МАРК СЕРАСИНИ
24 ЧАСА: РАССЕКРЕЧЕНО
3. ТРОЯНСКИЙ КОНЬ.
24 DECLASSIFIED
TROJAN HORSE
MARC CERASINI
2006
Based on the hit FOX series created by
Joel Surnow & Robert Cochran
ПО МОТИВАМ КУЛЬТОВОГО СЕРИАЛА «24 ЧАСА» ТЕЛЕКАНАЛА FOX,
СОЗДАННОГО ДЖОЭЛОМ САРНОУ И РОБЕРТОМ КОХРЭЙНОМ
Роман о Джеке Бауэре, написанный на основе
знаменитого триллер-сериала «24 часа»
ПЕРЕВОД:
СЕВЕРНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
(2015 г.)
______________________________________
На моем сайте «Северный корреспондент»
https://sites.google.com/site/severkorrespondent/
вы можете прочесть переводы западных триллеров о Джеке Бауэре (на основе американского сериала «24 часа»), о Терминаторах, Годзилле, графе Дракуле, Шерлоке Холмсе, капитане Немо и «Наутилусе».
Все переведенные мною книги лучше всего читать на моем сайте
«Северный Корреспондент»
https://sites.google.com/site/severkorrespondent/
так как все они снабжены большим количеством иллюстраций и гиперссылок, проясняющих текст.
________________________________________
Этот роман посвящается моей матери,
Эвелин Мэй Серасини
Марк СЕРАСИНИ
________________________________________
После теракта во Всемирном торговом центре в 1993 году внутри подразделений Центрального разведывательного управления США был создан внутренний отдел, которому было поручено защищать Америку от террористических угроз. Штаб-квартира Контр-Террористического Отдела (КТО) находилась в Вашингтоне (округ Колумбия), а в нескольких американских городах открылись местные подразделения КТО. С момента своего создания КТО столкнулся с враждебностью и скептическим отношением со стороны других федеральных правоохранительных структур. Несмотря на сопротивление бюрократии, в течение нескольких лет КТО стал главной силой в войне против террора. После событий 11 сентября 2001 года некоторые ранние операции КТО были рассекречены. Это рассказ об одной из них.
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
Троянский конь
существительное
1: Большой полый деревянный конь, с греческими солдатами внутри, ввезенный внутрь стен Трои с помощью и для военной хитрости.
2: Кажущаяся невинной компьютерная программа, которая охотно скачивается ничего не подозревающим пользователем, но будучи запущенной, активирует скрытые программы, которые производят вредоносные или нежелательные действия.
________________________________________
ПРОЛОГ
Он обнаружил Джека Бауэра сгорбившимся над столом конференц-зала и опустившим лицо в ладони. Административный директор Ричард Уолш сразу же понял, что его агент крепко спит. Положив на стол диктофон, Уолш удивился, как Джек умудрился задремать посреди хаоса, который до сих пор еще царил по другую сторону стены, в оперативном центре КТО, через пару часов после того, как кризисная ситуация, по-видимому, миновала.
Уолш расстегнул пиджак, который, казалось, был слишком туг ему в широких плечах. Он предпочел бы оставить Джека в покое его снов. "Бог свидетель, он заслужил этот отдых". Но его боссы в Лэнгли требовали отчета — вероятно, потому, что их боссы в разведывательных комитетах Сената и Палаты представителей требовали того же — и Уолшу ничего не оставалось, кроме как собрать как можно скорее все возможные показания и представить свои выводы. Административный директор КТО закрыл дверь и сел на стальной стул напротив спящего.
Джек проснулся от этого звука, мгновенно насторожившись. Он выпрямился, прямой как стрела, полностью осознавая, где и с кем он находится. Джек неловко потер щетину на подбородке, отвел назад пальцами свои песочного цвета волосы, в смущении от того, что пришлось предстать пред ликом своего начальника в таком растрепанном виде.
«Доброе утро, Джек. Ну как вздремнул?»
Бауэр отмахнулся, пожав плечами в ответ на легкую насмешку, а его шеф ответил ему сочувственной улыбкой. Она исчезла уже через секунду, когда Уолш включил свой цифровой диктофон.
«Дело номер 32452, подрубрика IAC. Опрос по итогам операции специального агента Джека Бауэра», сказал Уолш, добавив служебный номер жетона Джека, день, дату и время. Затем Уолш почесал свой тщательно выбритый подбородок и устремил взгляд своих бледно-голубых глаз на человека, сидевшего напротив него, по другую сторону стола.
«Райан Шапель сказал мне, что все неприятности начались с облавы на какую-то крупную киностудию. Что, к черту, вы там с группой захвата Блэкберна делали в Голливуде?»
«Киностудию "Утопия" нельзя назвать крупной, и находится она не в Голливуде», ответил Джек. «Утопия была маргинальной компанией по производству видеофильмов, пока у нее не наступили тяжелые времена — к ним ее привели сочетание роста издержек производства и уменьшение интереса к мягкому порно и дешевым фильмам ужасов, которые они выпускали и торговали».
«Так что же, киностудия "Утопия" стала угрозой для национальной безопасности?»
«Студии "Утопия" не существует. Больше уже не существует», сказал Джек. «Ее генеральный директор объявил о банкротстве, учредил совершенно новую фирму под новым брендом с новым финансовым партнерством и перевел свое производство в Монреаль. На этом переезде ему удалось сэкономить кучу денег, но его старая студия на задворках промышленного района Глендейла [северный пригород Лос-Анджелеса] осталась пустовать, а право на владение этой собственностью стало предметом еще продолжающегося судебного разбирательства. Тем временем туда въехали нарко-террористы и открыли там свой цех — по крайней мере, именно такая информация имелась у нас на тот момент».
Уолш просмотрел стопку бумаг, лежавшую перед ним. «По данным DEA [Управления по борьбе с наркотиками], изначально это был рейд против наркоторговцев».
«Это правда. Мы с Четом Блэкберном были в составе совместной оперативной тактической группы, действовавшей совместно с DEA — в рамках межведомственной инициативы регионального директора Райана Шапеля».
«Да. Кажется, я получал записку об этом», сухо сказал Уолш.
«Эта инициатива была предпринята потому, что ЦРУ и DEA раздобыли информацию, указывающую на новый уровень сотрудничества между международными террористами и некоторыми наркокартелями. Шапель счел за лучшее объединить усилия с Агентством по борьбе с наркотиками для того, чтобы справиться с этой проблемой—»
«И переложить часть ответственности в том случае, если что-то пойдет не так».
Джек кивнул. «И это тоже».
«Итак, кроме какой-то недостоверной информации, что еще стало основанием для этой межведомственной инициативы?»
«Обстановка накалялась. За последние двадцать месяцев во время ряда облав, проведенных вдоль американо-мексиканской границы, DEA захватило немало оружия армейского образца. И вы наверняка помните, что недавно КТО сорвал замысел террористов сбивать гражданские самолеты США нелегально ввезенными в страну северокорейскими РПГ «Длинный зуб».
Уолш пригладил свои густые, свисающие как у моржа усы большим и указательным пальцами. «Вы имеете в виду Хелл-Гейт».
Это был не вопрос, поэтому Джек промолчал.
Уолш сменил позу на своем металлическом стуле, который казался слишком маленьким для этого дюжего мужчины.
«Шапель также сказал мне, что несмотря на очевидную угрозу национальной безопасности, вы изначально были против этой операции. Почему, специальный агент Бауэр?»
И Уолш выжидающе посмотрел на Джека.
«Разрешите высказаться откровенно, сэр».
Уолш выключил диктофон. «Говори».
«Говоря о Контр-Террористическом Отделе, межведомственное взаимодействие для нас всегда было улицей с односторонним движением», начал Джек. «КТО дает, ФБР, Минобороны, DEA только берут. И всё. Точка».
«Ситуация улучшается», сказал Уолш. Его покрытое морщинами лицо осталось бесстрастным и непроницаемым.
«Признаю, что в последние месяцы ситуация несколько улучшилась. Но КТО по-прежнему еще вытесняется из общей картины — и причем некоторыми из тех самых людей, с которыми мне приказал работать Шапель».
«Но ты же мог отказаться от этого задания. Мог бы прийти ко мне, и я бы все уладил с Шапелем. Нужно было сделать выбор здесь». Уолш сделал паузу. «Так что же изменило твое решение, Джек?»
«Карма».
Ричард Уолш вновь включил диктофон. «Расскажите мне все, что происходило с вами и членами Лос-Анджелесского подразделения КТО за последние 24 часа, специальный агент Бауэр. Начните с самого начала…»
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
1. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 5 И 6 ЧАСАМИ УТРА ПО ТИХООКЕАНСКОМУ ЛЕТНЕМУ ДНЕВНОМУ ВРЕМЕНИ.
5:01:01
Этуотер-Виллидж, Лос-Анджелес
Джек Бауэр пристально глядел на "Утопию" – так, по крайней мере, гласила висевшая там вывеска. Но за никем не охраняемыми воротами и проволочной оградой в дырах Бауэру был виден лишь старый битый асфальт, вплотную примыкавший к группе невзрачных, покрытых граффити бетонных блочных корпусов, связанных друг с другом.
Щурясь в прибор ночного видения, Джек внимательно осматривал плотно закрытые погрузочные платформы, стальные двери, наглухо заколоченные окна. Он во второй раз осмотрел один из входов внутрь, на плоской металлической двери которого был намалеван номер 9. Затем он сунул маленькое устройство в чехол на своем черном как ночь штурмовом обмундировании. Теперь, когда солнце уже выползало над горизонтом, ему больше не понадобятся тепловизоры или светоусиливающие приборы, пронзавшие ночной мрак.
Лежа на животе на вершине каменистой бурой возвышенности, отделявшей "Утопию" от остальной части унылой и пыльной серой промзоны, Джек прятался за хилым кустарником. Он поправил автомат в чехле на липучке у себя за спиной. Он занял эту эту позицию уже несколько часов назад, прибыв на место проведения операции вместе с пятью другими членами группы захвата КТО Чета Блэкберна, которые теперь рассредоточились где-то вокруг, невидимые среди камней и невысоких холмиков. Хотя Джек их и не видел, но он знал, что бойцы и другой группы захвата, из DEA (Агентства по борьбе с наркотиками), притаились за камнями с противоположной стороны комплекса. Когда будет дан сигнал, обе штурмовые группы соединятся, окружив здания скоординированной атакой с двух направлений.
Глухой ночью, ночью горячей и сухой, эти два тактических подразделения окружили якобы заброшенную киностудию, незаметно и скрытно для тех, кто находился внутри. А затем стали ждать, пока солнце не превратилось в горячий желтый шар, окруженный туманом пыли, ждать прихода крупной рыбы, которую оба агентства надеялись поймать в расставленные сети.
Джек сменил позу, сжимая и разжимая свои вспотевшие руки, разминая и вытягивая затекшие руки и ноги, но делая это очень осторожно, ни на секунду не выдав своего местоположения. Он отодвинул в сторону камень, который ему мешал, и потер заболевшую шею. По сравнению с теми временами, когда он был бойцом группы "Дельта", эта операция не казалась какой-то особо неприятной. За время своей службы Джек побывал в переделках гораздо худших, чем ожидание восхода солнца на тихой скале в Южной Калифорнии. Возможно, это просто возраст, и из-за этого у него болят суставы и затекают от бездействия мышцы. Возможно, подкрадывающаяся старость также объясняла и то, почему с приближением часа икс Джек ощущал нехарактерные для себя нервозность и нетерпение, в ожидании сигнала действовать.
Или, возможно, это происходило из-за того, что Джек Бауэр вынужден был дожидаться этой команды вместе со всеми остальными. Работа совместно с DEA не входила в должностные обязанности Бауэра, а кроме того, он не любил получать приказы от других. Вот почему, когда несколько недель назад Райан поручил ему заняться этим делом, Джек сначала стал отказываться. Шапеля, казалось, не удивила реакция Бауэра; он лишь посоветовал Джеку сначала подумать, а потом принять решение.
«Сходите на сегодняшний брифинг», сказал Райан. «Послушайте, что расскажет DEA о том, что у них имеется. Возможно, ваше мнение изменится».
К удивлению Джека, он действительно изменил свое мнение после того, с чем ознакомил его и некоторых других членов разведывательного сообщества Наркоконтроль о вреде Кармы – опасного мощного нового наркотика, готового поразить улицы американских городов, наркотика, который в потенциале мог сделать эпидемию крэка 1980-х годов похожей на вечеринку с мороженым.
По словам специалистов, изучивших образцы этого вещества, Карма представляла собой разновидность супер-метамфетамина. Но Карма являлась не просто мощным возбуждающим средством. Препарат также вызывал у потребителя чувство неуязвимости и эйфории, иногда сопровождавшееся умеренными галлюциногенными реакциями. Фармакологи, изучавшие этот новый состав и его воздействие на мозг, считали, что Карма способна вызывать гораздо более сильную зависимость, чем крэк-кокаин и даже героин.
Карму глотали — она растворялась под языком, как таблетки или леденцы, или просто проглатывалась — и удобство потребления наркотика являлось дополнительным элементом его привлекательности. Его практически невозможно было обнаружить, и его можно было растворить в каком-нибудь обычном ароматизированном или алкогольном напитке, что делало его идеальным наркотиком для изнасилования на свидании.
Какая уголовная или нарко-террористическая группировка изначально синтезировала Карму, было неизвестно, но наркотик этот впервые появился на улицах Восточной Европы, в России и в Чеченской Республике примерно год назад. В Америке и в Западной Европе кармой пока еще не торговали, потому что ее сложно было изготовить. Для правильного синтезирования требовались настоящие лабораторные условия. Но даже после такого синтезирования состав быстро распадался, что обуславливало сравнительно короткий срок его годности. Необходимо было на местах обустраивать сложные, хорошо оснащенные лаборатории, чтобы поставить на поток производство дури.
Плюс для криминальных производителей состоял в том, что если им удастся наладить и запустить сеть, то раскрыть их лаборатории было очень сложно. Никаких незаконных составляющих в процессе производства не было. Ингредиенты для Кармы не являлись психотропными веществами, расход которых жестко контролируется; это были широко распространенные химические вещества, имевшиеся в открытой продаже. Уже по крайней мере один зарубежный криминальный авторитет профинансировал создание лабораторий Кармы в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Сиэтле, Монреале.
По данным DEA, нелегальное производство в зданиях комплекса киностудии "Утопия" являлось первой в США введенной в строй лабораторией. DEA хотело закрыть ее и схватить ее дельцов до того, как их отрава доберется до улиц.
Его размышления прервал заверещавший в ухе у Джека вкладыш.
«Говорит Ангел Три. Только что с Норт-Сан-Фернандо-роуд съехала машина. Она движется на восток по Эндрита-стрит».
«Это Ангел Два. Понял вас», ответил спокойным голосом Джек.
Ангел Три — агент Мигель Авилья — был ветераном DEA с двадцатилетним стажем. Худой, жилистый и колкий, Авилья расположился у всех на виду, на самом видном месте, прямо напротив ворот заброшенной киностудии, через дорогу от нее, по другую сторону Эндрита-стрит. Немытый и небритый, шаркая и шляясь поблизости, завернутый в грязное одеяло, агент Авилья последние девять дней изображал из себя бездомного, а на самом деле следил за тем, что происходило на бывшей киностудии.
Чтобы лучше разведать объект, Авилья обосновался среди рощицы кривых сросшихся между собой деревьев на пустыре, где он не стесняясь накачивался бухлом, мочился в канаву и по большей части не вызывал интереса у тех, кто работал на этой пустынной улице. Но он каждый час докладывал обстановку своему начальству в офис Лос-Анджелесского наркоконтроля –– относительно количества грузовиков, прибывавших и выезжавших с якобы пустовавшей киностудии, и был свидетелем нескольких визитов туда известного на Среднем Западе распространителя наркотиков.
На третий день жизни Авильи на улице Эндрита-стрит из киностудии "Утопия" вышло несколько cholos [мексиканцев], которые довольно жестоко его избили. Руками и ногами, а также обыскали его грязную одежду. Не удовлетворившись этим, подонки разломали полуразвалившуюся продуктовую тележку, которую Авилья таскал с собой, и разбросали ее содержимое по пустырю. К счастью, Авилья соблюдал осторожность, и подонки не нашли ничего, кроме полбутылки дешевого вина, которое они вылили в канаву. После этого Авилья в их глазах подтвердил свою подлинность в качестве бомжа, и подонки, работавшие в студии, перестали обращать на бездомного какое-либо внимание, равно как и все остальные. В качестве меры предосторожности агент Авилья по-прежнему прятал свою рацию и оружие в неглубоком схроне у подножия низкорослого дуба.
«Говорит Ангел Три. За воротами остановилась машина. Повторяю, у ворот машина».
«Это Ангел Один. Вас понял. Наверное ждет, когда откроют ворота… Эти отморозки понятия не имеют, что их ожидает. Конец связи».
Даже через наушники Джек почувствовал напряжение в голосе говорившего, напряженность, маскируемую слишком большим количеством слов, слишком явной напускной бравадой. Для Джека было очевидно, что агент DEA Брайан Макконнелл — Ангел Один — не был достаточно подготовлен для принятия решений и командования группой захвата в рейде такого масштаба и важности.
"Так зачем же его поставили во главе всей штурмовой группы?"
«Говорит Ангел Три. Кто-то выходит открывать ворота».
«Вот оно», воскликнул Ангел Один напряженным голосом. «Приготовиться».
В нарушение протокола заговорил Джек: «Говорит Ангел Два, оставайтесь на своих местах. Всем оставаться на своих позициях».
Но его никто не послушался. По крайней мере, никто из DEA. Джек увидел, как из укрытий с противоположной стороны территории кинофабрики стали подниматься люди в черном штурмовом снаряжении и тяжелых бронежилетах.
«Опустите своих людей, пока их не заметили, Ангел Один», скомандовал Джек. И с этми словами вынул свой короткий автоматический карабин Хеклер & Кох g36 Commando из чехла на спине, зарядив его 5.56-мм бронебойным патроном.
В сеть вмешался третий голос: «Говорит Архангел. Отставить, Ангел Один! Дождитесь подтверждения личности человека в машине».
Джек с облегчением увидел, как люди с возвышенности напротив вновь опустились на землю, растворившись в рельефе.
Архангелом являлся шеф DEA Джейсон Пельтц, командовавший всей операцией в целом. Ему было уже далеко за сорок. Сутулый, с волосами с проседью, лысеющими посередине, Пельтц больше походил на школьного учителя истории, чем на крупную фигуру в Агентстве по борьбе с наркотиками с двадцатилетним опытом службы. В прошлом году Пельтц возглавил управление DEA в Лос-Анджелесе. С тех пор он стал больше чиновником, нежели оперативником на передовой. Но Пельтц был достаточно неглупым человеком и окружил себя преданными, компетентными и некоррумпированными ветеранами войн с наркоторговцами, такими, как Мигель Авилья, так что пенсия ему была обеспечена.
Если у Джека и были вопросы к стилю управления Пельтца, то они относились к тому, что тот предпочитал отдавать приказы из передвижного командного центра, замаскированного под грязный фургон, стоявший в полутора кварталах отсюда. По мнению Джека, Пельтц должен был находиться здесь, на передовой, среди своих бойцов. Джека беспокоило, что Пельтц оставил всю тяжелую работу такому неопытному командиру штурмовой группы, как Брайан МакКоннелл, которому эта задача была явно не по плечу.
Пока ничего страшного не произошло, но нельзя было допустить провала.
«Ангел Три, этот Ангел Один. Вы опознали машину и личности пассажиров?»
«Машина не та, Ангел Один», ответил Авилья. «Но водитель, кажется, тот самый. Внутри еще трое, но я не могу их хорошенько разглядеть через тонированные стекла».
«Послушай меня, Авилья. Мне нужно подтверждение, и как можно скорее, в противном случае мы можем собирать манатки и ехать обратно».
«Я пытаюсь, МакКоннелл. Дай мне, к черту, еще минуту».
Джека раздражало нарушение радиодисциплины. Сообщения прерывались, а агент МакКоннелл только ухудшал ситуацию, давя на Авилью.
«Ангел Один, это Ангел Два», сказал Джек. «Вижу движение на северо-восточном углу второго корпуса. Можете подтвердить?»
Джек увидел птицу, порхнувшую на крышу, и прекрасно понял, чтО он увидел. Но он хотел на время отвлечь внимание МакКоннелла от Авильи, чтобы тот ему не мешал.
«Говорит Ангел Один. Не вижу никакой активности на северо-востоке. Вы, наверное, увидели птицу».
«Вас понял», ответил Джек.
«Это Ангел Три. Личность пассажира подтверждаю. Цель в машине. Повторяю, цель в машине».
«Это Ангел Один. Выдвигаемся. Пошли, пошли, пошли».
Джек вырвался из укрытия и, взбивая за собой чукками пыль, помчался по скалистой глыбе. Он стал спускаться вниз по каменистому склону, балансируя для равновесия одной рукой, а другой сжимая автомат. Позади него из укрытия поднялись еще трое — Чет Блэкберн и бойцы его группы захвата КТО.
Джек спрыгнул на асфальт раньше всех остальных. Он щелкнул предохранителем и навел ствол своего G36 на стальную дверь под номером 9. По тротуару у него за плечом послышались бегущие шаги. Это был Чет Блэкберн, прикрывавший его сзади.
Тремя секундами позже они практически одновременно влепились спинами в стену, оказавшись по обе стороны двери. Блэкберн уже слепил из куска пластичной взрывчатки Си-4 пончик, продев его вокруг дверной ручки. Он закрепил его на металлическом замке и подключил детонатор.
«Пять секунд», предупредил Чет Блэкберн.
Казалось, они продлились гораздо дольше. Джек теснее прижался к стене в ожидании взрыва. Когда взрыв наконец раздался, он почувствовал дрожь, пробежавшую вдоль всего позвоночника. Дверь сорвалась с петель и отлетела. Джек услышал лязг, когда она рухнула на пол где-то внутри киностудии. Грохот от взрыва быстро утих. Осторожно, но быстро Бауэр с Блэкберном вошли внутрь. Двое других остались снаружи прикрывать их с тыла и следить за тем, чтобы никто не ускользнул.
И тут с противоположной стороны кинофабрики, у главных ее ворот, агенты КТО услышали выстрелы.
5:22:56
Шоссе 805, к югу от Чула-Виста
Щурясь от яркого солнца, Тони Алмейда опустил на глаза солнечные очки в тяжелой оправе. Южно-Калифорнийское солнце уже взошло над горизонтом и било в глаза слишком ярко и слишком жарко. Лос-Анджелесский бассейн переживал самую сильную за пятнадцать лет засуху. А здесь, у границы, было еще хуже. Над холмами из-за тлевших кустарников висела дымка.
Но в этом не было ничего нового. С тех пор как Тони переехал в Город Ангелов после своей службы в морской пехоте, Южная Калифорния, казалось, переживала один кризис за другим. Засухи и в результате пожары. Селевые потоки. Оползни. Беспорядки. И постоянные землетрясения.
Он взглянул на стальные часы TAG Heuer у себя на запястье. Было уже около 5:30, и ехать еще шесть миль, а движение на трассе было таким плотным, что он может не успеть вовремя. Тони выругался и вырулил вбок свой пикап Dodge последней модели, пытаясь обойти вилявшего впереди водителя, чуть не добавив новых вмятин и царапин, и так уже покрывавших машину снаружи. Сидевшая рядом с ним женщина завизжала. Она пролила часть своего горячего кофе на свои сексуально приспущенные джинсы.
«Помедленнее, Тони. Что за спешка?»
Тони сбросил скорость, тормознув — не для того, чтобы умилостивить Фэй Хабли, а потому, что движение на всех четырех полосах вновь замедлилось. Когда спустя мгновение они вообще полностью остановились, Тони опустил стекло. Кабина наполнилась пылью и горячим сухим воздухом. Фэй, вытиравшая бурые пятна на своих выцветших джинсах, демонстративно закашляла. Тони не обратил на это внимания и высунул голову в тщетной попытке разглядеть что-нибудь за грохочущим грузовиком, заслонившим ему вид через лобовое стекло. Над головой взревел самолет, направлявшийся в муниципальный аэропорт Браун-Филд, лишь усиливая общую какофонию.
Тони закрыл окно и плюхнулся за руль. Оглушительный дорожный гул сменился дребезжанием кондиционера.
«Слава богу, что ты не пил кофе, ты и так слишком напряжен», сказала Фэй. «Мы опаздываем? Вот почему ты не хотел останавливаться? Я имею в виду ту остановку на пару минут у «Старбакса» проездом, не выходя из машины».
Выпустив из рук руль, Тони погладил свою черную эспаньолку, ставшую уже больше той, которую он обычно носил под губой. Волосы его тоже были сейчас необычными для него. Длинные, отброшенные на спину и собранные в небольшой хвостик на затылке.
Фэй взглянула на Тони из-под длинных своих светлых ресниц, а затем отвела взгляд. Она поджала свои губки с блеском, отбросив с загорелого лица пряди вьющихся светлых волос.
«Успокойся, будет тебе, товарищ начальник? Ведь нас вроде бы время не поджимает, верно?»
«Вообще мы уже опаздываем, агент Хабли. Если мы не пересечем границу в нужное время, с нужным пограничником на посту, есть риск, что нас могут остановить. И если при осмотре будет обнаружено то, что мы везем в багажнике пикапа, нам придется объясняться».
«Ну мы же не преступники какие-нибудь. Скажем пограничникам, кто мы такие и чем занимаемся».
«Да, и допустить каких-то пограничников к секретной информации», раздраженно ответил Тони. «Черт, из всего того, что мне известно, пограничник, с которым нам придется иметь дело, может быть тем же самым продажным сукиным сыном, который до этого пропустил через мексиканскую границу Ричарда Лессера».
Фэй отвернулась от Тони и посмотрела в окно с пассажирской стороны.
Тони сразу же пожалел о тоне, каким он это сказал, если не о произнесенных словах. Фэй Хабли не виновата в том, что была неопытна, что она никогда до этого не работала под прикрытием, и даже никогда не участвовала в операциях. Она бы и сейчас этим не занималась, если бы обстоятельства не требовали ее участия. Агент Хабли нужна была Тони как искусный компьютерный спец. Она должна была напасть на кибер-след их жертвы, а Тони будет гоняться за беглецом в реальном мире.
Человек, которого они разыскивали, Ричард Лессер, был примерно того же возраста, что и Фэй. Выпускник Стэнфорда, он защитил магистерскую степень в области компьютерных наук. Также он являлся одним из лучших программистов в своем классе. Не удовлетворившись получением доброго полумиллиона долларов в год за создание протоколов систем защиты или за разработку компьютерных игр, Лессер решил, что первым шагом в его профессиональной карьере после окончания университета станет взлом компьютера ведущих спецов Америки по компьютерной безопасности, чтобы затем держать всю их базу данных при себе в заложниках. Компания Boscom Systems выплатила ему для защиты своей репутации — пять миллионов долларов. Однако в конечном счете их собственным кибер-ищейкам удалось выявить, что это сделал именно Лессер, по обрывку блуждающего кода его пиратской программы, по неосторожности оставленному им в мейнфрейме Boscom Systems.
Две недели назад Лессеру удалось проскочить через границу за несколько часов до предъявления ему обвинения. Так как его преступления были чисто экономическими и были ограничены сравнительно узкими рамками нанесенного ущерба, он не относился к тому типу преступников, за которыми обычно гонялся КТО. Но за последние восемь дней были засечены напряженные переговоры между двумя известными центрально-американскими нарко-террористическими группировками и какой-то неизвестной ячейкой, возглавляемой темной фигурой по имени Хасан. Все три группировки упоминали имя Ричарда Лессера. Одна из этих ячеек находилась в Колумбии, другая базировалась в Мехико, а третья – где-то в Соединенных Штатах. И все они говорили о том, что беглец Лессер находится где-то в Тихуане, и аналитики считали, что все три группировки направляли туда своих людей, чтобы схватить его и заставить работать на себя.
Эти перехваченные сообщения стали сигналом тревоги для кибер-дивизиона КТО — подразделения Фэй Хабли. Об этом был проинформирован специальный агент Ларри Хастингс, директор кибер-операций КТО в Вашингтоне. Он сказал Райану Шапелю, что считает Лессера самым опасным беглецом такого рода во всем мире из-за тех знаний и навыков, которыми тот обладает. Гастингс считал, что необходимо схватить Лессера и вернуть его в Соединенные Штаты, любыми необходимыми средствами предотвратив установление им связей с террористами. И вот с официального одобрения Вашингтона и начала спешно готовиться операция, которую должны были выполнить Тони и Фэй.
Движение на дороге возобновилось. Тони включил первую передачу и молча поехал вперед, все еще злившийся на себя самого из-за своей резкой отповеди. И настроение Алмейды никак не могло улучшиться из-за того, что он не принимал душ и не брился уже почти 24 часа. Еще не было и 6 часов утра, а он уже чувствовал удушающую жару, пыль и песок, скапливающиеся вокруг воротника его джинсовой куртки, и потные ноги в сапогах от Стива Маддена.
«Скажу тебе так: ты очень напряжен, тебе нужно расслабиться», сказала Фэй Хабли, пытаясь разрядить обстановку.
«Расслаблюсь, когда доберемся до Тихуаны», ответил Тони, глядя вперед.
Тони Алмейда предпочел бы, чтобы Фэй Хабли осталась в Штатах, в безопасности, у своего компьютера в Лос-Анджелесе. В обычных обстоятельствах он поступил бы именно так. Но для того, чтобы это очень важное задание было успешно выполнено, Тони требовалась помощь того, кто мог бы постоянно следить за компьютерной деятельностью человека, которого они разыскивали, следить за банковскими счетами, кредитными картами Ричарда Лессера, за использованием им компьютера и в целом за его активностью в интернете. И никто не мог сравниться в этой сфере кибер-детективной деятельности с Фэй Хабли – новобранцем в КТО Лос-Анджелеса.
Агенту Хабли было двадцать пять лет, она только что окончила Университет Карнеги–Меллон и желала служить своей стране. Вместо того чтобы вернуться к семье в Колумбус, в штат Огайо, и устроиться в какую-нибудь интернет-компанию, Фэй Хабли поступила на службу в Контр-Террористический Отдел, где она работала сначала в Вашингтоне, а затем в составе Лос-Анджелесского дивизиона.
На Западное побережье агента Хабли переманил Административный директор Ричард Уолш, после того, как он узнал, что она создала программу-ищейку, которая была способна отследить пользователя компьютера по телефонной линии до конкретного телефонного номера, или даже к Wi-Fi зоне. КТО уже воспользовался ее протоколами, отследив деятельность компьютерного хакера, который чуть было не взломал базу данных ЦРУ в Лэнгли. Этот человек в настоящее время находился за решеткой и ожидал суда.
Для выполнения своего первого секретного задания Фэй Хабли в дополнение к ее компьютерным навыкам требовалось использование необходимого оборудования и программного обеспечения стоимостью в четверть миллиона долларов. Оно теперь и ехало в задней части фургона вместе с радовавшими глаз несколькими сотнями краденных кредитных карт и несколькими кодерами магнитных полос для карточек — там же, для маскировки их подлинного задания.
Если Тони и Фэй столкнутся с проблемами с мексиканскими властями, у них будет правдоподобная легенда и доказательства, ее подтверждающие. А у Тони Алмейды — теперь он Тони Наварро, гринго, мошенник в сфере кредитных карт и расхититель персональных данных — имелось при себе достаточно наличных, чтобы любые коррумпированные мексиканские правоохранители отвязались от него и его подружки.
Там они столкнутся с гораздо меньшими опасностями, если их примут за преступников – «белых воротничков», чем за секретных агентов американского правительства. Что же касалось обеспокоенности Тони, то еще была свежа поучительная история агента DEA Энрике Камарены Салазара. Салазар был схвачен на улицах Гвадалахары и до смерти замучен наркоторговцами, наводку на которого им дали коррумпированные мексиканские полицейские.
«Смотри! Мы уже почти на месте», воскликнула Фэй. «В двух милях от границы».
Она показала на знак, выплеснув еще немного кофе себе на джинсы.
Тони бросил взгляд на одежду девушки, найдя, что сложно было совместить неброский, консервативный, иногда даже серенький облик Фэй Хабли в КТО с ее нынешним образом секретного агента. Был такой период в жизни Тони Алмейды, когда его можно было в точности описать как уличного хулигана. Он рос в жестоких, полных насилия районах Чикаго, где тоже стал жестким и жестоким. И хотя этот период в его жизни уже давно миновал, Тони все еще умел вызывать в самом себе достаточно многое из своей прошлой жизни, чтобы убедить представителей преступного мира в том, что он был одним из них. Но как Тони ни пытался, он так и не смог себе представить, какой скрытый аспект своей личности извлекла изнутри Фэй Хабли, чтобы создать свою нынешнюю ложную маску.
Над босоножками и облегающими приспущенными джинсами на Фэй была алая, с оголенным животиком хлопчатобумажная блузка с бахромой в ретро-стиле 1970-х годов. Топ без рукавов обнажал татуировку из переплетенных виноградных лоз, обвивавших плечико Фэй. Еще одна татуировка – искусно выполненная стрекоза – расправляла свои крылышки у нее на пояснице и также была выставлена напоказ. Ногти на руках и ножках Фэй были тщательно выкрашены ярко-фиолетовым цветом, в тон теням для век и губной помаде.
Вчера вечером, после инструктажа перед заданием, когда парочка готовилась покинуть штаб КТО и отправиться в Тихуану, Джейми Фаррелл оглядела свою «замаскированную» коллегу.
«Ого», сказала она, «кто мог бы подумать, что Фэй Хабли больше Братц, чем Барби?»
Тони не мог сказать точно, были ли татуировки настоящими или временными, но они готовились в такой спешке, что у Фей не было времени делать пирсинг в пупке — и тем не менее сейчас на тонкой цепочке, свисавшей с колечка на пупке у девушки, качалась изящная серебряная стрекоза.
Тони отвел взгляд, успев это сделать до того, как Фэй его заметила. "Даааа, блин", подумал он, "тихони порой могут по-настоящему удивлять".
5:46:01
Киностудия "Утопия"
Они вошли в покинутую владельцами киностудию, однако сразу же были остановлены градом огня. Тогда Джек Бауэр и Чет Блэкберн прижались друг к другу спинами, встав между бетонной стеной и мусорным баком в одном из крупных павильонов студии Утопия. Бронебойные пули стали лупить по металлическому контейнеру с такой силой, что пробивали сталь и рикошетили как угорелые внутри бака.
«Они же окружены. Им никуда не деться. Какого хрена они не сдаются?», прокричал Блэкберн поверх грохота выстрелов. Под защитным стеклом лицевого щитка его темная кожа блестела от пота.
«Они завезли сюда оружие», сказал Джек. «И решили, что им пора воспользоваться».
Джек присел на корточки и вытер струю крови из носа. Он сорвал с головы шлем, задавшись вопросом, почему в нем перестало работать устройство связи. Он обнаружил, что передатчик в подкладке шлема был вдребезги разбит той самой пулей, которая мгновением раньше задела по касательной его головной убор.
«Попробуй вызвать Ангела Один», сказал Джек, сплюнув кровью. «Нужно выяснить, что происходит по другую сторону этой стены».
Джек осторожно высунул голову. На расстоянии пятидесяти футов, на другой стороне большого съемочного павильона с аппаратурой озвучки, заваленного киношным реквизитом — всем, от вычурной старинной мебели до напольных дедушкиных часов, фальшивой лабораторной техники, даже рыцарских доспехов — Джек увидел еще одну стальную дверь, которая была все еще наглухо закрыта. Это его движение повлекло за собой короткий треск очередей. Когда Джек вновь спрятался, в стену ударил поток металлических пуль, осыпав их двоих осколками и пылью. Джек охнул. Осколок горячего металла пробил его боевое обмундирование и прожег дыру у бицепса левой руки. Джек подавил досаду, стерпев жгучую боль.
«Группа Ангела Один должна была уже прорваться через эту дверь», сказал Джек Блэкберну.
«Не могу никак с ними связаться», ответил Блэкберн. «Дверь наглухо заварена, для защиты лаборатории от такого рода облав. DEA взяла лабораторию штурмом, захватив также самую крупную рыбу. Сейчас они ищут другой способ добраться до нас».
«Побыстрей бы», сказал Джек.
Блэкберн осмотрел пятно на руке у Бауэра. «Ты же понимаешь, что нам нельзя сидеть тут и ждать. Или мы начнем действовать или погибнем». Затем у него на лице появилась кривая улыбка: «Вообще-то, мы можем уйти отсюда тем же путем, каким вошли. Эти типы лишь тупые головорезы, им никуда отсюда не деться. Можно, конечно, переждать здесь, или же вернуться сюда обратно, но с большими силами».
Бауэр покачал головой. «Давай покончим с этим сейчас, пока никто не пострадал. Сколько там стрелявших – ты заметил?»
«Я насчитал двоих», ответил Блэкберн. «Один на три часа. Еще один прячется вон там, возле доспехов, или он там был с минуту назад».
Теперь он мог быть где угодно. Они оба это понимали. Джек вытряхнул осколки разбитого передатчика из своего кевларового шлема и вновь надел его. Джек опустил треснувший щиток, после чего они с Блэкберном проверили оружие.
«Пошли», сказал Джек.
Они откатились друг от друга, выскочив в броске по обе стороны от изрешеченного пулями мусорного бака и помчались в разные сторны. Джек прицелился из своего G36 — в никуда. Его цель исчезла.
Чет Блэкберн был более удачлив. Его жертва высунулась из укрытия и открыла огонь из двух одинаковых пистолетов 45-го калибра. Мексиканец лет 25-ти, на нем были спортивный костюм, белые кроссовки и куча цацек, количества которых хватило бы для того, чтобы открыть ювелирный магазин. Он и пистолеты держал боком, по-гангстерски — тактика, впечатляющая при стрельбе из проезжающего автомобиля, но вряд ли эффективная в данной ситуации.
Блэкберн не сдвинулся с места, когда рядом с ним просвистели первые две пули, и лишь поморщился, когда третья пробила его бронежилет, оторвав кусок его боевого снаряжения. После чего он дважды выстрелил. Первым выстрелом он попал стрелявшему прямо промеж глаз, и голова бандита откинулась назад. Вторая пуля вошла ему под подбородок, снеся ему верхнюю половину черепа. Убитый шлепнулся на землю и дергавшейся рукой сделал последний выстрел, пуля отрикошетила от стены.
Джек увидел свою жертву – она мчалась по бывшей съемочной площадке. Он поднял было свой автомат G36, намереваясь выстрелить, но потом опустил ствол и закинул оружие на плечо. Решив схватить бандита живым, Джек рванулся к нему. Он хотел перехватить этого парня на краю площадки.
Блэкберн оторвал взгляд от оружия убитого боевика. Он поднял глаза на Бауэра и увидел, как он догнал бежавшего, схватил его за затылок, точнее за длинные темные волосы. Оба они вместе врезались в бутафорские доспехи, которые на самом деле оказались скульптурой из сварной стали. Джек охнул, и от удара у него из груди выбило дух, но тело его жертвы смягчило удар.
Чет Блэкберн поморщился. Даже с расстояния десяти метров он услышал тошнотворный хруст: это у пытавшегося сбежать расплющился нос, а его передние зубы раскрошились о железный нагрудник.
Поднявшись на ноги, Джек прислонился к этому средневековому реквизиту. Пластиковыми наручниками он связал окровавленные руки задержанного за спиной. Но не успел он поднять его на ноги, как студию сотряс еще один взрыв. Из дальнего угла огромной съемочной площадки повалили дым и пыль, кусок стены взрывом разнесло вдребезги на осколки разрушенной штукатурки. Из дыма появились Ангел Один вместе с тремя другими бойцами группы захвата DEA.
Джек повернулся к ним. Из носа у него текла кровь. Ее пятна были хорошо заметны и на его боевом обмундировании. Но Джек Бауэр стоял прямо, во весь рост, по-прежнему держа избитого задержанного под средневековыми доспехами.
«Ну вот», сказал Чет Блэкберн, сверкнув белыми зубами, резко выделявшимися на фоне его черной кожи. «А вот и подкрепление, как раз вовремя».
5:59:56
Санта-Моника
Тери Бауэр разбудил зазвонивший на тумбочке телефон. Она перевернулась и протянула руку через всю кровать к телефону. Простыни были прохладными и ровными. Она сняла трубку: «Джек?»
«Тери?» Голос был мужским, но октавой выше, чем у Джека, с британским акцентом.
Тери села, широко раскрыв глаза. «Деннис? Это ты?»
Мужчина рассмеялся: «Даже не верится, что ты узнала мой голос, ведь так много лет уже прошло».
«Тебя выдает акцент. И прошел-то всего лишь примерно год с чем-то».
«Почти два, и я считал каждый час».
Тери провела рукой по своим коротким черным волосам, не зная, что сказать дальше. Уж кого-кого, но меньше всего она ожидала звонка от своего бывшего работодателя, Денниса Уинтропа.
«Слушай, я понимаю, что это безумие звонить в такое время, но я только что прилетел ночным авиарейсом из Лондона—»
«Лондон, вау. Издалека».
«—и вот вспомнил, как раньше ты, бывало, просыпалась в четыре часа утра и пару часов занималась дизайном сценографии, перед тем как приготовить к школе дочку. Ты всегда появлялась в офисе около полудня с поистине фантастическими вещами».
Тери улыбнулась: «Ох, да ладно тебе».
«Нет, нет, не преуменьшай свои заслуги». Звонивший сделал паузу. «Ты ведь уже проснулась, да? Очень не хотелось бы мне думать, что я вытащил тебя из постели».
«Да», соврала Тери. «Уже около часа. А что у тебя?»
«Ну, я опять прилетел к вам, на церемонию награждения, она состоится сегодня вечером. Ну ты знаешь, премия «Серебряный Киноэкран…»
«Да, все верно. «Серебряный Экран», сказала Тери, припоминая, что она видела что-то про эту церемонию награждения на обложке одного из развлекательных журналов, который листала в очереди в супермаркете.
«Ты в курсе, что "Охотник на демонов" выдвинут по трем номинациям, в том числе по сценографии и оформлению?»
«Боже мой, нет, не знала. Это здорово, Денис. Действительно здорово. Поздравляю!»
«Слушай, я понимаю, что не предупредил заранее, но сегодня утром я открыл свой Лос-Анджелесский офис и обнаружил у себя на столе шестнадцать билетов на сегодняшнюю церемонию. На нее придут все мои сотрудники, и актерский состав придет… и мне хотелось бы, чтобы и ты тоже пришла».
«У меня нет слов. Это такой щедрый и заботливый жест с твоей стороны—»
«Нисколько. Ты такая же участница создания фильма, как и все остальные. Ты же принимала в этом самое деятельное участие, и мне хочется, чтобы и ты там присутствовала, разделив наш успех. Я также позвоню Чандре и Карле. И Нэнси тоже придет».
«Нэнси! Ох, я бы с удовольствием снова увиделась бы с Нэнси».
«Она же родила, ты знаешь? Сына».
«Нет, не знала».
«А Карла помолвлена».
«Боже мой…»
«Такое впечатление, что все женятся, у всех помолвки или рожают детей». Последовала короткая молчаливая пауза. «А ты по-прежнему с Джеком?»
«Да. Ты же знаешь».
«Что ж, это здорово. Расскажешь мне про Джека и Ким сегодня вечером. Ты же придешь, правда?»
«Ну я… Я…»
«Скажи «да».
«Ладно, я приду», сказала Тери, смягчившись наконец. «Но ведь церемонию будут транслировать по телевидению, верно? Что же мне надеть?»
«Уверен, ты что-нибудь придумаешь. Ты всегда выглядишь прекрасно, что бы ты ни выбрала».
«Хорошо», сказала Тери, немного нервничая. «В котором часу?»
«Я пришлю за тобой лимузин, он тебя заберет в пять часов. Кажется, что это довольно рано, но шоу будет транслироваться в прямом эфире на Восточное побережье».
«Не нужен мне никакой лимузин, Деннис», сказала Тери.
«Не беспокойся насчет этого. Все уже оплачено киностудией. Будет очень классно. И, Тери…» Тут голос его понизился на октаву. «Как я рад вновь увидеться с тобой».
Тери почувствовала, что щеки ее зарделись. «Я тоже буду очень рада снова с тобой встретиться, Деннис».
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
2. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 6 И 7 ЧАСАМИ УТРА.
6:01:31
Киностудия "Утопия"
Одна машина скорой помощи с прикованным к каталке бандитом, задержанным Джеком Бауэром, уже уехала, а два медика еще оказывали помощь Джеку. Он позволил им снять с себя наплечники, бронежилет, наколенники и налокотники. Он сидел молча, дав им возможность залатать ему руку и остановить кровотечение из носа. Но вскоре возникли проблемы, когда один из врачей попытался и Джека уложить на каталку. Он отказался и стал спорить. Наконец вперед выступила женщина – сотрудница скорой помощи и попыталась было образумить его.
«Меня не интересует, насколько прочен этот шлем, а также каким выносливым вы себя считаете, офицер Бауэр. У вас, скорее всего, сотрясение мозга и вам нужно провериться».
«Послушайте…» Джек взглянул на бейдж женщины. «Миз Бесарио… Инесса. Я в порядке. Серьезно. Я не чувствую никакой слабости, тошноты. И не собираюсь впадать в шок. У меня все в порядке со зрением и у меня даже не болит голова».
Глаза у нее были большие, круглые и очень темные. По их пристальному взгляду Джек понял, что Инесса Бесарио была такой же упрямой, как и он сам. «У вас шишка на голове, и еле-еле удалось остановить кровотечение из носа».
Джек улыбнулся, тронув ее за плечо: «Меня проверят врачи в штабе. Спасибо за оказанную помощь».
Она пристально посмотрела на Джека сквозь свои длинные ресницы. После чего одарила его хитрой улыбкой: «Вы, копы, все одинаковы. Считаете себя суперменами».
Джек заметил обручальное кольцо у нее на пальце: «Похоже, вы говорите исходя из собственного опыта».
«Специальный агент Бауэр. Пойдемте со мной».
Джек обернулся на этот оклик. Агент Брайан МакКоннелл не стал дожидаться, когда Бауэр последует за ним. Он развернулся на каблуках и направился к белому фургону, стоявшему у взорванной двери студии номер девять.
«Простите», сказал Джек медичке.
Та кивнула. «Вам пора, специальный агент Бауэр».
И Инесса Бесарио подошла к остальным сотрудникам скорой помощи, оказывавшим первую помощь Чету Блэкберну с его ногой. Джек поспешил к фургону, пересекая парковку. Он заметил агента Авилью, затягивавшего пластиковые наручники на одном из тех чолос, которые обрабатывали его на днях. Наконец, Джек догнал Ангела Один у дверей старого потрепанного фургона. Макконнелл дважды похлопал ладонью по грязной панели.
«Войдите», послышался изнутри приглушенный голос.
МакКоннелл рванул ручку и раздвинул дверь. Внутри, в командном центре, в кресле, привинченном к полу фургона, сидел Джейсон Пельтц. Он был окружен компьютерами, мерцающими мониторами и различной аппаратурой связи. Там внутри была даже небольшая химическая лаборатория. Криминалист в перчатках работал в ней с пробирками, проверяя образцы наркотика, обнаруженного внутри киностудии "Утопия". Пельтц выключил свой компьютер, снял наушники и вышел из загроможденного оборудованием фургона.
«Неплохо, Бауэр. Передайте также мою благодарность агенту Блэкберну и его людям. Благодаря нашему межведомственному сотрудничеству мы накрыли крупнейшую лабораторию по изготовлению метамфетамина на Западном побережье и схватили виновных—»
«Подождите», прервал его Джек. «Вы сказали, метамфетаминовую лабораторию? Но ведь предполагалось, что в этой лаборатории производилась Карма».
«Похоже, наша информация была недостоверной», сказал Пельтц. «Мои криминалисты не нашли доказательств, что в этой лаборатории изготавливалось что-то еще, кроме высококачественного кристал-мета [кристаллического метамфетамина]».
Пельтц нахмурился. Как и его улыбка, маска этого выражения у него на лице не коснулась его глаз. «Прости, мне очень жаль, Джек».
Бауэр разозлился, но он не мог этого показать. Он посмотрел на Брайана МакКоннелла, но тот не стал встречаться с ним взглядом. Джек не понял, испытывал ли Ангел Один чувство досады или вины — а это означало, что Джеку было неизвестно, облажалось ли в очередной раз DEA, или же его и КТО просто обманули.
Джек инстинктивно потер свои пульсировавшие виски. «Это плохо», сказал он невозмутимо. «И что же теперь будем делать, Пельтц?»
Пельтц вздохнул и хлопнул себя по бедру: «В данный момент мы прощаемся».
«Что?»
«Это довольно крупная облава с крупной добычей, и мое начальство в Сакраменто хочет воспользоваться этим по максимуму». Пельтц сделал паузу. «Кто-то предупредил прессу, Джек, и пока мы тут с тобой разговариваем, сюда уже мчатся. С минуты на минуту здесь будут телекамеры. Я уже приказал своим людям уезжать. Тебе лучше вывести отсюда поскорее свою группу, если не хочешь увидеть лица своих тайных оперативников в теленовостях».
Задыхаясь от возмущения, Джек развернулся и пересек парковку. Он увидел Чета Блэкберна, тот стоял, прислонившись к машине скорой, и рассматривал свою забинтованную ногу.
«Собирай группу и выводи отсюда ребят. Сюда едет пресса».
Блэкберн заморгал: «Быстро же они».
Бауэр взглянул на белый фургон: «Кто-то дал им наводку. Я поеду обратно в штаб вместе с вами».
«А не хочешь сначала поздороваться со старым приятелем?»
Джек обернулся. Чет заулыбался. Позади него, прислонившись к синему Лексусу последней модели, стоял человек примерно одного возраста с Джеком, в брюках цвета хаки и в рубашке поло. С сильно загорелыми руками и лицом под светло-каштановыми редеющими волосами.
«Фрэнк! Фрэнк Кастелано». Джек схватил его за руку.
«Рад увидеться с тобой, Джек». Кастелано хлопнул его по руке, и Джек чуть поморщился от боли. «Опять в жопе, да?»
«Сколько я тебя помню, Фрэнк, ты и сам постоянно где-то рядом с вонью».
Чет понюхал воздух. «От него ничем не пахнет, Джек. Он, видимо, больше уже не выбивает двери. Такая жара, а он даже не вспотел».
Джек усмехнулся. «Это потому, что он теперь детектив Фрэнк Кастелано из Лос-Анджелесского убойного отдела. И что же ты тут делаешь, напарник?»
Фрэнк встретился взглядом с Джеком: «Вообще-то, мне бы хотелось, чтобы это был светский визит, но это не так».
«Чет, можешь ехать в штаб и составь там рапорт», сказал Джек. «Я приеду туда позже своим ходом».
Блэкберн заметил их обмен взглядами. И теперь он почувствовал холодок. «Ладно», сказал он, «рад был увидеться с тобой, Фрэнк. Не пропадай».
После того, как Чет со своей группой захвата погрузились в черный боевой фургон КТО и уехали, детектив Кастелано открыл пассажирскую дверцу своего Лексуса.
«Давай прокатимся, Джек».
«Я арестован?»
Фрэнк рассмеялся, попытался было хлопнуть Бауэра по плечу снова, но спохватился. «Удели мне полчаса, Джек. Вот все, что я прошу. А после этого я отвезу тебя домой. Ты живешь там же, в Санта-Монике, верно?»
6:23:44
Тихуана, Мексика
Они добрались до пограничного пункта по 5-му шоссе буквально за несколько остававшихся до нужного времени секунд. Тони притормозил свой фургон у вторых ворот с правой стороны, как его и проинструктировали. Пограничник узнал его машину и замаскировавшегося Тони и махнув рукой, пропустил фургон через КПП.
Территория вокруг пункта пересечения границы напоминала зону боевых действий, с несколькими рядами проволочных оград, увенчанных сверху колючей проволокой, лезвия которой поблескивали на солнце. Ни единого растения не было видно на этой ничейной земле. Единственным, что здесь двигалось, были крошечные пылевые смерчи, кружившиеся над выжженным участком каменистой пустыни.
Последние несколько километров они видели все больше и больше двуязычных знаков и надписей. Теперь же всё — дорожные знаки, реклама и всё остальное — было только на испанском. Тони направил фургон к мосту. Строго говоря, они еще не въехали в Тихуану, пока не пересекли русло одноименной реки. Из-за засухи эта «река» больше напоминала мутный ручей, а весь город, казалось, был покрыт тонким слоем серой, как порох, пыли.
Тони опустил стекло, чтобы объехать медленно движущийся грузовик. Кабина заполнилась дымом, и Фэй сморщила нос: «Кое-кому следовало бы исправить выхлопную систему».
«Это этилированный бензин. Здесь это законно. Привыкай», сказал Тони.
Оказавшись на другой стороне реки, Тони проехал несколько кварталов, затем площадь у рынка, а потом свернул на Революсьон. Хотя было еще рано, некоторые бары и рестораны уже были открыты и работали. В жарком сухом утреннем воздухе уже начали ощущаться запахи горелого угля и жареного мяса тележек с едой.
«Это что, весь город такой?», спросила Фэй.
«Это туристическая зона».
Она понимающе улыбнулась: «Ясно. Это самая грязная часть города».
«Нет. Это его лучшая часть».
Продолжая двигаться по Революсьон, Тони проехал прямо через Сентро — центр Тихуаны — пока этот проспект не закончился. Он повернул налево на Амакусак, а затем еще раз налево по извилистой Мурьетте. На улице Хуана Эскутии Тони остановился возле трехэтажного кирпичного здания с покосившимися балконами на фасаде второго и третьего этажей. Вывеска над дверью гласила: «Отель Ла Асьенда». Тони заглушил двигатель.
«Приехали», сказал он. Он отстегнул свой ремень безопасности. Фэй Хабли потянулась к ручке двери. Тони остановил ее.
«Не забывай инструкций. Называть друг друга только по имени, но не забывай о нашей легенде. Я Тони Наварро. Ты Фэй Келли. Лучше всего избегать разговоров и не смотреть никому в глаза. И помни, если мы разойдемся, потеряем связь друг с другом, или если что-то случится со мной—»
«Идти прямо в консульство США и сказать им, кто я такая».
Тони кивнул. «Правильно. Сейчас поставлю машину на охранную сигнализацию, и мы пойдем».
Под приборной панелью он дотянулся рукой до небольшой лазерной линзы-объектива, спрятанного под обшивкой у левой ноги. Тони приложил большой палец к стеклянному глазу и нажал. После того как отпечаток его большого пальца был проверен, Тони услышал звуковой сигнал, напоминавший предупредительный сигнал ремня безопасности. Этот звук сказал ему, что включилось сразу с полдюжины устройств, сделавших фургон недоступным, непроницаемым и неподвижным. Теперь невозможно было запустить двигатель, даже если удастся обойти зажигание, а колеса были заблокированы встроенной системой, действовавшей наподобие блокираторов колес у гаишных копов. При попытке сдвинуть фургон с места проблемы возникнут даже у эвакуатора.
Пока Тони ставил машину на охрану, Фэй осматривала окрестности через тонированное лобовое стекло. Этот район состоял в основном из ветхих двух- и трехэтажных деревянных или кирпичных зданий. Между более или менее прочными строениями жались одноэтажные магазины, в основном продуктовые рынки и забегаловки. На грязных веревках, натянутых между домами, сушилось белье, развевавшееся подобно знаменам или баннерам. Те немногие деревья, которые удалось увидеть Фей, были коричневыми от постоянной засухи.
«Боже, не могу поверить, что мы остановимся здесь».
Тони понимал ужас, охвативший девушку. Фэй Хабли впервые была на оперативной работе, и она даже формально не являлась агентом-оперативником. Ее обучение ограничивалось несколькими инструктажами за последние сутки. И вдобавок ко всему, Фэй Хабли, наверное, никогда не даже заходила в такие дыры, как «Ла Асьенда», не говоря уже о том, чтобы там ночевать.
«Послушай меня. Я раньше уже останавливался в этой гостинице. Тут не так плохо, как кажется на первый взгляд», сказал ей Тони успокаивающим тоном. «Меня здесь знают, правда не знают, кто я такой на самом деле. Нас тут никто донимать не будет. Все будет в порядке».
Снаружи их поразила жара, будто молния. Было уже почти сто градусов [Фаренгейт, около 38 градусов по Цельсию], а днем будет еще жарче. Воздух был наполнен выхлопными газами и запахами приготовления пищи, смешанными с пылью, от которой невозможно было укрыться. Как только они вышли из автомобиля, их тут же окружил десяток детей—попрошаек. Тони двинулся через эту орду, словно продираясь сквозь волны прибоя. Фэй улыбнулась детишкам, но Тони бросил на нее предостерегающий взгляд.
«Не разговаривай с ними», рявкнул он. «И с девушками, продающими цветы, вон там тоже. Скорее всего, они карманники».
«Это что, Оливер Твист?»
«Ты уже не в Канзасе».
«Я из Огайо, Тони. Я же говорила тебе, что я из Огайо».
«Забудь об этом».
Тони повел ее за собой, и они протиснулись в отель через засиженную мухами дверь с сеткой от насекомых. Фэй услышала какое-то назойливое и сердитое жужжание и подняла вверх глаза. Нос ее сморщился от отвращения, когда она увидела длинную полоску оранжевой липкой ленты, покрытой копошащимися черными тушками. Полоска с паразитами болталась прямо у нее над головой. Фэй поспешила войти внутрь.
В небольшом "лобби" "Ла Асьенды" было на десять градусов прохладнее. Пол был из разноцветных плиток, некоторые из них были со сколами и грязные. Обшарпанные стены были бледно-голубого цвета, высоко над их головами ленивыми кругами вращался большой потолочный вентилятор, а у двери стояло несколько пустых стульев, вокруг них по полу были разбросаны газеты.
Тони подошел к деревянной перегородке, покрытой расцарапанной зеленой формайкой. Дверь открылась, и с ними по-испански поздоровался молодой человек. Тони ответил тоже по-испански. Он заказал номер, заплатил в долларах США и расписался в книге регистрации. Затем они поднялись на один пролет лестницы по грязноватому истертому ковру на второй этаж. На вершине лестницы они увидели портрет улыбающегося президента Мексики Висенте Фокса под мексиканским флагом.
«Номер шесть, нам сюда».
Тони повернул ключом и распахнул дверь.
Номер оказался не таким уж и плохим, как опасалась Фэй. Два занавешенных окна, комод, небольшой обшарпанный стол, две расшатанных на вид кровати, грузное пухлое кресло и телефон. Крохотная ванная рядом с гардеробом. Места там хватало для душа, но не для ванны.
В номере было жарко и душно. Фэй отодвинула тяжелые шторы и обнаружила, что на окнах решетки. Она протянула сквозь них руку и открыла окно, но смогла лишь приоткрыть его примерно на шесть дюймов, а затем ее остановил засов.
Тони бросил рюкзак на кровать у окна. Пружины ее скрипнули, как раздраженные мыши. Он отодвинул занавеску, закрывавшую другое окно, и обнаружил кондиционер. Он так сильно загрохотал, когда он его включил, что Тони подумал, что он может выпасть из окна. Но агрегат скоро успокоился и начал нагнетать прохладный воздух.
«Фэй, начинай устанавливать аппаратуру. Я спущусь вниз к пикапу, принесу остальное оборудование. Когда вернусь, свяжемся с КТО — нам понадобятся новые данные о деятельности Лессера за последние четыре часа, прежде чем мы начнем здесь нашу операцию».
6:54:23
Беверли-Хиллз
Детектив Кастелано вел машину на юго-восток по Норт-Сан-Фернандо-роуд, по направлению к Флетчер-драйв, а затем направился на юг по 2-му Калифорнийскому шоссе. Движение было уже плотным, и ехали они медленно. Разок внутри Лексуса протрещала полицейская рация. Фрэнк выключил ее.
«Здорово, наверное, жить так близко к океану», сказал Кастелано. «Много занимаешься серфингом?»
Джек Бауэр покачал головой: «Неа. Слишком много работы. Семья. Хотя и учил Ким серфингу. Иногда она даже делает вид, что ей это нравится».
Кастелано усмехнулся. «Да, семейный досуг может быть порой гораздо сложнее работы. Как Тери?»
«Ей не терпится вернуться к работе, на полный рабочий день. Меня это устраивает, но пока ей не очень-то удается найти подходящую для нее работу. Как Рейчел и Гарри?»
«У Рейчел всё здорово, она по-прежнему преподает. Гарри уже двенадцать лет, и это сущий кошмар. Второй год в младшей Лиге—»
«Серьезно?»
«Команда отстойная у него, они пока никого не обыграли, но ему это нравится. Нэт Грир тренер. Помнишь Нэта?»
«Конечно. Как он там, на пенсии?»
«Он вынужден был выйти в отставку из-за ранений. Он первым это испытал, и глядя на него, сразу становится ясно, что Нэт наслаждается своими золотыми деньками».
Кастелано свернул на федеральное шоссе 101, направляясь на север. Движение было плотным, но оживленным.
«Я бы спросил тебя, Джек, может, тебе не достает острых ощущений как в былые времена, но вижу, жизнь твоя по-прежнему заполнена ими. Что там произошло, на Эндрита-стрит?»
«Мое агентство в сотрудничестве с DEA провело облаву на наркодилеров. По-видимому, это будет во всех вечерних новостях».
«По-прежнему выбиваешь двери».
Джек посмотрел на дорогу впереди и потер виски. «Когда приходится».
«У меня всегда было такое ощущение, что служба в полиции Лос-Анджелеса как-то сдерживала тебя что ли», сказал Кастелано. «Слишком много было учений и тренировок, но реальных операций тебе не хватало. Всем остальным из нас приходилось сильно напрягаться, чтобы поспевать за всеми тренировками, заданиями — не уделяя должного времени и внимания своим семьям, работая на износ, без времени на отдых. А ты просто скучал».
«Я был тогда моложе».
Движение внезапно остановилось. Кастелано притормозил, и Лексус остановился. Детектив повернулся к Джеку.
«Нэт Грир говорил мне, что ты всегда искал острых ощущений. Говорит, ты был байкером, серфером, еще в школе, до армии. Сказал также, что ты вляпался в какую-то секретное фигню. Спецслужбы и все такое».
«Нэт слишком много болтает».
Кастелано свернул на эстакаду Сансет-бульвара. Движение здесь было не таким плотным, и они довольно уверенно двигались по Сансет. Солнце било в глаза даже сквозь тонированные стекла. У Джека заболела голова, и он устал от пустой болтовни. «Куда мы едем?», спросил он.
Кастелано ответил вопросом на вопрос Джека: «Джек, ты недавно не подрабатывал где-нибудь на стороне, вроде фрилансера? Может, частным детективом или консультировал кого-нибудь? Какие-то специальные услуги для какой-нибудь корпорации?»
«Нет. Это невозможно при моей нынешней работе».
«Я в курсе, что вы там, ребята, в КТО занимаетесь жуткими вещами. Не думаю, что там есть какие-то возможности для подработки».
Джек больше был не в силах скрывать свое нетерпение: «Послушай, Фрэнк, что, к черту, всё это значит?»
Лицо у Кастелано было мрачным, а взгляд устремлен вперед. Теперь они поднимались в возвышенности по извилистой дороге. «Я могу рассказать тебе, в чем дело, Джек. Но лучше будет, если я это тебе покажу. И смогу это сделать уже через несколько минут. Мы уже почти приехали».
У гребня холма Фрэнк резко повернул направо. Лексус въехал в узкий проезд, хорошо скрытый деревьями, росшими вокруг. Несмотря на засуху газоны и деревья здесь были пышнее и зеленее.
«Мы в Беверли-Хиллз», сказал Джек.
Хотя проезд шел дальше, Фрэнк подкатил к строению из круглого камня, немногим больше по размерам отдельно стоящего гаража. Лексус остановился под аркой, откуда струился небольшой пристенный фонтан. Остановившись в прохладной тени, Фрэнк заглушил двигатель, а Джек осмотрелся по сторонам.
За чугунными воротами в дом вели большие стеклянные двери. Ворота были распахнуты настежь, а дверь приоткрыта. Дальше вдоль проезда Джек заметил несколько других машин, сгрудившихся под раскидистыми эвкалиптами — две полицейские машины без спецзнаков, две машины скорой помощи и черный фургон криминалистов. Джек также заметил коричневый кабриолет Роллс-Ройс с откидным верхом. За исключением одного детектива в штатском, слонявшегося вокруг и делавшего вид, что он будто бы тут ни при чем, никого больше не было видно. Все машины были отогнаны подальше от дома, чтобы их невозможно было увидеть с дороги, и Джек понял, что это было сделано специально. Власти намеренно пытались что-то скрыть.
«Ты когда-нибудь что-нибудь слышал о Хью Ветри?», спросил Фрэнк.
Имя это показалось Джеку знакомым. «Возможно. А что, я должен его откуда-то знать?»
«Пойдем», сказал Фрэнк. «Я тебе его представлю».
Когда они выходили из машины, в стеклянной двери показался криминалист полиции Лос-Анджелеса. Он увидел Фрэнка с незнакомцем и нахмурился. Он подошел и протянул им обоим латексные перчатки.
«В спальне и в кабинете мы закончили. Работаем сейчас в комнате няни», сказал Кастелано криминалист. «Но все равно не хотелось бы, чтобы туда заходили те, кому не следует».
«Мы быстро», ответил Кастелано. У криминалиста имелись еще какие-то вопросы к Кастелано, поэтому они с детективом о чем-то несколько минут посовещались. Не желая подслушивать, Джек отошел на почтительное расстояние и натянул перчатки. Утреннее солнце уже начало палить, даже в прохладной тени. Джек помассировал лоб и зажмурился, чтобы на время избавиться от ослепляющих лучей. Наконец, Кастелано отошел от своего собеседника и махнул Джеку рукой, пригласив его войти.
В следующую секунду Джек очутился в кондиционированной остекленной прихожей с широкой лестницей, выполненной из единственной стальной балки, к которой крепились уложенные мраморные ступеньки. Особняк Хью Ветри был выстроен вертикально вверх, на склоне холма. Из каждого из его трех остекленных этажей открывался впечатляющий вид на долину внизу, уже окутанную дымкой и смогом.
«Сюда, вниз, Джек».
Кастелано повел Джека вниз по винтовой лестнице. Стены и потолок здесь были украшены работами современных художников и подвесными скульптурами. Светильники и мебель тоже напоминали это современное искусство; все они были выполнены из холодной стали, стекла и хрома. Когда они спустились на первый этаж, Джек услышал множество голосов. Их тон был рабочим и профессиональным, но голоса звучали приглушенно, как-то почтительно, чуть ли не шепотом. В этот момент Джек понял, что в доме кого-то убили.
«Кто такой этот Хью Ветри?», спросил Джек, и в нем пробудились его профессиональные инстинкты. «Кинозвезда, режиссер?»
«Ветри независимый продюсер», ответил Кастелано. «Пару лет назад он снял фантастический фильм, который стал блокбастером года. Он собирается выпустить сиквел, или, точнее, собирался».
«Собирался?»
Кастелано остановился перед резной дубовой дверью и распахнул ее. «А вот и сам Хью Ветри».
