Зулкар Хасанов
* П о к о л е н и е
Повесть
В о й н а.
1
Зима 1942 года. Начало декабря.Тучи серые,низко висящие над головой вызывали ощущение подземелья, а первый снег уже довольно сильно затвердевший и грязный, словно прошлогодний, вызывал в душе тоску-печаль. Шла Великая Отечественная война, где лились кровь и слезы.
Пашаев Николай Егорович, бывший дворянин, а ныне председатель колхоза «Рассвет», собрался проведать бывшую свою мельницу, ныне принадлежащую колхозу.
Сивый мерин, запряженный в шикарные сани, сделанные Борисом Федоровичем Луговым, другом детства Николая Егорыча ещё до войны, цокал подковами о зимнюю дорогу. Ехали на бывшую его мельницу, повидавшую потрясения не только человеческие, но природные. Много раз половодье сметало мельничную плотину. Приходилось каждый раз восстанавливать вновь.
Председатель колхоза «Рассвет» уже немолодой человек, Николай Егорович Пашаев, перенесший немалые испытания в своей жизни выглядел еще довольно боевито.
Ему, бывшему дворянину быть председателем колхоза нелегко. Нынешние колхозники относились к нему двояко: одни говорили, что он бывший буржуй, что он больше занимается бывшей своей мельницей, чем колхозными делами. Другие хвалили, что он истинный хозяйственник колхоза. Радеет за колхозные дела, да и не обижает колхозников при их личной просьбе по какому-нибудь непростому вопросу. Кому помочь семенами, кому достать лесу. Он никогда не кому не отказывал. Пользовался авторитетом и в районе.
Пашаев растил трех сыновей: старшего звали – Александр, среднего – Алексей - это дети от первой жены Амелии Филипповны Недогоновой, Арсений, от второй жены, Елизаветы Георгиевны.
Давний друг и товарищ Пашаева, Луговой Борис Федорыч, человек скромный и послушный, всегда жил по правилам Пашаева, ссоры бывали между ними, но дружеские. Алексея, брата Бориса Федорыча Лугового, совсем юного увезла старшая сестра Ольга, истинная революционерка в Самарскую губернию.
Арсений старался ловко управлять лошадью. Отец его любил, всегда брал в свои поездки. В судьбе отца немалую роль сыграл старший сын председателя Александр.
Борис Федорыч Луговой с Николаем Егорычем многие годы шагали и боролись с невзгодами жизни вместе. Дети их - гордость и слава. Они бывшие фронтовики, участники Первой Мировой войны, испытавшие тяготы и лишения в сражениях.
Приехав на мельницу, пассажиры саней, коня не распрягли, а привязали к конной привязи. Во дворе мельницы хлопотали две женщины, тоже приехавшие молоть свое зерно. Встретившись во дворе, хозяева мельницы и гости разговорились. Оказалось, эти женщины приехали из соседней деревни Шувалово. Погоревали, что пришли трудные времена. Женщины выглядели весьма уставшими и плохо одетыми. Несмотря на их внешний вид, оказалось, что бывшие господа их знали.
- Я, кажется, вас узнаю, - осведомился Николай Егорыч, - вы ведь жена бывшего моего конюха Ивана Дмитриевича Полоскова, который работал в моем дальнем поместье «Медвежье?»
- Это, правда, я была женой Ивана Дмитриевича, мной любимого и заботливого человека. Только вот несчастный случай оборвал его жизнь безвременно.
- Знаю, знаю! Поклонился перед Прасковьей Сергеевной Николай Егорович. О происшедшем случае узнал с опозданием, находился в отъезде, о чем до сих пор искренне сожалею.
- Иван Дмитриевич, мой муж, - продолжила Прасковья Сергеевна, - будучи весьма добродушным человеком, все берег меня, а вот себя не уберег. Ранней весной прошлого года погнал коней на пастбище. Ночью кони паслись спокойно. К утру видать табунщики подустали, тут то и налетела стая волков, нескольким коням они успели содрать шкуры от гривы до хвоста, как полотнища, но ни одного коня не удалось волкам задушить, а коней все равно пришлось зарезать и пустить на мясо, ведь спущенные шкуры назад не оденешь. А мой – то, сами, знаете, был отчаянный, кинулся с кнутом на нападавшего волка. Он успел достать нож, но волк был матерый, не удалось Ивану воспользоваться ножом. Несколько волков накинулись на него и на смерть задрали – вот такая трагедия.
- Я вам очень соболезную, Прасковья Сергеевна, прошу извинения великодушно, что я на его похоронах не был. Судьба. От смерти не ускачешь. «Прасковья, ты, верующий человек, часто ли ты читаешь молитвы, приносящие спасение самой себя и твоих близких». «Николай Егорыч, раньше ходила, в церковь, даже отец Порфирий учил меня почаще читать молитву: «Господи Боже, Пресвятая Богородица, заступница. Заступи за нас, помилуй от болезни, от смерти, от врага, от всякой немочи». Сейчас редко читаю, дети, холод и голод, не хватает времени. Поспешно проговорила: "Господи, спаси, нас не дай погибнуть во веки веков аминь!»
Прасковья всплакнула, часто- часто шмыгая носом, и отправилась от хозяина восвояси.
- Погоди,Паня, наверно, дети твои голодные, приезжай ко мне домой, я дам им гостинцев, чтобы они порадовались. А это кто будет, - продолжил он, обращаясь с улыбкой, еще к довольно молодой женщине. Всмотрелся в её лицо и сразу признал: «Да, кажись, это ты Александра, а?» - В некотором изумлении застыл перед ней Николай Егорыч, любовно оглядывая её бледное лицо, то ли от усталости, то ли от недоедания. Я рад встрече с тобой, спасительница наша родимая! Приезжай-ка и ты ко мне, постараюсь обрадовать и твоих деток. Вечно я благодарен мужественному поступку твоего мужа Василя, отдавшего свою жизнь, спасая мою супругу от верной гибели при разрушении плотины. Сумел мою жену спасти, его самого снесло в самое бучило, разрушающейся плотины». «Да, такова наша судьба, глубоко вздохнул Николай Егорыч, - наперед не узнаешь, где найдешь, где потеряешь».
Явился старый мельник в телогрейке, обсыпанной мукой словно марципаном.
- Здравствуй, Кирилл Мефодиевич! - Обратился к нему Николай Егорыч.
Кирилл Мефодиевич низко поклонился перед гостями. Кирилла Мефодиевича Николай Егорыч знает давно, еще до Первой империалистической.
- Милости просим, проходите, проходите, дорогие гости, - продолжает мельник!
- Мы с Борисом Федоровичем приехали проведать тебя, мельницу. Как поживаете, Кирилл Мефодиевич?
- Вашими молитвами, вашими заботами - низко поклонился мельник. Я сейчас, Николай Егорыч, организую самоварчик.
- Погоди, погоди, Кирилл, мы приехали не чай пить, не то время, а посмотреть, как наша мельница поживает в такое трудное время.
- Кирилл Мефодиевич, может быть, покажешь нам мельницу, покажешь хитрости своей работы. Гости вышли с ним во двор мельницы. На улице свежо и довольно холодно, висели сосульки снаружи и на бортиках сливных лотков, да и на неподвижных устройствах мельничного колеса.
- Мельница работает, слава Богу,- говорил Кирилл Мефодиевич, - воды много, пруд ещё не замерз за счет поступления в реку большого количества родниковых вод, бог даст, неделю-другую поработаем. Отвод весенних вод нами предусмотрен, рассчитываем, что нашу плотину, вода весенняя не снесет. Только вот народу маловато бывает на мельнице. Может быть, зима пугает, может теперь у людей нечего молоть, так мельница работает, хотя рабочее колесо обледеневает, но я стараюсь. Обкалываю лед каждое утро, держу сливные лотки в исправности. Река еще не сильно замерзла, воды много. Пруд наш замерзает каждый год и приходится на зиму мельницу останавливать. Ничего, Бог даст, зиму справим, только пруд как бы паводковыми водами не снесло. Будем стараться загодя, - продолжил мельник, - теперь стало нудно и тоскливо, мужчин почти в деревне не осталось. Изредка, женщины на исхудавших лошаденках заезжают на мельницу смолоть зерно, сохранившееся еще от мирного времени.
Николай Федорыч вместе с Борисом Федоровичем в сопровождении мельника излазили все закоулки мельницы, осмотрели мельничные камни. Арсений бежал впереди, чтобы всё высмотреть. После осмотра гости мельницы уселись на скамейке у большого мельничного ларя и продолжили разговор. Николай Егорыч сидел в раздумьях о мельнице, что пришло, пожалуй, время менять камни, сколько еще мельница поработает вот вопрос. «Скоро станем, – как можно мягче сказал мельник, - скоро – морозы».
- Борис Федорович! – Обратился Николай Егорыч.
- Да, да, я слушаю, - как бы продолжая свои раздумья – откликнулся его напарник, колхозный кузнец, механик и раскашлялся. - Сколько ещё проработает наша мельница с этими камнями, как ты думаешь? - Николай Егорыч, трудно сказать, сколько времени проработают камни, надо поднимать верхний камень и смотреть. Может быть еще ничего, поизносились камни - это естественно, ведь они, сколько зерна перемололи. Егорыч, камни надо вести с Урала, а сейчас вряд ли кто возьмется за такое хлопотное дело.
- Борис Федорыч, что-то ты загадываешь, теперь времена другие, будем искать подходящий камень в Уральских горах, неужели поедем за тридевять земель, когда такие камни лежат под нашим носом! Да, да раньше ездили в Зауралье, не потому, что у нас нет хорошего камня, а потому что не было хороших мастеровых. А ты разве плохой мастеровой. Ты сам сделаешь все расчеты, что тебе незнакомо, поедешь к мастеровым, к камнетесам. Расходы возьму на себя. Я верю, что не хуже сделаешь мельничный камень, не хуже Зауральских мастеровых. Что касаемо осмотра, приобретения необходимого инструмента для обработки камней – это твоя воля, выбирай, оплачу я!
Как говорится в пословице: «Не топор тешет, а плотник». Несмотря на все трудности Борис Федорыч, все-таки выполнил поручение своего друга: «стесал мельничный камень».Установили верхний камень, когда во время весеннего половодья.
