиографии, написанные для четырех разных советов директоров разных компаний, и две статьи в «Бизнес уик» и «Fortune» в один голос указывали на то, что Глид был безжалостным бизнесменом, который, если у него когда-либо и было внутри нечто человеческое, совершенно точно отдал его на откуп во имя роста своего капитала. Последние четыре года Глид руководил объединением «разработчиков природных ресурсов» — под этим названием скрывались лесозаготовительные компании, нефтяные компании и владельцы крупных фермерских хозяйств, — которые боролись против экологических норм и ограничений. В заявлении нескольких экологических групп Альянс за свободное предпринимательство Глида именовался не иначе, как «гестапо промышленного комплекса США», а сам Глид описывался как «коварный трусливый Фауст, продавший дьяволу НАШИ души вместо своей собственной».
Экологические группы, решила Мерси, состояли преимущественно из лиц гуманитарных специальностей, которые слишком много писали на своих семинарах в колледжах.
Мерси знала, что ее основная исходная посылка была здравой: радикальные экологи за последние несколько лет ужесточили как свою риторику, так и свои насильственные действия. Лишь вопрос времени, как скоро они закончат полноценным терроризмом, и Глид, несомненно, окажется в топ-листе любых «природозащитников». Картина для детектива стала еще более ясной, когда она обнаружила, что Глид развернул кампанию своих собственных расследований. Его Альянс за свободное предпринимательство профинансировал несколько частных расследований известной экологической группировки «Земля превыше всего!» и ее отколовшихся дочерних ответвлений. Если клуб «Сьерра» был доктором Джекилом, то «Земля превыше всего!» являлась мистером Хайдом. В то время как другие экологические группы приковывали себя к деревьям, чтобы остановить вырубку лесов, члены «Земли» (как утверждалось) вбивали в деревья шипы, чтобы остановить вырубщиков лесов. Шипы в деревьях, несомненно, ломали бензопилы этих лесорубов, и потенциально могли приводить к серьезным повреждениям.
Мерси получила ордер на ознакомление с материалами, подготовленными частными детективами. Материалы эти указывали на то, что «Земля превыше всего!» была слишком аморфной, чтобы ей можно было предъявить иск. «Земля» выдавала себя за «несуществующую организацию», без всякого руководства и без официального членства. В дополнении ко всему, эта организация, которая не существовала, опубликовала за последние несколько лет несколько заявлений. В первом утверждалось, что «Земля превыше всего!» не осуждает, но и не оправдывает шипование деревьев или иные насильственные действия. Во втором заявлении «Земля» призывала своих сторонников не шиповать деревья, так как более полезными, по ее мнению, были иные методы.
По-видимому, делалось предположение в материалах Глида, это не понравилось некоторым более радикальным энвайронменталистам, посчитавшим, что «Земля превыше всего!» утратила свою решимость. Эта новая позиция «Земли» вызвала появление нескольких подобных, отпочковавшихся от нее организаций, таких, как «Фронт освобождения Земли» (ELF), «Группы в защиту дождевых и тропических лесов» и группировка со смехотворным названием «Банда разводного ключа». Мерси не знала точно, являлись ли эти группировки лишь прикрытием деятельности «Земли превыше всего!», или же они были полноправными и самостоятельными образованиями, но она точно знала, что Глид преследовал их с некоторой даже страстью. «Банда разводного ключа» взяла на себя ответственность по меньшей мере за три акта умышленного поджога не только в США, но и в тропических лесах Амазонии, за сожженные зажигательными бомбами грузовики, принадлежавшие лесозаготовительным компаниям, которые платили взносы в Альянс за свободное предпринимательство Глида. Глид использовал политическое давление, чтобы инициировать расследования этих поджогов в отношении ряда лиц в этих организациях с нефиксированным членством.
Именно тут на радаре у Мерси и запищало. Не нужно быть детективом из Отдела расследования убийств с ограблениями, чтобы без труда установить мотив: защитник интересов бизнеса расследует исповедующих насилие экологов, которые в отместку его убивают.
Однако наибольшим препятствием для нее стало не выяснение этой связи: ею стало отношение к этому других следователей. Слово эко-террорист звучало как шутка из комикса про Майкла Дунсбери* или прикол из радиошоу Раша Лимбо. Все следователи из всех агентств, от ФБР до полиции Лос-Анджелеса, рассматривали экологических активистов как безобидных зеленых эко-вегетарианцев, а это в их сознании означало, что все они пацифисты. Единственной группой, которая, казалось, четко понимала, на что эти группы способны, являлся Альянс за свободное предпринимательство (АСП). Но проблема Мерси заключалась в том, что АСП вряд ли был беспристрастен — у него имелось множество причин выставить эко-террористов исчадием ада. Мерси повезло с тем, что следователи Глида вывели ее на активиста-эколога, который действительно был эко-пацифистом. Он проходил у них под именем Уиллоу.
- - - - - - - - - - -
*Комикс американского карикатуриста Гарри Трюдо, хроника жизни и приключений огромного количества персонажей различных возрастов, профессий и слоев общества, от президента Соединенных Штатов до главного персонажа, Майкла Дунсбери, который проходит жизненный путь от студента до пенсионера. Впервые появился в 1970 году, с либеральных воззрений подвергал сатирической критике различные политические течения и явления США в 1970-х – 1980-х годах. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - -
И вот ему Мерси и решила позвонить.
«Привет», сказал Уиллоу как ни в чем не было, словно был с ней сто лет знаком.
«Откуда ты знаешь, кто звонит?», спросила Мерси. Номер ее сотового телефона ни у кого не высвечивался.
«Я и не знаю. Я просто всегда именно так всем и отвечаю по телефону».
Когда Мерси впервые поговорила с Уиллоу, она подумала, что ей придется обвинить его за наркотики. Но вскоре она поняла, что он не был под кайфом — он всегда говорил и вел себя так, будто был обдолбанным.
«Уиллоу, я опять облажалась».
«Хреново», как ни в чем не бывало ответил он. «Эти чуваки – шайка неприступных, что ли?»
«Ты даже не представляешь». По правде говоря, Мерси сама была довольно неприступной, но почему-то Уиллоу чувствовал к ней симпатию, поэтому она сыграла на оправдании его ожиданий, насколько это было возможно. «Я не могу никого заставить поверить, что эко-террорист способен замыслить что-нибудь серьезное против саммита Большой Восьмерки».
В трубке молчали. Уиллоу, видимо, не понял, что это был намек ему внести свою лепту в разговор.
«Как ты думаешь, что они могут замышлять, Уилл? Мне нужно что-то, от чего я могу отталкиваться».
«Блин, ну я не знаю», сказал информатор. «Я же говорил тебе, мне никогда не нравился их настрой. Я перестал тусоваться с ними уже давным-давно. Я просто слышал от какого-то приятеля, что они все просто рехнулись и к чему-то готовятся, и что они будто толковали о том, что собираются дать Большой Восьмерке звиздюлей».
Вот всё, что удалось Мерси вытащить из Уиллоу, когда она общалась с ним в последний раз. Если бы он был ее единственным источником, она бы не стала обращать внимания на его слова. Но поскольку Гордон Глид был убит из-за того, что слышал ту же информацию (по крайней мере, такова была ее версия), она вынуждена была предположить, что в этом была какая-то доля истины, если бы ей удалось выяснить какую-нибудь конкретику, скрывавшуюся за туманными словами Уиллоу.
Мерси решила, что пора перестать с ним цацкаться: «Уиллоу, мне нужно знать, кто тебе об этом сказал, и мне нужно знать это немедленно».
«Я же сказал тебе, что все это не по мне. Я дал себе зарок не участвовать в насильственных акциях, но я также поклялся не стучать на своих друзей».
«Ну, эти две твои клятвы вступают в формальный конфликт. Если ты не выведешь меня на того, кто знает, что замышляется, тогда ты станешь таким же пособником любого насилия, какое только может произойти. Так что выкладывай—»
«Блин, ты становишься похожей на—»
Мерси вытащила лист бумаги из папки и проверила его адрес: «Знаешь что, лучше ты расскажешь мне это лично. Буду у тебя уже минут через десять». И она повесила трубку. Мерси схватила свою сумочку и встала, но затем, в последнюю минуту, подняла трубку своего настольного телефона и позвонила диспетчеру: «Вышлите наряд по адресу: Уэст-Вашингтон, 16150», сказала она. «Жилец – белый мужчина, двадцати шести лет, рост 1 метр 70, волосы каштановые, вес примерно сто шестьдесят фунтов. Он никуда не должен скрыться, пока я за ним не приеду».
10:17
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Джек застегивал рубашку, а врачи, взяв у него полную пробирку крови, ушли.
«Если он пытается сесть мне на хвост, я упущу его», сказал он Крису. «Лучше я поймаю его за хвост и получу информацию».
В дверях появилась Джейми Фаррелл, откинув с лица темные волосы назад.
«Быстро же ты», сказал впечатленный Крис Хендерсон.
«Ой, на самом деле мы еще не закончили», сказала Джейми тоном, в котором ощущалось чувство гордости, смешанное с раздражением. «Но я хотела сообщить вам последние данные. Мы выполнили первичную обработку, по тем, кого мы посчитали нужным проверить в первую очередь, в том числе всех наших координаторов по связи с другими ведомствами, группой видеонаблюдения ФБР в Федеральном здании и всех нас».
«Нас?», огрызнулась Нина оскорбленным тоном. «Вы проверяли нас?»
Джейми пожала плечами. «СОП», сказала она, что являлось аббревиатурой термина «стандартная оперативная процедура». «Кстати, с вами все абсолютно в порядке», сказала она с улыбкой. «Как и со всеми остальными. Ни единого намека на что-либо, что могло бы свидетельствовать о контакте с аль-Либби. Можно, конечно, дождаться окончательной обработки, чтобы снять все подозрения, но отсутствует даже самая слабая и отдаленная возможность какой-либо связи. Никто не работал ни над чем таким, что могло бы его с ним сблизить. Никаких заграничных командировок, никаких связей с внутриведомственными группами, которые работали в Ираке, Афганистане или Израиле».
«За какой срок?», спросил Крис.
«За последние три года», сказала Джейми. «За больший срок не имеет смысла искать, так как большинство агентов в списке находились на других должностях до этого срока. Большая Восьмерка – крупное мероприятие, но речь тут идет о местном наблюдении здесь. Все, кто тут участвуют, местные, или, по крайней мере, привлеченные из тех регионов, которые не связаны с террористической деятельностью. Да мы бы и вовсе не оказались в это дело вмешанными, если бы не…» — она посмотрела на Джека.
«Да, я понял», сказал он. «Если бы не я. Но пока, похоже, что я прав. Как насчет отпусков?»
Джейми всплеснула руками с таким выражением, будто хотела сказать: "Тут все берут отпуска, кроме тебя". «Конечно, отпуска. Багамы, Коста-Рика, тропические леса Амазонки. Но никто не отдыхал в Иране».
«Нужно проверить все контакты за последний год. Посмотреть, возможны ли пересечения во время отпусков с любыми передвижениями аль-Либби».
Джейми Фаррелл закатила глаза: «Джек, ты просишь—»
«Этот ублюдок угрожал моей дочери!», закричал Джек. Он почувствовал внутри себя растущее давление, словно разъяренное море, волны которого накатываются на зыбкую лодочку. Он понял, что до сей поры он сдерживал свой гнев, возникший из-за того, что на него напали и подвергли насилию; и он был сосредоточен на решении этой проблемы. Но сейчас, когда в этом кризисе наступила пауза, он обнаружил, что этот гнев его переполняет: «Мне плевать! Просто сделай это!»
«Джек», сказал Крис Хендерсон спокойным голосом. Он обладал определенной силой внушения, позволявшей успокаивать таких необузданных людей, как Джек, потому что они знали, что Хендерсон сталкивался в своей жизни с таким же мраком, с которым сталкивались и они. «У нас не было возможности настолько точно отследить передвижения аль-Либби, в противном случае мы бы его уже схватили».
«А может, никакого информатора вообще не существует?», спросила Нина. «Этот тип блефовал, что отслеживает тебя, может, он блефует и относительно всего остального».
Джек сразу же отмахнулся от этого предположения: «Он знал, кто я такой. Он знал, что я разыскиваю его. Он же не прочел об этом в «Лос-Анджелес Таймс».
Крис Хендерсон на секунду задумался. Затем он сказал: «Джек, поезжай и забери дочь. Увези ее подальше от этих демонстраций, убедись, что с ней все в порядке. У нас есть глаза и уши по всему Федеральному зданию. Если они попытаются что-нибудь предпринять, мы будем к этому готовы, что с тобой, что без тебя. Ты почувствуешь себя лучше, когда узнаешь, что с дочерью все в порядке».
Джек неохотно кивнул. Хендерсон говорил разумные вещи, но Джек был не в настроении блюсти благоразумие. Ярость внутри него все не унималась. Он прикусил губу, заставив себя отвлечься на боль. Он умел контролировать свою ярость. Он уже делал это прежде. Он выплеснет ее в нужное время. Когда отыщет аль-Либби.
10:22
Калвер-Сити
Мерси подъехала к красной полосе бордюра перед домом 16150, не обращая внимания на пожарный гидрант. На лужайке перед желтым трехэтажным жилым домом двое полицейских в форме боролись с двадцати с чем-то летним молодым человеком в джинсах и оранжевой футболке.
К тому моменту, когда Мерси вышла из машины и прошла по лужайке к дому, полицейские уложили его на живот и надевали на него наручники.
«Привет, Уиллоу», сказала она с улыбкой.
Молодой человек, вытянув шею, посмотрел на нее, при этом его возмущенный взгляд явно свидетельствовал о том, что он возлагает вину за ту неприятную ситуацию, в которой он оказался, именно на нее.
«Поднимите его на ноги, пожалуйста», сказала Мерси.
Полицейские схватили его за плечи и поставили Уиллоу на ноги. Волосы у него были коротко стрижены, а на подбородке была видна перманентная щетина.
«Блин, детектив, ты превращаешься в того, кто—»
Она улыбнулась: «По правде говоря, я и была такой, до того, как мы встретились». Они были примерно одного роста, и она заставила его посмотреть ей в глаза. «Мне нужно знать, кто этот твой друг. И ты расскажешь мне это, и немедленно».
«Нет, не скажу!», запротестовал он по-детски.
«Да», сказала она так, как будто он с ней согласился. «Потому что ты пацифист и ты очень не любишь, когда страдают люди, и если ты не скажешь мне, то очень возможно, что погибнут люди. Ты этого хочешь?»
«Нет, я ни хрена такого не хочу», сказал Уиллоу. «Но я также не хочу сдавать своих друзей фашистам».
Мерси поняла, что размахивала дубинкой, но так и не предложила ему пряника. «Уиллоу, даю тебе слово. Меня не интересует арестовывать твоих друзей. Меня сейчас не интересует, делали ли они что-либо противозаконное. Я просто хочу знать, что им известно, чтобы не погибли невинные люди».
Тут, в свою очередь, уже Уиллоу уставился на Мерси. Она позволила ему вглядеться в свои глаза. Она не знала, что именно он в них пытался выискать, но она позволила ему это. Уиллоу нравился ей. Он был чудик, конечно, но у него имелись все признаки яркой личности, и он, если сказать по правде, выработал для себя определенный набор убеждений и охранял их от вторжений со стороны всех прочих, будь то от нападок лос-анджелесской полиции, будь то от друзей, исповедовавших гораздо более насильственные методы борьбы, чем он.
То ли Уиллоу нашел то, что искал, то ли он поддался страху перед схватившими его силовиками. Мерси хотелось надеяться на последнее. «Ее зовут Фрэнки Микелмес. Она из «Фронта освобождения Земли». Она сказала мне, что слышала, как какие-то чуваки болтали о том, можно ли нанести какой-нибудь серьезный ущерб саммиту Большой Восьмерки».
«Отлично. Где можно найти эту Фрэнки?»
«Она на демонстрации протеста. Сто процентов, она там».
«У тебя есть ее номер?»
Уиллоу кивнул.
«Отлично. Давай-ка позвоним этой Фрэнки».
10:28
Отель «Четыре времени года», Беверли-Хиллз
Нурмамет с Касымом ушли. Мухаммад Аббас, попивая маленькую чашечку кофе, читал «Нью-Йорк Таймс», когда в пустой бар вошел Айман аль-Либби. Аль-Либби был чисто выбрит, с короткими черными волосами. На нем был темно-синий костюм на трех пуговицах поверх голубой рубашки без галстука, и он был больше похож на потомка выходцев с Ближнего Востока как минимум во втором или третьем поколении, или же на потомка иммигрантов из Латинской Америки. Он говорил по-английски с калифорнийским акцентом и вел себя с непринужденной уверенностью человека, который чувствовал себя везде и всегда в своей среде. Эти черты и свойства его, наряду с тщательно подделанными документами, позволяли ему пересекать границы десятков стран на протяжении многих лет.
«Ну, как все прошло?», спросил Айман, присев рядом.
Мухаммад сложил "Таймс". «Деньги в кейсе под столом. Полагаю, с твоим планом все в порядке?»
«Увидим», лениво ответил Айман. Мухаммад успел приметить в последние месяцы этот тон в голосе своего лидера. Айман начинал свои замыслы все с той же безжалостной эффективностью, как и в прошлые годы, но как только механизм был налажен и запущен, он, казалось, терял к этому интерес. На Бали Мухаммад опасался за жизнь Аймана, но теперь он боялся уже за самого себя. Американцев можно было обмануть, но если они однажды нападали на след, они преследовали тебя неотступно и неумолимо. У Мухаммада не было никакого желания очутиться в Гуантанамо.
«Твой человек сделает то, что ему скажут?», спросил он и искренней тревогой.
«Он у меня под контролем. Ты пересчитал деньги?»
«Они не станут обманывать нас, Айман. Да!», добавил он поспешно, заёрзав под его недовольным взглядом. «Да, я сейчас пересчитаю». В голове у него возник вопрос, вопрос, который он думал задать и ранее. Он опустил глаза на сложенную на столе газету, как будто в ней можно было найти ответы. Наконец, он спросил: «Теперь это только деньги, Айман?»
Айман аль-Либби закинул руку за спинку стула. «Мухаммад», сказал он с улыбкой, «это всегда были деньги».
У Аймана зазвонил мобильный, и он вынул его из нагрудного кармана. «Привет… ас-салам алейкум». Некоторое время он слушал. «Хорошо. Я займусь этим». Он захлопнул свой телефон. «Похоже, с моим новым знакомым возникли определенные проблемы».
10:39
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Не успел Джек проехать и пяти кварталов, как у него зазвонил телефон. «Бауэр».
«Агент Бауэр, вы не подчиняетесь указаниям».
Связь была кристально чистой, а голос хорошо узнаваемым. «Иди к черту», сказал Джек человеку, который угрожает жизни его дочери.
«Вам бы следовало беспокоиться не о моей загробной жизни. Я сказал вам не продолжать свои расследования. Но вы, похоже, все же куда-то поехали».
«О чем ты?», зарычал Джек.
«Я говорю о том, что вы направляетесь на запад по бульвару Санта-Моника».
Джек резко повернул руль и по касательной затормозил, кормой своего внедорожника наполовину перегородив правую полосу.
«Вот», сказал звонивший. «Так-то лучше».
Джек грохнул кулаком по приборной панели. За ним был хвост? Он не подцепил за собой никаких машин, и если только кто-нибудь не следил за самим КТО, этому загадочному человеку — Джек мог лишь предположить, что это был аль-Либби — никоим образом невозможно было узнать, что он делает. Все-таки какой-то жучок должен быть. Джек инстинктивно провел ладонями по рукам и потрогал синяк на локте. Он осмотрелся вокруг своей машины на секунду, потом открыл дверь и выскочил из нее. И зашагал на запад.
«Охохо, вы снова двигаетесь», сказал звонивший. «Я хочу, чтобы вы поняли, агент Бауэр. Ваша дочь заражена вирусом. Лекарство имеется, но я гарантирую вам, что единственный человек, который им обладает, это я. Если я увижу, что вы покинете свой офис, вы больше никогда не услышите от меня ни слова, и ваша дочь умрет».
Джек остановился. Врачи почему-то облажались. Где-то на нем или внутри него все-таки был какой-то жучок. Звонивший следил за ним, даже когда он шел по улице. Он наугад импульсивно поднял руку и вспугнул птицу, вспорхнувшую к зданиям вокруг него. Никакой реакции.
Он вернулся к своей машине, не обращая внимания на сигналивших ему водителей, и опять забрался в нее. Обозленный, он вновь вклинился в поток машин и развернулся посреди улицы, направившись обратно в контору.
10:45
Федеральное здание, Западный Лос-Анджелес
Через двадцать минут после того, как она прижала Уиллоу, Мерси вернулась к Федеральному зданию, туда, где встречалась с Джеком Бауэром. За последние два часа толпа значительно увеличилась. По полицейской волне она услышала, что там уже находилось свыше десяти тысяч человек. Протестующие теперь жались прямо у края разрешенной зоны, словно дети, стоящие на цыпочках за дверью комнаты своего старшего брата. Внешние края толп отодвинулись назад, захлестнув почти три квартала во всех направлениях, и это вздымающееся море колыхалось и плескалось об остров Федерального здания.
Мерси на своей машине медленно двигалась по Федерал-авеню, превратившейся в узкий проход по центру из-за скопившихся там полицейских машин и карет скорой помощи, припаркованных в два ряда до самого Уилшир-бульвара. Она заметила свободное место и припарковалась рядом с другим полицейским автомобилем без опознавательных служебных знаков, но с правительственной литерой «Е» на номерном знаке. Она вышла и начала пробираться сквозь небольшие скопления полицейских, сменявших друг друга для перерыва после своего дежурства на линии противостояния с демонстрантами.
Расслабленная манера общения Уиллоу сыграла Мерси на руку. Когда он позвонил свой подруге Фрэнки Микелмес, в его голосе не было ни намека на нервозность, и через несколько минут Мерси уже знала, как выглядит Фрэнки и где она находится. Она с несколькими своими друзьями тусовалась в Сепульведа-парке на южной стороне площади Федерал-плаза, через дорогу. Сепульведа-парк был набит народом до такой степени, что травы уже не было видно. Искать конкретного человека тут походило на поиски иголки в стоге сена, но Виллоу любезно договорился встретиться с Фрэнки у питьевого фонтана возле футбольного поля.
В полуквартале через дорогу, прямо напротив Федерального здания, демонстранты скандировали протестные лозунги. Мерси не смогла разобрать слов, но судя по звукам, это было что-то вроде «Раз-два, три-четыре, нет G8 в этом мире!» Ее поражало, почему протестующие всегда прибегали к детским рифмам. Они наивны, как дети? Или они настолько умны, что понимают, что лучший месседж – это самый простой месседж?
Здесь, в парке, никто ничего не скандировал. Здесь все походило больше на сидячую забастовку, или даже на пикник, нежели на протест. Двадцатилетние и тридцатилетние молодые люди европейской внешности смешивались здесь с небольшого роста темноволосыми мужчинами и женщинами латиноамериканской и даже инкской наружности. Мерси с кривой ухмылкой подумала, что всё тут выглядело так, будто кто-то наложил рекламу одежды европейского стиля от J.Crew на рекламу пестрых одеяний от Бенеттона. Она прошла сквозь облака сигаретного дыма с гвоздикой и марихуаной и улыбнулась при виде двух полицейских, пробиравшихся сквозь толпу из десяти тысяч человек, чтобы арестовать кого-то, кто приперся сюда с мешочком с несколькими граммами марихуаны. Один человек, подумала она, не делает ни погоды, ни законов, но их, безусловно, делают много людей и народ, и эти десять или двадцать тысяч человек решили, что немного ганджи [индийская конопля] – это хорошо.
Мерси добралась до фонтана-поилки. Там стояла молодая женщина, шнырявшая глазами налево и направо, но всё мимо Мерси. Она была невысокой и плотной, но подтянутой, как спортсменка, и у нее были вьющиеся длинные волосы, крашенные (как подозревала Мерси) под блондинку. В левой ноздре у нее торчала красно-рубиновая пирсинговая шпилька. Эти детали соответствовали описанию Уиллоу, так что Мерси спросила у нее: «Фрэнки Микелмес?» и протянула значок.
Рыскающие глазки Фрэнки тут же резко сфокусировались. Когда та на нее отреагировала, Мерси применила теорию «Озарения» Гладуэлла к Фрэнки: "быстро соображает, действует по обстановке, не любит власть, склонна к насилию". Таковы были ее первые мгновенные впечатления, которые она почувствовала, увидев реакцию Фрэнки, причем последняя была особенно примечательна из-за ее сверкнувших на долю секунду глаз, но эту вспышку Фрэнки скрыла так быстро, что Мерси чуть было не подумала, что ей это просто показалось. Но если Мерси собиралась придерживаться своей теории, то она вынуждена была признать: вот что это было — секундная злоба, требовавшая даже физического выплеска насилия.
Фрэнки ничего не сказала.
«Детектив Мерси Беннет, полиция Лос-Анджелеса. Мне с вами нужно переговорить». Мерси давно уже научилась не спрашивать разрешения. Просить разрешения означало позволить подозреваемому считать, что он может его отвергнуть, начать возражать, а Мерси начала подозревать, что у нее не оставалось времени на возражения.
«Отвечу кратко. А не пошла бы ты на—»
«Как мило», перебила ее Мерси, намеренно добавив в голос сарказма. «Никогда такого не слышала. Хочу поговорить с вами о Фронте освобождения Земли».
Некоторые из тех, кто стоял вокруг, теперь стали смотреть на Мерси, но никто из них не казался враждебно к ней настроенным. Мерси догадалась, что они не были друзьями Фрэнки. И в самом деле, судя по ее внешности жесткой активной коблы, Мерси подозревала, что она не хотела, чтобы кто-либо из ее друзей вообще видел Уиллоу, и поэтому она никого не привела с собой на это место встречи.
«Меня сдал Уиллоу», сказала она, пожав плечами. «Мне следовало бы об этом догадаться. Но ты не на ту напала, усекла?»
Мерси шагнула к ней ближе. Она не привыкла быть выше ростом своих подозреваемых. Но тут у нее возникло приятное чувство. «Я знаю, что вы сказали Уиллоу о том, что здесь должно произойти что-то серьезное. И я хочу узнать, что именно».
Фрэнки отбросила свои осветленные волосы назад. «Ну, если узнаешь что-нибудь, расскажешь мне?»
«Думаю, твои друзья из Фронта освобождения Земли уже это сделали».
Фрэнки улыбнулась. «Я не член Фронта Освобо—»
«—не член Фронта освобождения Земли», передразнила ее Мерси. Новая информация расширяла ее первое впечатление о Фрэнки Микелмес. Отношение к другим по типу «да пошла ты––» не было совсем фальшивой фасадной оболочкой, однако в то же время не являлось основной чертой ее характера. Мерси решила, что Фрэнки дрейфовала по широкой, но неглубокой реке собственного самомнения.
«Не думала, что ты настолько тупа, чтобы попробовать протолкнуть мне такую лажу», презрительно сказала она. «У Фронта нет фиксированного членства, так что формально никто не является его членом. Но вот что я тебе скажу». Мерси наклонилась к ней еще ближе, почти касаясь подбородком лба Фрэнки, и ей пришлось даже смотреть вниз, чтобы видеть ее лицо. «Вы все сможете везде твердить о том, что не являлись членами одного и того же клуба, когда вы вместе будете отбывать срок. Потому что я беру тебя под стражу, и в ту же секунду, когда случится что-нибудь плохое, ты станешь соучастницей».
Глаза Фрэнки на секунду чуть поблекли, но она выпрямилась и сказала: «Так ты что, собираешься арестовывать меня прямо здесь, посреди всего этого? Я так не думаю».
Она развернулась и стала протискиваться сквозь толпу.
Мерси улыбнулась и последовала за ней.
10:58
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Вернувшись назад, Джек ворвался в штаб КТО в ярости и чувствуя себя униженным. Крис Хендерсон заметил его еще сидя в своем офисе, похожем на мансардный этаж, из которого был виден общий операционный зал аналитиков, и уже почти спустился вниз по лестнице, когда к нему подошел Джек.
«Врачи что-то напортачили!», прорычал Джек. Он поднял свой мобильник, как будто этим все было сказано. «Этот сукин сын звонил мне на мобильник! Даже когда я вышел из машины, он знал, что я вышел и иду пешком!»
У Криса поникли плечи: «Хорошо, мы снова тебя осмотрим—»
«В этом нет необходимости, сэр».
Появился врач, который ранее обследовал Джека. Лицо у него было искажено, как будто ему сложно было выразить удивление, восхищение и страх одновременно. «Мы только что закончили анализ крови агента Бауэра».
«Лучше бы вы нашли этот проклятый передатчик. Мне плевать, насколько он микроскопический», сказал Джек.
Медик кивнул. «Да, вроде того, мы его нашли. Но он не просто маленький. Он…»
«Мне плевать, что это», разозлился Джек. «Вытащите его из меня!»
«Мы не знаем как», признался медик. «Ведь это не какое-нибудь устройство где-то в вашем теле. Передатчик пронизывает все ваше тело насквозь. Он у вас в крови».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
5. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 11 И 12 ЧАСАМИ УТРА.
11:00
Федерал-плаза, Западный Лос-Анджелес
Непросто было преследовать миниатюрную двадцатилетнюю девицу в толпе протестующих на Федерал-плаза. Помогали ее светлые волосы, но Фрэнки была такой маленькой, что Мерси несколько раз теряла из виду ее покачивающуюся желтую голову, растворявшуюся в толпе. Плюсом было то, что это море людей мешало Фрэнки отслеживать за собой хвост. Она пару раз оглядывалась, но Мерси уклонялась, скрываясь от нее и двигаясь параллельно Фрэнки, а не позади нее, и поэтому девушка не замечала ее.
Было уже одиннадцать, и солнце уже превратило разгоряченных протестующих в двадцать тысяч потных тел. Нос подсказывал Мерси, что у многих из тех, мимо которых она проходила, личная гигиена в списках приоритетов находилась на довольно низком уровне. Она столкнулась с одним из таких, с вьющимися каштановыми волосами, коснувшись его скользкой от пота руки, и вонь от него прицепилась к ней, как полиэтиленовая обертка, цепляющаяся за пальцы.
Первое, что сделала Фрэнки после того, как дала дёру, это сделала телефонный звонок. Мерси мысленно проклинала Джека Бауэра за упрямство. Если бы она сейчас располагала возможностями КТО, она могла бы сейчас подслушать этот звонок и отследить его источник, вместо того, чтобы прорываться сквозь толпу. И теперь девица уже добралась до края толпы у Ветеран-парка. Куда бы она ни собиралась направиться, Мерси была полна решимости ее не упустить.
11:04
Оперативный центр,
Федеральное здание,
Западный Лос-Анджелес
Тони Алмейда вернулся из туалета, зевая и потягиваясь, и с неохотой уселся вновь на то же самое пластмассовое кресле перед видеомониторами. Он десятки раз участвовал в засадах и наблюдении — электронных и других — и ему было не привыкать к этой скуке, но это тускловато-серое унылое шлакобетонное помещение, казалось, было специально спроектировано таким образом, чтобы высасывать все соки из самого решительного и волевого сотрудника.
«Есть что-нибудь?», спросил он.
Одного из двух агентов ФБР на месте не было. Другой, худой, славянской внешности агент, отрицательно покачал головой. «Не много. Я заметил ту женщину-детектива, с которой говорил тот твой парень. Похоже, она встречалась с информатором в толпе. Вот она».
Он ткнул пальцем в один из дюжины экранов. Он давал очень широкий обзор увеличивавшейся на глазах толпы демонстрантов, наверное, снимавшийся камерой, расположенной где-то высоко на фасаде здания. Агент нажал на один из тумблеров на пульте управления, и камера увеличила изображение. Тони увидел темноволосую сотрудницу лос-анджелесской полиции, двигавшуюся сквозь толпу. Он узнал эту женщину-детектива, недолгое время работавшую координатором по связи с КТО. Он не очень хорошо ее знал, но у нее было запоминающееся имя: Мерси.
«Остановись-ка на ней», сказал он. «Не знаю, что там происходит, но Джек никогда не тратит время зря, так что предположим, что это важно».
«Пытаюсь», сказал агент, наклонившись к панели управления с другой стороны, чтобы нажать какие-то другие переключатели.
«Твой приятель что-то часто выходит», заметил Тони.
«Мочевой пузырь у него слабенькмй», сказал агент-славянин. «К тому же он пьет вот это пойло». Он показал на бумажный стаканчик на столе с остатками кофейной мути на дне.
«А ты нет?», спросил Тони. Он ни разу не сталкивался с агентом ФБР, который бы не глотал кофеин во время наблюдения.
«О, я пью кофе», сказал агент с видом знатока. «Но только вот это не кофе. Хочешь настоящий кофе – пей свежий костариканский, в зернах».
«Я просто захожу в кофейню и показываю пальцем», сказал Тони, садясь в кресло.
Агент хмыкнул. «Ты, как и все остальные. Но хороший продукт только из Коста-Рики или Бразилии. Знаешь, к северо-востоку от Рио-де-Жанейро, в провинции Минас-Жерайс, есть небольшая кофейная ферма, и зерна, которые там выращиваются, потрясающие. Прямо как скрещенные кофе и шоколад».
Тони взглянул на экраны. «Никогда там не был».
«Ох, а стоит. Где я только не был. Джунгли это—», агент улыбнулся сам себе. «Ладно, забыли, я могу говорить о них вечно. Я вроде наркомана тропических лесов».
«Я как-то раз был в канопи-туре», рассеянно сказал Тони. «Ну ты знаешь, это когда скользишь на канатах над верхушками деревьев в джунглях. Это было потрясающе, кроме, разве, того, что меня чуть не покусала обезьяна». Он посмотрел на экран. «Похоже, эта следовательница кого-то преследует».
Они оба стали смотреть на экран. Детектив двигалась параллельно и чуть позади миниатюрной девушки с крашенными под блондинку волосами. Даже в такой толпе Тони без труда заметил, что женщина сознательно двигалась с той же скоростью, что и девушка.
«Ты прав», сказал Ник. «Ну, теперь моя очередь поссать». Он встал. «Я тоже бывал в таких турах. Вообще-то хотелось бы, чтобы в них побывали все. Это поможет людям узнать больше о тропических лесах, чтобы мы перестали их уничтожать».
«Наверно, это поможет», ответил Тони, полностью переключив свое внимание на мониторы.
«Надеюсь», сказал Ник. «Говорят, еще несколько лет, и большая часть таких лесов исчезнет».
«Ну, по крайней мере, нам не придется беспокоиться насчет обезьян».
11:08
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Оказалось, что это был излучающий радиосигнал красящий маркер, который также называется химическим излучателем-передатчиком. Маркер представлял собой химическое соединение, которое, будучи сконцентрированным в достаточно большом количестве, излучает низкочастотный сигнал, который можно отследить по спутнику. Медики никогда о таком не слышали, но Джек знал. Несколько лет назад такой проект запустили военные, для сбора разведданных, но система эта оказалась неэффективной. Красящие маркеры были не точнее обычных передатчиков, которые можно уменьшить до таких размеров, что они становились почти невидимыми.
«Хорошо, он у меня в крови», сказал Джек. «Так выньте его оттуда к черту».
Врач покачал головой: «Мы звонили в Министерство обороны», сказал он. «Но я не думаю, что кто-нибудь знает, как можно вывести это вещество. Оно безвредно, так что я думаю, они считают, что оно просто в конечном итоге будет когда-нибудь, рано или поздно, переработано самим организмом естественным образом».
Джек усмехнулся: «Не когда-нибудь, а сегодня. Мне нужно избавиться от этого вещества немедленно!»
Медик отступил в сторону. Крис Хендерсон положил руку Джеку на плечо, как укротитель, успокаивающий льва. «Мы оставим тебя здесь, Джек. Я поручу разобраться с этим вопросом других, подключу всех кого надо».
«Речь о моей дочери!», отдернул Джек его руку. «Должен же быть какой-то способ отфильтровать этот краситель, вывести его из моей крови».
Раздался звонок по внутренней связи, это была Джейми Фаррелл: «Крис, тебя к телефону. Говорят, что по поводу Джека».
«Из Министерства обороны?»
«Нет, внутренних дел».*
- - - - - - - - - - -
*Министерство внутренних дел США, в отличие от министерств внутренних дел в других странах, выполняет не полицейскиe функции и не занимается организацией безопасности, а ведает землями, управляет большей частью природных ресурсов и земель под федеральной юрисдикцией, руководит программами, связанными с американскими индейцами, коренными жителями Аляски, коренными гавайцами, а также занимается территориальными делами в островных районах Соединенных Штатов. — Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - -
Крис вопросительно поднял бровь. Зачем кому-то из Министерства внутренних дел звонить в КТО? «Хорошо, соедини».
Раздался щелчок, и из динамиков конференц-зала раздался робкий мужской голос. «А-Алло?»
«Я Крис Хендерсон, старший специальный агент по оперативным мероприятиям», грозно сказал Крис.
«Здравствуйте. Чем — чем могу помочь?», спросил явно нервничавший голос.
Крис нахмурился: «Не знаю. Вы же мне звоните».
«Ох, ну да, конечно, но мне сказали вам позвонить. То есть я хотел сказать, что мне позвонил лично сам господин министр. А мне он никогда раньше лично не звонил—»
«Вы кто?», спросил Крис.
«Доктор...», с трудом выдавил из себя пропищавший голос, «...Мартин Шу. Доктор Шу. Чем могу помочь — то есть, я хотел сказать, никто мне ничего толком не объяснил, зачем именно мне вам звонить».
У Криса порозовела шея, он прикусил губу, но голос его остался спокойным: «Чем конкретно вы там занимаетесь, доктор?»
«Экологией», ответил доктор. Судя по голосу, он почувствовал явное облегчение от того, что ему задали вопрос, на который он мог дать ответ. «Я десять лет проработал в Агентстве по охране окружающей среды, а теперь работаю здесь. Я биолог».
«И в Министерстве вам сказали, чтобы вы позвонили нам?»
«Именно — именно так. И сказали, что это срочно».
Крис пожал плечами: «Вы случайно не знаете что-нибудь о красящих радиомаркерах, о химических передатчиках?»
«О, да, да, конечно!» Голос биолога еще более оживился. «Вы пытаетесь выследить какое-то животное?»
Крис улыбнулся. Нина Майерс громко расхохоталась. Джек, нахмурившись, лишь сердито глядел. Крис сказал: «Не совсем. Мы хотим вывести из кое-кого этот излучающий передатчик. Вы знаете, как это можно сделать?»
«Из человека?», доктор Шу задумался. «Не понимаю, кому сейчас понадобилось испытывать химические излучатели на людях. Технология эта вроде уже вышла из употребления, за исключением людей, работающих в моей области. Мы используем ее для отслеживания передвижений животных, которые слишком малы или чувствительны, чтобы их можно было пометить частотным передатчиком—»
«Как вывести это вещество из организма?!», вскричал Джек.
Доктор вновь испуганно запищал: «Я... Я точно не знаю. Это никогда не являлось для нас приоритетной задачей, конечно. Но эти химические вещества безвредны. Они в любом случае разрушаются в организме естественным образом в течение года или пары лет».
«Нам нужно их вывести немедленно», сказал Крис. «У нас чрезвычайная ситуация. У вас есть какие-либо идеи насчет этого?»
«Эээ, нет, нет, у меня нет, хотя… да, может быть», запинаясь, промямлил доктор Шу. Джек не мог отделаться от мысли, что это идеальный ученый для работы на правительство.
«Так да или нет?»
«Ну, мы никогда не разрабатывали способы удаления маркера», сказал д-р Шу. «В этом просто не было необходимости. Но вам лишь нужно очистить кровь. Можно, вероятно, использовать для этого обычный диализный аппарат».
«Диализ», сказал Хендерсон. «Вы имеете в виду те, что у больных с проблемами почек?»
«Именно. Не могу этого гарантировать, но, вероятно, это подойдет—»
«Спасибо», сказал Хендерсон, повесив трубку.
Джек запустил пальцы себе в волосы: «Диализ. На это уйдет несколько часов, так ведь?»
Крис кивнул: «Мы отправим на место вместо тебя других—»
«Простите», попытался прервать его врач.
«—Отправлю Нину забрать твою дочь и отвезти ее домой или в другое безопасное место—»
«Мне кажется, я смогу помочь—», вновь попытался вмешаться медик.
«—посмотрим, вдруг Тони удастся отыскать какие-нибудь зацепки на аль-Либби—»
«Эй! Послушайте!», вскрикнул медик.
Агенты КТО, не привыкшие к тому, чтобы их перебивали, сердито взглянули на врача, лицо у которого стало ярко-красным. «У меня есть идея», кротко сказал он.
«Ладно, говорите», разрешил Крис Хендерсон.
«В Калифорнийском университете Лос-Анджелеса есть диализный аппарат. Эта операция займет всего тридцать минут».
11:14
Западный Лос-Анджелес
Мобильный телефон зазвонил снова, и человек, с которым Джек Бауэр больше всего на свете хотел встретиться лицом к лицу, ответил на звонок. Он покинул свой отель и ехал в автомобиле решать следующую свою задачу. На этот вечер у него было многое запланировано, и еще многое нужно было сделать до того, как наступит ночь. «Да?», спокойно ответил он.
«У одной из твоих обезьянок на побегушках хвост», сказал его информатор. «Блондинка, крепкая такая, на пожарный гидрант похожая».
«Фрэнки», сказал человек. «Спасибо. Проследи, чтобы у тебя там никто не причинял нам больше никаких проблем».
Он повесил трубку и взглянул на часы, прикидывая, где может сейчас находиться Фрэнки, и что она станет теперь делать. Он нахмурился. Вмешательство со стороны полиции в данный момент крайне некстати. Этот вопрос придется уладить. Он набрал другой номер.
11:16
Оперативный центр, Федеральное здание,
Западный Лос-Анджелес
Изображения на камерах Тони Алмейды прыгали, глаза его переключались с одного экрана на другой, следя за тем, как женщина-детектив преследует блондинку в Ветеран-парке. Толпа значительно поредела до отставших и опоздавших, и Мерси тоже отстала, скрываясь из поля зрения объекта своего преследования. "Действует неплохо", одобрительно подумал Тони.
Блондинка уходила от последней камеры, которая могла ее отследить. Тони увеличил масштаб, но она по-прежнему была слишком маленькой на экране. Тони показалось, что она сунула руку в карман и вытащила телефон, подержала его у уха минутку, а затем убрала. Спустя несколько секунд она резко повернула прямо к Сепульведа-бульвару, пересекая широкую парковку, отделявшую здание ИМКА от улицы.
Мерси тоже сменила направление, следуя за ней.
Фрэнки вышла на тротуар и повернула на юг, направляясь против движения транспорта. Мерси отстала от нее еще на некоторое расстояние.
«Эй». Это вернулся знаток кофе. «Будешь так таращиться на мониторы – ослепнешь».
«Она почти вышла из зоны обзора», сказал Тони, не отрывая глаз от экрана.
По Сепульведа-бульвару проносились автомобили. Один из них, большой синий фургон, притормозил, и на мгновение Тони подумал, что блондинка сейчас в него сядет. Но она прошла мимо, не обратив на него внимания. Мерси тоже прошла мимо фургона, и тоже не обратила на него внимания. Но в тот момент, когда она проходила мимо, дверь фургона открылась. Оттуда вытянулись руки и схватили Мерси, набросив ей на голову мешок и затащив ее в машину. Дверь захлопнулась.
«Твою мать!», заорал Тони. Он потянулся к рации.
Он заметил у себя за спиной какое-то движение, но не посчитал его опасным, пока что-то тяжелое не ударило его по затылку, но было уже поздно.
11:19
Сепульведа-бульвар, Западный Лос-Анджелес
Мерси стала задыхаться и почувствовала, как ткань мешка втягивается ей в рот. Выдохнув, она выплюнула ее и пнула кого-то ногой. Ей ни черта не было видно, но она почувствовала, что ее каблук врезался во что-то твердое, похоже, в чье-то лицо, и она была вознаграждена криком боли. Ее кто-то держал за руки, но она высвободила правую руку и потянулась ею к левой. Она почувствовала чьи-то руки у себя на бицепсах и на запястье. Она выбрала область запястья и впилась ногтями глубоко в чье-то мясо.
«О черт!», закричал кто-то.
Острая боль как огнем поразила ей лицо, и Мерси поняла, что ее ударили. Она не выпустила руки захватчика, но вырвала кусок мяса. Последовала еще одна болезненная яркая вспышка где-то позади ее глаз, и она потеряла сознание.
11:21
Оперативный центр, Федеральное здание,
Западный Лос-Анджелес
Тони Алмейда лежал лицом на полу. Его ошеломленный ударом мозг пытался осмыслить факт произошедшего; на мгновение он подумал, что это Ник Дайсон сказал ему лежать смирно, пока он скользил по канату во время канопи-тура, а вокруг него тараторили обезьяны. Но секундой позже он осознал, что это говорит в нем сотрясение мозга. Он лежал, потому что был сбит с ног ударом, и эта болтовня на самом деле была криками двух мужчин, сцепившихся между собой в драке над ним.
Он приподнялся на локтях, и волна тошноты вызвала у него рвотный позыв, но сухой. Он повернулся на правый бок и взглянул вверх. Агент ФБР Ник Дайсон, обхватив другого агента, МакКея, за шею, удерживал его в медвежьем захвате. Свободной рукой МакКей впился Дайсону в щеку.
«…отцепись от меня, отцепись к черту от меня!»
«…убью!»
Голова у Тони кружилась, в глазах все плыло. Он не понимал, кто из них что кричит, и почему они дерутся. Один из них огрел его чем-то по голове, но он не был уверен, кто именно. Он увидел, как Дайсон ударил МакКея коленом в пах. МакКей согнулся пополам. Дайсон схватил своего напарника за волосы и ударил его лицом о пульт управления. МакКей превратился в тряпичную куклу и рухнул на пол.
Тони сумел подняться на ноги, но тоже согнулся пополам, опираясь руками на колени. В голове у него ревело. Комната, как палуба корабля, качалась в разные стороны, и он с трудом сохранял равновесие на ногах. Дайсон же, однако, никаких проблем не испытывал. Он преодолел расстояние между ним и собой в два коротких прыжка и схватил Тони за волосы так же, как он до этого схватил МакКея. Тони не стал пытаться увернуться от удара. Вместо этого он ударил левой рукой Дайсона по ноге, не дав тому согнуть колено. Одновременно он выкинул свою правую руку вперед и вверх, сильно ударив агента ФБР в пах. Дайсон охнул, склонившись над агентом КТО. Тони резко выпрямился, затылком ударив Дайсона в челюсть, и ФБРовец отшатнулся. Тони поднял правое колено и сильно ударил Дайсона в грудь, и тот отлетел назад, ударившись в стену помещения для видеонаблюдения. А затем рухнул на пол, оставив за собой на шлакоблоках, там, куда ударилась его голова, мокрое пятно.
Тони согнулся пополам и блеванул.
11:24
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Человеку, полному решимости добраться от Медицинского центра Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе до КТО, требовалось десять минут. И потребовался еще более решительный человек, чтобы заставить других людей это сделать. И спустя одиннадцать минут после того, как Джек позвонил, к зданию подкатила скорая с воющими сиренами, из которой высыпала группа врачей, выбежавших оттуда так, будто от скорости зависела их собственная жизнь. Джек и Нина Майерс, держа для них двери открытыми, пропустили их через охрану.
«Быстрей!», кричал он.
«Доктор Ваетер!», сказал старший в группе врач, его белый халат развевался у него за спиной, а лицо искривилось в гримасе серьезного недовольства. «Быстрее было бы, если бы вы приехали к нам!»
«Не могу. Я объясню почему, пока вы будете работать».
Три помощника прокатили вслед за ним наскоро собранное оборудование.
«То, что мы сейчас собираемся сделать, называется ПАПД [постоянный амбулаторный перитонеальный диализ]. В отличие от обычного гемодиализа в этой процедуре для фильтрации по сути используется брюшная мембрана брюшной полости—»
«Отлично». Джек кивнул. «И на это уйдет всего полчаса?»
Доктор Ваетер отпрянул, поразившись его бесцеремонности: «Да. Нам нужно несколько минут, чтобы вас подготовить, а затем мы включим таймер фильтрации на тридцать минут. Есть ли какие-либо—?»
«Просто сделайте это за тридцать минут», сказала Нина. «В любом случае это будет самый длинный промежуток времени, в течение которого Джек сидел на месте неподвижно».
Джек стал загонять медицинскую бригаду в конференц-зал как погонщик мулов, погоняющий стадо: «Пошли, пошли!», кричал он.
Доктор Ваетер свирепо на него уставился: «Сэр, мы отделение гемодиализа, а не бригада скорой помощи».
«Сейчас вы бригада скорой», отрезал Джек. «От этого зависят жизни людей. Начинайте!»
Доктор Ваетер побежал к своей аппаратуре.
«Джек, как нам быть с твоей дочерью?», спросил Крис Хендерсон, пока они ждали. «Если она действительно чем-то заражена…».
Джек покачал головой: «Я сам заберу ее».
«Что?», сказал Крис, шокированный ответом Джека. «Если хочешь, мы можем привезти ее сюда».
«Я это сделаю», сказал Джек. «Что бы ни задумал аль-Либби, он хорошо делает свое дело. Он схватил меня без проблем, и он вколол Ким что-то так, что она даже не догадывается об этом. А эта штука для отслеживания тоже довольно изощренная вещь. Он утверждает, что следит за ней, и я ему верю. Возможно, он вколол ей то же самое, что и мне. И она не знает, что она в это все вовлечена. Я хочу заняться этим сам».
«Что это может быть за инфекция?», спросила Нина. «Возможно, лекарство от него есть в Центре по контролю за заболеваниями—»
Крис сел в кресло и положил локти на колени. «Я уже думал об этом. Не похоже на его почерк. Айман аль-Либби работает с бомбами. Он взрывает людей. Бросает гранаты в толпы женщин и детей. Он не поражает людей инфекциями с отложенной по времени реакцией или чем-то еще, и не вкалывает федеральным агентам вещества с устройствами слежения из области космической эпохи. Все это не в его стиле».
Снова появился доктор Ваетер: «Так, ну что ж, смотрите, сам процесс занимает полчаса, но мы обычно довольно долго подготавливаем к этому своих пациентов».
«Начинайте же», зарычал Джек.
Ваетер пожал плечами. Он поднял длинную тонкую трубку. «Хорошо. Сейчас мы введем этот катетер вам в брюшную полость и вкачаем вам полный живот разбавленного солевого раствора. Ваша кровь начнет проходить через перитонеальную мембрану в брюшной полости, и солевой раствор начнет отфильтровывать примеси. Ложитесь на стол».
Джек лег на стол, набрал полные легкие воздуха и сильно выдохнул. "Тридцать минут", сказал он себе. "Подумай о том, сколько раз полчаса были слишком кратким промежутком времени. Пусть эти 30 минут не станут одним из таких моментов".
11:29
Отель «Сенчури-плаза»,
Западный Лос-Анджелес
Встреч по-настоящему в Федеральном здании даже не намечалось. Формальная встреча восьми мировых лидеров в Федеральном здании должна была состояться чуть позже в этот же день, но реальная работа будет происходить в укромных номерах отеля вдали от шума конфликтов. Протестующие избрали Федеральное здание символом неправильной политики правительств, а также из-за того, что отель «Сенчури-плаза» являлся частной собственностью, и поэтому владельцы имели право отказать им в доступе без объяснения причин.
Поэтому в то время как тысячи демонстрантов со всех сторон окружили Федеральное здание, в полумиле от него, в отеле «Сенчури-плаза», в конференц-зале, охраняемом несколькими кольцами сотрудников охраны, сидели восемь человек, каждый из которых контролировал значительные регионы земного шара. Они обсуждали будущее мира.
"Ну", подумал президент Барнс, "вообще-то, не совсем восемь". Ведь, в конце концов, в Большую восьмерку все еще входили Франция и Италия, но ни одна из этих «держав» не в состоянии была в ближайшее время потрясти чем-либо мир. Но присутствовали немецкий канцлер Герхард Шлезингер, сидевший по другую от него сторону стола, и президент России Новартов, справа от него, и это были люди, с которыми нужно было считаться. Японский премьер-министр Кокуси Мацумото, неизменный его сильный и верный союзник, сидел слева от Барнса, а премьер-министр Великобритании, Кристофер Стро, – в дальнем конце стола. Стро, конечно, также, пожалуй, был у Барнса в кармане.
Говорил, как обычно, президент Франции Жак Мартен: «Хотелось бы, чтобы наши люди пересмотрели формулировки относительно охраны окружающей среды», нараспев произнес он своим баритоном с сильным акцентом. «Если нет, то мы сделаем собственное заявление. Я хочу прояснить нашу точку зрения, Франция считает эти экологические проблемы важными».
Президент России Новартов улыбнулся. У него был голодный взгляд хищника. Его улыбка была похожа на угрозу: «Не Франция ли взорвала судно Гринписа?»*
- - - - - - - - -
*Имеется в виду судно «Rainbow Warrior» («Воин радуги»), принадлежавшее организации «Гринпис», которое 10 июля 1985 года было потоплено в новозеландской бухте агентами французской разведки DGSE («Генеральная дирекция внешней безопасности»). В числе этих агентов был брат кандидата в президенты Франции в 2006 году Сеголен Руаяль. После подрыва судна бомбой разгорелся громкий скандал. Подробности см. в Википедии. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - -
«Это было так давно». Мартен отмахнулся от этого замечания. «Экологический электорат растет. Хотелось бы, чтобы он знал, что мы действуем».
Барнс поднял палец: «Вы хотите, чтобы они думали, что мы действуем», поправил он. «Мы все знаем, что единственной настоящим вопросом на повестке дня этого саммита является Китай».
Китай. Это слово повисло в воздухе, словно некорректный комментарий, который собравшиеся не могли ни проигнорировать, ни принять. Китай был хамоватым соседом на улице, которого никто не хотел приглашать в гости на вечеринку, но с которым все хотели дружить.
«Послушайте», подобострастно сказал Кристофер Стро, «давайте проясним вопрос, перейдя к сути дела. Мы ведь не примем китайцев из-за того, что у них не решен вопрос прав человека, верно? Не могу себе даже представить, что проголосую за».
«Пожалуй, я соглашусь с премьер-министром», сказал Новартов, как будто этот факт его удивил. «Китаю еще многое предстоит сделать в области прав человека, прежде чем сесть за этот стол».
Шлезингер от Германии заёрзал в своем кресле: «Пустая трата времени. У нас у всех есть министры финансов, наши торговые и другие представители, которые будут обсуждать с ними реальные проблемы сегодняшнего дня. Вы понимаете не хуже меня, что Китаю не будет отказано».
«Не знаю, не знаю», коротко ответил Новартов. Но он почти сразу же смягчил свой тон. «Но, в конце концов, я, конечно же, прислушаюсь к нашему коллективному разуму».
«Мир меняется, господин Президент», пророкотал Мартен. «Этого не остановить».
Барнс откинулся на спинку кресла. Ему не нравились философские рассуждения; и особенно ему не нравился напыщенный французский псевдоинтеллектуализм Мартена. Но в то же время он понимал, что француз прав. Китай надвигался на них всех как цунами, и если его не пригласить в Большую восьмерку, он в конце концов сделает G8 отжившей организацией.
Конечно, была и другая правда, витавшая в воздухе, но не высказываемая вслух. Например, то, что Россию меньше всего заботили права человека в Китае. Россия не хотела пускать Китай, поскольку между этими двумя странами на протяжении десятилетий существовало соперничество, и Новартов не был заинтересован в дозволении своему ненавистному противнику на юго-востоке усиливаться, если у него есть такая возможность. Инстинктивная реакция российского президента — когда он огрызнулся в ответ на слова Шлезингера — интересовала Барнса больше, чем последовавшее за этим смягчение акцента. Его интересовало, что Новартов собирался делать дальше. Проблема прав человека являлась лишь удобным прикрытием, которым они все пользовались — это позволяло им травить этим вопросом Китай (если, конечно, Китай вообще можно было затравить), добиваясь торговых уступок.
«Но вернемся к окружающей среде», сказал Мартен, когда все замолчали. «Вы должны осознать, что пять тысяч человек приехали сюда из Южной Америки, в основном из Бразилии. Cinq milles! [Пять тысяч! (фр.)] Это неслыханно, не правда ли? Бразилия станет следующей, кто завоюет себе место за нашим столом. Мы должны взять под контроль экологическую проблему как можно скорее, сегодня».
Новартов рассмеялся: «Я обращу внимание на эту проблему, когда деревья смогут голосовать на выборах».
«Если их к тому времени не вырубят», мрачно сказал Барнс.
11:35
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Джек смотрел на трубки, торчавшие у него из живота. Разбавленный соляной физраствор по-прежнему вводился ему в тело, создавая давление вокруг брюшной полости. Он представил себе, как этот раствор смешивается с его кровью, отфильтровывая химический передатчик. Он ощущал покалывание, но скорее лишь мысленно. Ему была сделана местная анестезия, так что болезненных ощущений не было, но мысленно он все же ощущал фантомную боль. Мозг просто отказывался смириться с фактом введения посторонних предметов в мембраны и слизистую его органов, не сопроводив это некоторыми неприятными ощущениями.
Шесть минут под аппаратом. Двадцать четыре минуты осталось.
В конференц-зале зазвонил телефон. Прежде чем успел раздаться второй перелив гудка, в зале появился Хендерсон: «Тебе наверняка захочется это услышать».
Он хлопнул ладонью по телефону, включив его на громкую связь, и сказал: «Продолжай, Тони. Я с Джеком».
«Привет, Бауэр», произнес Тони еле-еле.
«Тони, у тебя кошмарный голос».
«Спасибо. Черт, у меня из носа опять кровища, подождите». Последовала пауза. Они услышали, как Тони возится там. Затем он вернулся к телефону. «Я вновь на линии. Джек, я нашел крота».
Глаза у Джека загорелись: «Задержи его там еще на двадцать три минуты».
«О, он никуда не денется. Вот в этом-то и проблема. Я заметил на экранах мониторов, что внизу что-то происходит. И тут он чем-то ударил меня. Я бы погиб, если бы не другой парень из видеонаблюдения, МакКей. Он вступил в драку с Дайсоном — так звать крота — пока я не очухался. Я уложил Дайсона, но он до сих пор не приходит в сознание. Он может быть в коме».
Джек прикусил губу. Это была зацепка, которая была ему очень нужна. Для ее получения работы было проведено больше, чем догадывались об этом все присутствовавшие вокруг. Ему бы конечно хотелось, чтобы Тони предусмотрительно надел лайковые перчатки, но он не мог винить Алмейду в том, что тот дрался, спасая свою жизнь. «Не переживай», выговорил он с трудом. «Что нам делать дальше? Нужно покопаться в его прошлом и окружении?»
«Я уже поручил это Джесси Бендисон», сказал Крис. «Пока что никаких связей с аль-Либби. Но что-нибудь да выплывет».
«Чем было вызвано нападение?», спросил Джек. «Ты же находился с ними в одном помещении все утро, верно? Должно было произойти что-то особенное».
«Я как раз в тот момент собирался поднять тревогу… о чёрт!», вскричал Тони, как будто он только что что-то вспомнил. «Наверное, все-таки у меня мозги треснули. Я потянулся к телефонной трубке, чтобы позвонить, потому что увидел эту женщину-детектива, как ее зовут, Беннет, кажется? Ее схватили». И Алмейда своим все еще дрожащим голосом описал похищение Мерси Беннет.
Джек попытался подавить в себе горечь: «Этого бы не случилось, если бы она не пришла туда на встречу со мной. Мне надо было быть тверже, уклониться от встречи с ней».
