Так искушал Ардуг Хардуга:
«Коль скоро Боги желают людям блага, пусть заполнят реки и моря опиумом, и сделают его безвредным и питательным, чтобы люди могли вкушать его вечно и так вечно пребывать в своих грёзах.»
И отвечал ему Праведный Хардуг:
«Брат мой! Грёзы, что даёт людям опиум – это лишь гниющие отбросы, что остались после царского пира Истины. Боги не станут кормить людей отбросами, когда имеют горы изысканнейших яств.»
(Книга Истины пророков-близнецов)
Летопись Виланки
Не дают мне заскучать в этих дивных Светлых Чертогах.
Мы оказались в большом зале для заседаний примерно за четверть часа до начала симпозиума, когда это огромное помещение начало принимать форму амфитеатра, а многочисленные гости неторопливо прохаживались и рассаживались по своим уже распределённым местам. Присутствовали в зале и хозяева Чертогов, но их было, как и вчера, совсем немного, и большинство из этих немногих выступали попечителями тех из гостей, кто не мог здесь обойтись без сторонней помощи. Профессор Бор Хиги отправился на встречу с членами оргкомитета, пообещав подойти ко мне чуть позже, а я уселась на уже знакомое мне место, только теперь рядом со мной не было Салинкара Матита, впрочем, как и кресла, которое он вчера занимал. Примерно на том же месте появилось другое кресло, странной конструкции: его сиденье было неглубоким и достаточно широким, как раз подходящим, чтобы там разместились две таких, как я, а с каждого края сиденья имелись ещё откидные столики. Я не сразу поняла, что кресло это и в самом деле двухместное, пока возле него не возникла парочка детей – черноволосых, белокожих, с небольшими забавными носиками треугольной формы. Подобный носик в сочетании с крупными, почти круглыми ярко-зелёными глазами и немного скошенными лбом и подбородком, делал их профили похожими на птичьи. Выглядело это не уродливо, а скорее трогательно. И вчера, и сегодня я замечала в зале людей низкого роста, даже примерно такого же, как мой, но детей здесь я встретила только этих двоих. В описаниях мира Эоры, с которыми мне удалось ознакомиться в Симбхале, говорилось, что никто не видел детей эориан, зато некоторые гости из других миров выглядят как дети, но при этом находятся в одном из зрелых, а то и в преклонном возрасте. Но эти двое были именно детьми, хотя и не эорианскими, у меня не возникло в том сомнений: все их манеры на это указывали. По меркам Геи они не вышли ещё из первого возраста, каждому из них от силы лет по 6 – ошибиться тут я не могла. И они совершенно одинаковые! На моей родине встретить близнецов – это самый благоприятный знак от богов, какой они только могут послать простому смертному. Сердце моё наполнилось и радостью, и недоумением. Что могут делать дети-близняшки на собрании мудрецов, посвящённом сложным и высоким материям, без попечителя или другого сопровождающего? Всё это было необычно, необъяснимо и удивительно. Удивил меня и фасон их одежды. Откровенно говоря, мне стоило изрядного усилия не прыснуть со смеху. В основе, скорее всего, это была местная белая одежда для гостей, но близняшки, или же кто-то, с кем они прибыли в Светлые Чертоги, так изменили эту одежду, что, увидев её, я подумала, что мне с такими братиком или сестричкой было бы стыдно появиться в публичном месте: ведь такой костюм не решилась бы надеть на себя даже потамийская танцовщица! Как только дети-птички (вприпрыжку!) подбежали к своему месту, с одним из них мы встретились взглядами и коротко поклонились друг другу – так здесь положено – кланяться или кивать, если встретил чей-то ответный взгляд. Я тогда не смогла удержаться и скользнула глазами по нелепому наряду. Представьте себе перчатки или кальсоны из эластичной ткани – белой и очень тонкой, и сплошь усыпанной блестящими серебристыми звёздочками размером с соцветие тиаре. Такой костюм полностью обтягивал всё тело ребёнка, за исключением головы. По этикету гости обязаны полностью закрывать своё тело одеждой, открытыми можно оставлять только примерно те же места, что и на моей родине. Но такой обтягивающий наряд был откровенной насмешкой над этим правилом! Поверх звёздчатого костюма на малышей были надеты только белые сапожки со шнуровкой и слишком уж великие для маленького детского тельца сумки или ранцы – плоские и тоже белые, с серебристой отделкой, которые я вначале приняла за непомерные жилеты или накидки. Одна сумка располагалась спереди, прилегая к груди и животу, другая – на спине, сумки эти свисали примерно до середины бёдер и свободно болтались. На каждой из сумок красовалось по крупной зелёной звезде, вписанной в круг. А ещё на головах у близняшек были смешные белые шапочки с двумя серебристыми ушками или крылышками, в общем, с каким-то парным украшением. Выглядели дети как идеальные копии друг друга, и ни по их внешности, ни по одежде, невозможно было догадаться, девочка перед тобой или мальчик.
Ничуть не смущаясь своих нелепых костюмов, дети-птички запрыгнули в соседнее с моим кресло. С сумками они, похоже, освоились, и те не доставляли им какого-то заметного неудобства. Я была уверена, что вид этих моих соседей привлечёт внимание окружающих, но почем-то малыши-близняшки в столь несуразной одежде больше ни у кого не вызвали интереса. Наверное, – решила я, – хотя мне ничего похожего пока здесь не встречалось, такие дети в Светлых Чертогах не редкость и уже не в состоянии никого удивлять, кроме разве что новичков вроде меня.
У мудрецов из числа прибывших на факультет гостей, а также у их секретарей и учеников, можно заметить как писчие принадлежности, так и «ментальных советников», схожих по назначению с моим заклятым медальоном. Должна отметить, что подобные устройства обладают самыми разными полезными свойствами, порой самыми неожиданными. К примеру, если вы растерялись или позабыли этикет, «ментальный советник» подскажет вам, как верно поступить в щекотливой ситуации, также он может в подходящий к тому момент настойчиво напомнить вам о важном событии, так что он очень пригодился бы людям невнимательным и забывчивым. Внешний вид этих предметов, очевидно, зависит от технических возможностей мира, из которого прибыл их хозяин, а также от его культурных особенностей и предпочтений. А вот карапы, в том числе и мой учитель, в принципе не приемлют у себя никаких машин, так или иначе влияющих на их мироощущение. Иным софоям такого рода устройства представляются слишком сложными, а некоторые даже боятся прикасаться к ним, считая плодом запретного колдовства. Мой учитель, объясняя своё отношение к «советникам», приводил в пример эориан, в личном владении которых ничего подобного не имеется. Мне же, по его словам, заклятый медальон будет весьма полезен, поскольку я неофит. Примерно под тем же предлогом «ментальный советник» был вручён по прибытии в Светлые Чертоги долговязому Салинкару, что, по-моему, является знаменательным событием для его известного механофобией народа... В общем, это можно посчитать за увлекательную игру: глядя на гостя Чертогов, постараться разглядеть или угадать, чем таким он здесь пользуется. Я обнаружила, что между простым бумажным блокнотом, в который от руки записывают речи и заметки, и совершенным прибором вроде подаренного мне Галшем медальона, нет чётких границ. Так, худой сутулый мужчина, сидевший в странной (по мне так крайне неудобной) позе через одно место слева от меня, быстро писал что-то маленьким стилом на прозрачной дощечке, которая представляет собой экран электронного блокнота или подобного ему устройства. Иные «ментальные советники» похожи на селенитские йотафоны, иные размером с книгу и щедро снабжены кнопками и переключателями. Есть небольшие устройства – такие, что крепятся на запястье, на ухе, а у кого-то сделаны в форме коробочки, закрывающей один глаз, – скорее всего, такие лишь записывают звук, или изображение со звуком. Наверняка у кого-то из гостей имеются и записывающие устройства, и «ментальные советники» в виде ювелирных украшений – как у меня и Салинкара – но отличить их от настоящих украшений я вряд ли смогу. Какие-то устройства управляются внешними органами вроде пультов, какие-то жестами, но большинство, похоже, так же, как и мой заклятый медальон – волею мыслей своего хозяина. Некоторые из устройств создают прямо в пространстве рядом с тем, кто их использует, картинки и стройные ряды рун, и так однозначно выдают себя. Однако мне не удалось разглядеть ничего похожего у смешно одетых деток: на них вообще не было украшений, их руки были пусты и свободно лежали на откидных столиках, и никаких картинок перед ними не возникало. Зато пытаясь найти у маленьких близняшек что-нибудь такое, я открыла ещё одну возможность моего заклятого медальона: если мысленно коснуться рукой кого-то из гостей, то перед глазами возникнет несколько строк, его представляющих: имя, профессия, чин или ранг, откуда он прибыл и чем здесь занимается. Я только мысленно дотронулась даже не до самих деток-птичек, а до их места, и тут же медальон выдал, что они – подмастерья звёздной магини, девочка и мальчик, а зовут их странно: Хоа 116 и Хоа 117. Хоа – примерно так звучит название одной из их рун. В летописях Симбхалы упоминается, что в иных мирах можно встретить необычные имена, представляющие собой музыкальную фразу, мелодию, или какое-то цветовое сочетание. Нередки имена, дополненные порядковыми номерами. Но мне ничего не попадалось про откровенно цифровые имена людей, хотя я сразу для себя решила, что в их мире женские имена оканчиваются чётными цифрами, а мужские – нечётными. Во всяком случае, именно так было с этими Хоа. Про магический орден Предрассветной Звезды я читала, что он подвизается в делах благотворительности, а его высшие иерархи – частые гости в Светлых Чертогах, но определённого мнения об этом ордене от того чтения у меня так и не сложилось. В большинстве миров люди разделены на два пола, при этом роли между полами распределены по-разному, порой это принимает весьма причудливые формы. В стране, откуда происходит этот магический орден, всем верховодят женщины, причём чем старше женщина, тем более высокое положение в обществе она занимает. Таким образом, разнополые дети-близняшки должны занимать одинаково низкое положение, но у девочки гораздо больший потенциал для социального роста. Меня ещё удивило, что подмастерья столь малы возрастом, а уже участвуют в солидном мероприятии вместе с почтенными мудрецами. Я подумала, что наверняка они внуки какой-нибудь весьма высокопоставленной особы. Так ли это на самом деле, выяснять тогда мне было недосуг. Тем более, что сразу обнаружилось побочное действие воображаемых касаний: близняшки Хоа, после моих мысленных манипуляций, дружно оглянулась на меня и помахали мне своими маленькими ручками, и тут же мой заклятый медальон сообщил, что они получили сведения обо мне! Меня такой поворот смутил лишь одним – тем, что у этих детей всё же оказался – хотя и тщательно скрытый – «ментальный советник». А вообще, это было похоже на взаимное представление с целью знакомства, да и подмастерья магини выглядели совершенно безобидными весёлыми ребятишками... Однако я задумалась тогда, как всё это может соотноситься с правилами этикета.
Большинство гостей Чертогов, так же, как и вообще большинство людей, доброжелательны и открыты для общения, и с ними, не смотря на всевозможные культурные различия, следует всего лишь держаться в рамках этих правил. Но хватает здесь и таких, кто в принципе не желает общаться с первым встречным, со случайным человеком или даже с кем-либо вообще. Дело в том, что среди гостей многие относят себя к закрытым сообществам, а также немало здесь отшельников, ведущих уединённый образ жизни. Меня учили не только первой не заговаривать с незнакомцем, но даже не задерживать на ком-либо свой взгляд без особой на то надобности. Немного подумав, я распространила такое правило на эти мысленные касания – коль скоро они становятся известны другому человеку: боясь показаться нескромной, я не стала касаться первой никого из соседей. Поэтому про людей на ближайших ко мне местах могу лишь сказать, что все они, скорее всего, были мужчинами. Тот, кто находился впереди меня, как я сразу для себя решила, был одним из учеников. Почему? Во-первых, почти все учёные мужи собираются поближе к трибуне, точнее к возвышению, с которого выступают с речами мудрецы, а слуги ожидают окончания всех речей и дискуссий на самой периферии зала. А рядом со мной расположились по большей части ученики, секретари и другие, кто не относится непосредственно к приглашённым на факультет мудрецам, но обязан слушать выступающих. Во-вторых, сосед этот был юн и, на мой взгляд, выглядел, как типичный школяр. Я сочла его юным, так как уже замечала в зале похожих на него людей, и все они выглядели старше и солиднее, и роскошнее были одеты. Вообще-то, его внешность на первый взгляд ничем особо среди других гостей не выделялась, кроме разве что грузного – по меркам Геи – тела, а также гладкой блестящей кожи цвета леванта. Сидел он на невысокой массивной скамье, поджав под себя ноги и при этом широко расставив колени, но так или примерно так восседает добрая половина гостей Чертогов. Ах, да, его чёрные волосы – они были короткие, жёсткие и стоячие – по-моему, все они росли строго перпендикулярно поверхности кожи, и кроме макушки покрывали ещё шею и часть лба. На лице у юноши волос не было, в отличие, опять же, от доброй половины гостей Чертогов. Многие здесь носят бороды, порой растущие от самых глаз, у некоторых растительность выглядит совсем не так, как у карапов или, тем более, у моих соотечественников. Также во внешности гостей можно заметить много другой экзотики, но они всё равно люди, и я хотела бы подчеркнуть, что ни у кого в Чертогах не замечала уродливой или отталкивающей внешности – все люди здесь по-своему благовидны. Вот так же и этот школяр... А интересно, он тоже получил здесь новое тело?
В первых рядах, недалеко от трибуны, я разглядела своего учителя, достославного Рамбуна, беседующего с несколькими почтенными коллегами. Его я мысленно коснулась – зная, что он не пользуется электронными устройствами и потому не заметит моей проделки – и заклятый медальон написал перед моим взором светящимися рунами всё то, что входит в официальное представление моего учителя. Однако мой учитель, как неоднократно бывало раньше, почувствовал на себе мой взгляд и обернулся в мою сторону, а вскоре и сам подошёл ко мне. Поинтересовавшись, всё ли со мной в порядке, он сказал мне в напутствие:
– Виланка, сегодня ты отправишься в странствие, совместно с Макрасом Салинкаром Матитом и двумя эорианскими отроками, дабы посетить не так давно покинутую тобой родину, и в странствии том ты узреешь жизнь эориан, каковую они мало кому являют. Я желаю, чтобы ты это уяснила: что где-то там, за этими белыми стенами, за благолепной Эорой, что простёрлась под нашими ногами, таится бескрайний мир эориан, от нас сокрытый, нам вовсе неведомый и для нас недосягаемый. Сокрыт он от нас не по злому умыслу, а недосягаем по той же причине, по которой свободное парение в облаках невозможно для живущих в илистом дне червей. Истинно говорил Призрачный Рудокоп, называя нас червями: ибо мы именно таковы в сравнении с эорианами, что парят в бескрайних и недоступных нам просторах. Хозяева Светлых Чертогов в доброте своей нас здесь привечают в этом роскошном вместилище, где могут с нами сосуществовать и общаться, но так они лишь опускаются в тот ил, чтобы пребывать тут с нами. Тебя же они берут теперь в свой полёт. Постарайся понять и запомнить побольше, ибо мало кто из мудрых удостаивался такой чести.
Я сообщила своему учителю о книге, подаренной мне Рудокопом за завтраком. Учитель мне на это сказал:
– «Синий Кодекс» суть ладно сработанный секретер, хранящий сокровища житейской премудрости, и также пример достойнейшей книги, дающей человеку надёжную опору на праведном жизненном пути. Тот, кто руководствуется означенным кодексом, нисколько не обременён бессмысленными правилами и догмами, но следует весьма разносторонним и благополезным советам. Это не твой путь, дева, но тех, кто принуждён судьбой жить в вечной тьме, однако же ведёт он тех живущих во тьме прямой дорогой к свету.
Я думала, наставник Рамбун станет расспрашивать меня о том, что мне удалось выяснить у чёрного колдуна, но он, похоже, торопился вернуться к своим делам, и поэтому вскоре ушёл. Впрочем, он предпочитает расспросам обстоятельные отчёты, а такой отчёт я уже, считайте, подготовила. При высокочтимом карапском наставнике опять были его посох и большой бокал с нектаром. Бокал можно носить с собой, не заботясь, что содержимое расплещется – такое у него свойство... Близняшки Хоа смотрели на моего учителя по-детски изумлёнными глазами всё время, пока он находился возле меня. Наверное, их впечатлили его посох или шляпа, или же они так отреагировали на Васуки – змейку-телохранителя.
Немного позже в зал заседаний зашёл Призрачный Рудокоп в окружении свиты: чёрный колдун величаво прошествовал через проход буквально за креслицем подмастерий звёздной магини. Вся его процессия двигалась не просто в определённом геометрическом порядке, но ещё и шагала синхронно в ногу! Заметив меня, Рудокоп остановился, и его свита тут же замерла, будто её разом разбил паралич, затем свита расступилась и колдун с важным видом направился ко мне. Я ведь так и думала, что он не оставит меня в покое! Следуя правилам, я поспешно встала и встретила его сдержанным поклоном.
– Я всё ещё надеюсь на нашу приватную встречу, дева Виланка, – сказал он мне вполголоса, наклонившись почти к самому моему уху. – Готовься: очень скоро такой случай нам представится. И знай: теперь у меня есть нечто настолько важное для тебя, что, клянусь, ты не будешь разочарована... – Сказав это, Рудокоп выпрямился и, не дожидаясь моего ответа и даже на взглянув на меня больше, удалился.
Наш обмен любезностями притянул ко мне внимание чуть ли не половины зала. Не успел ещё колдун вернуться к своей свите, а перед моим мысленным взором пронёсся светящийся рой извещений о том, что мною интересуются, а по собравшимся прошёл ропот: «Жертвенная дева... Жертвенная дева!», и все принялись разглядывать меня. И особенно пристально на меня смотрели с соседнего кресла похожие на птичек дети. Не сговариваясь, они вдруг, откинув в сторону столики, одновременно вскочили со своих мест и подбежали ко мне.
Приблизившись, они тоже вполголоса, косясь на других моих соседей, спросили наперебой:
– Что хотел от тебя этот ужасный человек?..
– Ты правда та, кого называют жертвенной девой?..
Я пребывала в полной растерянности и чувствовала себя крайне неловко. Кому понравится так вот неожиданно очутиться в центре всеобщего внимания, когда окружающие думают о тебе невесть что, да ещё к тебе подбегают близнецы и задают нескромные вопросы? Моё время словно остановилось. «Стоит ли мне что-то им рассказывать?» – лихорадочно соображала я, рассеянно разглядывая одежду детей. Тут-то я и поняла, что то, что надето сверху на их обтягивающие костюмы – это пустые сумки. Сумки эти довольно сложно скроены: с широким клапаном на пуговицах и дополнительными внешними карманами, а по бокам их соединяют эластичные ремни. Большие звёзды оказались аппликацией из ткани яркого зелёного цвета – как весенняя зелень ясным утром – такого же оттенка, как глаза у близняшек...
А между тем чёрному колдуну, похоже, не понравилась реакция зала: он вдруг резко вскинул руки в стороны и я всем своим существом почувствовала, как невидимая волна чего-то грозного и подавляющего распространилась от него через зал. Многие от этой волны содрогнулись, большинство в ужасе смотрело теперь на колдуна, а ученик, сидевший впереди меня, поднялся на своём сиденье в рост и принялся озираться по сторонам, изучая реакцию зала – похоже, ситуация его лишь позабавила. Зато мои соседи-малыши вообще никак не отреагировали на эту выходку Призрачного Рудокопа, они даже не заметили посланной чёрным колдуном подавляющей волны. Лишь спустя несколько секунд, поняв, что вокруг них происходит что-то неладное, они принялась недоумённо оглядываться на соседей, хлопать глазами и переглядываться между собой. На долгие мгновения в воздухе повисло напряжение, гости Чертогов смотрели то на нас с Хоа, то на Рудокопа, и во взглядах их читались испуг, растерянность, а то и гнев и возмущение, кто-то даже заговорил о проклятье, а сам колдун между тем преспокойно удалился, окружённый плотным кольцом своей челяди. Я упорно хранила молчание, но это не могло продолжаться долго, потому что Хоа с явным нетерпением ждали, когда же я хоть что-то им отвечу. Вновь меня спас и разрядил неловкую ситуацию профессор: он появился, едва колдун и его свита затерялись где-то за другими гостями. Стоило профессору приблизился к нам, как подмастерья упорхнули обратно на своё место, все вокруг успокоились и посторонние взоры от нас отворотились: гости Чертогов доверяли Председателю и в то же время боялись показать ему своё неуважение. Я тогда с облегчением вздохнула.