Кирилл Мефодиевич тем временем приладил самовар и пригласил в свой мельничный домик. Особенного убранства в домике не было, Кирилл жил один, но потчевать гостей умел. Травяные чаи, хлеб у него имелись всегда и опять продолжили разговор. Кирилл переехал из другого края после смерти жены. Он, мельник, тоже опытный и бывалый.
- Вы, друзья, мои, сподвижники, - продолжил Николай Егорыч, - блеснув очами, которые озарили своим голубым сиянием слушателей. Спасибо, что вы стараетесь держать народное достояние в лучшем виде. Это хорошо, хотя времена, конечно, нелегкие. Только вот время и годы проходят, а счастья теперь, видать, не скоро увидим. Неизвестно, когда закончится эта проклятая война. В тылу остались одни бабы, да мы, уже не молодые. «Как говорится, лихота, хуже глухоты», - закончил Николай Егорыч.
- Да, друзья, «счастье с несчастьем в одних санях ездят», так гласит народная поговорка, оно полосатое: смотря в какую полосу попадешь, оно скоротечно и быстро уходит, словно, песок из ладони, - продолжил Федорыч. Как не крути, жизнь всё ставит на свое место. Сегодня ты счастлив, а завтра, как прикажет всевышний.
2
Борис Федорыч коренаст, из него выпирала недюжинная сила. Добрый его взгляд говорил: «Я, твой товарищ и друг, не смущайся меня, а доверяй». Доброта человека всегда притягивает к себе, даже совсем незнакомого человека. Добрый человек счастлив, что он несет добро людям.
- Борис Федорыч, спасибо тебе большое за твои труды, за твое мастерство. Передай мою благодарность Анне Федоровне, твоей жене. Она славная образованная женщина, люби и береги её.Ведь говорят: «Женщина без любви – что цветок без солнца». У тебя ведь красивые и умные дети – Анна, Селиван. *
- Николай Егорыч, когда вы хвалите мою жену и моих детей, я даже испытываю неловкость. Я стараюсь, чтобы они были образованными, честными перед людьми.
- Они, конечно, стараются, но пока революцию не совершали. Мы с тобой друзья нашей юности. Воевали вместе с тобой в Первую Мировую войну, где мы скрепили наше братство.
- Жизнь сейчас в стране такова, - продолжил Николай Егорыч, что людям то дело приходится преодолевать трудности, как на бричке ухабы и ямы плохой дороги, которыми всегда была богата Россия. Он достал кисет с табаком из кармана и закрутил самокрутку. Чихнул и выпустил изо рта дым, словно плохо работающий дизель трактора. Раскашлялся, частично проглотив табачный дым. Неприятная горечь табачного дыма запершило в горле, и засаднила в груди Николая Егорыча, привстав, сплюнул горечь изо рта и слезы из глаз омыли его лицо.
Арсений, сын Николая Егоровича, обратился к отцу: - Папа, здесь всё, как в сказке: "Белокаменные скалистые берега видны издалека. Скалы - призраки вызывают изумление и восхищение".
- Да, сынок, ты правильно заметил о красоте нашего края. «В своем болоте и лягушка поет, а на чужбине и соловей молчит». Так говорили в старые времена о родных местах.
- Да, сынок, только вот война, будь она проклята, омрачает думы сельчан. Лавины и весенние паводковые воды стекают в эту реку. Это сердце урочища. Эта панорама, кажется, живой сказкой, и зовёт вновь и вновь к себе многих людей, которым приходилось уже побывать в этом урочище. Люди относились с пониманием к природе, любили её и берегли.
Сила человека исходит из окружающей среды: здорового человеческого общества, которое тебя окружает, от здоровой, красивой, бодрящей силы природы.
В раздумьях и разговоре о сегодняшних днях вышли во двор мельницы. Появление гостей вывело коня из дрёмы, и он стал то и дело переставлять передние ноги. Отвязав скучающего коня от привязи, попрощавшись с хозяином мельницы Кириллом, и ладно усевшись в сани, гости отправились в обратный путь. Дул хлёсткий встречный ветер, извиваясь и кружа, мягко падали «белые мухи». Разговаривали в пути отрывисто и громко, так как встречный ветер подхватывал издаваемые звуки и уносил мимо ушей, а потом и вовсе прекратили. Ехали молча, каждый думал о своем. Николай Егорович размышлял над своей прожитой жизнью. Он считал, что мало сделал дел для России, а мог бы сделать гораздо больше. В последнее время много читал, всё больше узнавал много нового о жизни прошлой.
3
Сивый мерин ладный и послушный довольно быстро докатил до дома.
- Борис Федорович, я приглашаю тебя в дом. Пообедаем в тепле и уюте.
Отряхнули шубы, смели с валенок снег и вошли в дом. С открытием двери над полом хлынул поток холодного воздуха из улицы в дом, это явление они уже не раз видели, но все равно интересно, как «нагло» врывается в квартиру холодный воздух. «Борис Федорыч, погляди на «физику» - тоже хочет согреться» - намекая на поток холодного воздуха. Дома тепло уютно. Сняв шубы, тулупы прошли в переднюю. Елизавета Георгиевна, жена Николая Егорыча, встретила гостей очень радушно. Поцеловала его в щеку у несколько раз. Елизавета Георгиевна даже помолодела, увидев мужа. Кстати, ведь не зря говорят: «Женщины без мужчин блекнут; мужчины без женщин глупеют». Егорыч при входе в дом всегда вспоминал добрым словом и свою бывшую жену Амелию Филипповну Недогонову, которая являлась воплощением покорности и терпения, умерла лет двадцать пять назад - в 1915 году. Она не выдержала передряги жизни, да к тому же простудилась. Долго находилась в ожидании стада на улице поздней осенью, когда шел дождь и дул промозглый ветер. Вечная ей память.
- Ушла моя добрая дворянка, Борис Федорыч, из жизни по своей глупости, да и по моей недоброй воле, не сумел я её сберечь. Буду каяться, и просить прощения у Господа Бога, а ведь, сколько испытаний мы с ней прошли. Видите, мы, будучи вполне взрослыми, совершаем глупости. Будет, будет, Лиза, - ласково промолвил Николай Егорыч, вытирая щеку платком. Затем Елизавета Георгиевна подала руку Борису Федорычу, который нежно приложился к руке хозяйки. Елизавета Георгиевна намного моложе мужа, выглядит довольно ухоженной, хотя тоже немало пережила, потеряв мужа штабс-капитана Алексеева Степана Ивановича в Первой Мировой войне. На лоб, глаза хозяйки пали её шелковистые волосы. Ласково поглядела на своего мужа, наверно, вспомнила свою молодость. Выглядела ещё хорошо, а муж, на много старше жены, уже довольно пожилой человек. Николай Егорыч весь был в работе, так как на нем лежала большая ответственность в ведении колхозного хозяйства. Эту обязанность возложило общее собрание колхозников по рекомендации Бориса Федорыча, рекомендации районных властей.
- Арсений, сынок, - говорила Елизавета Георгиевна, ты, наверно замерз, ступай, одень домашние валенки и теплый кафтан. Не дай бог, простудишься и заболеешь.
- Мама, я же молодой, небось, не замерзну. Ну, смотри, не будь очень прытким.
- Да, вы, дети молодые, да ранние, не знаете еще всех опасностей, которые нас окружают, не зря говорят: «Молодой, да ранний». А мы старые многое знаем о жизни, да, нам старым тропа осталась короткая, прыткость, юность наша пролетели в одно мгновенье.
Николаю Федоровичу селяне неоднократно подговаривали, чтобы он шел на должность председателя. Он говорил: «Эта честь не по мне, да и люди не поймут, в виду моего дворянского происхождения». «Зря вы себя корите, Егорыч, - замолвил Борис Федорыч, - селяне вас любят и уважают, потому что вы им оказываете постоянную поддержку, помогаете выживать в такое трудное время».
Елизавета Георгиевна засуетилась.
- Николай, Борис Федорыч, я уже жду вас давно. Обед остыл. Я сейчас подогрею обед и накрою стол.
- Елизавета Георгиевна, - с мягкой улыбкой заметил Борис Федорович, - зря суетитесь, мы только что чаевничали у мельника.
- То ведь у мельника, а сейчас я вас угощу обедом домашнего приготовления, ведь как говорят: «Холод не терпит голода».
- Борис Федорович, не стоит спорить, она упряма, воспитана в русских традициях, да немало хорошего приняла от немки – гувернерши в молодом возрасте: она любит порядок, проявить гостеприимство – это первое дело у нее.
- «Отец», так любовно назвав мужа, - продолжила Елизавета Георгиевна - что ты меня все хвалишь, я даже себя чувствую неловко. Я обыкновенная русская женщина, уважаю гостей и стараюсь проявить гостеприимство, а как иначе. Мы же русские люди».
Стол накрыт изящно, красиво, правда, не очень богато. Так ведь и времена не барские. Всё, что нужно для гостей: мясные блюда, блинчики, водка, закуски на столе. Выпили немного, но для разговора этого достаточно.
- Папа, мы мало еще знаем о вашей прежней жизни. Ходят всякие разговоры среди некоторых ребят-сельчан, что мы бывшие буржуи, - несколько озадачил своего папу Арсений.
- Да, да, я слышал об этом. Сверкнули, ожившие глаза уже пожилого человека. Опять тронули его старую рану.
4
- Я родился в 1880 году в Саратовской губернии. Деревня моя располагалась на берегу Волги. Она всегда смотрела на красу волжских утесов, которые улыбались несказанно красивым судам и пароходам, проходящим мимо утесов, да, конечно, и нашей деревне. Давно ли появились эти утесы, нам никто не сказывал. Мы, дети, на дырявых лодчонках, а кто смелый и вплавь переправлялись на противоположный берег, чтобы подняться на эти утесы и прыгать с круч в волжские воды.
По неизвестной мне причине, тогда я еще совсем мальчишка, первый озорник деревни, позднее переехали в Оренбургский край. В молодые годы ничего не страшно, надо хорошо трудиться и вести разумную жизнь. Получил звание личного дворянина за государственную службу. Моя покойная любовь и хранительница домашнего очага, Амелия Филипповна ушла безвременно из жизни, как я уже сказывал, оставив все заботы мне. Но ничего мы еще повоюем.
