Когда Туполев ушёл, я ещё долго размышлял над тем, что он рассказал. В голове сверлила мысль, что мы со следователем что-то упустили. На месте не сиделось, я бесцельно бродил по комнате, пытаясь понять, что же меня так беспокоило. Казалось, что вот-вот, ещё немного, и моё сознание обретёт ясность, всё станет на свои места, и я наконец-то найду ответы на все свои вопросы. Но поймать ускользающую мысль не получалось, словно солнечный зайчик, она просачивалась сквозь ладони, которыми я уже почти за неё ухватился, и смеялась надо мной. В отчаянии я бросился на кровать и замер без движения, уставившись в потолок. В наступившей тишине было слышно, как свистит за стенами дома ветер. Туман вплотную примкнул к окну, он будто бы пытался разглядеть, что такого интересного происходит в моей комнате. Но ничего не увидев, он оседал на стёклах и большими маслянистыми каплями сползал вниз.
Я стал думать об Амине. Удивительным образом градус моего настроения пополз вверх. Казалось, при мыслях о девушке в комнате сразу стало как-то светлее, и вот уже сквозь пелену тумана просочился солнечный луч, и даже ветер стих, вернувшись обратно в ущелья Кара-Дага. Жизнь такая, какая она есть. В ней много хорошего, много плохого. Надо уметь радоваться первому и стараться поменьше обращать внимание на второе. И что самое главное, беречь то, что заставляет нас чувствовать себя счастливыми. Меня таким делала Амина. В её глазах я нашёл свою радость, с её улыбкой я заново обрёл смысл жизни. И ни один маньяк в мире не заставил бы меня теперь отказаться от этой девушки.
Говорят, что мысли материальны, что непрерывно о чём-то думая, мы словно притягиваем это событие. Именно поэтому, когда кто-то тихо постучал в дверь моей комнаты, я даже не сомневался, что открыв её, увижу Амину. Так и получилось.
- Привет, - прошептала она мне. – Евгения показала мне твой номер. Ты не будешь возражать, если я войду?
Девушка стояла передо мной, робкая и застенчивая, как нежданный дождь посреди летнего дня, как свежий бриз, еле заметно дующий со стороны моря в безветренную погоду. Густые чёрные волосы свободно спадали на её плечи. Лёгкий румянец на щеках и плотно сжатые губы – во всём облике девушки чувствовалось недосказанность. Но для меня и так всё было понятно, ничего не ответив Амине, я притянул её к себе и заключил в свои объятия.
Где-то среди солнечных бликов, укрытые покрывалом из тепла южного осеннего дня, мы лежали на измятых простынях. Я растворялся в твоём теле,мои руки скользили по нему, считая родинки. Спина – двадцать шесть. Тишина смущалась от шёпота горячих губ. Руки и плечи – тридцать девять. Прикосновения обжигали. Я впитывал аромат твоего обнажённого тела. Грудь и живот – тридцать семь. Ты пахла морской галькой, очищенной в водовороте только что утихшего шторма. Откидываю водопад шелковистых волос. Шея – одиннадцать. Небо наконец-таки освободилось от туч, в его зарождающейся синеве отражались наши желания. Лицо – четырнадцать. Ветер нежно качает ветви яблонь в саду. Под коленкой на твоей левой ноге спряталось родимое пятно. Оно похоже на песочные часы. Удивляюсь этому, потому что точно такое же и в том же самом месте есть и у меня. Я встаю, рука тянется к выключателю. Твои родинки жмурятся от яркого света, и тут я замечаю ещё одну. Мы смеёмся…
- Марк, ты знаешь, вчера в магазине я купила твою книгу и за сегодняшнюю ночь её прочла.
Я удивлённо взглянул на девушку. Она лежала на моей груди и указательным пальцем выписывала на ней буквы. «Я», «Л», затем «Ю».
- Какую именно? – спросил я у Амины.
«Б», снова «Л», снова «Ю».
- Побег из Дождливого города, - ответила она мне.
«Т», «Е», «Б», «Я»….
Нежности, которая охватила меня в этот момент, не было предела.
- И я, - слова вырвались сами. – И я тебя люблю.
Всё написано, всё сказано, нам остаётся лишь смотреть друг на друга в обрамлении тишины. В глазах девушки я вижу слёзы. Тянусь к её губам, нежно целую.
- Тебе понравилось? – спрашиваю я.
- Ты про что? Про книгу или про…? – не договаривая, Амина смеётся.