Профессор подошёл к моему креслу и, указав на него рукой, велел садиться. Я подчинилась и устроилась там поудобнее, и тут профессор опять повёл себя довольно странно. Моё кресло напоминает наклонное узкое ложе, и оно слишком длинное, чтобы я при таком росте занимала его целиком – в конце, за моими вытянутыми ногами, остаётся довольно большая площадка. Профессор Хиги сел прямо на эту площадку лицом ко мне! Я поджала свои ноги, боясь задеть ими нового наставника. Я бы его, конечно, не испачкала (в Чертогах вообще нет никакой грязи), но сработал простой рефлекс. Вспомнив, в какой позе профессор Хиги беседовал с Рудокопом перед завтраком, и как он затем чуть было не перепрыгнул там через стол, я решила для себя, что в их культуре подобное поведение не считается бесцеремонным... Я сидела, обняв руками свои колени, и прикидывала, как мне рассказать профессору про недавний эпизод с Призрачным Рудокопом. Должна заметить, что благодаря такому взаимному расположению наши с ним лица оказались почти на одной высоте. До первого выступления тогда оставалось буквально минут пять, поэтому я ещё ждала от нового наставника заданий или рекомендаций относительно сегодняшнего симпозиума – например, кого мне стоило особенно внимательно послушать, а чью речь записать. Но он не спешил меня этим озадачивать, а вновь выдал мне ответы на вопросы, которые я пока что задавала лишь самой себе:
– Впервые вижу, как <...> лично подходит к кому-то из наших гостей и буквально ему навязывается, – заявил он мне сразу без предисловий, опять назвав Рудокопа истинным именем. – Может быть, после такого тебе есть смысл пообщаться с колдуном наедине... Впрочем, решай сама, Виланка. Я могу только лишний раз заверить тебя в безопасности происходящего.
– Досточтимый профессор, почему этот человек проявляет столь откровенную настойчивость, добиваясь нашей с ним приватной встречи? – спросила я у эорианского наставника. – Я была бы очень признательна вам, если бы вы мне объяснили.
– Драгоценная Виланка, даже и не знаю, что это может быть, – покачав головой, ответил мне профессор Хиги. – Впрочем, одна идея пришла ко мне за нашим совместным завтраком, но заводить об этом разговор прямо там было бы невежливо... Тебя это, уверен, не удивит: многие наши гости только и мечтают получить от нас или через нас что-нибудь такое, что они считают для себя запретным. В зависимости от их уровня и представлений это могут быть могущественные духи, мощные артефакты, сакральные или системные знания. Для этого они создают здесь фракции и альянсы, заключают явные и тайные союзы и планируют многоходовые комбинации. Во всевозможные заговоры вовлечено даже два или три члена нашего оргкомитета.
– Меня хотят втянуть в какой-то заговор? – спросила я у профессора прямо.
– Мне представляется, что с тобой всё обстоит попроще. К примеру, твой замечательный учитель Рамбун жаждет завладеть нашим звездолётом, потому что считает анаков всемогущими демонами, исполняющими любое желание хозяина. Можно ли говорить о том, что он втягивал тебя в свой заговор, когда просил помочь со сбором данных о звездолётах?..
Краска стыда залила моё лицо, когда я услышала такой вопрос, но профессор, похоже, ничуть не сердился.
– А владыка Каменных Земель ведёт здесь собственную игру, – объяснил мне добрейший Бор Хиги. – Он обхаживает Гею с тех пор, как узнал о появлении там яйцевого кокона. Похоже, чёрный колдун собирается захватить полиэмбриональную капсулу Шал Гур. Его магия здесь бессильна, но он опытный дипломат и неплохой торговец, и ему несложно догадаться, что ты можешь стать ключом к получению такой капсулы, точнее, к контролю над миром Геи. Можно предположить, что колдун решил задействовать тебя в своих планах. С твоего согласия, конечно, и он что-то предложит в обмен на помощь... Я полагаю, что-то такое, от чего ты не сможешь отказаться.
Как мне тут было не вспомнить только что сказанное Рудокопом: «У меня есть нечто настолько важное для тебя...» Признаюсь, я была неприятно заинтригована. Что такого чёрный колдун может мне предложить?
Профессор между тем продолжал:
– Зачем ему понадобилась капсула Шал Гур, про это гадаю не я один. Некоторые члены оргкомитета полагают, что, собирая подобные зловещие артефакты, владыка преследует чисто политические цели – испытывает на прочность адептов «Кодекса» и увеличивает так собственную значимость в их глазах. Другие считают, что он вознамерился создать шалгурский питомник, а затем насладиться его уничтожением и так отомстить шалгурам за старое – за гибель своего мира. С последним вроде бы трудно не согласиться, ведь месть – это типичная мотивация для чёрного колдуна. Но благодаря «Синему Кодексу», во всех Каменных Землях сейчас не найти такого мира, где прижились бы Шал Гур. Узнать что-то наверняка мы не можем, поскольку владыка очень скрытен: хотя он не привык ни в чём себе отказывать, при этом он никому не доверяет... У меня вообще другое мнение на этот счёт. С большой долей вероятности у владыки <...> уже есть заказчик на капсулу и он её сразу продаст, точнее, обменяет на какой-то предмет или услугу. Возможно, на оружие. В связи с этим я удовлетворил его просьбу о поставке наших средств защиты, в надежде, что он довольствуется ими и откажется от сложной и сомнительной затеи с полиэмбриональной капсулой. Но, похоже, не смотря ни на что, <...> всё равно пытается её получить. Или сделать что-то другое... Со временем это прояснится. Пока же очевидно, что на пути к какой-то своей цели колдун хочет заручиться твоей помощью.
Вот так профессор выдал шокирующую информацию в типичной манере эориан – прямо, без утайки и обиняков. Я поймала себя на том, что рот мой открыт, а глаза, наверное, стали такими же большими и круглыми, как у карапа. Ведь любой будет ошеломлён новостью, что его собирается использовать в каком-то не очень понятном, но зловещем деле чёрный колдун. Хотя я уже не боюсь Призрачного Рудокопа так, как боялась перед первой с ним встречей, и в прошлый раз профессор действительно умерил мои страхи, но после этих объяснений мной опять завладело тягостное предчувствие грядущих неприятностей. Я пока что не уверена, смогу ли собраться с духом и встретиться с Рудокопом один на один. Как только я представляю, как иду к нему на свидание, в мою душу словно кладут огромный кусок льда. «Надеюсь, новый наставник в любом случае меня защитит,» – подумала я тогда.
– Я со своей стороны гарантирую, что тебе нет повода волноваться, Виланка, у нас не предвидится никаких неблагоприятных для тебя сценариев, – примирительно добавил профессор.
– А что может случиться, если капсула Шал Гур окажется у Призрачного Рудокопа или у его заказчика? – спросила я у него.
– Уж точно в этом будет мало хорошего, – ответил мне эорианский наставник. – Но пусть это тоже тебя не волнует, это не твоя забота. Если у него получится, то сразу вмешаются какие-то структуры Последствий. Скорее всего, рассердится отец Айки – директор Масс. Не на тебя, конечно, а на меня и на наш оргкомитет. Подобные скандалы уже не раз бывали... Это обычная наша жизнь, драгоценная девочка.
«Последствия» – так эориане называют свою стражу, которая не только надзирает за порядком, но и исправляет ситуацию, если та вдруг станет угрожающей. Это написано в трактатах Симбхалы, посвящённых миру Эоры. Но при чём здесь отец Айки Масс?..
Профессор не вдавался в подробности, так что мне пришлось спрашивать мой заклятый медальон, и ещё я хотела при случае узнать что-нибудь у самой юной эорианки.
Медальон выдал довольно скудные, но важные сведения: Орх Масс – так зовут главу этих Последствий, но никто из знакомых мне эориан ему не подчиняется, у Айкиного отца есть свои подчинённые, не имеющие отношения к «исследовательскому центру на Эоре» – то есть к Светлым Чертогам. Подчинённые эти называются «штурмовики» и они что-то вроде эорианских стражников или даже солдат. Штурмовики есть разные для разных нужд. Эти люди гораздо сильнее, быстрее и выносливее обычных эориан, их органы чувств превосходят возможности самых зорких и чутких хищников, а их оружие обладает невероятной мощью. К сожалению, я не смогла найти почти ничего для себя вразумительного про армии и войны в этом мире, даже с помощью заклятого медальона. Судя по всему, эориане не воюют в нашем понимании войны, а только присматривают кое-где за порядком. Впрочем, я не могу себе вообразить достойного врага для них...
И ещё я спросила у досточтимого Бора Хиги про подарок чёрного колдуна – «Синий Кодекс». Мой учитель ничего не сказал мне по поводу того, стоит ли мне читать эту книгу, и я даже не понимала, зачем вообще Призрачный Рудокоп мне её вручил. Профессор ответил мне и на это сомнение:
– Ты получила от <...> легендарную книгу! – радостно заявил мой новый наставник (проявив так первые эмоции за весь разговор). – Впрочем, тебе вовсе не обязательно торопиться с её прочтением, так как она не имеет никакого отношения ни к тебе лично, ни к Гее, ни к шалгурам. Но, драгоценная девочка! Если всё-таки соберёшься к Призрачному Рудокопу, лучше с ней ознакомиться. Должен сказать тебе, что книга эта породила уникальную культуру. «Синий Кодекс» теперь изучает Салинкар Матит – я дал ему именно такое задание. Они сейчас вместе с Галшем в Каменных Землях, где все живут по «Кодексу». Так что, учитывая это и другие обстоятельства, далеко её не откладывай.
Я поняла без дальнейших объяснений, какие обстоятельства имеет в виду мудрейший профессор Хиги и он, конечно, был прав. Этот «Кодекс» интересен моему учителю, и хотя достославный Рамбун не пожелал, чтобы я прочла его, он и не возражал против этого. Мне эту книгу подарил лично сам Призрачный Рудокоп, и в случае нового визита к чёрному колдуну я обязана быть во всеоружии. А теперь ещё оказывается, что книгу колдуна изучает долговязый Салинкар – причём на практике в одном из миров Рудокопа! Я просто обязана по меньшей мере внимательно с этой книгой ознакомиться, иначе буду выглядеть в глазах всех нерадивой ученицей... Но книга колдуна, не смотря на небольшой размер, показалась мне объёмной: шрифт в ней довольно убористый, а бумага, на которой она напечатана, отличного качества – белая, плотная и тонкая, и весь томик «Синего Кодекса» содержит сотни три таких листов. Учитывая время, которое я в состоянии отвести на её изучение – то есть от силы полчаса-час с утра и перед сном, у меня на всю книгу уйдёт не одна неделя. Если только...
– Да, Виланка, есть способ читать гораздо быстрее, – подтвердил мою догадку профессор Хиги. – Нужно лишь освоить простенькую методику, и тогда ты прочтёшь весь «Синий Кодекс» меньше чем за час. Просто дай задание своему советнику обучить тебя быстрому чтению и следуй тем инструкциям, которые он подскажет. Можешь прямо сейчас и начать – как раз успеешь к первому докладу.
И ещё, встав наконец с моего кресла и уже собираясь уходить, он добавил:
– Ты можешь воспользоваться копией «Синего Кодекса», вызвав её, как и любую другую информацию. Притом в переводе на удобный тебе язык. Я бы рекомендовал, конечно, язык карапов... древний язык вы его называете.
– Конечно, досточтимый профессор, – ответила я, а сама подумала: на древнем языке с «Синим Кодексом» знакомился мой учитель, наверняка и Салинкар... Но ведь первая речь второго заседания мудрецов должна была вот-вот начаться! Я посчитала для себя неприличным заниматься обучением в то время, когда кто-то уже выступает перед залом, поэтому отложила это обучение на потом.
Профессор Хиги ушёл, а через минуту, в течение которой я успокаивала мятущиеся мысли и настраивалась на прослушивание докладов, первый выступавший сегодня мудрец направился к той части зала, которая предназначена для выступлений – я называю её трибуной, но ещё раз подчеркну, что это просто пространное возвышение в фокусе зала заседаний, и к нему обращены все зрительские места.
2-е заседание
Мудрейший эорианский наставник, профессор Бор Хиги, не дал мне никаких заданий по поводу сегодняшнего симпозиума. Наверное, у него своё понимание учебного процесса, и я вольна поступать тут, как пожелаю. Но ведь я прибыла в Светлые Чертоги не только для обучения. Учитель Рамбун говорит, что накопление документальных данных об этом мире – это не моё дело, точнее, такое неофитам не доверяют, но, тем не менее, моя летопись обладает самостоятельной ценностью для мудрецов Симбхалы. Моя задача на этих симпозиумах, конечно, скромнее, и ценность моих записей лишь в том, что они отражают взгляд и впечатления неофита, впервые попавшего в мир Эоры. Мне нет нужды вести протокол заседаний временного факультета или приводить здесь список выступавших и рунные записи их речей. Я должна писать о том, что показалось мне интересным и познавательным, при этом не стесняться делать предположения и выводы. Ведь именно этого ждут от меня в Симбхале.
Так что, хотя у меня нет такого поручения, и в итоге я ушла с середины сегодняшнего заседания мудрецов, всё же напишу о самом важном. Должна отметить, что выступавшие сегодня, вопреки моим ожиданиям, не позволили мне заскучать: все они произвели на меня достаточно сильное впечатление – кто-то своими речами, а кто-то и своей внешностью. Многое из того, что я увидела и услышала, меня заинтересовало, я невольно увлеклась, почти позабыв о том, что случилось со мной перед симпозиумом и куда мне предстоит отправиться после него.
Когда на трибуне появился первый оратор, я было решила, что вижу, наконец, одного из упоминаемых в Симбхальских летописях диковинных существ. Я уже замечала здесь непривычных на вид людей, например, с телом в форме клуая, или с фиолетовой кожей, или с короткими ногами и длинными руками, достающих почти до пола, а также ушами, растущими почти из макушки. Но в этот раз, как мне поначалу показалось, на трибуну поднималось нечто совсем другое. Высокая худая фигура в чешуйчатом плаще и с ужасной головой, похожей на череп ящерицы – она сразу же приковала к себе взгляды всего зала. Заклятый медальон предложил для обозначения всяких диковинных людей слово антропоморфы, но я уж лучше буду писать или «люди», или «чудовища» – так проще и понятнее. Тем более, что в этом случае «чудовище» оказалось лишь маскарадом: под страшной маской скрывалось вполне человеческое лицо. Перед залом выступил жрец змеиного культа, из мира, пережившего инвазию Шал Гур. Гости, присутствующие в зале заседаний, почти все одеты в местные белые одежды, лишь десятка два или три из них, включая моего учителя, одеты в своё, и некоторые из таких одеяний ярко выделяются на общем фоне. Таков был и этот гость. Я не стану обременять читателя огласовкой его имени потому, что оно представляет собой труднопроизносимый набор свистящих и шипящих звуков. Наверное, вообще не стоит приводить имена ораторов без надобности и, тем более, без рунной записи их речей... Итак, первым выступил змеиный жрец. Он рассказал, что до инвазии, которую он рассматривает не иначе, как конец света, их мир процветал, мудрецы там познавали сокровенные тайны мироздания и использовали эти знания, чтобы сделать счастливыми всех людей. Но теперь мир этот безвозвратно погиб. Самих шалгуров жрец считает людьми, одержимыми демонами, а нынешний его культ практикует полный отказ от каких-либо устремлений, видя в этом единственный способ избежать зла и привести свой дух в состояние абсолюта. Он, как и многие здесь, говорил об утрате людьми верных духовных ориентиров. Учения и наставления, посылаемые богами через пророков всем людям, не только указывают нам путь к совершенству, но и служат своего рода прививкой от многих внешних напастей – в том числе таких, как эти шалгуры. Но «цивилизационные эндопаразиты», как их называет профессор Хиги, с тем же успехом, с каким осваивают все сферы жизни людей, присваивают и эти учения, извращая их и подменяя выгодной им фальшивкой, таким образом высасывая из поражённого недугом человечества самый его дух. В шалгурах можно найти необычайно сильное сочетание хитрости, самоуверенности и цинизма, но их представления о вышнем исходят из одного лишь меркантильного расчёта, они не способны понять, почему у духовной жизни есть абсолютный приоритет перед плотской, что такое святыни, для чего и как следует воспитывать и взращивать свой дух. Духовные сферы непостижимы для сущностей, что подобны живущим на теле животного вшам, клещам и блохам, а попавшие под их влияние религии обращаются в удобную этим паразитам идеологию, призванную контролировать людское население и выкачивать из него то, что шалгуры посчитают для себя полезным. Лишённые таким образом духовной организации, люди часто предаются ложным богам, или вовсе отрицают их (как здесь не вспомнить «птичий алтарь» Призрачного Рудокопа!), или же вышние устремления вытесняются у них простыми житейскими интересами. Примерно об этом и говорил жрец в маске, напоминающей череп ящерицы.
Некоторые мудрецы, по словам выступавшего, относят Шал Гур к разновидности мора или стихийного бедствия, не подвластного людям, он же расценивает это явление как демоническое нашествие, посланное богами в наказание за людские грехи и за то, что люди перестают богов почитать. Это представление, будто боги способны чинить людям злонамеренные козни (оно распространено даже среди людей умных и образованных) на мой взгляд, логически противоречиво и вообще нелепо. Злые сущности в духовном плане ничтожны и не способны возвыситься до божественного уровня. Этому учат и на моей родине, и в монастырях Симбхалы. Но стоит отдать жрецу должное: в конце концов он винил в этой беде не богов и, тем более, не шалгуров, а самих людей, впустивших демонов в свои души.
На втором симпозиуме, как и на первом, присутствовали и выступали представители культур, по своему уровню близких к Эоре, вернее, технически гораздо более развитых чем, к примеру, мы – то есть чем народы, живущие у нас на поверхности Геи. Для их обозначения, из предложенных заклятым медальоном вариантов я выбрала слово техногены от термина «техногенные цивилизации» – то есть культуры, в основе которых – создание сложных машин. В отличие от слова антропоморфы, которое я решила не использовать в своих летописях потому, что мне не к кому его приложить, слово техногены, хотя оно не совсем точно отражает суть и, строго говоря, не является словом из моего языка, можно отнести к немалой части гостей Чертогов, и у меня не получилось заменить его другим, простым и распространённым. Поэтому дальше пишу о техногенах. Их представителей здесь не так много, как тех, кто считается магами и философами и исходно живёт в сословных аграрных обществах, основанных на сакральных знаниях, или же представляет одну из причудливых ветвей культурного прогресса. Техногенные цивилизации скоротечны. Ещё в школе меня учили, что научная революция, которая приводит человечество к высокой технической культуре, развивается по экспоненте, она подобна взрыву, и как любой взрыв, плохо управляема и может спровоцировать катастрофу, грозящую отбросить это человечество в состояние самого примитивного выживания. В любом случае, нестабильные по сути техногенные миры возникают чаще, но в итоге встречаются во Вселенной реже, чем устойчивые и спокойные традиционные. Однако техногенные миры при этом гораздо заметнее.