Её учила немка Эльза с Нижнего Поволжья. По указу царя в тот период образовались большие немецкие поселения. Многие молодые немки работали у богатых хозяев гувернантками и учили наших детей прелестям западной культуры. Эльза свято соблюдала то, чему учили её родители.
- Мы, - продолжил Николай Егорыч,- благодарны им, что они воспитали наших детей, держа их в строгости, не допуская поблажек за их упущения и прегрешения. Она научила детей вести себя достаточно элегантно как с людьми высшего сословия, так и с простолюдином. На западе были выстроены строгие правила поведения в семье. В семейных отношениях тоже существовали определения, где быть мужчине, где женщине. Абсолютная свобода пресекалась. Император Вильгельм, рассуждая о равноправии женщины с мужчиной, говорил, что женщина должна знать только четыре вещи: Kinder, Kuche, Kirche, Kleider(дети, кухня, церковь, наряды).
Я помню год рождения нашего первенца Александра. Он родился на ржаном поле, где мы прогуливались с первой женой Амелией, роженицей, на тарантасе, в который была запряжена кобыла по кличке «Балерина». Кобылица была не простоя, а бывшая цирковая артистка, не зря назвали ее «Балериной», ведь она делала изумительно красивые движения ногами. Ох, я натерпелся страху. От дома отъехали довольно далеко, молодые были, вели не совсем разумно, рискованно, когда она вот-вот должна была родить. Никогда не приходилось принимать новорожденного от роженицы, но все обошлось благополучно. Самое главное нужно спокойствие и вспомнить, что по этому поводу говорила моя бабушка. Она говорила: «Вспомните меня, вдруг придется в своей жизни принимать роды. Ох, это ответственно, требует чистоты рук, свежести головы, чтобы не совершить беду». Но моего участия почти не потребовалось, так как Амелия сама достаточно хорошо изучила действия роженицы при родах от своей бабушки. Я только ее подбадривал, подпевал ей песенку, да помог перевязать пуповину. Всё обошлось благополучно. Когда мы приехали к фельдшеру, она меня и Амелию похвалила. Хвалить-то меня было за что, разве, что ей пел песни, а она страдала, но не долго. За то какую великую радость она принесла, родился сын. Я же личный дворянин, - продолжил папа,- присягал царю. Потом судьба сама решила, куда мне идти. А судьбу мою решил мой старший сын Александр.
5
Лихое было время. Моя жена часто спрашивала: «Что ты такой хмурый, неспокойный, замкнулся, стал бледным, каким-то скучным?»
- Да, дорогая, теперь, пожалуй, не соскучимся, - говорил я ей. Не простят нам красные наше прошлое…. Она волновалась за меня. Я многие годы честно служил царю и отечеству. Молодость прошла, накопились после возвращения из фронта болезни, раздумья о прошлой жизни немало беспокоили. Я прекрасно понимал, что дорого отечество, не менее ему дороги люди, живущие в этом отечестве. Трудно жилось крестьянам, пребывающим долгие годы в нищете, в убожестве и в подневольном труде. Ремесленники, торговцы зарабатывали все-таки кое-какие деньги. Сельский житель жил плохо. Не имея орудий труда, много земли не обработаешь, да и земельные наделы крестьянам стали давать после отмены крепостного права, надел следовало ещё обработать. Повзрослев, понял, что бедный люд незаслуженно обижен и ожесточен. Они совершенно не виноваты, что они не образованы. Я, будучи истинным христианином, в душе всегда носил в себе эту глубоко саднящую рану. Глядя на уставший мой вид, жена меня успокаивала:
- Николай Егорыч, какой вы теперь дворянин? Вы такой же крестьянин, как и все, у вас нет великого богатства, вы не отказываете своим хуторянам в использовании своей недвижимости, коней, сбруи. Скотины, конечно, много, но ведь это тоже нужно для общественного блага. Дом наш не дворец, обычная казачья хата, - говорила мне моя жена.
- Мать, не мельтешите, вы ещё мало что понимаете в этой жизни. Россия держится на дворянском сословии столетия. Если мы дадим волю голытьбе, придёт конец России. Вы это понимаете, моя дорогая!
6
Воспоминания тронули сердце Николая Егорыча, заходил он по комнате и продолжил:
«Сентябрь 1921 года. Урожай убран, хоть и убогий. Год был крайне тяжелый, красота природы не радовала, шла гражданская война. Несмотря на трудности, крестьяне трудились, зарабатывали себе на хлеб. Наступила уже золотая осень. Прекрасное время года. А жизнь людей беспокойная, сумеречная. Красные и белые призывали, применяя угрозы, идти казаков на службу к себе. Действительно казаки воевали как на стороне белых, так и на стороне красных. Многие не могли во время сориентироваться, куда же податься бедному казаку. «Корова ревет, медведь ревет, а кто кого дерёт, сам чёрт не разберет» - так сказывала тогда народная поговорка.
- Николай Егорыч, казачье войско в то время, мне помнится, возглавлял Дутов Александр Ильич, - напомнил Борис Федорыч.
- Да. После февральской революции 1917 года Дутова Александра Ильича избрали председателем Всероссийского союза казачьих войск. Он поддерживал мятеж генерала Корнилова. В сентябре 1918 года командовал отдельной Оренбургской армией в войсках Колчака.После Февральской революции при Временном правительстве, был избран председателем Всероссийского союза казачьих войск и в июне 1917 года, возглавил контрреволюционный мятеж и потерпел поражение.Ушел он в иной мир в Китае.
- Борис Федорыч, ведь против Дутова воевал Блюхер Василий Константинович.
Он учился в церковно-приходской школе, не закончив ее, работал на Мытищинском машиностроительном заводе.Успешно воевал в армии Брусилова, за мужество его награждают медалью и двумя крестами Святого Георгия. В годы гражданской войны во главе отряда был направлен на Южный Урал, где вёл борьбу с военными частями генерала А.И. Дутова, которого удалось разбить и взять Оренбург. Дальнейшая судьба В.К. Блюхера сложилась крайне неудачно из-за репрессий 1937-1938 годов. Он умер 9 ноября 1938 года, находясь под следствием, в Лефортовской тюрьме. Реабилитирован полководец и видный государственный деятель В.К. Блюхер только в 1956 году.
-Однажды, - рассказывал Николай Егорыч, - уже начинались сумерки, где-то застрочил пулемет, издавая резки звуки та-та-та-та. Потом шквальный огонь пулемёта затих. Надвигающийся вечерний туман превратили деревенский воздух во что-то непонятное серое и угрюмое.
Видимость резко ухудшилась. Только что махавший шашками эскадрон красных на лихих конях красно-бурыми тенями предстал перед воротами моего имения. Ребята устали, да помогите напоить и накормить коней. Слова «здравствуйте Николай Егорыч»» огорошили меня. Я хотел вспомнить, кто это мог быть, но толчея верховых не дали возможности сосредоточиться. Эскадрон въехал в широко открытые ворота. Командир выставил заставы за пределы села, чтобы внезапно в село не въехали казачьи сотни. На шум во дворе вышла из дома моя жена. Будучи когда-то богатой особой дворянства, одевалась она очень элегантно, как в юности. Изящная её фигура и манеры буржуазной француженки вызывали большой интерес у молодых людей. Молодые красноармейцы невольно старались разглядеть женщину. Некоторые любезно её называли барышней. Были уже сумерки, разглядеть бойцы хорошо даму не смогли, но какие-то мужские шуточки, балагурство у некоторых проявлялись. А какой-то красноармеец тихо прошипел: «Эх, дамочка нам с вами бы в лесную даль, да в рощу медную осеннюю». Но строгий голос командира: «Прекратить разговоры!» - Прервал красноармейца. **
- Николай Егорович, - обратилась жена моя - пригласи и остальных солдат пусть заходят, устраивают себе ночлег, насколько это возможно в нашем дворе.
- Елизавета, у них служат не солдаты, а красноармейцы. Спешившись, попить водицы зашли остальные бойцы. Стояла суета: шум, кто-то коней прилаживал к привязи, кто-то приводил себя в порядок, кто-то пил водицы.
- Николай Егорыч, обратился командир эскадрона, не обижайтесь, что мы ворвались в ваш двор. Мы ведь заочно с вами давно знакомы.
- А как это, огорошенно, - спросил Николай Егорыч.
- Я о вас знаю со слов моего брата Бориса Федорыча Лугового. Я, Виктор, брат его, командир эскадрона красных.
- Вот как! Я то и не знал, что Борис Федорович от меня таил о своем брате -это изумительно и необыкновенно.. Как же так, я вас не знаю? Ведь мы с ним большие друзья!
- Вы не знаете, потому что меня, еще ребенка, увезла к себе в Самарскую губернию моя старшая сестра.
- Так, так, я так понимаю, что ваш брат великий конспиратор, об этом он мне никогда не говорил.
- Брат мой, Борис Федорович, не конспиратор, а ваш большой друг, не хотел он вас расстраивать таким сообщением.
- Я знаю, что он мой друг, знаю, очень порядочный человек.
- Николай Егорыч, я о вас тоже все знаю, вы состояли в личных дворянах за личные заслуги на гражданской службе. Немало сейчас таких дворян в погибающей России. Ну и как вы, Николай Егорыч, относитесь к тому, что происходит сейчас в России?
- Я ещё не всё понимаю, что происходит. Как же так? Где же наш самодержец? Что он не видит, как рушится империя? Мы, дворяне, изо всех сил старались, чтобы наше государство не могли разрушить никакие внутренние и внешние силы. Приложили на обучение наших генералов, офицеров много сил. Они учились военным наукам в известных учебных заведениях, в офицерских военных училищах, где эти силы?
- В том то и дело, Николай Егорыч, и беда, одних учили, пестовали, позволяли им богатеть, когда, как другие – крестьяне в деревнях и рабочий люд в городах находились в бедственном положении. Такая политика только и привела к разрушению империи.
- Стало быть, господин Луговой, пришла в Россию беда – это гражданская война.
- Да, трудные времена пришли, Николай Егорыч, в Россию. Каждому человеку надо решать с кем ему идти и за кого бороться насмерть. А вы готовы служить новой России?