Тони сказал: «Я уже связался с полицией Лос-Анджелеса. Они объявили синий фургон в розыск, но угол просмотра камеры был неважным, и номеров машины мы не заметили. Они проинформировали меня, чем занималась Беннет». Тони рассказал Джеку о том, что полиция задержала Теодора Озерски, он же Уиллоу, и тот назвал ей имя Фрэнки Микелмес.
«Окей», сказал Джек. «Нужно по возможности заняться и Озерски. Он до сих пор прохлаждается в отделении?»
«С ним все в порядке, это не к спеху», сказал Тони. «Я отвезу агента Дайсона в больницу. Возможно, и меня там тоже осмотрят».
«Хорошо», сказал Хендерсон. «Держи нас в курсе, если он очнется».
«Нужно учесть также и дело Гордона Глида», сказал Джек. «Он был убит. С этого убийства и началось все ее расследование. С этим убийством обязательно должна существовать какая-то связь».
Крис Хендерсон нахмурился: «Что ж, тогда нам лучше приступать к делу и шевелить задницами. Сегодня вечером готовится теракт, а мы и понятия не имеем пока, о чем идет речь».
Джек посмотрел на трубки в животе и зарычал, как зверь в клетке.
Оставалось еще двадцать минут.
11:40
Западный Лос-Анджелес
Он откинулся на спинку кресла. Сунул в рот лист маракуйи и стал медленно его жевать. Испанцы назвали маракуйю «цветком страсти», потому что большие белые цветы ее почему-то напоминали конкистадорам Страсти Христовы [имеется в виду распятие и терновый венец]. Коренное население было гораздо практичнее, конечно, и давно уже познало природные свойства маракуйи. В больших дозах она действует как болеутоляющее средство. В небольших количествах, таких, какие принимал он сейчас, маракуйя оказывала приятный, успокаивающий эффект.
На столе рядом с ним лежал небольшой GPS-трекер. Маленькая синяя точечка стояла неподвижно в месте, соответствовавшем штабу КТО. Он перенастроил устройство, и у Федерального здания появилась крошечная красная точка. Оба, и Джек Бауэр, и его дочь, вели себя хорошо.
Ему только что позвонил один из его сотрудников. Детектив Мерси Беннет была уже у них в руках, и в настоящее время ее перевозили в одно из двух остававшихся у них укромных мест в Лос-Анджелесе — первое из них было задействовано для временного заточения Джека Бауэра. И вмешательство КТО, и расследование полиции Лос-Анжелеса встревожили его, но сейчас он чувствовал, как химические вещества маракуйи растекаются по всему телу, словно ледяная вода по венам, и он успокоился. Он задавался вопросом, не лучше ли ему было убить Джека Бауэра. Он не был щепетилен; он раньше уже убивал людей, но только когда это было необходимо, а он не чувствовал необходимости убивать агента КТО. То, что КТО или любое другое правительственное агентство может раскрыть его намерения, лежало почти за гранью возможного. Мало кто даже из его собственных людей знал его подлинное имя и его местонахождение, а они были преданы ему. Ни один из них не предаст его добровольно. Завтра, конечно, все о нем узнают, но к тому времени он будет уже в безопасности, за пределами страны. Ему лишь нужно на несколько часов задержать КТО.
Нет, отнюдь не Джек Бауэр беспокоил его больше всего. Его беспокоила детектив полиции Лос-Анджелеса, мешавшая осуществлению его планов. Теперь он мог где-нибудь спрятать ее, но надолго ли? Ее отсутствие скоро заметят.
Он пожал плечами. Может, это было эффектом от маракуйи, но он обнаружил, что вошел в состояние абсолютного Дзэна. День сложится так, как распорядится судьба.
Он взял в руку стеклянный пузырек, лежавший на столе рядом с GPS. В нем была прозрачная жидкость, в основном в общем-то вода, но это была та вода, которую никому не следовало пить. В этой жидкости плавал один из самых агрессивных вирусов, который когда-либо вырабатывала природа, геморрагическая лихорадка, настолько сильная, что она способна убить человека в течение нескольких часов. Он умел несколько ослаблять ее силу. Меньшие, наиболее слабые штаммы убивали человека в течение дня, и их можно было уничтожить внутри организма, если вовремя дать противоядие. Именно такой, меньший и слабый вирус-собрат он ввел в организм Ким Бауэр. Она может плохо себя чувствовать, но никакой реальной опасности для нее вплоть до следующего дня не будет.
11:45
Федерал-плаза, Западный Лос-Анджелес
Ким Бауэр казалось, что это не демонстрация, а полный отстой. Что касается погоды, то становилось гораздо жарче, чем ожидалось, и ее теперь окружали разгоряченные и потные люди (ни один из которых, как ей показалось, не мылся), и главным придурком в этой «высшей лиге» оказался Брэд Гилмор. И в довершение всего она чувствовала, что с ней что-то происходит.
«Я вся горю», сказала она Джанет Йорк, одной из своих лучших подруг, которой, похоже, как и ей, наскучило торчать здесь с этими «Зелеными подростками».
«Я вся прям мокрая и липкая, просто отвратительно», сказала Джанет, оттягивая футболку, чтобы хоть немного проветриться. «Долго еще тут торчать?»
Ким посмотрела на часы: «Мы должны находиться здесь все то время, которое обычно проводим в школе, если хотим получить зачет по политологии».
Дженет закатила глаза: «Да ну!» Она взглянула на сопровождавшего их руководителя, Маршала Купера, который был занят тем, что разнимал Брэда Гилмора и другого парнишку, которые начали друг с другом бороться без всякой видимой причины. «Ты не хочешь смыться отсюда? Мы можем пойти в торговый центр или еще куда-нибудь».
Ким коснулась лба и почувствовала капли пота. "Очень соблазнительно", саркастически подумала она. «Может, и стоит смыться, но не думаю, что мне хочется ходить по магазинам или что-нибудь в этом духе. Давай просто сбежим отсюда».
11:51
Штаб КТО, Лос-Анджелес
У Джека зазвонил мобильный телефон. «Бауэр».
«Агент Бауэр».
Это был голос его бывшего похитителя. «Что?», зло спросил он. Он махнул рукой Хендерсону, прося его отследить звонок. Хендерсон кивнул и молча выбежал из комнаты, окликнув при этом Джейми Фаррелл.
«Хочу выразить свою признательность за то, что вы хорошо себя ведете. Надеюсь, вы никому не рассказали о нашей с вами маленькой договоренности».
Джек взглянул на всех людей, работавших вокруг него. «Ни единой душе», солгал он.
«К сожалению, ваша дочь, кажется, ведет себя не так хорошо, как вы. Надеюсь, ее не везут в больницу?»
Джек нахмурился: «Не понимаю, о чем вы».
«Я о том, что ваша дочь в настоящее время покинула Федеральное здание и направляется на запад по Уилшир-бульвару. Хочу напомнить вам, агент Бауэр, что я не блефую. В Лос-Анджелесе вы не найдете ни одного врача, который сможет вылечить ее от лихорадки. Как только у нее появятся симптомы, она умрет еще до того, как они успеют ей поставить диагноз».
«Я не разговаривал с Ким уже больше часа», ответил Джек. «Может, она просто пошла поесть».
«Посмотрим. Если она удалится от Федерального здания более чем на милю, вы больше никогда не услышите от меня ни слова».
Звонок прервался. Хендерсон вернулся, и по выражению его лица Джек понял, что у них не хватило времени, чтобы отследить звонок.
Он грохнул кулаком по столу. Оставалось еще три минуты.
11:55
Федерал-плаза
Ким не успела уйти далеко, как у нее зазвонил телефон. «Привет, пап», сказала она.
«Ким, послушай, мне пришлось съездить на минутку в офис, но я скоро вернусь. Ты все еще там, верно?»
«Где же мне еще быть?», сказала Ким.
Бауэр криво усмехнулся. Он не мог винить свою дочь в том, что она превосходная лгунья. Он сам достиг в этом совершенства. «Отлично», солгал он в ответ. «Я просто хотел проверить, как ты. Увидимся уже очень скоро».
Ким захлопнула свой мобильник и вздохнула, обращаясь к Джанет: «Думаю, придется остаться».
11:56
Штат Минас-Жерайс, Бразилия
Хиксон Аруна приковылял к дому Констанчине Ногейра. Полдень еще не наступил, а бедро у него уже болело. Он становился уже слишком стар для деревенского полицейского, но конечно, никто кроме него не пойдет на такую работу. Все говорили, что это потому, что он, Хиксон, выполнял ее так хорошо в течение уже многих лет, но на самом деле это было потому, что никто не хотел этим заморачиваться. Городок был грязным, зарплата низкой, и большинство людей считали его скорее сплетником, нежели участковым. И, конечно же, когда ему приходилось действовать как настоящему полицейскому, это было вызвано серьезными причинами для большинства самих крестьян: проблемами, вызванными пьяными выходками лесорубов, а временами, то и дело, протестами и диверсиями со стороны экологов.
Обычно проблемы с экологами и лесозаготовителями были политическими, и вмешивалась федеральная полиция. В таких случаях Хиксон был рад отойти в сторону. Он был смотрителем городка, а не защитником лесов. Он не любил этот лесной народ — он вырос в городе, там, дальше, вверх по реке, но теперь вся эта область была полностью вырублена, и эрозией половина почвы здесь оказалась смытой в воду. Но он был здесь единственным полицейским, и у него не было охоты сражаться с могущественными компаниями с Севера.
Однако он вполне мог заняться странной тишиной, воцарившейся в доме Констанчине Ногейра. Хиксон постучал костяшками пальцев в грубо сколоченную дверь дома Ногейры. «Констанчине!», позвал он. «Ты что, напился?»
Ответа не последовало, ни звука, ни даже стона изнутри.
Хиксон снова постучал в дверь, несколько громче. «Констанчине, вставай! Тебя уже весь день не видели. Выходи. Солнце поможет тебе от похмелья!»
И вновь ответа не последовало. Хиксон еще раз забарабанил в дверь. Для старой двери это было уже слишком. Замок сломался, и дверь со скрипом отворилась. Хиксон Аруна обнаружил, что смотрит внутрь маленькой хижины Ногейры, в которой передняя комната служила одновременно и кухней, и гостиной, а задняя – спальней. В ноздри Хиксону ударила вонь разлагающейся плоти, и он отшатнулся. Хиксон собрался с духом и вошел внутрь, словно продираясь через это зловоние, пока не дошел до спальни. Когда он добрался туда, его чуть не вырвало. По запаху он уже чувствовал, что Ногейра был мертв, но он оказался не готов к тому, что увидел: тело Ногейры лежало на кровати. Оно выглядело так, будто превратилось в какие-то ошметки на костях, а по всему телу были рассыпаны огромные пустулы и гнойники.
В ужасе Хиксон попытался задержать дыхание. Когда-то давным-давно он уже видел такие следы на теле, когда был еще ребенком, это была болезнь, поразившая его деревню. Это было задолго до появления современных врачей и лекарств. Он не знал, было ли у врачей специальное название для этой болезни, и слышали ли они вообще о ней что-либо. Но старухам времен его детства она была известна. Они называли её unha de gato.*
- - - - - - - - - -
*Кошачий коготь (порт.)
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
6. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 12 И 1 ЧАСОМ ДНЯ.
12:00
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Джек Бауэр практически вытащил трубки из собственного тела сам.
«Эй, пусть закончится слив!», закричал доктор Ваетер. Спустя полчаса после введения диализного раствора в его тело врачи слили его, заполнив прозрачную пластиковую трубку отвратительной на вид жидкостью цвета желчи.
Доктор Ваетер сказал: «Это пост-фильтрационный раствор. Теоретически это отфильтрованные примеси из вашей крови, в том числе и этот самый химический маркер, чем бы он ни был».
«Что вы имеете в виду "теоретически"?», спросил Джек.
Ваетер пожал плечами: «Ну, перитонеальный диализ продолжает действовать. И он все это время будет продолжаться. Но обычно он проводится три или четыре раза в день для пациентов с нарушением функции почек. Мне ничего не известно об этом химическом маркере, поэтому я не могу сказать, произвело ли эффект одно применение».
«Вот и выясним», потребовал Джек. «Наложите мне швы».
Он лег на спину и дал возможность докторам закончить. По правде говоря, его тошнило. Его брюшную полость заполнили каким-то солевым физраствором. Проходя сквозь организм, его кровь смешивалась с этим раствором и теоретически отфильтровывала примеси из его организма. Дай бог чтобы вместе с химическим передатчиком, который ввел туда Айман аль-Либби. Во время процедуры он лишь беспомощно сидел, раздражаясь вынужденным ожиданием, но теперь, когда она была завершена, он почувствовал себя измотанным и истощенным. Он чувствовал, что желудок у него раздулся, ощущения были неприятными, а большой прокол в животе адски болел.
«Крис», сказал Джек Крису Хендерсону, «как только я встану на ноги, я уеду из КТО и посмотрю, позвонят ли мне снова».
«А если он не станет предупреждать тебя еще раз, а просто соберет манатки и скроется, бросив тебя и Ким?», заметил Хендерсон.
Джек решительно ответил: «В любом случае, я выезжаю. Если они где-то раздобыли этот вирус, значит, он входит в их планы. Он намерен применить его против Большой восьмерки. Я же собираюсь забрать Ким и убедиться, что она в безопасности. Также я возьму у нее кровь, чтобы можно было ее проверить».
«А если аль-Либби следит за тобой, как ты сам так думаешь?»
«У меня есть план».
12:05
Медицинский центр
Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе
Тони Алмейда сидел в отдельной палате с пакетом льда на затылке. Напротив него на койке лежал агент Дайсон, неподвижный и в коме. Снаружи за дверью стояло двое полицейских, а в палату постоянно то входили, то выходили агенты ФБР. Все они задавали Тони одни и те же вопросы, и он давал им одни и те же ответы. Никто из них не мог понять, чем объяснялись такие действия Дайсона, и не были в состоянии раскрыть его мотивы. Для Алмейды это отнюдь не было шоком — в течение многих лет двери ФБР были распахнуты настежь для множества кротов на самых разных уровнях.
В отличие от агентов ФБР, которые уходили, узнав, что Дайсон в коме, Альмейда оставался здесь и ждал. Отчасти потому, что он все еще чувствовал, что голова его словно была рассечена топором, но также и потому, что он очень не любил, когда ему пытались раскроить голову… и он намеревался дождаться, когда Дайсон откроет глаза.
Тони откинул голову на пакет со льдом. Время отдохнуть еще было. В конце концов Дайсон очнется. Тони задаст ему несколько вопросов, а затем введет его в совершенно иной вид комы.
12:07
Западный Лос-Анджелес
Мерси Беннет то теряла сознание, то приходила в себя в течение бог знает какого времени. Всякий раз, когда она приходила в сознание, она чувствовала, как лицо у нее пульсировало от боли, а кожа затягивалась над тем, что, по-видимому, являлось корочками ран у нее на лице. Вокруг была полная темнота. На голову ей был наброшен мешок. Затем она вновь погружалась в забытье.
В конце концов, тем не менее, ее сознание перестало отказывать, и она очнулась. Она лежала на боку, с мешком на голове и со связанными за спиной руками. Ее лодыжки также были связаны. Она лежала на твердом полу. До нее доносились голоса разговаривавших в соседней комнате.
«…убить ее. Боже, мы зашли уже так далеко. Теперь уже никакой разницы нет», говорил кто-то.
«Разница большая», сказал другой, очень спокойным голосом. «Существует различие между убийством во имя идеи и откровенным убийством. Тебе это известно».
«Знаю, тебе хорошо так говорить», ответил первый из говоривших. «А мне вот точно известно только одно: что я отправлюсь в тюрьму, если меня поймают, и поэтому я не хочу быть пойманным».
Мерси слегка пошевелила руками, пытаясь пустить в них кровь. Когда она ими пошевелила, она вдруг почувствовала, что обо что-то рукой укололась. Это был гвоздь какой-то, торчавший из деревянного пола. Она потерлась о него запястьями и почувствовала, что зацепилась за него веревкой. Она снова прислушалась — голоса доносились из-за стены. Никаких других звуков не было. Если вместе с ней в комнате кто-то и был, то он был тихим и недвижимым, как призрак. Она вновь стала тереть веревкой о гвоздь…
12:10
Федерал-плаза, Западный Лос-Анджелес
На временно взятом джипе с сиреной Джек быстро добрался от КТО до Федерал-плазы. Никаких звонков во время поездки ему не поступило, а это означало, что либо диализ сработал, либо террорист не потрудился сделать ему еще одно предупреждение. Джеку в любом случае это уже было все равно. Он и так уже слишком долго провалялся и оставил свою дочь без присмотра. Он намеревался ее забрать и увезти оттуда.
Весь этот день превратился в сущий ад. Он все тщательно спланировал, но как и любые планы, все пошло наперекосяк, начиная с появления Мерси Беннет у Федерального здания. Джек не мог это учесть. Их встреча повлекла за собой целую цепочку событий, в результате чего всё вышло из-под контроля, подвергнув его дочь опасности, которой она не заслуживала. Но он был полон решимости все это уладить.
Ведя машину, Джек составил список приоритетных задач. Он должен был увезти Ким от греха подальше. Он должен найти аль-Либби и этот вирус. И он должен позаботиться о том, чтобы замыслы аль-Либби против G8 были бы нейтрализованы.
И потом еще Мерси. Ее схватили террористы. Ее могли убить, ее могли подвергнуть пыткам. И он ничего против этого не сделал. Он вспомнил свои собственные слова, сказанные им ей: "У тебя всегда будет кто-то, кто на твоей стороне". Эти слова теперь звучали пустышкой. Джек и ранее нарушал данные им обещания. Он лгал и вводил в заблуждение и раньше. Но только для того, чтобы выполнить задачу. Только для того, чтобы припереть противника к стенке. Такова была его работа, ее неотъемлемая часть. Но Мерси была его союзницей, и он дал ей обещание. А он держал свои обещания перед друзьями.
Джек свернул на Вествуд-бульвар, который образовывал восточную границу протестного периметра, и поехал на юг, мимо Уилшир-бульвара, пока не доехал до Олимпик-бульвара, затем повернул на запад и вскоре добрался до Ветеран-парка. Он повернул направо к Ветеран и подъехал к той самой парковке, которую обнаружила Мерси. Джек припарковался и огляделся вокруг в поисках ближайшего к нему наряда имеющихся здесь полицейских.
«Джентльмены, вы мне не поможете?», спросил он, подойдя к ним и показав им свой значок.
Один из полицейских повернулся к нему, и Джек сразу же узнал и лицо, и знакомую уже ему перевязанную руку. «А, это вы», сказал коп. «Вы вернулись еще за одним?»
Джек замялся лишь на долю секунды. Затем он подумал об основах пехотной подготовки: находясь в засаде, атаковать атаку. «Специальный агент Джек Бауэр, Контр-Террористический Отдел», сказал он своим командным голосом. «Мне нужна ваша помощь, ребята. Будьте добры, пройдемте со мной».
12:20
Брентвуд, Калифорния
Айман аль-Либби остановил темно-синюю Тойоту Сентра у тротуара жилой улицы в Брентвуде, штат Калифорния. Брентвуд – район Лос-Анджелеса, следующий после Вествуда и отделенный от него широким шоссе 405. Не такой большой и богатый, как Беверли-Хиллз, но все же здесь тоже пахло деньгами. Район был довольно богатым, и поэтому его дешевое авто в конечном итоге должно было привлечь к себе внимание, но в такое время суток, и до конца рабочего дня, его вполне можно было принять за машину кого-то из прислуги. А к наступлению ночи это уже не будет иметь никакого значения.
Он сверился с адресом. Дом, который он искал, находился в нескольких зданиях отсюда, это было двухэтажное здание с широким газоном, красной черепичной крышей и стеной, скрывавшей внутренний дворик перед входными дверями. Он напоминал Айману архитектуру Испании. Перед домом стоял зеленый пикап, и он услышал пронзительный вой воздуходувки [пневмомашина для очистки канав и кюветов от опавшей листвы].
Садовый пылесос, подумал он. Звук воздуходувки подсознательно разозлил его. Казалось, этот пылесос олицетворял собой все то, что он так ненавидел в Западе — в странах, в которых полно народу, но этим людям лень было сгребать граблями листья со своих же собственных деревьев, и они пользовались для этого бензином, импортированным с Ближнего Востока для заправки машин, чтобы те убирали за них листья. А потом они, разумеется, будут бомбить эти же страны Ближнего Востока, чтобы удерживать низкие цены на бензин. Высшая форма извращенного упадка.
К тому времени, как Айман добрался до этого дома в испанском стиле, садовая воздуходувка выключилась. На тротуар вышел пузатый мексиканец в зеленых штанах и зеленой рубашке и погрузил садовый пылесос в кузов белого грузовика. Он вытащил оттуда что-то вроде небольшой лопаты и затем направился обратно к дому. Когда Айман подошел к нему, садовник уже опустился на колени у каменной дорожки, которая вела к стене. Вдоль дорожки в свежевскопанной почве были высажены агапантусы с длинными листьями [также носят названия африканская лилия или африканский тюльпан].
«Неплохо смотрятся», любезно произнес Айман.
Садовник обернулся, его круглое лицо было покрыто капельками пота. «Да? Ох, спасибо», сказал он, приветствуя его своей лопаткой. У него был небольшой мексиканский акцент. Айман, который говорил на четырех языках, понимал, как трудно было избавиться от ритмики родного языка.
«А разве сейчас подходящее время сажать агапантусы?», спросил Айман.
Садовник уже вернулся было к своим посадкам. Но теперь он полностью повернулся лицом к Айману и улыбнулся: «Нет. Но…» Он указал лопатой на дом и закатил глаза.
Айман кивнул: «Ну, мы все на кого-то работаем».
Садовник встал и вытер вспотевший лоб. «Правду говорите. Хотя мне нравится думать, что я работаю на себя». Он прошел мимо Аймана к своему грузовику, на боку которого было написано «Санчес - Озеленение и благоустройство».
Айман тоже пошел вслед за ним к грузовику. «Если получается, мы служим и своим собственным целям. Но работаем для других. У вас давно собственный бизнес?»
Садовник, Санчес, открыл пассажирскую дверцу своего грузовика и полез внутрь за визитной карточкой: «Девять или десять лет, кажется. Вот».
Он повернулся, чтобы дать Айману карточку и с удивлением обнаружил, что тот приблизился к нему вплотную. Айман почти нежно толкнул садовника в кабину на пассажирское сиденье. Когда Санчес потерял равновесие, Айман вытащил пистолет 22-го калибра с глушителем и выстрелил ему в голову.
12:34
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Джесси Бендисон стреляла наугад. По крайней мере, так она это называла. Крис и Джейми дали ей задание отыскать любые возможные связи между террористом Айманом аль-Либби и любыми группировками, которые могли создать проблемы для саммита Большой восьмерки. Проблема, конечно, заключалась в том, что существовали тысячи группировок, которые хотели бы как-то насолить Восьмерке. Но почти ни у кого из них не было необходимых возможностей, чтобы попытаться это сделать. Поэтому первые несколько часов Джесси занималась тем, что анализировала тех, у кого необходимые для этого ресурсы имелись: Аль-Каидой, Фалуньгуном в Китае, группировкой «Джемаа Исламия» (хотя она действовала только в Юго-Восточной Азии) и некоторыми другими. Но связать между собой, к примеру, аль-Либби и Фалуньгун было похоже на сочетание несочетаемого квадратного колышка с круглым отверстием, а что касается Аль-Каиды, то аль-Либби не придерживался их радикального исламизма.
После этого Джесси перешла от ресурсо-ориентированного поиска к мотивационно-ориентированному. Фалуньгун подходил, но вновь был отброшен. Движение за независимость Восточного Туркестана (или ETIM)* являлось наиболее вероятным кандидатом, просто потому, что у них был офис в Лос-Анджелесе, а это показывало, что они были политически подкованы и у них имелись кое-какие возможности. Но этот «офис» оказался монгольским барбекю-рестораном в торговом центре, а все источники, которые Джесси откопала о деятельности ETIM в Восточном Китае, оказались заблокированными. Пекин был очень скрытен в отношении политической активности внутри Китая, особенно когда речь шла о насильственных акциях. С точки зрения компартии, ETIMа вообще не существовало, потому что вовсе не существует Восточного Туркестана как такового.
- - - - - - - - - -
*В настоящее время носит название «Исламское движение Восточного Туркестана» («East Turkestan Islamic Movement»). – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - -
«Есть успехи?», спросил Крис Хендерсон.
«По нулям», сказала она, немного напрягшись. Хендерсон всегда относился к ней тепло, но почему-то от него у нее мурашки шли по коже.
Информация, высвечивавшаяся на экране компьютера, отражалась на ее коже светло-шоколадного оттенка и круглых щечках. «У нас не так много данных об активности внутри Китая. Я сейчас просто стреляю наугад».
Крис посмотрел на экран, чувствуя, как близко его рука теперь находилась от ее плеча. «Ты снова вернулась к ETIM. Я думал, это тупик».
«О, я бы не сказала», произнесла она. «В данный момент у меня все как-то бессистемно что ли, наугад. У меня несколько компьютеров занимаются сейчас поиском случайных совпадений по именам восточнокитайского происхождения с любыми необычными видами деятельности, такими, как полеты на самолетах, переводами денег и тому подобное. Мне кажется, я заняла половину оперативной памяти всей нашей сети. Удивляюсь, как Джейми не—»
Экран вдруг замерцал. Джесси посмотрела на него, и на нем появился длинный список транзакций. «Видите, я так и знала, что их будет слишком много, чтобы составить список, которым можно было бы пользоваться—». Она вновь замолчала. Ее логарифм выстроил полученный список в порядке вероятности. Ее внимание привлекла верхняя позиция: она была оценена как подходящая на 99 процентов. Она нажала на эту строчку для детализации и прочла следующее:
ПЕРЕВОД $US 2,000,000.00
ОТПРАВИТЕЛЬ 343934425
ПОЛУЧАТЕЛЬ 904900201* КАЙМАНОВЫ ОСТРОВА
*НОМЕР СЧЕТА.
СОВПАДЕНИЕ ПО ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: ДВИЖЕНИЕ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ ВОСТОЧНОГО ТУРКЕСТАНА.
«Хм», произнесла пораженная Джесси.
Хендерсон похлопал ее по плечу: «Повезу тебя в Вегас».
«Да», согласилась она. Если компьютер не ошибся, то получалось, что кто-то перевел два миллиона долларов на счет на Каймановых островах — счет, который был связан с ETIM. Уж больно много для ETIM, у которого не имелось таких средств. «Давайте выясним, кто», сказала Джесси.
Хендерсон стал наблюдать за ее работой. Она понравилась ему с того самого момента, как он вступил в должность начальника оперативного отдела. Она была, конечно, волшебницей в компьютерах, но все аналитики в КТО претендовали на такой же титул. Бендисон была рассудительна, спокойна и уравновешена, детективного склада ума. Один из его предшественников, Келли Шарптон, написал о ней восторженный отзыв.
«Вот», сказала она. Он оторвал взгляд от нее и взглянул на компьютер.
«Маркус Ли», прочел он на экране. «Американец китайского происхождения, проживающий в Лос-Анджелесе. И с какой это стати мистеру Ли вдруг захотелось перечислить два миллиона долларов ETIM?»
12:40
Федерал-плаза, Западный Лос-Анджелес
Ким в нетерпении топнула ножкой: «Мало ли что говорит папа, нужно отсюда уходить».
Лицо у нее пылало, и она начала так сильно потеть, что подумала, что сейчас у нее поплывет весь макияж.
«Да, нужно уходить», сказала Джанет, поднимая волосы с плеч, чтобы охладить шею. «Все равно, похоже, тут ничего интересного не будет».
Как только она это сказала, в них врезались Брэд Гилмор и еще один парень из «Зеленых подростков», толкнув Дженет в спину и чуть не сбив с ног Ким.
«Эй, прекратите сейчас же!», закричала Ким.
«Это не мы!», пожаловался ей Брэд. «Это они!»
Стоявшие за Брэдом двое или трое каких-то незнакомых Ким людей стали толкать и пихать друг друга –– один из них был мюсли* средних лет с седыми до плеч волосами, а другой –– симпатичный парнишка, который, по виду, еще учился в колледже. Они кричали друг на друга, и Ким едва понимала о чем. Парень из колледжа пихнул зеленого, тот толкнул его в ответ. Люди вокруг них сразу же стали на них кричать, некоторые подбадривали их, а другие орали, чтобы они прекратили безобразие.
- - - - - - - - - -
*Мюсли – зеленый, зачастую левацко настроенный интеллигент, пост-хиппи, эколог. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - -
Вскоре на месте происшествия появились четверо или пятеро полицейских, растолкавших зрителей и зевак и схвативших обоих дерущихся.
«Простите, мисс».
Ким Бауэр отвернулась от Джанет, с которой она разговаривала, и обнаружила, что окружена тремя полицейскими. Они со строгими лицами смотрели на нее.
«Да?», ответила она.
«Вам придется пройти с нами, пожалуйста».
Ким огляделась вокруг, как будто пытаясь понять, что она сделала не так. Драка уже была прекращена, а она в ней даже не участвовала. «Что вы имеете в виду?»
«Какие-то проблемы, г-н полицейский?», пробрался к ним сквозь группу глазеющих на них «Зеленых подростков» их руководитель Маршал Купер. «Что-то не так?»
Один из полицейских с забинтованной рукой сказал: «Отойдите, сэр. Мы отведем эту девушку в здание, чтобы задать ей кое-какие вопросы».
Ким это не понравилось: «А что я такого сделала?», спросила она испуганно.
Коп сделал паузу: «Нарушение общественного порядка».
«Это смешно!», произнес высокий женский голос. Практически смяв на своем пути Купера, между Ким и полицейскими встала Энди Паркс: «Это абсолютная, полная нелепость! Я находилась здесь все это время и все видела, эта девушка ничего не сделала, и вообще она не очень хорошо себя чувствует, правда, Кимми?»
Ее натиск был таким сильным, что все три копа опешили, однако быстро опомнились. Раненный коп снова, выпятив грудь, попер на нее: «Посторонитесь, мэм. Мы лишь выполняем свои служебные обязанности. А теперь пройдемте, мисс». Он взял Ким за руку мягко, но твердо.
Ким посмотрела сначала на Джанет, потом на Энди Паркс, а затем на мистера Купера, которые выглядели (соответственно) растерянно, возмущенно и беспомощно.
12:45
Федерал-плаза, Западный Лос-Анджелес
Джек смотрел на все это из толпы с безопасного расстояния. На нем была взятая у кого-то синяя кепка бейсбольной команды «Лос-Анджелес Доджерс», скрывавшая его светлые волосы, а подбородок, как и половину лица, он прятал за воротником рубашки. Если за Ким кто-то следит, он был уверен, что его в такой толпе людей никто не узнает.
Полицейские окружили Ким и повели ее ко входу в Федеральное здание. Джек последовал за ними. Он смутно слышал крики и споры, по-прежнему продолжавшиеся у него за спиной.
12:50
Западный Лос-Анджелес
Человеком, чувствующим, что вот-вот погибнет, овладевает какая-то упорная целеустремленность. Для Мерси Беннет эта целеустремленность выразилась в единственном повторяющемся движении ее связанных запястий по кончику торчавшего из пола гвоздя. Локти согнуть, локти распрямить, локти согнуть, локти выпрямить. Это движение не было монотонным. Оно не было утомительным. Оно было, по сути, единственным самым волнующим и интересным событием всей ее жизни, потому что от этого и зависела теперь вся ее жизнь.
Они еще дважды проспорили о том, нужно ли ее убивать. Эти «они» состояли по крайней мере из пяти отдельных лиц, хотя, судя по звукам шагов, были и другие, временами к ним входившие и выходившие. Она не видела их лиц, которые могла бы сопоставить с голосами, но она уже начала кое-что узнавать о них. Они называли себя в разговоре по прозвищам: Джек Мормон, Рудольф Красный… и наконец, когда один из них заговорил с человеком, которого она посчитала их лидером, она вдруг услышала фамилию Смит. Она догадалась, кто это: Редкий Гость Смит, главарь Банды разводного ключа. В какой-то момент, во время этого ее заточения, Смит, по-видимому, вышел из комнаты, и двое других стали говорить о нем со смешанным чувством – с почтением и презрением одновременно.
«Что с ним, что такое на него нашло?», спросил один мужской голос.
«Полегче, Рудольф», произнес женский голос. «Смит молодец».
«Он превращается в какого-то Хейдьюка», сказал Рудольф.
Мерси с удивлением обнаружила, что поняла значение этого слова, и она возблагодарила судьбу за то, что во время своего расследования ознакомилась с книгой Эдварда Эбби, из которой террористы и позаимствовали название своей группировки. Хейдьюк* был одним из самых почитаемых персонажей книги этого эколога — он был известен в том числе и тем, что старательно избегал причинять вред другим людям.
«Это не так уж и плохо, разве не так?», спросила женщина.
Рудольф упрямо продолжал: «Если только это не мешает достижению цели. Черт, если мы будем только болтать и ничего не делать, с таким же успехом мы могли бы быть членами Сьерра-клуба**».
- - - - - - - - - -
*Джордж Вашингтон Хейдьюк – один из главных героев книги Эдварда Эбби «Банда разводного ключа» и ее продолжения «Хейдьюк жив!». Ветеран войны во Вьетнаме, любит бомбы, взрывы, потасовки и огромные открытые просторы, ненавидит тех, кто занимается их освоением и застройкой. Бородатый, с девизом «Как можно меньше техники, как можно больше пива». Культовый персонаж экотеррористов, устраивает подрывы, всяческие диверсии техники, защищает природу, стараясь при этом не повредить людям. Имя персонажа проистекает от гайдуков – славянских повстанцев, боровшихся с османским игом. Наряду с Хейдьюком в книге фигурируют также такие персонажи, как сексуальная феминистка-саботажница Бонни Абцуг, экскурсовод по дикой природе и мормон-изгнанник Селдом Син Смит (Редкий Гость Смит) и выступающий за свободу мысли поджигатель рекламных щитов Док Сарвис, которые совместно всеми способами препятствуют пришествию индустриализации в их родную юго-западную пустыню. — Прим. переводчика.
**Умеренная экологическая организация. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - -
«Заткнись». Это произнес другой женский голос. Мерси показалось, что она узнала его – Фрэнки Микелмес. «Я была с ним в Бразилии. Я видела, что он тогда сделал с этими геодезистами. Поверь мне, когда будет нужно – он убьет ее».
Такие разговоры очень мотивировали. Мерси удалось повернуться так, что теперь она лежала телом почти над своими руками, которыми она слегка двигала, перетирая веревку. С мешком на голове она не знала, наблюдал ли кто-нибудь за ней, поэтому ей приходилось скрывать свои движения. Дважды она слышала приближающиеся шаги, чувствовала, как кто-то тяжело вышагивает по половицам, и она замирала. Только когда шагавшие разворачивались и уходили, она снова начинала перетирать веревку.
Казалось, прошло несколько часов, прежде чем она почувствовала, что веревки разошлись. Она чуть не ахнула, но сдержалась. Руки теперь у нее были свободны, но ноги все еще были связаны. Если она приподнимется и сядет и кто-нибудь сейчас это увидит, она практически ничего не сможет сделать. Она внимательно прислушалась, напрягая все свои чувства, собирая информацию о комнате. Ни звука, ни единого движения. Она должна рискнуть.
Плавным движением Мерси приподнялась, села и сбросила с головы мешок. Оказалось, что она одна, в пустой комнате, со старым деревянным полом и выцветшими желтыми стенами. Единственное окно было занавешено тяжелыми шторами. Дверь была закрыта лишь наполовину. Никакой мебели не было.
Мерси тут же протянула руки к веревкам, связывавшим ей лодыжки. Они были туго завязаны, и сначала она лишь неловко стала возиться с узлами. Хотя сердце у нее бешено колотилось, Мерси заставила себя успокоиться. Сосредоточься, сказала она себе. Тише едешь – дальше будешь.
Она отыскала часть веревки, с помощью которой можно было проще ослабить узел, и потянула ее.
12:53
Оперативный центр, Федеральное здание,
Западный Лос-Анджелес
Сердце Ким Бауэр колотилось, когда она прошла через металлодетекторы и вошла в Федеральное здание. Двери за ней закрылись, и звуки энергии протеста герметично скрылись за ними, словно какой-то закончившийся телевизионный сюжет. Ей, правда, все еще были видны протестующие в пятидесяти ярдах от стеклянной стены вестибюля, но они казались какими-то бесконечно далекими в этом тихом, кондиционированном интерьере.
Она по-прежнему была окружена тремя полицейскими, и один из них все еще держал ее за руку. «Я правда ничего не сделала», сказала она им, чуть повысив панически голос. «Это все те парни, которые рядом с нами были. Они начали драку».
«Может и так», сказал полицейский с забинтованной рукой.
По их указанию Ким вошла в лифт и спустилась в подвал. Ее провели по какому-то бежевому коридору с флуоресцентными лампами мимо нескольких помещений, в которых находились какие-то мужчины и женщины в деловых костюмах, но с оружием в кобурах, таких, какие носит иногда ее папа.
Полицейские остановились у одной из дверей, которая открылась сразу же, как только они к ней подошли. Оттуда вышли двое: симпатичный парень-школьник и седой хиппи. Глаза Ким расширились: «Вот они!», сказала она. «Это те двое, которые и хулиганили».
Седовласый улыбнулся ей и оглянулся через плечо. «Думаю, у вас это хорошо получается», сказал он. Он отошел в сторону, и Ким увидела того, кому он адресовал свои слова.
«Папа!», вскричала она.
Отец заключил ее в объятия и прижал ее к себе так крепко, будто мог выдавить из нее инфекцию. «С тобой все в порядке?»
«Я в порядке, но они меня арестовывают, а я ничего не сделала—»
«Я в курсе, все хорошо», сказал он. «Тебя никто не арестует». Он уже принял решение не говорить ей ни об угрозах аль-Либби, ни о вирусе. Такого рода известия ее лишь ужаснут, и он ничем не мог ее утешить. Судя по всему, считал он, террорист лгал насчет вируса. Поэтому он тоже солгал. «Мне пришлось вытащить тебя оттуда, потому что мы получили информацию, что вот-вот должен начаться бунт. Мне хотелось быть уверенным, что с тобой все будет в порядке».
Ким оглянулась на дверь: «А как же Джанет и Брэд, и все остальные?»
«С ними все будет в порядке. Их сейчас отправляют по домам». Еще одна ложь. «Я просто должен быть уверенным, что с тобой все в порядке. Кстати, ты в порядке? У тебя лицо красное».
Ким почувствовала, что ее белокурые волосы прилипли ко лбу и откинула их назад. «Ой, там такая жара. Кажется, у меня жар».
Джек понял, что представился удобный случай. Он все время пытался придумать, как же ему получить образец крови Ким, не сказав ей, зачем. И теперь у него появился шанс.
«Ладно, здесь есть дежурный врач. Хочу ей тебя показать, пусть осмотрит. Но она довольно дотошная дама. Возможно, ей захочется провести полное обследование, окей?»
12:58
Западный Лос-Анджелес
Мерси впилась ногтями в упрямую петлю. Она почувствовала, что ноготь ее сломался, но петля явно ослабла, и она потянула сильней. Веревки с ее лодыжек спали. Она вскочила на ноги, но тут же пошатнулась, потому что ей в затекшие ноги впились тысячи горячих иголок.
В комнату вошел молодой человек, одетый в футболку с символикой группы «Линэрд Скинэрд». У него отвисла челюсть. «Что за—?»
Мерси рванулась к нему с максимальной скоростью, которую позволяли ей ее затекшие ноги. Ему едва хватило времени и ума сообразить и поднять руки, когда она ударила его, и костяшки ее пальцев врезались ему в тыльную сторону ладони, которая, в свою очередь, врезалась ему в лоб. Не обращая внимания на боль в ногах, она пнула его в пах.
Он не умел драться, но он был упрям. Согнувшись пополам, он рванулся вперед и схватил ее за все еще пылавшие от уколов ноги. Она чуть было не потеряла равновесие, но согнула колени, зажала ногами ему плечи и руками толкнула его вниз лицом в пол. Он охнул и ослабил хватку. Мерси вырвалась и с силой наступила теперь уже ему на ногу, потом перепрыгнула через него и выбежала за дверь.
Она оказалась в гостиной, такой же пустой, как и та комната, из которой она выбежала, за исключением сложенных там пяти или шести деревянных ящиков, заполненных стеклянными пузырьками. Из прихожей в комнату вошли трое и взглянули на Мерси с тем же изумлением, как и тот, первый — только на этот раз один из них стал действовать агрессивнее. Это тоже был молодой человек, лет двадцати, худощавый, но крепкий и жилистый, и лысый, с неприятным взглядом в глазах бросившийся на Мерси. У нее не хватило времени увернуться. Он был ненамного выше ее, но он был сильнее, и он схватил ее медвежьей хваткой так сильно, что она подумала, что он сломает ей позвоночник.
Мерси и раньше дралась. Начав службу именно в полиции и работая женщиной-полицейским в Лос-Анджелесе, конечно же, ей приходилось драться. Она впилась пальцами ему в глаза и оттолкнула его. Он вскрикнул и поднял подбородок, содрогнувшись от боли. Мерси ударила его головой по носу и почувствовала, что разбила ему его. Подняв затем голову, она правой рукой отвела ему голову в сторону и ударила его в горло. Он издал влажный булькающий звук и отшвырнул ее от себя. Мерси врезалась в ящики со стеклянными пузырьками. Стекло порезало ей кожу, и по спине ее потекла теплая влага.
«Идиотка!», завопил один из двух других. Мерси увидела высокого мужчину лет сорока, слегка лысеющего, со свирепым ястребино-хищным лицом. Его голос подсказал ей, что это был Редкий Гость Смит. «Ты понимаешь, что ты натвори......»
Он не стал заканчивать фразу; его гнев сменился ужасом, и он попятился назад. «Сразу оба штамма», сказал он испуганно. Стоявшая рядом с ним девушка громко и матерно выругалась. Только теперь Мерси поняла, что это была Фрэнки Микелмес. Она с ненавистью смотрела на Мерси, но тоже начала пятиться. Мерси поднялась на ноги и отошла от битого под ней стекла. Она не поняла, почему это они так вдруг встревожились, но сработавший командный инстинкт наконец взял верх, и она шагнула вперед, как будто только что вытащила свой пистолет: «Вы оба, на колени!»
Смит бросил еще один последний взгляд на хаос, который учинила Мерси, повернулся и побежал.
12:59
Федеральное здание,
Западный Лос-Анджелес
Джек Бауэр вышел в вестибюль Федерального здания. Он знал, что Ким теперь в безопасности, и он мало чем мог ей помочь, пока ее осматривала врач. Он боялся, что если он здесь останется, то выдаст чем-нибудь свою озабоченность. Поэтому он поднялся наверх глотнуть свежего воздуха. Он сразу же почувствовал что-то неладное, так как полицейские, стоявшие у металлодетекторов и просвечивающих аппаратов, теперь ходили взад и вперед вдоль высоких окон, а двое из них теперь стояли перед запертыми дверями.
Он посмотрел за стекло и понял, почему.
Людское море вокруг Федерального здания превратилось теперь в бурю. Протестующие хлынули вперед, сойдя с травы парка, и вышли на бетонную площадь. Откуда ни возьмись вдруг появились полицейские со щитами и в шлемах, образовав наскоро выстроившуюся линию обороны перед входными дверями в здание. В воздухе откуда-то появилось облако слезоточивого газа. Протест перерос в полномасштабный бунт.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
7. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 1 И 2 ЧАСОМ ДНЯ.
1:00
Федеральное здание, Западный Лос-Анджелес
За спиной Джека открылись двери лифта, и из него, толкаясь, выбежала добрая половина взвода полицейских, поспешно застегивая на ходу защитные шлемы и ударяясь друг о друга толстыми пластиковыми щитами, спеша к дверям.
Полиции Лос-Анджелеса удалось сформировать десятиярдовый периметр вокруг здания, и, увидев стену из щитов, толпа замедлила свое продвижение. Демонстранты образовали свой собственный фронт в нескольких ярдах от полиции, выкрикивая ругательства и скандируя лозунги, поднимая кулаки и гневно крича. Две армии, выстроившиеся в боевом порядке для сражения и ожидавшие удобного момента для удара.
Но десяти тысячам людей, однажды поднявшимся, требовался какой-то выход своему протесту. Джек увидел дым, поднимавшийся где-то на улице и стелившийся над головами огромной толпы, и понял, что был подожжен автомобиль. Губы Джека скривились в усмешке. Еще с тех пор, когда он много лет назад проходил подготовку в Управлении лос-анджелесского шерифа, и в те времена, когда когда служил в спецназе «Дельта» и вплоть до времен КТО, Джек повидал на своем веку немало хаоса и беспорядков. Он понимал, что толпа вырабатывала собственную энергию, и эта энергия должна была так или иначе во что-то вылиться. Но это вовсе не означало, что он относился к этому с пониманием. Солдат, сидевший внутри него, не чувствовал ничего, кроме презрения к неправедному насилию. С его точки зрения, толпа людей, участвующих в протестах, реализовывала свое право на демократию. Он рисковал жизнью, защищая это право, независимо от того, был ли он с ними согласен или нет. Но толпа, уничтожающая собственность и вершившая насилие, превращалась лишь в кучку низкопробных террористов.
У Джека зазвонил мобильный, и он открыл его. Это был кто-то из КТО. «Бауэр».
«Джек, это Крис. У меня на связи группа наблюдения Федерального здания».
Джек посмотрел вниз, в пол, как будто мог что-то разглядеть сквозь несколько слоев бетона в оперативном центре внизу: «Я в Федеральном здании».
«Я знаю, но Алмейда в больнице, и они не знали, как тебя найти. Переключаю их на тебя».
Раздался щелчок, и Джек снова сказал: «Бауэр».
«Агент Бауэр, Синтия Розен, ФБР. Вы еще здесь?»
«Я наверху, наблюдаю за тем, как запахло жареным».
«Послушайте, отнеситесь к нам с пониманием, если я не права насчет этого, но моя команда только что взяла на себя систему видеонаблюдения после того, что случилось сегодня утром, так что я не совсем в курсе. Но ваше подразделение запрашивало проверку по системе распознавания лиц на двух человек, не так ли?»
«Да, это так». Джек увидел, как из толпы протестующих вылетела стеклянная бутылка и, описав дугу, ударилась и отлетела от щита одного из полицейских.
«Так вот, мы кое-что нашли. Опознан один человек, который был заснят видеокамерой сегодня утром».
Джек выпрямился: «Мухаммад Аббас?»
«Нет. Судя по видео, которое вы, ребята, сняли, это человек, с которым Аббас разговаривал. Имени его мы не знаем, только совпадение по лицу с предыдущим видео, которое удалось заснять».
«Это лучше, чем ничего», сказал Бауэр. «Вы его что, опять засекли?»
«Так точно. У северной стороны здания».
«Понял». Джек захлопнул свой телефон и побежал.
1:03
Западный Лос-Анджелес
У Мерси не было ни оружия, ни значка, ни рации, так что она просто бросилась в погоню, преследуя их обоих. Фрэнки и Редкий Гость Смит выскочили через переднюю дверь на улицу. Небольшие дома в испанском стиле и низко висящие электропровода подсказали Мерси, что она находилась где-то в Западном Лос-Анджелесе, но она не увидела пока ни одного уличного знака.
Фрэнки и Смит пробежали вместе несколько кварталов, но затем сообразили и разделились на одной из улиц, тоже с жилыми домами. Фрэнки свернула на запад, а Смит продолжал двигаться на север. Мерси последовала за Смитом. Ноги у нее почти сразу же стали болеть; переход от почти нулевой циркуляции к внезапному бегу – это оказалось для них слишком. Она бы всё отдала сейчас за рацию, но отказалась прекращать погоню. Ей нужен был этот ублюдок, хотя бы только для того, чтобы доказать Джеку Бауэру свою правоту.
К счастью, Смит тоже был далеко не спортсмен. Она не догоняла его, но и не сдавала свои позиции. И пока что Смит не выбрал то, чего Мерси опасалась больше всего — что он свернет в подворотню, перемахнет через забор и превратит эту погоню в бег с препятствиями. Спасибо Господу за уже немолодых террористов.
Она не сводила глаз со Смита, но уже начала смутно узнавать окрестности впереди себя. Они бежали к какому-то высокому зданию, где, похоже, было шумно и было много движущихся людей. Они пересекли еще одну улицу с жилыми домами, и испанские бунгало сменились небольшими многоквартирными домами и дуплексами. Мерси увидела впереди облачко белого дыма и подумала, что это какой-то пожар. Но затем она учуяла слабый, едкий запах хлорбензилидена и поняла, что это не дым; это был слезоточивый газ. Она подняла глаза вверх, оторвавшись на секунду от спины Смита, и впервые обратила внимание на здание впереди.
Это было Федеральное здание.
Посмотрев на то, что было впереди, за Смитом, она увидела, что причиной беспорядков являлось огромное море людей, пенящееся и вздымавшееся, подобно волнам, обрушивающимся на морскую скалу. Вверх поднялись новые клубы слезоточивого газа, и она услышала вой сирен, смешанный с ревом скандирующих десяти тысяч человек.
Мерси поняла теперь, что пытается сделать Смит, и она вынуждена была неохотно удостоить его сдержанным уважением. Если Смит окажется в самом пекле этого хаоса, его будет почти невозможно найти.
Как раз в тот момент, как она об этом подумала, он приблизился к краю толпы.
1:12
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Джесси Бендисон терпеть не могла головоломок. Она ненавидела их так же, как терпеть не могла спутывавшиеся иногда в клубки свои кудри — они были тем, чему быть не следовало, и она чувствовала себя обязанной распутывать их, покуда они не исчезали из ее волос.
«Маркус Ли» в настоящее время являлся именно очередным таким клубком, который она пыталась распутать. Быстрый поиск выдал ей файл, полный информацией о нем, но вся она была малозначимой.
Согласно досье на него, Ли являлся американцем китайского происхождения, который в 1998 году иммигрировал в Соединенные Штаты, где у него уже жило несколько родственников. В ФБР на него имелось досье, однако оно состояло не более чем из беглой его проверки, которая ничего не выявила.
Джесси связалась с ЦРУ, надеясь, что они, возможно, прорабатывали бывшего гражданина Китая. Через их базу данных она смогла бегло ознакомиться с досье самого китайского правительства на Ли. Перспектива эта прельщала ее, пока она не покопалась в этих данных и не обнаружила, что Ли интересен примерно так же, как и оштукатуренная стена. У этого человека было какое-то прошлое, так что он был вполне реальным и настоящим, но этого прошлого было недостаточно, чтобы он был чем-то интересен: родился в Шэньчжэне [КНР, по соседству в Гонконгом], учился в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, затем вернулся в Китай, где работал в компьютерной сфере, но так и не добился сколько-нибудь прочных связей в компартии. В итоге он получил визу и эмигрировал в Соединенные Штаты, где превратил свою подкованность в IT-сфере в процветающий бизнес по разработке программного обеспечения. Он жил в Брентвуде, платил налоги, пару раз нарушал правила парковки, но на этом все и ограничивалось.
Джесси это не понравилось. История, которую рассказали ей базы данных, казалась правдоподобной, однако клубок в ее волосах по-прежнему не разматывался, и теперь он начинал ее доставать.
«У меня есть два варианта», сказала она себе, глядя на экран своего компьютера в общем зале компьютерных терминалов КТО. «Я могу предположить, что выявленная мною связь ошибочна, что этот банковский счет не имеет никакого отношения к Маркусу Ли, и что Маркус Ли это солидный натурализовавшийся гражданин».
Однако это не распрямляло клубок, а лишь оставляло его неразмотанным.
«Или я могу предположить, что причастность его к этому счету верна, и существует что-то еще, связанное с Маркусом Ли, чего он не хочет, чтобы я знала».
Ключом к загадке был банковский счет. Каким боком Ли был связан с этим банковским счетом? Вместо того чтобы копать дальше Ли, Джесси переключилась на Каймановы острова и стала изучать счет № 343934425. Как и счета в швейцарских банках, счета Каймановых островов не разглашаются, но в отличие от Швейцарии, у Каймановых островов не было ни традиций, ни твердости характера охранять тайну банковских счетов от внешнего давления. Начав копать глубже, Джесси ожидала обнаружить какие-либо расследования ФБР или ЦРУ, которые могли связать имя Маркуса Ли со счетом 343934425.
Она оказалась права в том, что, действительно, уже имелось расследование, связывавшее Ли с этим счетом. Но к ее удивлению, она обнаружила, что это расследование было проведено русскими. Джесси некоторое время просто смотрела на экран, сбитая с толку этой записью. Но никакой ошибки не было: этими данными ЦРУ снабдила российская разведка. Это не являлось совершенно неслыханным фактом, однако Джесси это показалось зияющей в асфальте ямой.
К счастью, она знала кое-кого, кто мог бы ей помочь. Она набрала номер, который (она терпеть не могла в этом сама себе признаться) она знала наизусть.
«Алё», произнес голос на другом конце линии.
«Привет, Келли», сказала Джесси. «Как ты?»
«Ну, сейчас лучше», сказал Келли Шарптон. «А я не терял надежды, что ты мне позвонишь».
«Я по делу», сказала Джесси.
«А…»
Келли Шарптон некоторое время был ее шефом в КТО. Он был временно переведен сюда на работу в то время, когда у начальства впал в немилость Джек Бауэр. Меж ними промелькнула искра симпатии, но Шарптон через некоторое время покинул Отдел, «соблазненный приманкой презренного корыстолюбия», как он сам выразился, и искра так и не разожгла огонь. По крайней мере, так это казалось Джесси. Однако они время от времени общались, когда Келли был в городе, и намеки Келли становились все более и более очевидными.
«У тебя ведь, кажется, есть какие-то контакты с русскими, не так ли?»
«Были», поправил он. «Это было давно».
«Я тут отслеживаю зацепку, которая ведет от файла ЦРУ к русской разведке. Ты не мог бы спросить у них кое-что для меня?»
«А ужин за это я получу?», рассмеялся Келли.
Джесси почувствовала, как сердечко ее учащенно забилось. Ей не следовало бы с ним флиртовать. "Он старше, он постоянно в разъездах, его работа может войти в конфликт с моей…" Однако она услышала лишь ответивший ему собственный голос: «Это зависит от того, насколько всё будет окей».
«Договорились», сказал он. «Жди звонка».
1:20
Северная сторона Федерального здания,
Западный Лос-Анджелес
Джек проскользнул сквозь двойные двери и побежал за спинами выстроившихся в шеренгу полицейских у входа в Федеральное здание.
Обстановка быстро выходила из-под контроля. В нескольких футах позади него на землю грохнулась бутылка и разлетелась вдребезги. Черный дым смешивался с клубами слезоточивого газа, и Джек понял, что протестующие что-то подожгли, вероятно, машину. Он также знал, что у Ветеран-центра, в полумиле отсюда, полиция Лос-Анджелеса сосредоточила готовый выступить отряд конной полиции. Если беспорядки не прекратятся, они помчатся в атаку по Уилшир-бульвару, вооруженные в качестве подкрепления резиновыми пулями.
Джек добрался до северного конца Федерального здания. «Я на месте», сказал он в мобильный телефон. «Говорите».
Он по-прежнему находился на связи с Синтией Розен, находившейся внизу, в оперативном центре. И теперь она ему ответила: «Он все еще там. Хотя все труднее его засечь. Его начинают заслонять мечущиеся люди вокруг».
«Я уже рядом».
Северная сторона Федерального здания являлась самым узким участком — аркада не более десяти ярдов в ширину, с газоном шириной еще примерно около двадцати ярдов, и затем улицей.
Первоначальным планом полиции Лос-Анджелеса предусматривалось перекрыть движение по улице, позволив протестующим занять бульвар, и оставалось еще значительное расстояние между ними и зданием. Беспорядки все изменили, и когда Джек завернул за угол, толпа уже стала заходить на бетон. Там тоже стояла шеренга полицейских, и на взгляд Джека, они демонстрировали замечательную выдержку. Протестующие уже напирали на сомкнутый строй их щитов, но те еще не пустили в ход свои дубинки.
«Он от вас на девять часов», сказала Розен. «В синей рубашке».
Джек посмотрел налево. Разглядеть кого-нибудь за щитами в кишащей толпе было почти невозможно. Но его внимание все-таки привлекло мелькнувшее в толпе что-то синее, и он на нем сосредоточился. Мужчина в рубашке стоял не в первых рядах, но все же довольно близко, и его можно было заметить. Подняв кулак, он что-то кричал на выстроившихся в шеренгу полицейских.
Джек засомневался и не сразу двинулся дальше. Присутствие этого человека на акции протеста было чем-то лишенным логики. Зачем террористу, работающему на Аймана аль-Либби, связываться с политическим протестом? Нелогично как-то, хотя бы потому, что есть риск засветиться. Никакого смысла в этом не было, и аль-Либби не мог быть полностью уверен в том, что ФБРовцы не опознали по крайней мере некоторых из его помощников. Таким образом, этот человек либо стоял настолько низко в их иерархии, что аль-Либби считал его маловажным, либо у него имелись какие-то другие причины присутствовать на демонстрации протеста. Джек отложил на время эти размышления, двинувшись вперед.
Ему не хотелось, чтобы этот тип или кто-нибудь еще поблизости увидели его выходящим из Федерального здания, поэтому он завернул обратно за угол, а затем прошел через полицейский кордон.
«Куда прешь—?», спросил один из полицейских.
«Федеральный агент», сказал Джек, показав свой значок. Он крепко держал его в левой руке, полагая, что ему он вскоре снова понадобится.
Пересекая черту, разделявшую сомкнутый строй полицейских и демонстрантов, Джек почувствовал себя моряком, прыгающим с корабля в бушующий океан.
«А ты еще кто такой, на хрен?», преградил ему путь молодой человек, схватив Джека за руку, когда он стал протискиваться в толпу.
Джек ударил его коленом в пах: «Тот, с кем лучше не связываться».
Он перешагнул через него и оказался на месте упавшего. Еще несколько человек стали на него кричать и цепляться за него, но Джек двигался вперед, не обращая на них внимания, и через несколько шагов он оказался среди людей, которые не видели его и не обращали на него внимания, разве только в ту секунду, когда он протискивался мимо них. Они что-то скандировали почти хором, но у него сложилось впечатление, что слова менялись от группы к группе, как будто демонстранты состояли из отдельных групп, посылавших разные месседжи, но все они скандировали хором, будто заколдованные. Когда он пробирался сквозь толпу, огибая угол здания, какой-то молодой латиноамериканец оттолкнул его и швырнул бутылку. Джек увидел, как она завертелась в воздухе и полетела в сторону полицейского, который укрылся щитом; бутылка ударилась в него и отскочила в сторону. Молодой человек улыбнулся Джеку и что-то сказал по-испански, чего он не расслышал. Джек подавил желание врезать ему по морде и двинулся дальше.
Пробившись сквозь толпу, он вышел к северной стороне. Взяв за ориентир здание, он оказался примерно в той точке, где он видел синюю рубашку. Толпа то приближалась, то отступала от полицейской баррикады, и человек в синей рубашке оказался не ближе к своему первоначальному положению, чем тот, кто оказался за бортом в море. Но Джек в конце концов заметил его, на расстоянии нескольких ярдов от себя. Он протиснулся мимо четырех или пяти невысоких латиноамериканцев, одетых в народные одеяния, с надписями, на которых можно было прочесть: «DEJAR LA AMAZONA TRANQUILA!» [«ОСТАВЬТЕ АМАЗОНКУ В ПОКОЕ!» (исп.)], а затем пролез мимо еще двоих, державших плакат с надписью «НЕТ КИТАЮ! ПОМНИ ТЯНЬАНЬМЭНЬ!» Наконец, он пробился на свободнее место рядом с человеком в синей рубашке.