Первое, что поразило Джека, – это запах. Разлитая повсюду кровь, выпотрошенные кишечник и мочевой пузырь — смрад скотобойни. Глазами он проследил за полосой свернувшейся бурой крови, которая вела к большому дубовому столу. На нем, распятый на столе, с раскинутыми руками и ногами, лежал человек, как лягушка на секционном столе. Запястья и лодыжки этого человека были привязаны к столу кожаными ремнями и шелковыми галстуками, а саму жертву выпотрошили, как какую-нибудь биологическую особь. По всей комнате были разбросаны его внутренности, порезанные на ленты. На полу в солнечном свете, проникавшем сквозь стеклянные стены, тускло поблескивал крупный кусок его печени. Орган лежал среди другого разбросанного по комнате содержимого поверхности стола — на дубовой поверхности остались лишь труп и компьютерный монитор. Компьютер работал, на его мониторе бесконечно крутилась заставка – вид океана.
Подавив отвращение, Джек внимательно осмотрел труп, не прикасаясь к нему. Особый интерес представляло положение тела, раны от связывания рук и ног, яркий синяк на щеке под правым глазом. Наиболее показательным было выражение лица мертвеца — один глаз его был открыт, а другой закрыт, разинутый рот в запекшейся крови, язык был черным и распухшим. Смерть этого человека была намеренно растянута по времени. Он испытал несколько часов пыток, прежде чем был, наконец, избавлен от мучений.
Детектив Кастелано нарушил молчание. «Его жена, Сара, в спальне. Ей перерезали горло. Дочь Ветри в купальне. Тот, кто все это сделал, застал ее, когда она на ночь решила поплавать. Она погибла первой, но, к счастью, быстро, в отличие от этого бедняги».
«Еще есть жертвы?», хриплым голосом спросил Джек.
«Жившая в доме няня и маленький сын. Они оба в детской. Хочешь взглянуть на сцену преступления?»
«Нет».
«Что ж, разумно. Их убийства тоже были довольно жестокими, Бог знает почему. Но тот, кто все это сделал, приберег настоящее зверство для самого Хью Ветри».
«Как убийца проник в дом?»
«А вот это интересный вопрос», ответил Кастелано. «В охранной компании говорят, что охранную сигнализацию включили в восемь часов вечера, а позже снова выключили около полуночи. Введением верного кода. Возможно, что это сделал кто-то из своих. Мы сейчас проверяем эту версию, наряду с некоторыми другими».
Кастелано посмотрел на труп и отвернулся: «Такое впечатление, что вернулся этот грёбаный Чарльз Мэнсон. Я думал, хиппи вымерли».
Джек, пятясь, стал покидать комнату. Кастелано остановил его, схватив за руку. «Извини. Ты должен еще кое-что увидеть, Джек».
Детектив прошел через комнату и подошел к компьютеру, по-прежнему стоявшему в углу стола. Клавиатура был сброшена на пол, но на коврике у головы покойника лежала беспроводная мышь.
«Хью Ветри работал за компьютером, когда его убили», сказал Кастелано. «Он просматривал информацию с компакт-диска».
Рукой в перчатке Кастелано коснулся беспроводной мыши. Экранная заставка исчезла, и на компьютерном дисплее высветился последний открытый файл. Джек подавил потрясенный возглас, когда на экране появилось его собственное лицо.
Наряду с фото Джека там были точные биографические данные о нем, полные имена членов его семьи, его домашний адрес, и все номера его телефонов, включая его домашний, мобильный и рабочий телефоны в штабе КТО. Джек наклонился ближе к монитору. Приглядевшись внимательней, ему показалось, будто этот файл исходил прямо из базы данных самого КТО.
«Откуда Хью Ветри взял эту информацию?»
Кастелано пожал плечами: «Мне известно не больше твоего. Возможно, об этом нам обоим расскажут специалисты, после того как покопаются в жестком диске убитого».
Джек смотрел в монитор: «Кто обнаружил трупы?»
«Мы считаем, что полицию вызвал сам убийца», ответил Кастелано. «Служба 911 часов пять назад получила анонимный звонок. Кое-какие зацепки есть; звонок поступил с таксофона, и мы отследили его. Но пока ничего определенного».
Возникла пауза. «Джек. Я вынужден задать тебе этот вопрос».
Джек кивнул: «Валяй».
«Есть у тебя какие-нибудь соображения, зачем Хью Ветри интересовался тобой, твоей семьей, ближайшими родственниками?»
«Понятия не имею», ответил Джек.
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
3. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 7 И 8 ЧАСАМИ УТРА.
7:05:11
Гостиница «Ла Асьенда»
Тихуана, Мексика
Тони вытащил из грузового отсека последний еще остававшийся там рюкзак и поставил его на горячий асфальт. На улице гремела музыка. Не традиционные мексиканские баллады и даже не шумная и чуть вульгарная музыка мариачи — а хриплый городской хип-хоп, но на испанском языке. Мужчины, старые и молодые, шли на работу или искать работу. Дети группками тащились в школу, шныряя между машинами, мчавшимися по многолюдным улицам, в то же время застрявшие в пробках машины продолжали испускать ядовитые пары в и так уже задымленную атмосферу, в которой можно было задохнуться от смога.
Задний отсек фургона теперь был пуст. Это будет последняя ходка Тони в гостиницу. Там, наверху, Фэй Хабли уже подключилась к спутнику. На очереди было компьютерное оборудование.
Прежде чем закрыть дверь с водительской стороны, Тони подумал было сунуть в карман один из двух пистолетов Глок C18, спрятанных в тайнике в полу — но затем передумал. С пушками могут возникнуть проблемы, а беглец, которого они разыскивали, не был склонен к насилию. Тони надеялся, что ему удастся выполнить это задание, не прибегая к оружию.
Он уже почти закончил, когда вдруг почувствовал, как его влажную от пота кожу словно что-то кольнуло. За ним кто-то наблюдал. Он это чувствовал. Не поднимая глаз, он вновь включил охранную систему фургона и захлопнул дверь. Поправляя на плечах рюкзак, Тони как бы невзначай огляделся вокруг. На противоположной стороне улицы стоял полицейский, облокотившийся на свою патрульную машину. Его серая форма показалась ему новенькой и хрустящей как на морозе, несмотря на расплавляющую всё жару; выражения его лица разобрать было невозможно; его глаза были скрыты за солнцезащитными темными очками.
Тони стал просчитывать возможные варианты. Он мог присматриваться к фургону, чтобы позже отбуксировать его эвакуатором. Хотя машина была припаркована правильно, автомобильное вымогательство являлось довольно обычным явлением в Тихуане, особенно в отношении автомобилей с американскими номерами. Машины исчезали, а потом их возвращали обратно владельцам, но лишь после огромной «платы за буксировку», уплаченной местной полиции.
С другой стороны, чувак мог просто наблюдать за ним из естественного любопытства, из необходимости знать, что происходит на его участке. Тони оставалось надеяться на последнее. Среди прочего, на предварительном инструктаже в КТО ему и Фэй напомнили, что преступные группировки иногда похищают американцев и удерживают их в заложниках для выкупа. Известно, что коррумпированная полиция также получала за это свою долю.
В заключительный раз дернув ремень рюкзака, Тони обошел фургон и вошел в двери "Ла Асьенды". С каждым шагом он чувствовал, как коп глазами сверлил его спину.
Вновь оказавшись в 6-м номере, он неожиданно для себя обнаружил тут кажущийся беспорядок. На столике и на одной из двух кроватей стояло несколько ноутбуков, соединенных между собой и подключенных к небольшому серверу, что формировало небольшую сеть. В них мигали индикаторы и жужжали диски, но нигде не было видно Фэй. Тони увидел, что дверь в ванную закрыта, и услышал там шум воды. Он снял с плеча рюкзак и поставил его рядом с пятью такими же — все они теперь уже были пусты.
Тони с усталым стоном опустился в пухлое кресло и стянул с себя сапоги. Откинувшись на спинку, Тони скрестил руки на груди, поднял ноги на край покрытой ноутбуками кровати и закрыл глаза. Устойчивое дребезжание кондиционера чуть было его не убаюкало, но тут он услышал звук открывающейся двери ванной. Оттуда в клубах пара выскочила Фэй, завернутая лишь в одно полотенце. Волосы у нее были заколоты, и от нее пахло апельсинами. Тони сменил позу, чтобы дать ей пройти, почувствовав неловкость от выбора девушкой наряда — или, точнее, отсутствия такового.
«Есть новости о Лессере?», спросил Тони.
Фэй села на край кровати напротив Тони и скрестила свои длинные ноги. «Он еще не заходил в интернет, но его отслеживают», ответила она. «Конечно, у Ричарда Лессера могут быть фальшивых документы, сервера и аккаунты, о которых мы не знаем, но он не сможет произвести ни одной атаки без собственных протоколов электронной цифровой подписи, и как только он это сделает, тут мы его и поймаем».
Говоря это, Фэй распустила волосы. Ее светлые локоны упали, рассыпавшись, на бледные плечи. Хотя она прижимала к груди полотенце, махровая ткань немного опустилась, и Тони увидел татуировку стрекозы у нее на пояснице. Он отвернулся, остановив взгляд на компьютерах, разбросанных по всему гостиничному номеру.
«В КТО твой босс Гастингс сказал, что, чтобы найти Лессера, тебе потребуется аппаратура на полтора миллиона долларов», сказал Тони. «Но я вижу тут лишь несколько ноутбуков, сервер, спутниковую связь и несколько сетевых адаптеров».
Фэй рассмеялась: «Большинство этой дорогой аппаратуры там, в КТО», сказала она. «Уверена, что Гастингс имел в виду общую стоимость ассигнований на ресурсы КТО в целом, которые потребуются на один этот розыск. А эта аппаратура просто взаимодействует с компьютерами, программами и протоколами, обрабатываемыми там, в КТО, кибер-отделом».
Тони наклонился вперед и взглянул на один из мониторов. По плоскому экрану бежали какие-то данные. Хотя Тони не был новичком в компьютерах, он ничего не понял в отображаемой там информации.
«И чем ты сейчас занимаешься?», спросил он.
«Ну», сказала Фэй, скользнув по кровати и пододвинувшись к самому крупному монитору. «Как тебе, вероятно, известно, изначально КТО использовал две отдельных компьютерных системы для сбора разведывательной информации. Первая добывала данные из не секретных, но надежных источников — компаний, занимающихся кредитными картами, журналов авиакомпаний, банковской документации, федеральных и местных учреждений, химических складов и магазинов и тому подобного. Так как обычный террорист живет в реальном мире, он вынужден прибегать к повседневной бытовухе: есть, покупать вещи, куда-то ходить и ездить, работать на своей работе и платить за жилье. Используя алгоритм, сходный с математической моделью, которая использовалась в программе "Потенциальных угроз"—»
Тони потер черную щетину на подбородке и почесал свою отросшую бородку. «Ты имеешь в виду секретный проект Минобороны по отслеживанию Аль-Каиды?»
«Именно его. Использовав подобную систему, алгоритмы и протоколы, КТО добился некоторого успеха в обнаружении и задержании террористов внутри страны».
«Используя программу КТО по случайному упорядочению, так?»
Фэй кивнула. «Но у нас также имеется и вторая система, которая добывает данные, но она собирает информацию из закрытых, или даже засекреченных источников. С ее помощью КТО получает доступ к личным счетам, может отслеживать защищенные транзакции, искать секретные материалы ЦРУ и Министерства обороны, просматривать файлы Государственного Департамента и Министерства торговли, журналы телефонных звонков, внутренних компьютерных сетей предприятий, закрытую медицинскую информацию — даже материалы Интерпола. В случае с Ричардом Лессером мы запустили такие протоколы, которые известят нас о нем, даже если он позвонит в свой банк узнать свой баланс. И вообще любая его электронная активность будет нами сразу же засечена».
«И все равно, это ничего не говорит мне о том, что именно ты задумала, подключив всю эту аппаратуру».
Фэй отбросила свои длинные белокурые локоны на плечи. «С помощью программы случайных перестановок мне удалось настроить третью систему. Она добывает данные из всемирной паутины, из всей — в том числе многое из того, что когда-то считалось защищенным».
«Что-то типа супер-поисковика?»
Фэй усмехнулась, явно гордясь собой. «Больше похоже на супер-ищейку. Если я знаю, кого мне искать, какой используется компьютер, сервер или интернет-провайдер, то моя программа и мейнфрейм КТО, работающие в тандеме с мои волшебными пальчиками, их выследят».
Но Тони что-то засомневался: «И как близко ты сможешь подобраться?»
«С этого ноутбука я могу отследить деятельность объекта слежки вплоть до конкретного сервера, а затем вплоть до конкретного номера телефона или Wi-Fi зоны. Если я буду в ударе — что происходит, как правило, всегда — не будет иметь никакого значения, сколько раз Лессер станет чистить свой комп или пытаться замести следы, он мой. С теми полномочиями, которые у нас есть, я могу легально получить доступ ко всем видам данных, которые правительству было запрещено ранее собирать».
Тони скрестил руки на груди. «Забавно, как из-за Закона RICO* некоторые просто обезумели. Но если позволено использовать эти законы для преследования торговцев наркотиками, почему бы не применить те же законы для борьбы с террористами?»
- - - - - - - - - -
*Закон о находящихся под влиянием рэкета и коррумпированных организациях (RICO Act; 1970 г.) направлен против оргпреступности, расширяет ответственность с частных лиц на организации, находящиеся под контролем итальянской оргпреступности и латиноамериканских наркокартелей. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - -
«Да, странно, что никто не жалуется на то, что IRS [налоговая служба США] знает о каждой финансовой сделке, которую гражданин заключил в течение года, но знать о том, какую книгу подозреваемый берет в библиотеке, внезапно становится проблемой».
«Это теории против реалий», сказал Тони. «Большинство людей отнюдь не настолько обеспокоены, что не в состоянии заснуть по ночам, из-за того, что федералы узнают, какую книгу они взяли в библиотеке. Они обеспокоены тем, что бюрократические рогатки мешают правительству предотвратить теракты, как в Беслане, или на Бали, или в Лондоне».
Фэй стала возиться с одним из ноутбуков, чуть не уронив с себя полотенце. «Вот, посмотри».
Она встала, на цыпочках подошла к Тони и положила портативный компьютер ему на колени. Затем Фэй обошла его сзади, склонилась над ним, через плечо показала на экран. Он почувствовал, как груди ее коснулись его плеча, а длинные волосы пощекотали ему нос.
«У Ричарда Лессера две разных личности, о которых нам известно, но только он не знает о том, мы об этом знаем, потому что он думает, что замел следы. Эти две личности представлены на этих двух графиках вот здесь. Конечно, он может здесь находиться под своим настоящим именем — он здесь не в розыске, поэтому я слежу за ним вот здесь, в этом окне… Как видишь, пока никакой активности ни по одному из всех трех протоколов КТО нет, но это лишь вопрос времени».
«Времени?»
«Помнишь, что я говорила о жизни в реальном мире?», ответила Фэй. «Рано или поздно Ричарду Лессеру придется выписать чек, снять наличные с одного из более десятка счетов, воспользоваться кредитной картой или включить компьютер. В любом случае я отслежу эту его активность вплоть до исходной точки, и мы узнаем, где он находится –– или же где он находился в течение последних примерно тридцати минут».
Тони потер затекшую шею. «Впечатляет».
Фэй отвела в сторону короткий, недавно отросший хвостик Тони и провела руками по его шее и плечам, массируя его ноющие мышцы. Он позволил эту минуту близости — главным образом потому, что почувствовал себя чертовски хорошо.
Но в конце концов Тони склонился вперед, увернувшись от Фэй и сделав вид, что рассматривает что-то в мониторе. «Так, а как ты узнаешь, что Лессер не запустил еще какого-нибудь червя и не начал какую-нибудь кибератаку, наподобие той, против Boscom?»
Фэй обошла вокруг кресла, села на кровать и скрестила свои голые ножки. «Ребята в Boscom Systems обнаружили Ричарда Лессера потому, что он обленился и оставил у них в системе коды своего вируса-захватчика, вызвавшие сбой системы. Я провела небольшое расследование и выяснила, что он опробовал подобный же трюк на компании "Майкрософт", когда еще учился в Стэнфорде. Джейми Фаррелл дала мне копию вируса Лессера, добытую ею у ее старого друга из службы безопасности "Майкрософт". Как и следовало ожидать, этот вирус содержит тот же скрытый внутри код. По сути это его подпись, отпечаток его пальца».
«И ты думаешь, он повторит ту же ошибку?»
Фэй кивнула. «Конечно. Ричард Лессер парень умный, может быть, даже гений, но ему не терпится получить все сразу, иначе он не стал бы преступником. Ему нужен результат сразу же, а это означает, он ищет самых легких и быстрых путей. И он раб собственных привычек».
Фэй поправила старенькое гостиничное полотенце. «Так, чем тебе теперь хочется заняться, Тони?...» Она улыбнулась. «Я имею в виду, что нам нельзя же отсюда выходить, потому что я должна все время находиться здесь и следить за этими компьютерами, но…»
Тони сглотнул. Меньше всего ему хотелось ранить чувства Фэй Хабли. Во-первых, нанесенная обида может подорвать всю операцию. Но с другой стороны, то же самое произойдет и в случае случайного секса с ней в этой дыре в Тихуане. Но ведь в конечном итоге на все время этой операции Тони является ее руководителем. И любая близость будет здесь совершенно некстати.
«Думаю, нам нужно немного поспать, но по очереди», объявил Тони. «Если Ричард Лессер начнет действовать, то мы, возможно, будем заняты несколько часов подряд или даже дней. Лучше отдохнуть, пока есть возможность».
«Ну как скажешь, ты тут начальник», сказала Фэй, с трудом скрыв свое разочарование.
7:55:34
Санта-Моника
Стоя на своей тихой пригородной улице, Джек Бауэр смотрел на то, как Лексус Фрэнка Кастелано завернул за угол и скрылся из виду. Легкий бриз с океана, располагавшегося в миле от его дома, немного уменьшал палящий зной наступавшего дня, но не раскалывающую головную боль Джека. Он не пошел к дому по каменной дорожке, а зашагал по газону к входной двери своего двухэтажного дома в стиле ранчо.
Он взглянул на часы и понял, что разминулся с Ким и не увидит ее. Ее школьный автобус уже приехал и уехал. Сейчас она уже сидела в классе. Но с другой стороны, не увидеться с дочкой этим утром – это, возможно, и к лучшему. Джек дотронулся до раны. Под тонкой курткой на нем по-прежнему было его черное боевое снаряжение, а рука была обмотана окровавленным бинтом. Достаточно и того, что он хранит дома оружие, это и так скверно. Ему не хотелось напоминать Ким об опасностях, связанных с его работой.
Предвкушая прохладный душ и несколько часов сна, он пошарил в кармане в поисках ключей и нащупал там компакт-диск в пакете для улик Лос-Анджелесской полиции. Хотя потребовалось долго убеждать полицию, детектив Кастелано разрешил кибер-группе КТО забрать компьютер Хью Ветри к себе в штаб для анализа, которым займется Джейми Фаррелл. Аргумент Джека — что КТО гораздо лучше справится с извлечением данных с жесткого диска, чем полиция Лос-Анджелеса — был логичным и точным. Но оба они понимали подлинную, не высказанную вслух причину просьбы Джека.
Это было нарушением. Факт тот, что в частную жизнь Бауэра вторглись, и сведения о его частной жизни и жизни его семьи были раскрыты, и возможно, теперь они находились в опасности. Джеку Бауэру необходимо было узнать, как и почему это произошло, и что он должен был сделать, чтобы защитить тех, кого он любил.
Вот почему он забрал себе этот компакт-диск. Он потихоньку передаст его Джейми позже, неофициально и в частном порядке, и попросит ее сообщить о результатах ему лично.
Мысль о том, что его семье может грозить опасность, вскипала у него в крови адреналином, и Джек на секунду остановился перед тем, как открыть дверь, чтобы взять себя в руки. Загнав куда-то внутрь свои опасения, он твердо взялся за ручку. Ни в коем случае нельзя было, чтобы жена и дочь увидели тревогу, неуверенность или страх у него на лице. Джек Бауэр не мог допустить, чтобы его работа с ее опасностями вторгалась в его частную жизнь, в его дом, в его семью.
Отперев входную дверь, Джек вошел в холл, а затем прошел в гостиную, в которой никого не оказалось, но вряд ли в ней было тихо. Ким опять оставила телевизор включенным — либо это его жена пристрастилась к MTV. Он снял куртку и повесил ее в шкаф. Затем он быстро сорвал окровавленные бинты и опустил рукав рубашки, прикрыв рану. Он согнул руку, помахал ею из стороны в сторону, обрадовавшись, что она все же действует, да и боль ослабла, став глухой. Джек пересек гостиную и выключил телевизор.
На кухне он сунул бинты поглубже в мусорное ведро. В кофейнике был свежезаваренный кофе. Его аромат был самым соблазнительным, но Джек сдержался, зная, что ему нужно было несколько часов поспать.
«Дорогая?», позвал он, направившись к ванной.
«Я здесь», послышался приглушенный голос откуда-то из коридора.
Джек обнаружил жену в спальне, она была все еще в пижаме. Она выложила почти все вещи из своего шкафа, разложив их на огромной кровати, кресле, столе и комоде, а туфли были разбросаны по полу.
«Что случилось?», спросил Джек, прислонившись к дверному косяку.
«А случилось то, что мне нечего надеть». Терри пересекла комнату и чмокнула мужа в щеку. Если она и заметила, в чем он был, то ничего по этому поводу не сказала. Не упомянула она и о шишке у него на голове, хотя Джек не был уверен, что ее вообще было видно.
«Ты собираешься куда-то?»
«Возможно», ответила Тери. «Зависит от обстоятельств».
Джек поднял брови: «Зависит от чего?»
«От того, будет ли у меня что надеть сегодня вечером. Что-нибудь подходящее для телевидения».
«Опра Уинфри записывается в Лос-Анджелесе?»
«Ничего подобного».
Джек вытащил всё из карманов и бросил ключи, бумажник и мобильный телефон на комод с зеркалом. «Ладно, сдаюсь. В чем дело?»
Тери приложила к себе небольшое черное платье и взглянула на свое отражение в зеркале. «Помнишь, я одно время подрабатывала в Ковентри Продакшнз?»
Джек отодвинул в сторону какую-то одежду и присел на край кровати. «В анимационной студии? Помню. Ты еще работала вместе с этой художницей… Натали».
«Нэнси».
«Верно. Нэнси».
Джек мысленно вернулся в то время, это было два года назад. И первое, что ему вспомнилось в связи с этим, – так это его задания в КТО. С момента прихода Джека в КТО операции, в которых он участвовал, стали мерилом его жизни. Два года назад завершалась операция "Скакалка" и как раз начиналась операция "Протей". А дома... хм, Джек не так часто бывал дома, чтобы точно помнить всё. Ким тогда входила уже в подростковый возраст, и родственные узы по линии мать–дочь превратились в пакт взаимного нападения.
Джек также вспомнил, что Тери подолгу тогда задерживалась на работе. Вместе с каким-то британским аниматором по имени Деннис в офисе в Сенчури-Сити. Джек никогда с ним лично не встречался, только иногда слышал его голос при ответе на телефонные звонки, но на Тери он, похоже, произвел сильное впечатление — Джек также это хорошо помнил.
«И что там с Нэнси?», спросил он.
«Я узнала, что она только что родила ребенка. Мальчика».
«Узнала? От нее, от Нэнси?»
Тери стала копаться в еще одной стопке одежды. «Вообще-то мне позвонил Деннис Уинтроп. Он же был у Нэнси шефом. Не думаю, чтобы ты когда-нибудь с ним встречался, поэтому ты вряд ли его помнишь».
«Нет, помню».
«Ну, как бы то ни было, "Охотник на демонов" — анимационный фильм "Ковентри Продакшнз" — номинирован на премию «Серебряный экран». А так как я работала в художественной дирекции фильма, то меня пригласили на сегодняшнее шоу. Оно будет транслироваться в прямом эфире по телевидению».
«Здорово», сказал Джек. «Ты можешь получить приз, если вы победите?»
«Не глупи», рассмеялась Тери. «Я была внештатным ассистентом художника-декоратора. Мне еще повезло, что меня пригласили. Жду не дождусь встречи с Нэнси. А также с Карлой и с Чандрой».
Джек встал и обнял жену. «Ну так если ты идешь на телевидение, почему бы тебе не пойти и не купить что-то новенькое?»
«Что за глупости, Джек. Я уже все решила и пойду в черном платье».
«Хорошо», он улыбнулся. «Ты выглядишь в нем секси».
«Ты ведь не возражаешь, правда, Джек?»
«Конечно, нет. А мы с Ким закажем пиццу».
«Отлично. Но только не пепперони. Ким опять теперь вегетарианка».
Джек скептически фыркнул: «С каких это пор?»
«С тех пор, как я приготовила вчера вечером мясной рулет».
«Ладно, ну мы классно проведем время, попробуем заметить тебя во время трансляции».
Тери рассмеялась. «Тогда уж не проморгайте».
Джек снова сел на кровать, скинул свои чукки и отшвырнул их в угол. Тери подошла к зеркалу, отвела длинными ногтями короткие пряди своих темных волос с лица и посмотрела на себя в зеркало.
«И еще одно», сказал Джек, поднимаясь и направляясь в ванную, чтобы по-быстрому принять душ. «Если вы действительно выиграете, не забудь поблагодарить своего благоверного и свою опору – мужа в благодарственной речи».
Тери улыбнулась, поймав взгляд Джека в зеркале: «Вы с Ким всегда у меня на первом месте, Джек. И ты это знаешь».
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
4. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 8 И 9 ЧАСАМИ УТРА.
8:03:41
Шоссе Анджелес-Крест-хайвэй
Национальный заповедник Анджелес
Горы Сан-Габриэль и окружающий их национальный парк, хоть и не столь эффектны и впечатляющи, как знаменитая горная система Сьерра-Невада на севере, обладают для жителей Лос-Анджелеса существенным преимуществом: они расположены всего в тридцати минутах езды от Глендейлского коридора. Горы Сан-Габриэль покрыты лесами из дуба, сосны и кедра, их украшают чистейшие ручьи, небольшие озера, водопады и крутые каньоны, что идеально подходит для рыбалки, походов и кемпинга.
В горный парк площадью 700 000 акров ведут несколько дорог, все они извилистые, крутые и узкие, но основной тут маршрут в горы – это шоссе Анджелес-Крест-хайвэй. Постепенно, но неуклонно оно поднимается вверх, начиная от гряды Ла-Каньяда-флинтридж, и в конечном итоге достигает максимума на высоте почти в восемь тысяч футов над уровнем моря, а затем в конце концов спускается к плоским выжженным солнцем пустыням Мохаве.
От этого шоссе крутым поворотом ответвлялась безымянная дорога. В конце этой короткой ухабистой грунтовой дороги, скорее тропинки, окруженной высокими соснами, стояло три деревянных домишка, несколько столов для пикников, флагшток и с полдюжины палаток. Этот небольшой без всяких излишеств кемпинг был основан двумя городскими церквями в конце 1980-х годов — церковью Льва Иуды в Южном Лос-Анджелесе и Баптистской церковной школой Комптона, небольшой христианской общиной, действовавшей на первом этаже ветхого домишка.
Расположенный у скалы с резким обрывом, с которой открывался замечательный вид на горные вершины вверху, лагерь предоставлял городским детишкам возможность на несколько дней бежать от палящего зноя огромного города, выполняя все обычные функции уединенных пристанищ: здесь дети могли лицезреть величие и воспеть славу Господу, воплощенному в самой природе, а не взирать на грехи и гордыню человеческую, отлитую в металле и бетоне; они вдыхали ароматы растений и деревьев вместо смога; слушали пение птиц и в то же время получали библейское наставление, вместо того, чтобы стать постоянными жертвами оглушающего рева динамиков бандитских внедорожников.
Девять ребятишек, приехавшие сюда на эту выездную смену — четыре мальчика и пять девочек в возрасте от двенадцати до четырнадцати лет — сидели теперь за двумя столиками. Завтрак уже закончился, бумажные тарелки были собраны, и преподобный Ландерс, высокий и тощий, как тростник, с коричневой кожей и седыми волосами, топорщившимися над огромным лбом, повел их на прощальную молитву.
В пятидесяти футах от них из главного и самого большого домика лагеря вышла 25-летняя Лейни Колдер и остановилась на крыльце. Щурясь от яркого утреннего солнца, стройная молодая афроамериканка с длинными волосами, заплетенными в красивые ниспадающие косички, отвела взгляд от сверкавшего в небе желтого солнца, а затем надела на голову бейсбольную кепку.
«Вот уж точно, там внизу в городе жара. Как не хочется покидать эти горы!», сказала Лейни.
Вслед за ней из дома на электрической инвалидной коляске выкатилась грузная чернокожая женщина, возраст которой уже приближался к шестидесяти.
«Жарко, да», заметила Рита Тафт. «Но я чувствую холод в ветре, дующем с гор. Приближается зима. Через пару недель преподобному придется закрыть лагерь до весны».
Пожилая женщина усталыми глазами оглядела горы вокруг. Затем, используя джойстик для управления подбородком инвалидной коляской, она повернулась лицом к девушке.
«Когда этот лагерь еще только открылся, лет двадцать тому назад, можно было видеть горы в снегу каждое лето — даже в июле. Но в этом году все по-другому. С этой засухой и всем остальным на них уже нет снега. Ни одной маленькой снежинки».
Рита замолчала, пристально глядя на молодую женщину: «Я тут подумала, может быть, без белого порошка лучше, если ты понимаешь, что я имею в виду…»
Лэйни Колдер кивнула: «Лучше».
«Так значит, ты хочешь сказать, что тебе больше не понадобится этот мерзкий снег, даже когда ты вернешься в город? Вернешься обратно, в тот мир и во все его дурные влияния?»
Девушка покачала головой: «Я не принимаю наркотики уже девять месяцев, я освободилась и очистилась от них. Благодаря вам и преподобному я нашла для себя лучший путь. И я не отступлюсь…»
Круглое лицо Риты Тафт озарилось широкой улыбкой: «Да благословит тебя Бог, дочка. Так держать, и в следующем году ты сможешь занять мое место!»
Лейни широко раскрыла карие глаза: «Я никогда не—»
«Ты говорила то же самое полгода назад, когда преподобный сделал тебя вожатой. А теперь все дети тебя обожают».
«Я, конечно, тоже очень их люблю».
Над деревьями в конце лагеря показалось облако пыли. И вскоре в лагерь въехал церковный фургон, чтобы забрать детей домой. Лейни как-то нервно посмотрела на автобус, не решаясь покинуть лагерь.
Рита кашлянула: «У тебя же есть мобильный телефон. Не забудь позвонить мне, когда вернешься в Комптон», сказала она. «И не беспокойся. Тебя же не будет всего несколько дней. Увидимся в следующий вторник, когда приедешь с новой сменой детишек».
Лейни наклонилась и поцеловала пожилую женщину в щеку: «Берегите себя, мисс Тафт, и не забудьте напомнить Тиреллу, чтобы он перезарядил аккумулятор, иначе вы опять застрянете».
Рита шутливо рванула коляску чуть вперед: «Поезжай домой, дочка».
Лейни сбежала с крыльца к автобусу — вообще-то это был большой фургон с четырьмя пассажирскими рядами. Дети уже забирались в него внутрь и выбирали себе места. Она обошла автобус, подошла к пассажирской двери и поднялась в машину. Широкой улыбкой ее поприветствовала сидевшая за рулем Тельма Лейтон, мать пятерых детей с кожей цвета какао и короткими черными кудрями: «Милая, ты пожалеешь, что вернулась в город. В аду наверно прохладнее, чем в Комптоне».
«Тссс», прошипела Лейни. «Следи за языком в присутствии детей».
Тельма запрокинула голову и рассмеялась: «Дети мне не страшны, да они и не слышат. Однако я стараюсь следить за языком в присутствии мисс Тафт. Однажды я произнесла слово «fuck», и она врезалась мне в ногу этим своим чертовым креслом».
Лейни бросила на свою подругу шокированный взгляд: «Тебе повезло, что она не приказала Тиреллу промыть тебе рот с мылом для избавления от сквернословия».
Тельма лукаво улыбнулась Лейни: «Насчет Тирелла я не беспокоюсь, равно как и о преподобном. Они оба слишком старые и меня не догонят».
Тельма осмотрела пассажиров в зеркало заднего вида.
«Окей, ребята, всем пристегнуть ремни», громко сказала она, перекрывая смех и крики детей. Минуту спустя она завела двигатель и включила кондиционер. Автобус в последний раз объехал лагерь, а затем двинулся по склону горы вверх, к шоссе.
Деревянные ворота были закрыты. Тельма притормозила, и автобус окутало поднявшимся облаком пыли . «Я же сказала Тиреллу оставить ворота открытыми. Куда вообще он подевался?»
«Поехал в "Волмарт" в Вердуго-Сити. Мисс Тафт нужно было кое-что купить», ответила Лейни. «Не беспокойся. Я открою ворота».
Она распахнула дверцу автобуса, выскочила наружу, подбежала к деревянным воротам и открыла их, оттащив в сторону. В нескольких ярдах от въезда в лагерь начиналась бетонная лента шоссе.
«Садись!», крикнула ей Тельма.
Лейни покачала головой: «Не хочу оставлять ворота открытыми. Проезжай и подожди меня на шоссе».
Тельма махнула рукой и поехала вперед. Лейни показалось, что за шумом двигателя фургона она услышала какой-то другой звук — похожий на рев самолета.
Когда церковный фургон выкатился на шоссе, непонятный приглушенный звук, который услышала Лейни, внезапно превратился в оглушительный рев. Из-за угла, визжа шинами, вылетел мчавшийся на полной скорости малиновый спорткар и помчался лоб в лоб навстречу набитому детьми фургону. Завизжали шины, и машина вильнула: Тельма попыталась увернуться от летевшего в нее лихача. Благодаря этому быстрому маневру ей удалось избежать столкновения всмятку, и две машины столкнулись лишь скользящим ударом.
Лейни услышала звук разрывающегося металла, увидела искры. На шоссе посыпались осколки, когда из фургона повылетали стекла. Отлетев от удара со спорткаром, фургон накренился и врезался в ограждение, которое и так уже было ослаблено небольшим оползнем. Высокая скорость и большой вес машины вырвали с мясом ограждение из земли, и фургон покатился вниз по крутому склону горы.
Не в силах ничего сделать, Лейни лишь закричала и увидела, как внедорожник покатился по крутой обочине. В ужасе схватившись за голову, она не обратила никакого внимания на спорткар, который выкатился на обочину и затормозил, обсыпанный землей и камнями.
Девушка перебежала шоссе и увидела, как церковный фургон перевернулся и, кувыркаясь, рухнул в глубокую пропасть с деревьями внизу. Сквозь скрежет металла и грохот падающих камней и рушившихся скал Лейни услышала крики Тельмы и детей. Но когда автобус, наконец, рухнул на дно каньона, все человеческие крики резко прекратились.
Лейни, рыдая, упала на колени и стала биться об асфальт кулаками. Она огляделась вокруг, надеясь на какую-то помощь, на чудо. И только тут она заметила красный Ягуар. Водитель даже не вышел из машины. И теперь он пытался выехать с обочины дороги на проезжую часть. Лейни поняла, что лихач пытается сбежать.
«Стой!», вскрикнула Лейни. «Им нужна помощь! Нельзя их бросить и сбежать».
Автомобиль, наконец, вывернул на проезжую часть. Лейни увидела, что бокового стекла с водительской стороны уже не было — оно разбилось, а дверь машины была раздавлена вмятиной. Внутри за рулем сидел смуглый мужчина в белой футболке с грязными коричневыми пятнами, глаза его были скрыты за темными солнцезащитными очками. Задымились шины, и его двигатель взревел, пытаясь умчаться прочь. Наконец, его колеса впились в асфальт, набрали обороты, и черномазый умчался прочь, даже не оглянувшись.
Хотя Лейни была потрясена до глубины души трагедией, свидетельницей которой только что стала, она сохранила остатки присутствия духа, вытащила из сумки сотовый телефон и позвонила в полицию. Она сообщила об аварии, о месте, где она произошла и назвала номера машины, скрывшейся с места преступления.
Полиция Лос-Анджелеса уже через тридцать секунд установила машину, ставшую виновницей ДТП и скрывшуюся — вишнево-красный Ягуар 1998 года, зарегистрированный на имя мистера Хью Ветри, кинопродюсера, с тщеславным номером "FYLMBOY". Автомобиль значился угнанным с места преступления в Беверли-Хиллз ранее в этот же день. В течение двух минут по всем постам были разосланы ориентировки, и по всему штату началась охота на беглого водителя.
8:23:06
Ла Асьенда
Тихуана, Мексика
Негромкий стук в дверь заставил Тони вскочить с расшатанной кровати. Босиком он бесшумно прошел по полу номера и прижался ухом к обшарпанной деревянной двери. Находившаяся в другом конце номера Фэй выпрямилась на второй кровати, напряженная и встревоженная.
Тони поймал ее взгляд и приложил указательный палец к губам.
«Кто там?», спросил он.
«Привет, Наварро… Это я. Рэй Добинс».
Только тогда Тони взглянул в глазок. Он сразу же узнал Добинса и тихо чертыхнулся.
Рэй Добинс был переселенцем из Уичито (штат Канзас). Занимавшийся мошенническими операциями в своем родном штате, а также в Арканзасе, Техасе и Калифорнии, Добинс в конце концов чуть не оказался прихваченным лет десять назад, и он бежал на юг, в Мексику, откуда не экстрадируют. С тех пор Рэй влачил жалкое существование, занимаясь мошенничеством, схожим с тем, которые в данный момент якобы проворачивал Тони под личиной «Наварро» — аферами с кредитными картами, интернет-мошенничеством, фальшивыми чеками.
Под личиной Наварро Тони Алмейда уже имел ранее кое-какие дела с Добинсом пару лет назад в Энсенаде, когда он разрабатывал другое дело. И теперь Тони пытался вспомнить, давал ли он этому человеку хоть какой-нибудь повод подозревать, что он представлял из себя нечто большее, чем обычный мелкий мошенник.
«Ну же, впусти меня, чувак», взывал к нему Добинс по другую сторону тонкой, изношенной деревянной двери.
«Секунду», сказал Тони. Затем он повернулся к Фэй Хабли: «Одевайся», прошептал он, «и когда я тебя представлю, говори как можно меньше».
Фэй убежала в ванную и закрыла за собой дверь. Тони сорвал с себя рубашку, бросил ее на кровать и смял ее, сунув меж простынями. Оставшись лишь в одних х/б брюках, он отпер дверь и распахнул ее.
Добинс был почти на голову ниже Тони — ростом примерно с Фэй Хабли. Но в обхвате он более чем с лихвой восполнял недостаток роста. С тех пор, как Тони в последний раз видел Добинса, он, кажется, стал лишь еще толще. При росте примерно в 170 см вес Добинса вполне тянул на триста фунтов [136 кг].
«Привет, Рэй, заходи», сказал Тони, отступив в сторону.
Лицо у Добинса было круглым, красным и конопатым. Из-под полей его белой панамы торчали потные пряди коротко стриженных рыжих волос. Ему было, наверное, лет сорок, но его жирность, как у некоторых откормленных детей, делала его лет на десять моложе. Из рукавов его пестрой длинной гавайской рубашки свисали пухлые руки, а из белых льняных шорт торчали толстые волосатые ноги. На его широко расставленных ногах из носков изношенных кожаных сандалий торчали грязные оборванные ногти.
«Я тебе помешал?», спросил Добинс, плотоядно ухмыляясь. Он оглядел номер. Его взгляд сразу же остановился на компьютерах, расставленных на столе, на полу, на сумке с пластиковыми кредитными картами и на магнитных кардридерах, сложенных в углу.
«О, вижу, ты снова взялся за старое, Наварро».
Тони закрыл дверь. «Обычное дело. Через интернет я наполняю склад в Пасадене, только товар поступает в одну дверь, а выходит через другую, если врубаешься, о чем я. Через неделю я исчезну с товаром на 200 тысяч долларов».
Добинс кивнул, впечатленный.
«А ты, Рэй? Чем занимался?»
Добинс снял панаму и бросил ее на кровать. «Немного тем, немного этим. В последнее время поставлял на север подделки "Прады" — некоторые из лучших бутиков в Беверли-Хиллз тоже в числе моих лучших клиентов. В наши дни нельзя доверять никому».
«Откуда ты узнал, что я в городе?»
«Одна маленькая птичка напела. Одна из этих, официальных птичек».
Тони вспомнил мексиканского полицейского, наблюдавшего за ним, когда он разгружался. "У Добинса всегда были большие связи. С другой стороны, такому человеку, как он, чтобы здесь выжить, нужна крыша".
Дверь ванной открылась, и появилась Фэй Хабли. На ней была короткая джинсовая юбка и откровенный облегающий фиолетовый топ.
«Все-таки я вас прервал», сказал Добинс с похотливой ухмылкой.
«Это Фэй, моя новая сотрудница», сказал Тони.
Фей пересекла комнату и взяла Тони под руку. «Кроме того, я его девушка, но он слишком боится всяких обязательств, чтобы это признать», сказала она. Фэй уткнулась носом в шею Тони, нежно укусив его за мочку уха.
Добинс еще шире ухмыльнулся. «Хотел предложить вам уединиться, но вижу, ты уже нашел себе номер».
Тони мягко отстранил от себя Фэй: «Возвращайся к работе».
Фэй откинула свои длинные вьющиеся белокурые волосы и пошла к столу. Добинс следил за каждым ее шагом. «Счастливчик», сказал он.
«Хочешь сходить выпить?», спросил Добинс.
Тони покачал головой. «Все, что хочешь мне сказать, можешь говорить в присутствии Фэй», сказал он ему.
«Понял», сказал Добинс. «На прошлой неделе я потерял партию товара. Сумки "Prada". Четырнадцать тысяч штук — грёбаные федералы перехватили их на границе. Чертов конвейер никак не движется—»
Тони прервал его: «А мне до этого какое дело?»
Добинс перевел взгляд с Тони на Фэй и обратно. «Хотел узнать, нет ли у тебя местечка в этом плане для третьего компаньона. Тут становится все труднее. Во все дела вмешиваются банды — MS-13, Seises Seises, Короли — это лишь одно, о чем я пришел предупредить тебя».
Тони вздохнул и потер затылок. Фэй притворилась, что уткнулась в монитор перед собой.
«Дела, которыми я занимаюсь, это незначительная афера, тут на всех не хватит», сказал Тони. Лицо у Добинса вытянулось. Тони решил, что настало время бросить ему кость. Он положил руку Добинсу на плечо. Когда он снова заговорил, это был заговорщицкий шепот: «Слушай, Рэй. Возможно, я смогу включить тебя в долю в одном дельце».
Добинс усмехнулся: «Ну говори, кореш».
«Тут есть один чувак, появился он тут последние два-три дня. Это еще один мошенник, использующий компьютеры, как и я. Зовут его Ричард Лессер, и он мне должен кучу денег. Если сможешь дать мне наводку на Лессера, обещаю тебе долю».
Добинс пристально посмотрел на Тони своими бледно-зелеными глазами. «О какой сумме речь?»
Тони сделал вид, что обдумывает вопрос: «Думаю, о штуке авансом. И еще десять сверху, если выведешь меня на Лессера».
Добинс моргнул. «Этот чувак, видать, тебя очень сильно интересует. По рукам, Наварро».
Тони сунул руку в карман брюк и вытащил толстый бумажник. Он отсчитал десять хрустящих стодолларовых купюр и сунул их в потные руки Рэя Добинса. Затем он подтолкнул его к двери.
«Буду ждать тебя здесь», сказал Тони. «Но только пару дней. Найди Ричарда Лессера и скажи мне, где он прячется, и получишь еще больше таких же бумажек».
8:46:18
Саут-Сан-Педро-Стрит
Маленький Токио, Лос-Анджелес
Лонни схватил трубку после первого же гудка. «Нобунага. Слушаю».
«Подъем, самурай, пора делом заниматься. Не могу поверить, что ты еще дома. Теряешь время, чувак. Сегодня для тебя великий день, и такая возможность выпадает только раз».
Лон поздоровался со своим редактором по имени. Даже если бы он не узнал голос Джейка Голлоба, он узнал бы его по манере речи. Голлоб любил говорить краткими клише.
«Я уже на ногах несколько часов, Джейк», ответил Лон. «И готов идти». Он вытащил из шкафа еще одну фирменную одежду — на этот раз разносчика «Пиццы Питера» — и бросил ее вместе с вешалкой на кучу рубашек и комбинезонов, уже лежавших на кровати.
Он поймал свое собственное отражение в большом зеркале во весь рост. При росте в 177 см он был довольно высок для американского японца. Худой, почти тощий от недосыпа и паршивой пищи. Черные волосы набок. Как считал сам Лон, в действительности он не сильно отличался от того, каким он был на втором курсе Калифорнийского университета Лос-Анджелеса — когда бросил учебу.
«Все мои фотики уже готовы, и через пятнадцать минут я отправляюсь в центр города», сказал Лон своему шефу. «Сразу же, как только облачусь в подходящий камуфляж».
Он вытащил из шкафа комбинезон. На бирке было написано: «Тихоокеанская энергетика и освещение».
«Как думаешь?», спросил Лон. «Мне лучше поехать в форме развозчика «Пиццы Питера», или прикинуться работником китайского ресторана «Древняя Династия»?»
«У тебя есть в шкафу форма Сингапурской авиакомпании?»
Лон помолчал немного: «А что случилось?»
«Стрингер агентства "Рейтер" засек Эбигейл Хейер, садившуюся на самолет в Сингапуре».
«Ну и что? Она сегодня вечером будет вручать призы «Серебряный экран». Это совершенно официально известно, старина».
«Слушай сюда, Лон», Голлоб теперь заговорил почти шепотом. «Этот чувак мне сказал, что она беременна. Возможно, уже полгода или больше. По ней это видно, это 100 %».
Лон бросил комбинезон на пол. «Серьезно? Как думаешь, отец – Тарик Фарид, тот турок, с которым она встречалась в Лондоне? Или, может другой, этот, как его, Николай Манос, с которым она тоже встречалась во время съемок своего последнего фильма в Румынии?»
«Откуда, блин, я знаю?», ответил Голлоб. «Я узнал о том, что эта сучка залетела, буквально пять минут назад. Но знаю, что мне нужно еще кое-что—»
"О черт".
«Мне нужно фото г-жи Хейер на обложке следующего номера».
«О господи, шеф. Подожди десять часов, и у тебя будет куча фото с лент всех агентств, и выберешь любое».
«Если я заплачу агентствам за фото на обложке, какого черта тогда мне платить тебе?», рявкнул Голлоб.
«Резонно».
«Слушай сюда, Лон. Рейс Эбигейл Хейер прибывает в аэропорт Лос-Анджелеса через полтора часа, если не задержится. Дуй туда и сделай мне фото».
«Ну босс, блин––»
Но в трубке уже были гудки. Его редактор бросил трубку. Разозленный Лон начал было набирать номер редакции журнала «Полуночные признания» на Сансет-Стрип. Но затем ему в голову пришла одна идея, и Лон отменил звонок.
"На хрен мне тащиться в аэропорт, потом драться там с пятьюдесятью другими папарацци, и все это только лишь для того, чтобы сделать по существу такие же долбанные снимки, как и все остальные? Бред какой-то, особенно когда у меня есть гораздо лучший способ добыть фото… эксклюзивные фото".
Лон схватил сумку со своими шмотками — огромную, набитую одеждой, собранной в течении многих лет. Затем перекинул через плечо сумку с фотоаппаратом.
Как всегда, на счастье, выходя за дверь, Лон коснулся глянцевого цветного фото восемь на десять.
Многие хотят быть похожими на любимых персонажей из фильмов. Для кого-то это Бэтмен, другие обожают крутых парней вроде Хамфри Богарта. Герой же Лона висел на стене возле выключателя — это была фотография актера Дэнни де Вито из «Секретов Лос-Анджелеса».
8:55:13
Небо над Вердаго-Сити,
Лос-Анджелес
Детектив Фрэнк Кастелано едва сумел расслышать по рации голос своего напарника. Вертолет полиции Лос-Анджелеса, на котором он летел, двигался с максимальной скоростью, на высоте менее шестисот футов над северными пригородами. На такой малой высоте рев двигателя и грохот несущих винтов отражался от земли, только усиливая оглушительный шум внутри воздушного судна.
«Повтори», проревел Кастелано, плотно прижав наушники к ушам, чтобы заглушить все другие звуки.
«Сейчас все силы брошены на розыск, говорю», ответил детектив Джерри Олдер. «Все полицейские, вся полиция штата, Управление шерифа, даже чертовы егеря, блин. Вокруг всего Национального заповедника Анджелес кольцо, через которое этим козлам не прорваться, и Ягуар разыскивается вертолетом—»
«Надеюсь, на безопасном расстоянии».
«Ты знаешь, как это делается», ответил Олдер.
Кастелано выругался. Это было его дело, но он терял над ним контроль. Хреново, что Джек Бауэр убедил его передать компьютер жертвы КТО. Хотя Кастелано понимал, что наверняка получит анализ жесткого диска компьютера и истории из КТО быстрее, чем в собственном управлении, решение это было противоречивым, палкой о двух концах: Джек или его начальство могли скрыть информацию от полиции Лос-Анджелеса под предлогом «национальной безопасности».
«Боже, Джерри», простонал Кастелано, «здесь столько патрульных машин и стволов, что шансы на поимку, а не на убийство ничуть не лучше игрового автомата в Вегасе. А еще, блин, меня предупредил диспетчер, что поступило сообщение о церковном автобусе, битком набитом детьми, который преступник столкнул с дороги».
«Это плохо», ответил Олдер. «Но может быть, есть и еще кое-что похуже».
«Просвети меня».
«Только что шефу звонила Нина Вандеворн из новостей Девятого телеканала», сказал Олдер. «У них откуда-то есть запись с полицейскими машинами у дома Ветри, с приезжающими и уезжающими машинами скорой помощи. Говорит, что она покажет эти кадры в новостях в полдень—»
«О чёрт».
«Долго нам не удастся это скрывать», предупредил Олдер.
«До полудня еще часа три есть», сказал Кастелано, лихорадочно соображая. «Если мы сумеем поймать этого засранца в Ягуаре, нам удастся раскрыть это дело. Получи разрешение на пресс-конференцию на одиннадцать часов. К этому времени мы, может, и поймаем этого типа. В любом случае тогда мы будем контролировать распространение информации — и опередим г-жу Вандеворн, испортив ей праздничек».
8:59:43
Санта-Моника
Джек Бауэр открыл глаза в то же мгновение, как только Тери дотронулась до его плеча. Ему не нужно было смотреть на часы, чтобы понять, что спал он недолго. Волосы у него до сих пор были влажными от душа, а голову по-прежнему ломило от боли.
Над ним стояла Тери с трубкой беспроводного телефона в руке. «Прости, что разбудила, Джек. Звонит Нина Майерс».
Джек сел и взял трубку. Он прижал ее к своей обнаженной груди, дожидаясь, пока Тери не выйдет из спальни. Затем он поднес трубку к уху.
«Нина?»
«Чем ты там занимаешься, Джек?», закричала Нина. «Из Вашингтона ночным рейсом прилетел Райан Шапель, он в ярости».
«Не понял». Джек потер раненную руку, онемевшую от сна.
«Облава на студию "Утопия". Предполагалось, что это будет секретная операция. А теперь она в утренних новостях».
«Боже», простонал Джек.
«Я говорила с Четом Блэкберном. Он сказал мне, что ты уехал с каким-то лос-анджелесским детективом. По какому-то личному делу. Этот компьютер, который привезла сюда к нам кибер-группа, имеет к этому какое-то отношение?»
«Да».
«Разумеется, я скрыла эти факты от Райана. Он и без того в ярости».
«Спасибо, Нина, я все объясню, когда приеду».
«Лучше прилетай сюда, и как можно скорее».
Джек взглянул на часы: «Дай мне полчаса».
Нина вздохнула: «Сделаю все, что в моих силах».
«Я у тебя в долгу, Нина».
«Да, Джек. В долгу».
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
5. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 9 И 10 ЧАСАМИ УТРА.
9:00:35
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Когда главный программист КТО Джейми Фаррелл в начале своего рабочего дня пришла на свое рабочее место, она с удивлением обнаружила на площадке диагностики Майло Прессмана. Майло был специалистом по сети и шифрованию и руководил отделом компьютерной безопасности КТО. У Майло, завербованного в КТО сразу же после окончания Стэнфордского университета, были выразительные глаза с томным взглядом, черные вьющиеся волосы, и он по-прежнему носил в ухе серьгу, которую нацепил еще в университете.
Миниатюрная худощавая латиноамериканка, Джейми была лишь на два года старше Майло, но будучи разведенной матерью-одиночкой, она часто ощущала себя на десять старше. Как пример этого, Майло никогда не приходил на работу рано, но сегодня он почему-то был уже здесь и выгружал данные с жесткого диска компьютера Dell.
«С возвращением, блудный сын. Что так скоро вернулся?», спросила Джейми, бросив сумочку.
Прессман откинулся на спинку кресла: «Скучала по мне?», подразнил ее он.
«Нет», заявила Джейми, открывая крышку своего кофе Старбакс. «Как хорошо, когда дома рядом нет мужчины. Когда ты вернулся?»
«Прилетел вчера ночным рейсом из Вашингтона. Летел, между прочим, вместе с Райаном Шапелем — первым классом. Кроме того, он отвез меня на своей машине в штаб».
«Оооо, я впечатлена». По тону Джейми было ясно, что это не так.
«Брось, Джейми. Не суди его строго. Шапель не так уж и плох. Мне кажется, он загнан в угол, мечется между молотом и наковальней».
Джейми отмахнулась от его слов: «Ты слишком долго торчал там в Вашингтоне. Говоришь уже как бюрократ».
«Лэнгли – это Виргиния».
Джейми отхлебнула свой обжаренный французский кофе — со сливками и тройным сахаром — глядя тем временем на то, чем был занят Майло. «Это что еще такое у тебя?»
Майло пожал плечами: «Да вот, обнаружил его завернутым в пластик на столе. И к нему было прикреплено предписание, в котором говорится, что этот компьютер направил к нам для анализа Джек. Согласно декларации, он поступил сегодня утром».
«Помощь нужна?»
«У меня все под контролем», ответил Майло. «Где Фэй?»
«Она на операции с Тони Алмейдой. Они в Мексике, ищут какого-то типа по имени Лессер».
Майло разинул рот: «Ричарда Лессера».
Джейми подняла на него глаза: «Откуда ты знаешь?»
«Ну скажем, я не очень удивлен. Я знал этого «маленького Дика»* Лессера еще по Стэнфорду. Он тогда был полнейшим придурком. Называл себя даром, ниспосланным программированию Силиконовой Богиней».
- - - - - - - - - -
*Игра слов: ‘Little Dick’ – 1) маленький половой член; 2) маленький Дик, то есть маленький Ричард, или сын Дика, где Дик – уменьшительно-ласкательный вариант полного имени Ричард. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - -
«Силиконовой Богиней?»
Майло пожал плечами: «Это из какой-то компьютерной игры. Давай вернемся к теме… Ты сказала, Фэй разыскивает Лессера в Мексике?»
«Это все есть в ежедневных сводках. Красная папка номер семь».
«У кого есть время читать эти сводки? Я только что вернулся после двух недель, проведенных во Дворце головоломок*, и потом еще целую неделю провел почти что в пещере практически без окон в Фогги Ботом**, из которой почти невозможно было отправить никуда ни единого сообщения. Я не спал уже часов двадцать. Так что я—»
- - - - - - - - - - -
*Дворец головоломок – штаб-квартира Агентства национальной безопасности США в Форт-Миде, штат Мэрилэнд (разведывательный жаргон).
**Фогги Ботом – Государственный департамент США (политический жаргон). – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - -
И тут вдруг Майло вскочил: «Что за черт? Я только что получил предупреждение о неизвестном вирусе».
До Джейми предостерегающий тон его голоса дошел лишь через секунду, и она чуть не выронила свой кофе. «Откуда он взялся?»
«Я выгружал данные с этого компьютера, и тут все мои системы защиты словно взбесились. Давно обновлялись архивы?»
В архивах компьютерной защиты КТО хранились копии всех червей, вирусов, программ-шпионов и вредоносного спама, выпущенных во всемирную паутину, сразу же, как только они в ней появлялись. Непрерывный сбор и анализ этого компьютерного «беспредела», как окрестил его Майло, являлись одним из направлений работы КТО и одной из наиболее важных задач кибер-отдела. Джейми скрупулезно обновляла компьютеры по крайней мере два раза в день, и Майло это знал.
«Слушай, Майло… Я обновила архивы вчера вечером в девять часов перед уходом с работы. Можешь просмотреть журнал обновлений прямо на экране».
«Успокойся. Я не обвиняю тебя ни в чем».
«Можешь его изолировать?»
«Ура! Ура! Ура!», радостно воскликнул Майло. «Уже изолировал!»
Майло постучал по клавиатуре, отправив вирус в карантин, обезвредив файл, присвоил ему индивидуальный PIN-код, а затем отправил его в архив. Он также оставил изолированную копию вируса в своем компьютере, для анализа.
Пока Майло химичил, склонившись над своим компом, Джейми вытащила распоряжение Джека Бауэра из прозрачной пластиковой упаковки, в которую был завернут этот компьютер Dell.
«Вирус в одном из материнских файлов — это троянский конь. Он скрыт внутри скачанного фильма», сказал Майло.
«Ну тогда все понятно», сказала Джейми. «Это компьютер Хью Ветри. А он кинопродюсер».
«Круто», сказал Майло. «Откуда ты знаешь?»
Джейми помахала у него под носом распоряжением Джека. «Потому что я прочитала эту записку, и не только первую страницу».
Майло удивленно заморгал: «Этот скачанный файл. Он называется «Врата рая». Разве это не название нового фильма?»
«Если там нет в главных ролях Брэда Питта или Вина Дизеля, меня это не интересует», сказала Джейми, вновь глотнув кофе.
9:18:40
Трасса 39
У водохранилища Морриса
Детектив Кастелано открыл дверь и выпрыгнул из вертолета. Ноги его очутились на каменистой почве еще до того, как ее коснулись полозья вертолета. Пригнувшись, он перебежал дорогу под вращавшимися винтами к нескольким машинам полиции штата Калифорния и Управления паркового хозяйства.
Кастелано почти поймал преступника — почти. Самая сложная часть была еще впереди. Дорога, лежавшая впереди, состояла из двух узких полос старого потрескавшегося асфальта, с выцветшей желтой линией посередине. На расстоянии около двух сотен ярдов от блокпоста дорога исчезала за крутым поворотом. Обочины дороги с обеих сторон были чуть приподняты, с густым кустарником и деревьями на них. Полиция штата выбрала неплохое место для засады. Оно казалось идеальным.
Вертолет, приземлившийся по другую сторону трассы, теперь вновь поднялся в воздух, взбивая пыль и стебли высохшей травы. Кастелано провел рукой по редеющим каштановым волосам и пригладил их, подходя к колонне служебных машин. Навстречу ему вышел один из калифорнийских полицейских.
«Кастелано? Фрэнк Кастелано? Я капитан Ланг».
Они пожали друг другу руки. Полицейский был широкоплечим, как полузащитник, и как минимум на голову выше лос-анджелесского детектива. Он был загорелым, с волосами с проседью и глубокими морщинами вокруг глаз. Его черные ботинки блестели, как зеркала, и Кастелано голову бы дал на отсечение, что за годы своей службы он до смерти запугал не одного калифорнийского автомобилиста.
«Не доложите последнюю информацию, капитан?»
Ланг подвел Кастелано к изумрудно-зеленому Хаммеру Управления паркового хозяйства. Высунувшись из двери, один из егерей в серовато-бурой униформе держал в руках большую топографическую карту окрестностей. Другой из них, стоявший у него за плечом, разговаривал по автомобильной рации.
«При поддержке пилота вертолета, парящего где-то там, в небе, эти два егеря отслеживают передвижения Ягуара, которые вы можете увидеть на карте», объяснил ему Ланг. Кастелано принялся ее изучать.
«Беглец некоторое время передвигался бесцельно и хаотично», продолжал капитан. «Но затем ему удалось найти старую дорогу, соединяющую трассу 39 с шоссе Анджелес-Крест-хайвэй. По ней он добрался на этот участок 39-й трассы. Но дорога эта закрыта для движения уже много лет, и он тут застрял. Он не может развернуться и вернуться обратно тем же путем, каким приехал — теперь там все перекрыто чуть ли не сотней полицейских машин. А вон там» — Ланг ткнул мясистым большим пальцем через плечо — «дорога перекрыта оползнем».
«Каков ваш план, капитан?»
Ланг показал на точку на горизонте, где пустынное шоссе скрывалось за поворотом.
«Преступник заметит блокпост только тогда, когда окажется на повороте. Мы протянули у этого поворота шипы для прокола шин. Еще одни шипы находятся в пятидесяти ярдах от них. Спустя секунду после того, как он появится из-за поворота, он покатится на дисках, я это гарантирую». Ланг посмотрел в лицо детективу. «Если вы не против такого плана, конечно».
«Вы тут главный, капитан Ланг. Я лишь прошу, чтобы ваши люди сделали всё возможное, чтобы взять преступника живым».
Капитан посмотрел вдаль: «Боюсь, что это, вообще-то, зависит не от моих людей, детектив. Из-за этих лежащих на дороге шипов, прокалывающих шины, состояние подозреваемого будет зависеть от того, насколько быстро он выскочит из-за угла».
«Он подозревается в убийстве нескольких человек—»
«Я слышал о тех ребятах в автобусе».
«Не только их», сказал Кастелано. «Он также убил целую семью в Лос-Анджелесе. И он может действовать не один. Мне нужно привезти его в Лос-Анджелес живым и допросить».
«Он вооружен, детектив?»
«В этих убийствах огнестрельное оружие не применялось». Кастелано знал, что это не ответ. Всем было известно, что у преступника мог быть пулемет 50-мм калибра, крепившийся на капоте.
Егерь с рацией махнул рукой, призвав к тишине, и напряженно прислушался. «Он уже менее чем в двух милях от нас и быстро приближается», сказал он наконец. «Девяносто секунд, может меньше».
Ланг повернулся к своим людям: «Всем занять места», проревел он так громко, что его услышали и без мегафона. «Отойти за машины. Подозреваемый, вероятно, не вооружен. Повторяю, подозреваемый, вероятно, не вооружен. При задержании использовать электрошокеры, если придется, но не смертельной мощности. Нужно взять его живым».
Кастелано кивнул в знак благодарности капитану Лангу, вглядываясь в лица людей. Патрульные были на взводе и приготовились действовать. Егеря тоже, казалось, нервничали, занимая места за стальной стеной из автомобилей.
Менее чем за тридцать секунд все заняли свои позиции и стали вслушиваться. Долгое время единственное, что они слышали, это был свист ветра в горах и шелест деревьев.
В отдалении на дороге, из своей замаскированной позиции у виража высунулся один из полицейских, выполнявший роль наблюдателя. Он махнул рукой Лангу, а затем скрылся из виду.
Капитан коснулся рукоятки 357-го Магнума в кобуре. «Он уже почти приехал», предупредил Ланг голосом, похожим на раскат приглушенного грома.
Рев мощного двигателя Ягуара быстро усиливался, снижаясь по высоте тона, и уже показались смазанные очертания хромированного малинового корпуса. Затем раздался взрыв: это одновременно лопнули две передние шины. Кастелано вздрогнул, испугавшись на мгновение, что это открыл огонь какой-нибудь особо воинственный полицейский. Вслед за этим раздалось еще два резких хлопка, и Ягуар рухнул на изрытый бетон. Проколотые шины бесцельно закрутились, и рев двигателя сменился ужасающим скрежетом. Шасси ударилось об асфальт, и полетели искры. Ягуар занесло, он так сильно накренился на одну сторону, что Кастелано показалось, что несущаяся с бешеной скоростью ракеты груда стали вот-вот перевернется. Но вместо этого машина врезалась в возвышающуюся над проезжей частью обочину дороги, а затем с сильным ударом резко остановилась в облаке пыли, снопах искр и осыпанная камнями.
В ту же секунду послышался топот бегущих по земле ног. Кастелано побежал вместе с полицейскими, когда они выскочили из своих укрытий и помчались к машине. Первый добежавший до Ягуара патрульный в шлеме вытянул вперед электрошокер.
Распахнулась пассажирская дверь. На землю упал кусок хрома.
«Не двигаться!», закричал патрульный. «Держать обе руки на рулевом колесе и оставаться на месте, иначе я буду стрелять».
Кастелано был еще в пятнадцати футах от разбитой машины, когда увидел выскочившую из машины фигуру, волком прыгнувшую на свою жертву. Полицейский выстрелил из шокера. Ток ударил этому человеку прямо в грудь, но инерция атакующего прыжка водителя повергла их обоих на землю. В этот момент Кастелано увидел, как водитель впился зубами в шею полицейского, и на выветренный дождями и ветрами асфальт полилась кровь.
Детектив Кастелано выхватил свой служебный револьвер, из-за дикости и свирепости атаки позабыв о том, что поклялся схватить преступника живьем. Вокруг дравшихся внизу людей сомкнулась стена из полицейских, засверкали электрошокеры. Кастелано увидел искры и услышал треск и пронзительные крики боли. В ноздри ему ударил запах озона, смешанного с резким запахом пота и металлическим привкусом крови. Острые медные наконечники стали вонзаться в плоть, затрещало электричество, подозреваемый дергался и выл, но продолжал драться и сопротивляться.
Кастелано протиснулся сквозь стену мышц и черной кожи. Нога его ступила на асфальт, и он поскользнулся в луже крови — это была разорвана сонная артерия несчастного патрульного. Подергиваясь, с широко раскрытыми от ужаса и изумления глазами, он изливал на землю свою кровь и жизнь, а в это время маньяк по-прежнему его терзал. Наконец чей-то тяжелый ботинок сокрушил затылок нападавшего. Тот охнул и обмяк. Капитан Ланг нанес второй удар, от которого залитый кровью преступник скатился с патрульного на бетон. Остальные полицейские набросились на сопротивлявшегося, как стервятники, начав избивать его руками и ногами.
«Нет!», закричал Кастелано, «надо взять его живым».
Послышались новые злобные крики. Кто-то рывком поднял подозреваемого на ноги. Хотя из носа у него лилась кровь, а голова его свесилась набок, он был еще в сознании. Кастелано впервые рассмотрел подозреваемого. Он был примерно 177 см ростом, лет 25-ти, ближневосточного типа. Одежда и лицо у него были покрыты запекшейся кровью. По подбородку и шее у него струились свежие ручейки крови. Частично это была его кровь. Однако большая часть принадлежала полицейскому штата. Но была также и старая кровь. Запекшаяся и коричневая. Кровь Хью Ветри?
Взгляд у него оставался блуждающим. Затем он заметил, что Кастелано за ним наблюдает. Беспомощный, со скованными за спиной руками, удерживаемый добрым десятком рук за руки и за ноги, он харкнул ртом, полным горячей крови, Кастелано в лицо.
«Хасан ибн Саббах! Старик с горы!* Он видит все, и стоит ему только пошевелить пальцем, не убережется ни один неверный безбожник».
- - - - - - - - -
*Речь идет об основателе секты ассасинов – жестоких исламских экстремистах, убивавших своих врагов. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - -
Он говорил разбитыми губами, сквозь выбитые зубы, с обезумевшим взором. Но слова им были произнесены четко и точно, с оксфордским произношением.
За этими его словами последовал лишь бессвязный крик. Глаза у него вновь словно остекленели, и он снова стал сопротивляться. Но теперь он стал кричать на другом языке. Кастелано решил, что это была какая-то разновидность арабского, потому что слова "Аллах Акбар" повторялись неоднократно — а это всегда очень нехороший знак.
