Гл.6
Маша Ежова, одетая по последнему писку моды "а-ля девушка с панели", пошатываясь и икая, едва передвигала ноги по перрону.
Максимов заранее узнал у диспетчера расписание поездов, ему нужен был тот момент, когда пассажиров на вокзале оставалась бы самая малость или совсем никого. Такое время нашлось, это между пятью и половиной шестого утра. Как раз уехала первая электричка, а следующая явится только через полчаса.
Сыщики затаились кто где, не выпуская Машу из виду, но самое главное - надо было скрыть своё присутствие от дворника, занимающегося уборкой привокзальной территории.
Сначала Степаныч, занятый своими мыслями, не замечал "пьяную" девицу, но стук её каблучков заставил старика обернуться. И он замер, не спуская глаз с идущей на него молодки.
Машка остановилась, имитируя, будто прикуривает сигарету, а потом прошествовала мимо пенсионера, что-то бормоча себе под нос. Она настолько вжилась в свою роль, что, изображая сильную хмель, сломала каблук на босоножках и упала.
- Во даёт! - похвалил Варлашкин Ежову, незаметно присоединяясь к Максимову. - Ей надо было в театральное поступать, а она, дурёха, в милицию попёрлась.
- Да тише ты! - прицыкнул на него Егор.
- Да не услышит он, не боись! - улыбнулся Варлашкин. - Расстояние между нами не позволит. К тому же, гля, как Машкой заинтересовался.
К ним подкрался и Казаков.
- Наверное, ты прав, Егор. - Володя толкнул в бок главного опера. - Такой интерес у деда не здоровый к Машке, просто караул. Другой бы уже головой качал и плевался от неприязни, а этот зыркает по сторонам, никого ли нет поблизости, а у самого одна алчность в глазах.
- Вижу. - буркнул Максимов. - Мне больно это осознавать, но, думаю, мы на правильном пути. Да, бывает и на старуху проруха. Эх... - Егор Александрович тяжело вздохнул. - Уж лучше бы это оказался диспетчер. А ещё лучше, чтобы вообще не было таких гадов на земле.
- Ага, и мы без работы останемся. - усмехнулся Варлашкин.
- Напугал! - парировал Максимов. - Иногда хочется обыкновенным трактористом работать, только бы не сталкиваться с ужасающими последствиями некоторых преступлений. Так, всё, замолчали!
Степаныч, между тем, бросил уборку и сначала крадучись, не забывая озираться вокруг, последовал, как он думал, за проституткой. Лишь на несколько секунд он задержался у своей каморки, чтобы отомкнуть её и зашвырнуть туда метлу. Все действия он производил на ощупь, но с точностью и монотонно, по-прежнему не спуская взгляда со своей "жертвы". Машка уже подходила к лесополосе, Степаныч не отставал.
- Нам пора. - с волнением в голосе прошептал Казаков.
- Рано. - твёрдо сказал Максимов.
- Он же увязался за ней, разве этого мало?
- Это нам понятно, что он собирается делать, а судейскую коллегию подобные домыслы не устроят. Ну затормозим мы его сейчас и что предъявим? Почему девушку преследовал? А он ответит, что хотел её предостеречь от маньяка, который недавно здесь изнасиловал и убил ещё одну молодицу. Этого зверя надо с поличным ловить.
- Ага, дождёмся, пока он Машку стукнет чем-либо по голове и всё, хана. Машке неприятности и нам разгон от начальства.
- Не стукнет! - уверял Максимов. - Машка не на бухгалтера училась, а на сотрудника правоохранительных органов. Она затылком чует его приближение.
С того последнего места, где затаились сыщики, перебежками следуя за Ежовой и Степанычем, хорошо просматривался небольшой изгиб тропинки, потому что там почти не было деревьев и кустарников. И когда Машка вовремя не появилась на том участке дорожки, Максимов скомандовал:
- А теперь пора. - и тут же все услышали девичий крик.
Через считанные секунды опера очутились на крохотной полянке, где скорчившись лежал Степаныч, обзывая Машку последними словами:
- Ну сука, я тебе устрою, падаль. Вот только встану... - старик ещё пока не обнаружил подбежавших.
А Машка, заметив подмогу, расслабилась и опустила сжатые кулаки.
- Что тут происходит? - громко спросил Максимов.
Степаныч вздрогнул от неожиданности.
- Да вот, хлопцы, приспичило по нужде, а эта... напала на меня ни с того, ни с сего. - заикаясь, оправдывался дворник.