Джек ожидал, что он будет похож на выходца с Ближнего Востока, но судя по его внешности, он был по своему происхождению откуда-то гораздо дальше – дальше на восток и на север. У него была внешность китайца или славянина, или, точнее и того, и другого. Джек бывал когда-то в «-станах», странах-сателлитах бывшего Советского Союза — это Узбекистан, Туркменистан, Кыргызстан и так далее. И мужчина в синей рубашке напоминал Джеку людей именно из этого региона. И тут он вспомнил, что уже слышал что-то о них на одном из брифингов несколькими неделями ранее, но в данный момент он не смог припомнить, что именно.
Джек вытащил свой мобильник и включил в нем фотокамеру. Он знал, что человек в синей рубашке не обращал на него особого внимания, но притворился, что набирает номер и поднес телефон к уху. «Что!», закричал он, просто для вида. «Что?» Он убрал телефон от уха, как это делают люди, когда теряют связь, как будто переместив телефон на несколько сантиметров, можно было улучшить прием. В этот момент лицо мужчины в синей рубашке появилось у него на экране. Джек сделал снимок. Секундой позже он отправил его в КТО.
1:35
Медицинский центр
Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе
Тони Алмейда вздрогнул и проснулся, когда подбородок упал ему на грудь. Головная боль у него за последний час несколько ослабла, но у него по-прежнему возникало то странное ощущение спутанного сознания, которое бывает после сотрясения мозга. Примерно каждые десять минут ему казалось, будто сейчас, наконец, голова у него полностью прояснилась… но спустя десять минут он обнаруживал, что она в действительности не была такой уж ясной, но вот сейчас да… однако еще через несколько минут ему приходилось делать такое же открытие еще раз, и так далее.
Он посмотрел на большие круглые часы на стене больничной палаты. Он задремал лишь на несколько секунд. Дайсон по-прежнему лежал на койке, неподвижный, все мониторы пикали ровно и спокойно. Череп у Дайсона был проломлен из-за удара о бетонную стену.
Тони поднялся и с радостью почувствовал, что палата перестала кружиться. Он подошел к койке и встал рядом с ней, глядя сверху вниз на Дайсона. Под носом у него висела кислородная трубка, накинутая ему на лицо.
"На кого ты работаешь?" Беззвучно спросил Тони. "Почему ты пытался меня убить?"
ФБР проверило досье Дайсона и ничего не обнаружило. Не доверяя им, КТО провело собственное расследование, и даже Джейми Фаррелл, которая была весьма въедливым аналитиком, также ничего не нашла. Исходя из того, что о нем было известно, Дайсон не мог никоим образом быть связан с Айманом аль-Либби или какими-нибудь другими группировками, которые, возможно, захотели бы его нанять.
Тони открыл свой мобильный телефон и позвонил в КТО.
«Джейми Фаррелл».
«Это Тони. Не удалось выследить кого-нибудь из тех в фургоне, которые схватили детектива Беннет?»
Она ответила несколько раздосадованно: «Пока нет. По фургону вообще ничего нет. Мы проверили Фрэнки Микелмес. Где она, никто не знает. Почему ты считаешь, что она имеет какое-то отношение к Айману аль-Либби?»
«Это интуитивная догадка Джека», сказал Тони. «А почему ты спрашиваешь?»
«Озерски – он зеленый. Проходит по кличке Уиллоу [willow (англ.) – ива], если это тебе о чем-то говорит. И она из той же оперы. Она помешана на экологии, а не политическая активистка. Может, ты знаешь то, о чем не знаю я?»
«Просто зачастую интуиция Джека не подводит».
Тони повесил трубку. Джейми и понятия не имела, как сильно он рисковал, следуя за одной из этих интуитивных догадок Джека. Да и вообще мало кто в КТО понимал, в какой нелегкой ситуации он оказался. Для того чтобы все было сделано правильно, им нужен был перерыв – и большой.
«И пока что ты – единственная моя зацепка», сказал Тони Дайсону.
Взглянув вниз, он увидел (он был в этом уверен), как у Дайсона дрогнул палец.
1:45
Федеральное здание, Западный Лос-Анджелес
Мерси приближалась к Редкому Гостю Смиту.
Тактика Смита почти сработала. Мерси потеряла его из виду, когда он нырнул в толпу у южной стороны Федерального здания. Она бросилась за ним в ту же толпу, проходя мимо неровных людских шеренг, казавшихся колеблющимися и нерешительными. Протестные скандирования прекратились, сменившись громким напуганным гудением, вызванным деятельностью полиции в квартале или в двух отсюда к северу. Она проскользнула между людьми и поднялась на цыпочки, но это мало чем ей помогло.
Она выхватила у кого-то сотовый телефон. «Эй!», запротестовала молодая девушка. Не обращая на нее внимания, Мерси набрала номер 911, но все линии оказались занятыми. Она набрала прямой номер своего отделения, но в телефоне раздались лишь гудки, пока не включилась запись автоответчика: «Спасибо, что позвонили в Западное отделение Управления полиции Лос-Анджелеса. Если это срочно, пожалуйста, повесьте трубку и наберите 911…»
Мерси отключила связь и бросила телефон обратно девушке. Если ей понадобится еще один, тут вокруг их множество. Она стала прорываться вперед, не зная, что теперь делать, но зная, что Смит сделает все, чтобы затеряться в огромной толпе. По ходу движения она мысленно наметила описание его внешности: белый мужчина, рост более шести футов [182 см], лысеющий, волосы каштановые, цвет глаз вероятно коричневый, худой, весом, наверное, около двухсот фунтов [около 90 кг]…
И тут она увидела его. Он правильно поступил, сменив темп и двигаясь не торопясь, не привлекая к себе внимания. Она бы совсем его потеряла, если бы не повернула совершенно случайно в его сторону. Их глаза на мгновение встретились, его широко открылись, а ее резко сузились. Он поспешил прочь от нее, а она двинулась за ним.
И так она следовала за ним сквозь толпы народа до тех пор, пока он не добрался до самого края этой толпы, на северо-востоке, почти уже в двух кварталах от Федерального здания. Мерси увидела за ним открытое пространство улицы. Но что еще важнее, она увидела двух полицейских, стоявших на углу. Не сводя глаз со спины Смита, она направилась к полицейским. «Я коп», сказала она. «Детектив Беннет, Западное отделение. Я потеряла значок во время погони. Мне нужна помощь в задержании подозреваемого. Не могли бы вы вызвать подкрепление?»
«Кого же нам вызывать?», саркастически спросил один из полицейских. «Все и так уже здесь».
«Тогда вы двое», сказала она.
«Так мы же вас не знаем?»
«Да, не знаете», призналась она. «Но кто еще подойдет к вам и скажет, что она женщина-детектив из Западного отделения?»
Копы кивнули; не вполне убежденные, но готовые сыграть в эту игру. Они последовали за ней в толпу. Смит их увидел. Когда они стали приближаться, он двинулся обратно в толпу. "Что он делает?", удивилась Мерси. Она не собиралась упускать его, а толпа означала, что он будет двигаться медленнее.
И действительно, гораздо медленнее. Двое полицейских разделились и легко окружили Смита. Мерси тоже приблизилась к нему. Смит почти остановился. Он что – сдается?
Полицейский слева от Смита подошел к нему. Смит поднял руку и крикнул: «Я сдаюсь! Сдаюсь! Прекратите меня бить!» – паническим голосом.
Полицейский остановился, опешив от страха, прозвучавшего в голосе Смита, поскольку коп до него даже не дотронулся.
«Стойте! Помогите!», закричал Смит пронзительным голосом. Он бросился к копу, который поднял руки, защищаясь. Смит вцепился в полицейского, однако закричал: «Отпустите меня! Помогите!»
«Эй, чувак, он же не оказывает тебе сопротивления», сказал кто-то из стоявших рядом.
«Отцепись от него, фашист проклятый», сказал белокурый парень в футболке от Von Dutch.
«Отцепитесь от меня, уберите его!», орал Смит.
Второй полицейский бросился вперед, увидев, что его напарник вступил в драку, он оттащил Смита и повалил его на землю.
«Свиньи грёбаные!», закричал светловолосый парнишка, теперь уже в ярости.
Мерси видела, как все это произошло, но не могла это остановить. Смит вцепился в полицейского, не давая ему встать, но продолжал орать: «Помогите! Помогите! Он ломает мне руку!»
Тут двое протестующих стали кричать, и один из них схватил полицейского сзади, оттаскивая. Офицер размахнулся и ударил пацана-блондина в лицо. Тот прыгнул полицейскому на спину сзади, а первый коп, который теперь поднялся на ноги, бросился ему на помощь. И до того, как кто-то сумел все это остановить, началась жестокая драка, и оба полицейских исчезли под целой грудой тел.
Смит же улизнул.
1:47
Штаб КТО, Лос-Анджелес
В этот момент Джейми Фаррелл возненавидела телефонные фотокамеры. Хуже чем бесполезные, они лишь производили впечатление, что полезны, но не давали того, что обещали.
Она получила фото, присланное ей Джеком Бауэром — зернистое изображение крупным планом темноволосого мужчина в синем. С таким же успехом это могла быть картина какого-нибудь импрессиониста. Но Джейми знала свое дело и делала его хорошо. Через несколько минут после получения файла Джейми загрузила данные в программу корректировки изображений КТО. Быстрый телефонный звонок Джеку подтвердил, что мужчина был славянско-азиатского происхождения, что помогло ей уточнить действия программы. Компьютеры последние несколько минут занимались восстановлением его лица. И примерно каждые десять секунд по экрану ее компьютера прокатывалась волна, и появлялась чуть более резкая версия лица этого человека. Коррекция изображения только что достигла той точки, когда Джейми почувствовала, что теперь можно пропустить его через программу распознавания лиц КТО.
По внутренней связи она позвонила Доновану Эксли, молодому аналитику, специалисту по графической экспертизе. «Вэн, хочу отправить тебе изображение. Пропусти его сразу же через программу распознавания лиц».
«Без проблем», ответил он.
Джейми отослала файл и удовлетворенно кивнула. Чудеса науки превратят импрессионистическую живопись от Джека Бауэра в полную биографию подозреваемого в терроризме.
1:50
Северная сторона Федерального здания,
Западный Лос-Анджелес
Джек с нетерпением ждал, когда же Джейми Фаррелл пошевелит задницей и снабдит его информацией. Он понимал, что это несправедливо — Джейми была одним из самых способных аналитиков, которых он знал. Но тот факт, что он находился посреди десяти тысяч орущих демонстрантов в облаках слезоточивого газа, плывущих сквозь толпу, не увеличивал его сочувствия к ее проблемам.
Он посмотрел на восток, где был выпущен слезоточивый газ. Там также был заметен темный дым, наверное, от загоревшейся машины, но он не видел бегущих оттуда людей. Он предположил, что инцидент был единичным. Слезоточивый газ, вероятно, разогнал вандалов, а полиция Лос-Анджелеса отступила.
Человек в синей рубашке по-прежнему находился неподалеку от него. Джек воспользовался минутной передышкой, чтобы рассмотреть людей вокруг себя — они были помесью славян и азиатов, и они определенно представляли собой анти-китайский контингент. Поскольку ему нечего было пока делать, кроме как попытаться слиться с толпой, Джек присоединился к скандированию речевок (что-то вроде «У Китая рейтинг фейк — не пускайте их в Джи-Эйт»), а сам в то же время попытался сформулировать свои версии о подозреваемом. Он решил, что существует лишь единственная причина, по которой фигурант мог и должен был быть увиденным на акции протеста: его присутствие здесь ожидалось. Иного объяснения, зачем человеку с причастностью к терроризму светиться там дважды, не было. Он хотел, чтобы его здесь увидели — ну по крайней мере, он хотел, чтобы его увидели здесь второй раз. Первый раз, когда камеры видеонаблюдения засекли его во время встречи с Мухаммадом Аббасом, был случайностью — Аббас старался держаться подальше от федеральных объектов, как вампир, избегающий церкви. Но теперь человек в синей рубашке делал все, что только мог, чтобы его заметили.
"Он же член антикитайской политической группы", сказал себе Джек. "Тот, от кого как раз и следует ожидать, что он здесь будет. Что бы ни случилось на саммите, они понимают, что мы потом будем преследовать их всех, когда все закончится, и он не хочет делать ничего необычного".
Джек мрачно улыбнулся собственным детективным навыкам. Кому нужны эти компьютеры?
И тут он почувствовал, что что-то изменилось, еще до того, как увидел это. По толпе прокатилась какая-то волна тревоги, двигаясь, словно приглушенный ропот в толпе, только сильнее, инстинктивнее, откуда-то из глубины. Ряд за рядом люди стали поворачивать головы и смотреть не на Федеральное здание, а куда-то в другую сторону, в западном направлении. Оттуда донеслись крики.
Джек выпрямился во весь рост, но ничего не увидел. На краю площади, у тротуара, стояло в ряд несколько невысоких цементных тумб. На первый взгляд они казались декоративными украшениями, но их истинной целью было не допустить, чтобы в здание врезались заминированные автомобили террористов. Джек протиснулся сквозь ропщущих, приведенных в замешательство демонстрантов, пока не добрался до одной из этих тумб и не встал на нее, поднявшись на добрых два фута над толпой. Крики усилились; скандирование лозунгов сменилось криками страха и ужаса.
С этой точки обзора сверху Джеку был виден дальний западный край толпы. Он сворачивался внутрь себя, словно откатывающаяся приливная волна. И он понял, почему люди побежали.
По Уилшир-бульвару мчалась в атаку колонна конных полицейских, разгоняя толпу. Архаика, конечно, но от этого разгон вовсе не становился менее устрашающим: шеренга в составе двадцати всадников, лошади, скачущие ровным галопом, закатывавшие и вращающие глазами, всадники с дубинками в руках, разгонявшие толпы людей словно скот.
В этот момент у Джека зазвонил телефон: «Джек, это Крис», быстро заговорил Хендерсон. «Ты все еще в толпе?»
«О да».
«Быстро уходи оттуда», приказал ему Хендерсон. «Несколько демонстрантов только что избили двух копов до полусмерти. Управление полиция ввело в действие кавалерию. Они применят резиновые пули».
Джек повесил трубку и стал искать путь к бегству, понимая, что бежать было уже поздно.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
8. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 2 И 3 ЧАСОМ ДНЯ.
2:00
Штаб КТО, Лос-Анджелес
У Джесси Бендисон заверещала внутренняя связь. «Да?»
Это был колл-центр КТО: «Вам звонок из российского посольства».
«Я приму его», ответила Джесси.
«Джесси Бендисон», сказала она, когда ее соединили.
«Мисс Бендисон», произнес женский голос на хорошем английском, лишь с легким акцентом: «Я Анастасия Одолова. Анна, если угодно».
«В таком случае Джесси. Чем могу помочь?»
«Один наш общий друг попросил меня вам позвонить. Возможно, я смогу помочь вам в том, что вы ищете».
Джесси поймала себя на мысли, что ей стало любопытно, как выглядит Одолова. Акцент у нее был почти карикатурным, и Джесси невольно представила себе худощавую вамп-леди в облегающем черном платье. Сама она была кругленькой и с шоколадной кожей, полная противоположность русской соблазнительнице. «Отлично, спасибо. Я надеялась—»
«Вы хотите узнать о Маркусе Ли».
«Верно», ответила Джесси. Она закатила глаза. Возможно, дело было в этом легком, почти преднамеренном русском акценте,
но Джесси, как это ни нелепо, почувствовала себя каким-то агентом из шпионских войн 1950-х годов. И сейчас на ней, наверное, должен быть длинный плащ. «Я искала о нем информацию и заметила, что имел место обмен информацией между нами и СВР», объяснила она, имея в виду российскую Службу внешней разведки. «И мне стало любопытно, нет ли у вас какой-нибудь дополнительной информации, которая могла бы подтвердить мою». Это была стандартная процедура при контактах с иностранными структурами: никогда не признаваться, как мало тебе известно. Но Джесси не сильна была в искусстве обмана, и произнесенные ею слова прозвучали слишком хвастливо и неуклюже.
Лицо Одоловой расплылось в улыбке, как будто она в точности поняла то, что Джесси не произнесла вслух. «Рада буду помочь вам», сказала русская с легким придыханием на первых буквах каждого слова. «По правде говоря, мне кажется, у меня есть то, что вам нужно. У нас имеется гораздо более обширное досье на Маркуса Ли, в том числе» — тут Одолова сделала паузу, для большего эффекта — «в том числе и его настоящее имя».
Сердечко у Джесси ёкнуло. В ее материалах никаких вторых имен не фигурировало, и никаких псевдонимов в китайском досье она тоже не видела. Для такого аналитика, как она, имя являлось той ниточкой, потянув за которую, можно было развязать весь узел. «Да?»
«Я порекомендовала бы вам поинтересоваться именем Нурмамет Тумен. И вы выясните, что родом он вовсе не из Шэньчжэня, а на самом деле он родился в Синьцзян-Уйгурском автономном районе».
Джесси нахмурилась: «В Синьцзян-Уйгурском автономном…?»
«Кажется, сепаратисты называют его Восточным Туркестаном».
2:04
Федеральное здание,
Западный Лос-Анджелес
Уилшир-бульвар превратился в настоящую людскую реку, и ее течением Касыма Туркеля уносило на восток. Толпа массово бросилась бежать, отхлынув от атакующей кавалерии. На долю секунды Касым подумал было о сопротивлении, но едва устоял на ногах. Упасть означало быть затоптанным насмерть сотнями бегущих ног, а затем и скачущими копытами. Поэтому он побежал вместе с толпой, одновременно пробираясь к ее краю, словно человек, пытающийся прибиться к берегу реки. Но все те, мимо кого он пытался протиснуться, отталкивая в сторону, были в панике и цеплялись за него. Протестующие и их скандирования в мгновение испарились, сменившись обезумевшими приматами, спасающимися от стаи хищников. Теперь в ушах у Касыма стояли лишь крики страха и ужаса, вперемешку с резкими звуками выстрелов.
Касым раньше уже был однажды в подобном царстве ужаса — на улицах Урумчи, когда китайские солдаты бросились избивать демонстрантов – сторонников независимости. Касым был тогда подростком; тот день остался в его памяти мешаниной из рук и ног, криков, дыма и слезоточивого газа. Охваченному ужасом Касыму вновь вспомнились приклады автоматов, поднятые вверх и яростно обрушивающиеся на головы плачущих уйгурских женщин, кричащих детей, зовущих своих родителей, мужчин, затаскиваемых в автозаки. Хотя эти сцены слились в единую длинную смутную картину ужаса, впечатления, полученные им в тот вечер, так резко и четко вдруг всплыли сегодня, как и тогда, десять лет назад. Та ночь стала для Касыма ночью перерождения. Это была ночь, когда мальчик, сочувствовавший независимости, превратился в борца за свободу.
Касым понятия не имел, куда он бежал. Он знал, что за спиной у него была конная полиция, но впереди себя он видел лишь черный дым, похоже, это был дым от горящих покрышек, смешанный с белым дымом слезоточивого газа. Слезоточивый газ означал, что полиция где-то уже рядом, и он боялся, что американские полицейские окружают их, чтобы всех их поубивать. Крошечная частичка здравого смысла подсказывала ему, что американцы так обычно не действуют, но этот крошечный фрагмент оказался полностью задавленным клокочущим драконом-рептилией, сидевшей где-то в глубине его подсознания и воспринимавшей лишь ужас и гнев. Он был охвачен ужасом, так же, как этот ужас охватил и всех других вокруг.
Посреди всей этой неразберихи Касым оглянулся, ища путь к бегству, и его взгляд случайно остановился на лице какого-то американца. У него были светлые волосы и зеленая рубашка, но Касыма поразили прежде всего его глаза. Эти глаза неотрывно следили за Касымом с явно недобрыми намерениями. И в этот момент то самое рептилье подсознание, которое уносило Касыма вместе с охваченной ужасом толпой, подсказало ему, что этот человек был хищником, а он был его жертвой.
Забыв про толпу, рискуя потерять равновесие и упасть, Касым развернулся и наискосок, под углом к людскому потоку стал пробираться на другую сторону улицы, толкаясь, царапаясь и цепляясь за всех и каждого на своем пути. Кто-то на него закричал и вцепился ему в лицо, но он оттолкнул его, перешагнул через него и двинулся дальше. Он добрался до тротуара. Толпа тут была пореже. Он оказался у стены. Он знал, что по другую ее сторону находится широкое открытое пространство — солдатское кладбище, Мемориал ветеранов. Касым двинулся вдоль стены, отбиваясь от людей, которые на бегу с ним сталкивались. Он добрался до угла; на южной стороне улицы по-прежнему возвышалось Федеральное здание; здесь, на северной стороне, он теперь оказался перед огромным барельефом в стене мемориала. Это были три фигуры, выполненные в гипсе, трое мужчин в солдатской форме разных эпох. Рядом с мемориалом пролегал какой-то переулок, значительно менее людный. Касым побежал туда.
Внезапно он почувствовал, как что-то твердое и тяжелое ударило его сзади в спину. Он пролетел вперед и сильно ударился о землю, разбив себе подбородок. От мучительного удара из него весь дух выбило. Задыхаясь, он стал глотать воздух. Не успел он опомниться, как чьи-то сильные руки схватили его за плечо и перевернули на спину. Касым зажмурился, увидев голубое небо и солнечный свет. Он глядел прямо в лицо белокурому хищнику.
«Не двигаться», прорычал этот человек голосом, похожим на грохот катящегося гравия. «Федеральный—»
Но тут кто-то его прервал. В тот момент, когда он начал это говорить, за спиной этого человека показались какие-то темные тени, заслонившие солечный свет. Чьи-то руки схватили блондина и оттащили его от Касыма, повалив на землю. Касым начал было подниматься, но чье-то колено жестко уперлось ему в грудь. «Полиция, лежать!», приказал ему кто-то, и у Касыма уже не осталось сил этому сопротивляться.
Краем глаза он увидел борьбу: полицейские пытались усмирить и задержать блондина, который что-то кричал. Один из полицейских сунул в лицо блондину баллончик. Раздался шипящий звук, и блондин поперхнулся и закашлялся.
2:08
Федеральное здание, Западный Лос-Анджелес
Хаос. Ад.
Эти два слова яростной мантрой вертелись в голове у Мерси. Вокруг Федерального здания вспыхнули полномасштабные беспорядки. Толпы протестующих метались в разные стороны, а некоторые начали убегать отсюда вообще. Оставшиеся извлекли откуда-то банданы и маски. Она увидела латиноамериканца в футболке с надписью «Спасем тропические леса», поджигающего коктейль Молотова и бросающего его в полицейскую машину. Мимо нее шатаясь прошли мужчина и женщина, поддерживавшие друг друга на ходу. У обоих были окровавленные головы.
Мерси потребовалось двадцать минут, чтобы пройти три квартала от улицы, где она находилась –– где-то восточнее Федерального здания — к Ветеран-парку, следуя за пробиравшимся украдкой вперед Смитом. Они оба двигались против течения толпы, которая несколько раз угрожала отнести Мерси назад.
«Не надо туда идти!», сказал ей один из демонстрантов, вероятно исходя из благих побуждений, положив Мерси руку на плечо и попытавшись ее развернуть. «Они на лошадях! И избивают людей дубинками!»
Мерси оттолкнула его: «Я коп!»
«Тогда иди нах..!», крикнул он, и его унесло потоком тел.
Двадцать минут ее борьбы с толпой, наконец, принесли свои плоды. Она измучилась, но добравшись до западного края зоны беспорядков, она снова увидела Смита. Действовал он хитро: иногда делал короткие броски вперед, иногда замедлял темп или тормозил, двигаясь вместе с толпой, и часто менял направление. Но хотя он был коварен и пронырлив, Мерси оказалась упрямой. Она не теряла его из виду и ни за что не намерена была его упустить.
Глаза у Мерси щипало от слезоточивого газа. Хотя в непосредственной близости от нее не разорвалось ни одного снаряда, воздух был настолько насыщен газом, что каждый присутствующий ощущал на себе его воздействие — насморк, слезящиеся глаза, затрудненное дыхание. Хотелось бы, конечно, чтобы лишь это затрудняло ее движения. За последний час она пробежала больше, чем за весь минувший год. Она поклялась себе, что если она закончит это дело, то обязательно вернется на беговую дорожку.
Хотя ей плохо было видно, но она поняла, что находится где-то рядом с ветеранским кладбищем, потому что она заметила гипсовые скульптуры. Смит только что прошел мимо них. Мерси поспешила туда же, но тут вдруг увидела, как несколько полицейских затаскивают протестующих в автозак.
2:10
Федеральное здание, Западный Лос-Анджелес
Джек Бауэр отплевывался и кашлял, выплевывая изо рта слизь и пытаясь набрать в легкие воздуха, чтобы заговорить. Проклятые копы пульнули в него таким количеством перцового аэрозоля, которого, наверное, хватило бы на целый тюремный блок. Он ни черта не видел и чувствовал, что из носа у него текли сопли. Рот был весь в пене. Руки ему связали за спиной гибкими пластмассовыми наручниками, и чьи-то злобные руки потянули его и подняли на ноги.
«Я…» Закашлял он. «Я федерал—»
«Заткнись и пошел!», заорал полицейский, усмирив его ударом в живот.
2:11
Федеральное здание, Западный Лос-Анджелес
Мерси увидела, как два копа почти по земле волокут одного из демонстрантов к черному полицейскому автозаку. Один из полицейских ударил демонстранта в живот, и тот согнулся пополам, а его растрепанные светлые волосы на голове даже задрожали.
"Это же Джек!", подумала Мерси.
Она двинулась было в сторону полицейских, но затем остановилась. Она же потеряет Смита. Она потеряет его, и Банда разводного ключа испарится, а она понятия не имела, сорвала ли она их планы или нет. Джеку придется позаботиться о себе самому. В конце концов копы выяснят, что он федеральный агент и отпустят его. А ей нужно было спасти людские жизни и схватить террориста.
2:12
Федеральное здание, Западный Лос-Анджелес
Смит оглянулся посмотреть, следят ли все еще за ним. Его взгляд тоже остановился на копах на углу. Он увидел, как полицейский ударил задержанного, и глаза у него расширились.
"Агент Бауэр!" Этот человек оказался очень изворотливым. Последние показания GPS Смита указывали, что Бауэр по-прежнему сидит в штабе КТО, ничего не делая. Как он сумел ускользнуть от химических маркеров?
И в этот момент Смит почувствовал, словно вся энергия его планов истекла, как сок из дерева. Мерси Беннет разбила пузырьки с его вирусом. Джек Бауэр ускользнул от его устройства слежения. Такого разворота событий он не ожидал. Он впервые пошел против всей мощи федерального правительства, и оказалось, что он не тянет. И все же личность его еще не была раскрыта. Беспорядки позволили ему скрыться, а Мерси Беннет до сих пор пока так и не смогла вызвать кого-нибудь на помощь. Если он сумеет уйти от нее нераскрытым, у него будет время перестроиться и покинуть страну. Он сможет вернуться в Амазонию, где он чувствовал себя как дома, и исчезнуть там в лесах, надолго, пока они еще там существуют.
Он бросился бежать.
2:15
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Джесси представила свои выводы в зале, полном народу, среди них были Крис Хендерсон, Нина Майерс, Джейми Фаррелл, окружной директор Джордж Мейсон и даже региональный дивизионный директор Райан Шапель. Их обоих вызвали с других заданий, когда обстановка с протестами у Федерального здания стала накаляться.
«Все это расследование началось с наводки от Джека Бауэра», начала Джесси. Райан Шапель тут же заёрзал на стуле. Региональный дивизионный директор терпеть его не мог, так как считал возмутителем спокойствия и нарушителем всех правил. «Агент Бауэр уверен в том, что случайно заметил известного террориста Аймана аль-Либби, проскользнувшего пограничную проверку на борту корабля целой флотилии судов, пришедших из Центральной Америки протестовать против саммита Большой восьмерки.
«Эти подозрения усилились, когда Бауэр был ненадолго похищен, а потом отпущен неизвестными, но предположительно, это был аль-Либби. Мы стали искать связи между аль-Либби и G8».
«Сейчас Аль-Либби просто наемник», сказал Шапель высоким голосом, который, вместе с его узким лицом, лишь способствовал укреплению его образа хорька. Однако он хорошо делал свое дело.
«Да, сэр», сказала Джесси. «Поскольку в центре повестки дня саммита Большой восьмерки находится Китай, мы искали группировки с мотивацией именно в этом смысле. Случайный поиск чего-то необычного выявил перевод двух миллионов долларов на счет, связанный с Движением за независимость Восточного Туркестана, или ETIM. Два миллиона долларов – это огромная сумма для такого небольшого движения. Затем деньги были сразу же сняты с этого счета, неизвестно куда. Мы отследили и обратное направление. Перевод пришел со счета на Каймановых островах, связанного с неким Маркусом Ли, китайцем по происхождению».
«Станет ли этнический китаец помогать сепаратистской группировке?», спросил Мейсон.
«Мы практически зашли в этом вопросе в тупик», продолжала Джесси. «Но я обнаружила, что наша информация о Маркусе Ли и счете на Каймановых островах на самом деле исходит из обмена данными с российской СВР. У меня есть здесь на них выход, и через них я выяснила, что у Маркуса Ли есть и другое имя, которое китайцы от нас скрыли. На самом деле Маркус Ли является в значительной мере выдуманной личностью. Настоящее имя Маркуса Ли – Нурмамет Тумен. Он родился в Урумчи, в регионе, который китайцы называют Синьцзян-Уйгурским автономным районом».
«Восточный Туркестан», пробормотал Шапель. «Таким образом, денежный след ведет от этого Нурмамета, или как его там еще, к ETIM и затем, возможно, к аль-Либби. Для чего? Кто-нибудь еще опознал аль-Либби, кроме того, что Бауэр видел кого-то похожего на него в толпе?»
Хендерсон поморщился, но сумел скрыть гримасу. Таков был Шапель – он умел суммировать всё в двух предложениях: острый ум, умеющий собрать воедино все детали в одно мгновение, и острый язык, способный обидеть всех, кто провел какую-то работу до него.
«Нурмамет Тумен» — Джесси подчеркнула это имя — «одна из наших зацепок. Под именем Маркуса Ли он проживает в Лос-Анджелесе».
«Я собираюсь привезти его сюда», сказал Крис. Он посмотрел на Джорджа Мейсона, надеясь на его одобрение, и Мейсон кивнул.
«Вы сказали, одна из наших зацепок», отметил Шапель. «Какова же другая?»
Джесси продолжила: «Чуть ранее сегодня видеонаблюдение засекло человека, очень похожего на Мухаммада Аббаса, помощника аль-Либби, он встречался с неизвестным лицом. И некоторое время назад Бауэр, который до сих пор находится в Федеральном здании, увидел там того же самого человека».
Джесси посмотрела на Джейми Фаррелл, которая теперь взяла слово: «Бауэр прислал нам фото этого человека, которое мы подвергли компьютерной обработке и пропустили через программу распознавания лиц. У нас почти стопроцентное совпадение этого фото с человеком по имени Касым Туркель, еще одним гражданином Китая. Эта личность чуть прозрачнее Тумена. Ничего криминального мы не нашли, но он также из Урумчи».
Хендерсон подвел итог: «Туркель встречается с Аббасом. А Аббас – это означает, что аль-Либби где-то рядом. Деньги идут от Нурмамета Тумена к ETIM, а затем исчезают. Можно предположить, что они ушли к аль-Либби в качестве оплаты за что-то, что он запланировал. Он сейчас в Лос-Анджелесе, так что целью, должно быть, является Большая восьмерка».
«Какие у них намечаются мероприятия?», спросил Мейсон. «Вероятные цели?»
Ответил Крис: «Это следующая наша проблема. Каждое из них столь же вероятно, что и следующее. Меры безопасности ужесточены везде. Поразить цель в таких жестких условиях не в привычном для аль-Либби стиле».
«Вспомните переговоры между Россией и Израилем о разрядке отношений в 1994-м», напомнил ему Шапель.
«У него тогда ничего не получилось, и его чуть было не схватили», заметил Мейсон. «Больше он ничего подобного снова не пытался повторить».
«Он отчаянно нуждается в деньгах», сказал Шапель. «В любом случае, нужно привезти этого Маркуса Ли, или как бы там его ни звали, сюда на допрос».
Крис замялся: «Тут есть сложность. Китайцы настаивают, что этот Маркус Ли никоим образом не причастен к ETIM, и что он не Нурмамет Тумен. Они говорят, что мы ошибаемся, и это не он».
Он увидел, как у Шапеля изменилось выражение лица, увидел, как оно лишилось красок. Хендерсону больше всего на свете хотелось, чтобы Шапель сказал: "Все равно привезите его сюда". Но он знал, что этого не произойдет. Региональный дивизионный директор был прирожденным политиканом, и в этот секунду он связывал между собой совершенно разные факторы: Соединенные Штаты хотят видеть Китай в составе Большой восьмерки, Соединенные Штаты принимают у себя Китай на саммите; американские федеральные агенты арестовывают китайского гражданина, про которого китайцы говорят, что он чист…
«Будем действовать деликатно, в лайковых перчатках», сказал наконец Шапель. «Пошлем кого-нибудь взглянуть на этого гражданина Китая. Если будет что-нибудь подозрительное, я проясню этот вопрос наверху».
Хендерсон знал, что так и произойдет. Он взглянул на Нину: «Нанеси ему визит. И будь с ним полюбезнее».
2:25
Федеральное здание, Западный Лос-Анджелес
Воздействие газового баллончика, наконец-то, стало проходить. Джек сидел внутри полицейского автозака — длинного грузовика с двумя длинными металлическими скамьями сзади. Казалось, он просидел там уже несколько часов, наполовину ослепший и задыхающийся, но вскоре он понял, что прошло на самом деле не более пяти-десяти минут. Руки у него по-прежнему были связаны пластиковыми наручниками за спиной. Он стал первым, кого засунули в автозак, и его затолкали в самый дальний угол по мере того, как полиция доставляла туда новых демонстрантов.
«Эй!», сказал он, колотя головой о металлическую стенку автомобиля. Он знал, что там впереди должен быть водитель. «Эй! Я федеральный агент!», закричал он.
В стене между кабиной водителя и автозаком открылось небольшое окошко, за которым оказалась металлическая сетка и лицо полицейского, глядевшего через нее. «Что?»
«Я федеральный агент», сказал Джек. «Я пытался назваться вашим напарникам, но мне не дали это сделать».
«У тебя есть доказательства?», спросил полицейский.
«Вы же меня обыскали», сказал Джек, вспомнив руки, обыскивавшие его, когда его придавили к земле. «Вы должны были обнаружить мое удостоверение».
«Подождите».
Металлический щиток закрылся. По мере того, как последствия перцового аэрозоля стали проходить, беспокойство Джека стало усиливаться. Его дочь, аль-Либби, Большая восьмерка, Мерси Беннет… ни одна из этих проблем не была решена. Ему пришлось напомнить себе, что осталось всего несколько часов.
Металлическая дверца снова открылась. «Извини, приятель, мы все уже упаковали. При тебе вообще не было никаких документов. Хотя это была неплохая попытка». Щиток начал закрываться.
«Подождите!», сказал Джек. Он вспомнил про то, что дрался с человеком в синей рубашке. Его удостоверение, должно быть, в этот момент и выпало куда-то. «Послушайте, я вам правду говорю. Позвоните в КТО Лос-Анджелеса—»
«КТО?», спросил полицейский.
«Контр-Террористический Отдел», нетерпеливо сказал Джек. Конечно, КТО являлось относительно секретным подразделением. И обычный патрульный коп в Лос-Анджелесе не обязан был сразу же узнать это наименование. Он назвал ему номер службы экстренной связи КТО. «Позвоните по этому номеру. Они все прояснят относительно меня».
Коп ответил чуть более примирительно: «Ладно, слушай, я позвоню, но не хочу тебя особо обнадеживать. В городе сейчас черт знает что творится, и на это может уйти какое-то время».
«У меня нет времени», сказал Джек.
«У тебя, может, и выбора нет». Металлическая дверца закрылась.
Джек Бауэр закипел от злости. У него не было времени ждать. Его дочь, возможно, сейчас умирает, и он был убежден в том, что Айман аль-Либби готовит теракт против Большой восьмерки. Тут он впервые посмотрел на скамью, на которой сидели другие задержанные демонстранты. Их было четверо… включая человека в синей рубашке, сидевшего напротив него, рядом с дверью. Джек посмотрел на того, кто сидел рядом с ним, тот оказался не старше подростка. «Подвинься», сказал он и пролез мимо него так, чтобы оказаться у двери, напротив своей жертвы. Он стал смотреть на него, не задавая ему никаких вопросов. Рано или поздно он задаст ему эти вопросы, но только тогда, когда будет точно знать, что получит на них ответы.
Пацан, который только что подвинулся, посмотрел на Бауэра: «Ты сказал, что ты коп?»
Джек не ответил, но парень засмеялся: «Ты коп? Класс! Каково это – быть избитым другими такими же фашистами?»
Джек окинул его оценивающим взглядом: футболка от Von Dutch, загорелый, с калифорнийским пижонским произношением, проистекавшим от наличия денег и свободного времени. Он был из тех, кому все давалось легко. Он был так молод, что понятия не имел еще, что такое трудности, так молод и глуп, что не понимал, что люди, которых он назвал «фашистами», зачастую рисковали своими жизнями, чтобы он мог жить легко и беззаботно.
«Ты, наверное, считаешь, что тебя забрали ни за что?», спросил Джек.
Парню явно хотелось выложить ему то, что с ним случилось: «Блин, посмотри вот на эту шишку у меня на лбу. На меня накинулись сразу трое копов».
«А что ты сделал перед тем, как они на тебя накинулись?», спросил Джек.
«Бросил в них камнем, только и всего, но я просто.........»
Джек сказал: «Эти копы рискуют своими жизнями, подвергая себя опасности, чтобы ты мог спать спокойно. Большинство из них не просят ни у кого ни благодарности, ни похвал каких-то. Подумай об этом в следующий раз, когда будешь подбирать с земли чертов камень».
2:33
Медицинский центр
Калифорнийского университета
в Лос-Анджелесе
«Я просто не стану этого делать», сказал доктор в третий раз.
Тони Алмейда провел рукой по черным своим волосам. Он посмотрел на бирку с именем врача. «Послушайте, д-р Гупта, это вопрос национальной безопасности. Этот человек обладает информацией, которая может спасти жизни многих людей».
«Я несу этическую ответственность», сказал доктор Гупта. Он был молод, ему еще не было и тридцати, с худощавым, задумчивым лицом, темными глазами, и он был упрямым. «Чтобы вывести его из комы, я должен ввести ему препараты, а это может его убить».
«Нужно лишь чтобы он пришел в себя».
Доктор хмуро посмотрел на него и обернулся, ища поддержки у группы людей, стоявших за ним. А это было целое сборище: медсестра с подносом в руках, на котором лежал шприц с каким-то препаратом; заведующий отделением внутренних болезней; два адвоката; и двое полицейских, которые зашли просто чтобы посмотреть на происходящее.
Никто из них Гупту никак не поддержал, поэтому доктор вновь повернулся к Алмейде: «Агент Алмейда», сказал врач укоризненно. «Я не палач».
«Я тоже», сказал Тони. «Вообще-то единственный палач здесь – это он». Он указал на Дайсона. «Говорю же вам, я видел, как у него двигались пальцы. Не думаю, что он до сих пор в коме, а даже если и так—»
«Вряд ли вы настолько квалифицированы—»
«—даже если он и в коме», повторил Тони, «риск, что он умрет – ничто по сравнению с тем, чтО ему известно. Я уверен, что он знает о замыслах террористов, которые в любой момент в течение ближайших 24 часов могут быть реализованы, и мне нужно знать, что это за замыслы».
Доктор колебался: «Я дал клятву не причинять вреда».
Тони вздохнул: «А я нет».
Протянув руку мимо Гупты к медсестре, он схватил с ее подноса шприц. Прежде чем кто-то из них успел среагировать, он сорвал с иглы защитный колпачок и вонзил ее Дайсону в грудь. Медсестра ахнула, а Гупта испуганно вскрикнул. Он схватил было Тони за руку, но агент легко его оттолкнул и вынул шприц. И стал смотреть на жизненные показатели на мониторе: счетчик пульса пикал ровно и медленно. Через некоторое время пиканье участилось, затем стало еще более частым. Дайсон застонал. Адвокаты ахнули.
Тони склонился над койкой: «Дайсон. Дайсон, очнись».
Веки агента ФБР дрогнули и затрепетали. Тони легонько шлепнул его по щеке: «Я сказал очнись».
Дайсон открыл глаза. Доктор Гупта протиснулся к нему мимо Тони, достал из кармана тонкий фонарик и посветил им в глаза Дайсону: «Зрачки реагируют», пробормотал он. Он проверил жизненные показатели. «Пока что стабильны».
«Дайсон, на кого ты работаешь!», спросил Тони, с силой отодвинув Гупту. «На кого ты работаешь?»
Дайсон пару раз моргнул. Его водянистые глаза на мгновение сосредоточились на Тони, а затем потускнели. Уголки его рта тронула легкая улыбка. С губ сорвалась слабая усмешка: «Обезьяны… банда обезьян… покусали обезьяны…»
Губы у него продолжали двигаться, но слова таяли в невразумительном бормотании и в слюне.
«Дайсон!», сказал Тони, тряся агента.
Кардиомонитор ускорил темп, внезапно тревожно заверещав. В ту же секунду уровень кислорода в крови начал падать. Секундой позже пульс Дайсона с бешеного ритма сменился нулем.
2:35
Дорога Маунтенгейт-драйв,
Лос-Анджелес
Нина Майерс свернула с дороги Маунтенгейт-драйв на эксклюзивный участок в горах Санта-Моника, который возвышался над перевалом Сепульведа и 405-м шоссе на востоке и всем бассейном Лос-Анджелеса на юге. Владельцы платили тут за вид, поэтому каждый участок здесь принадлежал лишь одному конкретному собственнику, занимавшему это сладкое местечко. На южной стороне хребта стоял огромный белый дом с панорамным видом не только на Лос-Анджелесский бассейн*, но также и на залив Санта-Моника.
- - - - - - - - -
*Под Лос-Анджелесским бассейном понимается не только прибрежная впадина, в которой расположен Большой Лос-Анджелес со спутниковыми конгломератами, но и Лос-Анджелесский залив или бухта. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - -
Или, по крайней мере, так и было бы, если бы не Вандербильт-комплекс. Вандербильт-комплекс, или просто Вандербильт, как называли его местные жители, был огромным, впечатляющим замком, построенным на склоне холма. Хотя он был выстроен чуть ниже по склону домов на Маунтенгейт-драйв, замок был таким большим, что портил вид, открывавшийся из большого белого дома, стоявшего выше. Жители Маунтенгейт-драйв жаловались на это, но хоть они и были богатыми, они были батраками по сравнению с поместьем Вандербильта, на стороне которого были и деньги, и общественное мнение. Вандербильт представлял собой целый музейный комплекс, построенный для размещения частной коллекции нескольких наследников Вандербильта. Музей был бесплатным для посещения публики, он продвигал искусство в широкие массы и представлял собой несокрушимый политический джаггернаут. Поместье скупило тут всю землю и провело все согласования в городской бюрократии. Защитники окружающей среды осудили строительство, потому что перевал Сепульведа являлся одним из немногих зеленых пятен, еще остававшихся в Лос-Анджелесе… но все, от защитников природы до жителей Маунтенгейта, вынуждены были признать, что возведенное здесь здание было впечатляющим. С замка, возвышавшегося на склоне горы, открывался величественный вид на Лос-Анджелесский бассейн. «Лос-Анджелес Уикли», ультрасовременный местный еженедельник, поместил на своей обложке фото великолепного Вандербилт-комплекса под заголовком «Современный Акрополь!» Из Италии сюда специально привезли тысячи тонн белого известняка, которым покрыли стены и вымостили площади. К музею вела частная дорога, но большинство посетителей добирались туда на подвесном автоматизированном трамвае-фуникулёре, двигавшемся над склоном горы к широким и плоским ступеням лестницы. В Вандербильте были представлены произведения классической живописи, впечатляющая коллекция фотографий и редкие книги, включая оригинал Библии Гутенберга и один из тринадцати оригинальных экземпляров «Билля о правах».
Глядя с вершины горы на Вандербильт, Нина пришла к выводу, что музей был отлично расположен с точки зрения безопасности. Единственную дорогу, ведущую к комплексу, легко было держать под постоянным контролем; крутые склоны были недоступны для автомобилей и предоставляли слабое или вообще никакое прикрытие для пеших групп. Широкое открытое небо над головой позволяло легко эвакуировать VIP-персон на вертолете, если в этом возникнет необходимость. Благодаря своему изолированному расположению на вершине горы и мерам безопасности, которые уже были предприняты для защиты его бесценных сокровищ, Вандербильт являлся желанным и самым подходящим местом для высокопоставленных гостей, которым было необходимо безопасное и в то же время шикарное место встречи. Единственным сомнительным звеном, мешавшим Вандербильту стать полностью контролируемым местом, собственно, и являлся этот дом в конце Маунтенгейт-драйв.
Нина остановила машину в паре кварталов от этого дома — высокого, белого довоенного особняка с круглым проездом к дому. У дома даже стояла одна из тех старых небольших статуэток жокеев в красных мундирах с вытянутой рукой, к которой было прикреплено металлическое кольцо.* Нина прошла мимо нее и постучала в дверь. Изнутри не донеслось ни звука, однако включился домофон рядом с дверью, и сквозь помехи раздался голос: «Да?»
- - - - - - - - - -
*Газонные жокеи, декоративные скульптуры, типа садовых гномиков, которые ранее стояли у входов в богатые поместья. В руке жокея на железном кольце крепился фонарь. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - -
«Здравствуйте, я ищу мистера Маркуса Ли, будьте так добры», сказала Нина самым приятным, в высшей мере профессиональным голосом.
«А кто его спрашивает, простите?», ответил домофон, и Нина интуитивно поняла, что разговаривает с самим мистером Ли.
«Меня зовут Нина Майерс, сэр. Я представляю федеральные власти. У меня к вам лишь пара небольших вопросов».
Домофон, щелкнув, отключился, и Нина почувствовала, что ее мышцы напряглись. Он что – собирается тайком улизнуть? Ей нравилось действовать, и отчасти эта идея пришлась ей по вкусу. Но мгновение спустя дверь открылась, и ей тепло улыбнулся небольшого роста азиат неопределенного возраста. «Я Маркус Ли», кротко произнес он. «Пожалуйста, входите».
2:41
Федеральное здание, Западный Лос-Анджелес
Джек подергал, пытаясь растянуть пластмассовые наручники на своих запястьях, больше от досады, чем с какой-то целью. Они впились ему в кожу, напомнив ему о том, что их практически невозможно было снять, если только не перерезать кусачками. На боль ему было плевать — она лишь помогала ему сосредоточиться. Он не сводил глаз с сидевшей на некотором расстоянии от него жертвы, молодого человека в синей рубашке. Молодой человек храбро взглянул на него в ответ, однако его возмущенный и непокорный взгляд вскоре сник под свирепым взором Джека.
Вдруг о внешнюю стенку автозака что-то ударилось.
«Что это?», спросил один из задержанных.
«Кого-то избивают», сказал светловолосый парень рядом с Джеком.
Но следующим, что они услышали, был встревоженный голос полицейского водителя в кабине перед ними. «Уберите их отсюда к черту!», крикнул он тревожно высоким голосом. Снаружи несколько раз кто-то вскрикнул, а затем все затихло.
«Вы уже позвонили?», заорал Джек в сторону кабины, но ответа не последовало.
2:43
Маунтенгейт-драйв, Лос-Анджелес
Нина зашла в гостиную Маркуса Ли и зажмурилась от яркого солнечного света. Вся задняя стена гостиной была решена в виде нескольких стеклянных французских дверей почти в два этажа высотой, выходивших на широкий зеленый газон, завершавшийся там, где участок заканчивался склоном горы. За зеленой травой Нине были видны крыши Вандербильт-комплекса, а за ними сверкающие голубые воды залива Санта-Моника. Слева она увидела белый и темный дым, поднимавшийся вокруг Федерального здания, и услышала отдаленный жалобный вой сирен.
«Что вам угодно, агент Майерс?», спросил Маркус Ли.
Он был вежлив и гостеприимен, что сразу же раздражило Нину. Обычно люди хоть немного, но нервничали, увидев федеральной значок, но Ли взглянул на него как ни в чем не бывало, как человек, просматривающий утренние заголовки. Он повернулся и элегантно пригласил ее пройти в дом, предложив ей что-нибудь выпить, от чего она отказалась, а затем проводил ее в гостиную.
Нина решила сразу же неожиданно его поразить: «Мне бы хотелось поговорить с вами о вашей причастности к деятельности ETIM».
Она внимательно следила за его лицом. Глаза его блеснули, однако никакой иной реакции не последовало. «Не совсем понимаю, о чем вы».
«Вы все понимаете, г-н Тумен».
Небольшая пауза: «Простите?»
«Ваше настоящее имя – Нурмамет Тумен», сказала Нина, взглянув в блокнот у себя в руке, тем же непринужденным тоном, с которым он с ней поздоровался. «Вы сказали Службе иммиграции и натурализации, что вы этнический китаец, однако на самом деле вы уйгур из восточной провинции Синьцзян». Она подняла на него глаза. «А также вы, скорее всего, связаны с ETIM».
Еще одна пауза и еще один удар сердца, но в выражении его лица ничего не изменилось. Маркус Ли / Нурмамет Тумен был очень хорошим игроком в покер. «Маркус Ли – это мое настоящее, подлинное имя», сказал он. «И я понятия не имею, что такое «ээ-тим».
«Вы знаете их достаточно хорошо, так как вы перечислили им два миллиона долларов. Вы также связали их с Айманом аль-Либби, или у них уже имелись с ним свои контакты?»
Выстрел в яблочко. Ли напрягся, и Нина приготовилась выхватить оружие. Но вместо того, чтобы бежать или напасть на нее, Ли прижал руки к вискам и потер их, как будто она только что причинила ему сильную головную боль. «Агент Майерс, я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть то, о чем вы говорите. Но я могу сказать вам следующее. У меня очень хорошие связи в китайском правительстве, и по сей день тоже. Рекомендую вам связаться с мистером Ричардом Хонгом, который работает здесь, в Лос-Анджелесе, в китайском консульстве. Возможно, у него имеется информация, которая вам может помочь».
Нина почувствовала, как внутри у нее все сжалось. Она не знала никакого Ричарда Хонга, но если она не ошибалась, Маркус Ли только что отослал ее к своему куратору – резиденту китайской разведки, а это одновременно означало, что Ли был из китайской разведки, а это, в свою очередь, означало, что несколькими простыми словами Ли сделал всю эту ситуацию гораздо, гораздо более запутанной и сложной.
«А у меня вот как раз есть его визитная карточка». Ли осторожно сунул руку в карман и вытащил обычную визитную карточку. Он протянул ее Нине двумя руками, традиционно, как это делают китайцы, и слегка поклонился.
Нина взглянула на карточку: «Оставайтесь здесь». Она вышла в прихожую, продолжая зрительно следить за Ли, и достала свой сотовый телефон. Она позвонила в КТО и попросила Джейми Фаррелл.
«Джейми, это Нина. Можешь быстро проверить и соединить меня с Ричардом Хонгом из китайского посольства. Если они будут морочить тебе голову, скажи им, что я звоню по поводу одного из их агентов».
Нина подождала пару минут, наблюдая за тем, как Маркус Ли скромно уселся на плюшевом белом диване.
«Нина», раздался в трубке голос Джейми, «они пытались было отшить меня, но как только я упомянула об агенте, Хонг оказался тут как тут. Соединяю».
На линии что-то щелкнуло. «Мистер Ричард Хонг?»
«Слушаю! Кто это?»
Нина объяснила, кто она, и зачем она сюда пришла. Ричард Хонг помолчал. «Думаю, об этом лучше поговорить с глазу на глаз». Это означало, и Нина это поняла, никаких телефонных разговоров. «Вы можете ко мне подъехать?»
«Нет, если Тумен в это время сбежит через заднюю дверь», сказала Нина.
«Нет никакой опасности, что он может скрыться. Я это обещаю».
Нина рассмотрела возможные варианты. Если бы ее заботил протокол, она бы прислушалась к предупреждениям и ушла. Но она была больше склонна взять Ли, несмотря на то, что Шапель сказал действовать деликатно. Китайцы всегда смогут приехать и забрать его с допроса, если он был так для них важен. Она как раз собиралась сказать об этом Ричарду Хонгу, как вдруг в дверь Маркуса Ли позвонили. Ли встал и прошел мимо Нины, указав рукой на дверь и испрашивая разрешения взглядом. Нина кивнула и последовала за ним.
«Спасибо за совет, мистер Хонг, но мне кажется, что для нас важно обсудить вопрос с самим г-ном Ли. Я — обождите минутку». Она остановилась, когда Маркус Ли стал открывать дверь. Как только дверь открылась, в дом вошли трое мужчин в темных костюмах и темных солнцезащитных очках, как будто они знали, что их уже ждали. Но вообще-то, похоже, больше всего их встревожило именно присутствие здесь Нины.
«Мистер Ли», сказал один из людей в темных костюмах. Он снял темные очки и протянул значок, но глаза его уже были прикованы к Нине. «Клей Лонис, Министерство финансов. Кто это?»
Маркус Ли отошел в сторону и раскрыл объятия, словно пытаясь познакомить друг с другом Нину с вошедшим. «Мистер Лонис, это агент Майерс».
У Нины отвисла челюсть. Министерство финансов. Зачем это Секретной службе заявляться к Маркусу Ли?*
- - - - - - - - - -
*До 2003 года Секретная служба входила в состав Министерства финансов США, поскольку наряду с охраной высших политических персон она также занимается финансовыми преступлениями, в том числе подделкой валюты, ценных бумаг казначейства США и расследованиями крупных мошенничеств. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - -
2:46
Федеральное здание, Западный Лос-Анджелес
Джек услышал — и почувствовал — еще один громкий удар по внешней обшивке полицейского автозака. На этот раз машина стала раскачиваться туда-сюда, как будто ее схватили какие-то гигантские руки и стали трясти в разные стороны. Снаружи снова послышались крики, но на этот раз это были не тревожные выкрики. Началось ритмичное скандирование, и автозак стал раскачиваться в такт с ним. "О черт", подумал Джек.
2:48
Маунтенгейт-драйв, Лос-Анджелес
Нина протянула свое удостоверение, и Клей Лонис нахмурился, вновь надев очки. «На пару слов?», сказал он, кивнув на дверь.
Нина кивнула в ответ и последовала за ним наружу, предварительно убедившись, что два других агента Секретной службы остались с Ли. Нина вышла на тенистое крыльцо, остановившись у перил, выходивших на круговой проезд к дому Ли. Участок был красивым и ухоженным, но повисшее в воздухе напряжение говорило Нине о том, что дело только что стало очень сложным и запутанным.
Клей Лонис напоминал картинку, вырезанную прямо из учебного пособия Секретной службы: чуть выше шести футов ростом [182 см], коротко подстриженные русые волосы, обязательная ямочка на подбородке. Он не стал снимать темные очки, что Нину раздражало.
«Агент Майерс, могу ли я поинтересоваться, по какому вы здесь вопросу?»
«А что нужно здесь Секретной службе?»
«Сначала вы», сказал Лонис с тонкой улыбкой.
Нина нахмурилась. Она не думала, что тут имело место межведомственное соперничество. Ей просто не нравилось, когда кто-то сует нос в ее дела. «Выполняю служебное задание. Этот Тумен – он представляет собой какую-то угрозу безопасности?»
Несмотря на темные очки, Нина заметила реакцию в глазах агента Секретной службы. «Вы имеете в виду Ли».
Нина пожала плечами: «Это одно из его имен». И вслух стала размышлять: «Но какой смысл для него представлять какую-либо угрозу безопасности? Если бы он действительно представлял собой такую угрозу, вы давно бы его уже задержали. Что тут происходит?»
Лонис следил за ней из-за очков. «Ничего драматического. Но это информация ограниченного, служебного пользования».
«Хм, но я должна это знать».
«Может быть, вы хотя бы в общих чертах расскажете мне о своем расследовании. Вы, ребята, антитеррористы. А это заставляет меня нервничать, учитывая мою работу».
Нина решила, что должна чем-то поделиться, чтобы взамен тоже что-то получить. «У нас есть к нему вопросы по поводу его второго имени, а также о перечислении Ли денег террористической организации».
Тут теперь уже Лонис нахмурился: «Это настораживает. Но не похоже, чтобы так было на самом деле. Мы тщательно проверили прошлое и связи г-на Ли, совместно с китайским правительством. Он не представляет опасности, вот все, что я могу вам сказать».
Что-то тут было не так. Нину это не убедило, но ясно было одно: она никоим образом не сможет уволочь Маркуса Ли в камеру для допросов, потому что и китайское правительство, и американская Секретная служба поднимут крик. Тогда она сразу же перешла к сути вопроса: «Вы, ребята, как я поняла, здесь пробудете какое-то время? Я не требую от вас никакой секретной информации!», добавила она, когда Лонис начал было возражать. «Мне просто нужно знать, что Ли никуда отсюда не денется. Мне нужно кое с кем переговорить».
Агент Секретной службы кивнул: «Ли никуда не денется. Это я обещаю».
Агент КТО отошла от него и вновь приложила к уху телефон. Ричард Хонг уже повесил трубку, конечно же, поэтому она снова позвонила в КТО и через них вновь с ним соединилась: «Я выезжаю, чтобы с вами встретиться», коротко сказала она. «Мне нужны кое-какие объяснения».
«Всегда рад помочь», вежливо ответил Ричард Хонг. И связь снова прервалась.
2:55
Федеральное здание, Западный Лос-Анджелес
Полицейский фургон раскачивался так сильно, что заключенных бросало с одной стороны автозака на другую. Джек Бауэр уперся ногами в противоположную стенку тюрьмы на колесах. Машина вновь накренилась, да так сильно, что Джек почти встал в вертикальное положение. Затем она качнулась в обратную сторону, и вскоре Джек оказался в лежачем положении, опираясь на плечи.
«Что они с нами вытворяют?», вскрикнул белокурый парень.
«Хотят нас вызволить», ответил Джек. Фургон раскачивался из стороны в сторону в течение нескольких минут, с короткими перерывами, сопровождавшимися криками и тревожными воплями. Джек предположил, что полиция пытается вернуть контроль над ситуацией, но взбунтовавшихся было слишком много, и беспорядки охватили слишком большую территорию. Либо та же самая группа погромщиков отступила, а затем вернулась, либо набежали какие-то новые группы демонстрантов после того, как отогнали предыдущую группу. Однажды Джек даже услышал, как кто-то забрался в кабину и попытался завести машину, но двигатель не завелся.
Машину непрерывно раскачивали уже в течение нескольких минут, и Джек понял, что копы отступили. Возможно, они не знали, что в автозаке находились задержанные; возможно, им было уже все равно. Так или иначе, они сдали эту территорию.
Автозак вновь накренился, валы и оси его застонали, и на этот раз он завис на мгновение в таком положении, как будто время в этот решающий момент остановилось, и автозак задумался. Толпа снаружи заулюлюкала и заорала, но их радостные крики сменились разочарованием, когда автозак рухнул обратно на все четыре свои колеса. Но затем скандирование и раскачивание возобновились.
«Они же нас убьют!», заныл белобрысый пацан.
«Соберись с духом и держись», проинструктировал его Джек. «Если машина перевернется, держи подбородок прижатым к груди».
Скандирование возобновилось, и весь фургон теперь вновь закачался и застонал. Джек уперся ногами в стенку напротив. «Приготовься».
Фургон вновь поднялся, каркас его задрожал, когда он забалансировал на грани падения на самом краю шин со стороны водителя. Джек приготовился, надеясь, что он опрокинется в эту сторону, и он окажется на ногах. Но фургон отбросило обратно. Он тут же накренился на пассажирскую сторону. Джек почувствовал, как все вокруг перевернулось с ног на голову. Он оказался лежащим на плечах, прижавшись шеей к металлической боковой стенке. Автозак замер, а затем рухнул плашмя на бок. Джек почувствовал удар, будто сквозь шею его пронзило током. Толпа снаружи взвыла от радости.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
9. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 3 И 4 ЧАСОМ ДНЯ.