«В вертолет его», с отвращением сказал Кастелано. «Отвезу этого урода в управление для допроса».
Когда подозреваемого вытащили на свободное место в ожидании вертолета, детектив Кастелано чуть пошатнулся, прислонившись к капоту разбитого Ягуара. Его чуть не вырвало, он вытащил из брюк носовой платок и вытер с лица кровь.
Он заглянул внутрь Ягуара. Желтовато-коричневые кожаные сиденья были коричневыми от засохшей крови, но он не увидел там ни ножа, ни какого-нибудь другого орудия убийства. Но он заметил на полу машины несколько пустых склянок. Они были похожи на стеклянные пузырьки с крэком. А затем Кастелано увидел ампулу, которая была еще полной. В ней находилось какое-то голубое кристаллическое вещество, и это определенно не был крэк-кокаин или метамфетамин — он достаточно повидал этого добра, чтобы их отличить. Криминалисты из Лос-Анджелеса еще не прибыли, и Кастелано решил их не ждать. Он натянул на руки латексные перчатки, сунул руку внутрь, в машину, схватил этот пузырек и быстро сунул его себе в карман.
Закончив, Кастелано поднялся и увидел перед собой громадную фигуру капитана Ланга.
«Отлично сработали», хрипло сказал детектив. «Как ваш полицейский?»
Лицо у Ланга помрачнело. Он покачал головой.
9:27:14
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Джек Бауэр вошел в конференц-зал, на нем были темно-серые брюки со стрелками, острыми как нож, и свежевыглаженная темно-синяя, цвета кобальта рубашка. Райан Шапель, председательствовавший на спешно созванном совещании, поднял глаза и посмотрел на Джека со своего кресла во главе стола.
«Хорошо, что ты пришел, Джек».
Джейми Фаррелл сидела за столом, постукивая карандашом. Сидевший рядом с ней Майло Прессман листал распечатки. Там также находилась и Нина Майерс. Она бросила на Джека предостерегающий взгляд.
«Извини за недоразумение, Райан. Мне нужно было вернуться в штаб сразу же после рейда—»
«Это было бы замечательно», прервал его Шапель. «Тогда бы я не услышал дурных новостей из телевизора».
«Наша информация была неверной, в этом все дело—»
«Оставим это, специальный агент Бауэр. Джейми Фаррелл и Майло Прессман ввели меня в курс дела относительно совсем другого вопроса».
Джек сел напротив Нины: «Другого вопроса?», спросил он.
«По поводу компьютера, который вы прислали нам на анализ сегодня утром», сказала Джейми. «Ваши предчувствия оправдались. То, что мы обнаружили, связано с другим делом—»
Шапель взглянул на Джейми: «Вы хотите сказать, что Джек знал, что находится в этом компьютере?»
«Ну он же читает ежедневные сводки», ответила Джейми. «И в курсе, что Ричард Лессер – подозреваемый в ныне проводимом расследовании».
Джек понял, что Джейми пыталась его прикрыть, но ему это не требовалось. «Минутку», сказал он. «Ты хочешь сказать, что этот компьютер как-то связан с розыском Ричарда Лессера?»
На этот раз заговорил Майло Прессман: «Именно, Джек. На жестком диске была скачанная пиратская копия фильма «Врата рая». Я отследил ее вплоть до сервера Лессера в Мексике. Если этого недостаточно, то есть еще кое-что. Внутри этой загрузки находилась скрытая программа — троянский вирус».
«Ты сказал, что это пиратская копия «Врат рая», сказал Джек. «Абсурд какой-то, не может быть».
Заговорил Шапель: «Проясни ситуацию, Джек. Расскажи нам, и начни с того, как и где ты взял этот компьютер».
Джек рассказал им о том, как к нему приехал детектив Фрэнк Кастелано, и об убийствах в доме Хью Ветри — о которых еще не было официально известно. Он осторожно умолчал о компакт-диске, который до сих пор лежал у него в кармане, и о той личной информации о Бауэре и его семье, которая содержалась на этом диске, надеясь, что никто не станет его спрашивать, почему детектив полиции Лос-Анджелеса связался в первую очередь именно с ним.
«Теперь я понимаю Джека. Зачем Хью Ветри скачивать собственный же фильм?», спросил Шапель.
«Он знал, что копия пиратская. Возможно, ему хотелось посмотреть, что в действительности имеется у воров», предположил Майло. «Если он увидел пиратскую версию, то он мог отследить источник ее появления, выследить цепочку вплоть до вора, который первым выкрал файл».
«Или, может быть, он знал о трояне и хотел предотвратить распространение вируса», сказала Джейми.
«Есть уже соображения о том, как действует этот вирус?», спросил Джек.
Майло пожал плечами: «Мы запустили его в изолированный компьютер. Пока что ничего не произошло. Вирус очень хорошо зашифрован, и взломать его нелегко. Возможно, нам придется перепроектировать эту хрень, чтобы выяснить, для чего она предназначается». Майло замолчал. «Либо мы поймаем этого маленького Дика Лессера. Насколько я знаю этого типа, его довольно легко будет расколоть».
Джейми закрыла глаза и тихо вздохнула: "Каким же идиотом иногда может быть Майло", подумала она. "Вместо того, чтобы помалкивать, он болтает без умолку, сам же роя себе могилу поглубже с каждым новым тупым словом, вылетающим из его глупого рта".
«Везде в этой программе просто чувствуется Дик Лессер, как будто он оставил там отпечатки своих пальцев», заявил Майло, всплеснув руками. «Именно такой вот фигней он и занимался в Стэнфорде!»
Райан Шапель взглянул на Майло и усмехнулся.
"Ну вот и допрыгался", подумала Джейми.
«Мистер Прессман. Вы хотите сказать, что знаете этого Ричарда Лессера?»
Майло, конечно же, так и не почувствовал надвигающейся угрозы: «Да, конечно», сказал он, кивнув. «Я вместе с ним учился в университете… Когда я был ассистентом на кафедре, наши кабинеты располагались рядом».
Шапель положил ладони на стол и поднялся: «Мистер Прессман, поручаю вам отправиться на вертолете к мексиканской границе, взять на явке КТО машину и направиться на юг. Вам нужно как можно скорее связаться с Алмейдой в Тихуане».
Майло удивленно заморгал. «Стоп, стоп, минутку. Я не спец по шпионажу. Я же не оперативник».
«Как и Фэй Хабли. Найдете ее в Мексике и будете работать вместе с ней. Не беспокойтесь. Там есть Тони, он обеспечит вашу безопасность, пока вы будете разыскивать Лессера».
«Я?», воскликнул Майло, положив руку на сердце: «Каким это образом я выслежу Ричарда Лессера?»
«Вы его знаете», ответил Райан. «Знаете психологию Лессера, его особенности и причуды, другие какие-то детали, которых не найти ни в одном досье».
«Но—»
«Приступайте, Майло. И немедленно».
И Шапель двинулся через конференц-зал к дверям, но задержался на выходе: «И Джек — жду твой отчет об утренней неудачной облаве на моем столе через час».
Когда Шапель вышел, Джейми накинулась на Майло: «Я же говорила тебе – не болтай много при Шапеле. Ты решил, что Шапель теперь твой приятель. А он взял и послал тебя куда-то, подвергая опасности».
Нина встала, дожидаясь Джека у двери. Он махнул ей рукой и подошел к Джейми Фаррелл.
«Нужно встретиться, в моем кабинете», тихо сказал ей Джек. «Через двадцать минут».
«Хорошо, шеф», ответила Джейми, явно озадаченная.
Джек догнал Нину в коридоре. «Еще раз спасибо, Нина».
«Что произошло сегодня утром, Джек?», спросила она.
«Ты имеешь в виду налет? Все, как я и сказал уже Шапелю. Недостоверные сведения, вот и все. Это была метамфетаминовая лаборатория. Ничего больше. А лабораторию Кармы так пока и не нашли».
«Ну вот, а DEA тем временем все приписало себе и наживается на рейде, как может. Минут десять назад в новостях я видела их местного шефа».
Джек нахмурился.
«Гениальный ход с доставкой сюда этого компьютера», продолжила Нина. «Не что иное, как диверсия, чтобы отвлечь внимание Райана Шапеля от главного прокола. Я впечатлена. Ты начинаешь играть в бюрократическую политику прямо как мастер по шахматам».
Джек вздохнул: «Я лишь выполняю свои служебные обязанности, Нина. Вот и все».
9:56:52
Гостиница «Ла Асьенда»
Тихуана, Мексика
Шторы были задернуты, в комнате было темно, кондиционер продолжал непрестанно гудеть в фоновом режиме. Когда в дверь постучали, один лишь раз, Тони поднялся с кровати и заглянул в глазок.
По другую сторону старой деревянной двери стоял Рэй Добинс, покачивавшийся на каблуках. Его дородная физиономия светилась самодовольной улыбкой, сказавшей Тони о том, что его информатор, видимо, что-то нашел.
Тони открыл дверь. Добинс входить не стал. Вместо этого он остался стоять на пороге, глядя мимо Тони на Фэй, лицо которой было освещено светом от монитора.
«Привет, старина. Хотел переговорить с тобой. Наедине». Говоря это, Добинс задержался взглядом на Фэй, которая подчеркнуто игнорировала их обоих.
Тони выскользнул в коридор и закрыл за собой дверь. «Что у тебя?» спросил он, понизив голос.
«Кажется, у меня есть наводка на Лессера», ответил Добинс. Говоря это, он грязным носовым платком вытирал капли пота с верхней губы. «Не слышал о баре под названием «Рыбки»? Адрес: Синко Альбино, чуть западнее Сентро».
Тони покачал головой.
«Да, ну в общем, «Рыбки» эти – не просто бар. Наверху у них бордель. Там торгуют наркотиками, а через склад за борделем проходит краденое. Все говорят, что это заведение принадлежит SS».
SS – это было сокращение от Seises Seises (Шесть и Шесть). Мексиканская банда, названная так по тюремному блоку — 66 — в котором эта банда и зародилась. SS являлась самой молодой преступной группировкой, возникшей и распространившейся из среды коррумпированной и жестокой мексиканской пенитенциарной системы. Пока что их деятельность ограничивалась Северной Мексикой и Бахой (Нижней Калифорнией), но подобно раковым опухолям, Тони знал, что эта зараза неминуемо начнет со временем распространяться и дальше.
«Как это связано с Лессером?»
Добинс неуверенно заёрзал: «Говорят, что с неделю назад в «Рыбках» появился какой-то гринго. Привез с собой кучу всякой компьютерной хрени. И с тех пор сидит там безвылазно на третьем этаже этого притона. Похоже, это то что тебя интересует, Наварро?»
Тони кивнул.
«Плохо то, что чувак этот вот-вот смоется», продолжал Добинс. «Весь день собирал свои шмотки. Может, он уже уехал».
«Отведи меня туда», приказал Тони.
Добинс кивнул. «Я так и думал, что ты так отреагируешь. Но связываться с SS… – это будет стоить немного дороже».
«Готов поднять ставку до двадцати тысяч. Это максимум».
Тони увидел внутреннюю борьбу в глазах этого человека и даже заметил тот момент, когда жадность победила инстинкт самосохранения.
«Я могу тебе доверять, Наварро?»
Тони встретился с ним взглядом: «Если найдем Лессера, то мы оба выиграем. А если он сбежит, мы оба ничего не получим».
Добинс кивнул: «Ладно. Но тогда пошли скорей, пока наша цель не залегла на дно».
9:59:11
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Джек Бауэр передал диск Джейми Фаррелл для анализа и отправил ее к себе — взяв с нее обещание, что она поделится своими результатами только с ним одним.
Он уже собирался заняться отчетом об утреннем рейде, как вдруг у него заверещал телефон. «Бауэр».
«Специальный агент Бауэр? Говорит детектив Джерри Олдер, полиция Лос-Анджелеса. Я напарник Фрэнка Кастелано».
Джек выпрямился в кресле: «Чем могу помочь, детектив?»
«Фрэнк хотел, чтобы вы были в курсе: он схватил подозреваемого в убийстве в Беверли-Хиллз».
«Где? Когда?»
«В Национальном заповеднике Анджелес, минут пятнадцать назад. Слушайте, этот человек – гражданин Саудовской Аравии, здесь находится по учебной визе. Он накачан каким-то наркотиком и проклинает джихадом всех неверных—»
«Больше ничего не говорите по этой линии. Куда Фрэнк везет подозреваемого?»
«Центральное отделение полиции, между Пятой и Шестой улицами, у автовокзала. Там легче контролировать доступ к заключенным, чем в здании Суда».
«Разумно». Джек знал, что "контролируемый доступ к заключенным" – это эвфемизм удержания подозреваемого как можно дольше и дальше от адвокатов. Джек взглянул на часы.
Шапель придет в ярость, если через полчаса не увидит у себя на столе отчета, но интуиция подсказывала Джеку, что это гораздо важнее, чем бесполезная трата времени на упражнения в бюрократическом словоблудии.
«Скажи Фрэнку, что я выезжаю».
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
6. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 10 И 11 ЧАСАМИ УТРА.
10:01:01
Концертный зал имени Терренса Элтона Чемберлена
Лос-Анджелес
Бригада из восьми человек, представлявших профсоюз театральных плотников и рабочих (местная профсоюзная организация № 235), собралась внутри санкционированной профсоюзом зоны отдыха — в данном случае в большом серебристом автофургоне, припаркованном перед гигантским концертным залом имени Чемберлена.
Не далее чем в ста ярдах от дверей трейлера уже укладывали красную ковровую дорожку для церемонии вручения кинопремий «Серебряный экран». И примерно уже часов через восемь по этому ковру важно прошествуют в один из павильонов концертного зала знаменитости. Фанаты, поклонники и целая армия папарацци уже старались застолбить себе самые лакомые места — за хорошо охраняемыми полицией ограждениями.
Внутри кондиционированного автобуса обстановка была более расслабленной. Рабочие расселись на диванах и в креслах, а некоторые решили воспользоваться микроволновкой и кофеваркой. Другие курили — что абсолютно противоречило правилам Округа Лос-Анджелес — и смотрели телевизор.
Они работали уже с 6 утра, собирая сцену и декорации для сегодняшнего шоу. И теперь все было уже готово, всё стояло на своих местах, кроме сложной и хитроумно сконструированной реплики самой премии и большого деревянного подиума, на котором она будет установлена. Эту сборно-разборную конструкцию надлежало установить в центре сцены, и ее уже везли сюда из строительного предприятия-подрядчика в Эль-Монте. Этот последний элемент конструкции сцены должен был прибыть в течение часа, и оставалась еще уйма времени на его монтаж и установку до того, как поднимется занавес для прямой телетрансляции.
Но даже если бы эти последние части конструкции уже и прибыли, профсоюзный договор предусматривал обязательный обеденный перерыв после четырех часов работы. Конечно, предполагалось, что бригада будет проводить обеденный перерыв по скользящему графику, так, чтобы кто-нибудь из работников всегда был бы доступен для проведения плотницких работ. Но Пэт Моргентау — неизменный бригадир ребят — не появился на работе, и его не смогли найти ни в одном из его излюбленных злачных местечек. А указания заменившего его нового бригадира, направленного на стройплощадку управляющей компанией — двадцати с чем-то летнего парня по имени Эдди Сабир — были практически полностью проигнорированы профсоюзными рабочими.
Примерно посередине спортивного репортажа, шедшего по кабельному телевидению, дверь трейлера открылась.
«Шухер, груз прибыл», завопил один из плотников. Раздались неодобрительные возгласы и свист.
В дверях показался молодой человек ближневосточного типа. Одной рукой он приветственно всем помахал, а в другой руке он держал большой ярко-синий пластмассовый контейнер.
Дородный мужик, развалившийся в кресле и смотревший ESPN [американский кабельный спортивный телеканал], хлопнул себя по лбу. «Черт, Гарун, ну вот почему ты объявился именно сейчас?»
Молодой человек в дверях одарил всех рабочих самой широкой улыбкой.
«Доброе утро, доброе утро», сказал Гарун. «Оборудование в грузовике, а грузовик уже здесь, а значит, нам всем есть чем заняться; это, конечно, плохая новость. Но есть и хорошая новость, она заключается в том, что моя жена опять сделала медовики».
Дюжий плотник с длинным конским хвостиком присвистнул: «Заебись, давай их сюда!»
Толстый мужик сделал спортивную передачу потише: «Заходи, Гарун, садись. Мы только что сварили свежий кофе».
Гарун поставил пластиковый контейнер на стол и покачал головой. «Нет-нет, мне нужно подогнать машину к погрузочной платформе. Пожалуйста, угощайтесь. Я вернусь через несколько минут и к вам присоединюсь».
«Лучше бы тебе поторопиться», сказал плотник с конским хвостом. «В последний раз, когда ты привез медовики, они все так быстро исчезли, что бригадиру ни одного не досталось! И ох как Моргентау скулил тогда!»
Гарун поспешил за дверь. Мужик с хвостиком взял себе одну малюсенькую ореховую тортинку, пропитанную сладким медом. А затем передал контейнер остальным. «Блин, эти медовики самое то!», восторженно сказал он после первого же смачного укуса.
Прежде чем он успел попробовать медовик второй раз, с дивана донесся стон, из уст самого молодого из плотников. Он сидел, развалившись на диване, рядом с дородным рабочим. Долговязый, двадцати двух лет, с лохматыми светлыми волосами и глубоким загаром серфингиста. Он снова застонал и схватился за живот.
«Что, блин, с ним такое?», спросил жирный мужик перед тем, как отведать липкую выпечку.
«Этот придурок поперся в новый стрип-клуб у аэропорта», ответил конский хвост. «Бухал там до трех утра, а потом приперся на работу».
«От него никакого толку тогда не будет», высказал мнение мускулистый рабочий средних лет с бритой головой. Откинувшись на спинку кресла, он облизнул липкие пальцы.
Молодой человек, который плохо себя чувствовал, не мог больше этого вынести — всеобщей жрачки, чмокающих губ и запахов. Он вскочил и помчался в туалет, захлопнул за собой дверь и заперся. Он склонил голову над унитазом и стал ждать.
«Еще один поклоняющийся фарфоровому богу», язвительно заметил конский хвост. Остальные засмеялись.
Внутри тесной уборной молодой человек несколько раз попытался выблевать из себя хоть что-то, но ничего не вышло, несмотря на тошноту и судорожные спазмы. Он не был этому удивлен. Он уже довольно давно опустошил свой желудок, и теперь ему оставалось лишь гадать, когда же, наконец, эти мучения прекратятся. Поклявшись никогда больше не пить лишнего, он открыл в кране воду, прополоскал рот и ополоснул лицо. После того как он вытерся полотенцем, он почувствовал себя немного лучше. Он сделал глубокий вдох и открыл дверь.
Сначала он подумал, что все это какая-то идиотская шутка.
Конский хвост лежал на столе, свесив голову набок, с широко раскрытыми не мигающими глазами и с посиневшими губами. Толстый спортивный болельщик вытаращенными глазами уставился в телеящик, но он уже больше ничего не видел. Рядом с ним на диване растянулся другой рабочий, с разинутым ртом и высунутым черным распухшим языком.
Большой лысый чувак валялся на полу мертвый, скрюченными пальцами схватившись за ковер. Юнец захныкал, скорее почувствовав, чем заметив движение у себя за спиной. Затем что-то твердое и холодное коснулось его затылка. Молодой человек замер, и колени у него внезапно ослабли.
«Тебе надо было съесть пирожное, я серьезно», сказал Гарун. В руке у него дернулся кольт с глушителем. Голова парня лопнула, как арбуз; тело его дернулось и безвольно рухнуло на пол.
Гарун недовольно хмыкнул, когда кровь брызнула ему на лицо. «Как Хасан прикажет, так тому и быть», прошептал он.
Еще не успел утихнуть приглушенный звук выстрела, как в трейлер вошли восемь человек в джинсах и футболках. В отличие от Гаруна, ни один из них не был ближневосточного происхождения. Все они были белыми, с коричневыми или черными волосами, трое были блондинами со светлой кожей и серыми или зелеными глазами. Своей внешностью они легко соответствовали фамилиям и документам убитых, лежавших вокруг.
Вошедшие молча раздели их, сняв с мертвых и забрав себе инструменты на ремнях, документы и удостоверения, бумажники, жилеты, одежду, ключи и часы. Гарун же тем временем очень осторожно поднял коробку с пирожными и собрал упавшие на пол куски, стараясь не касаться отравленных лакомств открытыми участками кожи. Он побросал их в мусорный мешок, кинул туда же пистолет с глушителем, а затем присоединился к остальным.
Последние две недели Гарун — следуя указаниям таинственного Хасана — очень тесно общался с убитыми, работая бок о бок вместе с ними, сближаясь и постоянно бывая в компании с людьми, которые лежали теперь у его ног. Три раза перед этим Гарун приносил им медовики, приготовленные, как он им говорил, его покорной женой-мусульманкой. На самом деле у Гаруна не было жены, да и не будет никогда — разве что в раю, где у него их будет много. И каждый раз эти пирожные доставлялись ему агентом Хасана, и Гаруну советовали поделиться ими с этими людьми.
Но не сегодня. На этот раз Гаруну велели не прикасаться к выпечке под страхом смерти. И как всегда, он в точности выполнил все указания своего повелителя.
Это было самое малое, что он мог сделать для человека, показавшему ему Врата Рая и даровавшему ему соблазнительное и манящее краткое видение того мира за пределами мира сего.
Гарун не знал, какой именно смертельный яд применил его повелитель для умерщвления этих людей. Да ему это было и все равно. Значение имело лишь то, что наконец-то их замысел начал реализовываться. Ничто теперь не могло остановить грядущие потоки крови. Мертвецы, валявшиеся вокруг него, были лишь первыми из тех многих, кто скоро погибнет. Но в отличие от тихой, незаметной смерти этих глупых пешек, намеченную в скором времени массовую бойню увидят сотни миллионов людей по всему миру.
10:12:41
Гостиница «Ла Асьенда»
Тихуана, Мексика
Рингтон с поп-мелодией вывел Фэй Хабли из ее состояния мониторного транса. Она сохранила свою работу и сунув руку в свою кожаную сумку, свисавшую со спинки стула, достала мобильник.
«Алло».
«Фэй? Это Джейми. Я пыталась дозвониться до Тони, но—»
«Он выключил свой телефон. Он тут связался с каким-то подозрительным поганым наводчиком и сейчас, кажется, напал на след, или что-то вроде того».
«Он должен был передать эту информацию Нине».
«Тони сказал мне позвонить», сказала Фэй. «Я как раз собиралась это сделать––»
«Как зовут этого наводчика?»
«Фамилия у него Добинс. А имя – Рэй».
«Можешь продиктовать по буквам его фамилию точно?»
«Нет, но Тони сказал, что он знал этого типа раньше, так что, вероятно, он есть в одном из его рапортов по предыдущим операциям».
«И куда же Тони направился?», спросила Джейми.
Фэй с отвращением выдохнула: «В какой-то бордель со шлюхами. Место это называется El Pequeсos Pescados (Маленькие рыбки) на улице Альбино».
Джейми отметила эту информацию в оперативном журнале и попыталась выведать у Фэй еще какую-нибудь информацию, но безуспешно. Фей ее беспокоила. Девушка показалась ей смущенной и расстроенной. «Слушай, Фэй, хочу тебя предупредить, будь начеку. Мы обнаружили троянский вирус. Это скачиваемый файл, заманчивый для тех, у кого есть соответствующая техника — фильм, который еще не вышел в прокат. Майло Прессман сравнил скрытый вирус с протоколами, которые ты выделила, и он говорит, что там везде виден почерк Лессера».
Фэй прикусила губу: «Это плохо. Если Лессер что-то запустил за последние пять дней, он сделал это с сервера, о котором мы ничего не знаем. Это значит, что он как минимум на шаг впереди нас».
«Райан Шапель посылает тебе на подмогу Майло Прессмана. Он должен прибыть к вам уже через несколько часов. Я сообщу дополнительно, когда узнаю еще что-то».
«Круто», сказала Фэй. «Будет классно. Майло милашка».
«Послушай, девочка. Ты не в отпуске. Будь начеку. Будь очень осторожна. Тони – бывший морской пехотинец, и у него хороший опыт оперативника. Если он оставил тебе какие-то инструкции, следуй им в точности. Обстановка накаляется, и там у вас многое может пойти боком».
Фэй рассмеялась: «Успокойся, Джейми. Я не в Афганистане. Я почти рядом, просто с другой стороны границы с Мексикой. Ну правда, ну что может со мной случиться прямо среди бела дня?»
10:18:37
Улица Альбино
Тихуана, Мексика
Рэй с Тони взяли такси и поехали по удушливым улицам Сентро, но Тони заставил такси остановится у «Планеты Голливуд», и они вышли.
«Зачем, мы что – меняем такси?», нервно спросил Добинс. «За нами что – следят?»
«Отсюда мы пойдем пешком, вот и все», сказал Тони.
Рэй Добинс не любил ходить пешком, это было видно по его объемам. Всю дорогу до улицы Альбино он ныл, жалуясь на больные ноги, неровный тротуар, на толпы людей, жару и выхлопные газы.
Окрестности вокруг кабака и борделя под названием «Маленькие рыбки» пришли в упадок с тех пор, как Тони в последний раз был в Тихуане. Возможно, в период своего расцвета улица Альбино и стремилась возвыситься до статуса настоящей улицы среднего класса, но теперь тут все пребывало в упадке. Теперь здесь было слишком много забегаловок, гнездившихся между ветхими витринами церквей на первых этажах, гадалками в уличных палатках*, ломбардами, винными лавками и обменными пунктами. Видны были и несомненные признаки криминала –– граффити банд, уличные проститутки, карманники, заметные тем, кто умел их различить в толпе. У тротуара с треснутым асфальтом торчала разбитая машина с выбитыми стеклами и разграбленным салоном.
- - - - - - - - - -
*Во многих странах «духовные потребности граждан» действительно удовлетворяются оперативно – гадалками в тряпичных шатрах, а церкви и молельные залы размещаются в помещениях на первых этажах жилых домов, по соседству с магазинами, получается нечто вроде «духовных Пятёрочек». – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - -
Рэй Добинс описывал дом № 5 на улице Альбино как складское здание, но для Тони было очевидно, что в 1940-х и 50-х годах оно использовалось в качестве хранилища-ледника, а затем здание было перестроено для промышленного использования. Это складское здание представляло собой прямоугольник из грязно-красного кирпича, с плоской крышей и без окон. Трехэтажный обшитый деревянной вагонкой кабак с гостиницей был пристроен к старому кирпичному строению где-то в 1950-х годах. Над грубо сколоченным деревянным крыльцом на фасаде кабака выцветший рекламный щит пива "Ацтека" и неоновая реклама текилы "Куэрво" были единственным, что указывало на то, что место это было не просто еще одним каким-то жилым домом. Перед зданием стоял разбитый фургон Форд, накрепко запертый. Ни на крыльце, ни на одном из узких деревянных балконов на фасаде второго и третьего этажей никого не было видно.
«Ну что, входим?», спросил Тони.
Добинс покачал головой: «Слушай, Наварро. Не хочу сорвать эту сделку — мне очень нужны деньги. Давай я зайду туда первым и проверю, что да как. Я бывал здесь раньше. Меня тут знают. Вернусь уже минут через пять или даже раньше. Можешь засечь время».
Тони обдумал его план. Хотя Тони и не доверял Добинсу, он знал, что мошенник ничего не выиграет, если кинет его, ведя двойную игру. Больше всего на свете Добинс любил бабки, и он, похоже, теперь отчаянно в них нуждался.
«Хорошо», проворчал Тони. «Буду ждать тебя здесь через пять минут».
Добинс, ковыляя, перешел через дорогу и протолкнулся через деревянную дверь в эту захудалую таверну. Тони проследил за ним некоторое время, а затем вошел в маленькую лавку и купил холодную бутылку «Харритос». Потягивая эту приторную мексиканскую шипучую газировку, он стал ждать, время от времени поглядывая на часы.
Добинс появился ровно через пять минут. Но вместо того, чтобы переходить улицу, он жестом позвал Тони с крыльца.
Тони залпом допил воду, бросил пустую бутылку в мусорный бак и пересек пыльную улицу.
«Лессер там, все в порядке», сказал Добинс. «Он наверху, на третьем этаже. Он даже не прячется. Я сунул бармену Эндрю Джексона (20 баксов), и он мне всё про него выложил».
«Он один?»
Добинс кивнул. «Пошли. Чем быстрее ты его найдешь, тем быстрее я получу свои деньги».
Тони заколебался. В сложившейся тактической обстановке все это дурно пахло подставой. Он направлялся неизвестно куда, в незнакомую ему среду, вооруженный одним лишь боевым ножом Gerber Mark II с зазубренными краями у себя в сапоге. С другой стороны, Лессер был мелкой сошкой и понятия не имел о том, что его разыскивает здесь кто-то от правительства США, и он вовсе не был отъявленным уголовником-убийцей. Он был, по сути, компьютерщиком-ботаником. Плюс к тому, Добинс ничего не выиграет и лишь все потеряет, если сделка сорвется.
«Веди».
Добинс ухмыльнулся и с трудом вошел в дверь с сеткой.
Внутри царил полумрак, и было почти пусто. Присевший за барной стойкой бармен кивнул Добинсу, а затем повернулся и продолжил смотреть матч хай-алай* по телевизору, укрепленному над барной стойкой. За столиком в углу подальше от дверей сидели двое мужчин среднего возраста с двумя молодыми проститутками. Оба они были пьяны в стельку, и к ним клеились эти шлюхи. В другом углу сидели еще две, они сплетничали и полировали себе ногти. Когда дверь открылась, они подняли глаза и взглянули на вошедших, но когда увидели, что Тони был с Добинсом, вернулись к разговору друг с другом.
- - - - - - - - - - -
*Хай-алай – игра в мяч, распространенная в Испании и странах Латинской Америки. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - -
«Лестница вон там».
Добинс провел Тони через бар в узкий коридор. За туалетом на лестничную клетку выводила еще одна дверь. Над этой дверью висели три лакированных чучела прыгающих серебристо-серых рыбок, давших название борделю, "El Pequeсos Pescados" — «Маленькие рыбки».
Добинс, шедший впереди, протиснулся сквозь узкий дверной проем и начал тяжело и неуклюже подниматься вверх по крутой лестнице на второй, а затем и на третий этаж.
Еще одна дверь, и еще один узкий коридор с обшарпанными обоями по краям и полом, покрытым грязным и запятнанным линолеумом цвета зеленого авокадо. Где-то за стеной что-то проворчал какой-то мужской голос, а женский рассмеялся.
Они подошли к деревянной двери в конце коридора. Добинс постучал два раза. «Войдите», послышался изнутри приглушенный голос. Добинс подмигнул Тони и открыл дверь.
В комнате было темно, шторы были задернуты, но Тони увидел два ярко мерцавших компьютерных монитора и фигуру человека, сидевшего в кресле и смотревшего на экраны, спиной к двери. Повсюду, на столах и стульях, даже на полу, стояли компьютеры и другие комплектующие.
Добинс открыл было рот, чтобы что-то сказать; но Тони велел ему замолчать и шагнул через порог.
«Ричард Лессер? Мне нужно поговорить—»
Тони так и не увидел дубинку, обрушившуюся ему на затылок. К счастью, он не почувствовал и самого удара.
Эта боль, и многое другое вместе с ней, придут позже.
10:34:09
Центральное отделение полиции Лос-Анджелеса
Джек Бауэр наблюдал за подозреваемым через одностороннее зеркало. Молодой человек ближневосточного типа сидел в помещении для допросов в здании Центрального отделения Лос-Анджелесской городской полиции. Обычно заключенные доставлялись в одну из городских тюрем и там оформлялись. Но громких преступников — или тех, кто скоро станет таковыми, как в случае с этим — часто привозили сюда, потому что пресса еще не прознала о существовании камер и комнат для допросов в этом здании, изначально представлявшем собой гараж и ремонтную мастерскую, расположенную в квартале от Лос-Анджелесского автобусного вокзала.
В помещении для допросов царил полумрак, и задержанный был словно пригвожден единственным столбом яркого света, он неподвижно сидел на тюремном стуле, глядя прямо перед собой, со скованными руками и ногами. Его порванная и окровавленная одежда была у него изъята в качестве вещественного доказательства. И теперь на убийце был девственно чистый белый комбинезон и белые носки без обуви. Кроме того, его отмыли дочиста от крови. С кожи его, из-под ногтей и промеж зубов были собраны образцы крови и кусочки человеческой кожи и мяса. Его иссиня-черные длинные волосы были еще влажными.
Детектив Фрэнк Кастелано стоял рядом с Джеком за его плечом, его напарник Джерри Олдер держался на некотором расстоянии от них.
«Я бы тебя все равно сюда позвал, даже если бы это не касалось тебя лично, Джек», сказал ему Кастелано. «Этот человек – гражданин Саудовской Аравии. Он говорил о джихаде, восхвалял Аллаха и утверждал, что исполняет волю террориста по имени Хасан. Когда мы проверили его отпечатки пальцев, его личность была установлена по учебной визе, и имя его оказалось в записке Министерства внутренней безопасности как подозрительного лица, представляющего интерес».
Джек взял из рук Кастелано папку и пролистал ее.
«Его зовут Ибн аль Фарад, ему 22 года», продолжал Кастелано. «Его отец – Омар аль Фарад, миллионер, вице-президент Королевского Саудовского Банка Эр-Рияда и заместитель министра у них в правительстве. Он отправил Ибна в Америку учиться в университет Южной Калифорнии, но парень год назад куда-то исчез. В консульстве Саудовской Аравии его ищут, и в любой момент могут узнать о его поимке…»
Джек внимательно смотрел на подозреваемого: «Что ж, вот Ибн аль Фарад и объявился, на этот раз в качестве подозреваемого в гнусном групповом убийстве». Бауэр покачал головой. «Здесь что-то не так. Он делал какие-нибудь заявления, дал показания?»
Кастелано нахмурился. «Когда мы его схватили, он что-то напыщенно изрекал, бормотал в вертолете всю дорогу сюда, вплоть до комнаты для допросов. Но как только мы начали задавать ему вопросы по сути, записывая его слова на пленку, подозреваемый замолчал».
«Ты сказал, что он упоминал о человеке по имени Хасан», сказал Джек, вспомнив о том, что такое же имя всплывало за последние 24 часа в связи с бежавшим за границу Ричардом Лессером.
«Он все время называл этого Хасана "стариком с горы". Утверждал, что все то, что он натворил, гоняя на машине, как сумасшедший, по всему Сан-Гейбриэл — все это из-за того, что он пытался найти этого старика».
Бауэр нахмурился. Упоминание старика с горы показалось Джеку чем-то знакомым, но он не смог нащупать путеводную нить у себя в памяти и бросил эти попытки. «Ты сказал, что он был накачан каким-то наркотиком?»
Кастелано показал Джеку пузырек, который он вытащил из разбитого Ягуара. «Я думал, что это метамфетамин, выкрашенный в синий цвет для уличной продажи, может быть маркировка какой-то банды. Но это не мет, что объясняется расцветкой».
Джек поднес пузырек к свету и нахмурился еще сильнее: «Это новый наркотик, называется Карма», сказал он хрипло. «По сравнению с этой дрянью мет – это просто NoDoz*».
- - - - - - - - - - - - - -
*NoDoz – популярные кофеиновые таблетки для восстановления бодрости на случай усталости или сонливости, стимулируют центральную нервную систему, улучшают работу мозга. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - - -
Джек вернул Кастелано пузырек: «При нем было еще что-нибудь? Орудие убийства? Экземпляр Корана?»
«У него с собой была записка. Собственный его почерк, Ибн аль Фарада — мы сравнили с его университетскими записями. Но в записке этой какая-то полная галиматья, похоже на бред какой-то, набросанный от руки, когда этот парень был под дурью».
Кастелано открыл другую папку и показал Джеку рукописный документ, который теперь был запечатан в майларовый герметический пакет для улик. Мелко исписанные, почти неразборчивые фразы сменялись в нем большими, крупными буквами, язык тоже менялся – с английского переходя на его родной арабский.
«Безумная чушь собачья какая-то», пробормотал детектив.
Но из того, что Джек понял, изучив написанное этим человеком, записка не была столь уж полностью безумной — по крайней мере, не для новообращенного мусульманского фанатика, утверждавшего, что он пережил сильное видение загробной жизни, как утверждал Ибн аль Фарад в этом документе. Он также поклялся очистить исламский мир от всепроникающего сатанинского воздействия американской культуры.
Могло ли это являться причиной убийства Хью Ветри и всей его семьи? Из-за того, что он снимал фильмы?
Большую часть документа невозможно было прочесть, и Джек бросил эти попытки. Возможно, лингвистический отдел документов КТО сможет в этом разобраться.
Бауэр повернулся спиной к заключенному и обратился к детективу Кастелано.
«Фрэнк, мне нужно перевести Ибн аль Фарада в штаб КТО, чтобы его тщательно допросить. Из-за его статуса подозреваемого в убийстве Лос-Анджелесская полиция ограничена в методах, которые может в отношении него применять, чтобы его сломать. Но как несомненного преступника, замышляющего жестокий теракт, как убийцу Хью Ветри, видного и влиятельного гражданина США, КТО может довести его допрос до предела, пользуясь методами, о которых тебе не хотелось бы знать».
Он увидел в глазах Кастелано внутреннюю борьбу. «Поверь мне, Фрэнк», продолжал Джек. «Я смогу сломать его, но не здесь. Методы полиции неадекватны перед фанатизмом этого человека».
Кастелано помрачнел: «Еще пару лет назад нарушение основополагающих гражданских прав, о которых ты говоришь, сразу же отпугнуло бы меня… Но это было до того, как сегодня утром я увидел этот ужас в доме Хью Ветри».
Детектив помолчал, думая о том фургоне, полном невинных детей, подумал и о своих. Он тяжело сглотнул. «Если начальник управления подпишет перевод, тогда этот урод твой. Но я поеду с тобой, Джек. Я намерен присутствовать на допросе этого человека и намерен поймать всех его сообщников, которых он назовет, невзирая на то, кем они являются».
10:49:12
Гостиница «Ла Асьенда»
Тихуана, Мексика
Фэй Хабли услышала какой-то звук в коридоре за дверью своего гостиничного номера. Тяжелые шаги, затем шепот. Она тихонько сохранила свою работу, перевела компьютер в спящий режим и выскользнула из кресла. Она бесшумно прокралась через комнату. Вспомнив указания Тони, она приложилась ухом к двери, но не открыла глазок — это движение лишь предупредило бы того, кто притаился снаружи, что в номере кто-то есть.
Фэй затаила дыхание, долгое время вслушиваясь. Она ничего не услышала. С облегчением она сделала шаг в сторону ванной. И тут раздался громкий стук в дверь, как гром в маленьком номере, и она даже подпрыгнула от неожиданности.
"Что делать? Что делать?"
Тони сказал ей, что если кто-то постучится, она должна была притвориться, будто ее там нет, и что номер пуст. Если дверь закрыта на цепочку, тогда даже имея ключ, трудно кому-нибудь проникнуть внутрь, не делая много шума и не привлекая нежелательного внимания.
Фэй чуть не ахнула, заметив, что она пренебрегла этим и забыла закрыть дверь на цепочку после ухода Тони вместе с Добинсом. Стук повторился. На этот раз громче и настойчивей.
Фэй вспомнила про пистолет, который дал ей Тони, сказав ей, чтобы он всегда был у нее при себе, если кто-нибудь попытается проникнуть в номер. В их фургоне на улице было спрятано два Глока, и он принес сюда один из них, показав, как из него стрелять — но она все время твердила сама себе, что ей не хочется стрелять, что она вообще не намерена это делать, и что ей этого делать не придется. Поэтому она сунула его под подушку на кровати.
И теперь ей придется выбирать — бежать за пистолетом или закрыть дверь на цепочку.
"Цепочка. Этого будет достаточно", сказала она себе.
Практически прыгнув к двери, она повозилась с металлическими колечками, едва успев с трудом вставить их на место, прежде чем дверь сотряслась от мощного удара, заставившего ее отскочить назад. Дверная рама раскололась, замок и цепочка не выдержали, и дверь распахнулась.
Фэй открыла было рот, собираясь закричать, но первый из трех ворвавшихся ее опередил. Он зажал Фэй рот рукой и, удерживая ее так, потащил к кровати. Вслед за первым в комнату вошли еще двое, захлопнув за собой сломанную дверь.
Она стала беспомощно сопротивляться, ее приглушенные крики достигли исступления, когда грубые мужские руки стали шарить у нее под блузкой, ощупывая мягкие части ее тела.
10:57:59
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Джейми Фаррелл закончила добавлять новые данные в файл Лессера информацией, почерпнутой из разговора с Фэй Хабли. И теперь она была готова приступить к анализу компакт-диска, который дал ей Джек. Но когда она отвернулась от монитора, чтобы вытащить его, она обнаружила, что над плечом ее молча склонился Райан Шапель.
«Чем могу быть полезна?», спросила она.
«Я ищу Джека Бауэра», сказал Шапель. «Вы его не видели?»
«С полчаса назад он был в своем кабинете. Но с тех пор я была занята».
Шапель скорчил кислую мину: «Так, значит, вы проанализировали вирус?»
Джейми удивленно заморгала: «Прошу прощения?»
«Мне нужен анализ троянского вируса Лессера. Я обещал кибер-дивизиону Вашингтонской штаб-квартиры, что сегодня у меня будут для них новости».
«Если бы вам это было нужно, вам, наверное, не надо было посылать Майло — нашего специалиста по шифрованию — в Мексику охотиться за призраками».
Райан еще сильнее нахмурился: «Так значит, вы хотите сказать, что не сможете это сделать?»
«Я хочу сказать, что я главный программист. По вредоносным программам я не спец».
«Хорошо, тогда свяжитесь с Дивизионом и найдите кого-нибудь для этого — и немедленно. Нам необходимо знать, на какие системы и программы нацелен троян, и как он работает».
«Но—»
«Немедленно, Джейми».
Райан повернулся и ушел. Джейми тихо выругалась. И что ей теперь делать? Высосать специалиста из пальца?
Джейми уже было собралась сделать совершенно бесполезный, как она это хорошо знала, звонок в кибер-отдел в Вашингтон за помощью, как вдруг вспомнила имя той, кто поможет ей сделать это в самые сжатые сроки. Джейми открыла свою записную книжку-органайзер и пролистала её. Она почти сразу же нашла нужное имя и искомый номер телефона.
Подняв трубку, Джейми набрала номер внешней линии, а затем номер Дорис Су Мин.
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
7. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 11 И 12 ЧАСАМИ УТРА.
11:03:17
Центральное отделение Управления полиции Лос-Анджелеса
Джек Бауэр открыл свой мобильный телефон и большим пальцем нажал кнопку быстрого набора. Нина Майерс ответила после первого же гудка.
«Джек? Только что в моем кабинете был Райан, он тебя ищет—»
«Послушай, Нина, у меня не так много времени. Я только что сбросил тебе данные с компьютера Центрального отделения полиции Лос-Анджелеса. Кэш № 32452».
Он услышал, как Нина стучит по клавиатуре. «Получила», сказала она.
«В этом файле содержится все, что известно о гражданине Саудовской Аравии по имени Ибн аль Фарад, и о многочисленных убийствах, которые он совершил прошлой ночью—»
У Нины перехватило дыхание, и Джек понял, что она открыла папку с фото с места преступления.
«Послушай, Нина. Ибн аль Фарад утверждает, что он последователь некоего Хасана. Возможно, у него даже были личные контакты с главарем террористов».
«Если это правда, то этот человек – наша первая реальная зацепка—»
«Есть еще кое-что. Когда его схватили, подозреваемый находился под воздействием Кармы. Полиция Лос-Анджелеса обнаружила пузырек с этим наркотиком в его разбитом автомобиле».
«Значит, DEA все-таки была права», сказала Нина. «Наркотик уже вышел на улицы».
«Возможно. Я не уверен. Думаю, тут что-то еще замешано». Джек коснулся виска большим и указательным пальцами. Голова у него опять начала раскалываться от боли. «Я везу подозреваемого к нам на допрос. Буду уже примерно через полчаса».
«Я здесь все подготовлю».
«И еще кое-что». Джек сделал паузу, проглотив две капсулы тайленола. «Детектив Фрэнк Кастелано сказал мне, что после того, как Фарада схватили, он несколько раз произнес одну странную фразу. "Старик с горы", или, возможно, "старик в горах". Выясни, что это означает, если вообще что-то означает. Проверь наши текущие банки данных. Проверь данные Ми-5, Интерпола. И поищи также в истории».
«Я этим займусь», ответила Нина. «Тебе нужна группа Чета Блэкберна для сопровождения вас обратно в штаб?»
«Нет времени», сказал Джек. «В посольстве Саудовской Аравии, вероятно, уже знают, что Ибн аль Фарад в руках полиции. Его отец – влиятельный и богатый человек. Хочу опередить его адвокатов. Мы выезжаем отсюда уже через две минуты».
«Поняла».
11:14:27
Ледник
Тихуана, Мексика
Тони ощутил во рту привкус металла, пахло кошачьей мочой. Его барабанные перепонки сотрясались от постоянного ревущего гула: над ним проносился воздушный поток, как будто он угодил в какую-то аэродинамическую трубу.
Он открыл глаза и увидел грязный потолок, выцветшую и облезлую промышленную зеленую краску. Единственным источником света здесь был столп солнечного света, проникавший сквозь маленькое зарешеченное вентиляционное отверстие в крыше. Он повернул голову и почувствовал острую боль, пронзившую ему основание шеи. Тони попытался помассировать ее, но обнаружил, что руки у него скованы наручниками за спиной. Он сменил позу — это движение вызвало у него мучительную и, с некоторым запозданием, вялотекущую боль: это кровь стала постепенно возвращаться к онемевшим рукам, запястьям и кистям. Хорошо хоть ноги у него не были скованы, но ботинок на нем не было. Как не было теперь и боевого ножа, хотя пустые ножны от него по-прежнему крепились к его голени.
Используя ноги и плечи, Тони приподнялся и сел. Движение это вызвало черные молнии мучительной боли, пронзившие ему мозг откуда-то изнутри, из-за глаз. Оказалось, что он находится на неровном деревянном полу, но теперь он сидел, прислонившись к штабелю деревянных ящиков. В углу стоял прислоненный к грязной кирпичной стене старый пружинный матрац, полностью разодранный до металлических внутренностей. Ржавый металл в некоторых местах был сожжен до черноты, а в других опален до белого каления. Тони понял, для чего он предназначен, и содрогнулся.
Он сделал глубокий вдох и обнаружил, что когда он приподнялся и сел, стал сильнее ощущаться неприятный запах. Химическое зловоние разносилось потоками горячего воздуха, трепавшими его длинные волосы, теперь наполовину распущенные из конского хвостика. В ноздри ему ударил резкий запах, похожий на жидкость для снятия лака с ногтей, смешанный с едким запахом аммиака. Тони захотелось прикрыть рот, но это было невозможно. Он не только был скован, но у него распухли пальцы, как сосиски. Когда он через некоторое время смог, наконец, ими пошевелить, то обнаружил, что он был скован старомодными металлическими наручниками, которые были очень маленькими и очень тугими. Наручники для секс-извращенцев, скорее всего реквизит из этого же самого борделя, где его схватили.
Тони услышал голоса, говорившие по-испански, и немного наклонил голову. Вглядевшись между ящиками, он увидел трех человек, работавших у нескольких одинаковых белых кухонных плит, на которых в дюжине прозрачных стеклянных колб булькали какие-то жидкости. Из них вверх поднимались пары, заполнявшие полупрозрачные пластиковые трубки темно-коричневым осадком. Трубки, мензурки и колбы соединялись между собой изолентой, скотчем и проводами.
Он с тревогой понял, что находится в нелегальной метамфетаминовой лаборатории — одной из самых крупных, с которыми ему приходилось сталкиваться. Большинство таких нелегальных лабораторий могли уместиться в большом чемодане, и стоило вложить лишь несколько сотен долларов, чтобы получить необходимый продукт. Но эта лаборатория штамповала дурь, как на конвейере.
Двое из этих троих были в синих пластиковых комбинезонах из тайвека, в резиновых перчатках и огромных галошах на ногах вместо непроницаемой для химических веществ резиновой обуви. Носы и рты у них были прикрыты воздушными фильтрами, а глаза — столярными очками. Третий же, худой почти до истощения, с головы до ног был обернут в черные полиэтиленовые мешки для мусора, а на голове у него было нечто-то вроде шляпы пчеловода. За сеткой на нем был старый противогаз времен Второй Мировой войны.
Промышленной мощности вентиляторы на высоких металлических стойках изо всех сил пытались очистить воздух от токсичных испарений химических веществ, но Тони хорошо знал, что каждый его вдох в этом месте был смертельно опасен для жизни. Метамфетаминовые лаборатории являлись одними из самых токсичных мест на планете. Процесс приготовления из таблеток псевдоэфедрина — безрецептурного лекарства от простуды — сильнодействующего наркотика, известного в Штатах под такими уличными названиями, как крэнк, кристалл, зип или деревенский героин, сопровождался возникновением смертельно опасных побочных продуктов. На каждый фунт произведенного наркотика приходилось шесть фунтов токсичных отходов. Тони увидел в полу водостоки, бетон вокруг них побелел, и он понял, что эти люди просто сбрасывали ядовитые отходы своего производства, такие как бензол, соляная кислота и цианид натрия, прямо в канализацию.
Оглядевшись вокруг, он понял, что находится внутри кирпичного здания ледника за борделем. Он задался вопросом, почему его схватили. Его предал «старый приятель» Рей Добинс, который вел двойную игру, или же мошенник и сам стал жертвой? Стал ли он просто похищенным гринго, жертвой вымогательств со стороны какой-нибудь мексиканской банды? Или же его захват был связан с розыском КТО Ричарда Лессера?
Но больше всего Тони беспокоило, в безопасности ли Фэй Хабли в гостинице?
11:32:11
Саут-Брэдбери-бульвар и Кларк-стрит
Лос-Анджелес
На шоссе произошло ДТП. Раскуроченный грузовик развалился теперь поперек трех полос движения. Все машины, двигавшиеся в ту же сторону, что и полицейский автозак для перевозки заключенных и его сопровождение, застряли в пробке.
К счастью, Джек Бауэр, находившийся в ехавшей впереди этого кортежа машине, своевременно получил предупреждение пилота полицейского вертолета, обеспечивавшего воздушное наблюдение. По его указанию конвой свернул с шоссе на ближайшем съезде, пока они не застряли в узком бутылочном горлышке. Они находились уже всего в нескольких милях от штаба КТО, поэтому чтобы не рисковать застрять на главных улицах, Джек направил караван из трех машин через промзону, где движение не было интенсивным, и где преобладал в основном грузовой транспорт.
Улицы вокруг съезда с шоссе были перегружены, но как только колонна добралась до Кларк-стрит, они стали наверстывать упущенное.
Взглянув на часы, Джек выругался из-за задержки. Еще в Центральном отделении детектив Кастелано настоял на том, чтобы Джек ехал в головной машине вместе с водителем в форме и спецназовцем Лос-Анджелесской полиции в полном боевом снаряжении. Это было логично. Джеку нужно было провести конвой через КПП КТО, и это было легче сделать, если он будет находиться во главе колонны. Но Джек чувствовал, что теряет драгоценное время. Если бы он ехал в той же машине, что и заключенный, он мог бы раньше начать допрос.
Но, по крайней мере, полиция хотя бы предоставила достаточно людей, чтобы они благополучно добрались до КТО, хотя ее ресурсы были сильно напряжены из-за церемонии награждения премией «Серебряный экран», запланированной на этот вечер. За бронированным фургоном, в котором ехал Джек, двигался второй бронетранспортер с двумя спецназовцами SWAT, замыкавшими колонну — оба они были из взвода D дивизиона полиции Лос-Анджелеса "Метрополитен". Зажатый между этими двумя фургонами, двигался грузовик-автозак для перевозки заключенных Управления полиции Лос-Анджелеса, в котором находились детектив Кастелано, его напарник Джерри Олдер, двое полицейских в форме и задержанный, Ибн аль Фарад. Сверху их передвижение отслеживал и направлял в обход препятствий полицейский вертолет.
Джек, однако, все же не был удовлетворен этими мерами безопасности. Перед выездом из Центрального отделения он настоял на том, чтобы задержанного в качестве дополнительной меры предосторожности пометили. И пока Кастелано и Олдер пристегивали к лодыжке молодого человека браслет на ногу, Джек извлек из своих наручных часов маленький стерженек. Он незаметно положил руку на подозреваемого, прикрепив крошечный передатчик к воротнику белого комбинезона Ибн аль Фарада, в сущности вторично пометив его.
Тогда Джек подумал, что, может быть, он был сверх осторожен — даже параноидален — вторично пометив саудовца. Но после внезапной пробки на шоссе у него вновь возникли подозрения. Однако пока что они казались необоснованными.
Когда они проехали перекресток Саут-Брэдбери-бульвар и Кларк-стрит, конвой выехал из промзоны проволочных оград и стоянок для грузовиков, въехав в своеобразный двухполосный каньон с длинными, размером с целый квартал, рядами плоских двух- и трехэтажных производственных сооружений по обеим сторонам. Отметив про себя их местоположение, Джек открыл свой мобильный телефон, намереваясь связаться с Ниной и узнать, что она выяснила относительно этого «старика с горы». Вместо этого Джека швырнуло вперед, на ремень безопасности, когда водитель резко ударил по тормозам. Из одного из гаражей, прямо на пути следования их колонны, выехал длинный грузовик с прицепом. Шины завизжали, но столкновения не произошло.
«Из-за этого тупого козла мы могли погибнуть!», закричал полицейский, сидевший за рулем. И когда Джек пригнулся, поднимая упавший на пол мобильник, водитель опустил стекло и заорал на дальнобойщика.
«Гаишник однажды – гаишник навечно», проворчал спецназовец на заднем сиденье.
По-прежнему нагнувшийся и шаривший на полу в поисках своего телефона Джек услышал в своей гарнитуре голос пилота вертолета. «Красный код. Красный код, люди на крыше. Повторяю—»
Но Джек его уже не слушал. Он заметил, что окно водителя открыто, и закричал: «Нет! Это стекло пуленепробиваемое. Не высовывайся—»
Почти в тот же миг Джек услышал звук выстрела и шмякнувший звук пули, поразившей водителя в горло. На стекло брызнула горячая кровь, покрыв его красным цветом. От машины рикошетом отскочили еще две пули. Спецназовец, охнув, повалился вперед в своем сиденье, и из левой глазницы у него потек глаз. В машину ударили новые очереди, отбивая осколки — но не пробив стекло. Джек остался лежать на полу, понимая, что его спасло лишь то, что он нагнулся за своим упавшим мобильником.
«Нападение, ранены полицейские», крикнул он в свои наушники. «Мы под обстрелом. Нападение на сотрудников полиции. Повторяю, сотрудники ранены».
В ухе у него что-то протрещал голос пилота вертолета, но Джек не смог разобрать его слов. Снаружи он услышал стрекот автоматов и догадался, что вертолет тоже обстрелян.
По-прежнему находясь на полу кабины, Джек протянул руку и закрыл пассажирское окно. От пуленепробиваемого лобового стекла отскочили новые пули. Джек сунул телефон в карман и сделал глубокий вдох. А затем прыгнул на заднее сиденье. В лобовое стекло ударили новые очереди, и оно посередине треснуло.
Джек оказался возле спецназовца. Как и водитель, он погиб, но в руках он по-прежнему сжимал автомат Хеклер & Кох MP5. Джек вырвал оружие у него из рук, забрал из жилета убитого две светошумовые гранаты XM84 и вытащил у него из-за пояса залитые кровью обоймы с патронами. Крики в полицейской сети достигли панического уровня, они орали прямо Джеку в ухо. Выглянув из-за сиденья, он осмотрел машины позади себя.
Замыкавший колонну бронированный фургон стоял с раскрытыми дверями. Несмотря на то, что спецназовцы находились под защитой своего пуленепробиваемого фургона, они попытались отбить нападение. Но теперь оба они лежали на улице, истекая реками крови, лившимися на горячий асфальт. Автозак пока что казался целым и невредимым, хотя водитель неподвижно сгорбился над рулевым колесом.
Джек перевернулся на спину. Лежа на заднем сиденье, он осмотрел крыши. Он увидел вооруженных людей в масках, одетых в черное, по краям зданий. Они находились по обе стороны улицы, по четыре человека на каждом здании, всего восемь — но затем показался и девятый. У него на плече лежала тяжелая серая труба, и он стал целиться в бронетранспортер.
«Фрэнк!», закричал Джек в наушники. «Если ты слышишь меня, немедленно выбирайтесь оттуда из машины—»
Оставляя за собой хвост огня и горячего дыма, противотанковая ракета из РПГ врезалась в автозак. Не в силах ничего сделать, Джек увидел, как тупой наконечник снаряда пробил дыру в боку грузового фургона, заполнив его огненной струей расплавленной плазмы. Машина осветилась внутри огненной вспышкой, и от этого взрыва вылетели окна и двери. Мертвого водителя, как тряпичную куклу, выбросило через руль на дорогу.
Еще не успело утихнуть эхо от взрыва, как из дверей фуры, вывернувшей на пути их колонны, выскочило с полдюжины людей. Джек услышал топот их ног, когда они пробежали мимо его фургона, направляясь к подбитому автозаку. Джек понял, что они бежали за заключенным — чтобы спасти Ибн аль Фарада или заставить его замолчать навсегда. В любом случае Джек должен был их остановить.
Он переключил автомат в режим непрерывного огня, сделал глубокий вдох и нажал на рычаг двери. Как только она открылась, Джек вывалился на улицу и закатился под фургон. Он прицелился из МР5 в трех людей, обступивших дверь автозака, и нажал на спусковой крючок. Оружие будет извергать из себя пули до тех пор, пока нажат спусковой крючок.
Двое из них заплясали на месте, когда раскаленные стальные пули стали разрывать их на части. Джек увидел, как их оружие с грохотом попадало на асфальт — автомат М-16 А2 и дробовик Remington M870.
По горячему маслянистому асфальту Джек пролез к другой стороне фургона. Он выкатился из-под машины, бросив нелетальную свето-шумовую гранату во вторую группу боевиков. От взрыва те вздрогнули и зашатались. Один из них повернулся и прицелился из дробовика. В руках Джека дернулся МР5, и он прошил туловище этого человека кровавой дорожкой.
Из дымящегося салона подбитого автозака вышли трое — двое нападавших и оглушенный Ибн аль Фарад, которого они волочили посередине.
Джек прицелился, но не успел он нажать на курок, как кто-то ударил его в голову стальным носком ботинка, отбросив его в сторону. Джек с глухим стуком ударился головой о фургон; автомат вылетел у него из рук.
Оглушенный ударом, Джек открыл глаза и увидел дуло дробовика Ремингтон в нескольких дюймах от своего лица. Он взглянул мимо ствола, в глаза человека в маске, и увидел собственную смерть.
Но в этот момент из обломков выбрался Джерри Олдер и открыл огонь из своего служебного револьвера. Человек, стоявший над Джеком, дернулся раз, потом второй, а затем рухнул на него, выронив дробовик, с лязгом упавший на асфальт. Джек изо всех сил стал пытаться выбраться из-под тяжелого мертвеца, не в силах ничего сделать наблюдая за тем, как убийцы швырнули Ибн аль Фарада в другую машину.
Раздались новые выстрелы, и Олдер, сбитый с ног, упал на спину в фонтанах крови. Взревели двигатели, по горячему асфальту завизжали шины, и убийцы умчались прочь. Через несколько секунд хаос на поле боя сменился воцарившейся тишиной. Джек отбросил труп в сторону и с трудом поднялся на ноги. Пошатываясь, нетвердой походкой, он заковылял к бронированному автозаку.
Там, у дымившейся машины, находился детектив Кастелано. У него из носа и рта текла кровь. Он держал на руках своего напарника. Олдер был тоже жив и в сознании. Но пиджак у него был расстегнут, а белая рубашка разорвана. Кровоточащая рана в его груди клокотала черной артериальной кровью.
«Фрэнк! Ты как?»
Тот не отреагировал, поэтому Джек тронул его за руку. Фрэнк резко повернулся к нему, направив ему в лицо револьвер.
«Я вызвал поддержку», сказал ему Джек. «Сюда уже едут».
Фрэнк опустил оружие. Он покачал головой: «Я не слышу тебя, Джек…»
Джек понял, что его друг оглушен взрывом, подбившим автозак. Джек понял и еще кое-что. Браслет с лодыжки преступника со встроенным отслеживающим устройством лежал в автозаке. Он был срезан людьми, который захватили их заключенного.
Вдалеке Джек уже услышал сирены. Он резко обернулся. Поискав глазами, он увидел, что фургон, замыкавший колонну, был все еще в рабочем состоянии. Водитель и пассажир лежали мертвые на асфальте, но двигатель по-прежнему работал на холостом ходу. Джек схватил Фрэнка за руку и сжал ее, и детектив, снова подняв глаза, взглянул на него.
«Я поеду за ними», медленно произнес Джек, надеясь, что Фрэнк сможет прочитать его по губам. «Я найду тех, кто это сделал. Ты понимаешь меня, Фрэнк?»
Кастелано кивнул. В глазах его напарника, которого он поддерживал, застыла боль, а дыхание его превратилось в удушливый кашель.
«Я найду их, Фрэнк. Я обещаю».
Джерри Олдер судорожно дернулся, и Фрэнк взял своего напарника за руку. «Все будет хорошо, Джерри, держись». Голова его упала назад с мертвенно-бледным лицом.
Когда Кастелано снова поднял глаза, Джека Бауэра уже не было.
11:46:32
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Сначала поиск по базе данных разведывательных служб Соединенных Штатов мало что дал Нине Майерс. После нескольких ниточек, оказавшихся ложными и тупиковыми, она наконец остановилась на файлах Федерального бюро расследований, касавшихся секретного расследования, проведенного по просьбе губернатора штата Нью-Гемпшир.
ФБР просили установить, была ли уничтожена вандалами или террористами в 2003 году знаменитая на всю страну достопримечательность, так называемая Старик-гора — скалистое образование, изображение которого помещено на печати штата и на официальной 25-центовой монете штата Нью-Гэмпшир, выпущенной американским Монетным двором. ФБР с помощью геологов в конце концов пришло к заключению, что истинными виновниками обвала являлись эрозия от ветров и осадков, а также зимне-летние циклы заморозков и оттепелей, и дело было тихо закрыто.
За пятнадцать минут Нина завершила поиск по всем имеющимся разведывательным базам данных и в итоге ничего не нашла. Но потом она вспомнила, что Джек просил поискать в исторических архивах КТО. Странное указание, учитывая то мизерное количество полезной информации, которое, как правило, выдавал поиск по этой специфической базе данных. И все же, работая вместе с Джеком последние несколько лет, Нина обнаружила, что интуиция специального агента Бауэра не подводила, и часто он попадал прямо в точку — еще один фактор, делавший его таким опасным и непредсказуемым противником.
Следуя подсказке Джека, Нина вывела на экран ссылку на исторические архивы и впечатала фразу «Старик с горы / на горе». К ее удивлению, она тут же получила результат. Выражение «Старик с горы» фигурировало в научной статье, опубликованной в 1998 году д-ром А.А.Дабеджи, профессором ближневосточных исследований Университета Брауна в Провиденсе, штат Род-Айленд. Название диссертации сразу же бросилось Нине в глаза: «Хасан ибн Сабах и возникновение современного террора».
Хасан! Имя, постоянно появлявшееся в разговорах террористов в последние несколько месяцев. Мрачная тень, которую КТО безуспешно пыталось выследить.
Нина открыла PDF-файл и просмотрела его. С каждым щелчком мыши упущенные ниточки последних нескольких месяцев потихоньку стали собираться в единую картину. Джек был прав. Ключ к нынешним загадкам лежал в прошлом.
Через некоторое время из размышлений Нину вывел трехтональный перелив телефонного звонка. Она схватила трубку. «Майерс».
«Нина!» Голос был запыхавшимся и взволнованным.
«Джек, в чем дело?»
«Конвой попал в засаду, расстрелян и полностью уничтожен. Напавшие на нас схватили Ибн аль Фарада».
«Террористы?»
«Не думаю», ответил Джек. «Они были со стрелковым оружием и в снаряжении НАТО. А тактика прямо из учебного пособия для спецназа».
«Где ты сейчас?»
«Еду в полицейском фургоне без спецзнаков, преследую машину подозреваемых. Перед тем как покинуть Центральное отделение, я установил Фараду маячок. И сейчас отслеживаю его сигнал GPS-навигатором своих часов. Машина с Фарадом примерно в трех кварталах от меня. Я держусь от похитителей на расстоянии, поэтому они думают, что они ушли чисто».
Джек сообщил Нине, где он находится, свою скорость и направление движения. «Если возникнут проблемы, нужно, чтобы наш спецназ был готов в любой момент выдвинуться».
«Я займусь этим», ответила Нина, немедленно предупредив группу Блэкберна по компьютеру.
«Слушай, Джек. Я нашла сведения о Старике с горы — в исторических архивах, как ты и сказал».
Нина услышала визг шин и ругательства Джека. «Изложи мне кратко факты. У меня сейчас хлопот полон рот».
«Старик с горы — это мусульманский святой XI века. Его звали Хасан ибн Сабах—»
«Хасан. Это не случайное совпадение».
«Этот Хасан был чем-то вроде еретика. Он пошел войной против всего мусульманского мира. Но у него был лишь небольшой отряд последователей, поэтому он был не в состоянии победить в сражениях с армиями персов, сирийцев, турков. Ему необходимо было умножить свои силы, поэтому он прибег к терроризму. Хасан фактически стал первым в мире террористом».
Джек хмыкнул. «Если враги, противостоящие вам, превосходят вас числом, вселите ужас в их сердца, и они отступят».
«Я не сильна в Сунь-Цзы», сказала Нина. «Или это Макиавелли?»
«Ни тот, ни другой», сказал Джек. «Я процитировал человека по имени Виктор Дрейзен».
«Это еще не все», продолжила Нина. «Исторический Хасан промывал своим последователям мозги, накачивая их гашишем, а затем их уводили в сад, полный растений, благовонных ароматов, вин и красивых женщин, исполнявших все их желания. После нескольких часов блаженства их снова накачивали наркотиками, а затем выводили из забытья в присутствии Хасана. Он говорил им, что они лишь на краткое время побывали в Раю, и если они умрут ради него и во имя общего дела, они проведут там всю оставшуюся вечность. А поскольку для того, чтобы промывать им мозги и зомбировать их, использовался гашиш, эти последователи стали известны под именем Ашишинов — ассасинов (убийц). Используя этих фанатиков-самоубийц, Хасану ибн Сабаху удалось организовать волну политических убийств от Сирии до Каира и Багдада».
«Так вот зачем нужна Карма, это все объясняет», сказал Джек. «Хасан, должно быть, этим новым наркотиком промывает мозги своим убийцам. Ибн аль Фарада поймали с ампулой этой вещества. А это может означать, что Хасан сейчас где-то здесь, в городе, вербует своих новообращенных прямо у нас под носом».
«Это кажется… хм, все это кажется просто безумием каким-то», с сомнением сказала Нина.
«Нет», ответил Джек. «Наоборот, это все объясняет».
11:56:43
Гостиница «Ла Асьенда»
Тихуана, Мексика
Майло пересек пустой вестибюль и звякнул в колокольчик на зеленой гостиничной стойке. Он немного подождал, но никто так и не появился, поэтому он снова позвонил в колокольчик. Но гостиница по-прежнему ответила ему полной тишиной, за исключением единственного звука – постоянного жужжания потолочного вентилятора.
