Подморозило нынче... Снежинки хрустел под копытами, предательски ломая свои хрупкие косточки – даже такой слабый звук мог стоить жизни королю Марку. Он возвращался домой, в Мариенополь, бросив на произвол судьбы праздничный кортеж, который должен был доставить его на коронацию в Каррадос. Что будет с ним? Неважно. Скорее всего, уже завтра люди обнаружат его отсутствие, поднимут тревогу и вернутся этой же дорогой, но сейчас ему надо скакать быстрее, чтобы покинуть Орлиный зоб и вернуться под защиту своего дома.
Время от времени он останавливался и прислушивался – не гонятся ли за ним? Повода не было, но тревога гнала его вперед, а своей тревоге он привык доверять. Так должно было случиться, что баронесса Ферро прислала письмо, и он готов был прозакладывать голову, что она снова спасла ему жизнь.
Ночь пошла на убыль, когда он постучался в ворота. Молоденький караульный солдатик не признал своего короля и стал переругиваться с неожиданным путником.
- Жди рассвета, до утра мы не откроем.
- Позови старшего!
- Никого я не буду звать, все спят!
- Так разбуди!
- Не буду я будить господина капрала ради какого-то сумасшедшего, который по ночам шляется. Вчера наш государь тут проехал, и теперь путь закрыт до утра.
- Я и есть твой государь, болван. Открывай ворота!
Солдатик только присвистнул и цыркнул слюной, сплюнув под ноги.
- Ага, а я – правитель Орландо. Сказал, жди до утра.
Марк от злости чуть кулак не отшиб, но потом понял, что это бесполезно. Однако, ждать тут на морозе до самого утра ему тоже не улыбалось. В какой-то момент он даже подумал, что есть и другой путь, и раз баронесса Ферро когда-то прошла им, то и он сможет. Но тут же откинул эту мысль, что-то внутри него сказало свое твердое «НЕТ». Этот путь не для него.
И тут скрипнуло окошко в маленькой двери, видимо удача все-таки улыбнулась королю.
- Сюда подойди! – хриплый голос просипел где-то в темноте. – Повернись, чтобы я тебя видел.
Марк встал так, чтобы луна осветила его лицо, и легкий вздох в окошке сказал ему, что его узнали.
- Ваше Величество! Как вы это? Что случилось? – засов заскрежетал, и маленькая, почти незаметная с десяти шагов дверь торопливо отворилась.
- Все в порядке. Просто впустите меня.
Марк оглянулся, прежде чем сделать шаг, и ему показалось, что вдали, в том конце ущелья, где оно поворачивало, черная туча вздыбилась и рассыпалась снежной пылью. Все хорошо. Он дома.
В караулке было жарко натоплено, солдаты толпились у камина, но, стоило войти королю, как они немедленно вытянулись во фрунт, а глаза были такие испуганные, словно их поймали на воровстве.
- Доброй ночи, - Марк подошел и протянул ладони к огню. – У вас не найдется чего-нибудь выпить, братцы?
Солдаты переглянулись, и один из них протянул королю плетеную фляжку с пахнущим клопами коньяком, но он был рад и этому.
- Благодарю.
- А что случилось, Ваше Величество? – их испуг и удивление было легко понять, учитывая, что совсем недавно, всего лишь ночь назад король торжественно проехал мимо них, направляясь править другой страной. А теперь вернулся один с видом, словно сбежал от разъяренных чертей.
Марк не ответил, он обвел солдат пристальным взглядом, от которого их почему-то бросило в пот.
- Ты. Ты и ты. Возьмите оружие, идемте со мной.
Синяя ткань неба только-только стала выцветать, еще даже звезды были хорошо видны. Марк шел вместе с тремя спутниками по грязным улочкам Мариенополя, и шаги их гулко отдавались в предрассветной тишине. Однако на подходе к дворцу, король замедлил шаг и жестом велел своим провожатым двигаться тише.
Тонкая льдистая корочка поскрипывала под ногами, и изредка громыхала цепь у сторожевой собаки за крепким забором. Странно, но Марк чувствовал себя подростком, собирающимся на приключение, и сердце его билось радостно-тревожно. Он скользил в тени вдоль забора и внимательно смотрел на окна – на парадной стороне было темно, а со двора горело только одно окно, и это окно было как раз на втором этаже в его кабинете.
Он приложил палец к губам и велел солдатам следовать за собой. Караульных у входа не было, никто не встретил их и на лестнице. Тут король стал совсем осторожным, он буквально прокрался к двери и приник головой к косяку – изнутри раздавались голоса, сначала невнятные, но ставшие отчетливыми по мере того, как они подошли ближе.
- Учитывая, что Его Величество мы еще долго не увидим, самое время заняться делами. Меня интересует состояние Славичских портов... – это явно сказал князь Бештау, Марк узнал бы его голос среди тысячи других.
- Какое там может быть состояние? Они в полном забросе со времен войны, сейчас даже Водяная Могила – безопасное место по сравнению с ними. Да и какой смысл их восстанавливать? Кто поедет в Славич пока идет война? – А этот голос принадлежал незнакомому пожилому мужчине, был басовитым и надтреснутым.
- Смысл всегда есть, - возразил Бештау, и король мог бы поклясться, что тот улыбается, - у меня есть некое заинтересованное лицо.
- Уж не Орландо ли это?
- Даже если и он, какая разница? Нам нужно прекратить войну и не остаться при этом внакладе.
- Это невозможно. Орландо обглодает Тридесятое царство до костей.
- При чем тут Тридесятое царство? Я говорил не о нем, а о нас.
Тишина, воцарившаяся в кабинете, говорила о том, что невидимый собеседник обдумывает слова князя.
- Лучше всех сохранились сооружения в самом Славиче, все остальное можно с полным успехом строить заново. Единственное, что хорошо – там не надо проводить инженерные работы с берегом, все уже подготовлено. Но объясните мне, каким образом вы рассчитываете обойти короля Марка в этом вопросе?
- Кто такой король Марк? У нас уже... – Бештау замолчал, зашуршал чем-то, а потом спросил своего собеседника, - который час?
- Без четверти четыре.
- О, так у нас уже король Андрэ, поздравляю вас!
Солдаты вокруг Марка переглянулись и сжали кулаки, а сам Марк немного отодвинулся в сторону и поднял руку, чтобы постучать.
Тук-тук-тук! Можно себе представить, как испугались те, кто находился в кабинете – кто мог побеспокоить их в такой час? Они замерли, не шевелясь, и это продолжалось невероятно долго, наверное, минуту. Пока король не постучал снова.
Тук-тук-тук!
- Кто там? – голос Бештау был дрожащим и неуверенным.
Марк криво ухмыльнулся и потянул на себя дверь.
- Это я, призрак короля Марка...
Через десять минут дворец стоял на ушах и был залит светом. Люди метались туда-сюда, а сам король с обнаженной окровавленной шпагой большими шагами ходил по комнатам и молча убивал каждого, кого считал людьми Бештау. Все, хватит, теперь он больше не будет сентиментальным. Тело князя лежало на лестнице, обильно поливая кровью черные от времени ступени. Марк уже переступал через него несколько раз, но в очередной раз он словно споткнулся – перед мертвым Бештау стоял Андрэ в одной рубашке, еще теплый и взъерошенный ото сна.
Усилием воли Марк разжал сведенные судорогой челюсти и постарался придать лицу мягкое выражение:
- Ступай спать, Андрэ, это тебя не касается.
Но мальчишка, бледный как полотно, стоял, молчал и трясся. Пришлось схватить его за плечо и затолкать в кабинет, где, впрочем, пол тоже был скользкий от крови. Андрэ упал было на стул, но почувствовав под собой мокрое, вскочил как ошпаренный. Это, правда, оказался всего лишь разлитый чай, но подросток был слишком напуган, чтобы трезво соображать.
- Что случилось, отец?
- Случилось то, что меня хотели убить. Если бы не одна женщина, о которой ты однажды нелестно отозвался, сейчас я был бы мертв. Ты огорчен?
- Я... я ничего не понимаю. Как мертв?
Почти полностью белые губы его тряслись, руки подпрыгивали – напрасно он пытался сцепить их в замок. Марк посмотрел и понял, что мальчик действительно ничего не знает. Раздражение его мгновенно куда-то ухнуло, оставив после себя пустоту и легкий звон в голове, который быстро сменился настойчивой головной болью. Он подошел к шкафу, открыл створки и достал стеклянный графин с рубиново-красной жидкостью, которую плеснул в два стакана, один из которых протянул сыну.
- Выпей, станет немного легче.