3:00
Оперативный центр, Федеральное здание,
Западный Лос-Анджелес
Ким Бауэр сидела на койке в подвале здания уже почти два часа. Она находилась в каком-то мини-госпитале, с несколькими койками для оказания помощи больным, с такими столбиками на колесиках с крючками вверху для капельниц и пакетов с внутривенными вливаниями и другими приспособлениями.
Металлическая дверь в палату была закрыта, но время от времени кто-то входил сюда, иногда проверить ее состояние, иногда для того, чтобы достать медикаменты из шкафа. И всякий раз, когда она спрашивала, можно ли ей отсюда уйти, мужчина или женщина быстро говорили ей «нет» и убегали.
Время шло, и просьбы Ким становились все более настойчивыми, но ответы были еще более категоричными. В те краткие промежутки времени, когда дверь открывалась, она успевала заметить федералов, некоторых в полицейской форме, а некоторых в костюмах, бегавших туда-сюда.
Но на этот раз двое охранников в форме внесли сюда третьего полицейского, вся голова у которого была забинтована. Из-под повязки у него продолжала сочиться кровь, стекавшая на лоб и на щеку. Эти двое уложили его на одну из свободных коек. К нему подошла врач — та самая женщина, которая брала у Ким кровь — и начала оказывать ему помощь.
«Простите, но мне нужно идти!», сказала Ким одному из охранников. Тот взглянул на нее, его толстое лицо под круглым шлемом было мокрым от пота.
«Поверь мне, в данный момент тебе вряд ли захочется никуда отсюда выходить», сказал он. «Там снаружи кое-какие проблемы».
«Тогда дайте мне позвонить маме», сказала Ким. «Она, должно быть, сейчас сходит с ума».
«У тебя же есть мобильный?»
«Аккумулятор сел».
Коп выглядел измотанным и раздраженным: «Пошли за мной». Он отвел ее в главный пункт управления, где вовсю кипела деятельность. «Вот». Он протянул ей трубку стационарной городской линии, а затем поспешил прочь.
Ким быстро набрала свой домашний номер. Мама взяла трубку после первого же гудка.
«Мама, это я, не волнуйся—»
«Ким! Слава богу! Где тебя черти носят! Ты знаешь, что там настоящий бунт—»
«Я в безопасности, мама. Папа отвел меня в здание еще до того, как все это началось».
«Во-первых, он не должен был туда тебя отпускать». По голосу чувствовалось, что она была вся на нервах, и Ким догадывалась, что она все это время очень беспокоилась за нее. И она была уверена в том, что как только ее телефон зарядится, она обнаружит дюжину отчаянных сообщений.
«Он же не мог знать, что все так произойдет, мама. Ты слишком строга к нему».
«Они все всё знали, Ким!», накинулась на нее мать. «Твой папа всегда знает больше, чем говорит, поверь мне. Дай мне поговорить с ним».
«Его здесь нет. Он… вышел».
Тогда мама сказала ей то, от чего у нее могли возникнуть проблемы: «Я еду за тобой».
«Не думаю, что у тебя это получится, мама. Похоже, снаружи большая заваруха». Она посмотрела на раненого охранника. «Со мной здесь все в порядке. Вероятно, следует немного подождать, пока все не успокоится». Она рассказала матери, что телефон у нее сел и пообещала перезвонить ей через полчаса. Она повесила трубку и потерла руку там, где врач взяла у нее кровь.
3:10
Лаборатория Национальной службы здравоохранения, Лос-Анджелес
Перед тем как взглянуть в микроскоп, Силия Алексис потерла глаза. День выдался тяжелым, и известия о беспорядках вокруг Федерального здания не давали ей покоя. Она знала, что Жан способен сам о себе позаботиться, но она также знала, что если он увидит, что с кем-то приключилось несчастье, он несмотря на все опасности бросится ему помогать. Она уже была свидетельницей этого еще там, на Гаити, когда они были еще детьми, и она видела, как безрассудно он себя ведет, будучи уже взрослым. Он всегда смеялся и говорил ей, что помощник лос-анджелесского шерифа просто обязан бежать туда, где несчастье, но она знала, она знала, что он всегда пытался найти возможность доказать, что он ничем не хуже, и даже лучше других. Тут речь шла о комплексе иммигранта, который он никак не мог преодолеть.
Конечно, она знала сама себя и понимала, что сама же страдала от аналогичной болезни. Сначала на последних курсах Стэнфорда, затем будучи лучшей студенткой медицинского факультета Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Она не обязана была быть лучшей, но все, что было ниже первой строчки, воспринималось ею как провал. Ее босоногое детство осталось там, на Гаити, но каким-то образом она умудрилась унести бремя Гаити с собой, равно как и тот еле заметный акцент, который она так и не смогла преодолеть в своей речи. Ее друзьям он нравился; мужчинам, встречавшимся ей на жизненном пути, нравилась его напевность, но для Силии замедленная округлость ее гласных вызывала в памяти не образы залитых солнцем пляжей и музыки Калипсо, а лишь грязных улиц и нищеты Порт-о-Пренса.
Силия прильнула к микроскопу и стала изучать предметное стекло. Кто-то пометил образец как экстренное задание — это были образцы крови, взятой у девочки-подростка. Исследовательница, поморгав от изумления, снова протерла глаза и отрегулировала резкость микроскопа. Но когда она вновь посмотрела на образец крови, картина не изменилась.
«Кен?», позвала она, выпрямившись в кресле. В лаборатории находился еще один исследователь, Кен Дайболд, работавший за столом в другом конце лаборатории. Как и на ней, на нем был стерильный костюм и маска. Исследователи надевали их в лаборатории больше в силу привычки, однако Силия почувствовала с внезапным ужасом, что в данном случае стерильность может потребоваться как никогда. «Можешь подойти сюда и взглянуть на это?»
Дайболд был неплохим парнем, но он страдал переоценкой остроты собственного чувства юмора. «Что я слышу? Королева Кариб просит помощи?», сухо спросил он.
«Просто взгляни на это», настояла она.
Кен подошел и, не садясь, посмотрел в микроскоп. Он выпрямился и взглянул на Силию, потом присел, когда она уступила ему место, и снова взглянул. «Откуда это?», спросил он наконец.
«Только что привезли из КТО Лос-Анджелеса», ответила Силия.
«КТО Лос-Анджелеса?», потрясенно спросил Кен, повысив голос на целую октаву. «Этот пациент находится на территории Соединенных Штатов?»
Силия кивнула.
«Знаешь, что это такое?», спросил он.
Силия снова кивнула: «Это филовирус. Что-то схожее с вирусом Эбола».
«—или с вирусом Марбург», сказал второй врач.
«Но это не Марбург», заметила Силия. «Форма пастушьего посоха несколько иная».
«Пациент изолирован? Когда это было обнаружено?»
«Вот это надо выяснить», сказала Силия, «пока половина Лос-Анджелеса не погибла от геморрагической лихорадки».
3:14
Федеральное здание, Западный Лос-Анджелес
Дверь опрокинувшегося полицейского фургона распахнулась. Внутрь сунулись чьи-то руки и стали по одному вытаскивать задержанных. Джек, находившийся ближе к двери, был одним из первых. Вокруг упавшего автозака образовалась небольшая толпа, радостно голосившая, когда вытаскивали очередного заключенного. Улица за толпой была почти пуста на целый квартал, но дальше Джек увидел протестующих, которые напирали на линию обороны полицейских, вооруженных щитами и дубинками. Участники беспорядков потеряли всякое благоразумие, а то и рассудок, и не обращали внимания на удары дубинок.
«Нам удалось прорваться», сказал Джеку один из протестующих, словно солдат, докладывающий обстановку другому солдату. «Эти сволочи изо всех сил пытались сдержать нас, особенно с этими проклятыми лошадьми. Но мы к вам все-таки прорвались. Вот». Человек, говоривший с небольшим испанским акцентом, держал в руках кусачки. Он зашел Джеку за спину и перекусил ими пластиковые наручники.
«Эй!», крикнул один из протестантов, наклонившись и заглянув в автозак. «Тут один ранен. Похоже, у него с ногой плохи дела». Джек взглянул туда. Это был тот самый, в синей рубашке. Он закричал от боли, когда его вытащили из автозака. Левая нога у него была переломана в районе голени, она была перебита под таким острым углом, что казалось, будто у него образовалось второе колено.
«Смотрите-ка, кого мы нашли!», крикнул кто-то из передней части фургона. Джек выглянул из-за угла и увидел, как три погромщика вытаскивают из кабины полицейского, находившегося в полубессознательном состоянии. Джек узнал в нем того самого копа, который сказал ему, что попробует позвонить в КТО. Все лицо у него было в крови, струившейся из пореза на лбу, а взгляд его был мутным и блуждающим. Он был совершенно безжизненным, как тряпичная кукла, и никому не угрожал. Но на нем была полицейская форма, а для обезумевших погромщиков этого было вполне достаточно. Один из них ударил его ногой в голову.
Джек выхватил кусачки из рук своего спасителя и оттолкнул его в сторону. Он оказался у раненого полицейского до того, как к нему успели подбежать три других погромщика и, когда еще один из них занес ногу, чтобы ударить его, Джек пнул его в ту ногу, на которой тот стоял на земле. Погромщик вскрикнул и упал. Двое других удивленно посмотрели на Джека. Джек ударил одного из них в живот рукой, в которой держал кусачки. Резцы кусачек вонзились тому в живот, и он рухнул на землю. Третий схватил Джека за рубашку, но Джек ударил его головой в нос и отбросил назад.
«Ты что, на хрен, делаешь!», крикнул тот, который притащил кусачки.
«Он не из наших!», закричал белобрысый пацан, которого только что вытащили из фургона. «Он коп!»
Но теперь Джек уже был копом с пистолетом, он вытащил у полицейского табельное оружие. Он поднял ствол 9-мм Беретты и навел его прямо на того, который освободил его кусачками. «Все свободны. Все, кроме него». Он кивнул на человека в синей рубашке, лежавшего на земле. «Все остальные уходите. Быстро».
Человек, стоявший под дулом пистолета Джека, сказал: «Херня. Ты не станешь—»
Джек нажал на курок, и пуля просвистела рядом с ухом мужика с кусачками. От звука выстрела все сжались от страха. И только Джек стоял твердо и непоколебимо. «Я сказал быстро».
Толпа разбежалась. Джек проследил за ними, пока они не оказались на таком расстоянии, что перестали представлять собой какую-либо угрозу. Он поспешно опустился на колени рядом с полицейским, который сумел собраться с силами и посмотрел на Джека. «Ты в порядке?», спросил Джек.
«Ч-черт, нет», сказал коп. «Спасибо. Ты… спас…»
«Потом», сказал Джек. «Похоже, о нас с тобой забыли». Он посмотрел в сторону Федерального здания, но полицейских нигде не было видно. Все они находились либо внутри здания, либо преследовали восставших. Он сорвал у него с воротника рацию: «Диспетчер, это—», он оглядел его, пытаясь найти его фамилию, но не нашел ее у раненого на форме.
«Агастонетти», слабым голосом произнес тот.
«Говорит полицейский Агастонетти», сказал Джек. «Нападение на сотрудника полиции, на углу Федерал и Уилшир. Недалеко от Федерального здания. Сотрудник ранен». Он отключил связь, когда на другой стороне линии что-то пронзительно прокричали в ответ. Чем меньше подробностей они будут знать, тем быстрее отреагируют.
Джеку нужна была помощь, но не сейчас. Он подскочил к человеку в синей рубашке и присел рядом с ним. Тот дрожал и рыдал от боли. На его штанине видна была кровь, и Джек сразу же понял, даже не заглядывая под брюки, что перелом был тяжелым. Ему перебило голень в тот момент, когда полицейский фургон перевернулся.
Джек схватил одной рукой его лицо и повернул его подбородок так, что их глаза встретились: «Имя».
Молодой человек снова всхлипнул, но ответил: «Касым Тюркель».
«Касым, у тебя скоро будет шок», спокойно сказал Джек. «У тебя раздроблена нога и открытое кровотечение. Ты умрешь, если я сейчас тебе не помогу. Ты хочешь умереть?»
Касым покачал головой.
Джек сел и вздохнул. «Лично мне все равно, хочешь ты или нет. Может, выживешь, может умрешь, мне все равно». Касым в ужасе посмотрел на него. Джек продолжил. «Так что если ты хочешь, чтобы мне было не все равно, и чтобы я тебе помог, тем или иным способом, все будет зависеть от того, как ты ответишь на несколько следующих моих вопросов. Ты понял?»
Касым кивнул.
Джек в ответ с удовлетворением на него взглянул. Он ткнул стволом Беретты прямо туда, где у Касыма была сломана нога. Касым закричал. «Хорошо. Тогда начнем».
3:18
Лаборатория Национальной службы здравоохранения, Лос-Анджелес
Силия встала, когда вошел Илай Холлингсворт, директор НСЗ. На нем был стерильный костюм, наскоро наброшенный поверх делового костюма. «Покажите», коротко сказал он.
Селия отошла в сторону и дала ему возможность изучить образец взятой крови. Когда он через некоторое время выпрямился, его лицо стало мрачным, и выглядел он теперь гораздо старше своих сорока семи лет. «Данные, которые вы получили по этому образцу, совпадают с той информацией, которую мы только что получили из Бразилии. Местные власти в провинции Минас-Жерайс обнаружили у себя в хижине одного из местных. На вид его тело выглядело так, будто оно было разорвано на куски, но выяснилось, что разрывы кожи не были вызваны нападением. Кожа вскрылась из-за геморрагической лихорадки неизвестного вида, ранее не зарегистрированной».
«Большинство геморрагических лихорадок родом из Африки», заметила Селия.
«Но не этот вид», предположил Холлингсворт. «По крайней мере, если исходить из имеющихся данных. Пока что это единичный случай. Это произошло в местности без стерильности и без высокой вероятности перехода от одного носителя к другому. Никто бы не стал завозить туда эту болезнь, нет смысла. Поэтому мы должны предположить, что она возникла именно там».
«Но теперь она здесь», сказала Силия. «У нас есть информация о пациенте, который находится здесь? Он бывал в Бразилии?»
«КТО нас пока не информировал, по соображениям безопасности. Пока нам известно лишь то, что заражение произошло, вероятно, сегодня утром, около девяти часов», ответил Холлингсворт. «И еще одно. Есть одно отличие между этим вирусом и тем, который в Минас-Жерайс. Наш, кажется, воспроизводится медленнее. Думаю, местный пациент не будет опасен в течение примерно двадцати часов или даже более после заражения. От бразильского штамма жертва умерла в течение менее двенадцати часов».
«Таким образом, мы имеем дело с двумя штаммами», сказала Силия. «И у нас нет вакцины ни от одного из них».
3:23
Федеральное здание, Западный Лос-Анджелес
Касым Тюркель снова закричал, но на безлюдной улице его крики прозвучали слабо и в пустую. Блондин почти даже не касался его, но продолжал тыкать дулом своего пистолета прямо в ту рваную рану, туда, где его нога согнулась под неестественным углом.
«Ты входишь в Движение за независимость Восточного Туркестана?»
«Да».
«И вы наняли Аймана аль-Либби, чтобы он приехал в нашу страну и произвел теракт на саммите Большой восьмерки?»
Ответа не последовало. Тычок, еще тычок дулом пистолета.
«Да, да!», вскрикнул Касым.
«Что он задумал?»
«Я не знаю».
Тычок, еще тычок.
«Не знаю! Я не знаю!», вскричал он по-уйгурски, а затем по-английски.
«Ему нужна была чья-то помощь по прибытии сюда», сказал Джек. «Куда он направился? С кем он контактировал?»
«Я не—»
Тычок пистолетом.
«Aххх!», заревел Касым. «Я… Я до этого никогда с ним раньше не встречался. Мы отвезли его туда, но мы ждали снаружи. Я не знаю, что ему было нужно».
«Имена», угрожающе произнес Джек.
«Ф-Фарриджан».
Тамар Фарриджан. Джек знал его. Он был скупщиком краденого и торговцем наркотиками, из тех, кто обычно играл мелкие роли. Он был когда-то осведомителем КТО и старался избегать неприятностей, продолжая играть ту же полезную роль. Но если он продавал оружие таким ключевым игрокам, как аль-Либби, пришло и его время.
«Что конкретно он купил?»
«Бомбы. Или ракеты. Что-то взрывающееся. Я не видел, что именно».
«Когда он собирается устроить теракт?», спросил Джек. «И где?»
Ответа не последовало. Он ткнул стволом в ногу Касыма, но тот лишь вскрикнул и заревел на своем родном языке. Джек не стал его дожимать — он бы сильно удивился, если бы аль-Либби стал делиться своими планами с работодателями.
«А вирус?», спросил он, подумав о Ким.
«Ч-что?», ответил Касым. В его голосе послышалось неподдельное недоумение.
«Вирус!», сказал Джек, ткнув его в ногу сильнее.
«Не знаю, не знаю, мне ничего об этом неизвестно!», стал настаивать Касым, как только перестал кричать. «Что за вирус?»
Джек поверил ему.
3:29
Генеральное консульство Китайской Народной Республики,
Лос-Анджелес
Китайское консульство находилось в центре города, неподалеку от Вермонта и Уилшира, в двух шагах от Лафайет-парка. Езда на бешеной скорости по скалам Малхолланд-драйв с объездом зоны беспорядков, гонка по изгибам каньона Лорел, а затем жесткий поворот налево по Третьей улице, не обращая внимание на красный свет и еще менее на то, чтобы уступать кому-либо дорогу, – все это позволило Нине Майерс добраться до здания консульства менее чем за полчаса.
Ее уже ждали. Скромная и сдержанная молодая женщина в сером костюме бегло взглянула на ее документы, затем тихо что-то сказала по-китайски в крошечный наушник, а затем поднялась и проводила Нину в боковую комнатку с низким, но широким столом, окруженным толстыми кожаными креслами. Когда они шли туда, туфли ее ступали почти бесшумно.
«Воды?», единственное, что она спросила. Когда Нина отказалась, она слегка поклонилась и исчезла.
Спустя мгновение вошел Ричард Хонг, настолько же шумно, насколько робка и тиха была девушка.
«Г-жа Майерс, как поживаете?», спросил он на прекрасном американском языке, энергично пожав ей руку, опустившись на диван напротив нее и положив ногу на ногу. Стол, предназначавшийся скорее для кофе, чем для переговоров, в высоту достигал лишь его поднятой ноги, и он стал постукивать ногой по нему, беспечно, но еле заметно. «Чем могу помочь?»
Нине знала эти игры и не хотела в них играть. Она решила отбросить дипломатические условности, хотя бы по той причине, что знала, что это не в обычаях китайцев: «Вы можете рассказать мне, почему китайское правительство никогда не говорило нам о том, что Маркус Ли – на самом деле не Маркус Ли, а Нурмамет Тумен, и зачем он дает деньги ETIM».
Если бы Нина запрыгнула бы на стол и влепила бы ему пощечину, то и в этом случае она не смогла бы ошарашить Хонга сильнее. Китайский чиновник выпрямился, и дипломатическая маска на его лице растаяла. Его черные глаза сверкнули. Он посмотрел на нее, затем быстро на дверь, а затем вновь на нее, и в этот момент Нина поняла сразу три вещи: помещение прослушивается; ее обвинения были настолько серьезны, что Хонг подумал, что в комнату могут ворваться люди; и все это было устроено теми, кто стоит гораздо выше Хонга.
Хонг попытался прийти в себя, твердя заученную фразу: «Никакого ETIMа нет».
Нина начала это оспаривать, но Хонг отмахнулся от нее, частично придя все-таки в себя и вновь обретя остатки своей прежней любезности: «О, конечно же, немногочисленные недовольные всегда существуют», сказал он. «Но называть их настоящей организацией – это все равно что назвать «Лос-Анджелес Клипперз» настоящей баскетбольной командой, не так ли? Формально да, но в реальности они ничего не значат».
«Ну, они достаточно реальны, чтобы получить два миллиона долларов. И Тумен тоже достаточно реален, чтобы перевести их им. Он также, по-видимому, достаточно умен, чтобы изменить свое досье так, чтобы никто не заметил, что он изменил свое имя, и что он вырос в очаге восточно-туркестанского сопротивления в Урумчи».
Хонг впился в нее явно не дипломатичным взглядом. Она не испугалась. Мало кто мог ее испугать, и никого из них в этой комнате не было.
Раздался приглушенный звонок. «Простите», сказал Хонг и ловко вытащил из кармана мобильный телефон. Он открыл его и прослушал говорившего, пробормотал что-то на китайском и сунул телефон обратно себе в карман.
«Г-жа Майерс, вот что я могу вам сказать: г-н Маркус Ли, или, как вы его называете, Нурмамет Тумен, никакой угрозы вам или Соединенным Штатам в любом случае не представляет. Между нами говоря, он бывший офицер Народной армии Китая, и если вы не догадываетесь, о чем я, тогда вы не тот человек, за которого я вас принимаю». То есть Хонг хотел сказать, что "Он шпион, и вы тоже, наверное, шпионка, так что вы все сами должны понимать". «Ему изменили имя, для защиты его жизни, но я торжественно клянусь вам от имени Народной Республики, что он давно в отставке». Хонг подчеркнул эти два слова – "в отставке".
«У него уйгурское имя», сказала Нина, мысленно поблагодарив Джейми Фаррелл и других аналитиков КТО за урок географии, которые она получила, пока ехала сюда. «А до того, как он уволился, он работал в Синьцзян-Уйгурском автономном районе? Он был внедрен в ETIM?»
Ричард Хонг встал и тепло улыбнулся, как будто Нина только что сказала ему "До свиданья", а не задала вопрос, пытаясь что-то узнать: «Рад был с вами познакомиться», сказал он в своей непринужденной американской манере. «Надеюсь, мы еще увидимся». Он поклонился и пожал ей руку, упорно игнорируя тот факт, что она еще не встала. «Чудесного вам дня». После чего он вышел, оставив Нину в комнате одну.
3:40
Федеральное здание, Западный Лос-Анджелес
Джек бросил допрашивать Касыма Туркеля, когда тот потерял сознание. Он понял, что вытряс из него все, что нужно, когда Туркель назвал ему имя Тамара Фарриджана. Он надеялся выяснить что-нибудь о вирусе, но не удивился, что Туркелю ничего об этом не было известно. Айман аль-Либби был печально известен тем, что старался никогда не раскрывать свои карты, и не раз приводил в негодование своих клиентов, утаивая от них информацию.
В этот момент по Уилшир-бульвару прокатился рев, будто от прорвавшей дамбу воды. Джек взглянул на восток и увидел, что полицейская линия обороны оказалась прорванной, и полицейские стали отходить назад. Демонстранты прорвали их строй и разлились по всей улице, словно вода из водохранилища, внезапно залившая высохшее русло реки. Идиоты, подумал Джек. В ответ на это полиция лишь вновь выведет кавалерию с резиновыми пулями. И во имя чего?
Джек оставил Туркеля на улице, с намерением, чтобы его позже забрало ФБР или другие агенты КТО. Со сломанной до такой степени ногой он никуда не денется. Но вот раненный полицейский – это другое дело. Джек вернулся к нему.
«Идти можешь?», спросил он.
Коп покачал головой: «Только если сделаешь так, чтобы улица перестала раскачиваться».
«Давай». Джек помог ему подняться и закинул его руку себе на плечо. Вместе они заковыляли к Федеральному зданию, мимо выстроившихся в ряд каменных тумб высотой по пояс, затем по траве и добрались до стеклянных дверей. Стоявшие там внутри полицейские открыли им двери и затащили их внутрь. Вместе с ними была женщина с короткой стрижкой. Она протянула Джеку Бауэру руку.
«Агент Бауэр, Синтия Розен». Джек вспомнил ее имя из своих телефонных переговоров.
«Спасибо за помощь. Не одолжите мне машину на время? Мне нужно вернуться в КТО. Это срочно».
Розен оторопела: «Ммм... да. Но ваша дочь—»
Ким. Джек почувствовал, как у него сжалось сердце, первородный инстинкт отцовских чувств, защитить свою дочь. Примененная им уловка взять ее под стражу была достаточно мудрёной. Теперь, когда непосредственная опасность миновала, ему больше всего на свете хотелось одного – обнять ее и защитить в отцовских объятьях. Но он ни на секунду не сомневался в том, что она действительно подверглась заражению смертельным вирусом. По словам его похитителя, у нее осталось несколько часов до того, как она окажется в опасности или даже станет заразной. А это означало, что лучший способ защитить ее – это найти тех людей, которые подвергли ее такой опасности, заставить их вылечить ее, а затем заставить их заплатить за это.
«Вы можете отправить кого-нибудь с ней, чтобы отвезти ее домой, агент Розен?», спросил он. «Мне надо ехать. Это срочно. А теперь, пожалуйста, покажите мне машину».
3:47
Маунтенгейт-драйв, Лос-Анджелес
Белый грузовик с надписью «Санчес – Озеленение и благоустройство» на боку остановился у начала круглого проезда к дому, там, где его остановил агент Секретной службы. На агенте Секретной службы были джинсы и футболка, но его коротко остриженные волосы, угловатое телосложение и властный вид выдавали его с головой. Конечно, аль-Либби и без этих примет знал, что тот был агентом. Его предупредили, что дом может занять Секретная служба.
«Я могу вам чем-то помочь?», спросил молодой человек.
«Думаю да», сказал аль-Либби, имитируя мексиканский акцент, почти такой же, как у убитого им садовника. С небольшой, лишь однодневной щетиной, смуглой кожей и акцентом он вполне мог сойти за латиноамериканца. Он проделывал это уже неоднократно, пересекая границу Соединенных Штатов, даже при том, что его дважды останавливали и депортировали, один раз в Сальвадор и другой раз в Гватемалу. «Я здешний садовник. Что-то не так––?»
Агент Секретной службы кивнул, как будто он ожидал прибытия садовника, а это действительно было так. Он отошел от грузовика, отвернулся и что-то пробормотал в микрофон у себя на руке. Минутой позже входная дверь открылась, и из нее появился Нурмамет Тумен (которого он должен был называть Маркусом Ли), в сопровождении другого агента Секретной службы, в костюме.
«Все в порядке, мистер Ли?», спросил аль-Либби встревоженным голосом. «У меня есть грин-карта».
Тумен кивнул на него: «Да, это он, конечно это он», сказал он агентам Секретной службы.
Тот, который был в костюме, кивнул: «Хорошо, пропусти его».
Айман аль-Либби наградил их в высшей мере нервной улыбкой и осторожно поехал на своем грузовике вперед.
3:49
Санта-Моника, Калифорния
Его настоящее имя было доктор Бернард Коупленд, и еще некоторое время назад он планировал спасти мир.
Он ввалился в свой богатый и модный дом на Четырнадцатой улице к северу от Монтана-авеню в Санта-Монике, закрыл дверь и в изнеможении повалился на пол. Он вытащил из кармана небольшой сверток и развернул его, в нем оказался пучок листьев маракуйи. Он сунул себе в рот два из них и с облегчением вздохнул.
Коупленд уже в течение двух десятилетий осознавал, что мир катится в пропасть. Он видел, как род человеческий неустанно уничтожает собственную окружающую среду, когда он еще работал в бассейне Амазонки студентом-биологом. Вскоре после получения степени доктора философии он поступил на службу в Агентство по охране окружающей среды, посвятив все свои силы борьбе правительства за сохранение среды обитания человека. Но семь лет работы в этом Агентстве дали ему лишь познание истинного значения лицемерной подмены понятий, ибо оказалось, что на него давили, заставляя не противостоять застройщикам, а лишь оправдывать соглашения с ними. Правительство отыскивало всяческие оправдания своему снисходительному отношению к предприятиям, отравлявшим реки, выбрасывавшим парниковые газы в атмосферу и превращавшим акры полных жизни лесов в пастбища для скота. Испытывая к этому отвращение, он ушел. Чтобы скрыть свои намерения, он пошел работать на врага, продавшись исследовательской фирме, изучавшей лечебные свойства фауны бассейна реки Амазонки, которые могли быть применены в медицине. Это дало ему предлог вернуться туда, в страну, которую он полюбил, и это дало ему крышу. Фирма, в которой он работал, являлась агентом промышленного лобби, и он высоко нес это знамя публично, громко и неустанно.
Однако частным образом, тайно, он стал устанавливать отношения внутри подлинно экологического движения. Сначала он тайно встречался с членами «Гринпис» и «Сьерра-клуба», но сразу же понял, что они слишком ручные для его целей. Он работал внутри правительственной машины и знал, что она перемалывает всё, медленно и неумолимо уничтожая всё на своем пути. Чтобы ее остановить, потребуются гораздо более радикальные меры, чем те, на которые были готовы пойти они. Однако постепенно и со временем его участие в «Сьерра-клубе» позволило ему установить контакты с более радикальными сектами, пока в конце концов он не стал пить кофе с членами «Земли превыше всего!» и отправляться в походы с «Фронтом освобождения Земли». Будучи предусмотрительным, он сохранил свое имя в тайне, воспользовавшись прозвищем из излюбленного чтива эко-террористов «Банда разводного ключа». Над его ником, «Редкий Гость Смит», неоднократно ржали или посмеивались, однако оно помогло ему сохранить свою анонимность.
Коупленд не был идеалистом-утопистом. Он не намеревался возвращать мир в состояние какого-то допотопного рая. Он не был ни радикальным вегетарианцем, ни спасателем животных. Он был ученым. Изучая научные данные, он пришел к неизбежному выводу: человечество не может продолжать уничтожать землю без серьезных последствий. Кто-то должен остановить людей от продолжения следования по этому разрушительному пути, и плохо это было или хорошо, но Бернард Коупленд избрал для этой миссии себя самого.
Несколько лет он занимался осуществлением малозначительных террористических акций: поджогов изолированных подсобных зданий, принадлежавших лесопромышленным компаниям, шипованием деревьев. Но он и тогда прекрасно понимал, что это лишь детские упражнения. Он может зашиповать миллион деревьев, но это не остановит мир от самоуничтожения.
Сначала он пытался использовать свой научный опыт и репутацию, пытаясь убедить компании сохранять его первую любовь, Амазонку. Он публиковал статьи с описанием лечебных эффектов тубокурарина – природного релаксанта мышц, который помогал пациентам с болезнью Паркинсона; он читал лекции о растении Podophyllum peltatum, известном также как корневище мандрагоры, являющемся источником этопозидов, используемых для борьбы с раком яичек. Как, спрашивал он, можно продолжать уничтожение Амазонских лесов, когда они снабжают нас лекарствами от наших болезней?
Но все это оказалось напрасным. Несмотря на то, что открытия такого рода и мотивировали некоторые компании обещанной прибылью, слишком большие деньги делались просто на вырубке лесов и на расчистке мест для пастбищ или строительства недвижимости. С годами Коупленд пришел к пониманию основного принципа человеческой природы: жадность, алчность были мощным, но вторичным фактором. Главной движущей силой рода человеческого как биологического вида является страх. Недостаточно показать человеческим существам, что Амазонка может принести им прибыль. Он должен был наполнить их сердца страхом смерти и затем показать им, что Амазонка является их спасением.
Годами он продолжал работать, сохраняя это убеждение, но без четко сформулированного плана, пока, совершенно случайно, не обнаружил целебных свойств в смоле дерева "кротон лехлера" в Бразилии: смола эта носила эффектное название "Сангре-де-Драхо", или «Кровь Дракона». Затем, в силу стечения обстоятельств или в силу своего злого умысла (Коупленд в точности не был уверен ни в том, ни в другом), он обнаружил вирус – настолько смертоносный, что он никогда не распространялся дальше самых глубинных и отдаленных областей Амазонии. Такова была уникальная особенность самых страшных вирусов, заключавшаяся в том, что без искусственного содействия они по сути не способны распространяться: они просто слишком быстро убивают своих носителей. Этот вирус был вариантом геморрагической лихорадки, дальним родственником лихорадок Марбурга и Эболы в Африке. Коупленд был биологом, а не антропологом, но у него имелась своя теория, заключавшаяся в том, что этот вирус погубил Империю Майя. Обычный штамм, который он обнаружил в стае обезьян-капуцинов и был для них безвредным, убивал человека примерно за 24 часа. В глубинных районах Амазонии зачастую требовалось больше недели, чтобы выбраться из глухих джунглей и добраться до какого-нибудь вида транспорта. Исследователи и путешественники могли «обнаружить» этот вирус тысячу раз за последние три или четыре столетия, но никто из них просто не смог бы выжить достаточное долго, чтобы занести его в цивилизацию.
Вирус этот в своем изначальном природном виде был ужасающим. В течение 24 часов он вызывал появление высыпаний и поражений на коже, которые распространялись так быстро, что кожа, казалось, лопалась и отваливалась, словно разодранная гигантскими когтями. Некоторые туземцы, жившие в маленьких деревушках на окраинах глухих джунглей, рассказывали истории про "una de gato" – "унья-же-гато", или "кошачьем когте".
Так Бернард Коупленд нашел свое оружие.
Однако, с кривой усмешкой заметив, что он больше не в состоянии сопротивляться вмешательству человека в природу, как и все остальные, Коупленд использовал свои знания, чтобы «улучшить» "Кошачий коготь". Он стал выращивать все более агрессивные штаммы, пока не выработал тот штамм вируса, который убивал в течение 12 часов.
Его план был простым, но нельзя было не признать его ужасным. Он заразит влиятельных и известных людей и заставит их публично признать необходимость сохранения тропических дождевых лесов, что даст им лекарство от вируса, изготовленное из растения "Кровь Дракона". Если они этого не сделают, они умрут.
Конечно, осуществить это было совсем не просто. Коупленд потратил несколько лет, чтобы собрать команду из числа эко-террористических группировок, некоторые из которых были даже радикальнее его самого. Некоторые даже предлагали просто распространить вирус по всему миру, а затем, через день, распространить информацию о противоядии. Сделать вирус всепроникающим, говорили они; это лучший способ создать гарантию того, что человечество нуждается в тропических лесах.
Коупленд от этого отказался. Он был ученым, и как ученый он просчитал риски и пришел к выводу, что в его варианте погибнут, возможно, многие. Но если вирус просто выпустить во всю человеческую среду, погибнут тысячи, а может быть, и миллионы людей. Такой цены можно было избежать, и поэтому ее нужно было избежать. Коупленд также изучил действия таких классических террористических группировок, как ООП и Аль-Каида, и понял, в чем заключался их метод: важно не то, сколько людей вы убили, а скольких вы запугали.
Шло время, и небольшая армия Коупленда росла, хотя мало кто знал, кто он на самом деле и как его настоящее имя. Он продолжал пользоваться своим позывным "Редкий Гость Смит", а свою группу называл "Бандой разводного ключа", найдя в этом нелепом и смехотворном названии превосходное прикрытие, так как никто, за исключением преданных идее, не воспринимал их всерьез. Он нашел людей самых разных убеждений и в бизнесе, и в университетах, и даже в структурах власти, которые были преданы идеям сохранения окружающей среды. И когда было объявлено о проведении саммита Большой восьмерки в Лос-Анджелесе, он понял, что готов.
Или ему так казалось. Бернард Коупленд, рухнувший на пол своего дома в Санта-Монике, больше уже не был тем Смитом, которого люди видят очень редко. Тот Смит рассыпался в прах среди беспорядков у Федерального здания, преследуемый полицией и шедшим за ним по следу федеральным агентом. Смит применил один из своих фокусов на Джеке Бауэре, это был химический маркер, с которым его компания экспериментировала в Амазонии, чтобы следить за этим агентом, и что в результате? – выяснилось, что Бауэр его перехитрил. Смит поручил одному из своих последователей по-настоящему заразить дочь этого человека, но он не считал, что ее жизни угрожает опасность. У него имелось несколько доз вакцины, и нужно будет просто доставить ее ей, это несложно. Тем временем любой, кто начнет изучать вирус в ее крови, будет достаточно им напуган, чего в конечном итоге ему и хотелось.
Однако, после этого все его планы рассыпались в прах. Эта женщина-детектив…
Коупленд содрогнулся, вспомнив тот момент, когда она упала на его драгоценные ящики со смертоносными стеклянными пробирками. И теперь Коупленду нужна была эта вакцина для самого себя. Он не мог быть уверенным, подвергся ли он с Фрэнки или нет воздействию одного или обоих штаммов. Детектив, без сомнения, подверглась.
«А она и понятия об этом не имеет», пробормотал он, несколько несвязно из-за маракуйи. «Ни малейшего представления. Она может убить тысячи людей».
«И что с того?»
Коупленд сел, сердце у него ёкнуло.
«Успокойся, это я», сказала Фрэнки Микелмес.
Она стояла в дверях одной из дальних его комнат и была так спокойна, будто вообще ничего не произошло. Он встал и подошел к ней, немного одурманенный маракуйей, и обнял ее. Он поцеловал ее, но он был настолько возбужден и одурманен, что не заметил, что губы ее не излучали ни тепла, ни страсти.
«Не говори так – "И что с того?"», сказал он, наконец, «не говори так. Ты знаешь, "что с того". Я даже не знаю, воздействию какого именно штамма она подверглась. Может, менее чем за сутки она станет способной заражать людей и распространит болезнь по всему городу. Мы должны кого-нибудь предупредить об этом».
Фрэнки пожала плечами, высвободилась из его объятий и села в кресло.
«У тебя ведь есть дозы вакцины?», спросила Фрэнки, почти лениво.
«Конечно есть. Но я должен теперь приготовить еще. Для нас с тобой».
«Какой штамм, как ты думаешь?», спросила она.
Коупленд покачал головой: «Откуда я знаю? Мы успеем, если поторопимся. Я позову остальных. Они помогут».
Фрэнки кивнула: «Я сама им позвоню. Скажи мне кому».
Тут Коупленд запнулся. Секретность являлась частью системы его защиты, как самого себя, так и вируса. Мало кто из членов его банды знал всех остальных, и в качестве гарантии от злоупотреблений он не говорил тем, кто готов был применить вирус, где была спрятана вакцина от него. Благодаря этому ни у кого не возникало охоты безответственно пускаться в какие-либо авантюры с самим вирусом.
«Хорошо», сказал он неуверенно. Он подошел к книжной полке, чтобы взять контактные данные своих коллег.
«Ладно. Но больше никого не предупреждай. Это болезнь. Лекарство имеется. Распространите болезнь и скажите, где найти лекарство. Лучший способ добиться своего».
Так грубо и жестоко, подумал он, хотя почувствовал приятный трепет где-то внутри. «Мы должны их предупредить», повторил он. «И мы должны найти возможность скрыться. Нужно самим принять антивирус, а затем бежать. Она видела мое лицо. Она знает, что в этом замешана ты. И еще этот федеральный агент. Не могу поверить, что федералы так быстро сели нам на хвост. Рано или поздно они нас найдут».
Фрэнки кивнула: «Это правда. Но ты знаешь, что мы знаем людей, которые нам могут с этим помочь. Люди с большим опытом скрываться от властей».
Ее слова подействовали на Коупленда даже сквозь наркотическую одурь. Он отложил книгу со списками своих контактов и ощетинился. До него вдруг дошло, что ему ни в коем случае не следует говорить Фрэнки, где найти вакцину. «Ни в коем случае».
«У тебя есть их контакты», заметила она. Она протянула руку к журнальному столику и подняла тяжелый кусок нефрита. Коупленд десятки раз рассказывал ей о том, как он нашел его во время одного из своих путешествий в глухие дебри. Ей всегда нравился его вес и неровные края. «Ты же сам хотел многому научиться у них».
«Но их взгляды! Как они добиваются своих целей!», с отвращением выпалил он. «Мы не станем их повторять. Они хладнокровные убийцы. Их цели мелочны. Мы же пытаемся—»
«—спасти планету», сказала она, как подросток, передразнивающий своего отца. «Ну, наградой тебе станет тюремная камера, когда тебя поймают. А эти люди могут вывезти нас из страны».
Коупленд покачал головой: «Я не общался с ними уже несколько месяцев. У меня нет возможности связаться с ними».
«У меня есть».
Глаза у Коупленда сузились. Он заставил себя прорваться сквозь пелену транквилизатора и сосредоточиться на ней. «Ты? Как ты сумела — ты говорила с ними?»
Она сказала «да» без малейшего раскаяния.
«Они хотят одного — убивать людей. Им не нужна никакая вакцина», твердо ответил Коупленд, стараясь оправиться от шока. «Это абсолютно точно».
Он направился к телефону: «Мы должны кому-нибудь позвонить. Предупредить об этой женщине-полицейском. Чтобы ее поместили в стерильное помещение, пока она не стала заразной». Он поднял трубку.
Фрэнки Микелмес встала, подняла тяжелый кусок нефрита и со всей силы ударила им Коупленда по затылку. Ее всегда интересовало, сколько ударов потребуется, чтобы его убить, и теперь она была полна решимости это выяснить.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
10. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 4 И 5 ЧАСОМ ДНЯ.
4:00
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Райан Шапель ворвался в кабинет Кристофера Хендерсона, лицо у него было красным и надутым от важности, он был похож на собачонку, охранявшую свое место.
«Бауэр». Шапель произнес это слово так, как будто оно оставляло у него неприятный привкус во рту.
«Его здесь нет», сказал Хендерсон. «А в чем дело?»
«А вот в чем», сказал директор, протянув ему мини-диск, как будто сам факт того, что он держал его в руках, доказывал его правоту.
Хендерсон взял диск, открыл CD-дисковод и нарочито аккуратно и осторожно вставил его. Выскочила программа просмотра видео, и через пару минут Хендерсон уже смотрел цветную видеозапись, на которой Джек Бауэр сидит на корточках рядом с опрокинутым полицейским фургоном. Лицо его было видно плохо — видео было нечетким, и Джек на нем был заснят под углом — но Хендерсон узнал ссутулившиеся плечи Бауэра и его соломенного цвета волосы. Он говорил с каким-то мужчиной в синей рубашке — Хендерсон понял, что это Касым Туркель, который, похоже, был в наручниках и лежал на земле. Время от времени Бауэр тыкал дулом пистолета ему в ногу, и тот дергался.
Хендерсон понял, что сейчас произойдет, однако не собирался облегчать ему задачу: «И что?», угрюмо спросил он.
«А то, что есть видео, на котором агент КТО в открытую пытает человека!»
Хендерсону очень хотелось бы возвести стену между собой и ругавшимся Шапелем. «Ты же знаешь Джека. У него имелись на то причины—»
«Я уверен, что у Бауэра имелись на это основания. Но также я уверен в том, что они мне не понравятся. И я еще больше уверен в том, что если это видео появится в вечерних новостях, то это станет пиар-катастрофой!»
«Скрой эту запись. Откуда она взялась?»
Шапель стал расхаживать по кабинету, не в силах сдержать свое возмущение. Иногда он умел быть холодным, как лед, но Бауэр, кажется, пробуждал в нем все самое худшее. «В том-то и загвоздка. От демонстранта. Да нет, от какого такого "демонстранта"? Один из погромщиков заснял его на видео. Наверное, один из тех самых, которые разгромили полицейский фургон. И этот тип хочет, чтобы мы у него его купили за полмиллиона долларов. В противном случае он пойдет в Си-Эн-Эн».
Хендерсон потер виски. Видео было беспощадным. А контекст не имел значения. Достоянием гласности станет факт жестокого обращения федерального агента с подозреваемым, и никто не обратит ни малейшего внимания на то, что подозреваемый является террористом, поставившим под угрозу жизни людей, а у того, кто его допрашивает, осталось несколько часов, чтобы спасти эти жизни. «Значит, нужно выкупить ее у него, или запугать, и он сам откажется от сделки».
«Может быть», сказал Шапель. «Потому что иначе я поставлю Джека Бауэра на место и с позором привлеку его к ответственности».
4:08
Брентвуд
Мерси Беннет следовала за Смитом, пешком, от Федерального здания, из Западного Лос-Анджелеса, до Санта-Моники. По-видимому, он посчитал, что потерял ее в толпе, когда она замешкалась и остановилась, глядя на Джека Бауэра, и она сделала все, чтобы он остался при таком своем убеждении. Следить и идти за ним казалось в наши дни нелепостью — его должны были преследовать две или три группы, и пешком, и на машинах, меняя водителей и одежду. Но оказавшись без рации и без телефона, Мерси не могла вызвать поддержку.
Поэтому она прибегла к тактике шпионского передвижения, стараясь держаться как можно дальше от него, но не теряя его из вида, и как можно чаще старалась прятаться за припаркованными машинами, уличными знаками и другими препятствиями. Коупленд двигался как-то зигзагообразно, один квартал на север, затем один квартал на запад, и так снова и снова. Дважды ей казалось, что она его потеряла, однако она следовала этой его манере передвижения и вновь находила его. Когда она его на какое-то время теряла, это даже помогало ей, так как это уменьшало ее шансы быть замеченной.
В конце концов оказалось, что путь его лежал в престижный район Санта-Моника над Монтана-бульваром. Оказавшись там, он явно расслабился. Идти он стал медленней и, хотя она была слишком далеко от него, чтобы сказать наверняка, у нее сложилось впечатление, что плечи его были теперь не так напряжены и сгорблены. Теперь он находился почти у себя дома.
Свое бегство он закончил у хорошо благоустроенного кирпичного дома на Четырнадцатой улице, в таком доме, какой она никогда бы не смогла себе позволить на свою государственную зарплату. Она понаблюдала за тем, как он вошел в этот дом, а затем сделала последний рывок, добежав до большого дуба, росшего у дорожки у другого дома напротив, и частично укрывшись за припаркованным там Шевроле Тахо. Она посидела там с минуту, отдышавшись и решая, что делать дальше, как вдруг в проезд, ведущий к дому Смита, въехала Тойота Приус. Мерси чуть не выругалась вслух, когда увидела, как из машины вылезла Фрэнки Микелмес и поспешила внутрь. Несколько минут спустя Фрэнки появилась вновь, неся в руках несколько небольших чемоданчиков. Она сделала второй заход, вынеся еще несколько чемоданчиков, а затем села в машину и уехала. Мерси поборола иррациональное желание запрыгнуть на капот автомобиля и силой не дать ему выехать. Но в конце концов она решила, что не Фрэнки является ее целью. Она сосредоточилась на Смите.
Она просидела с другой стороны улицы еще несколько минут, собираясь с силами и обдумывая свой следующий шаг, и тут увидела, как к ней приближается женщина средних лет с круглым лицом и шикарной банданой на лысой голове, выгуливавшая собачку. И женщина, и собака шли как-то устало.
«Простите», спросила Мерси, «не хотелось бы вас беспокоить, но у вас нет мобильного телефона?»
Женщина внимательно посмотрела на Мерси: «Зачем вам?»
«Я офицер полиции. Я потеряла свой жетон и рацию во время преследования, и мне нужно позвонить в отделение. Это срочно».
«У вас нет жетона?»
Мерси покачала головой.
Женщина оценивающе посмотрела на нее. Мерси почти представила себе, о чем она сейчас думает: ее рассказ не слишком правдоподобен… но кто станет утверждать, что она из полиции, и ей нужен мобильный телефон, если она действительно таковой не является?
«А почему я должна вам верить?»
«В любом случае я никакого вреда вам не причиню», заметила Мерси. «Вы постоите рядом, пока я буду звонить».
Женщина еще раз подумала, пожала плечами и протянула ей свой небольшой серебристый телефон-раскладушку. Мерси набрала 911. На этот раз она дозвонилась — беспорядки, догадалась она, наконец, стали утихать, благодаря полицейскому усилению и усталости протестующих — и назвала себя. Экстренная диспетчерская служба связала ее с Западным отделением. Ее соединили с Сэнди Вальдманом. Она закатила глаза. Вальдман, ветеран с двадцатилетним стажем, был одним из тех, кто смеялся над ее экотеррористическими теориями.
«Сэнди, мне нужна помощь», сказала она.
«Не только тебе, но и доброй половине этого чертова города», ответил Вальдман. Она представила себе, как он сидит, подняв ноги на стол, и его ветеранский живот свисает над пряжкой на ремне.
«У меня пятый код на Четырнадцатой улице в Санта-Монике», сказала она, использовав служебный код «сижу в засаде», чтобы продемонстрировать благодарность великодушию собачницы. «Нужно как можно скорее выслать сюда наряд по второму коду».
«Ооо, полицейские переговоры», пошутил Вальдман. «Тебе повезло. Последние пару часов у нас был код тринадцать, но теперь возвращаемся к четырнадцатому коду». Мерси терпеть не могла Вальдмана, но в этот момент она была рада услышать, что Управление объявило отбой повышенной боеготовности, вызванной беспорядками. «Сейчас отправлю к тебе парочку машин».
«Спасибо. Ты не мог бы также проверить для меня один адрес?» Она зачитала ему адрес кирпичного дома.
«Подожди».
«Почему вас интересует этот дом?», спросила женщина в бандане.
Мерси только теперь догадалась, что она потеряла волосы из-за химиотерапии. «Полицейское расследование, мэм».
«Но это же дом Берни Коупленда. С ним все в порядке?»
«Вы его знаете?»
«Ну, он же мой сосед», сказала женщина, как будто все соседи обязаны знать друг друга. «Он часто путешествует. По большей части по Южной Америке, кажется, но я встречаю его тут иногда на улице, когда выгуливаю своего Медвежоночка». Она ласково потянула поводок собачки.
«Вы не замечали в нем ничего необычного?»
«До сих пор нет», ответила женщина с сомнением. «Можно мне мой телефон?»
«Секунду».
Сэнди Вальдман вновь был на линии, он назвал ей имя Бернарда Коупленда и целый список любопытных данных о нем, из которых в данный момент Мерси успела запомнить лишь несколько, потому что как раз в этот момент подъехали две полицейские машины без полицейских знаков, одна из которых проехала мимо дома и остановилась в паре домов от него, а вторая резко остановилась рядом. Копы внутри были в форме.
«Скажи мне, что ты хочешь, чтобы они сделали, и я передам им это по рации», сказал Вальдман. Хоть он и козел, но как коп довольно толковый, подумала она.
«Пусть выходят, когда увидят, когда я пойду к дому, один пусть войдет сзади, а второй идет со мной. Он внутри».
«Понял тебя». Мгновение спустя, одна из машин без полицейских знаков тронулась с места, начав объезжать дом сзади. Мерси знала, что он будет держать связь с другой машиной по рации.
«Спасибо, мэм», сказала Мерси, возвращая телефон. Она прошла мимо пары домов, заставив себя сохранять спокойствие, а затем резко повернула налево и быстрым шагом пересекла улицу. Коп на этой улице поднес рацию ко рту, затем повесил ее и быстро вышел из машины, поспешив за ней и кивнув ей головой. Вместе они поднялись по ступенькам к двери, и полицейский выбил ее одним ударом ноги.
Мерси дала ему войти первым, так как он был вооружен, но почти сразу же поняла, что никакой стрельбы не будет.
Редкий Гость Смит, он же Бернард Коупленд, лежал на полу своей гостиной в луже крови.
«Вызовите скорую!», крикнула она. Мерси бросилась вперед, а полицейский тем временем стал проверять дом, одновременно вызывая медиков. Мерси услышала, как второй полицейский вошел сзади, с другой стороны дома.
Она опустилась на колени рядом со Смитом, который лежал лицом вниз. Затылок у него был похож на мясной гамбургер, вперемешку с клочьями волос. Он дышал, но еле-еле.
«Коупленд!», сказала она ему. «Коупленд, вы меня слышите?» Он не ответил. «Смит!», вскричала она. «Редкий Гость Смит!»
Веки его дрогнули, а затем наполовину приоткрылись. «Смит!», повторила она. «Это полиция. Скорая уже сюда едет».
Она чуть сдвинулась, чтобы он мог ее видеть. Его глаза на мгновение остановились на ней, и его дыхание участилось. Он бесшумно задвигал губами.
«Не напрягайтесь», сказала она. Казалось небезопасным его переворачивать, даже несмотря на то, что из-за лужи крови рядом с его губами дыхание у него было влажным и хриплым. «Мы окажем вам помощь». Даже не спрашивая его, она знала, что это сделала Фрэнки Микелмес.
Губы у него задвигались, и на этот раз ему удалось издать какие-то слабые, влажные, гортанные звуки. Он скорее произносил отдельные слова, а не предложения. «Вы», прохрипел он. Затем: «Заражены». Мерси не поняла, что он имел в виду, но вдруг какое-то тяжелое чувство появилось у нее внутри, когда он сумел добавить: «Несколько часов. Только».
Губы его опять отчаянно зашевелились. Он закрыл глаза и больше их уже не открывал; он закашлялся, забрызгав ей каплями крови колени. Коупленд собрался с силами и сумел выдавить из себя еще несколько слов. Нет, одно длинное слово. «Про… тиво… ядие». Затем он снова закашлялся и выдавил из себя еще одно страшное слово: «Похищено».
В комнату вернулся один из копов. «Все чисто—», но Мерси подняла руку. Коупленд медленно продолжал. «Она… применит… его. Террор. Вандер. Бильт. Противо. Ядие. Она… воспользуется… им. Террор». Его слова стали затихать, пока не превратились лишь в слабые хрипы. Коупленд открыл глаза. Его правая рука двинулась по полу, пока не добралась до лужи крови. Дотянувшись затем до чистой деревянной поверхности пола, он еле двигающимися пальцами стал рисовать кровью линии. Рука его на мгновение остановилась, но затем он нарисовал три цифры — 13, 48, 57. Его рука перестала двигаться, а глаза закрылись. Губы у него задрожали, и слабым и тонким голосом, похожим на мяуканье котенка, он произнес еще одну фразу. Мерси не смогла в точности разобрать, что он сказал. Похоже было на какое-то иностранное название или имя. «Уна» или «Ума», как у актрисы, потом что-то про «гетто». А затем он перестал издавать какие-либо звуки вообще.
4:20
Отель «Сенчури-плаза»,
Западный Лос-Анджелес
Митч Рашер вошел в президентский люкс отеля «Сенчури-плаза». «Мы вновь в игре», сказал он.
Барнс оторвал взгляд от сводки безопасности, которую читал. «А как же беспорядки?»
«Их плохо подадут в вечерних новостях», предупредил его Рашер, «но улицы сейчас возвращаются к нормальной жизни. К вашей встрече сегодня вечером все будет приведено в порядок».
«А охрана там как – усилена? Дыр в ней нет?»
«Нет, сэр. Непроницаемая. Мне запросить подтверждение с их стороны?»
Барнс задумался. Он с нетерпением ждал этой встречи. Он всегда с удовольствием отбрасывал в сторону формальности, прорываясь сквозь бюрократические препоны, и переходил прямо к сути дела. Беспорядки, если бы они продолжились, сделали бы встречу невозможной и принесли бы протестующим победу, хотя сами они никогда бы об этом не узнали. Но если Рашер чувствовал, что беспорядки исчерпали себя, что ж…
«Что ж, приступим», дал команду Барнс.
4:22
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Джек вошел в штаб КТО за несколько минут до половины пятого. Все тело у него ныло от боли; наскоро проведенный интенсивный диализ изнурил его больше, чем ему хотелось бы признать, и он чувствовал себя так, будто этот полицейский фургон рухнул всем весом прямо на него. Но он не собирался останавливаться.
Он прошел через весь основной этаж КТО и поднялся в кабинет Хендерсона. Его лицо было в ссадинах после драки с полицией, глаза покраснели от газового баллончика, вся рубашка была разодрана. Не обращая внимания на изумленные взгляды аналитиков, обращенные на него, он поднялся наверх, в офис начальника оперативного отдела.
«Есть что-нибудь по поводу Ким?», спросил он, не поздоровавшись.
Хендерсон покачал головой: «Из Национальной службы здравоохранения пока не звонили».
Джек стиснул зубы. Вирус, напомнил он себе. Вакцина.
В кабинете Хендерсона уже находились Тони Алмейда и Нина Майерс, а также Джесси Бендисон.
«Ладно, Фарриджана нашли?», спросил Джек. Он позвонил заранее, рассказав, что узнал от Туркеля.
На этот вопрос ответил Хендерсон: «Нашли, но уже мертвым. На его же складе с пулей в голове».
Джек не стал ни минуты горевать из-за того, что мелкая рыбешка была пожрана рыбой покрупнее. «Кому продано оружие, нашли?»
Начальник оперативного отдела пожал плечами: «Сейчас наши люди это ищут, но пока точно это неизвестно».
«Итак, нам известно, что это какое-то взрывное устройство. Но что именно – бомба? ракета?», стал размышлять вслух Джек. «Стационарная бомба – это слишком сложно. Не представляю себе, как он доставит ее на место, а придорожная бомба наделает много шума, но кто его цель? Все мировые лидеры передвигаются самостоятельно, отдельно друг от друга».
«Это же ETIM», сказала Нина. «Их интересует Китай. Здесь находится китайский премьер, для разъяснения своей позиции Большой восьмерке».
«Сложно разгадать его план, если ничего не известно о том, какое у него оружие», сказал Джек почти с досадой. «Туркелю кажется, что теракт должен произойти сегодня вечером. Нам известно расписание встреч и маршруты передвижений Большой восьмерки?»
Джесси Бендисон вывела расписание на экран компьютера Хендерсона. Появился график с указанием местонахождения главных фигур Большой восьмерки в любой момент времени в период проведения саммита. Все восемь глав государств должны были присутствовать на торжественном приеме в отеле «Беверли Уилшир» [он же «Четыре времени года»].
«Но китайского премьера там не будет», заметил Хендерсон. Он ткнул пальцем в окно на экране, в котором было указано, где будет находиться премьер в этот вечер: в своем номере, но в другом отеле. «В этом случае Аль-Либби не станет атаковать, как мы уже говорили».
Джек внимательно изучил расписание. Что-то в нем его беспокоило: «А почему он никуда не едет и остается в отеле?»
«Что ты имеешь в виду?»
Бауер провел пальцем по колонке встреч, назначенных на каждый день и на каждый вечер. «У него плотный график. У него намечены встречи на каждый день и на каждый вечер, особенно по вечерам. Единственные пустые места на сон и на перерывы в течение каждого дня, но никакого отдыха во все другие вечера. Только в этот».
Тони понял, к чему клонит Джек: «Думаешь, у него назначена встреча?» Но Джек уже перешел к тому месту на экране, которое относилось к Президенту Барнсу.
«А вот, посмотрите, у кого еще ничего не запланировано на это время». Он улыбнулся, посмотрев на остальных. «Похоже, у этих двоих назначена встреча по отдельному, собственному расписанию. Нам лишь нужно выяснить, где именно. Давайте пройдемся по фактам, которые нам на данный момент известны, и посмотрим, что из них сходится».
Каждый участник коротко рассказал о том, что ему удалось выяснить за последнее время. Тони сообщил, что Дайсон умер, так и не оправившись настолько, чтобы его можно было основательно допросить, и перед смертью бормотал лишь какой-то бред. Джек выругался, но больше ничего не сказал. Он повторил информацию, которую вытащил из Касыма Туркеля. Информация Нины удивила их больше всего.
«Нурмамет Тумен – бывший китайский разведчик. Это в общем-то все, что я смогла вытянуть у человека, с которым общалась в консульстве, и даже это походило на выдирание зубов», сказала она. «Полагаю, он был уйгуром, обученным шпионить за другими уйгурами, но тот, с кем я контактировала, ни в чем таком не признался».
«Может, он перешел на другую сторону», размышлял Джек. «Притворялся шпионом, а между тем сердце его по-прежнему было на стороне своей родины».
Нина кивнула. «Я тоже так подумала, но он мне ничего об этом не сказал вообще. Трудно о чем-то говорить, когда они даже не признают само существование сепаратистов. Есть еще кое-что». Она замолчала. «Когда я уезжала из дома Тумена, туда прибыла Секретная служба. Они не сказали мне, зачем. Кажется, они знают этого Тумена».
