Хлястикову не понравился этот день с самого его начала в виде утра, замеченного через нечистоплотность стёкол балкона почти сразу после пробуждения. Было отчётливо ясно, что монотонный и тягучий дождь, разгульничающий за окном, даже и через зонт способен прокапать голову насквозь, не оставив в ней и кусочка фрески былой радости.
Кот Платоша настойчиво кричал, привлекая к себе внимание. «Хочет есть» - уверенно и знакомо мелко, пунктирно промелькнуло в голове Хлястикова. Однако в целом направленность мысли была далеко от кота, ведь, во-первых, ещё не улетучилась сонная хмарь, а, во-вторых, что занимало больше - Хлястикову совсем скоро предстояло в неновой уже одежде и в спешке на работу по причине моросящего дождя, идти по неприветливой улице, забыв о каких-либо джентельменских навыках в адрес прохожих применительно к вопросу как можно скорейшего достижения конечного пункта маршрута.
Уже уходя из дома, доверяя его покой хлипкой дверной стальности, Хлястиков удивился, что кот продолжает истошно мяукать, ведь животина обладала на редкость «нордическим» характером.
Небо кастрюльно-стального цвета. Автобусы, в которых, глядя на пассажиров, легко можно было и «Запасной выход» прочесть как «Заспанный выход». Знакомые спины незнакомцев, островами стабильности курсирующие по тем же маршрутам изо дня в день, спины, покрытые нитками, которые и хотелось бы, но не представлялось возможным убрать. И Хлястиков, лавируя меж этих спин людей, похожих как спички в коробке, уже в понедельник мнил себя в границах выходных дней, времени, когда он единственно был счастлив – счастлив сном.
Но сегодня не везло не только в самоощущении, а и по-крупному – Хлястикова чуть не сбила машина, в которой на полке позади заднего сидения расположилась мягкая игрушка в виде любимого Хлястиковым Чеширского кота; в обеденное время, по пути домой, уж очень близко ударила молния, однако разум, «окуренный» испарениями обывательских рабочих будней, легко отстранил данный факт в сторону; затем, уже вечером, почти до смерти поперхнулся Хлястиков куском шашлыка в маринаде из сметаны и лимона, купленным в стабильно зарекомендовавшей себя столовой неподалеку от дома для удовлетворения зова утробы.
Что-то явно шло не так. Верить в отсутствие беспросветных ночей в подобные дни было крайне сложно. В голове Хлястикова, видимо из-за пережитых потрясений сегодняшнего дня, прочно закрепился образ золотой цепочки, неизвестно кем повешенной на угол памятника, расположенного в «богатой» секции кладбища, но всё же подвергавшейся уравнительным попыткам ветра сорвать сей предмет и отдать его земле. Вспомнился сон минувшей ночи, в котором Хлястиков был вместилищем для остатков слепков душ всех людей, останавливавшихся в номерах тех же отелей, где, пребывая в отпуске, дневал и ночевал Хлястиков. Слепки душ проникали в Хлястикова и крайне страшили его потенциально возможные вследствие этого изменения его естества.
Имелась готовность думать, что причиной всех коллизий текущих суток являлось воцарившееся затмение. Возможно…а возможно и нет…
На следующий день после, Хлястиков утратил уверенность в себе: в своих словах, действиях, планах. А к вечеру, после работы привычно зайдя в дверь собственного подъезда, Хлястиков оказался в лесу. Это удивило его, ведь ни специалистом по лесу, ни его особым любителем Хлястиков никогда не был. Запахи нескошенной травы, коры деревьев, лежащих на почве отходов жизнедеятельности Дедушки-Леса, замысловатый рисунок волн переплётшихся корней – всё это для Хлястикова пусть и было узнаваемо, но не являлось близким, а потому – действительно высоко ценимым.
