— Разум, блуждающий в бескрайних просторах Мироздания…
— Петрович, ну ты чего, опять нажрался?
— Мишка, да ладно тебе! Что ж сразу «нажрался»-то! – Игорь Петрович икнул, – Я совершенно трезвый! Хорошая крыша…
— Знаю-знаю! – подхватил бригадир, – Летает сама, и в самый низ, и в самые верха… Может, она у тебя и летает, а клиентам кто крышу чинить будет? Третий день уже протекает. Ты же обещал вчера залатать!
— Ну, дык, понимаешь, «вчера», оно ж понятие относительное… Гыыык! Вот сейчас у нас «сегодня», а завтра уже это сегодня «вчера» станет.
— Ты мне тут поумничай, Эйнштейн хренов! Чтоб к вечеру всё готово было!
— Буит сделллно! – Игорь Петрович распрямил плечи, выгнул спину и по-заправски козырнул.
Бригадир рассмеялся. Не умел он злиться на бывшего вояку, на пенсии подрабатывающего в строительно-ремонтной бригаде.
— Чудной ты, Петрович! Смотри тут, не философствуй дюже. Крыша сама себя не починит! – сказал Михаил и ушёл.
Игорь Петрович кивнул и проводил бригадира взглядом. Как только тот скрылся за углом, старик направился за лестницей. Принёс. Прислонил к стене. Проверил, крепко ли стоит, и полез на крышу, поговаривая про себя.
«Всегда надо проверять, крепко ли стоит лесенка, надёжно ли пристёгнуто седло. А то будет, как с Ницше. Седло по молодости лет не проверил, упал с коня, головой ударился. И, бац! Философ на всю жизнь!»
Ловко Петрович управился с крышей. Всего-то за час залатал. Всё проверил и, довольный доброй работой, начал спускаться. Да третья сверху перекладина старой деревянной лестницы хрустнула под ногой, констукция покачнулась и опрокинулась. Как дед держался за лесенку, так и упал вместе с ней на спину, рук не расцепив.
— Петрович! Мать твою, Петрович! – бледный бригадир из всех сил лупил деда по щекам.
Игорь Петрович тяжко крякнул и открыл глаза.
— Чего-сь ты, Мишка, так орёшь-то прямо в ухо?
— Петрович! – Бригадир прослезился и обнял старика, – Живой!
— Ну, живой! А каким же мне ещё быть?
— Кости целы?
— Целы пока, но ежели и дальше так тискать будешь, то все рёбра переломаешь…
— Да иди ты, дорогой!
Михаил разжал объятья и присел рядом с Петровичем на землю.
— Напугал ты меня, чёрт ты старый! Не пущу больше по лестницам лазать. Внизу работать будешь!
— Ну а коли молоток мне на темечко свалится сверху, али кирпич?
— Я те дам, кирпич! Иж-ты? Ты ж сам говорил, что кирпич просто так никому на голову не падает, как один из этих твоих… философов говорил.
— Это не философ. Это Булгаков сказал. Он писатель.
— Да какая дьяволу разница?
— Ему всё одно.
— Пива хочешь?
— Хочу!
— Ну пошли! Сегодня я угощаю.