Второй очередью сегодня выступала оратор из высокоразвитого мира техногенов – высокая и статная женщина, на вид не молодая – я бы сказала, что она уже вошла в свой пятый возраст. Из её речи я узнала, что техногены нередко вмешиваются в судьбы иных миров, при этом они берут на себя роль, подобную роли богов, но насаждают они отсталому по их меркам человечеству не спасительные духовные учения, а целостные парадигмы, порождающие свою идеологию, политику, и даже науку и технику. Таким способом они пытаются предотвратить в том числе и инвазию Шал Гур, в первую очередь её переход в стадию размножения. Наибольшим грехом, из тех, что можно найти в человеческих сообществах, эта почтенная и мудрая женщина считает организацию массового истребления разумных существ ради чьих-то подлых желаний – в первую очередь для получения кем-то власти или выгоды. Обитаемые миры, где такое случается систематически, она призывала брать под пристальное наблюдение, под особый карантин, а инициаторов и заказчиков подобных злодеяний скрупулёзно выявлять, помечать и отслеживать, чтобы в дальнейшем к ним можно было применить некие меры, какие конкретно – выступавшая не уточнила. Организацию массовых убийств ради выгоды оратор обозначила словом, которое для меня прозвучало просто как «истребление людей», но вот теперь заклятый медальон предлагает мне на выбор несколько близких по смыслу значений (пока что мне некогда из них выбирать более подходящее). Ещё оратор техногенов утверждала, что у властной элиты имеется предрасположенность к такого рода инвазии, что-то вроде профессиональной болезни, и через эту предрасположенность она прилагала понятие «истребление людей» к теме этого факультета – то есть к явлению цивилизационного паразитизма.
До этого дня я была уверена, что все глобальные беды людей исчерпываются войнами, эпидемиями и стихийными бедствиями. Хотя ещё об одной деструктивной силе несложно было догадаться – о порочной людской власти. Но, как оказалось, здесь всё обстоит куда сложнее... Только представьте себе, беда какого масштаба случается, когда паразиты вроде Шал Гур захватывают высокоразвитую культуру техногенов. А такое, хотя и не часто, но происходит! Мало того, что война распространяется на все миры, куда только эти техногены способны дотянуться, ещё и образовавшиеся в результате размножения паразитов полиэмбриональные капсулы несут в себе зачатки невероятно мощной военной техники. В былые времена подобные инвазии имели место – взять хотя бы древнюю историю самих хозяев Светлых Чертогов – и тогда распри охватывали множество миров. Теперь эти случаи редки и обычно пресекаются на корню, но капсулы Шал Гур, заряженные сокрушительным арсеналом, всё ещё странствуют по Вселенной, и даже являются предметом охоты для не чистых на руку дельцов.
Пожалуй, именно техногены выступают с речами наиболее для меня интересными и доходчивыми. В сочетании с красочными и выразительными образами каждое такое выступление воспринимается скорее как спектакль, а не учёный доклад. В основном из таких выступлений сложилось моё представление о том, что за беда постигла мой родной мир.
Я уже догадывалась, что на Гее шалгуры захватили правящую касту Великой Малайны. Но я не понимала, почему и как это произошло. Теперь же, в признаках этих паразитов, которые приводили выступавшие, я стала улавливать знакомые нотки образа мышления и черт характера, которые у нас обычно приписывают жителям юга Асии. Про малаянцев, например, ходит молва, что они своеобразно понимают добро и зло: добро для человека это то, что для него хорошо, а зло – то, что для него плохо. Малаянцы далеко не всегда задумываются, правду они говорят или лгут, к этому у них совсем другой подход – они просто говорят вещи, которые в данной ситуации считают для себя выгодными. Даже их отношение к истине сводится к тому, что достойно лишь их внимания: если некий предмет или явление для них полезны, значит они есть, если вредны – значит, их не должно быть, а если просто бесполезны – то такого как бы и нет вовсе. Большинство малаянцев восхищается богатством, славой и властью. Они уверены, что это самые важные вещи в жизни, на которые необходимо направить все свои старания. Есть среди них, конечно, и те, кто ценит изощрённый ум и хорошие манеры, и даже такие, что стремятся к глубоким знаниям и высокому мастерству, но подобного рода качества всё равно имеют конечной свой целью те же богатство, славу и власть. Честный и великодушный человек просто не выживет в таком обществе, а о духовном развитии в нынешней Малайне, горделиво именующей себя Великой, можно и вовсе не помышлять. Мораль и нравственность у южан испокон века были предметом презрительных насмешек, а справедливый, искренний и милосердный человек нередко воспринимается там как глупый и слабый – такой, которого можно легко использовать с выгодой для себя. Это отражено даже в их фольклоре, и подобные же представления лежат в основе их поведения как в быту, так и в торговле и политике. Конечно, не все малаянцы таковы. Человек по природе своей стремится к божественному идеалу, и в любых сообществах можно отыскать людей достойных – так и среди самых выраженных южан немало найдётся тех, кто добр и великодушен. У нас бытует поговорка: «хочешь преданного друга – найди честного малаянца». Она, конечно, про то, что преданная дружба – редкость, но в этой поговорке можно разглядеть и другую мудрость: хотя честного малаянца действительно нечасто встретишь, в то же время всем известно, что не бывает преданнее друга, чем малаянец, который искренне к тебе расположен. Однако случаи такой дружбы совсем уж редки, и от дурной славы южный народ они не в силах очистить. Послушав женщину из мира техногенов, я пришла к выводу, что у нас эта напасть – инвазия Шал Гур – постигла именно жителей Малайны потому, что те оказались для неё наиболее уязвимыми.
Мудрецы, выступавшие на вчерашнем симпозиуме, как и сегодняшний змеиный жрец, по большей части ратовали за духовную борьбу с инвазией Шал Гур, поскольку эти сущности по природе не материальны и люди лишь находятся под их влиянием. Кто-то даже сравнивал Шал Гур с эпидемией своеобразного недуга – хотя и душевного, но всё же заразного, во время которой больных следует изолировать в карантин, чтобы не заразились здоровые. Ему, в свою очередь, возражали мудрецы, участвовавшие в прениях, так как хорошо известно, что шалгуры сами стараются обособиться от человечества, образуя разного рода закрытые сообщества. Оратор техногенов развила эту тему: она предложила лечить таких больных. Она поведала об опыте изоляции и успешного излечения, или исправления, людей, ставших по своей сути паразитами-шалгурами. Для этого её соплеменники вмешались в судьбу другого мира, захватив контроль над целым человечеством. Я не стану приводить здесь рунную запись всей речи, поскольку заинтересовала меня лишь эта её часть, и даже она получилась бы в оригинале примерно вдвое длиннее, чем мой краткий пересказ, включая сюда и мои выводы.
У захваченного техногенами человечества, конечно, есть название, а ещё некая характеристика, мой «ментальный советник» перевёл её как «цивилизация третьей технической ступени». Профессор Бор Хиги назвал мой мир «второй технической ступенью» – значит, в докладе речь шла о культуре, общество которой на ступень совершеннее нашего – по крайней мере в плане техники. Благодаря заклятому медальону я постигла эту классификацию, хотя и общих чертах. Она подразделяет технические культуры по уровню их развития – от простых основ до непознаваемых моим разумом высот. Медальон сразу же предупредил меня, что «данная линейная классификация является грубым приближением к типологии цивилизаций». Это вполне ясная оговорка, но раз уж сам профессор публично использовал такое «грубое приближение», я тоже им воспользуюсь. В общем, первая ступень подразумевает преобладание точных наук, прикладной к ним техники и машинного производства, а также проживание большинства людей в городских поселениях; вторая ступень уже вовсю пользуется ядерной энергией, сложной электротехникой и всеобщими коммуникациями, интенсивно осваивает ресурсы своей планеты и исследует ближний космос; у третьей преобладает ментальная техника, возможны междумировые путешествия, достигнуто условное бессмертие. Про пятую ступень я мало что поняла, а вот уровень техногенов, которых представляла статная женщина-оратор, явно выше миров третьей ступени и соответствует четвёртой. Высокоразвитые сообщества техногенов четвёртой ступени, так же, как и эориане, свободно перемещаются по Вселенной, их космические флоты огромны, их поселения распространились по многим мирам и их жизнь, как и здешних жителей, пронизана самой разнообразной и совершенной техникой. Их мораль обращена наружу, принимает форму миссий, и у них есть потребность и средства благоустраивать иные миры – те, которым такое благоустройство необходимо. Я внимательно пересмотрела это выступление. От него пугающе веет чем-то чужеродным, возможно потому, что мне претит мораль таких техногенов. Хотя они, судя по всему, противники убийств, и вообще, стараются избегать насилия, несчастные судьбы большой массы людей словно сливаются для них в грязные пятна на светлом полотне жизни, и пятна эти они считают своим долгом выводить доступными им методами, даже не задумываясь над тем, чем же эти пятна сложены и что они принимают за грязь... В общем, в результате неполадок в работе какого-то оборудования этих техногенов, в одном из миров третьей технической ступени появились паразиты Шал Гур. Соплеменники статной женщины были сами в этом виноваты, и они предприняли исчерпывающие меры, чтобы остановить инвазию, однако их деяния, описанные в докладе, показались мне поступками людей если не жестоких и безучастных, то по меньшей мере расчётливых и циничных!
До сегодняшнего симпозиума я считала, как и многие Гее, что если нас посетят обитатели другого мира, то они прилетят из соседней звёздной системы на мощном корабле, при этом путь их займёт по меньшей мере несколько лет, а то и несколько десятков лет, и прибудут они к нам либо с исследовательской миссией, либо как завоеватели-колонизаторы. Исследователи наверняка привезут с собой дары – к примеру, секреты производства лекарств от опасных болезней, способы выращивания полезных сельскохозяйственных культур или дешёвого получения питьевой воды из солёных океанских вод, тогда как завоеватели прибудут с бесчеловечной военной тактикой и оружием небывалой разрушительной силы, от которого нет защиты. Как же я была наивна! Не смотря на наличие космических флотов, реальные вторжения чужаков в населённые планеты, как оказалось, происходят совершенно иным образом, и сродни они тем путешествиям по населённым оазисам Вселенной, что описал мне с утра Призрачный Рудокоп. Техногены не захватывают миры могучими армиями, прилетающими с космическими флотами. Они выбирают в мире подходящую, обычно лидирующую в плане развития культуру и трансформируют её, насаждая людям - её носителям определённые идеи, теории и устремления, и так направляют эту культуру по нужному им руслу. При этом ни один из техногенов лично не посещает такой мир – просто за ненадобностью. Важнейший факт, который я вынесла из сегодняшнего симпозиума: проникновение в другой мир чаще происходит на тонком плане, и методы техногенов здесь подобны тем, которыми проникают в миры паразиты Шал Гур!
Вот и в этом случае техногенам не потребовалось прилагать внешнюю силу вроде грозных космических легионов – обитатели заражённого шалгурами мира сами принялись осуществлять навязанную им извне спасительную парадигму, и сами же подавили возникавшее местами стихийное недовольство, которое суть что-то вроде иммунного ответа мира на внешнее вторжение. Достигнув таким образом успеха на первом этапе, техногены принялись за второй – за смену местной элиты. Они использовали своё превосходство в знании, без особого труда добившись таких изменений, что шалгурам в том мире стало неуютно, а их места во властной верхушке начали занимать люди - носители парадигмы пришельцев. Это было что-то вроде политического переворота, устроенного, опять же, руками самих обитателей того мира. Разумеется, шалгуры принялись сопротивляться, но было уже поздно. Техногены не допустили диктатуры и массовых убийств, ведь задача переворота заключалась не в уничтожении какой-либо группы людей, а в устранении цивилизационных паразитов из правящей элиты. А затем пришельцы перешли к третьему этапу – к устранению шалгуров их людских голов. Именно это выступавшая назвала лечением. Лечение шалгура заключалось в его изоляции и создании таких условий, при которых личность паразита временно уничтожалась, точнее, низводилась до простейшего состояния, а затем бережно восстанавливалась, но уже в нормальном человеческом виде. Откровенно говоря, мне про такие опыты даже слышать было неприятно, а эта женщина сопровождала своё выступление выразительными зрительными образами! В заключительной части доклада она предложила брать под строгий учёт любое человечество, у которого проявятся признаки инвазии Шал Гур, дабы предотвратить его гибель и распространение заразы на другие миры.
Третьей очередью перед залом выступил ещё один представитель техногенов. Он происходил из того же мира, что и сидевший впереди меня школяр с фиолетовой кожей, только телом выступавший был ещё дороднее, а одеждой гораздо пышнее. Говорил он в основном о той самой Сфере, про которую пелось вчера в элегии. Сферу эту, по его мнению, требуется тщательно изучить хотя бы потому, что миры внутри её границ никогда не подвергались инвазии цивилизационных паразитов. По всему похоже, что Сфера просто не впускает внутрь себя их полиэмбриональные капсулы. Оратор упомянул некий мир, или область, попавшую на границу Сферы, точнее говоря, внешняя граница расширяющийся Сферы в данный момент проходит через эту область. Он называл область «сектором 404». Если я верно поняла, там предлагалось поместить колонию Шал Гур с целью изучения антипаразитарных свойств Сферы. Фиолетовый мудрец использовал слишком много специальных терминов, поэтому мне, в общем-то, не очень неинтересно было его слушать, но тема эта вскоре получила для меня неожиданное продолжение.
После третьего выступления был объявлен один из коротких перерывов. Многие из собравшихся в зале стали покидать свои места, при этом кое-кто даже заказал себе закуски. В числе последних оказался и мой сосед – земляк выступавшего техногена – похожий на школяра юноша с массивной фигурой и фиолетовой кожей. Проходя вразвалочку мимо меня с двумя небольшими коробками в руках, он вдруг остановился.
– Приветствую тебя, Виланка с Геи! – тихо и как-то робко сказал он мне и протянул одну из коробок. – Раздели со мной эту малую трапезу, и считай её приглашением к знакомству.
Так как юноша перед этим получил краткие сведения о моей персоне через своего «ментального советника» (напоминающего небольшую плоскую шкатулку, которая крепится ремешком к предплечью его левой руки), я в ответ узнала, что он действительно ученик одного из мудрецов, а зовут его Постигающий Уламиксон. Постигающий или Осмысливающий или что-то в этом роде – теперь мой медальон подсказывает, что в их мире это титул или звание, но оно не означает, как можно подумать, что Уламиксон ученик. Звание даётся при выборе профессии и останется с ним на всю жизнь, оно указывает на род занятий. Это как у нас династическая приставка к именам. Можно сказать, что Уламиксон будущий секулярный учёный. Если я верно поняла, все прибывшие в Чертоги его соплеменники имеют такую приставку к своему имени. Вблизи внешний вид Постигающего Уламиксона показался мне немного надменным, но располагающим к себе. Если сравнивать со мной, то он высок ростом, но его ноги и руки кажутся короткими, или же тело непропорционально длинным – это уж как посмотреть. Глаза у этого юноши симпатичные, хотя и расставлены далековато один от другого, потому что разделены широким носом с большими ноздрями. Он смешно моргает: не обеими глазами сразу, как мы, а каждым глазом по отдельности. При этом веки (с густыми белыми ресничками) смыкаются примерно так же, как у нас. Губы юноши, по нашим меркам, толстоваты и малоподвижны, нижняя губа приподнята, а уголки рта опущены – это напомнило мне рот некоторых рыб. Этот рот как будто вечно пребывает в презрительной гримасе, и в сочетании с немного запрокинутой назад головой как раз и придаёт школяру надменный вид. Отдельно хочу сказать об ушах. Хотя его ушные раковины безволосы и расположены на привычных мне местах по бокам головы, они при этом гораздо толще моих, почти правильной овальной формы, и вблизи я рассмотрела, что на левом ухе белой краской выведена строка рун. Пока не знаю, что там написано – попробую выяснить позже. У иных из гостей здесь уши сдвинуты к макушке или даже к затылку, их раковины бывают самых разнообразных форм и степени оволосения, а у кого-то и вовсе нет выступающих органов слуха – только пятна или перепонки. Я это замечала ненароком – в основном у тех из гостей, у которых голова не закрыта убором или густой растительностью. Только не подумайте, что кто-то из гостей выглядит чудовищно и отвратительно! Я ещё раз хочу засвидетельствовать, что по крайней мере в моих глазах, все здесь довольно благообразны.
В коробке, которую Уламиксон мне протянул, оказалась выпечка в форме небольших сдобных колечек, политых сладкой глазурью. Ровно десять колечек, каждое в отдельной, красиво оформленной ячейке, и на каждом глазурь своего цвета. Хотя я не была голодна, всё же не посмела отказать ему и приняла угощение. У меня не возникло вопроса, что я потом буду делать с испачканными руками, или куда я дену пустую коробку, когда придёт пора её выбросить. В кармашках моего пояса есть платки и салфетки, и даже флакончик с очищающей жидкостью, но они мне не пригодились. Теперь я могу подтвердить то, о чём упоминается в одном из описаний Эоры: никакая грязь, включая частицы пищи, не пристаёт здесь ни к рукам, ни ко рту, ни к одежде. А с ненужными предметами обращаться в Светлых Чертогах так же просто, как и со всем остальным. Если вы захотите что-то выбросить, вы не найдёте урн или подобных контейнеров. Добавлю к этому, что, как нет здесь грязи и даже пыли, так и не встретите вы никакого мусора, даже обычных потёртостей или иных следов использования помещений или предметов в Чертогах нет. А ненужную вещь можно просто удалить с глаз, лишь этого пожелав, и так же легко можно вернуть её назад, если она вновь вам понадобилась, – я это поняла, как только «Синий Кодекс» исчез с моей ладони, и я тут же поинтересовалась у своего медальона, как переправлять предметы силой желания. Чудесно, правда?..
Я думала, Уламиксон будет говорить что-то о Рудокопе, но он завёл разговор о Сфере. У меня сложилось впечатление, что ему просто не терпелось с кем-то поговорить. Впрочем, темп его речи, должна заметить, нетороплив до такой степени, что каждый раз с нетерпением ожидаешь, когда же очередное слово наконец покинет этот толстогубый рыбий рот.
– Сфера – великая загадка, – сообщил он мне. – Учёные моего мира давно её исследуют, но эориане в этом деле всех превзошли! Я уже побывал в одной из наших экспедиций, и надеюсь когда-нибудь поучаствовать в факультете по проблемам пространственной мозаики. Его давно обещают организовать здесь, но всё откладывают.
Я заметила, что когда он говорит, голова его плавно кивает в такт словам и при этом его уши тоже немного качаются, не всегда поспевая за головой – они у него словно сделаны из желе.
– Извини, я плохо понимаю, что такое эта Сфера, – призналась я.
– Ты же знаешь про отрицательные числа? – спросил меня Уламиксон. – Вижу, что знаешь.
Было бы странно, если бы я не знала – такие числа изучают у нас в начальной школе.
– Мы живём в пространстве, размерность которого положительна и близка к целому числу. То, что мы видим – он провёл свободной рукой вокруг, – это пространство с размерностью, примерно равной трём. То, что мы воспринимаем, как время – это проявление четвёртого измерения.
– Да, о чём-то подобном мне известно, уважаемый Уламиксон, – поддержала я его.
– Так вот, достойная Виланка с Геи: в районе Сферы, на её границе, размерность пространства принимает значения этих самых отрицательных чисел!
Уламиксон, похоже, ждал от меня какой-то ответной фразы, показывающей моё чрезвычайное удивление, но мне его объяснения ни о чём не говорили и я в ответ лишь промолчала. Я подумала, что пространство отрицательной размерности наверняка опасно и непригодно для жизни, но вообразить что-то конкретное на эту тему не смогла. Впрочем, соседа ничуть не расстроила моя пресная реакция. Он продолжил просвещать меня:
– Ретроспективная экстраполяция расширения Сферы, – Произнося это, он особенно внимательно на меня глянул, дважды поморгав одним левым глазом – наверное, решил для себя, что я невежда и не понимаю таких слов. – Позволила узнать, что взрыв или катастрофа совпадают с эпохой первых проявлений разумной жизни во Вселенной.
– Наверное, ты подвергал себя огромной опасности, досточтимый Уламиксон, когда принимал участие в экспедиции к Сфере? – спросила я его, только чтобы не казаться безразличной.
– В мозаике можно потеряться навсегда! – воскликнул школяр с неожиданной экспрессией, видимо, всё ещё надеясь произвести на меня впечатление. Голова его при этом качнулась чересчур энергично, и уши заколыхались так, что я за них испугалась – мне показалось, они сейчас оторвутся. – Пропавшие там люди не перехватываются ни нашими приёмниками биосинтезаторов, ни... чьими-либо ещё. – он, кажется, хотел упомянуть название одного из миров техногенов, но не стал.