Сам он залпом хлопнул ароматное вино, горячими струйками побежавшее по жилам, согревая и очищая голову от шумных мыслей. Стало легче, и огромное напряжение, терзавшее его прошедшие сутки, отпустило. Марк почти растекся по стулу и посмотрел на сына из-под руки.
- Я убил Бештау. Он хотел убить меня и продать наши порты Орландо. Он рассчитывал, что ты еще слишком мал, и будешь послушной марионеткой в его руках, а я буду просто гнить в ущелье Орлиный зоб. Как это он сказал: «Нам надо не остаться внакладе. Нам – это нам, и Тридесятое царство тут ни при чем». Он не ожидал, что я вернусь...
Теперь уже Андрэ схватил стакан и залпом выпил. Щеки его порозовели, зеленые отцовские глаза зажглись нехорошим огнем.
- На вот, почитай, - Марк протянул ему письмо баронессы. – Я как только его увидел, сразу понял, что мне нельзя ехать.
И он рассказал сыну о своем сне возле Красного камня, о словах покойного Драгомила, и о всем том, что он передумал за короткое время своего царствования. Андрэ молчал и слушал, не смея развернуть письмо, казалось, что каждое слово отца падает ему прямо в душу. Он словно видел перед собой распростертое тело Бештау на лестничной площадке и слышал, как падают тяжелые капли на грязные ступени.
- Знаешь что, - Марк внезапно наклонился вперед, опираясь на локти, - мне нужно уехать на некоторое время. Ты сможешь меня заменить.
Вот тут глаза у Андрэ поползли на лоб.
- Как это – заменить?
- Вот так. Я уеду, никому ничего не скажу, а ты останешься за главного. Бештау мертв, никто не будет тебе мешать. Я оставлю тебе план, по которому ты будешь действовать. Как думаешь, справишься?
Подросток только открывал и закрывал рот. Пальцы его так крепко сжимали стакан, что даже костяшки побелели от напряжения, а Марк откинулся назад.
- Смотри, если сомневаешься, я найду кого оставить.
- Я справлюсь.
- Вот и отлично.
Вечером того же дня король Марк снова покинул Мариенополь. Никто не видел, когда он появился, и никто не видел, когда он исчез, только тело князя Бештау теперь лежало на леднике, и подросток Андрэ важно говорил, что:
- ...князь давно неважно себя чувствовал. А тут пошел вниз по лестнице, ему стало плохо и он упал, да так неудачно, что сразу умер.
Его слова полностью подтверждались сквозной раной от шпаги в горле. Приезжал брат князя, хотел поднять скандал, но лицо подростка было таким наглым, а палаши его охраны такими острыми, что как-то не хотелось выяснять отношения. Он посмотрел на свирепые рожи гвардейцев и, понурив голову, вышел из сарая.
- Увы, мой бедный брат. Такая скоропостижная смерть. Я всегда говорил, что ему не следует так много работать.
А сам король уже приближался к границе, он очень спешил. Своему сыну он сказал, что едет за сведениями государственной важности, а сам ехал... ехал к баронессе. Ее письмо показалось ему настолько важным, что он немедленно должен был ее повидать. Что она имела в виду, когда написала, что «у нее есть некий документ, регулирующий престолонаследие в Каррадосе»? Как она узнала о том, что должно произойти?
Все смешалось у него в голове, он слишком устал и перенервничал, надо бы отдохнуть, но было совершенно негде. Странно, но в таких ситуациях он никогда не хотел спать, голова была ясная, только с каждой минутой тяжелела все больше. Марк знал, что критическая стадия – это когда начнут трястись руки, вот тогда точно надо будет передохнуть, но сейчас он рассчитывал проскочить Драгунату.
Впрочем, подъехав к позициям своих горцев, он понял, что это слишком самонадеянно. Отдых все-таки был необходим. Он устроил себе в снегу лежанку, тщательно завернулся в плащ и уснул прямо там, как заправский солдат. А что? Он много всякого навидался за время своих скитаний.
Отдых пошел ему на пользу, когда Марк проснулся, небо уже было ярко-голубым, обещая хороший, солнечный зимний день. Настроение у него поправилось, и н подумал, что на самом деле не все так плохо. Главное, что он жив, и это снова благодаря Мими Ферро.
Имеет ли право дважды спасенный человек приехать в гости без приглашения? Король решил, что имеет. Хотя однажды баронесса приглашала его заехать в Куркколу, но это было слишком давно, чтобы считаться правдой, поэтому он обозвал сам себя незваным гостем и ухмыльнулся себе под нос.
Ему предстояло штурмовать Драгунату, вернее не штурмовать, а тайком переходить в секретном месте, а это требовало сосредоточенности и осторожности. Когда он миновал своих же солдат, осторожно глядя им в спину, он тихо радовался, какой же он молодец. Как ребенок, честное слово.
Марк прекрасно помнил то, что говорила ему баронесса: никогда, ни при каких обстоятельствах не играть с Орландо в азартные игры, но ему совсем не казалось, что он рискует. Никто ведь не знал, где он, а значит, все в порядке. Слова Мими о том, что Орландо извесно даже то, чего он сам о себе не знает, прошли мимо его ушей. Стоило Великому тракту показаться перед его глазами, как он сразу же почувствовал себя хорошо и свободно.
Он не знал, где расположена Курркола, но помнил, что вроде бы на середине между Амарантой и Энкретским мостом был поворот на какую-то деревню со смешным названием – именно туда звала их баронесса восемь лет назад, когда они спешно летели в Ледяную пустошь себе на погибель.
Что ж, спросить всегда можно, язык доведет куда угодно. Он скакал, спокойно останавливаясь в придорожных кабаках и внутренне радуясь тому, что никто не интересуется его персоной. Он ел немудрящую стряпню, пил местное пиво и праздновал свою свободу – впервые за много лет он ехал куда хотел и никому об этом не докладывался.
По Великому тракту гулял ветер со снегом – серым, тоскливым. Марк миновал Энкретский мост и стал вглядываться внимательнее в окружающую действительность. Тогда он ехал в другую сторону, и все это было как во сне, а теперь он смотрел трезвыми глазами и почти ничего не узнавал. Неторопливая крестьянская подвода остановилась, когда он махнул рукой, признавая в нем барина.
- Скажите, люди добрые, я ищу поместье Курккола. Не знаете, где это?
Здоровенный, заросший волосом мужик отрицательно покачал головой.
- Не знаю, барин. Даже имени такого не припомню.
Марк неприятно удивился, но сидевшая на возу румяная бабенка вдруг подняла голову:
- А это не то место, где ведьма обитает? Знаменитая, которая чуму заборола?
- Да, да! Мими Ферро ее зовут.
Молодка оскалила белые крепкие зубы и щеки ее сложились в два румяных яблочка.
- Кажется так, сударь. Так она возле Ирджихово обитает, там рукой подать до господского дома. Езжайте сейчас по тракту, а как минет полдень, то увидите сворот налево. Вам туда.
Ее муж возмутился:
- Что ты мелешь: минет полдень? У барина вон какой конь, он мигом доскачет. Вы ее не слушайте, сударь. Коли вам в Ирджихово, то поезжайте по тракту, и... – он задумался, подсчитывая, - третий сворот налево ваш будет. Там дорога хорошая, быстро доберетесь до Ирджихово, а там уж каждая собака вам расскажет, где искать ведьму. А вы что, заболели чем?
Мужик смотрел на короля сочувственно, без малейшей издевки, и от этого взгляда почему-то на душе стало легче.
- Вроде того.
- Ну тогда вам туда и надо. Ирджиховская ведьма знатная, она кого хошь вылечит. Удачи вам, сударь, да здоровьица.
Он поклонился и тронул вожжи, а Марк все улыбался, чувствуя себя с каждой минутой все лучше и лучше. Если бы он и вправду чем болел, то Мими Ферро вылечила бы его не доезжая Куркколы.
- Где багульник? Я спрашиваю, где багульник? Я его только что сюда положила! Ничего вам нельзя доверить, даже сено и то потеряете!
- Вот он, госпожа, вы же сами его на окно подвесили...
- Что значит, я подвесила? Ах, да... Все бы вам только на меня спихнуть...
В маленьком, тесном помещении царила суета. Это была классическая избушка ведьмы – сушеные травы, дохлые мыши, хвосты ящериц, огонь в круглом очаге, выложенном плоскими камнями с высеченными магическими символами. Мими сама оборудовала это место для себя, и вот уже много лет работала тут, в бывшем колесном сарае, несмотря на то, что в ее распоряжении был целый баронский дом.
