Приходите к нам еще!

Белова Ольга Александровна
http://ольгабеловаписатель.рф

ПРОИЗВЕДЕНИЕ НЕ ПРОШЛО КОРРЕКТУРУ

-Спасибо за покупку! Ваш чек, -Галина захлопнула кассу, мужчина сгреб сдачу с блюдечка, зашуршал купюрами. Очередь продвинулась - один выбыл, к хвосту пристроились еще трое.  На женщине была яркая, из гладкой материи жилетка, такая же шапочка; друг за другом затылок в затылок, хотя и с некоторыми промежуточными прорехами  в зависимости от времени суток сидели еще от 5-ти до 25-ти жилеток, хлопали крышками и приглашали  зайти  еще.


Отработав смену, Галина переоделась в общем закутке и поплелась домой. Догуливая остатки отпуска, Виктор вот уже неделю бобылем сидел на даче, на хозяйстве был Гарри. Гарри не сразу стал Гарри. Поначалу, когда его только принесли, он был самым обыкновенным Кешкой, но Виктору забожалось окрестить птенца на свой лад. Уступчивая по натуре Галина сжалилась над попугаем, и, чтобы у Гарри не случилось раздвоение личности, не стала упорствовать и отстаивать привычного «Кешку».

-Пришшшлааа, -зашипела птица из клетки на кухне.

Иерархия вещей, как и всякие виды иерархий, легко улавливается. Что такое в доме холодильник Гарри уяснил сразу. Открывший его, кто бы то ни был, раболепно замирает, учтиво склоняет голову, а то и вовсе в пояс кланяется. Ночью, когда подступает кромешная тьма и тени пожирает сумрак, из него одного струится спасительный свет, а стоит только взяться за его ручку - всю фигуру с головы до пят обливает благолепием. Что такое есть он сам, если клетка его стоит на холодильнике все равно что на постаменте? Гарри правильно думал о себе.


-Пришла,- отозвалась из прихожей Галина, снимая верхнее пальто.

На кухне послышалось мельтешение. Гарри метался по клетке, жабо встало коброй, плечи вздымаясь расправились, бочком-бочком птица доскакала по жердочке до дверцы. Стуча клювом по прутьям клетки Гарри вскарабкался на крышу. Дверь в принудительном порядке вольным птицам никто не закрывает.

 
- Ну сколько можно? –нетерпеливо вскрикнул, подгоняя хозяйку попугай.

-Сколько нужно, столько и можно, - не обиделась на понукание Галина.

Как и многие, Гарри терпеть не мог ждать - целый день сидеть дома одному с ума можно кокнуться. Каким бы самовлюбленным нарциссом он не был, ворковать перед зеркалом, заигрывать целыми днями с самим собой, осточертело- плюнуть хотелось в эту зеленую харю. Невинный поначалу колокольчик теперь отзывался в голове колоколом. Яблочко, которое прилежно оставляла каждое утро Галина, к вечеру  заветривалось  и выглядело далеко не так же  аппетитно, как откушенный, сияющий эппл. Не ограниченный в свободе передвижения, Гарри, когда оставался дома один из клетки не выходил, в партер по эстетическим соображениям не спускался, а по двум перекладинам особо не разгуляешься, кому нужны эти исхоженные тропы?


-Кошмар! – хлопнув крыльями, зашелся Гарри. Вокруг было не прибрано, в раковине отмокали сковородки, на столе и на полу валялись крошки, на которые могла позариться разве что помоечная птица голубь. Галина включила иллюминацию.

-А вот и я, - явилась она пред ясные очи.

Каждый раз, когда Галина возвращалась домой, Гарри с каким-то ревнивым и даже злым интересом изучал хозяйку. Что ни день куда-то таскается, где-то шляется, что там с ней делают одному богу известно, но вид у нее после этого, как у последней женщины. В такие моменты Гарри испытывал к хозяйке нечто вроде брезгливости, несмотря на то, что целыми днями только и ждал ее появления.

Морозилка дохнула холодом.  Хозяйка достала кусочек с прослоечкой.

-Мерзость, –проговорил Гарри, закрыв один глаз.

- Кому как, - отозвалась Галина, отрезав черного хлеба.