- Разве не удивляет вас подобное везение вчерашнего дня? – раздался за спиной Хлястикова тембрально низкий, можно сказать урчащий и приятно обволакивающий голос, обладатель которого явно намеренно растягивал произносимые слова.
Оглянувшись, Хлястиков не обнаружил никого и ничего – ни хозяина голоса, ни подъездной двери, через которую, теоретически, Хлястиков попал в этот лес.
- Всё не просто так происходит и уж явно, заслужив на свою голову столь много фатальных неудач, далеко не случайно вы столь часто избегали их вчера – продолжал голос.
Посмотрев вверх, на ветке одного из деревьев, изначально, вроде бы, расположенных со стороны предполагаемого входа в данное место, Хлястиков увидел огромного кота. Не кота даже – некоего зверя, похожего на манула, но размером с доброго откормленного тигра.
- Приятно познакомиться, я – Царь котов. Тиберт мне имя. И да – это не сон, а кошки умеют разговаривать, просто не хотят без толку этого делать, ибо беседу с кошкой ещё нужно заслужить, однако сейчас у нас здесь случай особый – произнёс Тиберт.
- Уважаемый большой и царственный кот Тиберт, чем я заслужил честь находиться здесь сейчас? – спросил Хлястиков, стараясь, чтобы голос его не дрожал, а произносимое не звучало нарочито и с издёвкой.
- Правильный вопрос. Видите ли, сударь мой, живёт с вами один кот – Платоша. И вышло так, что стал он жертвой традиционного для нашего племени недуга, коим мы бываем сражены, проведя часть времени своих жизней с человеком, то есть – недуга любви. Полюбил вас Платоша проще говоря. Кстати, для информации - в моём царстве у него иное имя. Так вот – дОлжно было вам уже не дышать. Почему – не столь важно. То есть для вас, конечно, важно, но не для меня. Сакральные причины, знаете ли, судьба – скажем так. Самая суть в том, что от смерти вы были спасены именно благодаря настойчивым просьбам ко мне Платоши. А я слушаю просьбы всего своего народа – благо народ мой независим и просить у меня чего-то не любит, равно как и у вас – людей, еду выпрашивать, к слову. Я внял словам своего подданного и спас вас. А сюда вы попали только за одним – знайте и помните отныне кому и чем вы обязаны, не забывайте кто вымолил вас, ведь и мне договариваться с Силами не просто, будьте благодарны спасителю и цените его. И спаситель ваш в данном конкретном случае не я, а кот, с которым вы делите кров. В этом вам моё наставление и завет – вальяжно, важно, но и внушительно проговорил Тиберт.
Хлястиков только собирался ответить…но тут на глаза его упала тьма, ароматы леса исчезли и оказался Хлястиков вновь в пространстве подъезда, привычно и приятно холодящего своей бетонной свежестью уставшее от улицы тело. Холод подъезда ещё и оттого был кстати, что Хлястиков покрылся оболочкой липкого пота.
Хлястиков зашёл в квартиру, Платоша плавно подошёл к «хозяину» и потёрся о ногу – так кот делал крайне редко, даже если был голодным, видимо, так как считал, что и простых редких прикосновений к телу человека – достаточно для «обозначения» привязанности. Хлястиков поднял своего любимца до уровня лица и посмотрел в умные миндальные глаза кота. Перед внутренним взором промелькнули события дня вчерашнего, затем ночи, полной теней и шорохов иномирья тёмного времени суток, сегодняшняя беседа с Царём котов, в реальности которой Хлястиков совсем не сомневался, не взирая на её некоторую сюрреалистичность.
«Вот тебе раз, Михаил Сергеевич, вот тебе на» - подумал Хлястиков сразу обо всём и ни о чём, а затем поцеловал Платошу в мокрый нос.
Кот, на миг пристально посмотрев в глаза Хлястикова особым кошачьим взглядом, казалось бы скрывающим знание многих тайн, в ответ лишь произнёс вечное «Мяу».