– А хозяева Эоры помогали вам в столь опасных исследованиях? Ведь для них, если я верно понимаю, эта Сфера не представляет угрозы.
– Она опасна для всех, – самоуверенно заверил меня Уламиксон, вновь поморгав одним только левым глазом. Я тогда ещё заметила, что зрачки у него не округлые, а сплюснутые в чёрный горизонтальный овал. В моём мире похожие можно увидеть, к примеру, у пламука. – Но здешним учёным известны особые скрипты, позволяющие проникать в самые загадочные тайны Вселенной. Эориане вытаскивают людей даже из мозаики!
– Неужели? – почти искренне удивилась я. Вообще-то, мне было непросто поддерживать подобный разговор, сохраняя видимость интереса, ведь такое притворство не по мне.
– Известен случай, произошедший на эорианских традиционных состязаниях, – продолжил фиолетовый школяр. – Точнее это были гонки на особых кораблях, и такой корабль в результате ошибки спроецировался на пространственную мозаику. Одного члена экипажа потом долго искали, но всё-таки нашли. И его, и с ним ещё двоих, пропавших намного раньше.
– Это очень интересно, досточтимый Уламиксон, непременно что-нибудь почитаю об этом случае... – По-моему, эти мои слова польстили школяру и он от этой лести просто засиял – хотя, конечно же, я вряд ли способна верно оценить внешние проявления эмоций у людей из других миров. – Я даже не знала, что Сфера как-то связана с проблемой Шал Гур, пока не прослушала последнее выступление.
– Конечно, и ещё как связана! – голова Уламиксона вновь дёрнулась, а вслед за ней заколыхались его уши, так, что белая надпись на одном из них то сжималась в нагромождение линий, то растягивалась в пологую волну. – Как раз об этом и говорил сейчас наш представитель. Всем известно, что шалгурские репродуктивные капсулы хранят реликтовые матрицы своих хозяев и их техники. Проявляются матрицы только на следующей стадии размножения, которая может случиться когда угодно, потому что время на капсулы почти не влияет. Наши учёные давно уже разрабатывают гипотезу, согласно которой Сфера это результат применения оружия, которое было создано древнейшей культурой Вселенной против Шал Гур. А сами шалгуры могут нести в себе матрицы, скопированные с той древнейшей культуры. Такая гипотеза необычайно актуальна для темы этого факультета!
Мы молча съели несколько колечек, а затем Уламиксон, немного замявшись, поинтересовался:
– А это правда, что вы, как эориане, едите мясо высших животных? – он сказал это так, словно бы спрашивал: «А это правда, что вы, как фокусники, можете глотать раскалённые угли?»
Разумеется, я не ожидала столь внезапной смены темы и, тем более, подобного вопроса, но ответила без утайки, что, если не считать сегодняшнего званного завтрака, в последнее время я вообще не ела мяса, потому что жила и обучалась в стране, где мясные продукты в пищу не употребляют. Но до этого, в обыденной моей жизни, среди тех блюд, что мне приходилось есть, нередко попадалось и такое мясо.
По-моему, тут Уламиксон посмотрел на меня (поморгав попеременно левым и правым глазами) как на малаянского профессионального палача или наёмника-саха – и с опаской, и с осуждением, а немного – с восхищением. Я читала о том, что во многих мирах в отношении мяса животных – обычно не всех, а лишь некоторых – существуют если не абсолютные запреты, то какие-то ограничения. Это обычно связано с культурой разумной расы, точнее – с принятыми ей моральными принципами, так как животные обладают сознанием и душой, а также и с тем, что мясо для большинства типов обмена веществ – тяжёлая пища, не способствующая крепости здоровья и ясности ума. Но школяр не стал мне ничего объяснять про это, а задал ещё один нескромный вопрос:
– Твой наставник, этот достойный человек с цветком на голове (как только школяр произнёс «твой наставник...» я перепугалась не на шутку – мне подумалось, что сейчас он спросит про поедание людей... как же хорошо, что он спросил про другое!) – он настоящий колдун?.. Я почти ничего не знаю о колдовстве, а здесь так много тех, кого называют колдунами!
– Вообще-то, не все они любят, чтобы их так называли, – холодно сообщила я Уламиксону, чем явно смутила юного техногена, основательно урезав границы его самоуверенности и заставив вновь заморгать одним левым глазом. – Однако, ты прав: мой учитель и наставник, достославный магистр Рамбун Рам Карап, является магом высшего для своего мира мастерства и посвящения.
– По правде сказать, я не понимаю как, произнося какие-то слова, можно добиться немедленного и существенного изменения в окружающем мире, – доверительно сообщил мне школяр. – Ведь слова сами по себе – лишь звуковые волны со сложной частотной структурой. Они содержат информацию, но её мало, она доступна лишь тому, кто владеет такой же речью, а достоверность и скорость такого способа передачи данных невелика.
– Но слова, тем не менее, имеют силу, нередко огромную, меняющую мир даже без всякого колдовства, – возразила я школяру.
– Ты имеешь в виду управление массовым сознанием?.. Да, на человека словом, конечно же, легко повлиять, несложно и на большое число людей, – признал мой аргумент Уламиксон. – Но как колдуны могут влиять на неодушевлённые предметы? На каких законах природы это основано?..
Мы поговорили ещё о магии и о прозвучавшей элегии, и попутно доели содержимое коробок. Оно оказалось очень вкусным! Каждое колечко имело свой оригинальный вкус и аромат, скорее всего, соответствующий своему отдельному фрукту или приправе. Я мысленно коснулась коробки, когда в ней ещё оставалось две или три штуки этих колечек, чтобы мой медальон нашёл и запомнил название и рецепт такого замечательного печения. От пустой коробки я избавилась примерно так же, как от томика Призрачного Рудокопа: положила на раскрытую ладонь и загадала, чтобы она исчезла. Постигающий Уламиксон, посмотрев на мои старания, усмехнулся и, моргнув на этот раз одним правым глазом, бросил свою коробку назад через плечо – и она исчезла прямо в воздухе. Я сочла такой его поступок дурачеством. Наверное, в любых мирах мальчишки любят дурачиться. Даже те, которые имеют титул Постигающий...
Перерыв, наконец, закончился и мы распрощались. Уламиксон сказал мне, что мы увидимся завтра, но тут я почему-то почувствовала, что завтра мы уже не увидимся, и мне даже стало грустно... К чему бы это? Что ж, завтра и узнаю.
Искусство риторики предполагает не только владение приёмами убеждать при помощи красноречия. Неотъемлемым его элементом может быть внешний вид выступающего – его костюм, грим, его мимика и жесты, и даже танец. Следующего мудреца, взошедшего на трибуну, отличала в первую очередь укладка волос. Среди гостей нередко можно встретить тех, чьи волосы представляют собой символ его статуса или даже предмет роскоши. Если мой учитель Рамбун (как и любой карапский муж) гордится своей бородой, старается украшать её и содержать в идеальном порядке, то этот мудрец первоочередное внимание в своём туалете уделил именно волосам на голове. Это была высокая укладка из густых чёрных локонов, в форме конической многоярусной башни. Каждый ярус поддерживал обруч, украшенный драгоценными кристаллами, а сами волосы в ярусах были уложены причудливыми завитушками. У мудреца также имелась короткая, но обширная чёрная борода, а одет он был в пышное белое одеяние. В каждой руке он держал по небольшой палочке или жезлу, из которых исходили лучи – красный и зелёный – вроде тех, что у нас используют военные в системах прицеливания. Он указывал этими лучами на возникавшие в пространстве над ним образы. Говорил оратор пафосно и эмоционально, демонстративно моргая глазами и показывая гримасы, и порывисто двигался, словно в энергичном танце. Волосяная башня на его голове при этом постоянно колыхалась и смещалась, а завитушки волос двигались, будто трава, потревоженная ветром в поле. Наверное, на меня так повлияли уши Уламиксона, потому что теперь я не отрываясь следила за этой волосяной башней, опасаясь, что она вот-вот пострадает от очередного резкого движения, но этого в итоге не случилось – ярусы оказались на удивление хорошо закреплены. Признаюсь, зрелищность этого выступления помешала моему восприятию, во всяком случае, даже просматривая его речь повторно с помощью заклятого медальона, я как зачарованная следила за колебаниями этой высокой укладки и многое из сказанного самим мудрецом пропустила или не поняла. Представляясь залу, мудрец, помимо имени, назвал и множество своих званий и титулов, один из которых, к примеру, мой медальон перевёл так: Философ, Ослепляющий Премудростью. Но ослеплял этот философ, как мне показалось, больше тем, что было у него на голове, а не внутри её. Простите меня за столь непочтительную фигуру речи... С другой стороны, должна отдать должное этому оратору: его речь была посвящена обзору известных фактов о Шал Гур, он упоминал какие-то книги по этой теме и приводил множество цитат из них, и тем он подтолкнул меня к мысли попробовать самой описать этот, как здесь говорят, предмет. Профессор Бор Хиги вчера также касался этой темы, но он не привёл подробного описания, а скорее ограничился кратким напоминанием отдельных моментов для тех, кто уже знаком с таким предметом. Я же решила, взяв за основу кое-что из речи Ослепляющего Философа – эксцентричного мудреца с высокой укладкой волос – суммировать сказанное им с тем, что мне удалось узнать о Шал Гур из других выступлений и от заклятого медальона. Прошу считать это описание лишь первым наброском и не судить меня строго.
Человек это не просто прямоходящее животное, наделённое разумом. Человека отличают от других живых существ свобода воли, творчество и человечность. У шалгуров имеется разум, но нет ничего из набора свойств, отличающих человека. По этой причине большинство мудрецов полагает, что шалгуры всё же не люди, они лишь используют людей как своих носителей, а человечество – как среду для обитания. То есть шалгуры выступают в качестве паразитов, а человечество – в качестве их хозяина, как это бывает в животном мире. Однако, в отличие от животных, в круговороте своей жизни эти существа не имеют даже собственной материальной формы, а захватывают чужую, из хозяйского мира. Призрачный Рудокоп говорил мне о том, что из космоса в космос может путешествовать только бестелесное, вот как раз так и происходит инвазия Шал Гур. Попав в новый мир в форме бестелесных сущностей, шалгуры постепенно воплощаются в людей, и этот процесс долог и сложен. Хотя Шал Гур не религия и не философское учение, они первоначально проникают в сознание человека в форме идей, прячутся не в телах, а в душах своих носителей, и исподволь завладевают ими. Люди смертны, а шалгурам требуются порой века, чтобы развиться и размножиться, они могут выжить во времени только как что-то устойчивое – как клан, секта, или даже целый народ. Так и в результате инвазии постепенно формируются сообщества и кланы, секты и касты, поначалу объединённые лишь общим духом или представлениями. В подобной среде складываются семьи и формируются племена, которые из поколения в поколение становятся всё более «шалгурскими», и в конце концов возникает могущественный и нередко доминирующий слой общества. К тому времени в этих существах не остаётся уже ничего человеческого, кроме внешней оболочки – они только лишь паразиты. Но они не пассивные кровососы, как большинство животных паразитов. Напротив, шалгуры более активны в экономке и общественной жизни, и действуют решительнее и энергичнее большинства людей. Они осваивают многие характерные для людей занятия, при этом тяготеют к тем, в которых личные связи, звание и положение гораздо важнее таланта, знаний и трудовых навыков. Они избегают честного производительного труда, но при том создают прибыльные отрасли, не производящие ничего полезного, зато весьма влиятельные в обществе. В таких отраслях процветают ложь и плутовство, но шалгуры с лёгкостью выдают их за истину и благо. В то же время, сознавая свою чужеродность миру, воплотившиеся в нём сущности вполне осмысленно отделяют себя от людей и с неприязнью относятся к принявшему их человечеству. Они склонны присваивать себе всё, что только найдут для себя полезным, но при этом их не назовёшь ворами. Вор знает что, присваивая чужое, он преступает и закон, и нормы морали. Шалгуры же уверены, что хозяйский мир принадлежит им по праву и они просто берут своё. Для них вообще не существует каких-либо моральных ограничений, а законы они, как и всё, стремятся переписать под себя. Они не брезгуют и убийствами, в том числе массовыми, и здесь у них имеет место схожая мера: людей они воспринимают как бездушный скот, с существованием которого приходится мирится и жизнь которого не стоит ничего. Шалгуров не интересует духовное развитие, они даже не понимают, что это и для чего нужно, и это обстоятельство, в числе прочих, явно отличает их от людей. Поскольку они лишены одного из главных свойств, роднящих человеческий дух с божественным – творческого начала, – они могут лишь имитировать творческую деятельность, присваивая себе не только плоды творчества людей, но сами творческие сферы ставя на службу своей корысти. Не удивительно, что духовная культура, в особенности наиболее высокие её проявления вроде этических учений, воспринимается этими сущностями враждебно. Они не только стремятся использовать духовную культуру в интересах собственной вульгарной выгоды, но и норовят намеренно извратить её или, истребив, подменить затем заманчивой подделкой, обольстительным, но бездушным суррогатом. Явное преимущество в мире-хозяине шалгурам даёт также единение их умов, основанное на том, что эти паразиты способны подчиняться одной логике и действовать заодно даже без сколь-нибудь заметного взаимного сообщения. В определённом смысле они представляют собой единое существо. В них нечасто видят прямую угрозу, их не боятся, они воспринимаются людьми скорее как духовная мерзость и скверна. Тем не менее, располагая подобными преимуществами, рано или поздно паразиты начинают доминировать почти во всех сферах жизни, и тогда развитие человечества, поражённого их инвазией, идёт по особому пути, который стремится к финальной стадии – к размножению колонии Шал Гур.
Стадия размножения Шал Гур начинается с того, что они создают оболочку-кокон вокруг планеты, и по мере её создания, под её сенью, всё чаще вспыхивают военные конфликты, перерастающие в итоге во всеобщую войну. Можно подумать, что шалгурам нужно как можно больше человеческих жертв, но это не так. Неуправляемые масштабные бедствия вроде эпидемий или разгула природных стихий им не подходят: нужна им только война, где исполненные страхом и ненавистью люди убивают друг друга. По поводу того, что представляет собой шалгурский яйцевой кокон, известный у нас как «Смутный Купол», могу лишь сказать, что он – своеобразная машина по воплощению кошмаров. Как именно они его строят, из чего, и как провоцируют войны – этого я пока не понимаю. Заклятый медальон выдаёт слишком много неизвестных терминов, за которыми я не вижу смысла. С помощью чего-то, содержащегося в толще кокона, шалгуры могут влиять на армии воюющих сторон, усиливая одну из них, если другая получает явное преимущество – так они продлевают военную агонию мира. «Ментальный советник» упоминает здесь, к примеру, некую «технику тонких плёнок». Что это? Надеюсь разобраться в этом позже... По мере исчерпания ресурсов кровавые распри всё равно постепенно затихают, и тогда из кокона появляются некие существа, единственная задача которых – продолжать поддерживать войну. Существа эти – профессор Хиги называет их «планидии» – выполняют роль солдат, и они – биологические копии предыдущих хозяев, в мире которых колония Шал Гур когда-то успешно размножилась. Солдаты оснащены оружием, образцы которого также взяты у предыдущих хозяев паразитов – разумной расы, жившей очень давно в мирах, совершенно чуждых нынешним. В таких планидиях, возрождённых из прошлого хозяйского мира шалгуров, люди видят нездешних чудовищ, воспринимают как захватчиков из иного мира. Однако шалгурам не нужно уже ничего захватывать – обречённый мир давно находится под их полным контролем. Кокон плодит единообразные копии планидий, а их образец – существо из прошлого мира шалгуров – как правило, столь сильно отличен от людей, что все шалгурские планидии выглядят для населения обречённого мира одинаковыми и словно безликими, и именно от этого пошло название «Безликое Воинство». Шал Гур так и переводится с какого-то архаичного языка. Насколько я знаю, на Гее никто не видел таких необычных существ, во всяком случае в то время, когда я там ещё жила. В военной агонии рождается новое поколение шалгуров, и тогда яйцевой кокон покидают те самые полиэмбриональные капсулы – как споры или семена – они разносятся затем по всей Вселенной. Если я всё верно поняла, семена эти не имеют законченной материальной природы и они несут в себе нечто ещё не воплощённое. Если они достигнут нового оазиса жизни, всё начинается снова... А опустевший кокон вокруг планеты темнеет, всё больше закрывая её поверхность от света, и по прошествии многих лет начинает медленно разрушаться. Мало кому удаётся это пережить.
Я уповаю на мудрость хозяев Чертогов и других, кто озадачен спасением Геи, и я не сомневаюсь, что их усилиями моя родина будет в итоге избавлена от Шал Гур. Так отрадно, что мне предстоит внести в их миссию какой-то вклад, похоже, существенный, но мне до конца не понятный. Конечно, я очень хотела бы узнать, или хотя бы приблизиться к пониманию того, каков будет этот вклад и каким именно образом эориане собираются избавить нас от этой напасти, не только окружившей, но и корнями вросшей в мой мир. Я нисколько не буду возражать, если для погибели шалгуров мне и правда придётся принести себя в жертву. Печальное испытание, которое, по словам Галша Талесы, мне уготовано, и о котором он сожалел – что же он имел в виду?..
Последний из услышанных мною сегодня ораторов представлял собой дряхлого старика, совершенно седого, сутулого и сморщенного, которого с двух сторон поддерживали слуги. Если бы кто-то на Гее доживал до девятого возраста, думаю, он выглядел бы именно так. Я сразу подумала о новых телах, которые дают гостям хозяева Чертогов: почему этому старику не предоставили тело помоложе? Но старик сам объяснил свой вид в самом начале выступления: после представления он заявил, что добровольно отказался не только от новой телесной оболочки, но и от какого-либо исцеления, просто потому, что он очень стар и считает свою жизнь подошедшей к концу, и он не хочет, чтобы кто-то вмешивался в естественный ход его судьбы. По-моему, такой поступок достоин уважения... Вот небольшой фрагмент его речи, показавшийся мне особенно интересным:
Общественная природа рассматриваемых паразитов, в частности, специфика их группового мышления, в совокупности с их инородным генезисом, порождает различные культурологические феномены в ментальном пространстве принимающей цивилизации. В частности, специалистам широко известен такой миф, как «заговор против человечества». Если говорить вкратце, то стихийно формируется общественное мнение, будто все шалгуры находятся в тайном сговоре, скрытно осуществляют некий губительный для человечества план. Обращаю ваше внимание, что этот феномен имеет прямое отношение к реальным функциям шалгуров в субстрате цивилизации-хозяина, и его можно причислить к специфической иммунной реакции.
А ведь именно как «всемирный заговор против сил добра» наше правительство рассматривает все эти несчастья, обрушившиеся на Гею! Только вот сам Смутный Купол считается у нас природным космическим феноменом.
Далее старик говорил как бы в пику выступавшей сегодня статной женщине из техногенов, утверждая, что разумным существам для выживания порой просто необходимо убивать других разумных существ. В этом его суждении многие усмотрели противоречие и по окончании речи вознамерились его разрешить. По этой причине между стариком и некоторыми из слушателей возникла диалектическая дискуссия, которая быстро переросла в жаркую полемику между участниками симпозиума. Допустимо ли затевать кровавые распри с целью выживания или, как в случае Шал Гур, воспроизводства? Можно ли в какой-то ситуации рассматривать развязывание войны как жизненную необходимость? Или это такое же преступление, как война с целью наживы? В полемике участвовал также мой учитель, достославный Рамбун Рам Карап.
В разгар этих споров ко мне вновь подошёл профессор Бор Хиги и сказал:
– Это надолго, Виланка, так что лучше не теряй попусту время и займись чем-нибудь другим. Отдохни у себя, или почитай... А хочешь, отправляйся на Эору. Для туристов и паломников мы используем специальные программы, чтобы им было интересно. А ты можешь пока просто сменить обстановку на природную, искупаться, погулять на свежем воздухе...
