Если судьба обрушится раз на кого бедою,
то ударам её конца не бывает.
Это давно замечено.
Фёдор Достоевский
Ей показалось, что серый потолок, подсвеченный тусклой люстрой, начал стремительно опускаться. Татьяна обхватила голову руками и, зажмурившись, втянула ее в плечи.
"Что с вами? Что с вами?"
Слова врача пробивались сквозь оглушившую тишину. Моментально осипшее горло и прилипший к нёбу язык не давали вымолвить ни единого слова.
Татьяна выхватила из рук доктора стакан и с трудом сделала большой глоток. Она почувствовала, как холодная вода, разрывая сухость, ледяным потоком освобождает от спазма.
Татьяна поставила стакан на стол и сказала:
-Спасибо, Валерий Николаевич. А теперь скажите, только честно. Сколько мне осталось?
Тысячу раз за тридцать лет работы онкологом Валерию Николаевичу доводилось слышать этот вопрос. Но привыкнуть к нему он так и не смог. И сейчас, уткнувшись взглядом в историю болезни, он забормотал:
- Татьяна Васильевна. Дорогая моя, я же не Бог. Я не могу назвать точный срок. Мы будем бороться: химиотерапия, рентгенотерапия, будем делать все. От вас только терпение и вера.
- Доктор! Я не дура. Сколько?
Валерий Николаевич выдохнул, покачал головой и, глядя в глаза пациентке, сказал:
-Максимум год, но поверьте. Есть шанс. Пусть маленький, но есть. И надо цепляться, карабкаться. Были положительные результаты, поверьте.
Идите домой, а через неделю приходите. Освободится койка, я вас положу, и начнем лечение. Вместе мы справимся.
Татьяна поднялась, сумочка свалилась на пол с затекших коленей. Из нее выпало маленькое зеркальце в пластиковом ободке. От удара оно треснуло, затянувшись мелкой паутиной.
"Ну, вот и все", - подумала Татьяна, подняла зеркало, швырнула его в урну у стены и молча вышла из кабинета.
Снег скрипел под сапогами. Холодный ветер дул в спину, будто подгоняя ее.
-Куда ты гонишь меня? - крикнула она. - Теперь мне спешить некуда.
Трамвай подошёл быстро. Татьяна встала в конце вагона и стала разглядывать пассажиров, ей казалось, что все смотрят на неё и сочувствуют.
"Бедняжка, жалко ведь тебя, ты скоро умрешь", - читала она в их глазах.
- А вам-то что? - прошептала Татьяна, отвернулась, уперлась лбом в заиндевелое окно и заплакала.
Она смотрела вдаль через проталины, появившиеся на стекле. Трамвай, раскачиваясь, мчался вперед, оставляя позади себя засыпанные снегом шпалы, машины и спешащих прохожих. Оставлял все, что называется одним словом - жизнь.
Татьяна зашла в квартиру. Скинула сапоги, сняла шубку и повесила ее на плечики. Проведя рукой по сырому меху, аккуратно стряхнула капельки от растаявших снежинок и прошла в кухню. Достала из шкафчика бутылку вина, фужер и села у стола, застеленного желтой скатертью с золотистой бахромой.
"Ну, почему это случилось со мной? - подумала она. - Чем я так разозлила небеса, что они жестоко отомстили? Сколько потерь и обид сыпалось на мою голову, а я молча терпела и принимала. Не сопротивлялась и ждала, что еще чуть-чуть, и все будет хорошо, а как только становилось хорошо, жизнь вновь отбрасывала назад, а точнее вниз, в пропасть, наполненную горем и обидами".
Грудь сдавила боль и потекли слезы. Татьяна хотела налить вино, но руки тряслись и горлышко бутылки, словно в истерике, билось о край фужера, разбрасывая красные брызги на чистую скатерть.
-А ну-ка хватит выть! - сказала Татьяна и ушла в ванную комнату. Она сняла с себя всю одежду, скомкала ее, засунула в стиральную машину и с шумом захлопнула дверку. Приняла душ, прошла в комнату, нашла в шкафу любимое темно-синее платье, купленное очень давно, надела его и встала перед зеркалом.