- Мы не только готовы, но уже служим ей. Как вы догадываетесь мне бывшему дворянину стыдно об этом говорить: мой сын Александр даже воевал заодно с красными против белых казаков. Он рассказывал, что тогда тоже стоял малочисленный отряд красных на ночлеге. Я находился в отъезде. Командир красных, не имея достаточного опыта, заставу на окраине села не выставил. Охрана двора, состоящая из красных, заметила шум в конце села, быстро приготовились к бою. Но силы были неравные, боезапас у красных кончался. Тогда мой сын вытащил из тайника станковый пулемет «Максим» со значительным запасом патронов и открыл огонь по стремительно врывающейся белой казачьей сотне.
- Командир, значит, в тот раз в моем имении пребывал ваш отряд?
- Да, совершенно верно. Мы могли бы остановиться во дворе моего отца, но там места совсем мало.
Вышел из дома красивый молодой человек, брюнет, очень похожий на Николая Егорыча, и направился к красному командиру. Недолго рассматривали молодые казаки друг друга, так как знали друг друга давно.
- Саша, дружище вот мы опять встретились, - заявил красный командир. И они крепко обнялись.
- Папа, - обратился к Николаю Егорычу, - Александр, совершил я неблагодарный поступок по отношению к тебе, но я не мог отказать.
- Понял, сынок, понял. А ты подумал, что за твой поступок могут расстрелять всю нашу семью?
- Папа, я об этом думал, но, нельзя же, оставаться только в своей скорлупе, не замечая происходящее. Вы же видите, как много людей страдает? Нет, я не мог поступить иначе, не мог допустить гибели молодых ребят, сражающихся за революцию, за свободу всех людей на земле.
- Да, теперь оказывается мы почти красные.
- Пока не совсем, Николай Егорович, - заметил красный командир, - вам еще предстоит доказать свою преданность советской власти. Для этого вам преодолеть себя, внутренние свои психологические барьеры. Это будет нелегко, хотя сын уже служит красным.
- Я себе не представляю, как я, старый казак должен теперь служить старой и новой власти одновременно. Да, братец, мне есть теперь над чем подумать. Где же Виктор, набрался ты враждебного учения – учения против нынешней власти.
- Вы же знаете, что с малолетства я рос в Самарской губернии у сестры, жил в рабочей слободе среди рабочей молодежи.
Жили там люди бедно, очень недовольные жизнью. Лесть, взяточничество, мошенничество, воровство процветали среди высшего сословия. Чиновники норовили обмануть простолюдина «ошкурить» его до последней ниточки - это присутствовало в правилах чиновников.
Тяжел был труд крестьян и рабочих. Они вызывали в стране протестные движения, которые легко подавлялись царским правительством. Не зря гласит американская поговорка: «Кто контролирует деньги народа, тот контролирует сам народ». Ваш сын разобрался с ситуацией быстро и предоставил в наше распоряжение пулемет и патроны. Ваше сословие, как вы знаете, служило монарху. Вы воспитывали своих детей в самых лучших традициях русского дворянства, давали им достойное образование, приглашали иноземных воспитателей, но, сколько было фальши в этом: когда простые крестьянские дети умирали от голода и нищеты, я уже не говорю, как наказывали детей крестьян при малейших провинностях розгами. Вы думаете, какие у него впечатления о той власти.
- Действительно, совершая самые лучшие поступки, намерения, мы не всегда делаем добро, не зря же говорят: «Дорога в ад благими намерениями вымощена».
Много дум я передумал за эти годы, - говорил с болью в душе Виктор,- не понимал, где, правда, где ложь! Нас всю жизнь обманывали! Николай Егорыч, наша дорога была усыпана не сладкими пирогами.
- Я буду рад служить новой власти и сам добровольно отдам всё из того, что у меня есть, да сохранит нас Господь, - заключил наш добрый дворянин.
Папа от рождения человек земли. К крестьянскому труду относился с любовью и интересом.
Виктор Луговой распорядился, как организовать ночлег во дворе хозяина казачьей хаты. Выставил охрану, бойцы после вечернего скромного ужина приладились к отдыху. Они, утомленные боями и походами быстро заснули. Кони накормлены и напоены. Хозяин нашёл для коней овса.
Александр и Виктор не спали. Думали о том, как продолжиться жизнь после окончания гражданской войны. В казачьей хате сидели хозяин двора и его жена и размышляли, что теперь будет, если вдруг узнают, что сын предал казаков. Старый казак сильно переживал. Гражданская война еще не закончилась, но люди думали, уже как построить новую жизнь.
7
Жил по соседству хорунжий, казачьих войск Павел Сутягин. Он отслужил десятки лет знаменосцем полка казачьего войска, преданный до мозга костей царю и отечеству. Терпеливо ждал момента, когда следует написать донос на своего соседа командованию белых казачьих войск. Семейство Сутягиных и Пашаевых жили по соседству, друг друга знали хорошо. Их дети Алексей и Леонид были одногодки, учились даже в одной гимназии. В предыдущем бою, когда сын Николая Егорыча предоставил пулемет и боеприпасы красным, Сутягина не было дома, однако сын был в отца, по приезду отца Леонид доложил ему о событиях во дворе Николая Егорыча. Павел Сутягин едва дождался утра. А красные чуть заря, приобретя трех коней, сбрую у Николая Егорыча успели выехать по назначению туда, куда им приказало красное командование.
С ними же выехал Александр, чтобы продолжить борьбу в составе красной конницы.
Вскоре после доклада Сутягина к начальнику штаба казачьего войска быстро приехали двое верховых, которые сидели на золотисто-буланых жеребцах, одетые в темно-зеленые мундиры, в серо-зеленых шароварах, в хромовых сапогах, в темно-зеленых фуражках. Они приехали, чтобы арестовать Александра, но Александра уже дома не застали, они умчались с эскадроном красных. Папа вел себя достойно, сказал, что, сын его не послушал и отправился с отрядом в неизвестном направлении. Не солоно хлебавши, верховые умчались назад.
Верховые вскоре опять возвратились. Елизавета Георгиевна очень волновалась, не знала, что предпринять. Что теперь будет?
- Арестуйте и меня вместе с мужем, - заявила мама. Мой муж ни в чём не виноват, он благочестивый дворянин. Служил честно многие годы его величеству императору.
- Госпожа, Пашаева, такого приказа мы не имеем, придет час, наверно, и вас спросят, почему из семейства Пашаевых вырос человек с чёрной неблагодарностью. Николаю Егоровичу приказали следовать за ними в штаб.
В штабе командования допрос вел подполковник в пенсе и с царскими орденами на груди.
- Ну, что господин хороший, значит служить вы стали другой власти? А где же ваши дворянские идеалы и присяга его величеству императору?
- Господин, подполковник, я честен перед царем и отечеством. Я присягу не нарушал. Молодая поросль сыта нашими наставлениями и поучениями. Это вы, господа способствовали их непослушанию нашим представлениям. Убогость, нищета среди простых горожан и крестьян процветает благодаря вашему попустительству. Не так ли, господа?
- Господин Пашаев, вам должно быть стыдно, рядом с вами вырос неблагодарный души человек. Стало быть, вы, благочестивый дворянин, тоже потеряли веру в отца и царя нашего отечества?
- Извините, полковник, Вы же образованный человек, почему мы долгие годы испытывали терпение народа? Почему мы, образованнейшая часть общества, особенно дворянство, терпели такую несправедливость, когда одни пировали, а другим даровали нищенское существование?
- Не забывайтесь, господин Пашаев! Лучшие люди России – это дворяне. Из среды дворян вышли великие писатели, учёные, художники, музыканты. На дворянах держится вся Россия, не зря государь все звания и привилегии предоставляет дворянам! Хватит, господин Пашаев, полемизировать со мной! Ступайте себе домой, а сына мы всё равно найдём, и понесет он заслуженное наказание за предательство казачьих интересов.
- Будем жить вашей милостью, господин полковник. До свиданья.
8
Эскадрон красных после выполнения боевого задания прибыл на место дислокации. Полк расположился в довольно большой поляне в лесу. Здесь протекал среди скалистых камней большой ручей с прозрачной чистой водой. Бойцы расположились на склоне урочища. Оседланные кони паслись тут же. Вблизи ручейка горел небольшой костер. Листья на деревьях уже начинали покрываться «золотом», красота стояла в лесу изумительная. Над костром висел чугунный казан, в котором готовилась еда. Чуть поодаль были развернуты палатки. Трубач объявил сбор, быстро собрались красноармейцы возле палатки командира. Приехавшие с выполнения боевого задания командир эскадрона доложил командиру Петру Васильевичу Горчакову о выполнении задания. Отряд в сборе.
- Товарищи! - Начал командир батальона красных, - оглядывая своих бойцов с надеждой и любовью. Один из молодых красноармейцев засуетился, хотел ближе сесть командиру, чтобы не пропустить мимо ушей его слова. Для него это было очень важно. Заметив этого бойца, командир пригласил его сесть на табурет, который стоял рядом с ним. Командир продолжил: «Перед нами стоит сложная задача разгромить банды Колчака, которые расползлись по всему Южному Уралу. Люди ждут, когда же мы покончим с белогвардейскими бандами. Нам всем надо сосредоточиться, беречь и грамотно расходовать наши ресурсы. Бойцы наши надежные не раз били врага в самых сложных условиях. Берегите коней, они наши главная сила. Интенданту приказываю все продовольственные запасы для людей и для коней взять на строгий учет, строго контролировать, не допускать воровства, продавая населению запасы продовольствия. Корм не в тягость ни человеку, ни лошади. Карту местности вы все хорошо знаете, разведданные доведены до каждого подразделения. Ваша боевая выучка проверена ни в одном сражении. Надо выполнить главную задачу освободить Южный Урал от войск Колчака».
Николай Егорыч и Борис Федорыч в эти трудные времена старались всегда быть вместе, чтобы осмыслить и понять события, происходящие в России.
«Сколько было таких боев, сражений? – Продолжил Николай Егорыч, обращаясь к своему другу, - каждый искал свою правду. Были ли победители в этой кровавой битве? У большинства воевавших как красных, так и белых после боя в душе оставались противоречивые чувства. За что же они бились в смертном бою?
- Борис Федорыч, ведь как говорится в русской поговорке: «На отсутствие памяти всяк жалуется, а на отсутствие ума никто».
