Глава 3
Утро можно было назвать замечательным, когда Саня и дядя Вано брали меня с собой на пляж. На голове - соломенная шляпа, и пускай не моя, а Розина; в груди - радость от уверенности в предстоящем радостном спокойствии души. Мы шли по тропинке рядом с рельсами. Придорожные цветы колыхались, задевая голые ноги. Дядя Вано рассказывал истории из своей молодости, связанные с водоемами, но постоянно срывался на смех. За ним начали хохотать и мы. В итоге он, глядя в зеленую даль противоположного берега, вид на который открылся перед нами с крутого пригорка, перевел тему на воспоминания о покойной жене. Он очень любил Санину маму. И я начинала чувствовать себя отдаленнее от Карадзе, ведь к этой женщине отношения не имела, а значит, связующих нитей между мной и Карадзе было куда меньше, чем я себе выдумывала.
Пляж представлял собой искусственный пруд в карьере. Плавать я не умела, поэтому вприсядку бродила по тем местам, где уровень воды не превышал плеч. А Саня, похожая на русалку из-за длинных черных волос, и подо мной проплывала, и на руки меня в воде брала, игнорируя мои крики. Дети, которые плавали рядом на надувных матрасах, были от нее в восторге. Один мальчишка потащил Саню к берегу. Хотел закопать ее в песок. Я же вылезать не хотела, поэтому продолжила бродить, ощущая приятное сопротивление воды.
Ногой на дне почувствовала что-то непонятное. Отклоняя голову назад, потянулась рукой вниз и извлекла из песка жестяную банку из-под пива. «Что ты делаешь здесь, в этом райском уголке, сволочь?» - обреченно зазвучал голос подсознания прежде, чем я успела понять, что именно держу в руке. И, поддавшись странному чувству, обволокшему разум, я начала двигаться дальше от берега. Вот уже ушла в воду выше пояса... Дно все ниже. Ничего! Я должна выбросить ЭТО подальше!
Дошла до самодельных буйков, замахнулась проклятой банкой и... споткнулась от непонятно откуда накатившей волны. Ноги легко всплыли, банка вернулась на пляжное дно, а я ушла за ней спиной и головой вниз.
Говорят, мол, надо сохранять самообладание в любой ситуации. Какое там! Паника моментально вытеснила из головы остальные мысли и захватила меня, заставляя дергаться, стараться пружинить вверх, но ничего не получалось. В глаза, в уши начала заливаться вода. На мгновение мне удалось вырваться из водного плена, сковавшего и ноги, и грудь холодом, и крикнуть во все горло: «Помогите!». Но я не увидела никого на берегу, хотя там, конечно же, люди были. Ничего не увидела.
И вдруг передо мной словно из ниоткуда появился испуганный мужчина.
- Ты серьезно?!
- Да! - выкрикнула я и снова ушла вниз. Новая порция мутной воды попала в уши. А мужчина схватил меня за волосы и резко потащил вверх. Увидев, что я жадно глотаю воздух, он схватил меня на руки и вынес на мелководье. Я могла утонуть там, где еще было возможно достать до дна...
- Лида! Господи, Лида!
Дядя Вано перехватил меня у мужчины-спасителя и нежно положил на тут же подстеленный Саней плед. Я закашлялась, никак не могла остановиться. Саня дала бутылку воды. Я попила. Опять начала кашлять.
- Лидка, куда тебя понесло, плавать же не умеешь! - дядя Вано обнял меня за мокрые вздрагивающие плечи. Я не смогла ничего сказать и откинулась на его мощную грудь.
- Девочка, - обратился ко мне мужчина с не меньшим волнением, причем видно, что с искренним. Получилось разглядеть его поближе: он был среднего роста, то есть ниже дяди Вано, полнее, с более круглой и к тому же лысой головой. - Напугала ты меня.
- Простите, пожалуйста, - выдавила я вместе с остатками воды и песка. Он двинул краем губ и повернулся к дяде Вано.
- Дочка?
- Нет, подруга семьи.
- Вы Вано Карадзе? - вдруг спросил мужчина, посерьезнев.
- Да. Я такой известный? - дядя Вано засмеялся.
- Слышал о Вас от одного своего друга. Значит, эта девочка, - он кивнул в Санину сторону, - ваша дочь Александра, а эта - Лида Ольхова?