-Вот это другое дело, - сказала она своему отражению. - А наверху тоже есть жизнь, и еще не известно, где лучше - тут или там. Татьяна подняла руки, и широкие рукава из нежной ткани распахнулись, словно огромные крылья. Татьяна вновь зашла на кухню, наполнила фужер, выпила, села на стул и подумала:
"Наверное, это здорово - руки как крылья".
А раньше она умела летать…
Таня росла без отца. Она никогда не задумывалась над тем, почему его нет. Ей было и так очень хорошо с мамой и плюшевым мишкой. А еще она умела летать. Конечно, не по-настоящему, а в мыслях, но умела. Когда мама выключала в комнате свет и уходила на кухню, Таня обнимала мишку, закрывала глаза и мысленно парила в небе. Ей казалось, что она фея - летала над крышами домов, заглядывала в окна, пролетая над клумбами, срывала цветы, а потом, поднявшись высоко-высоко, сбрасывала их вниз, на головы улыбающимся и счастливым людям.
А потом… Потом мама вышла замуж и уехала с мужем на север зарабатывать на квартиру.
- Ты не волнуйся, доченька, - говорила она шестилетней Тане. - Мы ненадолго. Устроимся и тебя заберём, а пока поживешь у бабушки. Она хорошая. Откуда взялась эта старая тетка, девочка не знала.
Бабушка оказалась мамой Таниного отца, который погиб в горах, покоряя очередную вершину. Женщина она была добрая и искренне любила внучку. И все было бы хорошо, но через три месяца бабушка умерла. Таню временно определили в детский дом и начали розыски ее мамы. Каждый вечер перед сном Таня подходила к большому окну в коридоре, упиралась лбом в стекло и вглядывалась в темноту. Она стояла так подолгу и все ждала и ждала. Год, два. А потом поняла, что мама не приедет.
То ли письма не доходили до далекого Норильска, то ли их вообще никто не посылал, да какая разница? Главное, что мама не приехала.
И Таня перестала летать. Что она только ни делала: накрывалась подушкой, забиралась с головой под одеяло, зажмуривалась. Но взлететь не могла.
После детского дома устроилась работать на швейную фабрику и получила комнату в общежитии. О маме Таня больше не вспоминала, а если случайно в памяти всплывали картинки из детства, она старалась отогнать их любыми способами.
С участковым, молодым лейтенантом Андреем, она познакомилась, когда тот примчался по вызову бдительного вахтера, обнаружившего в женском общежитии парней. Ничего страшного не случилось, просто ребята засиделись у подруг позже положенного времени и не хотели уходить. Таня увидела Андрея в коридоре - он один скрутил трёх здоровенных нарушителей и вывел их на улицу.
Участковый уехал, а через час вернулся и напросился на чай, Таня не возражала.
Так мимолетное знакомство постепенно переросло в дружбу и любовь. Через год они поженились. Андрей получил звание старшего лейтенанта и перешёл работать в уголовный розыск.
Татьяна снова начала летать.
По ночам, уткнувшись носом мужу в плечо, закрывала глаза и парила над землей, как и раньше, забрасывая цветами проходящих внизу людей.
Она была счастлива. Одно тяготило, она никак не могла забеременеть. Два года Татьяна ходила по врачам, но все без толку. Тогда она начала ходить в церковь. И хотя подруги считали, что чудес не бывает, оно произошло. Подтвердив в женской консультации свою радостную догадку, она помчалась домой готовить праздничный ужин. Накрыла на стол и села в кресло дожидаться Андрея, чтобы сообщить ему долгожданную новость.
В дверь позвонили. Задремавшая Татьяна вздрогнула от неожиданности, соскочила и побежала в коридор. Она распахнула дверь. На пороге стоял друг мужа Сергей.
- Я зайду, - сказал он и, оттеснив Таню, зашёл в квартиру.
- Где Андрей? - спросила она.