Предложение профессора взбудоражило моё воображение. «На Эору, о которой я читала и слышала так много чудесного! Конечно, я бы очень хотела! – подумала я с восторгом. – Хотя в первый раз без провожатого мне это делать страшновато, но раз сам профессор советует побывать на заповедной планете, то меня не остановит даже страх перед драконами, которые, по описаниям, там обитают!» Желание полыхнуло во мне, как праздничный фейерверк, но долг всё же погасил его, и я ответила, что вернусь пока к себе, чтобы почитать «Синий Кодекс» и составить отчёт о произошедших за сегодня событиях.
Мудрейший эорианский наставник на прощание протянул ко мне ладонь левой руки так, как это делают все эориане, когда обмениваются приветственным прикосновением. Я немного растерялась, и тоже начала поднимать руку, но профессор лишь провёл своей ладонью по моей голове и сказал, что присмотрит за мной, после чего удалился. Этот его жест я посчитала за проявление отеческой ласки, профессор будто стёр с меня робость и стеснение, я окончательно перестала видеть в нём молодого привлекательного мужчину, и с тех пор воспринимаю его только как мудрого и заботливого наставника. Я тогда не смогла сдержать глубокий вздох облегчения, после чего встала и, сопровождаемая недоумёнными взглядами подмастерий звёздной магини, отправилась в свои покои.
Подарок чёрного колдуна
Придя к себе и обнаружив подаренный Призрачным Рудокопом томик на прикроватном столике в спальне, я не стала его трогать, а решила воспользоваться советом профессора Хиги – прочитать сразу перевод, который мне покажет заклятый медальон. Но перед этим я попросила (именно попросила, словно он разумное существо) своего крохотного советника научить меня быстрому чтению книг. Я устроилась поудобнее на диванчике в гостиной, сняв обувь и забравшись на него с ногами, и перед моим взором возникла вначале обложка, а затем и страницы «Синего Кодекса» на древнем языке. Я могла по собственной воле листать книгу в обе стороны, разбирать по страницам, приближать и удалять их от себя – такое я уже проделывала с другими документами, в том числе с копиями своих записей, едва начав осваивать медальон. Но ничего похожего на обучение я вначале не замечала и ничего необычного не чувствовала. Я прислушалась к своим ощущениям и подождала ещё чуть-чуть. Наконец, я как-то сконцентрировалась на одной из страниц и обучение началось. Плавной волной по строкам побежало что-то вроде метки, делающей одно-два слова чуть больше, немного чётче и ярче. Я невольно следовала за этой меткой, и сперва не поспевала за ней читать, но уже с третьей или четвёртой строчки сосредоточилась и начала поспевать. Я ждала, что метка станет двигаться всё быстрее, но ни особой спешки, ни ускорения не случилось. Так я прочитала страниц пять, порой плохо понимая смысл, но возвращаться к прочитанному такой метод чтения не позволял: он призывал меня только следовать за меткой. А потом медальон дал мне понять (как – не спрашивайте), что обучение закончено.
Тогда я вернулась к первой странице, чтобы прочесть книгу чёрного колдуна с самого начала. Сразу отмечу, что слова ещё какое-то время подсвечивались, но уже не я поспевала читать за меткой, а она подстраивалась под мою скорость. И мне вдруг стало ясно, что я обрела способность прочитывать целую страницу буквально за несколько секунд, и при том с первого раза прекрасно понимать её содержание. Это покажется невероятным, но на прочтение всей книги Рудокопа у меня ушёл примерно час с половиной, и при этом я не торопилась, внимательно разглядывала иллюстрации и даже иногда прерывала чтение на несколько минут. Теперь передо мной открылись новые перспективы познания, я предвкушаю быстрое прочтение многих интересных книг, до которых у меня не доходили руки... Конечно, это повод для радости, но когда я это осознала, мне стало и немного грустно: ведь от прежней меня остаётся всё меньше, я превращаюсь, уже почти превратилась, во что-то другое, и это расстраивает и одновременно радует меня... Боги, благословите мой путь!
Теперь непосредственно о «Синем Кодексе». Я бы сказала, что книга эта по большей части не что иное, как остроумный свод актуальных жизненных советов и правил. На первых страницах размещаются оглавление и предисловие. Я прочла их, следуя всё тем же подсвеченным словам, и не сказать чтобы очень быстро. Меня тогда удивило ясное и точное восприятие прочитанного. Когда хочешь подробно вникнуть в какой-либо текст, лучше понять смысл, обычно перечитываешь его строки не по одному разу. Но заклятый медальон научил меня не возвращаться повторно ни к одному слову, и при этом я отлично понимаю смысл прочитанного. Не знаю, заслуга ли в том одного только медальона, или книга чёрного колдуна к тому же ещё так складно написана и толково переведена. Таинственный автор «Кодекса» в самой книге не указан, но считается, что он один. Его имя известно только посвящённым адептам и его не положено знать посторонним – так сказано в предшествующем всем главам предисловии, авторы которого тоже не подписали своих имён, но указали, что текст составлен по сохранившимся рукописям и дополнен воспоминаниями учеников этого великого мудреца. Согласно оглавлению, «Синий Кодекс» состоит из шести глав, пять из которых расписаны ещё по многим пунктам и подпунктам. Прочтение пяти глав далось мне на удивление легко.
В первой главе описаны принципы и даны конкретные и детальные советы по правильному питанию, гигиене и гимнастике, соблюдение которых позволит человеку меньше болеть, пребывать в лучшем настроении и успешнее трудиться.
Во второй главе рассказывается о правилах общежития: как себя вести, чтобы иметь согласие в семье, жить в мире с соседями, завоевать уважение в обществе. Даются подробные советы и рекомендации по семейной, клановой и общинной жизни, и много других на схожие темы.
В первых двух главах содержится много отсылок к традициям миров или земель, названия которых мне ни о чём не говорили. Хотя книга писалась, очевидно, не для жителей Геи, о которых автор не мог ничего знать, почти все эти советы, правила и руководства прекрасно подошли бы и нам.
Третья глава рассказывает о том, как получить хорошее образование, как выбрать актуальную профессию по своим способностям, вступить в гильдию, начать своё дело и добиться богатства и высокого положения в обществе. В этой же главе содержится много лаконичных, но ёмких описаний различных профессий – от уборщика конюшен до верховного сановника, а по некоторым профессиям даже приводятся краткие руководства.
В главе четвёртой излагаются основы медицины, бытовой магии и боевых искусств. Я не сведуща в медицине и магии, поэтому не буду судить, а что до боевых искусств, то мне их описание показалось лишь приложением к разделу о гимнастике из первой главы. Конечно, там есть и про тактику боя, но совсем немного. По моему мнению, боевые искусства «Синего Кодекса» предназначены для защиты от разбойников, а не для подготовки солдат к серьёзной войне.
Пятая глава посвящена неплотской стороне жизни – этике и вытекающим из неё моральным принципам, а также культам поклонения богам, всё с подробными советами и наставлениями. Однако в этой главе к тому же, не названо ни одного конкретного божества. Зато там приведено остроумное объяснение, для чего следует почитать богов, а также описано множество обрядов, среди которых при желании несложно найти пригодный для поклонения почти любому божеству. Ни в одном из прочитанных мною ранее трактатов не было так просто изложено, и в то же время столь ясно истолковано, как и почему религиозный культ служит переводчиком, проводником и посредником между духовными планами богов и людей. Именно эта глава понравилась мне больше всего: тот, кто её написал, обладал огромным духовным опытом и мог бы быть пророком... Впрочем, в каком-то смысле он им и стал.
Многие положения «Синего Кодекса» сопровождают искусно выполненные цветные гравюры – детальные, но без излишеств. Они встречаются только там, где это действительно необходимо, чтобы текст был понят легче и вернее.
При всём при этом «Синий Кодекс» избегает конкретных догматов и не содержит в явном виде мистического учения. Я не встретила в нём ни духовных напутствий, ни высоких моральных наставлений. То, что в нём изложено, говоря упрощённо, это «практические советы на каждый день». Я не стану пересказывать эту книгу или приводить какие-либо цитаты из неё, так как любой пожелавший может прочитать её сам. Я кратко расписала в этом отчёте содержание пяти глав лишь по одной причине. Дело в том, что в оглавлении в начале книги указана также шестая глава, но страницы «Кодекса» заканчиваются с пятой, в данной книге на месте шестой главы ничего нет.
Удивившись, я слезла с дивана и прошла в спальню, где взяла со столика сам подарок Призрачного Рудокопа. Я поискала в нём шестую главу, но её и там не было. Я даже внимательно осмотрела корешок – не вырваны ли из книги страницы, но ничего подозрительного не увидела. А называется отсутствующая глава «Как Заручиться Могуществом Богов». Есть ещё другие варианты перевода, например: «Как Обрести Могущество, Призвав Богов».
По названию, конечно, можно представить, о чём должна быть эта глава, однако загадка меня заинтриговала и я попросила разъяснений у заклятого медальона. Оказывается, шестой главы в книге и правда не существует – в явном виде. Но среди адептов «Синего Кодекса» бытует придание. Оно гласит, что шестая глава есть, но она сокрытая, или тайная. Текст её якобы зашифрован в пяти предыдущих, но шифр этот особый, его не разгадать даже через самые хитроумные вычисления. Для того, чтобы прочесть сокрытую главу, необходимо не только в совершенстве познать первые пять глав, но и строго и осмысленно следовать содержащимся в них указаниям. Явные главы в предании сравниваются со следами богов, ведущими в их обитель, и только тот, кто досконально усвоил пять явных глав «Кодекса» и живёт по ним – то есть тот, кто узрел эти следы и прошёл по ним, ступая след в след, – может стать сопричастным тайне шестой главы, – то есть дойти до самих богов. Так утверждают адепты. В разных землях, где «Синий Кодекс» получил множество последователей, возникли школы и отдельные течения, посвящённые различным толкованиям этой книги. Какого-либо догматического, единственно верного толкования «Синего Кодекса», по-видимому, у них нет, поэтому паломники путешествуют по разным землям, посещая всевозможные школы и познавая варианты толкования «Кодекса» во всём их разнообразии.
Колонтитулы страниц книги помечены цветными полосками, каждой главе соответствует свой цвет. Из-за того, что цвета переданы печатью не очень точно, я не сразу догадалась, что это цвета радуги: первая глава красная, вторая – оранжевая, и так далее, а отсутствующей шестой главе должен бы соответствовать синий цвет. Хотя в самой книге я не нашла этому письменных подтверждений, заклятый медальон сообщил мне, что книга как раз и получила своё название по цвету самой важной, но отсутствующей главы. Всё это связано с какой-то магической символикой, с пробуждением внутренней духовной энергии, но у меня нет пока возможности досконально разобраться. Зато я сразу подумала, что «сокрытая шестая глава» может оказаться всего лишь трюком, чтобы заставить людей изучать «Синий Кодекс» и жить по нему, что шестой главы, скорее всего, автор даже не задумывал. В напрасной надежде обрести небывалое могущество и власть, люди будут внимательно читать пять «явных» глав «Кодекса», вникать в их смысл и стараться следовать вполне полезным для себя и общества советам, которые эта книга содержит в щедром избытке. Такой обман вполне в духе чёрного колдуна! Но неужели так жестоко ошибается почтеннейший учитель Рамбун?.. Непременно нужно будет узнать подробности и у профессора, в первую очередь то, что он думает по поводу «сокрытой главы».
Я бы не хотела, чтобы мой рассказ о «Синем Кодексе» кто-то понял так, будто я сочла эту книгу заурядной, а её содержание не стоящим внимания. Написана она в высшей степени разумно и доходчиво, а содержащиеся в ней советы и руководства универсальны и безусловно могут быть полезны как для отдельных людей, так и для семьи, общины и целого народа. Мне не попадались другие книги, где советы были бы достаточно подробны и при том охватывали все основные сферы жизни – как материальной, так и духовной. Скажу даже больше: я уверена, что даже без этой уловки с тайной главой, книга вызывала бы широкий интерес и имела много последователей. Но если тайная глава – обман, то это всё портит.
Хотя исследовать вотчину Призрачного Рудокопа это не моё дело, тем не менее, я загорелась желанием узнать, каково живётся людям в Каменных Землях, ведь именно там «Синий Кодекс» имеет повсеместное распространение и безраздельное влияние. А долговязый Салинкар как раз отправился туда по поручению мудрейшего профессора Бора Хиги, и вот-вот должен вернуться в Светлые Чертоги. Рассказ моего однокашника о Каменных Землях, даже краткий, предпочтительнее любых точных и подробных, но обезличенных и порой мало для меня понятных сведений от заклятого медальона.
Салинкар Матит отсутствует в Светлых Чертогах примерно сутки; за это время, как я посчитала, он вряд ли успел многое узнать о подвластных Призрачному Рудокопу землях, однако какие-то наблюдения и выводы у него уже должны были появиться. Не имея возможности спросить самого молодого карапа, я решилась поискать его заметки с помощью своего заклятого советника. Оговорюсь, что это нисколько не возбраняется, и на установление самого факта наличия таких записей разрешения не требуется так же, как и на их прочтение. И я действительно обнаружила удивительно много его заметок, пока что разрозненных, о Каменных Землях. Хотя Салинкар, насколько я знаю, чуть ли не первый карапский юноша, который пользуется здесь «ментальным советником», он уже освоился со своей брошью – примерно так же, как и я с медальоном, только живых картин я у него почти не нашла: похоже, он считает их промежуточным материалом и удаляет сразу после того, как трансмутирует в рунный текст. И ещё он сваливает в одну кучу заметки по какому-то одному поводу, очевидно, чтобы потом разобрать их и составить в связное повествование вроде отчёта. Я просто взяла на себя часть таких его отложенных трудов и приведу несколько заметок Салинкара в последовательности, которая представляется мне верной.
(заметки Макраса Салинкара Матита)
Воистину, Каменные Земли чёрного колдуна заслуживают и своё название, и недобрую свою славу. Они представляют собой по большей части унылые каменистые пустоши с редкими рукотворными оазисами. Страшная беда, случившаяся здесь около трёх столетий назад, превратила цветущий и счастливый мир в почти бесплодный и совершенно безотрадный. Впечатление у меня сложилось такое, что вовсе не всемогущий владыка, известный нам как Призрачный Рудокоп, правит там. Вотчина колдуна погружена в пучину убожества, ничтожества и беспросветности, как ни посмотри, там правит одно лишь вырождение. Так что безусловно верно говорят, будто Боги навсегда покинули те места: без их животворящего дыхания Каменные Земли неумолимо сползают к Хаосу, и об этом вопиет там каждая песчинка! Каковы земли, таковы и люди, их населяющие. Хотя их внешность, даже у детей, никак не назовёшь привлекательной, я был уже подготовлен к их виду через просмотр предоставленных Галшем сцен фантастического театра (так Салинкар называет «живые картины»), и поэтому с самого начала нисколько тут не смущаюсь. Выглядят автохтоны не то, чтобы причудливо, скорее комично: у их ног короткие бёдра и длинные голени, а у рук короткие плечи и длинные предплечья. Ладошки и пальцы маленькие, а на лице, будто в утешение таким ладошкам, маленький влажный ротик – это при том, что носы у них ничуть не меньше, чем бывают у нашего племени. Волосы чёрные (хотя попадались мне и рыжие), очень жёсткие, будто свиные гривы, таковые даже у младенцев. Бород у их мужчин почти не бывает, я всего двоих встречал с куцыми бородами, и первый из них – глава нашей деревни. Я ожидал, что в столь мрачной ойкумене и сами люди окажутся злы, однако, познав некоторых из них близко, в опустошённых их душах я не увидел никакого зла, а лишь бессилие и обречённость. Теперь же о каждом несчастном подданном колдуна, с кем мне приходится иметь дело, я искренне сокрушаюсь сердцем, порой не в силах сдержать сочувственных слёз, каждого я хотел бы увезти подальше от этого ужаса, чтобы вдали отогреть и насытить благом... Но я даже не в состоянии исцелить их насущные недуги! Наши эликсиры, увы, им не подходят, они их не вылечат, а скорее отравят. Всё же это совсем другой мир, и его похожесть на наш обманчива. Я теперь понимаю, почему именно такая идея – духовного вызволения безнадёжно унылого мира – движет и эорианами, и сёстрами ордена Предрассветной Звезды. Миссии ордена разбросаны по Каменным Землям так же, как и по многим другим страждущим мирам, а цели их тут, как и везде, в основном прагматичны – накормить голодных, вылечить больных и утешить тех, кто в горе. Эорианские же студенты учатся здесь не чему иному, как спасению жалких, бескрылых душ, упавших на самое дно существования.
В самом деле, в Каменных Землях все живут строго по предсказуемым и простым правилам, прописанным в этой книге (Салинкар тут имеет в виду, очевидно, «Синий Кодекс»), и они вцепились в свои правила, как умирающий от жажды в пустыне вцепился бы в меха с драгоценной влагой. Каждый здесь неустанно бдит за ближним и не позволяет никому помыслить даже о самом малом нарушении предписаний Кодекса. Преступника ждёт единодушное порицание и неминуемая кара, и таковые преступники постоянно находятся, хотя, как я вижу, их преступление порождено не столько злым их умыслом, сколько несуразностью их сознания и паранойей их окружения. Я не хочу сказать этим, что наказуемые вовсе безвинны, но вина их происходит не из жадности, злобы или иных пороков, а исключительно из темноты, в которой пребывают их души. Каждый из обвиняемых сразу же признаёт вину и искренне раскаивается, но это не смягчает его наказание, сводящееся обычно к шокирующе жестокой публичной казни. Я убеждён, что только так возможно удержать их общество от полного и всепроникающего распада. Вместе с тем у здешних жителей нет никаких тревог по поводу своего будущего, но это не от уверенности в себе, а скорее от апатии. Те же нехитрые упования, что у них возникают, они возлагают на мудрость и могущество владыки, которого искренне чтут в каждом доме, в каждой семье, в каждом сердце. Сам владыка живёт далеко отсюда, на другом конце континента, в огромном столичном городе, вся центральная область которого занята его дворцом. Для эориан проход в этот дворец можно сказать, что свободный, тогда как деревенским под страхом смерти запрещено даже приближаться к столице – за исключением тех, кто имеет на то особое письменное разрешение. Вообще-то, взрослому мужу здесь невозможно ни сбежать, ни потеряться, ни даже, без особого разрешения представителя власти, уехать в соседнюю деревню. Каждый мужчина во владениях чёрного колдуна по достижении им эфебы получает нечто вроде невидимого клейма, особую метку, по которой его можно найти в любой час и в любом месте. Это одна из важных, а может быть и важнейшая, основа здешнего общественного порядка. Как и следовало ожидать, метка эта не тяготит несущего её, напротив, ею гордятся как знаком общественной полноценности. Вместе с тем, все эти меры предосторожности, как мне представляется, также говорят о паранойе, или, по меньшей мере, об излишней подозрительности, только теперь уже самого владыки – чёрного колдуна.