«Ты думаешь, они встречаются в доме Тумена? Но это же безумие», указал Тони. «Слишком людное и очень небезопасное место, и дом слишком мал».
Джек повернулся к Хендерсону: «Нужно сообщить им о том, что нам известно. Пусть даже они нам ничего и не скажут, в чем там дело, они, по крайней мере, смогут изменить свои планы; возможно, это остановит аль-Либби».
Хендерсон кивнул в знак согласия. Иногда лучший способ сорвать планы террориста – самый простой: изменить дату, время, маршрут. Отказ в предоставлении информации – основа деятельности контрразведки, а контрразведка – основной инструмент в организации контр-террористической деятельности. «Попрошу Шапеля. Но он может быть не в настроении».
Джесси не участвовала в разговоре, но продолжала изучать экран. «Знаете, у кого еще такое же окно в расписании?», сказала она. «У российского президента Новартова. Помните, я связывалась с русскими? И информация о причастности Тумена тоже исходила от русских».
4:29
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Джесси знала, о чем они ее попросят, как только заговорят. Хендерсон положил ей в руку трубку телефона, и она набрала номер. Минуту спустя она услышала театрально-манерный голос Анастасии Одоловой, с придыханием произнесшей: «Моя дорогая Джесси, чем обязана на сей раз?»
Джесси чувствовала себя крайне неловко под пристальными взглядами четырех опытных оперативников. «Анастасия, еще раз большое спасибо вам за ту помощь, которую вы оказали мне ранее. Если у вас есть минутка, мне бы хотелось получить у вас еще кое-какую консультацию».
Возникла пауза, во время которой аналитик КТО отчетливо почувствовала, как Одолова улыбнулась на другом конце провода. «Для начала, Джесси, зовите меня Анной. Так чем же еще я могу вам помочь?»
Джесси взглянула на Бауэра и на всех остальных, которые внимательно следили за ней. Особенно Бауэр заставлял ее нервничать. Напряженность в его глазах и в его движениях всегда шокировала ее, контрастируя с его мальчишеской внешностью. Она знала, что он хорошо делает свое дело, но надеялась, что ему никогда не придется обращать этот свой стальной взгляд именно на нее. «Я сейчас подробно изучаю эту ситуацию с Маркусом Ли», сказала она, тщательно подбирая слова. «И куда ни копну, везде появляется Россия. И я подумала, что возможно, вы сможете мне рассказать чуть больше о том, что этот Тумен, или Ли, или как там еще его зовут, может замышлять».
«Ну, у меня всегда имеется парочка идей», ответила Одолова. «Но в теории многое зачастую воспринимается неверно. Будет лучше, если я расскажу вам об этом лично».
"Только не мне", сразу же подумала Джесси. "Я не агент-оперативник". «Я могла бы послать кого-нибудь, кто смог бы с вами встретиться».
«Нет, нет», сказала Одолова мягко, но твердо. «Вы подруга Келли. Буду счастлива встретиться именно с вами, и ни с кем другим. И, если я правильно все понимаю, мы встретимся с вами уже очень скоро. Я могу быть в «Коте со скрипкой» на Сансет-бульвар уже примерно через полчаса. Я буду в белом». Эти заключительные слова русская произнесла почти скороговоркой, сказавшей Джесси о том, что таково ее единственное предложение.
«Хорошо», сказала она слабо. Одолова повесила трубку.
Джесси передала свой разговор собравшимся.
«Она не оперативник», сказал Тони, озвучив ее мысли.
«Она должна туда пойти», настаивал Джек. «У нас не хватает многих фрагментов общей картины, и если эта Одолова может нам их дать, то нам они очень понадобятся. Пошли».
Он схватил Джесси за руку и повел ее к лестнице, как вдруг зазвонил телефон. Хендерсон поднял трубку и сказал, что это звонят Бауэру.
Джесси почувствовала облегчение. Теперь у нее будет время, чтобы сделать кое-кому звонок, прежде чем они отправятся на встречу.
4:33
Штаб КТО, Лос-Анджелес
«Бауэр», сказал Джек.
«Агент Бауэр, это Кен Дайболд из Национальной службы здравоохранения. Вы отправляли нам на анализ образцы крови».
Все внимание Джека вдруг сконцентрировалось в одной точке, словно у лазера: «Да. Что вы можете сказать об этом?»
«Образец крови содержат вирус… вирус такого рода, с которым мы прежде не сталкивались. Вы имеете представление о вирусах Эболы или Марбурга?»
Джек почувствовал, будто чья-то рука сжала ему сердце: «Да».
«Это геморрагические лихорадки. То же самое и этот вирус. Пока что мы мало что о нем выяснили, но мы взяли за модель Марбург. Это уже второй случай, с которым мы имеем дело».
«Подождите», сказал Бауэр. «Это должны услышать мои коллеги». Он включил громкую связь и жестом велел Нине закрыть дверь.
Дайболд продолжал: «Если наши сведения верны, этот пациент станет заразен в течение 24 часов после заражения и умрет через несколько часов после этого». Дайболд сделал тут паузу. «Я имею некоторое представление о деятельности вашего агентства, агент Бауэр. Этот пациент содержится под стражей? Известно, когда он подвергся заражению?»
Джек почувствовал, словно эта рука пытается вырвать сердце у него из груди. «Да», тихо сказал он. Он взглянул на часы. «Около восьми часов назад».
«Он должен быть немедленно изолирован», сказал Дайболд. «Пока что он не опасен для окружающих, но мы ожидаем появления у него на коже очагов поражения. Как только они начнут вскрываться, больной станет заразным, и вирус может начать распространяться».
«Неужели нет какого-нибудь––?»
«Вирус очень трудно уничтожить», ответил врач НСЗ. «От Марбурга не существует вакцины».
«Вы сказали, что это второй случай…?», спросил Хендерсон.
«О другом нам сообщили из Бразилии, из провинции Минас-Жерайс. Мы считаем, что там и возник этот вирус. Ваш пациент был там недавно?»
«Нет», сказал Джек. И тут же отвлекся. Глаза Тони Алмейда при этих словах доктора расширились.
«Агент Бауэр», сказал Дайболд. «Необходимо как можно скорее поместить вашего пациента в карантин. Если этот вирус хотя бы наполовину столь же заразен, как Марбург, он может уничтожить половину населения Лос-Анджелеса в считанные дни».
«Я позабочусь об этом», сказал Джек. Он повесил трубку. «Что такое?», спросил он у Тони.
Алмейда задумчиво нахмурился: «Я уже второй раз за сегодняшний день слышу об этом месте. Минас-Жерайс, кажется? Об этом сегодня утром говорил мне Дайсон, как раз перед тем, как попытался убить меня. Он говорил о кофе. Я и не думал, что это может быть как-то связано».
Джек почувствовал, как в нем закипает гнев. У него умирает дочь, и она даже об этом не догадывается, а Альмейда забывает важную информацию. «Он что-нибудь еще говорил?», спросил он ровным голосом.
Тони заметил огонь в глазах у Бауэра и воспринял его с холодным профессионализмом. «Нет, если только не принимать во внимание, что он бормотал что-то невнятное в предсмертном бреду. Увидев меня, он пробормотал что-то насчет шутки, которую я перед этим отпустил насчет обезьян. Он сказал что-то о "бандах обезьян"».
Глаза у Джека сверкнули. "Банда Разводного Ключа".* Он повернулся к Хендерсону: «Нужно срочно найти Мерси Беннет».
- - - - - - - - - - -
*Игра слов: разводной ключ по-английски – «monkey wrench», где «wrench» – гаечный ключ, а слово «monkey» в английском языке имеет много значений, в том числе: обезьяна, замок, тележка, зажим. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - -
4:45
Маунтенгейт-драйв, Лос-Анджелес
Океанский ветерок дул вдоль южных склонов гор Санта-Моника, навевая прохладу на участок Нурмамета Тумена и делая его золотисто-зеленым в лучах послеполуденного солнца. Тумен вышел из дома, чтобы насладиться этим ветерком, оставив позади в гостиной находившихся там двух агентов Секретной службы.
Его «садовник» возился на заднем дворе с оборудованием и техникой, подрезая живые изгороди из растений. В действительности он скорее кромсал их, конечно же, как разделывает мясо мясник, потому что именно таким и был Айман аль-Либби: мясником и палачом.
Тумен находился в крайне встревоженном состоянии с того момента, когда ему в дверь постучалась федеральная агентка. Он сумел скрыть от нее свое беспокойство, в этом он был уверен. Он всю жизнь скрывал от других свои мысли и желания, даже пред лицом самых неприятных и пугающих сюрпризов. Но хотя он и сумел скрыть свой страх от женщины, он не мог скрыть его от самого себя. Если у какой-нибудь правительственной структуры возникли вопросы, она в конце концов поделится ими с Секретной службой, и тогда все тщательно разработанные планы Тумена могут быть тут же раскрыты.
И вдобавок к этой его нервозности ему позвонили из генконсульства. О, конечно, они и понятия не имели о его планах. Эти люди слепы, как летучие мыши. Но они ему позвонили, обеспокоенные расспросами представителей американских властей. Что такого сделал «Маркус Ли», хотели выяснить в консульстве, что он привлек к себе такое внимание?
Тумен подошел к аль-Либби и сказал несколько слов, рассчитанных лишь на уши Секретной службы, которая могла их прослушивать: «Ты портишь мои утренние сияния [ацтекские пурпурные вьюнки]. Пожалуйста, прекрати их подрезать!»
Аль-Либби повернулся к нему, лицо у него блестело от пота, а темные глаза тоже блеснули на солнце. Казалось, ему на самом деле понравилась эта работа. Он кивнул, поправил кепку и вернулся к работе.
«Нужно все отменить», прошептал Тумен.
Террорист остановил свою атаку на живую изгородь: «Что?»
«Сначала федеральный агент. А теперь мне звонит мое собственное генконсульство. Мне это не нравится».
Аль-Либби воткнул секатор концами в траву и положил ладони на две раздвинутые ручки. «Для человека, который двадцать лет работал двойным агентом в Китае, ты слишком нервничаешь».
«Я руководствуюсь своим чутьём», ответил Тумен. «За многие годы мне удалось всех убедить в том, что я отказался от приверженности своему этническому происхождению, что я прежде всего член партии, и лишь потом уйгур. Я всегда чувствовал, когда кто-то мне не верит, и сейчас у меня именно такое ощущение. Я чувствую, что кому-то стало известно, что я помогал ETIM, и рано или поздно, этот человек расскажет об этом им!»
«Насчет них не беспокойся», сказал аль-Либби. Он склонился над ручками секатора: «Послушай меня, друг мой, теперь уже поздно останавливаться».
«Еще не поздно», настаивал Тумен. «Мы возместим тебе убытки».
«Ты серьезно?», ответил аль-Либби на своем безупречном американском языке. «Ты что, действительно думаешь, что я пошел на это ради двух миллионов долларов?» Он улыбнулся. «Я взялся за эту работу, потому что она вернет мне то положение, которое я заслуживаю».
«В самое начало списка самых разыскиваемых лиц?»
На лице у него появилась легкая улыбка: «В два списка: самых разыскиваемых правительствами западных стран и самых востребованных ближневосточными работодателями».
«Теперь этому не бывать». Тумен шагнул чуть в сторону, обойдя его и заслонив своим телом вид из гостиной. В руке у него появился небольшой пистолет.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
11. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 5 И 6 ЧАСОМ ДНЯ.
5:00
Медицинский центр
Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе
Мерси выехала из Медицинского центра Калифорнийского университета на временно позаимствованном ею "Форде Краун Виктория". Рука у нее еще ныла и онемела в том месте, где у нее взяли кровь. После того как в дом на Четырнадцатой улице прибыли коронер и с ним другие полицейские, Мерси по собственной инициативе отправилась в больницу. Она мало что поняла из тех немногих слов, которые сумел произнести Коупленд, однако из-за слова "вирус", прохрипевшего из его окровавленного рта, у нее чуть не остановилось сердце. Она вспомнила, как отреагировал он со своей бандой, когда она врезалась в те ящики со стеклянными пузырьками, в том доме. Они бежали не от нее, они бежали от того, что там разбилось. Сама того не желая, она нечаянно выпустила на свободу какой-то вирус. Она остановила машину у Университета и попросила взять у нее анализы крови. Обнаружить сразу же у нее что-нибудь опасное в данный момент врачи не могли и отпустили ее, пообещав позвонить ей, как только у них появится какая-либо информация.
Ей нужно было вернуться к себе в отдел и подумать, как действовать в новых обстоятельствах. Исходным ее делом было расследование смерти Гордона Глида. Интуиция подсказывала ей теперь, что Коупленд невиновен в его убийстве, по крайней мере, не напрямую. Это сделала Фрэнки Микелмес. Похоже, она получала фетишистское удовольствие от того, что забивала до смерти людей чем-то тяжелым по голове, а если следовать практиковавшемуся Мерси методу мгновенных впечатлений, она чувствовала, что сердце Микелмес было гораздо более жестоким, чем у Коупленда. Ее целью являлась Фрэнки, но Фрэнки доказала, что умела ускользать.
Мерси нажала на педаль газа.
5:04
Маунтенгейт-драйв, Лос-Анджелес
Айман аль-Либби улыбнулся пистолету, будто букету цветов или взятой почитать книге. «Хочешь застрелить меня?», спокойно спросил он. «Это разоблачит тебя не меньше, чем любая ракетная атака».
«Я стану героем», сказал Тумен, который давно уже задумал это. «Я остановлю террориста, находящегося в розыске, который каким-то образом сумел ускользнуть от федеральных агентов».
«Ты же махал мне рукой из дверей, впустив меня в свой дом», сказал аль-Либби. «Ты им сказал, что со мной все в порядке. Думаешь, с тебя за это не спросят?»
Тумен продолжал плести свою небылицу: «Сначала ты убил агентов. Мне же удалось убрать тебя, когда ты был занят ими».
Террорист одобрительно кивнул: «Значит, ты убьешь их, затем меня и все обставишь так, будто это я их убил. Неплохая небылица. Может сработать. А вот и удобная для тебя возможность». Аль-Либби поднял глаза и посмотрел через плечо Тумену.
Тумен не купился на уловку. Почти совсем. Но всего лишь на долю секунды, краем глаза, он глянул туда. Этого времени аль-Либби вполне хватило. Левой рукой он схватил его за пистолет, а правой ударил Тумена в лицо, вонзившись пальцами ему в глаза. Уйгур даже пикнуть не успел, как аль-Либби уже выхватил у него пистолет. Но он не мог из него выстрелить, так как встревожил бы охранников в доме. Когда Тумен отшатнулся, держась за глаза, террорист сунул пистолет себе в карман и схватил секатор. Его лезвия вонзались, как змеиное жало. Первый удар порезал уйгуру руки, которыми он прикрывал лицо. Тумен инстинктивно отнял их, раскрыв горло. Убийца нанес ему еще один удар.
Аль-Либби оставил Нурмамета Тумена на траве с булькающим, пенящимся от крови горлом, и спокойно направился в дом, чтобы расправиться с агентами Секретной службы.
5:09
Паб «Кот со скрипкой», Лос-Анджелес
Ведомственный внедорожник Джека подъехал к парковке в квартале от «Кота со скрипкой».
«Подожди-ка», сказал он, сжав руку Джесси. Глаза его метнулись от зеркала заднего вида к боковым и обратно. Он осмотрел машины, проезжавшие мимо.
«В чем дело?», спросила Джесси. Она уже и так нервничала. Оказавшись в компании с молчавшим всю дорогу Бауэром, она чувствовала, что ее волнение только усилилось.
Мимо них проехал красный Камаро с единственным водителем внутри, за которым наблюдал Джек. Когда они ехали сюда, он уже дважды видел этот Камаро, или, по крайней мере, он видел два Камаро, которые выглядели одинаково. Камаро пользовались популярностью у определенного типа людей, но Джеку не понравилось, что он увидел сразу два таких. В том, который он увидел первым, сидели водитель и пассажир. Классические схемы слежки включали в себя два или более автомобилей, чередовавшихся во время преследования.
Либо Джек увидел просто две очень похожих друг на друга машины, либо за ним следила группа, которая слишком быстро сменяла друг друга.
«Ничего», сказал он наконец. «Я войду первым. Подожди несколько минут, а затем тоже входи. У тебя все получится».
Он подождал, пока она кивнет, затем вышел из машины и поспешил к дверям «Кота со скрипкой». Внутри было темно и прохладно, и могло бы быть сильно накурено в те дни, когда в Калифорнии еще разрешалось курить в пабах. Обстановка и атмосфера в «Коте со скрипкой» была сине-воротничковой, апеллировавшей к вкусам публики выше среднего класса. Входя, Джек чуть ссутулился, словно тот, у кого был тяжелый день в офисе. Он даже не огляделся по сторонам, хотя и заметил что-то ярко-белое у бара. Время для этого еще будет. Он сразу же увидел кабинку, какая ему бы подошла — угловой столик, откуда просматривался весь паб, и к тому же возле служебного выхода, но это место уже было занято мужчиной в синей футболке. Но было много пустых кабинок, поэтому он занял одну из них в углу возле барной стойки. Оба телевизора показывали ESPN [американский кабельный спортивный телевизионный канал]. Официантка лет сорока подала ему меню, но он заказал лишь пиво и стал смотреть футбол высшей лиги. Телевизор давал ему предлог и возможность держать подбородок поднятым, а глазами следить за всем помещением. Тут он и увидел женщину в белом, и решил, что теперь можно без опаски поглазеть на нее некоторое время. Ему не видно было ее лица, но он разглядел у нее японскую татуировку на пояснице, выглядывавшую из-под белой юбки с заниженной талией. Это была блондинка, с узкими плечами и длинными руками. Если бы он на нее не посмотрел, он выдал бы себя.
Джек заставил себя сосредоточиться на текущей задаче. Ею придется заняться перед следующей задачей, и это похоже на стрельбу из оружия: сначала нужно зарядить, потом прицелиться, затем выстрелить, затем оценить результат. В теле Ким вирус. У него нет от него лекарства, но у кого-то оно есть, и он намеревался найти этих людей. А чтобы найти их, нужно сосредоточиться на данной задаче…
В паб вошла Джесси. Она обратила на себя внимание сразу нескольких мужчин, повернувшихся и посмотревших на нее, пока она шла к бару. Одним из них был мужчина в синей футболке и со стрижкой под ёжик. Он вновь стал попивать свое пиво, но глаза его задержались на Джесси слишком долго, и Джек понял, что за Анастасией Одоловой присматривают.
Паб «Кот со скрипкой», Лос-Анджелес
Внешность Одоловой вполне соответствовала ее голосу. Все её конечности были длинными, стройными и подтянутыми, и она двигала ими медленно и театрально, говоря что-нибудь, так, как будто она привыкла держать что-нибудь в руке, вроде сигареты. Лицо у нее было худым, но приятным, обрамленным прямыми светлыми волосами. Как ни странно, ее голубые глаза были сильно оттенены черной тушью. Контрастируя с ослепительно-белым ее нарядом и кожей, тяжелый макияж ее глаз выглядел тревожно и гипнотически.
«Вы, конечно, Джесси», сказала Анна. «Что будете пить?»
«Ничего, спасибо», сказала Джесси.
Анна подалась чуть вперед, поймав Джесси своим гипнотическим взглядом. «Конечно вы будете, моя дорогая Джесси. Для чего же мы здесь с вами находимся?»
"Все верно. Нужно сделать вид", подумала Джесси. «"Ньюкасл", пожалуйста [темный эль]», сказала она подошедшему бармену.
«Вы знаете, что любите, не так ли?», сказала Одолова, похоже, искренне обрадовавшись. «Итак, чем я могу вам помочь?» Она задала этот вопрос непринужденным, почти беззаботным тоном, как о чем-то совершенно обычном.
Джесси так не умела, но она и не стала притворяться: «У Новартова назначена секретная встреча с нами и китайцами сегодня вечером? Это и есть цель Тумена?», тихо спросила она.
Одолова чуть махнула кистью, словно стряхивая пепел с воображаемой сигареты. «Видите ли, можно многое сказать о человеке по тому, как он заказывает выпивку. Вы, например, достаточно прямолинейны и открыты. Это здорово. Из вас получилась бы настоящая русская». Она слегка улыбнулась и продолжила: «Конечно же, я не могу обсуждать с вами вопросы, связанные с расписаниями встреч. Но, возможно, вы на правильном пути. Вам хотелось узнать побольше о Нурмамете Тумене?»
«Конечно», ответила Джесси.
Одолова начала говорить длинными, театрально-драматическими фразами, но история, которую она поведала ей, была следующей: Нурмамет Тумен являлся китайским шпионом уже лет двадцать. Хотя по национальности он был уйгуром, он потерял родителей и был отдан в детский дом, где ему промывали мозги, воспитывая сначала как маоиста, а затем как члена обновленной, более «прогрессивной» Коммунистической партии. Он продвигался в чинах в Народной армии Китая и проявил себя в разведке. Однако во время чистки какое-то время назад начальство, которому не понравилось его уйгурское происхождение и которое поэтому ему не доверяло, его уволило. Он был заброшен в Соединенные Штаты под новым именем и с поддельной биографией, где он создал и стал успешно руководить небольшой компьютерной компанией. Правительство Китая держало с ним связь и даже время от времени его использовало, но по сути дела он продолжал пребывать в изгнании, напоминавшем высылку.
А вот что Пекину не было известно, так это то, что Маркус Ли никогда не переставал быть Нурмаметом Туменом, никогда не переставал быть уйгуром. Даже находясь глубоко внутри китайской разведки, он продолжал тайно бороться за независимость Восточного Туркестана. Русские были убеждены в том, что за время своей службы в органах он по крайней мере дважды спасал членов ETIM от арестов. После того, как он оказался в Соединенных Штатах, ему стало гораздо легче поддерживать и укреплять связи с ETIM, пока он не стал их крупнейшим гарантом. Изначальное чувство его родства с уйгурами подкреплялось горечью изгнания его из шпионской среды.
«Но почему они устраивают теракт здесь?», спросила Джесси. «Почему не в Китае?»
«Там слишком жесткий режим», ответила Одолова. «Кроме того, ETIM недовольно тем, что Запад не обращает на них большого внимания. Китай контролирует распространение информации, особенно из удаленных регионов. ETIM совершает террористические акции в Урумчи, пытаясь привлечь к себе внимание, но никто о них ничего не знает. А если они произведут теракт в Лос-Анджелесе, на них обратит внимание весь мир».
«Откуда вы столько знаете?», спросила Джесси, не в состоянии скрыть свою наивность. «Вы так далеко ушли вперед по сравнению с нами. Откуда вам все это известно?»
«Ну, не так уж все это и поразительно», сказала Одолова таким тоном, который как бы подтверждал, насколько это было на самом деле поразительно. «Вообще-то большую часть этой информации мы узнали благодаря мелкому торговцу оружием в Лос-Анджелесе. Было украдено определенное количество РПГ–29 российского производства, и мы отследили их до этого торговца оружием. Мы думали, что он их купил, а на самом же деле они были украдены ETIM и доставлены этому торговцу оружием просто на хранение».
«Фарриджану», сказала Джесси как бы констатируя факт.
Одолова тепло улыбнулась. «Вот видите, у вас неплохо получается. Вот эти пропавшие РПГ и заставили нас внимательнее присмотреться к ETIM, и это вывело нас на Тумена».
«У вас есть доказательства этого?»
«Абсолютно никаких».
Джесси сникла. Она знала, что Шапелю нужны будут доказательства, чтобы выступить против гражданина Китая. «Я думала—»
«В таких делах не всегда есть твердые факты».
«Почему китайцы ему доверяют? Они нам говорят, что он чист».
Русская отмахнулась от этого вопроса: «Никому не нравится ошибаться». Джесси все равно выглядела озадаченной, и тогда она добавила: «Они верят собственной пропаганде. У них нет оснований считать, что ETIM способен им как-нибудь навредить, если половина из них считает, что сепаратистов вообще не существует. Им не хочется верить в то, что один из них – предатель».
Одолова улыбнулась ей, будто чего-то ожидая. Затем, после неловкой паузы, она эффектно допила свой бокал и сказала: «Теперь, мне кажется, настало время и вам поставить мне выпивку».
«О», сказала Джесси. «Хотите еще стаканчик—»
Русская агентка рассмеялась: «Я имела в виду, что теперь ваша очередь поделиться информацией».
Джесси почувствовала, что вспыхнула, и щеки у нее зарделись: «Инфор—? Не знаю, есть ли у меня что-нибудь для вас…»
Лицо у Одоловой ожесточилось. Темная тушь, которая раньше казалась гипнотической, стала теперь уродливо-суровой: «РПГ–29. У кого они? Где они?»
«Ах», сказала Джесси, осознав, что на самом деле ей эта информация известна. Но она слишком поздно поняла, что ей не следовало это показывать: «Я… не знаю, вправе ли я—»
Ее визави откинула со лба светлые волосы. «Я не занимаюсь благотворительностью, Джесси. Я предоставила вам информацию, потому что ожидаю от вас чего-то взамен».
Внезапно Джесси ощутила позади себя какой-то вес и давление. Она оглянулась через плечо и обнаружила стоявшего очень близко к себе мужчину в синей футболке, жесткий пресс которого прижался к ее локтю.
«Давайте прокатимся и поговорим», любезно предложила Анастасия; но это была не просьба.
Мужчина положил тяжелую руку Джесси на плечо. А затем все произошло очень быстро. Когда мужчина взял ее за руку, Джесси услышала глухой удар и громкий хлопок. Глаза у него широко раскрылись, а затем он рухнул на пол, словно обваливающееся само в себя здание. И неожиданно рядом оказался Джек Бауэр.
5:45
Паб «Кот со скрипкой», Лос-Анджелес
Джек слышал лишь какие-то обрывки разговора, большая его часть от него от него ускользнула. Одолова умела звучать естественно, при этом говоря довольно тихо. Когда русский «нянь» двинулся к ним, Джек тоже вскочил. Он незаметно оказался у него за спиной и сбил его с ног, как только тот схватил Бендисон.
Русский все еще валялся внизу, всхлипывая и держась за разбитое колено.
«Разговор окончен», сказал Джек Одоловой. Он взял Джесси за ту же руку, за которую ее схватил русский. Мягче, но так же твердо. И он стал уводить аналитика от бара. Они пошли мимо посетителей, которые не могли понять, что случилось с мужчиной, лежащем на полу. Джек вместе с Джесси вышли на улицу на вечерний Сансет-бульвар.
У Джека с собой был взятый на время телефон, и в этот момент он зазвонил. Он сразу же прильнул к стене в нише, которая вела в бар, держась подальше от двери на тот случай, если их будут преследовать русские. «Бауэр».
«Джек».
Это была Мерси Беннет. «Ты где? Ты цела? В безопасности?», спросил он.
«Ну, есть разные градации целости и безопасности», мрачно сказала она. «Со мной связались из КТО и дали мне этот номер. Ну и денек сегодня».
«Банда Разводного Ключа», сказал Джек. «Смит. Все, как ты говорила. Все это оказалось правдой».
Мерси горько усмехнулась: «Долго же я ждала, чтобы кто-то мне это сказал. Но теперь уже несколько поздно». Она быстро рассказала ему, как она выследила Смита, настоящее имя которого Коупленд, и о том, как он умер у нее на глазах; также она рассказала ему, что перед тем как умереть, он сказал ей, что она подверглась заражению каким-то вирусом. «Меня отпустили из Калифорнийского университета, но пока мне никто еще не позвонил».
Джек почувствовал, будто что-то тяжелое и страшное опустилось ему на плечи. «Он точно это сказал? Ты уверена?»
«Еще как, к черту, уверена».
«Мерси—» Тяжесть, опустившаяся на него, была чувством вины; вины за то, что он не сказал ей раньше, чем он в действительности занимался; вины за то, что он сделал ее невольной жертвой в этой войне с террором. Он до сих пор не мог сказать ей всю правду, пока не мог. Но она имела право знать о том, что ее ожидает. «Мерси, этот вирус смертельно опасен. Это геморрагическая лихорадка».
На линии воцарилась тишина. Наконец, Мерси сказала: «Геморрагическая… ты имеешь в виду что-то вроде Эболы?»
«Да».
«Черт. Джек, я тут за рулем, еду по городу. Я… я заразна?» Такова была Мерси Беннет. Ей только что вынесли смертный приговор, а она беспокоилась о том, как это повлияет на окружающих.
«Кажется, пока что нет», сказал он хрипло. «Моя дочь тоже заражена. Людьми Коупленда. Врачи сказали, что она пока не заразна, так что у тебя, наверное, еще есть несколько часов».
«Я пока не собираюсь ни в какие больницы». Она пересказала Джеку последние слова Коупленда. «Не знаю, что он подразумевал под ‘террором’, но я знаю, кто такая ‘она’. Это Фрэнки Микелмес. Я чувствую, что по сравнению с этой девицей Коупленд просто святой».
У Джека по спине пробежал холодок. Он понял, что имел в виду Коупленд, говоря о терроре. Он догадывался об этом с самого начала. Но все равно он не мог сказать об этом Мерси. Не мог, потому что она пока еще была ему нужна.
«Ты должна ехать в больницу. Беречь себя», сказал он. «Свяжись с Национальной службой здравоохранения»
«К черту!», сказала Мерси. «Если я пока не заразна, я доберусь до этой сучки».
«Мерси, тут еще кое-что—»
«Я еду в Вандербильт-комплекс. Это о нем говорил Коупленд. Думаю, она там».
«Мерси, подожди, мне нужно сказать тебе—»
Но Беннет уже отключилась.
«Нужно идти», сказал Джек Джесси. «Похоже, в ближайшие часы все полетит к чертям. Пошли».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
12. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 6 И 7 ЧАСОМ ВЕЧЕРА.
6:00
Паб «Кот со скрипкой», Лос-Анджелес
Джек почти бежал по Сансет-бульвару к внедорожнику, таща за собой Джесси Бендисон. Они как раз добрались до конца большой машины, как вдруг Джек увидел красный Камаро, стоявший на другой стороне улицы, водителя которого было плохо видно из-за опустившихся сумерек. Он сидел в машине спокойно, под углом к ним, и, казалось, даже не пошевелился при их появлении.
«Ложись!» Джек схватил Джесси и повалил ее на землю, и тут что-то молниеносно просвистело у них над головами. Он затащил ее за джип. Пах, пах, пах! В джип вонзились пули. Одна из них прошла сквозь металл прямо у него над головой. Джек спрятался за задним колесом, предоставлявшим наилучшее укрытие, и подтолкнул Джесси вперед. «Спрячься за той шиной. За двигателем!»
Последовали новые глухие удары, но теперь уже с другой стороны, вдоль улицы, а не поперек. Они попали под перекрестный огонь.
Джек вытащил оружие, пистолет Спрингфилд .45-го калибра, с двухрядным магазином, взятый на время, как и телефон. Пригнувшись, он выглянул из-за шины, но угол обзора был плохим, и он увидел только улицу. Мимо проезжали машины, не обращая на них внимания. У снайперов были глушители, и никто из водителей этих машин не понимал, что едет сквозь перекрестный огонь. Джек пробрался к концу машины и выглянул, переложив Спрингфилд в левую руку и четырежды выстрелив. В отличие от пистолетов снайперов, его .45-й калибр был без глушителя. От резкого грохота выстрелов Джесси вскрикнула. Боковое стекло Камаро разлетелось вдребезги. Джек откатился за джип и снова переложил оружие из одной руки в другую. Он встал на колено, ища второго снайпера. Но ничего не увидел, кроме Сансет-бульвара, где можно было спрятаться в десятках зданий, в припаркованных автомобилях и в машинах, ехавших по улице. Одна из пуль вонзилась в асфальт рядом с ним, и он крепче прижался к внедорожнику.
В джип ударило еще несколько пуль, но с другой стороны. Машина стала превращаться в продырявленную пулями губку. Но угол обстрела менялся. Стрелявший из Камаро сменил позицию, улучшив ее. Джек дважды выстрелил в воздух, просто для того, чтобы поднять шум. Кто-нибудь вызовет полицию. Если ему удастся продержаться до прибытия подмоги, шансы у него есть. Выстрелы вызвали тревожные крики и вопли где-то на улице.
Он заметил движение. В полуквартале от внедорожника кто-то метнулся от здания к одной из машин, и Джек обнаружил второго снайпера. Однако первый всадил в джип Джека несколько пуль над его головой, разбив заднее стекло, поэтому Джек перекатился в его сторону и выстрелил поверх автомобиля, стоявшего за джипом. В глазах у Джека на долю секунды мелькнули испуганные лица пассажиров из ехавших в город машин. Беспокоиться за них у него в данный момент возможности не было. Тот, что стрелял из Камаро, пошатнувшись, упал, но Джек не был уверен, что действительно попал в него.
"Как понять, что ты поразил цель?" Вспомнились ему в этот момент слова старого инструктора по боевой стрельбе.
"Когда он падает?"
"Может, он и упал, а может, притворяется. Есть лишь один способ это выяснить. Мушка, курок, нажать до конца. И следить, чтобы твой прицел был наведен на цель. Потому что туда и полетит пуля".
Джек точно знал, что не целился в упавшего. Так что он еще не вышел из боя.
В отдалении послышались сирены. Это хорошо. Но затвор его пистолета только что замер. Он выкинул пустую обойму и вставил вторую и последнюю. Осталось пятнадцать патронов. Джесси сжалась в комочек, когда Джек придвинулся к ней поближе. Тот, что стрелял вдоль улицы, сдвинулся с места, и Джек выстрелил, разбив стекла и прострелив урну. Выходивший из магазина мужчина крикнул и бросился обратно внутрь.
Это были не эко-террористы. Это были оперативники, работавшие в паре — один отвлекал огонь Джека, а другой пытался занять более удобную позицию. План у них был неплох. Он мог сработать. А сирены были еще очень далеко.
Стрелявший с улицы вновь высунулся, прицеливаясь. Джек выстрелил, чтобы противник не высовывался. С этого направления у него не было укрытия; единственной его защитой было стрелять. В этот момент в нескольких футах завизжали шины остановившейся машины. Если в ней третий, подумал Джек, дело плохо. Но стрелявший в Джека повернулся и стал целиться в подъехавшего, и его пули превратили лобовое стекло в паутину. Водитель выскочил из машины и выстрелил в киллера. Запаниковав, тот сменил позицию, и оказался на прицеле у Джека. Джек нажал на курок, но его пистолет лишь вновь замер на затворной задержке. С мрачной решимостью он передернул затвор и почувствовал, как он вновь лишь щелкнул. Теперь это был лишь приятный тупой предмет.
Сумерки сгустились, но уличные фонари еще не зажглись. Лица водителя Джеку не было видно, но он увидел, как он повернулся в другом направлении. Послышались шипение и хлопок, водитель вскрикнул, опустив руку, в которой был пистолет. Он исчез за своей машиной. Джек услышал бегущие по улице шаги. К приехавшему приближался снайпер из Камаро. Джек перекатился к концу джипа. Он выскочил из-за джипа как раз в тот момент, когда увидел, как стрелявший подбежал к подъехавшей только что машине, с Береттой с глушителем в руках. Убийца увидел его и попытался увернуться, но Джек оказался быстрее. Он схватил одной рукой Беретту, отведя от себя ее ствол, и ткнул дулом своего Спрингфилда в лицо киллеру. Затем он отскочил и ударил ему в горло. Тот упал.
Джек тут же выбросил Спрингфилд, схватил и передернул Беретту, и опустившись на одно колено, оглядел улицу. Все было тихо. Не было уже и проезжавших ранее мимо машин. Сирены были уже так близко, что били ему по ушам.
Стоя на колене, он поднял глаза и увидел, что над ним стоит водитель. «Привет», сказал Келли Шарптон.
6:15
Дом Бауэров
«Я его убью».
Тери Бауэр бросила трубку телефона на рычаги. Это был уже ее пятый звонок Джеку за последние полчаса. Как и все остальные, он сразу переводил ее на голосовую почту.
Ким сидела за кухонным столом, рассеянно проводя рукой по швам, где сходились деревянные панели стола. Она выглядела бледной, и беспокойство за нее подогревало гнев Тери.
«Он это специально», сказала Тери вслух. «Взял тебя сегодня утром с собой, а сам был на задании».
«Мам», сказала Ким голосом усталого подростка. «Что-то случилось. Но первое, что он сделал, когда начались неприятности, это вытащил меня оттуда».
«И заставил тебя сидеть в подвале целых три часа!»
Тери расхаживала по кухне. Вся магия прошлого месяца улетучилась. Она боялась, что она исчезнет почти сразу же; что Джек все забудет и тут же погрузится в очередной какой-нибудь кризис. Вместо этого эта магия сошла постепенно, как загар. Она видела, как внимание Джека медленно, но верно переключалось с нее на… то, что бы там ни звало его. Тери в последнее время стала опасаться, что это другая женщина, и эта мысль не совсем еще покинула ее. Но это казалось просто невозможным — Джека влекла какая-то страсть, не имевшая ничего общего с сексом.
И это не имело ничего общего с какой-либо неверностью или изменой. Она злилась на Джека за то, что он бросил Ким, но она знала, что он любит ее. В конце концов Тери стала думать, что скорее всего речь идет о том, что Джек предан стране. А может быть, даже и не стране. А своему призванию, своей миссии.
«С тобой все в порядке?», спросила Тери.
Ким сидела, обхватив голову руками: «Да. Просто устала, наверное. Что-то мне нехорошо, температура вроде. Пойду прилягу».
6:18
Паб «Кот со скрипкой», Лос-Анджелес
Один из киллеров был мертв. Второй еще долго не сможет есть твердую пищу, и в настоящее время он давился и задыхался, не в состоянии остановиться, из-за опухшего горла, куда ударил его Джек.
Джесси Бендисон обняла Келли Шарптона, который заметно поморщился. Правая рука у него была в крови. «Ты что, ранен?», начала она.
«Ничего серьезного», сказал он. Он закатал рукав рубашки. Пуля скользнула по внутренней стороне руки, пропахав борозду от запястья до локтя, но так и вонзилась в плоть.
Он выглядел чуть старше по сравнению с тем коротким периодом своей работы в КТО, запомнившемся Джеку. В чертах его лица отражалась какая-то тяжесть, а волосы поседели. Джек неплохо сработался с Шарптоном, хотя они никогда не были друзьями и не сходились в политических взглядах; тем не менее, он вызывал огонь на себя, когда Джек в этом очень нуждался, и Джек чувствовал благодарность по отношении к нему. «Она тебе позвонила», сказал он.
Шарптон кивнул: «Одолову я знаю уже давно, по прошлой работе».
«Я очень нервничала из-за того, что пришлось заняться оперативной работой», сказала Джесси. «Прости, что не сказала тебе».
Джек махнул рукой. Конечный итог значил гораздо больше, нежели средства, и они все остались живы.
Из темноты появились черно-белые патрульные машины. Шарптон, теперь уже выполнивший свое задание, убрал пистолет. Джек показал свой значок, и после пары минут объяснений полицейские опустили оружие и стали оцеплять квартал. Полиция вызвала по рации скорую. Выживший киллер задыхался. «Он мне нужен живым», сказал Джек. «У меня к нему вопросы».
«Не хочешь ввести меня в курс дела?», спросил Шарптон.
Джек покачал головой: «Ты гражданский».
«Гражданский, который спас твою задницу!», изумленно сказал Шарптон.
Джек кивнул: «И за это тебе огромное спасибо от благодарной страны».
«Фигня всё это…», вздохнул Шарптон, не успев закончить фразы.
«Джесси», сказал Джек, обращаясь к аналитику, «проследи, чтобы эти полицейские не спускали с него глаз. Нужно отвезти его в КТО и допросить. Пусть не морочат тебе голову насчет медицинской помощи. Иди, скажи им».
Он отвернулся, не обращая внимания на ее панический взгляд, и набрал номер штаба на своем позаимствованном в КТО телефоне. Минуту спустя он уже разговаривал с начальником оперативного отдела, и голос Хендерсона звучал вслух по громкой связи, которую он включил.
«Нас обстреляли», сказал Джек, кратко описав нападение. «Думаю, у аль-Либби в городе есть друзья». Он пояснил это тем, что им рассказала Одолова про РПГ–29, а также ее косвенным подтверждением события, которое должно было произойти этим вечером.
И подытожил: «У России, США и Китая сегодня тайная встреча, около семи часов вечера. Аль-Либби почти наверняка захочет атаковать ее».
Хендерсон ответил: «РПГ–29 – это противотанковые установки. Должно быть, его целью является президентский лимузин. Чтобы нанести ему хоть какой-то урон, потребуется целый танк. Однако никакой встречи в доме Маркуса Ли не будет. Секретная служба не выбрала бы его, даже если бы он не был китайским разведчиком. Тогда что они там делают?»
Джек рассказал ему о своем разговоре с Мерси Беннет: «Вандербильт-комплекс».
«Тогда понятно», присоединилась к разговору Нина Майерс, голос ее звучал тише и отдаленнее от микрофона. «Я была там. Дом Ли расположен как раз над комплексом. Вот почему Секретная служба установила за ним наблюдение».
«Проинформируйте их о том, что происходит», сказал Джек.
«Подожди-ка», сказал Хендерсон. Линия затихла, и Джек понял, что Хендерсон поставил на удержание.
«С тобой не соскучишься», сказал Шарптон во время этого вынужденного ожидания.
«Это потому, что я не бросил службу».
Линия вновь ожила. «Джек», сказал Хендерсон, «Секретная служба утверждает, что в доме Ли все под контролем. Они связались со своими людьми, которые там находятся, и там все в порядке».
Это не так, подумал Джек. Айман аль-Либби с мощными гранатометами, эко-террористы со смертельными вирусами и руководители трех самых могущественных в мире стран собираются вместе. «Меня не волнует, что там говорит Секретная служба. Нужно туда съездить».
«Бауэр». Джек сразу же узнал сердитый гнусавый голос. Шапель. «Мы уже обсудили конфиденциальным образом возможные варианты. Я проинформировал самого Президента. Эта встреча очень важна, и Секретная служба гарантирует ее безопасность. Мы не должны вмешиваться».
Джек стукнул телефоном себя по лбу от досады. «Что мы должны сделать», сказал он наконец, «так это послать туда кого-нибудь проверить. Поеду я. Вы отправите со мной кого-нибудь?»
Голос Райана Шапеля повысился на целую октаву: «Бауэр, вы возвращаетесь. Немедленно. У вас такие проблемы, о которых вы себе даже не представляете—»
«Что вы сказали?», сказал Джек, встряхнув телефон. «Вы пропадаете».
«Бауэр! Ответьте немедленно––»
«Связь плохая. Это не мой телефон, я его взял у кого-то, простите не слышу!», закричал Бауэр. Он повесил трубку.
Шарптон покачал головой, но глаза его улыбались: «Смотрю, многое изменилось», сказал он иронически.
Бауэр не обратил на это внимания. Он уже обдумывал, как быстрее всего добраться к Вандербильт-комплексу. Если аль-Либби там, остановить его в одиночку будет непросто. Он остановился и посмотрел на Шарптона: «До какой степени ты отошел от дел?»
6:30
Маунтенгейт-драйв, Лос-Анджелес
Вообще-то все оказалось довольно просто. Под видом садовника аль-Либби в течение нескольких часов подслушивал переговоры Секретной службы. Он слышал, как они отвечали на сообщения в наушниках и довольно быстро запомнил их позывные. А в голосах он всегда, всегда был хорош.
Поэтому всякий раз, когда сюда кто-нибудь звонил, он назывался нужным позывным и отвечал голосом, напоминавшим голос человека, у которого был ушной вкладыш. То есть был – до того, как аль-Либби перерезал ему горло и сунул труп в шкаф.
Время уже почти пришло. Не обращая внимания на трупы, террорист вытащил из грузовика по одному несколько больших, длинных ящиков и занес их во двор. Границы участка вокруг дома Ли были обнесены высокой бамбуковой изгородью, частично скрывавшей вид на Вандербильт-комплекс. Аль-Либби сложил там ящики, затем взял садовые ножницы, которыми он убил Тумена, и проделал ими в бамбуковой ограде отверстие. После этого Вандербильт-комплекс, расположенный внизу, стал виден ему ясно и четко, как на ладони. А вообще-то его линия прицела была направлена прямо на Зал торжественных приемов в самом центре здания. 500-метрового диапазона стрельбы РПГ–29 ему будет более чем достаточно.
У Аль-Либби зазвонил сотовый телефон. Все, у кого имелся номер его телефона, это были люди нужные, которым стоило отвечать, но он с удивлением увидел на экране телефона именно этот номер. «Я думал, мы закончили все наши дела», сказал он вместо приветствия.
«Произошла смена руководства», сказала Фрэнки Микелмес. «Теперь я главная, и да, я хочу заключить сделку».
6:36
Вандербильт-комплекс
Если Стэн Чапник и нервничал, он этого не показывал. Черт, он даже не чувствовал этого.
Он начал и закончил одеваться медленно, разборчиво и привередливо. Брюки его были выглажены, и стрелки выглядели красивыми, прямыми и ровными. Рубашка его была без единой морщинки и белоснежной. По такому случаю он дважды побрился.
После более чем десятиминутного прихорашивания Стэн стоял перед зеркалом, висевшим на дверях мужской раздевалки, и оценивающе себя рассматривал. Его галстук-бабочка висел чуть криво, поэтому он развязал его и начал заново его повязывать. Никаких пристегивающихся галстуков. Это была особенная деталь, выделявшая Вандербильт из числа очень многих других мест.
Стэн работал официантом в Вандербильте — или «Вэне», как его называли сотрудники — с момента его открытия и прислуживал на всех важных вечерах, проводившихся в комплексе. Конечно, реальные деньги делались официантами, обслуживавшими столики в «Альмандине», пятизвездочном ресторане напротив, на другой стороне площади, где ужин на четверых стоил четыреста долларов. Это был основной хлеб с маслом Стэна. Но эксклюзивные мероприятия в Зале приемов давали Стэну возможность дышать тем же воздухом, каким дышат знаменитости и мировые лидеры. По его мнению, иногда это стоило потери нескольких сотен долларов за чаевые. И сегодня, безусловно, был тот самый случай.
«Они тебя не достали со своими расспросами?», спросил Дэниел Шуман, разговаривавший с одним из других официантов в раздевалке. «Лично мне задали около тысячи вопросов. Беру свои слова обратно, мне задали одни и те же четыре или пять вопросов, но тысячу раз».
Один из парней из числа прислуги спросил: «Какого рода вопросы?»
Дэниел поправил свой галстук-бабочку: «Да всё про арабов в основном. Я пару раз был в Иерусалиме, и каждый раз, когда я туда езжу, я стараюсь посетить еще что-нибудь рядом. Ну, знаешь? Дамаск там, Иран, другие места вроде этих».
«Боже», сказал другой официант, «ты нарываешься на неприятности».
«Да, ну вот эти козлы мне их и устроили. Я чуть не опоздал на эту работку. И вместо меня могли взять Лопеса. Можешь в это поверить? И кого? Лопеса!»
В разговор вмешался Стэн: «Ну, ты сам виноват. А чего другого ты от них ожидал, в наши-то времена?»
«Ха, можно подумать, ты никогда никуда не ездил?», возразил Шуман.
«Побывал повсюду, дружище», самодовольно сказал Стэн. «Но я езжу не в те места, которые сомнительны. Я большой поклонник Коста-Рики. Бразилии, Перу. Я люблю там бывать».
«Ты там сёрфил?», спросил Шуман.
«Немного, но в основном я хожу в джунгли».
«Я был один раз в джунглях», сказал еще один официант. «Эко-туризм называется».
«Это верно», согласился Стэн с оттенком гордости. «Я эко-турист».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
13. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 7 И 8 ЧАСОМ ВЕЧЕРА.
7:00
Маунтенгейт-драйв, Лос-Анджелес
Солнце превратилось в линию оранжевого огня на краю горизонта, может, чуть больше. На востоке все было уже покрыто мраком, но над горами Санта-Моника небо казалось кровавым.
Джек остановил машину не доезжая нескольких домов до адреса Маркуса Ли. Они с Шарптоном, оба перезарядив свое оружие, незаметно выскользнули из машины и неслышным шагом двинулись по улице, застроенной полуособняками, которые сейчас в такой моде. Зажглись уличные фонари, и Джек старался избегать освещенных кругов, пока они не добрались до нужного адреса — высокого белого дома в конце переулка, стоявшего в отдалении.
На крыльце горел свет, несколько окон были освещены и внутри, но в доме было тихо. Секретная служба утверждала, что они регулярно связывались и проверяли своих агентов, но Джек отказывался им верить. Если он ошибается, Шапель может (и должен будет) наказать его самым строгим образом.
7:07
Вандербильт-комплекс
Президент Барнс вошел в Зал торжественных приемов бодрым и уверенным шагом. В зале был пусто, если не считать бесценных произведений искусства на стенах, обеденного стола с двумя креслами и премьер-министра Китая.
Сюй Босюн. Для Барнса это имя было столь же труднопроизносимым и непостижимым, как и он сам. Сюй стоял у дальнего края стола, опустив руки по швам, его круглое лицо казалось сердечным, но выражение его лица все же невозможно было понять, было ли оно дружеским или каким-либо еще. Хотя Сюю было уже за шестьдесят, волосы у него были черными как смоль и густыми. На китайском лидере были толстенные очки, хотя Митч Рашер сказал Барнсу, что зрение у Сюя было идеальным. Очки на нем были словно шторы на окнах, скрывавших его душу.
Барнс в этот момент подумал, что за всю свою политическую карьеру он впервые встречается с коммунистом.
Барнс преодолел разделявшее их расстояние, протянул ему руку и сказал: «Господин Премьер-министр, рад, наконец-то, с вами познакомиться».
Сюй улыбнулся и слегка поклонился: «И я тоже очень рад, господин Президент», сказал он по-английски с небольшим акцентом.
И тут, словно это приветствие разрушило какие-то чары, зал наполнился людьми. Четыре агента служб безопасности, по два от каждой страны, встали у каждого из двух выходов из зала. Вошли официанты, неся любимые напитки каждого лидера. Барнс поднял бокал в честь Сюя, который сделал то же самое. Они вместе выпили.
«Жаль, что г-н Новартов не смог к нам присоединиться», сказал Сюй. «Что-то вроде простуды или гриппа. Но, возможно, в каком-то смысле это даже лучше. У нас есть возможность поговорить прямо».
Барнс кивнул, но он еще не был готов к глубоким дискуссиям. «Не хотите присесть, или может, осмотрим произведения искусства?»
«Я много слышал о коллекции Вандербильта», ответил Сюй, узенькими глазками осматривая зал. «Может, пройдемся?»
Барнс кивнул и пригласил его широким жестом руки. Сюй двинулся вперед, и вместе они стали обходить зал по периметру, останавливаясь у каждого портрета, чтобы им восхититься, или, как в случае с Барнсом, чтобы лишь сделать вид, что он восхищается. Он не был большим любителем изобразительного искусства. Он прошел мимо портрета бородатого мужчины, излучавшего силу, но не оказавшего на него никакого впечатления, и мимо портрета молодого человека в красном, который, как он смутно помнил, был написан Рафаэлем. Однако и он, и Сюй оба остановились, словно по какому-то тайному сигналу, перед огромным портретом Людовика XIV, Короля-Солнца.
«Вот», сказал Сюй задумчиво, «он был настоящим правителем».
«Хотя и не был членом партии», отметил Барнс.
Сюй повернулся к нему и слегка кивнул: «Никто из нас, к сожалению, не совершенен. Но я имел в виду его лидерские качества, а не его политику. Я стремлюсь быть таким лидером, и мне любопытно, нет ли и у вас таких же стремлений, господин Президент».
«Будем надеяться» — Барнс решил взять инициативу в свои руки — «что ваше руководство учтет пожелания стран, которые хотят пригласить вас в Большую Восьмерку».
Сюй отхлебнул из бокала: «И что это за пожелания?»
«Права человека», прямо сказал американский Президент. «Нам необходимо продвижение в сфере прав человека, чтобы предотвратить такие эксцессы, какие мы наблюдали у нас здесь сегодня».
Китайский лидер на сей раз полностью повернулся лицом к Барнсу и опустил свой бокал так, что теперь их с собеседником ничто не разделяло. «Интересно, США так озабочены правами человека в Китае и в то же время по всему миру содержат лагеря для задержанных».
Барнс был готов к этому, конечно. Помимо политики, права человека являлись той проблемой, которая была ему до боли знакома и причиняла ему эту боль в течение всего срока его президентства. Несчетное количество раз он был вынужден упрятывать подальше свою честность и принципиальность, но никогда он не делал это за счет тех, кто страдал от несправедливости.
«Сэр», сказал он твердо, «если мы хотим, чтобы между нами состоялся хоть какой-нибудь приемлемый диалог, больше никогда не сравнивайте задержание нами террористов и убийц с заключением в тюрьму тех, кто лишь не согласен с вами».
Сюй ответил не сразу. Он внимательно посмотрел на Барнса, его глаза за толстыми, как бутылка кока-колы, линзами медленно скользили по лицу американца. Эти слова, Барнс это знал, были заранее просчитаны. Близким к нему людям был известен его знаменитый темперамент, и он подозревал, что Сюй его испытывает. "Если все будет происходить именно так", подумал Барнс, "эта ночка будет нелегкой".
7:24
У Вандербильт-комплекса
Мерси остановила свою машину лишь тогда, когда ее бампер коснулся коленей агента. Она вышла из машины, когда человек в темном костюме встал перед ней и поднял руку ладонью вверх.
«Прошу прощения, мэм», сказал он, «но музей сегодня вечером закрыт на проведение частного мероприятия».
«Я знаю. Я вам звонила», сказала она, показав ему значок, который вновь теперь был с ней. «Я детектив Беннет. Мне нужно поговорить с тем, кто у вас тут старший».
Агент, продолжая держать руку поднятой, чуть повернулся и пробормотал что-то в свой микрофон. Услышав ответ, он кивнул и снова повернулся к Мерси: «Ваш звонок там наверху получен, мэм. Я вас туда отведу, но вам придется оставить машину здесь. Сюда пожалуйста».
Агент жестом пригласил ее к белому оштукатуренному зданию остановки фуникулёра. Там находилось еще несколько агентов; они вновь проверили у Мерси документы, а затем пропустили ее в трамвай.
«Пожалуйста, поторопитесь», сказала Мерси. «Это срочно».
«Да, мэм», сказал агент. Трамвай загудел и стал подниматься вверх по склону горы, направляясь к Вандербильт-комплексу, но он двигался, казалось, бесконечно медленно. Мерси была уверена, что пешком она добралась бы быстрее. Наконец они добрались до вершины, где трамвай остановился у лестницы с пологими ступенями в акр шириной из белого известняка, которые вели к огромным двойным дверям Вандербильта. По ступенькам спустились вниз другие два агента. Один из них, который шел первым, протянул Мерси руку, которую она быстро пожала.
«Адам Картер, старший агент», сказал мужчина. «В чем дело?»
«Я уже говорила вам об этом по телефону», сказала она. «Существует—»
«—заговор против президента, да, вы так сказали. И что это за вирус?»
Мерси повторила то, что она изложила ему по дороге сюда. «Существует группировка эко-террористов, которая хочет сделать нечто вроде заявления. У них есть какой-то вирус типа Эболы, и мне кажется, они постараются применить его здесь сегодня вечером».
«У вас есть какие-либо соображения, кто может сюда его доставить и каким образом?», спросил Картер, настаивая. «Потому что я, честно, полностью готов вам поверить, если безопасности Президента хоть в малейшей степени что-то угрожает, но мне нужно больше информации».
«Каким образом – этого я не знаю», призналась Мерси, «но я получила эту информацию непосредственно от человека, который всё это и спланировал».
Агент Картер нахмурился, и Мерси поняла, насколько странно прозвучало это ее заявление. «И где он сейчас, мэм?»
Она мысленно застонала: «Он мертв».
«Ну, если он мертв—»
«Агент Картер, пожалуйста, не тупите», нетерпеливо сказала она. «Вирус абсолютно реален. Можете спросить у лос-анджелесского отделения Контр-Террористического Отдела. Там об этом знают».
Картер кивнул: «Я, серьезно, вовсе не пытаюсь отказать вам, мэм», сказал он. «Вы детектив, и мы всерьез воспринимаем предупреждения местных силовых структур. Но нам из КТО уже звонили. Предупреждали нас о том доме наверху, на горе, но наши агенты подтвердили, что там все в порядке». Он указал на склон вверху справа от комплекса, где на вершине холма виднелся силуэт дома. Ей стало любопытно, каким образом сюда оказался замешан этот дом, и находился ли там Джек Бауэр. Картер продолжал: «Но вы не сообщили мне ничего, с чем я мог бы работать. Не уверен, что могу эвакуировать Президента из-за одних только слухов, особенно учитывая то обстоятельство, что наши агенты полностью контролируют окрестности».
«Можно мне хотя бы войти?», спросила она. «Мне не нужно встречаться с Президентом, но я видела кое-кого из этих экотеррористов и, возможно, я узнаю кого-нибудь из них».
Картер в нерешительности замялся. Она видела, как он колеблется между своим желанием не впускать ее, тем самым устраняя дестабилизирующий момент, и намерением впустить ее внутрь для тщательного расследования хотя бы намека на опасность тому, кого он защищал. Наконец, он кивнул.
7:27
Маунтенгейт-драйв, Лос-Анджелес
На этой улице было тихо, как и на любой другой улице в богатых районах. Джек остановил машину подальше от белого дома в конце переулка, и они с Шарптоном вышли из нее. Джек понял, что других вариантов, кроме как идти прямо к дому, не было. Если Секретная служба поймает их крадущимися, это повлечет за собой больше проблем, чем это того стоит. Поэтому он направился прямо по полукругу проезда, ведущего к дому, а вслед за ним двинулся и Шарптон, ожидая, что в любой момент их может остановить агент, выскочивший откуда-нибудь из-за угла. Но никто так и не появился.
Внутренняя сигнализация Джека сработала бы даже и без очевидного провала охранников. В полукруглом проезде стоял садовый грузовик. Сами по себе такие грузовики были достаточно обычным явлением в богатых районах, но садовник, работающий после захода солнца, – явление крайне редкое. Джек вытащил свой Зиг-Зауэр, который он вернул себе после беспорядков, и двинулся к дому, держа его сбоку стволом вниз. Шарптон последовал его примеру и сделал то же самое.
7:29
Вандербильт-комплекс
Его поведение впечатлило Мерси. Картер действовал спокойно и профессионально, он не слишком эмоционально отреагировал на ее мрачные предсказания, однако был далек и от игнорирования ее смутных предостережений. Конечно, ей хотелось во все горло кричать о том, что Президента нужно немедленно эвакуировать, но она не могла винить старшего агента за сдержанность. Она действительно не дала ему практически никакой информации, с которой он мог бы работать.
Она должна была что-то найти, она это понимала. Она отчаянно нуждалась в каких-нибудь доказательствах, чтобы убедить Секретную службу в том, что она права. Мерси оказалась в таком положении, что вынуждена была заниматься тем, чем она никогда и не думала заниматься. Она подумала: "А как действовал бы Джек? Что стал бы делать Бауэр, столкнувшись с заговором, о котором он знал, что он вполне реален, однако у него нет тому доказательств?"
Он нашел бы другой способ увести Президента отсюда в безопасное место, подумала она. И он сделал бы это, не заботясь о себе и своей репутации. И в этот момент Мерси сформулировала свой план. Когда она окажется достаточно близко, она выхватит свой пистолет и выстрелит. Секретная служба завалит ее, она это знала, но они в то же время эвакуируют Президента, немедленно уведут его отсюда в безопасное убежище, где все под контролем. Он уцелеет и будет в безопасности. А замысел Коупленда будет сорван.
