В стойбище еще спали, только Наяна стояла перед входом в свое жилище. Старший лейтенант подошел к девушке, хотел рассказать, о случившемся, но Наяна опередила его.
- Я все знаю, заходи.
Лавр, машинально хотел спросить: От кого? - но опомнился. Знает и знает, не надо тратить время. Зашел, снял ружье, положил на скамейку.
- Поешь, я приготовила, - Наяна накрыла на стол: принесла мясо, хлеб, масло, отварной картофель в глиняной миске, кувшин молока.
После долгого перехода, приключений и потрясений, старлей даже не стал спрашивать, чье мясо, от кого молоко и обычный ли это картофель, или клубни неизвестного происхождения.
- А ты?
- Обо мне не беспокойся, давай, ешь.
Два раза повторять не пришлось.
Наяна не мешала приему пищи, сидела в сторонке и молча смотрела на Иванова.
- Все было очень вкусно, - старлей поблагодарил хозяйку.
- Тебе нужно отдохнуть, ложись, - девушка кивнула на ложе.
После еды, разморило.
- Я только немного вздремну. Разбуди меня часа через два.
Лавр разделся (да, чего тут, Наяна и не в таком виде его видела), нырнул под большое покрывало, закрыл глаза, потянулся в нежной истоме. Скорее кожей, почувствовал, что девушка стоит рядом, открыл глаза. Наяна стояла перед ним совершенно нагая (и когда успела раздеться?). Господи, красота - то какая, - мысленно вырвалось у Лавра, - не там мы, мужики, жен ищем, в лесах надо.
- Ты не устал?
Иванов прочувствовал тональность в вопросе. В нем боролись два чувства: мужское начало и ответственность за непредсказуемые последствия. Схватка разума с плотью проходила с переменным успехом.
“Иванов, тебе же передают желание открытым текстом. Ну, не свинья же ты, как не отблагодарить девушку за все, что с тобой приключилось,” – и все сомнения улетели прочь.
- Но не настолько.
Наяна лежала на руке Лавра и выводила пальцем замысловатые фигуры на его груди.
- Не знаю, что это означает, но мне приятно.
- Я наставляю на тебя обереги.
- Отчего?
- От злых сил, от болезней, от бед и несчастий.
- Но, не может, же быть так, чтобы все в жизни было хорошо.
- Почему? Так должно быть.
- Жизнь сложная штука. У вас здесь свои законы, устои, другой уклад. Там, у нас все совсем по-другому. И никакие обереги, к сожалению, не помогут.
- Мне не надо, чтобы всем было хорошо, мне надо, чтобы хорошо было тебе. Повернись на живот.
Наяна продолжила свои пассы.
- Лавр, - она сделала паузу, не прекращая движений, если у нас с тобой родиться девочка, какое бы ты имя хотел ей дать?
Иванов так резко повернул голову в сторону девушки, что чуть не вывихнул шею.
- Тише, тише, товарищ старший лейтенант, не надо так резко с головой, а то никогда не станешь генералом. Я просто так спросила, на всякий случай.
К Иванову нахлынули воспоминания и данные клятвы:
- Назови Муданьзян.
- А если мальчик?
- Тоже Муданьзян.
- Странное имя.
- Это река в Китае, она помогла мне, однажды, выжить и я поклялся, что если будут дети, назову в ее честь.
- У тебя была жизнь полная приключений.
- Бывало. Я тебе обязательно все расскажу, в другой раз. - После паузы. - Я сюда обязательно вернусь.
- Мы уйдем отсюда, в голосе послышались нотки грусти. - После всего этого нам здесь оставаться небезопасно.
- Я тебя все равно отыщу. Не знаю пока как, но обязательно отыщу. Не такая уж она и большая тайга.
Наяна убрала руки.
- Все, спи, я тебя разбужу.
Иванов хотел, еще много чего сказать, но по щелчку девушки погрузился в сон.
Когда Лавр проснулся, его выстиранная и выглаженная (?) одежда стопкой лежала у изголовья. Сверху лежал знаменитый ножик. В голове вихрем пронеслись сладостные мгновения, от которых участилось биение сердца. И так три раза.
Когда он оделся, зашла Наяна.
- Тебе надо идти. Мои люди тебе переправят через реку, дальше пойдешь сам. Вот тебе карта, по ней дойдешь до Лысой горы.
Старлей взглянул на протянутый свиток. Не карта, конечно, но сориентироваться можно.
- Спасибо тебе, Наяна за все. Даже не знаю, чтобы со мной было, если бы тебя не оказалось рядом.
- И тебе спасибо (пауза смущения). Верю, что все у тебя получится и знаю, ничего с тобой не случится. Я приготовила тебе еду, она в мешке. Документы, телефоны и деньги тоже там. Возьми с собой ружье.
- Нет-нет, - отказался Лавр. – В лесу оно вам нужнее. Я как-нибудь выпутаюсь. Да и не собираюсь я ни с кем воевать, у Лысой горы должны быть уже наши.
- Как знаешь. Иди, Якун-ики ждет тебя у входа, - в голосе Наяны проявились нотки грусти.
Иванов взял мешок, пошел к выходу, остановился, вернулся к девушке, крепко ее обнял, поцеловал (прямо как в военных фильмах: прощание перед уходом на фронт, даже слеза наворачивается), посмотрел Наяне в глаза и покинул гостеприимное жилище.
Ягун-ики и еще двое ждали его. Это были не Игней и Тепаз, которые его спасали, впрочем, какая разница. До реки было приличное расстояние, меланхеты, видимо, немало попотели, когда несли старлея без сознания. Шли молча, разговаривать было не о чем, да и незачем.
На берегу из схрона вытащили лодку, сделанную из цельного ствола огромного дерева. Четырехместный вариант, ручная работа. Сейчас такие не делают.
Старлей посмотрел на быстрое течение.
- Переплывем?
- До этого переплывали. Километр отнесет, пока до другого берега доберемся, еще километр – обратно. Два километра лодку по воде на себе потащим. Привычное дело.
Сели в лодку, погребли с натугой в шесть весел. Лавр чувствовал себя неуютно, тоже вам фон - барон, хоть бы одно весло дали. Пусть не велика подмога, да все же лучше, чем так сидеть без дела.
Добрались, вытащили лодку на берег, передохнуть и проститься.
- Ты хороший охотник Якун-ики. Спасибо тебе за все и за то, что ты спас мне жизнь. И всем передай мою благодарность, особенно, впрочем, ты знаешь кому.
- Ты хороший солдат, - ответил Якун-ики, - пусть тебе всегда будет сопутствовать удача. Иди, у тебя длинный путь.
Лодка отчалила, Иванов долго провожал ее взглядом, пытаясь удостовериться, что меланхеты благополучно достигли своего берега.
С чистой совестью старлей шагнул в неизвестность без малейшего шанса на скорое завершение всей этой передряги.
Но не успел сделать и десяти шагов, как услышал за спиной:
- А ну стой, стрелять буду.
И в доказательство решительных намерений - сухо щелкнул затвор.
“Хорошо, что не сразу прикладом по голове”, - мысленно усмехнулся старший лейтенант и остановился.