- Вы, Николай Федорыч, – говорите истинную правду, потому что не хватало ума понять с кем кто и за что воюют. За что боролись, за что гибли? Противоборствующие стороны старались перетянуть казаков к себе. Велась активная агитация. Белые обещали казакам сохранение вольностей, казачьих традиций. Красные говорили об общности задач социалистической революции для всего трудового народа, товарищеских чувствах казаков-фронтовиков к солдатам, утверждали, что они ведут борьбу за всеобщее равенство, братство и справедливость, за социалистические идеалы. Считали необходимым реквизировать богатство у помещиков раз и навсегда во имя торжества правды и справедливости. Богатое казачество считало, что крестьянин ленив, не умеет хозяйствовать. Тысячи безвинных, как со стороны красных, так со стороны белых погибли в этой кровавой мясорубке. Юные офицерство белой гвардии понесло страшные потери, многие эмигрировали за границу. Многие не смогли вернуться на любимую Родину. Остатки белого офицерства оказались на чужбине и там умирали. Они ведь тоже очень любили Россию, не щадили живота за родную державу.
Красные боролись за рабочих, крестьян и бедняков, чтобы тоже приобрести достойную жизнь, добивались равенства в этой жизни. Как же так все любили Россию и хотели лучшей жизни, а разрушили величайшую империю. Разные политические течения и учения ввергли Россию в хаос и разрушения. Страшная разруха после революции и гражданской войны принесли стране невосполнимые потери. Главные части Колчаковских войск были повержены, красные тоже понесли немало потерь.
Ведь мы все люди этой грешной земли, временные её гости, зачем творили зло?
9
1922 год. Лето, идет уборка хлебов. Часто навещал Николай Егорыч, особенно в уборочный период, места жатвы и молотьбы хлебов и сам хорошо знал крестьянскую работу. Всегда старался поглубже вникнуть в крестьянские дела, интересовался, как живется крестьянам. Пробные заезды по кошению поспевших хлебов непременно проводил он сам.
Хорошо запомнил тот трагический воскресный день. Приехал он на поле со средним сыном Алексеем. Косарь Иван Дергачёв заканчивал косить конной лобогрейкой одну из делянок поспевшей ржи.
Солнце находилось в зените, жара, над ржаным полем, мерцает таинственное марево, которое, как во сне, мерещится перед глазами, как великая тайна природы, только недоспевшая еще конопля среди огромного ржаного поля вызывала некие ассоциации, нарушения гармонии природы.
На роскошном тарантасе, - рассказывает Николай Егорыч, - мы ехали с Алексеем. Вёз нас очень ретивый длинногривый конь по кличке, «Ерофей», но меня слушался, бежал трусцой, вез мягко, без рывков и дерганий, хотя я изредка покрикивал: «Но, но, давай пошевеливайся, милый»! Но по дороге развязалась супонь хомута, что случается редко, я выругался на конюха Степана, который так неаккуратно запряг коня. Завязав супонь хомута, поехали дальше, стали пересекать довольно глубокий овраг. Под гору поехали шибко, в конце спуска слетела заднее колесо тарантаса. Я занервничал, выругался еще раз на Степана, что плохо подготовил экипаж к поездке. В общем, с утра дело пошло наперекосяк. Приехали на поле. Иван закончил жатву на этом поле. Переехали на поле через дорогу. Я сам решил сделать первый заезд, разрезать поле пополам, чтобы круги жаткой по полю обходились короче. Да, вот трагедия страшная случилась. Отъехал от края поля метров 100, как кони, запряженные в лобогрейку, метнулись резко в сторону, испугавшись выскочившего из-под копыт коней зайца. Кони остановились, как вкопанные, чуть в стороне. Ведь не зря говорят: «На бога надейся, а сам не плошай». Все произошло на глазах Ивана Дергачева. Иван сразу понял, что случилось. Я не помню, как слетел с металлического сидения и попал левой рукой под нож лобогрейки. Кони остановились, как подкошенные. Они тоже поняли, что случилась беда. Коса лобогрейки срезала, как лезвием левую кисть моей руки Иван тут же подъехав на тарантасе, перевязал руку. Кровь бежала ручьем, но Иван наложил жгут на раненую мою руку, положил меня на тарантас, оставив Алексея с лошадьми, помчался через буераки и овраги, и мелкие речки, и довольно быстро довез до фельдшерского пункта. Мои волосы поседели в один день. Мне жизнь сохранили, но остался без левой кисти руки. Алексей, убитый горем уехал домой на лобогрейке и пригнал коней.
Долго я лечился. После излечения поблагодарил Ивана за спасение моей жизни. В знак благодарности отдавал ему 10 мешков золотой пшеницы, но Иван отказался от такой благодарности, сказав: «Счастье не строят на несчастье других». Оставшись практически без одной руки, первое время горевал, но долго горевать времени не было. Надо вести хозяйство, воспитывать детей. Спасение мне приносил ты, Борис. Говорил: «Не горюй, Николай, мы еще пригодимся в этой жизни».
- Душа болела за родную деревню, - говорит Борис Федорыч, - за родных и близких. Очень переживал за тебя, Николай Егорыч, считай, инвалида, потерявшего кисть руки.
10
Когда началось изгнание казачьего войска из Оренбуржья, то казаки массовым порядком стали переходит на сторону красных. Победа над белоказаками далась нелегко. Войны жестокие. Брат убивал брата, отец сына, сын отца. Страна настолько была истощена, испытывала огромные трудности в обеспечении армии и трудовой народ продовольствием и необходимыми товарами, что ввели так называемый «военный коммунизм». Потом нагрянула «продразверстка». Шараханья и шатанья круто меняли жизнь разных слоев населения.
1927 год. Новая экономическая политика. Страна сильно обеднела после таких кровопролитий. Село находилось в упадке. Значительно сократилась тягловая сила. Рабочих лошадей не хватало. К коллективизации собирались только приступить.
Борис Федорович хорошо помнил: «Старость красна не годами, а делами», знал он об организаторских способностях Николая Егорыча. Районное руководство давно размышляло о том, кого подобрать в председатели колхоза. Желающих быть руководителем колхоза было немало. Были неплохие хозяйственники, но грамоты было у них маловато, хватало и горлопанов, которые чуть не хватали звезды с неба. Николай Егорыч был скромным тружеником, куда ему бывшему дворянину.
Но его друг, Борис Федорыч, давно наметил в председатели Николая Егорыча. Только он считал неудобным предлагать из бывших в руководители колхоза. Да, и побаивался, как бы не посчитали за контрреволюционера. Но все-таки, правда жизни брала свое. Он решил рискнуть поговорить с руководством Новодворского района. Тогдашний председатель райкома Воронцов Пётр Иванович пользовался большим авторитетом в районе. Прошел Первую мировую войну, был в плену, откуда удалось ему сбежать. Тянула его матушка - земля родная на сельские просторы. Опыт руководящей хозяйственной работы после окончания войны имел достаточный, умел прислушиваться к людям.
В один из дней Борис Федорыч, пользующийся большим авторитетом среди сельчан, решил встретиться с районным руководством. Он взял с собой весьма уважаемого человека села, участника Первой Мировой войны Капкова Андрея Николаевича. Они приехали в райком примерно за час до начала работы. Решили поговорить между собой Борис Федорыч и Петр Иванович, хотя немало говорили уже до этого. Обсуждали все стороны жизни будущей деревни, сельского хозяйства. Ни одну сигарету выкурили за разговором, ожидая секретаря райкома. Появился секретарь райкома Бондарев Игнатий Борисович. Дел было много, он приходил на работу, как обычно на час раньше. Вот, заметив в окно людей, подводу у райсовета, он решил поинтересоваться, кто они такие и зачем?
Первым заговорил Борис Федорыч: «Здравствуйте, Игнатий Борисович! Мы к вам по важному делу».
Окинув строгим взглядом, обратился Игнатий Борисович к пришедшим гостям: «С каким же вопросом вы ко мне с утра пораньше приехали? Или что случилось?»
- Это, правда, мы приехали рано, чтобы вас застать. Я по специальности механик из деревни «Крутые» Луговой Борис Федорыч.
- Наслышан, наслышан о вас, - улыбаясь, - ответил секретарь.
- Неужели?
- Секретарь райкома должен знать всех известных людей в районе, а иначе, какова ему цена.
- Андрей Николаевич Капков, - представился участник Первой мировой войны.
- Между прочим, награжденный в первую мировую войну медалью за храбрость, - мягко заметил Борис Федорыч.
- Мы к вам пришли за советом по просьбе многих сельчан. Скоро будут выборы председателя колхоза, а у нас есть щекотливый вопрос. Колхозное собрание хочет предложить председателем колхоза бывшего дворянина, который уже давно и честно служит советской власти, в том числе его дети. Он любит землю, отдал добровольно колхозу свое движимое и недвижимое имущество: коней, сельхозтехнику, мельницу подарил без реквизиции и много чего другого. Самое главное любит землю, не терпит разгильдяйства в земледелии. Образованный человек, правда, нет у него кисти у левой руки. Человек он уже пожилой, но вполне еще работоспособный. Мы просили бы вас поддержать в этом вопросе.
- Да, я хорошо знаю Николая Егорыча, сам склонен предложить его кандидатуру, но только мне надо посоветоваться с райкомом и председателем облисполкома области. Как он отнесется к нашему предложению. Ведь таких примеров у нас не так много. Я посоветуюсь, думаю, что решим положительно.
- Спасибо, Игнатий Борисыч, - хором откликнулись приезжие гости. До свиданья, Игнатий Борисыч.
!932 год. Шла коллективизация. Очень трудные времена настали. Богатые не хотели отдавать свою собственность колхозу. Действительно, трудно было отдавать свое кровное. Ухищрения со стороны богатых трудно было предугадать. Борьба была яростная не на жизнь, а на смерть. Борис Федорыч друга одного не оставлял. Многие поверили словам бывшего дворянина и шли в колхоз, он оказался не плохим агитатором. Николай Егорыч в гуще этих событий. Было большое желание помочь селянам скорее встать на ноги. Слово свое секретарь райисполкома сдержал. На колхозном собрании дружно проголосовали за пост председателя за Николая Егорыча. Правда, были выкрики: «Что нами будут управлять опять буржуи?». Но это были отголоски богатеньких селян, которые не отдавали колхозу свою движимость: коней, сбрую резали скотину, коров дойных, чтобы только не доставались колхозу. Напротив, многие односельчане следовали примеру Николая Егорыча.