Она лишь укрепилась в этой своей решимости, когда они поднимались по широкой и пологой лестнице из известняковых ступеней и прошли через большие двойные двери. Фойе Вандербильта размерами превышало в высоту два этажа, несколько коридоров вели из него в разных направлениях, с указателями, обещающими наслаждение экспозициями древнегреческого искусства, эпохи Возрождения и периода импрессионизма. Один из них, особенно великолепный коридор, начинавшийся прямо напротив дверей, вел к Главной галерее, в центральный зал, где размещались лучшие произведения искусства комплекса. Там тоже стояло два агента. Картер дал им знак рукой, и они пропустили Мерси. Стены коридора также были увешаны произведениями искусства, однако Мерси не обратила на них никакого внимания, стремясь как можно скорее попасть в галерею. Коридор заканчивался перекрестком в форме буквы Т, с короткими коридорами по сторонам и аркой в центре, которая вела в еще один великолепный зал. Дверь охранялась четырьмя агентами, двое из них были китайцами. За ней она увидела изысканно накрытый стол, с двумя пустовавшими стульями, которые, как и обеденный сервиз, сами по себе почти являлись экспонатами, и эти пустые стулья самим фактом своего существования словно говорили о тщетности и пустоте современной жизни.
«Я могу довести вас лишь до этого места», сказал Картер. «Если у вас есть еще что-нибудь мне сообщить, скажите это сейчас».
Мерси огляделась, но то, что она искала, не относилось к искусству. Ей нужны были доказательства, а их у нее не было. В дальнем конце галереи она увидела двух мужчин, прогуливавшихся вместе и подходивших то к одному шедевру, то к другому. Она остро ощутила вес своего пистолета, прижимавшегося к левым ребрам. Ей придется это сделать. Она должна.
Внезапно из коридора слева от нее появились три человека в белых пиджаках, они несли серебряные подносы, накрытые серебряными крышками. Их сопровождал еще один агент Секретной службы. Этот агент подал знак агентам у двери, подняв вверх большой палец. Тем не менее, охранники у дверей ненадолго остановили официантов, приподняли крышки и проверили их содержимое, а затем пропустили их в зал.
«Детектив?», спросил Картер. Он осторожно взял ее за руку.
Но Мерси его едва ли заметила. Что-то в этих официантах ее встревожило. Она внимательно вглядывалась в них сзади, словно пытаясь что-то уловить, что-то припомнить. Официанты шли слаженно, почти в ногу, дошли до стола и поставили на него подносы. Неторопливыми изящными движениями они расставили на столе драгоценные фарфоровые блюда, наполненные кушаньями.
Не все официанты, подумала Мерси. Только вот этот. Ее глаза сузились, когда она сосредоточилась на темноволосом официанте. Она видела уже эту спину раньше. Она видела ее. И когда он повернулся, его взгляд упал на Мерси. На долю секунды его уверенное выражение лица сменилось откровенным ужасом, этот взгляд Мерси уже видела у него на лице — когда она врезалась в пробирки с вирусом.
«Он!», закричала Мерси. «Это он!»
7:35
Вандербильт-комплекс
Стэн почувствовал себя так, словно его ударили ногой в печень. Увидев здесь детектива лос-анджелесской полиции, у него словно дух перехватило. Ее не должно быть здесь. Этого не может быть. Как она догадалась?
Ее крик прервал воцарившееся молчание, Стэн опомнился и понял, что должен делать. Он бросился с места. Но побежал он не к выходу. А к ближайшему шедевру, портрету Людовика XIV, который размерами был больше его самого. Со всей силы Стэн схватился за раму и дернул картину на себя, пытаясь сорвать ее со стены. Он знал, что рама картины привинчена к стене. Он знал, что даже если он упрется ногами в стену, ему скорее всего не удастся полностью ее сорвать. Он также знал, что это для него не имело никакого значения. Эта картина его вообще не интересовала, равно как ему и не нужно было полностью срывать ее со стены. Ему лишь нужно было, чтобы включилась система охранной сигнализации.
7:36
Маунтенгейт-драйв, Лос-Анджелес
Джек прошел фойе дома на Маунтенгейт. Они с Шарптоном потратили несколько минут на зачистку большого переднего двора, и Джек, приложив небольшие усилия, выбил ногой дверь. В доме было темно, если не считать слабого света на кухне от флуоресцентных ламп под шкафами. Джек дал знак рукой Шарптону подняться наверх. Он тихо проверил кухню и гараж, вообще-то и не ожидая, что кто-нибудь там окажется. Если целью террористов был Вандербильт-комплекс, то лучшей для них позицией был задний двор. Но Джеку не хотелось, чтобы кто-нибудь оказался у него за спиной, когда он доберется до конца дома. Он двинулся в гостиную.
7:37
Вандербильт-комплекс
Сигнализация взвыла в ту же секунду, как официант ухватился за картину. Сирены завыли так громко, что даже самые опытные агенты на мгновение вздрогнули. Агенты Секретной службы в зале сразу же стали действовать: двое из них бросились к официанту, а двое других, прикрывая Президента Барнса, стали уводить его к выходу. Старший агент Картер тоже бросился вперед, сразу же вытащив оружие, когда вдруг понял, что происходит что-то непредвиденное. С самого верха арочного входа в Главную галерею стало опускаться вниз толстое оргстекло.
«Что за черт!», закричал он. Защитное оргстекло уже наполовину опустилось. Он бросился на пол и, поднырнув под ним, перекатился в галерею, осматривая зал в прицел своего пистолета и увидев китайских агентов, смотревших на него поверх стволов своих собственных пушек.
После этого все произошло очень быстро. Два агента Секретной службы добежали до официанта и схватили его. Он какое-то время еще сопротивлялся, подняв что-то в руке. На мгновение, похожее на секундную остановку сердца, Картер подумал, что у него в руке детонатор. Но такое было просто невозможно; их служба безопасности никогда не пропустила бы что-нибудь взрывоопасное.
Он оказался прав. В руке у официанта оказалась лишь стеклянная пробирка размером с ладонь. Он швырнул ее на пол к ногам двух мировых лидеров. Охранники инстинктивно заслонили своими телами Барнса и Сюя, но это оказалось ненужным. Стеклянная пробирка разбилась, и на какую-то долю секунды все вздрогнули. Но ничего ужасного не произошло. Лишь разлетелись осколки стекла, и в воздух поднялось крошечное облачко белого газа, быстро рассеявшееся. Защитные оргстекла закрылись, опустившись на пол и мягко, но решительно щелкнув. На долю секунды воцарилась абсолютная тишина.
Следующая секунда стала адом кромешным. Два агента уложили официанта лицом вниз на пол. Два других агента, занимавшихся Барнсом, добрались до непреодолимой преграды в виде оргстекла в дальнем конце зала и яростно пинали ее ногами. Агент Картер навел свой пистолет на защитное стекло, но затем, подумав о рикошете, опустил ствол. Китайские агенты что-то кричали по-китайски.
Мерси, стоявшая по другую сторону оргстекла, отрезавшего галерею, вместе с толпой других агентов и обслуживающим персоналом в изумлении следила за происходящим. Зал, должно быть, теперь был наглухо, абсолютно герметично закрыт, потому что они ничего не слышали из того, что кричали Картер и все остальные с ним, но они все видели, все их отчаянные передвижения. Через некоторое время Картер заговорил в свою рацию, и агент, стоявший рядом с Мерси, ответил ему.
«Есть, сэр», сказал агент. «Мы сейчас немедленно поднимем стекло».
«Нет!», закричала Мерси. Агент нахмурился, посмотрев на нее. «Дайте мне с ним переговорить».
Агент посоветовался с Картером, а затем вынул из уха наушник. Мерси наклонилась к нему ближе, нашла динамик и схватила агента за руку, словно это был микрофон. «Картер, это детектив Беннет. Если я права, то весь этот зал теперь заражен вирусом. Двери открывать нельзя».
«Чушь собачья», ответил Картер. Он подошел к оргстеклу рядом с ней и остановился напротив нее, с красным от гнева лицом. «Здесь находится президент Соединенных Штатов, и я разнесу на куски стену этого чертова здания и выведу его отсюда, будь то вирус это или нет, мне наплевать!»
«Тогда вы рискуете разнести эту гадость по всему городу», сказала Мерси.
Со стороны Картера к стеклу подошел Президент Барнс. Это был невероятный, почти сюрреалистический момент для Мерси — коп из полиции Лос-Анджелеса внезапно обнаруживает, что разговаривает с лидером свободного мира через оргстекло. Он выглядел точно так же, как и в телевизоре, только лицо у него порозовело, а на лбу пульсировала жилка.
«Что, черт возьми, тут происходит?», спросил он. «Кто вы?»
Картер объяснил вкратце, кто она такая.
«Там вирус, сэр», сказала Мерси.
Барнс побледнел. «Вы уверены?», начал было он, но тут же снял вопрос. Конечно, она в этом уверена. Если бы она не была в этом уверена, её бы здесь не было. «Насколько всё плохо?»
«Он смертельно опасен», ответила она. «Но, правда, не раньше, чем через несколько часов. И похоже, существует противоядие. Но если мы откроем эти двери, вирус распространится—»
Барнс повел себя в высшей степени решительно. Он повернулся к Картеру: «Уведите всех посторонних и всех, кто не нужен. Перекрыть весь комплекс. Свяжитесь с Национальной службой здравоохранения, скажите им, пусть приготовят какой-нибудь закрытый транспорт и перевезут нас в более безопасное место. И не открывайте эти двери, пока не станет известно, что все здание эвакуировано».
«Но, сэр—», запротестовал Картер.
Один из агентов Секретной службы что-то крикнул Картеру, который обернулся и посмотрел на него. Агент держал в руках какой-то небольшой прибор. Как и у Картера чуть ранее, сердце у Мерси на мгновение остановилось, когда она подумала, что это бомба, но секундой позже выяснилось, что это портативный DVD-плеер.
«Этот тип, который это сделал – он политический активист, а не обычный убийца», сказала Мерси Картеру. «Думаю, там у него для вас какое-то сообщение».
Картер включил DVD-плеер, и на экране появилось изображение. Мерси было хорошо видно его между Картером и президентом Барнсом, а микрофон Картера позволял ей услышать это сообщение.
Изображение представляло собой чей-то слабый силуэт, но Мерси узнала его – это был Коупленд. «Здравствуйте», произнес он очень вежливо. «Можете называть меня Редкий Гость Смит, и если вы это смотрите, г-н Президент, это означает, что вы только что были инфицированы смертельным вирусом. Жить вам осталось примерно двенадцать часов».
Картер посмотрел на Мерси, и выражение его лица словно говорило: «Черт возьми, вы были правы».
DVD продолжало: «Наша цель проста. Спасти тропические леса Амазонки. Вашим первым вопросом, конечно же, станет недоумение, в чем связь между нашей целью и тем, что вы заражены. Позвольте мне заверить вас, что связь самая прямая. Вирус, который сейчас реплицируется у вас в организме, носит название "Кошачий коготь". В естественном состоянии он существует только в Амазонии. Конечно, я должен признаться, что немного повозился с этим вирусом, усовершенствовав его. В своем естественном состоянии он убивает человека примерно в течение 24 часов. Штамм, который я разработал для вас, убивает в два раза быстрее. Я обнаружил его благодаря счастливой случайности, но будьте уверены, что лесозаготовители и застройщики вскоре наткнутся на него и занесут его в цивилизацию. Но есть еще одно важное обстоятельство: существует противоядие… и это противоядие тоже естественным образом произрастает в бассейне Амазонки. На сегодняшний день я единственный человек, кто знает, из какого растения можно синтезировать вакцину, и как ее приготовить.
«Мое предложение очень простое. Немедленно выступите по телевидению и объявите, что тропические леса должны быть сохранены, и как можно скорее, и что всякая вырубка лесов и застройка там должны быть прекращены. Я дам вам противоядие, и вы выживете.
«Если вы этого не сделаете, вы больше никогда ничего не услышите ни от меня, ни обо мне, и вы умрете. Хотел бы вам заметить, что мне пришлось сильно повозиться для того, чтобы удержать вирус в локализованном состоянии. Вы сейчас изолированы. Охранные системы здесь действуют как своего рода карантинная зона. У меня нет никакого желания убивать людей без надобности. Но вы уничтожаете планету, и я должен вас остановить. Поэтому, если дело дойдет до этого, я распространю вирус среди населения, чтобы заставить его сохранить Амазонию, пока оно само не создаст для себя вакцину. Я ожидаю от вас, что мой помощник будет освобожден целым и невредимым. Он знает, как со мной связаться».
Экран погас.
7:41
Маунтенгейт-драйв,
Лос-Анджелес
В тот момент, когда в комплексе внизу взвыла сигнализация, Джек перестал идти медленно и осторожно и побежал. В мгновение ока он пронесся через всю гостиную. Он открыл раздвижные стеклянные двери, выходившие на задний двор, постаравшись сделать это как можно быстрее и тише, а затем вышел в задний внутренний двор.
Если на заднем дворе и были фонари, то они были отключены. Высокий кустарник, окружавший двор по всему периметру, защищал его от огней города внизу, так что двор был почти полностью погружен во мрак. Джек присел на корточки, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, осматривая глубокие омуты мрака по краям двора. Наконец, он увидел то, что искал — сгорбившуюся фигуру, почти невидимую среди деревьев. Джек не стал заморачиваться с предупреждениями. Он навел свой ЗигЗауэр, выдохнул и сделал три выстрела. Тишину и мрак разорвали грохот и огонь, смешавшись с испуганным криком удивления и боли. Джек выстрелил еще раз. Эта вспышка оставила отблеск изображения, на мгновение застывшего в его зрачках: он увидел, как Айман аль-Либби стоит на одном колене, с искаженным от боли лицом и РПГ, направленным прямо на Джека.
Джек нырнул куда-то в сторону, услышав знакомое шипение и свист запускаемой ракеты. Граната, выпущенная из гранатомета, дымясь, пролетела короткое расстояние и взорвалась в доме у Джека за спиной. Агент КТО почувствовал, как его оторвало от земли языками пламени и осколками битого стекла, сверкнувшими, как звездная вспышка, и его накрыло резким, коротким громом орудийного залпа. Он упал на траву, едва сумев удержать в руках Зиг-Зауэр. Джек заставил себя подняться на колени и встряхнуть головой, не обращая внимания на ревущее у него в ушах эхо взрыва. В доме что-то горело, отбрасывая неровные блики во двор. Этого света было достаточно. Джек поднял одной рукой пистолет и увидел у себя в прицеле Аймана аль-Либби. Но не успел он нажать на курок, как кто-то бросился на него сбоку, и Джек тяжело полетел в траву. На этот раз он потерял Зиг-Зауэр. Человек, оказавшийся на нем сверху, был неопытен, он действовал неумело, но свирепо, как животное, жестоко пиная его коленями и впившись ему в лицо. Джек поймал нападавшего за руку, обхватил своей ногой его ногу и взбрыкнул, ударив того бедрами. Джек перевернулся и оказался на нем сверху. Не глядя, он ударил его головой вниз и почувствовал, что твердая кость его лба сломала тому губы и зубы. Он поднял голову и ударил локтем вниз в то же место. И только тут он взглянул на него и увидел лицо Мухаммада Аббаса, теперь оно все было в крови и в бесформенной массе.
Джек был сосредоточен на Аббасе, но все остальные его чувства были начеку, и он следил за тем, что происходило вокруг. Он почувствовал какое-то движение позади себя, на три четверти, и заметил его почти вовремя, откатившись в сторону: над его головой кто-то замахнулся лопатой. Полотно лопаты скользнуло ему по черепу, и в голове у него снова зазвенело. Здесь находилось сразу два сообщника аль-Либби. Где, черт возьми, Шарптон?
В полумраке Джек перекатился по земле, шаря рукой в поисках своего оружия, но затем он услышал, как кто-то другой передернул затвор его Зиг-Зауэра, и понял, что напавший на него нашел оружие первым.
«Подожди», сказал мужской голос. Аббас. Джек взглянул вверх. Аббас поднялся на ноги, половина лица его освещалась теперь пятью или шестью очагами пожара в разрушенном доме. Рядом с ним, держа в руках лопату, стояла невысокого роста девушка с вьющимися светлыми волосами. В руках она держала пистолет Джека. Она держала его не совсем правильно, но руки у нее не дрожали, а взгляд был ясным и решительным. Она проверила и перезарядила оружие. Она определенно могла нажать на курок.
Во дворе что-то по-арабски выкрикнул аль-Либби. Похоже, ему было больно. Аббас зашел девушке за спину, отойдя с линии огня. «Я проверю, что с ним. Убей его». И он скрылся во мраке.
Девушка шагнула вперед. Прогремел выстрел, и Джек вздрогнул, но в тот же момент понял, что стреляла не девушка. Плечо у нее оказалось пробитым, и она закричала, выронив оружие. Шарптон, должно быть. Джек рванулся вперед и схватил свой ЗигЗауэр. Он схватил ее за волосы и повалил на землю, заставив жрать траву, а сам повернулся, чтобы вновь броситься на террористов. Он увидел их, две тени, движущиеся в темноте. Джек выстрелил им вслед, но тени продолжили двигаться вперед, пока не добрались до угла дома.
Девушка. Шарптон. Аль-Либби. У Джека оказалось три элемента, и необходимо было определить их приоритетность. Вскочив на ноги, он подошел к ногам девушки и с силой наступил ей на лодыжку, услышав, как она хрустнула. Она закричала, и он понял, что она никуда быстро не уйдет. Джек побежал через двор, параллельно дому, и увидел лежавшего на пороге Шарптона. Одежда его была разодрана в клочья, а кожа наполовину содрана с костей. Руки его были вытянуты вперед, а под правой рукой лежал пистолет. Он пробежал мимо Шарптона к углу дома. Угол освещался светом от огня, и Джек знал, что его могут заметить. Он быстро выглянул из-за угла, а затем спрятался обратно, когда кто-то выстрелил из пистолета. Две пули отодрали от каркаса дома куски дерева. Оставаясь на безопасном расстоянии, Джек высунул пистолет за угол и несколько раз выстрелил. Затем он пригнулся пониже и бросился вперед вдоль дома. Он двигался зигзагами, но выстрелов больше не последовало. Джек добежал до фасада здания, где открытые ворота вели в парадный двор. Джек надеялся, что последуют новые выстрелы; если бы аль-Либби и Аббас остались и приняли бы бой, у него было бы больше шансов их ликвидировать. Но перед домом было тихо. Джек выбежал на тротуар. В домах по соседству теперь горел свет, и из своих домов испуганно вышло несколько человек с мобильными телефонами в руках и в шоке, что было видно по их лицам. Джек увидел огни уезжающего автомобиля, но было слишком темно, чтобы заметить его марку или номер.
7:49
Вандербильт-комплекс
Последние из числа официантов и административного персонала Вандербильта были уже эвакуированы. Уже были слышны сирены приближавшейся скорой помощи, и Мерси слышала, как агенты Секретной службы подтвердили, что сюда уже едет Национальная служба здравоохранения.
Оказавшиеся в запертой Главной галерее китайские чекисты кричали в сотовые телефоны и рации. Старший агент Картер без умолку что-то говорил и кого-то слушал по своей рации, а два других агента Секретной службы держали официанта прижатым к полу, засыпая его вопросами. Но официант молчал, как рыба, отказываясь говорить и самодовольно улыбаясь, как будто допрос был частью его замысла.
Мерси поняла, что в последние несколько минут что-то произошло. По Вандербильт-комплексу прокатился какой-то приглушенный рокот, похожий на гром вдали, отозвавшийся эхом горных каньонов вокруг. Половина агентов, находившихся в комплексе, с оружием наготове ринулись к выходу.
На удивление, двумя самыми спокойными людьми во всем комплексе оказались Президент Барнс и Сюй Босюн. Мерси, которая никогда не была так близка к реальной власти, внимательно за ними наблюдала. Казалось, в разгар кризиса они стали единым центром; их ответы были краткими, решения, ими принимаемые, быстрыми и уверенными. Мерси понятия не имела, что за человек был премьер коммунистического Китая, равно как мало что она в действительности знала и о Барнсе, но дело заключалось, решила она, в лидерстве: в способности, а на самом деле в потребности принимать решения, когда эти решения необходимо было принимать.
Вдруг Президент Барнс подошел к ней и внимательно посмотрел на нее сквозь стекло. Он заговорил с ней по рации: «Кто эти люди? Если мы сдадимся и выполним их требования, они выдадут нам вакцину?»
«В том-то –– в том-то и проблема, сэр», пробормотала она. «Человек, который организовал всё это, уже мертв. Убит одним из своих же».
Барнс нахмурился: «Вы хотите сказать, что не с кем вести переговоры?»
«Да, сэр».
7:52
Маунтенгейт-драйв, Лос-Анджелес
Джек повесил трубку после тридцатисекундного разговора с Хендерсоном. Он рассказал ему, что аль-Либби скрылся, что взрывы были вызваны шальным выстрелом из РПГ, что он задержал одну подозреваемую, и что ему срочно нужна скорая помощь. Он пробежал через дом на задний двор. Блондинка свернулась в клубок, из плеча у нее текла кровь, и она держалась за лодыжку.
Бауэр опустился на колени рядом с Шарптоном. Бывший агент повернулся на бок, грудь у него тяжело вздымалась. Кожа у него на шее и одна сторона лица были обожжены. Один глаз был закрыт. Другим он смотрел на Джека.
«Келли», сказал Джек, «держись. С тобой всё будет в порядке».
Шарптон закашлялся: «Ложь........ лжец».
«Спасибо», сказал Джек. «Ты снял ее и спас меня».
Шарптон кивнул, и его уцелевший глаз закрылся. «Это уже… второй раз». После этого он замолчал навсегда.
Джек замолчал, сделав паузу, хотя у него не было ни единой свободной минуты. Шарптон был замечательным человеком. Затем он подошел к девушке, которая посмотрела на него. Глаза у нее были влажными, но она не плакала. «Черт, ты сломал мне ногу!», зашипела она на него.
Он опустился на колени и осмотрел её плечо. Пуля Шарптона прошла ей через лопатку и вышла через полость ключицы. Плечо у нее, вероятно, было раздроблено, но жить она будет.
У Джека зазвонил телефон. Он ответил и услышал голос Мерси: «Джек, мне сказали, что что-то происходит наверху на холме над нами. У меня такое ощущение, что тебе об этом что-то известно».
«Можно и так сказать. Ты мне говорила о какой-то девушке», сказал Джек. «Думаю, я ее взял».
Мерси сделала паузу. «Мне бы хотелось с ней еще раз побеседовать», зловеще сказала она. «Здесь у нас чрезвычайная ситуация. Президент и китайский лидер подверглись заражению вирусом».
Джек выругался себе под нос.
«Джек, ты слышишь меня?»
«Да», сказал он. «Нужно отвезти ее к нам и допросить. Нужно срочно найти вакцину от этого вируса. Если мы этого не сделаем, к утру начнут умирать люди».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
14. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 8 И 9 ЧАСОМ ВЕЧЕРА.
8:00
Дом Бауэров
Тери присела на край кровати дочери и положила ей на лоб прохладное мокрое полотенце: «Ну как, полегчало?»
«Теперь лучше», сказала Ким. «Ненавижу болеть».
«Знаю, милая, мне очень жаль. Я звонила Тэшменам, но их не было дома. Как только они приедут, я схожу принесу тебе что-нибудь из аптеки».
«Можешь идти сейчас, мама», сказала Ким сонно. «Я––»
«Тебе нехорошо, милая. Если бы твой отец был здесь, как это и положено, мне не пришлось бы никого ждать».
«Ты говоришь так, будто его ненавидишь». Слова Ким прозвучали с такой легкой обидой и неподдельной простотой, какую мог выразить только подросток. Тери поняла, что она слишком сильно позволила себе выразить свой гнев. Она должна была это исправить.
«Я не ненавижу его, дорогая. Нет. Но я расстраиваюсь, когда он так часто и подолгу отсутствует. Иногда я волнуюсь, лучше бы он — ну, иногда мне просто хочется, чтобы у него было больше времени, которое он мог бы проводить дома».
8:03
Вандербильт-комплекс
Президент Барнс сейчас думал лишь об одном: "Если я выживу, если пройду через это испытание, я сумею пройти через всё что угодно".
И он приложил все силы к тому, чтобы выдержать его, сохраняя полное спокойствие. Все это время он чувствовал на себе взгляды Сюя Босюна. Сюю, которому, видимо, тоже приходилось проявлять огромную выдержку, казалось, очень хотелось распознать характер Барнса, разгадать, что он за человек. Исключительно усилием воли Барнс сохранял хладнокровие, отдавая распоряжения спокойно и взвешенно и даже временами лакомясь блюдами, оказавшимися, как и они, запертыми в этом зале.
Это было непросто. Барнс видел видео с жертвами Эболы, какому разрушительному воздействию подвергала их болезнь. Он не хотел так умирать. И даже если он не умрет физически, его ожидала, безусловно, неизбежная политическая смерть. Как могли это допустить его силовики? Где были все эти его, будь они прокляты, контртеррористические подразделения?
Тут, как по заказу, к нему подошел Картер и сказал: «Сэр, только что прибыл Райан Шапель. Он региональный директор Контр-Террористического Отдела».
«Я помню его», сказал Барнс. Он встал и подошел к прозрачному стеклу-щиту. По другую сторону стоял невысокий лысеющий человек с лицом хорька, прижимавший к уху рацию. Рядом с ним стоял Митч Рашер, ближайший советник Президента. От одного только факта, что Рашер находился здесь, Барнс почувствовал себя лучше.
«Господин Президент, я искренне сожалею», сказал Шапель.
«Извинений не нужно, просто исправьте свои ошибки», ответил Барнс. «И прежде всего, скажите мне, что, черт возьми, происходит».
«У меня есть кое-какие ответы для вас, сэр», ответил Шапель, «однако пока картина ясна не полностью. Из того, что нам известно, вообще-то здесь задействованы планы сразу двух террористических группировок. Наши агенты остановили террористов, пытавшихся обстрелять это здание из гранатомета. Однако одновременно группировке эко-террористов удалось—»
«Я знаю, чтО им удалось», раздраженно сказал Барнс. «Почему вы об этом не знали?»
Шапель замялся, и Барнс сразу же понял, что Шапелю неудобно было говорить правду власти. «Ммм, сэр, наши люди этим занимались. К сожалению, мы узнали об этой встрече только в самую последнюю минуту».
Барнс посмотрел сквозь стекло на Рашера и тяжело нахмурился. Эта встреча была идеей Рашера. Секретность также являлась его идеей. Рашер, прожженный политикан, поверил рассказам о потрясающих навыках Сюя вести переговоры и не хотел подвергать своего шефа пристальному вниманию общественности, если бы от Китая не удалось добиться уступок. Тайные переговоры ценны лишь тогда, когда оставались тайными.
«Пресса?», спросил Барнс.
Митч Рашер в собственную рацию ответил: «Все под контролем. Сюда на гору никто, кроме наших людей, не поднимался, и мы сейчас запустили информацию о том, что здесь была попытка ограбления. Вандербильт согласился сотрудничать».
«Ну хоть что-то», одобрил Барнс. «НСЗ здесь? У них есть вакцина?»
«Должны быть уже минут через пять», сказал Рашер.
«Но», сказал КТОшник, «честно говоря, сэр, НСЗ уже обследовало других зараженных. У них пока нет вакцины».
«Так что, получается, вы полагаете, что этот идиот на DVD говорит правду?»
Вдруг сквозь толпу сотрудников комплекса и охранников прорвался какой-то блондин и стал что-то говорить Шапелю. Он выглядел ужасно: рубашка на нем была порвана, половина лица была фиолетовой, а на рукавах и брюках видны были какие-то следы подтеков, похожие на кровь. В рации Барнсу не слышно было, что он говорил, но судя по выражению лица Шапеля, было ясно, что вошедший Шапелю не нравился.
8:09
Вандербильт-комплекс
«…что за черт, как это прикажете понимать – он ушел?», рявкнул Шапель. «Как вы могли позволить ему уйти?»
Джек злобно посмотрел на Шапеля: «Если бы вы не отказали мне в поддержке, когда она мне была нужна в доме Ли, он бы никуда не ушел. Не говоря уже о том, что если бы я вас послушался, я бы вообще не поехал туда, и вы бы сейчас стояли у развороченного бомбами здания, а не в карантинной зоне!»
Шапель открыл было рот, но затем закрыл его, осознав, что все вокруг, включая Президента, слушают сейчас их пререкания. Джек увидел, что в голове у директора словно закрутились колесики, и Шапель стал просчитывать варианты: с Маркусом Ли и просьбой о помощи он облажался, но в то же время политическая ответственность лежит не нам нем. Ли был допущен Секретной службой, и они находились в его доме. Этот провал – их вина. А благодаря Джеку Бауэру и Нине Майерс КТО являлся единственным федеральным агентством, у которого имелось хоть какое-то представление о том, что замышлял Ли.
Джек взглянул на Мерси, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Она кивнула, прочитав его мысли. У них много было о чем поговорить; он это знал. Но придется немного подождать.
«Ладно», сказал наконец Шапель, «нужно найти аль-Либби».
«Забудьте о террористе!», приказал Барнс. «Найдите мне вакцину. Судя по этому сообщению, у нас осталось меньше десяти часов».
Джек посмотрел на человека из Секретной службы, стоявшего рядом с Президентом: «Приведите сюда этого официанта».
Другие два агента, находившиеся в карантине, подтащили его и прижали к оргстеклу. Кто-то из них поднес ему к уху ухо рацию.
«Тебя зовут Стэн», сказал Джек.
«Вы должны меня отпустить», сказал Стэн. «Если вы этого не сделаете, вы больше никогда его не услышите».
«Его? Ты имеешь в виду Бернарда Коупленда?» Официант буквально физически отреагировал на это имя, лицо у него побледнело. Джек продолжал: «Мы в любом случае больше уже ничего от него не услышим никогда, Стэн», сказал Джек. «Сегодня днем его убили. Один из ваших».
Рот у Стэна скривился, взгляд его стал хмурым. «Вы...... вы лжете».
«Думаю, это сделала Фрэнки», заявил Джек, взглянув на Мерси, как будто ожидая подтверждения со стороны. «Это на нее похоже».
Это был один из самых старых трюков из учебника следователя — вести себя так, будто знаешь больше, чем на самом деле. Конечно, в данном случае Джек был почти уверен, что прав.
Ответная реакция на лице Стэна это подтвердила: «О черт», пробормотал он. «О Боже. Она с ума сошла».
«Стэн», сказал Джек укоризненным родительским тоном. «Хочу напомнить тебе, что это означает. Ты подвергся заражению вирусом, как и все остальные здесь. Человек, на которого ты рассчитывал, что он даст тебе вакцину, мертв. И то, сколько тебе осталось жить, измеряется теперь однозначными цифрами. Расскажи о том, что тебе известно».
И Стэн заговорил. Но по большому счету то, что он рассказал, было интересно, но не содержало ничего жизненно важного. Роль Стэна в замыслах экотеррористов ничем не отличалась от роли обычных уверовавших в идею в любой иной организации. Его вовлекли в заговор из-за его энтузиазма и сагитировали сыграть опасную роль, но никогда не посвящали в самые сокровенные тайны группировки. Но он подтвердил подозрения Джека и Мерси относительно Фрэнки Микелмес. «Она чокнутая», сказал Стен. «Всем другим хотелось найти какой-нибудь способ привлечь внимание всего мира, а она хотела найти способ навредить людям. И ей пришла в голову мысль связаться с настоящими террористическими группировками. Она говорила, что никто не станет воспринимать нас всерьез, пока мы не будем защищать Амазонку так, как Хамас защищает Палестину».
«И вот чем это обернулось», пробормотала Мерси.
Официант почувствовал, как по обе стороны оргстекла поднимается ярость, и вся эта злоба теперь была направлена на него. «Коупленд не пошел на это. Никто из нас на это не согласился», сказал Стен, защищаясь. «Мне показалось, что Фрэнки связалась с ними самостоятельно, потому что она постоянно приходила к нам с новыми предложениями, как всё организовать. Мы разбились на небольшие ячейки, и почти никто не знал всего, что происходило, кроме Берни. Берни эта роль понравилась. Он был настоящий параноик в том отношении, что вдруг кто-нибудь узнает о том, чем мы занимаемся, особенно федеральные власти».
«Давай перейдем к самому важному, Стэн», сказал Джек. «У кого еще в вашей группе есть вакцина, или кто может знать, где ее можно взять?»
Стэн покачал головой: «Черт, если бы я знал, я бы вам сказал. Я не хочу умирать от этой дряни. Знаю, что есть и другие, кто может это знать, но я их не знаю. Но я точно уверен, что это знает Фрэнки».
Джек повернулся к Мерси: «Поеду с ней поговорю. Не хочешь поехать со мной?»
8:18
Шоссе 405
Айман аль-Либби сидел на пассажирском сидении взятого Мухаммадом Аббасом напрокат Крайслера 300С, истекая кровью на совершенно новые кожаные сиденья. Выстрелом ему содрало часть кожи и плоти с левой стороны тела, но сама пуля, видимо, лишь задела ребра. Он был уверен, что, по крайней мере, одно из них сломано. Но он не думал, что умирает.
«Поезжай немного быстрее», сказал он, как всегда спокойно и хладнокровно. «Другие машины едут быстрее».
Аббас повиновался: «Квартира в пятнадцати минутах езды. Выдержишь?»
Террорист кивнул: «Выдержу, конечно. А как иначе? Теперь все стало только интересней, гораздо интересней». Он похлопал себя по карману куртки, в котором лежали две небольших стеклянных пробирки.
8:20
Лос-Анджелес
«Как ты себя чувствуешь?», спросил Джек, ведя машину по шоссе от Вандербильт-комплекса к КТО.
«Сейчас нормально», сказала Мерси. «Ничего такого не чувствую. Кроме того, что злая ужасно. Реально я в ярости».
Джек убрал одну руку с руля и положил ее ей на руку. «Мы найдем эту вакцину. Ты будешь жить», сказал он.
Она положила свою руку ему на руку: «Не давай обещаний, которые не сможешь сдержать. Кроме того, есть люди поважнее меня, о которых нужно беспокоиться. Например, твоя дочь. Как она?»
Джек стиснул зубы: «Я ей скоро позвоню, чуть попозже. У меня такое ощущение, что Коупленд старался сдерживать свои обещания. Если он действительно не дал ей усиленную версию вируса, то у нее еще есть несколько часов».
«Ты, должно быть, очень устал», сказала Мерси. «Я вот точно знаю, что устала».
«На усталость нет времени», сказал он, свернув с одной магистрали на другую и направившись на восток. Через некоторое время он сказал: «Ты должна пообещать мне кое-что. Согласно данным, которые мы получили из НСЗ, как только ты увидишь на теле очаги поражения, которые начнут вскрываться, это значит, ты стала заразной. Ты должна—»
«Я сделаю то, что должна», сказала Мерси. «Но пока я не представляю ни для кого опасности, я буду продолжать заниматься этим делом».
Джек улыбнулся: «Мне всегда это нравилось в тебе».
«Тебе просто нравятся бабы, способные надрать другим задницу, как та, из сериала "Шпионка"». Последовала еще одна короткая пауза. Оба они смотрели на проносившиеся за окном по обеим сторонам смазанные и бесстрастные огни Лос-Анджелеса. Наконец, Мерси спросила: «Так что же все-таки это было? Кризис среднего возраста, из-за чего ты испугался и меня бросил? Издалека я казалась тебе такой привлекательной, а теперь, когда я так близко, я тебе не интересна? Так что ли?»
Джек был рад, что был за рулем и мог сосредоточиться на шоссе: «Ты сказала, что не хочешь этого», ответил он уклончиво. «Ты сказала—»
«Я про себя все знаю и знаю, чего я хочу», прервала его Мерси. «Мы сейчас говорим о тебе. Я просто хочу знать, откуда это взялось. Я же детектив, ты не забыл? Мне нужны ответы. Было ли это просто чисто мужской потребностью иметь еще одну женщину? Если так, просто скажи мне об этом, потому что я из числа крутых цыпочек. Я это пойму. Не смогу это принять, но пойму».
Джек нехотя рассмеялся. Она действительно была одним из самых невозмутимых людей, которых он когда-либо знал. «Это был не просто какой-то похотливый зуд, и у меня вдруг зачесалось, нет», сказал он. «Клянусь. И обещаю, что расскажу тебе, но сейчас мне нужно сосредоточиться на другом».
Эти последние слова были им произнесены, когда они подъехали к штабу КТО Лос-Анджелеса.
КТО бурлил. Хотя теракт против Президента и перестрелка на Маунтенгейт-драйв не были преданы гласности, разведывательное сообщество было взбудоражено. КТО кричало на ЦРУ за их халтурную информацию по Маркусу Ли. ЦРУ ругалось с китайцами из-за того, что они многое скрыли. И все кричали на Национальную службу здравоохранения, требуя от нее предоставить более подробную информацию об этом неизвестном вирусе, который вдруг стал самым важным вопросом во всем мире.
Джек пронесся через всё это как торпеда, летящая сквозь водоворот. Нина Майерс крикнула ему, что его заключенная находилась в камере номер два, и Джек через секунду уже был там.
Фрэнки Микелмес сидела на голом металлическом стуле, специально сконструированном таким образом, чтобы лишить ее всяческого комфорта. Плечо у нее было туго забинтовано, а на ноге была наложена шина. Лицо у нее было бледным от потери крови, но врач шепнул Джеку, что ее состояние стабильно, и что она вменяема.
Когда Джек вошел, Фрэнки ему улыбнулась: «А, это ты сломал мне ногу. Ну что, ты схватил Аймана?»
Джек и не думал отвечать.
«Ты не поймал его», пришла к выводу Фрэнки. «Если бы ты его взял, у тебя на роже было бы совсем другое выражение».
«Ты расскажешь мне о том, кто еще знает, как создать вакцину», сказал Джек. Он посмотрел на часы. «И ты расскажешь мне об этом в течение ближайших трех минут».
Фрэнки покачала головой, ее светлые локоны спутались на лбу. «Это мое средство давления на вас, чувак. Ты думаешь, я не понимаю, в каком дерьме я оказалась? Я не сдам свой единственный козырь».
«Нет у тебя никаких рычагов давления», сказал Джек. «Ты замешана в заговоре с целью убийства Президента Соединенных Штатов. Ты помогала и подстрекала террористов, находящихся в розыске. Ты в глубокой жопе. Единственное, о чем ты можешь сейчас вести переговоры, это о том, как глубоко мы туда тебя засунем».
Фрэнки взглянула на него, и Джек вынужден был признать, что она хорошо держалась. Было ли это отчаянием или просто силой духа, он пока не знал, но она неплохо играла свою роль.
«Как твоя дочь?»
Джек почувствовал, как в нем закипает звериная ярость, но не подал виду.
«Самое смешное, что Берни никогда не дал бы ей умереть. Он решил, что если он ее заразит, то тогда ее кто-нибудь осмотрит, и все поймут, что вирус реален. Он собирался отправить тебе вакцину несмотря ни на что. Гуманист хренов и тряпка».
«А ты не такая тряпка, как он», сказал Джек.
Она оставила комплимент незамеченным. «Ему нравилось обманывать себя, что нельзя переходить определенные границы. Но это все херня, верно?» Она и не ожидала от него подтверждения. Джек видел, что какие бы не существовали границы, она их уже все давно перешла. «Делай, что нужно, чтобы получить то, что тебе нужно, вот и все. Вот почему террористы настолько эффективны. Никаких границ нет. Вот что я ему все время говорила, но он не слушал».
«Кто-нибудь еще знает, как сделать вакцину. Скажи мне, кто это».
«Амнистия. Билет на самолет в любую точку мира, куда я захочу. Пятьсот тысяч долларов».
«Пожизненное вместо смертной казни», предложил Джек, не зная и не заботясь о том, действительно ли он сможет это ей обеспечить.
«Амнистия. Билет на самолет. Деньги», повторила она.
Джек посмотрел на часы: «Осталась минута».
«Я читала про эти ваши допросы», сказала Фрэнки. «Я знаю, на что вы, ребята, способны, но у вас нет времени. Черт, ты выглядишь так, словно спал еще меньше меня. Что ты со мной сделаешь, не дашь мне спать ближайшие десять часов? Окей, но тогда Президент умрет. У вас нет времени на всю эту психологическую хрень, которой вы, ребята, занимаетесь».
Джек кивнул: «Ты права».
Он сильно ударил ее прямо в перевязанное плечо. Фрэнки закричала от мучительной боли. Он подождал, пока она не перестала кричать. Когда ее крики перешли в рыдания, она стала всхлипывать: «Что за––? Что за—?», и тогда он ударил ее ногой в сломанную лодыжку. Она снова закричала.
Как только он решил, что она вновь была в состоянии слышать его, Джек наклонился к ней ближе: «Нет границ, Фрэнки. Нет таких границ, которые я не переходил. Подожди, скоро я займусь здоровыми частями твоего тела».
Он откинулся на спинку стула: «Перед тем, как умереть, Коупленд написал на полу три цифры. Тринадцать. Сорок восемь. Пятьдесят семь. Скажи мне, что они означают».
Фрэнки всхлипнула и злобно уставилась на него.
Джек спокойно продолжил: «Кроме того, он также пытался что-то сказать. Имя какое-то, похожее на "Ума", и слово "гетто". Скажи мне, что это означает. Скажи мне, что означают эти числа».
Фрэнки почти маниакально усмехнулась, сквозь боль: «Он всегда был так чертовски банален».
«Говори».
«Амнистия. Билет на самолет. День......»
Джек наклонился вперед и положил руку на ее простреленное плечо. Он почувствовал, как непрочны и двигаются у нее под бинтами кости и мясо. Она беззвучно ахнула и непроизвольно содрогнулась. Джек наклонился к ней ближе, но на этот раз он заметил у нее что-то выглядывающее из-под бинтов. Он подумал сначала, что это был какой-то порез, но нет. Оно было фиолетовым, как синяк, но выступало бугорками и пятнами и было похоже на какую-то странную сыпь. Или очаг поражения.
"О, черт", подумал Джек. Он отшатнулся от нее. Дрожь Фрэнки не прекращалась. Она согнулась пополам, и ее стало рвать, но без жидкости. Джек отступил еще на один шаг назад. Нарыв на плече у Фрэнки вскрылся, и из него потёк кровавый гной. Одновременно Фрэнки снова вырвало, но на этот раз кровь хлынула из нее изо рта, как вода из крана.
Она закашлялась: «Быстрый штамм», пробормотала она.
«Джек!», раздалось у него в ухе в скрытом динамике.
Его не нужно было предупреждать, он и без этих слов все понял и уже выходил из камеры. Джек захлопнул за собой дверь и проверил свои руки и ладони. Крови не было. Передается ли вирус по воздуху?
Джек поспешил в смотровую комнату, где он обнаружил нескольких агентов КТО, в том числе Нину, Тони и Кристофера Хендерсона, которые вместе с Мерси Беннет наблюдали за тем, как Фрэнки разлагается. Это слово было наиболее подходящим. Ее кожа, казалось, просто вскрывалась, будто рассеченная какими-то невидимыми кошачьими когтями, впившимися ей в плечи и шею. Ее дважды или трижды вырвало кровью.
«Вызвать НСЗ сюда, немедленно», приказал Хендерсон. «Накрыть дверь полиэтиленом».
Джек взглянул на Мерси и понял, о чем она думает. То же самое произойдет и с ней. И он почувствовал, как сжалось его сердце, когда он понял, что то же самое случится и с Ким, если у него ничего не получится.
8:31
Западный Лос-Анджелес
Айман аль-Либби лежал на диване на тайной квартире. Несмотря на все усилия правительства США, на протяжении многих лет ему удавалось поддерживать в Америке дружеские отношения с рядом людей –– главным образом потому, что он не просил их о каких-нибудь одолжениях. До сегодняшнего дня. Но сегодня он оказался в критической ситуации, это был решающий, судьбоносный момент, как говорят в Соединенных Штатах. Поэтому теперь он попросил о возврате одного очень старого долга, много лет назад в Иордании, и теперь они с Аббасом находились в кондоминиуме, который не мог появиться даже в самом длинном черном списке спецслужб.
Аббас принес ему чашку чая. Айман кивнул. Что бы он делал все эти годы без Мухаммада? Сегодня был лишь один из десятков случаев за многие годы, когда Айман выжил благодаря тому, что рядом с ним был Мухаммад. Он был ему абсолютно предан.
Поставив чай на кофейный столик, Мухаммад скользнул взглядом по лицу и телу Аймана. Не в первый уже раз Айман замечал это, и не в первый раз он задавался вопросом, не являлось ли источником преданности Мухаммада нечто большее, чем просто дружба. Такие вещи презирались фундаменталистским исламом, конечно, но кое-где иногда об этом шептались. Многие молодые люди, обучаясь в юности в медресе, испытали на себе это деликатное чувство, слишком долгий взгляд на себе другого юноши, который не мог или не хотел высказать своих побуждений. Айман, который давно уже стал светским и циничным, теперь признавал, что такого рода побуждения являются неизбежным следствием разделения полов.
Айман подождал, пока взгляд Мухаммеда перестал скользить по его телу, а затем сказал: «Я собираюсь им позвонить».
Мухаммад остановился на полпути к креслу по другую сторону дивана: «Ты уверен? Это почти так же рискованно, как иметь дело с американцами».
«Сейчас самое время рискнуть», сказал Айман. Когда Мухаммад протянул ему телефон, он приподнялся. Айман набрал междугородний номер, которым, как он раньше думал, он никогда больше не воспользуется.
Ему ответил хриплоый голос, и террорист сказал по-арабски: «Это Айман аль-Либби. Позвольте мне с ним поговорить».
Возникла пауза.
«Только недолго», предупредил его Мухаммад. «Американцы могут прослушивать».
В трубке послышался другой голос, голос, который Айман не слышал уже много лет. Это был влиятельный голос из иранского Министерства обороны. «Это не Айман аль-Либби», сказал этот человек. «Айман аль-Либби мертв».
«Иншаллах», сказал аль-Либби, вернувшись к религиозным выражениям своей молодости, «в сердце вашем найдется прощение, которое вдохнет в меня жизнь».
«Ты теперь неверный», сказал иранец.
«Неверный, в руках у которого жизнь Президента Соединенных Штатов».
«Ты дурак говорить такие вещи по телефону».
«Тогда мы оба дураки, потому что вы выслушаете меня». Айман быстро описал ситуацию. «В моих руках вирус "Кошачий Коготь". И у меня есть вакцина, "Кровь Дракона". Я могу спасти или уничтожить американского президента. Я могу доставить вирус и вакцину вам. Взамен мне необходима помощь здесь, в Лос-Анджелесе. Я знаю, у вас тут есть свои люди, даже если американцы об этом не знают».
«Кто-нибудь еще знает, как создать вакцину?», спросил иранец.
«Еще трое».
Последовала долгая пауза. «Мы в этом заинтересованы. Но мы должны это обдумать. Ждите нашего звонка».
8:53
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Еще десятью минутами меньше оставалось жить Ким. Еще десятью минутами меньше оставалось жить лидерам двух великих держав. И еще десятью минутами ближе к жестокой геморрагической смерти Мерси Беннет.
Джек прогнал от себя эти мысли, стоя рядом с Мерси Беннет в конференц-зале КТО. Сотрудники КТО опечатали дверь камеры, накрыв пленкой ужасающую сцену, и с минуты на минуту ожидалось прибытие НСЗ. В то же время и все КТО тоже было блокировано на случай, если вирус хоть частично вышел за пределы камеры. Джек не думал, что он подхватил вирус, но он добровольно дал себя изолировать в конференц-зале. Мерси, никому ничего не объясняя, сама присоединилась к нему.
«Нужно выяснить, что означают эти подсказки Коупленда», сказал Джек. «Он, возможно, и был безумцем, но он был далеко не дурак. Он понимал, что делал, когда оставил их нам».
Мерси кивнула, выражение ее лица стало каким-то спокойным и отстраненным, и ее разум детектива начал анализировать факты. «Он пытался помочь. Он не хотел, чтобы вирус распространялся бесконтрольно. Что бы ни означали эти подсказки, они имеют отношение к попытке остановить вирус».
Джек записал их на доске: «Тринадцать, сорок восемь, пятьдесят семь. Что их объединяет?»
Мерси задумалась. «Это не простые числа. Между ними нет даже интервала. Все они двузначные». Она не формулировала какую-либо версию, а лишь констатировала свои наблюдения.
Джек потер виски. Он чувствовал, что начинает уставать, однако ему уже приходилось бывать в таком состоянии раньше. Воля его была сильна, даже если тело нет. «Фрэнки кое о чем намекнула. Что-то про то, что Коупленд был ‘банален’».
«Он таким и был», сказала Мерси. «Вся эта Банда Разводного Ключа сколочена по шаблону. То же самое и этот Редкий Гость Смит…».
Они посмотрели друг на друга. Джек высказал вслух мысль, которая пришла им в голову обоим: «Есть ли тут связь? Ты же занималась этой Бандой с Разводным ключом. Нет ли здесь связи между этими цифрами и всей этой их историей?»
«Не уверена», призналась Мерси. «Но это еще не значит, что ее нет. Бьюсь об заклад, стоит еще раз обыскать дом Коупленда».
Джек кивнул: «Нужно немедленно ехать туда».
«Но КТО же блокирован».
Джек бросил на нее разочарованный взгляд. Как будто такая мелочь, как блокировка Отдела, могла его остановить…
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
15. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 9 И 10 ЧАСОМ ВЕЧЕРА.
9:00
Вандербильт-комплекс
Президент Барнс внимательно наблюдал за своим китайским коллегой, а Сюй, в свою очередь, следил за работой врачей и специалистов из Национальной службы здравоохранения. С самого момента своего прибытия сотрудники НСЗ напряженно трудились, сооружая воздушный шлюз-тамбур из полиэтилена над одной из двух перемычек из оргстекла. И теперь, когда эта камера была сооружена, в нее вошли четыре врача, полностью одетые в экипированные костюмы противобиологической защиты, и защитный барьер мягко поднялся вверх, дав им возможность войти.
Неуклюже ступая, эти четыре врача подошли к двум мировым лидерам и сразу же принялись брать у них кровь.
«Г-н Президент, меня зовут доктор Дайболд. Я возьму у вас кровь, чтобы установить, подверглись ли вы заражению или нет». Врач говорил через микрофон, встроенный в его квадратный пластиковый шлем.
Барнс кивнул: «Много ли уже удалось узнать об этом вирусе?», спросил он.
Сквозь прозрачный пластиковый экран Барнс увидел, как врач нахмурился: «Достаточно, чтобы понимать, на что он способен, сэр. Но недостаточно, чтобы его обезвредить. Пока».
Барнс повернулся к Сюю и улыбнулся сияющей улыбкой, пока другой врач брал у китайского лидера кровь. «Ну и вечерок, а?», беззаботно спросил он.
«Поразительный», ответил Сюй, и его глаза превратились в тонкие карандашные линии за стеклами очков. «Я несколько удивлен, что террористам удалось так близко подобраться и нанести удар».
Барнс, который был уже проинформирован обо всех недавних событиях, был к этому готов: «Я тоже удивлен. Конечно, если человек может работать на китайскую разведку в течение многих лет, будучи двойным агентом и не будучи замеченным, полагаю, может случиться что угодно».
Американский президент улыбнулся, глядя в глаза, скрывавшиеся за толстыми очками, и на лице китайского лидера на сей раз впервые стало возможным что-то прочесть. Барнс понял, что больше эта тема подниматься не будет.
9:10
Санта-Моника
Выбраться из КТО оказалось не так сложно. У Отдела имелся режим блокировки на случай кризисных ситуаций, связанных с безопасностью, и обойти его было не так-то просто. Однако наспех объявленный карантинный режим не стал для Джека проблемой.
Следуя указаниям Мерси, показывавшей дорогу, Джек подъехал к дому на Четырнадцатой улице. Он ожидал увидеть там патрульные машины перед домом и полицейскую ленту, опоясывающую весь дом. Вместо этого он обнаружил, что весь дом был накрыт пленкой, а здания по обе стороны от дома Коупленда эвакуированы.
«НСЗ восприняло все всерьез», сказал он.
Они вышли из машины и подошли к дому, где у фасада встретили полицейского в форме и издерганного мужчину в бордовом свитере с папкой в руках.
«Прошу прощения, вход в дом запрещен», сказал он. «Ничего страшного, просто очистка дома от асбестовой пыли, но городская администрация—»
Джек показал свое удостоверение: «Мы в курсе, что тут происходит. Нам нужно туда войти».
Мужчина отступил на шаг назад, покачав головой: «Я из НСЗ. Если вы в курсе происходящего, вам лучше туда не входить».
Мерси обошла его и направилась вперед: «Я первая это установила. Не думаю, что внутри есть заражение. Он не держал вирус здесь. А даже если и есть, мне уже все равно».
«Почему это вам все равно?», спросил мужчина из НСЗ.
«Потому что я уже заражена. А из-за вас я только теряю драгоценное время».
Реакция мужчины была следующей: он инстинктивно отпрянул от Мерси, когда она направилась к двери. Она повернулась к Джеку: «Ты останешься здесь на всякий случай?»
Джек задумался. Мерси знала о Коупленде больше, чем он. Если тут можно будет найти какие-нибудь улики, у нее это получится лучше. А если он тоже заразится, от него не будет никакого толку. Он вынул свой мобильный, показывая, что будет ждать ее звонка. «Иди», сказал он.
9:13
Дом Бернарда Коупленда
У входа в дом Коупленда стояла герметичная камера, похожая на ту, которую она видела в Вандербильт-комплексе. Она вошла в нее, а затем шагнула в дом.
Внутри было темно. Она потрогала стену, нащупала выключатель и включила свет. Внутри все было почти так же, как и было, когда она уехала отсюда, за исключением того, что тела Коупленда уже не было, его увезли, и только пятна крови отмечали то место, где он лежал.
В смертях Коупленда и Фрэнки была некая зеркальная симметрия, подумала она. Коупленд хотел быть террористом во имя благих целей и был убит более прагматичным, если не хладнокровным, убийцей, осознававшим, что терроризм по сути своей средство чудовищное и недостойное. Фрэнки же, наоборот, была уничтожена тем самым оружием, которым она пыталась завладеть в террористических целях. Может, действительно существует какая-то высшая справедливость на свете. Но нет, никакой справедливости не наступит, если они не раскроют тайны Коупленда и не воспроизведут вакцину, а это означало, что справедливость, как это часто бывает, зависела от решимости и целеустремленности простых смертных вроде нее, которые могут ошибаться.
Мерси подумалось, что справедливости стоило бы избрать себе лучших заступников.
Тринадцать. Сорок восемь. Пятьдесят семь. Казалось, эти цифры не имели ничего такого общего друг с другом, что она могла бы разгадать, не могли также обнаружить эту связь и аналитики КТО. Посему их связь между собой должна находиться в связи с чем-то еще. Адрес. Большая часть какого-то телефонного номера? Или что-то еще…
Мерси бродила по дому, впитывая в себя впечатления от Коупленда. Дом был тщательно ухоженным и аккуратным, как подобает ученому-исследователю. Коупленд тщательно спланировал свою вирусную атаку на президента. Он даже разработал план действий на случай непредвиденных обстоятельств, если ему придется столкнуться с такими следователями, как Джек и Мерси. Он был организатором, разрабатывавшим планы, он был требователен и придирчив. Кроме того, он был очень осторожным. Исполнители его замыслов были раздроблены на группы, и мало кто из них имел представление обо всей картине в целом. Поэтому она решила, что эти цифры были комбинацией к сейфу или каким-то шифром. Коупленд наверняка хранил какую-то информацию (из педантичности), но он скрывал ее (из осторожности).
И он был банален, сентиментален.
В какой-то момент этих поисков, вдруг, всё в уме Мерси как будто встало на свои места, когда ее разум, казалось, обнаружил нужный элемент, и внезапно в один прекрасный момент все постороннее и ненужное отсеялось. Было отброшено. Оставив ей лишь единственный ответ, четкий и ясный.
Книга. Та самая книга с дурацким названием. Мерси обыскала книжную полку в коридоре, но ничего не нашла. Она обнаружила далее кабинет с телевизором и двумя книжными полками, уставленными разными изданиями. По-прежнему ничего. Она побежала наверх, в спальню Коупленда, и там нашла ее. Старый, потрепанный, почти выцветший экземпляр «Банды разводного ключа» Эдварда Эбби, лежавший на тумбочке. Страницы ее были замусолены, бесконечное количество раз загибались кем-то, из-за того, что книгу сотню раз перечитывали. Мерси открыла ее и увидела заметки, написанные от руки на первой странице, на второй, на третьей… Некоторые из них были неразборчивыми, другие похожи были на какие-то короткие фразы или незаконченные мысли, которые Коупленд записал когда-то, а потом забыл.
Мерси пролистала книгу, открыв ее на тринадцатой странице, и улыбнулась.
9:30
Западный Лос-Анджелес
У Аль-Либби зазвонил мобильный. Он открыл его, не сказав ни слова.
«Возблагодари Аллаха, друг мой. Минуту назад тебя перевели из нашего списка приговоренных к смерти в список наших самых нужных союзников». Это был голос из иранского министерства.
«Ну если такова воля Аллаха», сказал Айман, не особо заботясь о том, действительно ли Аллах имеет к этому какое-то отношение, покуда у него имелась крыша. «А теперь, чтобы доставить вам вирус, мне понадобится помощь…»
9:32
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Джесси постучалась в стеклянную дверь офиса Кристофера Хендерсона. Хендерсон взглянул на нее усталыми глазами; день был тяжелым и долгим, и он мечтал хотя бы о кратком отдыхе. Он присел только на несколько минут, и теперь потер глаза. КТО почти полностью было передано под контроль НСЗ для оценки вирусной угрозы. Он только что получил сообщение от доктора Дайболда, что все анализы в подразделении отрицательны, и что все сотрудники успешно прошли проверку.
«У вас есть минутка?», спросила Джесси.
«Конечно», сказал он.
«У меня не было возможности переговорить с Джеком Бауэром», сказала она, «и ознакомиться с новой поступающей информацией, потому что НСЗ не разрешает подходить к компьютерам—»
«Теперь можно, проверка успешно завершена», сказал Хендерсон.
«Мне просто хотелось узнать от Джека… есть ли какие-нибудь известия от Келли Шарптона».
Хендерсон откинулся на спинку кресла: «Джек не сказал—? Тебе никто не сообщил?»
«Джек отправил меня сюда с задержанным. После этого я ничего о них не знаю».
Хендерсон встал. «Джесси, мне искренне жаль. Произошла перестрелка. Шарптон поехал туда вместе с Джеком. Он… Джесси, он убит».
Джесси почувствовала, как у нее словно сердце остановилось, ноги у нее подкосились, и она чуть не упала. «Вы –– вы уверены?»
«Джек был рядом с его телом, когда мне позвонил. Он погиб...... Джесси, мне ужасно жаль. Я слышал, что вы были близки».
Джесси почувствовала, как у нее из глаз потекли слезы. Она повернулась и вышла из кабинета Хендерсона.
9:35
Венис, штат Калифорния
Его звали Тодд Ромонд, и в данный момент он сматывал удочки из Лос-Анджелеса к чертовой матери.
«Слишком далеко, все зашло уже слишком далеко», снова и снова бормотал он себе под нос, засовывая одежду как попало в красный чемодан на колесиках. Из аэропорта Лос-Анджелеса в аэропорт имени Джона Кеннеди [в Нью-Йорке] вылетал ночной рейс, и он планировал на него успеть. В Нью-Йорке он сможет связаться с друзьями и на некоторое время исчезнуть. Его нью-йоркские друзья были давними его приятелями, еще до того, как он связался с «Землей Превыше Всего!» Там его никто не найдет.
Кто-то постучал, и Тодд чуть не подпрыгнул от испуга. Он как можно тише подбежал к двери и взглянул в дверной глазок. Но это была всего лишь миссис Найдмайер. Он открыл дверь и взглянул на нее сверху вниз. Она была ростом четыре фута и десять дюймов [147 см], с прядями седых волос. На ней был бледно-голубой домашний халат.
