Наш великий поэт Александр Сергеевич Пушкин никогда не был благонадежным, на протяжении всей своей не очень длинной жизни. Ведь благонадежность – это зависимость. Благонадежный – это твердый в надеждах человек, несомневающийся; надежный, несомненный, верный, на такого можно надеяться, положиться.
А Пушкин такими качествами не обладал. Он постоянно сомневался. Он был талантлив, чутко реагировал на фальшь, быстро сходился с людьми и видел в них не только сильные, но и слабые стороны, и если другие умели не заметить что-то и промолчать, то у поэта слетала с языка или выходила из-под пера колкость, иногда такая колкость, после которой появлялся еще один неприятель. У Пушкина со многими были натянутые отношения.
11 марта 1801 года в Петербурге в Михайловском замке был убит император Павел Первый. Пушкин не мог быть очевидцем этого события, он узнал о цареубийстве, видимо, от родственников или друзей. Сам факт убийства царя, видимо, очень встревожил поэта, а убийство с согласия сына убиенного, чтобы занять самому трон, поразило, видимо, еще больше. Об этом можно судить по тому факту, что поэт до конца жизни часто обращался к нему, думал о нем, вспоминал, заводил разговоры.
В конце 1817 года недавний выпускник Царскосельского лицея Пушкин побывал в гостях у своих друзей, братьев Тургеневых. Его поразило, что из окон их квартиры был виден Михайловский замок («памятник тирана»). Огромный дворец пустовал более 16 лет. Это, видимо, вызвало негативные ассоциации в душе поэта, и об этом он говорил с одним из братьев, Николаем Ивановичем, поскольку тот более других любил беседы на политические темы. А потом Пушкин написал оду «Вольность» с ее гневным обращением к самодержцу:
Самовластительный злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоем челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрек ты богу на земле.
В этой оде Пушкин нарисовал картину, которая его потом будет самого волновать всю жизнь. В частности, он вспомнил об этом в «Воображаемом разговоре с Александром I», стремясь подчеркнуть, что «нелепая клевета», то есть распространение слухов о соучастии Александра Первого в убийстве своего отца Павла Первого, не клевета, а правда, подкрепленная впоследствии многими фактами. Поэт же, лирический герой оды, видит, как
«в лентах и звездах,
Вином и злобой упоенны,
Идут убийцы потаенны,
На лицах дерзость, в сердце страх.
Молчит неверный часовой,
Опущен молча мост подъемный,
Врата отверсты в тьме ночной
Рукой предательства наемной…
О стыд, о ужас наших дней!
Как звери, вторглись янычары!..
Падут бесславные удары…
Погиб увенчанный злодей.
Потом на протяжении всей жизни Пушкин будет возвращаться к этому образу в беседах со знакомыми, в стихах, в дневниках. И уже упомянутый нами «Воображаемый разговор…» - свидетельствует об этом. К сожалению, не все написанное поэтом на эту тему сохранилось. За оду «Вольность» поэта наказали южной ссылкой. Наказали даже не за саму оду, еще не опубликованную, а за попавший в руки царя переписанный кем-то текст. Царь запретил поэту даже появляться в Петербурге. Естественно, перед следствием Пушкин избавился от многих компрометирующих его бумаг, а на протяжении жизни такие «очистки» проводились регулярно.
В марте 1834 года Пушкин в который раз вспомнил о факте 33-летней давности, о злодейском убийстве императора. Оказывается, об этом событии помнили и многие другие. На вечере у Александры Осиповны Россет, ставшей в 1832 года Смирновой, ему рассказали, как на одном из балов поэт Василий Жуковский встретил у австрийского посланника Фикельмона цареубийцу Скарятина и стал его расспрашивать о подробностях той роковой ночи. В дневнике от 8 марта 1834 года Пушкин отмечает: «Они сели. В эту минуту входит государь с гр. Бенкендорфом и застает наставника своего сына, дружелюбно беседующего с убийцею его отца! Скарятин снял с себя шарф, прекративший жизнь Павла 1-го».
Здесь же Пушкин рассказывает о смерти Федора Петровича Уварова в 1824 году, бывшего генерал-адъютанта Павла Первого. В ночь на 11 марта 1801 года он дежурил в Михайловском дворце и охранял комнаты наследника, будущего императора Александра Первого.
Пушкин пишет: «На похоронах Уварова покойный государь (т.е. Александр Первый – прим. А.С.) следовал за гробом. Аракчеев сказал громко (кажется, А. Орлову): «Один царь здесь его провожает, каково-то другой там его встретит?» (Уваров один из цареубийц 11-го марта)».
В марте 1834 года Пушкин был на обеде у австрийского посланника Фикельмона, поэт пришел чуть раньше положенного, но был любезно принят хозяином, сидел с ним и его женой, и все вместе говорили о событиях 11-го марта. Посланник не знал и не мог даже предположить, что Скарятин – цареубийца. Пушкин отмечает: «Он удивляется странностям нашего общества. Но покойный государь окружен был убийцами его отца. Вот причина, почему при жизни его никогда не было бы суда над молодыми заговорщиками, погибшими 14-го декабря. Он услышал бы слишком жестокие истины».