Впрочем, и он не пустовал – сейчас, когда вокруг нее постоянно крутились ученицы, они занимали комнаты в первом этаже, а наверху жила сама баронесса. Годы скитаний изменили ее, она больше не была модницей, любящей комфорт и роскошь. Вернее, комфорт она ценила, но вот любовь к роскоши у нее из сердца точно выветрилась. Когда она решила, что вернулась в Куркколу навсегда, то осмотрелась и поняла, что та самая комната, в которой она провела долгие месяцы, разыскивая тайный ход во дворец, будет для нее оптимальным вариантом. И она осталась там, просто велела все вычистить и привести в порядок.
Теперь дом был чист, наполнен и ничем не напоминал заброшенный. Целыми днями Мими работала внизу, в сарае, иногда принимала больных в доме, а иногда моталась по стране в поисках какой-нибудь редкостной гадости или необычной травки. Она давным-давно забыла о мертвецах, поняла, что раз не получается, не стоит и мучиться. Наверное, Мими повзрослела.
После эпидемии чумы баронесса Ферро поверила в себя, и теперь двигалась к совершенству семимильными шагами. Если бы Ирья могла видеть ее, она бы гордилась своей ученицей. Мими приняла тот факт, что не все ей доступно и подвластно, и сконцентрировалась на том, что у нее хорошо получалось. И это оказалось захватывающе интересно – оказалось, что за пределами мести Орландо существует целый мир, который только и ждет, чтобы она его исследовала.
К ней выстраивались очереди, и она лечила, вправляла кости, снимала боль, а когда не могла помочь, просто облегчала переход в мир иной, чтобы избавить несчастного от страданий. Слава ее разносилась далеко, и, умей она обращаться с тонким миром, она бы уже переплюнула Ирью ДеГрассо.
Впрочем, ей самой было наплевать. Девушки приходили и уходили, когда решали, что чему-то научились – она никого не держала и никого не звала. Она их вообще не замечала, и часто путала имена, совершенно не державшиеся в голове. Если бы они все разом исчезли, она бы, наверное, обратила внимание только на то, что пол не метен и огонь в очаге не горит.
Ирья непременно отругала бы ее за безответственность, потому что эти девчонки-недоучки потом шарахались по стране и портили людей, прикрываясь ее именем. А она даже не смогла бы сказать, училась ли у нее та или иная девушка, и чему именно. Но Ирья была Учителем, Наставником, она понимала важность целенаправленного и планомерного обучения, а Мими была исследователем, который работает только для себя, и вся полезная деятельность – продукт его эгоистического любопытства.
Действительно, все, что делала Мими, она делала для себя, потому что ей было интересно и хотелось попробовать свои силы. Но люди не понимали этого, и толпились вокруг ее котла в надежде научиться чему-то запредельному.
Чудо-коптильня в сарае переделывалась не один раз: Мими пробовала, искала, потом все меняла и снова пробовала. Ей нужна была такая лаборатория, в которой она будет чувствовать свою работу. Все эти помощницы здорово мешали, сбивая настройки, и, время от времени, она их разгоняла. Но проходило несколько дней, и они приходили обратно, снова начинали совать свой нос в котел, да судорожно записывать все, что делает великая ведьма.
Такое вопиющее нарушение закона о ведьмах, разумеется, не осталось незамеченным. И фон Тузендорф как-то спросил Орландо: может, посадим наконец эту даму, которая всеми силами нарывается на неприятности. Но тот был даже доволен тем, что чокнутая Ферро нашла себе погремушку и больше не вмешивается в его дела.
- Пусть балуется. Надо будет – посадим, а пока она сидит тихо мы ее не тронем.
Местные чиновники шкурой чувствовали, что баронесса находится на особом положении, и рвения не проявляли. Эти люди иногда имеют фантастическое чутье! А она жила себе, наивно полагая, что все идет как надо, и никому нет до нее дела.
Сегодня с утра она поставила Живицу-5, свое изобретение, которое, судя по названию, удалось ей только с пятой попытки. Это было зелье, которое помогало организму легче переносить холод и отсутствие солнечного света. Еще в Каррадосе она обратила внимание на то, как солнце влияет на самочувствие: даже в самые трудные времена жить под ярким солнцем гораздо легче. А в Стране Вечной Осени с этим были большие проблемы с тех самых пор, как...
Она старалась всячески гнать от себя воспоминания о Белом дне, они только расковыривали старую болячку. Когда она начинала думать о Лие, ей начинало казаться что она попусту теряет время в своем сарае, занимаясь пустяками вместо того, чтобы наконец отомстить и приблизить день, когда она вернется в свою страну.
Вернется ли она? Непременно. Иногда Мими даже смотрелась в зеркало, со страхом отмечая приметы возраста. Все стареют, с этим ничего не поделаешь, но что будет, если Лия вернется молодой и красивой, а она – вот такая вот. И тогда баронесса с жаром кидалась в косметологию, изобретая невиданные припарки и притирки, которые неизменно испытывала на себе – неспроста Марк отметил ее неувядающую красоту.
А она почти совсем за собой не следила, некогда ей было при ее-то графике. С раннего утра уже кипел котел, и она бегала туда-сюда по двору: то кинуть щепотку какой-нибудь травки, то вылить все к черту, то вообще взять и перебрать очаг заново. Скучать ей не приходилось.
- Так, багульник здесь, экстракт солодки на месте. – Мими посмотрела на бутылочку с ярко-голубой жидкостью и прищурилась. У нее давно уже была мысль попробовать модифицировать свое зелье, но как-то руки не доходили. А тут она вдруг решилась, прошла к полке и сжала прохладный пузырек, как будто полностью состоящий из свежести. – Надо все-таки попробовать, чего тут думать... Так, все вон отсюда!
- Но госпожа баронесса!
- Позвольте нам остаться!
- Мы вам пригодимся...
- Ага, щас, вы мне пригодитесь говно от стен оттирать, когда этот котел взорвется, а сейчас – пошли вон!
Невзирая на протесты девчонок, Мими вытолкала их за дверь, посмотрела под столом и в шкафу и вытолкала еще двоих. Атмосфера очистилась. Она капнула жидкостью в котел, отчего неповторимый мятный аромат разнесся по сараю, и села за стол писать. Ничего серьезного от добавки она не ожидала, но разогнать своих щебетух под этим предлогом было удобно. Ей нравилось быть здесь одной, спокойно работать и думать, вдыхая ароматы из котла. Мими давно хотела поразмышлять спокойно над некоторыми свойствами настойки пустырника, и сейчас для этого было самое время.
Она откинулась в кресле и стала вспоминать все, что Ирья некогда говорила об этом деле. Какая же она была глупая в свое время, что не вела записей. Нужно было записывать каждое слово. Каждое! Потому что Ирья иногда выдавала невероятные мысли совершенно без связи с уроками, просто так, раздавала их направо и налево. Например, однажды она сказала стремительно слепнущей бакалейщице:
- Отпусти своего сына, пусть идет и живет самостоятельно. И не вмешивайся в его жизнь, вообще забудь о нем, насколько это возможно.
А потом пояснила девчонкам:
- Если человек слепнет, это значит, в его жизни есть что-то, чего он не хочет видеть.
Мими тогда поразилась и запомнила ее слова. Прошло много лет, и теперь, вовсю практикуя, она наконец поняла всю их глубину и правоту. А сколько было того, что ускользнуло от ее внимания! Ах, если бы можно было отмотать назад время!
Внезапно холодок пробежал по ее ногам, оторвав от мыслей, и следом за ним дверь скрипнула и открылась.
- Я же просила оставить меня в покое! – голос у баронессы был что надо, и когда она его повышала, то дрожали даже двухметровые конюхи.
- Простите, баронесса, но я порядочно замерз, а у вас тут так тепло...
Перо выпало у Мими из рук.
- Нет, скажите мне, вас точно не контузило на фронте?
- Нет.
- А в детстве вас головкой ударяли? Или били, может быть?
- Баронесса!
- Тогда почему вы такой идиот? – крохотная Мими металась взад-вперед по сараю, а уставший король сидел в кресле, которое она только что занимала, и с удовольствием грел руки о котел. – Сколько раз вам можно повторять: нельзя здесь находиться!!! Но вы меня не слышите, не желаете слышать. Конечно, вы же теперь король, жизнь удалась, что там какая-то тупая ведьма...
- Баронесса...
- Да я уже сорок лет баронесса! – она остановилась и всплеснула руками, - я не знаю, как вам объяснять и как на вас влиять. В этой стране нельзя чихнуть так, чтобы это немедленно не стало известно правителю, а тем более королю враждующей страны нельзя здесь появляться.
- Сейчас я не король, я частное лицо и ваш гость. Неужели вы меня выгоните?
- Я бы вас выпорола с удовольствием. Заодно и проверила бы свою гипотезу...
- Какую?
