- И что, вы у него вроде как гид?
Виктор Сергеевич, главный в лагере, разбитом в маленькой бухточке между Ежовой и пос. Валентин, наблюдал за суетящимся на берегу моим товарищем. Рамиль, оператор с Башкирского телеканала "Живая природа", установил уже штатив с камерой и колдовал с настройками.
- Эх, ему бы подольше здесь пожить. Что же вы так, набегом. Столько всего красивого можно наснимать. Тут касатки через бухту проплывают. Пара. Утром в одну сторону, часов в девять утра, а вечером возвращаются, часов в шесть. Раньше их трое было. Взрослые и малыш. А в этом году малыш, видимо, самостоятельно плавает. Ушёл от родителей.
Я кивнула, полностью соглашаясь с собеседником. Действительно, чтобы прочувствовать душу Приморья, нужно в каждом красивом месте пожить хотя бы по неделе. Не в том ритме, какой задался у нас: за 20 дней охватить весь край.
Мы сидели на лавочке, меланхолично глядя на то, как накатывают волны на берег, как колышется на ветру Иван-чай, как бегает в поисках лучшего ракурса Рамиль.
- Мы уже много лет в эти края приезжаем на лето, лагерь разбиваем. Раньше в Большой Ежовой стояли. Но там неуютно. А пару лет уже здесь стоим, в малой Ежовой.
И тут я тоже согласна. Эта бухточка оказалась намного уютнее и приветливее той широкой бухты, откуда мы с Рамилем только что вернулись.
Виктор Сергеевич молчал. Но я не расспрашивала, боясь спугнуть его размышления. Чувствовала, что он сам сейчас расскажет что-нибудь интересное.
- Видите вон те скалы на краю бухты? Мы их Снежной королевой называем.
Я пригляделась. Действительно, Снежная королева. Как в сказке со времен детства.
В небе над скалами парил орел. На камнях сушили крылья бакланы. Шумел прибой, докатываясь почти до наших ног.
- Видите орла? – Виктор Сергеевич тоже смотрел на небо – Они постоянно здесь живут. Вышел я как-то на лодке порыбачить в море. Сижу, удочку закинул, жду поклевки. Тут краем глаза замечаю какое-то движение в стороне. И крики птичьи. Поворачиваюсь, вижу, что орел на баклана в воде нападает. Уж чем он ему не угодил? Неужели собрался им пообедать? Орел, конечно, птица большая. Но и баклан не маленькая. И, главное, не просто клюёт, а именно схватить когтями хочет и в воздух поднять. Баклан ныряет в воду. Благо, ныряльщик он отменный. Но воздух ему всё-таки нужен. Поэтому выныривает. А орел следит и снова нападает. Не даёт тому глотка воздуха вдохнуть. Смотрю, выдыхается совсем уже бедняга. Утонет скоро. Вы же знаете, почему бакланы крылья так расправляют, сидя на камнях? Сушат. У них сальных желёз нет, как у уток например. И пузырьков воздуха между перьями тоже нет. Поэтому ныряют они хорошо и на большую глубину. Но вот, если перья сильно намокнут, то держаться баклан на поверхности воды не сможет. Да и тепло теряет из-за этого. Так что смотрю, у баклана моего силы на исходе.
Ну, думаю, не буду я вникать в ваши там птичьи разборки. Кто прав, кто виноват – не известно. Однако, нападать сверху на беззащитного – это всё-равно, что лежачего бить. Так что погрёб я быстрее в сторону дерущихся. А баклан как чувствовал спасение. Прижался к борту лодки и держится под её защитой. Орёл покружился надо мной. Несколько кругов сделал, прокричал что-то гневное. И полетел в гнездо на краю скалы. Я смотрю на баклана. А у того глаза огромные, круглые и ошалевшие. Крутит головой во все стороны, наверх в небо смотрит – орла высматривает. А меня в лодке будто даже и не замечает. И от борта лодки не отплывает. Подождал я немного, пока он очухается. Смотрю, глаза вроде осмысленней стали. И погреб обратно к берегу. А баклан на камни полетел. Сел, расправил крылья на ветру. Сушит.
Ну живи, бедолага, не гневи больше соседей!
Рамиль тем временем нацепил на камеру «дохлую кошку». Это меховушка такая на микрофон надевается, чтобы посторонние шумы отсеивались. У него она из искусственного меха. Я шучу, что наверное у крутых журналюг с Первого канала «кошка» из меха песца. Смеётся. У натурального меха, говорит, шкура толстая. Вообще никакие шумы не пропустит.
- Виктор Сергеевич, может лодку подальше оттащить? Прилив. – это кричат моему собеседнику из лагеря. Мы смотрим на лодку. Волны разгоняются в море и выплескиваются на сушу, подбираясь к ней. Но ещё далеко. Время есть.
- Был год, когда от шторма пришлось прятаться на пригорке в лесу.
Я оглядываю берег. Действительно, выброшенные штормом уже выбеленные за год стволы деревьев, вырванные с корнем, вросли в землю далеко-далеко от кромки воды. Вот силища то у океана!
- А что, когда касатка плывет, её видно?
- Ну да, она поднимается над водой, когда воздух выпускает через отверстие на спине. – Виктор Сергеевич делает дугообразные движения рукой, показывая, как в море вдоль бухты передвигаются касатки. – Это хищник. Как акула. Кстати, акулы тут тоже водятся. Сельдевые, конечно. Но метров до полутора достигают.
Он замолчал. Видимо, вспоминая ещё одну историю.