Я тоже смеюсь, но всё-таки решаю уточнить: - Про книгу.
- Грустная сказка. Конечно, понравилось.
Мы ещё плотнее прижимаемся друг к другу. Есть только я и девушка, вся вселенная сейчас заключена в наших объятиях, нам хорошо и спокойно.
- Ты знаешь, я безумно проголодался.
- Можем пойти к бабушке, - сразу же вставляет Амина.- Нет, хватит нещадно эксплуатировать кулинарные таланты Дилии Степановны. В этот раз мы с тобой отправимся в маленькое путешествие по Крыму. Едем осматривать достопримечательности Судака, заодно где-нибудь там и пообедаем.
Девушка захлопала в ладоши, после чего, ничуть не стесняясь своей наготы, вскочила с кровати и подбежала к сумочке, валявшейся у двери. Амина была
так прекрасна в этот момент, о чём, несомненно, знала сама. Подставляя своё великолепное тело, переполненное молодостью и любовью, под мои взгляды, она буквально наслаждалась произведённым на меня впечатлением. Я даже немного смутился её такому поведению.
- Ты что там ищешь?
- Где-то здесь у меня было расписание автобусов, - ответила мне девушка.
- Зачем нам автобус? – удивился я. – Поедем на моей машине.
- У тебя есть машина? – уже в свою очередь удивилась Амина. Я вспомнил, что действительно не упоминал девушке, что приехал в Коктебель на своём автомобиле.
- Да, есть. Стоит за домом. Так что одевайся, через десять минут мы выезжаем.
- Предположим, что не через десять, - Амина прищурилась и хитровато улыбнулась, после чего стала похожа на кошку. – Давай ещё немножко нагуляем аппетит.
Девушка в два прыжка оказалась рядом со мной. Я понял, что ошибся, она была вовсе не кошкой, а пантерой, дикой и своенравной. Такой не важны нормы и правила, она ходит, где хочет и делает, что ей вздумается. Амина замурлыкала, нашёптывая мне на ухо о своих желаниях, она прикусывала мои губы и впивалась ногтями в спину. Комната закрутилась вокруг, я словно оказался в вагончике аттракциона «Американские горки» - то падал в бесконечную пропасть, то стремительно несся вверх. И только глаза девушки постоянно были напротив меня, они были моим маяком, моей путеводной звездой. Я тонул в их нежной глубине, а на дне находил любовь.
Мы возвращались из Судака в Коктебель. Горный серпантин петлял из стороны в сторону, заставляя меня крепче держаться за руль. Заходящее за горизонт солнце плыло где-то рядом, оно подсвечивало листву деревьев, стоящих плотной стеной вдоль дороги, тем самым окрашивая окружающий нас мир в золотые оттенки. Можно было подумать, что мы едем по огромному тронному залу. Спустившиеся на землю сумерки предавали каждому кусту какие-то призрачные очертания, казалось, что эти фантастические фигуры протягивали в нашу сторону свои руки, словно прося об остановке.
- Девушка голосует, - сказала Амина, и я действительно разглядел женский силуэт у края дороги. Среди обступивших её теней девушка была вовсе незаметна, и если бы не Амина, я бы проехал мимо, так её и не увидев.
- Давай её подвезём, - попросила меня моя спутница.
Я остановил автомобиль и задним ходом вернулся к тому месту, где стояла незнакомка. Рваные джинсы, свободная куртка цвета хаки, длинные распущенные волосы и тонкая верёвочка-повязка, охватывающая лоб – буквально всё в девушке выдавало принадлежность к культуре хиппи. Даже не спросив, куда мы едем, автостопщица подхватила с земли свой рюкзак, открыла дверь машины и плюхнулась на заднее сидение.
- Фуф, долго же я здесь закисала, пока хоть кто-то стопанул. Спасибо вам, пиплы.
Я не совсем понял всё то, что говорила девушка, лишь разобрался, что она благодарит нас с Аминой за то, что мы подобрали её на пустынной трассе.
- А как вы оказались там совсем одна?
- Это всё Корявый, - раздался голос сзади. – У тебя есть чик-фаер?
Увидев мой недоумённый вид, девушка пояснила: - Зажигалка есть?
- Зажигалки нет, есть прикуриватель, но извините, у меня в машине не курят.
Девушка недовольно фыркнула.
- А кто такой Корявый? – поинтересовалась у нашей пассажирки Амина.
- Это мой френд. Мы с ним вообще в Коктебеле трёмся, но сегодня с утра двинули в Солнечную Долину. Там у его кореша бёздник, поэтому намечался большой сейшн.