«Тодд», сказала она своим обманчиво слабым голосом. Тодд, которому случалось бывать в роли съемщика-неплательщика, знал, каким непреклонным и навязчивым может быть этот голос. «Ваша машина загораживает проезд. Жильцы будут жаловаться».
«Это всего лишь на несколько минут, миссис Н», пообещал он. «Я уже почти выхожу. Прошу меня извинить». Он закрыл дверь.
«Уж постарайтесь поскорее ее убрать!», воскликнула она чуть резче.
Уж он-то постарается. У него было гораздо больше побудительных к тому мотивов, чем у нее. Ее волновало лишь то, чтобы младший Меркль не сигналил и не орал, возвращаясь домой в три часа ночи, отыграв на барабанах в очередной своей группе. Тодд же пытался остаться в живых.
Это всё Фрэнки. Она связалась с террористами, настоящими террористами, а не с теми, кто шиповал деревья и приковывал себя цепями к бульдозерам, не с такими, как он. Она всегда пыталась сагитировать их группу научиться, как действуют настоящие террористы, но настоящие террористы взрывали детей и старух. А Тодд добивался лишь того, чтобы тропические леса выжили и пережили его. Он был готов на многое ради этого, даже на то, чтобы основательно протрясти правительство вплоть до его запутанных корней.
Тодд был выпускником Массачусетского технологического института и даже чуть было не стал стипендиатом Фулбрайта. Конечно, он уже почувствовал, что приближается что-то очень нехорошее. Смит (Тодд называл его Смитом, а не Коуплендом, с того момента, как тот принял такой псевдоним) куда-то пропал, а его дом был похож на место преступления, пока его не накрыли огромной полиэтиленовой палаткой. Фрэнки позвонила ему чуть менее трех часов назад. Она ему сказала лишь одно, что теперь она главная, что она получила поддержку от влиятельных друзей, и что она их всех вытащит. Но Тодд слушал ее очень внимательно, и он догадался, о чем она ему не сказала. Она заключила союз с убийцами и террористами и передала им вакцину. Тодд был в этом уверен — иначе зачем им с ней работать?
Тодду не стоило много труда догадаться о ходе рассуждений террористов: теперь, когда у них имелись и вирус, и вакцина, они зададутся вопросом, а кто еще знает, как их приготовить, и придут к заключению, что этот человек, вероятно, должен как можно скорее перестать жить.
А Тодд был одним из тех трех, кто знал, как можно приготовить новую вакцину. И он не собирался дожидаться, пока полиция установит связь между ним и д-ром Бернардом Коуплендом, и уж точно он не собирался дожидаться, когда его застрелят террористы. Он закончил собирать вещи и выкатил чемодан в небольшую гостиную. Он остановился, чтобы сделать пару телефонных звонков, набрал номер и стал что-то быстро говорить.
Раздался еще один стук в дверь: «Тодд?», позвала его миссис Найдмайер.
Тодд вздохнул. Он распахнул дверь: «Миссис Н, я же сказал вам, что это всего лишь на минутку. Я как раз—», он остановился и похолодел. Миссис Найдмайер была не одна.
9:45
Западный Лос-Анджелес
Дорога на юг от Санта-Моники к Венис должна была занять десять минут, но их задержало ДТП на Уилшир-бульваре. Джек в нетерпении постукивал по боку машины, пока, наконец, они не миновали участок аварии и не поехали дальше. Мерси покачала головой. «Наверное, наш город единственный в мире, где можно попасть в пробку в десять часов вечера».
Они свернули на Линкольн-бульвар, пересекли Колорадо, затем Пико и вскоре оказались в прибрежном районе Венис.
Первым в списке значился Тодд Ромонд, информация о нем была записана на странице тринадцатой. Выпускник Массачусетского технологического института и специалист по поведению вирусов, он отказался от прибыльного гранта с ведущей фармацевтической компанией и стал гидом, организовывавшим эко-туры в Коста-Рику. Он также был одним из тех трех, которые помогали Коупленду подвергнуть его вирус мутации и разработать вакцину.
Это сработает, подумал Джек. Они отыщут этого Тодда Ромонда, и он вылечит Ким.
Квартира Ромонда находилась в небольшом жилом доме семидесятых годов в форме буквы «U». В пустой его середине располагался покрытый газоном двор, открывавшийся на тротуар, с проездом с одной стороны, который вел к гаражу, подпиравшему верхний этаж этого жилого дома сзади. Проезд по диагонали перегораживал стоявший там автомобиль.
«Это машина Ромонда?», спросил Джек, уже зная ответ.
Мерси сверилась с данными, которые она записала, просмотрев материалы на Ромонда. «Угу. Похоже, он куда-то очень спешит – приехал или уезжает».
«Угадай, что именно».
Джек остановился посреди улицы и выскочил из машины, за ним тут же последовала и Мерси. Джек чуть не споткнулся на обочине, и это напомнило ему о том, как сильно он был измотан за этот день. Джек быстро проверил машину, вытащив оружие, но держа его сбоку и снизу. Убедившись, что в машине никого не было, он побежал к той квартире, которая была обозначена как квартира Ромонда. В гостиной горел свет.
Джек забарабанил в дверь: «Ромонд! Федеральные агенты!»
Ответа не последовало. Джеку не хотелось ждать и делать второе предупреждение. Он отступил на шаг назад и с силой ударил ногой в дверь туда, где замок соприкасался с рамой. Толстая дверь сумела продержаться до третьей попытки, но затем дерево треснуло, и дверь распахнулась.
Мерси, подошедшая сзади, теперь проскользнула мимо него, сразу же после того как он убрал ногу. Она шагнула внутрь и исчезла слева. Джек последовал за ней, держа пистолет теперь уже на уровне груди. Но в этом не было необходимости.
Тодд Ромонд лежал на спине на полу гостиной. Во лбу у него была видна дырочка, из которой медленно сочилась кровь. Рядом с ним лежала старушка, лицом вниз, тоже мертвая.
Мерси проверила кухню, ванную и спальню, и это было всё в этой небольшой квартире. Она возвратилась и встала над телом Ромонда.
«Аль-Либби», хрипло сказал Джек. «Теперь мы вступили в гонку».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
16. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 10 И 11 ЧАСОМ ВЕЧЕРА.
10:00
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Кристофер Хендерсон смотрел на то, как специалисты Национальной службы здравоохранения осторожно выкатывают из камеры герметично закрытый гроб. Они опрыскали камеру какими-то сильными химическими чистящими средствами и собрали загрязненные химикаты в специальные чаны. Они собрали все, что осталось от девушки, а этого на самом деле было не так уж и много, учитывая тот факт, что она еще так недавно была жива и двумя часами ранее даже участвовала в перестрелке. Такая же судьба ожидала и Президента, если они не выполнят свою работу надлежащим образом.
Раздался звонок от Джека Бауэра. Хендерсон принял его со свободного компьютерного терминала. «Скажи мне, что ты что-то нашел».
«Мы нашли», сказал Бауэр на другом конце линии. «Имена трех человек, работавших вместе с Коуплендом. Мы думаем, что они знают о вакцине».
«Отлично! Нужно их всех найти и привезти к нам».
«Согласен», ответил Бауэр. «Но действовать нужно быстро. Первого из них только что убили. Я как раз стою над его трупом».
«Аль-Либби», предположил Хендерсон.
«Девка назвала ему их имена. Он нас опередил».
«Но у него нет такого количества людей, как у нас. Дай мне имена двух других. Я отправлю людей, чтобы их сейчас же привезли сюда».
Джек зачитал имена двух других, которые они нашли в заметках Коупленда: Сара Калмейн и Пико Сантьяго. «Сейчас же этим займусь», сказал Хендерсон. «Я перезвоню».
10:06
Дом Бауэров
Тери Бауэр подняла трубку еще до окончания первого гудка.
«Милая, это я», сказал Джек.
Ее голос был холодным и тихим: «Отлично, как мило с твоей стороны, что ты позвонил».
Таким тоном, который вонзился Джеку в грудь, как нож. «Тери, прости—»
«Это не правда!», ответила ему жена, слегка повысив голос. Но это была не истерика, она держала себя в руках. Она заговорила серьезно: «Джек, тебе все равно, в том-то и дело. Ты неизвестно где-то, ты опять на работе. Я знаю это. Но от этого не легче тому, кто сидит здесь. Сегодня были беспорядки, Джек. Наша дочь была почти в самом эпицентре этих беспорядков. И муж мой тоже в самом эпицентре этих беспорядков. Я тут места себе не нахожу, не знаю что делать и как быть, а ты там бог знает чем занимаешься».
"Пытаюсь остановить вирус, который может уничтожить полгорода", подумал он. "Пытаюсь спасти Президента Соединенных Штатов и нашу дочь". Но конечно, он ничего этого не сказал.
«Как Ким?»
«Спит», ответила Тери, вытирая слезу в уголке глаза. «У нее небольшая температура, и она пораньше легла спать. Надеюсь, это сегодняшнее безумие, наконец, закончилось».
В телефоне наступило минутное молчание. «Джек?»
«Прости», сказал он через секунду. «Связь пропадает. Просто температура, правда? Не о чем беспокоиться? У одного из демонстрантов, арестованных сегодня, была обнаружена какая-то сыпь. Ничего серьезного, но некоторые ФБРовцы ее подхватили и говорят, что чесались, как сумасшедшие».
«Нет, я не видела никакой сыпи».
«Хорошо».
«Джек, в котором часу ты вернешься домой?»
Еще одна пауза. «Не знаю, Тери. Как только смогу, обещаю. Я люблю тебя».
«Я тоже люблю тебя», сказала она, тем же тоном, каким обычно отвечала по телефону.
10:12
Венис, штат Калифорния
Джек закончил разговор и на минуту опустил голову. Минутное послабление, которое он вряд ли мог себе позволить, но он все равно это сделал. Тери была обижена на него, но она не знала и половины. Скоро ему придется сказать ей правду. По его данным, у него еще оставалось несколько часов, даже с учетом погрешности… но в конце концов ему придется поместить Ким в карантин. И тогда она возненавидит его.
«Ты действительно любишь ее», сказала Мерси. Она видела боль у него на лице, когда он говорил по телефону, и почти беспредельную душевную тоску в его мыслях вслед за этим.
Джек пожал плечами. «Мы прожили с ней жизнь, понимаешь?»
«Наверное», сказала она, но затем добавила, «хотя и не совсем».
У него не было на это ответа. Он уже потратил еще остававшийся у него запас эмоций на переживания за других, в том числе за нее. Он был уже не в состоянии пожалеть ее за то, что жизнь и карьера не дала ей возможности обрести мужа и семью.
Зазвонил мобильный телефон, спасший его от необходимости ей ответить. «Плохие новости», сказал Хендерсон. «Сантьяго и Калмейн – оба исчезли».
«Аль-Либби?», спросил Джек.
«Точно неизвестно, но признаков насилия нет, и уж тем более никаких трупов», ответил начальник оперативного отдела. «И записи телефонных звонков показывают, что незадолго до того в каждую квартиру поступил звонок от Тодда Ромонда».
«Он уже собрал свои вещи и собирался уезжать», догадался Джек. «И предупредил их».
«А это значит, что они скрылись. Пройдемся по их друзьям и семьям и попробуем их разыскать».
Хендерсон сказал: «Поручу Джейми Фаррелл пройтись по записям видеокамер и электронным данным. Может, дорожные камеры зафиксировали, куда они поехали. Шансов мало, но мы попробуем всё».
«У меня есть еще одна идея в запасе, попробую», сказал Джек.
Он повесил трубку и передал разговор Мерси. «И что это за идея?», спросила она.
«Я отвезу тебя туда», сказал он. Это был момент, которого он опасался.
………………………
Они ехали теперь почти молча, тишина прерывалась время от времени краткими расспросами, касавшимися отдельных обрывков событий дня. Фрэнки, должно быть, заразилась вирусом одновременно с Мерси, но она получила усиленную его версию, ту самую, которая была применена против Президента. Они проследили за тем, чтобы НСЗ также накрыло пленкой и ту конспиративную базу террористов. Пока что им везло: вирус удалось ограничить лишь несколькими относительно контролируемыми местами. Повезло и самой Мерси. По-видимому, она получила медленно действующий штамм.
Мерси не понимала, куда они едут, пока они не подъехали к дому № 16150 по Уэст-Вашингтон. Джек вышел, а вслед за ним и она тоже, со смущенным выражением лица: «Это же дом… ты знаешь, что это за адрес? Это адрес моего информатора внутри эко-террористического движения».
«Знаю», сказал Джек. Он поднялся по ступенькам на второй этаж с последовавшей за ним Мерси и направился прямо к квартире Теда Озерски, то есть Уиллоу. Он постучал, и дверь почти сразу же открылась. Уиллоу пожал руку Джеку и впустил их обоих внутрь.
Мерси присела, опасливо, как будто боясь, что пол может внезапно разверзнуться у нее под ногами: «Что это значит?»
Джек глубоко вздохнул: «Мерси, это Тед Озерский—»
«Я знаю его, не будь идиотом», сказала Мерси, внезапно выходя из себя.
«Тед Озерски – агент КТО».
Фраза эта показалась Мерси столь абсурдной, что она ее еле усекла. «Прости, что?»
«Я агент КТО, детектив», сказал Озерски. Его калифорнийское произношение куда-то улетучилось. Он говорил теперь четко, отрывисто и деловито.
Джек почти месяц ждал, намереваясь рассказать Мерси правду, и в тот момент, когда она приехала к Федеральному зданию, он понял, что этот день настал. Но у него не было времени продумать, как сказать ей об этом, а времени было в обрез, поэтому все и получилось так – в спешке.
«Мерси, все то, о чем ты пыталась мне рассказать сегодня утром, о радикальных эко-террористах. Я знал, что всё это правда. КТО некоторое время за ними следил, но проникнуть внутрь было трудно».
Озерский (она перестала думать о нем как о Уиллоу в ту минуту, когда его голос изменился) сказал: «Мне удалось внедриться в «Землю превыше всего!», но я обнаружил, что они по сути не являлись реальной целью КТО. Угрозу представляло лишь их радикальное крыло. Эти типы параноики, и мне не удалось подобраться поближе. Но я сообщил то, что услышал».
«В том числе о том, что несколько месяцев назад кто-то из их радикального крыла связался с Айманом аль-Либби, пытаясь обучиться его методам», встрял Джек. «Вот тогда к этому подключились мы с Тони Алмейдой и начали серьезно им заниматься».
«Пару месяцев назад…», сказала Мерси. Она была в шоке.
«В числе переданной Тедом информации был и слух о том, что у эко-террористов где-то внутри спецслужб есть свой человек, но мы не знали, кто именно. Может быть, внутри ФБР, даже может и в КТО. А, возможно, и не один человек. В это время я забеспокоился, не придаст ли это нашей операции слишком большое значение и ненужную огласку».
«Когда убили Гордона Глида, я понял, что экотеррористы начали действовать. И тут мне понадобился человек, который смог бы это расследовать, кто-то, в ком я бы был уверен, и чтобы я мог за всем этим следить, при том, чтобы никому не стало известно, что тут задействован КТО».
«Чтобы ты мог следить за…», тупо, не веря своим ушам, повторила Мерси. Джек сидел выпрямившись, как каменный истукан, готовый принять удар и взять на себя всю тяжесть ее гнева, как только до нее дойдет смысл его слов. Но она ничего по этому поводу не сказала, пока. Она спросила: «Ты… Джек, ты хочешь сказать, что это ты устроил так, чтобы я занялась делом Гордона Глида?»
Джек кивнул: «И я постарался сделать так, чтобы одним из твоих контактов стал Тед. У него была возможность снабжать тебя той информацией, которой ты смогла бы воспользоваться, и чтобы при этом никто не знал, что тут задействованы федералы. Коупленд — я не знал его имени до тех пор, пока не раскрыла его ты — Коупленд был параноиком в отношении федералов. Малейший намек на нас – и я боялся, что он исчезнет».
«Вы знали о вирусе?», спросила она.
«Все ограничивалось слухами», сказал Джек. «Но мы знали, что экотеррористы пытались усилить свою игру, учась у таких игроков большой лиги, как аль-Либби».
Шок стал проходить. В ее голосе послышался гнев: «Сегодня утром у Федерального здания ты заставил меня почувствовать себя абсолютной идиоткой».
«Прости», сказал он. «Но в тот момент мы сужали круг наших подозреваемых. Тони считал, что крот был в ФБР, и что это был кто-то из группы видеонаблюдения. Я не мог быть уверен, что он нас не прослушивает. Если он подслушивал, я хотел сбить его со следа».
«Но—»
«Помнишь, я пытался отговорить тебя, чтобы ты не приезжала к Федеральному зданию, но тебя было не остановить».
У Мерси порозовела шея: «Так значит, я, чёрт, только путалась у тебя под ногами…»
Джек улыбнулся: «Вряд ли. Ты сделала все, что смогла. Ты разузнала про Банду разводного ключа. Нам о них ничего толком не было известно, кроме того, что им, или по крайней мере некоторым из них, хотелось работать с аль-Либби, который, как я знал, находился уже внутри страны. Единственным минусом было то, что ты приехала на встречу со мной. Из-за этого Коупленд запаниковал, потому что он подумал, что я за ним слежу. Он впутал в это дело Ким и похитил тебя. Это смешало наши карты. Но всем, что нам сейчас о них известно, мы обязаны тебе».
Мерси посмотрела сначала на Джека, потом на Теда Озерски и опять на Джека. По лицу ее было видно, что внутри нее бурлили эмоции. «Ты меня использовал».
«Прости», сказал он еще раз. И ему действительно было жаль; но жаль не того, что он сделал все необходимое для того, чтобы выполнить задачу. Для него именно такой и была его работа. Но он испытывал к ней огромное уважение, и он чувствовал искреннюю вину за всю ту боль, которую ей причинил.
«Сейчас нам нужно», сказал Озерски, спасая их обоих от последовавшего вслед за этим напряженного молчания, «сверить часы и данные. Двое исчезли. Я в основном был на периферии группировки. Вы немалое время потратили на расследование их деятельности. Может, вместе мы что-нибудь придумаем».
То, что за этим последовало, пожалуй, наиболее всего ценил Джек в Мерси Беннет. Она только что была унижена лично и профессионально человеком, который, как она считала, чуть было не стал ее любовником. Но она практически сразу же после этого пришла в себя и переключилась на разговор с Озерским. Тот стал рассказывать о людях, с которыми сталкивался из числа радикального кружка Фрэнки. Она стала сокращать его список по памяти, отсеивая людей, деятельность которых расследовала, установив, что они неактивны или не горели желанием действовать, когда речь шла о реальных акциях. И спустя какое-то время они составили короткий список лиц, которые могли знать, где могут находиться эти оба – и Сантьяго, и Калмейн.
«Хорошо», сказал Джек. «Мы втроем займемся теми, кто знает Сантьяго. Я позвоню из машины и попрошу Тони Алмейду и Нину заняться остальными».
«Сантьяго работает в кафе «Земля» здесь, в Венис», сказал Озерски. «Стоило бы начать оттуда. Оно закроется с минуты на минуту».
Они встали, и Озерски побежал за пистолетом и значком. Во время этого перерыва Мерси смотрела на Джека испепеляющим взглядом, но ничего не сказала. Джек и без того чувствовал себя так, словно прошел через ад, но что-то подсказывало ему, что это только начало.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
17. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 11 И 12 ЧАСАМИ НОЧИ.
11:00
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Кристоферу Хендерсону порой хотелось ударить Райана Шапеля, и на этот раз этому желанию было труднее всего противостоять.
«Вы санкционировали всю эту херню без моего ведома!», закричал Хендерсон так громко, что толстые стекла его кабинета не смогли полностью заглушить его.
«Не орите на меня», крикнул в ответ Шапель. Он был измотан и выведен из себя из-за того, что в течение последнего часа ему пришлось иметь дело с издерганными и разъяренными людьми из окружения Президента, одновременно следя за ходом изоляции, чтобы вся страна не дай бог не узнала, что ее Президент заражен жестокой формой геморрагической лихорадки. «А не то займетесь у меня сейчас возможной рассылкой писем со спорами сибирской язвы».
«Чушь собачья!», продолжал Хендерсон. «Как я могу выполнять свои обязанности начальника оперативного отдела, когда вы отправляете моих людей выполнять какие-то секретные поручения у меня за спиной».
Шапель только что сообщил Хендерсону об операции Джека, связывающей эко-террористов с Айманом аль-Либби.
Шапель надменно фыркнул: «Это была служебная информация. Кроме того, если вы хотите кого-то обвинить, вините Бауэра. Он обратился ко мне, минуя вас. А еще лучше, пеняйте на самого себя. Собственно, разве не в том числе благодаря вам он здесь?»
«Так значит, Джек хочет провести секретную операцию, и вы даете ему свое добро? У Джека такая работа –– думать и действовать, нарушая правила. А я считал, что ваша работа –– придерживаться правил».
Шапель рассмеялся, тонким и неприятным смехом: «Знаете, что я заметил? Что все думают, как здорово иметь под рукой такую сорвавшуюся с катушек пушку, как Джек Бауэр… однако лишь до того момента, пока эта пушка не отдавит вам ноги. Шарптону тоже нравился Джек, и вот теперь он мертв. Не удивляйтесь, если однажды вы вдруг пожалеете, что Бауэр где-то рядом с вами».
11:07
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Джесси сидела за своим столом, уставившись в экран компьютера. Она должна была анализировать записи камер видеонаблюдения и дорожных камер в зоне радиусом в пять миль вокруг двух адресов и запускать программу распознавания лиц, узнавая, не засекла ли их какая-нибудь камера. Но она понимала, что плохо выполняет свою работу. Она была невнимательна и рассеянна. Нет, точнее, не совсем невнимательна, просто все ее внимание сосредоточилось на другом. На Келли Шарптоне.
«Джесси, ты работаешь?» Подошла к ней Джейми Фаррелл. «Ты выглядишь какой-то рассеянной».
«Ммм…, нет, я в порядке», ответила она. «Прости. Я всё, всё, работаю уже».
Но она не заметила ускользнувшие от нее кадры худощавого темноволосого мужчины, выходящего из своей квартиры. Если бы она их заметила, это спасло бы не одну человеческую жизнь.
11:10
Кафе «Земля», Венис, Калифорния
Сотрудница кафе уже закрывала входную дверь в кафе «Земля», когда к ней подскочили Джек, Озерски и Мерси Беннет. Джек успел схватить рукой стеклянную дверь как раз перед тем, как она закрылась. «Погодите, сейчас только начало двенадцатого», сказал он, указывая на табличку, на которой было указано, что кафе закрывается в одиннадцать тридцать.
Сотрудница, темноволосая двадцати с чем-то лет девушка с кольцом в носу и плоским животом между футболкой и приспущенными мужскими штанами, толкнула дверь на себя еще раз, и в ее глазах мелькнула паника: «Мы сегодня рано закрываемся. Извините!» Она дернула дверь на себя, и Джек уступил. Он посмотрел на то, как она заперла ее, а затем поспешила за прилавок и в подсобку.
«Работать не хотят, что ли?», удивился вслух Озерский.
«Она явно чем-то встревожена», сказала Мерси.
«Идем обратно к машине», приказал Джек. Они все развернулись и отошли от двери на тротуар. Мерси и Тед пошли дальше, но как только они стали не видны из двери изнутри, Джек развернулся и побежал за кафе. Там сзади была небольшая парковка, но плохо освещенная. Скрывшись в тени, Джек быстро добрался до задней стены здания. Он осторожно коснулся двери черного выхода и обнаружил, что она заперта. Наверху справа от двери было небольшое окошко. Джек запрыгнул на синий мусорный бак, пахнувший молотым кофе и гниющими овощами, и, балансируя на нем, заглянул в окно.
В окно была видна кухня кафе. Джек увидел ту самую сотрудницу с кольцом в носу и еще одного работника кафе, молодого человека с короткой стрижкой и с бородкой, они стояли спиной к кухонному столу. Перед ними стояло двое мужчин, спиной к Джеку. Это были небольшого роста худые, но крепкие мужчины с темной кожей. У обоих в руках были пистолеты. Похожи, они задавали им какие-то вопросы. Оба сотрудника кафе казались испуганными.
Джек достал телефон и отправил Мерси смс-ку: «ОТВЛЕКИ ВНИМАНИЕ КАК МОЖНО СКОРЕЕ». Он спрыгнул вниз, мягко приземлившись, и стал ждать.
Спустя некоторое время послышался звон разбитого стекла витрины. Девушка внутри вскрикнула, а один из мужчин выкрикнул что-то на фарси. В ту же секунду Джек пнул дверь ногой. Ударом ноги он выбил засов, и дверь распахнулась. Вооруженные люди внутри тут же отреагировали. Они повернулись на звук бьющегося стекла, но услышав, что дверь выбита, они столь же быстро вновь обернулись, подняв оружие. Джек опустился на одно колено, и у него над головой пролетели пули. Он сделал двойной выстрел, и один из них согнулся пополам и упал лицом вниз. Пули из пистолета другого боевика скололи вокруг Джека асфальт, он он лишь спокойно повернул ствол пистолета и вновь пальнул двойным выстрелом. Второй боевик упал еще до того, как оба сотрудника кафе успели еще раз вскрикнуть.
Джек вскочил на ноги и побежал вперед, выбив ногами оружие из рук поверженных боевиков. Оба они были мертвы.
«Вы в порядке?», спросил Джек. Оба сотрудника кафе прижались как можно сильнее к кухонному прилавку, в глазах у них одновременно читались ужас, шок и облегчение. «Я федеральный агент. С вами все в порядке?»
Они кивнули. Девушка сказала: «Кто… кто эти люди?»
Вбежали Мерси и Тед с оружием в руках. «Все чисто», сказал Джек. «Можете позвонить в КТО?» Озерский кивнул. Джек повернулся к девушке с кольцом в носу. «Они вам задавали какие-нибудь вопросы?»
Она кивнула, почти не в силах оторвать взгляд от двух трупов. «Ммм, да. Они нас спрашивали о Пико. Сказали, что убьют нас, если мы им не поможем».
«Пико Сантьяго. Нам он тоже нужен», сказал Джек. «Вы знаете, где он может быть? Вы хорошо его знаете?»
Молодой человек, который еще до этого не говорил, кивнул: «Да. Мы работаем вместе здесь уже пару лет. У него какие-то проблемы?»
«Их не будет, если мы его спасем. Ты хорошо его знаешь?» Джек чувствовал, что возбужден от адреналина перестрелки, но он заставил себя говорить спокойно и твердо. «Нам нужно найти его. Его нет дома. Мы думаем, что он боится этих людей и куда-то скрылся. Не знаешь, куда он мог направиться?»
Джек увидел, что парень замялся, остановившись взглядом на пистолете Джека. У него было такое же выражение лица, как и у некоторых демонстрантов этим утром, хотя казалось, с тех пор прошла целая вечность. Джек раздраженно заговорил: «Да, я представитель власти, и я тоже его разыскиваю. Но между нами и ними большая разница. Они хотят его смерти, а я хочу сохранить ему жизнь. Так что рассказывай».
Молодой человек выпрямился: «Он работал сегодня, но вдруг просто взял и ушел. Сказал, что у него что-то случилось, и ему нужно на время уехать из города».
«Он сказал, куда конкретно из города?», спросила Мерси. «Может, он где-нибудь сядет на самолет?»
Парень покачал головой: «Не, ребята, это не его. Пико любит все, что под открытым небом, как и я. Он отправился в горы пешком».
«Дай номер его мобильного».
«У него его нет», сказал парень. «Он говорит, что микроволны облучают мозг».
«В горы – это куда?», спросил Джек.
«Блин, куда угодно—»
«Места, которые он знает», сказал Джек, начиная терять терпение. «Там, где он будет чувствовать себя комфортно и в безопасности».
Парень щелкнул пальцами: «Темескал-каньон. Это его любимое место, и когда проходишь там мимо водопада, чувствуешь, будто оказался в девственной глуши».
«Кто-нибудь из его друзей знает об этом месте?»
«Многие о нем знают. Да, у Пико есть и другие друзья, с которыми он там тусуется. Вот Джина там была» — он показал на девушку с окольцованным носом, та кивнула — «и я там тоже был вместе с Пико, и та чокнутая, с которой он раньше встречался».
«Чокнутая?», спросила Мерси.
Парень кивнул: «Да, Фрэнки или как-то так ее зовут».
«Спасибо», сказал Джек. Мерси и Теду: «Пошли».
Они вышли из кухни в зал кафе. Девушка крикнула им вслед: «Эй, а как же они?»
Джек не обратил на нее никакого внимания. Если это будут последние трупы, которые он сегодня оставит позади себя, он будет счастлив.
11:37
Миля чудес*, Лос-Анджелес
Если бы Исмаил Нури мог самостоятельно принять такое решение, он бы задушил Аймана аль-Либби, сунул бы его труп в мусорный бак и вернулся бы обратно в шикарный бар «213», которым он владел и управлял неподалеку от Уилшир-бульвара. Его так и подмывало ослушаться приказа и все равно это сделать, но это просто говорила в нем его независимость. Восемь лет жизни в Соединенных Штатах, то время, когда он жил тут и разыгрывал из себя американца, придали ему оттенок бунтарства. Но этот оттенок был слабым, он так и не сумел проникнуть в его сердце, которое по-прежнему принадлежало Аятолле Хомейни и другим аятоллам. Он сделает то, что ему приказано, даже если и считает это глупостью.
- - - - - - - - - - -
*«Миля чудес» (англ. Miracle Mile) — часть Лос-Анджелесского бульвара Уилшир в самом центре города между авеню Файрфакс и авеню Хайленд. Её протяжённость фактически полторы мили или 2,4 км. «Миля» заполнена бутиками, ресторанами, театрами, ночными клубами. Здесь также находятся художественный и палеонтологический музеи. (Википедия). — Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - -
А это было глупо, по его мнению, мнению профессионала. Аятоллы сочли нужным внедрить Нури и его соотечественников в Соединенные Штаты задолго до того, как американцы усилили свою бдительность. Конечно, после 11 сентября сам Нури и все его соратники были допрошены, но он находился в стране уже в течение нескольких лет; он был осторожен и редко общался с остальными участниками своей ячейки, чаще всего лишь посредством написанных от руки посланий и писем, которые невозможно было отследить. Он ничем не выделялся от тысяч других иранцев, эмигрировавших сюда за эти годы.
Так он считал. Нури понимал, что он был ценным агентом. Вся его ячейка являлась ценнейшим оружием, которое аятоллы держали в тайне, и если Аллаху будет угодно, они когда-нибудь выйдут из тени и нанесут удар по американцам. Он знал, что за последние несколько лет аятоллы пытались создать и другие ячейки, но почти все эти попытки потерпели неудачу из-за деятельности американской разведки. Рисковать одной из немногих хорошо окопавшихся групп из-за прихотей Аймана аль-Либби, который, по всеобщему признанию, стал бесполезным неверным безбожником, казалось безрассудным.
Не только казалось, но и было безрассудным, судя по всем данным. Махмуд и Али уже должны были позвонить ему и сообщить, получили ли они дополнительную информацию о друзьях их жертв или нет.
Исмаил еще не знал о вирусе и КТО. Он знал лишь то, что его ячейка после долгого молчания активирована. Они должны были убить троих, один из которых уже был мертв, а другой вскоре тоже будет уничтожен.
И все же ему хотелось убить Аймана аль-Либби, когда все будет сказано и сделано.
10:54
Дорога в Темескал-каньон
Джек остановил машину на грунтовой стоянке, там, где заканчивалась асфальтированная дорога. Там уже стояла одна машина, серебристый Вольво.
«Может, они снова нас опередили?», спросила Мерси, когда они вышли из машины.
Джек достал пистолет и подошел к машине: «Она еще теплая и тикает». Светила луна, но Джек уже так давно ни на кого не охотился при лунном свете один. «Нужно взять фонарики. Кто-нибудь из вас здесь когда-нибудь раньше бывал?»
«Да, я бывал», сказал Тед. «Это будет скорее поход, а не альпинизм, но на тропе есть сложные участки. Примерно в двух милях отсюда есть водопад».
«Можно вызвать горноспасателей из Управления шерифа», предложила Мерси.
«Давай», сказал Джек. Мерси взяла свой телефон и набрала 911.
«Вертолет сможет быть здесь примерно через двадцать с лишним минут», сказала она через некоторое время. «Прибыть быстрее сюда не сможет никто».
«Может, мы что-то сможем тут сделать, пока они будут сюда добираться», сказал Джек. Он остановился, чтобы перезарядить свой Зиг-Зауэр. Он вставил обойму в рукоятку и передернул затвор. «Пошли».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
18. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 12 И 1 ЧАСОМ НОЧИ.
12:00
Вандербильт-комплекс
«Выезжаем, наконец», сказал Президент Барнс.
Доктор Дайболд, по-прежнему облаченный в костюм биозащиты, кивнул: «Да, сэр. Защитный туннель готов. По нему вы попадете прямо к автомобилю биозащиты. Вас и других отвезут в Национальную службу здравоохранения. Там у нас имеется биоизолятор».
Картер кивнул: «Наши люди уже проверили объект, сэр».
Барнс повернулся к Сюю Босюну: «Сэр, после вас».
Сюй поклонился и улыбнулся. Только кризис, подумал Барнс, способен превратить знакомых в друзей или врагов. Если спецслужбы какой-либо страны допустили провал, другой лидер набросился бы на своего коллегу. Но облажались обе страны. Они во всех смыслах были вместе.
«Надеюсь, Соединенные Штаты не станут выражать слишком сильное недовольство, если Китайская Народная Республика предпримет более решительные шаги, чтобы сломить сепаратистское движение в Синьцзян-Уйгурском автономном районе?», мимоходом заметил Сюй.
«Скорее всего, нет», ответил Барнс. «А я надеюсь, что Китай предложит Большой восьмерке какие-то действия, которые позволят нам сохранить лицо по гуманитарным вопросам».
Сюй кивнул: «Думаю, определенные шаги могут быть предприняты».
Через камеру-тамбур они вышли в длинный прозрачный пластиковый тоннель. Там находился Митч Рашер, его круглое тело было скрыто за массивным защитным скафандром. «Все улажено, сэр», сказал он. «И сделано в сотрудничестве с китайскими коллегами», добавил он, поклонившись Президенту Сюю. «Обе стороны выпустили заявления, что у вас обоих незначительное пищевое отравление—»
«Надеюсь, слово "отравление" не фигурировало?», перебил его Барнс.
«Конечно, нет, сэр», сказал Рашер. «Но таков был подтекст».
«Не слишком ли это открыто выглядит, когда обе стороны делают аналогичные заявления?», спросил Барнс. Ему показалось, что это все равно что запросить три карты в пятикарточном стаде.
«Тут нам повезло, г-н Президент», сказал Рашер, и было слышно, как он был доволен несмотря даже на его приглушенный голос из-за шлема с наушниками и микрофона. «У г-на Новартова из России действительно обнаружено пищевое отравление. Так что все совпало».
«Что ж, эта защитная оболочка не плоха», сказал Барнс, когда они дошли до конца пластикового тоннеля, который стыковался с огромной желтой машиной биологической защиты. «А что с другими нашими мерами сдерживания?»
«Пока что всё на сто процентов, господин Президент», ответил его главный помощник. «Конечно, эта встреча изначально была абсолютно секретной, так что мало кто знал, что вы вообще здесь были, начнем с того. История же с вирусом не может не просочиться наружу — слишком многие из числа сотрудников полиции и НСЗ уже об этом знают. Однако о том, что инфицированы вы, известно очень немногим».
«Пока я не отдам концы», мрачно сказал Барнс. «Доктор, вы хоть немного приблизились к пониманию вируса?»
Дайболд покачал головой под скафандром: «Нет, сэр. Над этим сейчас работает Силия Алексис, одна из моих лучших сотрудниц. Но, сэр, мы изучаем Марбург и Эболу уже много лет, и до сих пор против них не существует никаких лекарств. Как я понял, террорист, который это сделал, утверждает, что у него имеется вакцина. Пытаются ли его найти?»
Барнс кивнул: «У нас есть люди, которые над этим работают».
12:11
Каньон Темескал
Джек осторожно переставлял ноги, снижая весовую нагрузку на шаги, чтобы как можно тише ступать по земле. Он пока не включал фонарик — это скорее предупредит водителя машины, которую они увидели в начале тропы, чем осветит ему путь.
"Выслеживать так кого-то хуже некуда", подумал он. Его обувь и одежда совершенно не подходили для такой местности и в такой темноте. Его Зиг-Зауэр был прекрасным оружием, но он обменял бы этот пистолет и все три его обоймы на снайперскую винтовку М40 с десятком патронов, и всё бы отдал за приличные очки ночного видения.
Тропа в каньоне Темескал непрерывно поднималась от въезда в него с Сансет-бульвара вверх в горы, следуя параллельно тонкой речушке, которая, извиваясь, бежала с гор к Тихому океану. За исключением небольшой станции лесников у входа в парк, каньон представлял собой первозданную сельскую местность, ворота в горный заповедник Санта-Моника, довольно обширное пространство дикой природы, лежавшее вдоль горного хребта, отделявшего Лос-Анджелесский бассейн от внутренних областей долины Сан-Фернандо. В заповеднике обитали олени, кролики, ястребы и множество другой дикой живности. Известно, что туристы могли встретить здесь пум, неслышно ступающих по извилистым тропам, вившимся в холмах и скрывавшимся в них. Большинство жителей Лос-Анджелеса, прожив всю жизнь в городе, и не представляли себе, что эта дикая местность находится почти за порогом их жилищ.
Озерский и Мерси шли вслед за Джеком, изо всех сил стараясь не шуметь. Озерски прошел полевую подготовку, но у него не было такого опыта оперативной работы, какой был у Джека, так что его движения были немного неуклюжими. То, что не доставало в этом полевом опыте Мерси, она восполняла здравым смыслом. И все же Джеку хотелось бы действовать одному. Он двигался бы быстрее.
Луна, почти полная, отражала достаточно света, так что Джеку хорошо была видна эта тропа, за исключением тех случаев, когда они оказывались под густыми деревьями. Но даже и в таких случаях Джек не стал включать фонарик. Где-то впереди были люди, вроде тех, с которыми он столкнулся в кафе «Земля». Те сразу же отреагировали на его появление. И ему вовсе не хотелось предупреждать их подельников больше, чем ему приходилось это делать.
Он много думал о тех людях в кафе. Айман аль-Либби явно получил от кого-то помощь, но от кого? Он был уверен, что эти люди были не из ETIM. Те двое, которые напали на него у «Кота со Скрипкой», несомненно, были киллерами, предоставленными аль-Либби Маркусом Ли или тем, кого Джек допрашивал у Федерального здания. Но боевики в кафе «Земля» скорее были с Ближнего Востока, а не китайцами.
Аль-Либби может использовать весь этот теракт как средство вернуть себе благосклонность спонсоров терроризма. И если он уже нашел людей для исполнения своих распоряжений, его план, возможно, уже успешно осуществляется. А это также означало, что Джеку ничего не было известно о силе противника, с которым он имеет дело.
Однако иного выхода не было. Он должен был спасти Ким. Он должен был спасти Президента. Ему нужно было найти кого-то, кто мог бы справиться с вирусом, и да поможет Бог тем, кто встанет у него на пути.
12:22
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Мобильный телефон, лежавший на столе, продолжал звонить. Он звонил примерно каждые десять минут. Уже больше часа никто не обращал на него внимания — слишком много всего происходило вокруг, чтобы кто-нибудь обратил внимание на чужой телефон. Но теперь, после полуночи, когда ситуация с президентом относительно стабилизировалась, атмосфера в КТО хоть и оставалась напряженной, но стала чуть спокойнее.
Поэтому, когда телефон зазвонил снова, Джейми Фаррелл заметила, что звонок шел от телефона, лежавшего в полиэтиленовом пакете на рабочем столе Джека Бауэра. Она взяла его, не отвечая, и отнесла к посту охраны: «Откуда это?», спросила она.
Охраннику ночной смены ничего об этом известно не было, однако он сверился с журналом: «Его привезли из Федерального здания, где он был изъят. Бауэра там тогда арестовали и забрали у него сотовый телефон».
Джейми кивнула и отнесла телефон Кристоферу Хендерсону. «Ну понятно», пробормотал Хендерсон. «Он теряет свой пистолет, удостоверение, мобильный телефон, а возвращается только телефон».
Как по заказу, телефон зазвонил: «Телефон Бауэра», сказал Хендерсон.
«Наконец-то», произнес спокойный голос на другом конце линии. «Я говорю с агентом Бауэром или с каким-то другим агентом Контр-Террористического Отдела?»
«А что вы хотите?», спросил Хендерсон.
«Это Айман аль-Либби».
12:31
Каньон Темескал
Джек со спутниками плелись вверх по крутому склону, где тропинка поднималась из ущелья к вершине горы. Впереди уже слышался шум падающей воды. А затем, поверх этого шума, он услышал чей-то испуганный крик. Он бросился вперед.
12:34
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Через три минуты после этого телефонного звонка Хендерсон включил его запись на компьютере. Они с Райаном Шапелем воспроизвели ее, а Джейми Фаррелл просто слушала.
«Это Айман аль-Либби. Мне дала этот номер одна девушка, которая также оказалась столь добра, что предоставила в мое распоряжение необычайно смертоносный вирус. Как вы уже знаете, у меня имеется и вирус, и антивирусный препарат. Что дает мне явное преимущество, поскольку мне также известно, что вирусом инфицированы и ваш Президент, и премьер-министр Китая. Оба они через несколько часов умрут, если не получат этот препарат. Я скоро снова с вами свяжусь».
Тонким голоском Шапель разразился длинным потоком ругательств: «Что сказал этот официант, сколько времени у них осталось?»
Хендерсон посмотрел на часы: «Меньше восьми часов».
12:38
Каньон Темескал
Всякое может случиться за четыре минуты. Террористы, кем бы они ни были, могли уже десятки раз убить Сантьяго. Или, может, это был вообще не Сантьяго. А люди из Вольво, возможно, вообще никакие не террористы.
Но Джек Бауэр бежал так, как будто от этого зависела жизнь его дочери. Сверху раздались новые крики. Он не стал ждать Озерского и Мерси. Он нырнул в еще одну ложбину, а затем снова выбежал из нее на лунный свет. Тропинка выровнялась, и звук бегущей воды стал громче.
Кто-то перекрикивался на фарси, и мгновение спустя раздалось несколько выстрелов. Джек догадался, что террористы пытались прикончить свою жертву по-тихому, но у них это не получилось. Теперь они прибегли к стрельбе. В отдалении он увидел несколько вспышек выстрелов.
Джек остановился, сделал глубокий вдох, поднял оружие и стал ждать. Мгновение спустя раздалась еще одна вспышка. Джек прицелился во вспышку и дважды нажал на курок. Он услышал один крик от боли и несколько тревожных выкриков. Он выдал свое местоположение, но теперь террористам пришлось уделять внимание не только своей жертве, но и ему.
Джек двинулся по внутренней стороне тропы. Вдоль тропинки тянулись деревья, отсюда до водопада, который он слышал впереди, но это были хилые деревца с тонкими стволами. В них можно было замаскировать свои движения, но не укрыться за ними, но ему приходилось считаться с тем, что есть. Джек двигался от дерева к дереву, как можно тише, потому что его противник тоже замолчал.
Жертва, однако, шумела вовсю. «На помощь! На помощь!», кричал он. «Прошу вас! Не знаю, кто вы, но меня хотят убить! Помогите!»
"Продолжай орать", подумал Джек. "Скрой звук моих шагов".
Он перебежал к следующему дереву и остановился, прислушавшись. Он ничего не видел и не слышал ничего, что могло ему угрожать, но какое-то шестое чувство подсказало ему, что он прошел уже достаточное расстояние. Где-то здесь должна быть засада. Именно здесь он и сам бы ее устроил.
В темноте кто-то всхлипнул, и ствол Джека повернулся в направлении звука, как магнит к стальной пластине, но он не выстрелил. Это был тот, которого он уложил. "Не выдавай себя, убивая того, кто и так уже практически мертв".
Шаги сзади. Это приближались к нему Озерски и Мерси. Они привлекут огонь на себя. Джек приготовился.
Он услышал тяжелые шаги Озерского и затрудненное дыхание Мерси. Их бы перестреляли в темноте, если бы террористы действовали лучше.
Из-под деревьев сверкнули гром и молнии: два бандита открыли огонь. В ту же секунду, как они выстрелили, Джек их заметил. Джек выпустил в них всю свою обойму, и затем вся стрельба утихла. Он плавно выбросил обойму и вставил вместо нее другую. Щелчок затвора выдал его положение, и он перебежал вперед и присел.
«Помогите!», кричал кто-то у воды. «На помощь!»
Где-то с земли доносились стоны и всхлипы. Ему было слышно, как кто-то катается туда-сюда по земле. Джек тихо двинулся вперед. В отблесках лунного света местность казалась темно-серой, и в полутьме он увидел две фигуры, лежащие на земле, одну неподвижную, а другая дергалась и всхлипывала. «Обыщите их», шепнул он в темноту позади себя и двинулся дальше. Он прошел мимо третьего трупа, бандита, которого он стрелял с большого расстояния, и выбил у него из рук пистолет.
«На помощь!» Водопад был впереди, уже близко.
В лунном свете его было плохо видно, но из того, что он разобрал, он понял, что водопад состоял из одного короткого каскада, низвергавшегося с гребня, расположенного у него над головой, в широкий бассейн, а затем и второго, гораздо более высокого водопада, падавшего в ущелье внизу.
«Я не могу удержаться!»
Голос доносился из темноты ущелья. Джек достал фонарик и посветил вниз.
«Пико Сантьяго!», закричал Джек, и голос его почти слился с грохотом падающей воды.
«Помогите!»
Это был Сантьяго, наполовину провалившийся в ущелье, он цеплялся руками за выступ. Джек догадался, что произошло. Террористы догнали Сантьяго и попытались убить его по-тихому. Он оказался сопротивление и вырвался. Когда они бросились за ним, он попытался сбежать, спустившись в ущелье. Это был храбрый и в то же время глупый поступок. Ночью спуститься вниз с такой скалы было невозможно. Сантьяго упал или поскользнулся, но ему повезло, и он удачно зацепился за какой-то выступ из скалы и кустов.
«Держись!», закричал Джек. «Я спускаюсь к тебе!»
Он не знал, что еще можно было сделать. Кроме того, может, он такой же храбрый и глупый, как и любой другой.
«Джек!», крикнула ему Мерси, нашедшая его по лучу фонарика. «Подожди вертолет. Скоро он будет уже здесь».
«Он так долго не продержится», сказал Джек, наполовину самому себе. На фонарике был шнур, который Джек набросил себе на шею. Затем он зажал фонарик зубами и стал спускаться вниз. Он пополз вниз прямо над Сантьяго рядом с водопадом, так, чтобы рухнуть на него, если упадет. К несчастью, он таким образом оказался рядом с водой, так что камни и растения, за которые он хватался при спуске, были скользкими.
«Не могу больше держаться!», кричал тот.
«Держись, сукин ты сын!», заорал Джек.
«Мои руки…», стонал Сантьяго.
«Не о тебе речь!», крикнул ему сверху Джек, выронив изо рта фонарик, и теперь он качался на шнурке. Он был еще футов на двадцать выше его, а продвижение вниз было медленным. «Ты удержишься, потому что погибнут люди, если ты не удержишься!»
«А-ах!», одна рука Сантьяго сорвалась. Теперь он цеплялся за выступ лишь одной рукой.
«Держись!» Джек медленно спускался вниз, метр за метром. Ему хотелось бы, чтобы Сантьяго был сильнее, чтобы он держался крепче. Но в конечном итоге более важную роль играла тут воля не Джека, а Сантьяго, и Сантьяго сорвался. Его вторая рука тоже соскользнула, и Джек увидел, как он пропал из луча фонарика, издав лишь краткий крик.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
19. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 1 И 2 ЧАСОМ НОЧИ.
1:00
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Кристофер Хендерсон был убежден, что его головная боль стала постоянной. День для него начался с того, что он был обеспокоен лишь тем, как контролировать толпу, собравшуюся у Федерального здания, и, как он считал, чересчур рьяными попытками Джека Бауэра найти террориста, похожими на поиски иголки в стоге сена. Теперь же он вместе с Райаном Шапелем пытался справиться с кризисом глобального масштаба, в то время как Джек Бауэр оставлял за собой цепочку трупов, тянувшуюся из одного конца города в другой.
Едва они успевали отправить группу криминалистов в одно место, как Бауэр звонил из другого, запрашивая новую подчистку следов.
У него в кабинете сидела Джейми Фаррелл и докладывала последнюю информацию, которую им удалось собрать. Голос у нее охрип от разговоров, но в остальном отношении она выглядела бодрой: «Два боевика, напавших на Джека на Сансет-бульваре сегодня днем, определенно были из ETIM. Они значились у нас в списках наблюдения, но до этой перестрелки ни разу нигде не светились и в плане наблюдения считались малозначимыми. Один из них, тот, который выжил в перестрелке с Джеком, дает показания, но знает он не больше нашего».
Хендерсон кивнул: «Поскольку Маркус Ли мертв, а Касым Тюркель выведен из строя, я считаю, что ETIM теперь снова в списке малозначимых угроз. А что с остальными?»
«Фрэнки Микелмес мертва, Бернард Коупленд мертв. Джек столкнулся с двумя боевиками в кафе «Земля». Оба они убиты, но у нас есть на них информация».
«Давай», сказал Хендерсон, с вниманием сосредоточившись.
«Судя по всему, они не имеют никакого отношения к ETIM. Оба они иранцы, которые эмигрировали к нам в 92 и 94 годах соответственно. У нас есть на них какие-то материалы, полученные из ФБР, но они весьма скудны. Один из них был допрошен после взрывов бомб в грузовике во Всемирном торговом центре в 1993 году, и оба были допрошены после 11 сентября, но в обоих случаях все улики указывали скорее на саудовцев, а не на иранцев, поэтому репрессиям они не подверглись. Досье на них остались активными, потому что было известно, что они посещают мечеть, управляемую довольно крикливым проповедником по имени Ахмед Муссави Ардебили, но в остальном они сидели тихо, ни разу даже нигде не пикнули».
«Спящая ячейка?», подумал вслух Хендерсон.
«Похоже на то. И очень терпеливая».
«Ладно, я соберу группу. Давай просмотрим еще раз нашу базу данных по этому проповеднику и схватим всех, кого можно считать подозреваемыми».
1:09
Район Силверлейк, Лос-Анджелес
«Последний адрес», сказал Тони Алмейда.
«Жаль», ответила Нина. «Мне начинает нравиться поднимать людей ночью из постели».
Пока Джек отправился на поиски Пико Сантьяго, Нина и Тони получили список из трех имен — людей, которые могли знать, где прячется Сара Калмейн. Первые два адреса ничего не дали, люди, по ним проживавшие, не имели никакого представления, чем занималась Сара в свободное время. Это был последний адрес, небольшой дом в богемном районе Силверлейк, откуда открывался вид на Голливуд и центральный Лос-Анджелес.
Нина подошла к двери небольшого бунгало в стиле «искусств и ремесел» начала XX века, а Тони в это время встал чуть поодаль, за одну из деревянных колонн, окружавших этот «посад». Но прежде чем протянуть руку к звонку, Нина вытащила пистолет. Тони повторил ее движение и шагнул вперед, увидев то, что заметила и Нина: дверь была закрыта, но косяк ее был расколот. Кто-то вломился в дом.
Жестом руки Тони показал, что обойдет дом сзади. Нина кивнула и молча сосчитала до пяти, дав Тони время обойти дом. Затем она осторожно приоткрыла дверь. Внутри было темно. Она прислушалась, но ничего не услышала, пока где-то внутри что-то не скрипнуло, едва слышно. Это Тони вошел в дом сзади. Нина вытащила из-за пояса маленький «Верный фонарик» и включила его. Луч скользнул по гостиной и почти сразу же остановился на лежавшем на полу теле. Она провела рукой по ближайшей стене и, щелкнув выключателем, осветила комнату.
На полу лежала женщина с обмотанным вокруг шеи электрическим проводом. Нина опустилась на колени рядом с трупом, не касаясь его. Язык у женщины был высунут наружу, а глаза вылезли из орбит. Она была задушена.
Вошел Тони. «Черт. Позвоню полицию. Вызовем сюда криминалистов».
«Эти ребята опережают нас на шаг», сказала Нина.
Вдруг у них за спиной скрипнула дверь, и оба агента КТО тут же обернулись, держа оружие наготове. «Не стреляйте!», крикнул кто-то из шкафа.
«Выходите, но медленно!», приказал Тони. «Сначала руки, руки, чтобы я их видел!»
Из открывшейся наполовину двери показалась пара тонких женских рук, а затем и вся изящная фигурка молодой женщины лет тридцати с короткими черными волосами. Она выглядела до смерти перепуганной.
«Не стреляйте в меня!», взмолилась она. «Я слышала, как вы сказали, что позвоните кому-то. Вы… – вы из полиции?»
«Федеральные агенты, мэм», сказал Тони. «Что тут произошло?»
«Слава богу, слава богу», сказала она, задрожав, словно освобождаясь от сдерживаемого несколько часов напряжения. Она зарыдала, опустившись на пол рядом с телом другой женщины, и с минуту слезы текли у нее по щекам. «Я оставила ее тут. Я так испугалась, думала, что они еще где-то здесь».
«Кто это был?», спросила Нина. «Кто это сделал?»
«Двое мужчин каких-то», сказала женщина. «Они вломились в дом. Я спряталась там». Она указала на шкаф. «Они набросились на Сьюзен. Стали бить ее, пока она им не сказала то, что им было нужно от нее, а потом они — они…» Она вновь зарыдала.
Тони проверил шкаф и понял, почему террористы не нашли женщину. В глубине шкафа, наполовину скрытая за несколькими куртками и плащами, имелась дверь в крошечную темную каморку.
Нина положила руку женщине на плечо. «Я искренне сожалею, мэм, но нам очень важно знать, что она им сказала. О чем они ее спрашивали?»
Женщина вытерла глаза. «О-они спрашивали о Саре. Сара Калмейн – наша подруга. Они хотели узнать, где ее можно найти. Сьюзан рассказала им это, но они все равно ее убили».
«Они сказали, куда они за ней поедут?»
«Зачем вам нужна Сара?»
Тони криво усмехнулся: «В данный момент мы просто хотим спасти ей жизнь. Где она может быть, если ее нет дома?»
Женщина снова заплакала, но в промежутках между рыданиями она рассказала им то, что ответила Сьюзен своим мучителям. Сара любила отрываться на андерграундных рейв-тусовках. Вообще-то она была юристом, но ненавидела свою работу и забывала о проблемах, посещая рейв-тусовки, устраиваемые ее приятелем по колледжу, который управлял диджейской группой под названием «Чудесной вам ночи». Это все, что ей было известно.
1:27
Штаб КТО, Лос-Анджелес
«Джейми, я ухожу», сказала Джесси.
Джейми Фаррелл оторвалась от своей работы и подняла на нее глаза, взгляд у нее был затуманенным, а мозги буквально дымились от напряжения. У нее уже бывали такие долгие и тяжелые дни в КТО, но этот был еще хуже всех остальных. «Ты не могла бы немного задержаться? Мне только что звонил Тони Алмейда, и мне нужно кое-что выяснить».
«Нет», сказала Джесси. «Я хотела сказать, что я ухожу из КТО».
Джейми отложила ручку: «Ты имеешь в виду насовсем».
Джесси кивнула: «Сегодня я потеряла одного человека—»
«Я знаю, я слышала. Мне очень жаль. Здесь иногда такое бывает—»
Джесси покачала головой: «Здесь все так к этому относятся. Никто даже об этом не задумывается. Келли здесь работал. Хорошо, пусть не так долго, как Джек Бауэр и другие, но ведь у него были здесь друзья. Но все ведут себя так, будто ничего не случилось».
Джейми стиснула зубы. Если Джесси надеялась на сочувствие, то ее постигнет разочарование. «Послушай меня, потому что я тебе скажу это только один раз. Здесь никто не делает вид, будто ничего не случилось. Но если ты хочешь работать в нашем подразделении, то тогда тебе придется стать жестче. На такой работе, как у нас, люди иногда погибают. И знаешь, что произойдет, если мы вдруг все встанем и начнем их оплакивать? Погибнет еще больше людей. Агенты-оперативники не могут остановиться, внезапно всё бросить и начать хоронить всех погибших, потому что они заняты тем, что пытаются остановить преступников, чтобы те не убили еще больше людей. То же самое относится и к нам, работающим здесь».
«Я — Я знаю… поэтому я и подумала, что мне нужно уходить». Джесси скрестила на груди руки в форме щита. «Джейми, я тут кое-что упустила. Я просматривала записи камер видеонаблюдения и увидела одного из тех людей, которых мы искали, Пико Сантьяго. У меня была возможность отследить его, я могла бы вывести Джека прямо на него, но я это проморгала, потому что была абсолютно расстроена».
«Ну значит, ты облажалась. А теперь исправься».
«Он погиб! Я не могу его оживить—»
«Нет, не можешь, но ты можешь продолжать работать так, чтобы оперативники выполняли свои задания и спасли бы тем самым жизни других людей». Теперь уже она скрестила на груди руки. «Хочешь почтить память человека, в которого была влюблена? Тогда сделай так, чтобы тех, кто его убил, нашли и схватили».
1:38
Каньон Темескал
Не опасаясь уже засады, Джек и его спутники быстро спустились с горы. Они дождались вертолета горноспасателей и потеряли несколько драгоценных минут, пока Джек объяснял пораженным пилотам, оглядывавшим сцену кровавой бойни, что здесь произошло, а затем в два раза быстрее помчались обратно по той же тропе назад.
Едва Джек, Мерси и Тед Озерски забрались обратно в машину, у Джека зазвонил телефон. Это была Джейми Фаррелл. Она коротко рассказала Джеку о тех событиях, о которых сообщил ей Алмейда. «Еще тридцать секунд, и я дам тебе адрес. Вы берете на себя этот адрес, а Тони и Нина возьмут на себя второй. Это два наиболее вероятных места, где может находиться Сара Калмейн».
«А где Хендерсон? Почему не он информирует меня?»
«Он выехал. Люди, которых ты убил, могут быть членами иранской спящей ячейки. Хендерсон возглавил рейд против них».
«Окей», сказал Джек. «Мы продолжаем в том же духе – бьем, но промахиваемся. На этот раз мы имеем право лишь на полный успех».
«Все сложнее, чем ты думаешь», сказала Джейми. Она рассказала Джеку о звонке на его же мобильный телефон от аль-Либби.
«Он выдвинул какие-либо требования?», спросил Джек.
«Пока нет, но Хендерсон и Шапель уверены, что выдвинет».
«Мы поймаем его еще до этого».
«Вот адрес». Она зачитала его.
1:54
Район Ранчо-парк, Лос-Анджелес
Кристофер Хендерсон сидел на заднем сиденье фургона КТО, изучая наспех сделанный чертеж дома, принадлежащего Ахмеду Муссави Ардебили. Самым простым способом провалить рейд было нарушить план его проведения, а пятиминутную установочную беседу Хендерсона со своей группой захвата едва ли можно было расценить как планирование. Но ничего не поделаешь. У них было мало времени.
«Похоже, там два задних входа», сказал Хендерсон Э.Дж.Паттерсону, командиру своей группы захвата. «Отправь половину своих людей в обход—»
«Этого не потребуется», сказал кто-то спереди фургона. «Гляньте-ка!»
Хендерсон пробрался вперед и посмотрел в окно. Они находились в прекрасно освещенном районе с небольшими, но ухоженными газонами и довольно большими домами, многие из которых были перестроены в «персидские дворцы», которых в этом районе было немало. Перед одним из них из дома поспешно выбегали четверо или пятеро человек, неся в руках коробки, которые они складывали в кузов пикапа Додж.