В 1834 году запись в дневнике в конце мая или начале июня о вечере у вдовы Карамзина Екатерины Андреевны: «говорили много о Павле 1-м, романтическом нашем императоре».
« Начнем новый год злословием, на счастие…» Так начинается первая запись в 1935 году, 8 января.
«В конце прошлого года свояченица моя (это та самая Катерина, которая позднее выйдет замуж за Дантеса – прим. А.С.) ездила в моей карете поздравлять великую княгиню. Ее лакей повздорил с комендантом. Комендант Мартынов посадил его на обвахту, и Катерина Николаевна принуждена была без шубы ждать 4 часа на подъезде. Комендантское место около полустолетия занято дураками; но такой скотины, каков Мартынов, мы еще не видали».
Павел Петрович Мартынов (1782 – 1838) начальник 2-й пехотной дивизии, сторонник Аракчеева, 6 декабря 1833 года был назначен комендантом С.-Петербурга.
Но и на других значительных должностях людей, о которых говорят, что они не на своем месте, больше чем достаточно. Отметим только тех, кого назвал Пушкин.
Вот, к примеру, как характеризует Пушкин министра народного просвещения, Президента Академии наук Сергея Семеновича Уварова. С ним поэт был знаком, поскольку в молодости они вместе были членами «Арзамаса», в 1831 году Уваров перевел на французский язык пушкинское стихотворение «Клеветникам России», а годом позднее, 27 сентября 1832 года, приехавшего в Москву Пушкина Уваров повез в университет, где состоялась встреча с профессорами и студентами. Об \той встрече
Уваров негативно отнесся к книге Пушкина о Пугачевском бунте, но, думается, не это послужило, чтобы дать Уварову такую убийственную характеристику. «Уваров большой подлец. Он кричит о моей книге как о возмутительном сочинении. Его клеврет Дундуков (дурак и бардаш) преследует меня своим ценсурным комитетом. Он не соглашается, чтоб я печатал свои сочинения с одного согласия государя. Царь любит, да псарь не любит. Кстати об Уварове: это большой негодяй и шарлатан. Разврат его известен. Низость до того доходит, что он у детей Канкрина (министра финансов – прим. А.С.) был на посылках. Об нем сказали, что он начал тем, что был б…, потом нянькой, и попал в президенты Академии Наук, как княгиня Дашкова в президенты Российской академии. Он крал казенные дрова и до сих пор на нем есть счеты (у него 11000 душ), казенных слесарей употреблял в собственную работу… Дашков (министр), который прежде был с ним приятель, встретив Жуковского под руку с Уваровым, отвел его в сторону, говоря: «Как тебе не стыдно гулять публично с таким человеком!»
Среди исторических записей Пушкина есть и такая: «Дельвиг однажды вызвал на дуэль Булгарина. Булгарин отказался, сказав: «Скажите барону Дельвигу, что я на своем веку видел более крови, чем он чернил».
Комментаторы отмечают, что это могло произойти в 1824 или в 1825 году. Позднее друг Пушкина Павел Нащокин рассказывал, что Дельвиг вызвал Булгарина на дуэль. Рылеев должен быть секундантом у Булгарина, Нащокин – у Дельвига. Булгарин отказался, Дельвиг послал ему ругательное письмо за подписью многих лиц».
Интересно, знали ли Дельвиг, Пушкин, Рылеев, Грибоедов о военном прошлом Булгарина? Видимо, не знали, иначе бы Пушкин не обошел бы такой факт молчанием.
Фаддей Венедиктович Булгарин родился в 1789 году на территории нынешней Белоруссии, но по происхождению он был поляком. Исследователи его творчества отмечали, что его жизнь похожа на авантюрный роман. Фаддею было пять лет, когда его отца в кандалах отправили в Сибирь за участие в движении Костюшко, а главное - за убийство русского генерала. Курс обучения Булгарин-сын прошел в Петербурге в Сухопутном кадетском корпусе и поступил на военную службу. Его переводят в армейский полк и вместе с ним он отправляется в Варшаву. Затем он переходит на службу к Наполеону и участвует в военной кампании в Италии и Испании, а когда Наполеон начинает наступление на Москву, то офицер Бургарин оказывается в составе этой армию. Поход в Россию был роковым и для Наполеона, и для его войска, затерявшегося в снегах России. Офицер Булгарин не избежал той же участи: он попадает в русский плен.
А потом произошло неожиданное. Булгарин, пришедший в Россию с войском завоевателей, стал профессиональным русским литератором, достаточно популярным, он пишет исторические романы. В его жизни был период увлечения либерализмом в первой половине 1820-х годов. В этот период он близко сошелся с Александром Грибоедовым, Александром Бестужевым и Кондратием Рылеевым. Но после трагических событий на Сенатской площади 14 декабря 1825 года либеральных идей Булгарин уже не высказывал, но стал сторонником царской династии, последовательно придерживался ура-патриотических и ультра-монархических воззрений.