Глядя на то, с каким аппетитом Галина уплетает сделанное на скорую руку блюдо, Гарри не выдержал, заинтересованно поспешил к краю холодильника, опрокинулся вперед - прилипший к поверхности хвост с трудом уравновешивал любопытство. «Может чего не разобрал? Нет, ошибочки не было, национальный украинский продукт!  Ни вкуса, ни запаха, не говоря уже об эстетической составляющей.»
 
-Поговорим? – предложил не без напора Гарри.

Галина с невеселым видом пережевывала хлебный мякиш. За целый день так устала, что язык не ворочался.

-Хандриииишь, - с уверенностью в правоте заклокотала птица,-  Работала… как последняя… мочалка, -не без скепсиса добавил Гарри.

Галина согласившись кивнула –Что есть, то есть…

Израсходовав остатки терпения, Гарри суетно пронесся по крыше, не хватало только коромысла и рвущегося из клюва «Тили-бом! Тили-бом! Загорелся кошкин дом!» Спесь вмиг слетела. Гарри испытывал невероятные муки, очень хотелось с кем-нибудь потрепаться, развеять тоску. В прошлом месяце Виктор пожалел сотку и перестал оплачивать радио точку, лишив его тем самым единственного источника пополнения словарного запаса, теперь в условиях дефицита приходилось довольствоваться тем что есть. Благодаря скромной лепте живущих рядом человеков, он конечно мог непринужденно вставить: «Гарри, зовите меня просто Гарри!» или нахальное «Мадам, не пройтись ли нам?», хотя подозревал, что фразы эти не отличаются оригинальностью и, живя в закупорке изоляции, он в конце концов скатится до примитивного разговорного уровня Виктора и Галины ( Элементари, 300 китайских иероглифов, необходимых для жизни обычного простолюдина).


-Поговорим, –напомнил о себе еще разок попугай.

Галина, уставившись в одну точку, думала о своем.

-Спасибо, приходите к нам еще, -вырвалось у нее нечаянно.

Подскакивая на лету, Гарри метался по краю холодильника так, будто крыша стала раскаленной.

«Так-так-так, уже что-то!» - вертел головой попугай, поворачивая к Галине то одну, то другую дырку уха. Для того, чтобы суметь самостоятельно что-то воспроизвести, необходимо услышать фразу несколько раз. Гарри обратился в слух. Галина, слава богу, догадалась, что от нее требуется.

-Спасибо, приходите к нам еще, –гоняя во рту шкурку, повторила хозяйка.

-Ссшшш, – зашипел попугай. «Ну, еще разочек!» Галина повторила в третий раз.
Гарри крутанулся вокруг своей оси, зацокал языком и понесся к клетке, утаскивая добытое.  На подлете к обители, Гарри прокричал что есть мочи, -Спасибо! Приходите к нам еще!


Остаток вечера, плавно переходящий в ночь, Гарри бился над улучшением фразы, говорил ее нараспев, гортанно вычирикивал, заливался, как последняя канарейка, пробуя произнести ее на все лады.

Галина не со зла, а просто потому, что и без того голова гудела, пошла на крайнюю меру.

 -Руки прочь …– еле успел выкрикнул мученик, ставя себя в один ряд с теми, кого фаршировали яблоками и мандаринами и жарили на вертеле.


Сидя в накрытом тряпкой шатре, Гарри наконец угомонился, темнота была такая, что хоть глаз коли. Глаза не сразу, но привыкли, некоторое время крутились воронки радужных бликов. Не сразу стала различима узкая нитка света, сочащаяся по краю небрежно сложившейся драпировки. Бочком, нащупывая несмелой лапой жердочку, Гарри стал подбираться ближе, вытянувшись на цыпочках, прильнул к щелке. Свет заливал собой все пространство, предметы приобретали очертания, отовсюду лилась музыка, предметы плавали в ней, как бумажные кораблики. Внизу в гладком, отражающем все зеркальном полу он увидел Галину, на плече которой, плавно покачиваясь, ехал он сам.  Вместе они подошли к какому-то странному, срезанному наполовину домику, без окон и крыши, но зато с запирающейся изнутри дверцей. Поначалу Гарри это удивило, но потом что-то ему подсказало, что ни дождя, ни снега здесь не бывает, а значит и прятаться не от чего.

Боги над ним сжалились, Гарри догадался, что Галина не оставила его как обычно сидеть в одиночестве дома, а взяла с собой на работу. 