Ранее записал, что эориане в Каменных Землях учатся спасению душ. Однако они его, в отличие от зеленозвёздных сестёр, не практикуют. Я встретил ещё нескольких их юнцов, точнее, одну группу, состоящую из двух девушек и двух юношей, которая квартирует в ближайшем городе. Мои антиподы – Галш и Айка – очевидно старше, и ведут себя серьёзнее, нежели эорианские юнцы, которых мы застали в городе – по всему видно, что те ещё не вышли из второго возраста. Впрочем, как раз по виду это не так заметно, а скорее по манере общения. Удивительно, как они держатся друг с дружкой: иные братья и сёстры не бывают так легки и доверчивы между собой, как эти юные создания. Они здесь учатся, причём сам Призрачный Рудокоп поучает их особыми философскими беседами. Оказывается, он и в этом искушён! Тем не менее, по всему судя, эорианские студенты не проводят в его вотчине активных магических изысканий или каких-либо иных подобных мероприятий, в этом смысле они лишь наблюдатели, которые пользуются законным покровительством властей, а также собственными могуществом и неуязвимостью, чтобы предаваться эмпирическому созерцанию, никак не вмешиваясь в установленные самим чёрным владыкой здешние порядки. Сёстры ордена Предрассветной Звезды в этом плане более деятельны. С позволения владыки, которого они между собой называют не иначе, как «Мрачный Проктор», сёстры эти создали в Каменных Землях множество благотворительных институтов – от бесплатных столовых, больниц и детских приютов до начальных школ и адвокатских коллегий. Впрочем, ордену присуща дремучая гинекократия, которой они не изменили и в этой печальной ойкумене: под вывесками с зелёными звёздами оказывают помощь преимущественно женскому роду. Здесь я нашёл у них нечто явно алогическое. Символ непорочной красоты ордена – голенький младенец мужского пола с серебристыми крылышками за спиной – и это к тому, что сами клювоносые и худосочные сёстры напоминают своим видом запелёнутых в зелёную ткань больших птиц. Наряду с эмблемой Предрассветной Звезды – пятилучевой звездой, вписанной в круг – изображения крылатых младенцев неизменно сопровождают всё, что здесь так или иначе этого ордена касается. Повторюсь, что при этом мужчин, во всяком случае тех, кто вышел из возраста младенчества, они не жалуют. Я сам видел такое утверждение в их уставе – что женщина это родник жизни, сосуд целомудренной любви и оплот милосердия, мужчина же суть существо по природе своей тщеславное, а потому жестокое, нечестивое и распутное. Лишь на эориан сёстры смотрят приветливо независимо от пола, но у них бытует нелепое поверье, будто эориане на самом деле бесполы...
И я, и Галш ходим здесь в той же белой одежде, что в обычае носить в Светлых Чертогах, и по ней нас, разумеется, узнают издали. Покрой её автохтонов нисколько не смущает: они и сами носят искусно сшитые облегающие штаны и рубахи, причём штаны надевают как мужчины, так и женщины. Хотя в ходу здесь и одежда вроде простых халатов, плащей и накидок. Сёстры ордена затянуты с головы до пят в зелёные платья с серебристой отделкой – у них белые одежды положены лишь высшим иерархам.
С первых же часов пребывания в этом мире меня часто посещает такое чувство, словно бы я оказался поневоле завлечён в наивную детскую игру. Здешние жители смотрят на меня так, как дети смотрели бы на экзотического, но добродушного и занимательного взрослого гостя. В этой деревне, впрочем, как и в других поселениях, можно без опаски пойти куда захочешь, постучаться в любой дом или храм — везде тебя, без сомнения и промедления, примут по простым, ненавязчивым, но при том довольно удобным правилам, и тебе не придётся заботиться о крове, хлебе насущном и, тем более, о собственной безопасности. Главное – знать и соблюдать их нехитрые предписания и законы, и люди вокруг тебя будут хотя и наивными, словно дети, но при том участливыми, словно добрые родители. Если же ты вольно или невольно покусишься нарушить их законы, в особенности если по забывчивости произнесёшь вслух истинное имя их владыки, окружающие с испуга замкнутся и начнут сторониться тебя, но лишь до тех пор, пока ты ведёшь себя неподобающе: в отношении гостей из других миров жители здесь отходчивы и не злопамятны. В общении с ними мне очень пригождается то обстоятельство, что совершенное понимание иноплемённых языков, которое даруют гостям Светлых Чертогов, сохраняется и здесь, в Каменных Землях.
Мы с мудрым Галшем остановились на постой у семьи, у которой он уже неоднократно гостил, при этом нас разместили в общесемейной кирпичной постройке в два с половиной этажа, в самой верхней комнате, где из мебели лишь две высокие с деревянными бортиками кровати, огромный пустой сундук, длинный узкий стол и подле него жёсткая скамья. Иная келья киника бывает лучше обставлена. Но, на моё удивление, эорианин оказался вполне удовлетворён подобным сомнительным комфортом. Он лишь дополнил обстановку тем, что прилепил на косые стены два светильника: они начинают светить сами, когда в комнате становится темно. Это очень кстати, так как здесь принято гасить уличные огни, как только наступает урочный час отхода ко сну, а здешние ночи хотя и коротки (впрочем, как и сутки), но черны до такой степени, что кажется, будто ты потерял глазные яблоки или, хуже того, переродился в мире, где о зрении и слыхом не слыхивали. Почти напротив места нашего постоя сёстры Ордена возвели свою столовую, в которой дважды в день – с утра и под вечер – всех желающих кормят похлёбкой. Перед раздачей всякий раз выстраивается очередь, её хорошо видно из окна нашей комнаты. Получившие полную глиняную миску этой похлёбки и к ней ещё щедрый кусок хлеба женщины рассаживаются поесть тут же, по устроенным под навесом столам с лавками, а мужчины разбредаются кто куда. Я ожидал, что подобное регулярное скопление народа привнесёт сюда лишний шум и другие неудобства, но приходящие поесть жители деревни ведут себя на удивление чинно, тихо и даже робко. Нас эти сёстры снабдили свежими подушками и постельным бельём, за что я им очень благодарен. Предлагали они и столоваться, но Галш этому предпочёл другое: эориане как-то умеют поддерживать организм без принятия пищи, и такая же магия применяется теперь ко мне. Я не отказался только от воды, благо она в этой деревне чистая и свежая, добывается из нескольких глубоких то ли колодцев, то ли скважен.
Немного о семье, в доме которой мы встали на постой. У хозяина есть жена – мать четверых его детей – женщина добрая, но замкнутая и не особо приветливая, а также две то ли служанки, то ли приживалки – молодые женщины, любящие посудачить между собой о всяких пустяках – которые выполняют большинство работ по дому. От одной из них у хозяина также имеется ребёнок – девочка – и это здесь считается вполне нормальным, не смотря на то, что все законные браки моногамные. Также с нами в доме живёт старик, который приходится хозяину дальним родственником. Старик этот глухой и одноногий – вместо левой ноги у него костяной протез, и спит он внизу в комнатке без окон, проще говоря в чулане. По утрам именно он первым просыпается и будит весь дом непотребными выкриками, какие можно услышать у несдержанных глухих людей. Таких стариков, так же, как младенцев, что родились уродливыми телом или умом, здесь принято не отправлять в богадельни, а отвозить в пустоши и там бросать на произвол судьбы, и орден в этот жестокий обычай никак не вмешивается. Благо, пустошей вокруг много больше, чем земель, освоенных человеком. Дожившие до старческой немощи, особенно те, что остались без попечения близких, порой сами просят соседей отвезти их в такое пустынное место, однако старикам всё же принято придавать тёплую одежду, огниво и небольшой запас провианта, потому что некоторые из таких отшельников ещё много лет влачат в одиночестве своё существование вдали от поселений и людских глаз, питаясь травой и мелкой живностью и так обращаясь в истинных дикарей. Глухому старику, живущему в этом доме, можно сказать, оказана особая милость – его никто отсюда не гонит а, напротив, содержит в чести и довольстве.
Другие родственники хозяев, включая престарелых их родителей, живут неподалеку и бывают тут в гостях, как правило, по вечерам, и тогда все они проводят какое-то время за большим столом в нижней зале, вроде гостиной. Они чинно обсуждают хозяйственные дела деревни и при том им прислуживают как приживалки, так и дети хозяина. Автохтоны до совершеннолетия не имеют официальных имён, что и не удивительно: не смотря на отчаянные усилия зеленозвёздных сестёр, детская смертность в этих землях необычайно велика, причём на первом месте по её причинам стоит самоубийство. Вместо имён у детей здесь лишь простые прозвища: Рыжая, Худой, Чубатый – и в таком всё роде.
Галш рассказал мне про случай, который, возможно, может что-то сокровенное раскрыть о самих эорианах, точнее о том, как соотносится их космос с другими, удалёнными от него, вроде этих Каменных Земель. Эорианин поведал мне, что старший сын хозяина дома, его первенец по прозвищу Мигунчик, который теперь уже юноша, в прошлый раз, будучи ещё отроком, наложил на себя руки. Почти вся деревня здесь занимается выращиванием особых жуков, которых откармливают в больших бочках, а бочки эти сотнями стоят в специальных длинных сараях. Жуки затем перетираются в пасту и паста используется дальше в красильном производстве, но это уже в городе. Так вот, как-то вечером работавший в жучином сарае Мигунчик воткнул в земляной пол остриями вверх двурогие вилы, сам забрался на слеги и оттуда бросился вниз. Умер Мигунчик не сразу, потому что напоролся на вилы животом, но нашли мальчика утром уже холодным, а пол амбара под ним густо пропитался его кровью. Я было удивился: ведь этот парень, крепкий и здоровый, всё так же вечерами работает в сарае отца и ворошит там в бочках жуков, а пару раз он даже служил нам проводником, но затем я опомнился и отнёс этот парадокс к круговороту душ в одном мире. Очевидно, Галш тогда побывал в одном из кругов, а теперь мы с ним в другом, тому сродственном. Души самоубийц не в силах порвать нить Лахезы – это я знал и без того, а теперь узрел очевидное тому подтверждение.
Не смотря на строгие порядки, здесь, в провинции, не часто встретишь представителей деспотии самого Призрачного Рудокопа. В каждом небольшом поселении есть свой глава, которого выбирают между собой местные семейства. Главе помогают обычно двое-трое представительных мужчин, вооружённых длинными гибкими палками с вымпелами на концах, вроде сигнумов, которые скорее не оружие, а атрибуты власти, но все эти люди, во всяком случае в нашей деревне, почти ничего не делают. За всё время, что мы тут гостили, они лишь однажды посетили с обходом жилые дома и столовую и, насколько я видел, только любезно раскланивались и справлялись о благополучии деревенских и сестёр ордена. Но Галш поведал мне, что любые слухи здесь распространяются очень быстро, а у главы деревни есть некий магический способ связи с наместником Рудокопа, живущем в городе неподалёку. Если в деревне случается что-то предосудительное настолько, что это нельзя оставить без надлежащего наказания, глава прибегает к означенному способу и докладывает об произошедшем наместнику, а тот решает, насколько дело серьёзно. В общих случаях деревенским властям предлагается обойтись своими средствами, подвергнув нарушителя наказанию (обязательно публичному!). Но нередко дело представляется наместнику сложным и тревожным, и тогда он присылает из города «красный караул» – группу чиновников и стражников (в винно-красных одеждах!), которая на месте разбирается с ситуацией и карает виновных. Незадолго до нашего прибытия случился как раз такой казус: некий селянин, содержавший постоялый двор для проезжих паломников, принялся распространять слух, будто сёстры ордена приправляют благотворительную пищу змеиной кровью. Кровь эта представляется автохтонам символом подлости и коварства, а распространял этот слух глупый человек потому, что терпел убытки от сёстринской благотворительности. Прибывший вскоре «красный караул» на трое суток посадил этого селянина в ящик, полный ядовитых змей. Когда несчастного преступника наконец вынули, он уже представлял собой совершенно безобразный распухший труп. Меня же особенно удивило не это, а что караул делал в деревне все эти трое суток. Оказывается, они занимались ремонтными работами! Я полагал, что задачи «красного караула» ограничены судами и экзекуциями, но всё это время они чинили деревенский водопровод! Сами раскопали траншею, откачали грязь и заменили прохудившиеся трубы – деревенские лишь снабдили караул нужным инструментом. Отбирают на такую службу самых умелых и храбрых и, выходит, неспроста. Помимо правосудия, как выяснилось, «красный караул» решает на местах и другие задачи – в основном те, которые самим деревенским не под силу. Вот так безхитростно правосудие власти сочетается здесь с оказанием полезных услуг...
Чтобы в результате прочтения этой части моих записей у вас не возникло неверного мнения о Каменных Землях, я должен засвидетельствовать, что повсеместно здесь мирно, армии как таковые исключены строгим запретом, настоящее ратное оружие имеется только у личной охраны владыки, а также у особых отрядов, однако и те используют его крайне редко. У простых граждан, и даже у красного караула оружия нет. Городские стражники, за исключением столицы, бывают вооружены лишь палками, которые обмотаны тряпками и назначены отталкивать и оглушать, а не наносить увечья и, тем более, не убивать. Бой без оружия также не практикуется и практически неизвестен.
В городе мне попадались сложные машины и другие плоды изощрённой механомагии, по большей части побывавшие в длительном, но аккуратном употреблении, но в этой деревне даже такие большая редкость. Вообще, у деревенских в ходу простое натуральное хозяйство, использующее вовсе нехитрые орудия и механизмы, вроде тех же бочек и вил. Транспорт в основном гужевой, имеются лавки торговцев, в которых не встретишь мудрёной техники или плодов её работы, есть также почта, слесарная мастерская, больше похожая на обычную кузню, и даже свой эскулап. Ещё всё тут удивительно тщательно намыто и прибрано, даже отхожие места чисто прибираются и посыпаются от запаха и заразы особым ароматным порошком. В жучиные сараи и загоны для скота мне не пришлось пока заходить, а вот в жилых домах этой деревни строго следят за чистотой, и там всегда приятно пахнет едой и травами. То же я скажу о жителях: среди них не встретишь смердящих нерях, хотя одежда на многих потёрта и залатана. Моются деревенские часто, в том числе в нагретой воде, погружаясь по шею в большие круглые деревянные миски. У кого-то эти миски стоят в доме, а у кого-то под простым навесом, и вид нагого человека, а порой и нескольких сразу – к примеру, мамаши с малыми детьми – здесь нередок. Свои жёсткие волосы они регулярно стригут, а ногти (у автохтонов Каменных Земель довольно толстые и тёмные ногти) аккуратно и коротко подрезают. Впрочем, один запах мне здесь всё же пришлось терпеть. Ездовой иклот (так их называют, или как-то похоже) – кто путешествовал им хотя бы раз, тому выгребная яма станет благоухать, словно куст родона в садах Элизиума.
Накануне вечером мне пришлось прождать Галша в местной школе, где не только учат грамоте и основам наук, но и готовят подмастерий для работы в городе. Занятия уже закончились, школяры разошлись, и я сидел в одиночестве в пустом классе. Классы здесь такие: это большая комната, в ней стоят ряды деревянных столов и скамей для учеников, а у дальней от входа стены оборудовано место для педагога в виде помоста с пандусом, с пюпитром или конторкой наверху. В ожидании мне нечем было заняться, к тому же, я тогда устал, и просто сидел на скамье и бессмысленно смотрел на ученический стол перед собой. И тут я начал сознавать, что что-то в этой нехитрой мебели неправильно... Как и всё в этой школе, мебель там выглядит старой: по потемневшему дереву, специфическим трещинам, по отполированным и даже протёртым до видимых углублений локтями столешницам видно, что ей пользовались многие поколения учеников. Я не сразу сообразил, в чём тут дело. А когда понял, в душу мою ворвались могильный холод и тьма. Не смотря на долгий срок их службы, ни на столах, да и вообще нигде на мебели в этом классе – я тогда вскочил и всю её осмотрел! – не было нанесено никаких надписей, даже нарочито оставленных значков. А ведь всё это можно видеть в любом классе в Агарти, даже если мебель там относительно новая. Не смотря на то, что у нас такая порча мебели возбраняется, ученики пишут на столах мантры, рисуют священные знаки, а однажды я видел кем-то сочинённый стих, представляющий собой признание в любви. Наверное, всем детям, в каком бы мире они не жили, свойственно что-то писать и вырезать на школьных столах или даже на скамьях. Но в этом классе не было ничего! Я не удержался и зашёл ещё в соседний класс. И там то же самое! «Не мертвецов же учили здесь последнюю сотню лет?» – подумал я в смятении. Когда, наконец, пришёл Галш Талеса, я поделился с ним своим открытием, и тогда он пригласил меня спуститься вниз, в подпольный этаж школы. Мы прошли вначале через учебные мастерские, а в конце добрались туда, где располагалось что-то вроде школьного музея. По дороге Галш любезно объяснил мне, что в Каменных Землях учёба проходит сообразно описаниям из главной книги этого мира. Науки и ремёсла считаются даром, оставленном богами, и к их изучению положено относиться со священным трепетом. Нерадивый ученик в глазах своего окружения – это богохульник, намеренно попирающий божественные дары и тянущий в пропасть греха остальных. Всё это вполне соответствует вселенской логике развития и характерно для большинства духовных школ. К благому и полезному учению, конечно, следует относиться с трепетом и прилежанием. Но здесь нередкие среди детей леность или нерадение к учёбе расцениваются как богохульство, а это, по-моему, уже слишком. То, что показал мне Галш в одном из дальних помещений... Мы ещё только подходили к той глухой комнате – без окон и с единственной обитой железом дверью, Галш неспешно рассказывал мне обо всех этих странных обычаях, а я уже почувствовал недоброе. В той комнате стояло орудие пытки. Сложное, изощрённое, одним видом кричащее о своих свойствах громче самой боли! Видимо, на моём лице тогда был написан ужас, так как эорианин сразу же принялся меня успокаивать, говоря, что на практике это орудие не применяется, оно всего лишь учебное пособие. «Пособие? – удивился я. – Они запугивают этим учеников?» Оказывается, орудие пытки относится к изучаемому здесь предмету, посвящённому дисциплине и наказаниям. Этот предмет, наряду с другими, призван отвращать детей от ненадлежащих поступков. Я ещё спросил у Галша, как здесь вообще наказывают учеников и за что, и вот о чём он мне рассказал. За провинности, которые всё же имеют место, вроде опозданий, неаккуратности в учёбе и нерадения к ней, учеников после занятий принуждают заниматься тяжёлой и грязной работой: им приходится, к примеру, перетирать в пасту жуков, чистить хлев или отхожее место. Работают они по нашим меркам не сказать, чтобы долго, ведь день здесь вообще короток – не успеешь оглянуться, как наступил уже вечер. Но, очевидно, по этой причине здешние дети прилагают к занятиям все возможные старания, что наказанием за их проступки служит неблагодарный и изнурительный для ребёнка физический труд. При этом педагоги соблюдают известные рамки справедливости: случайные ошибки, стечение роковых обстоятельств или же просто врождённые недостатки учеников не списывают на счёт их проступков и благосклонно прощают. Но вид того орудия, что стоит в глухой комнате в подполье местной школы, ещё долго будет мучить меня в ночных кошмарах.