Спросила, понимая, что сейчас услышит что- то страшное, уж очень мрачным был незваный гость. От него веяло холодом горя, который мгновенно передался ей, окутывая дрожью все тело. Татьяна начала трясти Сергея, ухватив его за лацканы воротника видавшей виды кожаной куртки.
- Где Андрей? - повторяла она. - Говори, где Андрей? Что случилось? Не молчи!
Но друг молчал. Он обхватил Таню за плечи, сильно прижал и сказал:
-Нет больше Андрея. Убили его сегодня.
Она завыла. Завыла как зверь, протяжно и надрывно. Не размыкая губ, шумно вдыхая носом воздух, а потом потеряла сознание и обмякла.
Очнулась уже в больнице, все обошлось. Её выписали на утро, заверив, что ребенку ничего не угрожает.
Беременность, отягощенная печалью, протекала трудно. Татьяна часто лежала на сохранении и, хотя врачи запрещали любое волнение, выполнить их указания она не могла. Память постоянно возвращала в счастливое прошлое, когда любовь подхватывала ее и несла к облакам, над которыми она парила, любуясь светом ночных фонарей спящего города.
Ночью, когда в палате все давно спали, она открывала окно, смотрела в черное небо и беззвучно плакала. Летать она больше не хотела, хотя желание подняться в небо иногда появлялось, но только ради того, чтобы, оказавшись высоко над землей, сложить крылья и камнем бухнуться вниз. Останавливал только ребенок, который вертелся в животе, словно показывая будущей маме, что он уже готов выбраться на свободу.
Татьяна родила мальчика в положенный срок и назвала его в честь отца Андреем.
"А, что? - подумала она и улыбнулась. - Красиво звучит - Андрей Андреевич, да и министр такой был. Может, и мой министром станет.
И она вновь начала летать по ночам. Закрывала глаза и мечтала о будущем: вырастет сын, закончит университет, женится. Конечно, приведет жену в дом, и будут они жить вместе. Появятся внуки, и все будет хорошо. Татьяна мечтала и парила над ярким теплым городом. Осыпая цветами землю.
Но министром Андрюша быть не хотел. Когда в трехлетнем возрасте они с мамой зашли в магазин игрушек, и он впервые увидел пистолет, глаза его загорелись. Мальчик схватил игрушку с витрины, сел на пол и начал сосредоточенно рассматривать ее.
-Ну, что вы хотите? - улыбнулась продавщица. - Настоящий мужик растет. Защитник ваш и опора. Солдатом будет, героем.
-Нет уж! - ответила Татьяна, - смерти одного защитника Родины мне хватило. Не хочу больше.
Но пистолет все же пришлось купить, потому что мальчишка не желал с ним расставаться.
Андрюшка рано начал читать и, к большому сожалению Татьяны, его любимой книгой стал альманах милицейской службы. Это юбилейное издание, коллеги подарили мужу на какой-то праздник. Книга была прекрасно оформлена, пестрила множеством фотографий, которые сопровождались рассказами о подвигах милиционеров.
"Почему так? - спрашивала себя Татьяна. - Ну почему? Столько профессий разных, почему именно эта. Неужели гены взяли свое. Ведь если, не дай Бог, с ним что-то случиться, я не переживу".
- Андрюша, - говорила она сыну. - У нас так много хороших детских книг, почитай их.
Сын послушно откладывал альманах, брал с полки книжку потоньше, быстро пролистывал ее, ставил на место и вновь принимался изучать историю милиции.
Первого сентября, отправляясь в первый класс, он долго смотрелся в зеркало.
- Мама, - спросил Андрюша. - Я в школьной форме похож на милиционера?
-Похож, похож, - с горечью ответила Татьяна, понимая, что сын вряд ли прислушается к ее мнению при выборе профессии.
Учился он не плохо, как говорится: "звезд с неба не хватал", но и троек не было. Физкультура и основы безопасности стали любимыми предметами.
Андрюша рос, учился, занимался боксом и мечтал поскорее стать взрослым и отомстить за отца, на которого был удивительно похож.