«Похоже, все на обеде или на сиесте», пробормотал Майло. Он решил, что с заказом номера можно обождать. Лучше сразу же связаться с Тони Алмейдой и Фэй Хабли.
Майло направился к лестнице и стал подниматься по ней, перепрыгивая через ступеньку. Майло был полностью уверен в том, что в любой момент будет остановлен управляющим, но он поднялся на второй этаж, не встретив ни души. Шестой номер находился почти в самом конце замызганного коридора. Он постучал в дверь один раз, и она распахнулась.
Хотя снаружи, на залитых солнцем улицах, был уже почти полдень, в номере было темно, шторы были задернуты. Майло осторожно просунул голову во мрак. «Добрый день… Тони? Фэй? Есть здесь кто-нибудь?»
Он шагнул за порог, пошарив по стене в поисках выключателя. Он нашел его, включил, а затем выключил, но ничего не произошло. Он осторожно сделал еще один шаг вперед, его глаза стали постепенно привыкать к темноте. Под его обувью хрустнуло стекло, и Майло понял, что наступил на осколки разбитой лампочки.
«Привет?»
Майло разглядел окно и отдернул занавески. Стена за домом в нескольких футах от окна перекрывала большую часть солнечного света, но его все же было достаточно, чтобы Майло увидел подключенную и до сих пор работавшую компьютерную сеть Фэй, хотя монитор находился в спящем режиме.
Наконец, Майло заметил свет, струившийся из-за двери ванной комнаты. Сквозь постоянное жужжание слабенького кондиционера он прислушался, течет ли вода. Он подошел к двери и приложился к ней ухом. «Тони? Фэй?», позвал он.
Майло коснулся медной дверной ручки и повернул ее. Дверь ванной распахнулась. Там не было окон, но крошечное пространство ванной освещалось люминесцентными лампами по сторонам треснувшего зеркала. Самой ванной там не было, но был душ, и шторы его были задернуты.
Майло уже собирался выйти из ванной, как вдруг заметил бурые пятна на белом кафельном полу… Их было много. И вообще-то эти большие пятна на самом деле не были коричневыми. Скорее темно-красными. И следы крови вели в душ. Трепеща от ужаса, Майло медленно отодвинул в сторону пластиковые шторы.
В углу душа лежала Фэй Хабли. Майло сразу же понял, что она мертва. Ни единого шанса у нее остаться живой не было. После того, что с ней сделали.
Майло чуть не вырвало, он развернулся и, пошатываясь, вышел из ванной, оказавшись в мощных объятиях мускулистого гиганта в футболке и черном кожаном жилете. У него были длинные песочного цвета волосы, собранные сзади в конский хвост, растрепанная борода и широченные плечи размером со спортивный внедорожник. Майло стал вырываться, но мужик лишь еще крепче его схватил. Майло тогда выругался — и тут же был вынужден замолчать, так как к его виску приставили ствол обреза. Когда незваный гость заговорил, изо рта его завоняло несвежим пивом.
«Ни звука, малец, или я снесу тебе башку».
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
8. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 12 И 1 ЧАСОМ ДНЯ.
12:00:01
Поместье Эбигейл Хейер
Беверли-Хиллз
Знаменитый анклав богачей Беверли-Хиллз ограничен на востоке Робертсон-бульваром, Олимпик-бульваром на юге и районами Вествуд и Сенчури-сити на западе. В местном пейзаже преобладают обсаженные с обеих сторон пальмами улицы и роскошные особняки, однако в этом эксклюзивном районе далеко не все столь блестяще и гламурно.
Неотъемлемой составляющей этого района являлась целая армия горничных, домработниц и прочего обслуживающего персонала — пусть и практически невидимой частью, которая готовила, убирала постели, стирала одежду, чистила бассейны, водила лимузины, подстригала газоны и нянчила детей избалованной элиты шоу-бизнеса.
И сейчас Лон Нобунага возблагодарил судьбу за относительную незаметность работников сферы услуг в этом царстве богатых и могущественных. Это обстоятельство, а также недостаточная бдительность одного из охранников Эбигейл Хейер позволили фоторепортеру таблоида залезть на столб электропередачи, который, возвышаясь над передним двором, предоставлял ему вид сверху на сам двор и на проезд к дому актрисы, весьма и весьма обширному особняку в мавританском стиле. Оставив машину в нескольких кварталах отсюда, Лон, облаченный в свой маскировочный комбинезон фирмы «Тихоокеанская энергетика и освещение» с соответствующей на нем биркой, удостоверяющей его личность, притащился с металлическим чемоданом, в котором находилась его фотоаппаратура, к воротам поместья г-жи Хейер.
«Я проверить электричество», сказал он охраннику. Не став проверять документы у Лона — а у него имелись фальшивые на всякий случай — и не став обыскивать чемоданчик с инструментами у него в руках, охранник просто кивнул и открыл стальную калитку. Все оказалось так легко и просто, что Лон чуть не рассмеялся. Он знал, что есть еще вторая и третья линии обороны, охранявшие трехэтажный особняк, дворики патио и бассейн за домом. Но Лону и не нужно было подбираться так близко к дому, чтобы сделать фото, которое ему было нужно — зачем? когда ему как на ладони был виден проезд, ведущий к парадному входу, с высоты этого электрического столба. Тем более, когда у него с собой имелся его верный Nikon D2X и к нему четырнадцать различных объективов.
Как и большинство профессиональных фотографов, Лон недавно перешел на цифру. Сначала ему не понравились ограничения первых цифровых камер, и он остался верен старым и испытанным методам. Но технологии постепенно совершенствовались, и вскоре Лон перестал находить недостатки в новых моделях. Теперь он вовсю фоткал ими, выбирал лучшие снимки, обрезал и редактировал их, а затем отправлял их по электронной почте на Сансет-Стрип в офис журнала «Полуночные признания». Его чеки были прямыми депозитами, и он получал деньги на счет сразу, в течение суток. Все делалось быстро и эффективно, но лучше всего было то, что Лону приходилось встречаться со своим боссом Джейком Голлобом не чаще двух или трех дней в месяц.
Последние пятьдесят пять минут Лон делал вид, что возится с распределительной коробкой на вершине столба. А сам тем временем слушал новостные радиостанции, которые примерно каждые двадцать минут передавали новости о подготовке шоу «Серебряный экран». Из эфира он узнал, что самолет Эбигейл Хейер приземлился в аэропорту Лос-Анджелеса около часа назад. Ведущий упомянул о неустанной заботе г-жи Хейер о детях, оказавшихся в раздираемых конфликтами регионах Боснии, Хорватии, Чечни, Дагестана. Он добавил, что ее сотрудничество с Организацией Объединенных Наций привлекло внимание мировой общественности к бедственному положению детей-сирот по всему миру. Но ни о какой ее беременности нигде не упоминалось, а это означало, что в аэропорту к Эбигейл Хейер ни фотографов, ни телевизионщиков не подпустили.
Если слухи о приближающихся родах были верны — а его шеф Джейк Голлоб почти никогда не ошибался, — тогда фото неожиданно забеременевшей кинокоролевы, сделанные Лоном, станут сенсацией. Она, возможно, появится и в информационных агентствах. А это для Лона означало деньги на банковском счете и радостного босса в журнале «Полуночные признания».
Лон прервал свои мечтания о богатстве, заметив явное оживление у ворот. Охранник разговаривал по телефону и кивал головой. Другой охранник бросился к въезду в усадьбу. В ворота въехал Роллс-Ройс с тонированными стеклами, а вслед за ним черный седан с телохранителями.
Лон сорвал с себя наушники и стал суетливо вытаскивать свой Никон.
Присев пониже и спрятавшись за распределительной коробкой, он навел объектив на Роллс-Ройс, остановившийся у парадного входа трехэтажного особняка. Он начал делать фото сразу же, как только водитель вышел из машины и открыл заднюю дверь. Хотя внутри автомобиля было темно, он надеялся, что цифровая камера пронзит мрак, сделав снимки приличного качества, но почти сразу же обзор загородил охранник — высоченный гигант-блондин с коротко остриженными волосами, похожий на КГБэшника из политического триллера 1980-х годов. Лон перестал снимать, зная, что получит сейчас в итоге лишь широкую спину охранника.
Наконец, спустя несколько долгих мгновений, с заднего сиденья с помощью водителя и охранника выбралась Эбигейл Хейер, которой те помогли подняться, взяв ее за руки. Она действительно была беременна, это было очень заметно, она была почти такой же полной, как в фильме "Бангор, штат Мэн", где звезда сыграла мать-одиночку из рабочего класса, боровшуюся за сплочение низкооплачиваемых рабочих в профсоюз. Лон выдохнул, не осознавая, что задерживал дыхание. Затем он отснял примерно около двадцати подходящих снимков (по его собственным подсчетам), успев это сделать до того, как мадам вошла в парадные двери и скрылась из виду.
Лон быстро выключил камеру, сунул ее в чемоданчик, предназначенный для хранения электроинструмента, и спустился со столба. Он подождал, пока утихнет суматоха после ее приезда, а затем направился обратно к воротам.
«Всё, починил», заявил он.
Охранник на воротах ему не ответил. Он просто выпустил Лона из загудевших ворот, не потрудившись открыть их сам.
Спеша к своей машине, Лон вновь поразился тому факту, насколько на самом деле беременная Эбигейл Хейер была похожа на свою якобы беременную героиню, которую она сыграла в "Бангоре, штат Мэн". Некоторые критики отмечали тогда, что одежде беременной женщины, которую она носила в этом фильме, были специально приданы соответствующие очертания, чтобы она выглядела великолепно несмотря ни на что!
"Просто поразительно, как она хорошо сейчас выглядит — может быть, даже лучше, чем в фильме", подумал Лон. "Наверное, некоторые люди просто от природы фотогеничны, что объясняет, почему Эбигейл Хейер — кинозвезда, хотя ее актерская игра – по правде говоря, говно на палочке".
12:06:33
Гостиница «Ла Асьенда»
Тихуана, Мексика
Майло перестал сопротивляться, ощутив приставленное к виску дуло обреза. Он взглянул в безжалостные серые глаза «Ангела Ада».
«Ладно, твоя взяла», сказал Майло, поднимая руки вверх. Но даже сдавшись, аналитик КТО не смог скрыть страха в голосе. Он был убежден, что это тот самый человек, который и убил Фей Хабли.
«Отойди к стене», сказал здоровенный мужик, подтолкнув Майло обрезом. Майло попятился, пока спиной не уткнулся в отслаивавшиеся обои. «А теперь повернись».
Когда Майло прижался щекой к стене, мужик обошел его и приблизился к открытой двери ванной. Продолжая целиться из обреза в голову Майло, он заглянул в душ.
«О черт».
Он отступил назад и пристально посмотрел на Майло: «Не ты ведь это сделал, да?»
«А разве не ты?», спросил Майло. Он попытался повернуться и взглянуть на незваного гостя, но тот ударил его об стену мощным толчком татуированного предплечья.
«Я сказал не двигаться. А значит не двигайся».
«Хорошо, хорошо», Майло поднял руки еще выше. «Просто ты же задал мне вопрос».
«И что, нужно было двигаться, чтобы ответить на него?»
Байкер опустил обрез и двинул Майло в живот. Из легких у него вылетел воздух, и Майло сложился вдвое. Мужик пересек номер и открыл входную дверь. Сквозь боль, как в тумане, Майло услышал, как кто-то еще переступил через порог. Дверь за вошедшим закрылась. Мужик с обрезом попытался включить свет. Но выключатель не сработал. Он подошел к прикроватной лампе, включил ее и сорвал с нее абажур. Майло выпрямился, сощурившись от яркого света.
«Так-так», сказал вошедший. «Не мой ли это старый приятель Майло Де-Прессман».
Несмотря на то, что нечесаный и грязноватый вооруженный мужик по-прежнему целился в него из ствола, Майло ощетинился, услышав свое ненавистное университетское прозвище.* «Пошел ты в жопу, Лессер».
- - - - - - - - -
*De-Pressman, от англ. depress – подавлять, угнетать, приводить в уныние, понижать, ослаблять, снижать цену, опускать, подчинять, покорять, порабощать, нажимать клавишу. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - -
Лессер ухмыльнулся. «Эта серьга херовенькая. Но боже мой, Де-Прессман, что с твоей эспаньолкой?»
На голову выше Майло, Ричард Лессер был худым и костлявым, с вьющимися каштановыми волосами, сбившимися над высоким лбом, желтоватым цветом лица, карими глазами, и, на взгляд Майло, слабым, безвольным подбородком.
«Послушай, Лессер…» Майло попытался оторваться от стены, но здоровенный мужик вновь оттолкнул его к стене.
«Успокойся, приятель. Ко мне, Коул», сказал Лессер. Вооруженный мужик отступил, опустив оружие. «Это мой телохранитель, Коул Киган. Коул, познакомься с моим дражайшим другом, старым однокашником, Майло Де-Прессманом».
Лессер повернулся к ним спиной и осмотрел конфигурацию сети Фэй. «Полагаю, ты или твои коллеги следили за моей активностью в интернете отсюда, я прав? Неплохо, неплохо, да и с таким программным обеспечением я раньше не сталкивался. Но где-то должен быть большой мэйнфрейм, снабжающий вас всей этой фигней».
Лессер презрительно показал рукой на компьютеры, подключенные к небольшому серверу в центре номера. «Такого эта Микки-Маусная установочка просто не потянет. Ты работаешь на корпорацию? Может, на Boscom?»
Лессер пошарил беспроводной мышью, и компьютер вышел из спящего режима. Он удивленно заморгал, увидев на экране собственные интернет-аккаунты и банковские счета. «Хотелось бы мне познакомиться с тем, кто изобрел эту поисковую программу. Очень умно сделано».
«Она в ванной», презрительно бросил ему Майло. «Почему бы тебе не войти туда и не представиться».
Коул Киган покачал своей лохматой головой: «Не стоит, босс. Там кровавое месиво».
«Слушай, Ричард», серьезным тоном сказал Майло. «Меня послали сюда, чтобы тебя вернуть в Штаты».
«Послали? Кто? Вернуть меня куда? В тюрьму?»
«Я сейчас работаю в Контр-Террористическом Отделе ЦРУ».
Лессер рассмеялся: «Ты работаешь в КТО? Прикольно! Вижу, старая поговорка «Для работы на правительство сгодится» по-прежнему в силе, если они наняли тебя».
«А я смотрю, ты все такой же высокомерный засранец, каким всегда и был, Маленький Дик».
«Осторожней, Майло. У меня есть телохранитель, а у Коула есть дробовик».
Коул Киган тронул Лессера за руку: «Не забудь, зачем мы пришли».
Лессер вздохнул: «Да, конечно. Ты прав».
«И зачем ты пришел сюда, Лессер?», спросил Майло. «Позлорадствовать над убийством Фей?»
«Я никого не убивал», сказал Лессер. «Я пришел сюда заключить сделку, потому что некто по имени Хасан довольно настойчиво пытается убить меня».
Майло в изумлении уставился на него: «Ни хрена себе! С чего бы это?»
12:11:21
Палм-драйв
Беверли-Хиллз, Лос-Анджелес
Джек Бауер, следуя за Ибн аль Фарадом и его похитителями, оказался в Беверли-Хиллз. Как он и надеялся, похитители решили, что им удалось скрыться незамеченными. Чем дальше они удалялись от места перестрелки, тем сильнее ослаблялась их бдительность. И к тому времени, когда похитители проехали через Западный Голливуд, Джек был уже меньше чем в квартале от них.
Наконец, машина свернула в охраняемое поместье на Палм-драйв, всего в нескольких домах от особняка Джин Харлоу и дома, в котором жили бейсболист Джо Ди Маджо и Мэрилин Монро в период их злополучного брака. Джек проехал мимо трехэтажного дома в испанском стиле, а затем свернул.
Завернув за угол и скрывшись из виду, Джек остановился под пальмами. Здесь, на холмах, он находился всего в пяти милях от океана, однако даже сюда, в этот элитный анклав, не добирался прохладный морской бриз. Газоны, может быть, в Беверли-Хиллз и были зеленее, и кондиционеры дороже, но даже богатым приходилось иногда покидать свои дома и куда-то ехать, и ничто не могло спасти их от карающей жары, которая теперь выжигала зноем весь Лос-Анджелес.
Джек, голова у которого по-прежнему раскалывалась, позвонил Джейми Фаррелл. Он сообщил о своем местоположении и запросил данные по этому зданию на Палм-драйв. Менее чем через три минуты у Джейми уже был готов ответ.
«Дом принадлежит Наризе аль-Бустани. Она вдова саудовского миллиардера по имени Мохаммед аль-Бустани».
«Что у него за прошлое?»
«Он пропал без вести во время недавней зачистки политических диссидентов».
Джек на минуту задумался. В последние месяцы Королевская разведслужба Саудовской Аравии начала расследование в отношении граждан, подозреваемых в финансировании терроризма. В ходе следствия тайной полицией были арестованы десятки бизнесменов, министров, имамов и известных людей. Большинство из них исчезло навсегда. Никаких публичных процессов не было, они просто исчезли — замученные до смерти, расстрелянные или брошенные в пустыне умирать. Одним из них был Мохаммед аль-Бустани.
«В файлах есть какая-либо информация, позволяющая предположить, почему аль-Бустани был арестован?»
«Никакой».
«А что с женой Мухаммеда?»
«В момент исчезновения ее мужа в Саудовской Аравии Нариза проживала в своем доме в Беверли-Хиллз. По данным ЦРУ, супруги жили отдельно и не общались уже несколько десятилетий».
«Если это так, тогда почему она теперь помогает известному террористу? И может ли Нариза аль-Бустани быть как-то связана с Хасаном? Или существует какая-то ее связь с Ибн аль-Фарадом, о которой мы еще не знаем? Может, он ее родственник—»
Джейми прервала его рассуждения: «Тут Нина. Она хочет узнать, что ты планируешь делать дальше».
«Скажи ей, чтобы она отправила группу Чета Блэкберна на Олимпия-бульвар, но не приближались к дому. Пусть остаются в нескольких минутах езды от меня. Я их вызову, если они мне понадобятся».
«Джек? Что ты собираешься делать?» На этот раз в телефоне прозвучал голос Нины.
«У особняка аль-Бустани вооруженный охранник у ворот. В остальном отношении охрана дома не внушает особых опасений. Я собираюсь проникнуть туда внутрь».
«Но там ведь находятся похитители», возразила Нина. «Они обучены и вооружены».
«Они думают, что победили. Я уверен, что они потеряли бдительность».
«Но—»
«Я не могу ждать, Нина. Я чувствую, что время уже на исходе».
12:19:07
Гостиница «Ла Асьенда»
Тихуана, Мексика
«Сначала все казалось классно. Выкрасть цифровые файлы еще не выпущенного в прокат высокорейтингового фильма с защищенного сервера студии со спецэффектами в Сан-Франциско. Пара пустяков, и деньги в банке на моем счету и на счету Коула».
Лессер откинулся на спинку стула с самодовольной ухмылкой на узком своем лице. «Защищенный сервер! Фигня. Компьютеры этой студии взломать было проще, чем тот код блокировки, который ты поставил на свой комп в университете».
Они разговаривали в темном гостиничном номере Тони и Фэй. Майло сидел на краю одной из двух узких кроватей, Лессер — на расшатанном стуле. Коул Киган стоял у единственного выхода с обрезом в руке, прижавшись ухом к двери.
Майло прищурился: «Давай не будем вспоминать наши университетские времена, Дик. Ты еще не рассказал мне о вирусе, который создал, и о том, зачем ты решил засунуть его в скачиваемый видеофайл».
«Не будь таким нетерпеливым. У тебя нет чувства драмы?»
Майло скрестил руки на груди и стал ждать.
«Ну вот, как я уже сказал», продолжал Лессер, «я раздобыл копию фильма, и тут в мою дверь постучались. Это оказался мой бывший коллега Гвидо—»
«Гвидо?»
«Гвидо Нардини», ответил Лессер. «Кто-то, может, и назовет его бандитом. Я, однако, предпочитаю говорить о мистере Нардини как о народном герое, сравнимом с бессмертными образами Робин Гуда или Пугала Ромни-марша*—»
- - - - - - - - -
*Пугало Ромни-марша – персонаж (возможно, с реальным прообразом) «народного героя»-контрабандиста из серии романов Расселла Торндайка «Преподобный Доктор Кристофер Син». В прибрежную местность Ромни-марш (юго-восток Англии) в 18 веке из Франции контрабандой ввозились коньяк и табак, и банды контрабандистов и «народных ополченцев» сопротивлялись правительственным войскам, ввозя эту контрабанду в обход высоких налогов. Один из «народных героев», облачившись в устрашающий наряд полевого пугала, по ночам наводил со своей бандой ужас на правительственные силы, к ликованию простого населения. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - -
«Ближе к делу», буркнул Майло.
«Ну так вот, Гвидо в своих разговорах с определенными людьми упомянул, что у меня есть скачанные «Врата рая», и через некоторое время после этого меня посетил представитель этнической группировки, базирующейся как раз здесь, в Тихуане».
«Криминальной банды Seises Seises?»
Лессер кивнул. «У ребят из двойных шестерок было ко мне предложение, и поскольку в отношении меня было выдвинуто федеральное обвинение и выдан ордер на мой арест, я решил воспользоваться их любезным предложением предоставить мне убежище к югу от границы в обмен на пиратство других голливудских блокбастеров».
«Так, и почему же мексиканцы пошли против тебя?»
«Кто сказал, что они повернулись против меня? У меня не было проблем с бандитос. Даешь им пару скачанных файлов, которые они превращают в левые DVD-диски, научишь их нескольким компьютерным играм – и они рады до жопы, как креветки в паэлье. Проблемы возникли, когда появились чеченцы».
Майло удивленно заморгал: «Чеченцы? Это которые из Чечни, что ли?»
«Да, товарищ», сказал Лессер по-русски. «Эти ребята оказались очень инициативными, не как эти ленивые и тормознутые мексиканцы. Довольно скоро чолос стали выполнять приказания чеченцев и их лидера, какого-то Хасана».
«Ты встречался с этим Хасаном?»
«Нет. Но я брал его деньги. Много денег. Хасан попросил меня разработать троянскую программу, которая должна была поразить конкретную аудиторскую программу, используемую голливудскими студиями».
«Ты знаешь, зачем?»
Лессер пожал плечами. «Я думал, что они хотели грабить студии с помощью фальшивых денежных переводов или что-то вроде того. Но файл .exe, запускающий эту программу, который заставил меня написать Хасан, действовал скорее как
программа обхода защиты и систем безопасности — в нем имелись всевозможные алгоритмы для закрытия и вскрытия дверей, отключения сигнализации и прочего. Казалось, он собирается скорее ограбить банк, а не украсть валюту самым простым способом — электронным».
«Если ты создал программу, какую он хотел, тогда зачем Хасан теперь охотится за тобой?»
Лицо Лессера помрачнело: «Два дня назад агент Хасана, чеченец по имени Ордог—»
«Ордог?»
«Так он сам себя называет. Это дьявол какой-то, или демон, или что-то в этом духе. Так или иначе, ко мне приходит этот Ордог с флешкой на четыре гига. И говорит, что на ней вирус, и что он хочет, чтобы я запустил его сегодня вечером в полночь, по местному времени».
«Разве это не твоё, Лессер? Хаос и анархия?»
«Послушай, Прессман, кража фильмов – это одно, и я ничего также не имею против того, чтобы ограбить какой-нибудь жадную транснациональную медиа-корпорацию. Но уничтожать всю всемирную паутину? весь Интернет? – это я делать отказываюсь. Интернет –– это мой хлеб с маслом, и с какой стати мне сжигать свой хлеб в тостере?»
«Что ты имеешь в виду?»
«Я внимательно изучил этот маленький вирус Хасана, пока мальчики из 6 и 6 играли в свои компьютерные игры. Это вирус–монстр. Ни один даже самый безответственный хакер в мире не выпустит в сеть такого червя — разве только ему больше никогда не захочется взломать что-нибудь еще раз в этой жизни».
«Как действует этот вирус?»
«Помнишь Роботов-Боксеров "Тряси и Бей"?»
«Ту детскую игрушку?»
«Два робота избивают друг друга до тех пор, пока один из них не снесет другому башку. Вот именно так вирус Хасана и действует: он обратит каждый зараженный компьютер против других компьютеров, заставит зараженные серверы сражаться с другими серверами в грандиозной битве сетевых мейнфреймов».
«Быстро этот вирус распространяется?», спросил Майло.
«Этот вирус распространяется подобно субсидируемой правительством сое. Зараженные сети начнут атаковать здоровые, затем они будут нападать друг на друга, подавляя запросы систем, путая данные, алгоритмы включения и отключения, запуская коды самоуничтожения, мешая работе. Единственным способом вылечить вирус стало бы отключение всей системы, ее чистка или восстановление системы с нуля. И вряд ли удастся восстановить до восьмидесяти процентов мировых данных».
«Твою мать, Лессер! На полное восстановление потребуются годы—»
«Десятилетия, Прессман. А тем временем вся интернет-торговля, вся электронная почта, бизнес-операции и транзакции канут в историю. Мы вернемся к бумажной работе. Привет 1960-м годам».
«И этот вирус будет запущен в сеть в полночь?»
Лессер покачал головой, оттянув вниз конопляную бечевку, висевшую на его тощем горле. На конце ее болтался блестящий черный пластмассовый овал.
«Флэшка у меня, вот она. По словам Ордога, на ней единственная копия вируса. Вот почему Хасан и его люди за мной охотятся. Чтобы начать кибератаку, им нужна эта флешка, и им нужен я».
«Тогда зачем же ты явился сюда, в эту гостиницу? В этот номер?»
«Коул подслушал разговор между hermanos (братками) Seises Seises (Шестерок) о каком-то гринго по имени Наварро и его сучке, которые остановились в этой гостинице и всех расспрашивали обо мне, разыскивая меня».
«Откуда они об этом узнали?»
Тут заговорил Коул Киган, который ухом по-прежнему прижимался к двери: «От жирного подонка по имени Добинс. Рэй Добинс их выдал и заманил этого чувака Наварро в ловушку. Мексиканцы его схватили, для чеченцев, чтобы те его допросили. Они держат Наварро в El Pequecos Pescados – борделе, в котором и мы торчали, скрываясь последние пару недель».
«Если вы собирались смыться, почему не сделали это раньше, до того как Фэй…» Тут Майло умолк, тяжело сглотнув. «До того как схватили Тони?»
«Я пытался скрыться оттуда, предупредить этого парня, Наварро—»
«Его зовут Алмейда. Тони Алмейда», сказал Майло в нарушение протокола.
«Хорошо, я попытался улизнуть и предупредить агента Алмейду, что за ним охотятся, но оказалось, что я опоздал».
Майло оглянулся на дверь в ванную: «Да, ты опоздал, Лессер», с горечью сказал он. «Поздно, Фей уже не спасешь». Затем он повернулся и встретился взглядом с Лессером: «Но мы все еще можем вызволить оттуда Тони».
Лессер категорически покачал головой: «Ты с ума сошел? Я только что еле-еле сбежал от этих безумных чеченцев и не собираюсь туда возвращаться—»
«Я пойду с тобой, Прессман», сказал Коул Киган. «И помогу вытащить твоего приятеля».
«О нет, ты не пойдешь, Киган», запротестовал Лессер, поднимаясь. «Не забывай, ты работаешь на меня».
Коул Киган пожал плечами: «Да, я работаю на тебя и имею в виду именно твои интересы, так что я скажу прямо. Если ты хочешь выбраться из Тихуаны и перебраться через эту границу живым, нам понадобится помощь. И когда мы пересечем границу, нам понадобятся козыри для переговоров, иначе мы окажемся в федеральной тюрьме. А вызволение их агента КТО станет сигналом наших добрых намерений и готовности сотрудничать... Тебе так не кажется?»
Лессер опустился своим костлявым телом на расшатанный стул. Вместо ответа на вопрос Коула он повернулся к Майло: «Теперь ты понимаешь, почему я плачу этому чуваку миллион долларов в год, чтобы он спасал мою задницу».
9:47:53
Адмиралз-Хаус, здание бывшей Военно-Морской обсерватории*
Вашингтон, округ Колумбия
- - - - - - - - - - - - - -
* Официальная резиденция вице-президента США. — Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - - - - -
«Из-за законодательного тупика в Конгрессе вице-президент не сможет присутствовать—»
«К сожалению, не сможет присутствовать».
Меган Глисон оторвалась от монитора, закатив свои зеленые с золотыми лучиками глаза. Происходившая из родного штата вице-президента, это была очень хорошенькая дочка очень богатого и щедрого, с сильными связями политического донора партии этого штата.
«Я всегда забываю это "к сожалению"», сказала Меган, и бледное ее лицо с тонкими чертами покраснело.
Стоявший над ней Адам Карлайл терпеливо улыбался. «Вот почему ты стажер, а я – стажер, почти уже ставший постоянным сотрудником».
«Ты «почти уже штатный сотрудник», потому что закончил университет в июне и мог быть принят на работу осенью. А у меня еще два года, прежде чем я освобожусь».
«Но несмотря на это ты уже можешь пользоваться кое-какими привилегиями».
Меган нахмурилась, заправив прямые каштановые волосы за ушко. «Привилегиями? Какими такими привилегиями? Я не получаю зарплаты. Живу в двухкомнатной квартире в Джорджтауне с тремя соседками и работаю по двенадцать часов в день».
«Боже, какой ужас!», сказал Адам. Он снял синий пиджак со своего спортивного тела, повесил его на спинку стула рядом с Меган, затем сел с ней рядом и показал на документ на экране: «И давай не будем использовать слово тупик. Оно имеет негативные коннотации».
«Но разве у президента и вице-президента нет проблем с прохождением их законопроектов?»
«Да, но мы никогда, никогда не должны это признавать», ответил Адам.
«Почему?»
Адам покачал головой: «Такая молодая и такая наивная».
«Я всего на два года младше тебя, Адам».
«В этом мире ты еще ребенок без жизненного опыта». Он показал на экран компьютера. «Давай лучше напишем, «из-за законодательных проблем». Звучит неплохо, дипломатично. Можно сгладить что угодно — даже тупик в Конгрессе — словом "проблема"».
Меган перепечатала строчку: «Удивительно, как напряженные дебаты могут ужаться в простой пресс-релиз».
«Добро пожаловать в Вашингтон», сказал Адам. «Внутри кольцевой дороги* ничего простого не существует. Нельзя просто сказать: «Вице-президент застрял здесь и не сможет участвовать на церемонии вручения премий «Серебряного экрана», поэтому его жена поедет без него», хотя именно так и обстоит дело».
- - - - - - - - - -
*То есть внутри политического истеблишмента США в пределах Кольцевой автодороги вокруг Вашингтона. — Прим. переводчика.
- - - - - - - - - -
«Но почему? На самом деле? Мне хочется знать».
«Причин много». Адам стал загибать пальцы. «Первая: если вице-президент не поедет, то может показаться, что он выказывает пренебрежение к супруге Президента России, хотя она с мужем будет присутствовать на официальном обеде в Белом доме через два дня. Вот почему мы собираемся слегка пошутить о том, что у супруги Президента России и супруги нашего вице-президента будет небольшой "девичник" без мужей. Но это будет лишь небольшой тонкой шуткой, потому что мы не хотим обидеть феминисток».
«Почему бы нам не сказать, что обе супруги могут сходить вместе на мужской стриптиз?»
Адам поднял бровь: «Понимаю, ты шутишь, но на самом деле такая шутка может пригодиться на ежегодном ужине корреспондентов, аккредитованных в Белом доме. Однако для президентского пресс-релиза это слишком грубо. И все же если придумаешь что-нибудь еще в таком же духе, дай мне знать. У меня есть кому это скормить сценаристам «Вечернего шоу».
«Ты же не шутишь, правда?»
Адам пристально посмотрел на нее.
«Ладно, ладно, объясни тода мне вторую причину такой твоей риторики пресс-релиза», сказала Меган.
«Причина вторая: мы не хотим дать понять голливудскому сообществу — которое было столь щедрым во время президентской кампании — что какой-то застрявший законопроект о сельском хозяйстве для вице-президента важнее, чем возможность ему появиться на их ежегодном шоу вручения наград—»
«Но ведь это же правда!»
Адам снова покачал головой: «Никогда, никогда нельзя говорить состоятельным людям, что они не важны. Особенно богатым кинозвездам. Это просто никуда не годится».
Меган потерла уставшие глаза. Адам посмотрел на часы: «Давай вернемся к работе. Мы должны всё закончить за час».
«Что за спешка?», спросила Меган.
«Нам нужно успеть на Борт номер два, уже через полтора часа».
«Ха-ха. Очень смешно».
«Это правда. Мы летим с супругой вице-президента, и у нас уже имеются билеты на шоу вручения наград, которое состоится сегодня вечером. Мы будем сидеть прямо за российскими участниками».
Меган разинула рот. Лишившись дара речи.
«Я же сказал тебе, что в нашей работе есть свои плюсы», сказал Адам, кокетливо подмигнув.
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
9. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 1 И 2 ЧАСОМ ДНЯ.
1:01:03
Палм Драйв
Беверли-Хиллз
Прежде чем проникнуть на территорию поместья Наризы аль-Бустани, Джек Бауэр тщательно осмотрел окружавшую его пышную и тщательно ухоженную растительность — сады, высокий каменный забор, окружавший имение со всех сторон. Джек не обнаружил ни камер, ни датчиков движения, ни звуковых сенсоров, но он знал, что во многих таких богатых домах имелись невидимые мониторы движения и звука, скрытые в земле, или камеры видеонаблюдения размером со сливу, установленные на ветвях деревьев. Чтобы пройти такого рода охранную систему незамеченным, потребуется специалист с особой высокотехнологичной аппаратурой, но у Джека не было времени вызывать такую помощь.
Тщательно осмотрев территорию в поисках растяжек, Джек перелез через забор у разросшейся части сада. Спрыгнув, он оказался среди густых зарослей пальм и колючей травы. Растения здесь были сухими из-за длительной засухи, и шуршали, как мятая газета, когда он двинулся сквозь них вперед. Ему лишь оставалось надеяться, что шелест травы в условиях горячего сухого ветра скроет звук его шагов.
Джек вышел из зарослей за домиком у бассейна, в котором гудел кондиционер. Он не хотел рисковать, пересекая просторный каменный внутренний двор, поэтому вместо этого он обошел глинобитную стену, пока не оказался неподалеку от раздвижных стеклянных дверей главного здания поместья.
Выглянув из-за стены, Джек увидел, что одна из стеклянных дверей приоткрыта. За стеклом горячий ветер трепал девственно чистые белые занавески. Джек инстинктивно насторожился. Уж слишком этот вход казался легким и удобным — открытая дверь была либо приглашением, либо ловушкой. Как бы там ни было, он понимал, что выбора у него не было. Если он уже обнаружен, то вскоре будет и остановлен. Разумнее для него теперь было вступить в бой как раз сейчас.
Джек вынул из наплечной кобуры пистолет USP Tactical. Хотя он был тяжелее 9-миллиметровой версии, которой были вооружены большинство оперативников КТО, Джек в последнее время по достоинству оценил убойную силу модели 45-го калибра. Однако сейчас, когда Джек бесшумно пересек выжженный солнцем каменный внутренний дворик и вошел в эту дверь, это холодное оружие было лишь слабым утешением в его руках.
Интерьер был довольно спартанским — металлические с откидывающейся спинкой кресла вокруг овального стеклянного стола, зеркальная стена с баром в нише со стеклянными скульптурами вместо спиртного. У торшера Джек обнаружил еще одну дверь, которая вела вглубь особняка. Едва он переступил порог, как кто-то подступил к нему сзади и ткнул стволом пистолета в почку.
«Пожалуйста, уберите оружие, или мои люди будут вынуждены силой забрать его у вас».
Из укрытия вышли люди с автоматами М-16, приставленными к плечам и направленными на Джека Бауэра. Их черное боевое снаряжение было обгоревшим и ободранным, рука одного из них была обмотана окровавленным бинтом. Они были теперь без масок, и он увидел их коротко остриженные волосы над холодными, как сталь, глазами.
Джек сунул свой Тактик под куртку и поднял руки вверх. Оружие, прижатое к его телу, было убрано, а человек, сжимавший его, обошел его и повернулся к нему лицом. Ростом он был с Джека, с карими, как кора дерева, глазами и черными, как одеяние имама, волосами. Кожу вокруг его правого глаза, от волос до скулы, разрезал глубокий шрам.
«Можете опустить руки, специальный агент Бауэр. Мы не желаем причинять вам никакого вреда. Хватит уже убийств на сегодня».
«Нет, нет! Идиот! Что ты делаешь?», раздался возмущенный голос из другой комнаты. Люди вокруг Джека опустили оружие и встали по стойке смирно, когда в комнату вбежал невысокого роста немолодой уже мужчина, потрясая кулаками.
«Я велел вам убить непрошеного гостя, майор Салах, а не схватить его. Убить! Убить!»
Вбежавший был на голову ниже всех остальных, с лицом цвета необработанной кожи и седыми волосами, коротко остриженными вокруг морщинистого лба. Глаза у него были темного цвета и гневно сверкали. Но тот, кого он назвал майором Салахом, не колеблясь встретил ярость старшего, отказавшись ему подчиниться.
«До сих пор я выполнял все ваши указания, г-н заместитель министра. Но убийство старшего специального агента Лос-Анджелесского подразделения Контр-Террористического Отдела повлечет за собой такие серьезные последствия, которых даже человек с такой политической властью и богатством, как у вас, не сможет избежать». Майор Салах помолчал, встретившись взглядом с Джеком. «И я не стану убивать сотрудника спецслужбы страны, которая является нашим союзником. Это подло, а на сегодня с нас и так уже хватит убийств».
Поняв теперь, что он имеет дело не с террористами, а с подразделением саудовского спецназа, Джек почувствовал некоторое облегчение. В силу специфики структуры саудовской армии каждый министр правительства этой страны контролировал отдельное подразделение спецназа, и это гарантировало, что ни один член и ни одна из ветвей власти саудовского правительства не будут обладать большей властью по сравнению с другими. Эта византийская система защищала королевское семейство от измен и мятежей, но в то же время она вынуждала профессиональных военных, таких, как майор Салах, подчиняться приказам людей, более пригодных для банковской или экономической деятельности.
Чувствуя растущее напряжение, Джек встал между майором и дипломатом. «Благодарю вас за то, что сохранили мне жизнь, майор Джафар аль-Салах. Я знаю, что вы обязаны подчиняться приказам министра—»
«Омар аль-Фарад – лишь заместитель министра—»
«И отец Ибн аль-Фарада», добавил Джек, повернувшись к Омару. «И как отец, г-н заместитель министра, вы естественно, беспокоитесь, чтобы у вашего сына все было хорошо».
Омар аль-Фарад перевел взгляд с Джека на дверь. Там, с царственной видом, стояла немолодая уже женщина, ее темные с проседью волосы едва касались воротника шелковой блузки цвета слоновой кости, с длинными ногами в шелковых брюках в тон блузки. Облик ее был поразительным, у женщины были большие темные глаза и высокие коричневые скулы, влажные от слез. Джек сразу же заметил семейное сходство. Эта женщина, несомненно, состояла в родстве с Омаром аль-Фарадом.
«В чем дело, Нариза?», спросил Омар.
"Нариза аль-Бустани", понял Джек, владелица этого поместья. Он смотрел на то, как она плыла по залу, казалось, не обращая внимания на ряды вооруженных людей, пререкавшихся вокруг нее. Тонкой рукой она коснулась руки Омара. «Ибн очнулся, брат, пойдем», прошептала она на безупречном английском.
Когда Омар повернулся, направившись вслед за сестрой за дверь, Джек схватил его за руку — вызвав встревоженную реакцию у вооруженных людей и гневный взгляд майора Салаха.
«Вы должны позволить мне поговорить с вашим сыном», призвал его Джек.
«Нет», ответил Омар аль-Фарад, отдернув руку. «Ваша страна, ваша порочная культура уже и так натворили достаточно, погубив его. Как только мой сын поправится и сможет отправиться в путь, он покинет дом своей тети и поедет домой».
«Прошу вас, прислушайтесь ко мне, потому что то, что я вам скажу, это правда», сказал Джек. «Ваш сын никогда не доберется до Саудовской Аравии живым. И вообще не сможет даже покинуть этот город».
Заместитель министра сверкнул глазами: «Это угроза?»
«Нет», ответил Джек. «Когда ваши люди напали на наш конвой, мы перевозили вашего сына из отделения полиции в штаб КТО для его же безопасности. Ибн находился под охраной полиции, потому что мы боялись, что те, с кем он сговорился, теперь захотят заставить его замолчать навсегда».
Омар аль-Фарад покачал головой: «Мой сын ничего не замышлял, он ни с кем не вступал в сговор. Он не террорист».
«Я не называл его террористом, но ваш сын совершил несколько убийств. Он должен предстать перед судом—»
«Вот видите! Вы говорите об ответственности за преступления, в которых Ибн не виновен».
«Совершенно верно», невозмутимо ответил Джек. «Ваш сын не несет ответственности за свои преступления. Думаю, его накачал наркотиками и промыл ему мозги некто по имени Хасан. Вот этого Хасана я и разыскиваю. Если ваш сын приведет меня к нему, это поможет ему доказать свою невиновность».
И вновь гнев этого человека исчез так же внезапно, как и возник, сменившись замешательством и нерешительностью. Под безупречно сшитым в Лондоне костюмом возмущенно негодующий Омар аль-Фарад оказался человеком, попавшим в критическую ситуацию, на грани краха.
«Поговорите со мной, заместитель министра», продолжал Джек. «Расскажите, что случилось с вашим сыном. Как произошло, что он связался с этим человеком, Хасаном?»
Омар аль-Фарад взглянул на свою сестру. Она закрыла глаза и кивнула.
«Хорошо», сказал Омар. «Но не здесь».
Нариза отвела их в небольшую библиотеку, уставленную книгами на английском и арабском языках. Они сели друг против друга, между ними стоял кофейный столик. Появилась горничная и подала им чай с медовиками. Когда Джек снова поднял глаза, они с Омаром остались одни.
«Моей первой ошибкой стала женитьба на американке», начал Омар. «Она слишком любила мальчика, слишком баловала его, пока ему не исполнилось семь лет—»
«Что произошло потом?»
«Она умерла, мистер Бауэр, в нашем доме в Эр-Рияде. Рак мозга. Сначала она стала путаться, потом сознание ее стало омрачаться, а затем безумие стало буйным, и в конце концов она скончалась. Невозможно было ничего сделать. После подобающего периода траура я снова женился — на этот раз на более подходящей женщине, из Саудовской королевской семьи».
«Ясно».
«Моя вторая жена не одобряла ни мой первый брак, ни его плод. Так что когда Ибну исполнилось одиннадцать, я отправил его в Эндовер, в ту же школу-интернат, где учился я сам. Я пытался дать ему хорошее образование, сделать его разумным молодым человеком, но когда он достиг уже студенческого возраста, Ибн потребовал, чтобы его отправили в Университет Южной Калифорнии. Он хотел стать кинорежиссером».
Он тяжело вздохнул. «Он заразился всякой гадостью, грязью, влиянию которой был подвержен».
«Грязью?»
«Рэп, фильмы, полные развращенных шлюх и продажных мужчин, греха и деградации. Конечно, я не одобрял выбор Ибна, но мало чем мог отговорить его. К своему стыду, в конечном итоге я бросил эти попытки».
Лицо у Омара помрачнело, его пальцы впились в чашку. «На первом курсе он встретил девушку. Американку. Мой сын, он был не искушен в жизни, он оказался слаб. Из-за того, что он рано лишился материнской любви, он жаждал женского внимания. Эта… шлюха… Она просто использовала его—»
«Она что-то плохое ему сделала?»
«Она использовала его, мистер Бауэр. Как злая ненасытная гарпия. И то, что от него осталось, – это уже был не мой сын. Он перестал ходить в мечеть, бросил учиться, начал принимать наркотики, даже пил спиртное. А потом, полгода назад, он вообще пропал. Мои адвокаты не смогли его найти. Он не брал денег, лежавших на его счету, потому что мы следили за счетом. Я боялся, что мой сын уже мертв — вплоть до сегодняшнего дня, когда майор Салах сказал мне, что Ибна нашла ваша полиция. И что его собираются обвинить в ужасных преступлениях».
Больше всего на свете Джеку сейчас хотелось задушить майора Салаха, потребовав, чтобы он объяснил ему, что дало основание этому негодяю-офицеру считать, что он может безнаказанно устраивать на территории Соединенных Штатов тайные спецоперации. Но в силу обстоятельств он был вынужден попридержать язык. Про себя Джек поклялся отдать майора Салаха, его людей и даже заместителя министра аль-Фарада под суд за тех полицейских, которых они покалечили и убили — но только после того, как он получит то, что ему было нужно. На данный момент главной задачей было допросить беглеца. Расплата придет позже.
«Ваша сестра сказала, что ваш сын очнулся», сказал Джек. «Разрешите мне поговорить с ним».
«Зачем? Что это даст?»
«Ибн контактировал с Хасаном. Я найду Хасана и заставлю его признаться в своих преступлениях. В том, что он сделал с вашим сыном. Чем быстрее я найду Хасана, тем быстрее я смогу снять обвинения с вашего сына».
Судя по глазам, Омара терзала тревога. Наконец он кивнул: «Хорошо, мистер Бауэр. Но мой сын не покинет этот дом».
1:13:37
Модельное агентство Валери Додж
Родео-драйв, Беверли-Хиллз
«Я бы на ее месте просто скончалась, наверное! Но это не земная девушка. Нет, в ней какая-то природная сила».
Валери Додж, генеральный директор и основатель Модельного агентства Валери Додж, расслабленно откинулась на спинку своего мягкого кожаного офисного кресла. Прижав к уху серебристый телефон, она постучала длинными, покрытыми розовым лаком ногтями по безупречной поверхности стола. Из полированного стекла на нее глядело ее собственное сорокалетнее отражение. У нее было овальное лицо, обрамленное длинными, прямыми, выбеленными под солнечный цвет волосами. Ее белые с идеальными коронками зубы сверкали на фоне темного загара. Вокруг ее светло-голубых глаз и по краям большого рта с пухлыми губами были заметны морщинки от улыбок. Однако вряд ли это лицо было таким же, которое украшало обложки модных журналов мира в конце 1980-х годов.
"Но тем не менее, не все так плохо", подумала она. "Чуть старовата, несколько излишне загорелая, чуть вульгарна и немного нагловата — однако достаточно упорна и стойка, чтобы превратить славу супермодели в продолжительную карьеру. И покорить самый беспощадный город Америки".
«Да, дорогая. Сегодняшний вечер необычайно важен. Мои девочки готовы, площадка готова. Всем занимается моя Катя. Она чудо — я бы просто погибла без нее. После всего того, что она сделала за эти последние недели, Катя, вероятно, потребует прибавки, мы неблагодарные!»
Ее смех был прерван стуком в дверь. «А вот и Катя. Увидимся вечером, на вечеринке после окончания шоу. Запомни, Клуб 100. В полночь — если только это чертово наградное шоу не задержится».
Дверь кабинета открылась. Вошедшей женщине на вид было лет тридцать с чем-то. На ней было простое черное платье и черные кожаные сапоги до колен. Ее соломенно-светлые волосы были собраны в тугой пучок, а единственным ювелирным украшением было черное ожерелье вокруг длинной изящной шеи, белой, как кость. В руках она держала квадратную фирменную коробку с названием какого-то эксклюзивного бутика с Родео-драйв.
«Входи, дорогая», сказала Валери Додж. «Где была все утро?»
«Ездила в концертный зал Чемберлена убедиться, что все в порядке, и что наши модели смогут уединиться».
«Умница. В прошлом году на моих девочек пялилась половина рабочих сцены. Всё, что у них было тогда – это брезентовые кабинки и японские ширмы вместо примерочных».
Катя улыбнулась: «Я обо всем позаботилась, миз Додж. В этом году у них будут комнаты, за кулисами».
Валери улыбнулась. Но затем она перевела взгляд на Катин стол в соседней комнате. На нем лежала казавшаяся нетронутой толстая красная папка, набитая контрактами. Валери почти выпрыгнула из своего кресла.
«Боже мой, Катя. Контракты моделей! Они до сих пор лежат на твоем столе, где я их оставила. Если эти контракты не будут переданы телеканалу и продюсерам, девочки не смогут выйти сегодня вечером на сцену».
«Не беспокойтесь, миз Додж», сказала Катя, по-прежнему держа в руках коробку. «Все необходимые документы уже отправлены нужным людям. Я и об этом позаботилась».
Валери откинулась в кресле и улыбнулась: «Слава богу. Я уж было испугалась—» Она достала сигарету и зажигалку из чистого золота. «Я так и знала, у тебя все под контролем. Поверь мне, Катя, без тебя—»
Женщина в черном выбросила коробку и нажала на спусковой крючок. В руке ее дернулся Вальтер ППК с глушителем – один раз, второй и третий. Валери Додж тоже дернулась три раза, при каждом выстреле. С последним стоном она опустилась на покрытый ковром пол.
Катя опустила пистолет. Не обращая внимания на еще дергавшееся тело: «Знаю, миз Додж. Вы бы без меня просто погибли».
Она положила пистолет на стеклянный стол. Затем она схватила мертвую за ногу и оттащила ее в угол комнаты, оставляя на безупречно белом ковре длинный кровавый след.
Затем Катя бросила ее ногу и обошла труп. Сев в кресло, она включила компьютер Валери Додж, а затем вставила в USB-порт флешку. Потребовалось менее двух минут, чтобы загрузились планы, схемы и коды. Далее Катя набрала свой позывной — ЧеченскийМститель066 — и разослала шифрованные электронные письма, активировавшие спящих агентов по всему Западному побережью Америки.
1:19:16
Концертный зал имени Терренса Элтона Чемберлена
Лос-Анджелес
Погрузочная платформа охранялась постоянными сотрудниками службы безопасности концертного комплекса, но под командованием агента Секретной службы Крейга Оберна. Ветеран отдела валютных махинаций с двадцатилетним стажем, Оберн был временно — и совершенно некстати — снят с расследования пакистанской банды валютных мошенников в Сан-Диего и направлен в Лос-Анджелес в связи с предстоящим визитом Вице-президента и его жены.
Уже после его прибытия было объявлено, что Персона Номер Два — Вице-президент — не приедет, поэтому многое на ходу пришлось менять, и все перепуталось. Оберна в конечном итоге поставили следить за входом, что по сути было чем-то вроде роли почетного швейцара, но он не жаловался. Специальный агент Оберн относился к своей работе со всей серьезностью. Кроме того, он через пять лет планировал выйти в отставку с полной пенсией и без пятен в своем безупречном послужном списке.
Все было спокойно до тех пор, пока не появился человек ближневосточной внешности. Он возглавлял целую колонну плотников с полудюжиной механических погрузчиков, доверху нагруженных металлическими деталями, частично или полностью упакованными в грубые деревянные ящики.
«Что это?», спросил Оберн, преградив путь колонне.
«Сценический реквизит», сказал араб, достав декларацию. Оберн взял папку и стал ее просматривать, одним глазом поглядывая на человека, давшего ее ему.
«Вы кто?», спросил Оберн, возвращая папку этому человеку.
«Я Гарун. Это я привез на грузовике эти скульптуры из предприятия-изготовителя».
«Ваши документы».
Улыбаясь, Гарун протянул Оберну свое водительское удостоверение, профсоюзный билет и пропуск. Все казалось в порядке, но было что-то такое в этом человеке, в этих ящиках, что заставило Оберна насторожиться. Его коллеги говорили, что он всегда мог распознать фальш с первого взгляда, и Гарун сразу же почувствовал себя подозреваемым.
Оберн обошел Гаруна и прошелся вдоль погрузчиков, обходя их один за другим. Ящики были внушительных размеров — самый маленький из них был выше человеческого роста, а самый большой размером почти с автомобиль. Наконец, в конце колонны просигналил один из погрузчиков.
«Чего стоим?», рявкнул управлявший им.
«Какая разница?», сказал другой. «Нам платят по часам».
В этот момент появился бригадир сцены концертного зала. Он увидел ящики и всплеснул руками: «Наконец-то, черт! Где вас нелегкая носит? Погрузчики, заезжайте быстрей! У меня сцена до сих пор не готова».
«Иду-иду», откликнулся Гарун. «Как только этот человек меня пропустит».
Бригадир покачал головой и подошел к специальному агенту Оберну: «Пожалуйста, только не говорите мне, что вы пристали к Гаруну только потому, что он ближневосточной внешности. Он работает у нас уже несколько лет, правда, Гарун?»
«Абсолютно верно».
«Как твоя жена, кстати?», спросил бригадир сцены. Гарун улыбнулся: «Испекла медовики. Жаль только, что они все уже закончились. Хотелось бы хоть один вам оставить».
«Ну может, в следующий раз». Бригадир повернулся к Оберну: «Послушай, дружище. Мы тут опаздываем. Оставь эти свои игры в агента 007 для настоящих злодеев. Если только дело тут не в расовом притеснении».
Оберн отступил в сторону: «Проезжайте», сказал он, пропуская их.
Погрузчики один за другим двинулись вперед. Под бдительным оком специального агента Оберна чеченцы, осторожно маневрируя, проехали на своих погрузчиках по узкой погрузочной платформе и поднялись по пандусу к сцене. Они двигались исключительно осторожно, стараясь не ударять ящиками и не опрокинуть их. Люди, перевозившие ящики, знали, что внутри них прячутся мученики –– вооруженные и хорошо обученные правоверные, готовые умереть за независимость Чечни и во имя джихада.
Такова была основная причина того, почему те, кто выдавал себя за рабочих профсоюза, с почтением и уважением перевозили реквизит на позицию для атаки. Они не хотели причинять этим героям большего беспокойства, чем это было необходимо, в последний день их жизни на Земле.
1:34:07
Ледник
Тихуана, Мексика
Несмотря на смрад химикатов и наручники, перекрывавшие кровообращение в распухших руках, Тони Алмейда погрузился в тревожный сон. Угол, куда его бросили, был отгорожен пластиковой перегородкой, а по другую ее сторону какие-то люди продолжали готовить таблетки, выделяя смертоносный и вызывающий привыкание наркотик из составляющих его компонентов.
Тони не знал, сколько он проспал, но он был разбужен двумя вошедшими к нему людьми, которые подняли его на ноги. Это были светлокожие бугаи с коротко остриженными светлыми волосами. На каждом из них была медицинская маска.
«Эй», заорал Тони, едва они прикоснулись к нему, «какого черта, что вам от меня нужно?»
Они ответили ему абсолютным молчанием. Они развязали ему руки и сорвали с него рубашку. Затем они швырнули Тони на пружинный матрас, который стоял вертикально прислоненный к стене. Когда Тони понял, что происходит, он стал отчаянно сопротивляться, но руки его не слушались, потому что совершенно онемели, а локти плохо заменяли кулаки. Эти люди легко привязали его к холодному металлу.
Когда они, наконец, от него отошли, вошел еще один. На нем был комбинезон с пятнами пота, из-под тугого воротника были видны толстые складки жира. Глаза у него были маленькими и близко посаженными над плоским носом и влажными розовыми губами. Пока те двое вкатывали в помещение ручной электрогенератор и подключали электроды к пружинному матрасу, жирный, скрестив руки на груди, молча ждал, пока они не закончат. Затем он приблизил свое лицо к лицу Тони.
«Мистер Добинс сказал мне, что ты выдаешь себя за мошенника с кредитными картами, мелкого преступника. Но он считает, что ты птица покрупнее. Я тоже».
«Кто вы? Что вам от меня нужно?», Тони испугался собственного голоса, в котором послышалась паника, но он был не в состоянии контролировать ее и растущий внутри ужас.
«Меня зовут Ордог. Мне нужно от тебя только одно – ответы. Если ты дашь ответы на мои вопросы, я избавлю тебя от слишком мучительных пыток. Если нет, погибнешь в жестоких мучениях».
«Я понятия не имею ничего ни о Лессере, ни о том, чем он занимается. Знаю лишь то, что он должен мне деньги, и—»
Ордог схватился толстой рукой за рукоятку и завел старый генератор. После нескольких оборотов пружины матраса сверкнули искрами, и все тело Тони ожгло электрическим током. Он беспомощно дернулся, с треском пронзенный вольтами. Затем жирный перестал крутить рукоятку. Тони повис на связанных руках.
«Не пытайтесь себя обмануть, мистер Наварро, или как вас там. Вы все равно здесь скоро умрете. Вам решать, умрете ли вы после длительных мучений, или из милосердия быстро».
1:39:54
Гостиница «Ла Асьенда»
Тихуана, Мексика
Подключив свой мобильник к защищенному и зашифрованному компьютеру Фэй Хабли, Майло связался с Ниной Майерс из КТО Лос-Анджелеса. Он сообщил ей о гибели Фэй Хабли и о том, что Тони схвачен чеченцами, действующими совместно с Seises Seises. Он также сообщил Нине, что нашел Ричарда Лессера — который теперь крепко спал в гостиничной кровати –– а также о компьютерной вирусной атаке, запланированной на полночь — атаке, которая может или не может быть предотвращена переходом Лессера на их сторону.
«Ты уверен, что у Лессера единственная копия вируса?», спросила Нина.
«Я не уверен в этом», ответил Майло. «Но у него с собой флешка с копией вируса. Поработав с образцом вируса, мы сможем найти способ его нейтрализовать или защитить веб-серверы от его воздействия».
«Ему можно доверять?»
«Лессер — козел, во многих отношениях», сказал Майло. «Но сейчас я ему верю. Он очень опасается чеченцев, того, что они могут с ним сделать. Он предпочел бы предстать перед правосудием в Штатах, чем допустить эту кибер-атаку».
Нина обдумала его слова: «В таком случае тебе необходимо как можно скорее переправить через границу Лессера и данные на этой флешке. Я отправлю на границу группу эвакуации, в муниципальном аэропорту Браун-Филд вас будет ждать вертолет, на котором вас доставят в Лос-Анджелес».
Майло замолчал. Указания Нины казались здравыми и рациональными, и ему очень хотелось бы ей подчиниться. «Нет», наконец, ответил он. «Сначала я должен попытаться спасти Тони».
«Ты не оперативник, и ты даже не вооружен».
«Это так, но со мной человек, который готов мне помочь. Коул Киган, телохранитель Ричарда Лессера».
«Не надо это делать, Майло. Важнее всего вернуть Лессера. Тони знал, во что ввязывался—»
«Тони знал, а вот Фэй нет. Я уже ничем не могу помочь Фэй, но я отказываюсь бросить здесь Тони, пока он еще жив—»
«Послушай меня, Майло—»
«Мы с Коулом Киганом уже разработали план, который, по нашему мнению, должен сработать», сказал Майло. «План довольно надежный, и если у нас все получится, мне даже не понадобится оружие. Но мне понадобится на это два часа. Мы выкрадем у них Тони и вместе с Лессером вывезем их отсюда. Мы все вместе пересечем границу и будем в аэропорту к четырем часам».
Последовала еще одна пауза. Коул, который по-прежнему стерег дверь, притворялся, что не обращает внимания на разговор, хотя он ловил каждое слово.
«Ладно», смягчилась Нина. «Два часа. Но не более».
Майло поблагодарил свою начальницу и отключился. Затем он повернулся к Коулу Кигану: «Ну что, у тебя есть план? Потому что у меня его точно нет».
К удивлению Майло, Коул кивнул. «У меня есть кое-кто, кто может нам помочь. Женщина в "Рыбках", одна из девушек. Она в курсе всего, что происходит в борделе и в старом здании позади него».
Тут Коул посмотрел на Майло, на удивление робко и застенчиво: «Ее зовут Бренди — или, по крайней мере, так она сама себя называет. Я, типа, обещал ей вытащить ее оттуда, когда мы с Лессером оттуда свалили, но все произошло так быстро, что мне пришлось оставить ее там».
«И ты думаешь, что она тебе все равно поможет?»
«Бренди прагматик. Она знает, что к чему. Если дать ей то, чего она хочет, она станет нам помогать».
Майло скептически спросил: «И как же я найду эту Бренди?»
«Ну, в Тихуане несложно отыскать шлюху. Просто зайдешь в этот бордель и спросишь ее».
«Но… Но я не могу этого сделать!», пробормотал Майло. «Почему бы не пойти тебе? Бренди тебя знает».
«И все остальные там тоже меня знают, но они не знают тебя», ответил Коул. «Если я пойду в этот бордель, эти чеченцы зададут мне кучу вопросов, на которые я не смогу ответить».
«Но разве я похож на парня, который ходит по борделям?»
«А какого типа парни, думаешь, туда ходят?», спросил Коул.
Майло задумался: «Ты прав», сказал он.
«Послушай меня», сказал Коул, «в "Рыбках" в обед всегда полно народу — в основном это дальнобойщики-гринго, пересекающие границу для того, чтобы перевезти груз и по-быстрому перепихнуться. Держи язык за зубами, а уши открытыми, и там подумают, что ты просто еще одна обычная дорожная крыса».
«Так, и что дальше?»
«Когда найдешь Бренди, скажи ей, что знаешь меня, и что ты туда пришел, чтобы помочь ей выбраться из Мексики, и я тебе гарантирую, что она поможет тебе найти твоего пропавшего агента — если, конечно, он еще жив».
1:47:14
Палм-драйв
Беверли-Хиллз
Люди майора Салаха вознегодовали. Они не могли поверить в то, что американцу, агенту КТО, разрешили поговорить с Ибн аль-Фарадом — и к тому же это разрешил его собственный отец! Эти люди, члены элитной бригады саудовского спецназа, только что сражались — и двое из них только что погибли — именно ради того, чтобы помешать американским властям схватить гражданина Саудовской Аравии. А теперь Ибн аль-Фарада допрашивает Джек Бауэр, подвергая парня неизвестно каким пыткам в одной из комнат в глубине собственного дома его тети.
Почувствовав недовольство, майор Салах разделил своих людей, чтобы предотвратить возможный мятеж в зародыше. Он оставил нескольких охранять дом, а двоих отправил к въездным воротам, следить за возможными действиями американских властей. После чего еще раз разделил оставшихся, отправив раненных спать и выставил двух вооруженных людей у дверей кабинета, в котором находились Джек Бауэр и все остальные. Расставив людей по всему особняку, майор отправился наружу, проверить часовых в беседке у ворот с внутренней стороны стены по Палм-драйв. Майор Салах не удивился, застав их двоих за спором.
«Американским властям доверять нельзя», говорил ефрейтор Хурани. «Всем известны их беззакония».
«Известны кому?», ответил сержант Рашид.
«Я узнал о коварстве Америки еще мальчиком в медресе. И из голливудских фильмов, которые правдиво изображают зло этой страны, ее расизм. Видел фильм "Миссисипи в огне"?»
Сержант Рашид покачал головой: «Я смотрю только фильмы про Джеймса Бонда. И Джеки Чана».
«Советую вам обоим следить за дорогой», прервал их майор Салах. «К воротам приближается машина». Как только появился майор, его люди вздрогнули и вытянулись по стойке смирно. «Вы должны стоять на посту», сделал он им выговор, «а не обсуждать голливудские фильмы».
«Виноват, г-н майор», сказал сержант Рашид, глядя прямо перед собой.
«Вольно», ответил майор, слегка улыбаясь. «Я только хотел предупредить вас, что сюда едет машина, на тот случай, если вы это не заметили».
Сержант Рашид поднял свой автомат М-16, электронные ворота распахнулись, и в проезд въехал белый фургон Додж.
«Это, наверное, обычная доставка еды», сказал майор Салах. «Но на всякий случай проверьте, что там у них».
Когда фургон подъехал к беседке, сержант Рашид и ефрейтор Хурани повернулись спиной к своему командиру. Следя за приближающейся машиной, солдаты не заметили, как майор Салах незаметно вытащил из потайных ножен два черных шестидюймовых кинжала. Оба бойца погибли почти мгновенно, возможно, даже не почувствовав, как практически одновременно холодные и твердые стальные лезвия вонзились им глубоко в мозг.
Спустя мгновение фургон остановился перед беседкой. Открылась пассажирская дверь. Майор Салах перешагнул через трупы убитых и сел в кабину рядом с белокурым голубоглазым водителем. В грузовом отсеке фургона за ними, тесно прижавшись друг к другу, сидело с полдюжины вооруженных людей в масках.
«Я понаблюдал за агентом американской разведки и выяснил, что КТО ничего не известно. После смерти Ибна, их единственная ниточка к Хасану порвется».
«Значит, приступаем?»
Салах кивнул: «Путь свободен. Убираем министра, его сына и его сестру. Джека Бауэра я беру на себя».
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
10. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 2 И 3 ЧАСОМ ДНЯ.
2:00:56
Выставочный торговый павильон
Российского и Восточноевропейского Торгового альянса
Лос-Анджелес
Ворвавшись вместе с первой же волной журналистов в Выставочный торговый павильон, открывшийся в прошлом месяце, Кристина Хонг, 28-летняя журналистка развлекательного телеканала KHTV из Сиэтла, не могла им не впечатлиться. Павильон был спроектирован саудовско-американским архитектором Навафом Санджором, отличительными его особенностями были сводчатый стеклянный потолок и три высоких зиккурата из стекла и стали различной высоты, самый высокий из которых врезался в небо Лос-Анджелеса на уровне 18-этажных зданий.
Проведя тщательное расследование, Кристина выяснила, что павильон был лишь ответвлением Российского и Восточноевропейского Торгового альянса (РВЕТА), штаб-квартира которого располагалась в 12-этажном офисном здании на бульваре Уилшир, где и находилась эта международная торговая организация. РВЕТА была создана в целях налаживания взаимовыгодных экономических и политических связей государств –– участников бывшего советского блока. Правительства этих новых республик часто конфликтовали друг с другом, но РВЕТА играла важную роль в заключении торговых соглашений, которые оживляли, модернизировали или трансформировали старые производства в новые прибыльные предприятия.
Больше всего Кристину Хонг — которая любила освещать бизнес-сторону индустрии развлечений и лелеяла мечту запустить свое собственное кабельное новостное шоу — интересовало необыкновенно мощное возрождение восточноевропейской киноиндустрии за последние пять лет. Благодаря вливанию капитала из РВЕТА кинобизнес в таких городах, как Прага, Будапешт, Белград, не только сумел выжить, но и процветал.
И все же такие кардинальные перемены в киноиндустрии большинством СМИ остались практически незамеченными. Кристина Хонг и сама ничего бы об этом не знала, если бы два месяца назад менеджер ее телеканала не поручил ей по-быстрому сделать репортаж об американских актерах и статистах, перебравшихся из Калифорнии и Нью-Йорка в Монреаль в поисках актерских ролей. Однако вместо того чтобы обнаружить счастливых и полностью занятых актеров, ей пришлось брать интервью у людей, у которых неожиданно оказалось туго с работой. Причина? В том, что многие так называемые голливудские фильмы снимались в Восточной Европе.
Ей сразу же пришел на ум термин "аутсорсинг", и Кристина поняла, что ее продюсер поручил ей освещать не ту тему. После долгих ночей, проведенных в поисках в Интернете, а также в бизнес-поисковой системе LexisNexis, г-жа Хонг обнаружила, что катализатором таких перемен стал Российский и Восточноевропейский Торговый альянс. Она также выяснила, что сама эта организация являлась детищем одного проницательного и дальновидного человека — международного финансиста, гражданина мира Николая Маноса, довольно противоречивой фигуры, заработавшей большие капиталы и влияние расчетливой и хитроумной игрой на международных валютных рынках.