Кто создавал колхозы, тот знает, какой трудовой подвиг совершали. Строили помещения для скота, хранилища для зерна. Пригодился на первых порах гумно Николая Егорыча. Трудно было в колхозе: коней не хватало, тягловой силой служили быки, да, коровы. А каково было управлять этими животными? Конечно, весной голодовали, но председатель находил способы оказать помощь. Небольшой доход приносила мельница, была своя свиноферма. Самое главное выращивали много проса и овощей – свеклы, тыквы, моркови и капусты. Весной ели немало съедобной травы. Случаев голодной смерти в селе не было. Председатель колхоза для сельчан был матерью и отцом. Николаю Егорычу шел 60-й год, конечно, болезней у него было много. Но сейчас не до болезней, крепился, работал, как молодой мужчина.
С началом Великой Отечественной войны мужчин в деревне сдуло словно ветром. Первым ушел на фронт добровольно Александр. Алексей и Виктор ушли рядовыми красноармейцами. Они люди образованные, время военное, быстро продвинулись по службе. За короткое время стали Алексей и Виктор стали артиллеристами. Командование вскоре доверило им руководить артиллерийским дивизионом, командиром дивизиона стал Алексей, его помощником назначили Виктора. Боевой опыт они приобрели ещё в гражданскую войну. Командир дивизии полковник Алексей Крылов использовал их с полной отдачей сил для решения боевых задач. Опять судьбы Алексея и Виктора слились воедино. Александр стал командиром танкового взвода. Он же до войны окончил сельскохозяйственный институт и в технике разбирался неплохо, ведь в институте обучали не только сбору урожая, приобретали большую практику по сельхозтехнике. Так что автомобили, трактора он хорошо знал. Он твердо решил служить в танковых войсках. Война продолжалась. Слаженная работа расчетов бога войны обеспечивала успехи в бою. Были и промахи, от этого никто не гарантирован. Немец напирал в начале войны с особым упорством, некоторые части попадали в окружение, а там плен, концлагеря. Этого они избежали, грамотно трудясь на фронтовых дорогах. Не один раз попадались в трудные боевые условия, но всегда выходили победителями. Одну атаку отбивали, как приходила новая атака. В перерывах между боями расслаблялись, шутили, смеялись, а то другой солдат расскажет что-нибудь из своей жизни. Война – это ежедневный тяжелый труд. Изнуряли бойцов частые передислокации, а иначе нельзя, враг хитер и опасен.
Пришел с войны Александр с ранениями, еще не зажившими до конца. Он служил командиром танка Т-34. Экипаж боевой, стремительный, всегда в бой входили первыми и выходили из боя последними, но вот неудача. Всегда расторопный Иван Гусев, наводчик, замешкался, немец выстрелил первым, танк загорелся. Надо было спасаться. Экипаж другого танка прикрыл горящий танк Александра, довольно сильно обгорели его ноги, лечился долго, шрамы остались глубокие на бедре, но все-таки выздоровел, а вскоре и комиссовали. По приезду познакомился с Татьяной, которая была на каникулах. Татьяна божественная девчонка, училась в медицинском институте на последнем курсе, интернатуру должна была пройти в районной больнице, где жили родители Александра. Умение и доброта Татьяны общаться с больными людьми придавали им веру в свое излечение. Её любили сельчане. Александр работал агрономом, всегда находился под оком строгого отца, учился земледелию. Молодые время зря не теряли, вскоре родили мальчика, которого назвали в честь дедушки Николаем. Он любимый сынок большой семьи, учился хорошо в школе. Чтобы быть помощником родителей нужно время, пока он в семье любимчик, иногда не совсем послушный.
11
Борис Федорыч, преданный товарищ и друг председателя постоянно проявлял инициативу и помогал Николаю Егорычу. Он был главным специалистом по колхозной технике, в ремонте и наладке сельхозмашин. Ведь в основном работали на колхозной технике женщины, а они чуть, что бежали за помощью к Борису Федорычу. То трактор не заводится особенно зимой. Да, и летом много было хлопот в период уборки хлебов, особенно при сборе урожая комбайном. Тогда комбайны таскал трактор, хлопот было немало с комбайнами и тракторами. Женщине некогда разбираться с техникой. А главная их забота дети, школа, присмотр за ними. Сидели за рулем трактора или комбайна, а мысли были о детях. Как накормить детей, во что их одеть, вот на чем сосредотачивались их думы. Борис Федорыч, зная, что правят техникой женщины, постоянно сам лично проверял работоспособность трактора и комбайна, только потом выпускал в поле. Женщины уважали Бориса Федорыча, не избегал он шуток женщин над собой. «Федорыч, - скажи хоть, как сегодня тебе спалось, - наверно, жинка твоя ревнует, что ты постоянно находишься среди женских чар, может тебя какая-то уже увлекла». «Нет, нет, девчата, - парировал Борис Федорыч, -моя жена относится с пониманием к моей работе». Анна Федоровна, жена Бориса Федорыча, всегда проявляла большую заботу о своем муже, поддерживала его в трудные минуты. Ее тоже одолевали болезни. Борис Федорыч, не забывал о своих детях, дал образование, сыну Селивану и дочери Анне. Анна боевая девчонка. Во время учебы в школе ходила на занятия по изучению радиостанции, затем добровольно записалась на курсы радистов при военкомате и постигала азы азбуки «Морзе». Научилась принимать и передавать радиосообщения. Это было немало для юной девушки. Затем добровольно записалась на курсы радистов при воинской части. А командир радистов только радовался: «Ах, как Вы нам нужны, как воздух, как вода». Мы Вас протестируем, а затем пойдете учиться на наших радиостанциях, они более совершенны, компактны. Служба Вам предстоит трудная и опасная, вы же будете работать вместе с военными разведчиками. Это всегда опасно. Предупреждаю, если боитесь опасности, то покиньте наше подразделение. Прошли они полные курсы подготовки радистов. Но пока никуда не посылали, продолжали заниматься.
Селиван обладал развитым чувством справедливости, терпения, нежности и доброты, но иногда в его характере просматривался хвастовство. В душе гордился склонностью к математическим наукам. Любил, когда его поддерживали материально и психологически. Несколько отличался от отца - не такой горячий, а кудри из-под шапки его выдают за парня бравого, заметного особенно среди девчат, но он девчатами сильно не увлекался, интересы у него совсем другие – это приобретение знаний в области математики, техники. Он пытался разобраться с новой техникой совершенно самостоятельно. Его большая смекалка, находчивость позволяли ему быстро освоить новую технику и помочь своим товарищам. Он же был весь в своего отца.
12
Великие плоды труда Николая Егорыча зря не пропадали. Колхоз крепко держался благодаря его усилиям. Люди, в основном женщины, верили Николаю Егорычу, что колхоз выживет при любых условиях, пока жив их председатель, а Николай Егорыч опирался на своих родимых колхозников, которые готовы были выполнить любую работу, чтобы только побеждала наша армия, чтобы дети не пухли от голода. Дети его, друзья тянулись за ним, как бурлаки на Волге, в картине Репина. Ведь инвалид, нет кисти левой руки. А тут еще вышестоящие организации требовали: давай хлеба, давай коней на войну. Мужиков всех призвали в армию. Как завести трактор зимой женщине? Ко всем находил добрые слова председатель! «Не канючьте и не плачьте, ваши слезы оправдаются, дал бы бог, чтобы мы победили немца». .
Сколько же испытаний перенес инвалид, пожилой уже человек. Партийные органы торопили весной с началом сева, во время уборки хлебов требовали ускорить сдачу хлебов. Никаких излишков в складах не оставлять, всё сдать государству. Николай Егорыч ухитрялся выполнить и план сдачи хлеба государству. Старался не обижать и колхозников. Деньгами колхозникам не платил, нечем было. А вот натурально раздавал на трудодни многие виды выращенных продуктов. Великое дело понимать и знать свое дело. Забота о людях была первостепенной задачей, да непременно не забыть про государственные заготовки. Только в 1945 году по состоянию здоровья он сам ушел в отставку.
Власти, наконец-то оценили его труд. За бесценный вклад в обеспечении государства и колхозников продовольствием по представлению общего собрания колхоза представили его к награждению орденом «Трудового Красного знамени».
Действительно в труднейших условиях военного времени колхоз не развалился, имеющаяся колхозная сельскохозяйственная техника исправно работала. Это было достигнуто благодаря тесному сотрудничеству с МТС. Дома колхозников содержались в удовлетворительном состоянии, несмотря на то, что многие геройски погибли на полях сражений. Молодая поросль из села не уходила. Это редкое явление того времени.
13
Наконец, пришла долгожданная победа, сколько ликования и радости принесло это сообщение. Моральное облегчение получили, но трудности оставались. Холод, голод не уходили. Особенно было тяжело в 1947 году. У страны, казалось, иссякли силы, но люди продолжали выживать, цепко держась друг за друга. Надо было восстанавливать разрушенное хозяйство. Опять люди шли в бой за Родину, решая огромные задачи, стоящие перед народным хозяйством. Надо было восстанавливать разрушенные предприятия, дома. Работали не щадя живота от мала до велика. Конечно, нашим женщинам досталась тяжелая долюшка. Кипучая жизнь ни на минуту не прекращалась. Решать приходилось правительству невиданные трудности, которые требовали неотложного решения. Война нанесла огромный вред отраслям промышленности и сельского хозяйства. Велики были потери в людских ресурсах. Невиданные разрушения после гитлеровского нашествия требовали холодного расчета и громадной энергии народа. В стране понемногу жизнь налаживалась. Наши героические женщины выполняли самые тяжелые и ответственные мужские работы: они же монтажники, они же трактористки. Эх, долюшка женская, что она не только не испытала. Надо было восстанавливать не только разрушенное хозяйство, но и строить новые заводы и фабрики. Совсем юные ребята шли учиться в ремесленные училища и ФЗО – это были кузницы рабочих кадров. Где их взять, коли самим их не выучить. В 1947 году руководство страны выдало грандиозный план создания лесозащитных полос от засухи. Трудились в сельском хозяйстве и в создании лесозащитных полос, особенно в степных районах. Посмотрите теперь, из саженцев высотой иногда меньше одного метра выросли могучие деревца высотой 10-15 метров. Эта программа называлась «Сталинский план преобразования природы». Этот лес теперь хранит урожаи от ветровых эрозий и грозовых ливней и суховеев. В 1947 году денежная реформа, которая позволила ликвидировать инфляцию военного времени. Произошло снижение цен неоднократно в послевоенные годы. Страна решала героические задачи по восстановлению страны после войны.