- На каком языке она вообще говорит? – тихо спросил я у Амины. Та лишь пожала плечами. Девушка с заднего сиденья всё-таки умудрилась меня услышать, наверное, именно поэтому в своём дальнейшем рассказе она почти перестала употреблять сленговые выражения.
- Короче, мы с ним разругались. И вот я решила сама вернуться в Коктебель. Топала пешком, пока вы меня не подобрали.
- А если бы я не остановился?
Девушка ответила не сразу. Прижавшись лбом к стеклу, она пристально смотрела на пролетающие за окном пейзажи.
- Осталась бы ночевать в лесу. Мне не впервой.
Амина от удивления подскочила на месте.
- В лесу? – переспросила она. – Так ведь холодно ночью, да и страшно.
Наша пассажирка безразлично пожала плечами.
- Разве это холодно? А вот насчёт страха ты права, подруга. В последнее время в окрестностях Коктебеля стало неспокойно. Но так это в Коктебеле, а здесь ничего, здесь заночевать можно. Сюда зло ещё не добралось.
Я вдруг понял, что в словах случайной попутчицы наткнулся на что-то важное. Как только девушка упомянула о страхе, что поселился в Коктебеле, я, наблюдая за ней в зеркало заднего вида, весь обратился во внимание и стал ждать продолжения рассказа. Но моя пассажирка замолчала, потом и вовсе закрыла глаза – можно было подумать, что она заснула.
- Как вас зовут?
- Инна, - ответила девушка, так и не открыв глаз.
Опасаясь, что она действительно сейчас заснёт, я утопил прикуриватель в гнездо. Дождавшись, когда он выскочит обратно, протянул его девушке.
- Вот вам чик-фаер. Можете курить.
Амина удивлённо посмотрела на меня, зато Инна сразу оживилась. Вытащив из кармана куртки пачку сигарет, достала одну из них, прикурила, жадно затянулась.
- Какой же кайф, - произнесла девушка. Она действительно выглядела сейчас счастливой, пользуясь её приподнятым настроением, я поспешил задать ей несколько вопросов.
- Инна, почему вы сказали, что в окрестностях Коктебеля стало неспокойно? О каком зле вы говорили?
Девушка с ответами на мои вопросы не спешила. Молча докурила сигарету до самого фильтра, приоткрыла окно и отщёлкнула в него окурок, и только после этого посмотрела на мня, поймав в зеркале мой выжидающий взгляд. Мне показалось, что в её глазах в этот момент промелькнул страх.
- Ненависть, насилие, гнев – эти эмоции обладают характерными энергетическими полями. За пару месяцев эти поля расползлись по улицам посёлка.
- Получается, что вы экстрасенс, раз чувствуете эту энергию? – поинтересовался я у Инны.
- Для того, чтобы отделить добро от зла – не надо быть экстрасенсом. Там где нет любви – появляется ненависть, где нет смирения – возникает гнев.Если в тебе нет бесстрашия – тогда внутри тебя рождается страх. Где нет доброты – там затаилось зло.
Замолчав, девушка достала ещё одну сигарету и безуспешно попыталась прикурить её от остывшего прикуривателя. Когда у неё это не получилось, она смяла сигарету в руке.
- Но я ещё не сказала вам самого главного, - продолжила Инна, - За последнее время двое ребят из нашей компании бесследно исчезли в окрестностях посёлка.
- Что? – поражённый словами девушки, я съехал на обочину и остановил автомобиль, заглушил двигатель. Обернулся к Инне. – Я правильно вас понял? Два человека совсем недавно исчезли в Коктебеле?
- Да. Ромашка и Виолетта. Ромашка пропал чуть больше месяца назад, а со времени, когда кто-нибудь в последний раз видел Виолетту, прошло уже полторы недели.
- Но почему в полиции об исчезновении ваших друзей ничего не известно? – я был уверен в этом, потому что иначе Туполев бы обязательно мне рассказал, что в Коктебеле бесследно пропали люди.
- Ты что, из полиции? – Инна всем своим видом сейчас старалась показать отвращение и брезгливость, и это у неё очень хорошо получалось. Наверное, ранее отношения с представителями закона у девушки складывались не самым лучшим образом.
- Нет, не из полиции, - я поспешил успокоить Инну, иначе наверняка она больше не сказала бы мне ни слова. Девушка внимательно меня осмотрела и видимо пришла к выводу, что на полицейского я не очень то и похож.