- Такую, что если мысль не доходит через голову, то можно донести ее через жопу!!! Я зла, вы не представляете, как я на вас зла!
Выплеснув свой пар, она плюхнулась рядом на колченогий стул и сжала виски пальцами – голова затрещала от неожиданной напасти.
- Кто знает, что вы поехали ко мне?
- Никто.
- Я имею в виду вообще.
- Никто. Я не говорил даже своему сыну.
Она выдохнула и закусила губу.
- Вы все-таки ненормальный. Пойдемте, я распоряжусь приготовить вам ванну и комнату, путь, как я понимаю, был весьма неблизким.
- Вы одна здесь живете? – король крутил головой по сторонам, изучая убранство Куркколы, ему все было интересно.
- Почему же одна, вон видите, сколько народу бегает. Я им и точного счета не веду, приходят-уходят как деревенские кошки.
Марк слегка покраснел:
- Я имел в виду другое... Ладно, эти девушки – ваши ученицы?
- Нет, я не беру учеников, у меня к этому слишком мало способностей. Как преподаватель я никуда не гожусь.
- Я бы назвал это скромностью, но вы, похоже, прибедняетесь или напрашиваетесь на комплимент. Слухи о вас дошли уже до Мариенополя, а это кое-что значит.
Мими остановилась, удивленно глядя на короля. Ей никогда не приходило в голову, что ее персоной может интересоваться кто-то еще, помимо ее самой, да министерства внутренних дел. Этот взгляд показал королю, что она была вполне искренна.
- Я серьезно. Даже сегодня мне показали дорогу люди, которые очень наслышаны о вас и называют вас великой ведьмой.
- Местные-то конечно знают... – она привела его в бывшую спальню отца, которая была соединена дверью с ванной комнатой, и вообще была очень удобной, особенно в глазах Марка, который давно уже не знал покоя. Из-за двери слышался плеск, там готовили ему ванну, а в самой комнате симпатичная девушка спешно наводила порядок.
- Это были не местные. Я спрашивал на Великом тракте, сразу после Энкретского моста, у проезжавших крестьян. Сами понимаете, крестьяне – люди темные, но вы им отлично известны, и они расписали мне ваши способности в самых ярких красках.
- Чушь. Ирья ДеГрассо – да, она была великая ведьма, а я так... просто делаю то, что мне нравится.
- И прекрасно делаете! Кстати, раз уж мне так повезло попасть к вам, то я лелеял надежду,что вы посмотрите мою ногу. Все-таки лет двадцать я еще рассчитываю прожить, и мне не хочется, чтобы она меня так назойливо беспокоила.
Мими вышла из комнаты и вскорости вернулась с охапкой простыней, полотенец и даже старым баронским халатом.
- Ушам не верю: вы приехали сюда, чтобы попасть ко мне на консультацию. Мне впору табличку вывешивать за ворота.
- Да уж сделайте милость. А хотите стать главной придворной ведьмой?
- Нет. Вот вам халат и полотенца, отмывайтесь и приводите себя в порядок. Когда закончите, спускайтесь вниз, в столовую – я буду ждать вас к ужину.
Какое наслаждение – принять ванну после долгого и трудного пути! Марк лежал в горячей воде, экзотически благоухающей, и изучал разноцветную соль, стоявшую тут же, в стеклянной бутылочке. Интересно, баронесса сама ее делала? Говорят, что она иногда делает чудодейственные крема, от которых совсем не остается морщин, а значит, соль для ванны ей вообще раз плюнуть.
Он протянул руку и взял бутылочку. На вид она походила на обычную ландрскую соль, которую в прежние времена возили из Каррадоса, но цвет и запах ее заметно отличался. Марк высыпал на ладонь несколько крупинок и они с шипением стали таять, соприкоснувшись с водой. Белая мыльная пена оставалась после них, пузыристая и благоухающая. Как она это делает? Потрясающая женщина!
Ему невероятно повезло в жизни – он встречал людей, подобных баронессе Ферро. Если бы она еще открыла глаза и посморела на него чуточку заинтересованнее... Даже будучи ведьмаком, он не знал способа вышибить у нее из головы прошлое и заставить жить сегодняшним днем.
А здесь хорошо. Спокойно и тихо, и в то же время дом полон энергии – его хозяйка умеет зарядить все вокруг кипящей жизнью. Как же она ему нужна там, в Мариенополе, чтобы раскачать болото, чтобы наконец сдвинуть историю с мертвой точки! Но баронесса ничего не желает знать, живет в своем вымышленном мирке и ждет принцессу. Черт бы побрал старуху Вильгельмину с ее бреднями, зачем она запудрила ей мозг дурацкими сказками! И тут он вспомнил о цели своего визита – надо бы все-таки посмотреть на этот мифический документ, если баронесса не врет. Очень интересно было бы узнать, кому Вильгельмина завещала свою корону.
Он вылез, насухо вытерся и надел халат, который пришелся ему впору. Барон Ферро был чуточку выше, но комплекция у них была одинаковая, так что его одежда очень подошла Марку. Вспомнив слова Мими, он привел себя в порядок и спустился вниз по деревянной лестнице со ступенями, натертыми до зеркального блеска. Видно было, что за домом отлично ухаживали – все сверкало чистотой. Если бы не ковровая дорожка, закрепленная медными прутами, он наверняка упал бы и убился, поскользнувшись на паркетном воске.
Внизу он немного прошелся по дому, осмотрел большую гостиную, оформленную по моде полувековой давности, и только потом направился в столовую. Стол был уже накрыт, но баронессы там не было. Марк подошел к окну и посмотрел во двор: до самого горизонта тянулось бесконечное снежное поле, которое терялось где-то вдали, сливаясь с небом. Это было очень одинокое поместье, затерянное в бескрайних снегах, - как Мими жила тут совсем одна? Он бы с ума сошел, если бы оказался в нем без людей.
Но сейчас картина была диаметрально противоположная – по двору бегали люди, суетилась дворня, девчонки-помощницы метались из дома в сарай и обратно. Лаборатория ведьмы отсюда выглядела смешно: шестигранное деревянное сооружение, посеревшее от ветра, дождей и снега, неуклюжее и неказистое. Никто бы не поверил, что именно здесь рождалась знаменитая сыворотка Ферро, которая спасла страну от гибели.
Впрочем, она родилась не там, а в спальне Мими на втором этаже, которая долгое время служила ей кабинетом. Сарай она освоила уже потом, когда стала расширять свою деятельность. Но откуда было королю знать об этом?
А вот и сама баронесса, выскочила из сарая раздетая, прикрыв плечи шестяной шалью. Видимо, ей сказали, что гость ожидает ее в столовой, а она не желала терять время впустую, поджидая его. Легкой и быстрой походкой она пересекла двор и взбежала по каменным ступеням – пожалуй, она и сейчас смогла бы взобраться на тот утес в Орлином зобе. Чем больше Марк на нее смотрел, тем лучше понимал, что она – самая лучшая, и в мире нет никого, кто бы с ней сравнился.
- Быстро вы. Прошу прощения, что предложила вам только ванну, баня будет завтра. Если бы вы меня предупредили заранее, я бы лучше вас встретила.
- Если бы я предупредил вас заранее, меня бы встретили люди Орландо. Так, кажется, вы говорили сегодня?
- А, ну да.. Так что все к лучшему. Давайте поедим, а потом поднимемся в библиотеку и спокойно побеседуем. Не обижайтесь, Ваше Величество, я живу скромно, и еда у меня простая.
- Ой, вы не представляете, как я живу, так что для меня ваша еда – настоящий праздник.
Мими с улыбкой посмотрела на короля:
- Это мы сейчас узнаем. Видите ли, со времен Каррадоса я страдаю пристрастием к острому и пряному, так что меня беспокоит, понравится вам моя кухня или нет. Для нее требуется ммм... некоторая привычка.
Она не шутила, и Марк это сразу же понял, как только во рту у него загорелся пожар. Но он решил, что настоящий мужчина перца не убоится, и храбро сжевал все, что ему положили, старательно сдерживая слезы. Мими наблюдала за ним с некоторой опаской, потому что могла видеть его со стороны, и то, что казалось ему легкой улыбкой, на самом деле было трудно передаваемой гримасой отчаяния на побагровевшем лице.
- Завтра я велю приготовить без приправ.
- Что вы, все очень вкусно! – бодро отрапортовал Марк, сдерживаясь из последних сил.
- Вы уверены?
- Абсолютно! Знаете... а где у вас туалет?
До поздней ночи он провел в уборной, перечитывая светские альманахи столетней давности. Времени на разговоры уже не оставалось, и измученный король завалился спать, проклиная на все корки этот чертов Каррадос и его поваров.