- Всё верно! Кто же Ваш друг, знающий нас?
- Городок маленький, все много чего знают, - мужчина снова начал улыбаться, но его взгляд постоянно перескакивал с дяди Вано на меня. Потом спаситель принес нам шпажку с жареными сосисками и куда-то пропал. Я пожалела, что не узнала его имени. Но дядя Вано успокоил: «Городок у нас маленький, еще встретитесь».
Дома о пляжном приключении не узнал никто.
- Где были? - спросила мама, пододвигая ко мне тарелку с разводным супом. После запойных вечеров она не могла вставать рано и готовить обед, поэтому приходилось ограничиваться полуфабрикатами.
- С Карадзе ходила на пляж в карьер... - ответила я, уминая чересчур пресный супчик за обе щеки, чтобы не обесценивать мамины старания.
- А с семьей ты на пляж ходить не любишь, доча. Ты такая неразговорчивая, прямо как Роза. Может, у тебя заболело горло? Прополощи шалфеем!
- Обязательно, мама!
Я даже не успела ничего толком рассказать, а она уже перебила.
И после обеда я пошла полоскать горло. Мама стояла на пороге ванной и следила, чтобы я хорошо вываливала язык и булькала на пятерку с плюсом.
- Молодец, Лидуша! - она взяла у меня чашку и полотенцем вытерла мои влажные губы. - Сходи с Валеркой за картошкой, он у машины. Хочу к вечеру сделать что-то вкусное. И позови Розку с улицы, чтобы она мне помогла.
- Может, я тебе помогу?
- Ой, нет! Ты только все испортишь. Зови Розку!
Да, готовить со мной мама не особо любила. Вернее, она просто не умела объяснять толком, как и что. Ей хотелось, чтобы я с первого раза делала все идеально, а разве так бывает?
Читающую на качелях Розу в длинном полумонашеском платье я отправила домой, вымазанного в мазуте Валерика повела на рынок. По пути он жаловался на постоянно перегревающийся двигатель.
- А ты ударь по капоту, и всё будет тип-топ.
- Ты что, Лидка! Это ж техника! Она бережное отношение любит, - улыбнулся братец.
...Когда мы вернулись во двор, то увидели Машу в застиранной майке и шортах, раскачивающую старенькие качели. На соседних качелях с книгой в руках сидел Эдик. Выглядел он так, словно ему безразлично, здесь эта обезьяна или нет. Завидев нас издалека, он вскочил и уверенным шагом двинулся к нам. Костыль остался прислоненным к столбу качелей. Поравнявшись с нами, Эдик сказал:
- Привет, Валера, привет, Лида. Разменяете сотку?
- Кошелек у Лиды, - ответил Валерик и быстрее пошел к Маше, чтобы предотвратить уничтожение хлипкой детской площадки.
- У тебя уже не болит нога? - спросила я, протягивая Эдику две пятидесятирублевые купюры. Он поспешно сунул их в карман джинсовки и дал мне свою сотку. Взяв ее, я почувствовала в руке еще одну бумажку. Хотела посмотреть, но Эдик резко остановил:
- Дома прочтешь. Но одна, хорошо?
- Ладно.
Таинственность Эдика меня напрягла. И сам Эдик в целом последнее время напрягал. Утром он не мог спуститься с лестницы, а вечером, когда родители были на работе, бегал как угорелый. И постоянно уходил в неизвестном направлении, называя пункт назначения «магазин», хотя, насколько я знала благодаря тонким стенам, в магазин одна тетя Элла наведывалась, потому что боялась, как бы муж или сын не купили просрочку.
Вернувшись домой, я отправилась в туалет, чтобы придать происходящему еще больше загадочной важности, и там развернула скомканный клочок. Написано было следующее: «Здравствуй, Лида, я хочу с тобой поговорить. Приходи в беседку за домом в семь вечера. Эдуард К.».
Смыв записку в унитаз, как настоящий секретный агент, я пошла на кухню. Хотелось помочь Розе с мамой. А Маша, обиженная на весь свет, сидела в комнате мамы и Валерика и баловалась пультом, пытаясь засунуть его в цветочный горшок.
Глава 4 http://www.proza.ru/2017/09/08/1770