- А чего это вы, Степаныч, так далеко в туалет отправились, разве на вокзале нельзя? - продолжал Максимов.
- Да... - старик приподнялся, кривясь от боли. Видно Машка здорово ему в пах заехала. - Мне одинаково шагать, что туда, что сюда. Какая разница? А тут эта на меня налетела, как фурия, совсем обнаглели пьянчужки.
- Неправда! Он первый на меня накинулся и пытался душить. Вон, даже след остался. - Машка спрятала в сумочку маленькое зеркальце (когда успела его вытащить?) и задрала вверх подбородок, при этом смахивая рукой распущенные волосы назад. И действительно, на её шее виднелись продолговатые красные пятна.
- Да вы что, ребята, этой проститутке верите? - заблеял Степаныч.
- Это не проститутка, а инспектор по делам несовершеннолетних. - проговорил Максимов. Степаныч сразу сник, он понял, что это было всего лишь представление.
Уже в отделе, находясь в кабинете Максимова, убийца глухо спросил:
- Как вы умудрились меня раскусить? Я ведь всё предусмотрел и по-моему, не было ни одного свидетеля.
Егор Александрович молча положил на стол пуговицу. Степаныч резко распрямился и его кустистые брови поползли вверх.
- Но как она к вам попала? Я возвращался и всё тщательно проверил. Да и при обнаружении тела никто и не заговаривал о том, будто найдено вещественное доказательство.
- Иногда не стоит о находках трубить на весь мир. - грубо произнёс Максимов. - Пострадавшая спрятала её в кармане своих брюк. Сама противостоять вам не могла, но надеялась, что этот её "подвиг" не останется безрезультатным.
Степаныч без утайки поведал о том злосчастном утре, когда Наташа подошла к нему и спросила:
- Дедушка, а где здесь тропинка на Павловку?
Он и повёл её, якобы показать.
- Бес попутал... - развёл руками старик.
- Бес тут не при чём. Уж слишком самоуверенности в вас много завелось, будто никто и подумать не посмеет на заслуженного ветерана труда. Есть такие люди, которые мнят из себя не что-либо как, а как-либо что. Мы это проходили, поверьте. По сути, вы имели много больше, чем другие пенсионеры в вашем возрасте. И положение, и зарплату, и почитание. Что заставило исковеркать свою жизнь при старости лет, что вам не хватало?
- Семьи. - понурив голову, ответил Степаныч.
- Отговорка. Самая настоящая. У нас полно мужчин, не имеющих жён и детей. И что, все идут убивать или насиловать?
- Говорю же, бес попутал.
- Хорошо он вам напутал, на две статьи: сто пятую и сто тридцать первую. Как там выражаются ваши будущие коллеги, мол, век воли не видать. Это про вас. Теперь вы, Антон Степанович, и помрёте в тюрьме.
В обед сыщики посетили пельменную, они не однажды утоляли тут голод вкусной домашней едой. Вроде и преступление раскрыто, а радости никто не испытывал.
- Ну и что, получается эту Холодову похоронят как неизвестную? Сестра-то отказалась от неё. - спросил Варлашкин, поглядывая на Егора.
- Почему, как неизвестную? Её подруга с Павловки, Елена Кирьянова, уже готовится к этой печальной процедуре. Сказала, что сама её предаст земле. Я вчера разговаривал с ней по телефону и она мне, кое-что поведала. Кирьяновы не так давно поселились в деревне, только когда закрыли швейную фабрику. Им, как и многим жильцам, пришлось освободить комнату в семейном общежитии и переехать к родителям мужа. А пару лет назад, Елене и её супругу иногда так выпадало, что они вдвоём уходили в ночную смену, а их деток в это время нянчила Наташа, несмотря на то, что сама уставшая возвращалась с первой смены. Она и кормила ребятню, и купала, и обстирывала. И такое длилось почти год.
Я всегда говорил, что нельзя о человеке судить с первого взгляда, надо обязательно посмотреть на него во второй раз. Более внимательно.
А дня через три в отдел позвонил парень, он узнал по той фотографии на вокзале, девушку, которая беседовала с дворником. Парень ждал электричку и сидел на лавочке поодаль, потому Степаныч его и не зафиксировал.
Максимов поблагодарил студента, слукавил, будто тот им сильно помог. А как иначе? Если бы признался, что убийца уже пойман, то в следующий раз люди перестанут звонить. Скажут, мол, полиция и без нас прекрасно обходится.