Боясь спугнуть удачу Гарри изучал обстановку. На Галине была кислотного цвета жилетка и странный чепчик, который он раньше никогда не видел и которого, как ему показалось, Галина стеснялась. Предназначения головного убора Гарри не понял, греть такой вряд ли мог, возможно защищал от пронизывающих всё, палящих лучей– над головами горели тысячи синтетических солнц. Помимо могучего, льющегося из выси света над каждым домиком сияло маленькое карманное солнце, над ними сиял номер 13 (Гарри был так легкомысленно счастлив, что в тот момент не обратил внимания на это недоброе предзнаменование). Обтекая домик с двух сторон, лился людской поток. Гарри понял откуда все эти люди  - из радио.


Гарри приготовился работать ни за страх, а за совесть. Услуга за услугу. Суть того, что от них требовалось он схватил на лету. Сгребай все с ленты, распихивай по пакетам, обменивайся денежными знаками, приглашай следующего. Пока Гарри раздумывал каким из трех известных ему способов приветствовать покупателей, Галина приступила к обслуживанию. 

-Вам пакет нужен? –спросила у первого покупателя женщина.

Мужчина что-то буркнул, Гарри замешкался и ничего не разобрал. Второй покупатель не проронил ни слова. Гарри кольнула легкая досада, но он не стал пороть горячку, покупатели сыпались, как из рога изобилия, наплевать, если кто-то оказался бракованный или немой.  Третья покупательница рот не закрывала, но то был щебет безмозглой канарейки и Гарри готов был первый заткнуть уши, чтобы не слушать это словесный бред. За исключением фонтанирующей покупательницы большинство гуськом проходящих мимо людей если и говорили, то говорили односложно, незамысловато.

Гарри ожидало легкое разочарование. Если в предложении слов было больше, чем пальцев у него на одной лапе, каждый второй  блукал, как в лесу –  с трудом верилось в то, что это племя породило когда-то Демосфена. Постепенно Гарри начал убеждаться в том, что люди не такие говорливые, как ему поначалу и хотелось, и казалось, и даже не такие милые...  Складывалось впечатление, что многие приходили в супермаркет снять стресс и потрепать другим нервы. Галина же встречала каждого встречного восторженной, радушной улыбкой.

 
-Клиент всегда прав, -шепнула она ему между делом.

С этим Гарри не мог согласиться категорически. А если покупатель оборзел, а если он кретин или идиот? Тогда его нужно отправить в желтый дом, таким не место в супермаркете. Скудность и косноязычие- не единственное, что никак не мог принять Гарри.  Монотонная очередь медленно продвигалась вперед, «ни бэ, ни мэ, ни кукареку» - про себя окрестил вереницу Гарри, иногда проходящие пытались вступить с ним в беседу, но это были жалкие потуги, слезы, а не достойный двух собеседников разговор.  Пикал сканер, уже после получаса работы его хотелось разбить о чью-нибудь голову, мелькали одутловатые, разукрашенные, а то и вовсе в татуировках лица, Гарри не мог без содрогания смотреть на этих хватающих все что нипопадя пигмеев. Когда в очереди, наконец, образовалась прореха, Гарри молил бога о том, чтобы Галина не подняла руку и не прокричала на всю Ивановскую «Свободная касса». Когда женщина в очередной раз предложила кому-то пакет, Гарри готов был взять этот самый пакет, надеть его на собственную голову и удавиться, и наплевать, что закопают как собаку за кладбищенской оградой...


С остервенением распихивая продукты по пакетам, Гарри искал утешения хотя бы в монотонности, погрузившись в работу он гнал от себя мысль о том, что такой вид труда может только еще больше ухудшить карму и способствовать дальнейшему разложению личности. Никто из окружающих его людей не умел толком говорить, все они оказались всего лишь прожорливыми, пузатыми жрецами культа холодильника… Некоторые мужики с таким трудом тащили свои животы, что Гарри опасался как бы кто из них прям тут и не родил…

Дальше – хуже, кто-то пожаловался на антисанитарию и ему чуть было не пришлось прекратить даже своё незамысловатое занятие. Очередной неприятный сюрприз ждал Гарри, когда он попытался покинуть пределы их короба. Оказалось, делать это можно не когда им захочется, а когда натикает. Их очередь еще не подошла.

