От себя не убежишь…
Вся обреченность мира и неотвратимость его воли одной фразой как земная твердь – «А глубже что? А глубже то же самое – земля». Зарекался еще зачем то, гусар недоделанный – «Или так или никак!». И ношу все свое теперь с собой, и плохое и хорошее. Плохое липнет, а хорошее выбрасывать жалко. Вдобавок эти принципы проклятые. У нас ведь по-другому не получается, русская ментальность: или терпеть, пока можется, или же шашки наголо и нестись выкрикивая то ли «Ура!», то ли бога-душу-мать всуе поминая. Только вот порой, когда терпежу не хватает и сжимаешь кулаки, озираясь по сторонам, дабы выискать ту наглую рожу, из за которой все вокруг кувырком, оказывается, что рожи то той нет и в помине, а единственный, с кого можно хоть что то спросить, сидит напротив, в зеркале. Ну как сказать по-точнее, не он во всем виноват, других винить принципы не позволяют. Именно тогда начинаешь бежать. Прочь, от суеты, от повседневных дел, от тоски! Просыпаешься однажды, прочувствовав на себе все оттенки абстиненции, а за окном уже конец апреля. А за окном скакалки, коляски, качели, парочки. Ну все, думаешь, пора уже выходить из себя, наружу, на воздух. Идешь по улице выглаженной-выбритой походкой, а все не то. Все не родное. И юбочки не те, и анекдотом не за что зацепиться, и кажется, что время то свое ушло уже, проспал похоже. Шутовской наряд пополам со страхом открытого пространства и руки постоянно некуда деть. Вывод первый – это точно не нужно. Новое не моё, новое – предать старое.
Куда теперь? Назад? Снова художественные нырки до разливайки, с косичкой, нарезкой, утренним несварением? Да, очередной заплыв. Вынырнул где то в ноябре. С остервенением отдраил во всем доме с белизной полы, сходил вылечил зуб, сменил комплекты постельного белья. А дальше? Комната, как и жизнь вопреки ожиданиям не наполнилась ни смыслом, ни душевной теплотой. Пока еще получается – держишься. Кружку сразу после завтрака помоешь, кляксы со стола протрешь. Потом спираль плавно затягивает в очередной виток. Организм живет отдельно. К организму приходят гости - юбочки мятые, компании прямиком из бесцветного чистилища - такие же потухшие и зависшие в нигде. Организму вольготно живется - самое умное, оригинальное, веселое и импозантное туловище. А хочется то совсем другого, хочется волшебника. Хочется взять его, посадить напротив себя, вместо зеркала, и попросить о сокровенном, светлом и добром. А изо рта кроме «Ура!», да матов ничего путного не выходит. Не я повелеваю туловищем, а оно мной. Вывод второй – живи как получается. Только в голове паскуда писклявым голосом подначивает – «Ну что? Сдался?»
Достаем маршрут, отмеряем точки «А» и точки «Б». Учимся порядку и дыхательной гимнастике. Сволочи, этой писклявой, больше не перечим, и даже пытаемся с ней подружиться. Начинаю верить в карму и перестал смеяться над геями. Вывод второй, что бы не сдаваться, пришлось переиначить – получится так как сможешь. Так что приходится стараться. Организм вроде слушается…
Но мыслями всегда возвращаешься к вишневому йогурту, который так бездарно сожрал, вымазав все лицо, не сумев понять, что стоило бы поделиться…