- Нырял я как-то неподалеку отсюда. Место такое интересное. Плита в море от берега на несколько метров вдается. Глубина где-то по пояс или чуть глубже. А дальше резко обрывается – и прямо пропасть. Ну так вот. Плаваю я с маской и ластами, дно разглядываю. Просто так, ради любопытства. Ежики там на дне, звёзды морские. И тут глаза поднимаю, а у меня перед глазами в нескольких сантиметрах от лица акула неподвижно в воде висит и смотрит. Под водой же ещё всё увеличивается. Огромная показалась. И всё как положено – глаза круглые, серая и за глазами щели жаберные. Ну всё как на картинке. Я думаю, может за ножом на голенище потянуться? И вспоминаю, что на берегу нож оставил. Не собирался же ничего добывать. Эх… Что делать то? До берега вроде недалеко. Может, успею выскочить? Ласты на ногах. Плаваю хорошо. А она молча смотрит и не моргает даже. (Могут ли рыбы моргать?) И тут я чисто интуитивно делаю толчок руками вперед себя ладонями и резко гоню на неё массу воды. Была не была. И правильно интуиция решение подсказала. Миг – и акулы нет.
И в эту минуту я понял, что всё наше дрыганье ногами в воде, умение плавать – это ничто по сравнению с умением обитателей моря. Это их стихия. Ведь я на доли секунды моргнул, а акула уже исчезла в глубине. Так что хоть я со скоростью винта буду перебирать ластами, пытаясь спастись от этой твари, она меня с легкостью догонит.
Мы наблюдали за перемещениями Рамиля по пляжу. Он то выдвигал штатив на всю высоту, то опускал его почти на уровень земли. То залазил на камни, то замирал возле накатывающихся на берег волн. Видно было, человек увлечён процессом. И хоть дело уже шло к вечеру, я его не торопила. Чувствовала, у моего собеседника ещё в запасе есть что интересное послушать.
- И где это о нашем крае смотреть будут? Что за программа?
- На Башкирском телевидении канал есть UTV и Живая природа. На канале совсем-совсем нет рекламы. И круглые сутки без остановки крутятся ролики с красивой природой. А главное – звуками живой природы. Музыка все равно отвлекает. А шум моря, ветра, пение птиц, кузнечиков, цикад – эти звуки разбалансированный шумами города организм настраивают, как камертон, на нужный лад.
Мы опять молчали. И что интересно, это молчание никого не напрягало. Мы слушали, как звучит вокруг мир.
- Да, вот бы ему год назад здесь оказаться!
Я приготовилась слушать ещё одну историю. Ведь сказанное «А» определенно предполагало, что будет сказано и «Б».
- А что год назад?
- У нас ещё тут фотограф один жил. Отдельно от нас. В камнях палатку поставил. Сидим мы все как-то вечером. Темно уже. Костер горит. Луна светит. Дорожка лунная опять же. И тут вон над теми скалами на краю бухты появилось свечение. Шар яркий-яркий. Но что интересно, свечение это резко очерченное. Нет такого рассеянного света, как если бы фонарь горел. Даже от луны сияние идет. И шаровая молния тоже, вроде, рассказывают, что ярко в разные стороны светит. А тут бело-желтого цвета круг с резкой границей. И темнота вокруг него. И тихо совсем. Ни шума мотора, ни какого другого шума, говорящего о том, что объектом что-то движет. Дизель мотора то, например, далеко слышно. Даже если корабль на самом горизонте только виден.
Сколько времени прошло, никто из нас не понял. Но вдруг звук резкий, как выстрел. Круг в одну секунду схлопнулся. А со стороны моря, где висел этот шар, такой волной воздуха шандарахнуло, что снесло палатки, кухню, траву аж к земле прижало. И через несколько минут всё прекратилось.
Заснуть конечно долго не могли. Пока лагерь восстанавливали. Пока обсуждали событие. Что бы это было такое? Ведь не померещилось же это сразу нескольким людям?
Тут фотограф к нам перебрался. У него тоже палатку сложило. А утром проснулись, хотели порасспросить его, что да как. Он ведь прямо в том месте, где шар застыл, обитал. А его уже и след простыл. Испугался, бедняга.
- Так что это могло быть? Как думаете?
- Не знаю. НЛО?
- Я тоже не знаю. Может, портал в другой мир открывался?
- Может.
- Я тоже как-то НЛО видела. Ну или что-то похожее на него. И весь район Тихой во Владивостоке видел, кто в это время на море смотрел. Даже в газете потом написали. Но, конечно, военные сообщили, что это учения проходили.
Рамиль закончил съемки, собрал рюкзак и направлялся к нам.
- Здравствуйте, вот и мы снова. Как обещали, обратно в вашу бухту вернулись. Другой дороги нет.
- Нравится Приморье?
- Да.
- Жаль, что так галопом пробегаете. Вам бы остаться на подольше.
- Увы, лимит по времени! А хочется всё увидеть.
Я упаковала в рюкзак собранный в бухте Иван-Чай.
- Ну вот, будем вечерами ужинать, заварим этот волшебный чай и будем вспоминать вас, Виктор Сергеевич. Как хорошо, когда по дороге попадаются такие позитивные люди! Приятно было побеседовать! Спасибо вам!
P.S. За время нашего долгого путешествия по Приморью собранный Иван-Чай высох. И дома вечером, заваривая в чайнике вкусный ароматный таёжный сбор, я обязательно бросаю туда щепотку Иван-Чая. И пусть он высушен не по правилам. И может не дает того аромата, какой должен. Но воспоминания об отпуске, о бухте Ежовой, о приятных знакомствах по дороге, об общении с Рамилем - придают этому чаю лёгкую нотку грусти в аромате с чуть солоноватым послевкусием, приобретенным от брызг волн и солёного морского ветра.