14
Демобилизовались Алексей и Виктор. Ехали в радостном настроении. Душа пела. Мысленно лезли в голову песни военных лет…..»Вставай, страна, огромная….» Вот проехали места в Подмосковье, где они стояли на смерть с артиллерийскими расчетами. Надо помогать стране, надо приобрести самые нужные в этот период специальности. Они поступили учиться заочно в машиностроительный техникум. Во время каникул летом работали в колхозе на самых трудных участках работы: косили хлеба, сено. Делали заготовку кормов на зиму животным. Словом, посылал их работать председатель туда, где нужны были сильные руки и умение работать.
Неизменный председатель колхоза Пашаев заболел. Отказало сердце от тяжелых потрясений военных лет, да и сказался, конечно, возраст. Кем только в своей жизни он не был: был барином, дворянином, воевал в империалистическую войну, потом подался в красные. Служил честно и правдиво своим односельчанам. Вырастил, выучил сыновей. А теперь на заслуженном отдыхе. Он друг и советчик сына в управлении колхозом. Елизавета Георгиевна, спутница жизни Пашаева перенесла вместе с мужем столько тягот и лишений. Душа ее держалась, Пашаев ей говорил: «Не распускай нюни и не плачь, мы служим своим детям, своему народу, успеем мы ещё отойти мы с тобой к вечному блаженству». Как ни тяжела жизнь, а помирать ведь, правда, не хочется.
Борис Федорыч и его жена постоянные спутники жизни Николая Егорыча, постоянно поддерживали друг друга, но болезни не отступали. Каждый тайно друг от друга готовились к скорому вечному покою, такова природа жизни человека.
- К тому времени Арсений подрос. Его призвали из техникума в армию в 1951 году в армию. Он попал во флот, где требуется взаимная дружба, боевая выучка. Писал отцу, уже довольно больному и старому человеку, которому исполнился 70 лет.
«Папа, по утрам делаем пробежки на краю света, возле Японского моря. Поглядишь на море, вдаль, а там бесконечность, только серебристые волны накатываются у береговой черты на камни и песок. Лежит агар-агар, выброшенный волнами во время шторма. Сказочная красота над морем при восходе солнца, волны блещут, как серебряные блюдца при тихой воде. В шторм сильно шумит морской прибой, и крупные волны накатываются на берег друг за другом, словно приглашая матросов, находящихся на берегу состязаться с ними, во общем море-сказка». На втором году его службы пришло письмо командиру войсковой части, из райвоенкомата, что отец сильно болен, хочет в последний раз повидать меня. Командир вызвал Арсеничя к себе и сказал, что папа тебя зовет домой, боится смерти, что больше не увидит тебя. Приехал домой к старенькому отцу, крепко обнялись. Да, отец, действительно захирел, но избегал постели, двигался, ходил ранним утром по родной деревне, отдаваясь воспоминаниям. Рад был моему приезду Арсения, ходил с ним по родным полям и лугам, находящимся за деревней. За деревней старая мельница – она память молодых лет. Ничего там уже не было, кроме ям и рытвин. Речки почти не видно, течет по-прежнему, делая многократные повороты по лугам и мимо деревень, укрывшись ветлами. На месте бывшей мельницы лежала старая пара жерновов, которые много лет трудилась на благо людей. Вспомнил свои детские годы, которые нахлынули на него с новой силой, то ли с тоской и болью, то ли радостью, что он увидел эти камни вновь, которые взбудоражили его сердце.
15
……..Июньское утро 1952 года. Железнодорожный вокзал города Новосибирска. Он уже в дороге в свою воинскую часть на Тихий океан. Здание вокзала города Новосибирска - творение архитекторов. По рассказам очевидцев, такую красоту здание вокзала приобрело не сразу.
Словом, немало потрудились зодчие, чтобы он имел сегодняшний величавый вид. И вот Арсений Пашаев, в этом благословенном городе решил по поручению своего сослуживца Ивана побывать в его семье, благо еще время позволяло. Брат Ивана, Сергей, известный ученый человек – инженер конструктор - машиностроения.
Арсению исполнилось только 20 лет. Тогда он статный молодой, сильный, безусый юноша, одетый форму молодого матроса пограничника возвращался из краткосрочного отпуска. Побывали в Новосибирском государственном краеведческом музее. Незабываемые дни….. Даже посетили ресторан на вокзале. Народу в ресторане немного, обычно посещала ресторан, местная праздношатающаяся молодежь. Отдельные пассажиры тоже не избегали похода в ресторан. При них приключилось происшествие между посетителями ресторана и девушкой-официанткой.
Сидели четыре молодых человека, пили коньяк и ликеры и ели изысканные блюда из недешевых продуктов. Когда официантка предъявила счет этот «народ» заявил: «что они рассчитались давно, с какой стати они должны платить дважды.» Поднялся шум, тара - рам, девица кинулась в рёв. Она говорила ревмя: «Что она ещё у них не брала деньги». Гости твердо настаивали на своем: «что всё уплачено честь по чести, до копейки». Девушка, расстроенная, и заплаканная отошла от этой наглой компании. Арсений, сидевший рядом с этим столом, видел, что деньги они не платили и подтвердил:
- Ребята, а вам не стыдно обижать девчонку, я видел, что вы не рассчитались.
- Замолчи, ты, салага, не вмешивайся в наш разговор, пока мы тебе не намяли бока.
- Ну, что же, может, попробуем. Он верил в свои силы, давно занимался спортивным самбо и поднятием тяжестей, чувствовал себя уверенно. Попросил этих молодчиков извиниться и рассчитаться за ужин.
- Щас, - сказал толстомордый с лысиной на голове, молодой гражданин. Сделав устрашающую гримасу на лице, он со словами: «Я тебя, салага, сейчас порву, если еще вякнешь хоть слово.
- А вы, в зеленом кителе, молодой офицер, тоже поддерживаете этого бандита.
- Да, нет, я выходил, может быть, и правда, они рассчитались. Потом официантки бывают всякие, что обманывают посетителей.
- Эх, ты ещё офицер, принимал присягу, идешь на поводу этого бандюгана.
- Ладно, ты, потише, матрос. Сейчас разберемся. Сидящая за столом компания пошепталась между собой.
- Ладно, салага, твое счастье, что ты молодой. Мы заплатим, где наши бабки не пропадали. Эй, ты, девица, поди сюда! Получи причитающиеся с нас бабки по второму кругу. Девушка вся расстроенная и с заплаканными глазами подошла, молча, и не стала вступать в разговоры с этими гадкими посетителями. Они положили 2 штуки красненьких и отвалили. На прощанье, толстяк кинул: «Ну, салага будь здоров и не кашляй, благодари лейтенанта».
Арсений опаздывал. Времени оставалось до отправления поезда мало, а очередь в камеру хранения багажа была большая. Увидев, что очередь зеленоглазой девушки совсем близка, попросил девушку пропустить его впереди себя. Он, получив свой багаж, не оставил девушку без внимания.
- Спасибо, сестрица, что помогла получить багаж, а то я мог и опоздать на поезд. Вы на какой поезд, спешите?
- У меня билет на поезд номер 29 «бис» Москва – Владивосток, вагон 7.
- Так мы с вами, девушка, попутчики, мне тоже на этот поезд и в этот вагон.
Они торопились. Арсений нёс тяжелый чемодан девушки. Тренированному человеку эта ноша была не в тягость. Вот и вагон номер семь. Рыжая проводница с очень милым лицом проверила билеты новых пассажиров, и как бы невзначай заметила:
- Моряк, содержимое этого чемодана можно было бы отправить багажом, - улыбаясь, - продолжила милое личико. Не знаю, как Вы его и уложите?
- Товарищ, проводник, извините, но нам никак нельзя отправлять этот чемодан багажом. Там очень ценные вещи, побьем их. Проводница широко улыбнулась и со вздохом заметила:
- Ох, уж эти моряки, у них всегда находится причина, чтобы оправдаться.
- Да, не оправдываюсь я, товарищ проводник. Нельзя относиться к хрусталю по - казенному.
- Ишь, какой трогательный, остряк, боишься, что разобьёшь свой хрусталь? Богатую невесту везешь?
- Да, очень богатую!
- Ладно, уж хватит славить свой чемодан. Проходите, не задерживайтесь.
Он водрузил чемодан в тамбур поезда, помог подняться девушке в вагон. Нашли свои места в вагоне и расположились на отведенных им территориях. Правда, места были не рядом. Арсений и провожавший его брат его сослуживца Сергей крепко обнялись и попрощались. Сергей не один раз, обнимая Арсения, повторял, чтобы он передал большой привет его брату Ивану, своему сослуживцу. Ждут с нетерпением его демобилизации. Сергей сказал, что он будет помогать обустраиваться своему брату после его демобилизации.
- Да, будет тебе соль и хлеб, - так и ему передай.
- Не пора ли нам, моя попутчица, знакомиться, - сказал Арсений, улыбаясь!
- Как скажете, заявила, зеленоглазая. - Меня зовут Арсений, Арсений Пашаев.
- Меня зовут Оля, Оля Нечаева. Спасибо, Вам большое спасибо, Арсений, такую ношу помогли мне донести. Я, конечно, хотела нанять грузчика, да побоялась, что можем побить подаренную мне посуду.
- Оля, Вы не возражаете, если я поменяю свое место на место рядом с Вами.
- Арсений, я не возражаю, если тебе удастся это сделать.
Вскоре подошел молодой человек, которому надо было проехать только несколько остановок, и он согласился перейти на место Арсения. Попутчики глубоко вздохнули, рады были, что, наконец, произошла посадка.
Длинный гудок паровоза оповестил пассажиров, что пора в путь - дорогу. Громко пыхтя, выпуская из паровых цилиндров отработанный пар, натружено тронулся поезд с Новосибирского вокзала. Поезд следовал по маршруту Москва-Владивосток.