В котором часу им в конце концов позволили выйти из недоделанного скворечника Гарри едва ли мог сказать с уверенностью - искусственные солнца не давали тени.
На этом открытия Гарри не закончились.

Когда он сидел за общим столом во время обеденного перерыва, его поразили еще две вещи - огромный в полведра пакет майонеза, который бережно, как драгоценную амфору, передавали из рук в руки сидящие по кругу люди и… тараканы... Эти гигантские мадагаскарские твари  ползали  повсюду и лучше было не попадаться им на пути. Разве могли с ними сравниться те милые топтыжки, которые мешали ему по ночам спать дома? Пока они трапезничали,  к нему то и дело тянулись сальные жирные пальцы, норовя дотронуться до чистого, пушистого брюшка. Салфеток и в помине не было.

Возвратившись из закутка на рабочее место, Гарри решил терпеливо вынести все, что выпало на его долю. До конца смены им еще несколько раз нагрубили. (Среди прочих попадались и обыкновенные, ничем не примечательные покупатели, но те проходили, как тени, ничего после себя не оставляя.) Мужчина с барсеткой под мышкой как-то криво улыбнулся - если это была ухмылка, то Гарри она пришлась не по душе. Женщина в летах, предъявляя пенсионное удостоверение, сказала что-то с легкой издевкой и, выпустив яд, пошла своей дорогой. На окрик Гарри не отреагировал- неужели кто-то считает, что у него может не быть достоинства? В беседу и тем более в пререкания Гарри ни с кем не вступал, опасаясь набраться ереси…

Неприятности этим не кончились: за какую-то незначительную оплошность им выкатили штраф и это после того, как они верой и правдой трудились и за целый день не обсчитали ни одного покупателя. Гарри накрыло -  Как ни трудись, а в люди все равно не выбьешься!

-Приходите к нам еще, - провожала всех глупой улыбкой Галина.

Женщина дернула плечом, Гарри не сразу понял, что это могло означать, но потом к ужасу своему сообразил, что Галина просит, чтобы он вместо нее самой каждый раз говорил это нелепое, отвратительное…,- Спасибо, приходите к нам еще…-процедил Гарри . Как же это было унизительно, гадко! Ему, у которого IQ  больше, чем у среднестатистического покупателя произносить эту никчемную, напыщенную штамповку!

500 покупателей, а это значит, что за один только рабочий день он должен повторить ни много ни мало 500 раз: Приходите к нам еще! Приходите к нам еще! Приходите к нам еще!...

Долбя и долбя, Гарри не мог понять, как так случилось, что в эту касту неприкасаемых попал он сам?! Птица закатила глаза, над ними во всем своем блеске сиял номер 13. Гарри не верил в переселение душ, не верил в скитания по колесу перерождения, зато верил в числа. Что за жизнь могла их ожидать, если они целый день сидят под номером 13?

-Конец света, -  в горле заклокотало, в очередь встал черный, как головешка человек. Гарри был уверен, что таких не бывает, а если это не человек, значит это пожаловал сам черт. Чтобы жить нужно во что-то верить, не в бога, так в самого дьявола.

Глянув на последнего в очереди –кого только не принесет нелегкая -Галина предупредила, чтобы за ним не занимали. Смена близилась к концу.

Следующий покупатель вежливо обратился к Галине и чуть стесняясь проговорил, - Извините, но  из Вас, кажется, торчит перо…

Галина, из которой вот-вот должно было выскочить очередное заученное «Спасибо!» испуганно провела ладонью по жилету.

-Да-да, на плече, –подсказал мужчина.

Галина не сразу нащупала невесомое легкое перышко.

- С.. пасибо, - запинаясь поблагодарила женщина, сняв перо с жилетки. Перо должно быть  вылезло ночью из подушки, запуталось в волосах, а она и не заметила, как пришла  с ним на работу и протаскала его целый день на одежде.


Возвращаясь с работы, бредя по бледным фонарным пятнам безлюдной улицы, Галина вдруг вспомнила, что утром, уходя на работу, забыла снять тряпку с клетки.  Надо же, сама того не желая, устроила несчастной птице темницу.

Когда Галина сняла с клетки тряпку, Гарри испуганно выкрикнул «Спасибо! Приходите  к нам еще!» и с тех пор больше не проронил ни слова. После стольких лет болтовства, Гарри стал  убежденным молчальником.