Утром, тем не менее, он проснулся в превосходном самочувствии. Кто знает, может баронессина еда обладала очистительным действием, но он почувствовал себя легким и здоровым, даже про ногу не сразу вспомнил. Спустившись вниз, он узнал, что баронесса велела его накормить, а сама принимает больных в маленькой гостиной.
На сей раз завтрак был совершенно традиционный: омлет, сосиски, вкуснейший кофе и никаких пряностей. Служанки были очень приветливы, в доме тепло и пахло чем-то необычным, вроде сушеных трав. Красота! Вот так он согласился бы жить всю жизнь, рядом с этой женщиной, оживлявшей все своим присутствием.
В коридоре было много народу, чинно сидевшего на скамейках возле стенки. Все они ждали своей очереди на прием у знаменитой ведьмы, и все надеялись на чудо. Марк встал возле секретера, разглядывая посетителей, а они разглядывали его – совершенно разные люди, непохожие лруг на друга, как вдруг из-за двери раздался сначала разговор на повышенных тонах, потом женский плач, потом даже визг.
Дверь распахнулась, и все увидели Мими, сердитую, с покрасневшим лицом, которая указывала на выход молодой женщине. Та рыдала так, словно у нее вынимали душу, и прижимала к груди сверток с маленьким ребенком.
- Уходите.
- Пожалуйста, я умоляю вас, пожалуйста! Вы же можете!
Мими побагровела, видно было, что она еле сдерживает гнев:
- Я не могу, и никто не может! Это невозможно! Вы безумны. Возвращайтесь домой и сделайте, что должно!
- Нет! Я не уйду! Вылечите моего ребенка!
Марк счел своим долгом вмешаться. Несмотря на то, что он был в халате, все эти люди мгновенно признали в нем большого вельможу, которого надо беспрекословно слушаться.
- Что случилось?
Мими молча прошла к столу и откинула покрывало с лица ребенка, покрытого трупными пятнами. Младенец был мертв не меньше недели, жутковатый запах уже пробивался сквозь пеленки.
- Он же мертвый.
- Вот именно. Мертвецов я не лечу и не воскрешаю.
Марк повернулся к женщине и сочувственно обнял ее за плечи:
- Это большое горе, но никто не сможет ему помочь. Вам нужно вернуться домой и похоронить его, негоже таскать маленького с собой. Ему пора лечь в землю.
Женщина взвыла и забилась в истерике. Тогда он огляделся вокруг и вытолкал ее в другую дверь, которая вела в хозяйственные помещения. Кликнув служанку он велел напоить девушку успокоительным, а сам вернулся в кабинет и забрал мертвого ребенка.
- Где здесь ближайшее кладбище?
- В деревне, в Ирджихово... Тут недалече.
Он предоставил Мими продолжать прием, а сам оделся и позвал слуг. Рыдающая женщина в кухне уже напилась микстур и теперь сидела, тупо уставившись в одну точку и икала.
- Идемте со мной, нас ждут сани.
Зачем он сам всем этим занимался? Но ему хотелось быть полезным, сделать что-то для Мими, ведь она столько для него сделала, что всей жизни не хватит, чтобы ее отблагодарить. И теперь, когда он расплатился с парнями на кладбище, посадил женщину в сани и велел отвезти домой, он чувствовал, что сделал самую малость, безделицу, которая по плечу любому дураку.
Когда он вернулся, день уже закончился, окна усадьбы горели желтым. Баронесса была как всегда, в своей лаборатории, но, заслышав сани, мигом выскочила на улицу – видимо, ждала его.
- Где вы были так долго? Я уже начала беспокоиться.
- Мне очень приятно это слышать, но не стоит переживать – я достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе.
Мими подняла писаную бровь:
- Ой ли? Зная вас, я как раз и переживала.
- А я хоронил младенца и отправлял домой его мамашу. Часто у вас тут такое случается?
- К счастью, нет. Психи встречаются далеко не каждый день, иначе я бы давно никого не принимала. Вы проголодались?
- Изрядно.
И Мими забросила свое занятие, поманив его за собой в усадьбу. Пора поужинать, и наконец-то поговорить о самом главном. Хотя, что является для него самым главным, Марк так и не определил.
Ужин прошел спокойно, без экзотических блюд, хотя носом король учуял специфический запах из баронессиной тарелки – ох, уж этот Каррадос. Потом они поднялись в библиотеку и Мими предложила посмотреть его колено.
- Вы мне писали насчет некоего документа...
- Да, но давайте сначала ногу поглядим, она меня как-то больше беспокоит. Документу ничего не сделается, а на ней вам еще ходить.
Мими указала ему на кресло и попросила закатать штанину.
Марк покраснел, но исполнил требуемое. Он сидел, напряженный, и не дышал, пока чуткие пальцы баронессы медленно прощупывали его изуродованное колено. Руки у нее были теплые, мягкие, их прикосновение успокаивало и снимало любую усталость.
- У вас замечательные руки.
Она улыбнулась, не отрываясь от своего дела.
- Вы этому научились, или это от природы?
- Смотря что вы подразумеваете под словом «это»: если руки – то они такие, какими меня наградила природа, а если опыт – то он, безусловно, приобретенный. Что ж, заново отрастить колено мы вам не сможем, но зато сможем значительно улучшить его состояние. Вам нужно будет принимать кое-какие препараты и делать массаж. Я могу дать вам с собой девочку из моих, научить ее и она будет вами заниматься.
- Я бы предпочел, чтобы мною занимались вы лично.
- Благодарю, нет. Мне не по нраву ваш климат.
Король в отчаянии всплеснул руками:
- Баронесса, ну сколько можно? Я уже не знаю, чем вас заманить! Как мне объяснить вам, чтобы вы поверили, что нужны мне? Сейчас, после вашего письма, я вообще остался совсем один, если не считать сына, который еще мальчик и ничего не понимает в происходящем. Мне нужен близкий человек, которому я смогу доверять!
Мими со вздохом положила свой блокнот, куда она делала записи относительно королевского колена и села в кресло. Спина ее оставалась прямой, а ладони зажатыми между колен, что говорило о некоторой напряженности.
- Ваше Величество, мы действительно уже неоднократно говорили об этом, но ничего не изменилось с тех пор, я должна быть здесь.
- Мне показалось, что вы успокоились и отказались от своей мести.
Баронесса отрицательно покачала головой и в глазах ее вспыхнул огонь, который разом напомнил Марку прежние дни, когда он впервые увидел ее.
- Я просто решила сделать передышку, потому что совсем запуталась и в себе и в жизни. Но я никогда, слышите – никогда не забуду и не прощу. Пока моя королева не будет отомщена, я не успокоюсь.
- Надеюсь, вы хотя бы растались с иллюзиями по поводу ее возвращения?
- Что вы называете иллюзиями? – она повернула голову так резко, что король даже напугался. Карие глаза ее загорелись сумасшедшим огнем и стали почти черными. Сейчас это была ведьма в полном смысле слова, как ее представляют себе обыватели. – Лия вернется, и я ее дождусь.
Он не стал спорить, с каждым словом теряя надежду и расстраиваясь все больше. Где это случилось, что ее мозг необратимо повредился? Стоило наступть на любимый мозоль, и умница баронесса становилась невменяемой. А может, она сумасшедшая? Бывает же такой вид душевнобольных, которые никак себя не проявляют, их болезнь становится очевидна только при соприкосновении с неким пунктом, составляющим ее причину.
- Хорошо, пусть так. Но ведь вы можете дожидаться принцессу и в Мариенополе, не думаю, что это станет проблемой, если она вернется.
- Да поймите вы наконец, что я не хочу туда ехать! – сейчас Мими выглядела, как расстроенный ребенок, - мне и здесь хорошо! Это мой дом, мне здесь спокойно и уютно, у меня даже душа почти не болит. Иногда я мысленно разговариваю со своими родителями, которые прожиди тут очень долго и почти впитались в эти стены, и они мне отвечают.
- Вы разговариваете с голосами в своей голове?
Она посмотрела на него вполне понимающе, но без гнева:
- Хотите сказать, что я сумасшедшая? Я понимаю, как это выглядит со стороны. Чего мне жаловаться, когда даже мои собственные слуги в глубине души считают меня припадочной. Но никто из вас и близко не представляет, что мне пришлось пережить, и до сих пор приходится...
Марк понял, что обидел ее и растревожил. Это было очень досадно, потому что меньше всего на свете он хотел бы обижать Мими.
- Простите меня, я дурак. Правда, простите. Вот сейчас я вас обидел, а все потому, что опять не получил желаемого. Я очень хочу, чтобы вы поехали со мной. Но вам, вам самой неужели не хочется иметь близкого человека?
- У меня есть близкий человек.