Внезапно толпа вокруг нее заволновалась и задвигалась, выведя Кристину из раздумий. Она увидела, как люди стали подходить к сцене на возвышении в противоположном конце зала, и сказала Бену, своему оператору, занять намеченную им позицию, пока не началась пресс-конференция.
«Дай мне знать, если заметишь в толпе Николая Маноса», сказала она. «Хотелось бы припереть его к стенке несколькими вопросами, если представится такая возможность».
Бен откинул упавшую на лоб каштановую челку: «Что это ты так увлечена этим типом? По мне бы лучше снимать церемонию со звездами на красном ковре в Чемберлене, чем смотреть, как кучка пиджаков похлопывают друг друга по спине».
«Манос – миллиардер», захихикала Кристина. «А всех девушек интересуют миллиардеры».
«Ты, наверное, знаешь об этом чуваке больше, чем о самой себе».
«Иди, иди. Кыш, кыш», скомандовала Кристина.
В глубине души Кристина понимала, что Бен прав. Ей многое было известно о Маносе: он родился в Праге, был сыном русской женщины-врача и греческого магната, занимавшегося грузоперевозками, и рано осиротел. После смерти родителей Манос унаследовал большую часть скромного отцовского состояния и умножил его в несколько раз. Затем, пять лет назад, в возрасте пятидесяти лет, Николай Манос внезапно изменился, став чем-то вроде филантропа. На большую часть своего состояния он основал РВЕТА в альтруистической с виду попытке улучшить общее состояние экономики Восточной Европы. Задачей организации Николай Манос провозгласил достижение мира через процветание, и Манос вносил свой вклад в достижение взаимопонимания в одном из самых тяжелых политических кризисов в регионе — во вражде между чеченским народом и Россией и их сильно враждовавшими правителями.
Все это, и Кристина это знала, можно было прочесть в пресс-релизе РВЕТА. Покопавшись глубже — и гораздо глубже — она обнаружила, что Николай Манос за годы его спекуляционных игр на денежных рынках нажил себе врагов.
Из архивов «Уолл Стрит Джорнал» она узнала, что в среде своих конкурентов по бизнесу Николай Манос снискал репутацию человека безжалостного. Из интервью с бывшим высокопоставленным сотрудником фонда денежного рынка Маноса выяснилось, что финансист сознательно нарушал правовые границы в своем стремлении к достижению прибыли.
Некоторые действия Николая Маноса даже граничили с преступными — по крайней мере, по мнению правительств некоторых стран. В Сингапуре он числился в розыске за схему, которую он будто бы разработал, чтобы подорвать национальную валюту. Из неофициальной беседы с одним из правительственных чиновников г-жа Хонг также узнала, что Манос является фигурантом расследования, проводимого Комиссией по ценным бумагам и биржам Соединенных Штатов.
Но сегодня, глядя на счастливые лица присутствующих, гламурных звезд и продюсеров, медиа-магнатов и бизнес-лидеров, приехавших на это мероприятие, Кристине стало ясно, что прошлое магната, со светлыми и темными пятнами, и нынешние его проблемы, казалось, абсолютно не волновали элиту этого города. Для них знаменитостью, посмотреть на которую они сюда прибыли, была Марина Новартова, привлекательная и популярная жена Президента России Владимира Новартова. Первая леди России прибыла в Америку, чтобы принять участие в церемонии награждения премиями «Серебряный экран» и встретиться с американским Президентом и Первой леди в Вашингтоне на этой же неделе, чуть позже.
И теперь Первая леди России, бывшая прима-балерина Большого театра, стояла в центре небольшой сцены, в платье от Дианы фон Фюрстенберг, и улыбалась камерам. Когда началась короткая пресс-конференция, она, немного запинаясь, начала отвечать на вопросы, иногда прибегая к помощи переводчика.
Рядом с ней на сцене стоял человек, который в последний месяц или чуть больше стал для Кристины Хонг идеей фикс — Николай Манос. На целую голову ниже Марины, Манос предпочел держаться в сторонке, предлагая популярную Первую леди в качестве основного блюда для жадных СМИ. Кристина внимательно следила за ним, сделав даже несколько снимков собственной цифровой фотокамерой, несмотря на присутствие здесь своей съемочной группы.
На Маносе был белый как тальк, сшитый в Лондоне костюм и черная как уголь шелковая рубашка. В свои пятьдесят пять лет он выглядел лет на десять моложе, — борода с проседью, коротко подстриженные волосы, скорее черные, чем седые, квадратное, славянского типа лицо с едва заметными морщинами. Зубы у него были ровными и белыми, за скромной улыбкой, близко посаженные серые глаза блестели, внимательно вглядываясь в толпу. По обе стороны от миллиардера-холостяка стояли два белокурых, голубоглазых телохранителя. Все в их облике говорило о том, что они были бывшими сотрудниками различных восточно-европейских спецслужб.
Так как Первая леди России говорила по-английски медленно и неуверенно, Кристина воспользовалась возможностью перевести разговор на хозяина торжества и выкрикнула вопрос:
«Мистер Манос! Мистер Манос! Кристина Хонг, телеканал KHTV, Сиэтл. Это правда, что вы были на съемках последнего фильма Эбигейл Хейер в Румынии?»
Манос, казалось, смутился и неохотно подошел к стойке микрофона. Кристина с нетерпением ждала его ответа. Она, конечно же, уже знала ответ, но ей было любопытно, что же он решит сказать.
«Я был в Румынии, г-жа Хонг, где посетил новый студийный комплекс, который помогала строить моя торговая организация. Я действительно встречался с г-жой Хейер. Я ее большой поклонник, так что эта встреча была для меня довольно волнующей—»
Филантроп говорил тихим голосом, так тихо, что некоторые журналисты в задних рядах были вынуждены напрягать слух, чтобы расслышать его слова, несмотря даже на микрофон. Казалось, он не очень уютно чувствовал себя перед камерами и был готов вновь исчезнуть в толпе, но тут Кристина выкрикнула свой следующий вопрос:
«Мистер Манос. А не вы ли тот таинственный незнакомец, с кем Эбигейл Хейер проводила свое свободное время во время съемок?»
Услышав этот вопрос, Николай Манос удивленно заморгал, а затем внимательно посмотрел на Кристину Хонг. Похоже, он был недоволен ее вопросом, но все же выдавил из себя вежливую, пусть и несколько презрительную улыбку:
«Вы мне льстите, г-жа Хонг. Я могу лишь только питать надежды».
Толпа взорвалась от хохота, и Николай Манос воспользовался этой паузой, сойдя со сцены. За сценой, у всех на виду, в том числе на виду у Кристины Хонг и всей остальной прессы, Манос подошел к начальнику своей охраны и стал с ним о чем-то шептаться. Кристина Хонг, которая изучала этого человека в течение стольких недель, сгорала от желания услышать его слова, изо всех сил пытаясь прочесть сказанное по губам.
* * *
«Есть новости?», спросил Николай Манос, одним глазом по-прежнему глядя на настойчивую журналистку из Сиэтла.
Телохранитель кивнул: «Майор Салах сообщает, что КТО блуждает вокруг да около, но всё вслепую. Они ничего не знают. В любом случае ударная группа уже проникла на территорию. Люди уже готовы нанести удар».
«Проследите за тем, чтобы никто не остался в живых. И убейте агента КТО. Меня не волнует, что там считает майор Салах. КТО подбирается к нам слишком близко и слишком быстро».
2:02:11
Палм-драйв,
Беверли-Хиллз
За сорок минут допроса Джек Бауэр не получил никакой полезной информации. В начале его он посадил Ибн аль-Фарада на стул с прямой спинкой в центре кабинета, повернув юношу спиной к стеклянной стене, и солнечный свет пробивался сквозь белые занавески. Джек начал свой вежливый допрос, а Омар аль-Фарад и его сестра Нариса остались сзади; Омар был взволнован, Нариза плакала.
Вскоре стало ясно, что Джек не получит ответы на свои вопросы. Отчасти проблема заключалась в том, что он был ограничен в методах вытащить из него информацию. Не было времени вводить сыворотку правды, применять лишение сна или заставлять допрашиваемого стоять длительное время в максимального неудобном положении. И тем более не могло быть и речи о каком-то более радикальном физическом запугивании на глазах отца и тети Ибн аль-Фарада, хотя Джек сомневался в том, что даже это могло тут чем-то помочь. Юноша, которого он допрашивал, все еще находился в коварных тисках амфетаминовой Кармы, и разумные ответы на трудные вопросы были редки.
Джек не знал, как долго еще продлится действие наркотика, и даже не знал, сколько именно принял Ибн до того, как его схватили. Пока что Ибн реагировал лишь тем, что то нараспев читал мусульманские молитвы, то изрыгал полные ядовитой ненависти ругательства в адрес отца. Лишь временами, в промежутках между приступами рыданий, галлюцинаций или отрешенности, похожими на состояние транса, в его речи проскакивали какие-то разумные обрывки.
Джек уже стал задумываться, может, тут поможет какая-нибудь шоковая терапия — физический шок, к примеру, электрический ток, или даже погружение в ванну со льдом, либо какой-нибудь психологический удар, настолько сильный, что он будет способен вернуть юношу в некое подобие реальности. К сожалению, Джек совсем не знал Ибна и не имел представления о его страхах и слабостях, и возможные варианты у него уже заканчивались.
Когда Ибн вновь впал в одно из своих молчаливых состояний транса, раздался стук в дверь — странный стук, отметил про себя Джек. Три удара, за ними еще два, а затем еще четыре. Заместитель министра никак не отреагировал на такой странный стук, хотя он, казалось, был раздражен тем, что им помешали. Однако его сын Ибн, услышав этот отрывистый стук, поднял голову и усмехнулся, и эта реакция Джека встревожила.
«В чем дело?», спросил Омар аль-Фарад, подойдя к запертой двери: «Я просил нас не беспокоить».
«Это майор Салах, г-н заместитель министра», сказал Салах с другой стороны двери. «Вам срочный телефонный звонок».
«Это Хасан, он уже близко», пробормотал Ибн, и полубессознательное выражение его лица сменилось неприкрытым ликованием.
Услышав слова молодого человека, Джек закричал: «Не открывайте дверь!»
Но Омар аль-Фарад уже повернул замок. Дверь распахнулась, отшвырнув этого небольшого роста человека к стене.
Нариза аль-Бустани вскочила на ноги: «Что это значит—»
Салах выстрелил из М-16 этой элегантной женщине прямо в рот, разбрызгав кровь и мозги по стенам и мебели. За спиной саудовского офицера Джек увидел трупы двух его охранников — явно убитых из оружия с глушителем.
Джек выхватил свой Тактик, но не успел им воспользоваться: майор Салах навел ствол своего М-16 Джеку прямо в сердце. Но в тот момент, когда он нажал на курок, сзади на саудовского офицера бросился Омар аль-Фарад. М-16 разразился очередью, пули которой разбили стеклянную стену за спиной Джека, осыпав его острыми, как бритва, осколками стекла, порезавшими ему кожу во многих местах. Пока заместитель министра боролся с майором, Джек схватил и вытащил со стула Ибн аль-Фарада, намереваясь вывести его из дома. Но Ибн истекал кровью — он был ранен одной или несколькими шальными пулями М-16.
С громким воем майор Салах перебросил беспомощного саудовского министра через плечо. Омар рухнул плашмя на спину у ног своего сына. Ибн открыл глаза как раз в тот момент, когда майор Салах с яростью превратил лицо его отца в окровавленное месиво длинной очередью из автомата. И когда Омар был мертв, офицер снова направил свое оружие на Джека. Но когда он нажал на курок, автомат лишь щелкнул: магазин его был пуст. Он выпустил все пули в погибшего заместителя министра, стреляя в автоматическом режиме.
Джек поднял теперь свое оружие и дважды быстро выстрелил, прострелив саудовскому офицеру голову насквозь, и его мозги вылетели из затылка. В другой части поместья Джек услышал хлопки дымовых гранат и новые выстрелы, и он понял, что ему на помощь прибыл Чет Блэкберн со своей группой захвата КТО.
Выбив М-16 из мертвых рук Салаха, Джек наклонился к Ибну проверить его состояние. Губы молодого человека побелели, а потрясенное лицо исказилось от мучительной боли. Одной пулей 22-го калибра ему оторвало мышцы с плеча, другая пуля попала в левое легкое и прошла насквозь из спины. Джек понял, что парню недолго осталось. Сквозь боль и шок Ибн смотрел на кровавое месиво, которое только что было лицом его отца.
«Это Хасан сделал все это с тобой», прошипел Джек на ухо умирающему. «Хасан убил твою семью. Предал тебя. Кто он? Откуда ты его знаешь? Скажи мне».
Бледными, дрожащими губами Ибн аль-Фарад пробормотал какое-то имя. Мгновение спустя в комнату вбежал Чет Блэкберн во главе своей группы захвата, с оружием наготове. Он обнаружил окровавленного Джека Бауэра в комнате, усыпанной битым стеклом и трупами.
Джек поднял на него глаза: «Мне нужно немедленно вернуться в КТО».
2:11:34
«Маленькие рыбки»
Тихуана, Мексика
«Карлос сказал, что ты ищешь меня».
Майло оторвал взгляд от теплого пива. Над ним склонилась женщина, стоявшая спиной к оживленному бару и постукивавшая длинными, винного цвета ногтями по обшарпанному столу. Она улыбалась, но эта улыбка ее полных губ, окрашенных в тот же самый темно-красный цвет, не касалась ее глаз, оставшихся холодными. Кожа у нее была цвета кофе со сливками; ее длинные, иссиня-черные волосы рассыпались по обнаженным плечам. Ее короткий топ, обнажавший живот, пупок с пирсингом и мини-юбка из искусственного атласа выглядели довольно откровенно.
«Ты Бренди?», робко спросил Майло.
Длинные ногти женщины переместились со стола ему на затылок. Она слегка его погладила. «Ты, должно быть, разговаривал со своими друзьями-гринго, раз узнал обо мне. Горячие новости распространяются быстро, а, ковбой?»
«Вообще-то меня прислал Коул Киган».
Отношение женщины к нему тут же изменилось. Она осторожно огляделась по сторонам, а затем села на стул напротив него.
«Где этот козел?!», прошептала она.
«Я пришел выполнить его обещание вывезти тебя отсюда через границу в Штаты», ответил Майло. «Но сначала мне нужно, чтобы ты мне помогла».
Бренди искоса взглянула на Майло: «Речь идет об американце, которого чеченцы пытают в лаборатории, так?»
Майло вытаращил глаза: «Они его пытают?»
«Около часа назад они выгнали из лаборатории всех. Я сразу поняла, что туда кого-то привели. А потом, когда я увидела Ордога, я поняла…»
«Мне нужно вытащить его оттуда».
«Ты должен вытащить отсюда меня», выпалила в ответ Бренди. «Я завязала с наркотиками и готова свалить отсюда. Вот только я должна своему сутенеру столько денег, что он никогда меня не отпустит. Вот почему я договорилась с Коулом. Он обещал перевезти меня через границу в Штаты, где я буду в безопасности».
«Мне нужно вытащить и тебя, и моего друга-американца, в противном случае не уйдет никто».
Бренди злобно посмотрела на Майло, как будто оценивая его взглядом. Он твердо встретил ее этот вызывающий взгляд. Последовало долгое молчание, и ни один из них не сдался. Наконец, девушка хлопнула ладонью по столу.
«Заберитесь на крышу кирпичного здания за баром, Коул знает, как туда попасть. Со стороны улицы Альбино найдете на крыше зарешеченное окно. И будьте готовы влезть в это окно ровно в три часа».
«Что ты собираешься сделать?», спросил Майло.
«Устроить большой шухер, выгнав всех из здания».
«Как?»
Бренди встала, тронув Майло за руку. На этот раз ее улыбка была искренней: «Собираюсь сжечь этот чертов гадюшник до основания, вот что я собираюсь сделать».
2:42:52
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Нина Майерс почувствовала, что пришло время ввести в курс дела по некоторым вопросам Райана Шапеля, но она не собиралась в одиночку держать ответ перед региональным директором, который наверняка будет взбешен. По ее команде свое рабочее место покинула и Джейми Фаррелл, чтобы тоже принять участие в совещании в конференц-зале. Даже Дорис Су Мин — юная гениальная программистка, которую ранее привлекли к работе в КТО Лос-Анджелеса из-за ее впечатляющего мастерства — прервала свою работу над троянским вирусом Лессера, чтобы также присутствовать на совещании.
С самого начала атмосфера в конференц-зале была напряженной. «Где Джек?», спросил Райан, с еле сдерживаемым гневом в голосе, едва войдя в зал и увидев, что старшего специального агента здесь нет.
«Я только что говорила с ним. Он уже едет сюда», сказала Нина.
«Откуда?» Райан сел, поправив туго затянутый галстук.
Нина вздохнула, опустив глаза: «Из Беверли-Хиллз».
«Полагаю, он туда ездил не в гости к звездам?»
«Джек Бауэр сегодня расследовал перспективную зацепку, связанную с розыском Хасана, которую дал ему его бывший коллега по Лос-Анджелесской полиции. Джек отправился туда допрашивать того, кто, возможно, реально контактировал с главарем террористов».
Райан нахмурился: «Почему я узнаю об этом только сейчас, а не три часа назад?»
«Джек считал, что наводка сомнительна, что он идет по ложному следу. И не хотел вас беспокоить. Но потом, когда это подтвердилось, все события произошли так быстро, что он не успел вас проинформировать. Джеку удалось сделать серьезный прорыв после того, как он вышел на Омара аль-Фарада—»
«Заместителя министра финансов Саудовской Аравии?»
«Сын замминистра, Ибн Аль-Фарад, был знаком с Хасаном, он стал его последователем, а, возможно, даже и членом его террористической ячейки. Джек надеялся, что Ибн сможет описать этого человека. И Ибн аль-Фарад успел-таки перед смертью дать Джеку перспективную зацепку—»
«Перед смертью. Сын замминистра убит?»
«Вместе с самим заместителем и его сестрой, Наризой аль-Бустани».
Райан положил руки на стол. Они дрожали. «Пожалуйста, скажите мне, что Джек не имеет никакого отношения к этим смертям. Что он находился в это время где-то в другом месте».
«Джек находился в доме аль-Бустани, когда здание было атаковано группой профессиональных убийц», невозмутимо ответила Нина. «Группа захвата КТО прибыла слишком поздно и не успела их спасти. Убийцы, к сожалению, в ходе боя погибли, поэтому сейчас у нас пока нет точных данных о том, кто они и почему они хотели убить саудитов».
«По чьему указанию была мобилизована тактическая группа?»
«По указанию Джека», сказала Нина. «Он чувствовал, что ему потребуется помощь на случай возможных проблем. И оказался прав. КТО следило за домом женщины через собственные камеры слежения особняка. Когда группа Чета Блэкберна заметила, как в поместье въехал фургон, и услышала звуки выстрелов, они сразу же выдвинулись. Они были в доме уже через три минуты, но все равно опоздали, не успев спасти министра и его сестру».
Райан закрыл на мгновение глаза, пытаясь подавить свой гнев. Когда он, наконец, вновь успокоился, он переключился на Джейми Фаррелл: «Я вижу, вы привлекли на помощь Дорис Су Мин. У Дорис до сих пор третий уровень допуска со времен инцидента у Хелл-Гейт?»
Джейми вздрогнула, когда он в первый раз обратился к ней. Она робко кивнула, и Шапель перевел взгляд на девушку: «С возвращением, Дорис…»
«Эээ… Спасибо, мистер Шапель».
«Надеюсь, вам удалось добиться успеха в изоляции вируса Лессера».
Джейми и Дорис нервно переглянулись: «Мммм...», произнесла Джейми.
«Вообще-то—», сказала Дорис.
«Просто сообщите мне нужные факты, чтобы я мог с ними работать», заявил Райан, снова выходя из себя.
«Ну, на самом деле этот троянский конь – действительно крепкий орешек», сказала Дорис. «Его почти невозможно отделить от программы, в которую он встроен — ну вы знаете, в тот скачиваемый фильм. Но несмотря ни на что, Фрэнки—»
«Фрэнки это кто?»
«Франкенштейн. Разработанная мной программа обратного проектирования», пояснила Дорис. «Фрэнки уже работает над этим, и в конце концов он со всем этим разберется, но на это уйдет несколько часов, возможно дней—»
«У нас нет нескольких дней», сказала Нина. «Времени очень мало».
«Что еще?», спросил Райан.
«Майло Прессман установил контакт с Ричардом Лессером, который сообщил Майло о том, что в полночь будет произведена атака на компьютерную инфраструктуру всего мира. Так как Джека здесь нет, мне необходимо ваше разрешение, чтобы активировать Час Угрозы—»
«Мне нужно больше информации», сказал Шапель.
«Ричард Лессер согласился сотрудничать с КТО в обмен на защиту от Хасана, который и является инициатором атаки. Лессер даже предоставляет нам копию вируса, который должен быть запущен—»
«Это первая хорошая новость, которую я слышу. Где сейчас находится Лессер?»
«Майло отказался покидать Тихуану, по крайней мере не попытавшись спасти Тони Алмейду, который схвачен мексиканской бандой Seises Seises».
«Но Майло не оперативный агент», воскликнул Шапель, выйдя теперь из себя. «Он даже не вооружен!»
«Майло помогает гражданин Соединенных Штатов по имени Коул Киган», сказала Нина, взяв папку из стопки бумаг на столе. «Я пробила имя Кигана по компьютерным базам Пентагона. Коул Рэндалл Киган был армейским сержантом-рейнджером и принимал участие в Первой войне в Персидском заливе. Он не работал и не платил налоги после того, как с почетом уволился из армии в 1992 году. В числе последних известных нам сообщников Кигана – байкерская банда «Повелители Ада» из Окленда в Калифорнии».
«Так значит, Майло и какой-то байкер-эмигрант собираются спасать опытного оперативника от тех самых людей, которые его перехитрили и схватили?» Райан сделал паузу. «Ребятки, я в это не верю. Немедленно свяжитесь с Майло по сотовому. Если он желает разыгрывать из себя героя, пусть делает это в свободное от работы время. Но он должен доставить сюда Лессера и копию этого вируса вместе с Фэй Хабли—»
Нина откашлялась: «Майло попросил два часа, и я ему их дала. Майло чувствует, что жизнь Тони в опасности. Видите ли, Фэй Хабли убита, теми же людьми, которые схватили Тони. Майло подтвердил, что она мертва».
Убийство Фэй стало новостью для Джейми. Хотя внешне она осталась спокойной, губы ее задрожали, а глаза затуманились, когда она об этом услышала.
«Имеет ли вирус, внедренный в этот фильм, какое-либо отношение к вирусу, который будет запущен в полночь?», спросил Шапель.
«Нам это пока неизвестно», сказала Нина. «В любом случае, для предотвращения надвигающейся атаки нам нужен Ричард Лессер».
«А он до сих пор еще в Мексике—»
«Он будет здесь через два часа, Райан. Майло поклялся, что справится, и я ему верю», сказала Нина.
Райан кивнул: «Ладно, начнем отсчет Часа Угрозы. Часом Х будем считать 12 часов ночи». Затем он обратился к Дорис: «Что вам необходимо, чтобы изолировать вирус? Чтобы ускорить процесс?»
«Ну тут все просто», ответила Дорис. «Копия вирусной программы, но не из загрузочного файла. Только файл, запускающий программу. Но—»
«Знаю», проворчал Райан. «Он пока в Мексике, с Майло Прессманом».
2:54:34
«Маленькие рыбки»
Тихуана, Мексика
Номер был не больше гардеробной. Кровать, тумбочка, стул и комод с зеркалом, усеянными точками от мух. В углу в облупленную, покрытую пятнами ржавчины эмалированную раковину с отбитыми краями капала холодная вода, кран в которой давно сломался. Ни единого окна в душном помещении, вентилятор над дверью лишь нагнетал горячий воздух в тесный номер из узкого коридора. В углу горела единственная лампа, излучавшая тусклый свет и днем, и ночью.
На краю кровати сидел высокий татуированный мужчина, говоривший всем, что он женатый дальнобойщик из Портленда, и что-то записывал в блокнот.
«Думаю, оперативники КТО попытаются пересечь границу в течение ближайших двух часов», сказала Бренди, «сразу же после того, как вызволят своего агента».
«Ты абсолютно уверена, что они тебя не подозревают?»
Бренди кивнула: «Абсолютно. Коул Киган повелся на мою легенду и разнес ее всем остальным. Если повезет, они перебросят меня через границу и отвезут потом прямиком в штаб КТО».
Мужчина встал, сунул блокнот в свою потертую джинсовую куртку и не спеша направился к двери: «Я передам твой отчет. Будь осторожна».
Бренди улыбнулась: «Как всегда».
Когда он вышел, Бренди пересекла номер и по грубому деревянному полу подошла к комоду. Она откупорила бутылку "Соберано", налила немного ликера в измазанный помадой стакан и проглотила его одним глотком. Бренди был таким же жарким, как и день за окном, и он обжег ей горло.
Она взглянула на часы у себя на руке. Пора.
Она пересекла комнату и схватила бутылку теплого бренди. Затем она сорвала с кровати простыни и бросила их на матрас. На эту кучу она побросала, разорвав, пачку бумажных салфеток. Затем она обрызгала все это бренди. В этом жарком и душном номере запах стал невыносимым — тем лучше, пожар гарантирован.
Наконец, Бренди сунула руку под подушку, где она спрятала одноразовую пластмассовую зажигалку своего последнего клиента. Она усмехнулась, прежде чем зажечь зажигалку, понимая, что ковбой с обручальным кольцом, которое он пытался скрыть, и с вонью изо рта, как будто он принял слишком много пива, был действительно ее последним клиентом — теперь уже навсегда.
Она чиркнула зажигалкой и поднесла пламя к салфеткам. Они тут же вспыхнули, и языки пламени взметнулись вверх, почти до потолка, гораздо быстрее, чем она ожидала. Бренди быстро надела сандалии и бросилась вон из комнаты. Выбежав в коридор, она оставила дверь за собой широко открытой. Второй этаж борделя удивительно быстро стало заволакивать дымом. Бренди услышала встревоженные голоса из соседней комнаты. Пора было начинать кричать. Она набрала в легкие воздуха и открыла рот:
«?Vaya! ?Funcione! ?El edificio se arde!»
[«Ааа! Бегите! Здание горит!» (исп.)]
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
11. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 3 И 4 ЧАСОМ ДНЯ.
3:01:07
Ледник
Тихуана, Мексика
Коул решил, что они залезут на крышу старого кирпичного здания по «скрытой» вертикальной пожарной лестнице в переулке у улицы Альбино, а Ричард Лессер тем временем будет их ждать в машине Майло в нескольких кварталах от борделя. Поначалу Майло возражал против этого плана, не доверяя Лессеру, что он будет дожидаться их там все то время, пока они не вызволят Тони. В конце концов Коул отвел Майло в сторонку и снял вопрос.
«Лессер боится», сказал Киган, когда компьютерный гений не мог их слышать. «Я с ним уже год, и он никогда не был таким напуганным. Ему нужна защита от этого Хасана, и он понимает, что одного меня тут недостаточно. До тех пор пока КТО будет защищать его от Seises Seises, чеченцев, Хасана, можно быть уверенным в том, что Лессер сделает все, что нужно».
В конечном итоге Коул убедил Майло, что Лессеру можно доверять, но с самим планом дело обстояло иначе. Майло нервно оглядывался вокруг, когда Коул повел его в переулок. Когда они шли по этому узкому проулку, он чувствовал на себе и на Коуле любопытные взгляды, и Майло стало не по себе. И без того байкер-гринго выделялся, как неоновый логотип пива в женском монастыре — грязно-русые борода и грива, кожаный жилет, татуировки, он был как минимум на голову выше всех остальных вокруг. Но тут даже хуже, Коул нацепил серо-коричневый плащ-пыльник, скрыв под ним обрез, прикрепленный скотчем к его широкой спине — слишком явная уловка в попытке спрятать оружие, тем более в почти стоградусную жару [около 37?C]. Попытка среди бела дня проникнуть в логово мексиканской банды и их чеченских пособников казалась Майло верхом безумия.
Тем не менее, Киган, смело и не оглядываясь, подошел к кованой лестнице и стал по ней подниматься. На улице Альбино собралась целая толпа детей, возвращавшихся из школы домой, показывавших на них пальцами и глазевших на них.
«Боже, Коул. Это же средь бела дня. Нас же все видят».
Уже поднявшись на четыре ступеньки вверх по лестнице, Киган оглянулся через огромное свое плечо и ответил: «Знаю, придурок. Вот поэтому лучше будет, если они будут думать, что мы свои, врубаешься? А теперь давай живее и лезь наверх».
Майло схватился за ржавую лестницу и поставил ногу на первую ступеньку. Под общим их весом стальная лестница застонала, скрипя при каждом новом их шаге.
«Надеюсь, эта хрень выдержит», ворчал Майло.
«Не волнуйся, нам просто нужно забраться наверх. Обратно мы тем же путем не вернемся».
Коул добрался до крыши над третьим этажом над улицей. Он подтянулся и перелез через низкую стенку, повернулся и помог Майло тоже подняться наверх. Пыльная крыша была плоской и покрыта черным толем, местами отслоившимся. Там оказалась единственная труба дымохода, и Майло увидел в углублении слуховое окно, которое и велела им найти Бренди. За краем здания виднелась покосившаяся наклонная крыша деревянного здания борделя, примыкавшего к кирпичному зданию по улице Альбино.
Из трубы дымохода валил невыносимый запах химикатов — как от жидкости для снятия лака с примесью аммиака.
«О Боже», Майло чуть не вырвало, он прикрыл рукой рот.
«Отходы метамфетаминовой лаборатории, она прямо под нами», сказал Коул. «Там кто-то готовит таблетки».
«Только за то, что они вытворяют с окружающей средой, эти ребятки должны уже сидеть в тюрьме».
«У нас тут спасательная операция, а не кампания по искоренению порока». Коул снял пыльник и сорвал со спины обрез, прикрепленный к спине скотчем. Он вытащил из-за пояса два Кольта и протянул один из них Майло.
«Стрелять умеешь?»
«Когда-то учился, но уже давно не практиковался».
«Это тебе не навороченный пистолет Джеймса Бонда. У него отдача мама не горюй!», предупредил Коул.
Майло взял пистолет из серой стали и сунул его себе за пояс между двумя бутылками воды, которые он захватил с собой. Майло взглянул на часы: «Пошли». Он шагнул к зарешеченному окну; Коул оттащил его обратно за шкирку.
«Смотри куда идешь — держись подальше от солнца. Ты же тень отбрасываешь, которая чуть не упала прямо на решетку».
Майло ощетинился: «И что?»
«Никогда не был в темной комнате и не видел, когда кто-то проходит мимо единственного источника света?»
Майло поник головой. Он так многого еще не знал из арсенала оперативных агентов. «Ладно. Давай ты».
Майло подождал у лестницы, а Коул Киган тем временем обошел окно с решеткой, затем лег на живот и подполз к окну, заглянув внутрь. Через некоторое время он отполз от окна и вернулся к Майло: «Я вижу только какого-то парня, привязанного к пружинному матрасу и генератору. Он латиноамериканец, длинные черные волосы, бородка—»
«Это наверняка Тони. Он отрастил эспаньолку и волосы для оперативной работы—»
«Он жив, но далеко не в лучшей форме, и он там не один. Я слышал чьи-то голоса».
Майло схватил Коула за руку: «Смотри!»
Изнутри борделя начали подниматься струйки дыма. Сначала несколько ленивых белых облачков, а затем за ними повалили клубы темного дыма. До них донеслись голоса — сначала истеричные женские крики, а затем многочисленные взволнованные и испуганные голоса. По крыше, покрытой толем, поплыл дым, Майло стал задыхаться, дым стал есть ему глаза.
Коул не стал медлить. Он подтащил Майло к окну, пнул ногой железную решетку, раз, потом второй. Решетка не поддавалась. «Ты помогать собираешься?», спросил Коул.
Прикрыв рот рукой, Майло шагнул вперед и со всей силы ударил ботинком по решетке . К его изумлению, стальная решетка под его весом поддалась, и Майло беспомощно провалился в образовавшуюся черную дыру, прямиком внутрь дымящегося горящего борделя.
3:07:23
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Наскоро созванное совещание уже закончилось, однако Джек Бауэр обнаружил Нину Майерс и Райана Шапеля в конференц-зале, где они все еще продолжали обсуждать наилучший план действий. Уже был объявлен Час Угрозы, и Джейми Фаррелл получила указание восстановить связь с Майло Прессманом в Мексике. Это указание дал ей сам Райан, взявший на себя командование операцией.
«Простите, что задержался», сказал Джек. «Пришлось дожидаться криминалистов КТО. Они сейчас везут трупы сюда».
«Сядь, Джек. Ты ужасно выглядишь», сказал Райан. Он нажал на встроенную в стол селекторную связь: «Врача в конференц-зал».
«Я в порядке, Райан», запротестовал Джек.
«Ты в ужасном состоянии», ответил Шапель, «и тебя осмотрит врач».
Джек рухнул в кресло и попытался собраться с мыслями. Он рассказал им о том, что произошло в доме Наризы аль-Бустани в Беверли-Хиллз, о предательстве майора Салаха, смерти Омара аль-Фарада, саудовского заместителя министра, и об убийствах продюсера Хью Ветри и его семьи. Единственное, о чем умолчал Джек, это о диске с записанными на нем его личными данными, обнаруженном в компьютере Хью Ветри. Джейми все еще работала над ним, и Джек не хотел упоминать об утечке данных, пока не выяснит, откуда она взялась.
Вошел доктор Дэррил Брандейс вместе с молодой афро-американкой–медсестрой. Увидев Джека, она озабоченно поморщилась.
Бывшему спецназовцу Брандейсу было сорок пять лет, он был совершенно лысым, и ему приходилось часто и постоянно бриться. Он взглянул на Джека Бауэра и покачал головой. Брандейс проверил зрачки Джека, а медсестра тем временем стала обрабатывать у него на руках порезы от стекла.
Джек сказал Нине: «Расскажи Райану о том, что тебе удалось выяснить об историческом Хасане».
Нина открыла лежавшую перед ней папку: «Хасан ибн Сабах был мусульманским святым XI века. Воспользовавшись тогдашним расколом в исламской вере, Хасан создал секту, получившую название низаритов. Вскоре он обратил слуг и защитников крепости одного эмира в свою экстремистскую форму ислама, и однажды утром эмир проснулся и обнаружил, что лишился всего, а его слуги стали верными последователями нового хозяина. Хасан переименовал крепость в Орлиное гнездо––»
«Орлиное гнездо», перебил ее Шапель, «как и горное убежище Гитлера?»
Нина кивнула: «После этого Хасан правил регионом [Северным Ираном] как деспот. В 1075 году, пытаясь усилить свое политическое влияние, Хасан придумал блестящую новую тактику: терроризировать своих врагов. Используя гашиш, один из продуктов обработки конопли, Хасан дурил мозги своим последователям, уверяя их, что они побывали в Раю».
«И как он это делал?»
«Он разбил тайный сад внутри своего замка, в котором содержался целый гарем желавших туда попасть девушек, исполнявших все пожелания неофита. Когда действие наркотика проходило, Хасан говорил этим простофилям, что если они погибнут, служа ему, то они вернутся в Рай навсегда».
«И это действовало?»
«Весьма эффективно. Убийцы-самоубийцы Хасана стали первыми в мире террористами. И в течение двух последующих двух столетий они вселяли ужас в правителей мусульманского мира. Ни один эмир или падишах не чувствовал себя в безопасности, потому что невозможно защититься от убийцы, которому было все равно, останется ли он в живых, или погибнет, от ассасина, который готов был обменять свою жизнь на жизни других людей и обещанное ему место в Раю».
«Хорошо, и что же произошло после смерти Хасана? Терроризм закончился?»
«Нет, жестокая секта низаритов продолжала процветать. Ее самым громким «успехом» стало убийство короля крестоносцев Конрада Монферратского в 1192 году. Ученые полагают, что секта продолжала зомбировать своих последователей еще несколько веков, пока не была в конце концов уничтожена».
Нина закрыла папку. Райан скрестил руки на груди: «Так значит, вы считаете, что этот новоявленный Хасан идет по стопам своего исторического прототипа, используя его методы и тактику?»
«Судя по имеющимся фактам, да», ответил Джек, морщась от боли, пока медсестра извлекала осколок стекла у него из предплечья. Он поморщился снова, когда Брандейс обрызгал ему кожу средством, быстро заживлявшим раны, чтобы остановить кровь. «Когда Ибн аль-Фарада схватили в Национальном заповеднике Анджелес, он искал кого-то, кого он называл Стариком с горы. Думаю, юнцу промыли мозги метамфетаминовой Кармой, которая была у него с собой во время захвата. И не забывайте. Я стал свидетелем того, как преданный саудовскому королевству офицер спецназа напал на своих собственных солдат, а затем убил министра, которому поклялся служить».
Райан покачал головой: «Но промывка мозгов? Контроль над разумом? Это кажется чем-то невозможным».
«Это не так», вмешался доктор Брандейс.
«Просветите нас, доктор», сказал Райан.
Брандейс, продолжая работать над своим пациентом, начал рассказывать:
«Хотя существует несколько способов управлять разумом другого человека, самыми эффективными могут быть именно наркотики. В 1950-х годах ЦРУ в рамках секретной операции MK-ULTRA проводило эксперименты с ЛСД, псилоцибином, скополамином, пентоталом натрия и сочетаниями барбитуратов с амфетаминами, пытаясь научиться управлять сознанием подопытных».
«Насколько успешными они были?», спросила Нина.
Брандейс пожал плечами: «Результаты оказались неоднозначными. Одни только наркотики были признаны неэффективными. Контролировать разум лучше получается, если одновременно применять определенные психологические методы воздействия».
Джек проверил свою раненную руку: «А именно?»
«Эффективные методы управления сознанием человека были в общих чертах описаны в 1960-х годах и систематизированы в виде так называемой карты принуждения Бидермана. Эти методы включают в себя изоляцию, угрозы, унижения. Но в его схеме также перечислены такие методы, как монополизация восприятия, искусственно вызванная астения и демонстрация истязателем своего всевластия —»
«Не совсем улавливаю», сказал Райан.
«Ну как вам сказать. Подопытный, находящийся в изоляции, видит только одного человека — контролера, инспектора, следователя, как вам угодно. И жертва становится зависимой от этого контролера, она жаждет общения после длительных периодов изоляции. Между ними устанавливаются отношения — это первый шаг. За этим следуют угрозы и унижения. Если пользоваться этим разумно – и деспотически – подопытный постепенно смирится с собственной беспомощностью».
«Похоже на синдром избиваемой жены», сказала Нина.
«Применяющий насилие супруг инстинктивно использует именно эти методы», ответил Брандейс.
«Но если Джек прав, основная приманка Хасана носит религиозный характер».
Врач кивнул: «Верно, мистер Шапель. Тут в игру вступают иные методы. Если вы контролируете восприятие человека, вы можете убедить его в чем угодно — и лица с недобрыми намерениями пытаются захватить контроль над СМИ, используя для достижения этих целей пропаганду. Но наркотики также способны оказывать мощное влияние на восприятие. Кроме того, наркотики могут использоваться, чтобы вызвать у жертвы астению и упадок сил, усиливая чувство изоляции. Контролер может даже продемонстрировать свое всемогущество, манипулируя эмоциями подопытного с помощью галлюциногенных препаратов».
Райан потер подбородок: «И после того как воля подопытного будет сломлена?»
«Контролер перестраивает сознание», сказал Брэндис. «В случае с религиозным фанатизмом воспитывается чувство исключительности — субъект воздействия спасется, а все остальные будут прокляты, что-то в этом роде».
«Ибн аль-Фарад стремился попасть в Рай. Он считал себя одним из избранных».
Брандейс кивнул: «Все это приемы, описанные Бидерманом».
«Ладно, допустим, что Хасан нашел способ контролировать разум своих подопытных. Как это связано с полуночной кибератакой на инфраструктуру всемирной паутины, или с троянским конем Ричарда Лессера?»
«Я не говорил, что у меня есть ответы на все вопросы», ответил Джек. «Нам нужно узнать, как именно действует этот троянский вирус, после чего мы выясним его назначение и цель. Во всяком случае, я не уверен, что атака на компьютерную инфраструктуру Запада является единственной конечной целью Хасана. Такого рода атаки раньше терпели поражение».
Шапель вздохнул. Он пощелкал ручкой и постучал ею по столу конференц-зала. «К сожалению, мы, похоже, зашли в тупик. Учитывая, что Ибн аль-Фарад убит, а майор Салах и его чеченские боевики мертвы, мы не знаем, как действовать».
Джек отстранил локтем медсестру и подался вперед: «Перед смертью Ибн аль-Фарад прошептал мне имя. Возможно, он пытался сказать, кто же на самом деле этот Хасан, или, возможно, назвал имя другого его последователя. В любом случае, мы должны как можно скорее проверить эту новую зацепку».
Их снова прервал доктор Брандейс: «Простите, специальный агент Бауэр. Вы никуда не поедете без проведения дальнейшего обследования».
«У меня нет времени на обследования».
Брандейс скрестил руки на груди: «У вас, вероятно, сотрясение мозга, Джек. У вас все его симптомы».
«Я в порядке».
«У вас непрекращающаяся головная боль, ведь так? Может быть, расплывается или даже двоится в глазах…»
«Нет», солгал Джек.
Нина повернулась к шефу: «Назови имя, Джек», попросила она, занеся пластиковый стилус над экраном КПК. «Ты отправишься с врачами в лазарет, а я пробью его по базе данных КТО, посмотрим, сможем ли мы что-то найти, узнать адрес или номер телефона».
Джек покачал головой: «Тебе даже не надо этого делать, Нина. Этого человека очень легко найти. Это архитектор Наваф Санджор, хорошо известный всему миру. У его фирмы есть офис в Брентвуде, и живет он в роскошной элитной высотке, которую он же и спроектировал и построил в Сенчури-сити».
3:11:57
Ледник
Тихуана, Мексика
Майло почувствовал, как кто-то крепко схватил его за руку, а затем услышал знакомый голос: «Вставай, парень, ты молодец». Он открыл глаза и увидел стоящего над ним Коула Кигана. За спиной байкера, придавленный железной решеткой, лежал крепкий толстый лысый мужик в засаленном и пропотевшем кожаном фартуке и резиновых перчатках.
«О Боже, что с Тони?», вскричал Майло. Он попытался встать, но чуть не упал. Ногу ему пронзила мучительная боль.
«Тише, тише, ты, вероятно, вывихнул что-нибудь при падении». Коул осмотрел его ногу. «Ничего не сломано. Попробуй пройтись».
Майло закашлялся и заковылял к человеку, привязанному к ржавому пружинному матрасу. Руки измученного, голого по пояс Тони Алмейды были привинчены к матрасу проволокой, а кожа вокруг нее была вся обожжена. Майло увидел старый ручной генератор и понял, что Тони били электрическим током.
«Вот». Коул сунул Майло кусачки. «Быстрей. Пожар уже тушат. Нужно отсюда выбираться».
Тони застонал, когда холодный металл коснулся его обожженной кожи. Ресницы его затрепетали, а затем он широко открыл глаза. Майло перерезал проволоку и осторожно опустил Тони на пол.
«Майло?»
«Не смотри на меня так, словно не веришь своим глазам. Ты меня убиваешь таким взглядом. Вот, выпей это». Майло помог Тони сесть и сунул бутылку воды в его онемевшие, дрожащие руки. Алмейда с жадностью ее выпил, пару раз захлебнувшись. Тони заметил жирного мужика, раздавленного железной решеткой. «Это ты сделал?»
Майло кивнул: «Прессман-прессовщик* тебе помог».
- - - - - - - -
*Игра слов: рressman (англ.) – журналист, корреспондент, репортер, газетчик, типограф, печатник, прессовщик, штамповщик. – Прим. переводчика.
- - - - - - - -
«Его звали Ордог», сказал Тони.
«Теперь он уже дохлая собака», усмехнулся Киган.
«Это твой друг?», спросил Тони Майло.
«Знакомься – Коул Киган. Телохранитель Ричарда Лессера».
«Ты нашел Лессера?», спросил Тони, осторожно разминая руки.
Майло кивнул: «Лессер решил сдаться и вернуться в Штаты», сказал Майло. «Он искал тебя, но тут—»
«Но чеченцы успели найти меня первыми». Говоря это, Тони плеснул водой на свои ожоги на руках. Он дернулся от жгучей боли. «Как Фэй?»
Майло не ответил. Вместо этого он оставшимися лохмотьями рубашки Тони стал перевязывать ему ожоги. Коул Киган не сводил глаз с двери в противоположном конце лаборатории. Тони понаблюдал за действиями Майло, ожидая ответа на свой вопрос. Наконец, Тони поймал взгляд Майло:
«Майло? Фэй Хабли?»
«Чеченцы нашли ее, Тони… она погибла».
Тони закрыл глаза и что-то прохрипел, будто его ударили. Он выронил пластиковую бутылку и с помощью Майло поднялся на ноги. «Нам нужно выбираться отсюда. И найти их».
«Вот это ты дело сказал», произнес Коул, подойдя к Алмейде. «По крайней мере, в той части, что «давайте выметаться отсюда». Он протянул Тони свой плащ-пыльник. «Надень это».
Тони накинул длинный плащ на свои мускулистые плечи.
«Пошли», сказал Майло Тони. «Нас в машине ждет Ричард Лессер, в паре кварталов отсюда, а по ту сторону границы, в Браун-Филде, нас встретит группа эвакуации».
«Выход здесь», сказал Коул. Он сжал в руках свой дробовик, взвел курок и приготовился.
Когда пинком ноги дверь распахнулась, в переулке у улицы Альбино оказалось пусто, за исключением одного человека. Там, прислонившись к стене, стояла Бренди, в нетерпении постукивавшая ногой. На ней были длинные черные джинсы, розовая блузка с рукавами и воланами, в какой по воскресеньям ходят в церковь, а в руке она сжимала вишнево-красный чемоданчик.
Увидев ее, Киган замер на месте: «Теперь я понял, почему всё оказалось так просто», пробормотал он.
Бренди кивнула головой в дальний конец переулка, где у все еще дымившегося борделя собралась толпа. Вой сирен возвестил о не совсем своевременном прибытии местных пожарных.
«Не беспокойтесь», сказала она. «Бандиты поехали на север, за каким-то долгом, а чеченцы прячутся на другом конце города с этим грязным типом Рэем Добинсом. Что-то большое готовится—»
Тони встретился с ней взглядом: «Добинс. Ты уверена?»
«Уверена», ответила Бренди. «Я узнала, как Добинс продал тебя чеченцам, от Карлоса—»
«Ясно», сказал Тони напряженным голосом от едва сдерживаемой ярости. «Кто такой Карлос?»
Ему ответил Киган: «Ее сутенер. Тип за барной стойкой».
Не обращая внимания на Кигана, Бренди подошла к Тони. «Слушай, если тебе нужна голова Добинса, я скажу тебе, где найти эту свинью, но ты сможешь навестить его позже. Мне нужно перебраться через границу и добраться до дома моей сестры в Кливленде, пока Карлос не понял, что я смылась. Иначе считайте меня ходячей мертвой шлюхой».
Тони кивнул. «Не волнуйся. Обещаю, что мы переправим тебя через границу. Но сначала нам нужно кое-куда по пути заехать».
3:16:21
Саут-Сан-Педро-Стрит
Маленький Токио, Лос-Анджелес
«Самурай? Самурай, где ты, черт? Это Джейк. Ты чё, забыл? Джейк Голлоб! Твой босс? Подними трубку! Где ты, черт возьми? Я здесь, с магнитофоном в одной руке и с членом в другой, и у меня ни хрена до сих пор нету! Почему? Потому что здесь нет моего фотографа, вот почему. Через час зону прессы перекроют, и ты не сможешь туда попасть. Если ты в своей квартире, возьми трубку. Умоляю—»
Через тридцать секунд автоответчик отключился. Лонни продолжил работать, переместив курсор и выделив следующий фрагмент фотографии, увеличив его до максимума. Он взглянул на неутешительные результаты на мониторе своего компьютера, задавшись вопросом, удастся ли с помощью другой фотопрограммы улучшить изображение без пикселизации. Работая в программе Мохаве, ему удалось получить лишь какую-то расплывчатую хрень — силуэт Эбигейл Хейер, сидящей на заднем сиденье лимузина, конечно, был виден — но деталей, которые он хотел получить, не было, они растворились в нечетком пятне.
Лонни выругался и сохранил изображение. Просто по привычке, фото было бесполезным. Он перешел к следующей цифровой фотографии в той последовательности, как он снимал их сегодня ранее в особняке Эбигейл Хейер. Этот снимок был сделан всего спустя долю секунды после предыдущего. Он увеличил изображение, пока оно не заполнило собой весь экран, а затем обрезал плечо и голову водителя, сделав актрису центральной фигурой кадра.
Прежде чем продолжить, Лонни долгое время смотрел на нее, рассматривая каждую деталь. Он смотрел на нее так долго, что из состояния кибер-транса его вывел лишь телефонный звонок. Он не стал на него отвечать и после третьего гудка вновь заработал автоответчик:
«Нобунага, сукин ты сын! Ты уволен. Сволочь ты, вот ты кто. Ты уволен!»
Лон постарался не обращать внимания на поток ругательств, последовавших за угрозами шефа.
"Прости, Джейк", подумал Лон. "Я буду вечером в Чемберлене, но только когда сочту нужным сам. Но в любом случае, сейчас, возможно, у меня будет фото года этой знаменитости, и если ты хочешь его заполучить, тебе придется разговаривать со мной гораздо любезнее в будущем".
Автоответчик отключился. В наступившей тишине Лон вышел из фотопрограммы Мохаве и запустил аналогичную программу от конкурентного производителя. Чтобы проверить разрешение, он выбрал изображение, снятое намного позже из той же последовательности фото, которые он сделал, лучшим из которых был снимок Эбигейл Хейер, идущей по внутреннему каменному дворику к двери. На нем она выглядела заметно беременной, что было хорошо видно под ее широкими брюками и розовой кашемировой блузкой для беременных.
Хорошее фото, решил Лон. Четкое. Чистое. И композиция идеальна. Джейк Голлоб с гордостью поместил бы его на обложку своего желтого журнальчика, с гигантским заголовком, кричащим о беременности и с домыслами о том, кто же отец. Разоблачение журнала «Полуночные признания». Это увеличит еженедельный тираж процентов на тридцать.
Но это было бы ложью.
Лон вернулся назад, к самому первому сделанному им снимку, к фото салона лимузина, снятому в тот момент, когда водитель открывает дверь. Он выделил фрагмент этого изображения, фигуру Эбигейл Хейер, когда она наклонилась вперед, выходя из машины. На этот раз, прежде чем увеличить изображение, он сильно изменил его, превратив почти в негатив, так, что темные линии посветлели, а светлые участки – потемнели.
Изображение на экране на секунду смешалось, а затем Лон получил результат. Он, не мигая, уставился на это изображение.
"Вот это да! Теперь все ясно видно".
Он сохранил измененное изображение и распечатал несколько его копий. Затем он скопировал все цифровые фотофайлы, снятые им в особняке Хейер, на флэшку, болтавшуюся у него на брелке.
Лон поднялся, схватил одну из фотографий Эбигейл Хейер, которую он только что распечатал, и в буквальном смысле слова помчался в свою спальню. Он просмотрел имевшиеся у него DVD-диски, стоявшие у него на книжной полке, нашел фильм Эбигейл «Бангор, штат Мэн», и сунул диск в плеер. Он вспомнил один фрагмент из приложений к фильму на DVD. Пропустив интервью с актерами и удаленные сцены, он, наконец, нашел нужное место в комментариях режиссера.
«Очень тяжело было выбрать правильный ракурс съемки, особенно в полный рост», рассказывал Гай Хокинс, британский режиссер этого фильма. «В нескольких сценах оказались испорченными отличные кадры, потому что под одеждой Абигейл был отчетливо заметен бандаж для беременных. В большинстве случаев, если такое происходило, мы пользовались компьютерными эффектами, чтобы зачистить такого рода вещи, но один ляп мы все-таки допустили…»
Лон остановил воспроизведение. В течение нескольких мгновений бандаж, который был на ней, был отчетливо различим под фланелевой рубашкой, как и сказал только что режиссер. Он сравнил изображение на экране телевизора с фото у себя в руках.
«Эбигейл Хейер беременна не больше, чем я», пробормотал он. «Она просто носит этот чертов бандаж для беременных женщин!»
Лон в изумлении уставился на экран, абсолютно уверенный в том, что раскрыл тайну Эбигейл Хейер. Международная кинозвезда лишь притворялась беременной. Единственный вопрос был—
«Зачем?»
3:27:01
Гостиница «Ла Асьенда»
Тихуана, Мексика
Тони пересек пустынный вестибюль гостиницы, держа в руках и прижимая к груди завернутое в одеяло тело. Через маленькую кухну гостиницы «Ла Асьенда» он прошел вглубь здания, где обнаружил там трупы владельца гостиницы, его жены и прислуги, которых чеченцы согнали туда, а затем убили.
В узком переулке за гостиницей у машины его ждал Майло. Киган, Лессер и Бренди сидели внутри.
Увидев Тони, Майло открыл багажник. Тони положил в него тело, поразившись, насколько легкой казалась Фэй у него в руках, как будто большая часть ее материального существа исчезла вместе с жизнью.
Майло осторожно закрыл багажник и повернулся к Тони: «Готов?»
«Отвези Лессера, Кигана и Бренди в Штаты. Встреться с группой эвакуации. И проследи, чтобы тело Фэй передали криминалистам—»
«А как же ты?»
Тони посмотрел в переулок, выходивший далее на оживленную улицу. Белый фургон, на котором он пересекал границу, по-прежнему стоял на улице там, где он его и оставил. «Поеду сразу же после тебя, но чуть позже. Только заберу из номера все вещи и оборудование и уничтожу все следы причастности КТО».
Майло пристально посмотрел на Тони: «Ты ведь собираешься разобраться с тем типом, Добинсом, ведь так?»
Тони кивнул, коротко и резко: «У чеченцев тоже может быть нужная нам информация».
«Но Тони, ты остаешься тут один. Тебе не кажется—»
Холодный, убийственный взгляд Тони встретился со встревоженными глазами Майло: «Я обязательно задам им парочку вопросов перед тем, как их прикончить».
Майло вздохнул, сдаваясь: «Что мне сказать Шапелю?»
«Скажи ему, что я вернусь сразу же вслед за вами… Скажи ему, чтобы прислал еще одну группу эвакуации. Пока это все, что ему нужно знать, пока я тут со всем не разберусь».
Машина неожиданно просигналила. Майло от неожиданности вздрогнул: «Черт!»
«Давайте побыстрей», крикнула им Бренди с пассажирского сиденья. «Мы не можем целый день вас тут ждать».
Майло нахмурился и сделал последнюю попытку: «Тони. Одумайся. Поедем вместе с нами. Всем этим может заняться какая-нибудь группа захвата, которую сюда пошлют после нас—»
«Ты сам знаешь, что этого не будет». Тони отвел взгляд и посмотрел в сторону: «Шапель не любит поднимать шум… он будет учитывать международный аспект, наверняка станет упираться. Я должен все сделать сам».
«Но—»
«Поезжай, Майло», раздраженно сказал Тони. «Это приказ». Затем его голос смягчился: «Увидимся в штабе уже через несколько часов».
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
12. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 4 И 5 ЧАСОМ ДНЯ.
4:00:51
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Голый по пояс Джек Бауэр лежал на спине на койке лазарета и смотрел в бетонный потолок, похожий на бомбоубежище. Штаб КТО в Лос-Анджелесе больше походил на военный бункер, чем на офис федерального управления, и его лазарет был таким же, в утилитарном стиле: бетонные стены, лишенные окон, выведенные наружу воздуховоды, змеившиеся по потолку и между различным медицинским оборудованием.
Вертикальные металлические и стеклянные перегородки отделяли палату на двенадцать коек, в которой лежал и ждал Джек, от приемного покоя и отделения реанимации и интенсивной терапии, располагавшихся дальше по коридору. Еще далее по бетонному коридору бомбоубежища находились остекленная хирургия, отделение антибактериальной защиты и оборудованный по последнему слову техники биологический изолятор и помещение для опознания.
Доктор Брандейс отвел сюда Джека, где ему провели компьютерную томографию, а затем МРТ. Оставшись один, Джек ожидал результатов анализов, а также эффекта от обезболивающих, которые он поспешно проглотил, чтобы сбить сильнейшую головную боль до уровня более или менее терпимой и глухой.
Джек взглянул на часы, поморщился и протянул руку к трубке защищенного телефона, стоявшего на полированной алюминиевой тумбочке у койки. Он набрал свой личный код для выхода на внешнюю линию, а затем номер своего домашнего телефона. Тери ответила на втором гудке.
«Тери? Это я».
«Привет, Джек». Он почувствовал холодок в ее голосе. "Ну, у нее есть веская причина быть недовольной".
«Слушай, прости, что не позвонил раньше. У нас чрезвычайная ситуация—»
«Очередное ЧП. Я так и думала. Не волнуйся, все в порядке».
Наступило долгое молчание. «Ким уже вернулась из школы?»
Тери вздохнула: «Ну так как ты не звонил мне, я отправила ее к своей двоюродной сестре. Она будет смотреть церемонию награждения «Серебряного экрана» вместе с Сэнди и Мелиссой».
Джек на секунду растерялся: «Серебряный экран?»
«Да, Джек. Ее мать будет сегодня будет принимать участие в церемонии, ты не забыл?»
Джек вспомнил теперь их утренний разговор: о том, как Тери позвонил ее бывший шеф, как она в последнюю минуту получила приглашение присутствовать в церемонии награждения, и как ей не терпелось увидеться со старыми друзьями.
«Конечно, поэтому я и позвонил», соврал Джек. «Хотел тебе сказать, чтобы ты хорошо там отдохнула. Что ты решила надеть?»
Джек почти почувствовал, как Тери чуть оттаяла: «Черное платье от Версаче», сказала она ему. «Ты знаешь…»
«Помню его», прошептал Джек. «И помню, когда ты в последний раз его надевала».
Однажды они провели длинные выходные в Санта-Барбаре. В тот первый вечер она надела его на ужин. На вторую и третью ночь одежда была последним, о чем они думали. Но это было уже почти полгода назад. С тех пор у них было не так много романтических эпизодов.
«Уверен, ты будешь выглядеть великолепно», сказал Джек.
«Ну сам увидишь». Теперь голос Тери был таким же мягким, как и у Джека. «Вечером, когда вернусь домой. Наверно, около полуночи».
«С нетерпением буду ждать», ответил Джек, но тут же напрягся. Хотя ему хотелось надеяться закончить работу к полуночи, честно говоря, он не мог быть в этом уверен. «Послушай, насчет сегодняшнего вечера, мне действительно очень жаль, что—»
«Джек, не извиняйся. Мы оба знаем, что то, что ты делаешь, это очень важно… важнее, чем, вероятно, я могу это понять… Просто иногда—»
«Тери, послушай—»
«О, за мной уже приехал лимузин. Мне нужно идти».
Джек посмотрел на часы: «Так рано?»
«Да, вообще-то шоу начинается уже через час. Деннис говорит, что церемония начинает так рано, чтобы его можно было транслировать в прайм-тайм на Восточное побережье. Послушай, Джек, мне уже сигналит водитель. Я должна бежать. Пока».
«Желаю отлично провести время», сказал Джек. «Люблю тебя—»
Но Тери уже повесила трубку. Джек еще слушал некоторое время электрические гудки в трубке, а затем положил ее. Он снова лег на койку, закрыл глаза и помассировал себе виски. Когда он снова открыл глаза, он увидел, что к нему направляются доктор Брандейс и Райан Шапель. Джек сел и быстро натянул через голову рубашку — скорее чтобы скрыть пластыри, бинты и синяки, чем из стеснительности.
«Как вы себя чувствуете, специальный агент Бауэр?», спросил доктор Брандейс, оценивающим взглядом осматривая Джека.
«Головная боль почти прошла», сказал Джек. «Зрение почти полностью прояснилось. Отдых придал мне сил».
По сдержанному выражению лица врача Джек понял, что тот ему не поверил. Следующим заговорил Райан:
«Доктор Брандейс сообщил мне, что у вас сотрясение. И что вы проходили с ним уже большую часть дня».
«МРТ выявила потенциально опасный отек мозга», сказал доктор, обращаясь к Шапелю. «Я уже дал специальному агенту Бауэру кое-какие средства против боли и отека. Больше я ничего сделать не могу. Ему требуется покой, и на выздоровление уйдет время. Рекомендую освободить его от исполнения служебных обязанностей на пять-семь дней—»
Джек прервал его: «Не могу. У нас сейчас в самом разгаре кризис. Намечается теракт».
Брандейс, стараясь не смотреть Джеку в глаза, обращаясь к Шапелю, возразил: «Наверняка есть другие агенты, которые могут справиться с ситуацией—»
Джек снова прервал его: «Я намерен участвовать в ликвидации кризиса на всем его протяжении. Что бы вы ни говорили».
Райан Шапель повернулся к Джеку и сложил руки на груди: «Вы действительно в этом уверены? Подумайте хорошенько, прежде чем ответить».
Джек открыл было рот, чтобы ответить, но затем остановился, обдумывая предложение регионального директора, потому что по сути он был прав. Шапель давал Джеку шанс выйти из боя, возможность переложить эту операцию на плечи других. Джек мог спокойно выписаться из лазарета и, забрав Ким, поехать к двоюродной сестре Тери. Вместе они посмотрят церемонию награждения и встретят Тери, когда она вернется домой.
Джек мысленно себе это представил, но затем прогнал от себя эту мысль. Он представил себе счастливое лицо Ким. Свою жену в этом убийственно-шикарном платье. Но затем перед глазами его встал другой образ – Хью Ветри и всех членов его семьи, жестоко убитых.
Джек вспомнил о диске, который был у убитого. О диске, на котором было записано все его личное дело, домашний адрес, имена ближайших родственников.
«Не могу, доктор Брандейс», сказал Джек. «Я должен участвовать в этой операции на всем ее протяжении, до самого конца. Кто знает, сколько человеческих жизней на кону».
Явно разочарованный, д-р Брэндейс отвернулся от своего пациента и обратился к региональному директору: «Вам решать, сэр. Вы можете оставить этого агента в строю и подвергнуть его смертельному риску. Или вы можете приказать Бауэру взять больничный под наблюдение врачей».
Райан Шапель покачал головой: «Я осознаю опасность, д-р Брэндейс, и благодарю вас за то, что вы обратили на нее мое внимание. Но надвигается кризис, а мы пока ни в чем еще не разобрались. А речь идет об угрозе, которая может иметь далеко идущие последствия». Он повернулся и посмотрел Джеку в глаза: «К сожалению, мне нужен специальный агент Бауэр. У меня нет времени, чтобы вводить в курс дел другого руководителя. Другого выбора, кроме как немедленно вернуть его в строй, у меня нет».
4:07:21
Улица у гостиницы «Ла Асьенда»
Тихуана, Мексика
Перед тем, как отправить Майло вместе с Ричардом Лессером и всеми остальными на север, Тони Алмейда изъял у Коула Кигана его обрез и тридцать патронов к нему. После того как они уехали, он забрался в потрепанный белый фургон и открыл в грузовом отсеке тайник.
Тони замер на секунду, увидев пустое ложе, в котором раньше лежал один из двух Глоков. Он вспомнил, как дал этот пистолет Фэй, чтобы она им защищалась. Судя по тому, как выглядело место ее гибели, она им не воспользовалась.
Нахмурившись, Тони сунул оставшийся Глок в заимствованный у Кигана плащ-пыльник, а затем, забравшись еще глубже, вытащил восемь обойм на 17 патронов каждая, которые он также сунул себе в карманы. Затем он положил обрез и патроны обратно в тайник и снова запер его.
Тони взвесил в руке оружие, которым еще не пользовался. Это был Глок 18С, новейшая модель, с полным автоматическим режимом стрельбы, со скорострельностью в 1100 патронов в минуту. У этой ограниченного выпуска модели, недоступной для гражданских лиц, слева сбоку имелся переключатель режима огня; дульная часть ствола, выступавшая за пределы затвора; и три горизонтальных и диагональных надреза в верхней части ствола, выполняющие функции компенсатора.
Сунув в плащ это оружие и аптечку фургона, Тони вернулся в отель на второй этаж. Он вошел в шестой номер, промыл и перевязал свои ожоги от ударов током и надел чистую одежду. Следующие тридцать минут он занимался уничтожением в номере всех возможных следов, которые могли бы указывать на то, что они с Фэй когда-либо здесь останавливались.
Он разобрал компьютеры и побросал их в багажник фургона, вместе с его и Фэй багажом, краденными кредитными картам и карт-ридерами. Второго пистолета КТО он так нигде и не нашел, но он собрал бутылки из-под воды, которую они пили, и даже пустые пластиковые стаканчики. Они тоже отправились в фургон. Когда номер опустел, он тряпкой протер все поверхности, в надежде устранить или по крайней мере смазать любые отпечатки пальцев, пригодные к опознанию.
Затем Тони присел на край гостиничной кровати и стал изучать дорожную карту Тихуаны, мысленно подбирая наилучший маршрут движения по городу. По словам Бренди, Рэй Добинс и чеченцы прятались в доме на проспекте Данте на южной окраине города.
Закончив, Тони встал, сложил карту и сунул ее в карман. Он зарядил свой Глок, сунул его в пыльник, и, не оглядываясь, покинул номер, где погибла Фэй Хабли.
Спустившись вниз, Тони шагнул в палящий зной. Улица вокруг него была практически безлюдна. Горячий ветер поднимал в воздух пыль. Щурясь от палящего солнца, он надел темные очки в тяжелой оправе.
Это был самый жаркий период дня, и для многих мексиканцев, придерживавшихся традиций, сейчас было время сиесты. В это время, когда жара достигала своего апогея, они отдыхали, а затем, в пять или шесть часов, возвращались к работе и работали до позднего вечера.
Тони вздохнул и открыл дверь фургона. Впереди его ждал долгий тяжелый день, да и непростая ночка тоже. Но пока он не закончит, ни отдыха, ни покоя у него не будет.
4:17:21
Штаб КТО, Лос-Анджелес
«Ты взломала троян?», спросила Нина. Она стояла в оперативном центре и смотрела за меняющимися на мониторе компьютера данными.
Сидевшая в кресле перед экраном Дорис взглянула на нее и кивнула: «Мы уже на полпути к разгадке, ключ к которой – в расшифровке разговора Майло с вами. По словам Майло, Ричард Лессер сказал ему, что эта программа нацелена на какую-то бухгалтерскую программу финансовой отчетности, но не сказал, на какую именно».
«Их что, несколько?», спросила Нина.
«Существуют десятки, а может и сотни бухгалтерских программ», пояснила Джейми. Она села рядом с Дорис, но, заговорив, не отрывала глаз от экрана. «Многие предприятия, занимающиеся распространением информации, пользуются немецкой программой SAP, приспособленной, конечно же, к их специфическим потребностям––»
«Но троянский конь Лессера не поражает SAP», сказала Дорис, «программу, в которой работают издатели и распространители журналов. Киностудии же пользуются другими программами».
«Их программа называется CINEFI», сказал Джейми. «Сокращение от "финансы кино". Это программа расчета заработной платы и финансового управления производством фильмов, которая используется бухгалтериями практически всех студий».