В своей исторической повести о действиях в ХVI веке «Падение Вендена» сам Фаддей Булгарин создает два типа политических деятеля. Марко – представитель якобы древнего рода, знает языки и нравы при многих государях, зарабатывает на пророчествах, а потом эти деньги использует для того, чтобы стравливать власть имущих между собою, а он наблюдает над схватках как бы со стороны, сверху. Имея огромные деньги, он нередко рядился в рубища, потому что существовало убеждение, что неимущему веры больше. И все ему удавалось до поры до времени. А Иван Грозный раскусил подлость этого человека и посадил на цепь. Марко испытал такой шок, что умер, отравившись собственным ядом, который в нем накапливался годами.
Другой тип политического деятеля – беспоместный ливонский король Магнус, дальний родственник Иоанна Грозного, задумавший отделиться от Руси и отойти к Польше. Рыцарь, он храбро сражался, защищая крепость, но попал в плен к русскому царю вместе со всем своим окружением. Победитель даровал всем свободу, сказав Магнусу: «Я могу также легко сокрушить, как и сотворить. Сиди смирно и не слушай никого: мои приказания да будут твоими советами». Вот чего требует власть имущий от подданных: смирения и послушания.
Усвоив эту истину, Фаддей Булгарин всегда был в чести и у Александра Первого и у Николая Первого, ему простили все: и участие во французских наемных войсках, и поход в составе войск Наполеона на Россию и Москву.
В своих исторических повестях Булгарин иллюстрировал историю государства Российского в исполнении Карамзина, доказывал спасительную роль Романовых для России, клеветал на предшествующую династию, называя ее татарской, негативно изображал русское воинство прошлых времен, которое, по его словам, шло на запад несметной толпой, было неуправляемым, жестоким и беспощадным, поскольку значительную часть его составляли свирепые татары. В общем, как мы бы сегодня назвали это русофобией в чистом виде. Такой тип чиновников нужен был романовской династии.
Повесть о событиях в 1577 году «Падение Вендена» написана в 1827 году, напечатана в журнале «Северные цветы на 1828 год». Это образец мышления в духе официальной романовской истории.
Кто-нибудь серьезно думал над фактами, которые лежат в основе версии о той Ливонской войне, которую вела Русь при Иване Грозном. Такие богатейшие территории, как Поволжье, имеются ввиду Казань, Астрахань, имеющие огромные природные ресурсы, пали перед Москвой времен Ивана Грозного, а крошечная Литва, где и все богатства – широчайшие болота, вела с Русью многолетние войны. Тут что-то напутано.
Надо еще точно знать, что называлось Ливонией. Считаю, что под этим именем подразумевалась вся Западная Европа в северной ее части: Польша, Германия, Пруссия, Дания, Голландия. Они поддерживали крошечную Литву, чтобы не позволить России вернуться в Европу и восстановить гигантскую империю.
Почему никто не удивляется тому, что на чужой территории Россия всегда воевала успешно, но обороняться не умела? Вообще такой вопрос кто-нибудь ставил? А все потому, что у России перечеркнули прошлую историю и написали другую. И повесть Фаддея Булгарина «Падение Вендена» - яркий образец переделанной истории. Для военной мощи России времен Ивана Грозного Ливония (в границах Литвы по традиционной истории) не могла составить никаких препятствий. Скорее всего, Ливонская война – это попытка Ивана Грозного начать поход против протестантской Европы. Война не состоялась, поскольку в царском окружении началась смута, длившаяся почти два десятка лет, и завершилась эта борьба полным расколом империи и воцарением Романовых на Российский престол.
Однако я опять о победах русского оружия на чужой территории. Наполеон на пике своего могущества привел в Россию двунадесят языков – 600-тысячную армию. Вся Европа покорилась Франции, легла у ног Наполеона, а Россия только отступила, отдала Москву, но разложила огромную армию и уничтожила захватчика. А после с легкостью дошла до Парижа. У западных историков память заело, поскольку они охотно пишут о Наполеоне, о его походах и почти ничего о победах русского оружия на полях Европы.
На территории Челябинской области множество казачьих поселений названо в честь тех городов Европы, которые были взяты русскими в разные годы XVIII и XIX веков. Какие имена! Париж, Берлин, Фершанпенуаз, Полтава, Харьков, Варна, Бреды, Лейпциг.
Пушкин был человеком независимым, то есть не только имел свое мнение, но и высказывал его. Даже в поздние годы, когда он получил в цензоры самого царя, он не стал благонадежнее, то есть мог допустить, говоря сегодняшним языком, какую-нибудь глупость, то есть сообщить читателям, слушателям, зрителям интересный факт, который с точки зрения властителей не будет казаться интересным. То, над чем смеются все, для власть имущего в данный момент может быть вовсе не смешным. Это аксиома, но при тоталитарном режиме власть не подконтрольна никому, а потому те, кто своими произведениями восхищает весь мир, могут не угодить одному человеку или клану, окружающему этого человека.