Бац! Как пощечина прозвучали эти слова для Марка, который едва устоял на ногах, побледнел и схватился за кресло, чтоб не упасть.
- Вот как... Я не знал, простите. И... – понимая, что ведет себя глупо, он все равно не мог удержаться - ...кто он?
- А то вы не знаете. Ближе и роднее принцессы у меня никогда никого не было и не будет.
Король сначала открыл рот, потом закрыл, потом повторил те же самые действия. Она и вправду сумасшедшая, поэтому лучше ее не раздражать и оставить ее пунктик в покое.
- А, вы об этом. Я понимаю, я просто имел в виду кого-нибудь... ну... настоящего. Не в смысле, что принцесса не настоящая, а в смысле кого-то, кого можно потрогать.
Мими внезапно рассмеялась:
- Знаете, ваш дед звал меня замуж. Тоже очевидно решил, что мне потрогать некого.
Хорошо, что Марк как раз перед этим сел, иначе точно бы завалился – уж очень много неожиданностей его сегодня поджидало.
- И я все никак не могу понять, вы тоже, что ли, хотите предложить мне руку и сердце? Или просто обойтись содержанием? – взгляд баронессы был совсем не сумасшедшим, зря он так подумал. Эта женщина была абсолютно здорова и мыслила куда быстрее и яснее его самого. – Ваше Величество, я устала уже объяснять, ей-богу: если бы я хотела выйти замуж или завести кого-то, я давно бы это сделала. Но я не хочу, действительно не хочу. И позвольте мне не обсуждать публично мои мотивы, это становится оскорбительным.
- Простите... – пробормотал Марк, пунцовый и потный от стыда и обиды. Вроде бы Мими и все верно угадала, но своими несколькими словами она свела годы его тоски, переживаний и душевного стремления к какой-то низости. Он не так думал, совсем не так. Конечно, следовало бы объясниться яснее, но он пока не мог, не дозрел еще окончательно. Мими его смущала – она была куда более сильной и цельной натурой, чем он сам.
Воцарившееся молчание было неловким и мучительным для обоих, ибо баронесса тоже чувствовала, что хватила лишку. Марк всегда был деликатным человеком и ни разу не оскорбил ее ни словом, ни мыслью, зря она повела себя так грубо. Ей тоже было не по себе, и она не знала, как объясниться.
- Может, мы вернемся к делу? – прервал молчание король, который становился печальнее и печальнее с каждой секундой.
- Ах, да, давайте. Что вы хотели у меня узнать?
- Вы написали мне, что у вас имеется документ, регулирующий престолонаследие в Каррадосе.
Мими кивнула.
- Да, совершенно верно.
- Он здесь? Могу я видеть этот документ?
Баронесса встала и попросила его подождать минуту, а сама вышла в свой кабинет, откуда скоро вернулась с небольшим пожелтевшим конвертом.
- Вот. Это были последние строки Вильгельмины Ландрской, она писала их с ножом в спине, и отдала последние силы, чтобы зафиксировать свою волю. Возможно, этот конверт – самое ценное из всего, чем я владею.
Марк повертел его в руках, внимательно рассмотрел печать, которая и вправду походила на подлинную. Почерк Вильгельмины был ему незнаком, и он внезапно подумал о том, что немногие действительно знают этот почерк.
- Вы сами видели, как королева писала это письмо?
Мими кивнула.
- И она сама его запечатала? При вас? С ножом в спине? И вы не попыталсь ей помочь, предпочитая, чтобы она закончила письмо?
- Видите ли, там было довольно темно, и Вильгельмина сидела прямо передо мной, я не видела, что у нее в спине что-то есть. Когда я заметила нож и поняла, что произошло, она уже закончила писать. Ей оставалось жить не более минуты.
- Вы знаете содержание этого письма?
Баронесаа отрицательно помотала головой.
- Тогда почему вы решили, что оно касается престолонаследия? Может, это записка к портнихе?
- Я, конечно, не могу прозакладывать голову, но я уверена, что письмо как раз об этом. Вильгельмину очень беспокоил этот вопрос, потому что... я вам рассказывала, что случилось с Эльфриком. Она думала день и ночь, как ей поступить, но не находила ответа. Это был главный вопрос, волновавший ее в последние недели ее жизни.
- И вы знаете, как она намеревалась поступить?
- Нет. Но когда она умирала, у нее было такое лицо, как будто она нашла ответ и наконец поняла, что нужно делать. Понимаете... Вильгельмина совершенно не собиралась умирать в тот вечер, но когда это случилось, она ушла спокойно, будто что-то поняла и успокоилась. Я уверена, что она решила, кому оставить трон в Каррадосе, и в последний момент внутренним взором увидела, что так и будет.
- И вы, разумеется, думаете, что она оставила его принцессе Лие? Поэтому вы так уверены в ее возвращении?
- Не забывайте, что Вильгельмина тоже была ведьмой. Лия унаследовала свои способности от нее.
- Не от нее. Лия не была ее прямым потомком.
- Да, вы правы, но их способности идут из общего корня. И должна вам сказать, что не встречала никого в своей жизни, кто бы так чудесно умел обращаться с тонким миром и мертвыми, как Лия. Даже Ирья отдавала ей должное, а уж Ирья – это сами понимаете. Природа их фамильного дара была именно такова: мертвые, тонкий мир, и Вильгельмина тоже все прекрасно видела. Поэтому я ей верю.
Марк помолчал, повертев письмо в руках. Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться, прочитать историю этой вещи – он увидел высокую, прямую женщину, словно осиянную светом. Да, это королева, не иначе, у нее есть власть. И она передает в этих строках очень важную для нее мысль, мысль-озарение. Марк буквально почувствовал ее душевный подъем, когда она это писала. Мими говорит все верно – она так поглощена своей мыслью, что даже не чувствует боли. Она словно пророчествует, и пророчество это радостное для нее, оно несет облегчение.
- Вы никогда не пытались вскрыть его?
- Нет, что вы. Я ведь просто хранитель. Мне было велено сохранить его и открыть «когда все кончится».
- А разве все еще не кончилось?
Баронесса удивленно посмотрела на него.
- Конечно нет, разве вы сами не чувствуете?
- Ммм... Нет. Я бы мог сказать, чувствую я или нет, если бы точно знал, что именно должно кончиться, но так как я не знаю, то не могу суить об этом. А вы как ориентируетесь?
Она задумалась, но ненадолго.
- Я тоже не знаю, но точно знаю, что еще не конец. Когда он настанет, я почувствую. – Лицо ее внезапно потемнело. – Вот что: вы единственный человек, которому я могу доверять. За эти годы несколько раз случалось так, что я была на волосок от смерти, и каждый раз я умирала от страха, что тайна этого письма умрет вместе со мной. Теперь мне будет легче, потому что вы знаете, что оно существует, и я покажу вам, где оно спрятано. Пойдемте.
Король поднялся легко, как восемнадцатилетний юноша – слова Мими о том, что он единственный человек, которому она доверяет, воскресили его надежды. Они прошли в библиотеку, темную и немного пугающую своей таинственностью, пока баронесса не зажгла свечу.
- Смотрите сюда: если считать от двери по часовой стрелке, то мы подходим к пятому стеллажу, отсчитываем пятую полку снизу, и находим пятую книгу слева. Видите?
Она достала истрепанную книжку, на переплете которой было написано, что это «Практическое пособие по мелиорации в условиях лесостепей». Ему стало смешно.
- Что вы смеетесь, очень полезная книжка была – знаете, что тут прежде было, степь одна, да перекати-поле. Моя бабка усмиряла здешнюю природу, а отец продолжал ее дело.
Мими открыла книгу, и в ней обнаружился тайник, выполненый, как прорезь в толще листов. Возьмешь такую книгу в руки и даже не скажешь ничего, но стоит ее открыть и у тебя в руках окажется шкатулка, наполненная сокровищами. Там и хранилось письмо королевы Вильгельмины.
Марк проводил взглядом как оно исчезло в толще книги и жалобно сказал:
- Может, мы его все-таки откроем? А вдруг там про меня написано?
Мими наотрез отказалась.
- Я уже благополучно провалила одно задание королевы, так хочу хотя бы исполнить второе, иначе мне и жить-то стыдно. А насчет вас я бы не рассчитывала, Вильгельмина ненавидела вашего деда лютой ненавистью, и вряд ли стала бы что-то завещать его внуку.
- А вдруг перед смертью ее озарило, и она предвидела, что произойдет в Каррадосе двадцать лет спустя?
- Это вряд ли.
- Я ведь все еще могу поехать туда и короноваться как король Ландрии. – В его голосе послышалось упрямство, но с Мими такие трюки не работали.