«Троянский вирус Лессера очень специфичен», добавила Дорис. «Он заражает лишь компьютеры, использующие CINEFI».
«Окей». Нина придвинула к компьютеру свободный стул и села. «Объясните мне почему».
Дорис развернула кресло, повернувшись лицом к Нине: «Повреждая именно эту программу, террористы способны нанести ущерб транснациональным корпорациям, работающим в индустрии развлечений. Переводить денежные средства, делать неработающими логины, пароли, секретные коды».
«Так что же именно он делает? Всё вышеперечисленное, или это вирус, создающий лишь мелкие помехи и неудобства?»
«Этого мы не знаем. Пока», ответила Джейми.
Дорис вновь повернулась в кресле и обратила внимание Нины на монитор компьютера: «Я загрузила программу CINEFI на этот изолированный сервер, а затем заразила эту программу троянским вирусом. Как видите, там что-то происходит. Возможно, вирус ищет какой-то протокол. Либо он использует программу CINEFI как платформу для атаки чего-то другого».
Выражение лица Нина осталось нейтральным, но голос ее прозвучал резко: «Это недостаточно конкретно».
«Мы выяснили, что в этот троянский вирус встроен код», быстро заметила Дорис, «запускающий вирус в конкретную дату и в конкретное время».
«Когда?»
Дорис и Джейми обменялись тревожными взглядами, а затем Дорис сказала: «Три часа назад».
Нина напряглась: «Тогда мы уже опоздали и не сможем его остановить».
«Но пока что никаких заметных последствий нет», заметила Джейми. «Я получила разрешение следить за компьютерами центрального зала с помощью программы наблюдения КТО. Никаких сообщений о проблемах, никаких задержек, утечек, потери данных – ничего такого, что указывало бы на то, что вирус что-то разрушил или повредил».
Дорис кивнула: «Специфика направленности вируса объясняет, почему он не создал никаких серьезных повреждений за несколько часов после своей активации. Он имеет настолько узкую целевую направленность, что не причинит никаких неудобств 99,9 процентам компьютерных пользователей. Даже если кто-то и скачает фильм "Врата рая", его компьютер будет заражен, но не подвергнется никакому воздействию».
«Опасности подвержены только крупные студии и их компьютеры», сказала Джейми, и в ее голосе послышалось облегчение. «Но пока что вообще ничего не случилось, даже в компьютерах в нашем помещении. Ричард Лессер, может, и злой гений в том, что касается взлома систем безопасности, но, похоже, этот его «Троянский конь» – туфта».
4:38:54
Башня Россум
Сенчури-Сити
Архитектор Наваф Санджор жил на верхних пяти этажах 35-этажного здания, построенного по его собственному проекту, у въезда в Сенчури-Сити.
Ранее являвшийся съемочной площадкой под открытым небом кинокомпании «Фокс 20-й век», в 1980-х годах Сенчури-Сити превратился в компактный и плотно застроенный район высотных зданий и небоскребов – банков, страховых компаний, финансовых учреждений, корпораций-«голубых фишек» – на небольшой территории между Беверли-Хиллз и Западным Голливудом. Спроектированная Санджором Башня Россум с ее гладким, стерильным внешним видом и остекленными внешними лифтами прекрасно вписывалась в ультрасовременную эстетику этого района Лос-Анджелеса.
Джек Бауэр направил черный внедорожник из автопарка КТО по бульвару к въезду в подземный гараж здания. Сидевшая на пассажирском сиденье рядом с ним Нина Майерс вытащила свой КПК и начала просматривать информацию, которую она собрала на этого знаменитого архитектора.
«Наваф Санджор родился в Пакистане, эмигрировал в Великобританию в 1981 году. Учился в Лондонской Школе дизайна, закончил Массачусетский Технологический институт. С 1988 года работал на Ито Масумото, а в 1992 году ушел от него и создал собственную архитектурную фирму».
«Он мусульманин? Набожный?», спросил Джек.
«Мусульманин с рождения, и он спроектировал мечеть в Саудовской Аравии, но, похоже, ведет светский образ жизни. В базе ФБР есть сведения о нескольких длительных его связях и краткосрочных романов с американками и британками».
«Он политизирован?»
«Не очень. Он участвует в работе нескольких благотворительных и некоммерческих организаций, в том числе Красного Полумесяца, Российского и Восточноевропейского Торгового Альянса и организации Эбигейл Хейер «Спасение сирот». Делал пожертвования в избирательные кампании нынешнего мэра и губернатора».
Джек нахмурился: «Ибн аль-Фарад был вполне светским человеком, пока на его пути не встретился Хасан. Над какими еще проектами работал Санджор?»
Нина открыла другую страницу в своем КПК: «Сам Наваф Санджор спроектировал шестнадцать небоскребов: пять у нас, в США, а остальные в самых разных частях мира, в таких городах, как Дубай, Сингапур, Куала-Лумпур, Гонконг, Сидней. У нас, в Лос-Анджелесе, три его здания. Башня Россум, Торговый павильон Российского и Восточноевропейского Торгового Альянса в Санта-Монике––»
«Я видел его», сказал Джек.
«Слушай», сказала Нина. «Торговый павильон упомянут в сегодняшней сводке возможных угроз ЦРУ/КТО. Там побывала супруга вице-президента вместе с женой российского президента. Мероприятие прошло образцово, без всяких инцидентов. Секретная служба даже не запрашивала помощи у КТО».
«Где випы сейчас?»
Нина вывела на дисплей официальный маршрут: «У жен ранний ужин в ресторане «Спаго». А затем они собираются поехать на церемонию награждения премиями «Серебряный экран».
Тут вдруг Нина замолчала, и Джек взглянул на нее. Ее стройная фигура показалась ему напряженной. В одной руке она держала КПК, а другой задумчиво массировала себе лоб.
«Нина? Что ты нашла?»
«Не уверена. Может быть, это просто совпадение».
«Говори».
«Мероприятие в Торговом павильоне началось как раз в ту самую минуту, когда таймер Троянского вируса Лессера активировал вирус».
Джек задумался над этим: «Но ведь до сих пор неизвестно, как именно он действует, верно?»
«Совершенно верно». Нина, прищурившись, вновь всмотрелась в крошечные буквы текста в своем КПК: «Самый крупный проект, над которым работал Санджор, – это комплекс киностудии «Саммит», который был выстроен для оживления значительной части центра города».
Она подняла глаза: «Кстати, «Саммит» – это та самая киностудия, которая и выпустила "Врата рая". У Хью Ветри был офис на девятом этаже его Первой Башни».
«Интересно, хотя это ничего не доказывает».
Джек въехал в гараж и схватил бумажку, которую выплюнул ему автомат парковки. Ворота поднялись, и Джек въехал в подземное чрево Башни Россум.
«Косвенных, случайных улик много», сказала Нина. «Но все их можно отбросить, посчитав лишь простым совпадением».
«Ибн аль-Фарад за несколько секунд до смерти прошептал мне именно имя Навафа Санджора. Это должно что-то означать».
«Думаешь, этот Санджор и может быть Хасаном?», скептическим тоном спросила Нина.
Джек остановил джип на участке парковки и заглушил двигатель: «Скоро узнаем».
………………………….
Черным силуэтом в костюме от Джорджо Армани и в туфлях от Бруно Мальи Наваф Санджор плавно и неслышно скользил по своему офису на тридцать пятом этаже. Снаружи вокруг высились небоскребы Сенчури-сити, и сквозь стеклянные стены своего пентхауса архитектор мог наслаждаться великолепным видом.
Но Наваф Санджор не обращал на него никакого внимания: переходя от одного компьютера к другому, он сбрасывал с них мегабайты данных на микродрайвы и zip-диски. Как только запоминающее устройство заполнялось, Санджор вынимал его из соответствующего дисковода или USB-порта и клал в бежевый чемодан. Умными, внимательными глазами он следил за мониторами, проверяя содержимое каждого файла перед его сохранением. Он продвигался вперед со спокойной и взвешенной точностью и был так сосредоточен, что даже покусывал белыми зубами нижнюю губу.
За спиной архитектора в потрескивавшем пламени камина в центре обширного кабинета — на круглом возвышении из серого сланца, увенчанном рогообразным стальным вытяжным воздуховодом — два его помощника жгли документы, планы и записки.
Наваф Санджор вывел на HDTV-монитор своего большого рабочего компьютерного терминала полную и точнейшую схему, которую он только что загрузил на микродиск — чертежи концертного зала Чемберлена. Он снабдил этими планами Хасана еще во время строительства объекта. По указанию Хасана он тайно внес некоторые изменения в первоначальный проект, добавив секретную станционарную телефонную линию, доступную лишь террористам, после того, как они захватят концертный зал. И вот этот день настал. Три года планирования и подготовки должны были сегодня завершиться, принеся свои плоды, хотя Наваф Санджор до сих пор втайне в этом сомневался.
"Сможет ли такой дерзкий план увенчаться успехом?"
Архитектор склонил голову, устыдившись своего неверия. Хасан был мудрее его, Санджор это знал, и потерять веру в человека, который привел его к просветлению, было хуже предательства — это было безумием. До встречи с Хасаном Наваф Санджор не верил в реальность Рая. Хасан показал ему свет, указал ему путь, и теперь он уверовал. Все, что Хасан просил взамен, – это абсолютное послушание, беспрекословную веру. "Небольшая цена за вечное блаженство".
«После того, жесткие копии и все документы на бумаге будут уничтожены, вам нужно будет полностью стереть всю память компьютера — всю, полностью», приказал Наваф. «Не хочу, чтобы власти что-нибудь обнаружили».
«Да, сэр—»
Их прервал звонок, нежный, как звон колокольчика. Архитектор повернулся спиной к монитору и выключил его: «Санджор…»
Программа распознавания голоса, встроенная в сложную систему внутридомовой связи, определила местоположение говорящего и передала сообщение.
«Служба охраны вестибюля, сэр. Здесь два агента КТО. Они хотят поговорить с вами. Говорят, что это срочно, вопрос национальной безопасности».
Из гостиной вышел крупный мужчина с большой черной бородой, со встревоженным лицом: «Что им нужно?», прошептал он.
Санджор посмотрел на него, заставив молчать: «Я встречусь с этими агентами», ответил он в домофон. Отправьте их на тридцать пятый этаж, пожалуйста. Здесь их встретят».
«Вас понял, мистер Санджор».
Домофн умолк. Заговорил Саид: «Это безумие говорить с этими американцами. Они, должно быть, что-то пронюхали. Весь наш план может рухнуть. Возможно, они пришли нас всех арестовать—»
«Двое? Я в этом сомневаюсь». Санджор похлопал его по плечу. «Доверься мне, Саид! Еще не все потеряно. А если и потеряно, то все равно мы вскоре снова встретимся в раю».
Слова Навафа немного успокоили его коллегу. И все же Саид продолжал говорить встревоженным тоном: «Они что-то подозревают. Иначе зачем они сюда явились?»
«Это все из-за того юнца, Ибн аль-Фарада», сказал архитектор. «Он был слаб и глуп. Скорее всего, нас выдали эти саудовцы. Хорошо, что Хасан ускорил сроки эвакуации. Должно быть, он почувствовал опасность».
Саид потер руки: «Агенты американской разведки поднимаются сейчас наверх. Что ты собираешься с ними делать?»
«Я здесь уже почти закончил. Эти люди» — Наваф указал на своих помощников — «сотрут память компьютеров. Иди в мою комнату, возьми мой чемодан и КПК и ступай на крышу. Скажи пилоту, чтобы запускал двигатель. Я очень скоро к вам присоединюсь».
«Только побыстрей! Американцы уже идут сюда—»
Санджор поднял ухоженную руку: «Не бойся, друг мой. Скоро мы вместе покинем это здание. С американцами справится Ясмина».
……………………….
Вид, открывавшийся из стеклянных внешних лифтов, был впечатляющим, но Джек почти не обратил на него внимания. Он не сводил глаз с быстро возраставших цифр над дверью. На тридцать первом этаже лифт стал снижать скорость. На тридцать пятом полированные стальные двери открылись.
Женщина, встретившая Джека и Нину, была такой миниатюрной, что Джеку на мгновение показалось, что это ребенок. Он пригляделся к ней, и оказалось, что ей не меньше двадцати пяти. Хрупкая, со смуглым лицом и большими черными глазами, ее крошечная, с идеальными пропорциями фигурка была завернута в плотное небесно-голубое сари. На ее маленьких ножках были украшенные драгоценными камнями туфельки. Ее темные волосы, собранные над головой и заколотые декоративными серебряными кинжалами, увеличивали ее рост на несколько дюймов.
Но несмотря на это ее рост едва достигал четырех футов [1 м 20 см]. Джек сомневался в том, что девушка могла весить больше девяноста фунтов [40 кг].
Она изящно склонила голову: «Мне доложить о вас? Меня зовут Ясмина». Улыбка ее была дружелюбной, а голос легким и мелодичным, как колокольчики на ветру.
«Я специальный агент Джек Бауэр из Контр-Террористического Отдела. А это Нина Майерс, моя напарница».
«Мистер Санджор рад помочь вам, чем может. Пожалуйста, следуйте за мной».
Девушка повернулась и пошла коротенькими, размеренными шажками по устланному ковром коридору.
………………………….
Переговорив с пилотом вертолета, Саид вспомнил, что забыл забрать вещи своего шефа из его спальни, как ему было приказано. Он бросился вниз по винтовой лестнице, опасаясь в любую секунду столкнуться за углом с вооруженными американскими агентами — или же Навафом, который понял, что Саид совершил промах.
Добравшись до спальни хозяина, он обнаружил дипломат от Луи Виттона на кровати, а КПК на комоде. Почувствовав облегчение от того, что задача оказалась столь простой, он схватил эти вещи и бросился к двери. В коридоре он услышал голоса и замер.
"Американцы".
Саид посмотрел в коридор. Они приближались к нему, их тени плясали на стенах. Ему нужно отсюда сматываться! С бешено колотившимся сердцем он бросился через холл к винтовой лестнице. По дороге он ударил чемоданом каменный постамент, опрокинув на бетонный пол доколумбову скульптуру. Она упала и разбилась, и этот звук был похож на взрыв.
………………………
Джек с Ниной шли по коридору, когда вдруг услышали грохот. Джек обернулся на звук, но Нина Майерс не отвернулась от девушки по имени Ясмина — это их и спасло.
Резко развернувшись, Ясмина изящной ручкой выдернула из густых волос декоративные кинжалы. Она швырнула один из них в незащищенное горло Джека.
«Джек!», закричала Нина, оттолкнув его к стене. Тем самым сама оказавшись на пути летящего кинжала. Серебряный клинок вонзился ей глубоко в плечо, и Нина вскрикнула.
Ловким и изящным прыжком Ясмина, развернувшись в воздухе, приземлилась, упершись ногами в пол, прямо перед Джеком, когда он еще не успел полностью восстановить равновесие. Второй кинжал полоснул его по предплечью. Но клинок лишь задел бинты, которые уже были у него под рубашкой, и Джек, инстинктивно ударив девушку в ответ, выбил оружие у нее из рук.
Мимо них по коридору промчался какой-то грузный мужчина, он несся, словно потерявший управление поезд, к винтовой лестнице. В одной руке он держал чемодан, а в другой – что-то похожее на серебряный револьвер. На долю секунду Джек подумал, что это, возможно, Наваф Санджор.
Ясмина воспользовалась этим секундным отвлечением внимания и нанесла резкий удар ногой Джеку в колено, одновременно ударив его в челюсть ладонью, а затем потянулась за другой парой кинжалов, спрятанных у нее в одежде. Она вытащила оба клинка, готовясь пронзить ими Джека, но в этот момент ей в горло с одной стороны вонзился серебряный кинжал, выйдя насквозь с другой стороны. Из раны фонтаном хлынула кровь, когда Нина вытащила из нее оружие, разрезая ей вены, артерии и хрящи.
Ясмина пошатнулась и наклонилась вперед, глаза у нее остекленели, а красные губы искривились. Кинжалы выпали у нее из рук. Затем голова у нее откинулась назад, а сама она рухнула на пол лицом вперед.
В конце коридора прогремели шаги грузного мужика, поднимавшегося по винтовой лестнице. Джек резко повернулся к Нине: «Нина, ты в порядке?»
Схватившись за раненное плечо, Нина перешагнула через труп Ясмины: «Со мной все будет окей, но ты должен остановить его».
Не успела она еще закончить фразу, как Джек уже вскочил на ноги и бросился к лестнице. Одной рукой он схватился за перила, а другой вытащил свой Тактик. Еще не добравшись до конца лестницы, он снял оружие с предохранителя. Лестница выводила к узким мосткам и металлической двери. Он ударил ее плечом и распахнул дверь. В лицо ему ударили пыль и горячий ветер –– с плоской крыши поднимался в воздух вертолет, он развернулся в воздухе и улетел.
Джек побежал по крыше, целясь из своего Тактика в улетающий вертолет. Он уже собирался нажать на курок, как вдруг увидел толстого мужика. Тот стоял на самом краю крыши, рядом с ним стоял чемодан от Луи Виттона, и он смотрел на вертолет, исчезающий на ярком горизонте.
«Не двигаться!», приказал Джек. «Отойди от края здания и повернись».
Мужчина поднял руки в знак того, что сдается, но не обернулся лицом к Джеку.
«Шаг назад и обернуться!», повторил Джек. В руке у толстого мужика он увидел какой-то предмет, который он принял за серебряный револьвер. На самом деле это был КПК, вероятно, принадлежавший Навафу Санджору. Джек знал, что должен был получить его.
«Повернуться лицом ко мне!», приказал Джек, двигаясь вперед.
Услышав шаги приближающегося Джека, мужчина опустил руки, а затем спрыгнул с края небоскреба.
«Аллах Акбар!»
Джек услышал лишь исчезающий внизу криз самоубийцы, и толстяк навсегда пропал из виду.
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
13. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 5 И 6 ЧАСОМ ДНЯ.
5:01:55
Башня Россум
Сенчури-Сити
Джек вернулся обратно в коридор, где произошло смертельное столкновение. Он обнаружил там тело Ясмины, но Нины там не было. Он бросил чемодан от Луи Виттона, который нашел на крыше, и поднял свой пистолет, держа его наготове обеими руками.
«Нина! Нина, ты слышишь меня?»
Она ответила ему в скрытые наушники: «Джек! В конце коридора есть лестница. Я двумя этажами ниже тебя, в офисе Санджора. Кажется, я тут кое-что нашла».
Джек спустился вниз по лестнице и обнаружил там Нину, склонившуюся над клавиатурой компьютера. Она обработала себе рану на плече коньяком столетней выдержки и забинтовала ее разорванным на полоски белым полотенцем из египетского хлопка. Колотая рана была глубокой. Наложенная ею повязка уже была вся в пятнах от крови.
«Я вызвал криминалистов», сообщил он ей, захлопнув свой мобильник. «Они будут здесь с минуты на минуту. Наваф Санджор сбежал на вертолете. КТО засек его, но в хаосе над улицами Лос-Анджелеса потерял. Так что сейчас он может лететь куда угодно. Мы его потеряли».
Джек убрал свое оружие: «Мне удалось догнать одного из пособников Санджора, но он предпочел броситься вниз с башни, чем быть схваченным. У него в руке был КПК, но я сомневаюсь, что прибор уцелел при падении…»
«С компьютеров тоже все стерто», сказала Нина спокойным, как камень, голосом несмотря на ножевое ранение. «Но взгляни на это! Я обнаружила это, когда включила монитор».
Это был самый большой экран в офисе, который был буквально набит ими. Джек взглянул на цветные схемы — что-то вроде планов и чертежей какого-то здания. Но на них ничего не говорилось о том, что это за здание.
«Видимо, кто-то забыл закрыть программу, когда стирали память. Самого файла больше нет, но изображение на экране могло остаться в памяти принтера», сказала Нина. «По крайней мере, я на это надеюсь».
Она нажала несколько клавиш. В углу ожил большой принтер, выплюнув огромную таблицу с планами. Нина с Джеком оба с облегчением выдохнули, сами того не осознавая, что задержали дыхание.
«Ну, по крайней мере, хоть что-то», сказала Нина.
«Молодец», ответил Джек. Он взял ее за руку. «И спасибо, что спасла мою задницу».
«Джек! Ты весь в крови».
Джек поднял бровь, закатывая рукав: «Ты тоже».
Нина взглянула на окровавленное полотенце, которым она перевязала рану от удара кинжалом: «Но я уже перевязала ее», сказала она ему.
Она указала на оставшуюся часть разорванного полотенца, лежавшую на столе. Джек протянул к нему руку: «Ясмина задела меня в том месте, где меня ранее порезало стеклом, еще перед этим, в особняке аль-Бустани», сказал он ей, перевязывая египетской хлопчатобумажной тканью свою окровавленную руку. «Думаю, лезвие запуталось в бинтах. Это меня и спасло». Он улыбнулся номеру два в своей команде. «Ловко ты, Нина. Убить ее ее же собственным кинжалом».
Нина ухмыльнулась: «Ну, она воткнула эту хрень мне в плечо. Самое меньшее, что я смогла сделать, это вознаградить ее тем же».
Джек тоже усмехнулся, но в этот миг он увидел, как жестоко на какую-то долю секунды блеснули глаза Нины, чего он раньше не замечал. Этот безжалостный блеск тут же исчез — так быстро, что он подумал, что ему это показалось.
5:07:45
Концертный зал имени Терренса Элтона Чемберлена
Лос-Анджелес
Агент Секретной службы Крейг Оберн сопровождал двух сотрудников частной охранной службы, занимавшихся заключительной электронной проверкой концертного зала. Оба они были специалистами по обеспечению безопасности торжественных мероприятий и прибыли сюда с собственным оборудованием. У одного из них, мужчины около сорока лет с седеющими волосами, на плече висел высокоскоростной газовый хроматограф. У другого, помоложе, которому еще не было тридцати, за спиной висел серебристо-серый микродифференциальный спектрометр ионной подвижности. Втроем они начали из-за кулис, забравшись на высокие мостки над сценой, прошли всю верхнюю часть сцены, а затем снова спустились вниз.
К тому времени, когда они добрались, наконец, до огромной главной сцены, Оберн, 55-летний ветеран отдела валютных махинаций, привыкший к офисному столу, уже вовсю пыхтел, кряхтел и задыхался. На какое-то мгновение он даже задался вопросом, успеет ли он вообще выйти в отставку, или же его ослабевшее сердце убьет его до того, как он доживет до своей пенсии.
Обеспокоенный его состоянием, старший наёмный сыщик выключил свой прибор: «Эй, приятель. Ты в порядке? Может, тебе передохнуть, или еще что-нибудь нужно?»
В ответ Оберн прохрипел: «Нет-нет. Это просто смена часовых поясов».
Они обошли сцену, которая издалека казалась гладкой и блестящей. Но подойдя поближе, Оберн увидел отметки на полу для актеров (где следует стоять), люки, электрические розетки, покрытые металлическими колпачками, которыми было усеяно это пустое на первый взгляд пространство.
В центре сцены возвышался огромный макет премии «Серебряный экран», выполненный в виде старинного фотоаппарата на треноге. Этот элемент декорации сцены был огромным, он поднимался вверх на тридцать футов. Собственно сама фотокамера была размером с микроавтобус и была изготовлена из металлических листов, покрытых каким-то синтетическим строительным материалом. Вся эта конструкция была установлена на моторизованную тележку, покрытую полированным алюминием, отражающим огни рампы. Она возвышалась над сценой, и тень ее, простираясь за оркестровую яму, падала на передние ряды.
Когда они подошли к этой сценической конструкции, ионный спектрометр тревожно запикал. Молодой сотрудник с датчиком тут же остановился и постучал по клавиатуре, чтобы детектор измерил показания заново, но прибор лишь заверещал еще сильнее и настойчивей.
«Что там у тебя?», спросил старший.
«Следы нитратов, тетрила [взрывчатое вещество]».
Старший покачал головой: «А у меня ничего. Твой паршивый ионный дозиметр выдает ложные показания».
Оберн осмотрел эту сценическую декорацию и понял, что огромный макет премии «Серебряный экран» представляет собой окончательную сборную версию из тех составных частей, которые привезли сюда ранее рабочие профсоюза — та самая группа во главе с выходцем с Ближнего Востока.
«Вы уверены, что показания ложные?», настаивал Крейг Оберн, готовый разнести эту декорацию на куски, если хоть кто-нибудь из этих двоих даст ему к этому основания.
Специалист постарше протянул руку и потрогал одну из опор штатива. Рука его оказалась в пятнах краски. «Тут просто смешались несколько веществ. Тут свежая краска, следы ацетилена, фрукты в чьей-то коробке для завтрака. И всё такое. А это способно сбить оборудование с толку».
«Следы довольно слабые», согласился с ним молодой человек.
«Конечно, слабые», сказал старший. «Если бы тут была бомба, этот спектрометр звенел бы, не умолкая. Даю голову на отсечение, что все это из-за свежей краски».
Специалисты разбрелись по сцене, сканируя другие ее участки. Оберн бросил последний взгляд на гигантскую бутафорию. Что-то в ней все же по-прежнему беспокоило его, но он очень хорошо знал, что подозрения и дурные предчувствия вместо четких и неопровержимых улик считаются бредом и полной хренью теми, у кого за спиной был многолетний опыт службы и кто заботится о своей карьере.
«Ну как скажете. Вы, ребята, тут эксперты».
5:13:45
Концертный зал имени Терренса Элтона Чемберлена
Лос-Анджелес
«Ну как скажете. Вы, ребята, тут эксперты».
Слова американцев были еле слышны. Еще слабее их удаляющиеся шаги. Но Бастиан Грост услышал достаточно, чтобы почувствовать огромное облегчение. Он убрал стетоскоп со стенки контейнера, переглянувшись с собратьями по оружию и кивнув им.
"Хасан оказался прав".
Та часть декораций сцены, в которой они находились, была герметичной. Над их головами бесшумно освежал воздух внутри помещения воздухоочиститель. Материалы предоставил, конечно же, Хасан. Всем очень понравилось, как выглядела эта большая скульптура снаружи, вместительная внутри. Но его люди сомневались в отношении внутренней обшивки. Лучше всего скрывал взрывчатку от детекторов свинец. Но обитая изнутри свинцом сценическая бутафория в сочетании с весом людей была бы слишком тяжелой.
Никто из них не знал, выполнит ли эту функцию специальным образом обработанная полимерная внутренняя обшивка. Теперь же выяснилось, что она сработала. И теперь семеро его людей сидели вокруг него в этом большом ящике с двадцатью пятью стволами и 60 фунтами пластичной взрывчатки — и тупые америкашки ничего не обнаружили.
Грост был уверен, что они не обнаружат и дополнительное оружие, находившееся внутри гораздо меньшей по размерам модели «Серебряного экрана», в которой сейчас находились он и его люди. Эта меньшая модель была установлена в виде декорации у задней стены зрительного зала. И в нужный момент их сообщники сбросят свою маскировку среди зрителей, похватают это спрятанное там оружие и перекроют выходы из театра.
Грост взглянул на подсвечивающийся циферблат своих часов. Все было спланировано вплоть до мельчайших деталей. Менее чем через два часа все они сложатся воедино. Через два часа все закончится, он и его люди начнут свое путешествие в Рай.
5:16:12
Авеню де Данте
Тихуана, Мексика
Рэй Добинс скрывался в довольно неожиданном месте — в скромном двухэтажном кирпичном доме с деревянным каркасом в тихом пригороде для среднего класса. Для Тони улицы и дома тут, казалось, ничем не отличались от кварталов известных комедийных сериалов, где вполне могли расти и попадать во всякие истории «Бивер Кливер» или «семейка Брейди». Дом стоял в некотором углублении в глубине участка и был отделен от других окрестных домов обширным двором. Само здание было окружено кустарником, который в настоящий момент высох и стал коричневым и потому не мог служить надежным прикрытием. Со стороны фасада имелся большой эркер и гараж и большой газон вокруг, но зеленой травы было очень мало из-за продолжительной засухи, которая выжигала всё по обе стороны калифорнийско-мексиканской границы.
Тони заметил на крыше большую спутниковую тарелку, микроволновый передатчик позади и еще одну тарелку, установленную на высоком дереве чуть дальше от дома. По наличию тут всей этой самой современной техники связи Тони понял, что в этом доме стряпают что-то посерьезнее шоколадного печенья.
Когда Тони только приехал сюда и осмотрел здание, он повнимательней вгляделся в него, полагая, что эта проститутка Бренди развела его, как лоха. Но после того, как он проехался по этому району несколько раз и пару раз мимо этого дома, Тони, наконец, заметил Добинса, ковылявшего по двору, словно какой-то жирный дачный кот. На нем были шорты, и его туша устроилась в шезлонге у небольшого придомового бассейна, где он, отхлебывая текилу, пыхтел толстой сигарой. Теперь, когда он понял, что нашел то, что нужно, Тони остановил свой фургон на противоположной стороне улицы и стал наблюдать за домом.
Минут через двадцать Тони установил, что чеченцев, похоже, в доме сейчас нет, и Добинс здесь один. Тони сжал кулаками руль. "Так не пойдет", подумал он. "Мне нужно, чтобы на вечеринке, которую я запланировал, присутствовали все".
5:20:47
Башня Россум
Сенчури-Сити
Прибыла группа по извлечению данных, и в офисе Навафа Санджора теперь было многолюдно. Было так шумно, что Джек даже не услышал, как зазвонил его мобильный, он лишь почувствовал его вибрацию.
«Бауэр».
«Джек? Джек!… Это ты?» Это был голос Фрэнка Кастелано. «Тебе придется говорить громче, я все еще плохо слышу».
Джек вспомнил машину Кастелано, подбитую выстрелом из РПГ, и понял, что Фрэнку еще повезло, он отделался лишь ослаблением слуха. «Это я, Фрэнк», громко ответил Джек, вызвав удивленные взгляды в свою сторону. «Как твой напарник?»
«Что?»
«Как Джерри Олдер?»
«Он еще в операционной. С ним сейчас жена в больнице… Какой ужас!»
«Как ты?»
«Порезы и синяки. Врачи говорят, что слух у меня через пару дней улучшится. Ну а пока у меня в голове перезвон колоколов собора Парижской Богоматери». Пауза. «Джек, около часа назад был найден мобильный телефон Хью Ветри, спрятанный под бумагами у него в столе. Оказывается, он купил его по поддельным документам всего восемь дней назад—»
«Ветри, должно быть, считал, что за ним следят. Прослушивали, возможно. Есть признаки незаконной слежки?»
«Пока не знаю. Но мы выяснили, что Ветри с этого телефона сделал три звонка. И все они были сделаны в ночь его убийства, и все на один и тот же номер — офиса Валери Додж, гендиректора модельного агентства Додж».
5:22:42
Шоссе 39
Национальный заповедник Анджелес
Вертолет снизился над горами Сан-Габриэль, скользя над густым лесом, пока не обнаружил нужный участок пустынной дороги, которая некогда была частью шоссе 39. В облаке пыли, опавших листьев и высохших сосновых игл машина опустилась на потрескавшийся асфальт дороги. Едва только колеса коснулись земли, как открылась дверь, и из нее выскочил Наваф Санджор. Пригнувшись, чтобы уберечься от вращавшихся винтов, архитектор побежал по бетону к узкой обочине.
Прикрыв лицо от горячих и сильных потоков воздуха, Наваф проследил за тем, как вертолет взлетел и, набрав высоту, умчался прочь. И вскоре звук его вращавшихся лопастей утих. С растущей тревогой Наваф Санджор оглядел пустынную дорогу и густую стену листвы по обе ее стороны. В деревьях шелестел ветер. Вдалеке прокричала какая-то хищная птица. Окруженный дикой природой, он почувствовал себя слабым и беззащитным. Он чуть не вскрикнул, услышав звук скрежета камня о камень. Он обернулся на звук и увидел нечто похожее на разверзнувшийся участок земли. В этой щели показалась узкая бетонная лестница, ведущая под землю.
Наваф услышал шаги. По лестнице наверх поднялся бородатый мужчина в черном одеянии имама и поприветствовал его.
«Пожалуйста, следуйте за мной».
Воздух внутри туннеля был прохладным и приятным, даже ароматным. Человек в черном одеянии повел Навафа по длинному коридору в подземный лабиринт из естественных природных пещер, который в конце концов вывел их к огромному залу глубоко внутри горы. Эта полость в центре земли была превращена во что-то похожее на рай. Встроенная электрическая подсветка озаряла прохладные покои цветами будто из какого-то волшебного царства. Скрытые динамики наполняли помещение нежным звоном колокольчиков на ветру. По оценкам Навафа Санджора, высота потолка пещеры составляла семьдесят или восемьдесят футов над головой. Сверху свисали тонкие каменные сосульки — сталактиты, переливавшиеся всеми цветами радуги.
В одном углу этой огромной пещеры в волны бассейна с подводной подсветкой, светившейся фосфоресцирующим голубым светом, с выступа скалы низвергался ледяной горный водопад. В другом ее конце, примерно в трехстах ярдах от них, у стены пещеры было возведено какое-то трехъярусное сооружение из стекла и камня. За стеклянными стенами светились огни, там Наваф Санджор увидел роскошные комнаты, уставленные современной мебелью. Неровный каменный пол под его ногами блестел кусочками кварца, сверкал гранитом, стразами кристаллов, вкрапленных в камень.
С каждым новым поворотом он чувствовал какой-то новый аромат — жасмина, розы, жимолости. Безмятежное спокойствие этого таинственного места нарушалось лишь шелестом одежд имама, когда они проходили через каменный сад с высокими острыми сталагмитами, выраставшими из пола пещеры, словно причудливые кактусы. Перейдя по хрустальному мосту через небольшой ручей, они вышли на тропу, ведущую к дому из выложенного мозаикой черного кварца, освещаемого сзади скрытыми огнями.
Неземная красота и эстетическое совершенство этого подземного логова привели архитектора в восхищенный трепет. Когда они приблизились к входу в сооружение, его двери с шипением открылись.
Человек в черном одеянии остановился: «Прошу, заходите внутрь. Там слуги, они сделают все, что вы пожелаете. Хасан еще не прибыл, но ожидается в самое ближайшее время».
5:30:02
Концертный зал имени Терренса Элтона Чемберлена
Лос-Анджелес
За тридцать минут до подъема занавеса ежегодной церемонии вручения премий «Серебряный экран» Тери не смогла даже добраться до своего места. В вестибюле столпились десятки людей, сгрудившись у арочного входа в концертный зал, где горстка билетеров пыталась справиться с толпой.
Тери уже собиралась начать пробираться в начало очереди, как вдруг услышала знакомый голос: «Теерииииииииии! Тери Бауэр!»
«Нэнси!»
Женщины обнялись. «Ты выглядишь потрясающе! Это тебе действительно очень идет», воскликнула Тери.
На Нэнси Колберн было ярко-красное платье-чарльстон, заканчивавшееся снизу несколькими слоями бахромы. Ее черные волосы были выпрямлены и тщательно приглажены в стиле эпохи до начала Великой Депрессии, и на ней была маленькая шляпка. Она поправилась на несколько фунтов, но выглядела такой счастливой, какой Тери никогда раньше ее еще не видела.
«А разве ты не элегантна?», проворковала Нэнси. «Это Версаче?»
Терри кивнула: «А где все? Почему нас не впускают?»
Ей ответил мужской голос: «Сейчас должны прибыть супруга вице-президента и первая леди России, мэм. Они должны здесь появиться с минуты на минуту».
Тери обернулась к полицейскому – симпатичному, загорелому, широкоплечему латиноамериканцу. Она прочла его фамилию под значком: «Спасибо, что предупредили, офицер Бесарио».
Он улыбнулся: «Всегда рад помочь, мисс».
«Тери, иди сюда, к нам!», позвала ее Нэнси. Она стояла рядом с Чандрой и Карлой.
«Привет!», воскликнула Тери.
Она обняла своих бывших коллег. Когда они только начали работать вместе, Чандра едва вышла из подросткового возраста, она была неуклюжего вида застенчивой и неопытной афроамериканкой, самопальным гаражным аниматором, которая ходила в огромных, не по размеру рубашках и огромных нелепых очках. Теперь она была уверенным в себе и успешным режиссером. Очки исчезли, и гаражный внешний вид сменился стройной фигуркой в облегающем сине-фиолетовом шелке. Но самый большой сюрприз все же преподнесла Карла.
«Деннис сказал мне, что ты помолвлена», сказала Тери.
«И ты понимаешь, почему», сказала Карла, погладив свой сильно выступавший живот. «Восемь с лишним месяцев уже, и отсчет уже пошел. Представляешь? Гарри сделал мне предложение за три часа до появления розовой полоски! Деннис сказал, что это означает настоящую любовь».
Тери рассмеялась.
«Честное слово», сказал Карла. «У меня на руках должен оказаться этот маленький комочек уже через семь дней. Меня бы даже здесь и не было, если бы Гари не настоял, чтобы я пришла. Сказал мне, что ведь я же работала над фильмом и буду только винить саму себя, если Денис получит «Серебряный экран», а меня здесь не будет, и я не смогу разделить с ним успех».
«Кстати, где же этот неуловимый Деннис Уинтроп?», спросила Тери, стараясь скрыть свое нетерпение.
«Он же продюсер. Он пройдет по красной ковровой дорожке», сказала Нэнси.
«Серьезно?», рассмеялась Карла. «Надеюсь, он оденет что-нибудь другое вместо своих любимых спортивных треников. Иначе Джоан Риверс порвет его на куски».
«О, а вот и випы», сказала Чандра.
Она стала смотреть, как в концертный зал входят Первая леди России и супруга Вице-президента. В окружении мужчин с серьезными лицами в темных костюмах и с наушниками, дамы пробирались сквозь толпу, которая расступилась перед ними, словно водная гладь в библейской эпопее Сесила Б. Демилля.
Тери отметила про себя, насколько старше выглядела супруга вице-президента, и какой высокой была первая леди России — она где-то читала, что она была самой высокой девушкой, когда-либо принятой в труппу Большого театра. Две эти ослепительные женщины со своей свитой юркнули в арку и исчезли в мгновение ока.
Спустя минуту в дверях появились группа билетеров в форме, которые начали пропускать людей по одному и группами к их местам в зале.
«Боже», простонала Карла. «Надеюсь, мне удастся сесть где-нибудь поближе к туалету. Такое важное событие в моей жизни все ближе, и мне постоянно туда нужно бегать».
«Ты же знаешь эти церемонии награждения», сказала Нэнси. «Если все это затянется в два раза дольше запланированного, тебе, возможно, придется рожать прямо здесь».
5:46:58
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Предупрежденный об их прибытии, Райан Шапель встретил Майло Прессмана уже на КПП. В сопровождении четырех агентов КТО, встретивших их в аэропорту, беглецов провели в зону ожидания. Мимо проехала каталка, перевозившая покрытое пленкой тело Фэй Хабли в морг КТО.
«Где Тони?», потребовал ответа Шапель.
Майло откашлялся: «Он еще там, в Тихуане, отслеживает кое-какие зацепки по Хасану».
«Не надо вешать мне лапшу на уши. Тони там разыгрывает из себя Джона Уэйна» [играл роли боевых героев вестернов]. Райан взглянул на каталку, прогрохотавшую по коридору. «То, чем он там занимается, меня устраивает лишь до тех пор, пока я не прочитаю об этом в утренних газетах — или мне не позвонят из Госдепа».
«Уверен, он будет действовать осторожно», сказал Майло.
Райан перевел взгляд на прибывших: «Познакомьте меня со своими друзьями».
«Это Ричард Лессер—»
«Вы ведь Шапель, верно? Майло многое мне о вас рассказал». Лессер протянул ему руку. Райан ее словно не заметил.
«Это Коул Киган, телохранитель Лессера. А эта девушка — Бренди...»
Девушка шагнула вперед, протянув Райану руку: «Рада познакомиться с вами, Региональный директор Шапель. Я специальный агент Рената Эрнандес, Федеральное бюро расследований. Выполняла секретное задание, совместно с мексиканскими властями расследовала серию похищений молодых девушек в Техасе и Калифорнии, и вот, случайно столкнулась с вашими агентами».
Майло потрясенно заморгал глазами. У Коула Кигана отвисла челюсть. Даже обычно державшийся самоуверенно Ричард Лессер был, казалось, ошеломлен этим открытием.
«Я сообщила своему связному в Мексике, что пересеку сегодня границу. И мне хотелось бы связаться со своим начальством в Сан-Диего», продолжала женщина.
«Конечно», сказал Шапель, проверяя ее документы.
«Мои комплименты относительно качества работы ваших сотрудников», продолжала агент Эрнандес. «Явно не будучи оперативником, мистер Прессман, однако, сделал все, что должен был, чтобы спасти своего коллегу. Одна я не смогла бы ничего сделать, и откровенно говоря, я не доверяла Коулу Кигану».
«Эй! Это жестоко!», заскулил Коул.
«Спасибо, специальный агент Эрнандес. Вы можете связаться с ФБР из моего кабинета». Райан повернулся к охранникам: «Отведите мистера Кигана в помещение для допросов. Он останется здесь инкогнито вплоть до последующих распоряжений».
«Черт! Это неправильно!», воскликнул Коул.
«Да, мистер Киган, но вот так обстоят дела». Затем Райан повернулся к Майло: «Начался отсчет Часа X. Нужно, чтобы вы отвели мистера Лессера к компьютерному терминалу Джейми Фаррелл. Они с Дорис Су Мин горят желанием задать этому человеку ряд вопросов относительно его троянской программы».
Лессер ухмыльнулся: «Правительственные служащие?», презрительно пробурчал он. «Не удивлен, что они в полном тупике».
«Мы также горим нетерпением получить из первых рук и взглянуть на имеющийся у вас второй вирус. И были бы вам признательны, если бы вы помогли нам найти способ его обезвредить до того, как он будет запущен».
Лессер кивнул, но на лице у него по-прежнему сохранялась ухмылка: «Считайте, что это уже сделано… как один из пунктов моего соглашения об иммунитете, разумеется».
Райан придал своему лицу такое же насмешливое выражение, как и у Ричарда Лессера: «Мы обсудим условия позже, г-н Лессер… Или же, если вы предпочитаете, я могу передать вас нашим криминалистам-психологам для проведения с вами интенсивного допроса. Вы найдете их методы весьма эффективными — для "правительственных служащих"».
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
14. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 6 И 7 ЧАСАМИ ВЕЧЕРА.
6:01:01
Авеню де Данте
Тихуана, Мексика
Чеченцы, наконец, появились. Трое бугаёв в черном Форде Эксплорер. Они свернули в проезд к дому, а не в гараж. Добинс, дремавший в шезлонге у бассейна, услышал, как они подъехали. Он встал и исчез, по-видимому зашел в дом, чтобы открыть им дверь.
С наблюдательной точки в фургоне Тони был виден Добинс на заднем дворе и чеченцы перед домом. Следя за ними в микро бинокль, он задавался вопросом, кто именно из них надругался над Фэй Хабли, кто перерезал ей горло. Со светлой кожей, белокурыми или каштановыми волосами, голубыми или зелеными глазами, эти люди, каждый из них в равной степени мог это сделать, между тем они смеялись и обменивались шутками на своем родном языке. Двое из них несли ящики с пивом. Третий уже сжимал в кулаке открытую бутылку, лакая большими глотками — дело было сделано, и чуваки отдыхали.
Глаза у Тони сузились, когда он увидел у одного из них сунутый за пояс пистолет. Это был тот самый Глок, который он дал Фэй для самозащиты. Тони проследил за ним взглядом, пока дверь не открылась, и они не вошли внутрь. Они вошли, даже не осмотревшись по сторонам. Если бы они это сделали, они наверняка заметили бы фургон КТО. Чеченцы и так уже были бухие, но Тони решил дать им еще некоторое время, чтобы упиться, а уж потом только начать вечеринку — так будет гораздо легче.
Пока он ждал, жара вроде немного спала, так как солнце стало склоняться к горизонту. По газонам потянулись тени, в окнах стал зажигаться свет, в аккуратных домиках по соседству начали задергиваться шторы. В воздухе почувствовались аппетитные запахи, напомнившие Тони детство, они неслись из кухонь соседних домов.
Минут через двадцать Тони накинул на плечи плащ-пыльник, под которым был спрятан обрез. С Глоком, заткнутым за пояс, и с отмычкой в правой руке, Тони вылез из фургона и пересек пустынную улицу. Подойдя к дому, он услышал невнятные голоса и взрывы смеха, а по телевизору шла какая-то спортивная программа. Он подошел к двери и вставил в замочную скважину металлический стержень с многочисленными зазубринами, тихонько покрутил его несколько раз и услышал, как внутри механизма что-то щелкнуло.
Тони оставил отмычку в замке, повернул ручку и вошел. В прихожей было пусто, на розовых стенах висел лишь большой плакат с корридой. На второй этаж вела лестница из полированного дерева, а по правую руку была арка, которая вела в гостиную. Именно там смеялись и разговаривали чеченцы, так и не заметившие прихода незваного гостя.
Тони не чувствовал страха, а лишь холодное, расчетливое спокойствие. Он тихо подошел к двери и увидел их: они сидели вокруг телевизора с большим экраном и смотрели матч – европейский футбол. Добинса он среди них не увидел, но Тони знал, что из этой компании он был наименее опасен.
Тони тихонько вытащил из-под мышки обрез и схватил его правой рукой. Левой он вытащил из-за пояса Глок. А затем шагнул в комнату.
Они тут же подняли на него глаза, но лишь один из них успел пошевелиться. Едва только бандит схватился за рукоятку Глока Фэй, как выстрел из дробовика превратил его башку в голову Курта Кобейна. "Что хорошо в выстреле из дробовика в упор", подумал Тони, "так это то, что второй раз стрелять не требуется".
На сидевших рядом с ним брызнула кровь, и они вздрогнули от замешательства. Держа в левой руке Глок, Тони прицелился из него и выстрелил шесть раз — методично убивая пьяных на месте, первым выстрелом в сердце и вторым — в голову.
Почти полная тишина, наступившая вслед за этим, была зловещей, потому что Тони знал, что она не настоящая. Отсутствие всяких звуков было лишь кажущимся, вызванным временным оглушением из-за выстрелов. В действительности же звуки после огня всегда продолжают раздаваться. Потрясенные или шокированные крики, стоны от боли, брызги крови, льющейся на пол.
Тони выбросил обрез, который теперь был уже пуст, и переложил полупустой Глок в правую руку. Теперь нужно было найти Рэя Добинса. Быстро осмотрев оставшуюся часть этажа, он ничего не обнаружил. В кухне было пусто за исключением пива в холодильнике, гараж был весь набит краденым — в основном электроникой в заводской упаковке и некоторыми предметами роскоши, такими, как меховые шубы и кожаные куртки, висевшие на вешалке в углу.
Добинса Тони обнаружил на втором этаже. Он, перепуганный до смерти, прятался на втором этаже ранчо, который был превращен в один большой зал, весь заполненный компьютерами. Там было так много оборудования, что место это напоминало уменьшенную копию оперативного центра КТО. Добинс пытался набрать кого-то по сотовому, но руки у него так сильно дрожали, что он не сумел это сделать. Телефон выскользнул у него из рук, отлетев на пол с ковром.
«У них здесь нет 911», спокойно сообщил ему Тони.
«Не убивай меня, Наварро! Пожалуйста, прошу, не надо», взмолился Добинс. Его толстые розовые колени тряслись от страха.
«Что это такое?», спросил Тони, взмахом свободной руки показав на компьютеры.
«Не знаю», всхлипнул Добинс. «Их установил для Хасана твой приятель Лессер. А мы с чеченцами должны были эти компьютеры охранять. Через пару часов мы должны были передать их каким-то компьютерщикам. Честно. Я понятия не имею, что они задумали!»
Тони помахал стволом Глока: «Кстати, о подставах, зачем ты выдал меня чеченцам?»
«Я… Я знал, что твоя история о Лессере, о которой ты мне рассказал, — ложь», сказал Добинс. «Я также знал, что ты какой-то федеральный агент. Через несколько дней после твоего последнего исчезновения менты замели всех, кто когда-либо имел с тобой дело. Я просто сложил вместе два плюс два—»
«Знаешь, Ричард Лессер переметнулся на другую сторону. Желает прощения всех своих преступлений».
Добинс покачал головой: «Это лишь игра. Он по-прежнему работает на Хасана».
«Откуда ты знаешь?»
«Никто не сможет помешать Хасану и остаться в живых. От него невозможно "защититься". Если Хасан захочет смерти Лессера, тот умрет. С этим ничего поделать нельзя, и Лессер это знает».
Тони задумался над словами Добинса. Этот человек был как минимум ненадежен и, скорее всего, скажет что угодно, лишь бы спасти свою жизнь. Оглядевшись по сторонам, Тони посчитал, что ответы на многие вопросы, вероятно, можно будет найти прямо здесь, в этом зале — в том числе доказательства правдивости утверждений Добинса в отношении Лессера.
«Пожалуйста, не убивай меня, Тони. Я могу тебе помочь. Я помогу тебе перебраться отсюда через границу. Это безумие убирать единственного человека, кто может тебе помочь. Ты же знаешь, что не хочешь убивать меня…»
Добинс продолжал говорить, но Тони его уже не слушал. Много было причин застрелить этого человека. Его предательство. Жестокое убийство Фэй. Выдача Тони чеченцам, которые подвергли его пыткам. Его причастность к любым возможным планам намечающихся терактов.
Да, у Тони имелось немало причин убить Рэя Добинса. Но в конце концов причиной того, что он, наконец, спустил курок, стало желание просто заткнуть ему пасть навсегда.
6:29:53
Модельное агентство Валери Додж
Родео-драйв, Беверли-Хиллз
Движение в час пик на подъезде к огромному торговому центру прославленной Фабрики Грёз, предназначенному для неприлично дорогих покупок, было напряженным. Если вам нужна обувь за полторы тысячи долларов или ожерелье за десять миллионов, то вам сюда, на улицу Родео-драйв. Она также являлась адресом той зацепки, которую дал ему Фрэнк Кастелано.
В шести кварталах от модельного агентства Валери Додж Джек набрал его номер. Трубку подняли после первого же гудка.
«Здравствуйте», сказал Джек. «Мне нужно поговорить с г-жой Валери Додж. Это очень важно. Меня зовут—»
«Г-жи Додж сейчас нет. Пожалуйста, позвоните в рабочее время».
Звонок оборвался. Следующей, кому позвонил Джек, была Джейми Фаррелл. «Нужно, чтобы ты проверила данные налоговой службы по модельному агентству Валери Додж, гендиректор Валери Додж».
«Что конкретно искать?»
«Мне нужно узнать ее клиентов. Кого-нибудь, с кем агентство Валери Додж чаще всего сотрудничает. Возможно, компанию, от которой ей идут основные денежные поступления».
Джейми помолчала: «Сколько времени ты можешь мне на это дать? На меня вовсю наседает Райан. Мы запускаем диагностику вирусной программы Лессера».
«Мне нужна эта информация, Джейми, и мне она нужна немедленно».
«Постой!», воскликнула она. «У меня же есть поисковая программа Фэй Хабли. Из-за этого Лессера все эти мегабиты просто пропадут впустую. Только изменю сейчас параметры поиска…»
Спустя минуту у Джейми под рукой уже были файлы, необходимые Джеку: «Потрясающая программа… Окей, ну вот есть модное агентство А.Дж.Милн, на Сепульведа-бульвар».
«Сможешь сопоставить данные этой компании с записями круглосуточных экспедиторов, «Федеральной службы доставки» и подобными курьерскими службами?»
«В программе Фэй могу…» После некоторой паузы она сказала: «Да, есть такие данные. «Федеральная доставка» доставила девять срочных посылок от имени Валери Додж, и все они были доставлены сегодня в концертный зал имени Чемберлена».
«Сегодня?»
«Да, Джек».
«Хорошо. Я еще с тобой свяжусь».
Джек подъехал к дому и остановил машину у модельного агентства Валери Додж. Ее офис находился на втором этаже здания из искусственного декоративного кирпича. С фасада задания окон не было, а дверь была заперта. Джек увидел домофон и нажал на вызов. Последовало три гудка, а затем из динамика протрещал женский голос. Джек узнал его. Это был голос женщины, с которой он только что говорил по телефону.
«Мы закрыты», сказала она.
«Я из «Федеральной службы доставки». Ваша посылка в концертный зал имени Чемберлена отклонена. Возвращаем ее отправителю».
«Я сейчас выйду».
Джек подошел вплотную к двери и вытащил свой Тактик. Женщина, выгуливавшая пуделя, увидела пистолет и тут же смылась. Джек услышал, как щелкнул замок. Ручка повернулась, и дверь приоткрылась. Цепочка была снята, и Джек ударом ноги распахнул дверь. Она врезалась в какую-то блондинку, которая отлетела назад, ударившись головой о стену. Джек вошел внутрь, держа оружие наготове и осматривая офис в поисках угроз.
Оказалось, что внутри двое: блондинка, которую он сбил с ног, и которая лежала теперь без сознания, и женский труп, без церемоний брошенный в углу. Блондинка лежала неподвижно. Направив на нее свой ствол, Джек выбил у нее из руки пистолет.
Он обыскал офис и увидел на кресле сумочку. Он порылся в ней и нашел там бумажник, а в нем документы. Лицо убитой соответствовало фото Валери Додж.
Он заметил на столе компьютер, а вокруг него сложенные распечатки. На мониторе он увидел схемы и чертежи, похожие на те, которые они распечатали в доме архитектора Навафа Санджора. Краем глаза он заметил, что женщина на полу пошевелилась и застонала.
«Что это за планы на экране?», крикнул он ей. «Что вы задумали?»
Женщина отерла со щеки кровь и увидела, что пистолет ее исчез. Видимо, она поняла, что ничего не может сделать, что попалась.
«Зачем ты убила Валери Додж? Что это за планы?», повторил свой вопрос Джек.
Женщина села и поправила одежду.
«Отвечай», рявкнул Джек. Он двинулся к ней, направив на нее свой пистолет.
Она лишь усмехнулась: «Можешь убить меня, но ты уже опоздал, нас не остановить».
На лице ее появилась счастливая улыбка, глаза заблестели. Внезапно она отвела взгляд и что-то прикусила. Джек увидел, как у нее задвигалась челюсть, и услышал хруст капсулы во рту. Задыхаясь, блондинка стала биться в судорогах, ноги ее бешено задергались, а на губах выступила пена.
«Нет!», закричал Джек. Он прыгнул к ней и сунул руку в рот, чтобы вытащить яд. На ее окровавленном языке он обнаружил осколки стекла. Глаза у женщины округлились, а во рту что-то забулькало. Содрогнувшись в последний раз, она испустила дух. Джек проверил у нее пульс и не обнаружил его.
Он посмотрел на ее молодое, красивое лицо, на ее восторженно-экстатическую улыбку, сохранившуюся даже после того, как жизнь ее покинула.
Тогда Джек встал и прошелся по комнате. Он опустился в офисное кресло и стал глядеть в экран компьютера. Через несколько секунд он отыскал текстовую подпись, пояснявшую, что это за план, на который он сейчас смотрел. С бешено колотившимся сердцем он позвонил Райану Шапелю.
«Райан. Валери Додж мертва — убита. Кто-то побывал у нее в офисе и воспользовался ее компьютером. Тут у нее на мониторе чертежи и планы, такие же, которые обнаружила Нина—»
«У нас у самих тут сложная ситуация, Джек. Это может подождать?»
«Райан. Ты должен меня выслушать. Эти планы. Это чертежи концертного зала имени Терренса Элтона Чемберлена. Там может произойти все что угодно, и это уже началось. Возможно, у нас уже времени нет совсем».
6:42:07
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Ричард Лессер откинулся на спинку офисного кресла. Он сидел за свободным компьютером, позади Джейми, Майло и Дорис Су Мин, отстраненно и без всякого интереса наблюдая за тем, чем они занимаются.
А три аналитика КТО занимались тем, что изолировали один из компьютеров, физически отключив его от мейнфрейма и всех других сетей, чтобы вирус Лессера не смог туда попасть. Позади них стоял Райан Шапель и наблюдал за их работой. Когда группа убедилась в том, что один из серверов изолирован, Дорис вставила флэшку Лессера в USB-порт.
«Он загрузился», сказала она через несколько минут.
Группа собиралась уже впервые взглянуть на вирус, хотя бы поверхностно, когда у Райана зазвонил мобильник. Региональный директор проверил, кто ему звонит, а затем ответил. Он отошел от группы, чтобы его никто не слышал.
Дорис решила не ждать Райана и запустила программу диагностического анализа, которую она встроила в Фрэнки.
«Похоже, тут довольно простой алгоритм запуска и остановки», сказала она, когда на мониторе появились данные. «Малоприятные штучки, но большинство серверов в состоянии с ними справиться».
«Нет, этот вирус не простой. Опасная штука, с ним нужно быть очень осторожным», заметил Майло, глядя на новые появлявшиеся на мониторе данные.
«Хорошо, что у нас есть его копия», сказала Дорис. «В ближайшие пять часов, я уверена, мы сможем создать какую-нибудь защиту против него. И таким образом защитить по крайней мере наиболее крупных Интернет-провайдеров…»
Пока все они глядели в экран, Лессер повернулся к свободному компьютерному терминалу — к компьютеру, по-прежнему подключенному к мейнфрейму КТО. Он быстро подключился к системе ЦРУ в Вашингтоне, а затем улыбнулся про себя.
"Чем больше хаоса, тем лучше".
Он в последний раз огляделся по сторонам. Шапель по-прежнему говорил по телефону, и говорил сосредоточенно. Остальные, как загипнотизированные, смотрели на то, как на мониторе появлялись все новые данные.
Сунув руку в ботинок, он нащупал спрятанную там еще одну флэшку. Он вытащил ее и подключил к компьютеру через USB-порт. Он кликнул .exe-файл, находившийся на съемном диске, и запустил его.
С довольной ухмылкой он извлек флэшку и сунул ее обратно себе в ботинок. Затем Лессер снова повернулся к остальным. Слепые идиоты ничего не заметили.
6:55:01
Концертный зал имени Терренса Элтона Чемберлена
Лос-Анджелес
Комик Вилли Даймонд закончил свой уморительный монолог, ставший изюминкой вечера. Специальный агент Рон Берчвуд не рассмеялся и даже не улыбнулся. И вообще, он не произнес и десяти слов с момента начала церемонии награждения премии «Серебряный экран».
Сидя в президентской ложе сразу же за супругой вице-президента, он видел, что они неплохо поладили с Мариной Новартовой, которая говорила по-английски в личной беседе лучше, чем на публике. Во время долгих и скучных затянутых моментов церемонии награждения Первая леди России успела обсудить со Второй леди Соединенных Штатов немало вопросов.
Рядом с Берчвудом сидел его коллега с другой стороны, глава российской охранной службы Владимир Бородин. Как и Берчвуд, он не посмеялся ни над одной шуткой с момента начала церемонии — а слов он произнес еще меньше. Дело было не в языке. Бородин прекрасно говорил по-английски. Но оба они были поглощены своей работой, следя за толпой и вслушиваясь в то, что говорили им в наушники, открыв все каналы связи.
Вилли Даймонд на сцене откланялся под гром аплодисментов. Затем оркестр грянул повтор всем известной мелодии премии «Серебряный экран», и трансляция мероприятия прервалась на рекламу.
Пока публика гудела, делясь сплетнями, рабочие сцены перевезли в центр сцены на моторизованной платформе гигантскую модель фотокамеры — это был знак того, что после рекламной паузы начнут вручать очередную награду.
Берчвуд заметил, как на сцену на минуту вышел известный звездный киноактер, чтобы проверить положение суфлера, а затем вернулся за кулисы. Он не смог сразу вспомнить имя актера — Чад или Чип? Чип, подумал он, Чип Мэннинг. У его дочери-подростка на стене спальни висел плакат с этим смазливым актером, рядом с популярной мальчишеской поп-группой и пятью или шестью фотографиями радуги.
Дочка пришла в восторг, узнав, что ее папочка окажется на церемонии вручения знаменитых премий, заботясь о безопасности супруги вице-президента. Он знал, что сейчас она смотрит шоу по телевизору дома в Мэриленде, вместе с мамой и младшим братом. Он мог лишь представить себе, как они пытаются разглядеть его в тех секундных кадрах, когда камеры показывают публику, присутствующую на шоу. И впервые за весь вечер Рон Берчвуд улыбнулся.
Оркестр снова заиграл. Когда после рекламы возобновилась трансляция, один из сотрудников группы охраны Берчвуда, стоявший за ним в президентской ложе, тронул его за плечо. «Первый канал, сэр».
"Внешняя линия?" Берчвуд включил передатчик и увеличил громкость в наушниках.
«Специальный агент Берчвуд? Это Райан Шапель, Региональный директор Контр-Террористического Отдела Лос-Анджелеса».
Чтобы подтвердить свою личность, Шапель назвал агенту Секретной службы свой код доступа, который Берчвуд проверил по своему КПК.
«Чем могу служить, директор?»
«Мы располагаем достоверными данными о реальной угрозе: будет предпринята попытка покушения на жизнь супруги вице-президента, или на супругу российского президента. А скорее всего, на них обеих».
«Насколько данные заслуживают доверия?»
«За последний час агентом КТО убита террористка, у которой имелись подробные чертежи концертного зала, где вы находитесь. У нас есть основания полагать, что теракт неизбежен».
Берчвуд повернулся к Владимиру Бородину: «Сэр, я—»
«Да, я слышал», сказал русский, нахмурившись. «Предлагаю немедленно уходить».
Берчвуд встал, обратившись к агенту, стоявшему за его спиной. Бородин сделал то же самое.
«Выводите женщин отсюда немедленно», скомандовал Берчвуд. «Эвакуация спокойная, по плану. Никакой паники. Но как можно быстрее».
6:57:20
Авеню де Данте
Тихуана, Мексика
Почти час Тони изучал данные в зале, где он заставил навеки замолчать Рэя Добинса.
Ему, наконец, удалось взломать защиту компьютера. Он не смог далеко проникнуть, открыв все файлы — слишком многие из них имели дополнительную защиту — но некоторые из них не были скрыты паролями, и Тони их просмотрел.
Он установил, что Ричард Лессер создал вирус, который, как он утверждал, дал ему Хасан. Он сделал это прямо здесь, за этим пультом; компьютеры в борделе были либо прикрытием, либо резервной системой. В незащищенных файлах в ноутбуке Тони обнаружил кое-какие записи Лессера. Смысл большинства из них он не понял, но название одного файла сразу же обратило на себя внимание Тони: "АГЕНТ КТО".
К его удивлению, файл не был зашифрован. Кто-то недавно его открывал и записал эти данные на диск, которого здесь не было — компьютер уже запросил, не желает ли он записать второй диск. Тони открыл этот файл и обнаружил в нем полное досье на Джека Бауэра, взятое прямо из базы данных ЦРУ.
«Сукин сын».
Еще один файл, под названием "ТРОЯНСКИЙ КОНЬ ЧАСТЬ ВТОРАЯ", также не был защищен паролем. Тони просмотрел файл, и кровь застыла у него в жилах.
Вот оно, доказательство, подтверждавшее утверждения Добинса. Он схватил мобильный телефон, который Добинс уронил на ковер, набрал номер Райана Шапеля и попал на Нину Майерс.
«Нина, где Райан?»
«Он с антикризисной группой. Я как раз шла туда, когда твой звонок был переадресован мне—»
«Ричард Лессер — двурушник. У меня есть веские доказательства, это подтверждающие. Он только притворяется, что перешел на нашу сторону. Он собирается вывести из строя всю систему КТО, все компьютеры, телефоны и электронные средства связи. Всё вообще. Ты должна—»
Связь оборвалась. Тони нажал кнопку повторного набора и услышал сигнал «занято». Он набрал номер экстренной связи КТО. Там также было занято, — а этого не должно быть никогда, вообще.
Тони выругался, осознав, что он со своим предупреждением опоздал. Компьютерная система КТО была обрушена. Лессер запустил свой вирус.
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
15. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 7 И 8 ЧАСАМИ ВЕЧЕРА.
7:03:00
Телевизионная аппаратная
Концертный зал имени Чемберлена
«Третья камера – сигнал, первой камере отойти. Приготовиться к крупному плану, пятая камера. Три, два, один…»
Со своего мягкого кресла режиссер Хэл Грин смотрел на главный монитор, на котором отображался отснятый материал в том виде, в каком он шел на телеканал, к миллионам телезрителей. Он не обращал никакого внимания на огромные панорамные окна, находившиеся в нескольких футах перед ним, хотя они предоставляли полный обзор центральной части сцены и почти всего зрительного зала. Он хотел видеть то, что увидят на своих экранах все остальные телезрители.
В данный момент камера была направлена на Чипа Мэннинга, который выходил на сцену слева, направляясь к главному подиуму. Мэннинг был популярным актером, высоким и мускулистым, с модельными чертами лица мальчика с обложек глянца, каких пруд пруди, со стрижкой под Цезаря. На нем был изысканно сшитый костюм от Хельмута Ланга, белая рубашка с расстегнутым воротником, ковбойские сапоги из страусиной кожи, а на лице легкая щетина, явно подправленная в салоне. Весь его внешний вид был тщательно просчитан его стилистом, чтобы подчеркнуть амплуа Мэннинга как «небрежного, смотрящего чуть презрительно и свысока, но элегантного крутого парня».
«Пятая камера. Два, один…»
Камера сосредоточилась на Эйве Стэнтон, длинноногой красотке в смелом платье цвета фуксии. Глаза всех операторов в аппаратной мгновенно оказались прикованными к декольте Эйвы без бретелек, приспущенном соблазнительно низко на ее роскошную грудь с ложбинкой. И когда гламурная актриса, покачиваясь на высоких каблуках, прошествовала с правой стороны сцены к ее центру, команда телеоператоров приготовилась к возможным «небрежностям» в ее одежде, сочетая страх перед Федеральной комиссией связи с надеждой и предвкушением.
«Первая камера – сигнал на подиум…»
Хэл Грин опустил руку на пульт управления. Другой рукой он потягивал кофе из термоса. Его бдительные карие глаза под густыми серыми бровями почти не отрывались от главного экрана. А если и отрывались, то лишь затем, чтобы проверить картинку на другой камере, отображавшейся на одном из шести вспомогательных мониторов.
Бен Соломон, сидевший у следующего пульта, застонал: «Это очень рискованный момент. У Эйвы никогда не получается все сделать правильно. На обеих репетициях она сбивалась. И посмотри, с кем она в паре. С Чипом Мэннингом—»
Хэл улыбнулся словам своего 60-летнего ассистента. За последние полтора часа он уже слышал несколько подобных его реплик. Но таков был Бен. Учитывая то, что он работал с ним в течение всех последних девяти шоу, Хэл знал, чего от него можно ожидать.
«Просто стыд и срам, до чего докатился наш шоу-бизнес», пробормотал Бен. «Чип Мэннинг обучает нескольких стажеров в правительстве паре приемов карате в додзё на Сансет-Стрип, и его пресс-секретарь называет его "профессиональным мастером боевых искусств, консультирующим американское разведывательное сообщество". А Эйва Стэнтон лишь прославленная супермодель. Но она не Элизабет Тейлор, это уж точно».
«Она не Элизабет Беркли», ответил Грин, сдерживая смех. «Но что есть, то есть, Бен. Эйва Стэнтон покачивает своими достоинствами в прайм-тайм в мыльной опере, и она звезда».
«Умоляю тебя», с неподдельным ужасом пробормотал Бен. «Не говори при мне этого слова. Я помню настоящих звезд — Богарта, Джимми Стюарта, Бетт Дейвис, Бергман—»
«Что за черт?», вдруг закричал Хэл.