Арсений и Ольга – вместе. Сердца волнуются. Он рассматривает красивую девчонку с румяным личиком, пышными каштановыми волосами. Страшно волнуется. Думает, как начать разговор. Выручает его Ольга своей непосредственностью и добротой, задавая вопросы. У Ольги чуть приоткрытый рот, и невиданной белизны зубы придавали ей прелестный вид. Она внимательно всматривалась в лицо Арсения своими изумрудными глазами.
Ольга, можно Вас спросить, откуда и как далеко Вы едете!
- Арсений, еду отсюда, из пригорода сибирской столицы, а куда? Узнаете, как буду сходить и её глаза блеснули огнём. От взгляда Ольги Арсений даже немного растерялся. Наверно, потому что эта была его первая любовь. Он смущался, краснел.
- А Вы, Арсений, куда едете?
- Я возвращаюсь из отпуска. Ездил домой к родителям. Они у меня в возрасте, часто болеют. По запросу военкомата командир части разрешил наведать родителей.
- Вы сюда приезжали в отпуск?
- Нет, я был в отпуске у родителей, на Урале.
- Ну, и как Вы отдохнули?
- Отдыхать пришлось мало, помогал родителям заготовить сено, но и так по хозяйству: привезли дрова, починили крышу дома.
- А что задержались в Новосибирске?
- Заезжал навестить брата своего сослуживца. Он живет и работает здесь, давно уже не виделись.
- Но, Вы, молодец Арсений. А служить-то еще много осталось или вы на сверхсрочной службе?
- Нет, нет! Я на срочной службе, осталось еще два года служить.
- А какими трудами, Оля, занимаетесь Вы? Полюбопытствовал Арсений и улыбнулся.
- Я всего лишь еще совсем молодая воспитательница детского сада.
- Так, значит, вы всего лишь молодая поросль. Одним словом, как говорят на флоте, салаги.
- Оля, если можно тоже о себе немного: где гостила и куда едешь с таким тяжелым и большим чемоданом.
- Арсений, а ты любопытный, всё тебе сразу надо узнать?
- Да, мне хочется о тебе, Оля, всё знать.
Оля оказалась общительной, без больших притязаний и большого внимания к себе, осмелев, запросто продолжила:
- Неужели? Может это большая тайна и вот её сразу тебе и выдам.
- Арсений, разговорами сытыми не будем. Оля, щелкнув пальцами, как кастаньетами, кинув взгляд своих зеленых глаз на Арсения, ловко водрузила свой баул на сиденье и предложила: «Давай - ка, Арсений, лучше перекусим. Мама моя всего тут мне наложила».
Оля стала извлекать из баула свертки, а там…: вареная курица, вареные яйца, пирожки, словом всякая домашняя снедь. Молодёжь проголодалась и охотно взялась за еду. А тут проводница уже предложила чай – весьма кстати.
После еды к молодым людям пришло удовлетворение, покой и безмятежность. Но молодые люди – мечтатели, им хотелось продолжить между собой разговор. Встреча молодых людей произошло случайно. Арсению и Ольге обоюдно хотелось узнать подробнее друг о друге.
- Спасибо, Оля, за угощение. Такая у тебя мама заботливая, обеспечила тебя такой вкусной едой на дорогу.
- Да, мама у меня добрая и заботливая.
- С кем же она здесь живёт. Она живет здесь со старшим моим братом и младшей моей сестрой. Старшая моя сестра живёт в Иркутске. Это я отшельница после окончания педагогического училища уехала Читинскую область.
- Да богата ты, Оля, братьями и сестрами. Оля, а давно освоили твои предки эти края.
- Я знаю только по рассказам мамы о своих предках.
Поезд замедлил свое движение, пыхтел пуф-пуф-пуф, как бы выговаривая, что устал. За окном замелькали станционные постройки. Поезд, медленно скрипнув тормозами, остановился довольно на крупной узловой станции. Стоянка недолгая. Пассажиры торопливо забегали по перрону, чтобы купить из еды что-нибудь вкусненькое, домашнее.
Молодые из вагона не выходили, так как у них было ещё достаточное количество своей домашней еды. Сидели у окна, прижавшись, друг к другу. Арсений что-то шептал на ухо Оле. Она только улыбалась, часто бросая свой игривый взгляд на меня. Они прижимались друг другу. Арсений то и дело гладил волосы Оли и прижимался к её щеке. Ехавшая в этом купе молодая женщина, лет сорока, симпатичная блондинка с густыми волосами, проявляя интерес к общению этой молодой пары, часто с умилением и любовью смотрела на эту молодую пару. Простата и непосредственность в общении молодых людей вызывали в душе женщины самые тёплые чувства. Она их спрашивала:
- Вы такие счастливые, давно ли вы, поженились?
- Нет, мамаша, мы ещё не поженились. Мы только недавно познакомились.
- Не поверю, что только познакомились. Я смотрю по глазам, вы очень любите друг друга. Дай, вам бог здоровья и счастья!
- Спасибо вам большое за ваши добрые пожелания.
- Извините, можно вас спросить – немного смущенно и, опустив голову, спросила Оля:
- Как вас зовут?
- Меня зовут Марианна Александровна Мелешина.
- Как далеко вы едете?
- Я еду на свою родину, к сестре, в Читинскую область.
- Я тоже еду в Читинскую область, в районный центр Борзя. Вот это да, значит, мы с вами едем в один район.
- Оля, а надолго вы туда едете?
- Марианна Александровна, я там живу и работаю.
- Неужели, правда. Значит, мы с вами земляки.
- Вот это да!
Вскоре поезд тронулся. Арсений с Олей прильнули к окну, прижавшись щеками, и обнимая друг друга за плечи. Чудная природа лесостепи, равнины и поляны тепло напоминали мне родные края. Задумчиво прислонившись к окну вагона, и прижимая, обняв за плечи Олю, просил её рассказать о себе. Оля, молча, кивала головой и улыбалась, впившись в мои глаза.
- Оля, даже не верится, что я в тебя влюбился. Не знаю. Может такая любовь быстро проходит, но я тебя полюбил честно искренно и совершенно безумно.
- Арсений, я тоже к тебе стала быстро привыкать. Как будто давно-давно повстречались. А ведь расставанье совсем близко.
- Оля, мы не будем расставаться, я с тобой сойду в Иркутске, если ты меня пригласишь.
- А ты, Арсений, не опоздаешь на службу?
- Нет, нет, у меня в запасе еще целых три дня. А твоя сестра пустит меня к себе.
- Пустит, она у меня добрая.
- Оля, наверно, я с ума сошел, что так быстро тебя полюбил. Я нежно целовал и целовал Олю, гладил её шелковистые волосы, трогал её сережки и опять прижимал её к себе нежно, ласково.
- Арсений, это ты правду говоришь или шутишь.
- Так прямо я тебе сразу и понравилась. У тебя, наверно, хватает девчонок и без меня. Моряки, быстро к себе привлекают девчонок, ты, наверно, не исключение.
- Оля, ты напрасно обо мне так.
Сходить с поезда вместе с вором не захотели, решили продолжить свою поездку, так убытки не оправдывали остановку. Вора отправили на следующей станции в милицию. Вор, конечно, был сильно избит при передвижении его по вагону.
…….Нельзя воровать, особенно в поездах, могут избить до смерти.
Скоро ст. Борзя, надо сходить. Попрощались с удивительно доброй, отзывчивой женщиной Мелешиной, которая тоже сходила на этой станции. Мы с Олей добрались вместе до дома Оли с неподъёмными вещами. Оля, конечно, была довольна, но строга. Я с Олей был ласков, доброжелателен, влюблен до крайности. Оля была довольна, что провожаю её. Переживала внутренне, как вести себя с Арсением наедине. Я понимал, что пресекать допустимую черту, не позволяли воинский долг, честь. Любовь великая и преданность не позволили совершить то, что нельзя было совершать. Мелешина только охала и вздыхала, какая замечательная пара и говорила: «Дай, бог, вам большой любви и счастья. После армии, Арсений приезжайте обязательно в наш городок. Поблагодарили Марианну Мелешину, за добрые пожелания. Времени осталось у Арсения совсем мало, через два дня он продолжил путь в свою часть. Нужно заметить, прощание Арсения с Оли было тяжелым. Мучили сомнения Арсения и Олю: «Состоится ли их следующая встреча?» Ведь судьба каждого человека до конца неведома и неизвестна.
Все годы службы я с Олей переписывался.
Не дождался отец Арсения. Умер он утром, когда старший брат заносил дрова, чтобы истопить печь. Наделал он щепок, аккуратно разложил маленький костерок в печи, а лучины никак не загорались. Александр услышал негромкий стон своего отца. Николай Егорыч уже не дышал, лежал с открытыми глазами, как будто не нагляделся в этот тленный мир Александр подошел и прикрыл отцу глаза, а тут зашла из сеней его мама. Вскоре после отъезда Арсения Николая Егорыча похоронили с почестями. Сельчане постарались, районное руководство тоже участвовала в похоронах. Николай Егорыч был достойным гражданином России и несмотря на невзгоды в годы войны многих спас от голодной смерти, а как велик его вклад в Великую Отечественную войну. Вечная ему память. Жена Николая Егорыча Елизавета Георгиевна перенесла сильные потрясения, но сын Александр был всегда рядом, который постоянно твердил: «Мама,береги себя ты нам очень нужна для нас, наших детей, твоих внуков. Ты терпеливая живи с нами, с нашими детьми – ты ведь наша радость».
Дети и внуки наших героев, взяли пример от своих родителей и продолжали трудиться на благо России.
После смерти Николая Егорыча ненадолго задержался Борис Федорыч, покинул он тоже грешную землю, хотя, он казался живее своего друга. Взаимная любовь, одинаковый интерес к работе служили великим подспорьем на этой бренной земле. Много сотворили чуда эти люди на нашей многострадальной земле. Поэтому их труд служил большим подспорьем в жизни их земляков. Вечная им память и слава!
На похороны отца Арсений приехать не смог, слишком велико расстояние до отца. По окончанию службы он поехал к Оле, чтобы справить свадьбу дома вместе с мамой и своими близкими.
На славу отгуляли свадьбу, теперь осталась построить им свою жизнь.
Вечная слава ушедшим в вечные покои героям, дай, бог, добра и счастья оставшимся в живых. Желаю ныне живущему поколению совершить еще более совершенные героические поступки во славу нашей Родины. Не забывать ушедших героев.
. *Имена героев и названия населенных пунктов изменены.