- Вы можете пойти и убиться о стену с таким же успехом. Вы человек свободный. Можете отрезать себе ногу, можете жевать ссаную тряпку – никто вам ничего не скажет. Все, что я могу сделать для вас, это предупредить. Далее решать вам.
Король вздохнул и опустил голову.
- Так вы запомнили? Пятый стеллаж, пятая полка, пятая книга. Для дураков, так сказать...
- Вот спасибо!
- Не обижайтесь. Просто человеческая память такова, что лучше не нагружать ее сверх меры. Думаю, вы со мной согласитесь. Сейчас вам это кажется очевидным и легкозапоминаемым, а что будет черед год? Через пять лет? Через двадцать?
- Я бы очень хотел, чтобы все кончилось побыстрее, не через двадцать лет.
- Я тоже. Но нас не спросят. Теперь я спокойна – если со мной что-нибудь случится, вы становитесь ответственным за последнюю волю Вильгельмины Ландрской. Помните об этом.
- Забудешь тут... – проворчал Марк. Он был одновременно и польщен и расстроен: доверие Мими было приятно, но этого было слишком мало. А о большем он и заикаться не решался.
Они попрощались на ночь и разошлись: Мими пошла проверить свои бодяжки в сарае, а король еще долго ворочался в постели, вспоминая сегодняшний вечер и думая о судьбах мира.
Утро выдалось на редкость спокойное, бессолнечное. Марк проснулся рано и почувствовал себя отдохнувшим, так что вчерашняя хандра забылась, как несварение желудка. Он встал и даже успел почитать книжку перед завтраком. Утром библиотека выглядела куда приветливее – он проверил свою память, отыскал письмо и еще раз взглянул на него при дневном свете. Это был старый, пожелтевший конверт, который явно многое повидал, судя по его измятости. Действительно, Мими приходилось долгое время возить его с собой, прежде чем она поселилась в Куркколе, и он лежал то во внутреннем кармане, то бывал зашит в подкладку.
Искушение вскрыть его было велико, но Марк был неспособен на низость в отношении Мими. Раз она сказала, что нужно ждать - значит, нужно ждать. А ведь это и вправду важная бумага, он чувствовал это даже пальцами.
В дверь постучалась молоденькая горничная, пригласила его вниз, в столовую, где уже суетилась баронесса, проверяя, что же сегодня на завтрак.
- Вы знаете, мне и отрадно и грустно сегодня.
- Почему?
- С одной стороны, вы стали мне ближе, и это очень много для меня значит. А с другой – мне надо уезжать, и это приводит меня в отчаяние.
Мими налила кофе себе и ему.
- Да, вам пора. Не подумайте, что я вас выгоняю, по мне живите хоть всю жизнь, но я все время боюсь за вас, пока вы находитесь в этой стране. Честно, я не мастер разговаривать с мертвыми, но мне кажется, что пока вы дома, они вас охраняют.
Марк удивился, ибо дед говорил ему то же самое. Он ведь еще не рассказал ей о своем сне у Красного камня, да и о многом еще не рассказал. И теперь вот понимал, что уже и не расскажет. Словно невидимая черта отделила их друг от друга этим безмятежным утром, и никто не мог ее перейти. Он вздохнул и принялся за еду.
Так они и сидели, неторопливо жуя и разговаривая о пустяках, в то время, как слишком много важного оставалось несказанным. Мими что-то растолковывала о своей новой микстуре, а он делал вид, что слушает, сам же только смотрел на нее и старался сохранить в своей памяти кажде мгновение, каждое ее движение, каждую черточку. Вот она иронически улыбается краешком губ, вот поднимает брови, вот убирает пальцем крошку со рта...
- Ваша Милость, госпожа баронесса...
В столовую вбежала та самая молоденькая горничная, но вид у нее был немного перепуганный.
- Что случилось?
- Там... к вам... господа приехали...
Мими метнула быстрый взгляд на короля.
- Какие еще господа?
- Господа военные... – девочка явно была напугана до смерти. Баронесса и сама испугалась, потому что мгновенно побледнела, как полотно и метнулась к окну.
- Что я вам говорила? По вашу душу явились, как пить дать. Стойте! Куда это вы собрались? Так... – она сжала виски руками, напряженно обдумывая, как поступить, и глаза ее снова потемнели, стали почти черными. – Так. Вы – быстро наверх и собирайтесь. Тихо-тихо, чтобы ни одна муха вас не слышала. Как только будете готовы, спускайтесь сюда по черной лестнице, Мэлори будет вас ждать.
Горничная сделала книксен, хотя, судя по ее виду, она предпочла бы упасть в обморок.
- Я пошла к ним, постараюсь их выгнать. В любом случае, Мэлори, когда господин спустится вниз, ты отведешь его ко мне в сарай через погреб. Смотри в окно: когда я уйду в лабораторию одна, тогда и веди. Поняла?
Девушка кивнула. Мими выпрямилась и вздернула нос:
- Что ж, пойдем, поговорим.
- Доброго утра, господа! Чем обязана счастьем лицезреть вас в моем скромном доме?
Баронесса Ферро шла по расчищенному двору без верхней одежды и с непокрытой головой. Казалось, что ей совсем не холодно. Молодой лейтенант с интересом разглядывал ее, ибо была она фигура легендарная, ставшая частью фольклора еще при жизни. Мало того, все знали, что она ведьма, а он был одним из тех молодых болванов, которые росли с мыслью, что ведьмы – это зло.
Мими его поразила. Она оказалась красивой, нестарой и очень хрупкой на вид женщиной. Ни за что бы не поверил, что у нее такой послужной список.
- Мое почтение, госпожа баронесса. Я – лейтенант Костелло, а это мои люди, - он указал на четверых солдат, вооруженных до зубов, которые топтались немного поодаль.
- Очень приятно. И что вас привело ко мне?
- Приказ моего начальства, который велел мне проверить, не взялись ли вы за старое?
Мими всплеснула руками и кокетливо поправила растрепанные ветром волосы:
- Я целый день только и делаю, что берусь за старое, ведь мне уже сорок лет.
Лейтенант шутку оценил, но дело оставалось делом.
- Мне нужно осмотреть вашу усадьбу.
- С чего бы это?
- Есть подозрение, что вы занимаетесь ведьмовством.
- Вот как? Скажите, молодой человек, вы умеете отличить занятия ведьмовством от занятий химией? Или фармакологией?
Лейтенант и слов-то таких не слышал. Он, конечно, подозревал, что с ней будет непросто, но не ожидал, что его опрокинут с места в карьер.
- Я думаю, что я разберусь. Мне надо осмотреть усадьбу.
- Конечно. А ордер у вас есть?
Оп! Ордера у него не было. Ну и ехал-то он не за обыском. Однако, это досадное препятствие могло ему помешать. Лейтенант начал раздражаться.
- Ордер мне не нужен, я, как государственный служащий, имею право осмотреть ваше жилище.
- С каких это пор у нас госслужащие стали свободно входить в чужие дома по своему желанию? – Крохотная баронесса подбоченилась и встала руки в боки, но, несмотря на ее хрупкость, Костелло чувствовал, что она может за себя постоять. – Ордер на бочку, молодой человек! А если у вас его нет, то до свидания, увидимся, когда вы будете с ордером.
Лейтенант занервничал. Эта дама свои права знает, а за превышение его по головке не погладят. Хотя, если их информация верна, то некий человек сейчас находится в усадьбе, а за него ему светит капитанский чин. Он огляделся, но, словно прочитав его мысли, из хозяйственных построек, из сараев вдруг повылазили мужики. Все, как на подбор, с топорами да вилами, словно собирались в лес рубить сено.
- Послушайте, давайте без глупостей. Я просто осмотрю усадьбу и уеду, все будут довольны. Иначе мне придется прибыть сюда с подкреплением и посмотреть с пристрастием.
- Вы мне угрожаете? – крохотная женщина скрестила руки на груди и с высоты своего полутораметрового роста взирала на громадного лейтенанта. – Не советую.
Черт побери, Костелло как-то не ожидал, что возникнут проблемы. У него было четкое указание, и информация была точная – именно в усадьбе Курккола сейчас скрывался человек, которого они разыскивали по спецприказу из тайной канцелярии. Это был очень важный человек, упустить его было никак нельзя, но и войти в дом баронессы без ордера лейтенант не мог.
Недолгое время он взвешивал шансы – что будет, если он нарушит закон и все-таки вломится в усадьбу, но вид крестьян с топорами охладил его пыл. Однако уехать просто так тоже нельзя, уж слишком важная птица притаилась в желтом господском доме.
- Что ж... Я вижу, вы не хотите с нами сотрудничать.