Поднявшись на ноги, он оторвал взгляд от мониторов и стал смотреть теперь сквозь огромные окна на зрительный зал. Бен тоже попытался встать, но запутался с наушниками. Он услышал растерянные выкрики, вопли, даже нервный смех в зале.
Чип Мэннинг и Эйва Стэнтон только успели начать свой постановочный и заранее расписанный в сценарии, «звучащий как экспромт остроумный стеб с подшучиванием», как внимание к ним было отодвинуто на второй план из-за декорации сцены. За их спинами внезапно открылась верхняя часть огромной скульптуры, изображавшей премию «Серебряный экран», и оттуда по коротким веревкам на сцену спустились восемь вооруженных людей в черных масках.
Эта абсурдная, нелепая, почти сюрреалистическая сцена была встречена нервными смешками, вперемежку с возгласами удивления и тревоги. "Это что – часть шоу?", – таков был коллективный вопрос публики. "Может, это рекламный трюк для нового фильма Чипа Мэннинга?"
«Очистить сцену!», закричал Хэл Грин в наушники. «Охрана, уберите их оттуда, немедленно—»
Выполняя указание режиссера, на сцену бросилось несколько охранников, чтобы задержать непрошеных гостей в масках. Вооруженные лишь дубинками и электрошокерами, их шансы были равны нулю. Каждый из заранее натренированных убийц опустился на одно колено, поднял оружие и открыл по охранникам огонь.
Звуки выстрелов, а затем красные трассирующие пули, просвистевшие по сцене, вонзавшиеся в тела и разрывавшие кожу, мышцы и кости, развеяли всякие надежды на то, что это был какой-то заранее спланированный трюк. Люди в зале бросились в проходы, толкаясь и топча друг друга, пытаясь покинуть зрительный зал, но их стали останавливать у выходов и разворачивать обратно красавцы-билетеры и подсадные охранники, подобранные через модельное агентство Додж. Эти молодые люди, которые уже успели надеть черные платки и зеленые нарукавные повязки, размахивали автоматами и стреляли в воздух, стараясь отбросить назад запаниковавшую толпу.
Тем временем Чип Мэннинг, крутой парень с щетиной, продемонстрировал миру на сцене свои навыки боевых искусств. Молниеносным маневром он умудрился ускользнуть и смыться от атаковавших зал автоматчиков гораздо быстрее, чем его очаровательная соведущая, ковылявшая на высоких каблуках, которая была легко сбита с ног прикладом автомата одного из убийц.
Наверху в аппаратной режиссер шоу услышал грохот и треск и, обернувшись, увидел трех вооруженных людей, ворвавшихся внутрь. Их лица почти полностью были закрыты черными платками, за исключением глаз, и у каждого из них в руках было что-то вроде автомата с магазином, похожим на банан, и большим кольцом под стволом.
Единственный охранник, находившийся в аппаратной, прицелился в них из пистолета. Его остановил стрекот автомата, вызвав крики ужаса у всех, кто находился в этом небольшом помещении.
«Руки вверх!» Один из людей в масках навел свой короткоствольный автомат на сотрудников аппаратной. Ворвавшийся схватил Хэла рукой в перчатке за плечо и грубо сбросил его с кресла на пол.
«Ублюдок», со злостью прошипел Бен Соломон. Он попытался ударить террориста в ответ, но тот отбросил старика в сторону, ударив его прикладом.
«Бен!», закричал Хэл.
Теперь оба они, перепуганные до смерти, оказались на полу. Человек в маске отогнал их в угол. Второй боевик оттеснил звукорежиссера и остальных сотрудников в противоположный угол.
Третий боевик в маске прошагал к центру аппаратной, положив автомат на локоть. Он оглядел комнату, а затем заговорил:
«Концертный зал захвачен, и все происходящее здесь теперь контролируется Объединенным фронтом освобождения «За свободную Чечню». Будете нам содействовать – останетесь живы. Будете сопротивляться – и вы точно умрете».
7:05:09
Помещение охраны
Концертный зал имени Чемберлена
«Полиция, ответьте! Ответьте!», кричал в рацию диспетчер в форме. «Это срочно, у нас чрезвычайная ситуация, нападение на концертный зал имени Чемберлена. У нас стрельба, ранены и убиты сотрудники. Повторяю. Мы атакованы».
Но в ответ лишь помехи в эфире.
Начальник службы безопасности Томас Моралес сжал диспетчеру плечо. «Связь отключена. Либо сигнал глушат. Мы потеряли связь с внешним миром. Надеюсь, полиция узнает, что у нас происходит. А пока давайте откроем оружейку».
Кивнув, молодой диспетчер вскочил и побежал в соседнюю комнату.
«Чертовы телефоны, они тоже не работают», сказала женщина за соседним столом, сидевшая перед мониторами камер видеонаблюдения. Грузная, с короткими рыжими волосами, Синтия Ричел бросила трубку на рычаги. Сегодня у нее был день рождения, ей исполнилось сорок пять.
Синтия повернулась к шефу службы безопасности: «Я как чувствовала, Томас. Серьезно, я это даже предвидела. Я говорила – нужны стационарные линии. Стационарные телефоны. Но архитектор не внял моим возражениям в пользу беспроводной связи. И сделал так, что всё управляется этим чертовым компьютером. "Видение будущего Санджором", кричали газеты». Синтия фыркнула. «Ну и вот результат! Знаете что? Когда наступает полный пипец, такое будущее не работает!»
Моралес перевел взгляд на десятки мониторов, стоявших перед Синтией, на всех из них видны были сцены хаоса, ужаса и террора, кроме одного.
«Канал включил рекламу», заметил Моралес.
«Ну хоть кто-то соображает».
Диспетчер вернулся, раздав оружие. Синтия взяла ствол пистолета большим и указательным пальцами и покачала им на весу. «И что я должна с этим делать? Я программист».
Это было не совсем так, и Томас Моралес это знал. До прихода на работу в киностудию «Саммит», которой принадлежал концертный зал имени Чемберлена, она была офицером разведки ВВС США.
Моралес проверил оружие, сняв его с предохранителя: «Тогда скажи мне, что случилось с компьютерами».
Синтия Ричел положила пистолет на стол: «Пять минут назад какая-то программа подавила нашу систему защиты и перехватила управление компьютерами—»
Ее прервала череда каких-то странных звуков. Сквозь грохот выстрелов, крики и топот ног весь зал сотрясся от жуткого, ритмичного гула, похожего на то, как будто один за другим стали звучать десятки гонгов.
Полное лицо Синтии побледнело.
«В чем дело?», спросил диспетчер.
Моралес уже понял, что это: «Это звук закрытия металлических дверей по всему концертному залу. Эти двери должны автоматически закрываться в случае пожара — после того, как здание эвакуировано — чтобы изолировать поврежденную секцию».
«А теперь их, по-видимому, использовали в качестве тюремных дверей», сказала Синтия, «чтобы запереть нас всех здесь внутри».
Моралес посмотрел на экран компьютера Синтии: «Ты можешь что-нибудь сделать?»
«Конечно». Синтия Ричел снова взяла в руки оружие, на этот раз за рукоятку. Она проверила обойму, как настоящий профессионал, и сняла пистолет с предохранителя. «Скажи мне, в кого целиться».
………………………
Специальный агент Крейг Оберн выучил маршрут эвакуации по старинке, пройдя его раз десять.
Когда ему в наушники поступил приказ об эвакуации, агент Секретной службы находился на своем посту в вестибюле. Действуя по стандартной оперативной схеме, он сразу же направился к служебной лестнице, которая вела непосредственно к маршруту эвакуации — в данном случае к длинному, зеленому, как авокадо, коридору под театральным залом, который, в свою очередь, вел к стеклянным дверям, открывавшимся на погрузочную платформу.
Сегодня, чуть ранее, Оберн уже проходил по этому маршруту с группой саперов с миноискателями. У выхода на погрузочную платформу находился служебный лифт, и он сам лично оставил его открытым, чтобы обеспечить возможный безопасный отход.
Теперь, когда он оказался в конце коридора, Оберн с удивлением обнаружил, что он был первым агентом, появившимся здесь — почти через шесть минут после того, как поступил приказ об отходе. Он прошел через эти стеклянные двери, держа оружие наготове, проверяя, чист ли выход от возможных угроз.
"Что-то пошло не так", сразу же подумал он. Снаружи не было никого из агентов, и не было ни одной из их машин.
Хотя, возможно, они и повели обеих супруг другим путем, но об успешной эвакуации не сообщалось — или о чем-то подобном вообще. В наушниках Оберна было тихо. Ранее он предположил, что спецгруппа охраны соблюдает радиомолчание, но теперь он заподозрил, что дело в чем-то другом, и он этого не знал.
Он вернулся в коридор, попытавшись вызвать по связи своего шефа Рона Берчвуда, но ответа не последовало. Затем он услышал прямо у себя за спиной громкий лязг и с ужасом осознал, что металлические противопожарные двери только что закрылись, перекрыв единственный выход в этот конец коридора. Он попытался каким-либо образом открыть двери или взломать замок, но не обнаружил ни клавиатуры, ни панели управления. Ничего.
А затем раздались звуки приближающейся перестрелки. Оберн выхватил пистолет и побежал на шум. Из открытой двери на лестничную клетку в коридор, в дальнем его конце, выбежали четыре человека. Он сразу же узнал супругу вице-президента и первую леди России. Марина Новартова хромала, оставляя за собой кровавый след из раны в икре. Ее поддерживали молодой человек в синем пиджаке и хорошенькая девушка с прямыми каштановыми волосами. Оберн знал, что это два второстепенных сотрудника аппарата вице-президента, но не смог припомнить их имена.
За ними Оберн увидел спецагента Рона Берчвуда и шефа российской службы охраны Бородина. Они целились из своего оружия и отстреливались, отступая. Красная трассирующая пуля, пролетев, осветила коридор и вонзилась русскому в грудь. Кровавая вспышка, и Бородин, всплеснув руками, упал навзничь.
В дверях лестницы появился человек в маске. Берчвуд выстрелил один раз, затем еще два раза. Когда боевик снова исчез, Берчвуд оглянулся через плечо.
«Оберн! Сзади целая группа боевиков. Мы наткнулись на них прямо у президентской ложи. Все остальные убиты… никого не осталось. Связь глушится. Я попытаюсь их задержать, выиграть время, а ты эвакуируй женщин».
Четверка пробежала мимо Оберна: «Выход отрезан!», крикнул он им, прикрывая их сзади. «Садитесь в лифт».
Когда они вошли, Оберн вставил ключ в панель лифта и позвал шефа: «Уходим, Рон! Все чисто».
Но не успел специальный агент Рон Берчвуд обернуться, как шквальным огнем, целым градом очередей его разорвало на куски. Оберн повернул ключ. Двери закрылись, и лифт двинулся вниз, в шахту.
7:38:12
Центр Лос-Анджелеса
Джек Бауэр мчался по улицам, пролетая на красный свет без сирены. Уже в двадцатый раз он автонабором звонил Тери на мобильный. И в который раз включалась лишь ее голосовая почта.
Очевидно, она выключила свой телефон на время телетрансляции шоу «Серебряный киноэкран». Об этом, вероятно, свою аудиторию попросило само шоу, поэтому он этому не удивился, но был чертовски расстроен. Так как концертный зал Чемберлена находился под угрозой нападения, ему хотелось, чтобы она его покинула.
Джек уже понял, что КТО перестал функционировать. Он пришел к такому выводу еще в офисе Валери Додж, когда пытался вызвать на место преступления криминалистов и кибер-группу.
Исходя из того, что он увидел на схемах в компьютере Додж, Джек подозревал, что на жестком диске имелась и другая важная информация, но зашифрованная. Возможно, он напал на настоящую золотую жилу ценнейшей информации, но он не мог ее открыть без помощи кибер-группы. А из-за этого наступившего в деятельности КТО хаоса он понимал, что в ближайшее время не сможет получить такую помощь. Поэтому он выключил этот компьютер, выдернул все провода и забросил его в багажник своей машины.
Зная, что каналы КТО будут отключены, он настроил рацию в своей машине на частоту Лос-Анджелесской полиции. Из нее он и узнал, что теракт в концертном зале имени Чемберлена уже начался.
Обгоняя автомобили, он летел по улицам, одной рукой держась за руль, а другой пытался быстром набором своего мобильного телефона дозвониться до жены. В пяти кварталах от концертного зала он наткнулся на первый полицейский кордон.
«Я спецагент Джек Бауэр, Контр-Террористический Отдел», сказал он полицейскому в форме, потребовавшему у него документы. «Мне нужно переговорить с вашим начальством, немедленно».
Тот что-то негромко сказал в свою рацию на плече. Выслушав ответ, он кивнул.
«Окей, спецагент Бауэр. Капитан Стоун хочет с вами поговорить. Припаркуйте машину и следуйте за мной, сэр».
В сопровождении полицейского Джек прошел еще два квартала по зловеще пустынным улицам центра Лос-Анджелеса. Со стороны пустыни дул горячий ветер, но его рассеивали лопасти вертолетов, круживших над театром. Столбы яркого белого света, бившие из подвешенных к их фюзеляжам прожекторов, обшаривали тротуары, крыши и стены внизу.
Завернув за угол, Джек все еще находился на расстоянии трех кварталов от ярко освещенного фасада "Чемберлена". Вдоль стен зданий выстроились черные бронированные машины, оставаясь невидимыми из концертного зала. Джек сразу же понял, что это машины спецназа SWAT – Лос-Анджелесского подразделения спецвооружения и тактики, в котором он служил раньше.
Капитан Гэвин Гаррет Стоун находился внутри мобильного командного центра, он был весь в броне и вооружен до зубов. Ростом с Джека и как минимум на пятьдесят фунтов тяжелее его, его физическое состояние ни в чем не уступало его личным качествам. Он был закаленным в боях полицейским, много раз отличившимся на службе. В силу своих природных данных это был ураган Пятой категории.
Капитан находился в окружении других бойцов спецназа SWAT, готовившихся к штурму комплекса. Джек подошел к Стоуну и протянул ему руку. Тот смерил Джека холодным взглядом, типа «не подгадь мне парад».
«Мы пытались связаться с КТО, Бауэр. И в конце концов послали к вашему штабу патрульную машину. Они сказали, что у них какая-то компьютерная атака. С нами по полицейской частоте связался командир вашей группы спецназа Чет Блэкберн».
«Это хорошо», сказал Джек.
Стоун демонстративно посмотрел на часы: «Блэкберн сказал, что прибудет сюда. Но у него, вероятно, возникли проблемы с выездом из ворот — или с движением на дорогах — или и то, и другое вместе».
«А что Министерство внутренней безопасности?», спросил Джек.
«Директор уже разговаривал с губернатором. Поднята Калифорнийская национальная гвардия, она помогла оцепить периметр. Так как КТО выведен из строя — либо, судя по тому, что нам известно, подвергся диверсии изнутри — Министерство внутренней безопасности рекомендовало, чтобы операцию взяла на себя полиция Лос-Анджелеса».
Джек стиснул зубы: «Что вы планируете предпринять, капитан?»
«А на что это похоже?»
«Террористы как-нибудь назвали себя, выдвинули какие-нибудь требования? Они убили кого-нибудь из заложников? Выпустили кого-нибудь? Вы хотя бы вступили с ними в контакт, установили линию связи с ними?»
Стоун прошел мимо Джека, показав на телемонитор. На единственной камере отображалась сцена. Люди в черных масках, командуя, махали руками и Аграмами-2000 — небольшими автоматами хорватского производства, легко узнаваемыми по уникальной кольцевой рукоятке под стволом.
«На сцене трое», сказал Стоун. «Мы считаем, что среди зрителей может быть еще с десяток террористов. Они закрыли противопожарные двери. И думают, что мы в полной жопе. Но у нас есть готовая возможность разблокировать две двери—» Стоун показал Джеку чертеж. Он выглядел пугающе знакомым. «Вот эти… и эти».
Точки, с которых должен был начаться штурм, располагались в противоположных концах концертного зала. На бумаге все выглядело неплохо, но Джек покачал головой: «Слишком всё как-то гладко. Возможно, это засада».
Стоун презрительно усмехнулся: «Я не позволю этой осаде продлиться долго. Чем дольше эти ребята будут контролировать ситуацию, тем будет становиться все хуже».
«Послушайте», сказал Джек, выдержав его взгляд, «то, с чем вы имеете тут дело, вероятно, является повторением сценария московского мюзикла [«Норд-Ост», 2002 г.]. А это означает, что там могут быть десятки террористов, обвязанных бомбами. Если вы ворветесь в концертный зал, они эти бомбы взорвут, и погибнут сотни людей. Нужно подождать, придумать что-нибудь получше—»
Его перебил другой голос: «Ждать нет времени, специальный агент Бауэр. В здании находятся супруга вице-президента и супруга российского президента—»
Джек повернулся к говорившему: «А вы кто?»
Тот подошел ближе. Тусклый свет монитора осветил лицо этого человека. Кожа у него была сухой, как пергамент, а глаза жесткими, окруженными морщинами. «Эванс, Секретная служба. Одному из наших агентов, Оберну, удалось спустить обеих женщин на служебном лифте в подвал. И сейчас они там прячутся, вместе с двумя стажерами Белого дома. Террористы до них пока еще не добрались. Оберн заблокировал лифт. Но это лишь вопрос времени. ФБР с нами согласно и оказывает нам в этом помощь. Ждать мы не можем».
«Как вы связываетесь с Оберном?», спросил Джек.
«Через старый полевой телефон с ручкой, подключенный к временной стационарной линии. Он там остался вместе с инструментами и оборудованием бригады, устанавливавшей систему кондиционирования воздуха. Неплохая штучка, кстати. Все мобильные телефоны и рации глушатся».
Джек заметил, что один из мониторов командного центра был настроен на телеканал, транслировавший церемонию награждения «Серебряный Экран». Там шла реклама. Джек показал на экран: «Что известно населению?»
«Пока ничего», сказал Эванс. «Канал задержал вещание на 20 секунд. Когда на сцене появились террористы, кто-то из телевизионщиков нажал тревожную кнопку. Мистер и Миссис Америка увидели лишь потемневший секунд на двадцать экран, а затем пошла реклама. Сейчас они показывают повтор шоу, которое обычно идет в это время, однако их новостники хотят знать, что там происходит».
«И что вы им сказали?»
Агент Секретной службы помолчал: «У вас есть предложения?»
Джек кивнул: «Вырубите в центре города электричество. Блэкаут – событие, которое заметят все, и теленовости покажут это по всему миру. Население будет убеждено, что это технический сбой, и если эти ребята внутри концертного зала будут настаивать на трансляции какого-либо их заявления всему миру, мы сможем сказать им, что электричества нет, так уж произошло, и пошли вы на».
Капитан Стоун и агент Секретной службы переглянулись. Эванс кивнул, и Стоун подозвал к себе одного из спецназовцев.
«Свяжись с электроэнергетической компанией», сказал Стоун. «Проследи, чтобы они как можно скорее отключили все электричество в радиусе десяти кварталов вокруг Чемберлена».
Почувствовав с облегчением, что он, как говорится, продвинулся на дюйм, Джек попробовал продвинуться дальше на ярд: «Капитан, вы должны передумать и не начинать штурм. Вы только зря пожертвуете людьми—»
Стоун прервал его: «Я говорил с мэром и губернатором. Мне тут принимать решение, и я его принял—»
«Но—»
«Всё, хватит», сказал Стоун. «Вы, ребята из КТО, должны были предотвратить этот теракт. Вы этого не сделали. Как только моя штурмовая группа будет готова, я намерен покончить с этим, пока ситуация не стала еще хуже».
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
16. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 8 И 9 ЧАСАМИ ВЕЧЕРА.
8:01:01
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Почти сразу же после того, как вышли из строя компьютеры, в кибер-группу прибыла Нина Майерс в сопровождении охранников и взяла Лессера под стражу. Он не оказал сопротивления. Когда его вели в камеру, на лице у него появилась коварная ухмылка.
В течение еще целого часа после случившегося Майло, Дорис и Джейми лихорадочно пытались восстановить компьютеры КТО. Но что бы они ни пробовали, серверы все равно висели. Перезагрузки, перезапуски, попытки очистить систему – все это окончилось неудачей. Календарные программы, которые должны были восстанавливать системы в те точки восстановления, в которых находились компьютеры до начала атаки, — просто не функционировали. А помощи извне также неоткуда было ждать. Компьютеры ЦРУ тоже подхватили микроб и вышли из строя.
Примерно через полчаса Джейми начала паниковать. Приехали представители полиции Лос-Анджелеса и сообщили о захвате заложников в Чемберлене; а КТО не мог даже включить свои спутниковые телевизоры и увидеть, как разворачиваются события, тогда как это видел весь остальной мир. Эта ситуация, а также накопившиеся, но сдерживавшиеся эмоции в связи с убийством Фэй Хабли, привели Джейми на грань нервного срыва.
«Я программист, а не специалист по компьютерной безопасности!», кричала она, и голос ее становился все громче и истеричней. «Это твоя работа, Майло. Почему бы тебе не сделать ее?!»
Джейми лишь всплеснула руками, глядя на то, как в киберпространстве исчезают бесчисленные файлы.
И тут Майло озарила идея. Он перезагрузил один компьютер, тот самый, который они изолировали и преднамеренно заразили полуночным вирусом Лессера. Майло воспользовался программой возврата к предыдущему состоянию, стерев тем самым строку с запуском вируса, а затем очистил память. Теперь в его распоряжении появился чистый компьютер. С помощью Дорис он попытался взломать им зараженные мейнфреймы и собрать воедино весь этот электронный Шалтай-Болтай.
8:12:54
Блок камер для допросов
Штаб КТО
Райан Шапель вошел в камеру и сел за небольшой стол напротив Ричарда Лессера. Компьютерный гений был обыскан, и спрятанная им флэшка была у него изъята. Теперь эти двое молча смотрели в глаза друг другу. Немая дуэль? Кто заговорит первым.
Матч выиграл Шапель – мастер бюрократического молчания.
«Чё ты пялишься на меня, придурок?»
Райан ничего не ответил.
«Что это?», продолжал Лессер. «Какая-нибудь пытка молчанием? Сидеть напротив тебя и глядеть на твой жалкий, потупленный, бренный взгляд».
«Бренный», сказал Райан. «Любопытный выбор прилагательного».
«Да, бренный. Тебе не понять экстаза, который я испытал, прикоснувшись к Богу».
«Ты имеешь в виду Аллаха? А что, интересно, скажет такой расчудесный еврейский мальчик, как ты, встретившись со своими новыми мусульманскими дружками? Шалом?»
«Тебе не понять. Бог. Аллах. Это все одно и то же. Я был в раю. Я это знаю».
«Рай? Ты имеешь в виду то место в горах?»
Глаза у Лессера сузились. Он покачал пальцем: «Обхитрить меня хочешь? Не получится». Он наклонился вперед, понизив голос: «Ты не представляешь, как я изменился. Трансформировался. Только один человек способен это понять».
«Хасан?»
Лессер откинулся на спинку стула, теребя пуговицу на своей рубашке. «Даже ты слышал о нем. Вы все, люди из правительства, сидящие в своих стеклянных кабинетах, в своих мраморных клетках-матрицах, в своих подрывных мультинациональных корпоративных замках — Хасан уже заставил дрожать вас, сапоги военно-промышленного комплекса. Он настоящий, он пророк, спаситель, он—»
«Мессия? Поэтому ты работаешь на него?»
Лессер усмехнулся: «Я не работаю на Хасана. Я служу ему. Так же, как и все вы будете служить ему. Так же, как и все вообще будут служить ему. Все, чему вы служите сейчас, это ничто, все это пустое, это безжизненно и бессмысленно. Вся жизнь человеческая, всё это, – лишь мгновение в масштабах космического времени. Ты, я, все остальные, мы живем в прошлом, постоянном, непрерывном прошлом. Хасан – это будущее—»
«Тогда как вот у вас нет будущего, мистер Лессер». Шапель откинулся на спинку стула, небрежно скрестив руки на груди: «Вам будет семьдесят, когда вы выйдете из федеральной тюрьмы, если мы не посадим вас к тамошнему обычному населению, вместе с членами картелей, толпами наемных убийц и тому подобными типами. Может, вы и протянете там недельку, но эти семь дней вряд ли станут для вас приятными».
Ухмылка с лица Лессера исчезла. Он помрачнел, брови его нахмурились. Шапель ждал, надеясь, что Лессер согласится на меньший срок в обмен на сотрудничество. Наконец, Лессер заговорил:
«Похоже, выбора у меня нет».
Шапель кивнул, довольный тем, что ему вроде удалось добиться своего.
«Прощайте, мистер Шапель», сказал Лессер. Ловким движением он оторвал верхнюю пуговицу своей рубашки, сунул ее в рот и прикусил.
8:16:03
Концертный зал
имени Терренса Элтона Чемберлена
Лос-Анджелес
Тери Бауэр поморщилась от боли. Карла Эдэр так сильно сжала ей руку, что пальцы у нее побагровели. В промежутках между стонами Карла глубоко и шумно дышала через рот, так, как ее учили делать на курсах для будущих мам. Наконец, она выпустила руку Тери.
Вскоре после захвата террористами концертного зала у Карлы начались родовые схватки. Нэнси Колберн, в своем платье-чарльстон с бахромой, которая сама рожала два года назад, помогла Тери поднять подлокотники плюшевых синих кресел, чтобы Карла мог на них лечь. Их бывший шеф, британский продюсер Деннис Уинтроп, прикрыл беременную женщину пиджаком своего парадного костюма.
«Это адреналин», прошептала Нэнси. «Испытанный ею страх вызывает схватки».
«О Господи», прошептал Деннис.
Тут Карла приподнялась на локтях, с раскрасневшимся лицом и лбом, покрытым испариной. Чандра Вашингтон собиралась уже оторвать кусок ткани от своего фиалкового платья, но тут она заметила белый шелковый шарф, оставленный кем-то на соседнем кресле. Она подобрала его и вытерла им Карле лоб.
По всему театру валялись разбросанные обрывки элегантных нарядов. Во время тщетной попытки толпы прорваться к выходу женщины сбросили с себя туфли на высоких шпильках и сандалии на ремешках, побросали атласные накидки и расшитые бисером сумочки, растеряли ювелирные украшения. Тери заметила одну бриллиантовую серьгу в платиновой оправе и порванное ожерелье из розового золота.
"Живы ли еще их владельцы?", не могла не спросить себя Тери. По меньшей мере человек двадцать получили огнестрельные ранения во время первой бешеной попытки прорваться к дверям, к выходу. Затем террористы потребовали, чтобы все легли на пол там, где стояли. И теперь люди сидели группами в проходах и у дверей сзади.
Тери закрыла глаза и попыталась успокоиться, представив на секунду Ким в доме у двоюродной сестры. Но тогда неизбежно возникали вопросы. Что именно увидела дочь, следя за церемонией награждения по телевидению? Транслируют ли террористы сцены насилия изнутри? Смотрит ли Ким это сейчас? Испугалась ли она?
Карла снова застонала.
Тери открыла глаза и посмотрела на свои тонкие, украшенные драгоценными камнями часы. «Приближаются схватки», сказала она Чандре.
«Нужен врач», прошептала девушка.
Карла услышала это перешептывание, и ее лицо исказилось от боли. «Не хочу потерять ребенка», прохрипела она.
«Не потеряешь», заверила ее Тери. «Я этого не допущу».
Карла снова легла, ее каштановые волосы до плеч раскинулись по синему бархату кресел.
«В прошлом месяце мы с Гари освободили вторую комнату», пробормотала она, встретившись с Тери взглядом, «мы там все подготовили… ты бы видела обои. Это красивейший восход солнца, желтый такой… а детская мебель… ее так долго задерживали поставщики, что мы боялись, что ребенок может появиться еще до того, как нам доставят мебель… но ее привезли два дня назад». В слезах и в испарине, она тихо всхлипнула: «Я хочу домой».
"Я тоже", подумала Тери, оглядывая толпу. Большинство публики в концертном зале теперь затихло. Как и она, люди бросили все попытки дозвониться по своим мобильным телефонам. Ни у Тери, ни у кого-нибудь другого сигнала не было. Она могла лишь предположить, что террористы включили аппаратуру, глушившую сигнал.
Она молча наблюдала за тем, как десять вооруженных людей с лицами в черных платках медленно обходили зрительный зал по проходам. Остальных террористов — а Тери насчитала более двадцати из них в начале нападения — нигде не было видно.
Когда террористы только захватили концертный зал, они очистили бельэтаж, заставив всех спуститься вниз, где заложников можно было охранять одним обходом по периметру. Вскоре после этого люди в масках привели четырех женщин. Тери узнала в одной из них красивую молодую билетершу, которая провела их группу к своим местам в зрительном зале.
Все эти женщины сменили свои вечерние платья, теперь они с ног до головы были закутаны в черные одежды. Публика ахнула, увидев, что еще было теперь на этих женщинах — бруски пластичной взрывчатки, прикрепленные к поясам на талии. С блаженными улыбками на лицах, сжимая в руках кнопочные детонаторы, женщины заняли свои места, по одной в каждом углу зрительного зала.
Когда зрители поняли, что среди них размещены террористки-смертницы, последовал второй взрыв паники, конец которому был положен лишь новыми залпами в воздух и ударами прикладов.
После этого Тери стала свидетельницей десятков зверств и странных небольших драм. Трусы пытались сторговаться во имя спасения собственных шкур. Герои пытались защитить тех, кто был рядом с ними, невзирая на собственную безопасность. Но самый запоминающийся мужественный поступок был еще впереди.
«Я хочу пить», пробормотала Карла, закрыв глаза. Тери увидела, что губы у женщины пересохли, и она тяжело глотает.
Деннис Уинтроп встал: «Здесь беременная женщина!», крикнул он. «У нее начались схватки. Ей нужен врач!»
К нему тут же подскочили двое в масках. Один из них ударил его по лицу, но британец не потерял мужества. Он не отступил ни на шаг, стоя перед ними и ожидая от них ответа. Наконец, он сказал им: «Если вы не можете оказать женщине помощь, по крайней мере, дайте ей хотя бы воды».
Один из этих людей ответил на его требование на чистейшем английском языке: «Нужна вода – пошли со мной. Остальные останутся здесь, и не рыпаться».
Тут Нэнси вскочила на ноги: «Я тоже пойду», заявила она, героический крестоносец с бахромой на подоле. «Принесу воды для всех».
Люди в масках ничего не сказали, а просто подтолкнули их вперед стволами своих автоматов. Тери и Чандра с тревогой смотрели им вслед, пока они не затерялись в толпе.
Прошло десять минут, затем двадцать, но Деннис и Нэнси все не возвращались. Уже не в первый раз Тери спрашивала себя, где же Джек. Она вновь посмотрела на часы,
задаваясь вопросом, знает ли он о том, что происходит в концертном зале, и как он и его люди из КТО будут действовать, когда об этом узнают.
«Где Нэнси? И Деннис?», беспокоилась Чандра. «Ну когда же они вернутся с водой?»
У Тери чуть не остановилось сердце, когда она услышала приглушенные, но отчетливые звуки выстрелов где-то за сценой. Это были две короткие очереди из автоматического оружия, и больше ничего.
«Терри?», прохрипела Чандра, и ее глаза расширились от ужаса.
Стараясь не показать дрожь в руках, Тери вновь взглянула на часы: «Они скоро придут», заверила она девушку. «Скоро».
8:36:50
Концертный зал имени Терренса Элтона Чемберлена
Лос-Анджелес
Ярко освещенный концертный зал теперь был окружен кольцом мрака. Электричество в радиусе 22 кварталов вокруг было отключено, но зал имени Чемберлена не нуждался в энергосети и продолжал светиться, как факел в ночи. Его собственные генераторы обеспечивали электроэнергией освещение, водяные насосы, систему циркуляции и охлаждения воздуха.
В соответствии с планом посадочных мест, внутри закрывшего от внешнего мира здания оказалось более тысячи двухсот человек. К ним следовало добавить еще больше ста человек, если считать обслуживающий персонал Чемберлена, рабочих сцены и телевизионщиков. Попыток отключить генераторы Чемберлена не предпринималось. Без кондиционеров, освещения и воды положение заложников только ухудшится.
Джек Бауэр это прекрасно понимал: среди них была его жена Тери.
Пока завершались приготовления к штурму, Джек продолжал возражать против него: «Вам нужно подождать, выработать разумный ответ», изводил он Стоуна. «Нельзя просто так ворваться туда во весь опор с шашками наголо».
«Внутри здания находятся две самых важных женщины свободного мира», ответил Стоун, явно теряя терпение. «У нас ограниченная связь с единственным агентом, защищающим их, через временную стационарную телефонную линию, которая может быть в любой момент перерезана. Времени на пререкания и переговоры нет».
Их прервал один из сотрудников группы Стоуна: «Сэр, прибыли заместитель начальника пожарной охраны Веттерс и его люди».
Подошли трое пожарных в тяжелом снаряжении и в шлемах. Капитан Стоун повернулся к их старшине, мужчине с красным лицом и седыми усами.
«Насколько мне известно, вы участвовали в противопожарных учениях вместе с менеджментом концертного зала Чемберлена и можете открыть эти стальные противопожарные двери». Он показал на схему на мониторе.
Старшина Веттерс кивнул: «У нас есть коды открытия дверей. Это специальные двери, пункты входа в здание для пожарной охраны. Но ведь там еще 24 металлические противопожарные двери, которые открыть мы не сможем».
«Не играет роли», ответил Стоун. «Нам нужны только две эти двери. Ваши люди пойдут с нами и вскроют их. Затем в них войдет мой спецназ SWAT».
Похоже, Веттерс был не в восторге от этого плана, но он ничего не сказал. Старшина посовещался со своими людьми, а затем все трое пожарных двинулись к двум бронированным боевым машинам, стоявшим перед концертным залом. Джек двинулся вслед за Веттерсом к этим машинам и отвел его в сторону.
«Старшина, у вас, как и у меня, есть сомнения на сей счет», сказал Джек вместо представления.
Старшина посмотрел на Бауэра оценивающим взглядом: «Как правило, я не люблю непрошеных советчиков-дилетантов, и мэр велел мне подчиняться приказам Стоуна».
«Но?» Джек почувствовал, что было что-то еще.
«Но я был рейнджером во время Первой войны в Персидском заливе, и, по-моему, это попахивает ловушкой».
Решив не возвращаться в переполненный командный центр, Джек остался вместе с Веттерсом и стал ждать начала операции. Когда черные бронированные БМП покатились по темному, безлюдному четырехполосному проспекту к ярко освещенному концертному залу, Джек достал из кармана свой мини-бинокль, чтобы лучше наблюдать за происходящим.
Одна машина завернула за зал имени Чемберлена и скрылась из виду. Вторая подъехала прямо к стеклянному фасаду и врезалась в него, пробив стекло и добравшись до противопожарных дверей и к входу в театр за ними.
«Вижу их», сообщил Джек старшине. «Ваш человек вышел в сопровождении бойцов спецназа. Он у пожарной двери… Она открывается».
Еще до того, как Джек понял, что произошло затем, до них донесся стрекот автоматов. «Проклятье!», закричал Джек. «Спецназновцы попали огонь, они убиты. Ваш человек упал. Он ранен. Но не убит. Его хватает коп, пытается оттащить его в безопасное место. Нет, коп тоже ранен».
«О Боже», пробормотал Веттерс.
Джек уже собирался опустить бинокль, как вдруг увидел двух гражданских, бегущих сквозь этот хаос, уворачиваясь от пуль. Мужчину и женщину. Мужчина был в темном костюме, женщина в вечернем платье цвета слоновой кости. Они выбежали из здания концертного зала, держась за руки, и укрылись за бронетранспортером. Но как только они забежали за БМП, эта пара была прижата к земле градом пуль, летевших изнутри концертного зала.
«Только что оттуда выбежали двое. Но они там прижаты», сказал Джек старшине. Осмотрев улицу, Джек увидел третью бронированную боевую машину, стоявшую за командным центром.
«Пойдемте». Старшина Веттерс побежал вслед за ним. Когда они забрались в машину, Веттерс уселся за руль.
«Я командовал БМП «Брэдли» во время операции «Буря в пустыне». Это одно и то же», сказал Веттерс, объясняя свои действия.
Двигатель взревел, и они тронулись с места. Боевая машина покатилась на пуленепробиваемых шинах, поэтому двигалась гораздо мягче и более плавно по сравнению с гусеничными боевыми машинами, к которым они оба привыкли. И двигалась она быстро. Они доехали до концертного зала менее чем за минуту.
Веттерс остановил БМП за расстрелянным бронетранспортером возле пожарных дверей. Джек открыл боковой люк и увидел торжественно одетых мужчину и женщину, прятавшихся на корточках за слабым укрытием. Время от времения еще раздавались отдельные выстрелы, но Джек понял, что бой окончился, — все бойцы группы захвата были убиты.
«Сюда! Быстрей!», закричал Джек. Пара не заставила себя ждать. Они бросились вперед и промчались пять футов до люка, причем женщина на высоких каблуках развила неплохую скорость, а мужчина ее торопил. Они запрыгнули в дверь, и Джек с лязгом захлопнул люк.
Веттерс развернул БМП, от брони которой стали отскакивать пули. Джек повернулся к запрыгнувшим — молодой и привлекательной американской китаянке и молодому американскому японцу с цифровой фотокамерой на шее.
«Кто вы?», спросил Джек.
«Кристина Хонг, корреспондент телеканала KHTV, Сиэтл. А это—»
«Лон Нобунага. Я фотограф».
«Вы оба находились внутри зрительного зала», подсказал им Джек.
Они оба кивнули: «Я опоздал и попал туда уже после начала шоу», ответил молодой человек. «Я тайком пробирался через боковой вход, когда дела стали плохи. Я попытался выбраться наружу, но застрял в вестибюле, когда опустились пожарные двери, то же самое и Кристина—»
«Мы оба спрятались в подсобке. И видели, как террористы выстроились у противопожарных дверей, готовясь открыть огонь по полиции. Они знали, что полицейские идут сюда. Это была засада!»
Молодой человек кивнул и вытер пот со лба рукавом пиджака. «В разгар перестрелки я заметил возможный путь побега в общем беспорядке и схватил Кристину. Мы бросились туда и выбежали наружу». Нобунага сделал паузу и покачал головой. «Нам повезло. Эти террористы, или кто бы они там ни были — они просто безумцы какие-то, им плевать на все и вся. Я видел, как они стреляли в людей, били женщин по головам прикладами. Если их не остановить, они убьют там всех!»
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
17. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 9 И 10 ЧАСАМИ ВЕЧЕРА.
9:02:06
Концертный зал имени Терренса Элтона Чемберлена
Лос-Анджелес
В одном из первых рядов, ближе всего располагавшихся к сцене, где рекомендовалось сидеть знаменитостям и телеведущим, в своем кресле нервно ёрзал голливудский пиарщик Сол Гюнтер. Он открыл свой мобильный телефон и увидел, что сигнала по-прежнему нет. Он спрятал телефон и прошептал своему звездному клиенту:
«Как ты думаешь, что они будут делать?»
«Как и все в этом городе, будут с ними договариваться», ответил Чип Мэннинг. «Ты же не считаешь их сумасшедшими, способными покончить с собой, правда?»
Сол пожал плечами: «Может и так, а может и нет. Но если нет, тогда твоей карьере конец, если только канал не отключил трансляцию до того, как ты сбежал со сцены и допустил, что твоей со-ведущей ударили по башке. Это не совсем по-геройски – бросить женщину в беде».
«Послушай, Сол», прошептал Чип, положив сапоги из страусовой кожи на спинку кресла перед собой. «Я не собираюсь погибать из-за того, что какая-то чрезмерно разрекламированная шлюха не умеет бегать на высоких каблуках».
Сол потер подбородок и вздохнул: «Почему эти чертовы мобильные телефоны не работают?» Он вновь проверил сигнал. «Я хочу позвонить жене. Хочу с ней поговорить».
Чип Мэннинг не ответил своему пресс-агенту. Он ведь твердил одну и ту же мантру с самого начала этого кризиса с заложниками. Скучающий взгляд Чипа стал скользить по соседним креслам и остановился на потрясающем профиле Эбигейл Хейер — зрелище гораздо более интересном, чем вид продюсера Кевина Крока, истерично ревущего в объятиях своего агента. Актриса сидела молча, всего в нескольких креслах от Чипа, с бесстрастным лицом, положив ухоженные и наманикюренные руки на выпуклый живот.
«Она клевая, да?», прошептал Мэннинг Солу. «Я в том смысле, что посмотри на нее. Она даже не встревожена, будто ей наплевать. Интересно, кто ее обрюхатил? Счастливчик, это уж точно».
«Если уж ты не можешь никак к черту угомониться, почему бы тебе не применить кое-какие свои навыки в боевых искусствах и не прикончить парочку этих ребят?»
Мэннинг фыркнул: «Не клюй на собственную рекламную фигню, дружище. Ломать доски в додзё – это одно, а уложить кучу вооруженных людей – это совсем другое».
«Но ты ведь можешь сделать хоть что-нибудь», отметил Сол. «У тебя больше навыков, чем у всех остальных. Поступи как мужчина».
«Я тебя умоляю, Сол. Пусть с этими бродягами расправятся фашисты. Лучше пусть пушки Лос-Анджелесской полиции палят здесь, чем в каких-нибудь депрессивных районах вроде Южного Централа».
9:09:16
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Майло Прессман продолжал корпеть над зараженным мейнфреймом КТО, используя единственный изолированный компьютер. Ему удалось восстановить лишь малую толику его функциональных возможностей путем запуска различных избавляющих от вирусов протоколов. Работа шла медленно, малопроизводительно и с минимальной эффективностью. В довершение всего, он не мог сосредоточиться. Мысли о Ричарде Лессере постоянно мешали ему это сделать.
Шапель рассказал Майло о том, что произошло меньше часа назад: «Лессер сказал, что вкусил Рай. Ему было все равно, что мы с ним сделаем. Он нашел себе религию и сказал, что готов умереть. А затем покончил с собой».
У Майло челюсть отвисла при этих словах Шапеля: «Вы хотите сказать, что Лессер… мертв?»
Шапель кивнул: «Пуговица у него на рубашке на самом деле была капсулой с цианидом».
«Но ведь Лессер светский агностик, он атеист-иконоборец, какой из него религиозный фанатик?»
«Хасан сумел обратить его в свою веру. Наркотиками он притупил Лессеру разум, сломил его волю. Назовем это контролем над разумом, манипуляцией сознания. Промывкой мозгов. Зомбированием. Навязанным религиозным заблуждением». Райан пожал плечами: «Я тоже не верил, что такое возможно, пока не увидел это собственными глазами».
После этого разговора Майло никак не мог успокоиться, на него нахлынули целые волны воспоминаний о Лессере –– споры, обиды, борьба за внимание симпатичной однокурсницы, которая в конечном итоге не досталась ни одному из них. Уже в университете проявились злостные антисоциальные наклонности Лессера. Он дважды устраивал диверсии в компьютерных лабораториях Стэнфордского университета, получая кайф от хаоса, который устраивал другим. И когда студенты были абсолютно уверены в том, что их разработки безнадежно погибли, в этот момент победно появлялся Лессер, нажимал несколько клавиш и восстанавливал всё.
И тут пальцы Майло замерли над клавиатурой. «Ну-ка подожди минутку».
«Что?», спросила Дорис.
«Мейнфрейм еще работает?»
«Работает, но не реагирует ни на какие команды».
Майло развернулся в кресле, прокатился на нем по полу и оттолкнул Дорис от компьютера.
«Что ты делаешь?», вскричала Дорис. «Если ты его вырубишь, мне потребуется двадцать минут, чтобы снова его поднять!»
«Есть идея, догадка одна», сказал Майло.
«Догадка! Сейчас не время для догадок!»
Не обращая на нее внимания, Майло ввел несколько команд.
«Что за команды ты ввел?», спросила Дорис, боясь даже взглянуть на это.
«Кое-что из того, что Лессер использовал в университете».
Дорис пришла в ужас: «И ты что, думаешь, это сработает?»
Майло привел в действие свою догадку и затаил дыхание.
Некоторое время ничего не происходило, все оставалось по-прежнему. Но затем все компьютеры и все мониторы снова включились и заработали — в полностью рабочем состоянии — как будто никогда до этого и не отключались. Весь оперативный центр разразился возгласами удивления, радости, облегчения и даже редкими аплодисментами.
Майло услышал звук бегущих шагов. Из-за угла выскочил Райан Шапель. Он резко затормозил, чуть ли не заскользив на своих оксфордских ботинках.
«Как?», спросил он.
Дорис показала на Майло: «Спросите его».
«Прессман, знаете что? Неважно, как вы это сделали. Вы гений!»
Майло вздохнул: «Для работы на правительство сгодится».
9:41:22
Авеню де Данте
Тихуана, Мексика
Через несколько минут после того, как Тони Алмейда потерял связь с КТО, к дому на Форде последней модели подъехали два чеченских компьютерщика. Они вылезли из машины, болтая на своем родном языке и направились к входной двери.
Тони подождал, пока они войдут в дом, а затем прикончил их из Глока, который он дал Фэй для самозащиты –– жестокое, но заслуженное в глазах Тони воздаяние справедливости.
Завершив последнюю часть мокрого дела, следующие два часа Тони провел, просматривая содержимое компьютеров. К счастью для Тони, чеченцы оказались весьма беспечны — они оставили компьютеры работающими, с уже осуществленным входом в систему, предоставив таким образом Тони полный доступ к их главному компьютеру и всему его содержимому.
С помощью журнала событий компьютера Тони стал открывать активные файлы в обратном порядке, по одному. Время от времени он проверял отдельные имена и адреса, проходя по ссылкам и обнаруживая новые тайники информации. После часа сопоставлений несвязанных, казалось бы, между собой данных, в голове у Тони стала складываться общая картина.
Он выяснил, что Ричард Лессер создал троянского коня в этом самом доме. Спрятав вирус внутри фильма, он отправил его в киберпространство через сервер, жужжавший в углу. Внутри этого скачиваемого файла «Врата рая» Лессер спрятал вирус, который овладевал управлением программой под названием "CINEFI". Хью Ветри, у которого был офис в комплексе киностудии «Саммит», обнаружил в Интернете пиратскую копию своего еще не вышедшего в прокат фильма и скачал ее — запустив тем самым этот троянский вирус в компьютеры киностудии, где он и пребывал в спящем состоянии до тех пор, пока пару часов назад не был активирован. В это время вирус проснулся и завладел управлением концертным залом имени Чемберлена. Противопожарные двери там были закрыты, телефонная система отключена, а заложники оказались запертыми внутри.
Но это был только первый этап. Ричард Лессер не лгал насчет полуночного вируса и насчет того, что он способен уничтожить всю инфраструктуру Всемирной паутины. Этот вирус должны были запустить именно из этого здания те два чеченца, мертвые глаза которых теперь глядели в потолок.
Тони с облегчением вздохнул. По крайней мере, он сорвал эту часть плана Хасана.
Ему стало ясно, что Лессер никогда и не намеревался передавать этот вирус в распоряжение КТО, как он это утверждал — он сам был живым троянским конем, специально посланным, чтобы разрушить компьютерную систему КТО. Судя по тому, что агентство молчало, Тони предположил, что Лессер выполнил задание.
Продолжая копаться в данных, Тони вышел на людей, которые были либо сообщниками, либо обманутыми Хасаном — Навафа Санджора, Валери Додж, Хью Ветри.
Именно архитектор Санджор или кто-то из его фирмы предоставил Хасану планы концертного зала. Бывшая супермодель Валери Додж или кто-то из ее модельного агентства пристроили убийц Хасана на церемонию вручения премий «Серебряный киноэкран» под видом билетеров и швейцаров.
Из этих же компьютерных файлов Тони узнал кое-что и про Хью Ветри. Продюсер случайно наткнулся на часть замысла Хасана — узнал он немного, но этого было достаточно для того, чтобы распознать угрозу. Поэтому Ветри и его семью пришлось заставить замолчать навсегда, пока Хью не обратился к властям.
После двух часов работы, от которых у Тони разболелась голова, оставались еще десятки не открытых файлов, но у Тони истекало время. Перед тем, как уйти, он решил записать на все пустые диски, флэшки и съемные карты памяти, которые он сумел тут найти, данные из этого компьютера.
Когда он этим занимался, у него зазвонил мобильный телефон. Это оказалась Джейми Фаррелл: «Тони? Ты как? У тебя все в порядке?»
«Да. Что у вас произошло?»
«Лессер заразил мейнфрейм», ответила Джейми. «Но мы уже все исправили».
«А что сам Лессер?»
«Эта проблема тоже решена. Он мертв».
Тони не спросил как. Его это не интересовало. «Слушай, похоже, целью теракта является концертный зал имени Чемберлена—»
«Поздно, Тони», прервала его Джейми. «Он уже захвачен. Там сотни заложников».
Тони выругался. «Слушай, я хочу отправить тебе содержимое компьютера Лессера. Тут десятки файлов».
«Хорошо, я открою тебе защищенную линию, по которой ты перешлешь мне данные. Сбрось всё это в кэш 224QD». Тони и Джейми поработали вместе, и Тони быстро отправил ей файлы.
«Отлично, я их получила», сказала Джейми спустя мгновение. «Райан хотел узнать, когда ты вернешься».
«Мне тут нужно еще кое-что доделать», ответил Тони.
Он закончил разговор, спустился на кухню, отодвинул от стены газовую плиту, обнаружив там газовую трубу и разбил ее несколькими ударами ноги.
Услышав шипение вытекающего газа, Тони схватил мешок, набитый компьютерными дисками и бумагами — любая информация, подумал он, может быть полезной — и направился к двери. Он ненадолго задержался в гостиной, поджигая бумагу перед телевизором.
Тони Алмейда сидел за рулем своего фургона, отъехав уже полквартала, когда дом вдруг взорвался, нарушив вечернюю тишину. В его зеркале заднего вида отразились алые языки пламени, тщетно пытавшиеся поджечь небо.
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
18. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 10 И 11 ЧАСАМИ ВЕЧЕРА.
10:00:04
Мобильный оперативный центр
Управления полиции Лос-Анджелеса
Командование операцией теперь перешло к Джеку. После провального штурма капитана Стоуна и после того, как мэр, губернатор и директор Министерства внутренней безопасности были извещены, что компьютерные возможности КТО полностью восстановлены, капитан был по-тихому отстранен.
Первое, что сделал Джек, взяв на себя командование операцией, это уладил отношения со Стоуном. Он поклялся ему использовать его возможности, как только будет выработан новый план. А пока он отправил капитана и остальных бойцов его спецназа SWAT на передовую, помогать Национальной гвардии охранять периметр.
Перед тем, как связаться с КТО, Джек позвонил двоюродной сестре Тери. Он с облегчением услышал, что Ким заснула в ожидании возобновления трансляции «Серебряного экрана». Как и вся страна, двоюродная сестра Тери поверила в то, что блэкаут в центре города привел к отмене оставшейся части трансляции. Джек не стал ей разъяснять ситуацию. Он просто объяснил, что Тери задержится, и попросил ее, чтобы Ким переночевала у нее. Он поблагодарил ее, закончил разговор, а затем вернулся к делам.
Он позвонил Райану Шапелю. Группа захвата Чета Блэкберна уже прибыла сюда, но Джек также попросил, чтобы на место направили и один из оперативных центров КТО.
Шапель согласился: «Отправлю немедленно. Вместе с выезжающей к вам группой я отправлю также и Майло. Джейми останется здесь со мной для координации».
«Пусть Майло захватит с собой компьютер из моей машины. Она стоит в нескольких кварталах от концертного зала. Я активировал в ней чип GPS, так что он без труда ее найдет».
«Что за компьютер?», спросил Шапель. «Откуда он у тебя?»
«Из Модельного агентства Валери Додж. Г-жа Додж отвечала за отправку в концертный зал служебного персонала – швейцаров, билетерш, сит-филлеров*, эскорта для знаменитостей. У меня есть основания полагать, что она была обманута своей же сотрудницей, которая направила в концертный зал вместо них террористов. На жестком диске этого компьютера имеются планы и чертежи концертного зала имени Чемберлена. Нужно, чтобы Майло как можно скорее просмотрел эти данные».
- - - - - - - - - - -
* Сит-филлер – человек, нанятый занимать пустые места в зале, либо места звезд, пока они находятся на сцене. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - -
Сидевший на пульте управления связью молодой полицейский связист схватился за наушники и поднял голову.
«Специальный агент Бауэр!», позвал он. «На нас вышли на связь по внешней линии. Этот человек утверждает, что является главарем тех, кто захватил заложников. Требует, чтобы с ним поговорил наш старший».
«Включите его на громкую связь. Поставьте звонок на запись для электронного анализа», приказал Джек. Связист включил диктофон, переключил линии, а затем кивнул.
«Говорит Джек Бауэр, старший специальный агент, Контр-Террористический Отдел Лос-Анджелеса. Вы хотели переговорить со мной».
«Вы видели то, на что мы способны. Ваши дохлые мусора валяются там на улице. Еще одна попытка штурма приведет к гибели сотен заложников». Голос говорившего был ровным и бесстрастным.
«Кого вы представляете? Каковы ваши требования?»
«В данный момент наши требования просты. Восстановите телевещание в течение ближайших пятнадцати минут—»
«Это не так просто сделать», прервал его Джек. «У нас блэкаут. В центре города отключено электричество—»
«Найдите способ. Если нам не дадут возможности сделать заявление миру в течение ближайших тридцати минут, мы начнем убивать заложников. Каждые пять минут мы будем отнимать по одной жизни, до тех пор, пока вы не уступите».
«Подождите—»
Но трубку уже повесили. Джек повернулся к связисту: «Отправьте запись в КТО для голосового анализа».
Тут заговорил Эванс: «Нельзя позволить им использовать американский эфир в качестве трибуны».
«Да, нельзя», сказал Джек. «Но если мы сделаем вид, будто выполняем его требования, это позволит нам выиграть время и составить новый план атаки». Джек потер себе лоб. Головная боль возвращалась к нему с удвоенной силой. «Нужно найти способ обмануть их, чтобы они поверили в то, что делают свое заявление, обращаясь к внешнему миру».
10:29:09
У концертного зала имени Чемберлена
Все было уже готово, благодаря работе телеоператоров конкурирующих каналов, направленных сюда освещать церемонию награждения премией «Серебряный экран».
По просьбе Джека Бауэра они оказали содействие, совершив невозможное. Минут за двадцать пять эти специалисты своего дела сумели отыскать пролегавшие под улицей оптоволоконные кабели и подключиться к ним — это был первый шаг к созданию картинки, которую увидят на экранах своих телевизоров террористы, находившиеся внутри концертного зала.
КТО было известно, что внутри Чемберлена имелись десятки мониторов, подключенных к кабелю. Террористы, несомненно, будут следить, чтобы их транслировали по местным каналам, или, возможно, по круглосуточным кабельным новостным сетям. Это означало, что эти каналы, и только эти каналы, придется глушить и заменять их фиктивной телетрансляцией. Задача казалась невыполнимой, но телеоператоры заверили Джека, что сумеют с ней справиться.
«Доверьтесь нам», сказал один из продюсеров. «Мы занимаемся созданием иллюзией, у нас работа такая. Мы можем заставить зрителя поверить во что угодно, по крайней мере на некоторое время».
«Надеюсь, этого "некоторого времени" нам хватит», ответил Джек.
И теперь камеры были уже готовы и расставлены там, где нужно. Ярко освещенный концертный зал стал фоном трансляции. Пока Кристина Хонг ожидала сигнала, профессиональный киностилист поправляла ей макияж, а волосы ей тщательно опрыскала и уложила личная помощница известной телеведущей. Все составные части ее образа были сведены воедино продюсером – лауреатом премии "Эмми". Постановкой должен был руководить ветеран одного из общенациональных телеканалов. Все это было чем-то вроде чудом сбывшейся мечты для девушки, появлявшейся на экране местного кабельного канала Сиэтла лишь три раза в неделю.
«Я впервые в своей телевизионной карьере должна сейчас выступить в прямом эфире», пробормотала она, «и никто, кроме кучки безумных террористов, этого не увидит». Наполовину взволнованная, наполовину ужасаясь последствиями, могущими произойти, если она не справится, Кристина откашлялась, прочистив горло, и расправила плечи.
Гримерша и личная помощница отошли в сторону, и режиссер громко начал обратный отсчет. В заключительные три секунды у нее неожиданно пропал голос. Он поднял вверх три пальца, затем два. Он кивнул и сделал знак—
«Кристина Хонг, мы в прямом эфире у концертного зала имени Чемберлена в Лос-Анджелесе. Мы прерываем свои обычные программы срочным выпуском новостей. Неизвестные террористы захватили концертный зал, в котором проводится ежегодная церемония награждения премией «Серебряный экран» и удерживают в заложниках сотни людей, среди них многих известных знаменитостей…»
Джек смотрел на монитор, находясь в командном центре. Миссис Хонг определенно была весьма убедительна. Судя по логотипу в нижнем правом углу экрана Джек, оказывается, смотрел сейчас лос-анджелесский новостной Первый канал. Он переключился на другой канал. На «Фокс Ньюс» он увидел ту же самую картинку с Кристиной Хонг — но теперь уже оформленную знакомым логотипом «Фокс Ньюс».
«Официальные представители правительства Соединенных Штатов, в настоящее время находящиеся на месте происшествия, говорят, что ожидают скорого заявления от неизвестной террористической группировки, которое начнется менее чем через минуту».
Картинка с Кристиной Хонг исчезла, сменившись человеком, закутанным с ног до головы во все черное. Черты его лица были скрыты черным, как смоль, платком. Видны были только глаза. На сгибе локтя он сжимал в руке Аграм-2000. Джек поморщился, увидев черно-зеленый флаг Объединенного фронта «За свободную Чечню» — чрезвычайно жестокой отколовшейся от других группировки неясной численности.
Хотя этот "Объединенный фронт" и представлял собой угрозу миру и стабильности в регионе, где действовал, Джек Бауэр никогда не рассматривал его в качестве угрозы для национальной безопасности. И тем более он не верил в то, что они располагали необходимой информацией и ресурсами, чтобы так мастерски осуществить такого рода захват — без посторонней помощи.
Тем временем закадровый голос Кристины Хонг, говорившей экспромтом, продолжал звучать: «Возможно, сейчас мы узнаем, чего хотят эти люди, какое течение они представляют, и что побудило их на столь отчаянный поступок. Вот их заявление, вы видите его в прямом эфире…»
После короткой паузы, человек в маске заговорил. Он перечислил длинный список невыполнимых требований: Россия должна убраться из Чечни, освободить всех политических заключенных, выплатить реституцию жертвам оккупации.
Джек отметил, что террорист в маске утверждал, что они удерживают в заложниках российскую Первую леди и супругу вице-президента США — это была ложь, и Джек это знал. Перед началом трансляции он коротко переговорил с Крейгом Оберном, находившимся в подвале под концертным залом Чемберлена, и знал, что они по-прежнему укрывались в безопасном месте. Это сказало Джеку о том, что перед ним человек, способный на блеф, чтобы выпутаться из сложного положения.
10:51:39
Мобильный оперативный центр
Управления полиции Лос-Анджелеса
Ближе к концу двадцатиминутных разглагольствований чеченца в маске у Джека зазвонил мобильник. Это была Нина Майерс.
«Джек, мы опознали голос главаря террористов».
«Отлично!»
«Первая запись телефонного разговора, которую ты нам послал, была безрезультатной в этом отношении, но этот эфир дал нам все образцы голосовых сэмплов, необходимые аудиолаборатории, чтобы его идентифицировать—»
«Насколько точно?»
«Наши люди, занимающиеся звуком, и голосовые аналитики на 98 процентов уверены, что человек, говорящий сейчас в прямом эфире, – это Бастиан Грост, 44 лет, бывший сообщник Виктора Дрейзена и сотрудник его подразделения тайной полиции "Черные собаки"».*
- - - - - - - - - - -
* "Черные собаки" – вымышленная сербская военизированная националистическая группировка тайной полиции, которой будто бы руководили Слободан Милошевич и Виктор Дрейзен. Фигурирует в книге Марка Серасини «Заключение специального подкомитета Палаты представителей по КТО» (2003). – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - -
«Проклятье», пробормотал Джек. «Опять Дрейзен».
«Ты знаешь, кто такой Дрейзен?»
«Я… смотрел кое-какие дела и файлы», ответил Джек.
«Бастиан Грост разыскивается трибуналом ООН по военным преступлениям», продолжила Нина. «Он бежал из-под ареста и исчез. Интерпол подозревает, что его наняли обучать террористические группировки в Чечне».
«Вполне верю, что Грост может готовить террористов», сказал Джек. «Но такого рода теракт смертников не в его стиле. Отряды Дрейзена состояли из политических конъюнктурщиков. Они заботятся о своей шкуре, это не фанатики-смертники, готовые умереть за "правое дело"».
«Если только Гросту не промыли мозги», ответила Нина, «как Ибн аль-Фараду и Ричарду Лессеру».
Джек кивнул: «И промыл им мозги Хасан».
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
19. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 11 И 12 ЧАСАМИ ВЕЧЕРА.
11:01:01
Концертный зал имени Чемберлена
Третий подземный этаж
Стажер Белого дома Адам Карлайл был крайне встревожен. Агент секретной службы Крейг Оберн необычно сильно взмок от пота. Даже при свете вмонтированных в стены и тускло светивших ламп аварийного освещения Адаму было видно, что лицо у Оберна было серым. Выглядел он неважно.
Последние четыре часа Крэйг Оберн, сидел, скорчившись в темном углу и прижимая к себе старый портативный телефон, с черной пластмассовой трубкой в руке. Каждые несколько минут он шепотом разговаривал с кем-то на другом конце провода. С другим агентом Секретной службы? С ФБР? С КТО? Адам этого не знал. Единственное, что он прекрасно понимал, это то, что сейчас, наверное, сотни людей лихорадочно пытаются спасти их из этого подвала — ну, во всяком случае, Первую леди Новартову и супругу вице-президента уж точно.
Супруги двух политиков сидели за карточным столиком на двух складных стульях — единственной мебели в сыром, темном подвале. Они по большей части молчали, уйдя в себя, но сохраняя твердость и присутствие духа.
Примерно через час после того, как они вышли из служебного лифта, Адам нашел тут металлическую коробку для завтраков. Среди прочего в ней был пустой термос. Он вымыл его под краном в стене в противоположном конце подвала, сливая воду в круглое отверстие в наклонном полу. Он принес дамам воды и попросил их дать ему знать, если им понадобится что-нибудь еще. После этого он и его сотрудница-стажерка Меган Глисон по большей части держались от них отдельно.
Примерно час назад Меган, изнуренная всплеском адреналина от страха и последующим бездействием, задремала. Теперь она пошевелилась. Внезапно она открыла глаза, зрачки у нее расширились. В глазах у нее была паника.
«Все хорошо», прошептал Адам, боясь, что она может закричать или что-нибудь сделать еще — специальный агент Оберн с самого начала предостерег их молчать и неоднократно призывал быть потише. В какой-то момент они услышали звуки – грохот и голоса, доносившиеся сверху, через вентиляционную систему, и они поняли, что террористы их ищут.
«Который час?», спросила Меган, сев и отбросив назад прямые каштановые волосы.
«Одиннадцать с чем-то», ответил Адам.
«Не могу поверить, что уснула», прошептала она.
«Ты была близка к шоковому состоянию. Как и все мы. Но телефон по-прежнему работает, и специальный агент клятвенно заверяет, что нас скоро спасут».
Бетонный пол здесь был холодным. Меган потеряла во время бегства свои туфли на высоких каблуках, и поэтому чулки у нее порвались, и она была босой. Одетая лишь в тонкое черное платье, она начала дрожать. Адам снял пиджак и положил его ей на плечи.
«Спасибо», сказала она, стуча зубами. «Боже, я умираю с голоду. С утра ничего не ела, времени не было на это».
Адам улыбнулся. «Смотри», заговорщически прошептал он. Он вытащил из кармана пиджака "Хо-Хо" в целлофановой обертке*, которые он нашел в той потрепанной коробке для завтрака. «Срок годности просрочен всего лишь на день или на два, я проверил. Честно говоря, мне кажется, в этих штуковинах столько химии, что их можно есть и через 10 лет».
- - - - - - - - - - -
* "Хо-Хо" – небольшие шоколадные рулетики с кремом внутри. – Прим. переводчика.
- - - - - - - - - - -
Меган дрожащей рукой потянулась за пирожным, но затем остановилась. «Разве нам не следует предложить "Хо-Хо" Первой леди Новартовой, как гласит протокол?»
Адам оглянулся через плечо: «Ты что, не помнишь, когда мы помогали личному помощнику вице-президента готовить их выступления после шоу, как они набивали себе животы изысканным ужином в «Спаго»? Думаю, они вполне в состоянии немного подождать… и к тому же, судя по жене вице-президента, не похоже, что ей грозит голод».
Меган изумленно уставилась на своего коллегу-стажера, а затем покачала головой: «Не могу поверить, что ты это сказал».
«Ешь», скомандовал Адам. «Я же тебе говорил, что у нашей работы есть кое-какие плюсы».
«Адам».
Это был спецагент Оберн, он рукой подозвал его к себе. Достаточно было просто взглянуть на него, чтобы понять, почему. Он с трудом дышал. Черты его лица исказились. Он явно испытывал сильную боль.
«Сэр, с вами все в порядке?», тревожно прошептал Адам. Он наклонился к нему ближе.
«Думаю, у меня проблемы с сердцем».
«Сэр, чем я могу помочь?»
«Никому об этом не говори». Он полез в карман пиджака, достал что-то оттуда и сунул это Адаму в руки.
Стажер взглянул на это. Он увидел два фунта черного металла.
«Сейчас я покажу тебе, как этим пользоваться», прошептал агент, «на всякий случай, если вдруг что-нибудь со мной случится. Окей? Согласен?»
Адам кивнул.
«Это оружие – "USP Tactical" сорок пятого калибра, это универсальный самозарядный пистолет», прошептал Крейг Оберн. «Он сильно бьёт, но у него хорошая система снижения отдачи, поэтому, когда стреляешь, отдача смягчается. Ты следишь за мной, сынок? Не бойся».
Вообще-то говоря, Адам не боялся. Увидев, как террористы ранили и убивали людей, и понимая, кого они намеревались ранить и убить… Адам, если что и чувствовал, то в основном испытывал злость.
«Да, сэр. Продолжайте».
11:23:46
Концертный зал имени Терренса Элтона Чемберлена
Лос-Анджелес
«Прошло уже больше трех часов, как увели Денниса и Нэнси», сказала Чандра, нахмурившись. «Куда их увели? Что они с ними сделали?»
Тери Бауэр не стала отвечать на эти вопросы и проверила Карлу. Схватки у нее, кажется, прекратились. Глаза у женщины были открыты, она была бледной, со взмокшим от пота лицом.
«Карла?», прошептала Тери. «Поговори со мной».
«Не знаю, что хуже», ответила Карла. «Когда начались схватки, я думала, что сейчас умру. Теперь, когда они прекратились, мне страшно, я боюсь, что с ребенком происходит что-то плохое».
«Постарайся не волноваться», ответила Тери. «Я рожала Кимберли в течение почти целых суток, 22 часа. У меня схватки прекращались и начинались неоднократно. А у моей двоюродной сестры они вообще прекратились, и пришлось их искусственно вызывать».
«Не знаю, не знаю… Мне так страшно».
«Ты должна думать только о хорошем, Карла. Это единственный способ все это вынести. Ради ребенка ты должна держаться, не падать духом, верить в то, что все будет хорошо».
