1.
Служил я в армии в жарком и засушливом Закавказье, в паре десятков километров к северу от турецкой горы Арарат. Шел 1965 год - юбилейный со времени турецко-армянской резни. И армянам, естественно, сильно не нравилось, что Арарат турецкий. Как свидетельствует история, Арарат много веков был армянским. И потому местные жители, вооружившись охотничьими ружьями и кольем-дубьем, ибо более серьезного оружия в социалистическом обиходе не имелось, собрались идти в Турцию, дабы отвоевать Арарат, а заодно отомстить проклятым османам за учиненный в 1915 году геноцид.
Социалистические власти, предвидя роковое развитие международных событий (Турция была натовской страной), приняли меры к сохранению социалистической законности и порядка. Для этого социалистические власти отрядили от каждой войсковой части, дислоцированной в Закавказье, по взводу автоматчиков и выдали приказ стрелять на поражение по всем, кто из местного населения двинется толпой в сторону государственной границы. Попал и я в состав доблестных защитников турецких рубежей от армянских посягательств. Мне был выдан калаш АК-47 и два рожка с боевыми патронами.
Благодарю Господа, что до применения оружия на моем участке дело не дошло. Ибо я точно попал бы под трибунал за "отказ действовать оружием в боевой обстановке", что в переводе с социалистического на обычный означает "за отказ стрелять по своим".
2.
В том же жарком и засушливом Закавказье я был ночью разбужен по тревоге, моментально снабжен калашом с боевыми патронами и отправлен на армейском "Урале" на окраину города Ереван. Приказ был - отстреливать бегущих лиц, если таковые окажутся в поле зрения. Слава Богу, отстреливать бегущих лиц не пришлось, ибо таковых в моем поле зрения не появилось. Да и вообще стрелять по людям я считаю делом гнусным и абсолютно недостойным.
Выяснилось: происходила облава на ереванских гомиков из ночных притонов. Но хотя к гомикам я отношусь резко отрицательно, стрелять в них я все равно не стал бы, ограничившись рабоче-крестьянским общественным порицанием.
3.
В самовольные отлучки в город Ереван я ходил довольно часто. В самовольных отлучках я умудрился закончить курс химфака Ереванского университета (в Питере не перезачли - мол, "научная школа другая"), полностью посмотреть все серии фильма "Фантомас", посетить множество кафе и ресторанов, в числе которых был знаменитый "Крунк", построенный в стиле загнивающего западного дизайна. А еще я познакомился с профессиональным самогонщиком, кандидатом медицинских наук Кромвелем Наполеоновичем Батикяном.
Кромвель Наполеонович занимал должность скромного врача-рентгенолога при местной поликлинике, а де-факто имел огромную самогонную лабораторию, оснащенную самым современным контрольным оборудованием типа хроматографов и масспектрометров для проверки качества продукции. Очистка продукта с помощью ионного обмена - это был уже прошлый век в практике Кромвеля Наполеоновича Батикяна. Кромвель Наполеонович гнал напитки, качеством не уступающие лучшим армянским и европейским коньякам.
Кромвель Наполеонович свободно общался на шести европейских языках, приводил по памяти длиннейшие цитаты из классики и был мастером спорта по шахматам.
Я как-то спросил: "Кромвель Наполеонович, а откуда у Вас такое интересное имя?" На что Кромвель Наполеонович ответил: армяне любят оригинальность. Мой отец Наполеон Бонапартович не был исключением. Но первенство по оригинальным именам держат не армяне, а ассирийцы, являющие собой малую часть населения Армении. И пожалуй, самый выдающийся образец в их имятворчестве - это Ашшурбанапал Навуходоносорович Октахптрнерян (в переводе - Восьмибратов. Октах - восемь, птрнер - брат).
(Будет продолжено)