– Поддерживали ли вы связь с профессором Румером, академиком Александровым, с Фетом, Гольденбергом.
– Фет через пару лет (когда я уже учился в Омском педе ) проявил инициативу по моему приёму в МГУ. Мамина тревога и её визиты к Меламеду связаны не с тем, что я плохо учился в пединституте, а с тем, что тогда у меня появилась возможность перевестись в другой вуз – в Московский университет. Мои друзья договорились о возможности такого перехода. Это практически невозможно – перевестись из провинциального педа на главный матфак страны. Но оказалось – можно. С понижением курса, конечно.
Правда, предложенный способ перевода из Омского пединститута автоматически оправлял меня в армию, а не в МГУ (при переводе с понижением курса терялась отсрочка от армии – таких ситуаций бывало не очень мало, но Фет был, безусловно, не в курсе). Поэтому, увы, не поехал (и мама была сильно против, спасибо ей), хотя и хотелось.
Александров передавал приветы пару раз.
Румер передал две хороших книжки.
С Гольденбергом встретился уже потом, когда приезжал из Красноярска в Пущино.
Мама не знала, что делать: здесь диплом пединститута почти в кармане, а там, в Москве, ещё неизвестно, что будет... И она предприняла большие усилия, чтобы я не уехал, а остался здесь и закончил Омский пединститут. Теперь, сам отец, я её хорошо понимаю.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/09/08/1748