Только что вернулся – мы посетили городскую группу юных эориан – ту самую, о которой я уже писал. Хотя юнцы не производят впечатление людей серьёзных, тем не менее, я узнал от них кое-что интересное. Одна из девушек испытует свойства местной фауны и, похоже, достигла в этом немалых успехов, вот она мне обо всём этом и поведала. На внешней поверхности Каменных Земель, помимо людей, их сельскохозяйственных посевов и скотины, мало кто живёт – это я самолично могу засвидетельствовать. Хотя дикая живность держится поближе к человеку, вокруг поселений не встретишь ничего угрожающего: лишь какие-то сорняки, зловещего вида чёрные птицы, что-то вроде крыс и других грызущих вредителей – вот чем в основном представлена здешняя природная дичь. Про глубинный мир, подобный Симбхале, автохтоны даже не слышали, такового в Каменных Землях попросту нет – в том виде, как это имеет место у Геи. Зато некоторые пещеры и подземелья, как оказалось, населены опасными хищниками. Под ближайшим городом три века назад были вырыты катакомбы – в них скрывались его жители от напастей, насланных шалгурским коконом. А под катакомбами простираются заброшенные горные выработки, где добывали яспис для строительства столицы, и им много больше трёх столетий. Некоторые штольни на нижнем горизонте соединяются с системой пещер, в которых скрыто нечто более ценное, нежели красный камень: особая вода, напитанная подземными соками. Эта вода вылечивает многие хвори. Чтобы поднимать её с глубин, в незапамятные времена люди создали специальные механизмы: огромные водяные колёса приводят в движение насосы, закачивающие целебную воду в восходящий каскад резервуаров, таким образом постепенно поднимая её к поверхности. Сегодня из нескольких построенных столетия назад каскадов действует лишь один, да и тот часто ломается. Чтобы поддерживать его в исправном состоянии, задействована специальная бригада мастеров. Но для их работы внизу имеется роковая помеха. В отличие от безопасной поверхности, глубоко под ней, в системе пещер, обитают отвратительные и устрашающие своим видом существа, в том числе и такие, для которых люди – вожделенная добыча. Самых кровожадных из них называют особым именем, которое я слышу как «гиены» – наверное, незримый эорианский экзегет использовал именно такое слово по причине отвратительного запаха, которым смердят эти твари. Где-то в безлюдной местности на поверхность выходят норы; пещерные жители по ночам вылезают из них и, по мере пищевых своих надобностей, щиплют траву, ловят крыс или даже пробираются к пастбищам, чтобы красть там скот, однако родная их стихия простирается глубоко под поверхностью. Пещерные хищники хотя и слепы, но обладают тонким чутьём, они стремительны и почти бесшумны. Для борьбы с ними и защиты мастеров большой, хорошо вооружённый отряд вниз не пошлёшь: лестницы там ветхие, а проходы порой представляют собой узкие извилистые лазы. Да и ратник, даже опытный, мало что сможет поделать с неумолимыми живоглотами, для которых пещеры – родное гнездилище и законные охотничьи угодья. У людей, забредших в эти тёмные глубины, остаётся одно лишь упование – на то, что гиены их не заметят. Перед спуском мастера мажутся особой пахучей мазью и наряжаются так, чтобы не задевать каменные полы и стены твёрдыми предметами и тем не подавать сигнал к собственному нахождению. И всё же, когда бригада спускается в самый низ, в пещеры, она нередко подвергается там нападению и возвращается на поверхность не в полном составе. Бывали случаи, когда все спустившиеся пропадали. Однажды нескольким мастерам удалось выжить в шести таких смертельных походах, и всех их щедро наградили и отпустили по домам. С тех пор любой, спустившийся вниз шесть раз и вернувшийся на поверхность, получает почётную пенсию и освобождается от любых повинностей. Пребывающие теперь в этом городе эорианские юнцы неоднократно бывали в пещерах под ним, и они показали мне облик тех гиен – посредством моего «ментального советника» – во всём кровожадном его ужасе. Если бы я увидел этих тварей самолично, а не через восприятие однокашницы Галша, я бы не поручился за свой разум! Гиены Каменных Земель напоминают мерзкие отростки из тела Идры, а из подобного анусу рта их выпирают ядовитые шипы. Твари, как я уже упомянул, совершенно слепы, однако имеют тонкое чутьё, в том числе к вибрациям камня. Достаточно неосторожно стукнуть о камень чем-либо, к примеру, пуговицей или пряжкой, они тут же тебя услышат и будут знать, где тебя найти. Когда одно из червеобразных чудовищ, словно наяву, выползло передо мной из тёмной дыры, я боялся шевельнуться, меня обуял панический страх и сердце моё остановилось, а тетраэдрон в кольце Эрмиса, что всегда надето на сердечный палец моей левой руки, зазудел, будто предвещал смертельную опасность. И в этот момент та самая эорианская девушка, которая рассказывала про здешнюю фауну, доверчиво и мягко положив руку мне на плечо, сообщила, что теперь я вижу детёныша гиены, а затем девушка эта спросила: «Правда, он ведь такой милый?». Думаю, магия перевода в данном случае сработала неверно. Скорее всего, юная эорианка спрашивала меня о чём-то другом – возможно, о какой-то особой оценке, у них принятой, а нашему разуму недоступной, или же это была ирония. Но я всё равно ответил утвердительно, хотя понимал, что она видит мою неискренность. Мне представляется, что даже этим школярам не составило бы особого труда извести опасных подземных хищников и тем в значительной мере облегчить жизнь многим. Почему они не сделают это?..
В дополнение к гнетущим ужасам здешних стигийских пустошей. Впрочем, я ожидал чего-то подобного. Есть легенда об антагонисте «Синего Кодекса» – «Коричневом Кодексе». Его также называют «Кодексом Тьмы». Легенду эту здесь стараются не упоминать даже полсловом, Галш же рассказал о ней не смущаясь, но когда мы с ним были наедине. Я ещё обратился за дополнительными разъяснениями к «ментальному советнику». Оказывается, вскоре после написания «Синего», некий отколовшийся от круга адепт написал полную ему противоположность, названную впоследствии «Коричневым Кодексом». Коричневый в нём цвет чернил, поскольку чернилами этими послужила кровь того адепта. Когда он дописал свой вариант «Кодекса», то потерял так много крови, что умер, и эту зловещую рукопись обнаружили уже под разложившимся телом. С тех пор с кровавой рукописи снято несколько копий (хотел бы я знать, зачем?), но уже факсимильных, обычными чернилами. Оригинальная рукописная книга хранится где-то во дворце Призрачного Рудокопа. Говорят, что из книги этой до сих пор сочится кровь и вылезают личинки насекомых. Я так и не понял, какова во всей этой истории доля правды, а сколько в ней вымысла, но «советник» однозначно утверждает, что «Коричневый Кодекс» существует. Галш сказал мне, что самое пугающее, что только можно упомянуть вслух в этом мире, это фраза из четырёх слов: «тайная глава кодекса тьмы». Есть ли таковая в действительности, никто не знает – даже эориане, но образ этой главы будто полюс всего зла в и без того тёмной душе Каменных Земель.
Наше пребывание в вотчине Призрачного Рудокопа подходит к концу. Пожив здесь недолго и ещё очень мало что повидав, я горю желанием непременно вернуться сюда снова. Многие, наверное, подумают, что я хочу лишь разгадать секреты тайных глав, решат даже, будто я этим одержим, но вовсе не данный предмет занимает меня в большей степени. Я настолько впечатлился жизнью в Каменных Землях, что искренне хотел бы полноправно участвовать в том, что Галш назвал «гуманитарной исследовательской миссией». В непосредственном вспомоществовании здешним страдальцам успешно подвизается орден Предрассветной Звезды, но и изыскания эориан, не сомневаюсь, в итоге послужат благу этих земель, и я рад был бы видеть себя в таком служении. Каменные Земли показались мне мрачными и безнадёжными, и чувство чёрной тоски не покидает теперь меня: ведь я побывал на самом дне духовного мира, где безраздельно царят сумерки. Люди в этих землях несчастны, их заблудшие и посеревшие души не вопиют о помощи, поскольку не представляют для себя другой жизни. Воистину, верно называют «Синий Кодекс» также и «Кодексом Сумерек» – он не просто заменил здешнему народу богов, а являет собой единственный доступный источник духовности для всего этого сумеречного мира. Впрочем, другой источник им сейчас вряд ли подойдёт, ибо эти несчастные очевидно не готовы воспринимать какое-либо иное учение, помимо этого. «Кодекс» же предоставляет им прибежище, привносит в их заполненный пустотой и хаосом космос наполнение и порядок, даёт надежду в виде неосязаемого, но различимого вдали явного света тайной главы.
Одна из самых последних заметок у долговязого Салинкара такая:
По мере пребывания в вотчине Призрачного Рудокопа меня всё больше тяготила мысль, что если мы не избавим Гею от этой напасти, Каменные Земли придут и в наш мир – во всём своём безысходном ужасе. Гея станет такой же, как вотчина чёрного колдуна, если вообще кто-то на ней выживет. По данной причине я покидаю эти земли в весьма расстроенных чувствах, но также и с надеждой, что дружба с эорианскими магами станет тем спасительным мостом, по которому мы сможем перейти эту гибельную пропасть.
Я обнаружила у своего однокашника и другие заметки, но приведённых мной выше более чем достаточно для того, чтобы у читающего мою летопись сложился образ общества, вся жизнь которого удерживается в потоке Хаоса лишь одной книгой – «Синим Кодексом». Обладая доброй волей, вполне можно использовать этот «Кодекс» на благо людей, а воля злая, как вы понимаете, даже в Книге Истины найдёт повод, чтобы мучить и убивать невинных... Тот, кто пожелает ознакомиться с этим подробнее, может прочитать весь отчёт Салинкара о его пребывании в Каменных Землях; по нашему возвращению в Симбхалу, отчёт этот окажется вначале у нашего учителя и наставника Рамбуна, а в итоге в библиотеке одного из монастырей. Меня, разумеется, удивило, что заметки эти выглядят так, будто долговязый Салинкар провёл в вотчине Призрачного Рудокопа не сутки, а несколько дней. В его записях я не отыскала каких-либо прямых свидетельств злодеяний самого чёрного колдуна, но как раз это-то не очень меня смущает: Салинкар пробыл там недолго, похоже, лишь в одном месте, да ещё и с эорианином, от которых чёрный колдун, наверняка оправдывая себя лицемерным стыдом, скрывает непосредственные проявления своего жестокого нрава. В любом случае, я сочувствую впечатлениям однокашника, а записанное им лишь подтвердило мои представления о мире, каким он должен быть под властью Призрачного Рудокопа.
Напоследок я вновь взяла в руки подаренный колдуном томик. В Агарти, в моей комнате, книг не так много – ими заполнены всего две небольшие полки, и почти все книги там не мои – они либо взяты на время из какой-нибудь библиотеки, или мне вручили их для ознакомления учителя и наставники. Книг в личном моём владении совсем мало: это, конечно, Книга Истины – её очень красивое издание подарил мне высокочтимый Рамбун, а также другой его подарок – два больших тома словаря, толкующего древний язык. И ещё есть буквально несколько книг с классикой, в том числе одна очень старая – я даже боюсь её лишний раз трогать – это «Страдалец с Итаки», её мне подарили в одном из монастырей. Библиотечные или данные кем-то на время книги в чём-то похожи на случайных знакомых. Ты встретился с ними, пообщался, что-то для себя уяснил и затем распрощался – как правило, навсегда. Совсем другое дело, когда книга твоя и она постоянно хранится у тебя в комнате на полке или в ящике стола. Такие книги как близкие люди, которые дороги тебе и к которым удобно обратиться в любое время. Теперь мою скромную книжную коллекцию пополнил подарок Призрачного Рудокопа, но не смотря на то, что я не нашла ничего плохого в его книге, предпочла бы, чтобы её у меня вообще не было...
Пора мне приводить себя в порядок и собираться на Гею. То есть пока что на прозрачную галерею, на встречу с Айкой и остальными. После того, как я прочла про себя в записях Галша, я зареклась заниматься туалетом на людях – теперь только в одиночестве и только в своих покоях. И ещё подумаю, что мне взять с собой: ведь мне предстоит встреча с моими родными... Если всё удачно сложится. Боги, помогите мне!
Встреча на галерее
Я и предположить не могла, даже вчера, даже сегодня утром, что случится столько всего, и что мои планы растворятся в потоке не зависящих от моей воли событий. Я сейчас нахожусь на борту корабля-звездолёта «Пикус», у границ той самой Сферы, про которую пелось в элегии. Мы ждём окна – промежутка местного времени, в течение которого можно совершить путешествие от этой границы до самой Геи. Галш сказал мне, что появление «Пикуса» у Геи должно пройти деликатно, но что он имеет в виду под этим?.. Ожидание немного затянулось и я пользуюсь случаем, чтобы продолжить свою летопись. Айка подсказала и показала мне, как – мысленно! – надиктовывать заклятому медальону заметки и перемежать их с нужными мне фрагментами текста, извлечённого из живых картин. Медальон так создаёт готовый текст летописи, а уже с ними я вольна делать что угодно, и даже перенести на настоящую бумагу тогда, когда захочу. Таким образом, мой крохотный советник способен трансмутировать мои мысли в рунные манускрипты – я о таком даже мечтать не могла! Если бы я ещё вчера об этом знала, то сэкономила бы уйму своего личного времени. Я легко приноровилась вызывать нужные мне живые картины и быстро обращать их в рунный текст, а в его правке мне очень помогает тот навык эорианского чтения, который я сегодня приобрела. Пока есть такая возможность, постараюсь описать то, что произошло за этот короткий, в общем-то, промежуток... А ведь здесь как-то так получается, что самое главное со мной происходит именно в промежутках!
Я пришла на галерею пораньше, но оба антипода уже ожидали меня там. Втроём мы устроились на длинной скамье, примыкающей к прозрачной стене галереи. Айка Масс села слева от меня, Галш Талеса – справа. Мы ждали долговязого Салинкара: он отправился с отчётом к нашему почтеннейшему учителю и должен был вернуться с минуты на минуту.
Я и не думала, что весть об отказе моего учителя может вызвать у Айки такое сильное разочарование и огорчение. Безумная мысль мелькнула тогда в моей голове: что Айка сблизилась со мной только для того, чтобы через меня сблизится с магистром Рамбуном. Я прогнала эту мысль прочь. Хотела бы оговориться, что не ревную Айку Масс ни к своему учителю, ни к кому-либо ещё. Вообще, для меня не характерно такое чувство, как ревность.
Юная эорианка сразу же поняла, что я озадачена её реакцией, и принялась оправдываться:
– Магистр очень бы пришёлся кстати, мы на него рассчитывали. Профессор дал нам такое задание... Дело в том, что магистру Рамбуну нужны природные пейзажи, он хочет украсить ими интерьер своего дома. И никто лучше него самого здесь не помог бы... Но теперь придётся, наверное, попросить тебя.
– О чём попросить, любезнейшая Айка? – я, разумеется, готова была сделать для эорианки всё, что в моих силах.
Мимо нас сновали люди, в основном из гостей, но попадались и хозяева Чертогов, а под нами простирался зал заседаний, в котором выступал со своей речью, похоже, последний на сегодня мудрец. Интересно, что из самого зала ни проходящих над головами, ни даже самой этой галереи, вообще не видно: из зала виден лишь высокий белый и абсолютно пустой свод. Я машинально попыталась разглядеть сверху своё место, но не нашла его. Скорее всего, моё кресло уже куда-то делось, и я вообще не заметила в зале пустовавших мест. Не удалось мне обнаружить ни близняшек Хоа, ни надменного Уламиксона.
– Мы на пейзажи Геи налюбовались ещё до того, как сформировался яйцевой кокон Шал Гур. Я сама очарована и хорошо понимаю магистра: планета очень красива! Была... – развела руками Айка. – Профессор ждёт от нас, что мы вернёмся с отличными видами Геи для магистра Рамбуна, а сейчас их там просто негде взять – всё испорчено войной и коконом.
– Учёные нашего центра привлекли дубликат Геи, взяв за образец ваш мир, каким он был до инвазии Шал Гур, – сообщил мне Галш Талеса. – Там нет кокона и почти везде – первозданная природа. Это отдельный закрытый мир, что-то вроде отстойника. Местами, правда, присутствуют шалгуры, те самые, которые должны были поддерживать войну на исходной Гее, но они сейчас пассивны.
– Мы слили туда всех шалгурских планидий, чтобы они не разорили твою Гею, – пояснила Айка, – Разум у этих существ примитивный, а поскольку им там не с кем воевать, они сидят себе спокойно и не портят пейзаж. Так что отстойник вполне можно использовать, чтобы найти для твоего магистра достойные природные виды.
– Жаль, Виланка, ты не была на Эоре... – начал было сокрушаться Галш. Айка его тут же перебила:
– Я решила! Мы отправимся из отстойника прямиком на Эору и проведём ночь в лесном домике. Посмотрим драконью кормёжку на закате, а вас с Салинкаром я угощу<...> (она назвала какое-то традиционное эорианское кушанье).
У славного Галша, похоже, не нервы, а стальные балки – он подождал, пока Айка всё это скажет, а затем спокойно закончил свою мысль:
– ...Если бы ты побывала на Эоре, ты бы меня поняла: у нас с вами разные представления о красоте природы, более того, у нас разное чувственное восприятие. То, что безусловно понравится нам с Айкой Масс, вовсе не обязательно понравится магистру Рамбуну.
– То есть вы просите меня поискать подходящие пейзажи для моего учителя, досточтимого Рамбуна? – уточнила я.
– Верно, – подтвердил Галш. – У тебя больше шансов угодить его вкусам.
– Виланка, на самом деле мы хотим переложить на тебя наше задание. И если ты согласишься, этим ты поможешь и нам, и магистру Рамбуну, – добавила Айка.
Разве могла я отказать антиподам в столь ничтожной помощи? Можно было и не уговаривать меня...
– Конечно, я сделаю всё, что смогу, ведь это моя обязанность! – выпалила я.
– Подруга, ты не обязана нам помогать, – обняв меня рукой и ласково прижав к себе, заявила мне Айка. – Но если согласишься, обещаю тебе приятную компенсацию за труды.
Я не стала уточнять, какую компенсацию она имела в виду; как только эорианка меня обняла, я просто растворилась в эйфории. Должна ещё раз признать, что рядом с Айкой Масс, как и с любым её соплеменником, я ощущаю себя неприглядной, суетливой и неуклюжей. Но также, когда Айка со мной, я чувствую восхищение и безграничное доверие и, кроме того, испытываю невероятный душевный подъём и восторг, сильнейшую эйфорию. Эйфорию эту не сравнить с действием опия – я могу об этом судить, ведь я была в опийной кабале. Только снадобья добрейшего Рамбуна Рам Карапа вытащили меня оттуда словно маленькую птичку, увязшую в банке с клеем. Не путанные грёзы угнетённого разума, а обострение всех моих чувств и кристально чистое восприятие мира приходят ко мне, когда я рядом с Айкой, и ощущать себя так – ни с чем не сравнимое удовольствие! Я теперь хорошо понимаю тех, кто считает хозяев Чертогов богами.
Тут Галш вдруг поднялся со своего места и я, проследив за его взглядом, заметила появившегося на галерее Салинкара Матита. Мы не встречались с ним со вчерашнего симпозиума. Мой однокашник теперь одет в эорианские одежды и, к моему удивлению, все татуировки с его головы исчезли – там сияла только его бледная кожа, совершенно чистая. Кроме того, – теперь-то я уверена, что мне это не показалось, – долговязый Салинкар изрядно возмужал, словно отсутствовал не сутки, а пару недель, и всё это время провёл, занимаясь каким-то нелёгким трудом в непогоду под открытым небом.
Заметив мою растерянность, Айка тут же пояснила:
– Не удивляйся, ты верно поняла, они там провели несколько дней. В Каменных Землях время быстрее пролетает... Впрочем, как и не Гее.
То есть Салинкар, хотя отсутствовал в Чертогах меньше суток, тем не менее провёл в Каменных Землях гораздо больше времени, поэтому он и выглядит теперь так, словно вернулся из дальнего похода! И коль скоро Айка об этом обмолвилась, я немного отступлю от описания нашей встречи на прозрачной галерее и поделюсь своими соображениями о природе времени и законах, этой природой представленных. Конечно, наши клерикальные учёные вряд ли обрадуются большинству моих суждений, да и от софоев и карапов в Симбхале я не ожидаю особой похвалы. Тем не менее, я считаю важным это записать.
Кое-что об этом я читала ещё до прибытия в Светлые Чертоги, в Фаоре и позже, когда училась у мудрецов Обители Просветлённых. У любого изолированного мира собственное, независимое от других миров время, более того, это время течёт неравномерно. А у обитателей разных миров может быть своё восприятие времени и уникальное к нему отношение. Поэтому бессмысленно спрашивать, к примеру, сколько лет Айке Масс или профессору Хиги в переводе на года Геи. У такого вопроса, возможно, и есть точный ответ, но ответ этот не будет иметь того смысла, который вас удовлетворит. Айке, к примеру, может быть и 13 лет, и 130, и ни одна из этих цифр не расскажет достоверно о её возрасте. Остаётся лишь допустить, что по эорианским меркам она или моя ровесница, или немного старше.
Столкнувшись теперь с доподлинными случаями разных скоростей временных течений, я обращаюсь к заклятому медальону и собственному разуму и пытаюсь в этом разобраться, хотя пока мало что понимаю и многое кажется мне каким-то неправильным. В найденных мной записях Салинкара Матита нигде не указано время его пребывания в Каменных Землях, но когда я их теперь вновь просматриваю, то понимаю, что они говорят о довольно продолжительном сроке, скорее всего, о нескольких днях. Выступавшая сегодня женщина из техногенов упоминала о большой разнице во времени её мира и того, который они контролировали. Также для Геи моё недолгое пребывание в мире Эоры обернётся прошедшими там неделями, а для Симбхалы и того больше – возможно, даже месяцами.
И вот что я теперь думаю об этом.