Карла кивнула, с трудом сглотнула и выдавила из себя улыбку.
«Эй, поаккуратней!», неожиданно раздался чей-то сердитый голос.
Тери подняла глаза и увидела двух приближающихся людей в масках с автоматами за плечами. Они с двух сторон тащили ослабевшего пожилого мужчину. В ряду кресел перед Тери имелось несколько пустых мест, и террористы бросили раненого на одно из них.
«Фашистские сволочи», пробормотал мужчина, сплевывая кровь. По лицу его стекали алые ручейки крови, капая на белую рубашку с расстегнутым воротником и развязавшимся галстуком-бабочкой. Один глаз у него заплыл, а во рту на месте зуба зияла кровавая дыра.
За ним по проходу почти бежал другой пожилой человек, по-прежнему в торжественном костюме. Он двинулся было к раненому, но один из двух боевиков в масках оттолкнул его и ударил. Мужчина сорвал с запястья часы "Ролекс" и протянул их людям в масках. Оттолкнув его руку с подношением, они, смеясь, пошли прочь.
«Бен, Бен», сказал прибежавший раненому. «Ну вот зачем тебе понадобилось разевать рот, молоть языком?»
«Паршивые фашисты. Да я плевать на них хотел». Затем Бен ухмыльнулся окровавленным ртом. «Видать, здорово я их взбесил, а, Хэл?»
«И посмотри, к чему это привело, придурок!»
Тери наклонилась к ним: «Вот, возьмите это и вытрите ему кровь», сказала она, протягивая Хэлу брошенную кем-то атласную накидку.
«Спасибо», сказал он и принялся вытирать своего окровавленного друга.
«Я Тери Бауэр».
«Рад познакомиться. Я Хэл Грин, режиссер этой несчастной провалившейся постановки». Он показал на своего друга. «А этот болтун – мой ассистент, Бен Соломон. Мы находились в аппаратной у пульта управления, когда все это произошло. Томас Моралес и его люди из охраны попытались организовать контратаку, но террористы их всех перестреляли. Затем, после того как эти безумцы одержали верх, они заставили меня настроить камеру в аппаратной и научить одного из них, как с нею управляться. Затем они вышвырнули нас оттуда сюда».
Хэл Грин осмотрел зрительный зал: «Как дела здесь? Мы были отрезаны от вас там наверху».
«Нам сейчас разрешают сходить в туалет. По десять человек одновременно. Первыми такую возможность получили Эбигейл Хейер и ее свита—»
«Ничего удивительного», фыркнула Чандра. «Однажды ставший звездой Голливуда – царит в нем навсегда».
«Всем же остальным до сих пор так и не дали ни еды, ни воды», добавила Терри. Затем она взглянула вверх, на остекленную аппаратную высоко над их головами, и наклонилась ближе к Хэлу, так, чтобы их не услышала Карла: «Говорите, им там нужна была телекамера?», прошептала она.
«Совершенно верно».
«Тогда они, должно быть, готовятся выдвинуть требования. И если их требования не будут выполнены, они начнут убивать заложников».
Хэл Грин посмотрел на Тери: «Кто ты, куколка, агент ФБР? ЦРУ?»
«Близко к тому», ответила она.
11:38:46
Мобильный оперативный центр
Управления полиции Лос-Анджелеса
Джек Бауэр, Чет Блэкберн и группа спешно собранных инженеров-консультантов больше часа изучала чертежи концертного зала имени Чемберлена. Среди них присутствовал и Лонни Нобунага, в качестве одного из двух единственных людей, сумевших сбежать от террористов. Джек подумал, что так как этот фотограф находился внутри концертного зала, он может что-нибудь прояснить.
Группа пришла к выводу, что террористы не знали о новой системе кондиционирования и фильтрации воздуха концертного зала, которая была переоборудована в соответствии с новыми стандартами правительства штата в отношении качества воздуха в помещениях. Вентиляционные трубы, соединяющиеся между собой, были достаточно большими и широкими, чтобы по ним в здание могли незаметно проникнуть вооруженные снайперы. Но чтобы добраться до вентиляционных люков, им нужно было попасть в подвал здания.
Они стали изучать городскую водосливную и ливневую канализацию, но вновь зашли в тупик. В концертный зал и из него вела лишь 20-дюймовая труба [около полуметра диаметром] — ничего пошире не было, а она была слишком узка, чтобы по ней мог пролезть человек. Единственным зданием, расположенным рядом с концертным залом, были офисы киностудии «Саммит», которые фактически примыкали к театру. Но у этого офисного здания была та же самая система противопожарных дверей, что и у концертного зала, и она казалась столь же непреодолимой.
«Стены этого концертного зала местами толщиной в три фута» [0,91 см], сказал Джон Фрэнсис, тучный инженер в мятой гавайской рубашке с лысой, начисто выбритой, как бильярдный шар, головой. Профессор архитектурно-строительного проектирования в местном колледже, Фрэнсис был внештатным советником КТО. «Строительной бригаде потребуется пробиваться туда целый час — а может, и больше», предупредил он.
«И террористы взорвут бомбы, как только услышат первые же удары отбойного молотка», добавил Джек.
Тут заговорил Эванс: «С чего вы так уверены, что у них бомбы?»
«Чеченцы ответственны за захват московского мюзикла», ответил Джек, «и вам известно, как это происходило. Террористы захватили театр и использовали вдов чеченской войны с бомбами, скрытыми под одеждой, запугав власти и заставив их бездействовать. В конечном итоге президент Путин все же разрешил российской полиции использовать усыпляющий газ, чтобы вырубить всех — но этот метод в нашей ситуации не подходит».
«Почему?», спросил Лонни Нобунага. «Ведь в нашем арсенале есть же нелетальные газы, верно?»
«К сожалению, нелетальных химических атак не существует, что бы ни говорили эксперты», ответил Джек. «Фентанил или другие усыпляющие газы в достаточно больших концентрациях смертельны, а для заполнения газом всего Чемберлена потребуется огромное его количество. А это означает гибель большого количества людей, согнанных туда. Наиболее подвержены воздействию дети, но также передозировку получат все те, у кого вес ниже определенного уровня. А у тех, у кого аллергия, появятся неблагоприятные, а возможно, и смертельные реакции. Люди с уже имеющимися заболеваниями могут умереть от осложнений, а у беременных женщин наверняка произойдет выкидыш. В ходе осады и штурма в Москве погибло более ста заложников [не менее 130 человек] — и большинство из-за газа, а не от рук террористов».
Лонни помрачнел: «Понятно».
Эванс нахмурился, посмотрев на схемы на мониторе: «Это здание неприступно. При закрытых пожарных дверях это крепость».
К группе подошел полицейский связист: «Специальный агент Бауэр? Вас по телефону Нина Майерс».
Джек Бауэр взял у него гарнитуру и сунул наушник-вкладыш в ухо. «Нина, что ты выяснила о террористах?»
«Объединенный фронт «За свободную Чечню» существует уже около восьми лет. Организация сначала была небольшой, но очень быстро утроилась в численности и силе. Это боевики — нечто вроде чеченской версии «Хезболлы». Группировка стала настолько влиятельной, что два года назад Николай Манос, глава Российского и Восточноевропейского торгового альянса, оказывал содействие Госдепартаменту в проведении тайных переговоров с лидерами повстанцев».
«Николай Манос. С ним можно связаться?», спросил Джек.
«Я пыталась», ответила Нина. «К сожалению, г-н Манос недоступен. Сегодня днем еще он был в Лос-Анджелесской штаб-квартире своей организации на пресс-конференции, но его помощники сообщили мне, что он покинул город для заключения секретной торговой сделки».
«В некотором роде в подозрительно подходящий момент. Узнай все, что сможешь, о Маносе и его организации».
«Уже работаю над этим», ответила Нина.
Джек закончил разговор и посмотрел на монитор, где Кристина Хонг продолжала свою фиктивную прямую трансляцию на тот случай, если террористы все еще ее смотрят.
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
20. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 12 И 1 ЧАСОМ НОЧИ.
12:10:59
Мобильный оперативный центр КТО
Эдгару Стайлзу не нужно было смотреть зеркало, чтобы знать, что он был невысоким и толстым. Он не был красавцем и тем более модником — его брюки цвета хаки, казалось, тут же мялись, сразу же после того, как он их надевал, и он застегивал рубашки на все пуговицы до самой толстой своей шеи. Но Эдгар был далеко не глуп. Он почти сразу же ухватил суть того сложного тактического положения, в котором оказался Джек Бауэр.
Сидя в восьмиколесном передвижном оперативно-диспетчерском центре КТО, из которого был виден концертный зал имени Чемберлена, Эдгар, выглянув наружу за дверь, мог видеть и мобильный оперативный центр Лос-Анджелесской полиции, стоявший по другую сторону улицы. Два огромных автомобиля разделяло всего несколько ярдов, однако для Эдгара они с равным успехом могли располагаться на противоположных концах планеты.
Не успев проработать и шести недель в КТО, Стайлз отнюдь не был в восторге от того, что его оторвали от ставшего уже привычным компьютера и отправили в легендарный мобильный центр на колесах, находившийся теперь всего в нескольких кварталах от террористического кризиса. Когда он только прибыл сюда, Майло Прессман, его непосредственный руководитель в этот вечер, поручил ему нудную и отупляющую задачу сканировать и оцифровывать чертежи. Они поступали отовсюду — из Лос-Анджелесского Департамента водоснабжения и канализации, компании «Тихоокеанская энергетика и освещение», Лос-Анджелесского кабельного ТВ, Департамента шоссейных дорог Калифорнии.
Довольно быстро Эдгар догадался, что спецагент Бауэр и командир группы захвата Чет Блэкберн ищут способ проникнуть в концертный зал имени Чемберлена незаметно для захвативших заложников террористов.
Хотя Эдгар инстинктивно занижал самооценку собственной значимости, он прекрасно понимал, что в данной ситуации именно он располагает информацией, которая может помочь его начальству спасти жизни людей. И все же Эдгар колебался, не зная, к кому он должен обратиться с этой информацией. Минут пятнадцать он размышлял над этим затруднительным вопросом. Наконец, он решился поговорить с Майло — хотя эта идея не особо была ему по душе. Не то чтобы Майло ему не нравился. Просто Эдгар чувствовал себя с ним как-то неловко.
«Эээ... простите», сказал Эдгар, нервничая и смущаясь. «Мне нужно кое-что сказать, но не знаю, с кому обратиться—»
«Если вам нужна помощь, обратитесь к Дэну Гастингсу», сказал Майло. «Дэн знает этот оперативный центр, как свои пять пальцев. У меня сейчас дел невпроворот».
«О да, конечно… И-извините», ответил Эдгар. «Не буду больше вас беспокоить, сэр».
Расстроившись, Эдгар вернулся на место к своему компьютеру. Он принялся за работу и разобрал груду бумаг у себя на столе, а затем сделал перерыв и вышел наружу, подышать немного свежим воздухом. Через открытый люк оперативного фургона Лос-Анджелесской полиции Эдгару было видно, как Джек Бауэр о чем-то неслышно совещается там с Блэкберном и другими бойцами.
«Ты должен им это рассказать», пробормотал себе под нос Эдгар.
Дважды он делал робкие шаги в сторону этого фургона, но лишь поворачивал назад и нервно прохаживался по мрачной улице. Прошло еще несколько минут, и Эдгар решил, что лучше уж вернуться к своему компьютеру на тот случай, вдруг к нему поступили новые документы, которые нужно было отсканировать. Но когда Эдгар повернулся и уже начал уходить, он вдруг услышал громкие голоса, доносившиеся сквозь открытый люк.
«Черт, ну прям Масада какая-то!», в отчаянии воскликнул Чет Блэкберн.
«Неприступных крепостей не бывает. У концертного зала имени Чемберлена должны быть какие-то слабые места, которыми мы можем воспользоваться. Нам лишь нужно их найти».
Вторым говорившим был сам Джек Бауэр, и от одного лишь звука его голоса, услышанного вблизи, Эдгару захотеть поскорее удрать отсюда в противоположном направлении.
"Этот человек убивал людей. Он побывал во всех опасных ситуациях, которые только можно себе вообразить. Как может такой слюнтяй и недотёпа, как я, помогать такому, как он?"
И все же, чем дольше Эдгар подслушивал разговор, тем больше он убеждался в том, что информация, которую он знал — мелочь, пустяк, в общем-то — действительно может помочь. И если он может помочь, то разве не обязан он сделать все, что в его силах, ради спасения невинных жизней?
Собравшись с духом, Эдгар сделал глубокий вздох и вошел в оперативный центр. Проходя по центру управления, в котором все были чем-то заняты, уставленному мониторами, аппаратурой связи и самыми современными компьютерами, Эдгар был почти уверен, что его сейчас окликнут, остановят и без промедления вышвырнут вон, взяв за ухо. Однако ничего подобного не произошло, никто не обращал на него никакого внимания. Очевидно, все были слишком заняты своими делами и не заметили вошедшего.
Эдгар подошел к Джеку Бауэру. Его лицо было освещено электронным изображением на горизонтальном экране планшетного стола. Из-за этого резкого света и без того бледное лицо Бауэра казалось почти белым, как кость.
«Простите, Мистер Бауэр?» Эдгар внутренне съежился, услышав собственный голос, такой напряженный из-за того, что он нервничал, и слишком громкий. «Можно с вами поговорить?»
Задумавшийся о чем-то Джек словно очнулся и повернулся к Эдгару: «Простите?»
Оказавшись лицом к лицу со старшим специальным агентом КТО, Эдгар подавил в себе желание сбежать. Вместо этого он откашлялся и заговорил: «Я хотел поговорить с вами, сэр. Думаю, у меня есть информация, которая может помочь».
Теперь проницательный острый взгляд Джека был устремлен на Эдгара, и скромный компьютерщик сжался под его пристальным выжидательным взглядом.
Эдгар продолжил: «Вам… Вам что-нибудь известно о том здании, которое раньше стояло на месте концертного зала имени Чемберлена?»
Теперь его стал слушать Чет Блэкберн, а также инженеры.
«Нет, неизвестно», ответил Джек. «Как вас зовут, еще раз?»
«Стайлз, мистер Бауэр, сэр. Эдгар Стайлз. Я работаю в компьютерной службе—»
«У Дэна Гастингса?»
«Да, сэр, но сегодня также под началом Майло Прессмана».
«Так что вы там говорили про концертный зал Чемберлена?»
«Вообще-то, сэр, я имел в виду само место, на котором был выстроен концертный зал».
Один из инженеров заметил: «Насколько я помню, эта часть города была довольно депрессивным районом».
«Да», сказал Эдгар. «Но здесь был один из самых больших старых кинотеатров в городе, настоящий кинодворец. Его полностью снесли, чтобы выстроить на его месте Чемберлен».
«Как эта информация может нам помочь?», спросил Джек.
«Этот "Хрустальный дворец" был построен здесь в 1930-х годах, еще до Великой Депрессии», ответил Эдгар. «Это был один из таких огромных старых кинотеатров с балконами и всем прочим. Настоящая достопримечательность».
«Помню, помню, что-то читал про этот кинотеатр», заметил Блэкберн. «Но мне казалось, что он находился чуть дальше, западнее».
«Нет!», воскликнул Эдгар, и вновь слишком громко. «Он стоял именно здесь, на этом перекрестке».
«Действительно?», сказал Чет, подавив смешок.
«В этом кинотеатре в 1960-х и 70-х годах, во время холодной войны, работала моя мама. Она рассказывала мне, что под этим кинотеатром было четыре или пять подвальных этажа. Два нижних подвала использовались как бомбоубежища гражданской обороной. Там имелись запасы воды в канистрах, детекторы радиации и все необходимое».
Инженеры отреагировали на его слова первыми: «Это объясняет условные обозначения на одном из чертежей», сказал Джон Фрэнсис. «Там говорится о каком-то уже существующем подземном сооружении, стене или еще о чем-то подобном».
«Вы уверены в этом, Эдгар?», спросил Бауэр.
Эдгар кивнул: «Мама как-то раз увидела по телевизору фильм «Система безопасности» [1964 г., о ядерной войне между США и СССР], и после этого ей неоднократно снились всякие кошмары. Она говорила мне, что если когда-нибудь разразится ядерная война, она сразу же поедет в «Хрустальный дворец», где подвалы, как ей было известно, были такими глубокими, что она может укрыться там от радиации».
«Боже», пробормотал Джон Фрэнсис. «Если он прав, эти подвалы до сих пор могут существовать. А даже если и нет, под объектом по-прежнему могут быть вентиляционные шахты, которые питали их воздухом, даже если самих подвалов уже не существует».
«Но нам-то какой толк от этого?», спросил Чет. «Мы же не знаем, где эти шахты и эти подвалы, если уж на то пошло».
«Мы нет, но кто-то другой может об этом знать», ответил Фрэнсис. «Планы «Хрустального дворца» имеются, вероятно, в архивах округа Лос-Анджелес или, возможно, в мэрии».
«А как насчет архивов гражданской обороны?», спросил спецагент Эванс. «Чертежи бомбоубежищ должны были сохраниться в архивах федерального правительства».
«Нужно как можно скорее найти всю информацию, которую возможно об этом собрать», сказал Бауэр. «Если эти туннели и эти подвалы еще существуют, вот они и есть наш путь внутрь».
Джек резко обернулся: «Где координатор по связи с мэрией?»
«Здесь, сэр», ответила молодая женщина в безукоризненном костюме в тонкую полоску.
«Нужно, чтобы вы нашли кое-какие архивные материалы, и как можно скорее».
Тем временем инженеры стали перелистывать электронные чертежи и планы на несколько страниц назад, пытаясь найти существующую до сих пор стену, которую один из них заметил на чертежах. Вокруг Эдгара Стайлса закипела бурная деятельность, однако он не принимал в ней никакого участия. Некоторое время он еще продолжал следить за тем, как вокруг него суетятся и носятся люди, занятые своими делами, но потом решил, что он тут больше не нужен.
Догадываясь, что у него на столе скопилась, вероятно, новая кипа бумаг, Эдгар Стайлс покинул оперативный центр и вернулся на свое рабочее место, никем не замеченный.
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
21. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 1 И 2 ЧАСОМ НОЧИ.
1:01:56
Мобильный командный центр КТО
Майло думал, что копаться в компьютере покойной Валери Додж – это лишь пустая трата времени. Ошибиться сильнее он не мог.
В этом компьютере было множество файлов, касавшихся самого модельного агентства, но зашифрованным был лишь один. Майло потребовалось лишь несколько минут, чтобы обойти пароли компьютера и открыть этот файл — что-то большое, мультимедийное и навороченное.
«Ни хрена себе!», вскрикнул он.
Майло быстро определил, что это схема концертного зала имени Чемберлена, а затем обнаружил фото и данные женщин-смертниц — чеченок, мужья которых погибли или просто пропали без вести в ходе еще продолжавшегося повстанческого сопротивления русским. Далее, он обнаружил фотографии и данные человек на двадцать чеченских боевиков, нелегально переправленных в Соединенные Штаты компанией под названием «ЭмДжи Энтерпрайзиз», а затем нанятых в качестве билетеров и швейцаров на церемонию вручения премий «Серебряный экран».
Просматривая этот файл, Майло обнаружил, что здесь есть всё — время начала теракта, точки входа и выхода — и, что самое главное, расположение террористок-смертниц в зрительном зале.
Здесь было всё, настоящий кладезь информации.
1:07:19
Мобильный оперативный центр
Управления полиции Лос-Анджелеса
Только успел Майло сообщить Джеку хорошие новости, как вернулись инженеры, довольно улыбаясь.
«Кое-что есть для вас, Джек, и вам это понравится», сказал Джон Фрэнсис. Он вставил флэшку в электронный планшетный стол и открыл файл.
«Тот толстый коротышка оказался прав», начал Фрэнсис. «Старый кинотеатр «Хрустальный дворец» располагался как раз на том месте, где теперь находится концертный зал имени Чемберлена, и под этим старым кинотеатром было пять — вот смотрите, сами пересчитайте, пять подвалов. А если приглядеться внимательнее, на чертежах Чемберлена можно увидеть некоторые из его старых стен».
«Но можно ли через эти подвалы попасть в концертный зал?», спросил Джек.
«Можно пробить отверстие в старый подвал через ливневую канализацию, вот тут», объяснил представитель Департамента водоснабжения и канализации. «Так вы окажетесь под концертным залом. Возможно, придется проделать еще какое-нибудь отверстие в другом месте, но вы окажетесь внутри».
«И все это находится под землей», перебил его Джон Фрэнсис. «Камеры видеонаблюдения снаружи концертного зала, через которые террористы за нами следят, ни черта не покажут».
«Однако проблемой станет шум», предупредил другой инженер. «Чтобы пробить стену, понадобится отбойный молоток, работы минут на пять, — она больше двух футов толщиной. Обычно мы взрываем такие крепкие стены, но в данном случае…»
«Это не проблема», сказал Джек. «Установим вокруг Чемберлена громкоговорители и врубим музыку. Она заглушит звук отбойного молотка».
«А что подумают террористы?», спросил Фрэнсис.
«Подумают, что мы применяем против них методы психологической войны», сообщил им Джек.
«Методы, которые не эффективны, и все это знают», вмешался агент Секретной службы Эванс. «Разве это не выставит нас полными идиотами?»
В резком белом свете планшетного стола Джек встретился с Эвансом взглядом: «Пусть террористы считают, что мы бессильны. Если они недооценят нас, то потеряют бдительность и ошибутся. И тогда мы замочим этих ублюдков».
1:18:06
Ливневая канализация
Джон Фрэнсис привел с собой группу рабочих из компании «Тихоокеанская энергетика и освещение». Вооруженные кирками, лопатами, фонариками и переносным электрическим отбойным молотком, они вошли в канализационную систему в трех кварталах от зрительного зала.
Под руководством группы инспекторов из Департамента водоснабжения и канализации они быстро прошли по мутной воде по щиколотку, которая текла по лабиринту бетонных тоннелей, размерами семь на десять футов. Замыкали шествие два связиста из телефонной компании, разматывавшие за собой длинный телефонный провод — стационарную линию, связывавшую строительную бригаду с Джеком Бауэром, находившимся в оперативном центре Лос-Анджелесской полиции.
Инспекторы привели группу в то место, которое казалось тупиком.
«Да, это здесь», пробормотал Джон Фрэнсис, посветив фонариком на бумажную карту — в полевых условиях он никогда не пользовался электронными. «В этом месте восемь дюймов залитого бетона. А дальше – два фута кирпича. Как думаете, сумеете пробиться без динамита?»
«Отойдите», сказал человек с отбойным молотком.
По проложенной по пути стационарной телефонной линии Джон Фрэнсис связался с оперативным центром. «Включайте музыку», объявил он.
1:25:50
Концертный зал
имени Терренса Элтона Чемберлена
Лос-Анджелес
Сидевший, словно на троне, в кресле в центре огромной сцены Бастиан Грост поддерживал перед своими людьми и перед заложниками видимость уверенности в своих силах. Платок теперь висел у него на шее — ему было все равно, если кто-то в этой толпе увидит его лицо, ибо все они скоро умрут. Небрежно, но властно он сжимал свой Аграм 2000 на сгибе локтя, в позе, говорившей о силе и уверенности.
Пока что все шло по разработанному им плану. Даже влиятельные представители голливудской элиты отводили глаза, когда он останавливал на них свой ледяной взгляд. Несмотря на внешнюю холодную невозмутимость, внутри Себастьян Грост, однако, кипел от ярости. Будучи организатором и вдохновителем всей операции, он проклинал оплошности, допущенные его людьми, упущенные ими возможности, их неспособность выполнить, как надо, даже простейшие приказы без того, чтобы не отказать себе в удовольствии прибегнуть ко всем видам насилия, в том числе изнасиловав ряд заложниц. На самом же деле, все пошло не так, как надо, с самого начала.
После успешного захвата церемонии награждения его специально подготовленная ударная группа не смогла захватить Первую леди России Марину Новартову и даже жену американского Вице-президента. Большая часть этой группы Гроста была убита в ходе перестрелки с американской и российской охраной, и никто из его людей так и не сумел выяснить, куда именно сбежали женщины. Возможно, им удалось покинуть концертный зал еще до того, как закрылись противопожарные двери. Возможно также, что они скрылись, сбежав на служебном лифте.
Этого лифта, как позже обнаружил Грост, не было на его чертежах концертного зала, и лифт не зависел от компьютеров комплекса. Грост не сумел найти способ разблокировать и запустить его, но он не стал тратить на это времени. Изучив предоставленные ему чертежи, он знал, что искать в этом здании можно было только на четырех уровнях: в бельэтаже, на театральном этаже, в цокольном этаже и в подвале.
Но прошло уже несколько часов, и те несколько человек, которых Грост смог выделить из охраны зала для поисков, не сумели найти этих женщин. Ему придется смириться с тем, что он не сможет показать их на камеру. Он мог лишь блефовать, что якобы удерживает их в заложниках.
Вторая проблема возникла в 11 часов вечера, когда Хасан не вышел с ним на связь по тайной защищенной стационарной линии, соединявший концертный зал имени Чемберлена с компьютерным центром в Тихуане, хотя Хасан обещал, что обратится, как он выразился, с «последним словом к мученикам».
А затем, в полночь, был нанесен заключительный удар. Разрушительный вирус, который должен был уничтожить всю компьютерную систему Запада, не был запущен, как это ими планировалось. Грост знал, что это так, потому что он отправил людей на крышу концертного зала взглянуть сверху на линию небоскребов Лос-Анджелеса за пределами погруженной во тьму области вокруг них. Они доложили, что освещение в городе по-прежнему есть, светофоры работают, и даже пассажирские лайнеры выравниваются в небе над их головами, готовясь сесть в международном аэропорту Лос-Анджелеса.
В этот момент Грост больше уже не мог отрицать, что то, о чем он догадывался, произошло.
"Работа компьютерного центра в Тихуане, должно быть, сорвана, возможно, он разгромлен или вообще уничтожен, а это означает, что мы остались одни и должны рассчитывать только на собственные силы––"
Размышления Бастиана Гроста были прерваны странными звуками — пульсирующим ритмом американской хип-хоп музыки. Звук был приглушенным, но все же его было хорошо слышно во всем концертном зале. С минуту он слушал его с каменно-непроницаемым лицом, но затем стал тихо смеяться, чем привлек к себе любопытные взгляды своего помощника, находившегося рядом с ним на сцене.
Через некоторое время на сцене появился один из его рядовых боевиков. «На улице установили громкоговорители», сообщил он. «Что это означает?»
«Это прием прямо из американского учебника по борьбе с терроризмом», ответил, усмехнувшись, Грост. «Они надеются выкурить нас отсюда этой идиотской музыкой. Смешная и нелепая тактика, которая не имеет никаких шансов на успех».
Бастиан Грост положил автомат на плечо. Он обернул голову длинным, черным как ночь платком, висевшим у него на шее. Ему нравилось думать, что его противник настолько бессилен.
"Если это всё, на что способен КТО, значит, реализации заключительного этапа плана Хасана — массового убийства всех в этом зале в утренний час пик в Лос-Анджелесе, на глазах миллионов очевидцев — ничего не угрожает".
1:33:09
Мобильный оперативный центр
Лос-Анджелесской полиции
На предоперационный инструктаж пришло так много людей, что фургон был битком набит народом от одного конца до другого. Все сидячие места были заняты, и многие стояли, в том числе Лонни Нобунага, которому удалось проторчать в штабе еще долго после того, как его активная роль в происходящем закончилась. Присутствовала даже Кристина Хонг, после того, как ее подменил известный тележурналист, у которого мастерски получилось стряпать фиктивный репортаж для слушавших и смотревших его террористов.
Несмотря на усиленно работавшие кондиционеры, внутри оперативного центра было изнуряюще душно. Люки и двери были плотно закрыты для обеспечения секретности и для того, чтобы заглушить музыку, грохотавшую вокруг концертного зала.
Большинство присутствующих были снайперами – десять человек, отобранных из числа бойцов группы захвата Чета Блэкберна, ФБР и спецназа SWAT капитана Стоуна.
Джек начал инструктаж без всяких предисловий: «Концертный зал и более тысячи заложников удерживаются двадцатью чеченскими боевиками, все они хорошо обучены и вооружены 9-мм автоматами "Аграм-2000". Их главарь – вот этот человек—»
На плоском экране настенного монитора появилось лицо.
«Бастиан Грост. По происхождению он не чеченец, но он, насколько можно судить, фанатично предан их делу».
Изображение на экране сменилось. Появились фото четырех женщин, некоторые из них были в платках.
«Еще большую опасность, чем двадцать террористов, представляют пять смертниц-бомбисток, размещенных в разных местах концертного зала—»
Фото женщин сменилось планом-схемой зрительного зала.
«—Из планов, полученных из компьютера Валери Додж, нам стало известно, что бомбистки рассажены таким образом, чтобы при взрывах нанести максимальные повреждения пяти опорным балкам здания. На этой схеме видно, что они находятся здесь и здесь, и еще две в задней части зала. Есть также бомбистка у сцены, сидящая среди знаменитостей».
Джек помолчал. «План прост. Пять наших оперативников — все они женщины, все одеты в вечерние платья, обезвреживают женщин-террористок. Одновременно каждый снайпер снимает двух автоматчиков быстрыми очередями один за другим. Всё должно быть рассчитано до секунды и выполнено в максимально короткие сроки, а так как террористы глушат все радиосигналы, после того, как мы попадем в концертный зал и разделимся, с отдельными группами наших людей никакой связи не будет».
«О боже», пробормотал снайпер ФБР.
«Операция должна быть точно просчитана по времени. Мы назначим время начала захвата, и каждый должен будет действовать именно в эту долю секунды».
Новость была встречена стонами и вздохами.
«К сожалению, время – не самая страшная для нас проблема». Джек подождал, пока все не затихли. «Пока у нас есть фотографии и имена четырех бомбисток, но вот личность пятой смертницы не установлена—»
Эта новость была встречена выкриками.
«Это означает, что одна бомба скорее всего все-таки будет взорвана», выкрикнул снайпер ФБР.
«Не обязательно», сказал Джек, повышая голос, чтобы перекричать возросший гул и волнение. «Нам известно, где находится эта бомбистка — среди знаменитостей. Мы планируем направить туда женскую ударную группу еще до того, как снайперы откроют огонь. Если повезет, Нина Майерс и ее коллеги-оперативницы обнаружат и нейтрализуют эту не выявленную смертницу вместе с четырьмя другими».
«Одну секунду!», воскликнул Лонни Нобунага. «Вы сказали, что эта неизвестная террористка находится в зоне для знаменитостей?»
«Да», ответил Джек. «Должна. На это указывают замыслы террористов, а также то обстоятельство, что там расположена пятая несущая балка. Если мы что-то упустим, и рухнет только одна опорная балка, здание может не обрушиться даже после взрывов».
«А вы уверены, что это женщина?»
«До сих пор чеченцы действовали именно так», ответил Джек. «А в чем дело?»
Нобунага глубоко вздохнул: «Послушайте. Возможно, к терроризму это не имеет никакого отношения—»
«Ближе к делу. У нас мало времени».
«Эбигейл Хейер приехала в Голливуд на церемонию вручения премий сильно беременной—»
«Неудивительно», сказала Кристина Хонг. «Ходят слухи, что она и Николай Манос – сладкая парочка».
Джек заморгал: «Вы сказали Манос?»
Кристина кивнула: «Это же во всех таблоидах, в том числе и в той дешевой газетенке, где работает Лонни».
Нобунага ухмыльнулся: «Обижаешь».
Джек посмотрел на Лонни: «Вы хотите сказать, что Эбигейл Хейер беременна от Маноса?»
Лонни покачал головой: «Я хочу сказать, что она все это время лишь притворяется беременной. Носит бандаж, как в фильме «Бангор, штат Мэн». У меня есть фотографии, это доказывающие. Снятые сегодня утром в ее поместье». Он повертел флэшкой на брелке от ключей.
Один из снайперов произнес: «Бред. Как могла Эбигейл Хейер с животом, набитым взрывчаткой, пройти охрану концертного зала?»
Даже Лонни знал ответ на этот вопрос: «Знаменитости проходят по красной ковровой дорожке. Они не проходят проверку охраны. Иначе это было бы все равно как проверять миноискателем Президента и Первую леди. Вы же не просвечиваете лиц, которых по идее должны защищать».
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
22. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 2 И 3 ЧАСОМ НОЧИ.
2:09:03
Концертный зал имени Чемберлена
Третий подвальный этаж
Стажер Белого дома Адам Карлайл, вздрогнув, проснулся. Он зашевелился и обнаружил, что у него затекла спина после сна на холодном бетоне. Его движения разбудили Меган Глисон, которая воспользовалась его бедром вместо подушки.
«В чем дело?», прошептала она.
«Я услышал какой-то шум», сказал Адам, быстро поднявшись.
Хотя жены двух политиков дремали в своих креслах, они теперь тоже проснулись и стали нервно перешептываться. В полумраке подвала, у старого телефона, Адам разглядел Крейга Оберна, лежавшего там, где он рухнул на пол. И теперь он лежал на полу, по-прежнему держась правой рукой за левый бок. Глаза у него были закрыты, а дыхание слабым.
Раздался страшный грохот, громкий, словно обвал.
«О Боже», прошептала Меган. «Что это?»
Адам сказал ей: «Судя по тому, что сказал мне спецагент Оберн перед тем, как потерять сознание, это вооруженная помощь… Надеюсь».
Меган побледнела: «Надеешься?»
В дальнем конце длинного коридора Адам увидел фонарики, сверкнувшие во мраке. Через некоторое время появились какие-то темные силуэты.
Подняв пистолет "USP Тактик", который дал ему специальный агент Оберн, Адам решительно двинулся к свету фонариков, наведя пистолет на шедшего впереди.
«Кто вы?», громко потребовал ответа Адам.
«Специальный агент Джек Бауэр, Контр-Террористический Отдел», ответил Джек.
С громким вздохом облегчения, Адам опустил оружие. Подвал тут же заполнился вооруженными людьми. Один из них подошел к двум дамам.
«Я специальный агент Эванс, Секретная служба», сообщил он им.
«Слава богу», сказала супруга вице-президента.
Из темноты к ним подошли и другие люди, они окружили обеих дам и помогли Марине Новартовой подняться, встав на раненную ногу. Адам проинформировал Эванса о тяжелом состоянии Оберна. На помощь были немедленно вызваны врач и еще один сотрудник.
«Уходим отсюда, немедленно», сказал он дамам и стажерам. «Следуйте за этими агентами и держитесь поближе к ним, никуда не отходите. Опасность еще не миновала».
Группа прошла по темному подвалу, до самого конца, подойдя к открытому металлическому люку в бетонной стене. Адам давно обнаружил этот люк и пытался его открыть и раньше, но он был заперт с другой стороны.
В этот момент из люка вылезли пять женщин в модных вечерних платьях и туфлях на высоких каблуках. Меган бросила на Адама изумленный взгляд. Он пожал плечами и покачал головой: "И не спрашивай меня".
К ним шагнул Эванс: «Пойдемте. Лезьте вон в тот люк, в канализацию».
Меган содрогнулась: «В канализацию?»
Адам улыбнулся и обнял ее за плечи: «Разве я не говорил тебе, когда мы только познакомились с тобой, там, в Вашингтоне—»
«Знаю, знаю», сказала она, «у нашей работы есть свои плюсы и привилегии».
2:13:32
Концертный зал имени Чемберлена
Третий подвальный этаж
Джек сверился с цифровой картой, закрепленной у него на руке. В тускло освещенном подвале она светилась зеленым светом. Он собрал всех своих людей перед большой металлической решеткой в стене. Универсальным ключом-отмычкой Джек открыл замок. Решетка широко распахнулась, как дверь.
За ней поднималась вверх алюминиевая шахта, доходившая прямо до крыши Чемберлена. В стены шахты были вмурованы металлические перекладины, которые вели вверх, теряясь из виду. Джеку был виден свет, проникавший в шахту сквозь решетки на этажах, располагавшихся выше — на захваченных террористами этажах.
«Окей, сначала женщины», прошептал Джек. Вперед вышла Нина, одетая в черное платье с блестками. Остальные четыре женщины были одеты примерно так же. Джек обратился ко всем:
«Поднимаетесь вверх, минуя четыре решетки, и выходите через пятую. Окажетесь в коридоре у женского туалета на первом этаже. Мы предполагаем, что террористы разрешают людям выходить в туалет. Вам нужно смешаться с другими женщинами, возвращающимися обратно в зрительный зал, а затем как можно ближе подобраться к своим намеченным целям. Все понятно?»
Женщины кивнули с сосредоточенными и напряженными лицами.
«Убираете их сразу же, как только раздастся первый выстрел. Мы откроем огонь ровно в 2:45 — и ни секундой раньше».
Джек помолчал. «Помните, от ваших действий зависит успех всей операции. Не колеблясь делайте то, что необходимо для спасения жизни людей. Если вы потерпите неудачу, погибнуть могут сотни людей».
Джек со снайперами смотрели на то, как женщины залезли в шахту. Когда они стали подниматься, а затем скрылись из виду, Джек закрыл за ними решетку.
«Пошли», сказал он, ведя своих снайперов к следующей вентиляционной шахте, по которой теперь будут подниматься уже они.
2:32:27
Концертный зал имени Чемберлена
Бельэтаж
Джек смотрел сквозь узорчатую медную решетку на пустой бельэтаж концертного зала. Он уже поднялся наверх по вентиляционной шахте вместе с группой снайперов, следовавших за ним. И теперь Джек внимательно вглядывался в полутемный бельэтаж сквозь очки ночного видения, установив, что все кресла тут были пустыми. Прислушавшись, Джек различил приглушенный говор скопления людей внизу.
Он тихо вставил универсальную отмычку в прорезь замка решетки и покрутил ею. Скрежет металла был похож на взрыв, но простой механизм замка сработал легко. Со скрипом металла о металл Джек открыл декоративную решетку и вполз внутрь.
Он пополз дальше вперед на животе, двигаясь по проходу между рядами кресел. Над ним находилась остекленная аппаратная с помещением охраны, но она нависала над бельэтажем, и даже если там кто-то и был, его никому не было видно.
Пока он полз по устланному ковром проходу к краю бельэтажа, за ним из шахты тихо вылезли снайперы. Джек жестами рук стал давать им указания занять позиции, расставляя их по нескольким точкам, пока в зоне их обстрела не оказался весь зал.
Наконец, Джек выглянул наружу за край балкона. Под собой он увидел сотни людей, сидевших в креслах или лежавших на полу. По ковру были разбросаны вещи, на спинках кресел висела одежда. Джек насчитал шестнадцать человек в масках, обходивших заложников по периметру зрительного зала, и еще двоих на сцене. Но там не было еще двух боевиков, и Джек надеялся, что они конвоировали заложников в туалет. Пока он осматривал зал, появилась и недостающая пара. Они стали о чем-то говорить с человеком, сидевшим на богато украшенном кресле, похожем на трон, в центре обширной сцены.
Подав знаки руками, Джек дал команду своим бойцам собрать оружие. Затем он стал собирать своё.
Джек открыл матерчатую сумку, закинутую за спину на время долгого подъема вверх по шахте. Он осторожно вынул завернутый в х/б ткань ствол, магазины, снайперский прицел и две ствольные коробки, сунув затем ткань обратно в сумку. Джек быстро и умело собрал 7.62-мм снайперскую винтовку M11 модель 0.
М11 являлась высокоточной самозарядной винтовкой. Те, кто пользовался ею в полевых условиях, окрестили ее «М-16 на стероидах». Легкую, практичную и удобную, эту винтовку можно было разобрать на две основные части, что делало ее идеальным оружием для таких операций, как эта.
Когда Джек закончил сборку оружия, он вставил магазин и переключил винтовку в режим полуавтоматического огня. Ему нужно было быстро снять по крайней мере две цели одну за другой, и ему была нужна как можно более интенсивная скорострельность.
…………………….
Появившаяся у одного из туалетов концертного зала Нина едва успела закрыть за собой медную решетку и поправить платье, как в конце отделанного мрамором коридора появился человек в маске. Он заметил группу женщин и поспешил к ним.
«Эй, чиво там дэлаешь?», проревел он на ломаном английском. Он снял с плеча черный автомат и угрожающе им помахал.
«Туалет», воскликнула Нина, подняв руки. «Мы просто сходили в туалет, вот и все».
Другие женщины, последовав примеру Нины, тоже подняли руки и начали что-то лепетать.
«Заткниссс! Заткниссс!», скомандовал боевик. «Возвращацца назад! Сейчас же! Давай!»
Человек в маске жестом приказал им идти вперед по длинному мраморному коридору к зрительному залу.
Когда они подошли к зрителям, Нина услышала приглушенный говор людей. Другой боевик, стоявший у дверей, отступил в сторону, пропустив Нину и других женщин, вошедших в огромный зал. «Проходите, проходите!», рявкнул автоматчик.
«Да мы идем, идем», ответила Нина.
Сразу же Нине в нос ударил неприятный запах. Внутри зрительного зала разило какой-то отвратительной смесью спертого воздуха, пота, проступившего от страха, и пролитой крови. Чтобы пройти по проходу, Нине пришлось обойти элегантно одетые трупы, сваленные штабелями как бревна у стены, перешагивать через кровь, запятнавшую роскошные ковры. Приглушенный гул тысячи людей, разговаривавших между собой, звуки плача, вздохов и шепота теперь стояли у нее в ушах.
Оказавшись внутри зала, женщины быстро растворились в толпе, и каждая из них стала незаметно маневрировать, стараясь подобраться как можно ближе к своей жертве. Нине нужно было идти дальше всех — от конца зрительного зала до первых рядов кресел, туда, где дожидалась своего момента международная кинозвезда Эбигейл Хейер, чтобы взорвать себя и отправить на тот свет тысячи своих близких друзей из Голливуда.
Ей предстоял не только длинный путь, у Нины было самое тяжелое задание. Другим женщинам нужно было лишь убить свою жертву, выбив детонаторы из рук террористок и перерезав им глотки спрятанными в одежде ножами до того, как смертницы успеют привести в действие взрывчатку. Нина должна была помешать Эбигейл Хейер взорвать свою бомбу, не убивая ее. Нине была поставлена задача взять кинозвезду живой.
2:43:16
Концертный зал имени Чемберлена
Главный этаж
От боли Карла впилась зубами в розовую атласную сумочку. Лицо у нее пылало, а кожа покрылась тонким слоем блестящего пота. С губ ее, которые были бледно-белыми, сорвалось всхлипывание. Глаза ее провалились, превратившись в темные тени, а взгляд казался отсутствующим и временами пропадал в приступах мучительной боли.
«О Господи! О Боже!», застонала Карла.
Тери Бауэр опустилась на колени и обеими руками обхватив Карлу за плечи, чтобы ее поддержать. Схватки возобновились. Теперь они возникали снова с интервалом менее чем в три минуты. Скоро уже должен был появиться ребенок.
«Эй ты! Американская сучка. Успокой ее!»
Тери подняла глаза. Из прохода, на расстоянии всего двух пустых кресел, на нее смотрел человек в маске. Он сжимал в руках автомат, ремень которого был переброшен через плечо.
Тери прикусила губу. Карла взвыла снова, на этот раз еще громче.
«Заткни ей пасть!», рявкнул боевик.
В этот момент Карла снова закричала, невзирая на опасность.
Боевик в ярости сделал шаг вперед. «Я заткну ей рот», пробурчал он.
Тери Бауэр вскочила, преградив убийце путь. Колени у нее дрожали, но вены ее внезапно наполнились как будто пылающим льдом. Она отказалась отойти с дороги.
2:44:06
Концертный зал имени Чемберлена
Бельэтаж
Выглядывая из-за края балкона, Джек уже взял на мушку человека в маске, сидевшего в центре сцены. То, как другие подчинялись ему, и то, как он держал свой Аграм-2000 на сгибе локтя — «по-палестински» — подсказало Джеку, что это и был их главарь, Бастиан Грост. Хотя этот беглый серб, разыскивавшийся международной полицией, мог оказаться ценным заключенным, Джек решил, что не станет брать его живым. У убийц из банды Виктора Дрейзена был талант ускользать от правосудия. Но теперь Бастиан Грост не уйдет безнаказанным. Не в этот раз.
Джек сверился с электронными часами в снайперском прицеле. До начала атаки оставалось менее минуты. Он крепче сжал кевларовую рукоятку, положив палец на курок из калиброванной стали. Уже приготовившись открыть огонь, внимание Джека вдруг привлек какой-то шум в проходе. Один из боевиков ожесточенно махал руками, наступая на женщину.
Даже с такого расстояния он узнал жену. Джек напрягся, когда понял, что это Тери. Он сместил прицел М11 со своей мишени и навел его на эту новую угрозу.
Прищурившись, он поместил перекрестие прицела надо лбом боевика в маске. Когда начался обратный отсчет оставшихся секунд, Джек придержал руку и затаил дыхание.
Пять секунд—
Боевик шагнул в проход. Тери вскочила на ноги, преградив ему путь.
Четыре секунды—
«Оставь ее в покое», крикнула Тери.
Боевик поднял руку, готовый ударить ее, возможно, убить ее ударом приклада своего автомата.
Три секунды—
Джек нажал на курок. Голова боевика разлетелась на куски.
2:45:00
Концертный зал имени Чемберлена
Главный этаж
По всему зрительному залу, казалось, разразилась канонада выстрелов из снайперских винтовок, примерно в одно и то же время, сопровождавшихся
треском пуль, со сверхзвуковым воем полетевших к своим целям.
Вооруженные люди в черном повсюду стали бешено дергаться, вертеться на месте, или беспомощно всплескивать руками, когда в них начали попадать 7,62-мм пули, проделывавшие кровавые дыры в их плоти, разрывая им кости и органы.
………………….
Один из людей в маске, череп которого был разнесен на куски одним из выстрелов, рухнул на колени Чипу Мэннингу, по-прежнему сидевшему в кресле вместе со своим агентом. Весь пиджак звезды от Хельмута Ланга оказался забрызган мозгами убитого.
Крутой парень Мэннинг завизжал, как девчонка.
………………….
Услышав треск пуль, Абигейл Хейер вскочила на ноги. Она взглянула на Бастиана Гроста, который вдруг отлетел назад: ему в грудь попали две пули, проделав огромную дыру и пробив также спинку кресла-трона.
Когда женщина по имени Хейер встала, Нина Майерс заметила у нее в руке поршень-ударник от взрывателя. Он был черным, размером примерно с большую иглу для подкожных инъекций. От него тянулись два тонких провода, скрывавшиеся затем в одежде.
Нина перепрыгнула через кресло, схватила женщину за руку и вывернула ее назад ей за спину, пока с удовлетворением не услышала, как хрустнула кость. Актриса взвыла, и ударник выпал из ее ослабевшей руки. Но Нина не смилостивилась. Она дернула сломанное запястье вверх, заставив Абигейл Хейер согнуться пополам. А затем ударила ее рукой по затылку и повалила на пол.
Нина вытащила еще продолжавшую сопротивляться женщину в проход, перевернула ее и разрезала ей платье обоюдоострым боевым кинжалом Gerber Guardian II, который был засунут у нее за подвязку. Под клочьями платья от лучшего дизайнера Нина увидела белый бандаж. Она разрезала жгуты и выдернула оттуда лежавший там муляж. Фальшивый живот внутри был набит взрывчаткой.
«Чисто!», крикнула Нина во всю глотку.
Она услышала, как на ее слова, словно эхом, откликнулись ее коллеги с других концов зрительного зала. То, что она не услышала, поведало ей о том, как обстоят дела. Оглушительного взрыва бомбы не последовало, и Нина поняла, что КТО выиграл этот раунд.
* * *
«Пошли, пошли, пошли!»
Капитан Стоун прокричал эти слова в наушники. Не прошло и секунды, как десятки патрульных машин полиции, бронемашин, карет скорой помощи и пожарных машин выкатились из своих укрытий, пересекли улицу и остановились у концертного зала имени Чемберлена. Взвыли сирены, завертелись и засветились десятки мигалок, словно небольшие красные маячки.
Стоун не мог знать, успешным или неудачным оказался рейд Джека и его группы, но это не имело значения. У него был приказ выдвигаться со своими ребятами и окружить здание ровно в 2:45, открыть те противопожарные двери, которые они открыли ранее, и ворваться в концертный зал максимально возможными по численности силами, и именно это он и сделал.
Стоун в бинокль следил за тем, как пожарные открыли стальные двери, а затем полиция и спецназ SWAT вбежали внутрь. Он долго прислушивался, ожидая возможных звуков взрыва или перестрелки. Вместо этого в его наушниках протрещал голос:
«Зал зачищен. Повторяю, зал зачищен. Заложники в безопасности…»
2:59:09
Концертный зал имени Терренса Элтона Чемберлена
Лос-Анджелес
Джек нашел жену в вестибюле. Спасатели вывозили Карлу на медицинской каталке, и за ней следом спешили Чандра и Тери. Когда она пробегала мимо него, Джек взял ее за руку, и их глаза встретились.
«Джек, Джек», закричала Тери, бросившись к нему в объятия. «Я знала, что ты обязательно придешь. Я просто знала это».
«Все хорошо», прошептал Джек, прижав ее к себе. «Теперь тебе ничто не угрожает».
Они долго стояли обнявшись, словно остров в кипевшем вокруг них море. Затем Тери оторвалась от него, и на глазах у нее выступили слезы.
«Всё кончилось, Джек? Неужели всё действительно закончилось?»
«Почти», ответил он.
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
23. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 3 И 4 ЧАСОМ НОЧИ.
3:09:10
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Джейми, Майло и Дорис вернули кибер-подразделение под свой контроль. Потребовались усилия всех троих, чтобы ввести все параметры поиска в программу-ищейку Фэй Хабли. Чтобы расширить поиск в геометрической прогрессии, наряду с именами жертв и участников драмы с заложниками — Бастиана Гроста, Навафа Санджора, Валери Додж, Хью Ветри, Николая Маноса — добавлены были также и названия их фирм, компаний и организаций, таких как Российско-Восточноевропейский Торговый альянс.
После запуска этой программы потребуется так много места в компьютерах для выполнения поиска, так много нужно будет сопоставлять информации, что практически всю остальную работу с компьютерами в КТО придется прекратить или сократить.
«Готовы?», спросила Джейми, когда подготовка была завершена.
«Врубай», скомандовал Райан.
Джейми нажала «Выполнить», и они стали ждать.
Джек с Ниной следили за ходом поиска из остекленного офиса Джека на антресольном этаже КТО, ожидая, пока охрана не подготовит к допросу их заключенную, Эбигейл Хейер. Нина сомневалась, что этот процесс принесет результаты, но Джек был готов попробовать что угодно. Майло, Джейми и Дорис считали, что компьютер, дополненный программой случайной выборки КТО, может дать какие-нибудь подсказки — а возможно, даже и ответы, — но ни один из них не смел со всей категоричностью утверждать, что это сработает.
И лишь Тони Алмейда, положив ноги на стол, молча наблюдал за происходящим, искренне веря в то, что творение рук Фэй отыщет ее же убийц. Он остался невозмутимым, когда прошло пять минут, а никакого результата еще не было.
Единственный экран, на котором должны были появиться многообещающие подсказки, оставался черным.
Но затем, через двадцать минут и шесть секунд после запуска программы, монитор внезапно вспыхнул и экран заполнился сотнями возможных зацепок. Все это стало происходить так быстро, что Джейми пришлось вмешаться и замедлить работу программы. Относящиеся к делу факты продолжали появляться на экране непрерывным потоком.
Единственной связующим звеном, объединявшим все разрозненные нити, оказался Николай Манос. Программа показала, что одна из подставных компаний Маноса наняла одну очень дорогую картографическую фирму для обследования общественной территории Национального заповедника Анджелес.
Подставная компания «ЭмДжи Энтерпрайзиз», подконтрольная Николаю Маносу, оплатила серию поставок строительных материалов в район 39-го шоссе — дороги через горы Сан-Габриэль, движение транспорта по которой было закрыто уже более десяти лет.
Компания «Тихоокеанская энергетика и освещение» в течение последних двух лет зафиксировала загадочные скачки напряжения и случаи кражи электроэнергии с линий высоковольтных проводов, проходивших через тот же район в горах Сан-Габриэль, где проводилось обследование.
За последние четырнадцать месяцев в том районе, где был схвачен Ибн аль-Фарад, пропали без вести три туриста и парочка отдыхающих.
Егеря Национального заповедника Анджелес сообщали о странных огнях в ночное время.
Федеральное авиационное агентство зарегистрировало несанкционированные взлеты и посадки вертолета. Около полугода назад в этой же местности было зафиксировано чудом не состоявшееся столкновение легкого самолета с другим, летевшим несанкционированно.
В статье Национального института спелеологии — датированной 1977-м годом, но в настоящее время размещенной на их сайте — фигурировали неподтвержденные данные о наличии крупной сети пещер, обнаруженных в горах Сан-Габриэль. Последующим экспедициям обнаружить эти пещеры не удалось. Последняя же, снаряженная всего полтора года назад, закончилась трагически. Машина группы была обнаружена на дне обрыва, а все находившиеся в ней внутри погибли. Инцидент тогда посчитали несчастным случаем.
Джейми Фаррелл продолжала сужать параметры поиска до тех пор, пока ровно в 3 часа 33 минуты ночи программа не выдала результат – координаты, долготу и широту в горах Сан-Габриэль, в зоне в три квадратных мили и всего в четырех милях от того места, где был схвачен Ибн аль-Фарад, искавший своего учителя.
Программа Фэй Хабли вычислила Старика с горы.
3:46:17
Штаб КТО, Лос-Анджелес
Эбигейл Хейер сидела в алюминиевом кресле для допросов. Обе руки ее были пристегнуты к подлокотникам. Со сломанным правым запястьем женщины, распухшим и побагровевшим, обошлись не бережней, чем с левым. Ее раздели и обыскали, тщательно проверив ротовую полость, изъяв всю ее одежду, драгоценности и личные вещи. Теперь у нее не будет возможности проглотить яд, как у Кати или Ричарда Лессера.
Теперь на международной кинозвезде был лишь оранжевый тюремный комбинезон. Она смотрела прямо перед собой, не мигая, но Джек считал, что она понимала, что он там, по другую сторону одностороннего зеркала.
«Сломай ее, Джек. Заставь ее сознаться». На Тони Алмейде по-прежнему была та же одежда, в которой он работал под прикрытием — черные джинсы, толстовка с пятнами крови и ковбойские сапоги со стальными носками. Его небритое лицо казалось измученным от усталости, а глаза как у призрака, с одержимым взглядом. Джек знал, что Тони винит себя в гибели Фэй Хабли. Джек знал это, потому что сам неоднократно оказывался в положении Тони.
Нина, по-прежнему красовавшаяся в платье с блестками, бесстрастно смотрела на женщину в кресле. Именно Нина привезла г-жу Хейер в КТО для допроса. Женщина потребовала адвокатов — во множественном числе, у нее имелась их целая команда — и получила отказ. После этого актриса замолчала, не ответив даже на вопросы доктора Брандейса о своем самочувствии.
Врач попросил время, чтобы поправить ее сломанное запястье — Джек это запретил. Тогда доктор Брандейс попросил разрешения ввести обезболивающее. Джек отказал и в этом тоже. Брандейс не стал просить разрешения присутствовать при допросе. Он и так уже знал ответ.
Джек смотрел на Эбигейл Хейер через стекло, двигая челюстью. Нина тронула его за руку, наклонилась к нему поближе и прошептала: «Кризис миновал, Джек. Пусть ею займется врач. Подержим ее здесь, пока она не начнет говорить».
Джек мягко отстранил от себя Нину. «Это закончится здесь и сейчас». Он провел ключ-картой, висевшей у него на шее, и вошел в звукоизолированную камеру.
Женщина сделала вид, будто его не замечает. Джек поставил перед ней металлический стул и сел. Но она на него так и не взглянула.
Существует несколько способов добыть информацию, которые Джеку были хорошо известны — пытки, наркотики, лишение сна, угрозы убийства.
Но такие методы ломали волю заключенного лишь в течение определенного времени, а его у Джека почти не было. Хасана нужно было остановить. Немедленно. Они никогда не были так близки к его поимке, как сейчас, и, возможно, никогда не смогут приблизиться к нему снова. Он должен был добыть признания заключенной, которые ему так требовались, как можно скорее.
Однако Джек понимал, что в данном случае физические угрозы также не подействуют, потому что Эбигейл Хейер была готова взорвать себя во имя Хасана, и поэтому она не боялась смерти. Это означало, что ему нужно было нанести ей быстрый и жесткий удар — тем, чего она действительно боялась.
«Хасан мертв», начал Джек. Она невольно вздрогнула.
«Мы узнали, где он скрывается — том месте, в горах. Пять минут назад мы его взорвали. Все находившиеся внутри погибли. В настоящее время мы оцениваем повреждения. Могу показать вам труп, когда мы его найдем».
«Хасан бессмертен, он не умрет никогда», сказала Эбигейл Хейер, и ее полных губ коснулась полуулыбка.
«Возможно, вы правы», кивнул Джек. Теперь настал момент решиться на рискованный шаг. «Хасан как символ, идея, возможно, не умрет никогда. Но Николай Манос, человек, называвший себя Хасаном, мертв. Я убил его».
Джек впился глазами в лицо женщины. Он увидел, как ее спокойное, контролируемое поведение разлетелось на тысячу мелких осколков. Он увидел, как внутри нее разверзлась черная пустота, полностью поглотившая эту женщину.
Джек проследил за реакцией Эбигейл Хейер, и теперь он знал всё.
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
24. ДЕЙСТВИЕ ПРОИСХОДИТ МЕЖДУ 4 И 5 ЧАСОМ НОЧИ.
4:55:01
Над Национальным заповедником Анджелес
Для этой облавы Джек задействовал все ресурсы, какие только смог найти. Атаку должна была возглавить уже измученная за сегодняшний день группа захвата Чета Блэкберна, но подключены были также подразделения ФБР, спецназ SWAT полиции Лос-Анджелеса под командованием капитана Стоуна, калифорнийская Национальная гвардия — даже патрульные егеря штата под командованием капитана Ланга.
И теперь над горой кружило с добрый десяток вертолетов, а специалисты КТО просматривали специальной аппаратурой подземные слои, отыскивая скрытые входы в переставшее быть тайным подземное логово Хасана.
«Обнаружены два входа, оба они сейчас перекрыты», сказал Чет Блэкберн Джеку, стараясь перекричать грохот вращавшихся лопастей. «Все подразделения на своих местах. Готовы выдвигаться, как только ты отдашь приказ».
Джек Бауэр кивнул, включив наушники: «Начать штурм…»
4:59:17
Под Национальным заповедником Анджелес
Гнев Хасана ощущался физически, обрушиваясь на всех и вся вокруг него.
Наваф Санджор шел по тропе из переломанной мебели и битого стекла в самую глубь подземной штаб-квартиры своего повелителя. Он обнаружил нескольких его приверженцев, дрожавших у стальной двери.
«Он там?», спросил архитектор.
Люди во всем черном кивнули: «Повелитель не желает, чтобы его беспокоили».
Проигнорировав предупреждение, Санджор толкнул внутрь тяжелую дверь. За ней оказалось небольшое по размерам помещение, уставленное компьютерами и оборудованием спутниковой связи. Хасан сидел в кресле командующего, спиной к двери. Он смотрел прямо перед собой, на погасший монитор.
«Хасан?»
«Оставь меня».
«Повелитель. Негоже вам так себя вести. Это неудача, но не поражение».
Кресло развернулось вокруг своей оси. Хасан повернулся к архитектору лицом: «Я только что выяснил, что наш центр связи в Тихуане был уничтожен за несколько часов до того, как должен был быть запущен вирус. Власти спасли заложников, а КТО схватил Эбигейл Хейер — живой».
«Она ничего не знает—»
«Она знает предостаточно. Но меня беспокоит не она, а наше движение. Нам нанесен тяжелый удар—»
«Мы выдержим его», воскликнул Санджор. «Никто не знает, кто вы на самом деле. И никто не знает об этом месте. Даже если эта глупая актриса впутает в это дело Николая Маноса, кто ей поверит? Старик с горы выстоит и переживет всё».
Слова Санджора, казалось, немного успокоили Хасана, но затем по лицу его вновь пробежала тень сомнения: «Мы потеряли людей, ресурсы. Это невосполнимые утраты…»
«Это просто временная неудача. Мы сможем восстановить их. Наша миссия, наша вера – не погибли».
«Но вдруг я разоблачен?»
«Тогда вы продолжите свою деятельность втайне, с этой самой базы. Не забывайте, что большая часть ваших богатств нетронута и недоступна им на швейцарских счетах».
«Но мы так много потеряли».
«Но не всё, далеко не всё! Главное – вы живы, Хасан. А живой вы по-прежнему можете сражаться. Американцы, русские, все они не смогут причинить вам вреда, пока вы скрываетесь в этой неприступной крепости. И со временем из этого тайного места мы снова перейдем в атаку».
Хасан задумался над его словами: «Ты вернул мне веру в себя, Наваф. Поистине ты самый преданный и ценный из моих последователей».
Наваф Санджор воспарил от счастья от столь редкой похвалы своего повелителя. Он низко поклонился.
«Все моя жизнь — это служение вам, учитель—»
Слова архитектора были прерваны взрывами, криками и выстрелами. А затем по подземной пещере разнесся через усилители голос:
«КТО. Сложить оружие. Вы окружены, и вам не уйти. Сдавайтесь немедленно, или будете расстреляны».
_____________________________
________________________
___________________
______________
__________
______
ЭПИЛОГ
Ричард Уолш выключил диктофон и откинулся на спинку стула. Джек Бауэр подавил зевок, борясь с пульсирующими ударами головной боли откуда-то из-за глаз. Его черное боевое снаряжение обгорело, и от него все еще пахло порохом, хотя после успешного завершения штурма прошло уже несколько часов.
Уолш открыл папку, лежавшую перед ним на столе. Он пролистал ее и покачал головой: «Имеются свидетельства того, что Манос контактировал с Хью Ветри, убитым продюсером. Они работали вместе в нескольких благотворительных организациях, а в прошлом году Ветри сопровождал Маноса в поездке по Восточной Европе по некоторым реконструированным им киностудиям».
Джек кивнул: «Думаю, Манос пытался зомбировать и Хью Ветри, но у него это не вышло. Возможно, потому, что у Ветри была жена и семья, ради которых стоило жить, а не только для одного себя. В этом смысле Ветри отличался от Ибн аль-Фарада, Ричарда Лессера, Навафа Санджора, Эбигейл Хейер, может быть, он был приземленнее других, что ли, жил реальной жизнью. Думаю, Ветри пытался помешать Хасану, и за это был убит».
«В компьютерах Ветри полиция Лос-Анджелеса обнаружила материалы на сотни людей», сказал Уолш. «В офисах его киностудии «Саммит» и у него дома. Он всегда старался наводить справки о людях, с которыми собирался вести дела. Скорее всего, именно поэтому у него было твое досье, Джек — он пытался найти того, кому он мог довериться и рассказать то, что узнал о Маносе, о Хасане. Лессер каким-то образом раздобыл этот диск с данными и снабдил им Ветри, чтобы повести КТО в этом деле по ложному следу».
«Это не лишено смысла», ответил Джек.
«Cледующим, кого я намерен сейчас допросить, это Тони Алмейда», сказал Уолш. «Шапель сказал мне, что я должен сделать ему выговор за то, что он не подчинился прямому приказу и остался в Мексике исключительно из мести».
«Шапель ошибается», сказал Джек. «Лессер был отправлен к нам Хасаном, чтобы отвлечь наше внимание от его операции в Мексике. И его план сработал бы, если бы Тони послушался Шапеля. Из их центра в Тихуане в сеть был бы запущен полуночный вирус, и со своей секретной базы на авеню де-Данте Хасан смог бы координировать и направлять непрекращающиеся атаки на нашу страну».
Уолш вытащил из стопки еще одну папку: «У меня тут есть кое-что еще, что может показаться тебе интересным. Вашингтон тщательно проверил прошлое Николая Маноса и составил на него досье. Тебе интересно их мнение, Джек?»
Бауер не ответил, так что Уолш продолжил:
«По данным Лэнгли, Николай Манос родился где-то в Восточной Европе, вероятнее всего, в Чечне, но точно это неизвестно. В хаосе и неразберихе, возникшей после первого чеченского мятежа [1943-1944 г.], Манос осиротел и стал беженцем. В возрасте девяти лет его нашла богатая греческая семья и усыновила его. Хотя об усыновившей его семье известно многое, о его настоящих родителях мы мало что знаем, за исключением того, что они были убиты советскими войсками, когда он был еще очень маленьким. Аналитик, собиравший эти данные, считает, что Манос хотел отомстить русским за их преступления против чеченцев. Вот почему ему нужна была их Первая леди — чтобы унизить и запугать ненавистных ему русских. Что скажешь?»
«Думаю, что аналитик кое-что упустил».
«Прости?»
«Манос… Хасан. Он не ограничивался одной лишь местью. Он позиционировал себя в качестве религиозного лидера, живого Бога. В качестве примера он избрал для себя средневекового исламского лидера, однако сам он по сути не был мусульманином. Хасан строил совершенно новую религию, веру, которая, как он надеялся, переживет его».
Уолш погладил усы: «Ему это удалось?»
«Манос отказался сдаться — он покончил с собой в бункере вместе с Навафом Санджором — так что, думаю, мы вовремя его остановили. А может, и нет. Если его последователи уцелели… если остался хотя бы один его последователь, тогда его религия тоже выживет».
Уолш сменил позу, встревоженный этой мыслью: «Да… в концертном зале погибло немало людей, однако КТО спас жизни большинства заложников, не говоря уже о некоторых самых любимых кинозвездах страны».
«Сейчас я думаю только об одной звезде», ответил Джек.
Уолш понял, что он имеет в виду. На стене в холле штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли в штате Вирджиния висело более семидесяти звезд — все они были анонимны. Каждая из них обозначала оперативника ЦРУ, погибшего на службе своей Родине. В Книге Почета, лежащей там же за стеклянной витриной, записаны имена некоторых из них. Имена других до сих пор засекречены. Хотя имя Фэй Хабли и ее заслуги, вероятно, не будут раскрыты еще в течение нескольких десятилетий, Уолш не сомневался, что ее звезда будет светить в памяти ее коллег всегда.
Джек зевнул и потер лоб.
«Знаешь, Джек. Это звучит банально, но я всегда чувствовал, что семья – единственная вещь в этом мире, которая удерживала меня на почве реальности, сохраняла во мне здравое мышление, не давая сойти с ума, и эта операция, конечно, не разубедит меня в этой моей уверенности».
«Сэр?», спросил Джек, чувствуя, как этот бесконечный день наконец-то начинает его доставать.
Уолш закрыл папку. «Поезжай домой, Джек. Поцелуй жену и обними дочь. Поужинай с семьей и поиграй с Ким в шахматы».
«Спасибо сэр, думаю, я так и сделаю». Джек встал из-за стола.
«И специальный агент Бауэр…»
«Да, сэр?»
«Возьмите завтра выходной».
––––КОНЕЦ––––
_______________________________________________
ПЕРЕВОД:
СЕВЕРНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ
(2015 г.)
ПОСЕТИТЕ МОЙ САЙТ
«СЕВЕРНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ»!
https://sites.google.com/site/severkorrespondent/
Читайте переведенные мною западные триллеры на моем сайте «Северный Корреспондент»! Джек Бауэр, борьба с терроризмом, Терминаторы, Годзилла и другие монстры. Граф Дракула и Шерлок Холмс. Капитан Немо и его «Наутилус».