Старая сырая скамейка эстакады и жёлтые листья, разбросанные ветром по каменным плитам. Холодно. Я мысленно прощался с ещё сонным городом и представлял, куда меня занесёт через несколько дней, недель, а может быть, лет.
Мне всегда хотелось поехать на Аляску, завести собаку и встречать ледяной рассвет. А может быть и вовсе снять небольшой, но уютный дом где-нибудь в Италии на берегу моря и каждый вечер любоваться закатом, придаваясь воспоминаниям о своей прошлой жизни. У меня всё также была бы собака, с которой я иногда носился наперегонки по песчаному берегу и пугал чаек. А по выходным дом наполнялся бы ароматом свежевыпеченого миндального печенья и веселым лаем моего четвероногого лохматого друга. Да. Все так и будет. И печенье, и собака, и прекрасная жизнь вдали от этого душного и прогнившего городишки.
Я рад, что наконец представилась возможность покинуть город. Рад, что пошёл на поводу собственных чувств. И пусть это неслыханная глупость - бросить всё и сбежать - но только сейчас я в кое- то веки ощущаю себя живым, а не просто бездушной машиной работающей на автомате. До этого дня я был такой машиной. Работал самым обычным лаборантом в одном исследовательском центре. Копался в бумагах, составлял отчёты, помогал с проектами и даже как пытался работать над собственными научными исследованиями. И если вы спросите, что побудило меня отказаться от, казалось бы неплохой, жизни, я бы не ответил. И не потому, что сам не знаю ответа на этот вопрос. Вовсе нет. Пожалуй, вы меня просто не поймёте. Скажу лишь одно - я устал. Устал от рутины, от людей вокруг, от всей этой суеты и вечной нехватки времени. И поэтому я стал задумываться, а нужно ли мне это?
Всё началось несколько дней назад. Был организован светский вечер, на котором собралось всё научное поприще, включая сотрудников нашего исследовательского центра. Такие вечера не редкость, но в этом году не поскупились и арендовали огромный банкетный зал в одном из дорогущих ресторанов города. Всё как полагается. Роскошный зал, деликатесы с размером в пуговицу, официанты с подносами, обои изысканного красного оттенка с вычурными золотыми узорами, хрустальные люстры и канделябры, куча снобов, считавших себя чуть ли не почётными гостями всего вечера. И я - худощавый лаборант в сереньком костюме, в огромных круглых очках и капной рыжих волос на голове - пристроевшийся у стола с закусками. Рядом со мной стоял один из коллег и, в то время как корифей читал понелирик одному из наших отличившихся научных сотрудников, завёл долгую и нудную речь о кардебалете, о том, что его сестра выдающаяся балерина и на следующей неделе будет выступать в Милане, где я обязательно должен побывать. От этой чуши меня тошнило ещё больше, чем от собравшихся вокруг нас выскочках, которые с наигранным интересом слушали его монолог. Они то и дело восхищались его сестрой, с которой даже не были знакомы, пытались блеснуть скудными знаниями о балете, а потом добрых полчаса обменивались сплетнями. Я не стал участвовать в разговоре и старался сосредоточиться на седом старичке в очках.
Раздались аплодисменты и посыпались конфетти. Корифей пожал руку высокому пареньку, тот самый выдающийся сотрудник, и вручил что-то вроде почётной грамоты. Люди наконец занялись тем, ради чего здесь собрались. Большая часть ушла к столу с закусками, остальные либо собирались небольшими группами, чтобы наладить связи и выделиться из общей массы, либо ждали когда официанты разнесут подносы с бокалами. И в тот момент я подумал:" Кем я стану через пару лет? Таким же снобом, который только и знает, что льстить и говорить о кардебалете, когда мысленно поливает грязью всех собравшихся и ждёт официанта с шампанским, или что здесь вообще принято подавать?" Мне была настолько противна эта мысль, что я не выдержал и сбежал. Бродил по набережной. Думал о жизни. О своей. О том, что мечтал стать писателем. Таким как Дж. Роулинг. Наверное, тогда то я и осознал, что готов бросить всё, чего смог добиться за несколько лет, оставить это позади и двигаться дальше. Найти наконец ту потаённую дверь, которую когда-то пропустил, и начать переписывать свою историю. И в первой же главе я, улыбающийся словно ребёнок, прощаюсь с перелётными птицами. Они всегда обещают вернуться. Я стоял и вдыхал освежающе колючий воздух, а на душе такое умиротворение словно весь мир вместе со своими проблемами и суетой вдруг исчез. Остались лишь небо,птицы и я - рыжеволосый мальчишка в круглых очках с мечтой о собаке.