- А вдруг они, никого не предупредив, просто уехали? Вот и я сейчас могу, не заезжая в Коктебель, поехать дальше, добраться до Керчи, покинуть Крым, вернуться в Москву. Все вещи у меня с собой и здесь меня ничего не держит. Тем более Корявый оказался таким козлом. Может и Ромашка с Виолеттой поступили так же? Вот поэтому никто об их исчезновении в полицию и не сообщал. Да и не дружим мы с полицией.
- Но ведь вы сами так не думаете? Скорее всего, вы считаете, что с вашими друзьями действительно что-то случилось? – в моём вопросе было больше утверждения, чем вопросительных ноток. И действительно, Инна сразу со мной согласилась.
- Лично я уверена в том, что их поглотило зло. Много лет назад оно уже проявляло себя, уничтожив целую семью из посёлка. Слышали об этой истории?
Мы с Аминой одновременно кивнули в ответ.
- И вот после долгого отсутствия зло вернулось в Коктебель, - продолжила Инна. В её голосе прорезались низкие ноты, обычно так делают, когда рассказывают страшные истории и хотят добиться пущего эффекта. Не хватало только барабанной дроби.
- Зло вернулось за новыми жертвами. Корявый, кстати, думает точно так же. Это неудивительно, ведь он видел зло своими глазами.
- Как такое возможно? – не поверил я девушке.
- Ну конечно, не само зло, а его человеческую сущность. Это случилось в ночь, когда возле памятника Волошину произошло жестокое убийство.
Я слушал, о чём говорила Инна, и не верил своим ушам. Казалось, ещё немного, ещё чуть-чуть, и тайна гибели Виктора Тихоновецкого будет раскрыта. Оказывается, у этого рокового события был невольный свидетель – хипарь по кличке Корявый. Со слов девушки, её друг тогда случайно оказался на набережной. Ну как случайно, днём он перебрал портвейна, поэтому улёгся отсыпаться на пляже под пирсом. А когда проснулся, вокруг уже стояла кромешная темнота. Выбравшись с пляжа на набережную, Корявый оказался как раз у монумента поэту, возле которого о чём-то беседовали двое парней. Тут мелко накрапывающий дождь превратился в настоящий ливень, один из парней быстро направился в сторону, а второй остался на месте и закурил. Корявый уже хотел подойти к оставшемуся парню и стрельнуть у него сигарету, когда при свете вспыхнувшей в этот момент молнии увидел, что его опередили. Человек, чьё лицо было скрыто капюшоном дождевика, незаметно подкрался к парню и чем-то ударил его по голове. Осознав, что он стал свидетелем чего-то ужасного, Корявый в панике бежал с набережной. На следующий день, узнав об убийстве и его жестоких деталях, Корявый решил, что это само зло расхаживает по посёлку и отрезает головы людям. Больше никаких подробностей Инна сообщить мне не смогла, поэтому я решил, что было бы неплохо самому побеседовать с её другом.
- А где мне найти Корявого?
- Я же говорила тебе, он сейчас на сейшене в Солнечной Долине.
Я вспомнил, что так называется небольшое село в районе Судака. Его окрестности изобиловали разнообразными археологическими памятниками, но Корявого с друзьями, несомненно, привлекали не они, а продукция местного винзавода.
- А когда он вернётся обратно? – спросил я у Инны, но та лишь недоумённо пожала плечами.
- Раньше завтрашнего вечера вряд ли.
Девушка зевала, было видно, что её мои вопросы уже порядком утомили. Но я всё-таки рискнул задать ещё один.
- А где вы живёте в Коктебеле?
- Ещё совсем недавно жили в коммуне – это палаточный городок в конце посёлка. Но вот уже как неделю обитаем в сарайчике у одной бабули. Дёшево и сердито.
Я записал адрес, который продиктовала девушка, после чего завёл машину, и мы снова тронулись в путь. Инна закрыла глаза, было понятно, что в этот раз она действительно заснула. Солнце к этому времени уже скрылось за горизонтом, нас окружила темнота, и только свет фар встречных автомобилей, изредка попадавшихся на трассе, не давал мне полностью погрузиться в свои мысли. В такие моменты легко оторваться от окружающей повседневности и усомниться в реальности происходящего. Я протянул руку и коснулся плеча Амины. Она здесь, рядом, события сегодняшнего дня – не сон, всё моё пребывание в Коктебеле – не сон, а значит, завтра я не проснусь у себя в питерской квартире от прямо-таки звенящей там тишины.