В восприятии нами времени, на мой взгляд, имеется явный парадокс. Когда мы ожидаем какого-то события, которое должно вскоре произойти, но мы точно не знаем, когда это будет – к примеру, дожидаемся кого-то, кто опаздывает на встречу, или же просто стоим в очереди за билетом на поезд... В общем, в подобной ситуации вынужденного пребывания в бездействии время тянется медленно, однако в дальнейшем, в наших воспоминаниях, от него почти ничего не остаётся. Когда же мы чем-то увлечённо заняты, время для нас пролетает быстро, но зато о нём остаются яркие воспоминания и, рассматривая своё прошлое, мы отчётливо видим только те его периоды, которые были насыщены новыми, интересными и важными событиями. То есть наше ощущение того, как течёт время, зависит от событий, которые нас так или иначе касаются, точнее от того, как мы эти события воспринимаем и запоминаем. Наверное, именно по этой причине неторопливая, будничная, размеренная жизнь, в которой одни и те же эпизоды повторяются изо дня в день и из года в год, вынуждает нас вспоминать прошедшее время как нечто мимолётное, и хотя само время в таких условиях тянется и тянется, оглядываясь назад, мы вдруг с удивлением понимаем, что такие периоды пролетели слишком быстро. Если же наша жизнь наполнена необычными происшествиями, яркими впечатлениями и интересными делами, которые словно втягивают в себя наше существование и заставляют активно в них участвовать, тогда мы вроде и не успеваем считать пролетающие часы, дни, а то и года, но затем, по прошествии их, даже небольшой промежуток такого насыщенного времени вспоминается нами как нечто длившееся долго – даже в том случае, когда ничего конкретного о нём мы уже вспомнить не можем. Если рассматривать всю прошедшую свою жизнь, сравнивая между собой разные её периоды, то проведённые в серой будничной рутине годы покажутся словно бы во много раз короче тех, что были густо насыщены судьбоносными для нас событиями. Это хорошо видно на примере взросления: в детстве, в течение первых двух возрастов, когда ещё не сложились устойчивые взгляды на окружающее, когда мы замечаем всё и на всё с интересом обращаем своё внимание, когда происходящее с нами и вокруг нас ново, ярко и принимается непосредственно, тогда каждый год для нас – это целый временной мир, он как целый исторический век, время в нём переполнено событиями и по прошествии своём представляется нам весьма существенным отрезком нашей жизни. Старики же, ведущие неторопливую и однообразную жизнь, жалуются, что годы их осыпаются быстро, как листва под порывами осенних ветров.
Я никого не удивлю, если напишу, что моё пребывание в мире Эоры с самого начала взяло напористый и стремительный темп. Этот мир невероятно щедр на впечатляющие события и происшествия, тогда как на Гее мои дни были похожи между собой, я успела там привыкнуть к размеренной жизни, к явлениям обыденным и неторопливым, когда почти о каждом из них знаешь заранее и равнодушно ожидаешь их прихода. В последние годы моё время на Гее почти всегда текло спокойно, и лишь в отдельные периоды это спокойствие нарушали отголоски большой войны. Яркие воспоминания у меня сохранились как раз о таких напряжённых периодах, о многих из них я подробно помню до сих пор и могу рассказать в деталях о том, что тогда происходило каждый день, даже каждый час. А в Светлых Чертогах самые разнообразные и неожиданные происшествия обрушиваются на меня словно грозовой шквал с градом, с неумолимой и сногсшибательной энергией. Почти всё, что здесь происходит, оставляет во мне глубокий след. Я тут просто не успеваю усваивать всё происходящее, и впечатления, не успев остыть, громоздятся одно на другое, отчего в душе моей постоянно царит смятение. Наверняка не ошибусь, если скажу, что подобный темп присущ всему миру Эоры.
И теперь мне представляется, что такое ощущение времени – то спрессованного, то растянутого, – имеет под собой вполне реальное физическое основание. Как время одного человека измеряется значимыми и яркими случаями и происшествиями в его жизни, так и время для целого людского мира определяется всеобщими судьбоносными для него событиями. Если речь о людях, живущих по соседству, то это будет отражаться лишь на их личном восприятии течения времени, если же сравнивать отдельные миры, то там время будет течь со скоростью, зависящей от насыщенности мира важными событиями, которые принято называть историческими. То есть соотношение времён, текущих в разных мирах, меняется в зависимости от того, что в каждом из таких миров происходит. Но как именно время целого мира определяется происходящими в нём событиями – этого мне пока что понять не удалось. Логика и интуиция подсказывают мне теперь, что насыщенная значимыми событиями жизнь должна словно бы распирать время изнутри, растягивая его, а неторопливая, размеренная и лишённая потрясений действовать как вакуум, сжимать время. Опять же, если речь идёт о людях, живущих в одном мире, то это будет отражаться лишь на их личных воспоминаниях. Если же рассматривать разные, далёкие и изолированные друг от друга ойкумены, то в той, которая богаче на судьбоносные исторические события, всеобщее время будет расширяться, и пока пройдёт один день в таком мире, в ином, где события по большей части неторопливы, незначительны и предсказуемы, пролетит много дней. Конечно, судьбы миров переменчивы. Так на Гее, где я родилась и выросла, размеренная мирная жизнь сжимает проходящее время, а вспыхивающие войны его растягивают, словно сглаживая траекторию мировой судьбы на очередном повороте. В далёкой от суеты и погружённой в созерцание Симбхале жизнь выверена незыблемыми духовными традициями, она степенна и абсолютно спокойна, и не зря в Обители Просветлённых в такой цене вечность: при тамошней временной скорости ничему преходящему просто не найдётся места. Однако всё это противоречит по меньшей мере одному факту. Учитель говорил мне, что селениты сгинули с лика Геи около 6 тысяч лет назад, тогда как наши секулярные учёные называют совсем другую цифру – 50 тысяч. А это значит, что пока в Симбхале минули эти 6 тысяч лет, на поверхности Геи прошло времени почти в 10 раз больше! Может быть, в пустынном и безлюдном мире, каким стала Гея после падения астероида, время сжималось так, что отличалось от населённого мира на целый порядок?.. Для мира Эоры я вообще не возьмусь судить о подобного рода соотношениях, но пока я наблюдаю воочию, как и без войны здешняя жизнь пересыщена событиями, и причиной тому, по-видимому, – ничем не ограниченная, и при том необычайно активная и энергичная деятельность хозяев этого мира. Человек, переселившийся из мира Эоры в миры вроде Геи или Каменных Земель, будет подхвачен там стремительным временным потоком, и наоборот, гость Эоры за короткий срок получит здесь порцию жизни, которую у себя в родном мире долго бы переживал. Судя по всему, частичка меня самой всё ещё остаётся в Симбхале или, может быть, в моём родном мире – на поверхности Геи, потому что я не в состоянии воспринимать здешнее время соразмерно. Я здесь всего лишь третий день, а ощущение у меня такое, будто прошло много дней, может быть даже недель...
Не знаю, насколько я права в своих рассуждениях, но так вроде бы и происходит на деле. Вот Салинкар провёл в Каменных Землях несколько дней, тогда как здесь, в мире Эоры, минули лишь сутки. Однако заклятый медальон не подтверждает прямо подобного соотношения. Из того, что выдал мне по этому поводу мой крохотный «ментальный советник», я поняла лишь, что скорость течения времени действительно зависит от неких событий, но зависимость эта не так проста, как мне это представляется.
Однако вернусь на прозрачную галерею.
Увидев, как меня обнимает Айка, Салинкар явно смутился, но мне кажется, что чуть-чуть, самую малость, он всё же обрадовался нашей встрече. Впрочем, молодой карап сразу же напустил на себя свой обычный горделиво-напыщенный вид. Они с Галшем Талесой держатся как закадычные друзья. Какое счастье, что Айка теперь и меня называет своей подругой!
– Ну, и как магистру наш подарок? – сразу же поинтересовался у Салинкара Галш. – Надеюсь, радость его была безграничной? Ведь мы столько усилий потратили.
Оказывается, долговязый Салинкар с помощью своего эорианского напарника всё же добыл часть плоти автора «Синего Кодекса», и только что он отнёс её нашему почтеннейшему учителю. Хотя я просмотрела почти все записи своего однокашника, я не припомню, чтобы мне попадалось что-то про это. Салинкар Матит важно заверил Галша, что магистр Рамбун остался доволен подарком.
В руке у своего однокашника я увидела знакомый мне томик, а Айка заметила, что я это заметила.
– Этот наглый колдун, похоже, уже всех одарил своей книгой, – сообщила она мне. – Его учение разносится здесь, как зараза в трущобах, в которых живут его несчастные подданные. Вот теперь и наш юный подопечный поверил в эту чушь про шестую главу. – И она с озорной усмешкой повернулась к долговязому Салинкару.
– Тайная глава «Кодекса Сумерек» существует! – потупившись, воскликнул тот. Насколько я могу судить, Салинкар ничуть не обиделся на «юного подопечного» и упоминание его в третьем лице – видимо, он уже смирился со стилем общения своенравной эорианской девушки.
Наблюдавший этот диалог Галш с укоризной глянул на Айку и покачал головой.
– Для распространения своей книги <...> выбрал идеальное место, здесь проще всего завербовать новых адептов, – не унималась Айка. – В наш центр стекаются учёные со всей известной нам Вселенной, и многие лишь для того, чтобы получить частичку наших знаний. Такие уже настроены на вожделение могущества, и книга с подобной легендой для них – отличная наживка.
– Перестань, ты же знаешь «Синий Кодекс» не хуже меня, зачем всё так искажать? У Виланки сложится превратное представление об этом учении, – попытался смягчить её напор Галш Талеса. Они с Салинкаром Матитом встали напротив нас, совсем близко: Салинкар напротив Айки, Галш – напротив меня. Эорианин продолжил: – Существует эта глава, или нет, это зависит от точки зрения. Конечно, формальный анализ не находит никакого шифра или скрытого текста...
Слушая перепалку антиподов, я подумала: неужели эориане тоже читают книги? Зачем им это с их живыми картинами и другими чудесами? Хотя, как я на собственном примере выяснила, читают они вовсе не так, как мы: им не нужно ходить в библиотеку, а само чтение не отнимает много времени.
– Меня, в отличие от вас и профессора, не интересует несуществующая глава заурядной книжки, которая здесь не более, чем массовый сувенир, – тон Айки становился всё более резким, так, что я и не знала, удивляться мне или пугаться. – Меня лишь немного задевает, что наш профессор навязывает всем этот «Кодекс» настойчивее, чем это делает сам чёрный колдун. И меня очень раздражает то, как серьёзно вы все к этому относитесь.
– Ты, как всегда, утрируешь ситуацию, Айка Масс, – Галш был явно смущён тем, что его однокашница разошлась не на шутку. – Да, профессор отправил меня и Салинкара Матита в Каменные Земли, но лишь для того, чтобы парень сам увидел, чем занимаются студенты Бора Хиги. Профессор и не собирался делать из Саликара адепта учения, у него совсем другие планы.
Айка тем временем вновь переключилась на меня.
– У тебя ведь тоже есть эта книга, – сказала она мне с интонацией не то вопросительной, не то утвердительной. – И, похоже, ты даже успела её прочитать...
К тому моменту меня уже не удивляла проницательность эорианки, и я лишь кивнула в ответ.
– И владыка <...> настойчиво лезет к тебе со своими сомнительными предложениями, – продолжила Айка примерно с той же неопределённой интонацией. – Можешь не отвечать, я и так знаю! Наш профессор, как всегда, беспечен в таких делах и совершенно не думает о том, каково при этом приходится тебе.
– Ты несправедлива к досточтимому Бору Хиги, – попыталась я защитить профессора. – Он проявляет обо мне величайшую заботу...
– В любом случае, самонадеянного колдуна следует поставить на место, и я это сделаю. Так, или иначе, я дам ему понять, что ты находишься под моей защитой. Я вообще никому не позволю использовать тебя в каких-то дурацких затеях!
Так я впервые увидела эорианку в гневе: из глаз её будто струился свет, готовый испепелить любого врага.
– Умоляю, только не втягивай в это штурмовиков... – попросил её Галш. Похоже, он хотел ещё как-то ей возразить, но Айка строго глянула на него, и он передумал.
Когда мы, наконец, собрались уходить, доклады и дискуссии к тому моменту уже закончились, и людей на галерее стало гораздо больше. Чтобы попасть куда-то из большого зала, идти через эту галерею вовсе не обязательно, но, как я поняла, она – единственная обзорная площадка, с которой хорошо видно весь зал, а также на галерее назначают встречи. В Светлых Чертогах не бывает столпотворений, так же и прозрачная галерея над залом заседаний достаточно просторна – только на этот раз там стало довольно оживлённо. Гости и хозяева Чертогов проходили мимо нас, иногда останавливаясь или даже присаживаясь у стены, и я боялась, что сейчас мне попадётся опять Призрачный Рудокоп со свитой. Но нам повстречались близняшки Хоа 116 и Хоа 117 – дети, похожие на птичек, в этот раз сопровождавшие своего мастера – звёздную магиню. Я сразу узнала Хоа по маленькому росту и смешной одежде, едва они появилась в конце галереи. Сумки близняшек заметно пополнели и выпирали в обе стороны, и я подумала: «Неужели магиня использует этих детей в качестве носильщиков?» Впрочем, близняшки, как видно, не испытывали никаких неудобств, они двигались всё так же легко и беспечно. Сама же магиня была одета весьма импозантно – в узкое и длинное белое платье с тонким растительным узором, подпоясанное серебристым поясом, поверх платья распахнутый жакет, тоже белый, с длинными рукавами и высоким стоячим воротом, а на голове её была серебристая шляпа с полями, надвинутая до бровей. На шляпе красовалась эмблема их ордена – зелёная пятилучевая звезда, и шляпа эта была явно не эорианская. Смотрелся наряд магини очень красиво и единственное, что роднило его со смешным нарядом подмастерий – это зелёная звезда и серебристый цвет элементов отделки. Я не удержалась и «коснулась» магини. Оказалось, что имя у неё совсем не цифровое, зовут её Антелькавада, а пышное звание магини можно перевести как «сестра-мастер-координатор» и она состоит в том самом оргкомитете, который возглавляет мудрейший профессор Бор Хиги. Судя по лицу этой почтенной особы, она в весьма преклонном возрасте, как минимум в восьмом, но при этом энергично двигается, а в бодром блеске её глаз я прочла доброту и мудрость. Поразило меня явное сходство Хоа и их мастера, разница между ними лишь в возрасте, росте и одежде, ну и разве ещё в цвете волос: из-под шляпы мастера-магини свисали совершенно седые пряди – в тон её шляпе. «Наверное, – решила я, – магиня – это их бабушка ли прабабушка. Или люди их расы так похожи между собой.» Подмастерья также узнали меня ещё издали (скорее всего, я тоже приметна среди других гостей из-за своего небольшого роста) и принялись что-то говорить мастеру, бросая при этом взгляды в мою сторону. Так они и сблизились с нашей компанией, шедшей им навстречу. Престарелая магиня и Галш с Айкой остановились и принялись обмениваться любезностями – судя по всему, они хорошо знакомы. Салинкар встал сразу за Галшем и тоже делал вид, что принимает в этом участие. После приветствий почтеннейшая Антелькавада начала рассказывать о каком-то месте или мире, намереваясь, по всей видимости, просить эориан о некой услуге. Она говорила:
– ...Это хрупкие, добрые, наивные и непорочные создания. Всё время, пока я пребывала у них, меня не оставляло чувство, будто сама я нечистый и лукавый демон. Никто не должен трогать тот мир! Его следует без промедления изолировать и тщательно охранять, чтобы ни одна капля скверны в него не просочилась. Я поговорила уже с вашим батюшкой, глубокочтимым директором Массом, и он во всём меня поддержал, однако его ратники никак не годятся для подобной...
Дальше я не слышала – Хоа вдруг схватили меня за руки (ладошки у них меньше, чем у моего братика!) и буквально отволокли на несколько шагов в сторону. Навьюченные (другого слова не подобрать!) на них сумки вмещали что-то явно тяжёлое и громоздкое, но близняшки вели себя так, как будто не замечают своей поклажи. Оттащив меня в сторону, они зашептали скороговоркой, опять наперебой:
– Ты знаешь, кто к тебе подходил в зале для заседаний?
– Это сам Мрачный Проктор, лютый колдун! Под гнётом его власти стонут Каменные Земли!
– Мы догадываемся, что он жаждет получить от тебя, и хотим предупредить об опасности.
– Этот колдун и его адепты дружны со многими из здешних магусов, а те в свою очередь вовсе не так светлы и добры, как может показаться неофиту.
– У них и у чёрных адептов Сумерек общие интересы и общие тайны, и во многих делах они действуют заодно.
– Но сейчас все они, подобно голодным крысам, грызутся за право обладать тобой, Виланка Пал Гея!
– Ты избрана и отмечена, и многие в этой игре поставили на тебя! Не доверяй безоглядно даже магусам Эоры.
– Флот колдуна направляется в твой мир, не смотря на то, что всем другим они строго запретили там появляться.
– Вскоре и сам Мрачный Проктор присоединится к армаде. Он намерен действовать, и ему нужна ты!
– Жертвенная дева, будь же теперь начеку! Что бы чёрный колдун ни обещал тебе, отвергни это, не спрашивая ни у кого совета...
Наговорив мне все эти совсем не детские слова, подмастерья отпустили мои руки и повернулись к магине, всем своим видом выражая беспечность.
Значит, в их мире колдуна зовут Мрачный Проктор... Никак не думала, что у него есть флот, способный достичь Геи. А его посулам я не верила и никакого блага от него я не ждала, а от его зла, мне казалось, меня непременно убережёт новый наставник – профессор Бор Хиги.
– Так вы знакомы? – осведомилась у своих подмастерий магиня Предрассветной Звезды, когда закончила обмен любезностями с Айкой и Галшем и они всей компанией подошли к нам.
– О да, на сегодняшнем синклите мы оказались соседями, – с невинной улыбкой ответил один из детей.
– Мастер Антель, они прямо сейчас отправляются на Гею! – восторженно заявил второй. – А нам придётся ждать до завтра... А так хочется поскорее там побывать и посмотреть на кокон!..
Магиня Антелькавада лишь кивнула – не то согласившись с подмастерьем, не то раскланявшись так со мной. Вблизи нос престарелой магини ещё больше, чем у близняшек Хоа, оказался похожим на короткий птичий клюв. Я тоже поклонилась в ответ, и ещё улыбнулась – вполне искренне, так как прочла в зелёных глазах Антелькавады то, что не было ею произнесено вслух: всё, что наговорили мне близняшки, сказано от её имени. Неожиданно она сунула руку за полу жакета и достала маленькое серебряное украшение, вроде кулона, со смарагдом, огранённым в форме звезды. Внимательно осмотрев его со всех сторон, она протянула украшение мне.
– Прими мой скромный подарок, девочка, – сказала она мне приятным и тихим бархатным голосом. – Пусть другие думают, что это просто безделушка, но в любом из населённых миров ты, показав это моим сёстрам, сможешь рассчитывать на их помощь и защиту.
После этого члены ордена Предрассветной Звезды отправились своим путём, а мы – своим. Я же ни могла не порадоваться, что столько важных и влиятельных людей обещали мне сегодня защиту: профессор Хиги, Айка Масс, теперь и Антелькавада...
– Мой папа знал её ещё совсем молоденькой... – оглянувшись вслед магине, вздохнула Айка.
– А теперь это миленькая бабушка, спасибо координаторам синхронизации, – констатировал Галш, – Зато как элегантно она одевается... Вот пример отменного вкуса.
– Вкуса?! – рассмеялась в ответ Айка. – А кто же тогда так вырядил её андроидов?!
– А не слишком ли много сарказма, подруга? – обиделся на неё Галш. – Мне кажется, штурмовики, с которыми ты общаешься, учат тебя дурному.
«Андроиды!» – вспыхнуло в моей голове. Я же читала об андроидах ещё в Симбхале. Близняшки Хоа не люди, они – машины! Электромеханические куклы... Это был для меня очередной шок – из многих за сегодняшний день. Я рассеянно сунула подаренное магиней украшение в один из поясных кармашков и даже не стала уточнять у заклятого медальона, что такое или кто такие координаторы синхронизации.