Мими покачала головой, подтверждая, что «нет, никак, ни за что, ни в коем случае». Она была намерена стоять до последнего, без ордера этот лощеный лейтенантишко не ступит дальше порога.
- Вы понимаете, что если я вернусь с ордером, я здесь все вверх дном переверну?
Баронесса пожала плечами:
- Закон есть закон и он одинаков для всех. Приезжайте с ордером, и я сама открою вам двери.
Он взнуздал коня, едва не стоптав ее, и даже не извинившись. Своим людям, которые ждали его, он велел подойти поближе и сказал, как можно громче, чтобы Мими могла его слышать:
- Я в Эль-Пасо за ордером. Ты стой здесь, ты здесь, а ты здесь. Глаз не спускайте с дома и двора, чтобы ни одна муха не промелькнула до моего возвращения. – И ускакав, высоко к небу взметнув снежную пыль.
Мими проводила его взглядом и кивнула оставшимся солдатам, которые свирепо пялились на нее, считая каждый шаг.
- Я буду у себя в лаборатории, когда ваш лейтенант вернется, найдете меня там. Осип!
Дюжий мужик вышел вперед, помахивая топором, нагло глядя на солдат – он был тут у себя дома.
- Присматривай пока за господами, чтобы они без ордера тут не бродили. Если что, я в лаборатории.
И она удалилась в сарай, не моргнув даже глазом.
Но стоило ей закрыть за собой дверь, как она словно сбросила с лица маску невозмутимости и страшно побледнела. Пот выступил на висках, руки затряслись, не говоря уже о сердце, которое колотилось, как ненормальное. Снизу раздался легкий шорох, и она поспешила задвинуть поглубже тяжелый железный засов, хотя никакой засов не мог защитить ее в этом деревянном сарайчике.
Тук-тук-тук! Тихий стук зазвучал из подпола, и Мими поспешила откинуть крышку. Из темноты показалось лицо короля с посинелыми губами:
- Никого?
- Никого. Все там. – Она махнула рукой в неопределенном направлении. – Ну что, поздравляю – вот плоды вашей беспечности.
- Они что, за мной пришли?
- А за кем еще? То, что я ведьма, известно всей стране, и тут вдруг они прутся ко мне проверить, не знимаюсь ли я противозаконным видом деятельности! И не уходят, значит, знают, что тут есть кое-кто нужный.
- Так они не ушли? – он затравленно оглянулся.
- Разумеется, не ушли, так что говорите потише. Мне удалось выиграть немного времени, пока их лейтенант сгоняет в Эль-Пасо за ордером, но потом их уже ничто не остановит.
Марку было страшно, но сидеть в погребе было так холодно, что у него почернели ногти, и вопрек своему страху, он все-таки высунулся по грудь.
- Что будем делать?
- Хороший вопрос. Меня больше всего радует, что вы говорите «мы», совершенно спокойно подразумевая, что я буду в очередной раз вытаскивать вас из задницы.
Ему стало стыдно.
- Простите, я сказал так, не подумав. Мне очень жаль, что я опять организовал вам неприятности, но для того, чтобы выбраться, мне необходим хотя бы ваш совет. Как я могу ускользнуть от них? И могу ли?
Баронесса сидела в своем кресле и сосредоточенно грызла ногти, что-то обдумывая. Так и не ответив на вопрос короля, она встала и взяла с полки какую-то коробочку с порошком, потом подкинула в очаг поленьев, чтобы он горел ровнее.
- Амельхерс, тримидок, меметрикс! Гори ясно! – Столб пламени внезапно взметнулся почти до потолка, и король инстинктивно шарахнулся в сторону, едва не завалив шаткую стойку с жабьими шкурками. – Тише...
Несмотря на призыв к тишине, пламя очага, вызванное заклинанием, разгорелось и начало трещать, вспыхивая разными цветами и громыхая небольшими взрывами.
- Что вы делаете?
- Создаю шумовую завесу. – Баронесса сбросила платок и стала одеваться, как для долгой дороги. – Мы сейчас уйдем отсюда, а костер будет громыхать еще часа два как минимум. Пусть думают, что я здесь.
Марк подивился тому, как много сил у этой маленькой женщины:
- Вы пойдете со мной?
- А как же, если я вас отпущу одного, вы не доберетесь даже до Ирджихово. Я не хочу потом мучиться угрызениями совести из-за того, что король Марк погиб по моей вине...
- Вашей вины в этом нет, это я сам.
- Разумеется, это все вы! – Мими пристегнула шпагу, проверила свою одежду, и Марк снова увидел ту Мими, которая некогда едва не откусила руку Тиму Кайту. – Но я имею к вам слабость, и поэтому не могу бросить вас на произвол судьбы, хоть вы этого и заслуживаете. Слушайте меня внимательно: мы сейчас спустимся обратно в погреб, и проползем по сливной трубе вон туда...
Рука баронессы указывала в сторону бесконечно белого поля, бескрайнего, терявшегося в небе.
- там есть выход. А потом мы поползем на брюхе в сторону Ирджихово, и, если нам повезет, благополучно доберемся. А там уже все по схеме – на коней и вперед! Ну, Ваше Величество, вы готовы нырнуть в сливную трубу?
- А что мне остается?
Мими снова открыла крышку погреба:
- Вот я смотрю на вас и поражаюсь: обычно люди учатся на своих ошибках, но вас даже они не способны научить уму-разуму.
- Я трудноподдающийся.
- Я заметила. – Она скользнула вниз, в то самое время, как очаг выбросил вверх особенно эффектный зеленый пузырь. – Только вот это ни разу не смешно.
К счастью, сегодня баронесса Ферро еще не заводила никакого зелья, и сливная труба была пуста – только на самом дне колыхалась зловонная жижа. Они пробирались в полной темноте, туда, где брезжил белый свет, обозначавший выход наружу. Руки скользили по стенкам, выпачканным чем-то липким и вонючим, и в то же время ужасно холодным. Холод сковал все в мире – надо же было так случиться, что убегать им опять приходится в такой холод.
Вывалились они в устье какой-то помойной речушки, пробивавшейся между глыбами льда и снега. Баронесса прижалась к земле и осторожно выглянула, оценивая положение. Марк тоже посмотрел – странно, казалось, что они идут так долго и почти дошли до Амаранты, но на самом деле они вынырнули в сотне метров от сарая, и прекрасно могли разглядеть солдатов в малиновых мундирах, мерзших в ожидании лейтенанта.
Мими сделала предостерегающий жест, указывая на землю, но Марк и сам все понял: распластавшись на брюхе, как лягушка, он пополз вдоль бережка, больше всего опасаясь показаться над снежной насыпью. Впереди было огромное поле, казавшееся бесконечным...
Лейтенант Костелло летел, словно за ним гнались черти – уж очень он был зол. Ордер ему в Эль-Пасо выдали, но посмотрели косо, будто он допустил серьезную ошибку. Да он и сам уже чувствовал, что где-то облажался, но не мог он устраивать побоище в доме баронессы, даже имея верные сведения. Ничего, теперь он назло ей разнесет там все в пух и прах – будет знать, как чинить препятствия лицу при исполнении! Вот только у него почему-то было скверное предчувствие, и, чем больше шло время, тем сильнее оно становилось. Эта баба неспроста послала его, рассчитывала на свою смекалку. А что, если она успеет где-нибудь спрятать гостя? И лейтенат подгонял лошадь, нещадно накалывая шпорами.
- Ну что, где она?
- Там. – Солдаты кивнули на сарай, в котором что-то грохотало. – Выходила разок, потом опять заперлась. Она точно ведьма, сударь, вон как там все грохочет. Будет сегодня вечером адское зелье.
- Будет. И она сама его выпьет.
Костелло спешился, раздавая солдатам указания. Теперь нельзя упустить ни одного закоулка – где-то в усадьбе прячется человек, от которого зависит карьера лейтенанта.
- Сударыня, я вернулся с ордером. – Внутренне торжествуя, он постучал в дверь сарая.
Никто не ответил. Он постучал еще. Потом он стучал еще и еще, в течение пятнадцати минут, пока его чувства перемещались от торжества в сторону липкого страха. Через пятнадцать минут он разбежался и выломал плечом дверь – засов скрипнул и повис, как сломанная рука, а очаг громыхнул очередным зеленым пузырем.
Сарай был пуст. Напрасно лейтенант рычал и выкрикивал имя баронессы вперемшку с самыми грязными ругательствами, которые только был известны в казарме. Интенсивность пламени уже начала ослабевать, и разноцветные пузыри ослабели, но в воздухе все равно витал стойкий химический аромат. А сама баронесса испарилась, вылетела в трубу вместе со своим гостем, которого они так напряженно искали.