-Ну как ты это сделаешь, сынок? - сокрушалась Татьяна. - Ведь если тогда не нашли того, кто папу убил, то сейчас уже точно не сыскать.
-Мамуля! Я и не собираюсь искать, - отвечал Андрей. - Я просто буду ловить бандитов. Ловить и сажать. И если бы папа был жив, то, конечно бы, сказал, что я поступаю правильно. И не спорь со мной, мама.
После школы он поступил в юридический институт МВД.
"Вот и хорошо, - подумала Татьяна. – Юридический - это нормально. Станет юристом, а еще лучше адвокатом. Всегда в костюмах, галстуках, да и получают не плохо".
Но юристом Андрюша быть не хотел. Он мечтал об оперативной работе и пошёл в уголовный розыск. Уже через месяц заполнил анкету для зачисления в спецназ.
После первой его командировки в Чечню Татьяна заметила на висках сына седые волосы. Да и вообще он сильно изменился. Андрюша не только заметно возмужал, он стал очень рассудительным и серьёзным. Отдохнув десять дней, вышел на работу тренировать молодых бойцов, а через три месяца снова отправился в Чечню. И так два года.
Татьяна первое время не могла спать ночами. Она ложилась, закрывала глаза и, как заклинание, шептала молитву. Только под утро, сморённая усталостью, засыпала.
- Если с ним что-то случится, я не переживу, - вновь и вновь повторяла она.
Но пережила. Андрюша погиб. И все! Жизнь Татьяны потеряла смысл.
Сорок пять лет, изрезанные страданиями, тоской, обидами пролетели не заметно. Горя и переживаний за близких было столько, что они полностью вычеркнули из памяти те минуты мимолетной радости и счастья, когда она умела летать.
"Зачем мне теперь жить? - спрашивала себя Татьяна. - Для кого? О ком думать, кого любить, о ком заботиться и переживать? Я хочу к ним!"
Теперь она во всем винила себя – за то, что не уговорила сына отказаться от мечты, что не встала утром и не проводила мужа в тот трагический день, что не разыскала и не простила маму. Мысли о том, что уже ничего не исправить, не только разрывали голову, они полосовали сердце, острым лезвием обиды, оставляя кровоточащие раны отчаянья.
Татьяна не узнавала себя в зеркале. Казалось, что озлобленный визажист основательно поработал над ее лицом, чтобы испортить его: безжалостно мазнул серебристой краской по волосам и прошелся жёсткой кистью по лицу, оставляя глубокие морщины. Глаза впали и потухли, она сильно похудела и начала быстро уставать. И как бы Татьяна ни хотела, к врачу обратиться пришлось. И вот сегодня она услышала свой диагноз, прозвучавший, как приговор: рак.
Из раздумья о прошлом вывел звон разбившегося фужера - Татьяна случайно задела его локтем и скинула на пол. Она перешагнула через мелкие осколки, достала с полки чайную чашку, вылила в нее остатки вина и залпом выпила.
Татьяна почувствовала сильный жар, будто огонь вспыхнул в груди. Казалось, что пламя расползается по всему телу, медленно заполняя руки, ноги, пробирается в кончики пальцев, выжигая их изнутри закипающей кровью.
-Ну улицу, скорее на улицу! - закричала она, выскочила из квартиры и побежала не вниз, а вверх.
Добравшись до последнего этажа, поднялась по небольшой пожарной лестнице, ведущей на крышу и открыла люк.
"Я хочу летать! - подумала Татьяна. - Хочу парить над землей и забрасывать прохожих теплыми, летними цветами. Хочу, чтобы все были счастливы".
Она подошла к самому краю крыши, закрыла глаза и сказала:
- На все воля Божья.
Татьяна подняла руки и широкие рукава из нежной ткани распахнулись, словно огромные крылья.
Сильный ледяной ветер постоянно менял направление. Он дул то в лицо, то в спину, словно принимал решение - скинуть ее вниз или оттолкнуть назад.
А ведь раньше она умела летать…
08.09.2017 г.