«Переезжают», сказал Паттерсон, поднимая свой MP–5. «Давайте попробуем им помочь».
Фургон КТО остановился, и агенты высыпали наружу, крича этим людям, чтобы те замерли на месте. Трое из них так и сделали, но двое других побежали в дом, и за ними погнались Хендерсон, Паттерсон и еще два агента.
Хендерсон вторым вбежал в дверь, вслед за Паттерсоном. Раздался громкий хлопок, и Паттерсон вдруг пропал из виду. Хендерсон чуть не упал на него, но сумел удержаться на ногах и выпустил очередь из автомата в направлении взрыва. Он едва успел заметить, что оказался в гостиной, где в камине горел огонь, как кто-то вдруг врезался в него, прижав его MP–5 к стене. Но Паттерсон неожиданно снова вскочил на ноги. Короткая очередь из его автомата заставил напавшего на Хендерсона исчезнуть навсегда.
Группа захвата хлынула вперед, и тут Хендерсон увидел невысокого приземистого мужчину с длинной черной с проседью бородой, который стоял на коленях у камина и пронзительно завизжал, увидев группу бойцов КТО. Он поднял коробку и бросил в огонь какие-то бумаги.
Хендерсон схватил бородатого мужчину и оттащил его. Не заботясь о собственной безопасности, Паттерсон сунул руки в огонь, сгреб эти бумаги, часть которых уже были охвачены пламенем, и обняв, вытащил их. Он упал на эту кипу бумаг, перекатываясь всем телом туда-сюда, чтобы затушить пламя.
«Ахмед Муссави Ардебилли, вы арестованы по обвинению в заговоре с целью совершения террористических актов против Соединенных Штатов», задыхаясь, сказал Хендерсон. Он взглянул на бумаги. «Немедленно начинаем их просматривать».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
20. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 2 И 3 ЧАСОМ НОЧИ.
2:00
Район Фэрфакс, Лос-Анджелес
Клуб назывался «Плюш», но он был каким угодно, только не роскошным*. В сущности это было гигантское складское помещение с длинной деревянной доской, служившей в качестве барной стойки. Лишь два обстоятельства говорили в его пользу: бар был забит людьми до отказа, а диджей был просто фантастическим. Поскольку большинство приходили на рейв выпить и потанцевать, обстановка была подходящей, и клуб имел громадный андерграундный успех.
- - - - - - - - - - - -
*На сленге «plush» («плюш») также означает «шикарный, роскошный, стильный». – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - -
Во время поездки сюда все молчали. Джек был полностью сосредоточен на поисках последней из тех, кто мог остановить вирус. Мерси еще не успела оправиться от шока после откровений Джека, и сидела, погруженная в собственные мысли. Озерский догадался, что между ними возникла напряженность, и решил не вмешиваться.
И только когда они доехали до этого склада, находившегося неподалеку от Фэрфакс-авеню, Джек заговорил: «Я войду туда первым. Мерси, вы с Тедом пойдете вдвоем. Мы ищем диджея по имени «Чудесной вам ночи». Он дружит с Сарой Калмейн».
Озерский пошел вперед, но Мерси схватила Джека за руку и задержала его на несколько шагов: «Я думала, пока ехала в машине. Помнишь, ты рассказывал мне о вашем браке, и ты сказал, что вы с женой поехали на Каталину, и что это были отличные выходные?»
«Да», ответил Джек уклончиво.
«Это там ты увидел аль-Либби, так ведь? На обратном пути?»
«Да», подтвердил он снова.
Пораженная, она покачала головой: «Ну ты и фрукт, Джек. Ты даже выходные, проведенные с женой, использовал для слежки на пристани. Ты лучший оперативник из всех, кого я знала, но ты еще тот козел!»
2:08
Мелроуз-авеню, Лос-Анджелес
Тони и Нина прибыли к месту назначения. Этот клуб располагался на Мелроуз в миле к востоку от «Плюша», его устроили в старом кинотеатре сороковых годов постройки, чуть его переделав. Здоровенный вышибала у входа, ростом в шесть футов пять дюймов [195 см] и сложением напоминавший супергероя из комиксов, попытался их остановить, но Тони показал свой значок. «Где нам найти «Чудесной вам ночи»?»
Вышибала махнул им рукой, указав куда-то внутрь: «Блин, он крутит записи».
Тони с Ниной вошли внутрь и сразу же были атакованы пульсирующими красными и синими огнями, стробоскопами и музыкой с басовым акцентированием, протрясшей их насквозь, а также мелодией, если это можно было назвать мелодией, бесконечно и гипнотически повторявшейся.
«Честное слово», сказал Тони, «это музыка для зомбирования людей».
Нина посмотрела на толпу двадцатилетних подростков, извивавшихся под музыку. «И она на них действует», сказала она.
Они стали пробираться сквозь толкавшуюся вокруг них толпу и, наконец, добрались до сцены в виде помоста в противоположном конце зала. Значки позволили им миновать другого вышибалу, и они поднялись наверх, остановившись у звукового оборудования, которым заправлял толстый, плотного телосложения и с пухлым лицом чернокожий парень в маленьких квадратной формы очках в черной оправе. Он весь взмок от пота под своими наушниками.
«Эй!», сказал Тони, показав свой значок.
Диджей кивнул им, а затем взглянул на значок второй раз и на этот раз внимательнее. На лице у него появилось выражение отвращения и досады. Он снял наушники, повесив их на шею.
«Боже, ну что мы такого делаем? У меня на всё есть разрешения».
Тони покачал головой: «Ты «Чудесной вам ночи»?»
«Он самый».
«Мы ищем Сару Калмейн».
«Что?»
Тони приблизил лицо к уху «Чудесной вам ночи» и повторил вопрос.
«У нее какие-то проблемы?», прокричал в ответ диджей.
«Не с нами связанные. Мы хотим ее защитить. Она здесь?»
«Чудесной вам ночи» покачал головой. «Поищите в другом клубе, она туда тоже ходит. Но если у нее действительно проблемы, я не думаю, что вы ее там найдете».
«А где она может быть?», спросил Тони сквозь грохот музыки.
«У ее семьи есть катер в Марина-дель-Рей. Вот туда она и уходит, когда у нее неприятности».
«Знаешь название катера?»
«Нет, братан, не помню. Хотя это 100 % в Марина-дель-Рей».
2:20
«Плюш»
Джек быстро всё выяснил. Диджей в «Плюше» вообще не знал Сару и сказал им поискать ее в другом клубе, где в ту ночь крутил диски «Чудесной вам ночи». Расстроенный Джек уже повернулся и стал уходить, жестом позвав за собой остальных. Они стали пробираться сквозь грохот и толпу к выходу.
Тед увидел их первым. Как по волшебству у него в руках появился пистолет, и он что-то выкрикнул, чего Джек не расслышал из-за музыки. Озерски снова крикнул и показал рукой. На этот раз Джек посмотрел на дверь. Их было трое, темноволосые, они застрелили вышибал из пистолетов, и те повалились на пол. Один из них схватился за складские двери и закрыл их. Но перед тем, как они полностью закрылись, другой из них бросил что-то внутрь — большую банку с торчавшей из нее тряпкой.
«Ложись!», закричал Джек. Озерски схватил танцевавших рядом с ним и потащил их вниз. Джек с Мерси бросились на пол. Спустя мгновение банка взорвалась, разбрызгивая повсюду вокруг себя жидкое пламя. На рейверов выплеснулась горящая жидкость, она подожгла на них одежду и попала также на стены, воспламенив дерево и плакаты. Загорелся забрызганный алкоголем пол. Люди закричали и бросились к выходу. Джек вместе с Мерси едва успели подняться до того, как толпа хлынула вперед.
Кто-то дернул за дверь, которая открывалась вовнутрь. «Она скована!», услышал Джек. «Скована цепью снаружи».
Жидкий огонь был самодельным напалмом, который не только воспламеняет горючий материал, но и выжигает кожу. Огонь уже начал распространяться. Дым стал мешать Джеку видеть. Он поднял глаза и увидел окно на уровне второго этажа слева от запертых дверей. «Помогите мне!», закричал он. Он стал пробиваться к стене, и Тед с Мерси последовали за ним.
«Встань здесь», приказал он Теду, и агент КТО прислонился к стене. Джек поставил ногу на его немного согнутую ногу и приподнялся, затем поднял другую свою ногу на уровень головы Озерского и вскоре он уже стоял у того на плечах. Джек потянулся вверх, но окно все равно было слишком высоко. Может, если он прыгнет…
В зале царил хаос. Огонь распространялся с невероятной быстротой. В этом жару и в выкриках ужаса почти невозможно было что-нибудь сообразить.
«Тяни меня вверх». Под ним стояла Мерси, поднявшая вверх руки.
Джек протянул руку Мерси. Не колеблясь, она взобралась на спину Озерского, схватилась за руку Джека и стала карабкаться вверх, по обоим агентам КТО, пока не оказалась на спине у Джека. Она дотянулась до окна. Мерси вытащила пистолет и стволом разбила стекло, потом сбила неровные зубья разбитого стекла, чтобы не порезаться.
Мерси высунула голову в окно, оценив обстановку с другой стороны. Она не услышала выстрела из-за шума внутри, однако почувствовала, как пуля задела ей волосы, чуть не сняв с нее скальп. Она была настолько ошеломлена, что чуть было не упала обратно вниз в толпу.
«Там стреляют!», крикнула она, пригнув голову.
«Вылезай!», заорал Джек. «Давай!»
«Ты что, с ума сошел?», завопила она.
«Посмотри», сказал он. Огонь бушевал вовсю. Если «Плюш» и был оборудован спринклерной системой пожаротушения, то она была неисправна. Стены были объяты огнем. Рэйверы в панике колотили в дверь, а те, кто сзади, давили на тех, кто был впереди, напирая на них.
"Убьет меня не вирус", подумала Мерси. "Зная Джека Бауэра, скорее это Бауэр меня убьет". Она собралась с силами, крепче обхватила рукой пистолет и бросилась вверх. Она перемахнула через оконную раму и упала на землю с высоты почти целого этажа. Почти у виска ее просвистели новые пули. Мерси перекатилась по земле и поднялась на ноги, с оружием в руках.
В этот момент своей жизни Мерси Беннет видела и ощущала всё вокруг себя как никогда ясно и четко. Она чувствовала, что движется быстро, однако не чувствовала никакой спешки. Она испытывала состояние, близкое к экстазу, упоение спокойствием мчащегося вниз по склону горы сноубордиста, но полностью контролируя себя. Она взяла на прицел первого из них и всадила в него пулю, а затем повернулась к следующему. Вокруг нее рикошетом отскакивали от земли пули. Она почувствовала, как одна из них прошла сквозь ткань ее рубашки между рукой и ребрами. Она навела ствол на грудь второго из них и нажала на курок. Она уже собиралась выстрелить и в третьего, когда сверху прямо на него свалился всем своим весом Джек. Тот под тяжестью Джека рухнул вниз. Бауэр три раза ударил ему в лицо дулом своего Зиг-Зауэра. Джек повернулся и посмотрел на двери. На ней через ручки была продета короткая, но толстая цепь, блокировавшая выход. Джек навел свой пистолет на замок и четырежды выстрелил, прикрыв глаза от взрыва и надеясь, что его не убьет рикошетом. Когда он это сделал, ствол его пистолета дымился, а цепи рухнули.
«Помогите им!», скомандовал Джек. Мерси бросилась помогать Теду толкать двери внутрь, против прижавшейся к ней толпы.
Озерски крикнул толпе: «Отойдите, отойдите, черт побери!» Толпе внутри удалось чуть отодвинуться назад, и через секунду люди хлынули вон из здания.
Джек не обращал на это никакого внимания. Он опустился на колени рядом с человеком, которого ударил в лицо. Наконец, у него в руках оказался один из них живой. «Что за план у аль-Либби?»
Тот усмехнулся выбитыми зубами: «Кто это – аль-Либби?»
Джек поднял левую руку террориста, приставил ему к ладони ствол пистолета и выстрелил. Тот закричал.
«О Боже!», закричала ему Мерси. Джек проигнорировал ее.
«Какой у него план?», спросил Джек. Он сам не знал, сошел ли он с ума или же напротив, мыслил абсолютно ясно. Но он точно знал, что время было на исходе, у него было мало зацепок, и если он не решит эту проблему, погибнут очень важные люди.
«Я… Я не знаю», сказал бандит, и голос у него вдруг стал умоляющим и доведенным до отчаяния.
«Говори», пригрозил Джек. «Скажи мне что-нибудь стоящее, и немедленно, иначе я притащу сюда напалм, который вы изготовили, и вылью его тебе в глотку».
И тот начал говорить. То, что он рассказал, нисколько не приблизило Джека к обнаружению Сары Калмейн, но оказалось не менее ценным.
2:45
В районе Ранчо-парка, Лос-Анджелес
Хендерсон и его группа захвата разделили спасенные бумаги на пять обугленных стопок и начали их разбирать. Многие страницы были на арабском, и их нужно будет перевести позже.
«А мы знаем, что ищем?», спросил Паттерсон слабым голосом. При штурме он упал из-за пули, попавшей ему в бронежилет. Кевлар остановил пулю, но силой выстрела ему ушибло грудь.
«Нет», признался Хендерсон. «Но интересует все, что связано с американскими именами. Сантьяго, Ромонд, Калмейн…»
«Кал-ми-йн?», спросил один из оперативников, поднимая с земли полуобгоревший клочок бумаги и неправильно произнося имя.
«Кал-мейн», поправил Хендерсон. «Дай сюда, пожалуйста».
Это был клочок бумаги с торопливо записанными английскими словами. Рядом с именем Сары Калмейн Хендерсон увидел адреса двух клубов или баров, а также фразу «Марина-дель-Рей, В конце концов». Он подумал, что это еще один какой-то бар.
«Звони Джеку Бауэру», сказал Хендерсон.
2:53
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Вновь найденный мобильный телефон Бауэра снова зазвонил, и на этот раз ответил Райан Шапель.
«С кем я теперь разговариваю?», спросил Айман аль-Либби. Шапель дал знак начать отслеживание звонка.
«Говорит региональный дивизионный директор Райан Шапель».
«Звучит весомо», покровительственно сказал аль-Либби. «Это хорошо, потому что мое сообщение тоже немаловажно. Передайте Президенту Соединенных Штатов, что он держит пять человек в заключении в секретной тюрьме неподалеку от Лос-Анджелеса. Вы знаете, кто они. Эти пять человек должны быть выпущены на свободу. Если этого не будет сделано в течение часа, я уничтожу противовирусные препараты. Если это будет сделано, я дам вам противоядие. Я перезвоню через сорок пять минут».
Он повесил трубку. Шапель посмотрел на Джейми Фаррелл, которая покачала головой, и в досаде ударил рукой по столу. «У него какой-то маршрутизатор. Мы в состоянии его одолеть, но нужно, чтобы он подольше оставался на телефонной линии».
Шапель провел рукой по лысеющей голове. Он знал, что за это люди, освобождения которых требовал аль-Либби. Они были иранцами, о которых ЦРУ и КТО точно было известно, что они принадлежали к иранской террористической сети; все трое в прошлом были связаны с Хезболлой. Их тайно схватили в ряде европейских стран, используя методы, которые некоторые назвали бы незаконными. Их перебросили с секретных баз Европы в Гуантанамо, но когда эти объекты попали под пристальное внимание, их оттуда перевели, и в конечном итоге они оказались в секретной тюрьме, которую КТО содержал в одном глухом горном месте над Лос-Анджелесом у шоссе Пэр-Блоссом.
«Я должен связаться с Президентом», сказал он.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
21. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 3 И 4 ЧАСОМ НОЧИ.
3:00
Западный Лос-Анджелес
Джек мчался по 405-му шоссе. Он гнался за последней зацепкой, которая у них еще оставалась. Ему позвонил Тони и сообщил о катере в Марина-дель-Рей. Другой информации у него не было, так что Джек запрыгнул в машину, и Мерси с Тедом едва успели тоже сесть в нее до того, как он тронулся с места.
«Позвони Джейми, пусть просмотрит записи начальника порта. Где-то в них обязательно должна упоминаться эта Сара». Он повесил трубку и поехал.
В машине вновь воцарилось молчание, но на этот раз Мерси его нарушила: «Ты прострелил этому человеку руку», сказала она наконец. Джек кивнул. «Этот человек знает, как спасти тебя от смерти в ближайшие несколько часов».
«Я не испытываю к нему никакого сочувствия», сказала Мерси. «Но… но ты никогда не задумывался, хорошо ли то, что ты делаешь? А что если иногда люди правы, а ты ошибаешься?»
Джек посмотрел на нее твердым взглядом, его лицо было каменным: «Иногда я ошибаюсь», ответил он. «Но вот они неправы всегда».
У него снова зазвонил телефон: «Бауэр».
«Это Джейми», сказала аналитик. «Джек, Тони передал мне твою просьбу. В базе данных начальника порта нет Сары Калмейн, или кого-нибудь еще с такой же фамилией. Если у нее действительно есть там катер, то в таком случае эллинг и катер зарегистрированы на кого-то другого».
«Продолжай копать», коротко ответил он. «Что-то обязательно должно быть». Он повесил трубку, но телефон зазвонил снова.
«Джек, это я», сказал Кристофер Хендерсон. «Я тут обнаружил кое-что случайно. Из того, что сразу бросается в глаза, но я пока не понимаю, что это означает».
«Рассказывай».
«Мы ворвались в дом этого проповедника и изъяли у него кое-какие бумаги. Кстати, если со всем остальным ничего не получится, все равно тот факт, что мы откопали эту спящую ячейку, сам по себе является огромным успехом в сфере безопасности. Ну так вот, среди них мы нашли записку об одной из тех, кого мы ищем, Саре Калмейн. Я знаю, вы уже прошлись по клубам, но тут есть одна записка, и в ней говорится следующее: "Марина-дель-Рей, В конце концов". Это что-то означает для тебя?»
Джек почувствовал, как внутрь него вселяются одновременно страх и ужас. «Да, означает», ответил он. «Спасибо, Крис. Ты даже не представляешь, насколько ты только что мне помог».
В конце концов, по большому счету, именно такая слаженная командная работа и делает оперативные действия успешными. Один агент делится своей информацией с другим, аналитики в штабе анализируют и отбирают необходимые данные, откапывают информацию. И уже через пару минут казавшаяся бесцельной безумная гонка Джека, гнавшегося очертя голову в порт Марина-дель-Рей, обрела цель и осмысленность, потому что один телефонный звонок Джейми Фаррелл и несколько ударов по клавиатуре позволили установить, что тридцатифутовая парусная яхта «В конце концов» была пришвартована у причала 268, в бассейне H гавани Марина-дель-Рей.
Из этого Джеку также стало ясно, что люди аль-Либби знают об этом и тоже будут там.
В три часа ночи магистрали Лос-Анджелеса были такими, какими им и положено быть. Джек свернул с 405-го шоссе на шоссе 90 и добрался до Марина-дель-Рей менее чем за десять минут.
«Не хочу новых сюрпризов от этих типов», сказал Джек. «Тед, оставайся в начале дока на случай, если они появятся после нас. Мерси, пойдешь со мной к пристани, где находится 268-й причал, а затем будешь следить за происходящим. Все за?»
Они оба кивнули.
Гавань Марина-дель-Рей являлась огромным рукотворным объектом, включавшим в себя четыре вырытых отдельных бассейна-акватории, которые затем были затоплены морской водой. Бассейн Н располагался недалеко от Адмиралтейского проезда. Джек остановил машину на небольшой стоянке неподалеку от небольшого синего здания с рекламой обучения парусному спорту. Все трое выбрались из машины и поспешили к докам. Они были освещены, и они увидели выстроившиеся друг за другом причалы, у которых стояли катера и яхты всевозможных форм и размеров. На основную пристань, лежавшую перпендикулярно причалам, попасть было можно, но вдоль этой пристани тянулось ограждение, и чтобы спуститься к самим яхтам, нужен был ключ к воротам.
Когда они вышли на эту длинную пристань, Тед укрылся в тени и стал ждать. Мерси с Джеком быстро спустились по трапу на пристань и вскоре подошли к тому ряду, где находился номер 268. Как раз в этот момент мотор яхты завелся.
«Нет», сказал Джек спокойно. Он перемахнул через ограду и побежал вдоль пришвартованных лодок. Номер 268 был почти в самом конце, и когда он добежал до него, лодка — белая тридцатифутовая одномачтовая яхта — уже начала выходить из своего места швартовки. Джек на бегу набрал скорость и прыгнул в лодку. Он приземлился ногами на палубе, но чуть было не рухнул в воду, упав на бортовые тросы, тянувшиеся по всему периметру яхты, наподобие проволочной ограды. Удержавшись, он перебрался через бортовые тросы.
«Убирайся вон, к черту!», завопил женский голос, и в лицо Джеку вонзился металлический шест, поранив ему щеку. «Пошел вон с моей лодки!»
«Постой!», закричал Джек, отшатнувшись из-за удара, и чуть не упал с лодки. Она ударила его шестом снова. Джек схватил его, чтобы она его больше не била. «Я федеральный агент!», рявкнул он. «Я хочу тебе помочь».
Не похоже, что она была этим осчастливлена: «Вали отсюда с моей лодки! Я ничего не сделала!»
На этот раз она ткнула его шестом в живот. Все, с него хватит. Увернувшись, он вырвал шест у нее из рук, выбросил его и бросился вперед. Он вскочил на литую скамейку у штурвала и схватил ее за руки.
Это была хорошенькая блондинка с короткой стрижкой. С прекрасными глазами, которые, однако, в данный момент были исполнены паникой. «Заткнись и слушай», сказал он. «Я федеральный агент. Мне всё известно о Банде разводного ключа и о Бернарде Коупленде или Смите, или как там еще вы его называете. Я знаю о вирусе». При этих словах ее паника усилилась, но он удержал ее в своих руках, не дав ей вырваться. «Но я здесь не для того, чтобы тебя арестовать. Ты нам нужна».
Девушка перестала сопротивляться: «Нужна… вам…?»
«Ты Сара Калмейн, верно?»
«Да».
«Слушай внимательно, потому что у меня мало времени. Частично план Коупленда сработал. Президент действительно заражен вирусом. Вообще-то им заразились уже несколько человек. Но Фрэнки Микелмес вас всех предала. Она передала вирус и антивирусные препараты террористам, настоящим террористам. Нам нужно знать, как приготовить новые антивирусные препараты, иначе люди начнут умирать».
Сара в ужасе посмотрела на него: «У них усиленный вариант или естественный—?»
«Оба. Хватит задавать вопросы», сказал он. «Я расскажу тебе все, что ты захочешь узнать, когда будет время. А сейчас – киллеры убили Пико Сантьяго и Тодда Ромонда, и ты следующая. Ты знаешь, как приготовить вакцину?»
«Это не совсем вакцина. Это противовирусный препарат—»
«Без разницы. Ты можешь его приготовить?»
«Нет», сказала Сара. У Джека сжалось сердце, но тут она добавила: «Но я знаю, где Коупленд хранил свои записи».
«Мы обыскали его дом—»
«Нет, не там. Они в аэропорту Санта-Моника. Я могу вам показать».
«Хорошо».
Пока они говорили, яхту вынесло в главный канал. Сара схватилась за штурвал и выровняла ее курс, однако урчавший двигатель обеспечивал им слабое продвижение. Она стала разворачивать яхту и при этом спросила: «Вы — вы сказали, что вирусом заражен Президент? Он в порядке?»
«По последним моим сведениям, да», сказал Джек. «Но это ненадолго».
Сара заколебалась, но затем сказала: «У меня есть то, что вам нужно. Последите за лодкой». Она положила ему руки на штурвал и полезла себе в сумку. Она достала оттуда кожаный футляр от фотоаппарата, набитый внутри какими-то тряпочками. Выбросив их, она вытащила оттуда тонкую пробирку с прозрачной жидкостью и протянула ее Джеку.
«Это то, что о чем я думаю—?»
«Это антивирус», сказала Сара. «Когда Бернард стал всерьез возиться с этим вирусом, я украла у него дозу для себя. Я ужасно испугалась этого вируса».
Джек взял у нее пробирку и положил ее в карман куртки. «Я видел, что сделал этот вирус с…» — он запнулся. Неподалеку взревел какой-то мощный двигатель, и Джек услышал шипение и плеск тут же поднявшихся волн. Вспыхнул прожектор, ярко осветивший лодку Сары.
«Ложись!», закричал Джек, повалив Сару Калмейн на палубу. С борта этого катера засверкали выстрелы, и борт лодки изрешетили пули, раскалывая стеклопластик. Катер подошел ближе, намереваясь взять их на абордаж. Джек выстрелил из своего ЗигЗауэра, лодка увернулась, и кто-то выругался на фарси.
Джек выстрелил еще несколько раз, но у убийц было огневое превосходство. В катере, должно быть, находилось четверо или пятеро из них, потому что они открыли непрерывный огонь, прижав Джека к палубе. Он накрыл собою Сару, которая принялась бормотать: «О Боже, Боже, не дайте им ранить меня».
Катер вновь приблизился. Джек высунул пистолет из-за кабины и выстрелил, но это были шальные выстрелы вслепую и наугад, которые не могли остановить этих убийц. Мерси находилась на пирсе, и Озерски, несомненно, выбегал уже на какую-то позицию для стрельбы, но им будет очень тяжело попасть оттуда, где они находились. Перестрелка, должно быть, разбудила всю гавань, но потребуется какое-то время, чтобы кто-нибудь хоть сколько-нибудь эффективно на нее отреагировал, а Джек точно знал, что у него оставалось всего несколько секунд.
Джек отчаянно пытался что-то придумать. Оглядев корму лодки, он высмотрел там серебристый котел, прикрепленный к перилам. Он знал из своей поездки на остров Каталину, что этот серебряный котел был для барбекю.
Пули вновь ударили по стеклопластику обшивки яхты. Скоро они смогут подняться к ним на борт.
«На яхте есть баллон с пропаном? У вас есть там внизу печь, плита?»
«Что? Да!», сказала Сара, прикрывая голову руками и прижимаясь к палубе.
«Оставайся здесь», приказал он. Джек пролез по полу кабины, ободрав при этом колени, и спрыгнул в каюту. Он пошарил в темноте и нашел фонарик в закутке над плитой. При свете фонарика он отвинтил газовые краники на каждой из четырех конфорок. В каюте зашипел газ.
Джек вылез обратно на палубу. Катер был уже метрах в десяти. Джек выпустил в них всю свою обойму, и они пригнулись.
"Вот теперь", подумал он. Джек схватил Сару Калмейн, оттащил ее к борту яхты подальше от убийц и выбросил за борт. Они оба упали в ледяную воду гавани. Джек набрал воздуха и зажал руками Саре рот и нос. Он не даст ей утонуть. Оттолкнувшись ногами от лодки, он нырнул под воду и поплыл, поплыл как можно дальше и как можно дольше, как только мог.
3:40
Бассейн Н,
На борту яхты «В конце концов»
Исмаил Нури первым поднялся на борт яхты, со свежей обоймой в пистолете «Глок». Двое из трех его людей тоже взошли на борт вместе с ним, а третий остался в катере.
Это была плохая ночь для Исмаила. Он считал, что их ячейка потрачена зря. Годы упорного труда, целые годы, когда приходилось терпеть и ждать, в мгновение ока брошены коту под хвост. Один за другим Исмаил терял лучших людей и отличных сотрудников. Даже в тех случаях, когда его люди добивались успеха, они все же в конечном итоге погибали! Сегодня он ненавидел американские власти как никогда прежде.
Да, это была плохая ночь, но он заставит американцев за это заплатить. Нури сунул дуло своего пистолета в каюту и открыл огонь. Слишком поздно он услышал шипение и почувствовал запах газа. Огненный шар поглотил его, его коллег, яхту и моторный катер, и его тяжелая, ужасная ночь закончилась.
3:42
Бассейн H
Джек вынырнул на поверхность и стал глотать ртом воздух, а в это время над водами гавани рассеялся огненный шар, сопровождавшийся громовым раскатом взрыва.
«Джек!», позвала его Мерси. «Джек!»
«Я в порядке!», крикнул он. «Она со мной».
Джек поплыл на звук голоса Мерси. К тому времени, как они с Сарой доплыли до причала, там оказался и Озерски. Вдалеке взвыли сирены, и люди, в основном жившие на борту катеров, стали собираться на пирсах.
«Это Сара Калмейн», сказал Джек, после того как Мерси вытащила его из воды. «Она отведет нас к записям Коупленда, чтобы мы смогли заново изготовить антивирусные препараты».
Мерси протянула ему полотенце, которое она взяла с чьей-то яхты. Джек снял куртку и завернулся в полотенце. Он промок, замерз и был измучен. Но и теперь он не собирался сдаваться.
«Поехали, нам нужно торопиться».
3:45
Национальная служба здравоохранения, Лос-Анджелес
В руке у Шапеля зазвонил телефон, и он ответил. Когда поступил этот звонок, он уже находился в Службе здравоохранения, куда его отвезли к Президенту. Телефон был подключен к громкой связи, так что Барнс мог всё слышать, находясь внутри биоизолятора.
«Я слушаю», сказал Шапель.
«Как и другие, я уверен», самодовольно сказал аль-Либби, «так что я буду краток. Что вы решили?»
Шапель взглянул на Барнса, ожидая окончательного подтверждения. Президент кивнул. «Мы согласны», сказал Шапель. «Эти пятеро будут немедленно освобождены».
«Отлично», ответил аль-Либби. «Угол Олимпик-бульвара и Колби. При условии, что эти пятеро действительно будут освобождены в течение ближайших нескольких минут, и при условии, что я получу тому подтверждение, вы найдете там пакет». Террорист повесил трубку.
Шапель взял другой телефон. «Хендерсон, отправьте Алмейду и Майерс. Угол Олимпик и Колби. Бегом!»
Барнс, находившийся по другую сторону пластикового экрана, так сильно сжал кулаки, что у него побелели костяшки пальцев. Он посмотрел на Митча Рашера, а затем на Шапеля. «Как только это закончится, мы используем все имеющиеся в нашем распоряжении возможности, чтобы убить этого человека».
3:52
Штаб КТО, Лос-Анджелес
В КТО было тихо как никогда. Большинство оперативных агентов находились на задании, а половина аналитиков уснули в своих креслах от полного изнеможения.
Не спала лишь одна Джейми Фаррелл. Она сидела на своем рабочем месте, анализируя данные сигналов телефона Аймана аль-Либби. Его уловка была проста, как и у всех лучших уловок. Сигнал его сотового телефона отскакивал, отражаясь, от нескольких разных спутников, перенаправляясь таким образом, что для обнаружения его исходной точки, если ее вообще можно было отследить, требовалось какое-то время. И конечно же, он никогда подолгу не оставался на линии.
Но с каждым разом, когда он делал новый звонок, Джейми сужала область поиска. Она знала, что он находится где-то в Лос-Анджелесе, поэтому сигнал должен был сначала отскочить от какой-то местной станции сотовой связи. После первого его звонка она поняла, что он уже больше не в Западном Лос-Анджелесе. По его второму звонку она установила, что он звонил откуда-то к югу от центра города.
Когда он позвонил в третий раз, она его засекла. Он находился в международном аэропорту Лос-Анджелеса. Улыбнувшись про себя, Джейми позвонила Джеку Бауэру.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
22. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 4 И 5 ЧАСОМ НОЧИ.
4:00
Бассейн Н
Выслушав Джейми Фаррелл, Джек теперь знал, что ему нужно делать.
«Мерси», сказал он. «Вы с Тедом отвезете Сару в аэропорт Санта-Моника. А бумаги отвезите в Национальную службу здравоохранения. А я найду Аймана аль-Либби. Он в аэропорту Лос-Анджелеса. Сара, у тебя есть машина?»
Она кивнула: «Но ключи остались на яхте».
«Я заведу ее без ключей. Скажи только мне, где она».
Она показала на Тойоту Приус. Джек сел в машину и уехал.
........................
Мерси почувствовала, что ей плохо, что у нее кружится голова. «Тед, поведи машину, если не возражаешь».
«Конечно», сказал он. Они сели в машину и уехали, не дожидаясь приезда полиции. Будет куча бумажной волокиты, подумала Мерси.
«Ты в порядке?», спросил Озерски.
«Нет», призналась она. «Не знаю, сколько мне осталось. Это было, когда же это было? Примерно в час дня».
Сара, сидевшая на заднем сиденье, отодвинулась подальше и прижала к себе руки, отстраняясь от Мерси: «Вы хотите сказать то, о чем я подумала?»
Мерси кивнула: «Когда меня похитили ваши. Я сбежала, но заразилась вирусом. Как и твоя замечательная Фрэнки Микелмес. Я разбила все варианты этого вируса, мне кажется. Она получила быструю версию. А у меня пока еще остается… оу, сколько, целых девять часов еще жить».
«Я хочу домой», сказала Сара дрожащим голосом. «Не хочу в этом участвовать. Не хочу оказаться рядом с вами, когда вы станете заразной».
Мерси обняла руками свое тело, чувствуя боль в суставах. «Спасибо за сочувствие». Она посмотрела на агента КТО. «Тед, ты-то не против?»
Озерски пожал плечами: «Мне нравится, как ты держишься, Мерси. Всегда нравилась, даже когда я работал под прикрытием. Как же я могу сказать нет?»
Говоря это, Озерски на нее не смотрел. Может, просто потому, что он вел машину, но она так не думала. У нее было отчетливое ощущение, что он не хотел слишком раскрываться. И вдруг она подумала, что, может быть, она влюбилась не в того агента КТО.
Тед Озерски же думал только о Мерси. Возможно, я слишком много думаю о ней, решил он. И он был прав. Если бы он был внимательней, то заметил бы черную Мазду, которая следовала за ними от пристани по шоссе.
Ранним утром доехать от Марина-дель-Рей до аэропорта Санта-Моника можно было минут за десять. Аэропорт Санта-Моника обслуживал небольшие самолеты, в основном частные и некоторые чартеры. Аэропорт получал дополнительный побочный доход от сдачи в аренду предприятиям некоторых своих пустовавших ангаров, технических и подсобных помещений. Один голливудский сценарист на полном серьёзе превратил пустовавший ангар в собственный офис, причем клялся, что ему удается там написать больше, потому что никому не придет в голову приезжать к нему туда и его там беспокоить.
И вот теперь, в пятом часу утра, детектив полиции Лос-Анджелеса, агент КТО и эко-террористка проехали по главной полосе, мимо паба под названием «Огнедышащий гриль», и остановились перед одним из таких ангаров. Они немедленно вышли из машины и поспешили к ангару.
«У меня нет ключей», предупредила Сара. «Вообще-то у Коупленда где-то здесь есть даже самолет, но я не очень-то вникала в эти его дела».
«У меня есть ключ», сказала Мерси. Она достала пистолет и несколько раз выстрелила в дверь, пока замок не разлетелся. Затем она ударила дверь ногой и распахнула ее.
Помещение внутри было очень небольшим, однако оно сразу же напомнило ей Коупленда: аккуратные стопки бумаг, картотеки с ярлыками на них, карты, аккуратно свернутые в свитки.
«Поторопись, пожалуйста», сказала Мерси.
Сара подошла к карточному шкафу, вытащила ящик и показала его. «Вот это?», спросила Мерси. «Вот это», повторила она, сама ответив на свой вопрос. Они всю ночь бегали по всему городу, убивали людей, видели, как погибают другие, и вдруг – вот оно, прямо перед ними.
Но тут ее колени ослабли, подкосились, и она упала на землю. Озерски бросился к ней, но Сара отступила назад, ахнув: «Не трогайте ее! Не прикасайтесь! Смотрите, вон там!»
Она показала на синяк в форме футбольного мяча*, появившийся на шее у Мерси. Озерски не отступил, но остановился, рука его зависла над ней.
- - - - - - - - -
*Имеется в виду американский футбол, в котором мяч овальный. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - -
Мерси потрогала свою кожу, обнаружив пальцами выпуклую шишку. «Ого», сказала она. «А я думала… Я думала, 24 часа…»
Сара покачала головой: «Все зависит от конкретного человека. Возможно, у вас усиленный вирус, но ему просто потребовалось больше времени на репликацию». Она попятилась еще дальше. «Простите. Мне очень жаль, но я не могу здесь оставаться. Вы становитесь заразной…»
Мерси почувствовала, будто все ее суставы внезапно испортились, словно пораженные ржавчиной. Они отказывались двигаться. А голова у нее вся горела. Она слабо улыбнулась Теду Озерски: «Уиллоу. Ива. Какое дурацкое имя».
«Но оно помогло», сказал он не слишком уверенно.
«Уходи», она махнула ему рукой. «Отвези эти бумаги своим людям».
Агент КТО сказал: «Я тебя так здесь не оставлю».
«Тебе нельзя заболеть», сказала она. «Отвези их туда, где они могут пригодиться. Но окажи мне одну услугу».
«Какую?»
«Скажи Джеку Бауэру, чтобы приехал сюда. Мне нужно с ним увидеться».
Если бы она была не в таком ослабленном состоянии, она бы заметила боль на лице Озерского. Но он кивнул и поспешно вышел из ангара.
4:20
Штаб КТО, Лос-Анджелес
«Я знаю, что он там», сказала Джейми Фаррелл Джеку по телефону. «Но я не могу вывести тебя прямо на него».
«Я смогу».
Рядом с ней стояла Джесси Бендисон. Лицо девушки было изможденным и печальным, но в остальном она выглядела готовой работать. «Я думала, ты уходишь», сказала Джейми.
«У нас ведь есть работа, верно?», спросила Джесси. Она села за терминал рядом с Джейми и открыла окно, которое она уже подготовила. «Я подключилась к камерам видеонаблюдения Международного аэропорта Лос-Анджелеса (LAX). Посмотрим, может найдем его там где-нибудь».
4:21
Международный аэропорт
Лос-Анджелеса (LAX)
«Я никаких известий от ваших людей не получал», сказал Айман аль-Либби. Он сидел в своей машине на третьем этаже парковки Лос-Анджелесского аэропорта, разговаривая по сотовому телефону. Он опустил стекло в машине, чтобы в машине было не так душно. «Знаю, что двое из них погибли, но о других ничего не знаю».
«Мы только что связались с одним из наших людей», произнес иранец. «Они освобождены».
«Хорошо. Надеюсь, теперь вы понимаете, насколько я ценен».
«Ты точно не оставил американцам антивирус, верно?»
Террорист закатил глаза: «Конечно же, нет! В этом пакете для них сюрприз. Скорее всего, они его обезвредят, но всегда можно надеяться на лучшее».
«Ну привет». Айман аль-Либби поднял глаза и увидел блондина, стоящего рядом с его машиной. Он не успел среагировать, блондин врезал ему в лицо кулаком, и он отключился.
Джек ударил аль-Либби четыре или пять раз, хотя знал, что этот ублюдок уже потерял сознание и не чувствовал ударов. И все же от этого ему чуть полегчало, и это все, что ему было надо. Открыв дверь, Джек вытащил обмякшее тело террориста из машины и обыскал его, изъяв у него Спрингфилд .45-го калибра. Он также нашел именно то, что и надеялся найти: две стеклянные пробирки в нагрудном кармане террориста. Он надеялся, что это именно то, о чем он думал. Шнурками от ботинок аль-Либби он связал ему руки, а затем потащил потерявшего сознание к своей машине. Было бы проще подогнать свой автомобиль, стоявший за углом, сюда, к этому месту, но идея ободрать аль-Либби морду и колени о бетон не могла ему не понравиться. Запихнув террориста в багажник, он позвонил в КТО.
4:27
Штаб КТО, Лос-Анджелес
«Джек взял его!», завопила Джейми Фаррелл.
Сотрудники КТО разразились радостными криками. Даже Хендерсон, несмотря на измученность, присоединился к ним.
«И он думает, что получил также антивирус для Президента, для них обоих».
Новые крики "ура".
Хендерсон сказал: «Позвоните Шапелю в Национальную службу здравоохранения. Расскажите о том, что произошло. Выслать все наличные патрульные машины за Джеком, где бы он ни находился, обеспечить ему конвой и как можно скорее доставить антивирус».
4:29
Национальная служба здравоохранения, Лос-Анджелес
Райан Шапель так обрадовался, услышав эту новость, что на мгновение позабыл, как сильно он терпеть не мог Джека Бауэра. Когда эта информация была доведена до сведения Президента, вся лаборатория НСЗ взорвалась радостными криками благодарности. Даже премьер Сюй заулыбался и захлопал в ладоши.
Вообще-то Шапель был так рад, что когда зазвонил старый телефон Джека Бауэра, он не подумал о том, что это могло означать, подняв трубку.
4:31
Шоссе 405, северное направление
Когда целая вереница полицейских машин остановилась у Джека, он уже их ждал. Он съехал на обочину шоссе, на котором в такую несусветную рань не было ни души. Один из копов сказал ему: «Сэр, нам сказали, что у вас имеется кое-что, что мы должны забрать и отвезти в Национальную службу здравоохранения».
Джек кивнул. Он осторожно вынул из кармана две ампулы и протянул их полицейскому: «Вам сказали, что это?» Он знал, что администрация и Шапель изо всех сил старались сохранить этот кризис в тайне.
«Нет, сэр», сказал полицейский.
«Тогда просто давайте я вам скажу, что эти две маленьких стекляшки в настоящий момент, вероятно, являются самой важной вещью в мире. Отнеситесь к ним очень бережно и доставьте их в НСЗ как можно скорее».
Коп бережно взял их. «Оу», сказал Джек, «и у меня также есть задержанный, в багажнике. Мне некуда больше было его уложить. Можете выделить мне патрульную машину, чтобы отвезти меня с задержанным в КТО?»
У Джека зазвонил телефон: «Бауэр».
«Это Шапель», угрюмо произнес дивизионный директор. "Это в его стиле", подумал Джек, "испортить радостный момент". «Послушай вот это».
Прежде чем Джек успел ответить, Шапель включил запись.
«Это Мухаммад Аббас. Я знаю, что вы схватили Аймана аль-Либби. Но вы должны кое-что знать. Я находился в аэропорту, с ампулами с вирусом. Я постарался распространить вирус в трех группах, вылетающих на трех самолетах. Если вы отпустите Аймана аль-Либби, то я скажу вам, что это за три самолета, и вы сможете остановить их вылет. Если вы этого не сделаете, вы обнаружите, что это заболевание распространится по всей вашей стране. Это мой рычаг давления на вас. Мне пофиг, отслеживаете вы мой звонок или нет». Он даже оставил номер своего мобильного телефона.
Нет, нет, нет. Только не это. После всего, что он сделал, чтобы поймать этого подонка. «Возможно, он блефует», сказал Джек о записи.
«Возможно. Откуда нам знать? У них действительно есть вирус. Он вполне мог это сделать».
«Проклятье!», взревел Бауэр. Копы тревожно посмотрели на него, но он отмахнулся от них. «Вы хотите, чтобы я его отпустил? Нет гарантии, что после этого он нам все скажет».
«У тебя есть идея получше?», спросил Шапель.
«Нет», подумал Джек. «Подождите. Да! У меня есть идея. Но я смогу ее реализовать, только когда аль-Либби и Аббас будут вместе. Я перезвоню».
Джек открыл багажник. Айман аль-Либби пришел в сознание. Лицо его было в синяках, губа распухла, но в остальном он казался целым и невредимым. Он казался даже несколько самодовольным. «Вам Мухаммад Аббас еще не звонил?», спросил он, когда Бауэр стал помогать своему связанному пленнику выбраться из машины.
«Только что», мрачно сказал Джек. «Думаю, вы блефуете».
«Это всегда возможно», сказал террорист с огоньком в глазах. «Ты кажешься мне тем, кто любит играть. Помоги мне, и узнаешь».
«К сожалению», сказал Джек с ноткой угрозы в голосе, «это не мое решение. Если мы тебя отпустим, куда ты хочешь, чтобы мы тебя отвезли?»
«В аэропорт Санта-Моника», сказал Айман аль-Либби со своим прекрасным американским произношением. «И поживее».
4:45
Национальная служба здравоохранения, Лос-Анджелес
Тед Озерски торопясь прошел в стеклянные двери, и ему пришлось трижды показать свой значок агентам Секретной службы, прежде чем он отыскал доктора Дайболда. «Вот они», задыхаясь, сказал он. «Бумаги того, кто всё это устроил».
Доктор Дайболд схватил бумаги и просмотрел их. «Позовите Силию», крикнул он, и кто-то вызвал сюда Силию Алексис. «Любопытно, любопытно», сказал он, просматривая записи. «Мы никогда бы не выяснили это вовремя».
В коридоре появилась Силия, и Дайболд протянул ей папку. «Взгляни на это. У одного из тамошних деревьев имеется смола, содержащая связующую молекулу. Она создает молекулярную адгезию [связь, сцепление] между вирусом и любым антивирусом, который мы захотим использовать. Мы бы никогда об этом не узнали».
Силия была одновременно и радостно взволнована, и обеспокоена. «Мы можем это воспроизвести, но не успеем. Чтобы получить образцы этой смолы из Бразилии, потребуется как минимум несколько часов. Источник – Croton lecheri. Смола Сангре-де-Драго».
«Кровь дракона», перевел Дайболд. «Что ж, чем скорее мы начнем, тем раньше это будет сделано».
4:55
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Хендерсон увидел, что ему пришло СМС и сразу же схватился за телефон. «Тони, это Хендерсон. Не забирай этот пакет».
«Уже забрал», ответил Алмейда. «Я думал, что он для Президента—»
«Мы нашли антивирус. Избавься от него, что бы это ни было, пока он не взорвался. И мне нужно, чтобы ты помог Джеку, немедленно».
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
23. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 5 И 6 ЧАСОМ НОЧИ.
5:00
Национальная служба Здравоохранения, Лос-Анджелес
Президент Барнс увидел, как доктор Дайболд, в сопровождении другого врача, поспешно прибежал в биоизолятор. У каждого из них в руке был шприц. «Если позволите, сэр, и побыстрее», сказал Дайболд, показывая, что Барнсу следует закатать рукав.
Как только он это сделал, Дайболд воткнул ему в руку шприц, а затем бережно и осторожно ввел ему в тело жидкость. Он вынул шприц, вытер кровь после укола и с облегчением вздохнул.
Барнс подождал, но Дайболд ничего не сказал. «Что, это все?», спросил Президент. «Никаких фанфар? Никаких труб? Никаких хоров ангелов?»
Дайболд покачал головой: «Во врачебном деле лекарство столь же безмолвно, как и болезнь, сэр. Но мы все проверили. Вам только что ввели антивирус, специально созданный для подавления этого вируса, он входит с ним в контакт и обезвреживает».
Барнс опустил рукав и повернулся к Сюю Босюну, которому тоже только что сделали укол. Он протянул руку, и Сюй пожал ее. «Что бы мы ни говорили друг о друге и о наших странах впоследствии», сказал Барнс, «мне хочется, чтобы вы знали, что лично я считаю, что вы вели себе в данной ситуации как настоящий мужчина».
Китайский лидер кивнул: «Именно в такие трудные моменты проявляется наш характер, не правда ли?»
5:12
По дороге в аэропорт Санта-Моника
У Джека зазвонил телефон, наверное, уже пятнадцатый раз за последние несколько минут. Это было добавочное расширение номера КТО. «Бауэр».
«Бауэр, это Тед Озерски».
«Ты доставил бумаги?»
«Да, и мне сказали, что они помогут, что не может не радовать. Но я звоню не поэтому. Мерси еще в аэропорту Санта-Моника».
«Я как раз сейчас туда и направляюсь», сказал Джек, «но совсем по другой причине».
«Джек, она умирает».
«Вирус? Но ты же только что сказал, что врачи смогут создать антивирус…»
«Не успеют. Она заставила меня оставить ее там. Она теперь заразна. Я попросил НСЗ отправить туда подразделение биозащиты, но по какой-то причине аэропорт оцеплен».
«Это из-за меня», сказал Джек. «Точнее, из-за аль-Либби, но я его везу туда. Черт!», Джек ударил кулаком по рулю, даже частично повредив его. «Я прорвусь к ней, Тэд». Он повесил трубку. И хотя он должен был в последние несколько минут своей поездки сосредоточиться на последних пунктах плана, он этого не сделал. Он думал о Мерси Беннет, о том, что он с ней сделал, и что она сделала для него, и он знал, что в этой ситуации чаши весов не равны.
КТО сообщило ему, где должна состояться встреча. Это был частный ангар, который, по-видимому, принадлежал Бернарду Коупленду. Джек подъехал к нему, остановился рядом, вышел из машины и открыл багажник. Похоже, аль-Либби был очень недоволен тем, что его засунули в багажник, но ничего, он это переживет. Джек рывком вытащил его и поставил на ноги. Он посмотрел террористу в глаза и ничего в них не увидел. Джек не часто задавался вопросом, что двигало такими людьми, как Айман аль-Либби. Они являлись злом, и их необходимо было просто раздавить.
«Я убью тебя», пообещал он.
Аль-Либби рассмеялся: «Но, думаю, не сегодня».
«Посмотрим». Джек посмотрел на взлетную полосу и на стоявшее в отдалении здание. Где-то здесь находилась и Мерси. Она умирает. А он вот, делал свою работу. Он должен был по идее чувствовать себя хорошо от того, что делает то, что должен, но каким-то образом аль-Либби разрушал даже это слабое утешение.
Наконец, подъехала еще одна машина, черная Мазда. Из нее вышел Аббас. Он помахал им рукой, затем поспешил к ангару и нажал кнопку, открыв огромную дверь. Когда дверь отъехала в сторону, Джек увидел небольшой реактивный самолет "Лирджет". Аббас жестом подозвал их к себе.
Джек схватил террориста за руку, повел его по взлетной полосе и остановился перед ангаром.
«Развяжи его», приказал Аббас. Джек подчинился и небольшим складным ножом разрезал шнурки, связывавшие террориста.
«Теперь вот как все будет происходить», сказал Аббас. «Сейчас я назову тебе первый зараженный рейс, и ты отпустишь Аймана. Я назову тебе второй рейс, когда наш самолет вырулит на взлетную полосу. И по радио я назову вам третий рейс, когда мы покинем американское воздушное пространство. Эти условия не обсуждаются».
«Знаешь, просто позор, что ты проделал такой путь и не получил того, чего хотел», сказал Джек, обращаясь к аль-Либби.
«Соглашайся с условиями!», крикнул ему Аббас.
Но Джек продолжил, обращаясь к аль-Либби: «Ты так и не убил Президента. Ты мало что сделал для своих друзей из ETIM. Черт, единственное, что ты сделал для своих иранских друзей, это дал нам возможность уничтожить ячейку, которая у них здесь была». Он улыбнулся. «У тебя даже вируса нет».
Аль-Либби злобно посмотрел на него, с сомнениями относительно намерений Джека.
«Отпусти его», потребовал Аббас.
«Назови рейс», сказал Джек, внезапно сосредоточившись.
Аббас назвал рейс, вылетающий в Чикаго. Джек открыл свой сотовый телефон и передал информацию. Он подтолкнул аль-Либби вперед и прошел за ним несколько шагов. Но он продолжал говорить: «Я имел в виду, что ты же не хочешь сказать, что эти твои иранские друзья хотят тебя вернуть только потому, что ты тут у нас лишь поднял большой шум. Должно быть что-то существенное, что ты мог бы им дать. Лично я считаю, что неплохо бы для начала вирус».
«Не слушай его», сказал террорист Аббасу.
«Оу», иронично сказал Джек, «но в таком случае у тебя все-таки есть образец вируса, не так ли?»
«Пошли в самолет, Мухаммад!», сказал аль-Либби, разворачивая Аббаса.
«У тебя он есть, потому что ты заразил им своего друга!»
Мухаммад Аббас внезапно остановился. «Ч-что?», ахнул он.
«Это правда», сказал Джек, осторожно двигаясь вперед. Между ними еще сохранялось значительное расстояние, но он не хотел, чтобы они слишком близко подходили к самолету. «Один из иранцев рассказал мне об этом перед смертью. Он сказал, что Айман хвастался этим, и что ты был слишком слеп, чтобы это понять».
Аббас посмотрел на своего товарища: «Это правда?»
Аль-Либби закатил глаза: «Посмотри на него. Он американец. Они врут. Нам, себе, всем! Ты идиот, если ты веришь его лжи».
«И ты идиот, если думаешь, что иранцы примут его, если ему нечего будет им предложить».
Мухаммад Аббас уставился на Аймана, он ел глазами все его тело. Айман аль-Либби, который в течение многих лет испытывал лишь злобу, а в последние годы вообще ничего не испытывал, теперь почувствовал себя словно голым. Аббас, который знал все его особенности и причуды, все его привычки, теперь словно переоценивал его заново, что-то соображая.
«Ты сделал это, Айман», сказал Аббас с чувством тяжелого, печального признания. «Ты отдал меня им на смерть, чтобы они смогли… смогли вырастить внутри меня этот вирус». Взгляд полный боли, появившийся на лице Аббаса, был ошеломляющим. «Ты имел в виду именно то, о чем ты и говорил. Речь действительно только о деньгах».
Айман аль-Либби широко развел руками, будто раскрывая объятья. «Мухаммад», сказал он. Затем он бросился на своего товарища и выхватил у Аббаса из-за пояса пистолет. Он трижды выстрелил в него, а затем повернулся к Джеку. Но Джек уже откатился в сторону. Аль-Либби побежал к Лирджету.
Джек подбежал к Аббасу и опустился рядом с ним на колени. Глаза террориста были широко открыты, он тяжело дышал, как рыба, вытащенная из воды. «Назови мне рейсы», сказал Джек. «Назови мне рейсы, и он проиграет». Джек похлопал Аббаса по щеке. «Назови мне рейсы, и вы умрете вместе, как и должно быть».
Аббас открыл глаза, нахмурился и прошептал шесть слов. Три авиакомпании и три города. Этого было достаточно. КТО вычислит все остальное.
Двигатели Лирджета взвыли, и самолет начал выруливать из ангара. Джек смотрел на то, как самолет повернул и направился к одной из небольших взлетно-посадочных полос. И тут Джек увидел, как из ангара появился Тони Алмейда с длинной трубой в руках.
Джек знал, что это такое, и когда Тони приблизился, он увидел это отчетливее: РПГ–29, который сам же аль-Либби и купил в США. Подойдя к Джеку, Тони вытащил ракету и зарядил ее.
«Спасибо за это», сказал Джек.
«Просто подбей его», ответил Тони.
"Лирджет" все еще двигался по полосе, но уже быстро удалялся. Джек поднял РПГ, положил его себе на плечо и прицелился. «Готов к стыковке», сказал он спокойно. Он нажал на курок. Бронебойный снаряд РПГ понесся вперед, преодолел расстояние между ними и разорвал обшивку джета. Самолет взорвался, и из всех его окон и швов хлынул огонь.
_______________________________________________
_______________________________________
________________________________
_________________________
__________________
_____________
24. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 6 И 7 ЧАСОМ УТРА.
6:00
Аэропорт Санта-Моника
Джек не стал дожидаться, что станет потом с самолетом. Он прыгнул во взятую им на время машину и помчался к ангару, номер которого ему назвал Тэд. Он ворвался в него и обнаружил там Мерси лежащей на полу. У нее на лице появилось два нарыва, это были очаги поражения. Она выглядела сильно ослабевшей, из носа у нее шла кровь.
«Сюда едет группа биологической защиты», сказал Джек. «Они вытащат тебя отсюда».
«Мне кажется…», сказала она, «думаю, уже поздно».
«Нужно попытаться».
Она пожала плечами: «Ради бога. Мне бы хотелось конечно жить. Просто я не думаю, что это получится». Она приподнялась и села, и Джек увидел у нее на груди и другие нарывы. «Ты знаешь, что это было за слово, которое Коупленд пытался мне сказать? Это были не "Ума" и не "гетто". Я прочитала его бумаги. Это una de gato – унья же гато. Кошачий коготь. Во всяком случае, я была близка к истине».
«Ты вела себя потрясающе. Весь этот день», сказал Джек. Он наклонился к ней, но не слишком близко.
«Неа, с тех пор я стала смелее», сказала она. «Посмотри туда». Она показала на стол в другом конце этого небольшого помещения, стоявший ближе к нему, чем к ней. Там лежала его куртка. «Моя куртка».
Она кивнула: «Я захватила ее с собой в гавани. Она еще мокрая. Но посмотри в кармане».
Медленно, уже понимая, о чем речь, Джек сунул руку в карман и вытащил оттуда пробирку с антивирусом. «Не хочу, чтобы ты думал, что я ее потеряла. Я знаю, как это важно».
В руках он держал пробирку, которая могла спасти ей жизнь. Но эта пробирка могла также спасти и кое-кого другого. И почему-то Джек не был удивлен тем, что Мерси лежала здесь, умирая, но за все это время так и не воспользовалась тем самым веществом, которое могло спасти ей жизнь.
«Мерси, прости. Я приберег это для—»
«Для дочери. Я знаю».
«Мерси».
«Все в порядке, Джек», сказала Мерси Беннет. «Серьезно. Правда, всё в порядке. Ты сказал тогда, что ты иногда ошибаешься, но вот они всегда неправы. Но сейчас ты не ошибаешься. Ты делаешь все правильно».
Она откинулась назад и закашлялась. Когда она убрала руку ото рта, он у нее был весь в крови. «Джек, уходи. Не хочу, чтобы ты видел меня в таком состоянии».
«Я не могу оставить тебя тут».
«Если хочешь оказать мне услугу, сделай это. Дай мне поступить так, как я хочу. Отвези это своей дочери. Это будет правильно, так нужно».
Несмотря на ее просьбу, Джек прождал еще некоторое время. Вскоре прибыла группа биологической защиты, и хотя они мало чем могли ей помочь, по крайней мере, она не умрет в одиночестве.
Джек повернулся и выбежал из ангара. Он прыгнул в одолженный на время Prius и помчался домой. Движение становилось все интенсивней, но он сумел попасть домой в рекордно короткие сроки. Если сроки, указанные Коуплендом, были верны, у него оставалось еще какое-то время в запасе. Но он не знал этого наверняка.
Джек остановил машину перед своим домом, выкопал запасной ключ из текущего тайника и открыл дверь. В доме было тихо. Джек бросился в ванную и достал из шкафчика аптечку. Там лежал небольшой шприц. Он наполнил его антивирусом и вошел в комнату Ким. Он осторожно, чтобы не разбудить, сел к ней на кровать и пощупал ей лоб. У нее явно был жар, однако никаких нарывов пока не было видно.
Он подверг ее опасности. Он надеялся, что больше такого никогда не будет.
Пока она спала, он ввел ей антивирус. Теперь она выживет. Он поцеловал ее в лоб.
Он вышел из комнаты Ким и буквально пополз по коридору. Наконец он позволил изнурению овладеть собой. Когда он шел, из спальни вышла Тери, зевая. Она посмотрела на него, на его измученное лицо. На мгновение она, похоже, чуть не пришла на него в ярость за то, что его не было всю ночь. Но в последнюю секунду она передумала и протянула к нему руки, обняв Джека. Она никогда не узнает о том, что в точности он делал, чем он занимался, и о том, что могло бы произойти, если бы он не сделал то, что должен был сделать, но обнять его она могла.
В ее объятьях он смягчился и немного успокоился. Он подумал о своей постели и о сне.
Но зазвонил его телефон. Тери не отпустила его. Он осторожно высвободился из ее объятий и, стараясь не смотреть на нее, поднял трубку:
«Бауэр».
––––КОНЕЦ––––
_______________________________________________
ПЕРЕВОД:
СЕВЕРНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
(2016 г.)
ПОСЕТИТЕ МОЙ САЙТ
«СЕВЕРНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ»!
https://sites.google.com/site/severkorrespondent/
Читайте переведенные мною западные триллеры на моем сайте «Северный Корреспондент»! Джек Бауэр, борьба с терроризмом, Терминаторы, Годзилла и другие монстры. Граф Дракула и Шерлок Холмс. Капитан Немо и его «Наутилус».